авлял себе перелет через Атлантику. Но жребий уже был брошен. И все же я должен признаться, что, если бы за утренним завтраком или даже перед вторым завтраком мне сообщили, что погода изменилась и мы должны плыть морем, я легко примирился бы с мыслью о путешествии на великолепном корабле, который проделал весь этот длинный путь, чтобы доставить нас домой. Остров был залит чудесным солнечным светом, и благоприятные прогнозы подтверждались. В полдень баркас доставил нас на "летающую лодку". Нам пришлось ожидать в течение часа на набережной, так как шлюпка, которая была отправлена к месту стоянки линкора "Дьюк ов Йорк" за кое-каким багажом, задержалась дольше, чем ожидалось. Оказалось, что "летающей лодке" очень трудно оторваться от воды. Мне даже подумалось, что нам вряд ли удастся подняться над низкими холмами, окаймляющими гавань В действительности нам не угрожала никакая опасность -- мы находились в надежных руках. "Летающая лодка" тяжело поднялась на четверть мили над рифом, и у нас еще оставалось в запасе несколько сот футов высоты. Комфортабельность этих больших "летающих лодок" бесспорна. У меня была хорошая широкая кровать в каюте для семейных на корме. Чтобы добраться до бара и столовой, где можно было получить какие угодно кушанья и напитки, надо было совершить довольно Длинную прогулку -- спуститься на 30 или 40 футов вниз через различные помещения. Самолет шел ровным ходом, с довольно приятным покачиванием, и мы неплохо провели остаток дня и весело пообедали. Эти лодки имеют два этажа, и в рубку приходится подниматься по настоящей лестнице. Стемнело, и все полученные нами сводки были благоприятны. Теперь мы летели в густом тумане на высоте 7 тысяч футов. Можно было видеть переднюю кромку крыльев и вспышки выхлопных газов, отбрасываемых за крыло. В то время для предотвращения обледенения на этих машинах устанавливалась большая резиновая труба, которая через определенные интервалы то расширялась, то сжималась. Роджерс объяснил мне принцип ее работы, и время от времени мы видели, как при расширении трубы расщеплялся лед. Я лег в постель и крепко проспал несколько часов. Проснулся я как раз перед рассветом и прошел в рубку. Занималась заря. Под нами простиралась почти сплошная масса облаков. Просидев около часа на месте второго пилота, я ощутил вокруг себя атмосферу беспокойства. Мы должны были приближаться к Англии с юго-запада, и к этому времени острова Силли должны были остаться позади, но мы не увидели их через просветы в облаках. Так как мы свыше десяти часов летели в тумане и за все это время видели только одну звезду, то не исключена была возможность, что после такого длительного полета мы могли несколько отклониться от курса. Связь по радио была, конечно, ограничена обычными правилами военного времени. Из разговоров, которые я слышал, мне стало ясно, что мы не знаем, где находимся. Портал, занявшийся изучением вопроса о нашем местонахождении, поговорил с командиром "летающей лодки", а затем сказал мне: "Мы сейчас повернем на север". Так и было сделано, и еще через полчаса, на протяжении которых мы то входили в облачность, то снова выходили из нее, мы увидели Англию и вскоре очутились над Плимутом, где, обходя сверкавшие аэростаты воздушного заграждения, благополучно приземлились. Когда я выходил из самолета, Роджерс сказал: "За всю свою жизнь я еще никогда не испытывал такого облегчения, как в тот момент, когда благополучно доставил вас в гавань". В эту минуту я не понял многозначительности его замечания. Лишь впоследствии мне стало известно, что если бы мы шли прежним курсом еще пять-шесть минут до того, как повернули на север, то мы оказались бы над германскими батареями в Бресте. Ночью мы слишком отклонились к югу. Кроме того, в результате произведенного нами решительного изменения курса мы подошли к месту посадки не с юго-запада, а с юго-востока, то есть скорее со стороны противника, чем с той, откуда нас ожидали. В результате этого, как мне рассказывали через несколько недель, о нас сообщили как о вражеском самолете, приближающемся со стороны Бреста, и командование истребительной авиации отдало приказ шести "харрикейнам" сбить нас. Однако они не справились со своим заданием. Я телеграфировал президенту Рузвельту: "Мы прибыли сюда, совершив очень удачный перелет с Бермудских островов при попутном ветре со скоростью 30 миль". Том 4 Поворот судьбы ПРЕДИСЛОВИЕ В первых трех томах -- "Надвигающаяся буря", "Их самый славный час" и "Великий союз" я описывал такими, какими я их видел, события, приведшие ко второй мировой войне, а также завоевание Европы нацистской Германией, стойкое сопротивление Англии, находившейся в одиночестве, пока германское нападение на Россию и нападение Японии не привели Советский Союз и Соединенные Штаты на нашу сторону. В Вашингтоне в первые дни нового года президент Рузвельт и я, поддержанные нашими главными военными советниками, провозгласили создание Великого союза и наметили основную стратегию дальнейшего ведения войны. Теперь нам предстояло отразить нападение Японии. Таково было положение дел, когда 17 января 1942 года я высадился в Плимуте; и с этого момента начинается описание событий, приведенное в этом томе. События снова излагаются с точки зрения британского премьер-министра, несшего особую ответственность как министр обороны за военные дела. Как и прежде, я основываюсь на серии моих директив, телеграмм, памятных записок и заметок, значение и интерес которых определяются моментом, в который они были написаны, и я не мог бы теперь написать их лучше, чем тогда. Эти подлинные документы я диктовал по мере того, как на нас обрушивались события. Поскольку они составлены лично мною и написаны в тот период, то я предпочитаю, чтобы обо мне судили на основании этих документов. Было бы легче выступить с мыслями, появившимися позже, когда ответы на все загадки уже стали известны, но я должен предоставить это историкам, которые в соответствующее время смогут высказать свои обдуманные суждения. Я назвал этот том "Поворот судьбы", ибо в этот период мы перешли от почти нескончаемых бедствий к почти непрерывным успехам В первые шесть месяцев, которые описываются в этом томе, все шло плохо; в последние шесть месяцев все шло хорошо. И эта приятная перемена сохранилась до конца борьбы. Уинстон С. Черчилль Чартуэлл, Уэстерхэм, Кент 1 сентября 1950 года 320 МОРАЛЬ ЭТОГО ТРУДА В ВОЙНЕ -- РЕШИТЕЛЬНОСТЬ В ПОРАЖЕНИИ -- МУЖЕСТВО В ПОБЕДЕ -- ВЕЛИКОДУШИЕ В МИРЕ -- ДОБРАЯ ВОЛЯ ТЕМА ДАННОГО TOMA КАК СИЛЫ ВЕЛИКОГО СОЮЗА СТАЛИ ПРЕОБЛАДАЮЩИМИ Часть первая НАПАДЕНИЕ ЯПОНИИ Глава первая ТРЕВОГИ АВСТРАЛАЗИИ Этот новый год второй мировой войны, 1942-й, начался в совершенно иной для Англии обстановке. Мы уже были не одиноки. На нашей стороне находились два могущественных союзника. Россия и Соединенные Штаты, хотя и по различным причинам, в полном согласии с Британской империей решительно вступили в смертельную борьбу. Это объединение делало несомненной конечную победу, если только этот союз не распадется, не выдержав напряжения, или же если в руках Германии не появится совершенно новое оружие. Такое новое оружие жадно искали обе стороны. Как оказалось впоследствии, секрету атомной бомбы суждено было попасть именно в наши, уже и без того более сильные руки. Нам предстояла страшная и кровопролитная борьба, и мы не могли предвидеть, как она будет развертываться, но исход ее не вызывал никаких сомнений. Великому союзу предстояло теперь отразить нападение Японии. Оно долго подготавливалось и обрушилось на английский и американский фронты -- если их можно было так назвать -- с жестокой суровостью. Никогда нельзя было предположить, что Япония будет преобладать над Соединенными Штатами, хотя американцам пришлось нести тяжелые потери на Филиппинах и на других островах, а англичанам и несчастным голландцам -- в Юго-Восточной Азии и на Тихом океане. Россия, вступившая в смертельную схватку с основными силами германской армии, страдала от японского нападения лишь вследствие отвлечения англо-американских сил и материалов, которые могли бы ей помочь. Англии и Соединенным Штатам предстоял долгий период мучительных поражений, которые все же не могли повлиять на окончательный исход, хотя народам этих стран было трудно выносить. Англия оказалась незащищенной, так как наши силы были связаны в других местах, а американцы только приступили к мобилизации своих почти безграничных ресурсов. На Британских островах нам казалось, что все идет к худшему, хотя, поразмыслив, мы поняли, что война выиграна. Несмотря на тяжелое новое бремя, которое легло на нас, опасность, угрожавшая самой Англии, не возросла. С другой стороны, Австралия и Новая Зеландия неожиданно оказались на передовой линии битвы. Они увидели, что могут оказаться объектом прямого вторжения. Война для них уже не означала посылку помощи через моря и океаны Для метрополии, находившейся в бедственном и опасном положении. Новый враг мог нанести удар прямо по домашним очагам Австралии. Защищать огромную береговую линию их континента было невозможно. Все их крупные города находятся на побережье. Имеющиеся у них четыре хорошо обученные дивизии добровольцев, а также новозеландская дивизия, все их лучшие офицеры были далеко за океаном. Господство на Тихом океане мгновенно и на неопределенный период перешло к Японии. Воздушных сил у стран Австралазии почти не было. Можем ли мы после этого удивляться, что глубокая тревога охватила Австралию и что все внимание ее правительства было приковано к ее собственным делам? Представляет интерес моя переписка с австралийским премьер-министром Кэртеном. Наши переговоры о замене австралийских войск в Тобруке были не из приятных. В более поздний период войны, когда наступили лучшие дни, он приехал в Англию и мы близко сошлись. Во время моего пребывания в Вашингтоне я получил ряд посланий от Кэртена и австралийского министра иностранных дел д-ра Эватта через их представителя в Вашингтоне. Кэртен направил также следующую телеграмму президенту Рузвельту: 26 декабря 1941 года "1. В этот момент серьезного кризиса я хочу обратиться к вам обоим, в то время как вы совещаетесь ради успеха нашего общего дела. Я уже обратился к г-ну Черчиллю с посланием по вопросу о России, который, по моему мнению, имеет огромное значение в связи с войной против Японии и который, как я надеюсь, будет рассмотрен вами обоими во время совещания. Теперь я перехожу к вопросу, который в данный момент является более срочным. Все сообщения совершенно ясно показывают, что в Северной Малайе японцы установили свое господство в воздухе и на море. В состав находящейся там небольшой английской армии входит одна австралийская дивизия, и мы направили три авиационные эскадрильи в Малайю и две эскадрильи в Голландскую Ост-Индию. Армия должна быть обеспечена поддержкой с воздуха; в противном случае произойдет повторение событий, имевших место в Греции и на Крите и Сингапур окажется под серьезной угрозой. Падение Сингапура означало бы изоляцию Филиппин, падение Голландской Ост-Индии и попытку подавить все другие базы. Это привело бы также к разрыву в этом районе наших коммуникаций между Индийским и Тихим океанами. Такая неудача была бы столь же серьезной для интересов Соединенных Штатов, как и для наших собственных интересов. Подкрепления, выделенные Соединенным Королевством для посылки в Малайю, кажутся нам совершенно недостаточными, особенно в части, касающейся самолетов, а еще конкретнее -- боевых самолетов... Небольшие подкрепления мало чем помогут. По существу, сопротивление японцам в Малайе будет непосредственно зависеть от той степени сопротивления, которую обеспечат правительства Соединенного Королевства и Соединенных Штатов. Наши люди сражались и будут сражаться храбро. Но они должны быть соответствующим образом поддержаны. У нас имеются три дивизии на Среднем Востоке. Наши летчики сражаются в Англии и на Среднем Востоке и проходят обучение в Канаде. Мы направили большое количество материалов в Англию, на Средний Восток и в Индию. Ресурсы, которыми мы здесь располагаем, действительно весьма ограниченны. В ваших силах справиться с создавшимся положением. Если правительство Соединенных Штатов пожелает, мы охотно согласимся с назначением американского командующего в районе Тихого океана. Президент сказал, что значение Австралии как базы будет непрерывно расти, но для того, чтобы она осталась базой, необходимо усилить оборону Сингапура. Несмотря на наши серьезные трудности, мы посылаем новые подкрепления в Малайю. Я буду рад, если этот вопрос будет рассматриваться как крайне срочный". Доклады, полученные д-ром Эваттом от Боудена, комиссара Австралии в Сингапуре, были также переданы мне. Они были мрачными и оказались правильными. 26 декабря 1941 года "Полученные сегодня сообщения свидетельствуют, что положение в воздухе ухудшается с каждым днем. Вчера было потеряно восемь английских истребителей против трех или четырех японских. Куала-Лумпур и Порт-Суэттенем являются теперь нашими передовыми посадочными площадками для воздушной разведки, но ввиду превосходства японцев в численности самолетов трудно вести даже воздушную разведку. Большая часть наших истребителей переброшена сейчас в Сингапур для защиты острова и базы. Однако командующий военно-воздушными силами заявил, что для эффективного прикрытия истребителями военно-морских конвоев, прибывающих с остро необходимыми подкреплениями -- людьми и материалами, ему придется оставить Сингапур незащищенным". И далее: "Считаю необходимым подчеркнуть, что ухудшение положения с обороной Малайи приобретает характер быстро надвигающегося краха всей системы обороны. Нынешние мероприятия по укреплению обороны Малайи практически могут рассматриваться лишь немногим больше, чем жест. Считаю, что единственное, что может спасти Сингапур, это немедленная отправка со Среднего Востока воздушным путем мощных подкреплений -- большого числа истребителей последних образцов с достаточным, хорошо обученным личным составом. В качестве подкреплений должны отправляться не бригады, а дивизии, и для того, чтобы принести пользу, они должны прибыть как можно скорее. Все, что не является мощным, современным, и все, что не прибудет срочно, бесполезно. При нынешнем положении дел падение Сингапура, по-моему, является лишь вопросом недель. Чтобы спасти Сингапур и австралийскую пехоту в Малайе, необходимо немедленно предпринять весьма радикальные и эффективные действия". * * * 27 декабря Кэртен поместил в "Мельбурн геральд" статью под своим именем, которую наши противники раструбили по всему миру. В этой статье, между прочим, говорилось следующее: "Мы не желаем соглашаться с мнением о том, что борьбу на Тихом океане следует рассматривать как второстепенный момент общего конфликта. Под этим мы не имеем в виду, что любой другой театр военных действий является менее важным, чем Тихоокеанский, а то, что Австралия просит выработать согласованный план, предусматривающий накопление величайших сил в руках демократий, полных решимости отбросить Японию назад. Поэтому австралийское правительство рассматривает борьбу на Тихом океане как имеющую первостепенное значение и считает, что Соединенные Штаты и Австралия должны иметь решающее слово при выработке плана боевых действий демократий в этом районе. В общем внешняя политика Австралии будет направлена на получение помощи от России и на выработку совместно с Соединенными Штатами, как главным фактором, плана тихоокеанской стратегии вместе с английскими, китайскими и голландскими вооруженными силами". Я немедленно ответил Кэртену по вопросу о военном положении: Премьер-министр -- Кэртену 3 января 1942 года "Район, на который распространяется командование генерала Уэйвелла, ограничивается боевой зоной, где сейчас происходят активные военные действия. Отныне этот район не включает Австралию, Новую Зеландию и коммуникации между Соединенными Штатами и Австралией, а также и любые другие океанские коммуникации. Это, конечно, не означает, что эти жизненно важные районы и коммуникации должны оставаться без защиты, поскольку наши ресурсы позволят обеспечить эту защиту. С нашей точки зрения американскому военно-морскому флоту следует взять на себя ответственность за коммуникации, в том числе за острова, примыкающие к побережью Австралии или Новой Зеландии. Вот чего мы настойчиво добиваемся. Адмиралу Кингу только что предоставлены права командования всем американским военно-морским флотом, и он еще не принял нашей точки зрения. Если мне не удастся убедить американцев взять дело в свои руки, нам, конечно, придется восполнить, насколько нам это удастся, пробел, но я все еще надеюсь, что наша точка зрения будет принята, и в этом случае любые наши и ваши корабли в этом районе будут находиться в распоряжении Соединенных Штатов, пока они будут действовать там". Я продолжал успокаивать австралийское правительство и подробнее разъяснять мотивы, которыми мы руководствуемся при проведении политики объединенного командования на театре военных действий в Юго-Восточной Азии. Накануне моего отъезда из Вашингтона я кратко изложил нашу позицию. Премьер-министр -- премьер-министру Австралии 14 января 1942 года "1. Я не вижу, каким образом можно было рассчитывать на то, что Малайя будет защищена, поскольку японцы установили господство на море и поскольку мы сражаемся сейчас с Германией и Италией за наше существование. Единственным жизненно важным местом является Сингапурская крепость и непосредственно прилегающий к ней район. Меня лично беспокоило то, что, ведя арьергардные бои при отступлении на полуострове, чтобы выиграть время, мы можем распылить силы, необходимые для длительной обороны Сингапура. Примерно из четырех дивизий, имевшихся у нас для этой цели, одна была потеряна, а другая сильно потрепана, пока мы пытались выиграть месяц или полтора. Некоторые могут считать, что лучше было бы отступить быстрее и с меньшими потерями... 4. Вам, несомненно, известно, что я предложил перебросить две австралийские дивизии из Палестины на новый театр военных действий, представляющий столь непосредственный интерес для Австралии. Единственное, что может задержать их переброску, -- это наличие судов. Мы должны будем сделать все возможное, чтобы послать им замену из Англии". Вот наконец хорошие новости. Премьер-министр -- Кэртену 14 января 1942 года "Вчера точно и благополучно прибыл в Сингапур важный конвой, в состав которого входил американский транспорт "Маунт Вернон" с 50 самолетами "харрикейн", противотанковым полком (50 орудий), полком тяжелой зенитной артиллерии (50 орудий), полком легкой зенитной артиллерии (50 орудий) и английской 54-й пехотной усиленной бригадой, всего около 9 тысяч человек". * * * Я сообщил премьер-министрам Австралии и Новой Зеландии окончательную форму того механизма, который было предложено создать в Лондоне для обеспечения всестороннего и постоянного сотрудничества австралийского, новозеландского и голландского правительств во всех вопросах, связанных с ведением войны против Японии. 19 января 1942 года "Предстоит создать дальневосточный совет, в который должны входить министры. Я буду председательствовать в нем, а остальными членами будут: лорд -- хранитель печати (являющийся моим заместителем в комитете обороны), Дафф Купер и представители Австралии, Новой Зеландии и Голландии. Представителем Австралии, очевидно, будет Эрл Пейдж, а представителем Новой Зеландии для начала может быть верховный комиссар. В состав совета будет входить также один из голландских министров. Совету в его работе будет помогать штабная группа, состоящая из офицеров связи различных доминионов, и эта группа должна будет консультироваться с объединенной плановой группой Соединенного Королевства. Функции совета будут заключаться в выяснении и формулировании точек зрения держав, входящих в совет, с целью представления их президенту, мнение которого также будет передаваться совету. Это, конечно, не должно мешать присутствию Эрла Пейджа на заседаниях кабинета, когда поднимаются вопросы, касающиеся Австралии, как это имеет место в настоящее время. Вы согласны? Я консультируюсь также с Фрезером и голландским правительством". Первое заседание тихоокеанского военного совета состоялось 10 февраля. Я председательствовал. На заседании присутствовали: лорд -- хранитель печати, министр иностранных дел, премьер-министр Голландии (д-р П. С. Гербранди), голландский посланник (Михаиль ван Вердуинен), сэр Эрл Пейдж (представлявший Австралию), В. Дж. Джордан (представлявший Новую Зеландию), Эмери (представлявший Индию и Бирму) и начальники штабов. На последующих заседаниях Китай был также представлен. Основная функция совета заключалась в том, чтобы "рассмотреть общие вопросы политики, которую следует проводить в войне против Японии во всем районе Тихого океана". Тихоокеанский военный совет был создан также в Вашингтоне под председательством президента Рузвельта, и оба совета поддерживали тесный контакт. Последнее заседание совета в Лондоне происходило в августе 1943 года. Войной продолжал руководить старый механизм, но совещания тихоокеанских военных советов дали возможность консультироваться с теми странами, которые не были представлены в этом постоянном органе, о том, что предполагалось предпринять. Катастрофические события вскоре все это изменили. Глава вторая НЕУДАЧИ В ПУСТЫНЕ В предыдущем томе описывались долго подготовлявшаяся победа генерала Окинлека в Западной пустыне и помощь Тобруку. Во время моего пребывания в Вашингтоне я считал возможным уверенно говорить о его будущих операциях. Однако Роммелю удалось отвести свои войска в полном порядке на позиции южнее Айн-эль-Газалы. Здесь он был атакован 13-м корпусом под командованием генерала Годвин-Остена, и 16 декабря, после трехдневных боев, вынужден был отступить. Наши мотомеханизированные части пытались, обойдя Пустыню с фланга, блокировать его отход вдоль прибрежных дорог, ведущих в Бенгази. Плохая погода, отвратительные дороги и прежде всего трудности, связанные с ремонтом машин, привели к тому, что эта попытка окончилась неудачей, и колонны противника, несмотря на сильный нажим с нашей стороны, достигли Бенгази, преследуемые англо-индийской 4-й дивизией. Танковые силы противника отошли по дороге, проходящей в Пустыне через Эль-Мекили, преследуемые 7-й бронетанковой дивизией, усиленной позднее гвардейской бригадой. Надеялись, что удастся повторить успех, достигнутый год назад, когда итальянцы, отступавшие на юг от Бенгази, были отрезаны в результате неожиданного продвижения к Антелату и когда было захвачено огромное количество пленных. Однако своевременно снабжать достаточно мощные силы оказалось невозможным, и противник прекрасно понимал грозившую ему опасность быть захваченным в ловушку вторично. Поэтому, когда наши передовые части достигли Антелата, они обнаружили, что этот пункт прочно удерживается, и им не удалось продвинуться вперед. За этим щитом Роммель отвел все свои войска к Аджедабии, которую он удерживал, несмотря на наши атаки, пока подготавливал сильные позиции у Эль-Агейлы, куда он и отошел без помех 7 января. Теперь 13-й корпус находился на самом конце отведенного ему района. К сожалению, вследствие плохой погоды и действий вражеской авиации приведение порта Бенгази в рабочее состояние задержалось. Поэтому снабжение передовых частей пришлось производить по дороге из Тобрука и создать больших запасов не удалось. В результате индийскую 4-ю дивизию не смогли перебросить на юг от Бенгази, и наши войска у Эль-Агейлы состояли только из гвардейской бригады и 7-й бронетанковой дивизии, которую в середине января сменила 1-я бронетанковая дивизия, только что прибывшая из Англии. В течение некоторого времени эти войска не удавалось усилить настолько, чтобы они могли перейти в атаку; они не были также заняты подготовкой оборонительной системы от контрудара. Следует напомнить, что план "Джимнаст" предусматривал посылку помощи генералу Вейгану во Французскую Северную Африку, если бы Вейган согласился принять эту помощь. С этой целью мы держали одну бронетанковую и три пехотные дивизии в состоянии готовности, чтобы погрузиться на суда по первому приказу из Англии, а также значительные военно-воздушные силы. Ни Вейган, ни Виши не откликнулись на наше предложение, но мы всегда надеялись, что решающее поражение Роммеля и продвижение к Триполи по длинной дороге, ведущей к Тунису, может побудить Вейгана или Виши, а может быть обоих, сделать решительный шаг. "Сьюперджимнаст" представлял собой значительно более широкий план английского и американского вмешательства во Французской Северной Африке, и я обнаружил, что президент Рузвельт весьма положительно относится к этому плану, который я обрисовал в своей записке от 16 декабря как основную англо-американскую комбинированную операцию на Западе в кампании 1942 года. Поэтому тот факт, что противник твердо держался в Аджедабии, а также его отход к Эль-Агейле в полном порядке имел для меня и для моих планов гораздо большее значение, чем просто остановка нашего продвижения на запад в Пустыне. Фактически это был весьма неблагоприятный момент во всех моих переговорах с президентом. Однако следующие телеграммы генерала Окинлека создали впечатление, что все идет прекрасно и что решающие действия близки. Генерал Окинлек -- премьер-министру 12 января 1942 года "1. Противник, по-видимому, закончил свой отход к району Марса-эль-Брега, Маатен, Джиофен, Эль-Агейла, и наши войска вошли с ним в соприкосновение на его восточном и южном фронтах. Имеющиеся у нас сведения о диспозиции его войск показывают, что его соединения и части численно слабы и что он использует свои скудные резервы немецких войск для укрепления остатков итальянских дивизий. 2. Бенгази превращается в хорошую наземную базу, но разгрузке и погрузке мешают все время плохая погода и жестокие песчаные бури, которые сводят видимость к нулю. 3. Генерал Ритчи продолжает осуществление своих планов, и, я надеюсь, мы вскоре сконцентрируем впереди более мощные силы. С каждым днем растут признаки, свидетельствующие о слабости противника и дезорганизации в его рядах". С 12 по 21 января армия Роммеля продолжала оставаться без движения на позициях у Эль-Агейлы, удерживая район, занимающий около 50 миль и простирающийся от Средиземного моря на юг, до так называемого "Ливийского песчаного моря". Соляные котлованы, песчаные дюны и небольшие скалы на этом фронте весьма благоприятствовали обороне, и противник принял все меры к укреплению своих позиций с помощью минных полей и проволочных заграждений. Генерал Окинлек считал, что он сможет атаковать эти позиции не раньше середины февраля. Пока что он все время находился в соприкосновении с войсками Роммеля, используя для этого два головных батальона гвардейской бригады и группу поддержки 1-й бронетанковой дивизии. Позади, в Антелате, на расстоянии почти 90 миль, находилась остальная часть английской 1-й бронетанковой дивизии под командованием генерала Мессерви. Эти части вместе с англо-индийской 4-й дивизией, находящейся в Бенгази и к востоку от него, образовали 13-й армейский корпус под командованием генерала Годвина-Остена. В результате столь широкого распыления сил корпуса, вызванного административными трудностями, фронт оказался слабым, а подкрепления находились далеко. Не было предпринято никаких мер для защиты английского фронта с помощью мин или других средств. План заключался в том, что в случае, если Роммель контратакует, наши передовые части должны отступить. Однако генерал Окинлек не верил, что Роммель сможет атаковать, и полагал, что у него самого достаточно времени для укрепления своих сил и создания необходимых запасов материалов. Генерал Окинлек -- начальнику имперского генерального штаба 15 января 1942 года "1. Противник, по-видимому, стабилизирует сейчас свои позиции вокруг Эль-Агейлы... Общие силы противника на переднем крае, по нашим подсчетам, составляют: немцы -- 17 тысяч человек, 50 полевых орудий, 70 противотанковых орудий, 42 средних и 20 легких орудий; итальянцы -- 18 тысяч человек, 130 полевых орудий, 60 противотанковых орудий, 50 танков М-13, то есть около одной трети первоначальных сил. 2. Наши передовые части в составе гвардейской усиленной бригады, групп поддержки 1-й и 7-й бронетанковых дивизий 1, четырех бронеполков и 2-й бронетанковой бригады находятся по всему фронту в соприкосновении с противником, а патрули достигли дороги Эль-Агейла -- Марада... 1 Группа поддержки 7-й бронетанковой дивизии была отведена для переформирования 19 января, за два дня до атаки противника. -- Прим. авт. 4. Работы по расширению порта Бенгази успешно продолжаются, и материалы выгружаются, несмотря на задержки, вызванные плохой погодой и волнением на море". * * * Вскоре были получены известия о занятии Бардии, Эс-Саллума и Халфайи нашим 30-м корпусом и о взятии 14 тысяч пленных, а также большого количества военных материалов. Наши войска потеряли менее 500 человек. Одновременно было освобождено 1100 наших солдат. * * * К несчастью, генерал Окинлек недооценивал способность противника восстановить свои силы. Находившиеся на Мальте королевские военно-воздушные силы, которые под твердым руководством вице-маршала авиации Ллойда содействовали победе на суше своими осенними атаками на итальянские порты и суда, подверглись в декабре нападению со стороны мощного соединения германских авиаэскадрилий с Сицилии и были разбиты. Наши недавние неудачи на море настолько ослабили флот адмирала Кэннингхэма, что в течение некоторого времени он не смог успешно действовать на морском пути, ведущем к Триполи. Военные материалы теперь" свободно поступали к Роммелю. 21 января он предпринял разведку боем в составе трех колонн, по тысяче солдат моторизованной пехоты в каждой, поддержанных танками. Эти части быстро прошли сквозь бреши между нашими передовыми частями, у которых не было танков. Вслед за тем генерал Годвин-Остен отдал приказ об отходе войск вначале к Аджедабии, а затем для блокирования пути, по которому двигался противник из Антелата к Завиет-Мсусу. 23 января были получены неблагоприятные сообщения. Генерал Окинлек -- премьер-министру 23 января 1942 года "1. Судя по всему, продвижение Роммеля на восток 21 января было предпринято в предвидении ожидавшейся атаки наших войск. Обнаружив перед собой лишь слабые силы, Роммель, очевидно, решил продолжать нажим с намерением нарушить нашу основную коммуникационную линию, которая, как он, вероятно, полагает, опирается на Бенгази. Я убежден, что генерал Ритчи ждет удобного случая, чтобы навязать встречный бой в условиях, которые больше благоприятствовали бы нам, чем условия вокруг Эль-Агейлы, где имеются болота и плохие дороги". В то время я согласился с этой точкой зрения, не имея ни малейшего представления о том, что произошло 21-го числа, и не зная о происходящем сейчас общем и быстром отступлении всех наших передовых частей. До этого момента мне никогда не намекали на возможность неприятностей. Наоборот, мне говорили о предстоящем наступлении английских войск. Наше вступление в Триполитанию могло задержаться, но Окинлек чувствовал себя уверенно. Однако в этот же день, 24 января, поступили совсем иные известия. Генерал Окинлек -- премьер-министру 24 января 1942 года 3 часа пополудни "... Роммель снова нанес смелый удар... Его неожиданный первоначальный успех, по-видимому, побудил его так же, как это было в прошлом году, пойти дальше, чем он первоначально намечал. Но его положение с подвозкой военных материалов на этот раз не идет ни в какое сравнение с его положением год назад, когда он также располагал свежими войсками. Обстановка развивается не совсем так, как мне хотелось бы, но я надеюсь в конечном счете повернуть дело в нашу пользу". Это был все же удар для меня. Поздно вечером 24-го было получено служебное донесение: Офицер связи морского флота при 8-й армии -- главнокомандующему на Средиземном море 24 января 1942 года "Подготовка к эвакуации Бенгази проводится лишь в порядке предохранительной меры. Еще не отдан приказ о проведении подрывных работ. Ввиду создавшейся обстановки вспомогательный персонал перебрасывается ночью как можно дальше на восток... Если Бенгази падет, за ним последует Дерна". Это побудило меня послать следующую телеграмму генералу Окинлеку, от которого я пока еще не слышал ничего подобного. Премьер-министр -- генералу Окинлеку 25 января 1942 года "Меня сильно обеспокоило сообщение, полученное от 8-й армии, в котором говорится об эвакуации Бенгази и Дерны. Мне, конечно, никогда не давали основания полагать, что может возникнуть такое положение. Все эти переброски вспомогательного персонала на Восток и сообщение о том, что еще не отдан приказ о проведении подрывных работ в Бенгази, свидетельствуют о том, что вся кампания приобретает совершенно иной характер, чем мы предполагали. Мне кажется, что возник серьезный кризис, и для меня он оказался совершенно неожиданным. То отступление, которое сейчас, очевидно, предусматривают подчиненные офицеры, означает неудачу плана "Крусейдер" и крах плана "Акробат" 1. 1 Наше наступление в Ливии и продвижение к Триполи. -- Прим. авт. Перед Роммелем, который сосредоточил свои основные силы в Завиет-Мсусе, стоял выбор -- нанести удар северо-западнее Бенгази или же на северо-восток в направлении Эль-Мекили. Он сделал и то и другое. В его намерение входил захват Бенгази, но он также направил некоторые части на северо-восток, чтобы своими действиями против наших коммуникаций отвлечь наше внимание. Этот маневр оказался весьма успешным. Наша проектировавшаяся контратака на юг из Бенгази частью сил индийской 4-й дивизии и из Эль-Каррубы силами бронетанковой дивизии и гвардейской бригады была срочно отменена. Бенгази был эвакуирован, и весь 13-й корпус отступил к линии Айн-эль-Газала, Бир-Хакейм. * * * Потеря Бенгази вскоре была воспринята как чрезвычайное событие. Генерал Окинлек, передовой командный пункт -- премьер-министру 27 января 1942 года "Цель заключается в том, чтобы вернуть себе инициативу, начать наступление на противника, уничтожить его, если нам это удастся, а если нет, то отбросить его назад. Убежден, что генерал Ритчи полон решимости добиться этой цели. Теддер и я остаемся здесь на некоторое время". И на следующий день: "Противник разделил свои силы, пытаясь, по-видимому, захватить и Эль-Мекили, и Бенгази. Это смелый шаг, типичный для Роммеля, и он, возможно, свидетельствует о недооценке нашей способности отразить атаку. Большая часть его танков, по-видимому, брошена в восточном направлении. Передвижения его войск, за исключением, быть может, движения на Бенгази, не нарушили планов контрнаступления, разработанных ранее генералом Ритчи". * * * В этот момент мне было совершенно ясно, что генерал Окинлек еще не понял, что именно произошло в Пустыне. Ни одна из его телеграмм не пролила свет на судьбу 1-й бронетанковой дивизии, да, впрочем, и всего 13-го корпуса. Я надеялся, что теперь, когда он находится в штабе генерала Ритчи, он выяснит истинное положение. Пока что я также продолжал оставаться в неведении. Генерал Окинлек -- премьер-министру 29 января 1942 года "Положение ухудшилось, и я опасаюсь, что нам придется эвакуировать Бенгази, по крайней мере временно. Был отдан приказ о проведении подрывных работ в Бенгази. У нас там не осталось почти ничего ценного. Следует признать, что успех, одержанный противником, превзошел его собственные и мои ожидания и что он действовал искусно и смело. Многое будет теперь зависеть от того, насколько ему придется ослабить свои танковые части вокруг Завиет-Мсуса, чтобы поддерживать крупные силы, использованные для наступления на Бенгази". Генерал Окинлек -- премьер-министру 31 января 1942 года "1. Благодарю Вас за Ваше сообщение от 28 января, полученное вчера днем. Я очень сожалею, что нам пришлось сдать Бенгази, но это лишь временная потеря". Роммель вновь показал себя мастером тактики в Пустыне и, перехитрив наших командиров, вернул большую часть Киренаики. Это почти на 300 миль отступление разбило наши надежды, лишило нас Бенгази и всех запасов, созданных генералом Окинлеком для его предполагавшегося наступления в середине февраля. Роммель, должно быть, был поражен грандиозным успехом, одержанным тремя небольшими колоннами, с которыми он начал наступление, и он поддержал эти колонны всеми войсками, которые только мог собрать для этой цели. Генерал Ритчи вновь собрал пострадавший 13-й корпус и другие части, отправленные вперед, к Айн-эль-Газале и Тобруку. Здесь преследователи и преследуемые пристально следили друг за другом вплоть до конца мая, когда Роммель вновь смог нанести удар. Это экстраординарное изменение положения и жестокое военное поражение явились следствием того, что противнику удалось добиться, по существу, свободного прохода через Средиземное море для укрепления и питания его танковых сил. Однако тактическая сторона событий на месте оставалась неясной. Решающим днем было 25 января, когда противник прорвался к Завиет-Мсусу. Замешательство и изменение плана привели к тому, что инициатива оказалась в руках Роммеля. Гвардейская бригада не могла понять, почему ей не разрешили задержаться на месте, но приказы об отступлении повторялись и были обязательными. Англо-индийской 4-й дивизии не было отведено в этом деле никакой полезной роли. Лишь недавно из документов противника выяснилось, что он превосходил нас в танковых силах. Африканский корпус использовал в операциях 120 танков, а итальянцы -- 80 танков или больше против 150 танков, имевшихся в 1-й бронетанковой дивизии. Тем не менее до сих пор остается необъяснимым, почему эта дивизия была так плохо использована. В телеграмме Окинлека нам сообщили, что, "прибыв недавно из Соединенного Королевства, эта дивизия не имела опыта боев в Пустыне". В этой же телеграмме содержалось также замечание общего порядка: "Все наши танки не только уступали в вооружении немецким танкам, но наши крейсерские танки в боевых условиях уступали по своим техническим качествам немецким танкам. Помимо худшего вооружения и технической ненадежности наших танков сыграла роль и сильная нехватка противотанкового оружия по сравнению с тем, чем располагали немцы". Все эти заявления требуют тщательного изучения. 1-я бронетанковая дивизия была у нас одной из лучших. Она в основном состояла из людей, прошедших не менее двух лет подготовки и обладавших самыми высокими качествами, какие только имелись у солдат и офицеров наших регулярных войск. Они высадились в Египте в ноябре. До их отъезда из Англии были приложены все усилия к тому, чтобы согласно самым последним данным, имевшимся в нашем распоряжении, и нашему опыту приспособить их машины к действиям в Пустыне. После обычно