, отпер воротца для вылазок -- небольшую дверцу, врезанную в одну из створок ворот. -- Таков обычай, -- сказала Илэйн, -- провожать гостей до самых ворот, но не смотреть за тем, как они уходят. Лучше помнить радость от общества гостя, а не печаль расставания. -- Благодарю вас, Миледи, -- сказал Ранд. Он прикоснулся к шарфику, обмотанному вокруг его головы. -- За все. В Двуречье есть обычай: гость преподносит скромный подарок. Боюсь, у меня ничего нет. Хотя, -- добавил он сдержанно, -- наверно, я кое-что рассказал вам о народе Двуречья. -- Если б я сказала матери, что ты, по-моему, красив, она точно упекла бы тебя под замок. -- Илэйн благосклонно одарила его ослепительной улыбкой. -- Прощай, Ранд ал'Тор! Ранд разинув рот наблюдал, как уходит девушка -- более юный вариант красоты и величия Моргейз. -- Лучше и не пытаться: в словесных дуэлях она всякий раз берет верх, -- рассмеялся Гавин. Ранд рассеянно кивнул. Красив? О Свет, Дочь-Наследница трона Андора! Он помотал головой, стараясь привести свои мысли в порядок. Гавин, казалось, чего-то ждал. Ранд посмотрел на него, потом проговорил: -- Милорд, когда я сказал, что я из Двуречья, вы удивились. И все остальные тоже: ваша матушка, Лорд Гарет, Элайда Седай, -- дрожь пробежала по его спине, -- но никто из них... Ранд не сумел договорить, он даже не был уверен, зачем завел этот разговор. Я -- сын Тэма ал'Тора, даже если родился и не в Двуречье. Гавин кивнул, будто именно этого и ждал. Однако он все же колебался. Ранд решил уже забыть про незаданный вопрос, как Гавин промолвил: -- Оберни шуфу вокруг головы, Ранд, и ты -- вылитый айилец. Странно, поскольку мать, видимо, считает, что ты, по крайней мере, говоришь как двуреченец. Мне бы хотелось, чтобы мы получше узнали друг друга, Ранд ал'Тор. Прощай! Айилец. Ранд стоял и смотрел вслед Гавину, пока нетерпеливое покашливание Талланвора не напомнило ему, где он находится. Он нырнул в дверцу и едва успел переступить границу Дворца, как Талланвор захлопнул за ним воротца. С той стороны громыхнули опускаемые на место засовы. Овальная площадь перед Дворцом теперь опустела. Солдаты ушли, все толпы, трубы, барабаны исчезли, на смену им наползла тишина. Возбуждение спало, и не осталось ничего, кроме разбросанного тут и там сора, который ветер гонял по мостовой, да торопились по своим делам несколько прохожих. Ранд не разобрал, носят они красные цвета или белые. Айилец. Вздрогнув, Ранд сообразил, что стоит прямо перед дворцовыми воротами, там, где Элайда, едва закончив разговор с Королевой, без труда сразу же обнаружит его. Поплотнее запахнувшись в плащ, он пустился рысцой через площадь и дальше в лабиринт улиц Внутреннего Города. Ранд часто оглядывался, проверяя, не следует ли кто за ним, но плавные повороты улиц не позволяли видеть далеко. Однако он хорошо помнил глаза Элайды, и ему легко было представить, как они следят за ним. Когда Ранд добрался до ворот в Новый Город, то бежал уже во всю прыть. ГЛАВА 41. СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ И НОВЫЕ УГРОЗЫ Возвратившись к "Благословению Королевы", Ранд, тяжело дыша, привалился к дверному косяку парадного входа. Он бежал всю дорогу, нисколько не беспокоясь о том, заметил ли кто, что он носит красное, или даже о том, сочли или нет его бег за предлог погнаться за ним. Он не думал даже о том, что его мог бы поймать Исчезающий. На скамейке у дверей, с полосатым котом на руках, сидел Ламгвин. Когда подбежал юноша, он привстал, чтобы посмотреть, от какой напасти тот так улепетывает, одновременно продолжая невозмутимо почесывать кота за ушами. Не увидев ничего, Ламгвин осторожно, стараясь не потревожить животное, уселся обратно. -- Какое-то дурачье пыталось украсть недавно нескольких кошек, -- сказал он Ранду. Прежде чем вновь заняться котом, Ламгвин осмотрел костяшки своих пальцев. -- За кошек в эти дни выручают хорошие деньги. На той стороне улицы, как заметил Ранд, по-прежнему маячила парочка белоповязочников, у одного из них был подбит глаз и распухла челюсть. С кислой физиономией тот бросал на гостиницу мрачные взгляды и угрюмо потирал рукоять меча. -- Где мастер Гилл? -- спросил Ранд. -- В библиотеке, -- ответил Ламгвин. Кот тихонько заурчал, и он ухмыльнулся. -- Ничто не может долго волновать кота, даже то, что кто-то пытался запихать его в мешок. Ранд прошел в гостиницу и направился через общую залу с постоянными посетителями, которые носили красное, пили эль и разговаривали. О Лжедраконе и о том, станут ли Белоплащники источником неприятностей, когда того увезут на север. Никого не волновало, что станется с Логайном, но все знали, что с этим отрядом отправятся Дочь-Наследница и Лорд Гавин, и никому не хотелось, чтобы им грозила хоть малейшая опасность. Ранд нашел мастера Гилла в библиотеке, где тот играл в камни с Лойалом. Толстая полосатая кошка расположилась на столе, поджав под себя лапы и наблюдая за руками игроков, мелькающими над гравированной перекрестными штрихами доской. На удивление изящным для своих толстых пальцев прикосновением огир поставил еще один камень. Качая головой, мастер Гилл воспользовался появлением Ранда как предлогом и отвернулся от стола. При игре в камни Лойал побеждал почти всегда. -- Я уже начал волноваться, куда ты подевался, вьюноша. Думал, ты нарвался на неприятности с кем-то из этих предателей, бахвалящихся приверженностью к белому, или наткнулся на того нищего, или еще что. С минуту Ранд стоял с открытым ртом. Он совсем было забыл о том человеке, похожем на ворох грязного тряпья. -- Я видел его, -- наконец вымолвил он, -- но это еще что! Я к тому же видел Королеву и Илэйн; вот в этом-то и кроются все неприятности. Мастер Гилл хохотнул. -- Королеву, а? И не говори. С час назад к нам тут в общую залу завернул Гарет Брин, боролся на руках с Лордом Капитан-Командором Детей, но вот Королева... это да-а. -- Кровь и пепел, -- пробурчал Ранд, -- сегодня все считают, что я лгу. -- Он швырнул плащ на спинку стула, сам рухнул на соседний. Он был слишком взвинчен, чтобы просто сидеть, вдвинувшись на самый краешек стула, Ранд оперся локтями о столешницу, вытирая лицо носовым платком. -- Я увидел нищего, он заметил меня, и я решил... Впрочем, неважно. Я залез на стену вокруг парка, откуда можно было видеть площадь перед Дворцом, когда Логайна повезут туда. И свалился за стену. -- Я почти верю, что ты не разыгрываешь нас, -- медленно вымолвил содержатель гостиницы. -- Та'верен,-- тихо произнес Лойал. -- Ох, это случилось, -- сказал Ранд. -- Да поможет мне Свет, случилось! Когда юноша продолжил рассказ, скепсис мастера Гилла мало-помалу таял, сменясь тихим смятением. Содержатель гостиницы все больше и больше наклонялся вперед, пока не сел на краешек своего стула точно так же, как и Ранд. Лойал слушал бесстрастно, лишь иногда потирал широкий нос, да слегка подрагивали кисточки на кончиках ушей. Ранд рассказал о случившемся все, все, за исключением того, что ему прошептала Элайда. И того, что у ворот Дворца сказал ему Гавин. О первом ему думать не хотелось; со вторым все равно ничего не поделать. Я -- сын Тэма ал'Тора, даже если и не родился в Двуречье. Да, так! Я -- родом из Двуречья, и Тэм -- мой отец! Вдруг Ранд понял, что, обуреваемый своими раздумьями, он замолчал и мастер Гилл с Лойалом смотрят на него. Охваченный мгновенной паникой, он встревожился, не сболтнул ли слишком много. -- Что ж, -- промолвил мастер Гилл, -- здесь тебе своих друзей больше дожидаться нельзя. Тебе нужно покинуть город и не откладывать отъезд в долгий ящик. Самое позднее -- через два дня. Сможешь за это время поставить Мэта на ноги или мне послать за Матушкой Грабб? Ранд растерянно посмотрел на него. -- Два дня? -- Элайда -- советник Королевы Моргейз, вторая после Капитан-Генерала Гарета Брина. А может, и первая. Если она отправит Гвардию отыскать тебя -- Лорд Гарет не станет Элайде в этом препятствовать, если у гвардейцев не будет иных обязанностей по службе, -- так вот, за пару дней Гвардия прочешет в Кэймлине все гостиницы, А если вдруг какое-нибудь злосчастье занесет солдат сюда в первый же день или же в первый час? Может быть, если они возьмутся сперва за "Корону и Льва", немного времени и есть, но попусту его терять нельзя. Ранд задумчиво кивнул. -- Если мне не удастся вытащить Мэта из постели, пошлите за Матушкой Грабб. У меня осталось немного денег. Может, хватит. -- С Матушкой Грабб я договорюсь, -- хрипло сказал содержатель гостиницы. -- И, наверное, смогу одолжить вам пару лошадей. Если попытаетесь добраться до Тар Валона пешком, вы износите то, что осталось от ваших сапог, еще не пройдя и полпути. -- Вы -- добрый друг, -- сказал Ранд. -- Видно, мы не приносим вам ничего, кроме лишних забот, а вы все равно готовы помочь. Добрый друг! Мастер Гилл, похоже, смутился. Он пожал плечами, откашлялся и опустил взор, который упал на доску с камнями, и мастер Гилл снова резко отпихнул ее прочь: в этой партии определенно выигрывал Лойал. -- Угу, чего уж там, Том всегда был мне добрым другом. Если он хотел позаботиться о вас, я тоже могу кое-что сделать. -- Я был бы не прочь отправиться вместе с вами, Ранд, -- вдруг заявил Лойал. -- Я думал, с этим все уже решено, Лойал. -- Ранд помялся, мастер Гилл по-прежнему ни сном ни духом не ведал о всей опасности, потом добавил: -- Вы же знаете, что ждет Мэта и меня, что нас преследует. -- Друзья Темного, -- ответил огир безмятежно-рокочуще, -- и Айз Седай, и Свет знает что еще. Или Темный. Вы собираетесь в Тар Валон, а там -- очень красивая роща, за которой, как я слышал, Айз Седай хорошо ухаживают. В любом случае, в мире, кроме рощиц, есть многое, на что стоит посмотреть. Вы воистину та'верен. Ранд. Узор сам плетется вокруг вас, а вы стоите в самом сердце этого. Этот человек стоит в самом сердце всего. Ранд ощутил озноб. -- Не стою я ни в каком сердце! -- резко сказал он. Мастер Гилл заморгал, и даже Лойал, кажется, был неприятно поражен неожиданной вспышкой гнева Ранда. Содержатель гостиницы и огир переглянулись, затем уставились в пол. Ранд усилием воли попытался принять прежнее выражение лица, глубоко дыша и стараясь успокоиться. К своему удивлению, он обнаружил ту пустоту, которая так часто за последнее время ускользала от него, и спокойствие. Эти двое ничем не заслужили его гнева. -- Вы можете идти с нами, Лойал, -- сказал Ранд. -- Не знаю, почему вам этого захотелось, но я буду рад вашему обществу. Вам... вам ведь известно, каков Мэт. -- Известно, -- отозвался Лойал. -- Я до сих пор не могу выйти на улицу, чтобы в толпе не поднялись крики "Троллок!" мне вослед. Но Мэт, по крайней мере, действует лишь словами. Убить меня он не пытался. -- Конечно нет, -- сказал Ранд. -- Мэт. Он не мог бы зайти так далеко. Никак не Мэт. В дверь легко постучали, и одна из прислуживающих девушек, Гилда, сунула в комнату голову. Губы ее были сжаты, в глазах -- тревога. -- Мастер Гилл, пожалуйста, пойдемте быстрее. В общей зале -- Белоплащники. Мастер Гилл с проклятьем вскочил, отчего кошка спрыгнула со стола и гордо удалилась из библиотеки, задрав хвост, всем своим видом выражая оскорбленное достоинство -- Иду. Беги скажи им, что я иду, затем исчезни у них с дороги. Поняла меня, девочка? Держись от них подальше! -- Гилда закивала головой и скрылась. -- Вам лучше остаться здесь, -- сказал мастер Гилл Лойалу. Огир фыркнул -- будто простыни разорвались. -- У меня нет никакого желания встречаться с Детьми Света. Взгляд мастера Гилла упал на доску с камнями, и его настроение как будто чуть поднялось. -- Похоже, нам придется попозже переиграть партию. -- В этом нет нужды. -- Лойал протянул руку к полкам и снял с них книгу; томик в тканевом переплете выглядел крошечным в его ладонях. -- Можно продолжить с этой позиции на доске. Ход ваш. Мастер Гилл поморщился. -- Не одно, так другое, -- пробормотал он, заторопившись из комнаты. Ранд пошел за ним, но не так быстро. Желания связываться с Детьми у него было не больше, чем у Лойала. Этот человек стоит в самом сердце всего. Ранд остановился у двери в общую залу, откуда ему было видно происходящее, но где, как он надеялся, его не заметят. В общей зале висела мертвая давящая тишина. В центре комнаты стояли пятеро Белоплащников, старательно игнорируемые людьми за столиками. У одного из пятерых на плаще пониже солнца с расходящимися лучами сверкала серебряная молния подофицера. У парадной двери, привалившись к стене и прилежно чистя ногти щепочкой, сидел Ламгвин. Еще четыре охранника, нанятых мастером Гиллом, стояли вдоль той же стены, усердно глядя мимо Белоплащников. Если Дети Света что-нибудь и заметили, то виду не подали. Лишь подофицер проявлял какие-то эмоции: в ожидании хозяина он нетерпеливо похлопывал по ладони латными рукавицами. Мастер Гилл торопливо направился к нему через всю комнату, предусмотрительно напустив на себя безучастный вид. -- Да осияет Свет вас, -- сказал он с тщательно выверенным поклоном: не слишком низким, но и не таким, какой можно было бы счесть оскорбительным, -- и нашу добрую Королеву Моргейз. Чем я могу помочь... -- У меня нет времени выслушивать твою никчемную болтовню, трактирщик, -- оборвав мастера Гилла, бросил подофицер. -- Сегодня я уже побывал в двадцати гостиницах, каждая -- свинарник хуже предыдущей, и до того, как сядет солнце, мне необходимо проверить еще двадцать. Я ищу Друзей Темного, парня из Двуречья... С каждым словом подофицера лицо мастера Гилла все больше темнело. Он запыхтел, громко втягивая воздух, будто готовый вот-вот взорваться, и наконец взорвался, в свою очередь перебив Белоплащника: -- В моем заведении и в помине нет Друзей Темного! Каждый человек здесь -- добрый подданный Королевы! -- Да, и все мы знаем, на чем стоит Моргейз, -- подофицер глумливо процедил имя Королевы сквозь зубы, -- и ее тар-валонская ведьма, верно? Громко заскрипели по полу стулья. Все люди в зале вдруг разом оказались на ногах. Они стояли недвижимо, будто статуи, но каждый впился в Белоплащников суровым взглядом, не сулящим тем ничего хорошего. Подофицер сделал вид, что ничего не заметил, но четверка за его спиной встревоженно завертела головами. -- Тебе обойдется дешевле, трактирщик, -- заявил под-офицер, -- если ты окажешь содействие поискам. В нынешние времена с теми, кто укрывает Друзей Темного, обходятся сурово. Навряд ли, по-моему, заведение, на двери которого Клык Дракона, привлечет много клиентов. С таким рисунком на твоей двери жди беды с огнем. -- Вы немедленно уберетесь отсюда, -- тихо произнес мастер Гилл, -- или же я пошлю за Гвардией Королевы, чтобы они увезли то, что от вас останется, к навозным кучам. Меч Ламгвина с шорохом выполз из ножен, и неприятный скрип стали о кожу -- когда мечи и кинжалы легли в руки -- эхом пролетел через всю залу. Девушки-подавальщицы, суетясь, устремились к дверям. Подофицер посмотрел вокруг в презрительном сомнении. -- Клык Дракона... -- На счет "пять" не поможет, -- закончил за него мастер Гилл. Он поднял вверх сжатый кулак и отогнул указательный палец. -- Раз. -- Ты, должно быть, спятил, трактирщик, раз угрожаешь Детям Света! -- У Белоплащников нет никаких прав в Кэймлине. Два! -- Ты вправду думаешь, что этим все кончится? -- Три! -- Мы вернемся, -- огрызнулся подофицер и поспешно развернул своих людей, пытаясь сделать вид, что якобы уходит в должном порядке и по своему желанию. Его, однако, с головой выдавало поведение подчиненных, устремившихся к дверям, -- не бегущих, но отнюдь не делающих тайны из того, что им хочется побыстрее оказаться за порогом гостиницы. В дверях, с мечом в руках, возвышался Ламгвин, лишь чуть посторонившийся в ответ на яростные взмахи мастера Гилла. Когда Белоплащники убрались, содержатель гостиницы тяжело рухнул на стул. Он провел рукой по лбу, затем уставился на ладонь, как будто удивляясь тому, что она не мокрая от испарины. Мужчины вновь рассаживались по местам, посмеиваясь над тем, что совершили. Некоторые подошли к мастеру Гиллу и одобряюще похлопали его по плечу. Когда тот заметил Ранда, то, пошатываясь, поднялся со стула и засеменил к нему. -- Кто бы мог подумать, что во мне есть нечто от героя? -- удивленно сказал хозяин. -- Да осияет меня Свет. -- Внезапно он встряхнулся, голос его вновь стал почти прежним. -- Тебе нельзя показываться на глаза людям, а позже я переправлю тебя из города. -- Бросив искоса опасливый взгляд на общую залу, мастер Гилл подтолкнул Ранда в глубь коридора. -- Эта шайка вернется, или же днем появятся несколько шпионов, напяливших красное. После того небольшого представления, что я закатил, сомневаюсь, чтоб им было дело до того, тут ты или нет, но действовать они станут так, будто ты -- здесь. -- Это безумие какое-то! -- запротестовал Ранд. Повинуясь жесту мастера Гилла, он понизил голос: -- У Белоплащников нет никакой причины искать меня. -- Ничего не знаю о причинах, парень, но будь уверен: им нужны наверняка ты и Мэт. Что ты такого успел натворить? Элайда, да еще и Белоплащники туда же. Ранд поднял протестующе руки, затем уронил. В этом не было никакого смысла, но ведь он сам, своими ушами слышал Белоплащника. -- А как же вы? Даже если Белоплащники не найдут нас, вам они наверняка доставят кучу неприятностей. -- Не беспокойся об этом, парень. Гвардия Королевы все еще поддерживает закон, даже если они и разрешают изменникам с гордым видом разгуливать с белыми повязками. Что касается ночи... Что ж, Ламгвину с его друзьями придется немного не поспать, но мне уже почти жаль того бедолагу, кто решит оставить хотя бы царапину на моей двери. Перед ними, присев в реверансе мастеру Гиллу, появилась Гилда. -- Сэр, там... Там леди. В кухне. -- Подобным сочетанием девушка была явно шокирована. -- Она спрашивала мастера Ранда, сэр, и мастера Мэта, по именам. Ранд обменялся озадаченным взглядами с содержателем гостиницы. -- Парень, -- промолвил мастер Гилл, -- если тебе и в самом деле удалось выманить Леди Илэйн из Дворца в мою гостиницу, мы все кончим встречей с палачом. -- При упоминании Дочери-Наследницы Гилда ойкнула и круглыми глазами уставилась на Ранда. -- Брысь отсюда, девочка! -- строго приказал содержатель гостиницы. -- И помалкивай о том, что слышала. Это дело никого не касается. -- Гилда опять закивала и умчалась по коридору, бросая на бегу взгляды через плечо на Ранда. -- В пять минут, -- вздохнул мастер Гилл, -- она разболтает остальным женщинам, что ты -- переодетый принц. К ночи этот слух разлетится по всему Новому Городу. -- Мастер Гилл, -- сказал Ранд, -- я ни разу не упоминал о Мэте при Илэйн. Не может быть... -- Вдруг юноша расплылся в широкой улыбке и со всех ног устремился к кухне. -- Стой! -- воззвал ему вслед хозяин гостиницы. -- Подожди, пока не удостоверишься. Погоди же, дурень! Ранд распахнул дверь на кухню, и они были там! Морейн, ничуть не удивленная, остановила на нем взгляд ясных глаз. Найнив и Эгвейн, радостно смеясь, подбежали к нему и стали его обнимать, позади них переминался Перрин, все трое поглаживали Ранда по плечам, словно желая убедиться, что он не бесплотный дух. В дверях, ведущих во двор и к конюшням, упершись спиной и сапогом в косяк, стоял Лан, наблюдая сразу за кухней и двором. Ранд попытался сжать в объятиях обеих женщин и пожать руку Перрину, причем все сделать сразу, результатом чего стали переплетенье рук и взрыв смеха, когда Найнив попыталась пощупать ему лоб -- нет ли жара. Вид у всех был усталый и немного потрепанный, а у Перрина вдобавок синяки на лице, и глаза он все время опускал вниз, чего за ним раньше не замечалось, -- но они были живы и вновь вместе. Горло у Ранда перехватило, он едва мог говорить. -- Я уж боялся, что никогда вас больше не увижу, -- выдавил он наконец. -- Я боялся, что вы все... -- Я знала, что ты жив, -- сказала, уткнувшись ему в грудь, Эгвейн. -- Я всегда знала это. Всегда! -- А я -- нет, -- заявила Найнив. Для столь радостного момента голос ее прозвучал чересчур резко, но в следующее мгновение тон смягчился, и она улыбнулась Ранду: -- Ты хорошо выглядишь, Ранд. Похудел, но, хвала Свету, выглядишь хорошо. -- Угу, -- раздался за спиной Ранда голос мастера Гилла, -- полагаю, эти люди тебе все же знакомы. Это те самые друзья, которых ты разыскивал? Ранд кивнул. -- Да, это мои друзья. Он представил всех; возникло странное чувство, когда он называл подлинные имена Лана и Морейн. Оба они после этого пронзили его взглядами. Каждого содержатель гостиницы приветствовал открытой улыбкой, но встреча со Стражем, и особенно с Морейн, произвела на него глубокое впечатление. На нее он взирал откровенно открыв рот: одно дело -- знать, что Айз Седай помогала ребятам, совсем другое -- узреть воочию ее появление на кухне; потом мастер Гилл низко поклонился. -- Добро пожаловать в "Благословение Королевы", Айз Седай, будьте моей гостьей. Хотя я полагаю, вы пожелаете остановиться во Дворце, у Элайды Седай, вместе с теми Айз Седай, что привезли Лжедракона. -- Вновь поклонившись, он бросил на Ранда быстрый обеспокоенный взгляд. Конечно, замечательно, что он не отзывался дурно об Айз Седай; но не то же самое говорить, что ему очень хочется, чтобы кто-то из Айз Седай ночевал под одной с ним крышей. Ранд ободряюще кивнул мастеру Гиллу, пытаясь так подсказать ему, что все хорошо. Морейн -- не Элайда, у которой за каждым взглядом, за каждым словом таится угроза. Ты уверен? Даже теперь, ты уверен? -- Полагаю, я остановлюсь тут, -- сказала Морейн, -- ненадолго я задержусь в Кэймлине. И вы позволите мне заплатить. Кошка цвета коленкора прошествовала из коридора и принялась тереться о ноги мастера Гилла. Только она начала ластиться, как из-под стола выпрыгнула пушистая серая, выгнула спину дугой и зашипела. Коленкоровая сжалась в ворчащий шар, и серая сиганула мимо Лана во двор. Мастер Гилл рассыпался в извинениях за кошек, заодно возражая: мол, Морейн окажет ему честь быть его гостьей, но уверена ли она, что не хочет отдать предпочтение Дворцу, -- это он вполне может понять, -- однако он выражает надежду, что Морейн согласна принять его лучшую комнату в качестве подарка. Все это в его речи смешалось в беспорядочную кучу, на которую Морейн, казалось, не обращала ровно никакого внимания. Вместо ответа она нагнулась погладить рыже-белую кошку, которая незамедлительно променяла лодыжки мастера Гилла на ее. -- Я успела заметить здесь еще четырех кошек, -- сказала Морейн. -- Вам досаждают мыши? Крысы? -- Крысы, Морейн Седай, -- вздохнул содержатель гостиницы. -- Жуткое дело. Не из-за того, что у меня в заведении грязно, сами понимаете. Это все из-за людей, во всем городе полно людей и крыс. Но мои кошки позаботятся о них. Вас крысы не потревожат, обещаю. Ранд обменялся мимолетным взглядом с Перрином, который сразу же опустил глаза. Что-то было не так с глазами Перрина. И он был молчалив; Перрин всегда отличался немногословием, но молчуном никогда не слыл. Сейчас же он вообще не сказал еще ни слова. -- Наверное, из-за людей, -- сказал Ранд. -- С вашего позволения, мастер Гилл, -- сказала Морейн так, будто решила преподнести это в качестве дара. -- Очень просто сделать так, чтобы эту улицу крысы обходили стороной. Если повезет, крысы даже не поймут, что их сюда не подпускают. От последних слов мастер Гилл нахмурился, но поклонился, принимая предложение Морейн. -- Если вы уверены, что не хотите остановиться во Дворце, Айз Седай. -- А где Мэт? -- вдруг спросила Найнив. -- Она сказала, что он тоже здесь. -- Наверху, -- ответил Ранд. -- Он... неважно себя чувствует. Найнив вскинула голову. -- Он болен? Крысы пусть останутся для нее, а сама я займусь Мэтом. Ранд, сейчас же проводи меня к нему! -- Все ступайте наверх, -- сказала Морейн. -- Через несколько минут я подойду к вам. Мы тут толпимся в кухне мастера Гилла, а было бы лучше собраться где-нибудь в тихом уголке. В ее словах слышался явный подтекст. Не мозольте глаза. Время скрываться еще не миновало. -- Идемте, -- сказал Ранд. -- Поднимемся через черный ход. Двуреченцы потянулись за ним плотной группой к задней лестнице, оставив Айз Седай и Стража на кухне вместе с мастером Гиллом. Ранда просто-таки распирало от радости, что они вновь вместе, и он едва справлялся со своими чувствами. Словно бы они опять оказались дома. С лица его не сходила улыбка. Те же самые чувства радости и облегчения переполняли, видимо, и остальных. Они посмеивались неизвестно отчего и все тянулись, чтобы взять Ранда за руку. Правда, голос Перрина звучал подавленно, и он почти не поднимал глаз, но на лестнице разговорился. -- Морейн сказала, что найдет тебя и Мэта, и она нашла вас. Когда мы въехали в город, все лишь по сторонам озирались да глазами хлопали -- ну, все, кроме Лана, разумеется, -- на людей, на дома, на все вокруг. -- Густые кудри его качнулись, когда он недоверчиво мотнул головой. -- Все такое громадное! И столько людей. Некоторые из них тоже глазели на нас и кричали: "Красное или белое?", будто это имело какой-то смысл. Эгвейн коснулась меча Ранда, проведя пальцем по красной обвязке. -- Что это значит? -- Ничего, -- ответил он. -- Ничего важного. Мы ведь отправляемся в Тар Валон, ты не забыла? Эгвейн взглянула на него, но руку убрала и продолжила рассказ Перрина: -- Морейн смотрела по сторонам не больше, чем Лан. Она столько водила нас взад-вперед по этим переулкам, -- совсем как собака, идущая по следу, -- я было решила, что вас тут нет. Потом, совсем ни с того ни с сего, она поспешила по улице, и следующее, что я помню, это как мы отдаем поводья лошадей конюхам и входим в кухню. Она даже не спрашивала, здесь ли вы. Просто велела женщине, которая месила тесто, пойти передать Ранду ал'Тору и Мэту Коутону, что их хотят видеть. А потом ты... -- улыбнулась она, -- ...будто шарик, появившийся из ниоткуда в руке менестреля. -- А где менестрель? -- спросил Перрин. -- Он с вами? Живот у Ранда скрутило, и радостное настроение от встречи с вновь обретенными друзьями сразу испортилось -- будто туча набежала на солнце. -- Том погиб. Я думаю, что он погиб. Там был Исчезающий... -- Большего сказать Ранд был не в силах. Найнив, что-то пробормотав, покачала головой. Пока двуреченцы поднимались по лестнице, молчание сгустилось вокруг них, гася тихие смешки и истачивая радость. На верхней площадке Ранд заговорил: -- Мэт, если быть точным, не болен. Это... Увидите. -- Он распахнул дверь в комнату, которую занимал с Мэтом. -- Посмотри, кто тут, Мэт! Мэт по-прежнему лежал, свернувшись калачиком, на кровати в той же позе, как его оставил Ранд. Он приподнял голову и уставился на людей у двери. -- Откуда тебе известно, что они в самом деле те, на кого похожи? -- хрипло спросил Мэт. Кожа на его покрасневшем лице туго натянулась и блестела от пота. -- Откуда мне знать, что ты тот, за кого себя выдаешь? -- Не болен? -- Найнив смерила Ранда презрительным взглядом, быстро проходя мимо него, уже снимая с плеча свою сумку. -- Все изменилось, -- проскрежетал Мэт. -- Как я могу быть уверен? Перрин? Это ты? Ты изменился, правда? -- Смех Мэта больше походил на кашель. -- О да, уж ты-то изменился. К изумлению Ранда, Перрин осел на край другой кровати, сжав голову руками и уставясь в пол. Сухой кашляющий смех Мэта будто ножом пронзал Перрина. Найнив опустилась на колени возле кровати Мэта и приложила ладонь к его лицу, сдвинув повязку на голове парня. Мэт отдернулся от нее с презрительным видом. Подернутые пеленой глаза его блестели. -- Ты горишь, -- сказала Найнив, -- но с таким жаром ты вряд ли потел бы так обильно. -- Она не могла скрыть беспокойства в голосе. -- Ранд, принеси-ка с Перрином как можно больше холодной воды и чистых кусков материи. Сначала, Мэт, я собью тебе жар, и... -- Хорошенькая Найнив! -- словно сплюнул Мэт. -- Мудрой ведь не положено думать о себе как о женщине. Как о хорошенькой женщине. А ты ведь думаешь, правда? Теперь. Ты не можешь теперь заставить себя забыть, что ты хорошенькая женщина, и это страшит тебя. Все изменилось. -- Пока Мэт говорил, лицо Найнив бледнело -- то ли от гнева, то ли от чего-то другого, Ранд не взялся бы сказать. Мэт издал хитрый смешок, и его лихорадочно блестевшие глаза скользнули по Эгвейн. -- Хорошенькая Эгвейн! -- каркнул он. -- Хорошенькая, как Найнив. И у тебя есть с нею и другое общее, правда? Мечты. О чем ты теперь мечтаешь? Эгвейн на шаг отступила от кровати. -- На время соглядатаи Темного нам не грозят, -- сообщила Морейн, входя в комнату в сопровождении Лана. Едва она перешагнула порог, ее взор упал на Мэта, и она зашипела, словно дотронулась до раскаленной плиты: -- Прочь от него! Найнив не двинулась с места, лишь удивленно оглянулась на Айз Седай. Два быстрых шага, и Морейн схватила Мудрую под мышки и потащила от кровати, как мешок с зерном. Найнив вырывалась и протестовала, но Морейн не отпускала ее, пока та не оказалась подальше от кровати Мэта. Встав на ноги, Мудрая продолжала возмущаться, гневно оправляя одежду, но Морейн совершенно ее игнорировала. Айз Седай наблюдала за Мэтом и смотрела только на него, причем таким взглядом, будто следила за ядовитой, смертельно опасной змеей. -- Все держитесь подальше от него, -- сказала она. -- И успокойтесь. Столь же пристально Мэт смотрел на Айз Седай. Он ощерил зубы в безмолвном рычании, сжался в еще более тугой комок, но глаз от нее не отводил. Морейн медленно протянула руку и положила ее невесомо ему на колено, двинула ладонь к его груди. От ее прикосновения Мэта сотрясли судороги, содрогание омерзения спазматически скрутило тело, и он вдруг выбросил вперед руку, нанося по лицу Морейн режущий удар кинжалом, в рукояти которого сверкнул рубин. Лан только что стоял в дверях, а в следующий миг он уже очутился у кровати, будто их и не разделяло пространство в несколько шагов. Его рука обхватила запястье Мэта, остановив удар, словно тот пришелся в камень. Мэт по-прежнему сжимался в тугой клубок. Лишь рука с кинжалом подрагивала в напряжении, пытаясь вырваться из неумолимой хватки Стража. Горящий ненавистью взгляд Мэта впился в Морейн. Морейн тоже не шевелилась. Она не уклонилась от клинка, дрожащего сейчас всего в паре дюймов от ее лица, как не шелохнулась и тогда, когда Мэт ударил кинжалом. -- Откуда он взял это? -- спросила она звенящим сталью голосом. -- Я же спрашивала, давал ли вам Мордет что-нибудь. Я спрашивала и предупреждала вас, и вы ответили, что не давал. -- Он и не давал, -- сказал Ранд. -- Он... Мэт сам взял кинжал из сокровищницы. -- Морейн взглянула на Ранда. Он почти отступил от ее горящих, почти как у Мэта, глаз, но она повернулась обратно к постели. -- Я не знал, пока мы с вами не разделились. Я не знал! -- Ты не знал. -- Морейн внимательно рассматривала Мэта. Тот до сих пор лежал, прижав колени к груди, по-прежнему беззвучно рыча, и его рука все еще боролась с Ланом, пытаясь дотянуться до Морейн кинжалом. -- Это чудо, что вы ушли так далеко с этим. Едва взглянув, я почувствовала это зло -- прикосновение Машадара, но Исчезающий чувствует его за мили. Даже не зная точно где, он мог бы определить, насколько оно близко, и Машадар притягивал бы его дух до тех пор, пока кости его не вспомнили, что именно такое зло поглотило то войско -- Повелителей Ужаса, Исчезающих, троллоков и иже с ними. Некоторые Друзья Темного тоже могут ощущать его. Те, кто поистине отдал свои души. Но ничего не поделаешь: у них бы возникло внезапно такое ощущение, будто кожа зачесалась от самого воздуха вокруг. Они были бы вынуждены искать то, что вызвало такой зуд. Это зло притягивало бы их точно так же, как магнит притягивает железные опилки. -- Были Друзья Темного, -- сказал Ранд, -- и не однажды, но мы удрали от них. И Исчезающий, в ночь перед тем, как мы добрались до Кэймлина, но он нас не заметил. -- Юноша прочистил горло. -- Ходят слухи о странных тварях, бродящих ночами за городскими стенами. Это могут быть троллоки. -- Это и есть троллоки, овечий пастух, -- криво улыбнулся Лан. -- А где троллоки, там и Исчезающие. -- На тыльной стороне руки Стража проступили сухожилия от усилия, с каким он удерживал запястье Мэта, но в голосе напряжения не слышалось. -- Они стараются скрывать свое появление, но я на протяжении двух дней видел следы. И слышал фермеров и селян, ворчащих о тварях в ночи. В Двуречье Мурддраал каким-то образом сумел нанести удар, оставшись до того незамеченным, но сейчас с каждым днем они подходят все ближе и ближе к тем, кто может послать солдат найти их и уничтожить. И все равно теперь они не остановятся, овечий пастух. -- Но мы в Кэймлине, -- промолвила Эгвейн. -- Они не могут добраться до нас, пока... -- Не могут? -- перебил ее Страж. -- За городом Исчезающие копят силы. Собирают троллоков. Это легко читается по следам, если знать, что искать. Там уже троллоков намного больше, чем требуется для простого наблюдения за всеми выходами из города, -- по меньшей мере, дюжина кулаков. На это может быть одна-единственная причина: когда Исчезающие соберут достаточные силы, они войдут в город за нами. Такая вылазка наверняка приведет к тому, что половина армий юга отправится скорым маршем к Пограничным Землям, но очевидно, что Исчезающие готовы на такой риск. Вы трое слишком долго ускользали от них. Похоже на то, овечий пастух, что ты принес в Кэймлин новую Троллокову Войну. Эгвейн сдавленно всхлипнула, а Перрин покачал головой, словно не соглашаясь с этим. При мысли о троллоках на кэймлинских улицах Ранда замутило. Всем этим людям, готовым вцепиться друг другу в горло, никогда не понять, что настоящая опасность только и ждет, чтобы перебраться через стены. Что они будут делать, когда вдруг обнаружат рядом с собой убивающих их троллоков и Исчезающих? Ранд чуть ли не наяву видел горящие башни, пламя, пробивающееся через купола, грабящих и рыскающих по изгибающимся улицам и аллеям Внутреннего Города троллоков. Объятый огнем Дворец. Илэйн, и Гавин, и Моргейз... мертвые. -- Пока еще нет, -- рассеянно обронила Морейн. Она по-прежнему изучала Мэта. -- Если нам удастся отыскать способ выбраться из Кэймлина. У Полулюдей тогда исчезнет Интерес к городу. Если... Так много "если". -- Лучше бы мы все умерли, -- заявил вдруг Перрин, и Ранд чуть не подпрыгнул, когда эти слова эхом отозвались в его мыслях. Перрин по-прежнему сидел уставясь в пол -- теперь свирепо и зло, -- и голос его был полон горечи. -- Всюду, куда бы ни пришли, мы приносим за собой горе и страдания. Для всех было бы лучше, если б мы умерли! Найнив резко развернулась к нему, на ее лице читались бешенство, тревога и страх, но Морейн опередила ее. -- Чего ты добьешься -- для себя или кого-нибудь еще, -- умерев? -- спросила Айз Седай. Голос ее был ровен, но тем не менее резок. -- Если Повелитель Могил обрел, как я опасаюсь, столько свободы, что в состоянии касаться Узора, то он дотянется до тебя мертвого много легче, чем до живого. Мертвым ты не поможешь никому: ни тем людям, кто помогал вам, ни своим друзьям и семье там, в Двуречье. На мир опускается Тень, и никто из вас не остановит ее, будучи мертвым. Перрин поднял голову, взглянул на Морейн, и Ранд вздрогнул. Радужки глаз у его друга были скорее желтыми, чем коричневыми. С растрепанными лохмами и напряженностью его взгляда, в нем было что-то такое... Ранду никак не удавалось ухватить это "что-то", чтобы определить в точности. Перрин заговорил с мягкой решительностью, которая придала его словам больше веса, чем в случае, если б он кричал. -- И живыми мы ее остановить тоже не можем, так ведь? -- Позже у меня будет время поспорить с тобой, -- сказала Морейн, -- но твоему другу я нужна сейчас. -- Она отступила в сторону, чтобы все видели Мэта. Глаза его, переполненные яростью, по-прежнему неотрывно следили за ней, он не двинулся на кровати ни на дюйм. Испарина выступила на его лице, бескровные губы застыли в оставшемся прежним оскале-рычании. Казалось, все его силы отданы тому, чтобы дотянуться до Морейн кинжалом, который Лан удерживал недвижимым. -- Или вы забыли? Перрин смущенно пожал плечами и без слов развел руками. -- Что с ним случилось? -- спросила Эгвейн, а Найнив добавила: -- Это заразно? Все равно я вылечу его. Судя по всему, я не могу подхватить болезнь, неважно, какова она. -- О, это заразно, -- сказала Морейн, -- и ваша... защита вас не убережет. -- Она указала на кинжал с рубином в рукояти осторожно, чтобы палец не коснулся оружия. Клинок дрожал, когда Мэт изо всех сил старался достать им Морейн. -- Это -- из Шадар Логота. В том городе нет ни песчинки, которая не была бы заражена и не была бы опасна, стоит только вынести ее за стены, а этот предмет -- намного крупнее песчинки. Зло, которое уничтожило Шадар Логот, -- в нем, а теперь и в Мэте. Подозрительность и ненависть, настолько сильные, что даже самые близкие друзья видятся как враги, укореняются в плоть и кости так глубоко, что остается единственная мысль: убивать. Вынеся кинжал за стены Шадар Логота, он освободил это зло, вот это семя зла, от тех уз, что удерживали его в том месте. Оно будет прибывать и убывать в Мэте, то, что он имеет в своем сердце, будет сражаться с ядом Машадара, который попытается одолеть его, но сейчас битва в его душе почти кончена, и Мэт почти побежден. Вскоре, если зараза не убьет его раньше, он, куда бы ни пошел, будет распространять это зло, словно мор. Точно так же, как одной царапинки этим клинком достаточно, чтобы заразить и уничтожить человека, скоро несколько минут, проведенные вместе с Мэтом, будут смертоносны. Лицо у Найнив побелело. -- Сможете вы что-нибудь сделать? -- прошептала она, -- Надеюсь, -- вздохнула Морейн. -- Ради мира, надеюсь, я не слишком опоздала. -- Она порылась в поясной сумке и достала завернутый в шелк ангриал. -- Оставьте меня с Мэтом. Держитесь вместе и найдите местечко, где вы будете не слишком на виду, но оставьте меня. Я сделаю для него, что смогу. ГЛАВА 42. ВОСПОМИНАНИЕ О СНАХ Ранд повел упавшую духом группу вниз по лестнице. Теперь разговаривать не хотелось никому и ни с кем. Ранд тоже не испытывал большого желания беседовать. Солнце уже давно клонилось к горизонту, так что на задней лестнице было сумрачно, поскольку лампы еще не зажгли. На ступенях протянулась чересполосица солнца и теней. Лицо у Перрина, как и у остальных, было замкнутым, но лоб его не бороздили тревожные морщины. Ранд подумал, что выражение лица Перрина напоминает покорность судьбе. Он стал гадать про себя, отчего это, и хотел было спросить, но увидел, что, когда Перрин ступал в полосу тени, глаза его, будто собравшие всю малость тамошнего света, приглушенно светились, подобно отполированному янтарю. Ранд вздрогнул и постарался сосредоточиться на том, что видел вокруг: на обшитых панелями орехового дерева стенах и на дубовых перилах лестницы, на крепких, повседневных предметах. Несколько, раз ему пришлось вытереть руки о куртку, ладони вновь и вновь влажнели от пота. Теперь-то все будет хорошо. Мы опять вместе и... Свет, Мэт. Ранд повел всех в библиотеку окольным путем, через коридор у кухни, в обход общей залы. Немн