этим данным, - Исайя потряс пачкой распечаток, - способности колоссальные, гигантские, непредставимые!.. Побочный результат, о котором, я не могу этого не вспомнить, кое-кого заранее предупреждали. - И тем не менее, - гнул свое Конрад. - Когда этого мальчишку едва не изжарило, он так ничего и не смог сделать. Понимаешь? Ничего! У остальных его... гм... сородичей - тоже полный нуль. Кое-кто стал неплохим солдатом... но не более. Куда большее их число... Исайя вздохнул. - Покончило с собой, впало в наркотическое забытье, перебежало к Умникам? Договаривай, Конрад. Сегодня у нас не тот разговор, чтобы обижаться. Да и годы наши не те. Пора обид давно миновала... Все правильно, Конрад. Но ведь в небывалом деле ничего никогда сразу получаться не может, верно? - Совет так не думает, - угрюмо буркнул Конрад. - Они предлагают... - Я знаю, что они предлагают, - задушевным голосом сказал Исайя. - Не надо повторять. Изменить идеологию кланов, никакого Всеотца, никаких эльфов... Курс молодого бойца по двадцать часов в сутки, потом бластер в руки - и на фронт... Дикая чушь. Нам нужны не столько солдаты, сколько, - тут голос его торжественно зазвенел, - сколько нравственно здоровое поколение! Вот в чем спасение, Конрад! А не в пушках и танках! Старик напротив Исайи мрачно молчал, уставившись в пол. - Я слышал, - наконец заговорил он, - что полтора десятка членов Совета собрались сегодня, чтобы документально оформить свое требование твоего отрешения от должности и переориентации Проекта. Исайя остался невозмутим. - Знаю. Но у них ничего не выйдет. Когда я обнародую доклады Алонсо и Кришеина... - Кое-кто заранее объявил все исходящие от тебя данные фальшивкой и утверждает, что ты готовишь кадры собственной гвардии для захвата власти. Прости, Исайя, я в это не верю, но так говорят... - А что еще говорят? - негромко спросил верховный координатор. Взгляд его сделался совершенно непроницаемым, так что Конрад, как ни силился, не мог понять, о чем думает Гинзбург. Неужто обиделся?.. Да нет, нет, такое невозможно. - Самого безумного слуха тебе еще, наверное, не сообщили, - проворчал Конрад. - А заключается он в том, что ты продался Умникам и теперь выполняешь их задание. И что весь Проект "Вера" есть их, Умников, хитроумная диверсия. - А-атлично, - Исайя откинулся, тряся головой. - А в том, что я пью кровь невинных младенцев, меня еще не обвинили? - Нет данных, - Конрад даже не улыбнулся. - Но я не удивлюсь, если сочинят и такое. - Твои предложения? Конрад вновь помолчал. Пошевелил бескровными губами. И наконец решился. - Взять власть. - Что?! - Другого выхода нет, господин верховный координатор. Я не слишком верю в паранормальные способности... Но я верю тебе. Мы остановили Умников только потому, что ты стал верховным. Иначе все было б уже кончено. Поэтому я - за тебя. Во всяком случае, отдавать власть этим горлодерам из Совета - чистое самоубийство. На следующий день Умники будет пировать в этом кабинете! - Сдается мне, они и так могут это сделать... - проворчал Исайя себе под нос. - Что-что? - Ничего, прости, Конрад, дурацкая привычка думать вслух... И все-таки сказанное тобой есть редкая чушь. На такое я никогда не пойду, и ты это знаешь. Да и кто исполнит такой приказ, вздумай я его отдать? - Мой боевой участок, - голос Конрада упал до хриплого шепота. - Милош, Эстерра, Шиман и Колдуэлл. Еще кое-кто. - Только гражданской войны нам и не хватало! - всплеснул руками Исайя. - Ты забыл о Малкольме, о Мак-Найл, о Сергее Иванове, наконец! - Гм... С Ивановым и в самом деле проблема, - признался Конрад. - Он таких, как я, пучок заломает и не поморщится. И команда у него... - Поэтому пусть все идет так, как идет. Если они запустят процедуру импичмента - что ж, там достаточно крючков и лазеек, чтобы затянуть это дело на неопределенный срок. А к тому времени, глядишь, что-то и изменится. Не волнуйся, Конрад, не переживай. Сейчас тебе надо заняться кое-чем конкретным. Я хочу, чтобы штабисты разобрались наконец, была ли атака на здание в твоем секторе случайной, планировали ли они прорыв или же охотились за Твердиславом. - Да откуда ж им об этом знать? - поразился Конрад. - Я уже привык, что Умники знают все, на то они и Умники, - Исайя кивнул, давая понять, что разговор окончен. x x x Когда сознание возвращалось, это было очень неприятно. Потому что вместе с ним возвращалась и боль. И еще - горькая обида. "Я ведь сделал все по правилам... а заклятие не сработало, Всеотец отъял от меня защищающую длань. Почему, отчего? Разве я согрешил или усомнился? Ведь Он же хотел, чтобы я добился цели! Но как я смогу с одним-то мечом?.." А еще приходить в себя было очень противно из-за Аэ. Девчонка упрямо не желала уходить из памяти. Левая ладонь все еще помнила тепло ее крови. Сомневаешься, Твердислав. Не уверен. Это очень плохо. Ведь она была врагом, страшным врагом почище любого Ведуна. С такими нельзя разговаривать, таким нельзя верить... а ты поверил, глупец, и едва не погиб. Вопросами, откуда взялся и куда потом исчез огр, что там виднелись за перевалы, Твердислав мучиться не стал. Понятно и так - вражья магия. Морок. Понятно теперь, почему справиться с такой угрозой могут лишь они, дети кланов... и совершенно непонятно, почему же тогда здесь не работает их боевое волшебство. Совсем непонятно. Лекари - по-местному врачи - бесшумно колдовали над ним, ковырялись в развороченной груди, извлекая на свет острые осколки. Сращивали жилы. Сшивали мышцы. От незнакомых и злых лекарств в редкие моменты прояснений невыносимо кружилась голова. ...Боль отступала неохотно. Наверное, она прошла последней, когда, уступив здешним лекарям, без следа пропали исполосовавшие грудь шрамы. - Ты молодец, - сказал Исайя, едва появившись в палате. - Всего неделя после такого ранения - и, смотри, уже отпускают! Меня бы они продержали вдесятеро дольше. О том, что по крайней мере половина ран была абсолютно несовместима с жизнью, он умолчал. На столе верховного координатора уже лежал изобилующий восклицательными знаками рапорт лечащего врача. Твердислав поднялся с койки. Растерян как-то мальчишка, отметил про себя координатор. Как бы Конрад прав не оказался - вдруг кольнуло сомнение. - Что мне делать дальше? - глухо спросил парень. - Зачем я вам? Всеотец отказался от меня... не знаю, за какой грех... Магия не действует. Она мертва. Я... могу сражаться лишь вашим оружием, а так, - он скривился, пряча горечь и разочарование за неумелой усмешкой, - так от меня никакого толку. Ваши люди владеют им, оружием то есть, куда лучше. - Ты не понимаешь, - ласково сказал Исайя. Аккуратно отогнув одеяло и простыню, сел на широкую кровать. К гигиенической ткани все равно не мог пристать никакой микроб, но верховный координатор был человеком старой закалки и старых привычек. - Ты значишь гораздо больше, чем лишние руки, держащие огнемет, или лазер, или бластер. В конце концов у нас достаточно автоматов. Дело не в этом. На тебя возложена миссия, и только тебе решать, каким образом она претворится в жизнь. Не исключаю, что Всеотец сознательно лишил тебя дара магии. Его путей нам не дано предугадать. Твердислав сел рядом. Лицо у него было угрюмо. - Слишком уж часто я слышал про неисповедимость Его путей, - сообщил юноша. - А я вот так думаю - что если Он чего-то хочет, чтобы мы сделали, так должен и нам порядок объяснить, ведь верно? - Может, и верно, - согласился Исайя. Он смотрел на мальчишку, и у него щемило сердце. Неужели и тут - провал? Неужто и здесь - победа того, кого он называл Идущим по Следу, не желая осквернять этот мир подлинным именем своего преследователя? - Расскажи лучше, что ты видел, попав в облако, - сменил тему координатор. - Хочешь, кстати, что-нибудь перекусить? На голодный желудок истории излагать плохо. Твердислав покачал головой. К нему уже приходили с этим. Помня слова Всеотца, он рассказал - подробно, как только мог. Сдавленным голосом признался в том, как пытался убить девчонку. Оба старичка, явившиеся его расспрашивать, только вылупили блеклые глаза. - Так ведь и надо было убить! - решительно заявил один, с тонкой козлиной бородкой. - Еще немного, и пропал бы ты, парень. Твое счастье, что наши начали артналет. Юноша пожал плечами. Левая ладонь упрямо не желала забывать кровь девочки. - Нужно повторить, координатор? - Факты я уже знаю. Расскажи об ощущениях. Парень был в самом сердце Сенсорики, думал Гинзбург, Сенсорного облака, ужаса и проклятия, сотворенного Умниками. Там не мог выжить ни один человек. Ни один автомат. Там отказывала любая, даже самая примитивная электроника. И только старые добрые пороховые патроны не подводили стрелков. Но этого оказывалось недостаточно. Ни один танк, ни один истребитель, ни одна из наших машин не прорвались через это облако. А ведь известно - сведения стоили жизни доброй сотне лучших, наверное, последних настоящих агентов земной разведки, что эти облака - лишь детские шалости. Что там, где Умники свили гнездо, дело не ограничивается вымышленными мирами, тонким покровом наброшенных на реальность декораций, когда дома оборачиваются скалами, улицы - тропами, а залпы РСЗО - пляской огненных духов. Что такое истинная Сенсорика, не знал никто, даже верховный координатор Исайя Гинзбург. Об этом знало совсем иное существо... и еще один, носящий прозвище Идущий по Следу. Собственно говоря, война-то и началась из-за стремления Умников охватить своей Сенсорикой весь мир, все человеческие колонии, раскинувшиеся на пол-Галактики. Поколению Исайи Сенсорика не несла ничего, кроме безумия и жуткой смерти. Медицина была способна на многое. Клонирование и замена отживших свое органов, выращенных из пары-тройки старых клеток. Биологи вели свой собственный бой с Владычицей Сущего, с безобразной старухой, века и тысячелетия утаскивавшей свои жертвы в черную пустоту Ничто. Вели и порой выигрывали. Однако даже они не способны сделать солдат из тех, кто разменял уже третью сотню лет. x x x Твердислав напрягся. Видно было, что рассказывать об этом ему не сильно хочется. - Ощущения... да какие там ощущения! Просто дрался, как с Ведунами. Хотел выжить. Ее... Аэ то есть... хотел убить. Не вышло. - И ты как будто даже рад? - Рад, - вздрогнув, признался парень. - Рад. Я и ламий - то никогда не убивал... - Он покраснел. Хорошо, что Джей не видит - точно глаза бы выцарапала. Исайя задумчиво пожевал губами. - Что ж, я тоже рад. Ведь когда-нибудь эта война кончится. Понадобится кто-то, могущий понять вчерашних врагов. - Почему же Он сказал, что врага надо истреблять? - прошептал юноша, подтягивая колени и опуская на них подбородок. - Наверное, Он имел в виду - дать наглядный урок нашей силы... - осторожно предположил Исайя. Надо быть аккуратнее. Парнишка на грани срыва. - А потом можно, наверное, и заключить мир. Пусть каждый идет своим путем, не мешая другому, верно? А поголовного истребления... не надо, конечно же. "Мне отмщение и Аз воздам", припомнились слова. И еще: "Destraam et aedificabo"9, на любимой звонкой латыни. Вот уж воистину "destruam"... Сколько крови понадобится, чтобы вразумить Умников! Сколько смертей, раз уж здесь у него нет иного оружия? Noli me tangere, не тронь меня, и я тебя не трону... Умники нарушили эту заповедь. Как и все прочие. Не было такого закона, завета или же моральной нормы, которую они бы не отринули. Память отказывалась воспроизводить те жуткие картины, когда мятеж Умников еще только начинался, и родители смотрели на невинные шалости детишек, не подозревая, что на следующий день семи- и восьмилетние сорванцы начнут резать мам и пап прямо в их собственных постелях. "Nil admirari, prope res est una, Numici, Solaque, quae possit facere et servare beatum..."10 Воистину в многой мудрости много печали. Точнее, даже не в мудрости, а в памяти. Простирающейся много дальше проклятого мятежа. Твердислав молчал. Парень казался каким-то опустошенным, выгоревшим, точно та звонкая сила и ярость, переполнявшие его, только ступившего на эту землю, исчезли без следа. Скис? Так быстро? Неугомонный бунтарь, прорвавшийся к медицинскому комплексу и вытащивший свою девчонку? Не забыть запросить Алонсо - уж не выжила ли бедняжка чудом? После отбитых голой рукой плазменных зарядов поверишь и не в такое. - Хорошо, - Исайя поднялся. - Тебе нужно расслабиться. Долечивайся и делай, что хочешь. Ходи, присматривайся... Думай. Уверен, в свой час ты поймешь, что же именно хотел от тебя Всеотец и в чем будет состоять твоя миссия. x x x Твердислав последовал совету. Выпущенный из лечебницы, он обосновался в скромной, по здешним меркам, "конурке" невдалеке от апартаментов самого верховного координатора. Да, наверное, тот прав. Надо присмотреться и не лезть на рожон. Конечно, дома он бы немедля поднял Старший Десяток, и они устроили бы вылазку. Осторожно, прикрывая друг друга... совсем не так, как шли в Озерную страну за злополучной Ведуньей. Но, поскольку здесь он один, придется сработать за десятерых. Он начал с долгих обходов. Поднимался на самый верх и спускался на самый низ. Очень хотелось разузнать, как там обстоят дела дома, что с Джей и остальными, - однако он старательно гнал эту мысль. Старая жизнь сгорела. Возврата к ней нет. Так сказал Всеотец. Однако именно из-за Всеотца и начались первые неприятности Заметно было, что Великого Духа призывают и поминают лишь сам Исайя да несколько особо приближенных к нему людей. Остальные же, если к кому и обращались за помощью, так к не совсем понятному черту. Твердислав решил выяснить, кто такой этот самый черт, чем знаменита его бабушка, почему, отказывая, собеседнику сулят "черта лысого", и вообще приписывают этому существу, судя по всему, колоссальные магические возможности. При первом же случае, когда ему снова выпало поговорить с верховным координатором Исайей, он задал этот вопрос. И вновь странно было видеть, как тот смутился. - Это... гм... как бы тебе сказать... ну, dii minomm gentium, боги малых племен... Из прошлого, когда верили во всякую чушь... Не обращай внимания, Твердь. - А почему не поминают Всеотца? - в упор спросил юноша. - Именно потому, что не поминают, ты и находишься сейчас здесь, - серьезно пояснил координатор. - Иссякла вера... нет ее здесь больше. Вот Умники и берут верх. Пока что. Твердислав кивнул. Однако тревога не пропала. Исайя повнимательнее глянул ему в глаза. - Понимаю, понимаю... О своих думаешь? Мол, как там Джейана, как клан? С кланом все в порядке. Да и с Джей тоже. Жива, бегает. В клан, правда, не вернулась. - Почему? - вырвался жадный вопрос. - Наверное, поссорилась с этой, как ее? - Фатимой, - предположил Исайя. - Не кручинься. Впрочем, я понимаю, naturam expelles furca, tamen usque re-curret11. Подружку тебе надо. Твердислав повесил голову. Стыд ожег, словно удар бича. Молодое и сильное тело, несмотря на раны, требовало своего. Вот только все дни в этом мире он не видел ни единого молодого лица. Интересно, а куда деваются остальные ушедшие из кланов? - Нет, - выдавил он. - Никого мне не нужно. - Это почему же? - весело поднял взгляд Исайя. - Слово дадено, - нехотя пояснил Твердислав. - Не надо нам об этом, а? - Конечно, конечно, - охотно согласился верховный координатор. - Ты, я так понимаю, спрашивал про клан? Про кого именно? У меня есть информация. Я запрошу детали... - Нет, - внезапно отказался юноша. С кровью на руках не возвращаются в клан. Даже в мыслях. А от крови странной девочки Аэ - пусть даже она и осталась жива! - ему не отмыться. Долго еще не отмыться. ...Тот разговор кончился ничем. Собственно говоря, почти все разговоры здесь кончались ничем. Странно как-то получалось - здесь не поминают Великого Духа даже в мыслях, здесь - страшно подумать! - в него даже не верят, почти никто не верит, кроме небольшой лишь горсточки, а Он по-прежнему не отымает своей длани от лишившихся пути людей, подставляя избранных своих чад под когти, клыки и заклятия Ведунов... ...Город медленно умирал. Жизнь брезгливо поджимала ноги, забираясь повыше, к нарядным террасам, где скудно зеленела какая-то поросль, где мигали яркие огни, где обитатели некогда великой столицы земной расы старательно делали вид, будто ничего страшного не происходит. Странно, но Умники, не оправдывая собственное имя, отнюдь не пытались перерезать пуповину трасс, что соединяли отчаянно цеплявшееся за центр воинство координатора Исайи со Звездным Портом. Казалось, что Умников вообще не интересует ничего за пределами города. Твердислав осторожно поинтересовался у Конрада, и тот подтвердил, что да, во всех мирах сражения идут лишь за обладание городами. Окрестности, давно обезлюдевшие и позаброшенные, никого не занимали. Там войны не было - но лишь до того срока, как кто-то из горожан, отчаявшись дождаться конца этой бойни, бросал все и уходил прочь из города. С неотвратимостью самой Смерти за ним являлись Умники, и человек исчезал навсегда. Укрыться, спастись, отсидеться не удалось еще никому. И потому давно уже никто не пытался отыскать спасения в одиночку. Магия не оживала. Твердь превратился в самого обыкновенного парня, без особых знаний и талантов, с одной лишь верой в Великого Духа... и Его же иссякшим даром. После некоторого размышления он не стал искать иных клановичей. Любой разговор станет мукой, вдобавок бесцельной. Он не может найти путь к выполнению возложенного на него Великим Духом Долга - как после такого смотреть в глаза соплеменникам? Оставалось только одно - ждать Его знака... Ждать? На такое Твердислав просто не был способен. Не совать нос туда, где оного можно лишиться, - это не по нему. Удача улыбается сильному. Начни, а там видно будет. Вызови огонь на себя, как говорили здесь. Заставь врага действовать первым. Если Великий Дух не снисходит к скромным твоим усилиям - все равно действуй так, как будто бы Его рука в каждый миг у тебя на плече. В тяжком раздумье минуло несколько томительных дней. Исайя не забывал Твердя; несмотря на всю свою занятость, находил время хотя бы раз в день поговорить - притом обязательно лично, никакой голографической связи его высокопревосходительство в таких случаях не признавал. Ничего особенного эти разговоры не содержали. Казалось, Исайя ведет их исключительно для того, чтобы иметь предлог пытливо вглядываться в глаза парня, точно каждый миг ожидая чего-то. Чего он ждет, Твердислав понять не мог. Гордость не позволяла больше задавать вопросов о Джей, хотя внутри все сжималось от странной, неведомой раньше боли. Когда тяжко, когда слишком много дряни лезет в голову, гласила несложная мудрость кланов, - выйди в поле, натяни лук, и пусть оголовки стрел твоих отведают ведунской крови! Так он и поступил. На пятый день, облачившись в полное боевое, навесив на шею тяжеленную плюющуюся огнем железку (все, на магию и меч надежды мало!), он отправился туда, где мрачные черные иглы небоскребов обернулись скалами... нормальными, живыми скалами с живым лесом в седловинах и упрямыми деревцами в расщелинах. Где рычал могучий огр... "Пожалуй, не стоило его убивать. Ты использовал не все еще слова, а уже схватился за оружие, - укорял себя Твердислав. - Ты мог бы о многом поговорить с девчонкой... Ведь даже с Ведунами можно найти общий язык, если очень захотеть!" Исайя рассказывал, что прорыва фронта тогда так и не произошло. Умники слегка потеснили своих противников, но не более. Эстерра приняла бой на земле. Подтянувшиеся резервы Колдуэлла и Шимана вступили в дело на верхних ярусах. Драка выдалась жаркой, Умники накрыли-таки Сенсорным облаком один из обороняющихся взводов, однако Эстерра бестрепетной рукой отдала приказ всем огневым средствам бить по этому квадрату на поражение, и смертельный туман трусливо уполз обратно в свое логово. Нет нужды говорить, что взвод полег полностью. Эстерра получила награду и ушла на повышение. Вновь начиналась вялая позиционная война. Строились новые доты, помпы качали бронепластик, роботы-строители во множестве выпекали защитные щиты, делали бойницы, бластерные и огнеметные гнезда, наращивали перегородившие улицу баррикады, пытались исправить подходящие к передовой трассы монора, особенно пострадавшие от Кочрадова заградительного огня, наглухо заваривали люки - входы в подземные коммуникации. Умники же, оправдывая свое прозвище, еще в самом начале мятежа сумели ловко стереть из вражеских компьютеров все планы подземелий; с тех пор отыскать входы туда удавалось лишь случайно. Твердислав не воспользовался монором. Не стал он и спускаться на землю - очень уж велик был риск получить полновесный плазменный заряд от слишком длительного автомата, которому и опознаватель "свой-чужой" не указка. Он шел длинными, изящно изогнутыми мостами, перекинутыми через бездонные пропасти улиц. Шел теми самыми террасами, где всегда, казалось, царит поздняя весна, пора самого яркого цветения. Невиданные цветы раскрывали непропорционально большие венчики, яркие мясистые лепестки должны были бы услаждать взоры - однако именно так выглядели хищные деревья-птицееды на Южном взморье, судя по рассказам вождя соседнего клана Лайка. Самому Твердиславу там побывать не удалось - но Лайк тем и отличался, что никогда ничего не приукрашивал и не присочинял, если речь шла о жизненно важных для соседей сведениях. Птиц юноша не видел здесь ни разу. Исайя говорил - они остались только за городом, в лесах. Вот куда бы хорошо отправиться. И уж там поговорить с Умниками, как это он умеет - по-честному, грудь на грудь, меч против меча! И, быть может, тогда ему удастся наконец разорвать эту липкую паутину непонимания - зачем и для чего он оказался здесь, почему Великий Дух назвал Умников врагами и почему лишил его, Твердислава, необходимейшего оружия, если хочет, чтобы вождь выполнил свой Долг? Верный старым привычкам, Твердислав пустился в путь с восходом. День не так долог, как в первую половину лета; но до заката успеть можно многое. Террасы и мосты оставались пустынными. Мигали, светились и переливались надписи, приглашая, завлекая и зазывая. Твердислав на них не смотрел. У каждого клана свои игрушки и свои забавы. Он слышал, что в некоторых Морских кланах любили жестокие кулачные бои, у Петера - развлекались метанием камней в цель и лазанием по неприступным скалам (смельчаки частенько срывались и разбивались насмерть, но других это почему-то не останавливало), Мануэл превыше всего ставил песни с плясками, ну а в клане Лайка состязались в ворожбе и еще забавлялись чрезвычайно сложными играми на разрисованных досках, передвигая разноцветные фишки. Ни людей, ни автоматов парень не встретил. И это понятно. Под элегантными мостами пролегли толстые серые трубы соединительных тоннелей, по которым в иглы-дома доставлялось все необходимое. Каким образом - бывшему вождю было неинтересно. Это не его мир. Он здесь только потому, что таково слово Всеотца. Утром, на рассвете, когда еще не стянулись со всех концов неизменные серые тучи, черный город казался даже красивым. Блестели крупные серебряные капли на широких пальмовых листьях; мирно жужжала летучая мелочь вокруг алых, малиновых, желтых цветов; самое место для фейных танцев. Но здесь не было фей. И гномов тоже не было, не говоря уж об эльфах. И нельзя было влюбленным в самую короткую ночь Месяца Песен постоять, обнявшись, в светлой роще, внимая дивным звукам фейного хора. Нельзя было... много чего нельзя было. Собственно говоря, Твердислав не слишком понимал, зачем соотечественникам Исайи вообще жить, если жизнь для них - одна лишь бесконечная борьба за существование. В кланах все было иначе. Даже на Летучие Корабли уходили с радостью и Верой. Впереди ждал Всеотец и Великий Долг, - который надо было выполнить во что бы то ни стало. Вождь шел упругим охотничьим шагом, с носка - на пятку, с носка - на пятку. Пока нет привычки, так ходить - сущее мучение, зато когда приноровишься, уже и непонятно, как можно было по-другому. Медленно поднималось солнце. Мало-помалу город просыпался; а от недальней уже линии фронта донесся глухой взрыв. Вот и приметная развилка монорных трасс. Вот появился угрюмый, отлитый из бронепластика дот. Холодный взгляд автомата-часового скользнул по Твердиславу. Мигнуло зеленым - можешь идти. Твердислав миновал длинный мост. Еще один караульщик. Дальше начинались испятнанные войной дома. На черных фасадах слепыми глазницами, уродливыми бельмами светлели заплаты из свежего бронепластика, еще не затвердевшего. С басовитым гудением прошла тройка патрульных танков. Попискивая, пролетел быстрый серебристый зонд. Вдоль террас поубавилось зелени, то тут, то там замелькали недавно заделанные пробоины. Нарядные витрины пропали, закрытые тяжелыми щитами. Замелькали грозные надписи, предупреждая, какой стороны лучше держаться при внезапных огневых налетах. По краям мостов потянулись уродливые броневые гребни, иссеченные осколками, латаные-перелатаные ремонтными роботами после недавнего артобстрела, как по привычке говаривал верховный координатор. Твердислав шел вверх вдоль Сорок пятой улицы, повторяя маршрут отряда Эстерры. Впереди смутно забелело - новехонькая, еще не успевшая до конца остыть баррикада. На гребне ее чернели автоматы - неутомимые, прикрытые от огня Умников защитными полями, они поднимали преграду все выше и выше. Твердислав слышал, что такими же баррикадами решено отгородить все районы, еще удерживаемые теми, кто именовал себя "нормальными людьми". Зрительная память вождя, привыкшего ориентироваться в дремучих чащобах родного мира, не подвела и на сей раз. Вот он, тот самый перекресток. Сразу за баррикадой. Дома здесь пострадали особенно сильно. Даже сверхпрочные фасады не выдержали концентрированного огня и наступающих, и обороняющихся. Черные панели лопнули, словно за ними, в помещениях, разом взорвался весь воздух. Обнажились скелеты конструкций, такие же черные, как и все остальное. Впереди дрожали очертания захваченных Умниками домов. Твердислав напрягся, ибо эта дрожь означала пресловутую Сенсорику, то самое облако измененной реальности, куда его угораздило попасть после первого боя. Изменений реальности там и впрямь хватало - чего стоил один огр Кхарг! Да и сама Аэ... Хочется ее увидеть! Очень! И не обманывай себя, что это просто бунтует молодая плоть, не желающая слушать никаких доводов рассудка. Если местные Ведуны - то есть Умники - способны на такое... то хотелось бы понять, как им это удается. Морок? Наваждение? Но в памяти упрямо держались глаза девчонки. И помнила ее кровь левая ладонь. Сенсорика. То, что лучше защитных полей, - правда, ими Умники тоже не пренебрегают. Она прикрывает сейчас их работы - на своей стороне они возводят точно такие же огневые точки, амбразуры, заделывают пробоины, подтягивают силовые коммуникации, оборудуют позиции для танков, чинят искореженные монорные трассы... Все то же самое. И до сих пор непонятно - во имя чего воюем? Если бы не слова Великого Духа, Твердислав не один бы раз усомнился в том, что эту войну надо обязательно длить, вместо того чтобы покончить дело миром. Он остановился. Здесь уже начинались позиции защитников. Твердислав осторожно опустился на корточки. Теперь надо попасть на ту сторону - но сперва надо все как следует осмотреть. На той стороне что-то тускло блеснуло. Миг спустя донесся глухой рев - "выдра", тяжелая стенобойная ракета, врезалась в соседний мост, и тонкий черный росчерк мгновенно утонул в объятиях распустившегося пламенного цветка. Сильно тряхнуло. В ответ взвыло сразу пять или шесть установок залпового огня, торопясь подавить так неосторожно проявившую себя пусковую. Черную иглу вдалеке заволокло дымом. Умники больше не стреляли. Торопливо выплюнув по сотне снарядов, умолкли и орудия защитников. А Сенсорика осталась, какой и была. Риск угодить под шальной снаряд, ракету или боевой луч существовал всегда. Но если хочешь понять все сам, нужно лезть в пекло. На последнем отрезке пути его останавливали трижды. И автоматы, и живые бойцы. Твердислав уже привык к мертвым воинам, что сражались в самых опасных местах и бестрепетно шли на гибель, закрывая собой хозяев, - но понять и принять этого все равно не смог. Негоже слать в бой вместо себя кого-то другого, пусть даже оживленного чародейской Силой железного болвана. Наконец удалось добраться до амбразуры. Вглядевшись, Твердислав только присвистнул - что он надеялся разузнать здесь? Внизу - пропасть. Впереди - дрожь Сенсорики... :Haile andefaile, wiz-man: - прозвенел тонкий, неслышимый для прочих голос. Только теперь он был полон скрытой угрозы. Так. С этим мы уже знакомы. Значит, меня уже засекли. Твердислав невольно пригнулся. Казалось, с той стороны ему прямо в переносицу вперился немигающий холодный взгляд - живоглоту впору. Какое-то время посидел возле бойницы, тупо глядя в пол. Умники чуяли его за целые поприща. Их взгляд проникал сквозь любые преграды... Что сделал бы на месте Твердислава нормальный, цивилизованный человек из числа сторонников господина верховного координатора? Постарался бы как можно скорее унести ноги, и это было бы разумно и правильно, поскольку по всем канонам военного искусства нет смысла начинать бой, если враг тебя уже обнаружил, а ты его нет, и вряд ли это тебе удастся. Губы Твердислава искривились в злой усмешке. Похоже, у него остался только один способ выполнить волю Всеотца. Нелепый и глупый способ, но за неимением лучшего... Он сам поднял бы на смех любого дерзнувшего предложить ему подобное. Дойти до такого человек может только сам. Не говоря ни слова, он двинулся вниз по бесконечным лестницам, провожаемый недоуменными взглядами немногочисленных бойцов. Любимец верховного координатора, его выкормыш - а толку-то с него на передовой... вот и сейчас - зачем приходил, спрашивается? Он спустился до самой земли. Выход на улицу преграждала здоровенная свежеприваренная броневая плита - колотиться лбом в нее без толку. Надо искать обходные пути... ...Твердь провозился почти до самого вечера, однако не чувствовал ни голода, ни жажды. С поистине звериным упорством он отыскивал вход в подземелья. Именно так он еще мог рассчитывать очутиться "на той стороне"... x x x Конрад получил маркированное желтым крестом сообщение в 12.40. Служба внешнего наблюдения ничего не упустила, ничего не прохлопала, как это обычно случалось. Объект явно собирался удрать за Черту. Костлявое лицо старика все искривилось, точно от оскомины. Его штабной танк замер, тщательно замаскированный под грудой развалин. Старому вояке не хотелось рисковать - ходили упорные слухи (и Конрад склонен был им доверять), что Умники способны перехватывать даже кодированные сообщения, отправляемые по экранированному оптоволоконному кабелю. Он не хотел раскрывать местонахождение своей машины - в подобном случае огневой налет был бы ему гарантирован, - однако и промолчать не имел права. Желтый крест как-никак. Ему пришлось нажать клавишу экстренного вызова. Верховный координатор отозвался немедленно. У Исайи было усталое, осунувшееся лицо. И Конрад знал почему. За последние дни из Мира кланов прибыла еще почти дюжина мальчишек и девчонок - и ничего. Ничего из того, на что надеялся Исайя, и ничего из того, что он обещал Совету. Воодушевленные встречей со Всеотцом, ребята страшно терялись, когда здесь, на Земле, отказывала магия. И это несмотря на то, что программа "свидания" была должным образом видоизменена! Выросшие в кланах слишком привыкли к волшебству. А здесь, оказавшись лицом к лицу с неведомым врагом, они... они просто не знали, что делать. Кое-кто, правда, честно взял в руки оружие - но одного убили в первой же стычке, он понятия не имел, как действовать, если враг массово применяет огнеметы. Еще один попросту сбежал к Умникам. Все это уже было известно Совету. - Слушаю тебя, Конрад. - Объект... - старый сподвижник Исайи прокашлялся, - объект разыскивает входы в подземелья. СВН считает - будет пытаться уйти на ту сторону. Какие будут приказания? Исайя несколько раз медленно кивнул. - Не препятствуйте, Конрад. Не препятствуйте. Сейчас такой момент... что все висит на волоске. Если бы вы знали, что творится на планете и что вытворяет там наша девочка Джей... Пусть Твердислав идет. Постарайтесь вести его как можно дольше. Но людьми ни в коем случае не рисковать! Отступать немедля, при первой опасности! Мне не нужны лишние трупы перед заседанием Совета... - Ваше высокопревосходительство, быть может, все-таки... - Нет, Конрад. Нет и еще раз нет. Даже если произойдет худшее - у меня есть в запасе несколько вариантов. Но я уверен, что они не понадобятся. Считай, что Проект проходит последнюю проверку. - Но если он решил перейти?.. Исайя устало закрыл глаза. И ответил очень странной фразой: - Тогда это будет означать, что Идущий по Следу победил и надеяться уже больше не на что. И дал отбой. x x x Люк удалось отыскать, конечно же, чисто случайно. Твердислав наудачу пнул груду насквозь проржавевшего хлама (хотя, конечно, делать этого не стоило - в подобных кучах могли отыскаться и весьма неприятные сюрпризы вроде чего-нибудь неразорвавшегося или специально установленного) - и увидел аккуратный серый круг мембраны. Еще одно новое слово послушно всплыло в памяти - и когда это только Учителя сумели заложить в него столько? С легким чмоканьем преграда исчезла. Несмотря на почтенный возраст, вся техника действовала превосходно, если только не погибала от прямого попадания. Пахнуло затхлостью, сыростью и вообще всем тем, чем положено пахнуть в подземелье. На уходивших во тьму железных скобах собралась пыль, и это при том, что по идее пыль вообще не могла проникнуть через мембрану - ну разве что самая малость. Очевидно, люк не открывали уже очень, очень давно. Твердислав начал спуск. Сперва все шло хорошо. Среди захваченного им снаряжения был вечный фонарик, укрепленный на правом плече комбинезона, его света вполне хватало Ничего интересного в отвесно уходящем вниз колодце не было - покрытые какими-то разводами и пятнами стены да изредка попадающиеся черные панели со странными переключателями и кнопками. Выяснять, действует вся эта механика или нет, было некогда, и Твердислав решил заняться этим в следующий раз или по крайней мере на обратном пути. Когда он уже изрядно спустился, кружок света над головой внезапно померк - мембрана автоматически перекрыла слишком долго остававшийся свободным проход Твердислав искал поперечный ход и вскоре нашел - колодец кончился, упершись в дно полукруглого тоннеля. Вдоль стен тянулись настоящие джунгли из кабелей, невольно Твердислав вспомнил подземелья, по которым они шли вместе с Черным Иваном, - насколько же там все было иным! Здесь - лишь мертвый, вылизанный камень стен да гирлянды проводов - иные совсем тонкие, иные толщиной в человеческое тело. Непохоже, чтобы всем этим хозяйством пользовались - множество разрывов, свисают разлохмаченные концы, на гладком сером полу кое-где черные маслянистые пятна. Подземелья, подземелья... Почему так? Почему мы так настойчиво бежим от чистого неба и честной схватки в вольном поле, забиваясь в каменные лабиринты? Почему не можем решить дело сразу, почему длим нестерпимую муку войны? Когда в кланах вождь не мог разрешить спора, назначался поединок. Один. И никому не приходило в голову оспорить его итог. Одна яркая искра - вместо тлеющего годы огня... Вопросы, вопросы, вопросы - и нельзя надеяться даже на Великого Духа. Он, наверное, хочет посмотреть, как Твердислав справится без Его помощи, - ну что же, мы справимся. Потому что клан Твердиславичей не отступал никогда и ни перед кем. Не ему, вождю, нарушать этот неписаный закон. Идти оказалось неожиданно легко. Парень ожидал ловушек, хитроумных капканов, каких-нибудь злобных тварей наподобие тех, что встретились им с Черным Иваном, - однако он оставлял позади поприще за поприщем, а прямой, как стрела, тоннель оставался по-прежнему пуст и мертв. Ровная дорога, ведущая прямиком во владения Умников, - почему же они до сих пор не воспользовались ею? Странная какая-то война. Если бы ему, Твердиславу, представился шанс одним ударом - пусть даже и в спину - покончить с вечным ужасом ведунских набегов, он не стал бы колебаться. Жестоко, но справедливо. Клан должен жить - и не он начал бесконечную войну с силой Змеиного Холма. ...Трудно сказать, что заставило его насторожиться. Изменился воздух? В нем появилось нечто... нечто неуловимое, словно слабый цветочный аромат поздней и холодной весны, когда уже распустились первые венчики солнечников, а в глубоких оврагах упрямо держатся купы синеватого снега? "Я перешел Границу, - понял Твердислав. - Я перешел Границу". И было в этой короткой фразе нечто завораживающее, притягательно-волшебное. Он шел по владениям неведомого врага, врага, непонятно к чему стремящегося и непонятно чем вооруженного. Несложно было догадаться, что огр и все прочее, явленное ему силой Аэ, - лишь малая толика из доступного Умникам. Ничтожно малая толика - и где же тогда настоящий предел? Юноша стоял, глубоко и размеренно дыша. Он старался сосредоточиться, старался отыскать хотя бы слабое дуновение великой Силы - ведь как бы иначе Умники смогли творить свои миражи? Ничего. Ничего. Ничего. Сосущая пустота там, где должен бурлить могучий поток. Как, во имя Всеотца, удается той же Аэ ее чародейство? Откуда, кроме как от Всеотца, может проистекать Сила этого мира? Мало-помалу он перестал ощущать запах - то ли притерпелся, то ли волна тонкого аромата миновала его. Дальше, Твердь, дальше! Дальше стало хуже, и притом намного. Запахи теперь накатывали волна за волной, то легкие, ускользающие, то тяжелые, сладкие, тягучие, от которых вдруг начинало стучать в висках, пересыхало во рту, а на ум приходили самые неподходящие для такого момента видения, все, как на подбор, непотребные. Приходилось останавливаться, усилием воли отгоняя томные грезы. Коридор кончился глухой стеной. Вправо и влево уходили два низких отвода - там пришлось бы идти согнувшись. Прямо перед глазами Твердислава вверх вела лестница из железных скоб - такая же точно, как и та, по которой он спускался под землю. Настоятельное приглашение подняться? Он не торопился. Слишком многое зависело от этого похода. Умом юноша понимал - игра, куда он ввязался, смертельна, и ставка в ней - его голова, а может, и бессмертная душа. Погибни он, Долг останется невыполненным - как посмотрит он в глаза Великому Духу? И тем не менее выходить надо. Надо рисковать, полагаясь на закаленное чутье, - а оно, это чутье, говорит сейчас: наверху опасности нет, по крайней мере сейчас. Руки легли на сухие и отчего-то горячие скобы. Аромат цветущего луга, окутавший Твердислава несколько мгновений назад, резко усилился. Поколебавшись, парень забросил за плечи шестистволку и взял в правую руку меч. Несмотря ни на что, ему он доверял больше, чем всей остальной смертоубийственной технике этого мира вместе взятой. Шлем уперся в жесткую мембрану. Шелест. И - солнце! Он наверху. Вокруг шумел дикий лес. Самый настоящий, с птичьим многоголосием, с поднявшимся вокруг разнотравьем, с брызгами солнца, раздробившегося о сочную листву. Высоко в небо уходили могучие кроны; а сам люк обернулся полузаваленной не то дырой, не то норо