Григорий Медведев. Чернобыльская тетрадь --------------------------------------------------------------- "Новый мир" 6 от 1989 OCR: Николай Клевцов --------------------------------------------------------------- Нельзя устранить катастрофы, не зная их причин и всех причинных обстоятельств. Теперь это уже всем ясно, теперь это один из важнейших принципов перестройки и современного нашего существования. И если мы не хотим изменить своим принципам и самим себе - исключений здесь не должно быть. Ни одного. Возможность одного-двух, ну. может быть, трех исключений - это ведь и в самом деле успокоительно для общества, но чем может обернуться для него такое успокоение в будущем? Может быть. в самом ближайшем будущем. Ничем иным, как повторением катастрофы. Пусть это будет другой ее вариант, но он будет. Путь здесь один: самое тщательное исследование всех деталей и подробностей чернобыльской катастрофы, так как отнюдь не исключено, что любая из упущенных сегодня деталей ее когда-нибудь станет главной причиной следующего и следующего бедствия. Именно такого рода соображения поставили редакцию перед необходимостью опубликовать документальную повесть Г. У. Медведева, пусть в чем-то и неделикатную, ущемляющую чье-то самолюбие, а может быть, даже и достоинство, вскрывающую ту неприглядную обстановку, "неприглядность" которой нам предстоит и предстоит еще анализировать, даже если к такому анализу у нас не лежит сердце. Впрочем, почему не лежит, если речь идет о будущем наших детей и внуков? Да, есть веления сердца, есть веления ума, но есть суровые веления и ума и сердца. С. ЗАЛЫГИН. "Чернобыльская тетрадь" Г. У. Медведева - компетентный и бесстрашно-правдивый рассказ о происшедшей более трех лет назад трагедии, которая продолжает волновать миллионы людей. Быть может, впервые мы имеем такое полное свидетельство из первых рук. свободное от умолчаний и ведомственной "дипломатии". Автор - специалист-атомщик, работавший одно время на Чернобыльской АЭС и хорошо ее знающий, лично знакомый со всеми основными участниками событий. По служебному положению он присутствовал на многих ответственных совещаниях по атомному строительству. Сразу после аварии Медведев был командирован в Чернобыль и имел возможность многое узнать по свежим следам, увидеть своими глазами. Он приводит много технических подробностей, необходимых для понимания механизма возникновения аварии, раскрывает тайны бюрократических отношений, рассказывает о научных а конструкторских просчетах, о пагубном начальственном, командном нажиме, о принесших огромный вред нарушениях гласности до аварии и в чрезвычайной ситуации после нее. Центральное место в повести - хроникальное описание событий в Чернобыле в трагические дни апреля и мая 1986 года. Автор показывает поведение и роль многочисленных участников драмы, живых, реальных людей с их недостатками и достоинствами, сомнениями, слабостью, заблуждениями и героизмом рядом с выходящим из-под контроля атомным чудовищем. Об этом нельзя читать без глубочайшего волнения. Мы знали о подвиге пожарников. Автор рассказывает о героизме электриков, турбинистов. операторов и других работников станции, предотвративших дальнейшее увеличение масштабов аварии. Все, что касается чернобыльской катастрофы, ее причин и последствий, должно стать достоянием гласности. Нужна полная, неприкрытая правда. Люди должны иметь возможность сами составить мнение о том. что столь прямо касается жизни и здоровья каждого из нас и наших потомков, иметь право на.участие в принятии ключевых решений, определяющих судьбу страны и планеты. Должна ли вообще развиваться ядерная энергетика? Вели да. то допустимо ли строительство расположенных на поверхности земли реакторов (даже значительно более безопасных, чем чернобыльский) или все они должны быть загнаны под землю? Это все вопросы, решение которых не может быть передоверено только специалистам, тем более ведомствам с их узкотехниче-ским, предвзятым и часто не бескорыстным подходом, с их круговой порукой и взаимосвязанностью (то же относится и ко многим другим важнейшим вопросам экологического. экономического и социального характера!. Лично я убежден, что ядерная энергетика необходима человечеству и должна развиваться, но только в условиях практически полной безопасности, что реально требует размещения реакторов под землей. Нужен международный закон, запрещающий наземное расположение реакторов. Медлить нельзя. Академик А. САХАРОВ. 1 Гибель экипажа "Челенджера" и авария на Чернобыльской атомной станции... усилили тревогу, жестоко напомнили, что люди еще только осваиваются с теми фантастическими могучими силами, которые сами же вызвали к жизни, еще только учатся ставить их на службу прогрессу",-сказал Михаил Сергеевич Горбачев в своем выступлении по Центральному телевидению 18 августа 1986 года. Такая предельно трезвая оценка мирному атому дана впервые за тридцать пять лет развития атомной энергетики в СССР. Долгие годы наши ученые в печати, по радио и телевидению сообщали нам нечто прямо противоположное. Мирный атом преподносился широким кругам общественности как чуть ли не панацея, как верх подлинной безопасности, экологической чистоты и надежности. Дело доходило почти до восторга, когда речь шла о безопасности атомных электростанций. "АЭС-это дневные звезды!-восклицал в 1980 году в журнале "Огонек" академик М. А. Стырикович.- Мы усеем ими всю нашу землю. Совершенно безопасны!" Землю усеяли... "Атомные реакторы - это обычные топки, а операторы, ими управляющие,-это кочегары",-популярно разъяснял широкому читателю заместитель председателя Государственного комитета по использованию атомной энергии СССР Н. М. Синев. Это была во всех отношениях удобная позиция. Во-первых, успокаивалось общественное мнение, во-вторых, оплату труда на АЭС можно было приравнять к оплате на тепловых станциях, а в ряде случаев сделать ее даже ниже. "Отходы атомной энергетики, потенциально весьма опасные, настолько компактны, что их можно хранить в местах, изолированных от внешней среды",-писал 25 июня 1984 года в "Правде" директор Физико-энергетического института О. Казачковский. Заметим, что когда грохнул чернобыльский взрыв, таких мест, куда можно было бы выгрузить отработанное ядерное топливо, не оказалось, и хранилище пришлось строить рядом с аварийным блоком в условиях жестких радиационных полей, переоблучая строителей и монтажников. "Мы живем в атомной эре. АЭС оказались удобными и надежными в эксплуатации. Атомные реакторы готовятся принять на себя теплофикацию городов..."-писал О. Казачковский в том же номере "Правды". На замечание, что расширенное строительство АЭС в пригородных зонах может встревожить население, академик А. Шейдлин реагировал в "Литературной газете": "Тут много от эмоций. Атомные электростанции нашей страны совершенно безопасны для населения окрестных районов. Никакого повода для беспокойства просто не существует". Особую лепту в пропаганду безопасности АЭС внес председатель Государственного комитета по использованию атомной энергии А. Петросьянц: "...АЭС полностью независимы от источников сырья (урановых рудников) благодаря компактности ядерного горючего и продолжительности его использования. АЭС весьма перспективны в отношении использования мощных энергоблоков... АЭС как производители энергии являются чистыми источниками энергии, не увеличивающими загрязненность окружающей среды". И далее: "Все еще бытующий некоторый скептицизм и недоверие к атомным электростанциям вызваны преувеличенной боязнью радиационной опасности для обслуживающего персонала станции и, главное, для населения, проживающего в районе ее расположения... Эксплуатация АЭС в СССР и за рубежом, в том числе в США, Англии, во Франции, в Канаде, Италии, Японии, ГДР, ФРГ, показывает полную безопасность их работы при соблюдении установленных режимов и необходимых правил. Более того, можно поспорить, какие электростанции более вредны для организма человека и окружающей среды - атомные или работающие на угле..."' А. Петросьянц умолчал, что тепловые электростанции могут работать не только на угле и нефти (кстати, эти загрязнения носят локальный и отнюдь не угрожающий характер), но и на газообразном топливе, которое добывается в СССР в огромных количествах и, как известно, транспортируется и в Западную Европу. Перевод тепловых станций европейской части нашей страны на газообразное топливо мог бы полностью исключить проблему загрязнения среды обитания золой и серным ангидридом. Однако А. Петросьянц и эту проблему поставил с ног на голову, посвятив целую главу загрязнению, среды от станций, работающих на угле, и умолчав о конечно же известных ему фактах радиоактивных выбросов от АЭС. Сделано это ради оптимистического вывода: "Приведенные выше данные о благоприятной радиационной обстановке в районах расположения Нововоронежской и Бе-лоярской атомных станций типичны для всех АЭС Советского Союза. Такая же благоприятная радиационная обстановка характерна и для атомных электростанций других стран..." Между тем А. Петросьянц не мог не знать, что весь период эксплуатации начиная с 1964 года первый двухконтурный блок Бело-ярской АЭС постоянно выходил из строя: "козлили" топливные урановые сборки, ремонт которых проводился в условиях сильного переоблучения эксплуатационного персонала. Длилась эта радиоактивная история почти без перерыва пятнадцать лет. Кстати сказать, на втором, уже одноконтурном, блоке той же станции в 1977 году расплавили 50 процентов топливных сборок атомного реактора. Ремонт продолжался около года. Персонал Белоярской АЭС довольно быстро переоблучили, и пришлось для использования в грязных ремонтных работах командировать людей с других атомных электростанций. Не мог не знать он и о том, что в городе Мелекессе Ульяновской области высокоактивные отходы закачиваются в глубинные скважины под землю, что английские атомные реакторы в Виндскейле, Уинфрите и в Доунри сбрасывают радиоактивные воды в Ирландское море с 50-х годов по настоящее время. Перечень подобных фактов можно было бы умножить. Не желая преждевременно подводить итог, скажу только, что именно А. Петросьянц на пресс-конференции в Москве 6 мая 1986 года, комментируя чернобыльскую трагедию, произнес поразившие многих слова: "Наука требует жертв". Этого забывать нельзя. Но продолжим. Из воспоминаний члена-корреспондента Академии наук СССР В. С. Емельянова, заместителя директора Научно-исследовательского института энергетической технологии: "Противники развития ядерной энергетики за рубежом и в нашей стране иногда одерживают "успехи" в борьбе с новым. Наиболее известным из них является запрет на пуск атомной станции в Австрии, принятый после шумной антиатомной кампании. Эту АЭС западные журналисты уже успели окрестить "мавзолеем стоимостью в один миллиард долларов". (Тут, уместно сказать, Емельянов опустил одну деталь: население Австрии добровольно оплатило взносами стоимость АЭС, внеся деньги в казну, после чего правительство, расплатившись с фирмачами, законсервировало станцию. - Г. М.) Развитие ядерной энергетики в нашей стране тоже проходило не без преодоления трудностей,- признает В. С. Емельянов.- В конце пятидесятых годов сторонники традиционной энергетики подготовили и почти провели в жизнь решение ЦК КПСС и СМ СССР о приостановке строительства Нововоронежской АЭС и сооружении вместо нее обычной ТЭЦ. Главная аргументация-неэкономичность АЭС в те времена. Курчатов, узнав об этом, отложил все дела, поехал в Кремль, добился созыва нового совещания руководящих работников и в острой дискуссии с маловерами добился подтверждения прежних решений о строительстве АЭС. Один из секретарей ЦК КПСС спросил его тогда; "А что мы будем иметь?" Курчатов ответил: "Ничего! Лет тридцать это будет дорогостоящий эксперимент". И все-таки добился своего. Недаром многие из нас называли Игоря Васильевича "атомным реактором", "человеком-танком" и даже "бомбой"..."2 Пора сказать, что оптимистические прогнозы и заверения ученых никогда не разделяли эксплуатационники атомных электростанций, то есть те, кто имел дело с мирным атомом непосредственно ежедневно на своем рабочем месте, а не в уютной тиши кабинетов и лабораторий. В те годы информация об авариях и неполадках на АЭС всячески процеживалась на министерском сите осторожности; гласности предавалось лишь то, что сочли нужным опубликовать в верхах. Хорошо помню этапное событие тех лет - аварию на американской АЭС "Тримайл-Айленд" 28 марта 1979 года, нанесшую первый серьезный удар по атомной энергетике и развеявшую иллюзию безопасности АЭС. В то время я работал начальником отдела в объединении Союз-атомэнерго Минэнерго СССР и помню реакцию свою и коллег на это печальное событие. Проработав многие годы на монтаже, ремонте и эксплуатации АЭС, мы доподлинно знали степень надежности их, которую можно сформулировать коротко: на лезвии, на волоске от аварии или катастрофы... Но ни я, ни те, кто работал раньше на эксплуатации атомных станций, полной информации об этой аварии не имели. Подробно о событиях в Пенсильвании было сказано лишь в "Информационном листке" для внутреннего употребления. Спрашивается: зачем было возводить в секрет известную всему миру аварию? Ведь своевременный учет отрицательного опыта есть гарантия неповторения подобного в будущем. Но так было заведено: отрицательная информация - только для высшего руководства, а в нижние этажи - урезанные сведения, не противоречащие официальной установке о полной безопасности АЭС. Трезвые голоса воспринимались как покушение на авторитет науки. Еще в 1974 году на общем годичном собрании Академии наук СССР академик А. П. Александров сказал: "Нас обвиняют, что атомная энергетика опасна и чревата радиоактивным загрязнением окружающей среды... А как же, товарищи, если случится ядерная война? Какое загрязнение тогда будет?" Удивительная логика! Не правда ли? Правда, через десять лет на партактиве Минэнерго СССР (за год до Чернобыля) А. П. Александров признал: "Нас, товарищи, еще бог милует, что не произошла у нас Пенсильвания. Да, да..." В предчувствии беды академику не откажешь. Оснований для предчувствий хватало: мощности атомной энергетики невиданно возросли, ажиотаж престижности был раздут до небес, а ответственность атомщиков, можно сказать, шла на убыль. Да и откуда ей было взяться, ответственности, если на АЭС, оказывается, все так просто и безопасно... В те же примерно годы начал меняться и кадровый корпус эксплуатационников АЭС при резко возросшем дефиците атомных операторов. Если раньше туда шли работать в основном энтузиасты атомной энергетики, глубоко полюбившие это дело, то теперь хлынул народ случайный. В первую голову привлекали не деньги, а престижность. Все вроде уже есть у человека, заработал на другом поприще, вот только еще не атомщик. И - прочь с дороги, специалисты! Уступай место у руководящего атомного пирога своякам и кумовьям! Ну да ладно, к этому еще вернемся. А теперь о Пенсильвании, предтече Чернобыля. Привожу выдержки из американского журнала "Нуклер ньюс" от 6 апреля 1979 года: "...28 марта 1979 года рано утром произошла крупная авария реакторного блока No 2 мощностью 880 МВт (электрических) на АЭС "Тримайл-Айленд", расположенной в двадцати километрах от города Гаррисберга (штат Пенсильвания) и принадлежавшей компании "Метрополитен Эдисон"... Блок No 2 на АЭС "Тримайл-Айленд", как оказалось, не был оснащен дополнительной системой обеспечения безопасности, хотя подобные системы на некоторых блоках этой АЭС имеются... По словам министра энергетики Шлесинджера, радиоактивное заражение местности вокруг АЭС "крайне ограничено" по величине и масштабам и у населения нет никаких оснований для беспокойства. А между тем только за 31 марта и 1 апреля из 200 тысяч человек, проживающих в радиусе тридцати пяти километров от станции, около 80 тысяч покинули свои дома. Люди отказывались верить представителям компании "Метрополитен Эдисон", пытавшимся убедить, что ничего страшного не произошло. По распоряжению губернатора штата был составлен план срочной эвакуации всего населения округа. В районе местонахождения АЭС было закрыто семь школ. Губернатор приказал эвакуировать всех беременных женщин и детей дошкольного возраста, проживающих в радиусе восьми километров от станции, и рекомендовал не выходить на улицу населению, проживающему в радиусе шестнадцати километров. Эти действия были предприняты по указанию председателя НРК Дж. Хендри после того, как была обнаружена утечка радиоактивных газов в атмосферу. Наиболее критическая ситуация сложилась 30-31 марта и 1 апреля, когда в корпусе реактора образовался огромный пузырь водорода, что грозило взрывом оболочки реактора; в таком случае вся окружающая местность подверглась бы сильнейшему радиоактивному заражению- Из описания аварии. ...Первые признаки аварии были обнаружены в 4 часа утра, когда по неизвестным причинам прекратилась подача питательной воды основными насосами в парогенератор. Все три аварийных насоса уже две недели находились в ремонте, что было грубейшим нарушением правил эксплуатации АЭС. В результате парогенератор не мог отводить от первого контура тепло, вырабатываемое реактором. Автоматически отключилась турбина. В первом контуре реакторного блока резко возросли температура и давление воды. Через предохранительный клапан смесь перегретой воды с паром начала сбрасываться в специальный резервуар (барбатер), однако после того, как давление воды снизилось до нормального уровня, клапан не сел на место, вследствие чего давление в барбатере также повысилось сверх допустимого Аварийная мембрана на барбатере разрушилась, и около 370 кубометров горячей радиоактивной воды вылилось на пол. Автоматически включились дренажные насосы, персонал должен был немедленно отключить их, чтобы вся радиоактивная вода осталась внутри защитной оболочки, однако этого сделано не было. Вода залила пол слоем в несколько дюймов, начала испаряться, и радиоактивные газы вместе с паром проникли в атмосферу, что явилось одной из главных причин последующего радиоактивного заражения местности. В момент открытия предохранительного клапана сработала система аварийной защиты реактора со сбросом стержней-поглотителей, в результате чего цепная реакция прекратилась и реактор был практически остановлен. Процесс деления ядер урана в топливных стержнях прекратился, однако продолжался ядерный распад осколков... Предохранительный клапан оставался открытым, уровень воды в корпусе реактора снижался, температура быстро возрастала. По-видимому, это привело к образованию пароводяной смеси, в результате чего произошел срыв главных циркуляционных насосов, и они остановились. Как только давление упало, автоматически сработала система аварийного расхолаживания активной зоны, и топливные сборки начали охлаждаться. Это произошло через две минуты после начала аварии. (Здесь ситуация похожа на чернобыльскую за двадцать секунд до взрыва Но в Чернобыле система аварийного охлаждения активной зоны была отключена персоналом заблаговременно.- Г. М.) Вода по-прежнему испарялась из реактора. Предохранительный клапан, по-видимому, заклинило, операторам не удалось закрыть его с помощью дистанционного управления. Уровень воды в реакторе упал, и одна треть активной зоны оказалась без охлаждения Защитные циркониевые оболочки топливных стержней начали трескаться и крошиться. Из поврежденных тепловыделяющих элементов начали выходить высокоактивные продукты деления. Вода первого контура стала еще более радиоактивной. Температура внутри корпуса реактора превысила четыреста градусов, и указатели на пульте управления зашкалили. ЭВМ, следившая за температурой в активной зоне, начала выдавать сплошные вопросительные знаки и выдавала их в течение последующих одиннадцати часов... В ночь с 28 на 29 марта в верхней части корпуса реактора начал образовываться газовый пузырь. Активная зона разогрелась до такой степени, что из-за химических свойств циркониевой оболочки стержней произошло расщепление молекул воды на водород и кислород. Пузырь объемом около 30 метров кубических, состоявший главным образом из водорода и радиоактивных газов-криптона, аргона, ксенона и других,- сильно препятствовал циркуляции охлаждающей воды, поскольку давление в реакторе значительно возросло. Но главная опасность заключалась в том, что смесь водорода и кислорода могла в любой момент взорваться (то, что произошло в Чернобыле.- Г. М.). Сила взрыва была бы эквивалентна взрыву трех тонн тринитротолуола, что привело бы к неминуемому разрушению корпуса реактора. В другом случае смесь водорода и кислорода могла проникнуть из реактора наружу и скопилась бы под куполом защитной оболочки. Если бы она взорвалась там, все радиоактивные продукты деления попали бы в атмосферу (что произошло в Чернобыле.- Г. М.). Уровень радиации внутри защитной оболочки достиг к тому времени 30 000 бэр в час, что в 600 раз превышало смертельную дозу. Кроме того, если бы пузырь продолжал увеличиваться, он постепенно вытеснил бы из корпуса реактора всю охлаждающую воду и тогда температура поднялась бы настолько, что расплавился бы уран (что произошло в Чернобыле.- Г. М.). В ночь на 30 марта объем пузыря уменьшился на 20 процентов, а 2 апреля он составлял всего лишь 1,4 метра кубического. Чтобы окончательно ликвидировать пузырь и устранить опасность взрыва, техники применили метод так называемой дегазации воды... ...1 апреля электростанцию посетил президент Картер. Он обратился к населению с просьбой "спокойно и точно" соблюдать все правила эвакуации, если в этом возникнет необходимость. Выступая 5 апреля с речью, посвященной проблемам энергетики, президент Картер подробно остановился на таких альтернативных методах, как использование солнечной энергии, переработка битуминозных сланцев, газификация угля и т. п., но совершенно не упомянул о ядерной энергии, будь то расщепление атомного ядра или управляемый термоядерный синтез. Многие сенаторы заявляют, что авария может повлечь за собой "мучительную переоценку" отношения к ядерной энергетике, однако, по их словам, страна вынуждена будет и далее производить электроэнергию на АЭС, так как иного выхода для США не существует. Двойственная позиция сенаторов в этом вопросе наглядно свидетельствует о том затруднительном положении, в котором очутилось правительство США после аварии..." Окинем взором минувшее тридцатипятилетие с начала 50-х годов: так ли случайны были Пенсильвания и Чернобыль, случались ли за минувшие тридцать пять лет аварии на АЭС в США и СССР, которые могли бы послужить уроком и предостеречь людей от облегченного подхода к этой сложнейшей проблеме современности? Заглянем в историю развития атомной энергетики и убедимся, что аварии на ядерных реакторах начались фактически сразу же после их появления. В Соединенных Штатах Америки 1951 год. Детройт. Авария исследовательского реактора. Перегрев расщепляемого материала в результате превышения допустимой температуры. Загрязнение воздуха радиоактивными газами. 24 июня 1959 года. Расплав части топливных элементов в результате выхода из строя системы охлаждения на экспериментальном энергетическом реакторе в Санта-Сюзане, штат Калифорния. 3 января 1961 года. Взрыв пара на экспериментальном реакторе около Айдахо-Фолс, штат Айдахо. Погибли трое. 5 октября 1966 года. Частичное расплавление активной зоны в результате выхода из строя системы охлаждения на реакторе "Энрико Ферми" неподалеку от Детройта. 19 ноября 1971 года. Почти 200 тысяч литров загрязненной радиоактивными веществами воды из переполненного хранилища отходов реактора в Монтжелло, штат Миннесота, вытекло в реку Миссисипи. 28 марта 1979 года. Расплавление активной зоны из-за потери охлаждения реактора на АЭС "Тримайл-Айленд". Выброс радиоактивных газов в атмосферу и жидких радиоактивных отходов в реку Сукуахана. Эвакуация населения из зоны бедствия. 7 августа 1979 года. Около тысячи человек получили дозу облучения в шесть раз выше нормы в результате выброса высокообога-щенного урана с завода по производству ядерного топлива возле города Эрвинга, штат Теннесси. 25 января 1982 года. В результате разрыва трубы парогенератора на реакторе "Джина" близ Рочестера произошел выброс радиоактивного пара в атмосферу. 30 января 1982 года. Чрезвычайное положение введено на атомной электростанции близ города Онтарио, штат Нью-Йорк. В результате аварии в системе охлаждения реактора произошла утечка радиоактивных веществ в атмосферу. 28 февраля 1985 года. На АЭС "Самер-Плант" преждевременно достигнута критичность. То есть имел место неуправляемый ядерный разгон. IS мая 1985 года. На АЭС "Индиан-Пойнт-2" близ Нью-Йорка, принадлежащей компании "Консолидэйтед Эдисон", произошла утечка радиоактивной воды. Авария возникла из-за неисправности в клапане и привела к утечке нескольких сотен галлонов, в том числе за пределы АЭС. 1986 год. Уэбберг-Фолс. Взрыв резервуара с радиоактивным газом на заводе обогащения урана. Один человек погиб. Восемь ранено. В Советском Союзе 7 мая 1966 года. Разгон на мгновенных нейтронах на АЭС с кипящим ядерным реактором в городе Мелекессе. Облучились дози-метрист и начальник смены АЭС. Реактор погасили, сбросив в него два мешка борной кислоты. 1964-1979 годы. На протяжении пятнадцати лет неоднократное разрушение (пережог) топливных сборок активной зоны на первом блоке Белоярской АЭС. Ремонты активной зоны сопровождались переоблучением эксплуатационного персонала. 7 января 1974 года. Взрыв железобетонного газгольдера выдержки радиоактивных газов на первом блоке Ленинградской АЭС, Жертв не было. 6 февраля 1974 года. Разрыв промежуточного контура на первом блоке Ленинградской АЭС в результате вскипания воды с последующими гидроударами. Погибли трое. Высокоактивные воды с пульпой фильтропорошка были сброшены во внешнюю среду. Октябрь 1975 года. На первом блоке Ленинградской АЭС частичное разрушение активной зоны ("локальный козел"). Реактор был остановлен и через сутки продут аварийным расходом азота в атмосферу через вентиляционную трубу. Во внешнюю среду было выброшено около 1,5 миллиона кюри высокоактивных радионуклидов. 1977 год. Расплавление половины топливных сборок активной зоны на втором блоке Белоярской АЭС. Ремонт с переоблучением персонала АЭС длился около года. 31 декабря 1978 года. Сгорел второй блок Белоярской АЭС. Пожар возник от падения плиты перекрытия машинного зала на маслобак турбины. Выгорел весь контрольный кабель., Реактор оказался без контроля. При организации подачи аварийной охлаждающей воды в реактор переоблучились восемь человек. Сентябрь 1982 года. Разрушение центральной топливной сборки на первом блоке Чернобыльской АЭС из-за ошибочных действий эксплуатационного персонала. Выброс радиоактивности на пром-зону и город Припять, а также переоблучение ремонтного персонала во время ликвидации "малого козла". Октябрь 1982 года. Взрыв генератора на первом блоке Армянской АЭС. Машинный зал сгорел. Большая часть оперативного персонала в панике покинула станцию, оставив реактор без надзора. Прибывшая самолетом с Кольской АЭС оперативная группа помогла оставшимся на месте операторам спасти реактор. 27 июня 1985 года. Авария на первом блоке Балаковской АЭС. При проведении пусконаладочных работ вырвало предохранительный клапан, и трехсотградусный пар стал поступать в помещение, где работали люди. Погибли четырнадцать человек. Авария произошла в результате необычайной спешки и нервозности из-за ошибочных действий малоопытного оперативного персонала. Все аварии на АЭС в СССР остались вне гласности, за исключением аварий на первых блоках Армянской и Чернобыльской АЭС в 1982 году, о которых вскользь было упомянуто в передовой "Правды" уже после избрания Генеральным секретарем ЦК КПСС Ю. В. Андропова. Кроме того, косвенное упоминание об аварии на первом блоке Ленинградской АЭС имело место в марте 1976 года на партактиве Минэнерго СССР, где выступил Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин. Он, в частности, сказал тогда, что правительства Швеции и Финляндии сделали правительству СССР запрос относительно повышения радиоактивности над их странами. Положение, когда аварии на атомных станциях скрывались от общественности, стало нормой при министре энергетики и электрификации СССР П. С. Непорожнем. Аварии скрывались не только от общественности и правительства, но и от работников АЭС страны, что особенно опасно, ибо отсутствие информации о негативном опыте всегда чревато непредсказуемым. Преемник Непорожнего на посту министра А. И. Майорец, человек в энергетических, особенно в атомных, вопросах не до конца компетентный, продолжил традицию умолчания. Уже через полгода после вступления в должность он наложил запрет на открытое опубликование в печати, в передачах по радио и телевидению сведений о неблагоприятных результатах экологического воздействия на обслуживающий персонал и население, а также на окружающую среду энергетических объектов (воздействие электромагнитных полей, облучение, загрязнение атмосферы, водоемов и земли). Сомнительную нравственную позицию А. И. Майорец заложил в основу своей деятельности с первых месяцев работы в новом министерстве. Он действовал в рамках давно отлаженной системы. Еще Сократ сказал: "Каждый мудр в том, что хорошо знзет". Обезопасив себя, А. И. Майорец первым делом ликвидировал в Минэнерго СССР Главниипроект - главк, ведавший проектированием и научно-исследовательскими работами,- пустив этот важный сектор инженерной и научной деятельности на самотек. Далее. За счет сокращения ремонтов оборудования электростанций он повысил коэффициент использования установленной мощности, тем самым снизив резерв наличных мощностей на электростанциях страны и резко увеличив риск крупной аварии. Заместитель Председателя Совета Министров СССР Б. Е. Щербина. Опытный администратор, беспощадно требовательный, автоматически перенесший в энергетику методы управления из газовой про- мышленности, где он долгое время был министром, Щербина обладает поистине жесткой хваткой, навязывая строителям АЭС свои сроки пуска энергоблоков, а спустя время обвиняет их же в срыве "принятых обязательств". Помню, 20 февраля 1986 года на совещании в Кремле директоров АЭС и начальников атомных строек сложился своеобразный регламент: не более двух минут говорил отчитывавшийся директор или начальник стройки и как минимум тридцать пять- сорок минут прерывавший их Щербина. Наиболее интересным было выступление начальника управления строительства Запорожской АЭС Р. Г. Хеноха, который набрался мужества и густым басом (бас на таком совещании расценивался как бестактность) заявил, что третий блок Запорожской АЭС будет пущен в лучшем случае не ранее августа 1986 года (реальный пуск состоялся 30 декабря 1986 года) из-за поздней поставки оборудования и неготовности вычислительного комплекса, к монтажу которого только приступили. "Видали, какой герой! - возмутился Щербина.- Он назначает свои собственные сроки! - И взметнул голос до крика: - Кто дал вам право, товарищ Хенох, устанавливать свои сроки взамен правительственных?" "Сроки диктует технология производства работ",-упрямился начальник стройки. "Бросьте! Не заводите рака за камень! Правительственный срок-май 1986 года. Извольте пускать в мае!" "Но только в конце мая завершат поставку специальной арматуры",-парировал Хенох. "Поставляйте раньше!- И Щербина обратился к сидевшему рядом Майорцу: - Заметьте, Анатолий Иванович, ваши начальники строек прикрываются отсутствием оборудования и срывают сроки..." "Мы это пресечем, Борис Евдокимович",- обещал Майорец. "Непонятно, как без оборудования можно строить и пускать атомную станцию... Ведь оборудование поставляю не я, а промышленность через заказчика",-пробурчал Хенох и, удрученный, сел. Уже после совещания, в фойе Кремлевского Дворца, он сказал мне: "В этом вся наша национальная трагедия. Лжем сами и учим лгать подчиненных. До добра это не доведет". Разговор был, напомню, за два месяца до чернобыльской катастрофы. В апреле 1983 года я написал статью о ползучем планировании в атомном энергетическом строительстве и предложил ее в одну из центральных газет. Статья не была принята. Приведу краткую выдержку: "В чем же причины нереальности планирования в атомострои-тельной отрасли и стойких, десятилетиями продолжающихся срывов? Их три: 1. Некомпетентность работников, осуществляющих планирование вводов энергомощностей и управление атомостроительной отраслью. 2. Нереальность и, как следствие, ползучесть планирования, вызванные некомпетентностью оценок. 3. Неготовность машиностроительных министерств к производству в должном количестве и надлежащего качества оборудования для атомных станций..." Факт, что компетентность имеет непосредственное отношение как к качеству и реальности плана, так и к безопасности атомных станций, более чем очевиден но, к сожалению, об этом приходится снова и снова напоминать. Ведь многие руководящие должности в атомной отрасли заняты не по праву. Так, центральный аппарат Минэнерго СССР, включая министра и ряд его заместителей, был некомпетентен в атомной специфике. Атомным направлением в энергетическом строительстве руководил заместитель министра А. Н. .Семенов, четыре года назад поставленный на это сложное дело, будучи по образованию и многолетнему опыту работы строителем гидростанций. (В январе 1987 года он был отстранен от руководства ходом строительства атомных станций по итогам 1986 года за срыв ввода энергомощностей.) Не лучшим образом обстояло дело и в ведомстве, которое в канун катастрофы осуществляло руководство эксплуатацией действующих атомных электростанций (сокращенно - ВПО Союзатомэнер-го). Начальником его был Г. А. Веретенников, на эксплуатации АЭС никогда не работавший. Атомной технологии он не знал и после пятнадцатилетней работы в Госплане СССР решил пойти на живое дело. (В июле 1986 года он был исключен из партии и снят с работы.) Уже после чернобыльской аварии, в июле 1986 года, Б. Е. Щербина с трибуны расширенной коллегии Минэнерго СССР воскликнул, обращаясь к сидящим в зале энергетикам: "Вы все эти годы шли к Чернобылю!" Если это так, то следует добавить, что вся атмосфера в атомной энергетике ускорила это шествие. Считаю необходимым познакомить читателя с выдержками из статьи Ф. Олдса "О двух подходах к ядерной энергетике", опубликованной в журнале "Павер энжиниринг" еще в октябре 1979 года: "В то время как страны - члены Организации экономического сотрудничества и развития (СЭСР) сталкиваются с многочисленными затруднениями в ходе реализации своих ядерных программ, страны - члены СЭВ приступили к выполнению совместного плана, который предусматривает увеличение установленной мощности АЭС к 1990 году на 150000 МВт (это более чем одна треть современной мощности всех АЭС на земном шаре)... Академия наук СССР-этого, впрочем, следовало ожидать- заверяет широкую общественность, что советские ядерные реакторы являются абсолютно надежными и что последствия аварии на АЭС "Тримайл-Айленд" чрезмерно драматизированы в зарубежной печати. Выдающийся советский ученый-атомщик А. П. Александров, президент Академии наук и директор Института атомной энергии имени И. В. Курчатова, недавно дал интервью лондонскому корреспонденту газеты "Вашингтон стар"... Он убежден, что мировые запасы нефти и газа иссякнут через тридцать - пятьдесят лет, поэтому необходимо строить АЭС во всех частях света, иначе неизбежно возникнут военные конфликты из-за обладания остатками минерального топлива. Он считает, что эти вооруженные столкновения произойдут только между капиталистическими странами, так как СССР будет к тому времени в изобилии обеспечен энергией атома. Организации СЭСР и СЭВ действуют в противоположных направлениях. СЭВ делает основной упор на развитие атомной энергетики и не придает большого значения перспективам использования солнечной энергии и другим вариантам постепенного перехода к альтернативным источникам энергоснабжения... США на протяжении многих лет лидировали среди стран-членов СЭСР и в области практического использования ядерной энергии, и по объему ассигнований на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Но затем это положение довольно быстро изменилось, и теперь развитие ядерной энергетики рассматривается в США не как приоритетная задача государственной важности, а всего лишь как крайнее средство решения энергетической проблемы. Главное внимание при обсуждении любого законопроекта, относящегося к энергетике, уделяется защите окружающей среды. Таким образом, ведущие страны - члены СЭСР и СЭВ занимают диаметрально противоположные позиции по отношению к развитию ядерной энергетики.^" Позиции, конечно, не диаметрально противоположные, особенно в вопросах, касающихся повышения безопасности АЭС. Ф. Олдс здесь допускает неточность, обе стороны уделяют максимум внимания этому вопросу. Но есть и бесспорные различия в оценках проблемы развития ядерной энергетики: чрезмерная критика и явное завышение опасности атомных станций в США, в течение трех с половиной десятилетий полное отсутствие критики и явно занижаемая опасность АЭС для персонала и окружающей среды в СССР. Удивителен явно выраженный конформизм нашей общественности, безоглядно верившей академикам. Не потому ли громом средь ясного неба свалился на нас и многих так перепахал Чернобыль? Перепахал, да не всех. К сожалению, конформизма и легковерия не убавилось. Что ж, верить легче, чем подвергать трезвому сомнению. Поначалу меньше хлопот... На состоявшейся 4 ноября 1986 года в Бухаресте 41-й сессии СЭВ, отмечая отсутствие альтернативы атомной энергетике, Председатель Совета Министров СССР, в частности, сказал: "Трагедия в Чернобыле не только не перечеркнула перспективы ядерной энергетики в сотрудничестве, но, напротив, поставив в центр внимания вопросы обеспечения большей безопасности, укрепляет ее значение как единственного источника, гарантирующего надежное энергообеспечение на будущее... Социалистические страны еще более активно включаются в международное сотрудничество в этой области, исходя из предложений, внесенных нами в МАГАТЭ... Кроме того, мы будем строить атомные станции теплоснабжения, экономя ценное и дефицитное органическое топливо-газ и мазут". Энергичная постановка вопроса о развитии атомной энергетики заставляет еще и еще раз вдуматься, вглядеться в чернобыльский урок, в причины, существо и последствия пережитой всеми нами, всем человечеством катастрофы на ядерной станции в украинском Полесье. Попробуем это сделать. Проследим день за днем, час за часом, как развивались события в предаварий