есно поглядеть на него и послушать, что он рассказывал. -- Скажите, а это правда, что когда летишь на воздушном шаре, то земля внизу кажется величиной с пирог? -- спросила Знайку Белочка. -- Нет, это неправда, -- ответил Знайка. -- Земля очень большая, и, сколько ни поднимайся на воздушном шаре, она кажется еще больше, так как сверху открывается более широкий вид. -- А скажите, пожалуйста, это правда, что облака очень твердые и вам во время полета приходилось рубить их топором? -- спросила Синеглазка. -- Тоже неправда, -- ответил Знайка. -- Облака мягкие, как воздух, потому что они сделаны из тумана, их вовсе не к чему рубить топором. Малышки стали спрашивать Знайку, правда ли, что воздушные шары надуваются паром, правда ли, что воздушный шар может летать вверх ногами, правда ли, что, когда они летели, был мороз в тысячу градусов и одна десятая. Знайка ответил, что все это неправда, и спросил: -- Кто это вам наговорил таких глупостей? -- Это Незнайка, -- ответила Заинька и засмеялась. Все повернулись к Незнайке и громко захохотали. Незнайка покраснел от стыда и готов был провалиться сквозь землю. Он бросился бежать и спрятался в зарослях одуванчиков. "Буду сидеть в одуванчиках, а потом они забудут про эту историю -- и я вылезу", -- решил Незнайка. Знайке очень хотелось осмотреть Зеленый город. Синеглазка, Снежинка и другие малышки пошли с ним, чтоб показать ему все достопримечательности. Знайка внимательно осмотрел мост через реку, потом стал осматривать тростниковый водопровод. Его очень заинтересовало устройство водопровода и фонтанов. Малышки подробно рассказали ему, как устроен водопровод и как нужно делать фонтаны, чтобы вода била вверх, а не вниз. Знайке понравилось, что у малышек всюду был образцовый порядок и абсолютная чистота. Он похвалил их за то, что они даже тротуары на улице застилали половиками. Малышки обрадовались и стали приглашать Знайку в дома, чтобы он посмотрел внутреннее устройство. Внутри было так же хорошо и чисто, как и снаружи. В одном из домов Знайка увидел шкаф с книгами и сказал, что когда вернется домой, то и себе сделает книжный шкаф. -- Разве у вас нет книжного шкафа? -- спросили малышки. -- Нет, -- признался Знайка. -- Где же у вас книги хранятся? Знайка только рукой махнул. Ему стыдно было признаться, что у него книги лежали просто на столе, а то и под столом и даже под кроватью. Знайку, конечно, заинтересовали и арбузы. Малышки рассказали ему про Соломку, и Знайке захотелось познакомиться с ней. Малышки разыскали Соломку и познакомили со Знайкой. Знайка стал расспрашивать ее обо всем, что его интересовало. Соломка рассказала ему о своей работе по выращиванию разных фруктов и овощей. Знайка слушал очень внимательно и даже записывал кое-что в свою записную книжечку. -- Вот это умный малыш, -- говорили малышки. -- Сразу видно, что любит чему-нибудь поучиться. А у Незнайки, конечно, не хватало терпения сидеть в зарослях одуванчиков. Время от времени он вылезал, и вот тут-то ему приходилось туго. Малышки вовсе не обращали на него никакого внимания, будто его и не существовало, но зато малыши просто не давали проходу. -- Незнайка врун! -- кричали они. -- Незнайка хвастун! Незнайка трусишка! "Нет, видно, еще не забыли!" -- с досадой думал Незнайка и бросался обратно в одуванчики. Через некоторое время он опять вылезал, и все повторялось снова. Наконец он сказал: -- Не буду больше вылезать! Надо быть твердым. Буду твердо сидеть здесь хоть до завтрашнего дня. Вылезу, только когда бал начнется. Глава двадцать восьмая. ПРИМИРЕНИЕ На другой день состоялся бал, которого все с таким нетерпением ждали. Вокруг танцевальной площадки красовались нарядные палатки. Они сверкали яркими красками, словно пряничные избушки. Над площадкой были протянуты веревочки, на которых висели разноцветные фонарики и флажки. Такие же флажки и фонарики висели на всех деревьях вокруг. Каждое дерево было похоже на нарядную новогоднюю елку. На втором этаже беседки, которая была украшена цветами, помещался оркестр из десяти малышек. Каждая малышка играла на арфе. Здесь были совсем маленькие арфы, которые нужно было держать в руках; были арфы побольше, которые держали на коленях; были также большие арфы, которые стояли на полу, а одна арфа была совсем огромная: чтобы играть на ней, нужно было взбираться на лесенку. Вечер еще не наступил, но все уже собрались вокруг площадки и ждали гостей из Змеевки. Первым приехал Гвоздик. Он был в чистенькой рубашке, умытый, причесанный. Правда, один вихор на самой макушке торчал у него кверху вроде петушиного гребешка, но все-таки было видно, что Гвоздик основательно поработал над своей прической. -- Вот теперь вы хороший малыш, -- сказала ему Кисонька. -- Вам, наверно, самому приятно быть таким нарядным и чистеньким. -- Конечно, -- согласился Гвоздик, одергивая на себе рубашку. Вслед за Гвоздиком приехали Шурупчик и Бублик, а за ними стали появляться и другие жители Змеевки. Хотя их никто и не приглашал, но каждый из них говорил, что он приехал поблагодарить малышек за фрукты, и тут же получал приглашение остаться на бал. А Незнайка на самом деле просидел в одуванчиках до начала бала. По правде сказать, он не столько сидел, сколько лежал, то есть, попросту говоря, спал, но, как только увидел, что малыши начинают собираться, он вылез и направился прямо к площадке. Малыши увидели его и стали кричать: -- А, врунишка, и ты пришел! Ну-ка иди расскажи, как ты вверх ногами летал! -- Ну-ка расскажи, как ты облако вместо киселя съел! -- закричал, подскакивая к нему, Пончик. Незнайка страшно обиделся. Он повернулся и пошел куда глаза глядят. Малыши кричали ему что-то вдогонку и смеялись, но он даже не слышал. Не разбирая дороги, он забрел на край города, наткнулся там на забор и набил на лбу шишку. Остановившись, он поднял глаза и увидел на заборе надпись: "Незнайка дурак". -- Ну вот! -- сказал Незнайка. -- Уже про меня начинают писать надписи на заборах. Ему стало так жалко себя, так жалко, что и сказать нельзя! Он прижался к забору лбом, и слезы закапали из его глаз. -- Ах, какой я несчастный! -- говорил он. -- Все теперь смеются надо мной! Все меня презирают! И никто, никто на свете не любит меня! Он долго стоял, прижимаясь к забору лбом, а слезы все лились и никак не могли остановиться. Вдруг он почувствовал, что его кто-то трогает за плечо, и чей-то ласковый голос сказал: -- Не плачьте, Незнайка! Он обернулся и увидел Синеглазку. -- Не надо плакать, -- повторила она. Незнайка отвернулся от нее, вцепился руками в забор и завыл еще громче. Синеглазка молча погладила его по плечу рукой. Незнайка задергал плечом, стараясь сбросить ее руку, и даже ногой задрыгал. -- Ну, не надо, не надо быть таким злым! -- ласково заговорила она. -- Ведь вы добрый, хороший малыш. Вам хотелось казаться лучше, поэтому вы стали хвастаться и обманывать нас. Но теперь ведь вы больше не будете делать так? Не будете? Незнайка молчал. -- Скажите, что не будете. Ведь вы хороший! -- Нет, я плохой! -- Но ведь бывают и хуже. -- Нет, я самый плохой... -- Неправда! Гвоздик был хуже вас. Вы никогда не делали таких пакостей, какие позволял себе Гвоздик, а ведь и он в конце концов исправился. Значит, если вы захотите, то тоже сможете сделаться лучше. Скажите, что больше не будете делать так, и начинайте новую жизнь. О старом больше не будем вспоминать. -- Ну, не буду! -- угрюмо буркнул Незнайка. -- Вот видите, как хорошо! -- обрадовалась Синеглазка. -- Теперь вы постараетесь быть честным, смелым и умным, будете совершать хорошие поступки, и вам не придется больше выдумывать, чтобы казаться лучше. Правда? -- Правда, -- ответил Незнайка. Он грустно взглянул на Синеглазку и улыбнулся сквозь слезы. Синеглазка взяла его за руку: -- Пойдемте туда, где все. Скоро они были у танцевальной площадки. Пончик увидел, что Незнайка возвращается с Синеглазкой, и заорал во все горло: -- Незнайка обманщик! Незнайка осел! -- Расскажи, как ты облако проглотил! -- закричал Сиропчик. -- Стыдно, малыши! -- воскликнула Синеглазка. -- Зачем вы его дразните? -- А зачем он обманывал? -- сказал Пончик. -- Разве он вас обманывал? -- удивилась Синеглазка. -- Он обманывал нас, а вы молчали -- значит, были с ним заодно! -- Вы ничем не лучше его! -- воскликнула Снежинка. -- Вы ведь знали, что он врет да хвастает, и никто не остановил его. Никто не сказал ему, что это нехорошо. Чем же вы лучше? -- Мы и не говорим, что мы лучше, -- пожал Пончик плечами. -- Ну и не дразните его, раз сами не лучше! -- вмешалась в разговор Кисонька. -- Другие на вашем месте давно помогли бы ему исправиться. Пончику и Сиропчику стало стыдно, и они перестали дразнить Незнайку. Ласточка подошла к нему и сказала: -- Бедненький! Вы плакали? Вас задразнили. Малыши такие взбалмошные, но мы не дадим вас в обиду. Мы не позволим никому вас дразнить. -- Она отошла в сторону и зашептала малышкам: -- С ним надо обращаться поласковее. Он провинился и за это наказан, но теперь он раскаялся и будет вести себя хорошо. -- Конечно! -- подхватила Кисонька. -- А дразнить -- это плохо. Он обозлится и начнет вести себя еще хуже. Если же его пожалеть, то он сильнее почувствует свою вину и скорее исправится. Малышки окружили Незнайку и стали его жалеть. Незнайка сказал: -- Я раньше не хотел водиться с малышками и считал, что малыши лучше, а теперь я вижу, что малыши вовсе не лучше. Малыши только и делали, что дразнились, а малышки заступились за меня. Теперь всегда буду с малышками дружить. Глава двадцать девятая. НА БАЛУ Тут заиграла музыка, и все бросились танцевать. Торопыжка закружился с черноволосой Галочкой, Знайка танцевал со Снежинкой, Ворчун -- с Ласточкой. И -- кто бы мог подумать! -- доктор Пилюлькин танцевал с Медуницей. Да, да! Медуница тоже пришла на бал. Вместо белого халата, в котором все привыкли видеть ее, она надела красивое платье с цветочками и совсем не была похожа на ту строгую Медуницу, которая так властно распоряжалась у себя в больнице. Она кружилась в танце, положив свою руку на плечо Пилюлькину, и, улыбаясь, говорила ему: -- Сознайтесь все-таки, что наш метод лечения гораздо лучше вашего. Разные ссадины, раны, царапины, синяки, чирьи и даже нарывы следует мазать медом. Мед -- очень хорошее дезинфицирующее средство и предохраняет от нагноения. -- Не могу с вами согласиться, -- спорил доктор Пилюлькин. -- Все раны, царапины, ссадины следует мазать йодом. Йод тоже очень хорошее дезинфицирующее средство и предохраняет от нагноения. -- Но согласитесь все-таки, что ваш йод обжигает кожу, в то время как лечение медом проходит совершенно безболезненно. -- Могу согласиться, что лечение медом может оказаться подходящим только для малышек, но для малышей ваш мед совсем не годится. -- Почему же? -- удивилась Медуница. -- Вы ведь сами сказали, что лечение медом проходит безболезненно. -- А вам обязательно надо, чтобы было болезненно? -- Обязательно, -- ответил доктор Пилюлькин. -- Если малыш полезет через забор и оцарапает ноту, то царапину надо прижечь йодом, чтобы малыш запомнил, что лазить через забор опасно, и в другой раз не лез через забор. -- А в другой раз он полезет не через забор, а заберется на крышу, упадет и разобьет себе голову, -- сказала Медуница. -- Тогда мы намажем ему голову йодом, и он запомнит, что лазить на крышу тоже опасно. Йод имеет очень большое воспитательное значение. -- Доктор должен думать не о воспитательном значении, а об облегчении страданий больного, -- ответила Медуница. -- Своим же йодом вы только увеличиваете страдания. -- Доктор обо всем должен думать, -- сказал Пилюлькин. -- Конечно, если вы лечите малышек, то можете вообще ни о чем не думать, но когда вы лечите малышей... -- Поговорим лучше о чем-нибудь другом, -- перебила его Медуница. -- С вами просто невозможно танцевать. -- Нет, это с вами невозможно танцевать! -- Вы не очень-то вежливы! -- Да, я невежлив, когда при мне высказывают такие невежественные взгляды. -- Это вы высказываете невежественные взгляды! Вы не доктор, а несчастненький лекаришка. -- А вы... вы!.. От обиды доктор Пилюлькин не мог ничего сказать. Он остановился посреди танцевальной площадки и судорожно открывал рот, словно вытащенная из воды рыба. На него стали налетать танцующие пары. Медуницу совсем затолкали. Она дернула его за рукав: -- Ну, танцуйте! Чего же вы стали? Мы всем мешаем! Пилюлькин махнул рукой, и они снова принялись танцевать. Сначала танцевали молча, потом опять принялись спорить о методах лечения. Пончик танцевал с Кубышкой. Между ними происходил совсем другой разговор. -- Любите ли вы конфеты? -- спрашивал Пончик. -- Очень, -- отвечала Кубышка. -- А вы? -- Я тоже. Но больше всего я люблю пирожные. -- А я больше всего на свете люблю мороженое. Винтик танцевал с Белочкой. -- Я мечтаю выучиться ездить на автомобиле, -- говорила Белочка. -- У нас многие малышки научились -- значит, и я смогу. -- Это очень просто, -- подтвердил Винтик. -- Сначала нужно выжать сцепление, потом дать газ... Незнайка танцевал с Синеглазкой. Впрочем, это только так говорится, что Незнайка танцевал. На самом деле танцевала одна Синеглазка, а Незнайка прыгал как козел, наступал Синеглазке на ноги и все время толкал других. Наконец Синеглазка сказала: -- Давайте посидим лучше. Они сели на лавочке. -- А знаете, -- сказал Незнайка, -- я ведь вовсе не умею танцевать. -- Вот и хорошо, что вы сами признались, -- ответила Синеглазка. -- Другой на вашем месте наврал бы с три короба, сказал бы, что у него и ноги болят и руки, а вот вы честно сказали, что не умеете. Я вижу, что с вами можно дружить. -- Конечно, можно, -- согласился Незнайка. -- Мне нравится дружить с малышами, -- сказала Синеглазка. -- Я не люблю малышек за то, что они слишком много воображают о своей красоте и вертятся перед зеркалом. -- Малыши тоже есть такие, которые любят смотреться в зеркало, -- ответил Незнайка. -- Но ведь вы не такой, Незнайка? Правда, вы не такой? -- Нет, я не такой, -- ответил Незнайка. И соврал. На самом деле частенько, когда никто не видел, он вертелся перед зеркалом и думал о своей красоте. Как и каждый другой малыш, впрочем. -- Я очень рада, что вы не такой, -- ответила Синеглазка. -- Мы будем с вами дружить. У меня есть интересное предложение. Давайте писать друг другу письма. Сначала вы напишете мне письмо, а потом я вам. "Вот те раз!" -- подумал Незнайка, который умел писать только печатными буквами и очень стеснялся показать свою необразованность. -- Зачем же письмо? -- растерянно пробормотал он. -- Мы ведь недалеко живем. Можно и так поговорить. -- Ах, какой вы скучный, Незнайка! Вы ничего не хотите для меня сделать. Ведь это так интересно -- письмо получить! -- Ну хорошо, -- согласился Незнайка. -- Я напишу письмо. Скоро стемнело. Вокруг загорелись сотни разноцветных фонариков. Они сверкали и на деревьях и на палатках. Кое-где они были спрятаны в траве под деревьями, и от этого казалось, что сама трава светится каким-то волшебным светом. Нижняя часть беседки, над которой помещался оркестр, была задернута красивым голубым занавесом. Неожиданно занавес открылся, и все увидели за ним сцену. На сцену вышла поэтесса Самоцветик и закричала: -- Тишина! Тишина! Сейчас будет концерт. Внимание! Все уселись на лавочки и приготовились слушать. -- Внимание! -- продолжала кричать Самоцветик. -- Первая выступаю я. Я прочитаю вам свои новые стихи о дружбе. Малыши и малышки громко захлопали в ладоши. Как только аплодисменты стихли, Гусля взмахнул своей дирижерской палочкой, оркестр заиграл, и Самоцветик начала читать под музыку свои новые стихи о дружбе. Эти стихи были так же хороши, как все стихи, которые сочиняла Самоцветик, и кончались они словами: "Надо всем нам подружиться, надо дружбу укреплять!" После чтения стихов, которые всем очень понравились, начал выступать танцевальный ансамбль. Двенадцать малышек, нарядившись в красивые, разноцветные платья с лентами, танцевали разные танцы, среди которых самым лучшим оказался танец "Репка". Зрители долго хлопали в ладоши и кричали "браво" до тех пор, пока "Репку"не повторили еще два раза. После танцевального ансамбля выступил хор малышей из города Змеевки. Хор исполнил несколько песен. Как только хор удалился со сцены, Гусля оставил свой оркестр, спустился со второго этажа по столбу вниз, залез на сцену и закричал: -- Ко мне, братцы! Ко мне! Знайка, Торопыжка, доктор Пилюлькин и остальные товарищи Знайки залезли на сцену. -- Внимание! -- закричал Гусля. -- Сейчас выступит хор малышей из Цветочного города. Он заиграл на своей флейте, и все малыши хором запели песенку про кузнечика, которую сочинил поэт Цветик: В траве сидел кузнечик, Совсем, как огуречик, Зелененький он был, Зелененький он был. Он ел одну лишь травку, Не трогал и козявку И с мухами дружил, И с мухами дружил. Но вот пришла лягушка, Прожорливое брюшко, И съела кузнеца, И съела кузнеца. Не думал, не гадал он, Никак не ожидал он Такого вот конца, Такого вот конца! И такая печальная была эта песенка, что под конец даже сами певцы не выдержали и горько заплакали. Всем было жалко бедного кузнечика, которого съела прожорливая лягушка. Слезы текли из их глаз в три ручья. -- Такой хороший кузнечик был! -- всхлипывал Растеряйка. -- Совсем никого не трогал и с мухами дружил, -- сказал Торопыжка. -- И за это его лягушка съела! -- добавил Винтик. Только Знайка не плакал и утешал товарищей: -- Не плачьте, братцы! Не съела лягушка кузнечика. Это неправда. Она муху съела. -- Все равно... -- всхлипывал Винтик. -- Мне и муху жалко. -- А зачем мух жалеть? Они только надоедают всем да заразу разносят. Вот еще выдумали -- из-за мухи плакать. -- Я вовсе не из-за мухи плачу, -- сказал Ворчун. -- Просто я вспомнил, как мы пели эту песенку, когда были дома. В это время Незнайка так громко завыл, что все от удивления перестали плакать и стали его утешать. Все спрашивали, отчего он так громко плачет, но Незнайка хныкал и ничего не отвечал. Наконец он сказал, не переставая всхлипывать: -- Я по Гу... я по Гу... я по Гуньке соскучился! -- С чего бы это? -- удивились все. -- Не скучал, не скучал и вдруг соскучился! -- Да! -- капризно ответил Незнайка. -- Я здесь, а Гунька дома остался! -- Ну и не пропадет без тебя твой Гунька, -- сказал Торопыжка. -- Нет, пропадет! Я знаю, он тоже скучает по мне. Гунька мой самый лучший друг, а я даже не попрощался с ним, когда мы улетали на воздушном шаре. -- Почему же ты не попрощался? -- Я поссорился с ним и не захотел прощаться. Когда мы улетали, он все время глядел на меня и махал мне рукой, а я даже нарочно отвернулся и не хотел смотреть на него. Я был тогда гордый оттого, что лечу на воздушном шаре, а теперь меня мучит эта... как ее?.. -- Совесть? -- подсказал доктор Пилюлькин. -- Вот, вот, братцы, совесть! Если бы я попрощался, мне было бы легче. Вернемся, братцы, домой -- я помирюсь с Гунькой и попрощаюсь. -- Если мы вернемся, то надо будет здороваться, а не прощаться, -- сказал Знайка. -- Ну все равно, я сначала попрощаюсь, а потом поздороваюсь, и все хорошо будет. -- Придется, друзья, отправляться в обратный путь, -- сказал Гусля. -- Незнайка домой захотел. -- Да, братцы, мне тоже пора домой, -- сказал Пилюлькин. -- Ведь без меня в Цветочном городе может кто-нибудь заболеть, а лечить некому. -- Что ж, погуляли -- и хватит, -- ответил Знайка. -- Надо когданибудь и домой возвращаться. Завтра выступаем в поход. Бал окончился. Синеглазка подошла к Незнайке. -- Вот мы и расстаемся с вами, -- печально сказала она. -- Да... -- тихо ответил Незнайка. -- Нам уже пора домой. -- Вы совсем недолго побыли у нас. -- Мне очень хочется побыть еще, но и домой хочется, -- опустив голову, сказал Незнайка. Синеглазка задумалась о чем-то, потом сказала: -- Конечно, вам уже пора домой. У вас дома остались друзья, которые, наверно, беспокоятся о вас. Вы хорошо делаете, что не забываете своих друзей. Некоторое время они оба стояли молча. Незнайка хотел что-то сказать, но в горле у него стало почему-то тесно и слова не шли изнутри. Он смотрел вниз, ковырял каблуком землю и не решался взглянуть на Синеглазку. Он боялся, что она заметит у него на глазах слезы. Наконец они подняли головы. Глаза их встретились. -- Хотите, я сошью вам на дорогу сумку? -- спросила она. -- Хочу. На другой день Знайка и его товарищи выступили в поход. Решено было путешествовать пешком. Воздушный шар лопнул, и его трудно было починить, да к тому же и не было попутного ветра. Впереди всех шел Знайка с компасом в руках, за ним доктор Пилюлькин, потом Винтик и Шпунтик, а за ними остальные малыши-коротыши. Незнайка шел позади всех. У каждого за спиной была сумка. Эти сумки им сшили малышки. В сумках лежали пироги на дорогу, а также семена разных фруктов, овощей и цветов, которых не было в Цветочном городе. У Сиропчика в каждом кармане лежало по арбузной косточке. Все малышки вышли провожать малышей. Многие плакали. -- Не плачьте, -- говорил им Знайка. -- Когда-нибудь мы снова сделаем воздушный шар и прилетим к вам. -- Прилетайте весной, когда зацветут яблони! -- кричали малышки. -- У нас очень красиво весной. Малышки остановились на окраине города, а малыши направились по дорожке среди зарослей травы и полевых цветов. -- До свиданья! До свиданья! -- кричали малышки и махали руками. -- До свиданья! -- отвечали им малыши. Синеглазка молча махала рукой. Скоро малыши были уже далеко, и голоса малышек едва доносились до них. -- Незнайка! Незнайка! -- закричала вдруг Синеглазка. Незнайка обернулся. -- Письмо, Незнайка! Письмо! Незнайка изо всех сил закивал головой и принялся махать шляпой. -- Он услышал! -- обрадовалась Синеглазка. Скоро путешественники превратились в едва заметные точки, а потом и совсем скрылись за поворотом дороги. Малышки потихоньку разошлись по домам. Всем было невесело. Глава тридцатая. ВОЗВРАЩЕНИЕ Много дней Знайка и его товарищи пробирались по полям и лесам и наконец вернулись в родные края. Они остановились на высоком холме, а впереди уже был виден Цветочный город во всей своей красе. Лето подходило к концу, и на улицах зацвели самые красивые цветы: белые хризантемы, красные георгины, разноцветные астры. Во всех дворах пестрели красивые, как мотыльки, анютины глазки. Огненные настурции вились по оградам, по стенам домов и цвели даже на крышах. Ветерок доносил нежный запах резеды и ромашки. От радости Знайка и его товарищи обнимали друг друга. Скоро они уже шагали по улицам родного города. Из всех домов выбегали жители и смотрели на наших путешественников. Знайка и его друзья так загорели от долгих странствий, что сначала их никто не узнал. Вдруг кто-то крикнул: -- Братцы, да ведь это Знайка! Смотрите, вот он идет впереди всех! Тут со всех сторон послышались крики: -- А вон и доктор Пилюлькин! И охотник Пулька, и Растеряйка, и Пончик! Жители радовались и кричали: -- Ура! А что делалось, когда Знайка и его товарищи повернули на улицу Колокольчиков! Здесь у них все были соседи и хорошие знакомые. Коротышки запрудили всю улицу. Малыши обнимали и целовали отважных путешественников, а малышки засыпали всю дорогу лепестками от маргариток. Вдруг откуда-то прибежала маленькая собачонка. Она принялась лаять, прыгать вокруг охотника Пульки и лизать ему руки. -- Братцы, да ведь это мой Булька! -- закричал охотник Пулька. Соседи стали рассказывать, что через несколько дней после того, как малыши улетели на воздушном шаре, Булька вернулся домой. Поэтому все думали, что Пулька и его товарищи погибли, и никто не надеялся увидеть их снова живыми. Пулька схватил Бульку на руки и принялся его целовать. -- Ах ты мой верный, хороший песик! -- говорил он. -- Значит, ты не погиб? А я так горевал по тебе! Тут в конце улицы показалась новая толпа коротышек. Впереди всех бежал поэт Цветик. -- Стихи! -- закричали все. -- Сейчас будут стихи! Малышки громко захлопали в ладоши, а несколько малышей прикатили откуда-то пустую бочку и поставили ее посреди улицы кверху дном. Кто-то крикнул: -- Становись, Цветик, на бочку и читай стихи! Цветика подхватили под руки и помогли ему взобраться на бочку. Цветик на минутку задумался, покашлял немножко, потом протянул к Знайке и его товарищам руку и с чувством прочитал стихи, которые сочинил тут же, стоя на бочке: Отважных путников встречаем с жаром! Отправились они с большим воздушным шаром, А возвратилися -- ура! -- Они без всякого шара. -- Ура-а-а! -- закричали со всех сторон коротышки. Цветика моментально стащили с бочки. Малыши подхватили его на руки и потащили домой, а малышки бежали сзади и бросали ему лепестки от маргариток. Благодаря этим стихам Цветик прославился так, будто это он сам совершил такое замечательное путешествие. Наши отважные путешественники открыли калитку и направились к своему домику, который пустовал уже много дней. На улице остался один Незнайка. Он печально смотрел вслед удаляющейся толпе, потом огляделся по сторонам, будто кого-то искал. На улице было совсем пусто. Всех словно унесло ветром. Глаза у Незнайки стали еще печальнее, но в это время он увидел на противоположной стороне улицы, в тени забора, маленькую фигурку, которая стояла, разинув рот, и глядела на него широко открытыми глазами. -- Гунька! -- воскликнул Незнайка, узнав своего друга, и протянул вперед руки. Гунька взвизгнул от радости и бросился к Незнайке, а Незнайка побежал навстречу ему. Приятели чуть не столкнулись лбами и остановились посреди улицы. Гунька с гордостью и любовью смотрел на своего друга, ставшего знаменитым путешественником, а Незнайка смотрел на него с виноватой улыбкой. Так они долго стояли, разглядывая друг друга, и от волнения не могли сказать ни одного слова. Потом они крепко обнялись, и слезы закапали из их глаз. Вот так встреча была! На этом знаменитое путешествие Знайки и его товарищей окончилось. Жизнь в Цветочном городе потекла по-старому... хотя нет, нельзя сказать, чтобы совсем по-старому. С тех пор как наши отважные путешественники вернулись домой, в городе только и говорили о них. Все жители, и малыши и малышки, приходили по вечерам к домику Знайки и слушали рассказы путешественников об их жизни в Зеленом городе. Пончик любил вспоминать о том, какими вкусными пирогами угощали его малышки, а Сиропчик хвастал, сколько он выпил газированной воды с сиропом. Знайка рассказывал о тростниковом водопроводе, и о фонтанах, и о том, какой чудесный мост сделали малышки, а также о том, какие огромные арбузы они выращивали. Сиропчик при этом всегда доставал из кармана арбузную косточку и говорил: -- Кто бы мог подумать, что из этой косточки может получиться несколько бочек сиропу! Авоська и Торопыжка больше всего любили рассказывать, как они с малышками убирали урожай. Винтик и Шпунтик рассказывали про механизацию, про своего друга -- шофера Бублика и про механика-изобретателя Шурупчика, у которого все на кнопках. Пулька больше всего любил вспоминать о том, как его вылечили в больнице и какой замечательный врач Медуница, которая вылечила ему вывихнутую ногу так хорошо, что теперь он может не только ходить, но бегать и даже прыгать. В доказательство Пулька скакал на одной ноге -- именно на той, которая была вывихнута. Все рассказывали о своей дружбе с малышками. Даже Молчун, от которого редко можно было услышать хотя бы слово, сказал: -- Честное слово, братцы, я раньше даже не думал, что с малышками можно так же хорошо дружить, как с малышами. -- Уж ты бы лучше молчал! -- ответил Незнайка. -- Я и не заметил, чтобы ты там с кем-нибудь подружил. -- А ты разве подружил? -- спросили его малышки. -- Я подружил с Синеглазкой! -- гордо ответил Незнайка. -- Так тебе и поверили! -- сказала Кнопочка. -- Ты ведь даже со своим другом Гунькой поссорился из-за того, что он дружит с малышками. -- Ничего подобного! С Гунькой я уже помирился и теперь сам всегда буду дружить с малышками. -- Почему же не дружил раньше? -- спросила Ромашка. -- Раньше я был очень глупый. Я боялся, что меня станут дразнить за то, что я вожу компанию с малышками. -- Ты и теперь будешь бояться, -- ответила Кнопочка. -- Нет. Теперь я уже ученый. Хочешь, буду с тобой дружить? А тот, кто станет смеяться, получит от меня по лбу. -- Очень нужно, чтобы ты из-за меня дрался! -- ответила Кнопочка. -- Ну я не стану драться. Просто не буду обращать на насмешки внимания. Незнайка подружил с Кнопочкой, и с тех пор, если замечал, что ктонибудь обижает малышек, он подходил и говорил: -- Ты зачем обижаешь малышек? Смотри, чтобы я этого больше не видел! Обижать малышек у нас не принято. За это малышки стали его уважать и говорили, что Незнайка совсем неплохой коротыш. Остальным малышам, конечно, было завидно, что хвалят Незнайку, и они тоже стали защищать малышек. Обижать малышек в Цветочном городе просто стало не принято. Если происходил такой случай, что какой-нибудь малыш распустит свои кулаки или даже скажет обидное слово малышке, то над ним все смеялись и говорили, что он невоспитанный невежа и неотесанный чурбан, который незнаком с самыми простыми правилами приличного поведения. Теперь никто не прогонял малышек, когда они хотели поиграть с малышами, -- наоборот, их всегда принимали в игру. Вскоре Знайка придумал сделать в Цветочном городе тростниковый водопровод и устроить несколько фонтанов, для начала хотя бы по одному на каждой улице. Кроме того, он предложил сделать через Огурцовую реку мост, чтобы можно было ходить в лес пешком. Малышки включились в работу наравне с малышами. С утра до обеда все работали по постройке моста, по прокладке водопровода, а также по устройству фонтанов. После обеда все отправлялись играть -- кто в пятнашки, кто в прятки, кто в футбол или волейбол. Только Незнайка редко участвовал в играх. Он говорил: -- Мне играть теперь некогда. Я и читать-то умею с горем пополам, а пишу только печатными буквами. А мне обязательно надо научиться красиво писать. Уж я сам знаю, для чего. Вместо того чтобы идти играть в городки или футбол, Незнайка садился за стол и принимался за чтение. Читал он каждый день по страничке, но и от этого была, конечно, большая польза. Иногда он читал даже по две странички: за сегодняшний день и за завтрашний. Покончив с чтением, он брал тетрадочку и начинал писать. Писал он уже не печатными буквами, а письменными, но сначала они получались у него не очень красиво. Первое время у него в тетради вместо букв выходили какие-то несообразные кривульки и кренделя, но Незнайка очень старался и постепенно выучился писать красивые буквы, и большие, то есть заглавные, и маленькие. Гораздо хуже у него обстояло дело с кляксами. Незнайка часто сажал кляксы в тетради. И к тому же как только посадит кляксу, так сейчас же слизнет ее языком. От этого кляксы у него получались с длинными хвостами. Такие хвостатые кляксы Незнайка называл кометами. Эти "кометы" были у него чуть ли не на каждой страничке. Но Незнайка не унывал, так как знал, что терпение и труд помогут ему избавиться и от "комет".