кая игла. Острие осторожно кольнуло безымянный палец на левой руке Лиззи. Выступила капелька крови. Учитель дал ей растечься по своему ногтю и поднес близко-близко к глазам, сильно прищурившись, точно рассматривал что-то невидимое для остальных. Хотя что особенное можно увидеть, глядя на размазанное кровяное пятнышко? Окончив разглядывать алую каплю, Учитель вновь принялся ворожить над лежащей. Руки его сновали туда-сюда, не касаясь кожи. Все стояли, боясь шелохнуться. Наконец Учитель вздохнул, и ладони его опустились. - Она и впрямь тяжело больна. Вам ее хворь не одолеть... А для того, чтобы вылечить Лиззи, мне придется сделать кое-какие приготовления. Нет-нет, Твердислав, мальчик мой, я знаю, что ты мне сейчас скажешь. Что весь твой клан готов днем и ночью, ну и так далее. Так вот этого как раз не надо. Я все сделаю сам. "Однако почему же у Учителя такой скорбный голос? - подумала Джейана. - Как странно: не сказал ни слова о том, что лечение будет долгим и трудным, не дал никаких поручений, а ведь они бы и трав набрали, сколько нужно, да и вообще бы все сделали, что только Наставник 'скажет! И Ветелу бы запрудили, если надо! Странно как". - Меня не будет три дня, - Учитель поднялся. - Идемте отсюда. Девочке нужен покой. Какими-то очень сдавленными вышли у Наставника последние слова, словно он произносил их через силу, вновь удивилась Джейана. Словно ему было очень трудно их произнести. - Учитель, - дерзнула Фатима. - А как называется эта болезнь? Она заразна? Или на Лиззи наслал порчу тот самый зверь, которого она усыпила? - Да-да, - с неожиданной поспешностью сказал старик. - Вот сейчас мы об этом и поговорим. Сидели в доме Твердислава и Джейаны. По стенам было развешано оружие, вываренные белые черепа охотничьих трофеев всего клана и лично его, Твердислава. Были там и Джейанины. - Последней добычи тут, насколько я понимаю, нет? - Учитель быстро окинул взглядом бревенчатые стены. - Закопали ее, - пояснил Твердислав. - На всякий случай. Может, это оно на Лиззи порчу навело. Так что решили не рисковать. - Да, да, это правильно, это верно. - Учитель рассеянно побарабанил пальцами по столу. Думал он сейчас явно о другом, - Ну, так расскажите все по порядку, а уж потом я решу, что делать дальше. Рассказ получился долгим. Сперва говорил Твер- дислав; потом его сменила Фатима. Джейана только могла смежать веки в знак согласия. Учитель слушал, не перебивая, задумчиво поглаживая пальцами подбородок. Наконец рассказчики выдохлись. - Понятно. И вы боитесь, что, если спросите обо всем этом меня или, паче того, попросите моей помощи, вам тогда не рассчитаться с Великим Духом? Да, вы правы, правы. Ну, про зверя я вам сам скажу... без всякого откупа... Это не тварь Ведунов. Это просто такой подземный зверь... живет там, внизу, очень-очень глубоко... на поверхность никогда не поднимается. Наверное, этот заболел... или взбесился,.. В общем, второй раз такого уже не случится. Мало их, этих зверей, и они очень редки. Не бойтесь. И насчет всего остального я дам вам такой - совершенно бесплатный - совет. Ничего не предпринимайте. Ждите, пока я вернусь. - Через три дня? - дерзнул Твердислав. - Через три дня, - пообещал Учитель, и Джейана вновь удивилась мимолетной тени, пробежавшей по морщинистому липу. - С Лиззи вы все делали правильно. Так и продолжайте. Ничего не меняйте, не тормошите бедную, ждите, - он вздохнул, - ждите меня. Я помогу. А уж какую плату за это назначит Великий Дух - ведомо только Иссе, Пророку Его. Но не думаю, чтобы непосильную. Ладно, я теперь пойду. - Как? - удивился Твердислав. - Не отдохнете, не погостите? И с родовичами не поговорите? Тех, кому задание на лето дали, не поспрашиваете? - Нет, - Учитель отчего-то отвел взгляд. - Нет, не сейчас. Как-нибудь попозже. В следующий раз. Да, да, в следующий раз, - повторил Учитель с заметным облегчением. Он ушел сразу же, не задержавшись ни на минуту. Его проводили до Ближнего Вала. Всю дорогу шли молча. Учитель шагал, низко опустив голову. Твердислав полагал, что Наставник задержится возле ямы, где засыпаны останки неведомого чудовища, однако тот даже и не посмотрел в ту сторону. - Все. Дальше меня не провожайте, - строго приказал Учитель. Твердислав и Фатима послушно застыли на дороге. Учитель скрылся за поворотом. Постояв еще немного, провожавшие отправились домой. На душе у Твердислава было сумрачно и тревожно. Приход Учителя не развеял его опасения, как раныце. Что-то было не так. Притом очень сильно не так. Глава одинадцатая Казалось, клан замер, точно кособрюх, оглушенный в ловушке ударом бревна-гасила. Кое-как, через пень-колоду занимались обычными повседневными: делами. Присмирели и притихли даже неугомонные малыши. Учитель ушел, х они все так же неприкаянно слонялись взад-вперед по поселку и даже не безобразничали, несказанно удивляя этим старших. Как-то не по-хорошему ушел Наставник. Никого не расспросил, не похвалил, да ладно, даже не побранил никого! И руки ни у кого не проверил. Это почему-то расстраивало малышей особенно сильно. Ожидая Учителя, они самозабвенно оттирали жесткими мыльными камнями въевшуюся грязь с ладоней - а никто даже и не взглянул! Обидно. Твердислав и остатки его Старшего Десятка попытались было навести порядок - дел-то по горло! Но, поскольку у каждого на душе было черным-черно, попытки эти особым успехом так и не увенчались. Наконец сам вождь махнул на все рукой и отправился к Джейане. Она отлежалась и уже могла говорить. - Ну, что будем делать? - Твердислав опустился на топчан. С этого вопроса начинался любой их серьезный разговор. - Ничего, - вздохнула Джейана. Девушка в одночасье сильно похудела, кожа туго обтягивала скулы, глаза лихорадочно блестели. Посылка Дара Силы не могла пройти бесследно. - Ничего не станем делать. И не вздумай, пожалуйста, мстить! Только клан погубишь. Губы Твердислава дрогнули. - Джей, но ты же знаешь... - Знаю! - резко оборвала она, приподнимаясь на локте. - Все знаю! Про вашу мужскую придурь - да, знаю. Долг кровью! Месть превыше всего! Не иметь мне покоя, пока ведунская тварь оскверняет своими лапами землю моего клана. Бред! - Фыркнув, она откинулась обратно на набитую душистыми сухими травами подушку. - Так было всегда, - возразил юноша. - И что же, теперь отринуть обычай? - Нет, - Джейана досадливо поморщилась. - Подожди, нам надо оглядеться. Слишком много непонятного творится вокруг. Пять смертей! Это очень много. Тебе сейчас нельзя бросать клан - да и мне тоже, кстати. - Куда уж тебе бросать! Вон, еле-еле голову от подушки отрываешь, - заметил Твердислав. - Завтра уже лучше будет, - отрезала Джейана. - Подожди хотя бы три дня. Пока Учитель с Лиззи не разберется. Потом уж подумаем, как этот ваш долг вернуть, - фыркнула она. До чего же мелки и смешны эти глупые мальчишеские придумки! - Пока что твой долг - толстяки до конца убрать. Сейчас промедлим - что зимой есть станем? Она убедила его. Она всегда очень хорошо умела его убеждать, так что все мысли Джейаны вскоре начинали казаться Твердиславу его собственными. Ночью они долго лежали рядом без сна. Рука Твердислава, как обычно, покоилась на Джейани-ном бедре, и они тихонько говорили. О том, как оставить клан, если появятся Летучие Корабли; что делать с Фатимой, чтобы та скорее смогла бы заменить Джейану, став вместо нее главной Ворожеей клана; о том, как лучше отомстить за погибших ребят, где устроить ловушки для Ведунов и как сделать эти ловушки еще незаметнее и еще опаснее. Клан спал. За день в самом узком месте прохода возвели баррикаду; три десятка мальчишек с самострелами несли стражу. На небе вели всегдашний свой танец разноцветные луны. Кто-то завывал в недальнем лесу, вокруг охранных черт толпились голодные призраки вампиров-кровопийц, подступали и вновь отходили, разочарованно воя - заклятия Джейаны держали крепко, всем бестелесным гадам нечего было и надеяться прорваться внутрь очерченного Ворожеей круга. На вампиров не обращали внимания - Джейана давно создала против них надежную защиту. В середине ночи, в самый глухой час, когда дикая нечисть безраздельно властвует во всех незащищенных волшебством пределах, к баррикаде вышел Твердислав. На всякий случай вождь взял с собой и заговоренный меч, и арбалет с полным колчаном коротких стрел - на каждой особый наговор, и его собственный, и Джейанин. Такие стрелы наповал кладут любую бесплотную тварь. Ободряя друг друга, перекликались часовые. Замерев, лежали стрелки в секретах - их дело молчать, и если враг, обходя "гласные" дозоры, нарвется на них, бить сразу, без разговоров и без промаха. Возле баррикады Твердислав заметил Гилви. Ох, как некстати эта их ссора с Джейаной! И отговаривать подругу нет смысла - только еще больше упрется. Прямо хоть отправляй Гилви срочно к Ма-нуэлу или лучше к Лайку, хотя дорога туда не из близких. Девчонка вождя не заметила - сидела, примостив на коленях самострел, подперев кулачком подбородок, о чем-то мечтала. Твердислав осторожно присел рядом. - Она меня убьет, - тихо, без всякого выражения, даже не повернув головы, сказала Гилви. - Я плакала, когда Миха ранило. А она меня по щекам! Ну, и потом, когда она чувств-то лишилась, во мне словно вспыхнуло что! Ах, вот как, думаю! Ну и... Короче, прикончит она меня. - Не прикончит, - негромко сказал Твердислав. Было в ее тоненьком, срывающемся голоске нечто, заставляющее любого парня расправить плечи. - Ничего она тебе не сделает. Я обещаю. - Обещаешь? Нет, правда? - В голосе Гилви послышалась надежда. - Ты мне точно обещаешь? - Точно, - кивнул юноша. - Вам надо помириться. Это не для меня, для клана. Я потолкую с Джей. Она поймет, я уверен. - А я вот нет, - уныло отозвалась Гилви. - Ничего, - начал было Твердислав, но Гилви только махнула рукой. - Держись, - сказал вождь. - Держись, Гилви, кому ж, как не тебе, в свой черед Ворожеей становиться, когда время придет? - Так уж и мне, - пробурчала девчонка. - Ну да, конечно, и Линда еще есть, и Олеся, да и Фатима еще повоюет - но потом-то? - Да не будет у меня никакого потом! - вдруг очень по-взрослому вздохнула Гилви, словно уже заранее смирившись со своей участью. - Это ты перестань! - рассердился Твердислав. - Заладила одно и то же, словно птичка-по-вторяшка. Сказал же я тебе. - Да что ты сказал-то! - вдруг зло, с обидой выкрикнула Гилви. - Всем известно - ты под дудку Джейаны своей пляшешь! Что она скажет, то и делаешь! Ни в чем не перечишь! - даже в тусклом свете сторожевых костров видно было, как у девчонки презрительно скривились губы. - Она что хочет, то и делает! И никого не слушает! Захочет меня прибить - и прибьет, не поморщится! А никто потом и слова не скажет! Ну что, не так? Ой. Что-то я не то наговорила. - Она вдруг зажала рот ладошкой, словно испугавшись вырвавшегося. Твердислав сидел ни жив ни мертв. Внутри разлился отвратительный льдистый холод. Вот оно, значит, как. Вот, значит, что о нем думают. Вот до чего Джей довела дело. А потом еще и удивляется, когда соплячки вроде Гилви норовят ей по физиономии съездить. Тут не удивляться нужно, .а на саму себя оборотиться. Впрочем, куда там... - Значит, по-твоему, я тряпка, - преувеличенно спокойно сказал Твердислав. - Очень хорошо. И много еще народу думает так же, как и ты? - Девчонки все почти, - тихонько ответила Гилви. - Хорошо, - сказал Твердислав и поднялся, хотя что же именно "хорошо" он ответить бы не смог. - Хорошо, хор-рошо, хорошошенько. Гилви с некоторым испугом наблюдала за ним. Спать после этого Твердислав не пошел. Кружил по поселку, десять раз проверил каждый пост, поднялся на дозорные площадки в скалах, долго стоял там, глядя на темное море лесов внизу. Леса эти сейчас жили своей простой и жестокой жизнью, кто-то кого-то настигал, убивал, разрывал на части клыками, когтями или иными смертоубийственными орудиями, как говаривал Учитель, чтобы потом сожрать еще не остывшее, теплое тело жертвы. Это было нормально. Так происходило всегда. И клан Твердиславичей, как и остальные Лесные кланы, и более дальние кланы Горные, и уж совсем далекие Морские - плоть от плоти этого мира, этого леса, гор, морей, полных суровой и жестокой жизнью, где не принято просить пощады, где или ты - или тебя, и ты не рассуждаешь, а разишь, и рука твоя посылает копье в цель раньше, чем мысль успевает охватить происходящее. Иначе нельзя. Beдуны не дремлют. И если б не магия, магия от рождения, магия в крови, дарованная по милости Великого Духа, - кланы бы не устояли. У кого сильнее проявляются способности к чародейству - тот и наверху. Не всегда это так, конечно же, но по большей части. А Джейану сам Великий Дух, казалось, приуготовил быть Приказывающей и Распоряжающейся. Ничего удивительного, что она держит в своих руках повседневную жизнь родовичей. Ничего удивительного. Правда, жестка порой бывает, даже жестока. Ну что ж. Он этого так не оставит. Или - или. Или он вождь клана - или кукяа в Джейаниных руках. Она оставит Гилви в покое или пусть пеняет на себя. Так дальше продолжаться не может. Щеки медленно заливала горячая краска стыда. Над ним смеются даже тринадцатилетние малявки! Над ним, вождем, право же, не самого слабого из Лесных кланов! Внизу, под обдуваемой всеми ветрами дозорной площадкой, что родовичи возвели высоко в скалах, мирно спал клан. Спал, несмотря ни на Ведунов, ни на прочую нечисть. Клан ждал утра. Твердислав долго стоял на верхотуре. Закаленное тело не чувствовало холода. Спускаться вниз не хотелось, однако - он должен! Он обещал Гилви! А ведь именно сегодня Джейана выйдет наконец из своего заточения. Она оправилась после посылки Дара Силы - и теперь ох как развернется! Твердислав еще думал о том, как ему остановить не в меру горячую подругу, когда над его головой что-то пронзительно взвыло - мерзко, алчно, торжествующе. В рассветном небе прямо^над кольцом скал появилась черная точка. Она стремительно росла; неведомое существо падало с высоты, метя прямо в поселок клана. - Тревога! - что было сил крикнул Твердислав. - К оружию! Крикнул - и ринулся вниз по ступеням. Завопили и заорали часовые. Мерзкий свист нарастал. Когда Твердислав оказался возле домов, тварь уже спустилась достаточно низко. Запели первые стрелы, пущенные не прицельно по уязвимым местам конкретного врага, а просто в темное подбрюшье неведомого создания. Оно казалось очень длинным, не менее двух десятков шагов; вытянутое тело постепенно сужалось к дальнему концу, так что снизу существо казалось треугольным. Из широкого конца высунулись щупальца, целый пук, зажглись широченные глаза-плошки, алые с черными кругами зрачков. Не обращая внимания на стрелы, что застревали в шкуре без малейшего видимого вреда для бестии, тварь потянулась черными веревками бесчисленных рук к крыше домика травниц. Твердислав навскидку разрядил арбалет в один из чудовищных глаз. Он знал, что попал, он никогда не промахивался с такой близи, однако существо, как говорится, и ухом не повело. Десятки щупалец вцепились в крышу домика и одним рывком снесли ее напрочь. Мелькнул зеленоватый огненный шар - кто-то из владеющих боевой магией пустил в ход оружие помощнее лука и стрел. Пламенное ядро врезалось в бок бестии и, зашипев, погасло. Запахло паленым, однако чудовище, казалось, этого даже не почувствовало. Со всех сторон уже бежали родовичи. - Ну-ка, все вместе! - заорал Твердислав. Он не хуже Джейаны умел объединить усилия остальных. - Все вместе, разом, по команде! Ему потребовалась лишь секунда. Однако и этого оказалось слишком много. Он опоздал. Щупальца деловито скользнули внутрь развороченного домика - и мгновение спустя появились вновь. В их черных объятиях оказалась Лиззи! - Бей!!! - выкрикнул Твердислав. Его команда слилась с воплем горя и ужаса, вырвавшимся разом у всех, кто видел этот кошмар - скупо освещенное светом четырех лун тело девочки, завернутое в белое покрывало и обмотанное, точно путами, тонкими черными росчерками щупалец. Удар Твердиславичей настиг тварь, когда та уже начала набирать высоту. Не огненный меч, столь любимый Джейаной, - горе и ненависть родови-чей обратились в нечто более жуткое. Твердиславу впервые в жизни удалось сотворить фантома, призрачного бойца, вложив в него все силы клана. Никогда доселе это сложное заклятие, обычно требующее долгой подготовки и полного внутреннего сосредоточения, не удавалось ему. Джей - да, она могла, но и то лишь после семидневного поста и очистительных обрядов. А тут - сияющий ослепительным светом, лучащийся белым пламенем крылатый зверь ринулся в погоню за ускользающим летучим ужасом. Сам же Твердислав замер - руки вскинуты, взгляд оледенел. Он слился с сотворенным бойцом, смотрел его глазами, и - ему казалось - его собственные мускулы, мышцы плеч и спины приводят сейчас в движение широкие, снабженные на изгибах мощными когтями крылья. Несущий Лиззи монстр еще не успел подняться высоко, когда фантом настиг его. У всего клана вырвался дружный вопль, когда пылающие белым огнем когти на лапах фантома впились в бока чудовища, а пасть вгрызлась в один из его глаз. Только теперь неведомую тварь проняло. Она ответила долгим и яростным воем, полным боли и гнева. Щупальца заметались, хлеща в разные стороны; монстр закружился на месте, судорожно изгибаясь и тщась поразить фантома Твердиславичей внезапно высунувшимся из заостренного конца тела жалом. Из широких ран, оставленных огненными клыками и когтями в боках твари, рванулась кровь - если только это летучее облако золотистой светящейся пыли можно было назвать кровью. Твердислава мгновенно ослепила жгучая, нестерпимая боль. Там" где черные щупальца касались сияющей призрачной плоти его фантома, мгновенно вспухали длинные багровые рубцы, сочащиеся кровью. Кровь сочилась, естественно, из ран на теле самого Твердислава; на сверкающей же броне фантома появились лишь алые росчерки. Магическое создание не чувствовало боли; предел его сил заключался лишь в пределе сил пославшего его и им управляющего. Но зато - ах! - какое упоение было в том, чтобы наконец схватиться на равных с ведунской тварью! Твердислав слышал хруст, с каким когти фантома рвали шкуру черного чудовища, в ноздри лез густой, одуряющей запах вскрывающихся пластов плоти, вырывавшаяся из ран бестии золотистая кровь колола руки и ноги словно бы мириадами крошечных иголочек; это был настоящий экстаз, апогей битвы - чувствовать, как уступает, рвется под твоим натиском вражеская броня, как корчится от боли враг и как - шаг за шагом - ты подтягиваешь к себе все ближе и ближе бесчувственную, опутанную черным коконом Лиззи. Твердиславичи, отдав силу вождю, теперь только и могли, что с ужасом смотреть, как под ударами невидимого кнута рвется, сползая с его плеч, серая куртка, как начинают покрывать спину длинные красные полосы, как трескается кожа и течет кровь, пятная пояс и порты. Ирка-травница рванулась к Твердиславу с каким-то ковшиком в руке - обтирать раны, пытаясь остановить кровь, к ней тотчас I присоединилась Сигрид. Остальные могли лишь * молиться Великому Духу да стараться как можно шире открыть себя вождю, чтобы он смог почерпнуть еще больше силы в их душах, чтобы наконец прикончить неведомого врага, столь дерзко появившегося над селением, врага, презревшего все охранные заклятия и чародейные ловушки. Твердиславу пришлось оставить попытки добраться до жизненосных жил чудовища и отражать яростно хлещущие черные щупальца. Отражать, ловить, превозмогая боль, наматывать на могучую лапу фантома - и резким движением вырывать их с корнем. Каждое вырванное щупальце сопровождалось утробным ревом монстра. Бьющихся окутывала плотная золотистая туча; тварь уже потеряла много крови, ну когда же она наконец начнет слабеть?! Шатаясь, Джейана выбралась наружу. О Великий Дух, за что ты прогневался на нас! Над разметанным почти по бревнышку домиком травниц висела бестия из самых черных, самых страшных ночных кошмаров. Джейана узнала ее тотчас. Да, да. именно такие летучие создания являлись ей в недавних снах - снах, на которые она тогда совсем не обратила внимания. Дура, дура, дура, трижды дура! Она сразу поняла, что сделал Твердислав. Молодец, молодец, молодец! Сотворить фантома - это ж надо! Но, безумец, ему ж не выдержать! Лицо Твердислава стало белым, таким же белым, как и созданное вождем клана магическое существо. Спину и бока обильно покрывала кровь. Он уже шатался. Ноги дрожали; вскинутые руки, казалось, вот-вот бессильно рухнут. - Держись! - вдруг закричала Гилви, прижимая кулачки к груди. - Держись же, держись, ну, пожалуйста! Твердислав словно бы услышал. На шее под кожей разом напряглись, натянулись жгуты связок. Вздулись вены на лбу, на руках, несмотря на то, что они были подняты вверх. Фантом каким-то запредельным усилием разом вырвал пять оплетших его щупалец - и Лиззи оказалась совсем рядом. Мелькнула вторая лапа, чтобы вырвать наконец девчушку из гибельных объятий черного монстра; однако в этот миг жало твари, изогнувшейся так, что она едва не переломилась пополам, впилось-таки в бок фантома. Твердислав дернулся и закричал. От этого крика у всех, слышавших его, волосы и в самом деле встали дыбом. Это кричала, исходя воплем, такая непереносимая, нечеловеческая боль, что никто из родовичей не мог ее себе даже и представить. Парализующая, гасящая все чувства волна прокатилась по телу Твердислава. Он чувствовал в себе раскаленное, терзающее внутренности жало монстра; умом вождь понимал - все это не так, он цел, черная игла пронзила лишь сотканного из магических субстанций фантома, но от этого легче не становилось. Сознание покинуло его - и последнее, что он видел, был разлетевшийся на тысячи и тысячи сверкающих хлопьев верный фантом. И вновь у Твердиславичей вырвался вопль. Только на сей раз это был вопль ужаса и горя. Басовито гудя, тварь вместе с Лиззи скрылась во тьме над скалами; вождь же клана бессильно распростерся на земле. Спину, плечи, грудь обильно покрывала кровь. Травницы и лекарки во главе с Фатимой бросились к упавшему, на помощь Ирке и Сигрид. Джейана так и не смогла понять, как в тот миг сердце ее не остановилось от ужаса. На какую-то секунду она вдруг очень четко представила себе, что все, Твердь мертв, отправился в путь без возврата к чертогам Великого Духа, чтобы потом лишь на краткое время свидеться с ней, Джейаной, когда ее будет возносить к неведомому поднебесью Летучий Корабль; представила себе и даже не обмерла, а почти что по-настоящему умерла. Все тело, каждая частичка ее плоти возопила, протестуя, проклиная и едва ли не богохульствуя. Этого не может быть! Он же... мы же с ним... Как, как, как мне теперь без него?! С уст Неистовой сорвался звериный стон. Горе давило и плющило; нельзя было даже сказать "горечь утраты" - то, что она чувствовала, оказалось куда сильнее и острее. Это было словно потеря пра- вой руки и ноги, правого глаза, потеря половины самой себя; и мука эта казалась почти что непереносимой. - Джей, - услыхала она внезапный выдох-стон, слабый-слабый, едва различимый. Великий Дух, он жив! Джейана постыдно всхлипнула и осела в траву. Последний раз попыталась сдержаться - и, не сумев, зарыдала в голос. Ноги подкашивались, она ползла к любимому, чуть ли не зубами цепляясь за стебли. "Великий Дух, он жив. Спасибо, спасибо тебе. Я знаю, ты не любишь гордыни и кровавых распрей между своими. Я не трону Гилви. Или нет, проучить-таки надо, но не до смерти!" - Ну, чего стоите? - зарычала (точнее, попыталась зарычать) Джейана на девчонок. Это было неправдой - все, кто мог хоть что-то сделать, делали. Фатима торопливо подхватила Джейану под руку, помогая подняться. - Куда ты вскочила, куда, тебе ж лежать надо, загонишь ты себя, как есть загонишь, - зачастила она сердитым шепотом. - Ранили Твердислава, ранили, но ничего, выходим, не таких выхаживали, ты только не волнуйся, не переживай, Летучий Корабль за вами придет - вместе полетите. Фатима лепила слова тесно-тесно друг к другу, скороговоркой, одним из любимейших своих приемов - она вливала в недужного собственную силу, помогая самой себе этими, ничего не значащими, пустыми фразами. Джейана с благодарностью сжала локоть подруги и кое-как улыбнулась - мол, все понимаю, спасибо тебе, спасибо. Потом они все вместе колдовали над Твердиславом. Его поразило странное, никогда прежде не виданное чародейство - отнялись руки и ноги, онемели губы, все, что он мог, это обратиться к другим мысленно. Глава двенадцатая Твердиславичи больше не ложились. Какой уж тут сон! Мальчишки, точно дикие пчелы, облепили скалы, устанавливая всюду, где только возможно, дальнобойные самострелы. Травницы, позабыв о главном своем ремесле, варили скрепляющий камни раствор, помогая клейким сокам магией. В скальных воротах возводилась настоящая крепостная стена так быстро, словно на моментальных картинках, что показывал Учитель. Джейана вскоре оправилась. И, как бы ни хотелось остаться с неподвижно распростертым на ложе Твердиславом, двинулась во двор. Клан должен видеть свою предводительницу. Он должен знагь, что не остался сирым. Правда, вмешательства почти и не потребовалось. Старшие из парней распорядились хорошо, толково; девчонки спешно собирали из давно заготовленных деталей новые самострелы, мальчишки вовсю стучали каменными молотками (дороги железные, Горные кланы за них немалую цену просят, вот и приходится обходиться чем есть), ладя прикрытые камнями и нетяжелыми бревнами гнезда для стрелков на скалах. На миг Джейана даже почувствовала себя неловко. Как же так, все без нее управили? Недобрая старуха Ночь медленно влачила над застывшей землей темные непроницаемые покровы. С внезапной остротой поняв, что, раздавая направо и налево ненужные указания, она только выставит себя на посмешище, Джейана побрела к тем, кто наращивал баррикаду в проходе. Не годится ей стоять в стороне! Но, с другой стороны, - и не махать же лопатой! Хотя стоп! Дура, трижды дура! - Эгей, что, застоялись или силы поприбави-, лось? - укорила она запарившихся от несоразмерного усердия землекопов. - Дагнар! Ты-то чего? Ужели ж не сообразить, кого вызвать нужно? И от тебя, Олеся, я такого не ожидала. Тонкая, как прутик, Олеся смущенно потупилась, отводя со лба мокрые от пота волосы. И верно. Как же так? Забыла, начисто забыла. Про всю магию разом забыла. Ну надо ж так? - Помогай мне, - неожиданно сорвалось с губ Джейаны - вместо строгого выговора. - И остальные, все, кто умеет. Это оказалось неожиданно легко. Раньше ей, Джейане Неистовой, приходилось порой объединять силы родовичей чуть ли не превозмогая себя - и больно, и жгуче. А сейчас - все словно бы потянулись ей навстречу, она растворялась в теплом ласкающем потоке Силы, и так естественно оказалось положить руку на плечо Олесе, чего раньше Джейана не сделала бы никогда. Громадный подземный червь высунул из земли уродливую башку. Сварливо поинтересовался: - Копать? Где и как? Земляные черви были очень странными созданиями. Единственные из всех зверей, они умели говорить, имея склонность к философским размышлениям. Почему и отчего Великий Дух даровал речь именно им, никто не знал да, по правде, даже и не задумывался. Есть такие, и все тут. Призывать их было далеко не просто, как и водные духи, одного из которых Джейана поставила на стражу в русле Ветелы. Исполнив свою службу, они долго не появлялись, и никакая магия тут уже не помогала. Обычно с червями разговаривала Джейана, но на сей раз она незаметно подтолкнула вперед Олесю - давай, мол, твой черед! И светло-русая девчонка, совсем крошечная перед змеящимся бесконечными кольцами черно-зеленым телом, четко и бестрепетно отдала приказы. - Понятно, - меланхолично заметило чудовище, смешно разевая розоватую пасть. - И почему ты не всегда такая, Джей? - услыхала она, уже направляясь прочь, полушепот-полу-вздох Олеси. Девчонка не думала, что ее могут услышать. Джейана невольно вздрогнула. Не такая всегда? Что это значит? Зябко передернула плечами. Да нет, нет, ерунда, клан не может без меня, не может без твердой руки, это ж ясно каждому, без меня и Твердислава они - что прутья в венике без связки. Минута слабости миновала. Нет, она, Джейана, не нарушит данного Великому Духу слова, не станет вызывать Гилви. Вообще, сделает вид, что ничего не случилось. И если у этой соплячки хватит ума, она тоже не подаст виду. Ну а если подаст или ляпнет нечто вроде "Эх, и вмазала же я этой Неистовой!", то Гилви не спасет даже Великий Дух. К утру Твердиславу стало лучше. По зову Фати-мы примчалась Джейана; вдвоем они опрокинули злую немочь и погнали прочь. Вскоре по всему клану разнеслась весть, что с вождем все в порядке и скоро он встанет на ноги. До прихода Учителя оставалось уже два дня. А пока справили поминальную по Лиззи. Конечно, она еще могла быть жива; более того, она еще могла пережить всех былых родовичей, но значения это уже не имеет - для людских кланов Лиззи все равно что мертва. Что с ней теперь сделают? Конечно же, Ведуны (а кто же еще мог украсть девчушку?) не преминут обратить ее в какое-нибудь жуткое чудовище, родовичам на погибель. Так что, быть может, Лиззи еще предстоит сложить голову в схватке со своим же кланом. Такое случалось - рассказы доходили от Морских кланов. Погребальная служба делалась честь по чести. На клановом кладбище даже появился свежий холмик - чтобы душа Лиззи, буде случится, вспомнила, кто она есть, и скорее бы покинула полное злой силы тело монстра, воспарив к чертогам Великого "Духа. Два следующих дня прошли во внешне обычных хлопотах. Джейана заправляла работами, Фатима приняла еще одни роды, Твердислав совсем оправился. То ли сказалось чародейство Фатимы с Джей-аной, то ли помогли отвары-настойки девушек-травниц. Проклятая хворь отступила; мускулы вновь налились силой. Боль осталась - но глубоко внутри. Учителя вновь вышли встречать всем кланом. Правда, на сей раз малыши руки мыть не стали - не до того После пролетевшего над поселком чудовища они, похоже, так и не пришли в себя. И возившиеся с ними старшие махнули рукой - в конце концов, Учитель мудр, он простит. И вновь, как и в прошлый раз, фигурка в сером плаще вынырнула из-за поворота; Учитель подошел к встречающим, улыбаясь, как всегда, однако Твер-диславу показалось, что губы Наставника просто растянуты усилием мышц, а на самом деле ему совершенно не до улыбок. - У вас беда, - Учитель обвел встречавших взглядом. - Беда, - только и смог кивнуть Твердислав. Учитель тяжело вздохнул. Его голова поникла; лицо скрылось в тени широких полей знаменитой серой шляпы. - Хорошо, - он вновь вздохнул. - Пойдемте, поговорим. x x x Твердислав окончил свой рассказ. В домике было тихо, словно на клановом кладбище летней ночью. Учитель сидел, пригорюнившись, перед остывающей чашкой горячего душистого чая, составленного Иркой-травницей из доброго десятка разных трав. Твердислав пытливо взглянул в лицо Наставнику - и поразился безнадежности бессильного старческого взгляда. "Да ведь то, что я ему рассказал, для него словно бы и не новость!" - Конечно, не новость, - внезапно сказал Учитель. - Я подозревал, только не хотел пугать вас раньше времени, дорогие мои. Лиззи обречена. Эту хворь не победить. - Так что же это за тварь, что утащила ее? - не выдержала Фатима. - Я знаю этих бестий. Они служат одному очень-очень могучему чародею. Настолько могучему, что один только Исса, Великий Учитель, смог бы бросить ему вызов. Даже моя сила перед мощью этого волшебника - ничто, дети мои... Лиззи не спасешь. Остается только смириться с этим. - Смириться?! - теперь не вытерпел Твердислав. - Да как же так?! А если эта тварь каждый день начнет малышей таскать? - Не начнет. - Учитель покачал головой. - Они забирают только хворых, больных, которых уже не вылечить. - Но зачем?! - сверкнула глазами Джейана. - Если б Лиззи ушла к Великому Духу - что ж, значит, такова судьба. Но когда больную утаскивает этакое... этакая... этакий... Неужто не Ведунам?! Исторгнут теперь душу, саму Лиззи превратят в монстра. А, говорят, такие твари охотнее всего свой же бывший клан разоряют... Учитель дернул щекой - Тверди ел г ву показалось, что с досадой. - Да ничего этого не будет. Успокойтесь, дети мои. Лиззи - про нее можно забыть. Не вздумайте только мстить или, паче того, искать! Клан и так понес потери, вы нужны ему, оба. Хотя на твоем бы Месте, Джей, - Учитель неожиданно подмигнул девушке, - я бы о ребенке подумал. Нельзя, чтобы от двух таких, как вы с Твердиславом, в клане не осталось бы потомства. Чтобы ваша сила досталась бы не одному лишь Великому Духу. Понимаете меня? Джейана неожиданно смутилась. Да что это со мной, Силы лесные? Сама роды принимала и помогала разродиться когда заклятием, а когда и острым, прокипяченным в ключевой воде ножом. Малышей на руках держала, сама понимая, что здесь, в клане, у нее детей уже не будет. Может быть там, потом, на небе, у Великого Духа. Хотя кто знает, бывают ли там дети? Вдруг защемило, заныло сердце - вспомнился малыш Альтик, которого она, Джейана, в свое время самолично вынимала из материнской утробы, объясняя при этом дрожащей Фатиме, что и как. Сероглазый, беловолосый малыш, эдакий розовый щекастик, бегущий по траве на еще неверных, заплетающихся ножках и твердящий как заклинание - мама, мама, мама! - смешно делая ударения на последнем звуке. - Подумай, Джей, подумай! - настаивал Учитель. - До Летучего Корабля тебе совсем немного осталось. Меньше года. Только-только и успеешь. Джейана опустила взгляд. Внутри ворохалось что-то теплое, незнакомое, ласковое. Вдруг до одури захотелось почувствоватьь на руках тяжесть детского тельца, тяжесть своего ребенка, не чужого, пусть даже тобой принятого. - Подумать надо, - с трудом выговорила она под пристальным взором Наставника. - Такое ведь не сразу... - Да нету у тебя времени раздумывать! - Учитель даже всплеснул руками. Твердислав поежился. Отчего-то проникновенный голос Наставника казался неискренним и потому неприятным. Такое с вожаком клана случилось впервые; и он мало что не испугался. Авторитет Учителя всегда был непререкаем; он, Учитель, являл собой деятельное, зримое Добро, и ничего, кроме Добра, от него никогда не видели. - Да уж больно страхов-то вокруг много, - неожиданно призналась Джейана. - Вон, Отвечающий взбесился, на меня напал. - Ты об этом не говорила, - нахмурился Учитель. - Да что тут говорить... Это перед тем, как неведомого зверя на Ближнем Валу завалили... Когда она закончила, Учитель долго молчал. Пальцы рук его непрестанно и неприятно шевелились, точно громадные розовые насекомые. "Да что это со мной?! - с уже настоящим испугом подумал Твердислав. - Это же Учитель! У-Ч-И-Т-Е-Л-Ь! Сколько раз он спасал тебя! И Джей! И весь клан!" Однако ничего не помогало. Шевелящиеся пальцы: розовые, отмытые, ухоженные, с аккуратно подрезанными чистыми ногтями... Твердислав невольно покосился на собственную ладонь - темная, почти что бурая кожа, иссеченная шрамами, взбугренная мозолями; ногти обломаны, обкусаны, на мизинце левой руки половины ногтя не хватает. Ну да, конечно, Учитель живет совсем по-иному, ему нет нужды в поте лица гнуть спину, собирая урожай толстяков, или день-деньской гнать по лесу оленя, потому что иначе в клане будут голодать детишки. Ему нет нужды ухаживать за молочным стадом, выхаживая и выпаивая телят, чтобы, не приведи Великий Дух, они пали бы по осени - иначе что будет есть клан в весеннюю бескормицу? А Учитель все говорил и говорил. Он объяснял, растолковывал, разъяснял. И все становилось вдруг таким простым и понятным. - Ведуны решили напасть всеми силами. Их чары запутывают, сводят с ума даже те создания, которые никогда не враждовали с вами. Так и с Отвечающим. Не знаю, каким именно заклинанием его опутали, но уверен - без Ведунов дело не обошлось. Укрепляйте Пэков Холм. Да, и еще, Твердислав, я бы на твоем месте попытался бы собрать общий поход кланов на Змеиный Холм. Это было бы достойное дело. "Не то, - вдруг подумал Твердислав. - Все не то. Не то, что мне надо. Почему Учитель ничего не говорит о том, как победить этого злого чародея, чьи твари утащили Лиззи? Разве Учители не могут собраться с силами и покончить с ним?" В иное время Твердислав уже повторил бы то же самое вслух. Но после битвы с летающей тварью в нем что-то изменилось. Глубоко внутри копилось смутное, пока еще не осознанное раздражение - вот он тут учит, учит, учит, а попробовал бы сам! Чего Учитель должен был "попробовать сам", Твердислав, пожалуй, сейчас бы и не сказал. - А вы, Учитель, вы бы вылечили Лиззи? - вдруг спросила тихо, как мышка, сидевшая в углу Фатима. - Да, наверное. Болезнь у нее была сложная, но, наверное, я бы справился. Однако что толку теперь говорить об этом! Лиззи больше нет. - И ее погубитель не будет наказан? Возмездия не будет? - от волнения голос Твердислава срывался. - Пока - нет. Пока наши силы еще не столь велики, как хотелось бы. Но не горюй, Твердислав, настанет день - и соединенные силы Лесных кланов сотрут этого некроманта с лица земли. А ты, пребывая на службе Великого Духа, увидишь все это своими глазами. Я обещаю. И вновь Твердислав не поверил. Он не знал, почему. Не поверил, и все тут. Охотничье чутье, помогавшее загнать зверя, предупреждало и сейчас - тут что-то не так. О, это всесильное что-то! Неуловимое, неосязаемое, невыразимое словами - оно все-таки есть и не дает покоя. На сей раз Учитель и в самом деле задержался в клане. Скрупулезно проверил чистоту ладоней у малышни. Отчитал кое-кого за нерадивость - лето идет, а задания, данные им, Учителем, еще куда как далеки от исполнения. Выслушал поневоле бессвязные оправдания и горячие заверения в том, что все, с завтрашнего дня начинается новая жизнь. Вместе с Твердиславом и Джейаной наставник обошел все окрестности, долго стоял над ямой возле Ближнего Вала, где были зарыты останки подземного зверя, ворожил над тем, что когда-то было Отвечающим. Лицо Учителя оставалось спокойным, речь - ровной, однако Твердиславу отчего-то все время казалось, что Наставник напряжен едва ли не до предела. Что все его спокойствие - показное. Негромкие слова скрывают страх. Учитель, похоже, столкнулся с чем-то, что и сам объяснить не мог. Замечал ли это сам Учитель? Что один из лучших его учеников ловит каждый его взгляд, каждое его слово - и притом отнюдь не от восторженных чувств? Наверное, нет. Наверное, он просто забыл, что его мальчики, оттачивая охотничье мастерство, могут в один прекрасный день использовать обретенные силы против него самого. И потому Твердислав неожиданно для себя испытал немалое облегчение, когда облаченная в серый плащ фигура Наставника скрылась за поворотом. Глава тринадцатая Никогда раньше Учитель не приходил в клан так часто. Никогда раньше не гибло разом так много лучших воинов. На одни вопросы Наставник ответил, а другие, напротив, только пробудил. Почему, если загадочный некромант так силен и Учители не могут с ним справиться, то почему же они тогда оставляют в покое Ведунов? Почему Учитель никогда, никогда, никогда ни разу не сказал - я возглавлю ваши рати, и мы сотрем Зло с лица земли, изгоним его из наших пределов! Почему клан всегда оставался с напастью один на оди