ть все и уйти хоть в Лес -- так опостылела работа. Кася с изумлением видела, что огромные сильные пальцы двигаются все быстрее и быстрее. "Муравей" заметался, "богомол" уверенно теснил, вскоре загнал в угол, схватил в зазубренные лапы, с хрустом разломил пополам. Картинка застыла. Варвар встал, пошел по залу, останавливаясь за спинами сотрудников. Спины сразу выгибались горбиками, по залу распространялся сильный запах, который, как с удивлением понял Влад, слышит и понимает только он. Кася смотрела вслед с раскрытым ртом. Глеб сказал негромко: -- Я наблюдал за ним. Он просто повторил все твои движения. -- Ты не ошибся? -- Я следил внимательно. -- Что у него за память? -- Дикарская. Первобытная. Вообще у неграмотных она намного лучше. "Илиаду" читали наизусть! -- У меня память хуже некуда, -- пожаловалась Кася. -- Издержки цивилизации. Привыкли разгружать, перекладывая на бумагу, фото, киноленты, видео и магнитные диски, мнемокристаллы... современному человеку важнее не память, а умение ассоциировать, оперировать данными... Он же все повторил как попугай! Девушка закусила губу, задумалась. Сотрудники, что торчали возле игрового компьютера, постепенно разбрелись по местам. Кася сменила программу, нашла и привела варвара: -Попробуй еще раз? Теперь "муравья" должен поймать "паук"! Влад пристально посмотрел ей в глаза, помедлил, словно прислушиваясь. Четко вырезанные ноздри красиво раздулись. "Паук" на экране начал приближаться к "муравью", но тот ускользал, "паук" же двигался хаотично. Вскоре в его прыжках наметилась последовательность, он теснил "муравья", прижимал к стене, наконец загнал в угол... Кася и Глеб затаили дыхание. Ноздри варвара расширились, затрепетали. "Паук" сделал еще пару прыжков, вдруг промахнулся в прыжке, упал с ветки. Время просрочил, его отбросило к началу игры. Кася разочарованно вздохнула. Вначале желала неудачи надменному дикарю, потом отчаянно болела за него, такого беззащитного и одинокого на огромной Станции, заполненной компьютерами, приборами, промышленными установками. Она даже дыхание затаила, когда "пауку" осталось один-два прыжка. Дубов посматривал с удивлением. Варвар еще несколько минут гонял "паука" на экране, но "муравей" ускользал, и Влад опять потерял интерес к игре. К концу дня он наткнулся на ключ, позволяющий подключаться к банку данных. Весь вечер тыкал пальцем, не сводил глаз с экрана -- там сменялись картины, чертежи, графики, статистические данные, топографические карты. Глеб был доволен: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не слонялось по станции, пугая развитой фигурой и свирепым видом. Зато Касю это бесило. Сидит как богомол в засаде, забавляется сменой цветных пятен. Или считает себя великим магом? -- Что ты видишь? -- спросила она наконец. Ей показалось, что дикарь прислушивается к чему-то, прежде чем ответить. -- Интересно. Очень. -- Ты хоть понимаешь, что видишь? С легкой усмешкой, которая выводила девушку из себя, он откровенно разглядывал ее: -- Нет. -- Тогда зачем? -- А ты всегда смотришь на то, что уже знаешь? В словах Влада почудилась усмешка, хотя глаза, синие голубые озера, говорили о другом: они были чистыми, честными. К щекам Каси почему-то прилила кровь. Сам кажется прост, но вопросы задает такие, что сразу ответить на них непросто. Головастик, следуя инстинкту, начал таскать на Станцию добычу. Места были ягодные, и могучий ксеркс через каждые две-три минуты появлялся перед дверью. Его шарахались: в мощных жвалах обычно трепыхался зверь покрупнее самого дима. Иной раз оставлял добычу прямо в коридоре, торопливо убегал за следующей. Сотрудники в панике разбегались -- полузадушенная добыча начинала метаться, биться о стены, громить станцию изнутри. -- Что делать, -- говорил Дубов нервно, -- муравьи -- коллективисты. Пытается накормить всех. Увидел, что запасиков у нас тю-тю... -- Как это тю-тю? -- обиделся Семен, он по совместительству заведовал и продовольствием. -- Странно от вас такое слышать, Глеб Иванович! Еды на три месяца, не меньше! -- Но на зиму не хватит? Так чего хотите от бедного зверя? Торопится заполнить до холодов все кладовки. -- Бедный, -- съязвила Кася. Ее плечики зябко передернулись. -- Совсем несчастненький! А мы тогда кто? Иван Иванович, что будем делать с поисками? Они собрались в кабинете Соколова. Тот сидел за рабочим столом, заваленным срезами тканей, вытяжками из хромосом, инструментами для операций на генах. Глеб сидел возле двери, время от времени выглядывая в коридор. Семен рассеянно перебирал колбы с растворами, смотрел на свет. Соколов вздохнул, сцепил и расцепил пальцы. Кожа на суставах растрескалась, шелушилась от ядовитых растворов. -- Что делать... -- повторил он. -- Из-за того, что ваш топтер разбился, мы дали беглецам выиграть время. Они могли уйти очень далеко. Впрочем, отказываться от поисков нельзя. Они не просто опасные преступники, они... гораздо опаснее. Семен, распорядись позвать варвара. Кася удивленно вскинула брови: -- Зачем? -- Есть идея, -- ответил Соколов. Он улыбался, но глаза оставались грустными. -- Сумасшедшая, правда... Если его нанять проводником? Влад в это время заботливо чистил дима, соскабливал плесень, вышвыривая ее в коридор -- там уберут, а Хоша прыгал по спине, соскакивал на лапы, обследовал на предмет вкусных клещиков. Он почти всегда отправлялся с могучим другом на охоту, но большей частью спал, вцепившись всеми шестью лапами и прижавшись к панцирю. Влад еще издали почуял приближение невысокого краснощекого мужчины средних лет, а когда тот подошел к двери, уже знал, что ему скажут. -- Эй, высокий гость! Тебя вызывает начальник станции. Влад повернулся с угрожающим видом, ладонь опустилась на рукоять ножа: -- Вызывает? Вызывают рабов или слуг вроде тебя! Человек мгновенно отпрянул, сказал торопливо, утратив краснощекость: -- Прости, великий и трижды великий! Я человек простой, простодушный, доверчивый, наивный. Живем в глуши, великих Воинов не видим, драконов не побиваем, куды уж до манер! Я хотел изречь, что наш верховный вождь будет счастлив видеть... лицезреть тебя на пиру, который дает в твою честь! Влад спросил подозрительно: -- А кто ты сам? -- Я, гм... термокристаллограф первой гильдии, географ второго класса. Я провожаю к нашему вождю особо знатных императоров, королей и прапорщиков, они же завхозы-умельцы. Если, конечно, к нам забегают на огонек. Влад понимал не все, но посыльный уже совладел со страхом, кланялся почтительно, говорил льстиво, глаза опускал. Влад велел грозно: -- Веди, серв. Хоша недовольно застрекотал. Влад помахал ему, объясняя, что придется одному закончить чистку дима. Остались только голова, грудь и шесть лап с абдоменом! Буся возмущенно взвизгнул, гигантским прыжком догнал Влада, брякнулся ему на плечо, вцепился лапами, прижался теплым пузом -- один густой мех, сразу блаженно задремал. Провожатый опасливо пошел впереди по длинному коридору, часто косился на Хошу, но тот уже посапывал, жутко скрежетал во сне жвалами, попискивал. -- Сюда, -- говорил посыльный, кланяясь. -- Теперь сюды... Влад послушно следовал, вернее -- делал вид, что следует. Он с первого часа знал кто и что, где и почему. Во всяком случае местопребывание Соколова мог определить с точностью до двух шагов. В главной пещере, маловатой для верховного вождя, уже расположились на столах, стеллажах и даже на потолке несколько работников Станции, а также Глеб и Кася. Соколов сидел за большим столом, собранный, с пронизывающими глазами, но Влад видел по окружающему запаху, что у него ноет желудок, а завтра разболится сильнее, если сегодня же не выпьет очень много соленой воды. Едва удержался, предупредить бы, но тогда придется объяснять многое, приоткрыться! Лучше позже, невзначай... Сотрудник, сопровождающий Влада, объявил с порога громогласно: -- Великий Воин, сын Кремня, изволил... великолепно... великославно... великодушно прибыть к верховному вождю племени Ивану Соколову! Соколов скривился, словно хлебнул муравьиной кислоты, глаза метнули молнии, но осадил себя, лишь подозрительно обшарил взглядом застывшие лица сотрудников, где не было ничего, кроме почтительного ожидания, что-то подобающее ответил прибывшему варвару. Верховный вождь проговорил со вздохом, все еще кося огненным взглядом на каменные лица ученых: -- Да-да, разумеется!.. Семен Тарасович, ты уж распорядись, пожалуйста, насчет пир-р-р-ра в честь гостя, раз подал эту идею... А ты, великий Воин и даже величайший, в чем я не сомневаюсь, не обессудь, ежели наши обычаи в чем-то разнятся. Садись к столу, добро пожаловать... и твоему пету. -- Я чту чужие обычаи, -- громыхнул Влад. Длинным рассчитанным прыжком он с порога описал ровную дугу, опустился на скамью за стол. Семен покрутил головой, восхищенно: щель между лавкой и столом была едва ли шире бедра. Хоша приоткрыл один глаз, внимательно посмотрел, запоминая, на Соколова, посмевшего назвать его каким-то петом, опять опустил плотное непрозрачное веко. Впрочем, сяжки тихонько шевелились, но никто не обратил внимания. -- Влад, -- сказала Кася просяще, она снова чувствовала себя неуверенно, видя варвара холодным и надменным, -- расслабь кутикулу. И мембраны. Ты среди друзей. Ты великий Воин, на Станции нет тебе равных. -- Разве кто-то сомневается? -- удивился варвар. Хоша открыл другой глаз, окинул всех прицельным взглядом, снова втянул голову, задремал. В комнату въехал столик на колесах. Семен катил бережно: прямо на полированной доске в три этажа колыхались разноцветные шары, исходили паром сочные ломти мяса. Отдельно пламенели уже знакомые Владу баночки со специями. На самой нижней доске выстреливали ароматные струйки вырезки из ягод. Соколов вопросительно посмотрел на Касю. Она кивнула незаметно, села рядом с варваром, услужливо положила самый крупный кусок. Семен придвинул с другого бока баночки со специями, подмигнул: -- Твое здоровье, великий Воин! Соколов свирепо шикнул, Семена с двух сторон ткнули локтями. Он взлетел до потолка, не выронив колыхающую прозрачную каплю. Влад кивнул, указывая на место рядом. Семен каким-то чудом ухитрился извернуться в воздухе, сделав двойное сальто, упал рядом на скамью. Варвар ел шумно, с хрустом разгрызал хрящи, дробил крепкими зубами кости, осколки выплевывал на середину стола. Соколов, Дубов, Кася и остальные сидели неподвижно, лица вытянулись. Семен ел деликатно, мясо держал обеими руками. Хоша вытянул шею, рассматривая пряно пахнущую добычу в руках Семена. Тот заметил, сунул ломоть любопытному Бусе. Зверек понюхал, отвернулся. -- Здоровье твоего головастого... головастикового коня! -- провозгласил Семен. Он припал ртом к пахучей капле, потянул. Лицо покраснело, шар быстро уменьшился в объеме. Соколов бросал злые взгляды. Семен отдышался, сказал с подъемом: -- За здоровье чуда, что сидит у тебя на плече! Оно кукарекать не пробовало? Глеб наблюдал с неудовольствием. Семен дурачится рискованно, опасности шуток с варваром не понимает. Глеб проговорил вполголоса на ухо Соколову: -- Иван Иванович, это авантюра... Будь он трижды величайшим воином-следопытом, я не поеду. И никого не отпущу. Соколов ответил еще тише, не спуская глаз с пирующего варвара: -- Последний шанс! Пока те не ушли далеко. Этот твердокожий знает Лес. Вы на его ксерксе быстрее отыщите преступников, чем на коптере или топтере. Глеб уронил голову, лицо потемнело: -- На топтере постарались... Бедный Тарасенко! Варвар казался довольным. Пряно пахнущую каплю выпил умело, не дав расползтись по губам и лицу. Соусницы брал руками, вылавливал из желеобразного бульона сочные ломти, бросал в рот. У присутствующих вытянулись лица, а руки опустились. Буся внезапно принялся чесаться, не открывая глаз, пара мелких чешуек упала на стол. Гора костей росла. Глядя на варвара, Семен ради экономии времени тоже стал бросать кости на середину стола. Нетронутым оставалось блюдо с пирогами по-мегамирски. Влад щедро полил последний кус мяса острым соусом, отхватил острыми зубами половину, прислушался, остатки соуса вытряхнул прямо в широко раскрытый рот. Семен распахнул глаза во всю ширь, покачал головой. Кто-то робко потрогал Влада за локоть. Кася. Она казалась совсем маленькой, съежившейся, голосок стал сладеньким и трусливым: -- Великий Воин, твой карманный дракон спер пирожок... Буся запрыгнул обратно на плечо, с недоумением держа в передних лапах лакомство по-мегамирски. Остальные на блюде были разворочены, начинка раскрошена по столу. Буся в подражание хозяину все разворошил, расковырял, растащил, теперь сидел надутый, вяло крошил мякотью. Влад тоже распустил пояс, сыто отрыгивался, ковырял в зубах длинным узким ножом. Кася проговорила погасшим голосом: -- Великий Воин, у нас беда. Большая! Ты взялся бы нам помочь? Варвар оглядел собравшихся исподлобья. Мужчины отводили взгляды. Семен выковырял начинку чудом уцелевшего пирога, тыкал Хоше в морду, тот брезгливо отворачивался. -- Вряд ли, -- ответил Влад мрачно. Соколов не сводил с него строгого взгляда. Варвар отводил глаза. Верховный вождь очень непрост, всегда на страже, а параллельно открытым речам, словам, жестам идет постоянный слой совсем других мыслей, очень мощный. К счастью, не догадывается, что запахи выдают его с головой -- он бы назвал это чтением мыслей, -- а запахи скрывать люди пока не научились. Но, к сожалению, запах идет настолько незнакомый, сложный, многоцветный, что Влад выделил только две мысли верховного вождя: он не так прост, что-то скрывает и хочет послать с ним в Лес женщину. Касю! -- Мы хорошо заплатим, -- сказал Соколов, глаза его ярко блеснули. Влад покачал головой: -- Я богаче вас. -- Но у нас есть многое, чего нет у тебя! Влад пожал плечами: -- Но нужно ли оно мне? Соколов медленно, не сводя с него странного мерцающего взгляда проговорил: -- Необходим человек, знающий Лес. У меня в племени люди, владеющие магией превращения металлов, выращивания камней. Умеют делать удивительные вещи... но не знают Леса. Ты же спас троих! Понимаешь, о чем говорю. Без скафандра, летательной машины доставил на Станцию уцелевших. Без помощи могучей техники, компьютеров, бластеров! Влад икнул, поинтересовался ленивым жирным голосом: -- Зачем вам Лес? Соколов замялся, страдальчески передернулся. Глеб наклонился всем телом, лег грудью на крышку стола: -- Срочно нужно отыскать одно племя... Еще не племя, а пятерых сбежавших. Они опаснейшие преступники! -- Что такое преступники? -- спросил Влад. Ноздри непроизвольно дернулись, но вряд ли сейчас кто обратит внимание, для отвлечения всхрапнул, топнул ногой. Собравшиеся на пир начали переглядываться, вид у всех был несчастный. Соколов посмотрел на Глеба почти умоляюще, тот сказал тем же настойчивым голосом: -- Которые преступили... преступили грань, отделяющую хороших людей от плохих! -- Грань непостоянна, -- возразил Влад. -- Сегодня проводят там, завтра здесь. Он увидел внимательные взгляды, такого не ждали, однако Глеб не заметил, заспорил горячо: -- Но мы живем сейчас! Сегодня они -- опасные преступники. Если не поймать... всем людям грозит большая беда. -- С ними были женщины? -- удивился Влад. Глеб почти выкрикнул: -- Женщин с ними нет! Влад, у них есть намного хуже, намного страшнее!.. Поверь, если их не остановить, все мы погибнем. И ты тоже. Кася дернулась, бросила недоумевающий взгляд: что он имеет в виду? Намного хуже и страшнее женщин? А Влад удержал резкий ответ, он не собирался погибать от рук тонкошкурых, погладил Хошу, локтем прикрывая жадно раздувающиеся ноздри: те пульсировали, жадно собирая и истолковывая запахи. Соколов доволен, понравился ответ варвара, Глеб в отчаянии, Кася злится на тупоголового дикаря, остальные нервничают, дергаются -- чуют страшную опасность для них и всего мира. Странно, очень странно. Семен, который доедал последний ломоть и вылизывал остатки химических растворов, вдруг сказал: -- Великий Вождь, позвольте вякнуть мне, вашему доблестному сенешалю?.. Э-э... сенешалю Вашей Доблести? Великий Воин, мы друзья? Влад величественно наклонил голову: -- Хоша тебя признал. Его друзья -- мои друзья. -- Спасибо, -- ответил Семен, он поклонился еще ниже, громко треснулся лбом о стол. -- Убежавшие -- наши враги. Хотят нас убить. Меня и многих других. Мы хотим убить их раньше. Ну, не совсем убить, а захватить живыми. -- Зачем? -- удивился Влад. Семен бросил быстрый взгляд на Соколова, уловил едва заметный кивок, продолжал с кровожадным подъемом: -- Чтобы судить! Скормить ли богомолу, высушить ли на солнце и выставить чучела, чтобы потом плевать и бросать камнями, бросить ли хищным клещам для смерти долгой и мучительной... Влад наклонил голову, скрывая подрагивающие ноздри: -- Ты объяснил хорошо. Не то, что эти. Соколов развел руками, признавая бессилие, сказал просяще-язвительно: -- Семен Тарасович, раз уж вы два сапога пара, то ведите дипломатические переговоры и дальше. В рамках, разумеется. Семен толкнул варвара локтем: -- Берешься отвезти нас... догнать наших врагов? Влад помолчал, впитывая запахи, адсорбируя, дешифруя. Эти люди сильны здесь, под стальной крышей, кто спорит? Настолько сильны, что все еще не обратили внимания на язык запахов! Когда паузу стало держать неловко и подозрительно, он произнес надменно, оглядывая из-под приспущенных век собравшихся на пир в его честь. -- Так чем, говоришь, заплатят? За столом пронесся вздох облегчения, Соколов повеселел: -- Что бы ты хотел?.. У нас есть золото, стальные ножи, огненная вода... Влад держал веки приспущенными, пряча огонек в глазах. Верховный Вождь хитер. Язык дан человеку для того, чтобы скрывать мысли, а запахи для того, чтобы прятать скрытые мысли. Но слабость людей в том, что не знают о таком языке. Нет, знают, но не догадываются, что сами даже не говорят, а кричат на этом языке. Пусть и не всегда понятно. -- Покажите стойбище, -- ответил варвар, раздуваясь от гордости. -- Я выберу сам. Глава 6 Пока Соколов спешно снаряжал экспедицию, Влад проводил время у Семена. Тот оказался единственным, который не исходил запахом страха при виде варвара. Семен, будучи химиком с мировым именем, выполнял и обязанности диетолога. Слов "повар" и "кулинар" до прибытия Семена на Станцию не знали, еда была набором калорий, белков, жиров и углеводов. Семен, как всякий работник экстракласса, мигом уловил закономерности, придумал кое-что свое. Классикой оставался бестселлер Хомякова, одного из первых побывавших за стеной Полигона -- "1000 рецептов из кухни Малого Мира", хотя все время издавались дополнительные тиражи. Новый Свет в то древнее время еще называли Малым Миром, а Старый -- Большим, хотя, по сути, все было наоборот. -- Если добавить кузялист, -- заметил Влад, пробуя блюдо Семена, -- будет еще мягче и нежнее. -- Что за кузялист? -- насторожился Семен. -- Такого не знаю! Влад вышел за Головастиком в Лес, а Семен трижды безуспешно прогнал компьютер по классу растений, именуемых здесь деревьями. Варвар принес пару молодых и сочных гусениц, за плечами топорщился рулон светло-зеленого листа. Семен с разочарованием узнал дыльник лапчатый. -- Рвать можно только на восьмой день, -- объяснил Влад. -- До восьмого -- обычное дерево. Еда для кобылок, джампов, зеленых убийц. А с девятого дня -- еда для хрудлей. -- Фактор времени! -- воскликнул Семен. -- Такие тонкости уловим не скоро. Мир чересчур огромен. Обед оценили даже равнодушные к гастрономическому разврату технофилы. Семен сиял, от него шли запахи радости и нежности к варвару. Они ходили едва не в обнимку, а Хоша прыгал уже и на Семена, признав окончательно. Остальные шарахались -- мало грозного дикаря, раздутого от мускулов, кошмарного Хоши, так за этим трио повадился, громко стуча крепкими как сталь когтями, Головастик. Он заходил в комнаты, лаборатории, кабинеты. Правда, не всегда, а только в свободное от работы время. Обычно же в стремительном темпе перетаскивал под стальной купол гусениц, жуков, клещей, ногохвосток, червей... В Станции стало тесно, Соколов отчаянно торопил сборы. В последний день Влад прошелся по Станции, отбирая вперед плату за работу проводника. Дары складывал в мешок, а затем приклеил Головастику на плоский лоб каплями клея, вдобавок сверху расселся, раскорячившись, Хоша, цепко ухватился лапами, после чего так подозрительно оглядел всех, что попятились самые смелые. Глеб обеспокоенно сообщил Соколову: -- Варвар взял фонарь, два комплекта батареек, коробку с мнемокристаллами. -- А мнемокристаллы зачем? -- Говорит, в его племени женщины носят такие на шее. Еле уговорили сперва переписать на запасные... Пришлось, ибо он на беду выбрал коробку с самыми новейшими данными по генной инженерии. Подозрительный! Следил, чтобы не подсунули другие. Он как-то отличает одни кристаллы от других. -- Ладно, лишь бы информацию продублировали. Ты объяснил, что одной батарейки хватает для беспрерывной работы фонаря на десять лет? -- Объяснил... Что толку? Ему батарейки нужны как диковинный орнамент, какого нет у соседнего вождя. Когда я попытался не давать, рассердился, хотел уехать. -- Ну, это прием в торговле! У меня новость похуже. Дикарь отказался взять тебя. Глеб отшатнулся, брови взлетели вверх: -- Я с удовольствием останусь, работы выше головы, но чем он мотивирует? Ведь я чаще, чем кто-либо, выхожу из Станции! -- Сам знаешь, он раскрывает рот только когда необходимо. Что не считает нужным объяснять, не объясняет. -- Поедет только с Куницыным? Или с Назаруком? -- Этих я сам забаллотировал. Один робок, другой нужен здесь. Они смотрели друг на друга, стараясь прочесть еще что-либо за сказанным. Глеб вспыхнул, голос стал острее ножа: -- Иван Иванович, отдаете отчет? Они должны отправиться через пару часов, едва высохнет роса! А еще не готовы кандидатуры? Наружная дверь с грохотом раскрылась, пахнула волна холодного утреннего воздуха. Зашипели баллоны с обеззараживающими смесями -- увы, конструкторы не учли, что громадный ксеркс будет затаскивать в узкие двери отчаянно отбивающихся жуков, сороконожек, трипсов. Жуки вцеплялись страшными крючковатыми лапами за створки, ксеркс упрямо тянул, лапы с треском отрывались, брызгая кровью, долго корчились, прыгали, а гусеницы вовсе рвались пополам, пол и стены оказывались залитыми зеленоватой слизью, мощный запах дикого Леса, как и сейчас, наполнял всякий раз научно-исследовательскую Станцию. Варвар приблизился к верховному вождю и Дубову довольный, налитый звериной силой и мощью, бросил небрежно: -- Поедет Семен. Глеб покраснел от гнева, раскрыл рот, но Соколов сказал быстро: -- Согласен. Глеб в изумлении повернулся к Соколову: -- Безумие! Муравьев не специалист! Соколов бросил через голову варвара маячащим вдали работникам: -- Муравьева ко мне! Срочно. Семен примчался запыхавшийся, красный, от него пахло диковинными травами. Соколов кивнул на раздутого от гордости варвара: -- Поступаешь в распоряжение великого Воина. Муравьев, глупо улыбаясь, переводил взгляд с одного на другого, понял, отшатнулся: -- Шутите? У меня работы непочатый край. Сами рыскайте! В голосе Соколова появился металл: -- Он тебя избрал! Других не хочет. Сам виноват, зачем подружился? -- Но я... другие... Соколов внезапно поник, было видно, как он смертельно устал: -- Семен Тарасович, тогда предложите другой выход. Только не тяните из клопа резину. Ситуацию знаете. Семен застыл в немой ярости, глаза перебегали с одного лица на другое. Сотрудники отводили взгляды, некоторые отступали, прятались в кабинеты. Влад положил огромную ладонь на плечо химику: -- Со мной не пропадешь! По дороге такие травы покажу! Соколов обратился к варвару: -- А вторым спутником будет... Катерина Нечаева. Варвар вскинулся, словно в подбородок снизу всадила жало рисса-наездница: -- Принцесса Кася? Ее не беру! Их окружали, привлеченные громкими голосами, сотрудники станции, появилась запыхавшаяся Кася. Прискакал на одной ноге закованный в прозрачный клей Ковальский, выказывая завидную живучесть. Соколов покосился на прибывших, сказал насмешливо, намеренно повышая голос: -- Великий Воин, ты не совсем прав. Мы ведь не сомневаемся в твоем умении управлять могучим димом или стрелять из арбалета? Поверь, Катерина Нечаева умеет многое из того, о чем ты не подозреваешь. Глаза Влада блеснули красными огоньками: -- В Лесу опасно. Лес -- для мужчин. -- Великий и доблестный Воин, -- проговорил Соколов, пряча усмешку, но прятал так, чтобы варвар заметил. -- Это не женщина, а специалист. У нас нет разделения на женщин и людей. Лицо Влада дрогнуло, синие глаза вспыхнули ярче, красные огоньки горели яростью. Он оглянулся на Касю, та сжимала кулачки и прожигала лютым взглядом огромные дыры в его спине. Вокруг ухмылялись сотрудники, отводили глаза. Соколов объяснил громко, покровительственно: -- Они становятся женщинами, когда приходит время выходить замуж, время рожать. А в работе -- только специалист. Скидок не бывает. Влад снова выпрямился надменно, сухо отрезал: -- У вас -- да. Но отряд веду я? Женщин не беру. В мощной голове была завершенность, окончательность. Когда он замолк, все молчали, ибо последнее слово было за ним. Кася выдвинулась, глаза метали молнии: -- Боишься, что смогу что-то делать лучше? Позора боишься? Влад смотрел холодно, после паузы губы слегка шелохнулись: -- Женщина, ты ничего не можешь делать лучше. Кася в наигранном изумлении вскинула и без того высокие брови: -- Так в чем беда? Приказывать мне ты не волен. Меня берет Семен Тарасович, а тебе я не подчиняюсь. Хоть ты и главный, как было объявлено. Вассал моего вассала не мой вассал -- верно? Все законно. Ноздри Влада подрагивали, по запаху чувствовал, что над ним начинают потешаться. Вот-вот покинет Станцию, с ним уйдет и страх, самые трусливые вздохнут с облегчением, а сейчас мстят за унижение. В голову горячей волной ударила кровь. Качнулся, мир перед ним внезапно окрасился в красный цвет. Мышцы заскрипели, стянувшись в тугие пучки. Сказал с яростью, выплевывая слова через стиснутые зубы: -- Мужчина обязан идти на опасность! Мы рождаемся для сражений! Слабые гибнут, сильные дают женщинам здоровых и смелых детей. Среди женщин не бывает слабых или сильных, они -- выше, они -- ценность! Потеря женщины -- невосполнима. Мужчина должен рисковать жизнью, иначе ее недостоин, а женщин обязан беречь всех! Влад видел разинутые рты, запах вдруг резко изменился. На него смотрели с удивлением и уважением. Соколов бросил резко: -- Решение окончательное! Она едет. Круто повернулся, едва не потеряв равновесие, ушел. Кася с победоносным видом прошла мимо варвара, задев локтем по жестким мышцам его живота. Сотрудники попятились, начали расходиться. Из дверей Станции вслед за Семеном показался озадаченный Головастик, задумчиво щупал химика кончиками сяжек, пытался понять новые запахи. В дверях пришлось ползти: на спине громоздились тюки с инструментами, оборудованием, а через грудь теперь шел широкий хомут из кристаллического железа. У Семена на плече дремал толстый сытый Хоша. Последнее время он предпочитал Семена -- тот баловал, чесал мохнатое брюшко, кормил из рук. -- Не сердись, -- сказал невесело Семен Владу, -- печенку испортишь... Ты выбрал одного, Соколов -- другого. Поровну! Что он за вождь, если во всем даст распоряжаться только тебе? Головастик подбежал, возбужденно подвигал сяжками. Щеточки тревожно шевелились. Влад быстро переговорил на языке жестов, бросил Семену: -Быстро давай... ту штуку. Ты уверен, что она пригодна в Лесу? Сотрудники бегом вынесли странное сооружение из металлических труб. Влад погладил Головастика по жвалам, велел лечь. Семен пересадил Хошу на плечо варвара, помог втащить и установить на шарнирный лафет спаренную ракетную установку на широкой спине ксеркса. Откидные сидения лафета позволяли запускать ракеты с безопасного расстояния, не попадая под газовую струю. Ближе к стеблю, соединяющему грудь с абдоменом, покоились два ящика с ракетами. Верхушки деревьев вспыхнули под яркими лучами. Семен спрыгнул, глаза блестели. Влад с сомнением оглядел странную установку из двух рядов труб: -- Уверен, что ваша магия сработает? -- Уверен! -- заявил Семен горячо. -- В мире богов, откуда мы пришли, это самое могучее орудие. Правда, там на огне... но принцип тот же. Один залп способен уничтожить целое племя! Влад содрогнулся, посмотрел на Семена с отвращением: -- Племя, где кроме мужчин живут женщины и дети? Такого даже в царстве Тьмы нет. Семен, тебя обманули про мир богов. Ты не мог жить в таком подлом мире! Это был страшный сон. Семен опустил глаза, пробормотал: -- Мой толстошкурый друг, твоими устами глаголет... Но где же Кася? Опаздывает, как все женщины! -- Мне что-то болтали насчет специалиста, -- напомнил Влад едко. Кася выбежала из дверей, держа на плечах огромный пакет раза в четыре больше ее. Влад и Семен уже сидели на спине дима, устраивались. Головастик неторопливо трусил вокруг Станции, останавливался почесаться, его беспокоил железный хомут. Семен то и дело подтягивал болты в одном месте, отпускал в другом. Кася с разбега оттолкнулась, описала в воздухе длинную дугу. Влад видел, что она промахивается, по крайней мере шагов на пять. Дим по команде сделал рывок вперед и в сторону, девушка обрушилась Семену и Владу на головы, а мешком едва не сшибла Хошу. -- Вот и я, -- сказала она жизнерадостно. -- Правда, недолго? Семен покосился на варвара, рассвирепеет ли, но лицо Влада, сына Кремня, оставалось неподвижным как кора мегадерева. Головастик стремительно метнулся к дальней зеленой стене, где раздутые водой деревья стояли так тесно, что мясистые полотна листьев скручивались в гигантские трубы, а на земле лежала сырая тень. Уродливый красный купол с черными пятнами быстро уменьшался, раскоряченные фигурки раздулись в бесформенные пятна, затем их вместе со Станцией накрыл клубящийся Туман. Дим вбежал в Лес с разбега, сразу похолодало. Замелькали зеленые стволы, даже Кася и Семен видели по ту сторону непрочной коры идущие от земли сладкие соки -- холодные и чистые, спасающие деревья от перегрева. Дим зацепился ракетной установкой -- еще не делал поправку на нелепый груз. Влад велел Семену и Касе пригнуться, те послушно плюхнулись животами, опасливо подгибая ноги: почти на каждом листе паслись огромные чудища, провожали их бессмысленными хищными взглядами. Семен наконец сказал сиплым голосом: -- Влад, нельзя ли остановиться? Кася не успела прикрепиться, я держу ее за ногу... Головастик бега не замедлил, варвар бросил в ответ: -- Мы в походе. Прикрепляйся на ходу или -- умри. Семен, стиснув зубы, обхватил до судороги в ногах шов между сегментами, кое-как прикрепил Касю за бедра широкой липучкой. Жесткая спина прыгала, подбрасывала, била снизу. Семен расслабился, помог Касе зацепить пакет, в который девушка вцепилась как богомол в джампа. -- Что там? -- спросил он с неудовольствием. Она покосилась на широкую спину, показала язык, а Семену ответила шепотом: -- Лучше не спрашивай! Через полчаса Влад остановил Головастика, заботливо напоил, хотя ни разу не выскочили на открытое солнце, заглянул в трахейные трубочки. Сам он, как и Семен с Касей, пил на ходу -- все трое прикладывались к флягам чаще, чем дим. Закон выживания строг, исключений нет: чем мельче животное, тем больше поверхность тела, что приходится на единицу объема и массы. Слону хватило бы запаса воды на неделю, а уменьши до муравья -- высохнет за десять минут. Обмануть закон нельзя, можно только приспособиться, исхитриться. Тонкокожие тли прячутся от солнца и сухого воздуха на тыльной стороне листьев, закручивают в трубочки, строят галлы. Личинка златоглазки, что жрет тлей десятками, додумалась наклеивать себе на спину их шкурки, предохраняясь от высыхания, а люди пошли еще дальше: влезли в водонепроницаемые комбинезоны. Влад презирал тонкошкурых, избравших путь трусов. У людей его племени кожа уплотнялась в каждом поколении. У него самого стала почти кутикулой. Не такая, как у Головастика или жуков, но все же уплотняется, превращаясь в хитин. Влагу держит! К концу второго часа в лоб диму выбежало огромное раздутое животное, усики его торчали толстые и длинные как оглобли. Это был настоящий поезд из плотно составленных цистерн. С разбега наткнувшись на Головастика, животное мгновенно отпрянуло и, не теряя драгоценных секунд на разворачивание, так же стремительно понеслось обратно. Усики упали, а на конце задней цистерны, ставшей теперь передней, поднялись придатки, такие же длинные и гибкие. Лишь по этому признаку Кася узнала капподею, ножки которой одинаково хорошо приспособлены к бегу задом наперед. Головастик мчался во весь опор, замирая время от времени и делая крохотные рывки в стороны -- остатки инстинкта. Как поняла Кася, люди племени Влада успели удивительно много. Пока муравей еще не муравей, а глупая личинка, они одинаковы -- можно выращивать рабочего, солдата, фуражира, няньку, землекопа, охотника... Но варвары, судя по всему, сумели уйти дальше. Головастик по жвалам и мышцам явно муравей-солдат, но смышлен как фуражир -- самый развитый стаз: командам повинуется беспрекословно, а добавочную броню, стальные шипы на лапах и бритвы на жвалах сгрызть не пытается, принимает как часть доспехов... Капподея наконец сообразила свернуть -- упала за широким деревом. Головастик пронесся мимо. Семен улыбался, представляя как бедная зверюка, запыхавшись, еще не веря, что спаслась от страшного муравья, сперва ликовала, прыгала от радости, потом с досадой сообразила, что улепетывала зря -- ксеркс вовсе не гнался, а бежал по своим делам. Семен присел за ракетной установкой, железные трубы поднимались чуть выше головы -- можно не бояться, что поперечная ветка снесет голову. Кася с жалобным видом прижалась к нему теплым боком. Варвар сидел впереди, почти на шее дима. По бокам проносились зеленые с серым тени, мелькали красные, синие, желтые пятна. Часто их обдавали едкие запахи, несколько раз проскакивали сквозь облака цветных шариков, пляшущих в воздухе. Воздух был свежий, по-утреннему чистый, но прогревался быстро. Влад сидел на голове Головастика неподвижный при самых немыслимых рывках и ускорениях, словно дим был мчащимся носорогом, а Влад -- боевым отростком на носу. Рядом застыла его уменьшенная копия: Хоша, глядящий вперед прямо и сурово как строитель светлого будущего. Солнечные лучи одинаково блестели на его отполированном хитине и на крупных плечах варвара. Кася часто сверялась с картой, указывала направление. Влад невозмутимо отдавал диму новый приказ, то мчался вроде бы в новом направлении, но Кася чувствовала, что двигаются вдоль прежней невидимой нити. Когда Кася принялась настаивать, что ехать нужно строго вот так и так, Влад лениво поинтересовался: -- Что за люди, сбежавшие преступники? Если я буду знать, вдруг да отыщем быстрее? Кася презрительно фыркнула, Семен бросил серьезно: -- Скажи, Влад, до указанного места мы доберемся скоро, потом начнем искать серую щетинку в стоге. Кася наморщила носик, сказал принужденно: -- Великий Воин, гроза всех насекомых, не знаю, поймешь ли... Существует генная инженерия. Это сложный узел научных, этических и философских проблем. Можно сказать, больное место науки да и всего общества. Изыскания ведутся очень осторожно, подстраховываясь, оглядываясь, прислушиваясь к мнению неспециалистов, общественности... Многих ученых это бесит, стремятся поскорее ставить опыты, вторгаться в святая святых, дерзать... Варвар по-прежнему смотрел надменно, свысока. Кася начала злиться, с тем же успехом объясняла бы проблемы генной инженерии мегадереву. -- Словом, -- закончила она резко, -- однажды самые горячие головы сбежали. Оставили записку, что, дескать, ученому жизнь дается один раз, хотят прожить в исследованиях, а не в ожидании разрешения. Варвар величаво кивнул. Кася не поняла, одобрил ли бегство, то ли устал держаться по-королевски. Или же наклонил голову, чтобы избежать пронесшейся над ними ветки. -- Они бежали по классу С-22, -- закончила она сухо. -- То есть собрали с собой новейшее оборудование, банки данных. -- Куда ушли? -- спросил варвар. -- Мир необъятен. Их не найти. -- Почти необъятен, -- возразила она. -- Психологи считают, что жажда немедленно начать исследования не даст уйти далеко. Когда уйдут, как полагают, на достаточное расстояние, чтобы их не обнаружили, тут же наверняка оборудуют Станцию, с головой уйдут в работу. Варвар остановил Головастика, долго поил, а когда деревья замелькали снова, продолжил, словно паузы не было: -- За два-три дня можно уйти далеко. Прямо сейчас могут жить под нами или на любом этаже мегадерева. Могут стать планктонниками, могут уйти на дно озера, моря... Если заберутся вон туда, а это тоже вероятно, как обнаружишь? Он кивнул на громадную серую стену, что поднималась почти на краю видимости, едва выступая из Тумана. От стены веяло несокрушимой мощью, чудовищной массой, холодом -- старое мегадерево поднимало огромное количество ледяной воды из немыслимых глубин, спасая себя от перегрева. И уже разогретую сбрасывало на еще более немыслимой высоте. Они мчались мимо этой отвесной стены, а она все не кончалась. В ней виднелись глубокие овраги в потрескавшейся коре, невероятные наплывы, твердые как камень, хмуро нависали громадные карнизы засохшей коры, где могли бы схорониться сотни димов с седоками. -- Все возможно, -- ответила Кася так же сухо. -- Однако наши психологи просчитали разные варианты. В компьютерных данных есть все данные об их характерах, привычках, вкусах. Имеются результаты тестов. Словом, специалисты решили, что беглецы останутся на поверхности. Варвар спросил напряженно: -- Ваши волхвы могут предсказывать? -- Это долго объяснять... Поверь на слово, так лучше, что в ряде случаев предсказать можно. Вот я, например, утверждаю: ночью ты заснешь, утром тщательно умоешься, почистишься... Влад отрезал с гордым пренебрежением: -- Я могу мчаться без сна несколько дней! -- Кто спорит, великий Воин? Беглецы тоже могли забраться очень далеко. Но с такой же вероятностью, как твое утреннее умывание, должны основать станцию на расстоянии недели пути от нас. Кроме того, их убежище находится на поверхности. Скорее всего, в готовой полости: заброшенном дупле, муравейнике. Они традиционны во всем, кроме своей работы. Внезапно из-за зеленых стройных стволов выбежал, перебегая дорогу, желтый муравей -- юркий, крохотный, даже Кася взяла бы на руки как кошку