олго он там не просидит. А толпа уже бушевала. Вот она двинулась на меня... И тут мостовая у меня под ногами заходила ходуном. Послышался страшный скрип. Я увидел, как на верхней стенке сна прогнулась и покрылась трещинами проекция неба. К моим ногам рухнула наполовину ощипанная ворона и прежде чем расползтись пятном жирной сажи, спросила: - Сосисочек не желаете? А сон уже разбухал, раздувался. Я представил, как змора сейчас мечется по своему логову, пытаясь понять, что же с этим сном случилось, и захохотал. Безусловно, она уже давно потеряла меня из виду и конечно же, пора удирать. Я бросился со всех ног в сторону ведущего в нужную мне сторону соединительного туннеля. Мостовая под ногами вставала дыбом, так и норовя сбить меня с ног. То и дело попадались ошарашенные, ничего не понимающие обитатели сна. А я несся сломя голову к соединительному туннелю. А вот и он. Я ворвался в туннель и по инерции пробежал еще несколько десятков шагов. Потом остановился и отдышался. Великий сон, неужели все удалось так, как я и рассчитывал? Во всяком случае, для меня еще ничего не кончилось. Для меня еще все начиналось. Теперь предстояло самое главное - замести за собой следы. Я бежал и бежал, а туннель все не кончался. Он оказался очень длинным. Это было некстати, поскольку что мне позарез нужно было попасть в следующий сон как можно быстрее. Змора - она ведь не дура. Наверняка она очень скоро сообразит, что произошло. И тогда она плюнет на погибающий сон и сосредоточится на соседних, чтобы поймать тот момент, когда я в одном из них появлюсь. Теперь все решали секунды. Наконец туннель кончился. Выскочив из него, я сделал шаг в сторону от выхода из туннеля и остановился. Оставалось лишь ждать и надеяться, что все получится так, как я и рассчитывал. Кстати, змора вполне уже может вот-вот заглянуть в этот сон. Если я буду стоять неподвижно, то она может меня и не заметить. У меня, конечно, был соблазн рискнуть и перебежать в следующий туннель, но я не рискнул. Вдруг змора уже наблюдает за этим сном? Тогда она меня легко засечет. Нет, я уж лучше постою и подожду. Так вернее. Между тем, вибрация за моей спиной, там, где был переходной туннель, усилилась. Ну, еще бы! Я представил, как сон, в котором я только что был, схлопывается, сминается, проваливается в безвременье и поежился. Великий Гипнос! Остается только надеяться, что большинство его жителей все-таки сообразят удрать в другие сны по соединительным туннелям. Совесть мне шепнула, что во всем виноват я. Боже, да, я виноват. Но что я мог сделать без птицы-лоцмана? Мне почему-то нестерпимо захотелось сесть. Нет, этого делать не стоит. Я постарался расслабиться и приготовился ждать. Все усиливающаяся пульсация за мой спиной, подсказывала, что осталось совсем немного. Конечно, будь у меня птица-лоцман, я бы все сделал по-другому. Для начала я бы оборвал энергетическую нить, соединявшую этот сон с логовом зморы. Таким образом, она утратила бы над этим сном всякую власть. Потом я бы оборвал и закупорил соединительные туннели, увеличил толщину стенок сна и превратил его в неприступный бастион. После этого мне осталось бы лишь медленно, но совершенно неотвратимо, продвигать этот сон к границе мира зморы. У меня зачесалась нога. Ну вот, начинается. Очень осторожно, как можно медленнее, я наклонился и почесал ее. Потом, так же медленно, я выпрямился. Скорее бы, что ли... Сон, в котором я оказался, был довольно шизоидным, но ничего особенного из себя не представлял. Передо мной простирались покрытые короткой травкой холмы, по которым бродили люди с квадратными головами. Они походили друг на друга, как близнецы. А может, мне это только казалось? Очень трудно отличить друг от друга людей с одинаковыми квадратными головами. Вот один из них остановился и истошно закричал: - Ах, где ты, мой любимый Гессе! Ночами и днями я жду, когда ты ко мне придешь! Я мечтаю о тебе! Я преклоняюсь перед тобой! Я хочу быть твоим рабом. Я буду переписывать твои произведения, я буду их заучивать и воспитаю в духе Гессеизма своих детей! Пока он кричал, все квадратноголовые уселись на травку и достав из карманов по горсти голубого песка, стали посыпать им головы. Через некоторое время на небе вспыхнула розовая полоса и на ней зажглась золотая надпись "Зрите!". Вскоре ее сменила другая "Думайте!". Потом появилась "Говорите!". И наконец, как итог, вспыхнула мертвенно бледная "Подыхайте!" Увидев эту надпись, все квадратноголовые упали на спину и, задрав ноги вверх, истошно завопили. Туннель за моей спиной бился и дрожал, словно живой. Он вибрировал настолько сильно, что затрясся даже сон квадратноголовых. Почувствовав опасность, они с криками бросились в дальний конец своего сна. А я все ждал. Вот-вот из тоннеля должны были повалить спасающиеся бегством обитатели погибающего сна. Я надеялся, что мне удастся проскочить этот сон вместе с ними. Вот-вот они должны были появиться. Я переступил с ноги на ногу. И тут из тоннеля действительно повалили обитатели сна. Впереди всех спешил пузан в черном костюме. Я уже хотел было присоединиться к их толпе, но в вдруг они рассыпалась в стороны и из туннеля выскочил инуа. Вот это везение! Он походил на здоровенную, метров пяти длинной гусеницу, а толщиной был не менее метра. Видимо, инуа был очень старый. К его бокам присосалось не менее десятка белых червей-паразитов. Выскочив из туннеля, он замер, видимо пытаясь оценить обстановку. И тут я не оплошал. Прыгнув ему на спину, я схватился за жесткие, росшие возле головы наподобие гривы, волосы. Надо сказать, вовремя. Через мгновение инуа подпрыгнул и понесся со скоростью скаковой лошади. Йо-хо-хо! Вот на инуа я еще не ездил! Йо-хо-хо! Ничего, змора, мы с тобой еще потягаемся. Ты еще поймешь, что с инспекторами снов связываться не стоит. Ой, не стоит. Когда я вернусь с новой птицей-лоцманом, мы с тобой сразимся. Но это будет честный бой, а не нападение из засады. А пока можно считать, что от зморы я ускользнул. Значит, все было не зря. Инуа наверняка пробежит несколько снов, и в каком-нибудь из них я спрыгну. Змора в это время все еще будет обшаривать сны рядом с тем, который я уничтожил. А я буду уже на пути к шпионскому сну. Йо-хо-хо! 7 Инуа несся огромными скачками. Каким-то чудом я умудрялся удержаться на его спине, но меня мотало из стороны в сторону, как мешок с отрубями. Теперь, лишившись логова, дух сна будет бежать до тех пор, пока не наткнется на такой сон, инуа которого либо умер, либо сильно ослабел от старости. Поскольку змора отбирала свои сны довольно тщательно, искать ему придется долго. Мимо меня проносились холмы сна квадратноголовых. Иногда инуа делал просто чудовищные прыжки, и мне приходилось напрягать все силы, чтобы с него не свалиться. Мотаясь на его спине, я думал о том, что пока мне самым настоящим образом везет. Самой большой удачей было то, что зомби вытащил меня из безвременья. Не должен был он это делать, никак не должен. Стоп, а вдруг змора мне подыгрывает? Но зачем? Может, она не хотела чтобы игра закончилась так быстро? Ничего, теперь захочет. Даже если она мне слегка и подыгрывала, то сейчас обеспокоится не на шутку и сделает все, чтобы меня найти и уничтожить. Поздно, милая. Теперь это не так-то легко сделать. Кстати, что она сделает, когда убедится, что я от нее все же ускользнул? Станет разыскивать меня по всему лабиринту? Вряд ли. Да и трудно ей будет это сделать, очень трудно. Все-таки, снов несколько сотен. Осмотреть все займет слишком много времени. Да и есть риск, что пока она будет обыскивать весь лабиринт, я найду лазейку в мир снов. Нет, скорее всего она возьмет под наблюдение тот сон, где выход и будет меня в нем поджидать. Вот и прекрасно. Значит, выход в том сне, в котором я с ней встречусь. Держу пари, это будет в шпионском сне. А пока, я должен найти место, в котором можно отдохнуть. Слишком уж много за минувшие сутки на мою долю выпало приключений. Короче, силы мои были на исходе. Сейчас бы часов на восемь уйти в небытие. Не сбавляя скорости, инуа влетел в соединительный туннель, оказавшийся настолько высоким, что мне даже не пришлось нагибать голову. От избытка чувств я закричал: - Эге-гей-го! Следующий сон оказался сном человека, мучимого угрызениями совести. Поскольку инуа бежал очень быстро, я так и не понял, за что он себя так мучил, что человек, которому этот сон приснился, натворил. Мимо меня мелькали какие-то толстые, перекошенные ужасом лица, я успел расслышать как кто-то прокурорским голосом извещает "И тем самым суд установил...". Перед самым соединительным туннелем мелькнуло сооружение, жутко похожее на гильотину. Вообще, сон оказался довольно небольшим. Ведущий из него туннель был очень узким, так что мне пришлось, чтобы не упасть, очень плотно прижаться к спине инуа. Наконец туннель кончился, я облегченно выпрямился и увидел, что въехал в самый настоящий кошмар. Честно сказать, я испугался. Чего мне меньше всего хотелось, так это оказаться в кошмаре. Я сильнее сжал коленями бока инуа и вцепился в его гриву так, что побелели пальцы. А кошмар был самый настоящий, почти классический. Естественно, в нем была ночь. На небе светила большая, неправдоподобно белая луна, которую то и дело закрывали темные облака. Инуа скакал через огромное, наверняка, занимавшее все пространство кошмара, кладбище. Я проносился мимо покрытых мхом памятников, увитых плющом здоровенных каменных крестов, облицованных потрескавшимся мрамором склепов, и просто самых обыкновенных свежезарытых могил. Земля на многих из них шевелилась. Короче, это был самый настоящий, добротный, опасный кошмар, из тех что пользовались успехом лет десять назад. Скольких людей из статичного мира, такие кошмары довели до психушки - уму непостижимо. Вдруг инуа как-то странно всхрапнул и заметно снизил ход. Этого еще не хватало! Уж не задумал ли сразиться мой скакун с духом сна этого кошмара? А может, он просто устал? Я отчаянно гикнул и вдавил в бока инуа каблуки ботинок. Ну же, не спи, давай, давай ходу! Я понимаю, что ты привык мирно полеживать в своей норке в нижней стенке сна, и эта скачка тебе не по нутру. Но все же, вывози, вывози, хотя бы до следующего сна! Все было напрасно. Инуа катастрофически снижал ход. Теперь он бежал так медленно, что из некоторых могил даже успевали выбраться мертвецы. Они совсем не походили на зомби зморы. Эти мертвецы были злобные, как гиены, и голодные, словно нищие в ненастный день. Скаля длинные, острые зубы, они, как водится, тянули ко мне полугнилые руки, обтянутые усеянной белыми червями кожей. Нет, к чистоплотным зомби они отнюдь не принадлежали. До соединительного туннеля оставалось совсем недалеко, но и инуа теперь бежал так медленно, что один мертвец даже успел загородить дорогу. Он стоял, слегка покачиваясь, раскинув крестом руки и что-то кричал, может быть, предлагал нам остановиться. Не знаю, вслушиваться в его слова мне было некогда. Я лихорадочно пытался придумать как заставить инуа бежать быстрее. Ничего особенного я не придумал, и тогда, понимая, что вот-вот погибну, не своим голосом взвыл и ударил духа сна по бокам каблуками. Словно очнувшись, тот сделал длинный прыжок. - Гы-гы-гы! - завыл мертвец и шагнул вперед, но тут на него с размаху налетел инуа, сшиб его и снова, как бешеный, рванул к соединительному туннелю. Трясясь на его спине, чувствуя, как по телу у меня бегут струйки холодного пота, я вяло чертыхался и ждал, когда кончится туннель. Нет, решено, если следующий сон приличный, останусь в нем. Туннель кончился. Сон-мечта. Я понял это сразу. Великий Гипнос, то, что нужно! Только бы не проскочить... Мои пальцы разжались, я скатился со спины инуа и упал на мягкий песок. А теперь можно и расслабиться. Я сел и осмотрелся. В этом сне был вечер и большое багровое солнце висело над самым горизонтом, так что на спокойной воде большого, неправдоподобно синего озера лежала золотая дорожка. Где-то недалеко кричала озерная чайка. Мягкий, теплый ветерок обдувал мне волосы. И был покой. Не верилось, что где-то в этом сне может прятаться опасность. И куда-то ушло дикое напряжение этого невероятно длинного и насыщенного приключениями дня. Я снял ботинки и повесил их на ближайший куст, прошелся по песку, чувствуя, как он покалывает ноги и скрипит. Нет, совсем не так, как по желанию зморы скрипел под моими ногами асфальт. Сейчас это был самый обычный скрип. Скрип песка под босыми подошвами. И слава Богу. Я посмотрел в ту сторону, куда убежал инуа. Его уже не было видно. Очевидно, он нырнул в расположенный там, на противоположном конце этого сна-мечты соединительный туннель. Счастливого пути, моя чудная лошадка. Желаю тебе найти подходящий сон. Прости, если это возможно, за то, что я уничтожил твой. Поверь, у меня не было выхода. Я сплюнул на песок. Великий Гипнос! Не хватало мне еще расчувствоваться. У меня не было выхода. Любой другой инспектор снов, на моем месте, поступил бы точно также. А теперь я должен отдохнуть и, хотя бы на время, забыть обо всем. Можно даже искупаться. Кстати, почему бы и нет? Я разделся и развесил одежду на кустах. Слабый ветерок колыхал ее, играл рукавами моей куртки, штанинами брюк. Будь моя одежда белой, получилось бы, что я развесил флаги капитуляции. А если и так? Разве что-нибудь от этого изменится? Вода была теплой. Она подхватила меня, понесла, словно ласковые ладони матери. Я отплыл от берега метров на сто и перевернувшись на спину, раскинув руки, замер, отдавшись, доверившись воде, став ее частью, растворившись в ее покое. И тут опять закричала озерная чайка. Что-то тупое и холодное ткнулось мне в бок. Я вздрогнул, перевернулся на живот, нырнул и увидел большую рыбу с круглыми, похожими на серебряные блюдца глазами. Видимо, я ее испугал, потому что рыба ударила хвостом и ушла на глубину. Я смотрел как медленно, грациозно, она растворяется в зеленоватой, скрывавшей дно дымке. А потом у меня кончился воздух и я вынырнул на поверхность. Через некоторое время, выходя из воды, я подумал, что так всегда и бывает. Стоит увидеть нечто интересное, как кончается воздух и пора выныривать. Я оделся и стал прикидывать, где бы можно было лечь. Почему-то мне не хотелось уходить далеко от воды. Может быть, потому, что где-то там, в ее глубине, плавала рыба. Чем-то она мне понравилась. А может быть, дело было вовсе и не в этом? Наконец я решился и плюхнулся как был в одежде, на песок. И только тут почувствовал насколько устал, ощутил, что каждая клеточка моего тела ноет и просит об отдыхе. Глаза мои слипались. Медленно, но неотвратимо я соскользнул в небытие... Вернувшись из небытия, я долго лежал на спине и смотрел в вечное, неизменное, как египетские пирамиды, вечернее небо. Наверное, целых полчаса. Потом я сел и посмотрел в сторону озера. Золотая дорожка на нем не сдвинулась ни на миллиметр. И это было здорово. Это рождало спокойную, твердую как гранит уверенность. В конце-концов здесь можно жить сколько угодно долго. Очень долго. Просто жить. Никуда не спешить. Ничего не делать. Вернее, не так, делать только то, что хочется. Сколько угодно долго. Конечно, была опасность, что меня найдет змора. Вот только уж слишком малы были на это шансы. Нет, она очень терпеливая, она будет ждать меня в том сне, где выход. День за днем, месяц за месяцем. Рано или поздно но все же она устанет, и тогда я смогу прокрасться в шпионский сон и незамеченным ускользнуть в мир снов. Вот так. Чем не план? Самое главное, не торопиться, не пороть горячку. Нужно просто остаться в этом сне на некоторое время, осмотреться и подумать. Я уверен, что рано или поздно, но я додумаюсь до чего-то лучшего. Да и чем плох тот план, который я только что придумал? Великий Гипнос, а ведь и правда. Я представил, как целыми днями буду лежать на песке и ничего не делать. Потому что это сон-мечта и, по идее, он должен даже снабжать тех, кто в него попал, пищей. Я буду купаться, устраивать пикники, и сам себе говорить тосты, поднимать бокалы шампанского за собственное здоровье и самому себе говорить речи. Может быть, мне даже удастся приручить большую рыбу и когда я захочу, она будет приплывать ко мне из глубины и брать с моих рук корм. А кто сказал, что я должен находится в этом сне в одиночестве? Да никто. Я вполне могу пригласить к себе кого-нибудь из соседних снов. Конечно, не из кошмара, но неужели вокруг одни только кошмары? Нет, я приглашу жительницу какого-нибудь сексуального сна и, уверяю вас, со скуки мы с ней не помрем. И главное, ничего мне не будет нужно. Ничего и никого. А еще, тем самым я смогу обезопасить других мастеров снов. Ведь стоит мне проиграть эту игру, как змора меня уничтожит, и немедленно заманит в ловушку другого инспектора снов. А так, пока я нахожусь где-то в лабиринте, попытаться поймать нового инспектора она не рискнет. Потому что тогда в ее мире окажутся два инспектора снов. А это уже чертовски опасно. Нет, на такой риск она не пойдет. А стало быть, оставшись в этом сне, я спасу нескольких таких же, как и я, инспекторов снов. Честь мне за это и хвала. Я обрадовался. Потому что это был выход, самый настоящий выход, пусть парадоксальный, но правильный и самое главное мудрый. Не делать ничего. Абсолютно ничего. Так я выиграю. Очень просто. Принцип одной из философий статичного мира: Поддаться, чтобы победить. Я сходил к озеру и ополоснул лицо. Потом жадно закурил и подумав о том, что неплохо бы сейчас что-нибудь съесть, лег прямо там, неподалеку от воды, сосредоточился, представил роскошный, сочащийся жиром бифштекс. На серебряной тарелке. Поскольку это сон-мечта, я согласен только на серебряную и никак не на деревянную. Бифштекс, конечно, сейчас же передо мной возник и тогда, обрадовавшись, поскольку, все получалось как нельзя лучше, я заказал фрукты, хлеб, вилку и нож, бутылку кларенского, а также хрустальный бокал. Расправляясь с бифштексом, я подумал, что спать на берегу все же неудобно. А почему бы не придумать себе небольшой, очень уютный замок. Чтобы в камине трещал огонь и чтобы была необъятная кровать. И почему я должен курить сигареты? В конце концов, кто мне запрещает обзавестись длинной трубкой и ящиком самого лучшего табака. А также, какой же это замок, если не будет горничных и поваров и этих... как его?.. лакеев. Ну да, лакеев. А на змору плевать. Я выпил бокал кларенского и нашел, что оно превосходно. Оно и должно было таким быть. И все было отлично, все было очень хорошо. Я лег на бок. Закурил сигарету. Где-то опять закричала озерная чайка и моя рука с зажатой в ней сигаретой дрогнула. Невесомый столбик пепла упал на песок и его тотчас же сдуло ветром. А я прислушался к крику озерной чайки. Нет, все-таки что-то в нем было тоскливое, что-то такое, берущее за душу, что-то напоминающее. Напоминающее... Я выкинул окурок и встал. Да, конечно. А еще было бы неплохо, чтобы в замке были канделябры. Такие старинные, тяжелые, украшенные фигурками, дриадами, наядами... неважно. Главное - никакого электричества. Вот именно. Все зло на этом свете от электричества. Я зачем-то очень аккуратно вымыл в озере тарелку и вилку, потом положил их поблизости от воды. А еще в моем замке будет библиотека. Обязательно. Конечно, для этого мне придется сделать несколько экспедиций, и не только в соседние сны, а значительно дальше. В одном из них, я уверен, найдутся нужные мне книги. Что только людям не снится. Сняв с куста куртку, я надел ее и очень аккуратно застегнул пуговицы. Собственно говоря, а почему я не могу приступить к этому сейчас? И для начала обязательно нужно пригласить какую-нибудь девушку. Чтобы у нее было миловидное личико, длинные ноги и обязательно большой бюст. Это так возбуждает. Чего откладывать? Прямо сейчас и приглашу. Она придет вместе со мной и я ее влюблю в себя. А как это можно сделать? Да очень просто. Одна из особенностей девушек, на которую их чаще всего ловят - любопытство. Да, так и будет. Я приглашу ее и построю перед ней замок, а потом мы вместе с ней все обсудим и решим где что будет лежать и висеть и стоять. А иначе все равно она потом заставит все переделать. Это тоже характерно для женщин. Они любит все переделывать. А зачем мне этим заниматься? Так можно потерять много времени, которое, иначе я бы посвятил благородному ничегонеделанью. Я направился прочь от озера, к соединительному туннелю. Итак, решено, первое, что я сделаю, это приведу сюда девушку. Именно с этого и стоит начать. Конечно, можно было пойти и в противоположную сторону, но там кошмар. А вот здесь, именно в соседнем сне, я это чувствовал, подходящих девушек сколько угодно... Я успел буквально в последний момент. Сон стал схлопываться, когда я был еще метрах в пяти от соединительного туннеля. Меня спас прыжок, которому позавидовал бы мастер спорта по легкой атлетике. Я с размаху влетел в соединительный туннель и смог остановиться и оглянуться лишь метров через пять. И сделал это вовремя, потому что уже через секунду, метнувшись в сторону и врезавшись в мягкую стенку сумел увернуться от чего-то, больше всего напоминающего китобойный гарпун, на длинной толстой веревке. Не обернись я, он вонзился бы мне в спину и самым тривиальный образом пронзил насквозь. Потом веревка бы натянулась, и мое тело втащили бы обратно, прямо в пасть сна-росянки, которая как раз сейчас в бессильной злобе кусала край переходного туннеля. Ничего, злись, злись. До меня ты уже не доберешься. Я не то чтобы присел, а просто бухнулся на мягкий пол туннеля и все смотрел и смотрел, никак не мог оторвать взгляд от этой красной, огромной, закрывающей весь вход в туннель, вооруженной острыми длинными зубами пасти. Черт возьми, как же это я свалял такого белого медведя? Спутать росянку со сном-мечтой? Да за такое Гунлауг-учитель меня бы просто-напросто выпорол. Чтобы на всю жизнь запомнил, чем отличается сон-росянка от сна-мечты. Собственно, мелочами, но любой опытный инспектор снов видит их буквально с порога. Я же, как идиот, даже переночевал в этом сне, и понял, что к чему лишь в самый последний момент. Нет, объяснить это можно лишь тем, что я был в статичном мире очень долго. Но все-таки перепутать сон-мечту и росянку! Я засмеялся. Там, снаружи, совершенно взбесившаяся, от того, что от нее ускользнула добыча, росянка все еще пыталась разгрызть соединительный туннель, ее гарпун все еще был здесь, в метре от меня и медленно втягивался обратно чтобы вскоре снова полететь в меня и, может быть, на этот раз не промахнуться, а я хохотал. Я буквально катался от хохота по полу тоннеля и даже попытался схватиться за гарпун, чтобы поддразнить, чтобы не дать ему ускользнуть, этому страшному, зазубренному оружию. Потому что я все-таки одурачил эту росянку, ускользнул, сделав вид, что поддался ее внушению, ушел. И теперь она меня не достанет, никогда-никогда, как бы не бушевала, как бы не злилась. Я хохотал потому, что до конца понял - я вернулся и никогда уже больше не попаду в статичный мир, независимо от того, проиграю эту игру или выиграю. Может быть, только сейчас до меня окончательно дошло, что я нахожусь в снах и должен держать ухо востро, все время быть готовым к каверзам, неприятностям, хитрым ловушкам, многому другому. А еще, наверное, я смеялся потому, что мир снов жесток, несправедлив и опасен, но все равно, несмотря на это, он мой, родной. В нем можно погибнуть, но никогда, никогда, в нем не будет той безысходности и тоски, как в статичном мире. И кроме того, он меняется. Он все время становился другим. Как и положено. Как правильно. Я отсмеялся. И вытер слезы. Встал. Я даже пнул этот самый пресловутый гарпун росянки, туда где его древко переходило в желтую, покрытую вязкой жидкостью веревку. Росянка там, снаружи, возмущенно заревела и стала втягивать гарпун быстрее. Я понял, что пора уходить. И ушел. Дальше. К новому сну на другом конце соединительного туннеля. Он оказался хрустальным и пах йодом. Это было странно, потому что случалось мне встречать пару-другую хрустальных снов, но ни один из них йодом не пах. Правда, один из тех, встреченных мне ранее хрустальных снов, тоже пах нестандартно, а именно - гниющими персиками. Но запах йода! Сон был очень чистым, без малейших вкраплений других снов. Я подумал, что змора похоже отбирала в свой лабиринт только очень чистые сны. Такие встречаются редко. Обычно средний сон включает в себя пусть не очень большую, но все же часть какого-то другого. Ориентироваться в таких снах, конечно, труднее, но зато и идти по ним интереснее. А сны из лабиринта зморы, были слишком стерильны, что ли. Ну не знаю. Короче, хрустальный сон был слишком чистым. Все же я в него вошел. Как и положено, он искрился и сверкал. Вообще, по-хорошему, в нем что-нибудь рассмотреть было чрезвычайно трудно, поскольку то и дело слепили глаза многочисленные блики, зайчики, тонкие жгучие лучики всех цветов радуги. Жители этого сна были, как им и положено прозрачными. Судя по содержимому их желудков, питались они какими-то красноватыми червями, очевидно выменивая их в одном из соседних снов. У тех, кто недавно пообедал, червяки в желудках все еще вяло шевелились. Б-р-р-р... Впрочем, вопреки моим ожиданиям, ничего плохого в этом сне со мной не случилось. В следующем сне жили мальбы. Состоял он из большой горы, а проекции на его стенках создавали видимость, будто она является частью огромного горного хребта. Увидев это, я насторожился. И как оказалось, не зря. К счастью, на засаду мальб я напоролся уже тогда, когда преодолел вершину и начал спуск. Вылетевшая из ближайших кустов стрела была с медным наконечником. Она воткнулась в сосну, совсем недалеко от моей головы, а уже через мгновение из кустов, как горох, посыпались косматые, обезьяноподобные, вооруженные огромными шипастыми дубинками мальбы. К счастью, до переходного туннеля оставалось метров триста, а мои преследователи по причине коротких ног были не ахти какие бегуны. Вбежав в туннель, я подумал, что если следующий сон, окажется кошмаром, я довольно прилично влипну. Уж кого-кого, а мальб я знал хорошо. Можно было поставить серебряную монету против гнилого желудя, что они выставят возле входа в туннель пост, и будут караулить меня не меньше недели. Кошмаром следующий сон не был. Он оказался хуже кошмара. Это был сон про драконов. Поразмыслив, я понял, что другого выхода у меня нет, и проклиная все и вся, очень осторожно вошел в него. Была в этом и выгода. Я прикинул, что даже если змора сейчас ищет меня по снам своего лабиринта, то вряд ли ей в голову придет, что я пойду таким трудным и опасным маршрутом. Вот только драконы... К счастью, все закончилось вполне благополучно, но без приключений не обошлось. Меня углядел один из юных дракончиков. Будь это старый и опытный дракон, живым бы мне было не уйти, а так, когда это юное, чешуйчатое, всего лишь пятиметровое создание открыло на меня сезон охоты, я умудрился спрятаться в очень кстати мне подвернувшуюся нору инуа. В ней я просидел часа три, чувствуя, как подо мной ворочается большое, толстое, покрытое жесткими волосками тело духа сна. Когда же инуа заворочался сильнее, я решил рискнуть, выглянул и, не увидев своего преследователя, бросился со всех ног к туннелю в следующий сон. Возле самого туннеля, я все же не удержался и, поскольку погони не было, остановился полюбоваться драконами. Особенно великолепны были старые самцы. Огромные, покрытые сверкающей чешуей, они парили у самой верхней стенки сна. Ниже виднелись более мелкие, но зато и более грациозные самки. Чешуя у них переливалась всеми цветами радуги. А еще ниже, почти у самой земли, кувыркались в воздухе и резвились детеныши. Вот именно. Я невольно поежился. Что-то сейчас поделывает тот, который, словно лиса зайца, гонял меня по этому сну. И вообще, пора было уходить. Следующим был, если я только не ошибся в определении, а мне кажется что я не ошибся, сон наркомана. Его я прошел вполне спокойно. Только сильно досаждали зеленые крокодилы и голубые слоны. Все время приходилось от них уворачиваться. Потом я влетел в эротический сон. К конце его у меня заболело горло, потому что приходилось все время говорить: - Нет, мадам, вы мне не подходите... Нет, нет, вы тоже... Негритянки не в моем вкусе... Нет, и этого я с вами делать не буду... У меня другие интересы... Пардон, вас, мсье, я в виду не имел... Адью, мне пора... Нет, собачка ваша мне тоже не нравится... Нет, я не импотент... Прощайте, прощайте... Мадам, обратитесь к вон той женщине. Ей я уже все объяснил... А сейчас я тороплюсь... Преодолев еще пять снов, я понял, что силы мои на исходе и свернув в сторону, попал в простой как трехлинейка, сон прапорщика. Часов через десять, хорошо отдохнувший, поскольку обнаружил на огромном складе, который, собственно, и занимал весь сон, чудесный, мягкий-мягкий матрац, со вкусом закусив офицерским сухпайком и набив карманы сигаретами, я двинулся дальше... До шпионского сна оставалось перехода три... 8 Я стоял, привалившись к стенке соединительного туннеля и курил. До шпионского сна оставался, в полном смысле один шаг. Выкинув окурок, я выглянул из туннеля. Сон был довольно крупный. Всю его центральную часть занимал город, состоящий из узких, вытянутых вверх домов с плоскими, снабженными парапетами крышами. Вокруг города, вплоть до стенок сна, простирался обширный, поросший вереском и дроком пустырь. Бесспорно, это был именно он, шпионский сон. Итак, я дошел. Очень мило... Я сел и чисто машинально потянулся за следующей сигаретой. Может быть - пятой. Во рту немилосердно горчило. Накурился я, конечно, до одури. Вот так. Дошел. Где-то в этом сне - выход. То есть, через несколько часов станет ясно, кто из нас победил. Я или змора? Почему-то теперь у меня не было никакой уверенности, что в именно в этом сне выход. Я вспомнил те сны, что миновал по дороге сюда и тяжко вздохнул. Все-таки эта змора слегка чокнутая. Особенно шикарными были самые последние. Например, кошмар о городе золотых василисков или совершенно пустой сон, в центре которого стояла гигантская статуя, откуда-то смутно знакомого мне человека в кепке и с вытянутой вперед рукой. На цоколе статуи сверкали золотом корявые буквы: "Здесь был Вася". Милый сон. Всех проходивших мимо эта статуя колотила своей каменной рукой по голове. Я увернулся чудом. Я снова потянулся за сигаретой. И опять не стал ее брать. Нет, курить хватит. И вообще, пора встать и идти. В шпионском сне день и ночь сменялись и судя по всему, вот-вот должен был наступить вечер. Пора идти. Подумав об этом, я не сделал даже попытки встать. Сидел, мусолил карман рубашки, в котором лежали сигареты. Может, еще покурить? Если без дураков, не хотелось мне идти в этот шпионский сон. Просто, не хотелось и все. Предчувствие, что ли? Не знаю. Да и какое это имело значение? Не хотелось и все. Что значит, не хочется? А ну, встать! Во мне что-то лопнуло как гитарная струна. Я вскочил и, стараясь шагать как можно спокойнее, зашел в шпионский сон. Почти сразу же у меня под ногами заскрипела земля. Я чуть не засмеялся. Все было именно так, как я и рассчитывал. Именно так. Даже слишком. Неважно, все это неважно. Главное, выход именно здесь. И я его найду. А там... Я понимал, что вход находится скорее всего где-то в стенках сна, но решил не спешить, сначала осмотреться. Кроме того, скоро должна была наступить ночь. Я сомневался, что смогу за оставшееся время найти туннель. Значит, надо было позаботиться о ночлеге. А вот завтра... Пустырь я преодолел минут за двадцать и вошел в город. Его население состояло из одетых в серые плащи и серые же шляпы шпионов, а также шпионок, шикарно разодетых, умопомрачительных красоток. Шпионы по большей части сосредоточенно вышагивали по мощеным брусчаткой мостовым, и лишь некоторые из них разъезжали в больших черных снабженных пуленепробиваемыми стеклами автомобилях. Шпионки, наоборот, почти всегда, кидая по сторонам профессионально томные взгляды, сидели в открытых, шикарных, богато отделанных лимузинах. Время от времени кто-нибудь из прогуливавшихся по улицам шпионов демонстративно вытаскивал из кармана портативную рацию или толстую пачку документов с большим красным грифом "Совершенно секретно" и тотчас же прятал их обратно. Господи, древность-то какая! Интересно, где она этот сон откопала? Поначалу на меня не обратили внимания, а когда все же заметили и осознали, что я похож на человека из статичного мира - началось. Передо мной остановилась одна из черных машин и из нее выскочили три каких-то типа в кожаных куртках. Схватив под руки одного из прогуливавшихся по мостовой шпионов, они стали заталкивать его в машину. Тот отчаянно сопротивлялся и даже укусил, с криком "кия", одного из противников за палец. Укушенный истошно завопил, но в этот момент его товарищ опустил на голову шпиона рукоять пистолета. Тот обмяк, выкатил глаза и захрипел. Бестолково суетясь и злобно ругаясь, троица запихнула его в машину. Взревел мотор, взвизгнули покрышки. Машина рванула с места и в считанные секунды исчезла за углом. Я покачал головой. Похоже, у них тут круто. Вот интересно, не могла же змора не приготовить здесь для меня каких-нибудь ловушек? А может, и нет? Может, она просто выжидает? Догадаюсь я где выход, она что-нибудь предпримет. А так, будет ждать. Все-таки, не исключен вариант, что я ничего особенного не найду и поползу обратно - сдаваться. Один из шпионов, остановившись возле меня, вроде бы что-то углядел на крыше, деловито вытащил из кармана здоровенный пистолет и выстрелил вверх. Через мгновение разгорелась самая настоящая перестрелка. Похоже, этот сон был украден зморой давно и, конечно же, с этого момента никому сниться не мог. Встречали меня воистину по-королевски. Один из шпионов, даже, подбежал поближе, чтобы мне было лучше видно и зашатался. В груди у него появилась страшная рана, как будто в нее попала пуля. Обильно текла кровь. Театрально взмахнув руками, шпион рухнул мне под ноги и несколько раз содрогнувшись, умер. Пожав плечами, я перешагнул через него и пошел дальше. Шагов через двадцать я оглянулся и увидел, что минуту назад упавший к моим ногам шпион уже встал. Лицо у него было донельзя довольное, рана в груди исчезла, а на одежде не осталось и пятнышка крови. Вот таким образом. Все на свете не более, чем иллюзия. Я двинулся дальше. Постепенно перестрелка за моей спиной стихала. Напоследок кто-то из шпионов рванул парочку гранат. Из осколки высекли искры из стен дома мимо которого я шел. Ну, это уж перебор. Я пошел быстрее, свернул за угол и почти сразу же увидел вывеску небольшой, но уютной гостиницы. Называлась она "Проваленная явка". Хозяин гостиницы, лысый жизнерадостный толстяк, был настолько вежлив и деликатен, что только один раз предложил мне купить у него чертеж "Последней сверхсекретной резиновой бомбы", а когда я отказался, даже не стал настаивать. Учитывая это, я решил в гостинице остановиться. Денег с меня хозяин брать не стал. Вместо платы за проживание мне пришлось подписать обязательство, что я буду работать на какую-то там разведку. Какую, я не уточнял. Подозреваю, это не имело никакого значения. Уладив дела с жильем, я вышел на улицу осмотреться и прогуляться. Смеркалось. Из окна соседнего дома слышался звон посуды и хриплые голоса, требовавшие от кого-то, чтобы он" раскололся". Одна за другой, образуя длинную вереницу, по улице проезжали машины с пеленгаторными антеннами на крышах. А мне хотелось чашечку кофе. Или кружку пива. Либо того, либо другого. Я отправился на поиски какого нибудь кафе, и почти сразу же его нашел. Называлось оно коротко и выразительно "Удачная акция". Свободных столиков было хоть отбавляй. Редкие посетители пили пиво и вели оживленный разговор о засадах, вариантах альфа и бета, планах, резидентах и прочей муре. Ко мне подскочил официант. Я попросил принести что-нибудь типа жаркого. Он записал заказ в свой шифровальный блокнот и убежал. Я стал без особого интереса рассматривать сидевших за соседними столиками шпионов, потом мое внимание привлекла стоявшая на столе хрустальная пепельница. Изящная штучка. Я крутанул ее пальцами. На мое плечо опустилась рука. Я вздрогнул. Это оказался один из шпионов, почти ничем не отличавшийся от своих товарищей, разве что кривым, рваным шрамом через левую щеку. Он по-приятельски подмигнул, непринужденно уселся за мой столик и, вынув из кармана большую черную сигару, положил ее перед собой, словно бы она была удостоверением, знаком тайного шифра, который я, по его мнению, должен был знать. Ну-ну. Посмотрим. Шпион ухмыльнулся так, как будто слегка стеснялся и вдруг, решившись, выпалил: - Ну так как, будем вербоваться или нет? - Будем, - с энтузиазмом воскликнул я. Он ошарашено уставился на меня. Похоже, он рассчитывал, что я буду долго отнекиваться, а он, как и положено, будет меня уговаривать, подкупать, льстить, запугивать... А тут... - Только, знаешь что, - по-приятельски в свою очередь подмигнул ему я. - Вы там у себя решите, к кому из вас я завербуюсь. Чтобы раз навсегда покончить с этим делом и к нему не возвращаться. Понятно? - Понятно, - сказал шпион. Лицо у него стало озабоченным. Выгрузившись из-за моего столика, он вернулся к своим товарищам. Тут мне принесли пиво. Оно оказалось вполне приемлемым и, попивая его, я стал не без интереса наблюдать за жаркой дискуссией, разгоревшейся за соседними столиками. Похоже, задачку я им подкинул действительно непростую. Кстати, тот, кому этот сон приснился, похоже, неплохо разбирался в пиве. Оно было необыкновенно свежим и очень вкусным. Я уже доедал принесенное мне жаркое, когда шпион со шрамом на левой щеке снова подсел к моему столику. - Ну?.. - спросил я. - Мы договорились! - выпалил он. - О? - Мы решили, что ты завербуешься нам всем. - Это как? - искренне удивился я. - А вот так... - Шпион вытащил из кармана большой клетчатый носовой платок, вытер им лоб и продолжил: - Очень просто. Ты подпишешь обязательство работать с нами, со всеми. - А-а-а... - сказал я. - Вот так, значит. - Вот так. - Ну, хорошо, - улыбнулся я. - Тащите ваши бумажки. Я подпишу их. Все. И тут шпион взревел. - Оба-на! - крикнул он, сорвал с головы шляпу и швырнул ее на пол. Через секунду вокруг моего столика толпились уже все посетители кафе. Они подсовывали мне одну за одной какие-то бумажки. Я, не глядя, их подписывал. Официант вспотел, таская к моему столику кружки с пивом, потому что каждый хотел выпить со мной. Меня хлопали по плечу, предлагали "на брудершафт", мне совали в карманы толстые и не очень толстые пачки каких-то причудливых денег. А я подписывал, пил пиво, выслушивал замечания типа: "Я сразу понял, что он отличный парень!", "Нет, это я его подкупил, когда так ловко ру