асен при подобных условиях, совершенно не было слышно в продолжение нескольких уже лет? Тогда надо допустить, что лодка погибла во время перехода в несколько сот миль от острова Браус до австралийского берега! Зах Френ понял, что трудно возражать на подобное рассуждение; тем не менее, не желая отказаться от дальнейшего выяснения участи спасшихся от кораблекрушения, он обратился к капитану со следующим вопросом: - Полагаю, капитан, что вы посетите и остальные части острова? - Да, больше для успокоения совести, - отвечал капитан. - Мы направимся к сигнальной мачте, чтобы сбить ее, иначе она только будет вводить в заблуждение другие суда. Выйдя из пещеры, капитан, Зах Френ и оба матроса исследовали в последний раз песчаный берег. После этого, поднявшись на плато, они направились к оконечности мыса. Им пришлось обойти глубокую впадину, в которой скоплялась дождевая вода, после чего они снова вернулись к прежнему направлению. Вдруг капитан Эллис остановился. На этом месте заметны были как бы четыре параллельные друг другу (борозды. Они были настолько незначительны, что, вероятно, остались бы незамеченными, если бы на них не были водружены небольшие деревянные, почти сгнившие кресты. Это были могилы. Здесь расположено было кладбище, на котором покоились останки потерпевших кораблекрушение. - Наконец-то! - воскликнул капитан. - Быть может, удастся здесь все узнать? Разрытие могил, извлечение из них тел, освидетельствование их с целью отыскания признаков принадлежности их к той или иной нации, - все это, конечно, не было в данном случае святотатственным делом. Двое матросов принялись за работу, разрывая землю ножами. Оказалось, что погребение совершено было уже много лет тому назад, ибо найдены были лишь одни кости. По распоряжению капитана могилы были снова засыпаны землей и на них водружены кресты. Однако по-прежнему не была еще найдена руководящая нить, которая выяснила бы все обстоятельства, относящиеся к этому кораблекрушению. Что сталось с тем человеком, который выполнил последний свой долг по отношению к четырем его товарищам, похороненным на этом месте? Где именно умер он, в свою очередь, когда настал его последний час, и неужели не удастся найти его останков на том же острове? Капитан Эллис не надеялся на это. - Неужели нам так и не удастся узнать название судна, потерпевшего крушение! - воскликнул он. - Неужели придется вернуться обратно в Сан-Диего, не найдя следов "Франклина", не узнав ничего, что стало с Джоном Брэникеном и его экипажем? - А почему бы этому судну и не быть "Франклином", - сказал один из матросов. - Почему же это судно должно быть именно "Франклином"? - отвечал на это Зах Френ. И действительно, не было никаких признаков, на основании которых можно было бы утверждать, что обломки принадлежали "Франклину". Обстоятельства складывались так, что можно было опасаться столь же неудачного исхода второй экспедиции, как и первой. Капитан безмолвно глядел вниз, как бы пронизывая взглядом поверхность земли, в недрах которой несчастные люди успокоились лишь после того, как закончились их земные страдания. Покоились ли здесь земляки его, такие же американцы? Не те ли это, кого разыскивало "Долли Хоуп?" - К сигнальной мачте! - сказал он. Зах Френ и матросы последовали за ним, взбираясь по длинному, усеянному камнями подъему, которым мыс соединялся с островом. Потребовалось двадцать минут, чтобы подняться до сигнальной мачты, - настолько подъем этот был труден ввиду множества камней и терновых кустов. Добравшись наконец до мачты, заметили, что она прочно водружена в глубокую расщелину в скале; вот почему она выдерживала бури и непогоды в продолжение стольких лет. Мачта эта представляла наружный конец бушприта, взятого с корабля. Что же касается тряпки, которая была прикреплена к мачте, то это был кусок парусины, совершенно истрепанный ветром, без каких-либо признаков, по которым можно было бы выяснить национальность судна. Матросы уже приступили было к тому, чтобы по приказанию капитана Эллиса свалить мачту, как вдруг Зах Френ вскрикнул: - Капитан, взгляните-ка туда! - Что там такое, боцман? - Колокол! На довольно еще солидных козлах висел колокол, сплошь покрытый ржавчиной. Потерпевшие кораблекрушение не удовольствовались тем, что водрузили сигнальную мачту с флагом, они перенесли на это место судовой колокол, в надежде, что звон будет услышан каким-нибудь судном... Не было ли, однако, по общепринятому обычаю, названия судна на колоколе? Капитан Эллис направился было к козлам, но остановился... У козел был распростер скелет человека, вернее, куча костей, покрытых остатками лохмотьев. Итак, их было пятеро, нашедших убежище на острове Браус! Четверо умерли ранее, а пятый пережил других. Покинув пещеру, он дотащился до самой оконечности мыса, привел язык колокола в движение, в надежде быть услышанным, и затем упал на землю, чтобы никогда более уже не подняться... Приказав двум матросам вырыть яму, чтобы похоронить в ней эти кости, капитан жестом пригласил Заха Френа следовать за собой, чтобы рассмотреть колокол. На металле ясно виднелась выгравированная выпуклыми буквами надпись: "Франклин" 1875 ^TГласа пятнадцатая - ЖИВАЯ НАХОДКА^U Миссис Брэникен, ее друзья и семейства погибшего экипажа переживали муки ожидания все время, пока длилась вторая экспедиция "Долли Хоуп" по Тиморскому морю, экспедиция, окончившаяся при известных уже читателям обстоятельствах. Сколько надежд связано было с этим деревянным обломком, который был выловлен "Калифорнией" и несомненно принадлежал "Франклину"! Дастся ли капитану Эллису отыскать остатки судна у одного из островов в этом море или где-нибудь у австралийского берега? Дастся ли ему найти Джона Брэникена, Гарри Фельтона и двенадцать матросов, плававших под их начальством? Дастся ли ему, наконец, доставить в Сан-Диего одного или нескольких человек, переживших эту катастрофу? С того времени, как "Долли Хоуп" покинуло Сан-Диего, получено два письма. В первом письме заключалось сообщение о неудачном ходе исследований, предпринятых в водах пролива Торреса. Вторым письмом Эллис извещал о своем посещении островов Мелвилла и Батурст, не приведших также ни к каким результатам. Таким образом, миссис Брэникен предупреждена была о том, что дальнейшие исследования предположено было вести по Тиморскому морю до западной части Австралии. Закончив свое исследование среди островков Зондского архипелага, "Долли Хоуп" должно было возвратиться, потеряв всякую надежду напасть на какие-либо следы. Корреспонденция была закончена этим письмом. После этого прошло несколько месяцев, и в настоящее время со дня на день ожидалось извещение с семафоров в Сан-Диего о приближении "Долли Хоуп". Наступил конец 1882 года, и хотя миссис Брэникен не было получено никаких вестей от Эллиса, тем не менее это обстоятельство не должно было вызывать никаких беспокойств, если принять во внимание затруднительность и медленность почтовых сношений с Тихим океаном. И действительно, не было причин тревожиться о "Долли Хоуп", что, конечно, не исключало вполне естественного чувства нетерпения поскорее увидеть его. Уильям Эндру решил к концу февраля, что экспедиция слишком затянулась. Несколько человек направлялись ежедневно на мыс Айленд в надежде усмотреть появление корабля на горизонте. Несомненно, моряки Сан-Диего распознают это судно, как только оно появится, и ему не потребуется для этого предъявить свой номер; корабли узнаются по их внешности, подобно тому как распознают француза, немца или отличают англичанина от американца. Утром 27 марта появилось наконец на горизонте "Долли Хоуп"; его заметили еще в открытом море шедшим на всех парах, подгоняемым свежим северо-восточным ветром. Оно должно было через час пройти у входного бакена и занять якорную стоянку в глубине бухты Сан-Диего. Быстро облетела эта весть весь город, и большая толпа собралась, частью на набережных, частью на стрелках Аи лен да и Лома. Горя нетерпением войти в сношение с "Долли Хоуп", миссис Брэникен и Уильям Эндру с несколькими друзьями направились на буксире навстречу судну. Казалось, всей толпой овладело какое-то смутное беспокойство, ибо не раздалось ни одного крика и приветствия, когда отвалил буксир. Казалось, весть об успехе экспедиции, если бы она действительно была удачной, облетела бы уже давно весь мир. Через двадцать минут миссис Брэникен, Уильям Эндру и их товарищи пристали к "Долли Хоуп". Еще несколько минут - и результаты экспедиции сделались известными. "Франклин" погиб у острова Браус, у западной оконечности Тиморского моря! На этом острове нашли убежище спасшиеся от кораблекрушения. Там же они и скончались! - Все? - спросила миссис Брэникен. - Все! - отвечал капитан Эллис. "Долли Хоуп" бросило якорь среди бухты, с приспущенным наполовину флагом, в знак траура по погибшим на "Франклине". Отправившись в плавание 3 апреля 1882 года, "Долли Хоуп" возвратилось 27 марта 1883 года. Экспедиция эта закончилась лишь тем, что разбила окончательно все надежды. Капитан Эллис мог только в общих чертах набросать картину гибели "Франклина". Несмотря на выслушанное сообщение о полном отсутствии надежд на спасение капитана Джона и его товарищей, ничто не изменилось в обычном душевном состоянии миссис Брэникен. Глаза ее не увлажнились. Она не задала ни одного вопроса. Да, впрочем, о чем она могла бы еще спрашивать, раз обломки "Франклина" найдены у этого острова и не осталось в живых ни одного из тех, которым удалось найти на нем убежище? Со временем ей сообщат все подробности экспедиции. Пожав руки капитану Эллису и Заху Френу, она направилась на бак, углубленная в свои мысли, и, несмотря на все доказательства, все же не терявшая надежды найти Джона Брэникена. Как только "Долли Хоуп" стало в бухте на якорь, Долли вернулась в каюту и обратилась с просьбой к Уильяму Эндру, капитану Э л лису и Заху Френу посетить ее в тот же день в Проспект-Хауз. Она прибавила, что будет ждать их после полудня, чтобы выслушать во всех подробностях отчет о поисках. После этого миссис Брэникен сошла на берег. Перед ней почтительно расступилась толпа, давая ей дорогу на набережной. Около трех часов дня в Проспект-Хауз приехали Уильям Эндру, капитан Эллис и боцман; их приняли тотчас же и провели в комнату в нижнем этаже, где уже находилась миссис Брэникен. Когда они заняли места вокруг стола, на котором разложена была карта северной Австралии, Долли сказала: - Не угодно ли вам будет, капитан Эллис, познакомить меня с ходом экспедиции? Капитан Эллис тотчас приступил к передаче всего совершенного в такой последовательности, как будто перед ним лежал путевой журнал, не упуская ни малейших подробностей, упоминая о каждом случае, изредка лишь обращаясь к Заху Френу для подтверждения своих слов. Самым подробным образом описаны были им все исследования, произведенные в проливе Торреса, в Арафурском море, у острова Мелвилла, на архипелаге у земли Тасмана, невзирая на кажущуюся бесполезность всего этого сообщения. Но миссис Брэникен, видимо, заинтересована была всем этим и слушала его, не спуская ни на одну минуту глаз с капитана. Когда он дошел по порядку до рассказа о происшедшем у острова Браус, ему пришлось передать все до мельчайших деталей с того момента, как устроена была сигнальная мачта, водруженная на мысе. По-прежнему неподвижная, с несколько дрожащими руками, переживала миссис Брэникен все эти эпизоды, как если бы они разворачивались перед ней: высадку капитана Эллиса и его команды у устья ручейка, подъем на пригорок, нахождение лезвия ножа, брошенной лопаты, следов обработки земли, видела песчаный берег, у которого были навалены обломки судна после кораблекрушения, пещеру, служившую жилищем спасшихся, открытие могилы четырех из числа этих несчастных, скелет пятого у подножия сигнальной мачты, вблизи колокола. При этом Долли даже приподнялась с места, как бы прислушиваясь к ударам этого колокола среди безмолвия Проспект-Хауз. Вынув из своего кармана медальон, совершенно потускневший от сырости, капитан Эллис передал его Долли. В нем был ее портрет, наполовину выцветшая фотография, переданная ею Джону при отправлении "Франклина". Этот медальон удалось отыскать в темном углу пещеры. Он неопровержимо свидетельствовал о том, что капитан Джон был в числе тех, которые нашли себе убежище на острове Браус. Но откуда же все-таки следовало, что он погиб в числе пяти найденных ими? Разве он не мог спастись один или с другими товарищами? На столе лежала развернутая карта австралийских морей, та карта, перед которой столько раз в продолжение семи лет Долли вызывала воспоминания о Джоне. Она попросила капитана указать ей остров Браус, ту едва заметную точку, затерянную в морях, в которых свирепствуют тайфуны Индийского океана. - И подумать, что несколько лет ранее, - добавил капитан Эллис, - быть может, удалось бы застать в живых Джона... и его товарищей! - Да, может быть, - промолвил Уильям Эндру, - вот куда следовало направить "Долли Хоуп" в первую же экспедицию! Но кому могло прийти в голову, что "Франклин" погиб у какого-то острова в Индийском океане? - Никому, - отвечал капитан Эллис, - судя по тому пути, которого должен был придерживаться "Франклин" и которого он действительно придерживался. Несомненно, что, потеряв возможность управлять судном, капитан увлечен был через Зондский пролив в Тиморское море, где и был выброшен у острова Браус. - Да, все это именно так и происходило, - отвечал Зах Френ. - Отыскивая "Франклин" в малайских морях, вы, конечно, поступали так, капитан Эллис, как обязаны были поступать, - сказала миссис Брэникен. - А между тем надо было прежде всего направиться к острову Браус! Да! Там следовало искать! А затем, продолжая настойчиво отстаивать свою идею, она сказала: - На "Франклине" находились Джон, Гарри Фельтон и двенадцать человек матросов. Вами найдены на острове останки четырех человек похороненных и пятого, умершего у сигнальной мачты. Каково ваше мнение о судьбе остальных? - Нам это неизвестно, - отвечал капитан Эллис. - Я знаю это, - сказала миссис Брэникен, - но спрашиваю вас тем не менее: каково ваше мнение о судьбе остальных? - Быть может, они погибли во время крушения "Франклина", - Таким образом, вы полагаете, что только пятерым удалось спастись после крушения? - Заключение это, к несчастью, самое правдоподобное! - добавил Уильям Эндру. - А я его не разделяю, - отвечала миссис Брэникен. - А почему Джон, Фельтон и все двенадцать матросов не могли бы, в свою очередь, благополучно добраться до острова Браус? И почему девятерым из них не могло удаться выбраться с острова? - Но на чем же, миссис Брэникен? - с живостью спросил капитан Эллис. - На лодке, сооруженной из обломков. - Зах Френ, так же как и я лично, может засвидетельствовать вам, что предположение это явилось и у нас, но, судя по состоянию судовых обломков, это было совершенно неосуществимо, - возразил капитан Эллис. - Ну, тогда на одной из судовых шлюпок. - Допуская даже, что шлюпки "Франклина" остались целыми, считаю невозможным совершить на них переход к австралийскому берегу или Зондским островам. - Да к тому же, - заметил Уильям Эндру, - зачем было оставаться пятерым на острове, когда остальным представлялась возможность покинуть его? - К уже сказанному прибавлю, - сказал капитан Эллис, - что те, которые, имея в своем распоряжении шлюпку, пустились на ней в открытое море, несомненно, либо погибли в нем, либо сделались жертвой австралийских дикарей, потому что они нигде пока не появились. Не выказывая ничем ни малейшей душевной слабости, миссис Брэникен вместо ответа обратилась к боцману со следующим вопросом: - А вы, Зах Френ, разделяете во всем взгляды капитана Эллиса? - Я полагаю, - отвечал Зах Френ, покачивая головой, - что, возможно, все и происходило таким образом, но возможно также, что было и иначе. - А потому, - отвечала миссис Брэникен, - я того же мнения, что мы не располагаем данными, на основании которых могли бы прийти к неопровержимому заключению, что именно сталось с теми девятью людьми, останки которых не найдены были на острове. Что же касается вас, капитан Эллис, и всего экипажа, то вами было выполнено все, что может быть достигнуто при выдающемся самоотвержении. - Я счастлив был бы достигнуть лучших результатов, миссис Брэникен! - Нам пора разойтись, дорогая Долли, - сказал Уильям Эндру. - Вы правы, друг мой, - отвечала миссис Брэникен, - мне необходимо остаться одной. Я буду счастлива снова говорить с капитаном Эллисом каждый раз, когда ему угодно будет навестить меня в Проспект-Хауз, о Джоне и его товарищах. - Я всегда в вашем распоряжении, миссис Брэникен, - отвечал на это капитан. - Не забывайте и вы, Зах Френ, что мой дом - ваш. - Это мой дом? - переспросил боцман. - Но что станется тогда с "Долли Хоуп"? - С "Долли Хоуп"? - повторила миссис Брэникен, как бы признавая этот вопрос лишним. - Не полагаете ли вы, дорогая Долли, - заметил Уильям Эндру, - что, если представится случай продать судно... - Продать "Долли Хоуп"! - воскликнула миссис Брэникен. - Продать его? Нет, Эндру, никогда. Миссис Брэникен и Зах Френ обменялись взглядами и поняли друг друга. С этого дня Долли повела уединенный образ жизни в Проспект-Хауз, куда перенесли по ее приказанию те предметы, которые были найдены на острове Браус: судовую лампу, кусок паруса, находившийся на сигнальной мачте, колокол с "Франклина" и другие. "Долли Хоуп" отведено было в глубь порта, поставлено там на мертвый якорь, разоснащено и поручено Заху Френу. Вся команда, щедро вознагражденная, была обеспечена в будущем, и на нее вполне можно было рассчитывать в том случае, если бы "Долли Хоуп" снова пришлось предпринять новую экспедицию. Зах Френ часто наведывался в Проспект-Хауз. Миссис Брэникен приятно было видеть его, беседовать с ним и вновь выслушивать все подробности последней экспедиции. Одни и те же взгляды постепенно сближали их с каждым днем. Оба они не верили тому, что сказано было последнее, заключительное слово о катастрофе с "Франклином", и Долли не переставала повторять боцману: - Зах Френ, Джон и его восемь товарищей не погибли, я уверена в этом! - Что касается восьмерых, то я не уверен в этом, - отвечал на это неизменно боцман. - Но, без сомнения, капитан Джон жив. - Да!.. Он жив!.. Но где искать его?.. Где он, мой бедный Джон? - Он в том месте, где он находится! Я уверен в том, что нам сделается это известным, хотя, вероятно, не через почту. - Джон жив, Зах Френ! - Конечно, жив, миссис Брэникен. Иначе мог ли я спасти вас? Никогда Господь не допустил бы этого. Нет, никогда... Это было бы слишком немилосердно с Его стороны! Таким образом и Зах Френ со своеобразной своей речью, и миссис Брэникен со своей настойчивостью находились оба в совершенном согласии, вопреки убеждениям Уильяма Эндру и капитана Эллиса. Ничего не произошло в течение 1883 года, что могло бы снова возбудить интерес к погибшему "Франклину". Капитан Эллис снова находился в плавании по поручению торгового дома Эндру. Уильям Эндру и Зах Френ были единственными посетителями Проспект-Хауз. Что же касается миссис Брэникен, то она всецело посвятила себя приюту Уайт-Хауз. В то время в этом приюте воспитывались до 50 сирот. Миссис Брэникен навещала их ежедневно, заботясь об их здоровье, образовании и будущности. Значительные денежные средства, определенные на содержание Уайт-Хауз, давали возможность предоставлять этим детям столько радостей в жизни, сколько возможно иметь круглым сиротам. По достижении учебного возраста Долли помещала их в мастерские, торговые конторы и на корабельную верфь в Сан-Диего, продолжая следить за ними. Трое или четверо сыновей умерших моряков отправились в этом году впервые в плавание под начальством честных и надежных капитанов. Они поступили на первое время в качестве юнг; по достижении возраста от тринадцати до восемнадцати лет они могли быть зачислены в команду молодых матросов, чтобы затем стать настоящими матросами и, наконец, боцманами; перед ними открывались перспективы честной и прибыльной трудовой деятельности в зрелые годы и обеспеченного существования в старости. В будущем же твердо установилась за Уайт-Хауз репутация училища тех моряков, которые составляют славу населения Сан-Диего. Независимо от этих занятий миссис Брэникен не переставала усердно Заниматься благотворительностью. Ни один нуждающийся не отходил от порога Проспект-Хауз без того, чтобы ему не была оказана помощь. Значительные доходы, которые давало состояние миссис Брэникен при управлении Уильямом Эндру, предоставляли ей возможность участвовать во всех делах благотворительности, причем наибольшая часть ее пожертвований всегда предназначалась семействам погибших матросов с "Франклина". А она по-прежнему не переставала надеяться, что из числа всех отсутствовавших некоторые когда-нибудь да возвратятся. Об этом исключительно она беседовала с Захом Френом. Какова была участь тех, следы которых не найдены были на острове Браус? Что бы ни утверждал капитан Эллис, они могли покинуть этот остров на сооруженной ими же шлюпке! Правда, прошло уже несколько лет и было безумием продолжать надеяться на их спасение. Чаще всего ночью во время тревожных снов Джон появлялся перед Долли. Он был спасен и нашел убежище в дальних краях... Корабль, на котором он возвращался на родину, уже приближался... Джон вернулся обратно в Сан-Диего. Но что представлялось наиболее удивительным, так это то, что эти грезы не исчезали после сна и настолько сильно овладевали ее воображением, что Долли сживалась с ними как с действительностью. В равной же мере упорствовал и Зах Френ. По образному выражению его, эти мысли вбиты были в его мозг, наподобие болтов в обшивку корабля. Он со своей стороны не переставал повторять, что из числа четырнадцати спасшихся людей были останки лишь пятерых, а остальные могли покинуть остров Браус; что ошибочно было утверждение о невозможности сооружения шлюпки из обломков "Франклина". Правда, неизвестно, что сталось с ними впоследствии. Но Зах Френ не желал и думать об этом. Уильям Эндру не без тревоги следил за Долли. Вполне естественными представлялись опасения за ее рассудок, уже поколебленный однажды безумием. Но каждый раз, как Уильям Эндру приступал к попыткам разубедить боцмана, последний упорствовал в своих мыслях и неизменно отвечал ему: - Я не сдамся и буду держаться, как держится якорь, пока целы лапы. Прошло время. В 1890 году минуло уже пятнадцать лет с того дня, как Джон Брэникен и команда "Франклина" покинула порт Сан-Диего. Миссис Брэникен исполнилось 36 лет. Волосы ее начали седеть, густой румянец на лице несколько поблек, но глаза по-прежнему блестели внутренним огнем. Казалось, физические и духовные силы ее оставались неизменными, равно как и свойственная ей энергия, всегда готовая проявить себя при первой необходимости. Как несчастна была она, что не имела возможности, по примеру леди Франклин, организовывать одну экспедицию за другой, отдать все свое состояние и время на отыскание следов Джона и его товарищей? Но где их искать?.. Ведь общественное мнение единогласно признавало, что эта драма закончилась так же, как и экспедиция знаменитого английского адмирала? Моряки "Франклина" погибли в водах, омывающих берега острова Браус так же, как моряки "Эребуса" и "Террора" погибли среди льдов полярных морей. В продолжение всех этих лет, не принесших с собой никаких разъяснений этой таинственной катастрофы, миссис Брэникен не переставала наводить справки по поводу Лена и Джейн Боркер. И с этой стороны не было никаких вестей, не было получено ни одного письма в Сан-Диего. Вероятнее всего, Лен Боркер, покинув Америку, поселился в какой-нибудь дальней, стране под вымышленным именем. Обстоятельство это тоже печалило миссис Брэникен. Как счастлива была бы она иметь около себя Джейн, которую так горячо любила! Джейн была бы ей верной подругой! Но она далеко и так же потеряна для нее, как и капитан Джон. Миновало первое полугодие 1890 года, и вдруг в одной из газет, издававшихся в Сан-Диего, 26 июля появилась перепечатка статьи, в которой заключалось следующее сообщение: "Вероятно, все еще помнят, что последние розыски оставшихся в живых людей с "Франклина", произведенные семь лет тому назад на судне "Долли Хоуп", не увенчались успехом. Оставалось признать, что все спасшиеся погибли, либо не достигнув острова Браус, либо после того, как покинули этот остров. Однако этот вопрос далеко еще не решен окончательно. В Сидней только что прибыл один из офицеров с "Франклина", Гарри Фельтон, помощник капитана Джона Брэникена. Его нашли на берегу Паррю, одного из притоков Дарлинга, почти на границе Нового Южного Уэльса и Квинсленда, и доставили в Сидней. Но он настолько слаб, что нельзя было получить от него никаких разъяснений, и есть опасение, что он может умереть от чрезвычайного истощения. Обращаем внимание на это сообщение тех лиц, которые заинтересованы катастрофой с "Франклином". Как только Уильям Эндру прочел это сообщение, переданное в Сан-Диего по телеграфу, он тотчас же направился в Проспект-Хауз, где застал и Заха Френа. Прочитав заметку, миссис Брэникен сказала: - Я еду в Сидней. - В Сидней? - спросил Уильям Эндру. - Да, - ответила Долли. И, обратясь к боцману, спросила его: - Поедете со мной, Зах Френ? - Всюду, куда вы поедете, миссис Брэникен. - "Долли Хоуп" в состоянии идти в море? - Нет, - отвечал Уильям Эндру, - необходимо три недели, чтобы его снарядить. - Мне надо быть в Сиднее раньше чем через три недели! - сказала миссис Брэникен. - Не отправляется ли какой-нибудь пароход в Австралию? - "Орегон" отходит из Сан-Франциско этой ночью. - Зах Френ и я будем в Сан-Франциско к вечеру. - Дай Бог, дорогая Долли, - сказал Уильям Эндру, - чтобы вы снова соединились с вашим Джоном! - Господь соединит нас снова, - отвечала миссис Брэникен. К вечеру того же дня миссис Брэникен и Зах Френ прибыли в столицу Калифорнии на экстренном поезде, заказанном Долли. В час ночи судно "Орегон" отправилось из Сан-Франциско в Сидней. ^TГлава шестнадцатая - ГАРРИ ФЕЛЬТОН^U Паровое судно "Орегон" совершило этот переход со средней скоростью семнадцать узлов; погода благоприятствовала плаванию, что представлялось, впрочем, совершенно естественным в этой части Тихого океана в это время года. Прекрасное судно, по меткому замечанию Заха Френа, как бы разделяло нетерпение миссис Брэникен. Само собой разумеется, что все офицеры, пассажиры и экипаж были единодушны в выражениях симпатии этой благородной женщине, столь достойной общего уважения как вследствие обрушившегося на нее горя, так и за проявляемую ею энергию, с которой она его переносила. Сигнальщики дали знать о приближении к берегу, когда "Орегон" находился на 33o51' южной широты и 148o40' восточной долготы. 15 августа, после перехода в семь тысяч миль, совершенного за девятнадцать дней, паровое судно втягивалось в бухту порта Джексон, заключенную между высокими базальтовыми утесами, образующими как бы огромный портал, открытый в Тихий океан. Оставляя направо и налево маленькие заливы, усеянные загородными дачами и коттеджами, носящими названия "Уотсон", "Воклюз", "Роза", "Дубль", "Елизавета", "Орегон" прошел мимо Ирм-Лов, Сидней-Лов и бросил якорь у набережной в Дарлинг-Гарбуре, который и есть, собственно говоря, Сиднейский порт. Миссис Брэникен обратилась к первому же лицу, появившемуся на корабле, таможенному чиновнику, с кратким вопросом: - Гарри Фельтон? - Он жив, - отвечал ей чиновник, тотчас догадавшийся, что с ним говорит миссис Брэникен. Весь Сидней знал, что она отправилась на "Орегоне", и поджидал ее с нетерпением. - Где помещается Гарри Фельтон? - В морском госпитале. Миссис Брэникен в сопровождении Заха Френа тотчас же сошла на берег. Она была встречена толпой с теми же выражениями почтения к ней, какие видела в Сан-Диего и какие сопутствовали бы ей всюду. Они отправились в морской госпиталь и встречены были там дежурным врачом. - Заговорил ли Гарри Фельтон? В памяти ли он? - спросила миссис Брэникен. - Нет, - отвечал врач. - Этот несчастный не приходит в сознание. Видимо, он не в состоянии говорить. С часу на час он может скончаться. - Нельзя, чтобы Гарри Фельтон скончался! - сказала миссис Брэникен. - Один он знает, живы ли еще капитан Джон и его товарищи! Один он может сказать, где находятся они. Я прибыла повидать Гарри Фельтона и выслушать его. - Я тотчас же проведу вас к нему, - отвечал на это врач. Несколько минут спустя миссис Брэникен и Зах Френ введены были в палату, занятую Гарри Фельтоном. Шесть недель тому назад какие-то путешественники, находясь в провинции Угшкарра, в Новом Южном Уэльсе, у границы Квинсленда, набрели на человека, распростертого у дерева на левом берегу реки Паррю. Человек этот, в лохмотьях, изможденный, до крайности изнуренный, так и не приходил до сего времени в сознание. Если бы не бумаги, устанавливающие его звание офицера торгового флота, то не удалось бы узнать, кто был этот несчастный. Это был Гарри Фельтон, помощник капитана "Франклина". Откуда появился он? Из каких дальних и неизвестных мест Австралии он выбрался? Сколько времени бродил он в этой страшной, безлюдной пустыне? Был ли он в плену у дикарей и ему удалось бежать? Где оставил он своих товарищей, если они у него были? Но, быть может, он один пережил катастрофу, происшедшую пятнадцать лет тому назад?.. Все эти вопросы оставались пока без разрешения. Но было очень важно узнать, откуда появился Гарри Фельтон, и вообще все о его испытаниях со времени гибели "Франклина" на рифах острова Браус, словом, узнать последнее слово во всей этой катастрофе. Гарри Фельтон доставлен был на ближайшую железнодорожную станцию - Окслей, оттуда по железной дороге в Сидней. И вот в настоящее время миссис Брэникен находилась у изголовья Гарри Фельтона, которого она никогда бы не узнала. Ему было сорок шесть лет, а можно было дать все шестьдесят. И это был единственный человек - почти труп, - - который в состоянии был сообщить, что сталось с капитаном Джоном и его экипажем! До этого дня самый тщательный уход ни в чем не улучшил положения Гарри Фельтона, вызванного, вероятно, чрезмерным утомлением. Последние слабые признаки тлевшей в нем жизни могли угаснуть с минуты на минуту во время обморочного состояния. Он едва открывал глаза, с того времени, как находился в больнице, неизвестно было, сознает ли он, что совершалось вокруг него. Его поддерживали, искусственно вводя ему пищу и вино, а он, казалось, и не сознавал этого. Можно было опасаться, что чрезмерные страдания совершенно уничтожили в нем психическую жизнь и изгладили всякие воспоминания о прошлом, а на этом-то именно и основывалось, быть может, спасение всех остальных потерпевших кораблекрушение. Поместившись у изголовья Гарри Фельтона, миссис Брэникен стала следить, не взглянет ли он на нее, не моргнет ли, не издаст ли какой-либо звук. Зах Френ, поместившись тут же, с таким же вниманием следил, не промелькнет ли хоть проблеск сознания у несчастного, но все ожидания были тщетны. Гарри Фельтон не подавал ни малейшего признака сознания и даже не открывал глаз. Но ни миссис Брэникен, ни Зах Френ не теряли надежды и не приходили в отчаяние. Узнай только Гарри Фельтон жену своего капитана, он сумеет заставить себя понять даже и без слов. Да! Необходимо было, чтобы он узнал миссис Брэникен, и можно было даже надеяться, что это окажет на него благотворное влияние! Решено было поступать крайне осмотрительно, пока он не привыкнет к присутствию Долли. Надеялись на постепенное восстановление у него воспоминаний о "Франклине" и были уверены, что он сумеет передать жестами то, чего он не сможет передать словами. Как ни уговаривали миссис Брэникен не оставаться безотлучно у изголовья Гарри Фельтона, она не пожелала удалиться из палаты ни на минуту, чтобы отдохнуть. - Гарри Фельтон может скончаться, - говорила она, - и я должна быть здесь, чтобы уловить с уст его последнее, ожидаемое мной слово. Я не покину его. К вечеру, однако, наступило небольшое облегчение в состоянии больного. Несколько раз он открывал глаза, но взгляд их не был направлен на миссис Брэникен. Последняя между тем склонялась к нему, называя его по имени, и повторяя имя Джона - капитана "Франклина", из Сан-Диего. Неужели все эти имена не напоминали ему о его товарищах?.. Ожидали от него одного лишь слова: "живы"! Живы ли они? Сознавая все мучения, которые должен был претерпеть Гарри Фельтон, чтобы дойти до такого состояния, Долли живо рисовала в своем воображении те мучения, которые должен был претерпеть и Джон. Ей представлялось, что Джон умер в пути... Но нет... Джон не последовал за Гарри Фельтоном... Он остался там... Со всеми остальными... Но где?.. Во власти какого-нибудь племени австралийских дикарей? Но какого?.. Один Гарри Фельтон мог объяснить все, а между тем, казалось, разум его навсегда уснул и уста его были немы! Гарри Фельтон значительно ослаб в продолжение ночи. Глаза его не открывались более, руки холодели, и весь остаток жизненной энергии сосредоточился в сердце. Неужели он так и отойдет в вечность, не проронив ни единого слова? Невольно думала Долли о том времени, когда она была лишена разума и памяти в продолжение стольких лет! Как тогда ничего нельзя было добиться от нее, так и теперь бессильна была она узнать от этого несчастного что-либо из той тайны, которая была известна лишь одному ему... К утру положение больного настолько ухудшилось, что наиболее сильные средства, к которым вынужден был прибегнуть встревоженный врач, не оказали ни малейшего действия. Кончина его близилась. Таким образом, все надежды, которые возродились у миссис Брэникен с появлением Гарри Фельтона, рассыпались в прах. Вместо луча света, которым он мог бы осветить непроглядную тьму, он еще усилил эту тьму, и ничто не в состоянии было рассеять этот мрак даже когда-либо в будущем! Наступал конец всем надеждам, и на этот раз бесповоротный конец! Собран был, по желанию Долли, консилиум всех лучших врачей города. Освидетельствовав больного, они признали себя бессильными. - Вы не в состоянии ничем помочь этому несчастному? - спрашивала их миссис Брэникен. - Ничем, сударыня, - отвечал один из врачей. - Вы не в состоянии вернуть ему хотя бы на одну минуту его разум, память? За эту минуту миссис Брэникен отдала бы все свое состояние. Но там, где бессилен человек, всемогущ Господь. К Нему одному должен обращаться человек в своем бессилии... После ухода врачей Долли преклонила колени, и Зах Френ по возвращении застал ее углубленной в молитву у постели умирающего. Подойдя к умирающему, чтобы удостовериться, дышит ли он еще, Зах Френ вдруг воскликнул: - Сударыня!.. Сударыня... Полагая, что Гарри Фельтон умер, Долли, приподнявшись с колен, пробормотала: - Скончался? - Нет, сударыня, нет! Поглядите. Он открыл глаза... Он смотрит... И действительно, раскрытые глаза Гарри фельтона горели необычайным блеском. Легкая краска выступила на лице, и он судорожно повел несколько раз руками. Казалось, он вышел из оцепенения, в котором был столько времени. Взгляд его скользнул по миссис Брэникен, и уста сложились в слабую улыбку. - Он узнал меня! - воскликнула Долли. - Да! - отвечал Зах Френ. - Он осознает, что жена его капитана около него! Он заговорит! - Дай Господи! И взяв в свои руки руку Гарри Фельтона, ответившего ей слабым пожатием, Долли наклонилась к нему. - Джон?.. Джон?.. - говорила она. Искорка, промелькнувшая в глазах Гарри Фельтона, показала, что он услышал ее. - Жив? - спросила она. - Да! - чуть слышно произнес он, но Долли все-таки сумела уловить долгожданный ответ. ^TГлава семнадцатая - ПРИ ПОСРЕДСТВЕ "ДА" И "НЕТ"^U Миссис Брэникен распорядилась тотчас же призвать врача. Тот сразу понял, что сознание Гарри Фельтона выражало собой последний проблеск жизни и агония была близка. Мгарающий, казалось, видел одну лишь миссис Брэникен. Он не обращал внимания ни на врача, ни на Заха Френа. Весь остаток душевных сил был сосредоточен на супруге его капитана, Джона Брэникена. - Гарри Фельтон, - спросила миссис Брэникен, - если Джон жив, где оставили вы его?.. Где он?.. Гарри Фельтон не отвечал. - Он не в состоянии говорить, - сказал доктор, - но, быть может, нам удастся получить от него ответ знаками. - Я все пойму по его глазам! - отвечала миссис Брэникен. - Постойте, - сказал Зах Френ. - Необходимо ставить ему вопросы в известном порядке, и мы, моряки, лучше понимаем друг друга. Позвольте мне спрашивать. Пусть миссис Брэникен держит в своих руках руку Фельтона и не спускает глаз с него. Он будет отвечать глазами "да" и "нет", и этого будет достаточно! Склонившись над Гарри Фельтоном, миссис Брэникен взяла его за руку. Приступи Зах Френ непосредственно к вопросу, где находится капитан Джон, невозможно было бы ожидать удовлетворительного ответа, заключающего в себе дельные указания, так как для этого потребовалось бы указать название страны, провинции, местечка, на что, очевидно, умирающий не имел сил. Предпочтительнее было постепенно подойти к этому вопросу, возобновляя в памяти все события, с последнего дня, когда был замечен "Франклин", вплоть до того времени, когда Гарри Фельтон расстался с Джоном Брэникеном. - Фельтон, - сказал Зах Фред отчетливым и ясным голосом, - перед вами миссис Брэникен, жена Джона Брэникена, капитана "Франклина". Узнали ли вы ее? Уста Гарри Фельтона оставались без движения; движением же век и легким пожатием руки он отвечал утвердительно. - После того как "Франклин" встречен был к югу от острова Целебес, его нигде более не видели? - продолжал Зах Френ. - Вы слышите меня, Фельтон? Последовало снова подтверждение взглядом. - Слушайте, - продолжал Зах Френ, - я буду узнавать, правильно или нет то, что будет мною сказано, по тому, будете ли вы открывать или закрывать глаза. Несомненно было, что Гарри Фельтон понял все сказанное Захом Френом. - Капитан Джон направился по Тиморскому морю по выходе из Яванского моря? - продолжал он. ..... - Да! - Через Зондский пролив? - Да! - По собственному желанию? На этот вопрос последовал знак отрицания, в истинном значении которого нельзя было сомневаться. - Нет! - повторил Зах Френ. Это вполне соответствовало убеждениям капитана Эллиса и его личным. "Франклин" был вынужден избрать путь по Тиморскому морю по выходе из Яванского моря. - Была буря? - спросил Зах Френ. - Да! - Вероятно, вас захватил ураган в Яванском море? - Да! - Который погнал вас через Зондский пролив? - Да! - Быть может, "Франклин" потерял мачты, руль? - Да! Стремив глаза в глаза Гарри Фельтона, миссис Брэникен безмолвно ждала. Желая последовательно восстановить различные фазы катастрофы, Зах Френ продолжал спрашивать.