ь над пультом, одну за другой нажимал черные кнопки. Давал отмену... Последнюю дверь ангелочек открыл - вернее, отвалил - вручную. Лицо тронул зябкий ночной ветерок. Прощаться я с ними, понятно, не собирался, но взглянул вдруг на этого ангелочка - и остановился, пораженный. Передо мной стоял Гриша Прахов. В его широко раскрытых глазах я увидел удивление и ужас. Мир рушился, понимаете? В их чистенький сволочной рай ворвался грязный, оборванный Минька Бударин, и полетели все их этические соображения к чертовой матери!.. Глядя на него, я почувствовал себя победителем. - Эх, ты, чижик... - сказал я ангелочку чуть ли не с жалостью. Он не понял. То ли языка не знал, то ли знал, но недостаточно... Я шагнул наружу, и правая - босая - нога ощутила грунт, показавшийся теплым после прохладного пола. Я думал, у них тут хотя бы трап какой-то будет. А они вон как - на одном уровне с землей... Лишь бы камушек под босую ногу не подвернулся. Ангелочек наверняка смотрит вслед. Вот и пускай видит, что ухожу я уверенно, не оглядываясь, что плевать я хотел на всю их ангельскую технику! Отойдя подальше, все-таки не выдержал и, как бы невзначай повернув голову, скосил глаза. Ну и ничего, понятно, не разглядел. Темнота - и все... Так вот и вышло, что корабль их я только изнутри видел. Даже на что он похож - не знаю... 20 Под ногами захлюпало, босая ступня погрузилась в холодную илистую грязь. Значит, озеро где-то рядом... Куда же это они меня высадили? Я продрался сквозь камыши и, прихрамывая, начал подниматься на пологий пригорок. Сделал шаг - и остановился, облившись холодным потом. На вершине пригорка что-то было. Какое-то сооружение. Вот ты и попался, Минька! Поверил ангелам, да?.. А им бы только из корабля тебя выставить! Ты им только на корабле был страшен. А вот теперь... Сжав кулаки, я стремительно шагнул вперед, в темноту... И смех и грех: на плоской, будто нарочно выровненной площадке стояли скамейка и бетонная урна. На подгибающихся ногах я подошел к скамейке и сел. Потом обратил внимание, что в кулаке у меня все еще зажат полураздавленный спичечный коробок. Трясущимися пальцами я извлек из пачки сигарету и чиркнул спичкой. Затянулся и, подавившись дымом, жестоко закашлялся. Вот подлость! Швырнул сигарету на землю и чуть не затоптал ее босой ногой. Не могу курить! Опасная тишина стояла в щебкарьере. Чем-то она отличалось от обычной тишины. Ничего не понимаю... Я же их за глотку держал!.. В себя ведь стрелял, коллектор наизнанку выворачивал, корабль чуть не подорвал с собой за компанию!.. Город... Да врал он насчет города!.. Внизу коротко прошуршали тростники. Потом еще раз. Похоже, кто-то пробирался к кораблю. Я приподнялся, всматриваясь. На секунду мне померещилось, что мелькнула там, внизу, короткая рыжая стрижка, но, конечно, только померещилось... Черта лысого в таком освещении разглядишь! Луна наполовину ушла в плотное облако и продолжала погружаться в него все глубже и глубже, будто ее кто нарочно туда запихивал... Ладно, бог с ней, с Рыжей... Лучше сориентируемся для начала. Значит, впереди у меня - ковыльный склон, по которому мы сюда спускались, сзади - огни ночного города, ангельский корабль - справа. Пещерка... Я обомлел. Получалось, что между кораблем и нашей пещеркой - каких-нибудь триста метров, не больше. Чуть сами в гости к ангелам не пожаловали... А ну-ка не торопись, Минька. Посиди, подумай... Мало ли что он тебе там говорил - не всему же верить... Ангелам ты не нужен. Им нужен Гриша. Может, из-за его побега у пожилого карьера горит... Может, они ждут, что ты сейчас побежишь радостью делиться... Сам возьмешь и выведешь их на Григория! Тогда уж лучше заночевать здесь, на скамейке... Я откинулся на спинку скамьи, положил руку на верхний брус, и ладонь в аккурат легла на крупно и глубоко вырезанные буквы: "НАТАША". Как будто без рукавицы за горячий лист взялся. Да кто здесь в конце концов хозяин: я или они? Я вскочил, и в этот момент что-то произошло. Звук? Нет, никакого звука не было. А движения я тем более заметить не мог - ночь. И все же что-то случилось. Что-то исчезло. Каким-то образом я почувствовал, что щебкарьер пуст. Сначала решил - показалось. Но вот рядом со мной осторожно скрипнул сверчок. Потом другой. А потом вдалеке повисла тоненькая бесконечная трель цикады. Тишина снова становилась тишиной. Уже точно зная, что произошло, я спустился с пригорка и двинулся в ту сторону, где стоял корабль. Полчаса, не меньше, я ходил по буграм и ложбинкам, пока не убедился, что никакого корабля здесь нет. Ангелы исчезли беззвучно. Да пошли все к черту, решил я в конце концов. Еще голову из-за них ломай. Честные они там, нечестные... Смылись - и все. И точка. Я шел к пещерке, предвкушая, как я там появлюсь. Представлял Люську с Гришей - сидят, обнявшись, забившись в дальний угол... Вот что-то возникает перед входом... И мой насмешливый голос: "Сидим? Дрожим? А ну выходи по одному..." Главное - чтобы без шума... Я крадучись подобрался к земляным ступенькам, но тут рядом со мной шевельнулась какая-то тень, и в следующий миг мне был нанесен страшный удар в лоб - аж перед глазами вызвездило! Меня швырнуло спиной и затылком о склон, и я медленно сполз по нему наземь. Сознания, правда, не терял. Нет у меня такой привычки - терять сознание... - Минька, прости! - полуоглохнув, услышал я над собой отчаянный Гришин вскрик. Потом рядом возникла Люська, и они вдвоем попробовали поставить меня на ноги. Я отбился от них и поднялся сам, опираясь на склон. Изумляясь боли, осторожно ощупал лоб. Крови нет, кость вроде цела... Кажется, обошлось. - Минька, прости! - обезумев, причитал Гриша. - Я не думал, что это ты... Я думал... - Ничего-ничего... - оторопело пробормотал я. - Все правильно... Так и надо... - В пещеру! Быстро! - скомандовала Люська. Они подхватили меня под руки, но я опять уперся. - Никаких... пещер... Отставить... пещеры... Я пытался им объяснить, что все уже обошлось, что бояться нечего, а они, дурачки, думали - сотрясение мозга у Миньки, вот он и заговаривается. И только когда я разозлился и начал на них орать, до Люськи, а потом и до Гриши дошло наконец, что я всерьез. Там же, на земляных ступеньках, держась за ушибленную голову, я рассказал им все. Они ни разу не перебили меня. И только когда я закончил, Люська спросила осторожно: - Минька... А ты как себя чувствуешь? Они все еще не верили мне. Я достал смятый коробок, отбитый мною у ангелов, и вместо ответа чиркнул спичкой. Гриша и Люська зачарованно смотрели на желтый теплый огонек. - Они сюда больше не прилетят, - тихо сказал Гриша. Спичка дрогнула в моих пальцах и погасла. Темнота сомкнулась, и из нее снова проступили огни нашего города - облачко золотистой пыли, встающее над черным краем старого щебкарьера...