... - Разрешения на выход я тебе не давал. - Ну так, значит, дашь. - Нет, не дам. Изволь занять свое рабочее место и не покидай его до окончания десанта. - Но немного размяться мне можно?! - Можно. Включи электрогимнастику, массаж. С досады он чуть не плюнул в маску гермошлема. Однако сел и сделал то, что советовал командир. По телу снизу вверг пошли волны электроуколов и непроизвольных мышечных сокращений. - Если нужно, - добавлял Бакулин, - я сам осмотрю драккар. - Не нужно, - проговорил он. - Это я так... Он не стал объяснять, что желание осмотреть машину снаружи возникло после того, как его удивило странное усиление блеска поверхности "Витязя". Подумал о командире с неудовольствием: "Голову ушиб, еле языком ворочает, а норовит все сам... Блюститель инструкций": Предложил: - Ты пока подремал бы, что ли. Не беспокойся, я никуда не уйду - буду здесь тебя караулить. - Я не беспокоюсь, карауль себя. Мстислав надолго умолк. Может, действительно задремал. Система электрогимнастики и пневмоэлектромассажа в этом волшебном "Шизеку" работала замечательно. Он шарил глазами в звездно-черном пространстве над головой и чувствовал, как разогретые мышцы словно бы обкатывались металлическими шарами. Сперва он заметил плывущую среди звезд искорку радиозонда "Эхо-РЛ". Следом прошла светлая черточка "Лунной радуги". Он выключил массаж и проводил ее взглядом до самого горизонта. Затем проследил заход искорки второго "Эхо-РЛ". Радиомост навели по всем правилам, но в шлемофоне стояла какая-то совершенно зловещая тишина. Никто не вызывал их на связь. Чтобы не потревожить предполагаемый сон командира, он тоже решил не брать на себя радиоинициативу. Солнце далеким, но мощным прожектором светило в левый борт "Казаранга". Впереди светлел ровный язык наледи, иссеченный, словно траншеями, полосами длинных густо-темных теней. Наледь, перевалив "мостом" через крупную трещину, сбегала с дуговидной террасы застывшим потоком я терялась под завалами грязно-желтых и йодистых глыб; а дальше (и уже до самого горизонта) диковинные отдельности рельефа Ледовой Плеши сливались для глаза в мелкий узор на равнине цвета старого серебра, и никак не верилось, что где-то рядом на правом траверзе - всего только в трех километрах отсюда - распахнута колоссальная непроницаемо-черная пропасть. Он смотрел в звездно-черное небо над горизонтом, и опять откуда-то подкрадывался страх и сердце сжималось от невыразимо тоскливого ощущения глухого безлюдья. Одиночество на краю мира... Дремлющий или ушедший в себя, в свою боль командир почти не в счет. Это было очень странно: он видел неподвижный скафандр командира в зеркале и не ощущал присутствия человека. Словно скафандр был пуст. Должно быть, поэтому десантники редко работают парами. Чаще - втроем. А еще чаще - группой. Интересно, почему задерживается эта группа? Когда нет связи, начинает брать сомнение, что группа объявится здесь вообще. А может быть, командир опять без сознания? А вдруг Мстислав умирает? А вдруг уже... А вдруг, а вдруг, а вдруг, а вдруг... Стоп! Селенген Меф Аганн, прекрати панику. Какое дело тебе, селенгену, до этого землянина? Бакулин рожден в другом мире, развивался и рос на дне голубой, как мечта, тяжелой, но мягкой, как одеяло, густой и душистой, как мед, атмосферы. Ему, землянину, пели птицы и ветры, для него зеленели просторы величиной с континент, а ты, селенген, заплакал от страха, когда тебя за руку в первый раз подвели к шумным птичьим вольерам в украшенных широколистной растительностью и расширенных зеркалами госпитальных фойе. А потом, уже на Земле, при виде каждой летящей по воздуху пернатой твари ты целый год еще вздрагивал и рефлекторно втягивал голову к плечи, потому что летящая птица казалась тебе, селенгену, брошенных в твою сторону камнем. И до сих пор возникает смутное беспокойство, когда над тобой проносится стриж. Так какое дело тебе, селенгену, до этого землянина?.. Ладно, не надо юлить перед самим собой и храбриться. Вдобавок и Оберон не твой мир, не твоя луна. Здесь с Бакулиным ты на равных. А кое в чем и в хвосте. Признайся, завидуешь ведь мужскому упрямству светлоглазого землянина, его умению, точнее, потребности быть неодолимо упрямым не столько ради себя, сколько ради своей тяжеловесной планеты. Куда с ним тягаться тебе, легковесному представителю небольшого, в чем-то ущербного племени селенгенов... Ты по возрасту, кажется, старше всех на борту "Лунной радуги", но в общении с каждым из них ощущаешь себя кем-то вроде юркого племянника-недомерка перед солидным дядюшкой-тяжеловесом. В лучшем случае - младшим братом перед старшим. Причин этому много, но основная в том, что селенгены острее, заинтересованнее, тоньше, пристрастнее анализируют свою кровную связь с материнским телом земного сообщества, и... пока не находят себе там достойного места. И что характерно, никто еще не удосужился помочь им найти его. Никто не пошел дальше слов: "Вы, селенгены, - дети космического человечества, первая космостадия в биографии могущественного гомо галактикуса". Понимай так: "Вы, селенгены, - птенцы галактических лебедей". Что это, бездумное шутовство или насмешка? Или успокоительная ложь для гадких утят, сознающих, что выше заурядных крякв им не подняться? Ведь каждому ясно: сам факт рождения не на Земле еще не повод для космических амбиций. Но, с другой стороны, все, что сопутствует этому факту, привносит острое (если не сказать - болезненное) своеобразие в психическую организацию селенгена. Давайте посмотрим правде прямо в глаза: в Солнечной Системе вообще и на Земле в частности возникла и количественно вызревает новая психораса. Отбросив высокопарную словесную трескотню, признаем: новая психораса плохо вписывается в витрину достижений мирового прогресса. Пока неизвестно, какими будут селенгены в следующую космостадию своего существования, но сегодня очень ясно чувствуется: в сравнении с исконным землянином рожденный не на Земле - это если и не шаг назад на пути к "галактическому лебедизму", то уж наверняка шаг в сторону... - Вижу вас, вижу, - неожиданно прозвучал в шлемофоне голос Бакулина. - Почему не связались с нами перед посадкой? Голос командира подействовал успокоительно. Прямо гора с плеч.. Сквозь верхнелобовую часть блистера он тоже увидел брызнувшие трехлучевой звездой фиолетовые струи плазмы - след тормозного импульса "Циклона". - Непонятно, - пробормотал он, наблюдая, как от звезд отделился и пошел на снижение мерцающий рубинами треугольник. - С чего это они решили сесть втихомолку?.. Связь, "Циклон", связь, отвечайте! В эфире ни звука. Тихо, как ночью в пустыне. Он обежал глазами индикацию контроля, взглянул в зеркало на командира. - Не суетись, - проговорил Бакулин. Высверкивая разноцветьем ходовых и посадочных светосигналов, пирамидообразный драккар пересек на спуске линию горизонта и теперь, контрастно обозначившись на фоне облитых солнцем равнин ледорадо, казался выпавшим из черного неба алмазно вспыхивающим черным кристаллом. Поблизости от "Казаранга" эта странная на вид флаинг-машина треножником вонзила в лед наклонные струи фиолетового огня и села между тремя вогнутыми, как лепестки лотоса, языками пара... Собственно, через две-три секунды это уже и не пар - ледяная пудра, снежная пыль. Мертвый в начале посадки радиоэфир вдруг ожил: в шлемофоне возникло шуршание (словно бы где-то рядом потекли с обрыва струйки сухого крупного песка), затем - потрескивание. Сквозь шорох и треск внезапно прервался голос Элдера: - ...Если слышите - помигайте фарами. - Слышим вас, слышим! - сказал Бакулин. - Меф, помигай им фарами. Он хотел помигать, но Элдер облегченно выругался и дал отбой: - Не надо, теперь и мы слышим вас. Что за черт, почему не было связи? - Потому, что мы имеем дело с Обероном, Юс, - тоном усталого человека ответил Бакулин, сбрасывая фиксаторы. - Меф, спасибо за службу. Открой мне люк. Он открыл. Одновременно ив гермолюков "Циклона" стали выпрыгивать и замедленно опускаться на лед фигурки десантников к разноцветных скафандрах. Он с тревогой взглянул в отраженную зеркалом спину Бакулина: - Не торопился бы ты, командир... - Элдер твой командир, - возразил Мстислав, покидая борт "Казаранга". - Меф, должно быть, не против, - как-то очень рассеянно процедил Элдер. Чувствовалось, что странное происшествие с радиосвязью отнюдь не добавило ему настроения. Элдера можно было узнать по золотистому "Витязю" с оранжевыми катафотами. - Меф не против, - подал голос Джанелла. - Меф знает, что тут все равно ничего уже не поделать. - В бело-зеленом "Шизеку" Джанелла напоминал лягушонка. - Поберег бы ты свое здоровье, Рамон, - дал совет желтоскафандровый Йонге. - Твоих шуток могут здесь не понять. 3. ТИГРОВАЯ ЯМА Десантники отошли от драккара и, как это было в их обычае, выстроились цепью, выгнутой полукругом. Точно рыцари, которым надо оберегать шатер сюзерена. Бакулин примкнул к левому флангу: На правом возвышалась очень заметная в лиловой "Селене" богатырская фигура Асеева. Элдер повел рукой влево от ледяного "моста": - Первое звено - Кизимов, Йонге, Джанелла, - прощупайте лидарами глубину расселины. Ваш участок - в пределах километра. Трое десантников молча вскинули руки к лицевых стеклам своих гермошлемов - задание, дескать, принято к исполнению - и, придерживая на бедрах белые кобуры с похожими на многозарядные паллеры портативными лидарами, ушли, вернее ускакали, вдоль трещины почти синхронными "кенгуру". - Второе звено - Винезе, Симич, Лорэ. - Элдер указал в другую сторону. - Аналогичное задание, но ваш участок короче. За пределы террасы не уходите. Полукруглый строй совершенно распался. - Звено взрывников - Михайлов, Нортон, Бакулин, - готовьте фугас. Звено взрывников поспешило к "Циклону". - Пилоты остаются в драккарах и наблюдают за изменениями ситуации в рабочей зоне разведки. Об изменениях докладывать немедленно. - Элдер выдержал паузу и со вздохом добавил: - А нам с тобой, Коля, - грибная охота. Да, десантники страшно не любят собирать я капсулировать образцы. Называют это "грибной охотой". Краски были насыщенные, резкие. Лед блестел, люминесцирующие скафандры пылали язычками разноцветного пламени, белизна инея казалась светящейся, тени - как мазки тушью. По инструкции сектор его наблюдения охватывал всю местность вправо от осевой линии "Казаранга". Осевая линия упиралась в "Циклон" с Накаямой в пилот-ложементе и звеном взрывников где-то в чреве грузового твиндека. Справа прыгало над трещиной второе звено разведчиков ее глубин - звено Симича - и, покачиваясь, шагал в сопровождении тонконогого кибер-контейнера Элдер, а в открытом сверху контейнере поблескивали головки капсул. Сзади ничего не было. Сзади была наполовину скрытая тенью куполообразная наледь, и он туда не смотрел. Он провожал взглядом Элдера, и у него было гадкое ощущение, что все у них идет не так, как надо. Он отказывался понимать Бакулина, его молчание. С борта "Циклона" Элдера окликнул Накаяма. - Командир! Самоотвод Бакулина из состава звена взрывников. - В чем дело? - Не знаю. Михайлов я Нортон перенесли Бакулина в ложемент. На вопросы Мстислав ответил: "Дьявольски кружится голова. И что-то с глазами. Передайте Элдеру мой самоотвод". Он увидел, как, прекратив работу, застыли командир, Асеев и оба звена десантников. Асеев встревоженно: - Меф, а твое самочувствие?.. - Я абсолютно в норме. Однако могу... - Он хотел сказать: "...Могу объяснить, что случилось с Бакулиным", но Элдер вдруг рявкнул: - Всех прошу помолчать! Аб, дай мне Бакулина. Пауза. Голос Михайлова: - Командир, не надо тревожить Мстислава. Не стоит ему разговаривать. У него, по-видимому, сотрясение мозга. - Черт знает что!.. - пробормотал Юс. Длинная пауза. Десантники, облитые светом низкого солнца, стояли совершенно неподвижно. - Кто из нас имеет профессиональную медподготовку? - риторически спросил Асеев. Винезе поскакал к "Циклону". - Десант продолжается, - добавил Асеев. - Я возглавляю первое звено, Элдер - второе. Тимур, помоги взрывникам. Теперь поскакал к "Циклону" Кизимов. Начальник рейда и командир группы возглавили осиротевшие звенья. Асеев спросил: - Меф, как это случилось с Бакулиным? Он рассказал. - Ты уверен, что это был именно луч? - спросил командор. - Да, лучевой удар в днище. Залп. - Хочешь сказать - похоже на осмысленную атаку? - Вряд ли. Ведь ничто не мешало ее завершить, однако нас больше не тронули. - Иными словами, времени для повторной атаки было достаточно? "Более чем достаточно", - подумал он. И снова не повернулся язык предать гласности драматический эпизод вылавливания Бакулина над пропастью. Да и никому это сейчас не нужно. - У меня гипотеза! - сказал Джанелла. - Это был залп ледазера. Слова "лед" и "лазер" в синтезе. Обозначают редкое явление природы. Суть в том, что внутренние напряжения планетоида сотни, а может быть, и тысячи лет производили энергетическую "накачку" какой-нибудь глыбы сверхчистого льда на дне Кратера... - А когда глыбе надоело "накачиваться", - вставил Асеев, - на пути "ледазерного" луча случайно оказалось днище драккара. - Ладно, - легко согласился Джанелла, - явление это не редкое. Сокращаю срок до нескольких месяцев. Или дней. - Или минут, - не преминул добавить Накаяма. - Но все равно ты гений. - Он прав в одном, - возразил Йонге, - на этом чертовом планетоиде не все чисто... Ситуация там, где над трещиной ползало с лидарами звено под руководством Элдера, не менялась. Зато у открытого люка "Циклона" показались фигуры десантников, которым сегодня выпало быть взрывниками. (Звено выволакивало на лед какие-то круглые коробки - части фугаса, над" полагать.) Он был обеспокоен, несколько даже шокирован молчанием Элдера. - Юс! - окликнул командира Асеев. - Кажется, мы нашли то, что надо: лидар показал глубину в шесть тысяч метров. Было слышно, как кто-то присвистнул. - Не может быть, - усомнился Лорэ. - Мы нашли вход в Преисподнюю! - торжествовал Джанелла. - Мой лидар показал шесть тысяч одиннадцать. Провалиться мне сквозь планетоид, если фугас не уйдет здесь вниз по трещине километров на пять. - Свистать всех сюда? - спросил Йонге. - Отставить, - вдруг сказал Элдер. - Я помогу взрывникам, а первое и второе звенья - на сбор и капсулирование образцов. Но более чем на полтора километра по радиусу не удаляться. Пока Михайлов, Нортон, Кизимов и Элдер монтировали и опускали взрывное устройство на пятикилометровую глубину, "грибники" молча делали свое дело. Никто из них не обнаруживал склонности "удаляться по радиусу" даже на полтора километра. По-видимому, всем было здесь неуютно. Только Джанелла в обществе верного, как собака, киберконтейнера продолжал двигаться куда-то вдоль уступа террасы. Поскольку десантник был в секторе его наблюдения, он не спускал с него глаз: боялся потерять из виду, если тот вдруг надумает спрыгнуть с уступа; но когда Джанелла тихо пробормотал: "О, кажется, алмазный лед!.. - а затем сдержанно посмеялся чему-то и еще тише добавил: - Дальше, песик, мы с тобой не пойдем..." - он успокоился и перевел взгляд на компанию взрывников. - Аб, - спросил Элдер, - Клим меня слышит? - Борт рейдера на приеме, - подтвердил дежурный координатор Клим Рукосуев. - Вопросов, как видишь, не задаю, но одиссею твоих парней наблюдаю на семи экранах. Элдер, принимая из рук Нортона люминесцентно-алый, как живое пламя, цилиндрик (радиоинициатор для взрыва фугаса в нужный срок), спросил: - Что скажешь о разбросанных по Ледовой Плеши сейсмодатчиках? - Ничего дурного не скажу. Нормально транслируют на борт контрольный сигнал. - Когда пойдут сигналы рабочие - дашь сюда оценку качества. - Охотно. А когда они пойдут? - Через тысячу секунд, - Элдер что-то сделал с алым цилиндриком и швырнул вниз. Словно стряхнул с руки в темноту расселины язычок пламени. Для порядка скомандовал: - Всем покинуть зону огня! Громогласно произнесенная на весь Оберон команда касалась лишь самого командира и трех стоящих рядом десантников. - Я, пожалуй, попрыгал к драккару, - сказал Михайлов, десантным ножом счищая с оранжевого рукава налипшую ледяную крошку. - Грузовые фиксаторы надо отжать - торчат там рогами. Заодно подберу упаковку. Только сели - а мусора уже вокруг "Циклона"... - Да, нехорошо, - согласился Юс, тем же методом очищая колени и верх башмаков. - Представляете, сел бы здесь "Леопард"? Десантники промолчали. - Не напрягайте умы свои, ибо вижу знамение и прорицаю! - издали вмешался Джанелла. - Будет здесь то же самое, что на несчастной Европе. Четыре раза я десантировался на Европу и, увы, за монбланами мусора ни разу не видел ее естественного горизонта. Я там боялся ходить. - Джанелла, как всегда, сгущает краски, - сказал Кизимов. - Но в принципе верно. Я бывал на этом планетоиде... - Все, кто бывал на Европе, - сказал Нортон, - говорят о ней одинаково: крупнейшая мусорная свалка Внеземелья. - А кто виноват? - спросил Михайлов, спрятал нож и прыгнул в направлении "Циклона". - Я там боялся ходить, - повторил Джанелла. - Особенно после того, как узнал, что основное количество фугасов в европейские трещины заложили Михайлов и Нортон. - Пусть швырнет в нас камнем тот, кто не имел отношения к мусору на Европе, - сказал Михайлов. И повернулся, словно окидывая взглядом присутствующих. - Нет таких? Искренне жаль. - Он прав, - сказал командир. - Нелепо заниматься поисками виновных, когда вот они, друг перед другом. И сами перед собой. - Элдер закончил чистку, жестом указал Нортону и Кизимову на "Казаранга": - Винезе, я и вы - комиссия по освидетельствованию последствий залпа из Кратера. Давайте осмотрим драккар Аганна. Они остановились перед носом машины. Командир, отливающий золотистой броней скафандра, Тимур в бело-синем "Шизеку" и Дэвид Нортон в голубовато-серебристом, как у Бакулина, "Витязе". - Меф, куда вам влепило? Он объяснил. Включив наплечные фары, Юс скрылся под днищем. - Никаких следов залпа я не вижу. Дэв, Тим? - Ни ожогов, ни вмятин, - сказал Кизимов. - Чисто, - подтвердил Нортон. Полюбопытствовал: - Меф, а насколько резким был удар? - Будто с размаху коленями в подбородок, - ответил он и в этот момент ощутил, как дрогнула и покачнулась на амортизаторах ступоходов машина. На том участке, где был снаряжен я заложен фугас, из расселины выметнулось в звездное небо сильно искрящееся со стороны солнца громадное облако, очень похожее на пучок серебристо-белых, серых, черных и золотых перьев. Просторы западного сектора накрыла тень. - И машина будет в тени, - заметил Юс. - Аб, включи свет. С верхушки "Циклона" ударил прожекторный луч, и в луче появился Марко Винезе. Его "Селена" пылала фиолетово-синим огнем. - Командир, после телеметрической диагностики медиколог считает, что нам не следует слишком затягивать отправку Мстислава на борт рейдера. - Силой отправить? - осведомился Юс. - Почему силой?.. - Потому что плохо ты его знаешь. Мстислав намеренно перешел с борта "Казаранга" на борт "Циклона". Верно, Меф? - Не знаю, - ответил он, - возможно... - Он пытался понять, что у него происходит со зрением: лучи прожекторов и фар казались ему странными - в лучах неприятно пульсировали зеленоватые блики. "Может быть, я отравился?.." - мелькнула мысли. Его мутило, во рту ощущался ядовито-железистый привкус. - Ну вот, - сказал Элдер, - вся комиссия в сборе. Меф, принимай гостей... Нет, вчетвером будет тесно. Сначала - я и Винезе. Остальные - потом. Юс и Марко ощупали ложемент второго пилота. - Меф, повтори, как было дело. Он повторил. Пока он рассказывал, солнце, проглянув сквозь прореху в перистом облаке, неожиданно озарило наледь перед "Циклоном" и скрылось, и в той стороне тень стала гуще, и ничего уже там не было видно, кроме пронзительного (с прозеленью) света фар и прожекторов. - Меф! - ударил в барабанные перепонки голос Накаямы. - Командира срочно просит на связь дежурный координатор. - Ким? - спросил Элдер. - Что у него стряслось? - Это не у меня стряслось - у тебя. Точнее - у вас. Я таких сейсмограмм отродясь не видывал. - А в чем дело? - Если б я не знал, на каком расстоянии от места вашей посадки находятся сейсмозонды, я заподозрил бы, что кто-то их пинает ногами! Юс, мне кажется, сейсморазведку Ледовой Плеши следует повторить. Похоже, Оберон гудит, как надтреснутый колокол... - Повторим, - заверял командир. - Организуем новый десант и повторим. - Хочешь сказать, не сегодня? - Да. Сегодня нам нужны в основном образцы ледорита со всей территория района А. Все наши дальнейшие планы зависят от того, найдем ли мы в образцах изотопные микроследы работы двигателей "Леопарда". Во время переговоров Элдера с координатором Меф усиленно жмурился и моргал, пытаясь избавиться от мелькания этой чертовой зелени. И вдруг ощутил два толчка. Катер сильно шатнуло, и автоматика стопоходных движителей заставила "Казаранга" немного попятиться с дифферентом на корму. Окрик Элдера: - Меф, что происходит?! - Не знаю. Похоже, наледь дала осадку. Он видел в зеркало, как Элдер нетерпеливо подтолкнул Винезе к выходу. - Командир! - снова ударил в уши голос Накаямы. - Бакулин просит слова. Элдер замер в проеме люка. - Юс, - проговорил Бакулин с трудом (это чувствовалось), - прикажи парням... ближе к "Циклону". С Обероном шутки, видать, плохи. Кажется, я догадался: лед с планетоида унесло не... не взрывом. И вообще никуда его не уносило - карст поглотил. Ледовая Плешь - это ледовый карст. Кратер - ледово-карстовая яма, провал... - Переводя дыхание, Бакулин сделал паузу, которой никто не воспользовался. - Понимаешь, вся масса льда - внутрь... Как в прорву. - Бред, - пробормотал кто-то. И тут все заговорили разом: - Почему "бред"? - Вот именно. Мысль интересная... - А известно тебе, сколько миллиардов тонн льда было в сегментной шапке, которую потеряла Ледовая Плешь? И вся эта масса ухнула внутрь Оберона?! - Почему обязательно "ухнула"? Может быть, в процессе... постепенно... - Ты мог бы представить себе необходимое количество внутренних вместилищ с достаточным для этого объемом? - Пустот? - Не пустот, не прорв, а именно вместилищ. Какие, к черту, пустоты внутри полужидкого планетоида! Прорва - это, конечно, впечатляющее понятие, но я хотел бы знать ее физический механизм. - Ишь чего захотел!.. - Как ни вертите, а проблему эту Мстислав ковырнул глубоко. Никуда ведь не денешься - Кратер действительно здорово смахивает на карстовый провал. Необычайная глубина при сравнительно небольшом диаметре, почти отвесные стенки и нет обязательного для взрывных и ударно-взрывных кратеров кольцевого вала... - ...Зато есть совершенно необязательный для карстовых пропастей залп из придуманного Рамоном ледазера. - Напрасно иронизируешь над моим ледазером, напрасно. Если у вас нет здоровья придумать что-нибудь иное, пусть будет ледазер. - А мне, парни, тоже не нравится сейсмоактивность этой ледяной тарелки. Что-то слишком долго бродит подо льдом эхо нашего взрыва... Смотрите-ка, опять тряхнуло!.. - Но ведь Клин говорил: вся луна гудит, как надтреснутый колокол. - Погудит - перестанет. - Она-то пусть себе гудят. Нам бы не загудеть. - За разговором не забывай о деле - и дрожь в коленках пройдет. - Ты нам свое бесстрашие не показывай - таких храбрецов на кладбище тринадцать на дюжину. - Верно. Эта луна, парни, выглядит сверхподозрительно. Избыток странностей. Если не сказать - чудес... - А что о чудесах думает сам Мстислав? - Не дергай ты его зря! Он, между прочим, впервые на этой луне и не виноват, если процессы тут протекают такие... своеобразные. Скажем, лед сжимается, погружаясь куда-то внутрь, а излишек энергии - наружу... залпами. - Сжимается? - Отстань, я не гляциолог. - Вот именно. - Меф, слышишь меня? - голос Бакулина. - Да. - В глазах тоже зеленые просверки? - Да... - Может, это нам теперь на всю жизнь, а? - Мстислав тихо и нехорошо, неестественно рассмеялся. Он не ответил. Справа, в той стороне, где невидимо затаилась среди наледей и торосов исполинская пропасть, мельтешили вспышки зеленых зарниц. В районе Кратера... впрочем, как и везде на просторах Ледовой Плеши, что-то происходило. Непонятно что... Ледовую равнину словно бы затягивало дымной пеленой - все там шло морщинами, складками, шевелилось, горбатилось. Лица замершего в проеме люка Элдера видеть он, конечно, не мог, но почему-то был уверен: Юс в состоянии шока. Командир не был готов к осложнениям. Они застали командира врасплох. Лед вздрагивал под ступоходами "Казаранга", быстро сгущалась мгла - возникло почти мистическое ощущение, будто Ледовая Плешь расправляет черные крылья... - Полундра!.. - прошептал кто-то. - Работу отставить! - встревоженным голосом приказал Асеев. - Элдер, где ты? Все по машинам! Аганн, освещение! Он врубил всю бортовую иллюминацию и увидел, что Юс успел уже спрыгнуть к стоящим группкой Нортону, Винезе, Кизимову. Сильный боковой толчок заставил машину качнуться на левый борт. Вторым толчком, еще более мощным, ее развернуло градусов на шестьдесят вправо; четверых десантников опрокинуло - они падали друг на друга, как падают шахматные фигуры с наклоненной доски. - Всем к "Циклону"! - выкрикнул Элдер. - Бросай оборудование! Стартовая готовность! Освещенную фарами поверхность наледи пересекла, отделив десантников от "Казаранга", сабельно-кривая трещина. В поисках Рамона он повел лучом прожектора по краю террасы и обомлел: террасы не было - курилась струями снежной пыли обширная яма, с морскую бухту величиной, а из мутных глубин этой ямы невесомо всплывал, уходя верхушкой в черное небо, рог ледяного утеса.. - Командир! - крикнул он. - Джанелла исчез!!! - Всем на "Циклон"! - яростно командовал Элдер, подталкивая десантников. - Меф, мы с тобой стартуем после "Циклона". Потрясенный реакцией командира, он, проводил взглядом длинные, уродливо деформированные тени Винезе, Нортона и Кизимова, прытко уползающие под зеленоватый свет фар и прожекторов "Циклона". "Как же так?! - думал он в совершенном ошеломлении. - Выходит, все они мгновенно примирились с гибелью Рамона? Или я чего-то не понимаю?.." - Рамон! - позвал он без всякой надежды, сознавая уже, что чуда не произойдет и Джанелла же откликнется. Серия ударов снизу. Впереди взлетел фонтан осколков льда, и сквозь эту сверкающую в луче прожектора россыпь было видно, как временный обелиск-рог лад могилой Рамона внезапно разрушился и глыбы, странно меняя свои очертания в момент вспышек зеленых зарниц, отваливались и отплывали в стороны. Ледовая Плешь, быстро потемневшая и помутневшая от снежной пыли, ощетинилась султанами газовых я осколочных выбросов, айсбергоподобнымн громадинами выдавленных из трещин кусков наледей, кусками и плитами ледового панциря. Он смотрел, как обозримое пространство Ледовой Плеши быстро тонет во мгле, как все вокруг ломается, дыбится и крошится, чувствовал дрожь ступоходов, а потом почувствовал невесомость - несколько мгновений невесомости и удар - катер словно бы по собственной инициативе спрыгнул в глубокую яму и сильно ударился днищем. Удар был страшный. Действительно, будто с размаху коленями в подбородок - искры из глаз... Во рту было больно, горячо и солоно ("Не натекло бы в маску, ч-черт!.."), губы и нижняя челюсть быстро немели. Он похолодел, когда, оглядевшись, не увидел прожекторов драккара. "Циклона" не было, люди спешили обратно, за их спинами жутко клубился зеленоватый "дым" в каньонообразном провале, и все вокруг сползало туда сплошным ледопадом. Он сразу понял, что "Казаранг" - единственное теперь средство спасения людей на взбесившемся Обероне, и до предела увеличил яркость прожекторов. Первым прыгнул в кабину Йонге. За ним - Симич. Кизимов ввалился в люк, держа под мышкой кого-то недвижного в оранжево-белом "Шизеку". Лорэ?.. Освобождая место для других, десантники опустили Лорэ в ложемент второго пилота. Чей-то голос предупредил: "Осторожней, у него переломы!" Кажется, голос Винезе. После Винезе в кабине стало тесно. Тяжелый удар сзади - машина опасно вскинула корму, но устояла. Очень опасно... Он ждал. Пальцы застыли на рукоятках, изготовленных к действию в позиции старта. Краем глаза он видел, как Элдер отшвырнул Нортона к люку и десантным ремнем пристегнул себя к переднему ступоходу. Правильное решение. В кабину, пожалуй, мог бы втиснуться еще один человек, но не более... Из-за клубов ледяной и снежной, ныли, радужно сверкающей под светом прожекторов, видимость на озаряемом зелеными зарницами пятачке снизилась до нескольких десятков метров. За пределами отчетливой видимости угадывалось перемещение каких-то пугающе огромных масс, мимо катера медлительно перекатывались или проплывали на уровне блистера крупные глыбы, в шлемофоне сипело, хрипело, трещало, лед под ступоходами дрожал и лопался, и создавалось впечатление, будто машина все время куда-то проваливается. Он ждал. Слившись в одно целое с гашетками старта и форсажа, он чувствовал, что сила толчков нарастает, что ситуация осложняется с каждой секундой, следил за траекториями хода самых больших обломков и ждал. Наконец в разрывах снежно-дымчатой завесы показался Асеев с Михайловым на плече. Мелькнул в прыжке и пропал, а сквозь завесу выпер под луч прожектора белопенный горб пилящего вала!.. По нервам ударил крик Элдера: - Нортон, назад!!! Было видно, как Нортон, повинуясь приказу, остановился, и вал на лету рассыпался снежными шапками и лоскутами, застывая сугробами. Потом вынес на лед кого-то в белом скафандре - кого-то облепленного с головы до ног искрящимся инеем, - и когда этот кто-то знакомым жестом протер лицевое стекло и расчетливо уклонился от шального обломка, стало ясно: зарождающийся водяной фонтан выпустил только Асеева. Одного, без Михайлова... Сквозь хрипы и треск голос Элдера: - Николай, Дэвид, в люк! Быстрее!!! Казалось, что удар расколол планетоид на части. "Казаранг" низко просел на корму. Оскальзываясь передними ступоходами, дергаясь и дрожа, машина делала попытка вырваться из ледяного капкана. Голос Асеева: - Меф, сам видишь: больше никого не будет. Старт! В кабину хлынули отсветы сине-фиолетового пламени - гашетки стартовой тяги вдавлены до упора. Парализованный ужасом, он чувствовал, что задние ступоходы заклинило намертво. Машина, вибрируя от напряжения, задрала нос, но не стронулась с места. Под днищем, заливая все вокруг нестерпимо ярким фиолетовым светом, пульсировал плазменный смерч, сзади буйствовал ураган лилового огня и пара, впереди закутанным в белое призраком-великаном набирал высоту столб фонтанирующей пены, над блистером едва ли не с плотностью чаек на птичьем базаре проносились стаи обломков и крупные глыбы. Все вокруг шевелилось, двигалось, прыгало, плыло, катилось. - Отселить ступоходы! - рявкнул Асеев. - Старт!!! Рука, сжимавшая рычаг отстрела, не подчинилась приказу. Убить Элдера, чтобы спасти остальных... Но если вон та вертлявая глыба успеет долбануть в блистер - всем крышка... Не успела. На перехват выпрыгнула из люка фигура в обындевелом скафандре - короткое "эк!.." совпало с рубиновой вспышкой разблокировки фиксации рычага и похожей на агонию судорогой отстрела. Тяжесть стартовой перегрузки, стянутая алыми буквами полоса транспаранта "Гермолюк закрыт", куда-то вниз провалилась озаряемая зелеными вспышками белая муть, и вдруг распахнулся простор звездно-черного неба. Горошина Солнца над запрокинутым горизонтом... Деревянные пальцы левой руки разжались, отпустили ненужный теперь красный рычаг, деревянно сомкнулись вокруг рукоятки управления катером. И что-то со зрением: голубой серп Урана словно бы расслоился ледяными пластинками, оброс лучистой бахромой - перед глазами все стало мутным, нерезким. - Эй, кто-нибудь!.. - позвал он. - Вместо меня... Я не смогу причалить машину. - Не будь идиотом, - тяжело дыша, сказал Лорэ. - Меф, ты намерен убить нас на финише? - полюбопытствовал Нортон. Остальные молчали. Он вспомнил про воздуходувку внутри гермошлема, включил. Облизнув разбитые губы, посмотрел с высоты на Ледовую Плешь. Кратера не было видно, всю центральную область ледяного диска затянуло дымчатой рябью. Издали похоже на овечью шерсть. Будто овца улеглась в огромное блюдо. Значит, вот как погиб "Леопард"... По сути, Ледовая Плешь - прорва, прикрытая слоем льда. Бакулин был прав. Западня. Тигровая яма... Потом, уже на орбите, когда ошеломленная команда рейдера обеспечила "Казарангу" радиус-ход в режиме зонального захвата, он с трудом взял себя в руки и понял, что надо делать. "Высажу всех - и обратно. Даже в этой каше можно... еще можно и нужно искать. И найти. Хотя бы одного найти... Не дадут резервный "Циклон" - угоню "Казаранга", никто не посмеет меня задержать". В вакуум-створе он дрался с Нортоном у открытого люка "Циклона", был бит и пленен. Вел себя глупо и агрессивно. Как будто на рейдере кто-то в чем-то был виноват. Потом он притих. Как только почувствовал свою ненормальность - моментально притих. А когда перед ним впервые возник Жив-здоров - вообще поджал хвост. Мигом смекнул: Ледовая Плешь - это не просто тигровая яма, а западня с каким-то немыслимо изощренным механизмом клеймения упущенных жертв. В сильнейшей тревоге он пытался предугадать, в каком направлении развернутся события, когда "нормальная" часть корабельной команды подметит странности "заклейменных". В том, что это непременно приведет к расколу экипажа рейдера на два лагеря, можно было не сомневаться, - между ними, как минимум, встанет стена отчуждения. Да, как минимум. Ведь нет и не может быть никаких гарантий, что сила страха и отвращения "нормальных" по отношению к "заклейменным" не достигнет критической величины. Поэтому нет и не может быть твердой гарантии (особенно при таких обстоятельствах, да еще в неимоверной дали от родимой планеты!), что обыкновенные, нормальные люди, которых на борту гораздо больше, не вознамерятся очистить рейдер от экзотического меньшинства. Откроют вакуум-створ пошире и скажут: "Не нашего вы роду-племени, извольте выйти отсюда вон - туда, откуда пришли". Как быть в таком случае? Сопротивляться? Сделай только одно движение - моментально и, главное, безжалостно перебьют, ведь у страха глаза велики. Тем более у страха, помноженного на отвращение. Апеллировать к чувству гуманности? Но ведь гуманизм - категория чисто человеческих отношений, и рассчитывать на него им, "нечистым", так сказать, по меньшей мере рискованно... Н-да, дело принимало оборот чрезвычайно опасный... Оставалась очень слабая надежда на апелляцию к рассудку "чистых". Но по логике ситуации именно рассудочность экипажа должна стать источником беспокойства за безопасность Земли! Причем в равной степени для лагеря "чистых" и для лагеря "нечистых"!.. Это была совершенно новая для него область размышлений из общечеловеческие темы, и на первых порах он был потрясен и растерян. Он был не в состоянии прийти к какому-либо определенному решению, и это вернуло ему ненавистное, а теперь вдобавок и тысячекратно усиленное ощущение собственной неполноценности, ущербности. Однако случилось то, чего он не ожидал: никто из экипажа пристально к ним не приглядывался, никто не замечал на борту экзотических безобразий. Ну ни единого подозрительного взгляда! Сочувственных - сколько угодно, подозрительных - ни одного!.. Так и летели - тихо, мирно. "Чистые" относились к "нечистым" очень доброжелательно, сердечно и объясняли их настороженную замкнутость пережитым на Обероне, а "нечистые" приходили в себя, обретали твердость в ногах, отрабатывали методы охраны тайны своего уродства и жили по принципу "поживем - увидим". Казалось бы, настала пора вздохнуть свободнее. Он так и сделал. Но поймал себя на том, что простосердечная беспечность экипажа неприятно его удивила. "А если бы действительно произошла подмена? - думал он. - Если б я на самом деле в составе человеческого экипажа летела к Земле группа нелюдей? Неизвестно, как на других кораблях, а вот на борту "Лунной радуги" нелюди почувствовали бы себя вполне непринужденно..." Впрочем, еще было рано судить о своей человеческой или нечеловеческой сущности. Надо было как следует присмотреться к самому себе, к новизне потрясающих свойств своего тела... "Поживем - увидим, - думал он, обливаясь по ночам холодным потом. - Поживем - увидим..." ...Осознав, что опять лежит на жестком полу, лицом на розовом пузыре пневмокресла, Меф открыл глаза, шевельнулся и сел. В командной рубке никого уже не было. Гнетущая тяжесть в затылке прошла, общее состояние улучшилось, но сегодня это почему-то не радовало. Сидя в пилот-ложементе, Меф долго смотрел на Япет - туда, где над чертой горизонта белесым волдырем вспухала верхушка Пятна. Размышлял, машинально потирая и массируя пальцы. Собственно говоря, предаваться глубокомыслию не стоило. Думать ему уже не хотелось. И так все было ясно. Сколько мог, он всеми правдами и неправдами цеплялся за орбитальную базу. Его идея легально обосноваться на малолюдной орбитальной базе в Сатурн-системе шла прахом. Здесь обстановка складывалась так, что через сутки ни Жив-здоровам, ни ему самому на "Анарде" не поздоровится... Надо нырять в Черную Бороду, иного выхода нет. В покое его не оставят - это уж точно. Есть веские основания полагать, что МУКБОП его вычислил. Он смотрел на Пятно и в последний раз взвешивал все "за" и "против". Впрочем, на чаше весов с надписью "против" был только Тобольский. "Но ведь Андрей все равно будет ползать вокруг Пятна до прихода "Виверры", - думал Меф. - Я и "Анарда" Андрею совсем ни к чему. Считай, у него пуповина с "Анардой" оборвана: ни связи у нас, ни резервного катера. А на борту люггера - два превосходных драккара типа "Мистраль" и, как минимум, два десятка десантников-профессионалов. Да и "Байкал" в конце концов сюда приведут... В общем, сутки Андрей продержится запросто. А я за сутки смогу уйти далеко. Перехвата не будет - гарантия. Не на чем и, главное, незачем. Если бы "старый, выживший из ума капитан" направил свой танкер к Земле - переполоху было бы на все Внеземелье. В диаметрально противоположную сторону - двигай себе, валяй, катись, проваливай, никому ты не нужен, оберонский монстр..." - Угон "кашалота" никого, кроме селенологов, особенно не расстроит, - вслух подумал Меф. - А функционеров службы космической безопасности, наверное, только обрадует... Не могу же я без жилища, без крыши над головой.. Взамен этой пыльной развалины я оставляю людям всю Солнечную Систему. Розовую, мерцающую муаровыми разводами рукоять Главного ключа для запуска двигателя юн перевел в позицию "предстартовый разогрев". Черная Борода... Барба Нэгра, Коул Бэйсмент, Погреб Дьявола, Зона Мрака... Ну что Барба Нэгра? Солнца он и здесь практически не видит. Маленький, тоненький ободок... А там, в обширных просторах края Системы, в Зоне Мрака, среди мириадов рыхлых, как пыль, заплутоновых астероидов ему неизменно будет сиять удивительно яркая звездочка. 4. ГАДАНИЕ ПО ЛИНИЯМ СПИ