ерь, Гитлер формировал из них новые и
неподготовленные дивизии. С точки зрения военных, уже давно нужно было
остановиться, но "бесноватый" не хотел слушать. В конце сентября Гальдер,
начальник штаба Гитлера, наконец воспротивился своему хозяину и был смещен.
Гитлер подгонял свои армии.
В середине сентября положение немцев заметно ухудшилось. Фронт группы
армий "Б" растянулся на 700 миль. 6-я армия генерала Паулюса истощила свои
силы в Сталинграде и сейчас находилась в полном изнеможении, а ее фланги
слабо прикрывали войска союзников низкого качества. Близилась зима, когда
русские наверняка должны были предпринять контрудар. Если Донской фронт не
удастся удержать, то безопасность армий на Кавказском фронте будет
поставлена под угрозу. Но Гитлер не хотел и думать об отступлении. 19 ноября
русские предприняли свое давно и мужественно подготовлявшееся наступление по
окружению противника, ударив одновременно с севера и юга от Сталинграда по
слабо защищенным германским флангам. Через четыре дня русские клещи
сомкнулись, и 6-я германская армия попала в ловушку между Доном и Волгой.
Паулюс предложил прорваться, но Гитлер приказал ему удерживать свои позиции.
Постепенно кольцо вокруг его армии сжималось все туже.
12 декабря, в жестокие холода, немцы предприняли отчаянную попытку
прорвать кольцо русского окружения и освободить свою осажденную 6-ю армию.
Их попытка потерпела провал. После этого, хотя Паулюс и его армия держались
еще в течение семи ужасных недель, судьба их была решена.
Глава десятая
БИТВА ЗА ЭЛЬ-АЛАМЕЙН
В течение недель, последовавших за сменой командования, в Каире и на
фронте непрерывно продолжалось осуществление запланированных
подготовительных мероприятий и обучение войск. 8-я армия была укреплена в
масштабах, которые ранее были невозможны. 51-я и 44-я дивизии прибыли из
Англии и приспособились к действиям в условиях Пустыни. Наши бронетанковые
силы возросли до семи бригад, насчитывавших более тысячи танков, почти
половину которых составляли танки "грант" и "шерман", полученные из
Соединенных Штатов. Теперь мы имели превосходство в численности в
соотношении 2: 1 и, по крайней мере, равенство в качественном отношении.
Впервые в Западной пустыне была сосредоточена мощная и отлично
подготовленная артиллерия для поддержки предстоящего наступления.
Авиация Западной пустыни под командованием маршала авиации Конингхэма
сейчас насчитывала 550 самолетов. Кроме авиации, базировавшейся на Мальту,
было две других группы, насчитывавших 650 самолетов, задача которых была
совершать налеты на порты противника и его пути снабжения через Средиземное
море и Пустыню. Вместе со 100 американскими истребителями и средними
бомбардировщиками у нас насчитывалось около 1200 пригодных самолетов.
Александер в различных телеграммах сообщил нам, что "Лайтфут" (так
должна была называться эта операция) намечается приблизительно на 24
октября. "Поскольку нет открытого фланга, -- писал он, -- битва должна быть
так подготовлена, чтобы проделать брешь во фронте противника". Через эту
брешь днем должен наступать 10-й корпус, в который входят главные
бронетанковые силы; они явятся передовым отрядом нашей атаки. Этот корпус
будет иметь все необходимое вооружение и оснащение не ранее 1 октября. После
этого потребуется почти месяц, чтобы подготовить его к осуществлению своей
задачи. "С моей точки зрения, важно, чтобы первая операция по прорыву была
предпринята в период полнолуния. Это будет крупная операция, которая
потребует некоторого времени, и соответствующая брешь в линии противника
должна быть образована для того, чтобы наши бронетанковые силы могли
действовать в течение целого дня и добиться решительного перевеса.
Полнолуние необходимо фактически для всего моего плана. Я тщательно продумал
дату операции в связи с операцией "Торч" и пришел к выводу, что лучшей датой
для нас было бы минус 13, считая от операции "Торч" (в то время
предполагавшейся на 4 ноября)".
Авиация уже начала битву, атакуя войска противника, аэродромы и
коммуникации. Особое внимание было обращено на конвои противника. В сентябре
30 процентов судов держав оси, перевозивших снабжение для Северной Африки,
было потоплено в значительной мере в результате действий авиации. В октябре
эта цифра возросла до 40 процентов. Потери горючего составляли 66 процентов.
За четыре осенних месяца было потоплено судов держав оси общим тоннажем
более 200 тысяч тонн. Это был тяжелый удар по армии Роммеля.
* * *
Генерал Монтгомери имел в своем непосредственном распоряжении три
бронетанковые и приблизительно семь пехотных дивизий. Концентрация таких
больших сил требовала целого ряда хитроумных мер предосторожности. Особенно
необходимо было помешать авиации противника обнаружить подготовку. Все эти
мероприятия были вполне успешными, и наступление явилось полной
неожиданностью для противника.
В полнолуние 23 октября около тысячи орудий в течение 20 минут
обстреливали батареи противника, а затем обратили свой огонь против позиций
пехоты. При такой концентрации огня, усиленной бомбардировкой с воздуха,
30-й корпус (генерал Лиз) и 13-й корпус (генерал Хоррокс) начали
наступление. Атакуя по фронту четырьмя дивизиями, весь 30-й корпус старался
сделать два прохода через укрепления противника. Позади него две
бронетанковые дивизии 10-го корпуса (генерал Ламсден) должны были развивать
их успех. Наши части значительно продвигались под тяжелым огнем, и к
рассвету были проделаны глубокие бреши. Саперы разминировали участок позади
передовых отрядов, но минное поле не было расчищено в глубину, и не
оставалось надежды на то, что бронетанковым частям удастся быстро сделать
прорыв. Далее на юг индийская 4-я дивизия начала атаку от горной цепи
Рувейсат, а 7-я бронетанковая и 44-я дивизии 13-го корпуса вклинились в
расположенную против них оборонительную линию противника. Эти дивизии
достигли своей цели, заставив противника удерживать свои две танковые
дивизии в течение трех дней на этом участке фронта, в то время как главные
бои развертывались на севере.
Однако до сих пор не была проделана брешь в глубокой системе минных
полей и обороны противника. Глубокой ночью 25-го Монтгомери созвал совещание
командиров соединений, на котором он приказал бронетанковым частям вновь
попытаться прорваться до рассвета, в соответствии с его первоначальными
инструкциями. В течение дня войска продвинулись несколько дальше после
тяжелых боев, но на участке, известном как горный кряж Кидней, завязалась
упорная битва с 15-й танковой дивизией и танковой дивизией "Ариете", которые
предприняли ряд ожесточенных контратак. На фронте 13-го корпуса дальнейшие
атаки больше не предпринимались, чтобы сохранить силы 7-й бронетанковой
дивизии для решающих боев.
В командовании противника происходили серьезные неурядицы. В конце
сентября Роммель был отправлен в госпиталь в Германию, и его место занял
генерал Штумме. За 24 часа до начала битвы Штумме умер от разрыва сердца.
Роммель по просьбе Гитлера покинул госпиталь и 25-го вновь взял на себя
командование.
Тяжелые бои продолжались 26 октября вдоль глубокого выступа, которым
наши войска врезались в расположение противника, и в особенности на участке
горного кряжа Кидней. Авиация противника, бездействовавшая в течение
предыдущих двух дней, сейчас бросала вызов нашему превосходству в воздухе.
Произошло много воздушных боев, окончившихся в большинстве случаев в нашу
пользу. Атаки 13-го корпуса задержали, но не могли помешать движению
германских танковых сил к решающему, как они теперь знали, сектору их
фронта. Однако это передвижение находилось под сильным ударом нашей авиации.
В этот момент австралийская 9-я дивизия под командованием генерала
Моршеда предприняла новую и успешную попытку прорыва. Она ударила на север
от выступа к морю. Монтгомери быстро использовал этот выдающийся успех. Он
удержал новозеландцев от прорыва на запад и приказал австралийцам продолжать
наступление на север. Это угрожало отступлению части германской пехотной
дивизии на северном фланге. В то же время он чувствовал, что сила его
главного удара начала ослабевать, когда войска находились посреди минных
полей под огнем противотанковых орудий. Поэтому он вновь собрал свои силы и
резервы для нового и еще более сильного удара.
На протяжении 27 и 28 октября у горного кряжа Кидней шли ожесточенные
бои, где германские 15-я и 21-я танковые дивизии, прибывшие из южного
сектора, предпринимали неоднократные атаки.
Генерал Александер -- премьер-министру и начальнику имперского
генерального штаба 1 ноября 1942 года
"По наиболее достоверным данным, потери на 6 часов утра 31 октября
составляли: убитыми, ранеными и пропавшими без вести офицеров -- 695,
сержантов и рядовых -- 9435.
Самые большие потери приходятся на 51-ю горную дивизию и на
австралийскую 9-ю дивизию, в каждой из них по 2 тысячи, а в 10-й
бронетанковой дивизии -- 1350 человек.
Эвакуация подбитых танков идет хорошо. За первые шесть дней было
эвакуировано с поля боя 213 поврежденных танков. Из них только 16 невозможно
отремонтировать".
Монтгомери теперь разработал планы и провел подготовку для решительного
прорыва (операция "Сьюперчардж"). Он отозвал с фронта новозеландскую 2-ю и
английскую 1-ю бронетанковые дивизии, причем последняя особенно нуждалась в
реорганизации после того, как она сыграла выдающуюся роль в отражении атак
германских танков у горного кряжа Кидней. Английские 7-я бронетанковая и
51-я дивизии и бригада 44-й дивизии были сведены вместе и составили новый
резерв. Прорыв должны были возглавить новозеландская 2-я дивизия, английские
151-я и 152-я пехотные бригады и английская 9-я бронетанковая бригада.
Тем временем, как сообщал мне Александер,
"В ночь на 28 октября и затем в ночь на 30 октября австралийцы
предприняли атаки в северном направлении в сторону побережья, успешно
изолировав наконец и загнав в образовавшийся мешок четыре оставшихся там
германских батальона. Противник, видимо, был твердо убежден, что мы намерены
нанести удар по шоссейной и железной дорогам, и он самым решительным образом
реагировал на наш прорыв. Он перебросил сюда 21-ю танковую дивизию,
занимавшую позицию к западу от нашего выступа, добавил к ней свою 90-ю
легкую дивизию, охранявшую северный фланг выступа, и произвел решительную
атаку этими силами для того, чтобы освободить свои окруженные войска. На
позицию, освобожденную 21-й танковой дивизией, он направил дивизию "Триест"
-- свое последнее свободное резервное соединение. В то время как противник
таким образом растянул свои силы по всему фронту и использовал свои
последние наличные свежие резервы, пытаясь высвободить окруженный полк, мы
смогли спокойно произвести реорганизацию наших сил для операции
"Сьюперчардж".
Великолепное наступление австралийцев, сопровождавшееся непрерывными
ожесточенными боями, повернуло весь ход сражения в нашу пользу. В час утра 2
ноября началась операция "Сьюперчардж". Под прикрытием огня 300 орудий
английские бригады, приданные новозеландской дивизии, прорвались через
полосу обороны, и английская 9-я бронетанковая бригада вырвалась вперед.
Однако она обнаружила, что вдоль дороги (на Эль-Рахман) существует новая
линия обороны с сильными противотанковыми средствами. В длительной схватке
бригада понесла серьезные потери, но проход позади нее остался открытым, и
английская 1-я бронетанковая дивизия двинулась вперед через этот проход.
Затем произошло последнее танковое сражение в этой битве. Все уцелевшие
вражеские танки атаковали наш выступ с обоих флангов, но атаки были отбиты.
Наступил момент окончательного решения. Но даже на следующий день, 3-го,
когда сведения, полученные от нашей авиации, говорили о том, что противник
начал отступление, его прикрывающие арьергарды на эль-рахманской дороге все
еще удерживали основную массу наших танков у залива. Поступил приказ от
Гитлера, запрещающий какое бы то ни было отступление, но инициатива больше
не находилась в руках немцев. Нужно было проделать только еще одну брешь.
Рано утром 4 ноября в пяти милях южнее Тель-эль-Аггаджира индийская 5-я
бригада предприняла внезапную атаку, увенчавшуюся полным успехом. Битва
теперь была выиграна, и наконец был расчищен путь для наших танков, которые
могли теперь преследовать противника в открытой пустыне.
Генерал Александер -- премьер-министру 4 ноября 1942 года
"После 12 дней тяжелых и упорных боев 8-я армия нанесла жестокое
поражение немецким и итальянским силам под командованием Роммеля. Фронт
противника прорван, и английские бронетанковые части крупными силами
прорвались вперед и действуют в тыловых районах противника.
Те войска противника, которым удалось вырваться, быстро отступают,
преследуемые нашими бронетанковыми и подвижными силами и авиацией. Другие
дивизии противника, еще занимающие прочные позиции, пытаются предотвратить
поражение и, по всей вероятности, будут окружены и отрезаны.
Английские военно-воздушные силы повсюду оказывают превосходную
поддержку сражениям на суше и непрерывно бомбардируют отступающие колонны
противника.
Сражение продолжается".
* * *
Роммель теперь отступал по всему фронту, но транспортных средств и
горючего у него хватило лишь для части его войск, и немцы, хотя они
действительно сражались мужественно, в первую очередь занимали машины. Много
тысяч солдат из шести итальянских дивизий были оставлены в тяжелом положении
в Пустыне с незначительными запасами продовольствия и воды и с единственной
перспективой -- попасть в лагеря для военнопленных. Поле боя было усеяно
массой разбитых и негодных танков, орудий и машин. По их собственным данным,
германские танковые дивизии, начавшие битву с 240 действовавшими танками, 5
ноября насчитывали всего 38. Германская авиация отказалась от безнадежной
задачи борьбы с нашей превосходящей авиацией, которая теперь действовала
почти беспрепятственно, атакуя всеми своими силами большие колонны солдат и
машин, пробирающихся на запад. Сам Роммель отдал должное великой роли,
которую сыграли английские военно-воздушные силы 1. Его армия
потерпела решающее поражение; его помощник генерал фон Тома попал в наши
руки вместе с девятью итальянскими генералами.
1 См.: Rommel, by Desmond Young. S. 258.
Возникли благоприятные перспективы превратить поражение противника в
полное уничтожение. Новозеландская дивизия была направлена на Фука, но,
когда они достигли этого пункта 5 ноября, противник уже ушел оттуда. Была
еще надежда на то, что его удастся отрезать у Мерса-Матруха, в сторону
которого были брошены английские 1-я и 7-я бронетанковые дивизии. К ночи 6
ноября они приближались к своей цели, а противник все еще пытался
выскользнуть из захлопывающейся ловушки. Но затем пошел дождь, а горючего у
передовых частей было мало. 7-го мы приостановили наше преследование.
24-часовая передышка помешала полному окружению противника. Тем не менее
четыре германские дивизии и восемь итальянских прекратили свое существование
как боевые формирования. Было захвачено 30 тысяч пленных и огромное
количество всевозможного вооружения.
Рассказ об этом разгроме можно закончить выдержкой из телеграммы
генерала Александера от 9 ноября:
"Эту великую битву можно разделить на четыре стадии: перегруппировка и
сосредоточение наших сил для боя и отвлекающих операций, которые обеспечили
элемент неожиданности, столь способствующий победе; атака с целью прорыва --
огромная концентрация сил всех родов оружия, которая дала возможность
пробить глубокую брешь в обороне противника и, сломив ее, позволила создать
искусственные фланги, которыми мы могли дальше воспользоваться; прорывы в
разных местах, которые заставляли противника напрягать силы и использовать
свои резервы для заполнения брешей и для неоднократных контратак;
окончательный прорыв, разрушивший его последнюю оставшуюся линию обороны и
создавший брешь, через которую ринулись наши бронетанковые и подвижные
части".
Генерал Александер -- премьер-министру 6 ноября 1942 года
"Звоните в колокола! Число пленных сейчас достигло 20 тысяч, число
захваченных танков -- 350, орудий -- 400, автомашин -- нескольких тысяч.
Наши передовые подвижные части сейчас находятся южнее Мерса-Матруха. 8-я
армия наступает".
* * *
Битва за Эль-Аламейн отличалась от всех предыдущих сражений в Пустыне.
Фронт был ограниченным, сильно укрепленным и удерживался, большими силами.
Не было фланга, который можно было бы обойти. И прорыв должен был
совершаться той стороной, которая была сильнее и стремилась начать
наступление. В этом отношении мы вернулись к сражениям первой мировой войны
на Западном фронте. Мы видим, как здесь, в Египте, повторялось то же самое
испытание сил, которое произошло у Камбре в конце 1917 года и во многих боях
в 1918 году, а именно: наличие коротких и хороших коммуникаций у наступающей
стороны, применение многочисленной артиллерии, заградительного огня и
танкового прорыва.
Во всей операции генерал Монтгомери и его начальник Александер проявили
глубокий опыт, знания и изобретательность. Монтгомери был превосходным
артиллеристом. Он считал, как Бернард Шоу говорил о Наполеоне, что "пушки
убивают людей". Мы всегда являлись свидетелями того, как он пытался ввести в
действие под согласованным командованием 300 или 400 орудий, вместо того
чтобы вести разрозненную артиллерийскую перестрелку, которая была неизбежной
чертой танковых рейдов на обширных пустынных пространствах. Конечно, все
происходило в гораздо меньших масштабах, чем во Франции и Фландрии. Мы
потеряли у Эль-Аламейна 10 тысяч человек за 12 дней, а на Сомме за первый же
день мы потеряли 60 тысяч. С другой стороны, огневая мощь обороняющихся
чрезвычайно усилилась после предыдущей войны, а в те дни всегда считалось,
что для прорыва тщательно укрепленной линии необходимо создать двух- или
трехкратное превосходство не только в артиллерии, но и в людской силе. У
Эль-Аламейна мы не имели подобного превосходства. Фронт противника состоял
не только из нескольких линий укреплений и пулеметных гнезд, но имел также
глубокую оборону. А перед этой системой обороны находились минные поля
такого качества и плотности, какие были неизвестны до тех пор. Поэтому битва
за Эль-Аламейн навсегда останется славной страницей в военных анналах
Великобритании.
Она сохранится в истории еще и по другой причине. Она фактически
знаменовала собой "поворот судьбы". Можно сказать, что "до Эль-Аламейна мы
не одержали ни одной победы. После Эль-Аламейна мы не понесли ни одного
поражения".
Глава одиннадцатая
"Торч" зажжен
Предубеждение президента Рузвельта против генерала де Голля, контакт,
который он поддерживал через адмирала Леги с Виши, и наши воспоминания о
просачивании информации о Дакаре два года назад -- все это заставило нас
принять решение скрывать всякую информацию об операции "Торч" от свободных
французов.
Президент Рузвельт -- премьер-министру 5 ноября 1942 года
"Я очень опасаюсь, что всякая причастность де Голля к операции "Торч"
неблагоприятно отразится на наших попытках привлечь значительную часть
французских сил, находящихся в Африке, на сторону нашей экспедиции.
Поэтому я считаю нецелесообразным давать де Голлю какую бы то ни было
информацию относительно операции "Торч" до того, как произойдет успешная
высадка".
Необходимость найти какого-нибудь видного французского деятеля была
очевидна, и, с точки зрения англичан и американцев, наиболее подходящей
фигурой был генерал Жиро.
Американцы вступили в секретные переговоры с генералом, и были
подготовлены планы в решающий момент доставить его с Ривьеры в Гибралтар. На
"Кинг-пин", как мы называли его в нашем шифре, возлагалось много надежд. 3
ноября я телеграфировал президенту:
"Кинг-пин" сообщил нам по радио, что он решил перейти к нам сейчас же,
и просит прислать за ним самолет, который доставил бы его в Гибралтар.
Эйзенхауэр ответил ему, посоветовав воспользоваться английской подводной
лодкой, находящейся под командованием американского капитана, которая уже
находится вблизи побережья". Жиро и его два сына были благополучно
доставлены в Гибралтар.
* * *
Тем временем наши великие армады приближались к театру военных
действий. Мы твердо решили ничего не жалеть, чтобы обеспечить их
благополучное прибытие. Большинство конвоев, вышедших из английских портов,
должно было пройти через Бискайский залив, кишевший немецкими подводными
лодками. Нужны были внушительные эскорты, и нам нужно было не только как-то
скрыть концентрацию судов, которые с начала октября начали скапливаться в
Клайде и в других западных портах, но и держать в тайне отправку самих
конвоев. Нам это вполне удалось. Собственная разведка немцев внушила им
мысль, что нашей целью снова является Дакар. К концу октября около 40
германских и итальянских подводных лодок находилось к югу и востоку от
Азорских островов. Им удалось нанести сильный ущерб большому конвою,
направлявшемуся домой из Сьерра-Леоне, и потопить 12 судов. При
существовавших обстоятельствах это можно было пережить. Первый из конвоев
для операции "Торч" вышел из Клайда 22 октября. К 26 октября все
быстроходные транспорты были в море, и американские силы направлялись к
Касабланке прямо из Соединенных Штатов. Вся экспедиция, насчитывавшая около
650 судов, уже двинулась в путь. Суда пересекли Бискайский залив и
Атлантический океан, не замеченные подводными лодками и германской авиацией.
Мы мобилизовали все наши ресурсы. На севере наши крейсера следили за
Датским проливом и выходами из Северного моря, чтобы оградить операцию от
вмешательства вражеских надводных судов. Другие прикрывали пути из Америки
близ Азорских островов, а англоамериканские бомбардировщики совершали налеты
на базы подводных лодок вдоль Атлантического побережья Франции. Несмотря на
явную концентрацию подводных лодок в районе Гибралтарского пролива, ведущие
суда начали входить в Средиземное море в ночь на 6 ноября, еще не замеченные
противником. Только 7-го, когда алжирский конвой находился менее чем в 24
часах пути от места назначения, он был замечен, но и тогда атаке подверглось
лишь одно судно.
* * *
5 ноября Эйзенхауэр совершил опасный полет в Гибралтар. Я передал эту
крепость под его командование, где он устроил свой временный штаб в качестве
руководителя этой первой крупной американской и английской операции.
Наступила очередь Гибралтара сыграть важную роль в этой войне.
Здесь было сконцентрировано большое количество самолетов для операции
"Тори". Весь перешеек был забит машинами, и к решающему часу здесь было
собрано 14 эскадрилий истребителей. Вся эта деятельность неизбежно протекала
на глазах у германских наблюдателей, и мы лишь надеялись, что они подумают,
что это подкрепление для Мальты.
* * *
Мы столкнулись с весьма любопытным, но в конечном счете очень
счастливым осложнением. Адмирал Дарлан, завершив свою инспекционную поездку
по Северной Африке, оказался в Алжире накануне высадки англичан и
американцев. Это было случайное и очень важное совпадение.
Основные свои надежды мы возлагали в Алжире в последние недели на
французского военного коменданта генерала Жюэна. Мэрфи поддерживал с ним
тесные отношения, хотя точная дата высадки не была ему сообщена. 7 ноября
вскоре после полуночи Мэрфи посетил Жюэна, чтобы сообщить ему, что час
высадки наступил. Могучая англо-американская армия, поддерживаемая сильными
военно-морскими и воздушными силами, приближалась и через несколько часов
должна была начать высадку в Африке. Генерал Жюэн, хотя он был тесно связан
с этой операцией и относился к ней лояльно, был поражен этим известием. Он
считал, что является хозяином положения в Алжире. Но он знал, что
присутствие Дарлана полностью подрывало его власть. Дарлан распоряжался
всеми французами, сохранившими верность Виши. Мэрфи и Жюэн решили попросить
по телефону Дарлана сейчас же приехать к ним. Около 2 часов ночи Дарлан,
разбуженный срочным сообщением генерала Жюэна, приехал к нему. Когда Дарлану
рассказали о готовящемся ударе, он побагровел и сказал: "Я давно знал, что
англичане глупы, но я всегда верил, что американцы более умны. Я начинаю
думать, что вы совершаете столько же ошибок, сколько и они".
Дарлан, который был известен своим отвращением к англичанам, давно был
связан с державами оси. Он все еще формально и фактически был также связан с
Петэном. Он знал, что если он перейдет к союзникам, то лично будет нести
ответственность за неизбежное вторжение и оккупацию немцами неоккупированной
зоны Франции. Самое большое, чего можно было поэтому от него потребовать,
это заставить его запросить у Петэна телеграммой свободу действий. В том
ужасном положении, в котором он оказался в результате безжалостного хода
событий, это было его единственно возможным курсом. В 7 часов 40 минут утра
Дарлан послал телеграмму Петэну:
"В 7 часов 30 минут положение было следующим. Американские войска и
английские суда совершили высадку в Алжире и поблизости от него. Атаки в
нескольких местах отбиты, в частности в порту и в военно-морском штабе. В
других местах высадка была произведена неожиданно и успешно. Положение
ухудшается, и оборона скоро будет сломлена. Поступили данные, что готовятся
массовые высадки".
Вскоре после 1 часа ночи 8 ноября в районе Алжира высадились первые
английские и американские войска. Сопротивление вдоль побережья было слабым.
Наиболее ожесточенные бои завязались в самом Алжирском порту, где английские
эсминцы "Броук" и "Мэлколм" пытались войти в порт и высадить американские
десантные части на молу, для того чтобы захватить гавань и батареи и
помешать затопить суда. Этот смелый удар сейчас же поставил два английских
корабля под обстрел прямой наводкой обороняющихся батарей и привел к
катастрофе. "Мэлколм" скоро был поврежден, а "Броук" при четвертой попытке
вошел в гавань и высадил войска. Позже тяжело поврежденный "Броук" ушел из
порта, но был потоплен в море на следующий день. Многие солдаты были
окружены на берегу и вынуждены были сдаться.
В 11 часов 30 минут Дарлан послал новую телеграмму своему начальнику, в
которой говорилось, что "Алжир, возможно, будет занят сегодня вечером". И в
5 часов вечера: "Поскольку американские войска вошли в город, несмотря на
наше сопротивление, я дал указание главнокомандующему генералу Жюэну вести
переговоры о капитуляции одного города Алжира". В 7 часов вечера произошла
капитуляция Алжира. С этого момента адмирал Дарлан находился во власти
американцев, и генерал Жюэн снова взял на себя командование под руководством
союзников.
* * *
В Оране совершила высадку американская "центральная оперативная
группа", которая была подготовлена в Англии и доставлена оттуда. Главная
высадка была совершена в заливе Арзеу к востоку от города около часу ночи 8
ноября, а две последующие высадки произошли западнее. Здесь французы оказали
большее сопротивление, чем в Алжире, но высадка произошла по плану. Однако
две вспомогательные операции были неудачными. Первой из этих операций был
смелый воздушный десант, задачей которого было захватить аэродромы близ
Орана. Из Англии для этой смелой операции был отправлен батальон
американских парашютистов, но из-за неблагоприятной погоды этот батальон
рассеялся над Испанией. Основная часть прибыла к месту назначения, но
вследствие навигационных ошибок высадилась в нескольких милях от своего
объекта. Позже эта часть присоединилась к своим товарищам, уже высадившимся
на берегу, и сыграла свою роль в захвате аэродрома Тафаруи.
Вторая неудача постигла смелую попытку двух небольших английских
военных кораблей высадить отряд американских войск в гавани Орана. Их целью,
как и в Алжире, было захватить портовые сооружения и помешать французам
совершить акты саботажа или потопить суда. Их встретил губительный огонь
прямой наводкой, и оба судна были уничтожены вместе с большей частью
экипажа.
К рассвету в Оранском заливе начали действовать французские эсминцы и
подводные лодки, но они столкнулись с подавляющими силами и были либо
потоплены, либо рассеяны. Береговые батареи продолжали вести огонь по
высаживающимся войскам, но подверглись сокрушительному обстрелу и
бомбардировке английских военно-морских сил, в том числе "Роднея". Бои
продолжались до утра 10-го, когда американские силы на берегу предприняли
окончательную атаку против города, и к полудню французы капитулировали.
Хотя сопротивление французов в Оране и Алжире прекратилось, немцы
усилили активность вдоль всего североафриканского побережья, и наша важная
линия снабжения морским путем скоро оказалась под угрозой со стороны
многочисленных подводных лодок. Но мы приняли решительные контрмеры, и к
концу ноября в этих водах было уничтожено 9 подводных лодок.
* * *
В отношении высадки в Марокко, в которой принимали участие только
американцы, существовала надежда на активную поддержку местного населения.
Генерал Бетуар, командовавший французской дивизией в Касабланке, сражался в
Нарвике. Он горел ненавистью к немцам. Он ведал сухопутной обороной на
большей части марокканского побережья. На последней стадии его посвятили в
тайну операции, и он был готов принять Жиро в качестве верховного
командующего французскими войсками. Он надеялся, что в решительный момент и
генеральный резидент Ногес и адмирал Мишелье перейдут на нашу сторону.
В 5 часов утра 8 ноября Ногес получил через американского вице-консула
в Рабате личное письмо от президента Рузвельта, призывавшее его перейти на
сторону союзников. Два часа спустя после начала высадки он информировал
Дарлана в Алжире, что он отклонил этот американский ультиматум. Бетуар и его
немногочисленные сторонники были арестованы. Два дня спустя Бетуар был
предан суду военного трибунала и освобожден только 17 ноября.
* * *
Наступление против незащищенного Атлантического побережья Марокко
причиняло больше беспокойства во время планирования операции, чем
наступление против Средиземноморского побережья. Дело было не только в том,
что все войска экспедиции нужно было доставлять непосредственно из
американских портов к местам высадки через северную часть Атлантического
океана в соответствии с намеченными сроками, но возникало беспокойство, что
погода исключит возможность высадки в установленный день, особенно в такую
позднюю пору года.
"Западная оперативная группа" достигла марокканского побережья на
рассвете 8 ноября. Для того чтобы суда дольше могли подходить в темноте,
высадка была назначена на 3 часа позже, чем в Алжире. Операция
предусматривала три высадки. В центре главная атака была направлена против
Федалы (близ Касабланки). Фланговая атака была предпринята в Порт-Лиотей на
севере и в Сафи на юге. Погода утром стояла хорошая, но туманная, и прибой
был не таким сильным, как опасались. Позже прибой усилился, но к тому
времени удалось прочно закрепиться во всех районах. В некоторых местах
первые десантные отряды не встречали сопротивления, но оно скоро появилось и
усилилось, и в течение некоторого времени происходили упорные бои, особенно
близ Порт-Лиотея.
На море происходило ожесточенное сражение. В Касабланке стоял
недостроенный линкор "Жан Бар", который не мог двигаться, но мог стрелять из
своих четырех 15-дюймовых орудий. Корабль скоро завязал артиллерийскую дуэль
с американским линкором "Массачусетс", а французская флотилия при поддержке
крейсера "Примоге" вышла в море, чтобы противодействовать высадке. Она
встретилась со всеми американскими кораблями, и, когда сражение утихло, семь
французских кораблей и три подводные лодки были уничтожены и насчитывалась
тысяча жертв. "Жан Бар" в результате пожара был тяжело поврежден.
В течение 9 ноября американцы укрепили свои позиции и проникли в глубь
страны. Только утром 11 ноября Ногес по приказу Дарлана капитулировал. "Я
потерял, -- сообщал он в своем донесении, -- все наши боевые корабли и
самолеты в результате трехдневных упорных боев".
* * *
Отрывочные сведения об этих событиях и об официальном французском
сопротивлении высадке союзников начали поступать в штаб генерала Эйзенхауэра
в Гибралтар. Верховный главнокомандующий союзников теперь стоял перед
сложной политической ситуацией. Он договорился с Жиро поставить его во главе
французских войск, которые могли перейти на сторону союзников. Теперь
внезапно появился человек, который фактически мог решить, перейдут ли
французские войска во всей Северной Африке в полном порядке на сторону
союзников. Расчеты, что Жиро сможет сплотить вокруг себя французов, еще не
были проверены, а первые сведения с мест высадки оказались неутешительными.
Поэтому утром 9 ноября генерал Жиро и несколько позднее генерал Кларк,
действуя в качестве личного заместителя генерала Эйзенхауэра, вылетели в
Алжир, чтобы договориться с французскими властями о немедленном прекращении
всех враждебных действий.
Видные французские командиры оказали Жиро ледяной прием. Местная
организация сопротивления, до тех пор поддерживавшаяся как американскими,
так и английскими агентами, уже развалилась. Первое совещание, проведенное
Кларком в тот вечер с Дарланом и Жиро, не привело ни к какому соглашению.
Было очевидно, что никто из видных деятелей не согласится признать Жиро
французским главнокомандующим. Гораздо более важным было известие о том, что
немцы начали вторжение в неоккупированную Францию. Это упростило положение
Дарлана. Он мог теперь утверждать -- и с ним согласились бы местные
чиновники и командиры, -- что маршал Петэн не может более действовать по
своему усмотрению. Шаг, предпринятый немцами, был также ударом по жизненной
артерии Дарлана. Вскоре передовые немецкие части должны были вступить в
крупную французскую военно-морскую базу Тулон. Как и в 1940 году,
французский флот снова оказался под угрозой. Единственным человеком,
авторитета которого было бы достаточно, чтобы вывести французский военный
флот в море при таких обстоятельствах, был Дарлан.
Утром 10 ноября генерал Кларк, который учитывал новую обстановку,
договорился с адмиралом о второй встрече. Он сообщил Эйзенхауэру по радио,
что сделка с Дарланом -- это единственный выход. Не было времени заниматься
переговорами с Лондоном и Вашингтоном по телеграфу. Жиро не присутствовал
при этой встрече. Дарлан колебался ввиду отсутствия инструкции от Виши.
Кларк дал ему полчаса на размышление. Наконец, адмирал согласился отдать
приказ об общем "прекращении огня" во всей Северной Африке. "От имени
маршала" он взял на себя всю власть на всех территориях Французской Северной
Африки и дал приказ чиновникам оставаться на постах. Наконец, он послал по
телеграфу инструкции во французскую метрополию о том, что тулонский флот
должен выйти в море, если возникнет угроза немедленного захвата его немцами.
Союзники приняли меры на море и в воздухе, чтобы обеспечить выход в море
французским кораблям, если это произойдет.
* * *
Когда началась операция, германское верховное командование чуть ли не
до последнего момента не знало, куда направляются огромные союзные конвои,
державшие курс на Северную Африку. Во многих пунктах была прорвана широкая
цепь патрулировавших подводных лодок. Но как только главная армада прошла
Гибралтарский пролив, ее направление стало более определенным. Даже тогда
немцы, по-видимому, считали, что экспедиция союзников, возможно,
направляется в Италию или на укрепление Мальты.
Только в полночь 7 ноября был установлен официальный контакт между
германскими властями и Виши. Тогда глава германской комиссии по перемирию в
Висбадене вызвал одного из французских офицеров, прикомандированных к этому
органу, и информировал его о том, что конечной целью огромных конвоев
союзников, которые сейчас находятся в Средиземном море, по-видимому, будет
Алжир и Тунис. Виши была предложена военная помощь Германии.
* * *
На рассвете 8 ноября в Виши начали поступать сообщения о приближении
союзников. Лаваля, который спал в своем доме поблизости, разбудил по
телефону германский политический представитель в Виши, вновь предложивший
ему германскую помощь на случай массовой высадки в Северной Африке. Лаваль
поспешил в резиденцию правительства. В 4 часа утра американский поверенный в
делах Пинкней Так прибыл в частный кабинет маршала Петэна с письмом от
президента. Лаваль взял инициативу в свои руки. Он собрал своих ближайших
соратников и набросал проект отрицательного и враждебного ответа, который
маршал должен был подписать утром. Час спустя вишистское военно-морское
министерство информировало Дарлана в Алжире о германском предложении оказать
поддержку авиацией в случае высадки союзников. В своем ответе Дарлан
предлагал, чтобы германские военно-воздушные силы, базировавшиеся на Сицилию
и Сардинию, атаковали союзные транспорты на море.
Только в 7 часов утра маршала разбудили и сообщили ему эту новость. Он
не проявил почти никаких видимых эмоций и даже интереса к проекту ответа
американскому президенту, составленному Лавалем. Он принял его без
возражений, насвистывая охотничью песенку. В 9 часов он принял Пинкнея Така
и вручил ему ответ. Есть несколько описаний этой встречи. Говорят, что,
когда Петэн вручил документ американцу, он понимающе похлопал его по плечу.
Престарелый маршал действовал в эти дни, как во сне.
Однако все надежды вишистского правительства, что оно сможет
по-прежнему вести двойную игру, лавируя между союзниками и немцами, скоро
рассеялись. Нацисты усилили нажим, и в 11 часов 30 минут утра вишистский
кабинет принял германское предложение об оказании поддержки авиацией с
Сицилии и Сардинии. Это трусливое решение дало немцам возможность быстро и
решительно оккупировать аэродромы в Тунисе со всеми вытекающими отсюда
серьезными последствиями для нашей кампании.
Позднее в тот же день на втором заседании кабинет принял решение об
официальном разрыве дипломатических отношений с Соединенными Штатами.
* * *
Вечером того же дня Гитлер вызвал Лаваля в Берхтесгаден. Он ознакомил
его с совместной германо-итальянской нотой, требовавшей согласия французов
на высадку войск держав оси в Тунисе. Фюрер дал приказ германской армии
оккупировать свободную зону Франции. В тот же день итальянцы оккупировали
Ниццу и Корсику. Так обстояло дело с Виши.
* * *
Немцы перехватили послание Дарлана Виши, и Лаваль под их нажимом
заставил Петэна послать в Алжир телеграмму, в которой он отмежевывался от
действий Дарлана. Генерал Кларк, увидев, что Дарлан явно готов отменить
отданные им приказы, взял адмирала под арест. Однако получение секретного
послания Петэна, зашифрованного специальным морским кодом, и известия о
дальнейшем продвижении немцев в неоккупированной Франции восстановили
положение и душевное равновесие заинтересованных лиц в Алжире. На следующий
день, 11 ноября, было решено, что Дарлан пошлет категорическое предписание
тулонскому флоту выйти в море; кроме того, были посланы телеграммы
французскому генеральному резиденту Туниса адмиралу Эстева с указанием
присоединиться к союзникам.
Адмирал Эстева был верным слугой Виши. Он следил за ходом событий с
растущим смятением и тревогой. Уже 9 ноября части германских
военно-воздушных сил заняли важный аэродром в Эль-Ауина. В тот