н. Отряд двигался цепочкой, Мэт -- позади Стража, где он в нужный момент мог бы с большей эффективностью воспользоваться луком, а замыкал колонну Перрин, топор его лежал на передней луке. Путники выехали на гребень холма, и в один миг их окружило Запустение -- уродливое, извращенное, гниющее, в ядовитых разводах всех цветов радуги. Ранд оглянулся через плечо, но сада Зеленого Человека нигде не было заметно. Одно Запустение, как и раньше, простиралось позади. Однако ему почудилось, всего на мгновение, что он видел возвышающуюся крону дуба, зеленую и пышную, потом замерцавшую и пропавшую. После там было одно лишь Запустение. Ранд побаивался, что им придется вновь пробивать себе дорогу -- как они с боем прорывались сюда, но Запустение оказалось смирным, тихим и спокойным, будто вымершее. Ни единая ветвь не дрогнула, вздумав стегнуть по путникам, ничто не выло и не кричало ни поблизости, ни вдалеке. Запустение словно затаилось, не чтобы внезапно наброситься, а как будто усмиренное сильным ударом и боязливо ожидающее следующего. Даже солнце было не таким красным. Когда солнце немного скатилось с зенита, путники миновали ожерелье озер. Лан держал путь в сторону от озер и даже не оглянулся на них, но Ранду показалось, что семь башен стали выше, чем тогда, когда он впервые видел их. Он был уверен, что зубчатые верхушки теперь дальше от земли, и он едва ли не наяву видел, как над целыми, без единой щербинки, блестящими на солнце башнями бьются на ветру флаги с Золотым Журавлем. Ранд моргнул и присмотрелся, но башни исчезать бесследно не желали. Они по-прежнему были там, на самой грани видимости, пока Запустение не скрыло озера. Перед заходом солнца Страж выбрал место для лагеря. Морейн, с помощью Найнив и Эгвейн, расставила сторожей. Прежде чем начать, Айз Седай шепнула каждой женщине на ухо. Найнив заколебалась, но когда Морейн смежила веки, вместе с нею закрыли глаза и Эгвейн, и Найнив. Ранд заметил, как Мэт и Перрин уставились на них, и удивился, почему его друзья так поражены этим. Каждая женщина -- Айз Седай, безрадостно подумал Ранд. Да поможет мне. Свет, я-то -- тоже. Уныние сковало ему язык. -- Почему теперь все по-другому? -- спросил Перрин. Эгвейн и Мудрая помогали Морейн улечься на постель. -- Чувство такое, будто... Он пожал широкими плечами, не в силах подобрать слово. -- Мы нанесли по Темному мощный удар, -- отозвалась Морейн, со вздохом вытянувшись на ложе, -- Оправляться Тени придется долго. -- Как? -- требовательно спросил Мэт. -- Что мы такого сделали? -- Спите, -- сказала Морейн. -- Мы еще не выбрались из Запустения. Но следующим утром Ранд никаких перемен не заметил. Конечно, гнилой налет Запустения, по мере того как отряд скакал на юг, ослабевал. Искривленные деревья сменялись прямыми. Душная жара спадала. Гниющая листва уступала место просто больной. А потом -- понял Ранд -- и не больной. Лес вокруг порыжел от молодой поросли, густо выступившей на ветвях. На подлеске вспухли почки, зеленые плети ползучих растений раскинулись по скалам, распустившиеся полевые цветы яркими точками усеивали густую траву -- совсем как там, где ходил Зеленый Человек. Походило на то, будто весна, долго сдерживаемая зимой, теперь где могла наверстывала упущенное. Ранд не единственный таращил глаза округ. -- Мощный удар, -- пробормотала Морейн и больше не сказала ничего. Вокруг каменного столба, отмечающего Границу, обвилась ветка шиповника. Из сторожевых башен высыпали приветствовать отряд солдаты. Ошеломление слышалось в их смехе, глаза сверкали изумлением, им словно и не верилось, что под ногами -- новая трава. -- Свет одолел Тень! -- Великая победа в Тарвиновом Ущелье! У нас есть известие! Победа! -- Свет вновь благословляет нас! -- Король Изар силен в Свете, -- отвечал Лан на все крики. Солдаты с застав хотели оказать Морейн помощь или хотя бы послать с отрядом эскорт, но она отказалась от всего. Даже одного слова Айз Седай, пусть и лежащей без сил на носилках, было достаточно, чтобы закованные в броню мужчины уступили, склонив головы и соглашаясь с ее желаниями. Смех солдат летел вслед Ранду и его спутникам. Во второй половине дня отряд, ведомый Ланом, достиг Фал Дара, обнаружив суровый, непреклонный город звенящим от ликования. Звенящим на самом деле. Вряд ли в городе оставался без дела хоть один колокол, начиная с самого малюсенького серебряного колокольчика на лошадиной сбруе и кончая огромными бронзовыми набатными гонгами на башнях. Ворота стояли распахнутыми настежь, и солдаты бегали по улицам со смехом и песнями, цветы были воткнуты в волосы и щели доспехов. Простой люд -- горожане и крестьяне -- еще не возвратился из Фал Морана, но солдаты совсем недавно вернулись из Тарвинова Ущелья, и их радость захлестнула улицы. -- Победа в Ущелье! Мы победили! -- Чудо в Ущелье! Вернулась Эпоха Легенд! -- Весна! -- Седовласый ветеран, смеясь, повесил Ранду на шею гирлянду утренних звезд. Его собственный чуб являл собой белую гроздь цветов. -- Вновь Свет благословил нас весной! Прознав, что прибывшие направляются в цитадель, их окружило кольцо мужчин в латах и цветах, расчищая путь через празднующие победу толпы. Первым, кого Ранд увидел без улыбки на лице, был Ингтар. -- Я опоздал, -- с сердитой угрюмостью сказал он Лану. -- Опоздал на час и даже не видел битвы. Мир! -- Громко скрежетнули его зубы, но потом на лице Ингтара появилось раскаяние. -- Прошу прощения. Огорчение заставило меня забыть о своих обязанностях. Добро пожаловать, Строитель. Добро пожаловать вам всем. Рад видеть вас благополучно вернувшимися из Запустения... Я приведу лекаря в покои Морейн Седай и уведомлю Лорда Агельмара... -- Проводите меня к Лорду Агельмару, -- приказала Морейн. -- Отведите нас всех. Ингтар открыл было рот, но склонил голову, повинуясь силе ее взора. Агельмар был у себя в кабинете, мечи и доспехи вновь заняли свои места на стойках, и лицо Лорда Фал Дара оказалось вторым лицом без улыбки. Он тревожно хмурился, а когда увидел, как слуги в ливреях вносят носилки с Морейн, брови его сдвинулись еще обеспокоеннее. Женщины в черном и золотом, доставившие Айз Седай к Агельмару, волновались: ведь Морейн не успела даже освежиться, не говоря о том, что она не стала ждать, пока к ней приведут лекаря. Лойал внес золотой ларец. Осколки печати по-прежнему лежали в сумке Морейн; знамя Льюса Тэрина Теламона было закатано в одеяло, а оно по-прежнему было приторочено к седлу Алдиб. Конюху, который уводил белую кобылу, было строго-настрого наказано проследить, чтобы потом одеяло, ни в коем случае не разворачивая, перенесли в отведенные для Айз Седай комнаты. -- Мир! -- тихо проговорил Лорд Фал Дара. -- Вы ранены, Морейн Седай? Ингтар, почему вы не позаботились, чтобы Айз Седай уложили в постель, и не привели к ней лекаря? -- Успокойтесь, Лорд Агельмар, -- сказала Морейн. -- Ингтар сделал так по моему распоряжению. Не так уж я слаба, как тут, похоже, считает каждый. Она сделала знак рукой женщинам помочь ей сесть в кресло. Те тут же всплеснули руками, восклицая, что она слишком слаба, что ей нужно в теплую постель, что ей нужен лекарь, горячая ванна. Брови Морейн поднялись; женщины разом умолкли и поспешно помогли ей пересесть в кресло. Устроившись в нем, Морейн раздраженно отмахнулась от слуг: -- Я должна переговорить с вами. Лорд Агельмар. Агельмар кивнул, и Ингтар взмахом руки отослал слуг и вышел сам. Лорд Фал Дара обвел оставшихся в кабинете выжидающим взглядом; задержавшись особенно, как показалось Ранду, на Лойале и золотом сундуке. -- Мы слышали, -- произнесла Морейн, едва дверь за Ингтаром захлопнулась, -- что вы одержали в Тарвиновом Ущелье великую победу. -- Да, -- медленно сказал Агельмар, хмурый вид вновь вернулся к нему. -- Да, Айз Седай, и нет. Полулюди и троллоки были истреблены до последнего, но едва ли нами. Чудо, так мои люди назвали это. Земля поглотила врагов; горы похоронили их. Уцелело лишь несколько Драгкаров, слишком испуганных и способных лишь на то, чтобы во всю прыть улететь на север. -- И впрямь чудо, -- согласилась Морейн. -- И опять пришла весна. -- Чудо, -- произнес Агельмар, качая головой, -- но... Морейн Седай, люди многое болтают о том, что случилось в Ущелье. Что Свет, мол, обрел плоть и сражался за нас. Что Создатель явился в Ущелье и нанес удар по Тени. Но я видел мужчину, Морейн Седай. Я видел мужчину, и то, что он делал... этого не может быть, не должно быть. -- Колесо плетет, как желает Колесо, Лорд Фал Дара. -- Как скажете, Морейн Седай. -- А Падан Фейн? Он под стражей? Потом, как отдохну, мне нужно будет поговорить с ним. -- Как вы и распорядились, Айз Седай, он содержится под замком -- половину времени скуля, а другую половину -- пытаясь отдавать приказы страже, но... Мир, Морейн Седай, но что было с вами, что случилось в Запустении? Вы нашли Зеленого Человека? В нынешнем буйном росте молодой поросли я вижу его руку. -- Мы нашли его, -- без всякого выражения сказала Морейн. -- Зеленый Человек мертв, Лорд Агельмар, и Око Мира исчезло. Больше не будет цели для молодых людей, отправляющихся в поиск за славой. Лорд Фал Дара нахмурился, в замешательстве качая головой: -- Мертв? Зеленый Человек? Он не может... Значит, мы потерпели поражение? Но цветы и зеленеющие растения? -- Мы победили. Лорд Агельмар. Мы победили, и то, что земля сбросила оковы зимы, доказательство тому, но я опасаюсь, что последней битвы еще не было. -- Ранд зашевелился, но Айз Седай пронзительным взглядом пригвоздила его к месту. -- По-прежнему никуда не делось Запустение, а под Шайол Гул по-прежнему дымят кузницы Такан'дара. Еще много Полулюдей и троллоков без счета. Никогда не думайте, что в Пограничных Землях отпала нужда в бдительности. -- Я так и не думал, Айз Седай, -- твердо заявил Агельмар. Морейн жестом попросила Лойала поставить к ее ногам золотой ларец и потом открыла его, показав Агельмару рог. -- Рог Валир, -- произнесла она, и Агельмар задохнулся, пораженный. Ранду показалось, что седой воин готов пасть на колени. -- Имея это, Морейн Седай, какая разница, сколько осталось Полулюдей и троллоков! С героями прошлого, восставшими из могил, мы маршем пройдем до Проклятых Земель и сровняем Шайол Гул с землей. -- НЕТ! Агельмар изумленно раскрыл рот, но Морейн спокойно продолжила: -- Я показала его вам вовсе не для того, чтобы насмехаться над вами, но для того, чтобы вы знали: какие бы битвы нам ни грозили еще, наша мощь будет столь же велика, как и у Тени. Место ему не здесь. Нужно доставить Рог в Иллиан. Там-то ему и суждено собрать силы Света, в преддверии надвигающихся новых битв. Я попрошу у вас эскорт из лучших воинов, чтобы знать: рог в сохранности достигнет Иллиана. По-прежнему еще есть Друзья Темного, как и Полулюди с троллоками, и те, кто явятся на зов рога, последуют за тем, кто в него протрубил, -- кем бы он ни был. Рог должен достичь Иллиана. -- Будет так, как вы скажете, Айз Седай. Но когда крышка сундука закрылась, у Лорда Фал Дара был такой вид, как у человека, которому отказано в последнем проблеске Света. Семь дней спустя в Фал Дара по-прежнему звонили колокола. Из Фал Морана вернулся народ, влив свое ликование в веселье солдат, и возгласы и песни смешались с перезвоном колоколов. Длинный балкон, где стоял Ранд, выходил на личный парк Агельмара, зеленеющий и цветущий, но юноша вряд ли взглянул на деревья и кусты больше одного раза. Хоть солнце и высоко поднялось по небосклону, весна в Шайнаре была холоднее, чем Ранд привык дома, и тем не менее пот блестел на его голой груди и руках, когда юноша взмахивал клинком с клеймом цапли, -- каждое движение точное и выверенное, однако отстраненное от того, где он плавал в пустоте. И все равно он гадал, а много ли веселья бурлило бы в городе, знай горожане о знамени, которое втайне хранит Морейн. -- Хорошо, овечий пастух. -- Страж, облокотившись на перила сложенными на груди руками, придирчиво наблюдал за юношей. -- Действуешь ты хорошо, но не торопись так. Нельзя стать мастером клинка за несколько недель. Пустота исчезла, словно проколотый пузырь. -- Да и не думал я стать мастером клинка. -- Это оружие -- оружие мастера клинка, овечий пастух. -- Я просто хочу, чтобы мой отец гордился мной. -- Ладонь крепче стиснула грубую кожу рукояти. Я просто хочу, чтобы Тэм был моим отцом. Ранд с шумом сунул меч в ножны. -- Все равно у меня нет этих нескольких недель. -- Значит, ты не передумал? -- А вы? -- На лице Лана, похожем на обтесанный камень, не дрогнул ни один мускул. -- Вы что, попытаетесь остановить меня? Или Морейн Седай? -- Ты волен поступать как хочешь, овечий пастух, или же так, как сплетется для тебя Узор. -- Страж выпрямился. -- Сейчас я оставлю тебя. Ранд повернулся, глядя вслед уходящему Лану, и увидел стоящую неподалеку Эгвейн. -- О чем ты не передумал, Ранд? Он подхватил рубашку и куртку, внезапно почувствовав озноб. -- Я ухожу, Эгвейн. -- Куда? -- Куда-нибудь. Не знаю. -- Ему не хотелось встречаться с девушкой глазами, но он никак не мог перестать смотреть на нее. В ее волосы, волной падающие на плечи, были вплетены цветки дикого шиповника. Плащ на Эгвейн был запахнут -- темно-синий и вышитый по краям тонкой полоской белых цветков, на шайнарский манер, и соцветия на бортах прямой линией поднимались к лицу. Они казались не бледнее щек девушки; а глаза ее были большими и темными. -- Подальше куда-нибудь. -- Я уверена, Морейн Седай не понравится, что ты просто возьмешь и уйдешь. После... после того, что ты совершил, ты заслуживаешь хоть какой-то награды. -- Морейн даже не знает, что я вообще жив. Я сделал что она хотела, и с этим покончено. Когда я к ней пришел, она даже разговаривать со мной не стала. Нельзя сказать, чтобы я старался сдружиться с ней, но она сторонится меня. Ей не будет дела до того, уйду ли я, и мне все равно, понравится это ей или нет. -- Морейн еще не совсем поправилась, Ранд. -- Девушка помолчала. -- Мне нужно в Тар Валон, для обучения. Найнив тоже туда отправляется. И Мэта еще нужно исцелить от уз того кинжала, и Перрину хочется взглянуть на Тар Валон, прежде чем он уйдет... куда-нибудь. Ты можешь пойти с нами. -- И каждую секунду ждать, что какая-нибудь Айз Седай -- не Морейн -- раскроет, кто я есть, и что меня немедля укротят? -- Тон Ранда стал грубым, почти язвительным; со своим голосом он не совладал. -- Этого ты хочешь? -- Нет. Ранд понимал: никогда он не сможет сказать Эгвейн, как благодарен ей за то, что она ни мгновения не колебалась с ответом. -- Ранд, ты же не боишься... -- Они были одни, но девушка огляделась вокруг и все равно понизила голос. -- Морейн Седай говорит, что ты не должен касаться Истинного Источника. Если ты не коснешься Саидин, если ты не будешь пытаться управлять Силой, тебе ничто не грозит. -- О-о, я никогда в жизни не коснусь этого. Нет, даже если придется вначале руку себе отрубить. -- А что, если я не смогу удержаться? Я никогда не пытался управлять ею, даже у Ока. Что, если я не смогу остановить себя? -- Ты пойдешь домой, Ранд? Твоему отцу, должно быть, очень хочется повидаться с тобой. Даже Мэтов отец наверняка страсть как хочет снова увидеть сына. На следующий год я возвращусь в Эмондов Луг. Хотя бы ненадолго. Ранд провел ладонью по эфесу меча, кожей ощущая бронзовую цаплю. Мой отец. Дом. О Свет, как мне хочется увидеть... -- Нет, не домой. Куда-нибудь туда, где не окажется людей, которым можно будет причинить зло, если я не смогу удержать себя. Туда, где буду один. Неожиданно юноша почувствовал, что на балконе холодно, совсем как в снежном сугробе. -- Я собираюсь уйти, но не домой. -- Эгвейн, Эгвейн, почему ты должна стать одной из них... Он обнял девушку и прошептал, зарывшись лицом в ее волосы: -- Домой -- никогда. В личном саду Агельмара, в уединенном его уголке, под сенью беседки, плотно оплетенной зелеными побегами, густо усеянными белыми цветками, пошевелилась в своем шезлонге Морейн. Осколки печати лежали у нее на коленях, а маленький самоцвет, который она изредка носила в своих волосах, сверкая, волчком крутился на золотой цепочке, свисающей с кончиков ее пальцев. Слабое голубое свечение, окружающее камень, постепенно исчезло, и улыбка тронула губы Морейн. Сам по себе этот камень не имел никакой силы, но первое, что она научилась делать с помощью Единой Силы, еще девочкой, в Королевском Дворце в Кайриэне, -- использовать камень, чтобы слышать разговоры людей, когда те полагают, что они слишком далеко и услышать их нельзя. -- Да исполнятся Пророчества, -- прошептала Айз Седай. -- Дракон -- Возродился!