о она не может до него добраться. Если мозг корабля погиб, это конец. Корабль был открыт всем стихиям, из каждой трещинки текло. Табита отключила системы привода, сети навигации, сопротивляющийся аэратор и все, что не отключила за нее автоматика. Именно в этот момент она вспомнила, что у нее на борту пассажиры. Она нажала выключатель: - Алло! - позвала Табита. - Там с вами все в порядке? Последовала пауза. Потом кто-то подошел к коммуникатору. - Алло, алло, Табита? - ответил слабый голос. Это был один из Близнецов. - Могул, Могул, он... Голос прервался, потом пробормотал что-то кому-то в ответ, и опять наступила пауза. Табита слышала прерывистое дыхание. Она постучала сбоку по своему шлему. Ей был слышен топот тяжелых ботинок, смятенные голоса, один из них принадлежал Марко. - Саския! Ты здесь? Что с Могулом? - Да все в порядке, - энергично отозвался Могул, он был слишком близко к микрофону. - Табита, с тобой все нормально? - Кажется, да, - сказала Табита. - А вот Элис... Она не знала, что с Элис. Снова попробовала пульт. Экран замигал, наполнился какой-то абракадаброй. Неожиданно из трюма послышались громкие голоса, глухие удары и стук. Саския - Табита была уверена, что Саския, - закричала в испуге и тревоге. - Саския! Что происходит? Что случилось? Табита слышала, как Саския кричала: - Нет, нет, вернись! - Потом донесся стук, треск, слышно было, как летит на пол багаж и бросают оборудование. - Саския! - позвала Табита. Марко орал, Саския орала, Могул тоже орал, но Табита не могла разобрать ни слова. Она ударила по переключателю шлюза, ведущего в трюм. Никакой реакции. - С вами все в порядке? - позвала Табита, снова и снова ударяя по выключателю. - Что у вас там происходит? Раздавались нечленораздельные крики ужаса, паники, стук бегущих ног. Марко выкрикивал приказы. Никто не слушал Табиту. Ей не хотелось двигаться. Не хотелось выбираться из кресла. Она хотела остаться здесь, защищенной от чудовища. Не хотела знать, какого черта у них происходит там, в трюме. Пусть хоть поубивают друг друга, и на этом все кончится. Табита расстегнула ремни и побежала вверх по наклонному полу, отбрасывая ногами осколки. Она чувствовала себя неуклюжей, передвигалась с трудом, словно под водой. Табита включила оксигенатор и неверными шагами прошла по трапу к трюму. Дверь трюма была закрыта и заперта на засов. Табита попыталась открыть ее, но дверь не подалась. Девушка забарабанила в дверь тяжелыми ударами кулака в перчатке. - Эй! - крикнула она. - Эй, вы меня слышите? Ничего. Табита включила радио и снова вызвала трюм. Опять без ответа. Табита огляделась. Иллюминаторы были покрыты неземной растительностью, наполняя проход мрачным коричневым светом. Оба передних шлюза выдержали, хотя в левом борту была изрядная вмятина. Хороший корабль. Таких теперь не строят. Табита побежала назад в кабину и стала рыться в шкафу, где, как она думала, должен быть лом. Лома она не нашла, зато там оказался большой гаечный ключ. Табита достала его, взвесила на руке, затем вернулась и набросилась на дверь. Она засунула ключ в щель между дверью и косяком и нажала. Ключ вывернулся из щели, чуть не ударив ее по шлему. Осторожнее! Табита все еще дрожала, и голова у нее кружилась от кислорода. Она стала бить в дверь и звать, но ответа не было, и коммуникатор тоже молчал. Табита круто развернулась на каблуках и полезла вверх по стене, сгибаясь и держась за искореженный фланец двери. Решительным рывком она забросила ключ вверх над головой и вставила его в щель над дверью. Затем, держась за ключ, прыгнула вниз. С металлическим скрежетом дверь отскочила, как крышка от консервной банки. Внутренняя дверь уже была приоткрыта. Табита помедлила, сжимая в руке ключ, и заглянула в проем. Свет был притушен, воздух - тяжелый. То, что она могла разглядеть в трюме, выглядело точно так, как оно было до того, как Табита послала туда работать роботов: коробки и сумки, хозяйство артистов и личные вещи разбросаны по полу, повсюду - шнур, а из прохода пробивается призрачный свет; уголок психоделической настенной росписи Саскии, размазанный в конце перегородки. Табита не видела ни крови, ни тел. Если там и находился какой-нибудь венерианский плотоядный зверь, она не видела и его. С неистово бьющимся сердцем Табита ногой распахнула внутреннюю дверь. Трюм был пуст. Отбрасывая валяющиеся сумки и одежду, Табита вошла внутрь. Ее нога наткнулась на тело. Это был один из роботов, разбитый вдребезги. Другой робот сидел перед своей кельей, держа в манипуляторах тамбурин. Табита остановилась рядом с ним, быстро оглядываясь по сторонам и изучая разбросанный багаж. Внутрь пробрался огромный черный мотылек. Он хлопал крыльями, жужжал и бессмысленно бился о входное отверстие для дистиллированного воздуха. Остальных обитателей нигде не было и следа. Табита двигала сумки и ящики до тех пор, пока не убедилась в этом, а потом помчалась к носовому шлюзу и прочь из трюма. Осмотрела санузел, камбуз и каюты. Повсюду валялись вещи. Нигде никого не было. Иллюминаторы были густо заляпаны грязью. Табита вернулась в трюм, подвинула упавший громкоговоритель и перевернула расплющенного робота. Он годился уже только на списание. На нем были мокрые пятна - как будто, зная, что приходит конец, он стал плакать. Табита нагнулась, пропуская сквозь пальцы волокнисто-оптические внутренности. Рядом, среди разбросанного содержимого контейнера с приборами, Табита увидела уголок фарфорового дорожного сундука Тэла. Она вытащила ящик. Он все еще был закрыт. Индикаторы признаков жизни горели зеленым. Табита постучала по крышке. Ничего не произошло. С некоторым трудом Табита нагнулась и приложила свой внешний микрофон к трещине на крышке. Ей показалось, что она слышит едва различимое похрапывание. В растерянности она выпрямилась и оглядела трюм, вытирая капли жидкости с маски. Шел дождь. В трюме "Элис Лиддел". Только теперь Табита догадалась взглянуть вверх. Трюм был поврежден. В крыше зияла дыра, и ее края неровно расходились, как края коробки с картами, которую кто-то сердито разорвал. Снаружи, сквозь дымку фиолетовой листвы, нависало венерианское небо, как докрасна раскаленный оцинкованный лист. Перекинув ключ через плечо, Табита поднялась по лестнице в проход и высунулась с крыши наружу. Посмотрев вниз, она увидела, что Элис наполовину погребена в трясине мясистой растительности. Крышу корабля украшали смятые ветки и оторванные лозы, многие из них были обуглены. Земля в лесу была болотистой и дымилась. Над головой, между странными шишковатыми ветвями деревьев, небо закрывала рваная туча, похожая на перевернутое море. Лес был дымкой комковатых теней с отдельными пятнами зловещего света, густого и огнедышащего. Табита мгновенно сообразила, что свет какой-то искривленный. Казалось, мир встает вокруг нее, словно она находилась на дне огромной ямы, наполненной горячими, гниющими растительными отбросами. Она включила радио и крикнула. Ей показалось, что она слышит далекие голоса и всплески, но никто не откликался. Табита снова поднялась и осторожно выбралась наружу, под дождь. Она встала на горячей крыше кабины, не обращая внимания на боль и дрожь в руках и ногах, и обернулась, бросив взгляд поверх своего изувеченного корабля. Все сканеры и антенны, починенные ею за время рейса, были снова грубо вырваны, фюзеляж Элис был весь в рубцах и царапинах, словно по ней провели огромной теркой. Ее медные инкрустации были покрыты пылью и все заляпаны кислотой. Ее крылья были согнуты, с них, разветвляясь, свисали клейкие листовидные ленты. По всему корпусу была щедро разбрызгана карминно-красная и черная грязь. Элис лежала на просеке, нечаянно расчищенной ею для самой себя. Позади нее, вдоль пути, которым она прошла, был открытый туннель, обрамленный поваленными и сломанными деревьями. Впрочем, назвать их деревьями можно было только по аналогии. Они нисколько не напоминали деревья, скорее - наваленные кучи заплесневелой кожи или башни искрошенной губки или гигантскую плакучую цветную капусту. Многие из них почернели и вспыхивали в огне. Табита продолжала звать. Сверкнула зеленая молния, и в ушах Табиты загремел раскат грома. Она огляделась вокруг, но все было таким запутанным, деревья - столь многочисленны и странны, свет - так мрачен и искажен, что она не могла определить, что же она видит. Казалось, болото вокруг нее вздымается и пульсирует. Где-то справа от Табиты зашуршала листва. С отчаянно бьющимся сердцем девушка стиснула в руках гаечный ключ. - Табита! - раздался зов в ее наушниках, отчаянный и близкий. Кто-то из Близнецов настроил свое аудио. - Кто это? - Саския. - Ты где? - Здесь, - отозвалась акробатка. От такого ответа пользы было мало. Табита стала вглядываться в кусты, стараясь хоть что-то рассмотреть сквозь дождь. Ветви снова треснули. Табита разглядела серебристую фигурку. Та пробивалась на просеку. - Что происходит? - спросила ее Табита. - Где остальные? Саския тяжело дышала, и в ее словах трудно было разобраться: - Марко пошел за ним. Могул тоже, но он ранен. Он ранен в голову. Я не могу его найти. Скафандр Саскии, на который Табита раньше едва ли обращала внимание, был моделью из яркого хрома, и вся его аппаратура была уложена в единственную тонкую дорсальную пластину-плавник. У Саскии был такой вид, словно ей больше пристало бы быть под водой наподобие некой футуристической акулы-киборга. Она упала на колени в болотистую лужу: - Где мы, Табита? - На Венере, - ответила Табита. - А ты думала, где? - Ее раздражало то, что они все разбежались, и раздражала Саския, которая несла какую-то бессмыслицу. Снова сверкнула молния. Где-то в глубине леса на нее кто-то зарычал. - Пошли внутрь, - передала Табита Саскии и полезла назад тем же путем, каким выбралась наружу. Саския забралась в трюм, тяжело дыша, с несчастным видом. Она подошла к Табите совсем близко. За v-образным визором ее лицо было белым, а кожа - воскового оттенка от тревоги. - Могул ранен в голову, - повторила она как в тумане. - Где он? - спросила Табита. Саския сделала неуклюжую попытку обнять ее. Она махнула серебристой рукой, указывая на всю ужасающую ширь леса, Земли Афродиты, Венеры: - Не знаю! - воскликнула она. - Я думала, может, он вернулся сюда. Саския оторвалась от Табиты и стала рыться в беспорядочно наваленных вещах, словно в надежде, что ее блудный братец прячется там, готовый выскочить и удивить их. Табита последовала за ней: - А что делает Марко? - Ищет его! Он выбрался! - ЧТО выб... Табита сообразила, что смотрит на ответ. Это был цилиндрический гроб фраска, открытый и валявшийся в луже. Он был пуст. 43 BGK009059 TXJ. STD ПЕЧАТЬ mc/++&&&&&n - - hf = srt F = sqtmm &% Q^- *********** *"****************Ѕ! РЕЖИМ? VOX КОСМИЧЕСКАЯ ДАТА? 09.01.225 ГОТОВА - Привет, Элис. - ПРИВЕТ, КАПИТАН. А ТЕПЕРЬ ТЫ РАССКАЖЕШЬ МНЕ ПРО ФРАСКА? - Про какого фраска? - ТОГО, ЧТО ТЫ ВСТРЕТИЛА НА "БЛИСТАТЕЛЬНОМ ТРОГОНЕ". - А, тот фраск. Это ведь был караван фрасков, я, должно быть, тебе говорила. - ДА, КАПИТАН, Я ПОМНЮ. - Его вел корабль, который мы знали только как "Василиск", "Небулон Стривер" с Изобилия. Фраски тогда только что закончили Изобилие, по-моему, или, в любом случае, трудились над ним. Корабль прибыл и прочно припарковался на низкой геостационарной орбите над Селюцией, причем слишком поздно для того, чтобы они могли принять участие в пиршествах. Он висел неподвижно, как грязно-серый воздушный змей в розовом небе. Как только явились фраски, все пошло очень спокойно. Началось массовое бегство с кораблей и поспешными визитами представителей на "Василиск". С Каньона Копратс шли пыльные бури. Трикарико нашел мне работу на "Блистательном Трогоне", на складах, - работу, оставлявшую мне массу свободного времени, чтобы он имел возможность приходить и надоедать мне. - Я СМОТРЮ, ТЫ СНОВА СТАНОВИШЬСЯ АМБИВАЛЕНТНОЙ, КАПИТАН. - О, я думаю, это была достаточно разумная работа, учитывая, что у меня было мало опыта. Но я бы не сказала, что была в сильном восторге. Я уже стала немного остывать к Трикарико и не хотела быть с ним все время. Слишком много было всего, что нужно было посмотреть и сделать. Когда караван, наконец, стартовал, и Трикарико в течение какого-то времени был очень занят, я полностью погрузилась в таинство работы на Мандебр. Там, видимо, существовали значительные вознаграждения, если знать, как поступать правильно. Я сразу же поняла, что если я хочу чего-нибудь добиться, надо выбираться со складов. Начать с того, что я не выносила квартирмейстера. Это была лысеющая женщина-трант по имени Уэник, и она достигла своего положения тем, что была совершенно одержима мылом и уксусом, аргоновыми капсулами и цветными ручками. Ни одна булавка не сдвинулась со складов Уэник без, по крайней мере, трех записей, сделанных для отчетности. Уэник невероятно гордилась своей работой. Если флагман линии Мандебра и был блистателен, то лишь потому, что она распределяла полироль для металла! Ну, меня-то это нисколько не волновало. Это было так же погано, как и работать на капитана Фрэнка, с единственным исключением - там было чисто. Хуже того, Уэник никогда ничего не забывала: - Табита Джу', Табита Джу', где к-кабельные соединители, размер 6, синие? - А разве их там нет, KM? - спрашивала я, соображая, кому я их выдала. Я всегда их кому-нибудь выдавала и не успевала сделать запись. - Нет, Табита Джу', они там нет. Второй инженер Моррис Мориалос с-специально требовать размер 6, синие, а м-манифест показать - у нас еще один ящик, боже, боже. Второй инженер Моррис Мориалос, ты же знать, какой он. - Оставьте это мне, KM, - говорила я, и когда она не видела, посылала ему размер 6, оранжевые, думая, какая к черту разница? Выяснялось, разумеется, что разница есть, и Уэник за это доставалось, а потом доставалось мне. Если, конечно, я куда-нибудь не выходила. В тот день, когда явился фраск, я куда-то вышла. Мы уже два дня как миновали Деймос, почти не продвигаясь и задерживаясь, в то время, как колесницы-джаггернауты Земли и люльки фрасков медленно стали набирать скорость. Я вернулась после того, как несправедливо поизводила Трикарико, и обнаружила Уэник, беспомощно пытавшуюся расположить к себе существо, похожее на некое подобие насекомого размером с пони, а еще больше - на засохший куст. Фраск стоял между мной и ей, спиной ко мне. Я раньше никогда не подходила так близко ни к одному из них. И надеялась, что он не слишком быстро обернется. Уэник посмотрела на меня из-под его руки: - Табита Джу', где ты был? Ты должен быть вернуться п-полчаса назад. Я пробормотала извинение, не сводя глаз с фраска, и стала осторожно обходить его, глядя на него снизу вверх: - Извините, КМ, мне надо было повидать боцмана насчет... - Теперь не важно, - сказала она довольно резким для нее тоном. - Эт-то командующая, боже, боже, как вы сказать - ваше имя, командующая? Существо издало звук вроде того, какой может произвести насекомое размером с пони, прочищая горло, - что-то вроде орехов, взрывающихся в бумажном пакете. Оно стремительно обернулось и посмотрело на меня. - И ЧТО ТЫ ТОГДА СДЕЛАЛА, КАПИТАН? - Застыла на месте, я полагаю. Никаких добровольных движений я не делала, это уж точно. - Табита Джу', командующая, да, она прийти проверять наш склады. Я стараться показать ей все сама, но, боже, боже, я никак объяснить ей си-истему... В помещении стоял особый запах, острый, тяжелый запах. Транты пахнут, знаешь, Элис. Я не была уверена, были ли это запах транта, начинавшего лихорадочно волноваться, или фраска, теряющего терпение. Уэник столкнулась с чем-то более серьезным, чем робот, которому нужна новая батарейка, и она сразу же растерялась. А может, она и была права, насколько я могла судить. Что я знала о фрасках? Что с ними все было в порядке, если ты занимался своим делом. Я вспомнила, что говорил Трикарико, только не знаю, верила ли я в это. Может быть, транты тысячелетиями имели дело с фрасками. Может быть. Уэник была права, испуская огорчение по всему помещению. Я понимала, что должна взять все в свои руки. Я решила разделить их. Я отвела Уэник в сторону: - Я думаю, мы ее смущаем, - сказала я. Интересно, как это Уэник определила, что это была "она". - Оставьте меня с ней. Я выясню, чего она хочет. Уэник, как сумасшедшая, разрывалась на две части. Она не хотела оставлять любезные ее сердцу склады, особенно, в руках такой некомпетентной и неверной инопланетянки, как я. Но раз уж тут был фраск, она бы явно предпочла оказаться где-нибудь в другом месте. Как только она приняла решение и вышла за дверь, я оказалась у коммуникатора. Я собиралась вызвать Трикарико, но потом у меня возникла идея получше. Я вызвала мостик и попросила позвать дежурного офицера: - Вы случайно не потеряли особо важную персону? - спросила я ее. - Кого? Кто это? - Табита Джут. Склады, - ответила я, небрежно опуская свою должность. - Пресвятая дева, она что, там, внизу? - Да, - ответила я, и отключилась. Что ж, подумала я, Уэник-то была права. Это станции паники. А потом я завела беседу с фраском. - И О ЧЕМ ВЫ ГОВОРИЛИ? - О деле, конечно. - Сссклады, - произнесла она голосом, похожим на шелест камыша; во всяком случае, прозвучало это как "склады", так что я продолжала. - Да, - сказала я. - Склады. Вы совершенно правы. Мы на "Блистательном Трогоне" гордимся тем, что у нас наиболее всеобъемлющие и современные линии поставок и оборудования торговых шхун, действующих сегодня, - объявила я, обводя рукой помещение. Фраск затрещала. Я не могла определить, полагается ли мне быть в состоянии все это понять, так что я просто кивнула головой и поспешно продолжала. Я рассказала ей все про кабельные соединители, синие и оранжевые, и про то, как мы особенно тщательно сохраняем пищевые и скоропортящиеся продукты вон там, в противоположном конце склада, чтобы держать их подальше от ядов и легковоспламеняющихся веществ, которые хранятся вон там. Фраск следила за мной своими глазами-бусинками. Когда она двигалась, ее конечности скрипели. Она дергалась и останавливалась, дергалась и останавливалась. В промежутках между движениями она просто замирала, совершенно замирала, и ни жестом, ни взглядом не выдавала, что она - живое существо, а не сухой куст. Тяжелый запах все еще держался. Я раздумывала, чем бы лучше в нее запустить, если она вдруг решит, что с нее хватит моих комментариев и меня самой. А потом дверь распахнулась, и явилась подмога. Вошла Мелисса Мандебра вместе со своим стюардом, первым помощником, парой охранников и Уэник, поспешавшей за ними следом. Я не ожидала увидеть великую женщину собственной персоной, но постаралась извлечь из этого для себя максимальную пользу. Я соскочила с конторки и представилась ей как лицо, обнаружившее ее заблудившуюся высокую гостью, даже объяснила, какой большой и удовлетворительный интерес проявила командующая к нашей скромной работе здесь, на складах. Мелисса взглянул на меня. Она смотрела на меня так, словно хорошо меня поняла, но как-то очень сверху вниз; пожалуй, так смотрит Кстаска. Я подумала: "А ты ведь тоже ловила кайф, Мелисса Мандебра, правда?" Затем она открыла рот и заговорила с моей сановной посетительницей на языке фрасков. Это было ужасно. Звучало так, словно кто-то, страдающий ларингитом, подавился пригоршней рыбьих костей. Фраск энергично вращала головой и отвечала. Потом они обе рассмеялись. Я даже не стану пытаться описывать, как это звучало. Они засмеялись, и все было кончено, компания вывалилась из помещения с большой помпой и огромным облегчением для всех окружающих. Но самое большое облегчение испытывала Уэник. - ТЫ ПОСЛЕ ЭТОГО СТАЛА С НЕЙ ЛУЧШЕ ЛАДИТЬ? - Нет. Раз уж на то пошло, по-моему, я просто стала ее нервировать еще больше. Трикарико, правда, был от меня в восторге. Он обращался со мной так, словно я была каким-то чудом, шимпанзе, неожиданно вызубрившим "Макбета". Он поговорил насчет меня с пилотом шаттла. Она была единственной на "Блистательном Трогоне", летавшей по мелким поручениям, и она уже начинала стареть. Если бы потребовался человек на это место, любой лейтенант мог бы принять у нее дела, но Трикарико согласился, что это умная мысль - натаскать кого-нибудь специально ей на замену. Думаю, он считал, что это удержит меня на корабле. Пилот шаттла упомянула мое имя Мелиссе, вспомнившей меня с неким снисходительным одобрением. Тогда я и научилась летать. У меня уже были кое-какие фундаментальные знания еще со времен работы на "Жирном рте", и праздные прогулки на обочине каравана были как свежий ветерок после некоторых дурацких маневров, которым мне приходилось ассистировать, когда капитан Фраск намеревался захватить особенно замечательный кусок плавучего хлама. До самого Юпитера у офицерского шаттла "Блистательного Трогона" не было дел более важных, чем отвозить Мандебр и их гостей на светские приемы на борту "Негро Спиричуэл", "Скорпион Ламент" и других роскошных кораблей каравана и привозить их оттуда. Они позволяли это делать мне, пару раз в неделю. Иногда я получала бокал шабли. Иногда даже более того. Я получила очень даже большое удовольствие, проведя время с офицером безопасности на "Клементе III". А на Первом Прыжке Табита должна была отправиться на бал. 44 Они протащились по дождливому болоту, заглянули под ветви отвратительных деревьев. Прошлись по кустам, вспугнув дикобраза с утиным носом, он ощетинился прозрачными иглами, загремевшими по их скафандрам, и, кашляя, умчался прочь. На ними из-под "листьев" высовывались змеи, чтобы посмотреть на них, оценивая на глаз, как толстые клейкие измерители с осторожными маленькими глазками. Гектора не было и следа. На этой безумной планете все что угодно могло находиться где угодно. Все было не таким, каким казалось. Цветы жужжали, земля бурлила, комары сверкали серебристыми взрывами электричества. В обманчивом свете все сосредоточилось на дне чаши, до краев наполненной горизонтом. - Могул на самом деле не очень-то искал. Он оглядывался по сторонам, рассматривая окрестности. Все время показывал на что-нибудь и смеялся. Потом он куда-то побежал между деревьями, и мы... мы потеряли друг друга из виду. Табита заставила единственный еще работавший экстензор и трех уцелевших роботов заняться разгрузкой корабля. Обмотанные грязным красным шелком и ультрамариновым кретоном, кожаные сундуки и алюминиевые ящики на подпорках были свалены грудой рядом с папоротниками, в которых капала вода, и напоминали декорации для какого-нибудь сюрреалистического балета. Среди них был и дорожный ящик Тэла. Тэл все еще спал в нем. Саския пыталась помочь, но ее мысли были не здесь, а вместе с ее половиной. Она стояла в трясине с длинным ножом в руках и обрубала спутанные ползучие растения с крыльев и шасси Элис. Иногда она останавливалась и, как загипнотизированная, смотрела, как из трюма выносят очередную вещь, принадлежавшую ей. - Не плачь, - сказала Табита. - Ты испортишь свои циркуляторы к чертовой матери. Саския издала душераздирающий стон, потом с трудом сглотнула и, кляня весь белый свет, вернулась к своей безуспешной борьбе с ползучими растениями. Табита выругалась про себя. Потом подошла к Саскии. - Ступай и найди его, - мягко сказала она. Глаза и нос Саскии покраснели и на мертвенно-бледном лице выглядели ужасно. Она судорожно покачала головой и сделала жест ножом в сторону корабля: - Это важнее. - Мы тут сами справимся. Ты поможешь потом. Саския без всякого энтузиазма посмотрела в зловещий лес. Потом взглянула на Табиту, на корабль. Табита сказала: - Возьми пистолет. - У меня его нет. Он, наверное, у Могула. - Тогда возьми нож. Саския с сомнением посмотрела на Табиту: - А тебе он разве не понадобится? Табита похлопала ее по плечу: - Иди, иди. Держи канал на связи. И вызывай меня каждые пять минут. Саския закусила губу. Потом подняла руку и странным, нежным жестом дотронулась согнутым указательным пальцем до лицевого стекла шлема Табиты: - Я люблю тебя, - сказала она. - Нет, не любишь, - быстро ответила Табита. - Иди и приведи своего братца. Нам скоро улетать. На встревоженном лице Саскии отразилась вспышка гнева: - Нечего обращаться со мной, как с ребенком, Табита, - заявила она. Изумленная, Табита виновато заглянула в глаза Саскии, потом опустила взгляд в размытую дождем грязь. Когда она снова подняла глаза, Саския уже ковыляла назад в кусты. Сырой день тянулся медленно. Неподвижное огромное солнце сияло сквозь мрачные тучи, видимое и невидимое отовсюду. Жаркий густой свет, казалось, пробирался через костюм Табиты в ее кости. Насекомые, которых распугала катастрофа, быстро оправились и роями вылетели из листвы, издавая пронзительные пиликающие звуки и создавая некое подобие роящейся ауры, излучавшей радиопомехи. Когда Саския вызвала Табиту, ее голос был металлическим и доносился словно издалека. Табита и один из роботов пытались вытащить корабль из болотистой ложбины, в которую он угодил. Табита дала команду. Левое крыло неожиданно вырвалось из подлеска, разбрызгивая огромную струю грязной жижи. - Отлично, отлично! - закричала Табита, бросаясь в обход корабля с носа на корму. - Так и держите! В новом порыве надежды она вызвала мозг корабля: - Алло, алло, Элис! Ты меня слышишь? Ответа не последовало. Внезапно дождь усилился. По приказу Табиты роботы закрепили тросы на толстых стволах крепких деревьев, а сама она уселась под одним из них и стала сосать новую трубочку со стимуляторами. Табита беспокоилась за маленькие машины, так тяжко трудившиеся под дождем и в жару. Максимальная стандартная нагрузка их изоляции не была рассчитана на такие условия. Один из них уже вел себя немного странно. Если она не следила за ним постоянно, он мог уйти в сторону, наткнуться на ствол ближайшего дерева и так и стоять там, рассеянно открывая и закрывая одну и ту же скобу. Табиту снова вызвала Саския, а сразу вслед за ней - Марко. - Он объявился? - Он? - Да Гектор же, Гектор, - сигнал был скверным, голос звучал так, словно пробивался сквозь массу проволочной шерсти. - Кого я могу иметь в виду, как ты думаешь? - Твоего покойного партнера. - Да, знаешь, кто их там разберет? - Гектора, что был мертв. - Он и был мертв! Э-э, эладельди, они пристрелили его. - Треск. - ...сама его видела. Разве он не был мертв? Табита стиснула зубы. Она не собиралась с ним спорить. И даже не имела никакого желания с ним разговаривать. - Он еще не вернулся, нет, наверное? - сказал Марко после небольшой паузы. - Нет. - С тобой все в порядке? Ты не ранена, ничего? По-моему, Могул - единственный, кто... не самое страшное, нам здорово повезло, да? А... с тобой? Вот теперь я тебя нашел, я вижу корабль... уже иду. Табита отвечала на это угрюмыми односложными восклицаниями. Она поднялась на ноги, отряхивая скафандр, и направилась к подвешенному кораблю, чтобы заглянуть под него: - Не утруждай себя, Марко. - Мне надо с тобой поговорить, - сказал он. Он шел через искривленный лес, разговаривая на ходу: - Наверное, это жара его растопила, Гектора. Ну и напугал он нас, чтоб его... выскочил и прочь оттуда... уже был наверху, на крыше, - вспоминал Марко, а сигнал прерывался и жужжал. - Он вылез оттуда. Голос Марко звучал напряженно и тараторил из-за шока, страха и нервов. Болтать - это его реакция на любые события, угрюмо подумала Табита. Он все еще говорил: - Они на самом деле могут передвигаться, эти ребята. Я думаю... просто в смятении, он, наверное, испугался, вот что... посадка. Табита не отвечала. Она вставила назад инспекционный пульт, контролировавший главный двигатель. В ста метрах, за деревьями, она мельком увидела приближавшегося Марко. Его скафандр был великолепен, ярко-алый и угольно-черный. Он помахал рукой. Табита не обращала внимания. Она подозвала ближайшего робота и, когда тот подошел, нагнулась, чтобы поднять его. Марко поспешно подбежал к ней: - О, подожди, я тебе помогу. Он помог ей поднять робота в открытый шлюз. За поляризованной маской его лицо было потным и угрюмым. - Господи, хотел бы я знать, где он, - сказал Марко, когда робот повернулся на шарнирах и затарахтел, поднимаясь вверх по трапу в кабину. Марко сделал энергичный жест в сторону леса. - С ним там может что-нибудь случиться без защитного костюма. А она-то в какой-то момент решила, что он говорит о Могуле. Табита снова обратила свое внимание на ручной монитор. - Черт побери, он же может там по-настоящему умереть! - раздраженно бросил Марко, ударив кулаком по дверному косяку. Табита больше не могла этого выдержать: - Он ведь фраск, Марко, - сказала она. - Фраск, - согласился Марко. - Верно. - Единственные, кто когда-либо что-то строили на Венере, - сказала Табита. - Ну так что? - Единственные, кто когда-либо производил себе подобных на Венере, Господи Боже. Единственные, кто когда-либо рожали в космосе, раз уж на то пошло. В вакууме. - Серафимы, - вставил он. - Рожали - я сказала. Стекло его лицевой маски на мгновение стало непрозрачным, когда робот передавал картинку. - Так как ты считаешь? Думаешь, с ним все будет нормально, так, да? - Марко вытянул палец и неожиданно сунул им в подбородок своего шлема, как будто хотел пососать большой палец и забыл, что он в скафандре. - Марко, если я не смогу запустить корабль, мы все умрем. Здесь. И скоро. - Но ты же посылаешь сигнал бедствия или что-нибудь в этом роде, да? - Нет, - ответила Табита. И показала на угрюмый океан туч. - У меня не хватит мощности, чтобы пробиться сквозь все это. Он уставился на нее, как встревоженный спаниель. - Так что я собираюсь ее запускать, - сказала она очень спокойно. - И когда я это сделаю, предупреждаю: я вылетаю сразу и не стану ждать никого из тех, кто потерялся. Она подала сигнал роботу на пульте. Зажужжали реактивные отражатели. - Я понимаю, - сказал Марко. - Я понимаю твои чувства. Поверь мне. Но этот парень, моя звезда, как ты сказала, мой партнер, да? Он где-то там, в лесу, и он ранен. То есть, я хочу сказать, мы думали, что он мертв. Он должен быть очень-очень тяжело ранен. По крайней мере. - Замечательно, - отозвалась Табита. - Иди отсюда. Марко распростер руки ладонями вверх повелительным жестом примирения. - О'кей, - сказал он. - Всего пара вещей. Пара вещей, о которых ты должна знать. У меня не было времени объяснить тебе это. - Только быстро, - свирепо приказала Табита. - Ну, я знаю, у тебя создалось впечатление, что Гектор - член нашей группы. "Контрабанды". То есть, я хочу сказать, он им и был, конечно, был, только на самом деле он не был в труппе, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Табита со злостью повернулась к нему: - Почему бы тебе не убраться куда подальше, Марко? Дай мне работать. Он торопливо спросил: - Что, так плохо? - Я все еще смотрю. - И как это выглядит, плохо? - Да! Похоже, до него, наконец, дошло, в какую беду они попали. Он оперся на корабль, тревожно оглядывая окрестности, по которым он только что бегал. У него был растерянный вид существа, загнанного в угол. Затем он обернулся и стал вертеться взад-вперед, словно в поисках места, куда бы убежать. Бежать было некуда. - Черт бы побрал! - он выбросил ногу и лягнул покрытое слизью шасси Элис. Табита протянула левую руку и взяла его за локоть. Когда он повернулся и встал к ней лицом, она подняла правую ногу, уперлась подошвой своего ботинка в его живот и ударила со всей яростью, которая в ней накопилась. Заорав от изумления. Марко потерял равновесие и упал навзничь на спину, растянувшись в грязи. Его вопль перешел в болезненный стон, когда он ударился головой в шлем, а твердые углы скафандра и жесткая рама оксигенатора впились ему в спину. Табита стояла над ним, пока он лихорадочно перебирал руками и локтями, и его тяжелые башмаки скользили, когда он пытался встать на ноги. Она не предложила подать ему руку, чтобы помочь подняться. Марко рывком перевалился на бок, забрызгав их обоих грязью. Поднялся на колено. Его алый костюм был покрыт толстым слоем гнилой растительности и кирпично-красной слизи. Тыльной стороной перчатки он лихорадочно водил по своему визору, но только размазывал грязь. Табита уже включала аудио. Она стояла, расставив ноги и растопырив пальцы: - Не смей даже пальцем до меня дотрагиваться, Марко Метц, - рявкнула она прямо в его наушники. - И не вздумай даже пальцем дотронуться до моего корабля. Я не желаю, чтобы ты даже близко подходил ко мне. Можешь оставаться здесь и подыхать! - Табита, извини, извини! Я не... Барахтаясь, пытаясь найти опору под ногами, Марко потянулся, чтобы облокотиться на шасси. Табита прикрикнула на него и прыгнула вперед, словно намереваясь ударить его наотмашь по лицу тыльной стороной ладони. Марко струсил: - Хорошо! Хорошо! Дай мне подняться, черт возьми! Извини, я же сказал, извини! - Он посмотрел вниз, на свой перепачканный скафандр, в отчаянии всплеснул руками. - Я не хотел, я просто, я... Табита отключила его. Она нарочито повернулась спиной к своей работе, снова нырнула под брюхо корабля и осторожно засунула голову в шлеме в отсек двигателя. Марко нашел другой канал и заявил: - Я хочу помочь. - Ты не можешь. - Я помогал раньше, мы все помогали. Я не хотел лягнуть твой корабль, я просто... это все так... ну, ты же знаешь. - Его голос стал мягким и интимным: - Табита. Ты же знаешь, что я чувствую. - Убирайся к дьяволу, Марко, - отчеканила Табита. - Я хочу доказать тебе, что мне очень жаль, - сказал он искренне и спокойно. - Я хочу помочь нам выбраться отсюда. Табита Джут вынула голову из внутреннего отсека корабля. Указала на лес, вверх по градиенту сумрачного света: - Иди помоги Саскии. Найди Могула. Когда ты вернешься, здесь для тебя найдется дело. - Она была непреклонна. Марко ушел. Табита следила, как он скрылся в растительной преисподней. Она увидела его несколько минут спустя. Он пересекал высокий голый хребет, и его алый скафандр осторожно пробирался вверх среди немыслимых деревьев навстречу невероятному горизонту. 45 В полутора метрах над болотистой, пенистой почвой в странной гигантской колыбели для кошки, подвешенной между деревьями, висела "Элис Лиддел". Это заняло немного больше времени, чем ожидала Табита. На середине у них кончился трос, и им пришлось импровизировать с просмоленными сетями из лиан, а вскоре - просто с ползучими растениями, огромным количеством спутанных лиан. Уровень был недостаточным. Корабль кренился, вес сместился, внешний импульсный двигатель левого борта с плеском упал на землю. Не было никакой возможности забраться под него и поднять. Табита уже потеряла в грязи один домкрат. - Если бы можно было исправлять все нахмуренным лбом, - говаривал отец Табиты, - сейчас уже все было бы сделано. Она была сыта по горло этой проблемой подвешивания. Корабль был закреплен настолько, насколько это было возможно, а у нее были и другие дела. Табита отправила роботов на борт делать уборку и выравнивать вмятины, а сама сражалась с разбитым синусовым протоновым генератором, пытаясь его байпасировать. Когда Марко и Близнецы не мешали, Табита могла лучше сосредоточиться. Работая, она старалась выманить мозг Элис из небытия. Она и бранилась и уговаривала. Рассказывала Элис истории. Дождь ослабел и превратился в мягкую и мрачную морось. Что бы там ни было сломано в отводах, это было так глубоко, что Табита не могла дотянуться туда своими инструментами. Наверное, матричные компрессорные усилители. Табита занималась матричными компрессорными усилителями только в мастерской, и занимало это чистых три дня. Здесь у нее не было мастерской. Не было у нее и трех дней. Скафандр Саскии был просто модной вещицей, у ее брата, по-видимому, тоже. Они были не предназначены для такого ада. Снова вышла на связь Саския. Табита поговорила с ней: - Саския, Марко с тобой? Он пошел тебя искать. - Я его не видела, - отозвалась Саския. Едва различимый, ее голос все же выдавал смятение. Может, он пошел искать фраска, подумала Табита. Ей было все равно, куда он отправился. Либо вернется, либо нет. - Следи, может, он объявится, - сказала она. Сидя под огромной цветной капустой, Табита обдумала ситуацию. Лучшее, на что она могла надеяться, - это то, что усилители не были полностью сорваны и "Шерненковы" все еще как-то контактировали с гироскопами. Тогда (если она сможет загерметизировать корабль и ничего больше не сломается), у них была какая-то надежда взлететь. (Если импульсные двигатели будут действовать. Если нет... но если они будут работать. Просто допустим). Они теоретически могли рассчитывать на взлет. Господи, когда на "Бергене" строили эти корабли, они их действительно строили. Впрочем, потом при сломанном кристалле осевого запора единственное, что она сможет сделать, это найти наиболее оптимальную орбиту. На какое время - об этом можно было только гадать. Достаточно долго, чтобы привлечь внимание какого-нибудь проходящего судна? Видимо, нет, но что еще ей оставалось делать? Альтернативой было сидеть здесь и умирать или бежать в джунгли, смеясь и крича. Они все погибнут. Нет. Теперь дальше. Орбиты. Ее оптимальная орбита. Без компьютера, чтобы рассчитать пути и сбалансировать корабль, - вот как обстояли дела сейчас. Если она не сможет поднять хотя бы элементарные навигационные приборы, ей придется делать это по таблицам. Она знала, что копия у нее есть. Где-то есть. Если она не сможет найти таблицы, то лучшая орбита будет баллистическим эквивалентом плевка в потолок. Кстаска, подумала Табита, смогла бы сбалансировать ее корабль. Кстаска починила бы компрессионные усилители, махнув хвостиком, если бы ее хорошенько попросили. Кстаска была бы сейчас так кстати, черт побери. Но Кстаска уже погибла. Они все умрут. Так. Хорошо. А пока... Табита встала и, чутко оглядываясь вокруг, - не следят ли за ней древесные обитатели - полезла вверх, на гигантскую цветную капусту. Со всеми развилинами растения это было нетрудно. Она вскарабкалась вверх, а потом - вдоль по гладкой блестящей ветви. Там, в багровом лесу, она увидела огромных пурпурных игуан, сидевших на ветвях и лениво вылавливавших черными эластичными языками радиомошек. Казалось, прикрытые веками глаза игуан вечно ухмылялись, забавляясь какой-то им одним известной шуткой. Они смеялись над глупыми человеческим существами, бегавшими по лесу, как безумные, перед тем, как умереть. Где-то вдалеке что-то заревело. Табите рев показался отвратительным. Предполагалось, что на Венере водятся динозавры, огромные ходячие змеи с ядовитым дыханием. Табита уже видела каких-то существ, похожих на скорпионов, и чуть не наступила на маленькую черную змею, которая бешено зашипела на девушку и зигзагами скрылась в топи. Этим тварям и не было необходимости быть большими. Табита никогда прежде не жила в местах, где была дикая природа, и ей они не понравились. Ее вовсе не прельщала мысль о существах, которые не были одомашнены, разумны или съедобны. Табита посмотрела вниз с ветки на голую исцарапанную крышу своего корабля. Из целого ряда коммуникаций практически ничего не осталось, за исключением десяти сантиметров антенны. Значит, никаких внешних АВ. А при том, что ветровое стекло было