Александр Колесников. Десант, 2-я БТК и другие рассказы --------------------------------------------------------------- © Copyright Александр Митрофанович Колесников Email: alkoles@ukr.net WWW: http://zhurnal.lib.ru/k/kolesnikow_a_m/ Ў http://zhurnal.lib.ru/k/kolesnikow_a_m/ Date: 16 Sep 2001 --------------------------------------------------------------- Бой с торпедоносцами. Этот случай произошЈл однажды ночью у побережья Кавказа, между портами Туапсе и Сочи весной 1942 года. Было это в период героической обороны города Севастополя. ОсаждЈнный город постоянно нуждался в надЈжной поддержке Большой земли. Эту поддержку защитникам города осуществляли транспортные суда Черноморского пароходства и корабли военно-морских сил Черноморского флота. Ежесуточно из портов, расположенных на Кавказском побережье ЧЈрного моря - Туапсе, Поти, Батуми отходили в Севастополь суда и корабли с горючим и продовольствием. Немцы понимали, что пока будет поступать помощь в Севастополь, городом им не овладеть. И они направили свои усилия на уничтожение транспортов и кораблей, доставляющих в осаждЈнный город всЈ необходимое. Для достижения этой цели на этот участок ЧЈрного моря были направлены немцами десятки самолЈтов морской авиации, самолЈтов - торпедоносцев. В основном это были итальянские торпедоносцы ''Савойя''. Они базировались в порту Варна, в Болгарии и порту Констанца, в Румынии. Каждую ночь самолЈты врага прилетали к Кавказскому побережью. Садились на воду и поджидали жертву - транспорта, идущие в Севастополь. А, дождавшись, топили их торпедами. Чтобы бороться с этими пиратами были привлечены торпедные катера нашей бригады. В ночное время суток из порта Туапсе, по паре, выходили катера на борьбу с немецкими торпедоносцами. Одна пара направлялась в сторону Новороссийска, а вторая в сторону Сочи. Двигались катера ''малым ходом'', с периодическим выключением двигателей. НапряжЈнно вслушивались, а услышав шум двигателей самолЈтов, направлялись в их сторону. Если не прослушивался шум работающих моторов, принимался другой вариант обнаружения врага. На больших скоростях двигались вдоль побережья... Немецкие самолЈты, услышав шум работающих двигателей торпедных катеров, поднимались с воды в воздух и, отдалившись на десяток миль, снова садились на неЈ, продолжая поджидать транспорта. А катера, услышав шум работающих двигателей торпедоносцев и его направление, устремлялись к новому месту их приводнения. Таким образом, своими действиями нужно было заставить немцев больше времени находиться в воздухе, а не на воде. Обнаружив самолЈты врага, мы сообщали на базу место их нахождения, а радисты базы оповещали об этом все находящиеся в море суда и корабли об опасности. Иногда катерники обнаруживали торпедоносцев сидящих на воде, не успевших подняться в воздух, и атаковали их пулемЈтным огнЈм... Чем больше удавалось заставлять немцев держаться в воздухе, тем быстрее они покидали Кавказское побережье, даже не ожидая рассвета. Потому, что ''Савойя'' - самолЈт многомоторный и потребляет много горючего. А чтобы пересечь ЧЈрное море и возвратиться на базу ему нужно горючего несколько тонн. Однажды пара наших патрульных катеров обнаружила два торпедоносца, сидящих на воде в пяти милях от побережья. Обстреляв их из пулемЈтов, заставили подняться с воды и улететь к новому месту. Но катерники определили их курс к новому месту посадки и, когда шум двигателей самолЈтов смолк, катера устремились к месту приводнения... Ночь лунная... Море спокойное... Подойдя к торпедоносцам на определЈнную дистанцию, катерники обстреляли их из пулемЈтов. СамолЈты снова поднялись с воды, а катерники заглушили свои двигатели и стали вслушиваться в темноту ночи, пытаясь определить путь самолЈтов к новому приводнению. На берег по радио было послано оповещение о месте нахождения торпедоносцев. Но, на этот раз всЈ произошло не так, как предполагалось. Обнаружив наши торпедные катера, хорошо видимые на лунной дороже, немцы поднялись с воды и, сделав круг, пошли в атаку... Приблизившись к катерам, самолЈты открыли огонь из пушек и пулемЈтов... Катерники так - же открыли из своих пулемЈтов огонь по самолЈтам... Сражение длилось несколько секунд. Катера повреждений не получили. Но самолЈты вышли на повторную атаку... На этот раз, кроме обстрела, было сброшено на катера несколько бомб. В результате один катер получил более десяти пулевых пробоин в подводной части корпуса, а бомбой было повреждено рулевое устройство катера. Три человека команды было убито. Среди убитых был командир катера и радио-электрик, мой земляк - ростовчанин, старший матрос Мартыненко Саша. Второй катер не пострадал. СамолЈты улетели, а экипаж второго катера пришЈл на помощь первому. Заделали пробоины в подводной части корпуса, и отбуксировали его в базу - порт Туапсе. В эту ночь, в отведЈнном районе патрулирования, немцам не удалось нанести торпедный удар по нашим судам... Август 2001г. Первая встреча с врагом на море Рассказ переведен на болгарский язык и опубликован в газете ''ДИМИТРОВСКА ВАХТА'' в номере 28 от 15 июля 1957года. В звании старшины 2-й статьи, в должности радио-электрика я служил в третьем отряде второго дивизиона 2-й бригады торпедных катеров Черноморского флота. Командиром дивизиона был капитан 3-го ранга Местников. В первый день войны наш отряд под командованием старшего лейтенанта Рыбакова перебазировался из города Очаков, места постоянной дислокации, на реку Дунай и замаскировался среди камышей и верб у посЈлка Вилково. Отряду была поставлена задача: ночами ходить вдоль румынского побережья и уничтожать корабли и суда немцев и румын. Семь суток мы добросовестно искали ночами встречи с кораблями и судами врага. Но безуспешно. Румынские корабли не выходили из своих портов, и немецких судов тоже не было видно. Семь суток без горячей пищи, питались только сухим пайком. Отдыхали без постелей на дюралевом корпусе катера. Тешили себя надеждой, что, в конце концов, мы дождЈмся встречи в море с вражескими кораблями и нанесЈм по ним торпедный удар. Но немецкое и румынское командования видимо отлично знали, какой силой обладает Советский Черноморский флот, и не решались использовать свой флот для доставки боеприпасов, провианта и пополнения живой силы. В низовье реки Дунай базировалась Дунайская речная флотилия. Совместно с пограничниками, они не позволили фашистским войскам ни в одном месте форсировать Дунай. И только тогда, когда немецкие дивизии прорвали оборону Красной Армии в верхней части Дуная и стали заходить с тыла, окружая моряков и пограничников, Дунайская флотилия и немногочисленные погранотряды, по приказу командования, покинули удерживаемые рубежи. Нашему отряду было приказано возвращаться в свою базу. На переходе мы зашли в Днепровский лиман, заправились горючим и снова в путь... В Очакове нам дали одни сутки отдыха и снова в море. Корабли, входящие в Северо - Западную группу (СЗМОР), приступили к минированию подступов к Одесскому порту. Наш отряд отправили прикрывать с моря корабли постановщики мин от нападения подводных лодок врага. На торпедных катерах не имелись акустические аппараты, и обнаружить перископ подводной лодки ночью почти невозможно. Перед заходом солнца наш отряд, состоящий из шести катеров, стремительно полным ходом шЈл к месту расположения, вокруг района, в котором намечена постановка мин. На траверзе Сычавки в небе увидели девятку бомбардировщиков, летящих встречным курсом, плотным строем на высоте 800 метров. Было приятно любоваться таким сложенным полЈтом самолЈтов и отблеском отражающихся солнечных лучей заходящего солнца от крыльев. Я принял самолЈты за свои, и прокричал в ухо командиру катера, старшему лейтенанту Рыбакову, об увиденных мной летящих самолЈтах. Мы стремительно сближались, и тут я вижу, как от самолЈтов стали отделяться какие-то светлячки, а вокруг катера на воде выросли струи фонтанчиков от ударяющихся пуль. Командир катера выстрелил зелЈную ракету, и катера мгновенно разошлись на три направления. Одно звено из двух катеров резко ушло вправо от прежнего курса. Второе звено так - же резко уклонилось от курса влево, и только первое звено продолжало идти прежним курсом. Сигнал: ''ЗелЈная ракета!'' заранее был известен всем командирам торпедных катеров, как приказание следовать самостоятельно в заранее определЈнную точку для несения дозора. А тем временем старший лейтенант Рыбаков оставил своЈ место у штурвала катера, стремительно подскочил к пулемЈту и открыл огонь по удаляющейся девятке самолЈтов. Под обстрелом катера находились секунд десять. Пролетев над нами, самолЈты не стали возвращаться, а продолжали лететь в направлении Очакова. Видимо, в планы их полЈта не входила встреча с катерами, а главной их целью было нанесение бомбового удара по Очакову и Николаеву. Командир катера приказал радисту сообщить в Очаков о летящих самолЈтах врага. А мы продолжали идти в район дозора. На ходу мы провели наружный осмотр корпуса катера и не обнаружили никаких повреждений. Я и мои товарищи после этой первой встречи с вражескими самолЈтами почувствовали уверенность в правильности высказывания, что не так страшен чЈрт, как его малюют. Как потом нам рассказывали моряки береговой базы, эту девятку самолЈтов обстреляли зенитчики с острова Березань, и самолЈты, отклонившись правее от прежнего курса, направились на зенитные батареи острова Первомайский. Зенитчики сбили два бомбардировщика. А затем их атаковали истребители Очаковского авиаполка, успевшие к моменту приближения самолЈтов врага подняться в воздух. Так у фашистов не получился внезапный налЈт бомбардировщиков на Очаков и Николаев. Своевременное предупреждение катеров и службы ВНОС (воздушного наблюдения и связи) о налЈте свели на ноль внезапную атаку вражеских самолЈтов, и позволило приготовиться нашим зенитчикам и лЈтчикам к отражению налЈта. Стоя в дозоре, голову не покидали мысли о происходящем. Как это могло случиться, что не знакомые друг с другом сверстники, немецкие и советские парни, встретившись, должны убивать друг друга. И ответ нашЈлся сам по себе. Не мы напали на немцев, а они нарушили мирную жизнь наших людей. Значит, наступил такой период в нашей жизни, не раздумывать, а уничтожать пришельцев всеми средствами. Обидно только за немецкий народ, который позволил одному маньяку одурачить всех и толкнуть ринуться на соседнюю страну, с одной целью: убивать, грабить и осваивать завоЈванную территорию. 1957 год. Поединок. Это произошло в конце июня 1942 года. Прорвав оборону наших войск под Ростовом - на Дону фашисты стремительно стали продвигаться к Сталинграду и на Кавказ. Разрозненные части Красной Армии отступали под напором превосходящих сил немцев, оказывая незначительное сопротивление врагу. Имея превосходство в танках и авиации, немцы прижали на Тамани (Кубань) часть наших войск к побережью ЧЈрного моря и стремились уничтожить их... Наш торпедный катер 35, где командиром был старший лейтенант Подымахин, вернулся в порт Новороссийск с ночного дозора у Керченского пролива. Экипаж приступил к восстановлению боеготовности катера. Принимал горючее, чистил оружие и пополнял боезапас. И тут прибыл посыльный от командира отряда старшего лейтенанта Смирнова с приказом: "'Временно откомандировать радио-электрика старшину 2-й статьи Колесникова к старшему лейтенанту Вакулину на торпедный катер 95. "" Прибыв на ТК 95 и доложив командиру катера, я узнал, что их радио-электрик заболел, и меня перебросили вместо него, потому что нужно быть готовым срочно выйти в море. Зачем? Членам экипажа не положено было объяснять до выхода. Через тридцать минут от Лесного причала Новороссийска отошли мы и ещЈ три торпедных катера, и взяли курс в открытое море... В Цемесской бухте старший лейтенант Вакулин объяснил команде, что идЈм на помощь окружЈнным войскам Красной Армии вблизи Керченского пролива. Чем существенным могли им помочь четыре торпедных катера? Очевидно моральная поддержка. А ночью подойдут суда и эвакуируют их в Новороссийск. День выдался жаркий, безоблачный. Море спокойное... Вот мы уже проходим мысы Дооб и Хако. Наша скорость до семидесяти километров в час и торпедный катер, будто, парит над водой. Наш катер идЈт четвЈртым в кильватерном строю и постепенно начинает отставать от группы... Боцман старшина 1-й статьи Бучацкий принял запрос с флагманского катера: "'Почему отстаЈте? "" А потом передал семафором ответ Вакулина: "'Моторы не дают больше 1200 оборотов''. Ответ с флагмана был получен такой: "'Следуйте самостоятельно к намеченному пункту и выполняйте поставленную задачу''. Катера стали резко отдаляться... И вот уже мы остались в море сами. Наши моторы работают ровно, но более 1200 оборотов не набирают. А ведь они способны давать 1500 оборотов и даже более, когда новые. А когда выработают положенный моторесурс, перестают набирать положенные обороты, теряют свою мощность и соответственно падает скорость. ... Мы на траверзе порта Анапа. Море радует своим спокойствием. Приятное ощущение прохлады воздуха. Хочется петь под шум моторов... Мой сектор наблюдения за водой и воздухом - корма. Боцман и командир наблюдают за носовым сектором. Неожиданно я увидел в воздухе самолЈт, пересекающий наш курс, и тут - же доложил командиру: ''Вижу по корме на высоте три километра самолЈт, пересекающий наш курс. Тип самолЈта не определил! "" Командир приказал механику катера: "'Дать "'Стоп'', но моторы не глушить! "'. Я понял, что командир решил этим скрыть свой след на воде. От винтов всегда остаЈтся пенящийся белый след. А раз нет следа, то возможно лЈтчик нас не заметит. Но этого не произошло. СамолЈт лЈг на наш курс и стал приближаться к катеру. Это был итальянский торпедоносец "'Савойя''. Эта машина с четырьмя двигателями, четырьмя скорострельными мелкокалиберными пушками, бомбами и двумя торпедами на борту. Известно, что война состоит из больших стратегических операций и малых эпизодов. О первых говорят историки в последующих веках, после окончания войны. О вторых, зачастую, никто не знает и от них мало что зависит. Хотя от этих маленьких эпизодов в конечном итоге зависит исход всей войны. И так, приближающийся к катеру фашистский самолЈт, вернее его экипаж, принял решение уничтожить наш катер вместе с экипажем. Нам, членам экипажа катера, состоящего из семи человек, предстоит сразиться с экипажем торпедоносца. Мы незнаем друг друга, не видели друг друга в лицо. Мы выросли в разных странах и не сделали лично друг другу зла. Но мы должны вступить в бой. И цель у нас едина: каждый жаждет уничтожить врага. Не беда, что превосходство на стороне немцев в вооружении. У них четыре скорострельные пушки, у нас один крупнокалиберный пулемЈт. У них скорость и маневренность в высоте и по курсу. У нас намного меньшая скорость и маневренность только по курсу и скоростью. И так, самолЈт снизился метров на восемьсот, приближается к катеру... Мы идЈм встречным курсом... Боцман Бучацкий берЈт на прицел самолЈт. Я с запасной лентой стою за ним. Заработали пушки и пулемЈт... Катер резко меняет курс - вправо... Обстрел длится 8 - 10 секунд. СамолЈт пролетает над нами... Его пушки молчат. Наш пулемЈт бьЈт по самолЈту. Его ствол в зените... Лента закончилась. Я подаю боцману запасную ленту. Катер остановился. Над машинным отсеком более десяти пробоин... Мотористы ранены. Моторы заглохли... СамолЈт, отдалившись от нас на километр, разворачивается и снова направляется к катеру... Механик старшина 1-й статьи Сергей Евдокимов наматывает на пальцы рук тросики управления газом и оборотами двигателей, и раненые мотористы запускают двигатели... Катер получил ход. Командир разворачивает катер навстречу самолЈту. Двигаясь встречными курсами, сокращалось время нахождения катера под пушками самолЈта. Немцы, обнаружив катер без движения, решили, что нас теперь можно уничтожить бомбами, приготовились нас бомбить, в помощь пушечному обстрелу. Я слежу за всеми действиями самолЈта. Не долетая до нас, от него отделились три бомбы, и началась огненная дуэль между пушками самолЈта и пулемЈтом боцмана... Командир катера, наблюдавший за оторвавшимися от самолЈта бомбами, резко "'бросил'" катер в сторону и дал сигнал, стоявшему рядом с ним механику: "'Полный вперЈд! "" Смена курса катером лишила боцмана вести огонь по самолЈту прицельно. Он развернул турель в сторону надвигающегося самолЈта и открыл огонь... В это время, на том месте, где мы только что стояли без движения, рвутся бомбы... А это уже, метрах в трЈхстах от нас. На этом заходе командир ловко увЈл катер от бомб врага и от пушечных очередей. Новых пробоин в корпусе катера не появилось. Ловко обошли немцев! Я громко засмеялся, радуясь этой маленькой нашей победе. Боцман, выпустив всю ленту по самолЈту, снял пустую коробку с лентой, и принял от меня новую. Прикрепил еЈ на штатное место. СамолЈт, отдалившись от катера на дистанцию, позволяющую ему быстро лечь на обратный курс, ложиться снова на курс атаки... Я, приблизив лицо к уху боцмана, кричу: "'Ваня, подпусти его ближе и бей гада наверняка! "" Он хладнокровно берЈт на прицел приближающийся самолЈт, и когда до прицела остался один корпус самолЈта, открывает огонь... Выпущена по врагу половина пулемЈтной ленты... И тут командир снова ''бросает'" катер в сторону, чем и спасает катер от вражеских пушек. А боцман переводит в новое положение турель пулемЈта и "'бьЈт'" по уходящему самолЈту... Очевидно, в самолЈт врага было несколько попаданий пуль нашего надЈжного пулемЈта ДШК. Потому, что он более не рискнул повторить атаку на катер, а стал удаляться от нас в сторону открытого моря, оставляя за собой шлейф густого дыма. И через пару минут исчез из поля нашего зрения. Мы ждали, когда он рухнет или приводнится, но этого не произошло. Может, после и случилось это, но нам не пришлось испытать радость окончательной победы. Командир дал команду заглушить двигатели, и катер остановился, покачиваясь с борта на борт. Вдруг, после рЈва двигателей и резких выстрелов пулемЈта, наступила тишина. А солнце продолжало ослепительно светить с неба, отражаясь в волнах мелкой зыби. И лЈгкий бризовый ветер играл военно-морским флагом СССР. Из радиорубки раздался голос радиста Николаева. Он доложил командиру о том, что передал радиограмму командиру нашей группы катеров капитану 3-го ранга Местникову: "'Веду бой с атакующим катер самолЈтом! На борту имею раненых! "" Старший лейтенант Вакулин дал команду: "'Всем наверх! "" Из машинного отделения, с помощью механика Евдокимова, появились раненые мотористы. Один из них ранен в предплечье, а другому осколок попал в спину. ''Боцман, достаньте из таранного отсека НЗ и выдайте команде по сто грамм спирта'', - сказал командир. А потом добавил: "'Всем членам экипажа объявляю благодарность за умелые действия во время боя! "" На расстеленном брезенте расположилась вся команда катера. И тут боцман обратился ко мне с вопросом: "'А откуда ты призывался на флот? "" ''Из Ростова'', - отвечаю я. ''Так, ты не сумасшедший'', - утвердительно сказал он, и добавил: "'Тогда объясни мне, почему ты в моменты атаки самолЈтом смеялся? "" ''Когда я увидел, как бомбы стали рваться в стороне, а пушечные очереди прошли рядом, не причинив никаких повреждений катеру, я пришЈл в восторг от искусства командира. И мне стало ясно, что мы победим. Я, почему-то сразу так подумал'', - так я ответил боцману, но себе на этот вопрос чЈтко ответить не смог... Во время трапезы мы с боцманом продолжали следить за морем. Она продлилась минут десять. А затем, командир дал команду верхней команде обследовать состояние корпуса корабля, а механику состояние механизмов и их способность обеспечить выполнение поставленной задачи. Обследовав отсеки катера, боцман доложил командиру: "'Корпус повреждЈн только над машинным отделением и имеет четырнадцать пробоин. Во всех отсеках сухо. Нос повреждений не имеет. Рулевая система в строю''. Я доложил, что система авторулевого управления повреждений не имеет и готова к нормальной работе. Из машинного отделения раздался голос механика старшины 1-й статьи Евдокимова: "'Товарищ старший лейтенант, для устранения повреждений по управлению моторами необходимо пятнадцать минут, и после этого можно выполнять задание''. ''Хорошо! Приступайте к ликвидации повреждений'', - ответил на доклад механика командир, и спросил: "'А как чувствуют себя раненые? "" ''Раны ещЈ кровоточат, но они готовы к обслуживанию механизмов'', - сообщил Евдокимов. ''Понятно. За работу! "', - сказал командир и поправил на шее сигнальный флаг, который он надевал на себя перед каждым выходом в море. Затем, смочил слюной средний палец на правой руке и поднял его над головой. Так он всегда точно определял направление ветра и его силу. После этой процедуры, он направился в ходовую рубку и стал у штурвала. Радист старшина 1-й статьи Николаев доложил командиру текст полученной шифрованной радиограммы, подписанной командиром дивизиона: "'Следуйте к месту назначения! "" Через пятнадцать минут катер лЈг на заданный курс и направился к месту, где сражались солдаты с наседавшими фашистами... Мы подошли к флагманскому катеру, стоявшему у берега вместе с двумя другими торпедными катерами, и отдали якорь. Выслушав доклад старшего лейтенанта Вакулина, и увидев наши повреждения, командир дивизиона приказал нам принять на борт несколько раненых солдат и следовать в базу Геленджик. Что мы и сделали. Погрузили шестерых раненых солдат в торпедные желоба и стали выбирать якорь. На катере якорь выбирается вручную, и выполняют эту работу боцман и радио-электрик. Только тут, я почувствовал боль в среднем пальце на правой руке, и невозможность держать якорный трос. Оказалось, что осколком распороло кожу вдоль пальца и он, палец, не гнется. Отходили мы от берега самостоятельно, потому что следовать со всей группой не сможем. ВсЈ равно отстанем... На берегу слышались, взрывы, пулемЈтные очереди и "'трескотня'" винтовочных выстрелов. Но снаряды и пули до стоянки наших катеров не долетали... На обратном пути нас не атаковали самолЈты врага, и мы пришли в Геленджик благополучно... Вечером подошли буксиры и баржи. Солдат эвакуировали, а тяжЈлую артиллерию, которую не смогли погрузить на суда, утопили в море. Август 2001г. Десант Мемуары. Сегодня в Керченском проливе я снова в мыслях побывал. Припомнил экипаж торпедного катера No 35, во главе с командиром, старшим лейтенантом Подымахиным, боцманом Аракельяном, механиком Шишковым, радистом Кириловым и мотористами Левченко и Масенко. То было накануне нового 1942 года. Наш катер No 35 входил в состав группы катеров, сосредоточившихся в порту Тамань. Состояла группа из пятнадцати катеров 2-й бригады торпедных катеров Черноморского флота. ... Пронизывающий северо-восточный ветер гнал над проливом серые набухшие дождем и снегом тучи. Ветер с температурой 5 градусов ниже ноля пронизывал наши одежды, а крытые мутные волны, от ударов о борта торпедных катеров, рассыпались брызгами и обильно сыпались на палубу. Из порта Новороссийск нас перебазировали в порт Тамань для переброски нашей морской пехоты десантом в Крым и в порт Керчь, оккупированный немецкими войсками. И только Севастопольский гарнизон продолжал удерживать город. И ежедневно из портов кавказского побережья, а чаще из Новороссийска, шли военные и транспортные суда с пополнением и боеприпасами в Севастополь. А оттуда доставляли раненых. Суда уходили в ночь, в неизвестность, а возвращались не все. Многие погибали от бомб и торпед... Вот тогда и решило командование Черноморского флота в помощь защитникам Севастополя высадить десант в Крым, в районе Керчи и Феодосии. С волнением и тревогой за успех, экипажи ждали приказа о начале операции. В ночь на 30 декабря поступил приказ принять на борт десант. Десантники, укутанные плащ-палатками, бесшумно размещались в желобах для торпед. Их лица в темноте невозможно было различить, но в их движениях, приглушенных разговорах и в голосах командиров слышалась бодрость и уверенность в успехе. На наш и соседний катер еще не успели погрузиться десантники, как с берега прозвучал приказ катерам приступить к выполнению задания... Один за другим, отшвартовавшись, катера исчезали, поглощались ночью... Уходили катера в ночь, в неизвестность, навстречу смерти или славы... А море шумело, будто ничего не происходило. Ему было все равно, что были здесь люди и катера, и что некоторые не вернутся... Вдруг поступила команда: '' Подымахин, к комбригу!'' Боцман Аракельян еще раз проверил брезент, накрывающий направлябщие желоба торпед, чтобы десантники надежно смогли укрыться им от обильных брызг, во время движения. Но экипажу в ту ночь не суждено было выбрасывать десант. Командиру было приказано выйти в пролив и отыскать транспортное судно, вышедшее из Новороссийска, и сопровождать его в порт Керчь. С Крымского берега не было слышно ни стрельбы, ни взрывов. Взревели моторы..., и мы уже в проливе. Начался поиск пропавшего судна. Пока шли к Черному морю в кромешной тьме, за ветром и волной, брызги нас не задевали, но на обратных курсах лицо секли мелкие льдинки, вперемешку с водой, а палуба покрывалась льдом. Разыскать судно нам так и не удалось, хотя мы три часа бороздили просторы пролива... Однако, при входе в пролив, мы обнаружили плавающие тюки сена и деревянные обломки. Это навело на мысль, что судно подорвалось на мине и затонуло... ... На утро стало известно, что города Керчь и Феодосия освобождены десантом от немцев. Но радость победы была омрачена тем, что в ту ночь погибли три наших торпедных катера. А еще один, ТК No 105, лейтенанта Овсянникова, наскочил на камни у Крымского берега... Май 1999г. 2-я БТК. Июнь - июль 1941г. Мемуары. Вторая бригада торпедных катеров Черноморского флота была создана 1 сентября 1940 года в городе Очаков. Командиром бригады был назначен капитан второго ранга Мельников, начальником политотдела - бригадный комиссар Конюшков, а начальником штаба старший лейтенант Шамборский. Командиром первого дивизиона торпедных катеров назначен капитан-лейтенант Труль, а командиром второго дивизиона назначен капитан-лейтенант Местников. Первый дивизион состоял из двух отрядов торпедных катеров устаревшей конструкции. В состав - же второго дивизиона входили два отряда современных, на тот период катеров. К началу Великой Отечественной войны бригада пополнилась двумя отрядами, прибывшими из Ленинграда и Керчи. В ночь на 22 июня 1941 года отряд старшего лейтенанта Рыбакова участвовал в, совместных с пограничниками, учениях по высадке десанта в районе Скадовска. Высадив условно десант, отряд прибыл 21 июня в 23 часа 40 минут в Очаков. В час ночи все торпедные катера были подняты в эллинг и команды сошли на берег и поднялись в казармы на отдых... В два часа утра 22 июня бригада была поднята по тревоге, после чего поступила команда получать боевые торпеды, оружие и противогазы. ''Внезапная'', вероломная война ещЈ не началась, а мы уже готовились к ней! К 4.30 все торпедные катера были укомплектованы и заняли исходные районы в Днепро-бугском лимане. Наш отряд рассредоточился под Покровскими хуторами у острова Первомайский. А другие торпедные катера - под Куцурубом - Ивановкой. В 8.30 к нашему отряду прибыл катер - лимузин с начальником политотдела Конюшковым. Бригадный комиссар обратился к экипажу со словами: ''Сегодня в ночь фашистская авиация бомбила города Киев, Минск, Севастополь, а немецкие войска вторглись на территорию Советского Союза по всей границе, от Баренцева - до ЧЈрного моря. РазобьЈм фашистов?'' Начальник политотдела не выкрикнул призыв. Он просто задал вопрос. ''РазобьЈм!'', - ответила команда. Так мы узнали, что началась война... На вторую ночь над лиманом и Очаковом появились немецкие самолЈты. Они стали сбрасывать на парашютах мины... Прожектора освещали спускающиеся мины и фашистские самолЈты. Зенитчики с острова Березань и Очакова обстреливали самолЈты врага. ЛЈтчики Очаковского полка истребителей, так - же пытались уничтожать противника. Они приближались к самолЈтам фашистов, которые вели в своих лучах прожектористы. Затем включали 2-3 раза отличительные огни. Зенитчики сразу прекращали вести огонь по врагу, и наши истребители атаковали противника... 23 июня два отряда торпедных катеров, первый под командованием капитан-лейтенанта Труль, а второй, старшего лейтенанта Рыбакова, были направлены на Дунай. Первый отряд выполнял задачу по поддержанию наших войск, удерживающих границу по Дунаю. Второй отряд курсировал у побережья Румынии в ночное время, с целью уничтожения кораблей и судов противника, находящихся в море... Катера бригады входили в Особый Отряд Кораблей по обороне Северо - Западного участка ЧЈрного моря. В этот ''Особый'' входили пять эсминцев типа ''Фрунзе'', два отряда сторожевых катеров и наша 2-я БТК. Так - же наши торпедные катера входили в состав конвоя по проведению недостроенных кораблей из Николаева в Севастополь, и транспортов, идущих в Одессу из Севастополя и обратно. Судов, идущих из Николаева в Севастополь и обратно. Принимали участие в минировании моря на подступах к Одессе. Выявляли огневые точки врага на побережье, занятом противником в районе Одессы. Даже пытались участвовать в высадке десанта в районе Григорьевки, но из-за каменистого берега отказались от этой задумки. И поэтому, в период высадки охраняли корабли десанта с моря. Команды торпедных катеров жили на катерах, не имея ни коек, ни камбуза, ни других удобств. Но об удобствах никто даже не вспоминал. Было только одно - ненависть к врагу! Руководила действиями людей страстная жажда схватиться с врагом и уничтожить его... Март 1984 г. Тендра. Август 1941 г. Мемуары. В то трудное и трагическое время, в августе 1941 года, я был старшиной 2-й статьи, на должности радио-электрикав экипаже торпедного катера No 175. Наш отряд, в составе 2-й бригады торпедных катеров, оборонял подступы к городу Очаков с моря. Базировались торпедные катера на косе Тендра. Днем мы сопровождали транспорта и недостроенные боевые корабли, идущие из города Николаев в Севастополь. Обычно конвой состоял из одного или двух морских охотника и двух торпедных катеров, или только из четырех торпедных катеров. Конвой отражал налеты авиации противника зенитным огнем из крупнокалиберных пулеметов и пушек, установленных на морских охотниках и торпедных катерах. Наш ТК No 175 успешно отконвоировал корпус недостроенного крейсера ''Куйбышев'' до порта Черноморска (бывший порт Ах-Мечеть). Там нас сменил конвой из Севастополя, а мы вернулись на Тендру. Обычно ночами мы несли дозорную службу под Очаковом, охраняя город от возможного нападения немецких кораблей с моря. А после оставления нашими войсками города, встречали катера днепровской флотилии, которые прорывались через Херсон к Черному морю. Расскажу об одном боевом дне. Было это накануне первой морской высадки десанта Черноморским флотом в районе Григорьевки, под Одессой. В ту ночь наш торпедный катер нес дозор под Очаковом. С моря противник не предпринимал никаких действий, и из Днепро - бугского лимана наши катера не шли. На рассвете мы зашли в Тендровский залив, уперли нос катера в песок и замаскировали катер брезентом под цвет песка. Мотористы приступили к заправке катера горючим. Боцман занялся торпедами, а я заступил на вахту у пулемета. Должен сразу оговориться, что в то время нас с воздуха авиация не прикрывала. На Тендре было всего два счетверенных пулемета ''Максим'', установленных в районе Лобаза. Там - же было несколько сотен матросов, отступивших по приказу командования из Очакова. На внутреннем рейде ходил малым ходом рыбацкий сейнер, да с десяток торпедных катеров, которые утром возвращались из дозоров и конвоев транспортов, идущих из Севастополя в осажденную Одессу, а из Одессы с ранеными и эвакуирующимся населением. На день катера маскировались брезентом под цвет песка. Обычно немецкая авиация начинала налеты на Тендру и стоящие на рейде транспорта и баржи с восходом солнца. Так произошло и в то утро. Немецкие самолеты, ''Юнкерсы-87'' безнаказанно нанесли бомбовый удар по барже с боеприпасами, повредив ее корпус. И она под взрывы боеприпасов загорелась и утонула недалеко от берега... А нам, катерникам было приказано не открывать огня по самолетам без приказа, чтобы не обнаружить себя. Это было страшное зрелище - видеть, как враг хладнокровно, безнаказанно, безжалостно наносит удары с воздуха по беззащитным... А мы молча наблюдаем за происходящим, сжав рукоятки пулемета, который в состоянии уничтожить своим огнем распоясавшегося врага. Может, этот приказ был правильным, но выполнять его было очень тяжело. В приказе этом было одно отступление. Огонь по самолету можно открыть, если он атакует непосредственно катер. Но торпедные катера немцы не атаковали. Или мы действительно хорошо были замаскированы, или они надеялись взять катера, как трофеи, при захвате Тендры. После потопления баржи самолеты улетели, и лишь один из них сделав круг над заливом, направился снова к Тендре. ''Юнкерс'' спикировал на сейнер, идущий в двухстах метрах от нашего катера. В моей голове молниеносно вспыхнула мысль: ''Больше терпеть нельзя! На сейнере женщины и дети. Они надеются на нас, моряков, а мы...!!!'' Я открыл огонь по самолету... Он изменил угол пикирования, затем вышел из пике на высоте 300 - 400 метров, перевернулся вниз кабиной и пролетел над катером. И тут со мной произошло что-то странное... При повороте турели пулемета вслед самолета, прогрохотал сильный оглушительный взрыв! Несколько секунд длилось оцепенение..., а затем я снова открыл огонь по уходящему вражескому самолету... Летчик, перелетев Тендровскую косу, положил машину в нормальное положение и со снижением стал удаляться в сторону моря, оставляя за собой шлейф дыма... С соседнего, стоящего в ста метрах от нас торпедного катера я услышал голос старшего лейтенанта Вакулина, командира того катера: ''Колесников!... Ты жив!?'' И добавил: ''А у меня пулемет разбило''. Действительно, у него из турели исчез ствол пулемета. И вот тут я только понял, что вслед за мной, открыли огонь по самолету и другие катера. А сейнер? Он стоял целый и невредимый, по корме нашего катера. В пяти метрах за кормою моего катера пенилась вода от взрыва бомбы... А метров за сто пятьдесят я увидел командира второго дивизиона капитана 3-го ранга Местникова. Он что-то кричал и размахивал пистолетом. Тут только я понял, что за совершенное самовольство придется отвечать по законам военного времени. А это расстрел на месте. Подобный случай уже был в Очакове, еще до оставления города нашими войсками. Тогда один матрос из батальона морской пехоты капитана Гудкова, созданного из моряков береговой базы и занимавший оборону на линии Куцуруб - Каборга, по приказу комбата прибыл в штаб второй бригады, и стал докладывать, что батальон окружают немцы. После его доклада, начальник особого отдела вытащил пистолет и тут - же застрелил матроса, как паникера. В тот период войны такая мера, наверное, была необходима, так как слово - окружение, вызывало у бойцов страх перед врагом. А за раскрытие тайны маскировки торпедного катера меня ожидала такая - же участь. Я хорошо знал крутой характер капитана 3-го ранга Местникова. Мне - бы сразу доложить, что катер был атакован самолетом, и что взорвавшаяся по корме бомба об этом говорит. Но в те считанные секунды я еще не осознавал, что бурлящее пятно по корме было от взрыва бомбы, и что осколком этой бомбы срезало ствол у пулемета на соседнем катере. Страх перед неминуемой смертью сковал рассудок и на вопрос командира дивизиона: ''Кто стрелял?'', я показал дальше, в сторону торпедного катера старшего лейтенанта Вакулина. С широко раскрытыми глазами смотрел я вслед, удаляющемуся в сторону Вакулина, комдиву. Что сейчас произойдет? И произошло чудо! Вакулин показал комдиву на следующий за ним катер... Только минут через двадцать вернулся Местников к моему катеру, после того, как обошел все девять катеров, стоящих друг от друга на расстоянии 100 - 150 метров. Вид у него был спокойный и усталый, пистолета в руке уже не было... Ни в тот, ни в последующие дни самолеты врага наши торпедные катера на Тендре не бомбили. Это могло означать только одно, подбитый фашистский ''Юнкерс'' не дотянул до своего аэродрома - погиб. Маскировка продолжала надежно работать... Декабрь 1983 г. Гибель эсминца ''Фрунзе''. Мемуары. В конце августа 1941 года наша, 2-я бригада торпедных катеров покинула родную базу в Очакове и передислоцировалась в Крым, в порт Ах-Мечеть (ныне Черноморск). На Тендровской косе постоянно находился один отряд, состоящий из 6 торпедных катеров. Отряды менялись один раз в неделю. Заправлялись в Черноморске горючим и на Тендру... ДнЈм сопровождали боевые корабли и транспорта, идущие в осаждЈнную Одессу с пополнением и боеприпасами, и обратно с ранеными. Экипажи катеров питались сухим пайком, спали на песке или на катерах, где нет ни коек, ни гальюна, ни камбуза. Все мы настроены по-боевому. Никто не жаловался на тяжесть службы и лишения. Все мы были готовы выполнить боевое задание. На суше наши войска отступают. Одесса в осаде. Немецкие самолЈты в воздухе не встречают отпора... Нашей авиации нет... Наши корабли и транспорта безнаказанно атакует вражеская авиация, и только изредка удаЈтся сбить самолЈт врага зенитчикам или корабельной артиллерии... На душе горечь от - того, что терпим поражение... Мы задавали себе вопрос: ''Что - же происходит? Почему - же нет нашей авиации?'' Изредка, с чувством досады мы видели, что наши самолЈты МБР - неповоротливые, тихоходные, и для немецких ''Мессеров'' являются лЈгкой добычей. Хотя лЈтчики на них отважные и смелые ребята, но технически во всех отношениях сильнее немецкие самолЈты... А, наши И-16, ни в какое сравнение не шли с ''Мессерами''. Немецких кораблей на ЧЈрном море, в этот период, не было... Мы ни разу их не встречали в море... 23 августа, как обычно, немецкая авиация бомбила наши корабли у Тендры. Несколько бомб попали в эсминец ''Фрунзе'', идущий из Севастополя в Одессу с целью высадки морского десанта. Моряки стали прыгать в воду... Часть из них подобрала канонерская лодка ''Красный Аджаристан''. Но и эта канонерская лодка была подбита и стала тонуть... После этого моряков стал подбирать буксир ''СП-8''... Наш торпедный катер стоял замаскированный на Тендровской косе. По боевой тревоге мы сбросили маскировку, и вышли из залива. На море штиль... В ясном небе барражируют два ''Мессершмидта'' на высоте 1 - 1,5 километра. На небе ни облачка... Боцман постоянно держит на прицеле фаши