езбоязненный сын Пирифоя; 130 Воин второй Леонтей, душегубцу Арею подобный. Оба они пред высоковздымавшеюсь башней стояли: Словно на холмах лесистых высоковершинные дубы, Кои и ветер и дождь, ежедневно встречая, выносят, Толстыми в землю корнями широкоразмoтными вросши,- 135 Так и они, на могучесть рук и, на храбрость надеясь, Мчавшегось Азия бурного ждали, незыблемо стоя. Тою порой, как противники прями к твердыне ахейской, Вверх подымая щиты, подходили с воинственным криком Вкруг повелителя Азия, вкруг Иямена, Ореста, 140 Азия сына Адамаса, Фоона и Эномая, Тою порою лапифы еще меднобронных данаев, Стоя внутри при воротах, суда боронить возбуждали. Но лишь узрели, что прямо уже устремилась на стену Сила троян, и ахеяне подняли крик и тревогу,- 145 Вылетев оба они, пред воротами начали битву, Вепрям подобные диким, которые в горной дубраве Ловчих и псов нападение шумное смело встречают, В стороны быстро бросаясь, ломают кругом их кустарник, Режут при корнях деревья, стук от клыков их ужасный 150 Вкруг раздается, доколе копье не исторгает их жизни,- Так у лапифов стучали блестящие брони на персях, Окрест врагами разимые: пламенно бились лапифы, Видя друзей над собой и на силы свои полагаясь. Те же - огромные камни с высоковздымавшейся башни, 155 Сами себя и суда их у моря и стан защищая, Быстро метали; как снег ослепительный падает наземь, Если ветер порывистый, мрачные тучи колебля, Частый его проливает на многоплодящую землю,- Так и у них, у стрельцов, как данайских, равно и троянских 160 Стрелы лилися из рук; под ударами камней огромных Глухо гудели шеломы и круги щитов меднобляшных. Громко воскликнул и в бедра с досады ударил руками Азий Гиртакид, и, ропчущий на небо, так говорил он: "Зевс Олимпийский, и ты уже сделался явный лжелюбец! 165 Я и помыслить не мог, чтоб еще аргивяне герои Вынесли мужество наше и рук необорную силу! Но как пчелы они иль как пестрые, верткие осы, Гнезда свои положив при утесистой пыльной дороге, Дома ущельного бросить никак не хотят и, дождавшись 170 Хищных селян, за детей перед домом сражаются злобно Так и они не хотят от ворот, невзирая, что двое, С места податься, пока не осилят иль сами не лягут". Так вопиял он; но воплям его не внимал громовержoц: Гектора славой украсить заботилось сердце Кронида. 175 Рати другие пред башней другою билися боем. Трудно мне оное всo, как бессмертному богу, поведать! Вдоль перед всею твердынею бой загорелся ужасный Каменный: духом унылые, рати ахеян по нужде Бились, суда бороня; омрачились печалью и. боги, 180 Все ополчений ахейских поборники в брани троянской. Стали сложася лапифы на страшную брань и убийство Пламенный сын Пирифоев, герой Полипет копьеносный, Дамаса острым копьем поразил сквозь шелом меднощечный: Шлемная медь не сдержала удара; насквозь пролетела 185 Медь узощренная, кость проломила и, в череп ворвавшись, С кровью смесила весь мозг и смирила его в нападенье, Он наконец у Пилона и Ормена души исторгнул. Отрасль Арея, лапиф Леонтей, Антимахова сына Там же низверг, Гиппомаха, уметив у запона пикой. 190 После герой, из влагалища меч свой исторгнувши острый И сквозь толпу устремившися, первого там Антифата Изблизи грянул мечом, и об дол он ударился тылом. Там наконец он Иямена, Менона, воя Ореста, Всех, одного за другим, положил на кровавую землю. 195 Но между тем, как они совлекли блестящие брони, С Полидамасом и Гектором юношей полк приближался, Множеством, храбростью страшный и более прочих пылавший Стену ахеян пробить и огнем истребить корабли их. Но, приближась ко рву, в нерешимости храбрые стали: 200 Ров перейти им пылавшим, явилася вещая птица, Свыше летящий орел, рассекающий воинство слева, Мчащий в когтях обагренного кровью огромного змея: Жив еще был он, крутился и брани еще не оставил; Взвившись назад, своего похитителя около выи 205 В грудь уязвил; и, растерзанный болью, на землю добычу, Змея, отбросил орел, уронил посреди ополченья; Сам же, крикнувши звучно, понесся по веянью ветра. Трои сыны ужаснулись, увидевши пестрого змея, В прахе меж ними лежащего, грозное знаменье Зевса. 210 Полидамас говорить дерзновенному Гектору начал: "Гектор, всегда ты меня порицаешь, когда на советах Я говорю справедливое: ибо никто и не должен, Быв гражданин, говорить против истины, как на советах, Так и в брани, одно умножая твое властелинство. 215 Снова, однако, скажу я вам, что почитаю полезным: Дальше не должно идти и с данаями в стане сражаться. Так, уповаю я, сбудется, ежели точно троянам, Ров перейти пламенеющим, в знаменье птица явилась, Свыше летящий орел, рассекающий воинство слева, 220 Мчащий покрытого кровью огромного змея живого; Но его упустил он, гнезда своего не достигнул И не успел, похититель, предать его детям в добычу, - Так-то и мы, хотя и ворота и стену данаев Силой великою сломим, хотя и уступят данаи, 225 Но от судов не в устройстве мы тем же путем возвратимся; Многих оставим троян; ратоборцы ахейские многих Медью сразят, за суда мореходные храбро сражаясь. Так и пророк изъяснил бы, который в душе просвещенной Ведает знамений смысл, и ему бы народ покорился". 230 Грозно взглянув на него, отвечал шлемоблещущий Гектор: "Полидамас, для меня неприятны подобные речи! Мог ты совет и другой нам, больше полезный, примыслить! Если же сей, что сказал,- произнес ты от чистого сердца, Разум твой, без сомненья, похитили гневные боги: 235 Ты мне велишь, чтоб высокогремящего Зевса забыл я Волю, что сам знаменал он и мне совершить обрекался? Ты не обетам богов, а щиряющим в воздухе птицам Верить велишь? Презираю я птиц и о том не забочусь Вправо ли птицы несутся, к востоку Денницы и солнца, 240 Или налево пернатые к мрачному западу мчатся. Верить должны мы единому, Зевса великого воле, Зевса, который и смертных и вечных богов повелитель! Знаменье лучшее всех-за отечество храбро сражаться! Что ты страшишься войны и опасностей ратного боя? 245 Ежели Трои сыны при ахейских судах мореходных Все мы падем умерщвленные, ты умереть не страшися! Ты не имеешь, духа ни встретить врага, ни сразиться! Если, однако, ты бросишь сражение или другого, Речью твоей обольстивши, отклонишь от ратного дела, 250 Вмиг под моим ты копьем распрострешься и душу испустишь! " Так произнес - и пошел он вперед; понеслись и дружины С криком ужасным; пред ними Кронид, веселящийся громом, Свыше, от гор Идoйских, воздвигул свирепую бурю, Мрачный прах на суда заклубившую; он у данаев 255 Дух унижал, возвышая троянам и Гектору славу. Тут, на знаменье бога и силу свою положася, Начали Трои сыны разрушать ахейскую стену. С башен срывали зубцы, сокрушали грудные забрала И ломами шатали у вала торчащие сваи, 260 Кои поставлены в землю опорами первыми башен. Их вырывали они и уже уповали, что стену Скоро пробьют; но ахейцы еще не сходили с их места. Плотно щитами они оградивши грудные забрала, Камнями, копьями били врагов, подступавших под стену. 265 Оба Аякса, тогда управлявшие битвой на башнях, Быстро ходили кругом, придавая ахеянам духа: Ласковой речью одних, а других возбуждали суровой Если которых встречали оставивших битву с врагами: "Други ахейцы, и тот, кто передний, и тот, кто середний, 270 Так и последний из воинов,-ибо не все равносильны Мужи в сражениях,-ныне для всех нас труд уготовлен! Это вы видите сами! О други, никто да не мыслит Вспять со стены обращаться, грозящего криков страшася. Нет, выходите вперед и на бой поощряйте друг друга! 275 Даст, быть может, и нам олимпийский блйстатель Кронион, Жесточь сию отразивши, преследовать к граду враждебных!" Речью такой впереди возбуждали Аяксы ахеян. Словно как снег, устремившися, хлопьями сыплется частый, В зимнюю пору, когда громовержец Кронион восходит 285 С неба снежить человекам, являя могущества стрелы: Ветры все успокоивши, сыплет он снег беспрерывный, Гор высочайших главы и утесов верхи покрывая, И цветущие степи, и тучные пахарей нивы; Сыплется снег на брега и на пристани моря седого; Волны его, набежав, поглощают; но всo остальное Он покрывает, коль свыше обрушится Зевсова вьюга,- Так от воинства к воинству частые камни летали, Те на троян нападавших, а те от троян на ахеян, Быстро метавших; кругом над твердынею стук раздавался. 290 Но не успели б еще и трояне, и Гектор могучий В башне пробить затворенных ворот и огромных запоров, Если б на силу ахейскую силы своей - Сарпедона - Сам Эгиох не подвигнул, как льва на волов круторогих. Быстро герой перед грудью уставил свой щит круговидный, 295 Медный, кованый, пышноблестящий, который художник, Медник искусный, ковал, на поверхности ж тельчие кожи Прутьями золота часто проплел по краям его круга: Щит сей неся перед грудью и два копия потрясая, Он устремился, как лев-горожитель, алкающий долго 300 Мяса и крови, который, душою отважной стремимый, Хочет, на гибель овец, в их загон огражденный ворваться; И хотя пред оградою пастырей сельских находит, С бодрыми псами и с копьями стадо свое стерегущих, Он, не изведавши прежде, не мыслит бежать от ограды; 305 Прянув во двор, похищает овцу либо сам под ударом Падает первый, копьем прободенный из длани могучей,- Так устремляла душа Сарпедона, подобного богу, На стену прямо напасть и разрушить забрала грудные; Быстро он к Главку вещал, Гипполохову храброму сыну; 310 "Сын Гипполохов! за что перед всеми нас отличают Местом почетным, и брашном, и полный на пиршествах чашей В царстве ликийском и смотрят на нас, как на жителей неба? И за что мы владеем при Ксанфе уделом великим, Лучшей землей, виноград и пшеницу обильно плодящей? 315 Нам, предводителям, между передних героев ликийских Должно стоять и в сраженье пылающем первым сражаться. Пусть на единый про вас крепкобронный ликиянин скажет: Нет, не бесславные нами и царством ликийским прострастранным Правят цари: они насыщаются пищею тучной, 320 Вина изящные,- сладкие пьют, но зато их и сила Дивная: в битвах они пред ликийцами первые бьются! Друг благородный! когда бы теперь, отказавшись от брани, Были с тобой навсегда нестареющи мы и бессмертны, Я бы и сам не летел впереди перед воинством биться, 325 Я и тебя бы не влек на опасности славного боя; Но и теперь, как всегда, иеисчетные случаи смерти Нас окружают, и смертному их ни минуть, ни избегнуть. Вместе вперед! иль на славу кому, иль за славою сами!" Так говорил Сарпедон; не противился Главк, не отрекся. 330 Ринулись оба вперед пред великою ратью ликийской. Их устремленных узрев, Петеид Менесфей ужаснулся: К башне его разрушеньем грозящая сила стремилась. С башни кругом он глядел, не узрит ли кого из ахейских Мощных вождей, да поможет беду отразить от дружины. 335 Скоро Аяксов узрел обоих, ненасытимых бранью, Близко сражавшихся, с ними и Тевкра, который недавно Вышел из сени; но не было способа крик им услышать. Шумно там было побоище - там до небес раздавался Гром от разимых щитов, от косматых шеломов и створов 340 Башенных врат: обступили их все, и пред ними толпою Стоя, трояне пыталися, силой разбивши, ворваться. Вестника вождь Менесфей посылает к Аяксам Фоота: "Шествуй, почтенный Фоот, и зови на защиту Аякса. Лучше зови обоих, несравненно полезнее тут им 345 Быть обоим: разразится тут скоро ужасная гибель! Мчатся сюда воеводы ликийские, кои и прежде Бурей всегда налетали на страшное поприще брани! Если же там на ахеян воздвигнута грозная жесточь, Пусть хоть один поспешает Аякс, Теламонид великий; 350 С ним да предстанет и Тевкр благородный, стрелец знаменитый". Так произнес; покорился его повелениям вестник И пустился бежать по стене меднобронных данаев. Стал пред Аяксами вестник пришедший и так говорил им: "Храбрые мужи Аяксы, вожди меднобронных данаев, 355 Просит Петея почтенного сын, Менесфей благородный, В помощь прийти; разделите хоть несколько труд с ним жестокий. Но придите вы оба; полезнее там, воеводы, Храбрым вам быть: разразится там скоро ужасная гибель! Мчатся туда воеводы ликийские, кои и прежде 360 Бурей всегда налетали на страшное поприще брани! Если же здесь на ахеян воздвигнута грозная жесточь, Пусть хоть один поспешает Аякс, Теламонид великий; С ним да предстанет и Тевкр благородный, стрелец знаменитый". Так говорил, и охотно склонился Аякс Теламонид. 365 Он к Оилиду Аяксу измолвил крылатое слово: "Сын Оилеев Аякс и ты, Ликомед нестрашимый! Стойте вы здесь и народ поощряйте отважно сражаться. Я же туда поспешаю и там на сражение стану; К вам возвращуся немедленно, только лишь им помогу я". 370 Так говорящий своим, отошел Теламонид могучий. С ним устремился и Тевкр, Теламонидов брат одноотчий, И за Тевкром Пандион, несущий лук его крепкий. К башне Петеева сына, идя внутрь стены, воеводы Скоро пришли я уже утесненных врагами, застали. 375 К самым забралам стены подымались, как мрачная буря, Мужи храбрейшие, воинств ликийских вожди и владыки; Сблизились в битву, противник с противником, с яростным криком. Первый сразился Аякс Теламодид, и первый сразил он Друга царя Сарпедона, высокого духом Эпикла: 380 Мармором острым его поразил он, какой на твердыне Больший лежал у забрал высочайших? его не легко бы Поднял руками обеими муж и летами цветущий, Нам современный, но он высоко его поднял и ринул: Вдруг раздавил им и выпуклый шлем, и на черепе кости 385 Все раздробил у Эпикла; и он, водолазу подобный, Ринулся с башни высокой, и дух его кости оставил. Тевкр Гипполохова сына, героя ликийского Главка, Сверху стены, на нее подымавшегось, ранил пернатой В мышцу, где видел нагою, и битву принудил оставить. 390 Он со стены соскочил, притаяся, да кто ив ахеян Язвы его не узрит и над ним не ругается, гордый. Грусть обняла Сарпедона, когда отходящего друга Главка приметил; но он не оставил кровавого боя: Он в Фесторида Алкмаона, прянувши, острую пику 395 Быстро вонзил и исторг; и, за пикой повлекшися, пал он На землю ниц, и взгремела на нем распещренная броня. Но Сарпедон, за зубец ухвативши рукою дебелой, Мощно повлек, и оторванный рухнулся весь он на землю; Сверху стена обнажилась, и многим открылась дорога. 400 Тевкр и Аякс разрушителя встретили вместе: стрелою Первый уметал ремень его светлый, на персях держащий Щит в человеческий рост; но Зевс от любезного сына Смерть отразил, не судивши ему пред судами погибнуть. Мощный Аякс, налетев, поразил по щиту, и, пробившись, 405 Пика насквозь оттолкнула врага, распыхавшегось сердцем. Он от твердыни подался назад, но совсем не оставил Места сраженья и в сердце надежды, что славы добудет. Вспять обратясь, восклицал он ликиянам богоподобным: "Мужи ликийские! что забываете бурную храбрость? 410 Мне одному невозможно, хоть был бы еще я сильнейший, Стену разрушить и к быстрым судам проложить вам дорогу! Разом со мною, ликийцы! успешнее труд совокупный!" Так восклицал, - и они, устыдившися царских упреков, Крепче сомкнулись, смелей налегли за советником храбрым. 415 Рати ахеян с другой стороны укрепляли фаланги Внутрь их стены. Предстоял их мужеству подвиг великий: Тут, как ликийцы храбрейшие всo не могли у ахеян Крепкой стены проломить и открыть к кораблям их дорогу, Так и ахеян сыны не могли нападавших, ликиян 420 Прочь от стены отразить, с тех пор как они подступили. Но как два человека, соседы, за межи раздорят, Оба с саженью в руках на смежном стоящие поле, Узким пространством делимые, шумно за равенство спорят, Так и бойцов лишь забрала делили; чрез них нападая, 425 Мужи одни у других разбивали вкруг персей их кожи Пышных кругами щитов и крылатых щитков легкометных. Многие тут из сражавшихся острою медью позорно Были постигнуты в тыл, у которых хребет обнажался В бегстве из боя, и многие храбрые в грудь, сквозь щиты их. 430 Башни, грудные забрала кругом человеческой кровью Были обрызганы с каждой страны, от троян и ахеян. Но ничто не могло устрашить ахеян; держались Ровно они, как весы у жены, рукодельницы честной, Если, держа коромысло и чаши заботно равняя, 435 Весит волну, чтоб детям промыслить хоть скудную плату, Так равновесно стояла и брань и сражение воинств Долго, доколе Кронид не украсил высокою славой Гектора: Гектор ворвался в твердыню ахейскую первый. Голосом, слух поражающим, он восклицал ко троянам: 440 "Конники Трои, вперед, разорвите ахейскую стену И на их корабли пожирающий пламень бросайте!" Так возбуждал их герой, и услышали все его голос; Прямо к стене понеслися толпою и начали быстро Вверх подыматься к зубцам, уставляючи острые копья. 445 Гектор же нес им захваченный камень, который у башни Близко вздымался, широкий книзу, завостренный кверху, Глыба, которой и два, из народа сильнейшие, мужа С дола на воз не легко бы могли приподнять рычагами, Ныне живущие; он же легко и один потрясал им: 450 Легкою тягость ему сотворил хитроумный Кронион. Словно как пастырь, одною рукою руно захвативши, Быстро несет: для нее нечувствительно слабое бремя,- Так Приамид захватил и стремительно нес на ворота Камень огромный. Ворота те были сплоченные крепко 455 Створы двойные, высокие: два извнутри их запора Встречные туго держали, одним замыкаяся болтом. Стал он у самых ворот и, чтоб не был удар маломочен, Ноги расширил и, сильно напрягшися, грянул в средину; Сбил подворотные оба крюка, и во внутренность камень 460 Рухнулся тяжкий. Взгремели ворота; ни засов огромный Их не сдержал: и сюда и туда раскололися створы, Камнем разбитые страшным; и ринулся Гектор великий. Грозен лицом, как бурная ночь; и сиял он ужасно Медью, которой одеян был весь и в руках потрясал он 465 Два копия; не сдержал бы героя никто, кроме бога, В миг, как в ворота влетел он: огнем его очи горели. Там он троянам приказывал, к толпищу их обратяся, На стену быстро взлезать, и ему покорились трояне: Ринулись все, и немедленно - те подымались на стену, 470 Те наводняли ворота. Кругом побежали ахейцы К черным своим кораблям; и кругом поднялася тревога. Гомер. Илиада. Песнь тринадцтая. Битва при караблях. ПЕСНЬ ТРИНАДЦАТАЯ. БИТВА ПРИ КОРАБЛЯХ Зевс и троян и Гектора к стану ахеян приблизив, Их пред судами оставил, беды и труды боевые Несть беспрерывно; а сам отвратил светозарные очи Вдаль, созерцающий землю фракиян, наездников конных, 5 Мизян, бойцов рукопашных, и дивных мужей гиппомолгов, Бедных, питавшихся только млеком, справедливейших смертных. Более он на Трою очей не склонял светозарных; Ибо не чаял уже, чтобы кто из богов олимпийских Вышел еще поборать за троянских сынов иль ахейских. 10 Но соглядал не напрасно и бог Посидаон великий; Сам он сидел, созерцая войну и кровавую битву С горных вершин, с высочайшей стремнины лесистого Сама В Фракии горной: оттоле великая виделась Ида, Виделась Троя Приама и стан корабельный ахеян. 15 Там он, из моря исшедший, сидел, сострадал об ахейцах, Силой троян укрощенных, и страшно роптал на Зевеса. Вдруг, негодуя, восстал и с утесной горы устремился, Быстро ступая вперед; задрожали дубравы и горы Вкруг под стопами священными в гневе идущего бога. 20 Трижды ступил Посидон и в четвертый достигнул предела, Эги; там Посидона в заливе глубоком обитель, Дом золотой, лучезарно сияющий, вечно нетленный. Там он, притекший, запряг в колесницу коней медноногих, Бурно летающих, гривы волнующих вкруг золотые. 25 Золотом сам он одеялся, в руку десную прекрасный Бич захватил золотой и на светлую стал колесницу; Коней погнал по волнам,- и взыграли страшилища бездны, Вкруг из пучин заскакали киты, узнавая владыку; Радуясь, море под ним расстилалось,- а гордые кони 30 Бурно летели, зыбей не касаяся медною осью; К стану ахейскому мчалися быстроскакучие кони. Есть пещера обширная в бездне пучинной залива, Меж Тенедоса и дикоутесного острова Имбра. Там коней удержал колебатель земли Посидаон; 35 Там отрешив от ярма, амброзической бросил им пищи В корм и на бурные ноги накинул им путы златые, Несокрушимые цепи, да там бы они неподвижно Ждали владыку; а сам устремился к дружинам ахейским. Рати троянские, всей их громадой, как пламень, как буря, 40 Гектору вслед с несмиримой горячностью к бою летели С шумом, с криком неистовым: взять корабли у данаев Гордо мечтали и всех истребить перед ними данаев. Но Посидон земледержец, могучий земли колебатель, Дух аргивян возвышал, из глубокого моря исшедший. 45 Он, уподобяся Калхасу видом и голосом сильным, Первым вещал Аяксам, пылавшим и собственным сердцем: "Вы, воеводы Аяксы, одни вы спасете ахеян, Мужество помня свое и не мысля о бегстве бездушном. В месте другом не страшился бы рук я троян необорных, 50 Кои в ахейскую крепкую стену ворвались толпою: Их остановят везде меднолатные рати ахеян. Здесь лишь, безмерно страшусь, пострадать неизбежно мы можем; Здесь распыхавшись, как пламень стремительный, Гектор предводит, Гектор, себя величающий сыном всемощного Зевса! 55 О, да и вам небожитель положит решительность в сердце, Крепко стоять и самим и других ободрить, устрашенных! Гектора, как он ни бурен, от наших судов мореходных Вы отразите, хотя б устремлял его сам громовержец! " Рек - и жезлом земледержец, могучий земли колебатель, 60 Их обоих прикоснулся и страшною силой исполнил; Члены их легкими сделал, и ноги, и мощные руки. Сам же, как ястреб, ловец быстрокрылый, на лов улетает, Если с утеса крутого, высокого, вдруг он поднявшись, Ринется полем преследовать робкую птицу другую,- 65 Так устремился от них Посидаон, колеблющий землю. Первый бога постиг Оилеев Аякс быстроногий; Первый он взговорил к Теламонову сыну Аяксу: "Храбрый Аякс! без сомнения, бог, обитатель Олимпа, Образ пророка приняв, корабли защищать повелел нам. 70 Нет, то не Калхас, вещатель оракулов, птицегадатель; Нет, по следам и по голеням мощным сзади познал я Вспять отходящего бога: легко познаваемы боги. Ныне, я чую, в груди у меня ободренное сердце Пламенней прежнего рвется на брань и кровавую битву; 75 В битву горят у меня и могучие руки, и ноги". Быстро ему отвечал Теламонид, мужества полный: "Так, Оилид! и мои на копье несмиримые руки В битву горят, возвышается дух, и стопы подо мною, Чувствую, движутся сами; один я, один я пылаю 80 С Гектором, сыном Приама, неистовым в битвах, сразиться". Так меж собой говорили владыки народов Аяксы, Жаром веселые бранным, ниспосланным в сердце их богом. Тою порой возбуждал Посидаон задних данаев, Кои у черных судов оживляли унылые души: 85 Воины, коих и силы под тяжким трудом изнурились, И жестокая грусть налегла на сердца их, при виде Гордых троян, за высокую стену толпой перешедших: Смотря на их торжествующих, слезы они проливали, Смерти позорной избегнуть не чаяли. Но Посидаон, 90 Вдруг посреди их явившися, сильные поднял фаланги. Первому Тевкру и Леиту он предстал, убеждая, Там Пенелею царю, Деипиру, Фоасу герою, Здесь Мериону и с ним Антилоху, искусникам бранным. Сих возбуждал земледержец, крылатые речи вещая: 95 "Стыд, аргивяне, цветущие младостью! вам, полагал я, Храбрости вашей спасти корабли мореходные наши! Если ж и вы от опасностей брани отступите робко, День настал роковой, и троянская мощь сокрушит нас! Боги! великое чудо моими очами я вижу, 100 Чудо ужасное, коему, мнил, никогда не свершиться: Трои сыны пред судами ахейскими! те, что, бывало, Ланям подобились трепетным, кои, по темному лесу Праздно бродящие, слабые и не рожденные к бою, Пардов, волков и шакалов вседневною пищей бывают. 105 Так и трояне сии трепетали, бывало, ахеян, Противу мужества их ни на миг стоять не дерзали. Ныне ж, далеко от стен, корабли уже наши воюют! И отчего? от проступка вождя и от слабости воев, Кои, враждуя вождю, не хотят окруженных врагами 110 Спасть кораблей и пред ними себя отдают на убийство! Но устыдитеся; если и подлинно сильно виновен Наш предводитель, пространновластительный царь Агамемнон, Если и подлинно он оскорбил Ахиллеса героя, Нам никому ни на миг уклониться не должно от брани! 115 Но исцелим мы себя: исцелимы сердца благородных. Стыд, о ахеяне! вы забываете бранную доблесть, Вы, ратоборцы храбрейшие в воинстве! Сам я не стал бы Гнева на ратника тратить, который бросает сраженье, Будучи подл, но на вас справедливо душа негодует! 120 Слабые, скоро на всех навлечете вы большее горе Слабостью вашей! Опомнитесь, други! представьте себе вы Стыд и укоры людей! Решительный бой наступает! Гектор, воинственный Гектор уже на суда нападает, Мощный, уже разгромил и врата и запор их огромный". 125 Так возбуждал колебатель земли и воздвигнул данаев. Окрест Аяксов героев столпилися, стали фаланги Страшной стеной. Ни Арей, ни Паллада, стремящая рати, Их не могли бы, не радуясь, видеть: храбрейшие мужи, Войско составив, троян и великого Гектора ждали, 130 Стиснувши дрот возле дрота и щит у щита непрерывно: Щит со щитом, шишак с шишаком, человек с человеком Тесно смыкался; касалися светлыми бляхами шлемы, Зыблясь на воинах: так аргивяне сгустяся стояли; Копья змеилися, грозно колеблемы храбрых руками; 135 Прямо они на троян устремляясь, пылали сразиться. Но, упредив их, трояне ударили; Гектор пред ними Бурный летел, как в полете крушительный камень с утеса, Если с вершины громаду осенние воды обрушат, Ливнем-дождем разорвавши утеса жестокого связи: 140 Прядая кверху, летит он; трещит на лету им крушимый Лес; беспрепонно и прямо летит он, пока на долину Рухнет, и больше не катится, сколь ни стремительный прежде,- Гектор таков! при начале грозился до самого моря Быстро пройти, меж судов и меж кущей, по трупам данаев; 145 Но едва набежал на сомкнувшиесь крепко фаланги, Стал, как ни близко нагрянувший: дружно его аргивяне, Встретив и острых мечей, и пик двуконечных ударом, Прочь отразили,- и он отступил, поколебанный силой, Голосом, слух поражающим, к ратям троян вопиющий: 150 "Трои сыны, и ликийцы, и вы, рукопашцы дарданцы! Стойте, друзья! Ненадолго меня остановят ахейцы, Если свои ополченья и грозною башней построят; Скоро от пики рассыплются, если меня несомненно Бог всемогущий предводит, супруг громовержущий Геры! " 155 Так восклицая, возвысил и душу и мужество в каждом. Вдруг Деифоб из рядов их высокомечтающий вышел, Сын же Приамов: пред грудью уставя он щит круговидный, Легкой стопой выступал и вперед под щитом устремлялся. Но Мерион, на троянца наметив сверкающей пикой, 160 Бросил, и верно вонзилася в выпуклый щит волокожный Бурная пика; но кож не проникла: вонзилась и древком Около трубки огромная хряснула. Быстро троянец Щит от себя отдалил волокожный, в душе устрашася Бурного в лете копья Мерионова; тот же, могучий, 165 К сонму друзей отступил, негодуя жестоко на трату Верной победы и вместе копья, преломленного тщетно; Быстро пустился идти к кораблям и кущам ахейским, Крепкое вынесть копье, у него сохранявшеесь в куще. Но другие сражались; вопль раздавался ужасный. 170 Тевкр Теламониев первый отважного сверг браноносца Имбрия, Ментора сына, конями богатого мужа. Он в Педаосе жил до нашествия рати ахейской, Медезикасты супруг, побочной Приамовой дщери. Но когда аргивяне пришли в кораблях многовеслых, 175 Он прилетел в Илион и в боях меж троян отличался; Жил у Приама и был как сын почитаем от старца. Мужа сего Теламонид огромною пикой под ухо Грянул и пику исторг; и на месте пал он, как ясень Пышный, который на холме, далеко путнику видном, 180 Ссеченный медью, зеленые ветви к земле преклоняет: Так он упал, и кругом его грянул доспех распещренный. Тевкр полетел на упавшего, сбрую похитить пылая. Гектор на Тевкра летящего дротик блистающий ринул; Тот, издалече узря, от копья, налетавшего бурно, 185 Чуть избежал. Но Амфимаха Гектор, Ктеатова сына, В битву идущего, в грудь поразил сокрушительным дротом; С шумом на землю он пал, загремели на падшем доспехи. Бросился Гектор, пылая шелом на скраниях плотный, Медный сорвать с головы у Ктеатова храброго сына. 190 Но Аякс на летящего острую пику уставил; К телу она не проникнула Гектора: медью кругом он Страшною был огражден; но в средину щита поразивши, Силой его отразил Теламонид, и вспять отступил он Прочь от обоих убитых; тела увлекли аргивяне: 195 Сына Ктеатова Стихий герой с Менесфеем почтенным, Оба афинян вожди, понесли к ополченьям ахейским. Имбрия ж оба Аякса, кипящие храбростью бурной, Словно как серну могучие львы, у псов острозубых Вырвавши, гордо несут через густопоросший кустарник 200 И добычу высоко в челюстях держат кровавых,- Так, Менторида высоко держа, браноносцы Аяксы С персей срывали доспех, и повисшую голову с выи Ссек Оилид и, за гибель Амфимаха местью пылая, Бросил ее с размаху, как шар, на толпу илионян: 205 В прах голова, перед Гектора ноги, крутящаясь пала. Гневом сугубым в душе Посидон воспылал за убийство Внука его Ктеатида, сраженного в битве свирепой. Гневный подвигнулся он, к кораблям устремляясь и к кущам, Всех аргивян возбуждая и горе готовя троянам. 210 Идоменей, Девкалион воинственный, встретился богу, Шедший от друга, который к нему незадолго из боя Был приведен, под колено суровою раненный медью. Юношу вынесли други; его он врачам приказавши, Сам из шатра возвращался: еще он участвовать в битве, 215 Храбрый, пылал; и к нему провещал Посидаон владыка (Глас громозвучный приняв Андремонова сына, Фоаса, Мужа, который в Плевроне, во всем Калидоне гористом Всеми этольцами властвовал, чтимый, как бог, от народа): "Где же, о критян советник, куда же девались угрозы, 220 Коими Трои сынам угрожали ахейские чада?" И ему вопреки отвечал Девкалид знаменитый: "Сын Андремонов! никто из ахеян теперь не виновен, Сколько я знаю: умеем мы все и готовы сражаться; Страх никого не оковывал низкий; никто, уступая 225 Праздности, битвы не бросил, ахеям жестокой; но, верно, Кронову сыну всесильному видеть, Зевесу, угодно Здесь далеко от Эллады ахеян бесславно погибших! Сын Андремонов, всегда отличавшийся мужеством духа, Ты, ободрявший всегда и других, забывающих доблесть, 230 Ныне, Фоас, не оставь и омужестви каждого душу! " Быстро ему отвечал Посидаон, колеблющий землю: "Критян воинственный царь! да вовек от троянского брега В дом не придет, но игралищем псов да прострется под Троей Воин, который в сей день добровольно оставит сраженье! 235 Шествуй и, взявши оружие, стань ты со мной: совокупно Действовать должно; быть может, успеем помочь мы и двое. Сила и слабых мужей не ничтожна, когда совокупна; Мы же с тобой и противу сильнейших умели сражаться". Рек, - и вновь обратился бессмертный к борьбе человеков. 240 Идоменей же, поспешно пришед к благосозданной куще, Пышным доспехом покрылся и, взявши два крепкие дрота, Он устремился, перуну подобный, который Кронион Махом всесильной руки с лучезарного мечет Олимпа, В знаменье смертным: горит он, летя, ослепительным блеском,- 245 Так у него, у бегущего, медь вкруг персей блистала. Встречу ему предстал Мерион, знаменитый служитель, Близко от кущи, куда он спешил, воружиться желая Новым копьем, и к нему провещала владычняя сила: "Сердцу любезнейший друг, Молид Мерион быстроногий, 250 Что приходил ты, оставивши брань и жестокую сечу? Ранен ли ты и не страждешь ли, медной стрелой удрученный? Или не с вестию ль бранной ко мне предстаешь ты? Но видишь, Сам я иду не под сенью покоиться, ратовать жажду! " Крита царю отвечал Мерион, служитель разумный: 255 "Идоменей, предводитель критских мужей меднобронных, В стан я пришел, у тебя копия не осталось ли в куще? Взявши его, возвращуся; а то, что имел, сокрушил я, В щит поразив Деифоба, безмерно могучего мужа". Критских мужей повелитель ответствовал вновь Мериону: 260 "Ежели копья нужны, и одно обретешь ты, и двадцать, В куще моей у стены блестящей стоящие рядом Копья троянские; все я их взял у сраженных на битвах. Смею сказать, не вдали я стоя, с врагами сражаюсь. Вот отчего у меня изобильно щитов меднобляшных, 265 Копий, шеломов и броней, сияющих весело в куще". Снова ему отвечал Мерион, служитель разумный: "Царь, и под сенью моей, и в моем корабле изобильно Светлых троянских добыч; но не близко идти мне за ними. Сам похвалюсь, не привык забывать я воинскую доблесть: 270 Между передних всегда на боях, прославляющих мужа, Сам я стою, лишь подымется спор истребительной брани. Может быть, в рати другим меднобронным ахейским героям Я неизвестен сражаюсь; тебе я известен, надеюсь". Критских мужей предводитель ответствовал вновь Мериону: 275 "Ведаю доблесть твою, и об ней говоришь ты напрасно. Если бы нас, в ополченье храбрейших, избрать на засаду (Ибо в засадах опасных мужей открывается доблесть; Тут человек боязливый и смелый легко познается: Цветом сменяется цвет на лице боязливого мужа; 280 Твердо держаться ему не дают малодушные чувства; То припадет на одно, то на оба колена садится; Сердце в груди у него беспокойное жестоко бьется; Смерти единой он ждет и зубами стучит, содрогаясь. Храброго цвет не меняется, сердце не сильно в нем бьется; 285 Раз и решительно он на засаду засевши с мужами, Только и молит, чтоб в битву с врагами скорее схватиться), Там и твоя, Мерион, не хулы заслужила бы храбрость! Если б и ты, подвизаяся, был поражен иль устрелен, Верно не в выю тебе, не в хребет бы оружие пало: 290 Грудью б ты встретил копье, иль утробой пернатую принял, Прямо вперед устремившийся, в первых рядах ратоборцев. Но перестанем с тобой разговаривать, словно как дети, Праздно стоя, да кто-либо нагло на нас не возропщет. В кущу войди и немедленно с крепким копьем возвратися". 295 Рек,- и Молид, повинуяся, бурному равный Арею, Быстро из кущи выносит копье, повершенное медью, И за вождем устремляется, жаждою битвы пылая. Словно Арей устремляется в бой, человеков губитель, С Ужасом сыном, равно как и сам он, могучим, бесстрашным, 300 Богом, который в боях ужасает и храброго душу; Оба из Фракии горной они на эфиров находят, Или на бранных флегиян, и грозные боги не внемлют Общим народов мольбам, но единому славу даруют,- Столько ужасны Молид и герой Девкалид, ратоводцы, 305 Шли на кровавую брань, лучезарной покрытые медью. Шествуя, словно к царю обратил Мерион быстроногий: "Где, Девкалид, помышляешь вступить в толпу боевую? В правом конце, в середине ль великого нашего войска Или на левом? Там, как я думаю, боле, чем инде, 310 В битве помощной нуждается рать кудреглавых данаев". Молову сыну ответствовал критских мужей предводитель: "Нет, для средины судов защитители есть и другие: Оба Аякса и Тевкр Теламонид, в народе ахейском Первый стрелец и в бою пешеборном не менее храбрый; 315 Там довольно и их, чтобы насытить несытого боем Гектора, сына Приама, хоть был бы еще он сильнее! Будет ему нелегко, и со всем его бешенством в битвах, Мужество их одолев и могущество рук необорных, Судно зажечь хоть единое, разве что Зевс громовержец 320 Светочь горящую сам на суда мореходные бросит. Нет, Теламонид Аякс не уступит в сражении мужу, Если он смертным рожден и плодами Деметры воскормлен, Если язвим рассекающей медью и крепостью камней. Даже Пелиду, рушителю строев, Аякс не уступит 325 В битве ручной; быстротою лишь ног не оспорит Пелида. В левую сторону рати пойдем да скорее увидим, Мы ли прославим кого или сами славу стяжаем!" Рек,- и Молид, устремившися, бурному равный Арею, Шел впереди, пока не достигнул указанной рати. 330 Идоменея увидев, несущегось полем, как пламень, С храбрым клевретом его, в изукрашенных дивно доспехах, Крикнули разом трояне и все на него устремились. Общий, неистовый спор восстал при кормах корабельных. Словно как с ветром свистящим свирепствует вихорь могучий 335 В знойные дни, когда прахом глубоким покрыты дороги; Бурные, вместе вздымают огромное облако праха,- Так засвирепствовал общий их бой: ратоборцы пылали Каждый друг с другом схватиться и резаться острою медью. Грозно кругом зачернелося ратное поле от копий, 340 Длинных, убийственных, частых, как лес; ослеплял у воителей очи Медяный блеск шишаков, как огонь над глазами горящих, Панцирей, вновь уясненных, и круглых щитов лучезарных - Воинов, к бою сходящихся. Подлинно был бы бесстрашен, Кто веселился б, на бой сей смотря, и душой не содрогся! 345 Боги, помощные разным, сыны многомощные Крона, Двум племенам браноносным такие беды устрояли. Зевс троянам желал и Приамову сыну победы, Славой венчая Пелида царя; но не вовсе Кронион Храбрых данаев желал истребить под высокою Троей; 350 Только Фетиду и сына ее прославлял он героя. Бог Посидон укреплял данаев, присутствуя в брани, Выплывший тайно из моря седого: об них сострадал он, Силой троян усмиренных, и гордо роптал на Зевеса. Оба они и единая кровь и единое племя; 355 Зевс лишь Кронион и прежде родился и более ведал. Зевса страшился и явно не смел поборать Посидаон; Тайно, под образом смертного, он возбуждал ратоборцев. Боги сии и свирепой вражды и погибельной брани Вервь, на взаимную прю, напрягли над народами оба, 360 Крепкую вервь, неразрывную, многим сломившую ноги. Тут, аргивян ободряющий, воин уже поседелый, Идоменей на троя