банковских сейфов. Его освободили досрочно, но правильнее было бы держать его постоянно в Синг-Синге и выпускать только для казенных надобностей. Профессор - его кличка. - За фотографа Криста можно тоже не бояться. Он уже много лет делает специальные снимки для лабораторий. - В общем, команда подобрана приличная. - Донахью открыл бутылку чинзано и наполнил рюмки. - Обстановка выяснена, все сведения собраны, враг спокоен, можно действовать. Откладывать нельзя. Удар нанесем по Куросиво. Проинструктировал Пако? - Да. - Значит, он подаст Куросиво завтрак... Спустя некоторое время после того как Куросиво заступит на дежурство, начнем операцию. Предупреди профессоров, чтобы завтра утром встали в семь. А то они все ночи напролет режутся в карты. - Донахью повертел в руке рюмку. - Только бы не подвели наши снадобья... - Могут подвести? - Будем надеяться, что подействуют. Их ведь проверили как следует на заключенных. Оба медленными глотками осушили рюмки. Донахью хлопнул себя по колену: - Если выйдет это дело, мы с тобой займем место в истории. Уайт усмехнулся и махнул рукой: - В лучшем случае какой-нибудь будущий Уоллес или Оппенхайм выведет нас в шпионской повести с измененными именами. Припишет все своей выдумке. - Писакам не разрешат касаться этого дела: оно будет крепко засекречено. Результаты нашей операции будут иметь первостепенное стратегическое и политическое значение. Америка окажется в курсе сокровеннейших секретов Японии и сможет точно предугадывать ее дальнейшие шаги. - Против нас? - Прежде всего против русских. К тому времени, когда мы приедем в Сан-Франциско, уже начнется развал Красной Армии. - Ты что-то слишком быстро... - Русские скоро прекратят организованное сопротивление. Это ясно каждому, кто хоть немножко смыслит в военном деле. Ты, к сожалению, еще смотришь на вещи как принстонский студент, а не как офицер разведки. Уже по началу войны было видно, что русские не смогут выдержать этой схватки. Но это отнюдь не значит, что с Россией будет скоро покончено. Останутся отдельные очаги сопротивления в разных районах, и особенно в Сибири. Японцам надо как можно скорей закончить войну с китайцами. - Это не так-то легко. - Они обратятся к нашему посредничеству. И, когда помирятся с Чунцином, сразу же двинутся на Сибирь. Поэтому нам нельзя сейчас лезть в войну в Европе ни в коем случае. Уайт, улыбаясь, покрутил головой: - Хорошо, что Рузвельт не совсем согласен с тобой. Он относится к нацистам не так великодушно, как ты. - Америка не должна вообще влезать в войну. Выгоднее всего не воевать. Или уж если вступать, то только в самом конце, воевать последние три минуты на стороне победителя, чтобы получить право участвовать в дележе добычи. Донахью наполнил свою рюмку. Уайт спросил без улыбки: - Какой добычи? - Мы не должны допустить того, чтобы Германия и Япония поделили между собой нокаутированную Россию. Если японцы возьмут Сахалин и Приморье, мы установим контроль над Камчаткой и Якутией и договоримся насчет сфер влияния в Сибири. После паузы Уайт тихо произнес: - Я бы хотел одного... чтобы то дело, которое нам поручили, не принесло вреда нашей Америке. 5 Терано поднялся на верхнюю палубу. Дул сильный ветер, тучи закрывали небо. В густом мраке грохотали волны, на палубе никого не было. Сильная качка, продолжавшаяся в течение всего дня, по-видимому, уложила большую часть пассажиров. Терано подумал о кореянке. Интересно, выдержала ли она. Наверное, свалилась. Не будет выходить на палубу и к табльдоту до самых Гавайев. Мимо Терано прошагал толстый европеец в кожаном пальто, попыхивая трубкой. Он вел на цепочке большого мопса, очень похожего на хозяина. Терано спустился на нижнюю палубу и подошел вплотную к борту у носа парохода. Его обдало брызгами, он вытер лицо и пошел к трапу, ведущему к каютам среднего сектора. Сверху, со стороны ресторана, спускались, громко тараторя, мужчины и женщины. Шедший впереди обогнал Терано, заглянул ему в лицо и улыбнулся. Это был тот самый здоровенный миссионер, который показался Идэ подозрительным. - Как поживаете? - пролепетал миссионер по-японски и погрозил ему пальцем. - Вы совсем трезвый... это грех. Он был навеселе. Терано ответил ему улыбкой, быстро прошел к себе в каюту, тщательно обследовал ее и лег в постель. Спал хорошо, хотя несколько раз просыпался - боялся, что не услышит будильника. Проснулся ровно в семь от звона будильника. Помывшись, он сбросил с себя ночной халат, совсем голый сел на линолеум, скрестив ноги, и просидел минут десять неподвижно, уставившись на свой пупок. Этому научили его в монастыре секты дзэн в горах Кисо, где он отдыхал прошлым летом. С помощью этой гимнастики духа приучаешь себя к абсолютному сосредоточению, сокровенному самосозерцанию и к слиянию с Душой Макрокосма. Затем он позвонил стюарду и, тщательно подбирая английские слова, заказал завтрак: омлет с сыром, жареную камбалу, тосты, апельсиновый мармелад и кофе со сливками. Стюард-филиппинец записал заказ в блокнотик, почесал сплющенный нос и спросил: - Что-нибудь из вин не прикажете? - Японцы пьют с утра только раз в год, - строго сказал Терано. - Первого января. Перед завтраком Терано решил совершить небольшой моцион. Поднялся на верхнюю палубу и стал ходить. Море успокоилось. Оно было темно-серое, с зеленоватыми переливами. У входа в курительную в шезлонге, закутавшись в плед, сидела кореянка. Увидев Терано, она чуть прищурила глаза. Рядом с ней две седые американки в шляпах со страусовыми перьями вязали перчатки. Терано вернулся в каюту. Его ждал завтрак, накрытый салфеткой. Он поел с аппетитом. Отдохнув с зубочисткой во рту минут десять - на этот раз без погружения во внутренний мир, - он направился в 39-ю каюту. Она была наполнена табачным дымом. Терано оставил дверь открытой и распахнул иллюминатор. Идэ с испуганным видом подскочил к двери и захлопнул ее. Они подошли к чемодану в углу каюты. - Все в порядке, - произнес Идэ, потирая красные глаза. - Прошу принять. Терано коротко поклонился: - Сокровище в сохранности. Спасибо за усердие. - Желаю благопо... - Идэ не договорил из-за зевка. - Прогуляйся по палубе, - посоветовал ему Терано, - проветри башку. Кстати, там сидит красавица кореянка. Наверно, обдумывает план, как бы залучить тебя в сети. Идэ сердито буркнул что-то и вышел из каюты. 6 Донахью сидел у стола, не сводя глаз с будильника. Пепельница была доверху наполнена окурками. Уайт стоял у двери в позе бейсболиста, ждущего момента для пробежки. На диване и в креслах расселись высокий, нескладный, неряшливо одетый профессор Дан; худощавый, с большой лысой головой - Морнингстар; весь в черном, в очках, типичный ученый - Бузони и рыжий веснушчатый Крист. В дверь быстро постучали. Уайт сосчитал число ударов и с недоумением уставился на Донахью: - В чем дело? - А что? - Четыре удара. Четные относятся к Самма, а не к Куросиво. Надо было три. - Значит, Пако перепутал, болван безносый. Сейчас он сообщит, что Самма пошел отдыхать. Донахью подошел к двери и приоткрыл ее. Потом тихо закрыл и прошептал: - Самма пошел с сосудом в клозет. Сейчас вернется и пойдет отдыхать. - А Куросиво? - Дурацкий вопрос. Самма не вышел бы из каюты, если б там не было Куросиво. Сзади на диване кто-то громко кашлянул. Донахью погрозил кулаком. Спустя несколько минут Пако условным стуком известил: Самма пошел на отдых в 22-ю. В 39-й дежурит Куросиво. Донахью потушил сигарету и показал Уайту на дверь. Тот подошел к двери. 7 Терано удобно устроился в кресле и стал читать нашумевший недавно в Англии и Америке роман Хилтона "Потерянный горизонт" - о том, как группа европейцев попадает из Пакистана в один из отдаленных районов Тибета. Самолет приземляется, летчик умирает, и пассажиры видят, как к ним со стороны горы идут какие-то люди. Но в этом месте Терано вдруг стало клонить ко сну. Он покачнулся, книга выскользнула из рук, упала на пол. Он поднял книгу, походил по каюте, помахал руками и сел на стул. Почему вдруг захотелось спать? Ведь он выспался как следует. И подышал свежим воздухом. Наверно, слишком сытно позавтракал. Нельзя так наедаться с утра. Он снова стал читать. Европейцы вместе с тибетцами идут к монастырю, поднимаются в гору, потом спускаются и идут, идут - все это было описано так обстоятельно, с такими подробностями, что Терано все время терял нить повествования. Приходилось перечитывать одни и те же фразы. Книга опять упала на пол. Он подобрал ее, ударил себя по щеке кулаком и закурил сигарету. Из иллюминатора сильно дуло. Стал ходить взад-вперед по каюте, сделал сто двадцать шагов. Закрыл иллюминатор и сел на диван. Можно посидеть немного с закрытыми глазами - через некоторое время сонливость пройдет. Это временное явление - пока переваривается завтрак, а потом все пройдет, сознание перестанет туманиться, как сейчас, и дух восстановит свою власть над плотью. И снова все станет ясно, и строчки перестанут сдвигаться, а действие будет развиваться как надо... Люди медленно бредут к монастырю, конусовидная ледяная гора вдали сверкает на солнце, над нею плывут облака, и тут откуда-то появилась кореянка в шезлонге, как будто всплыла из воды, неслышно покачнулась, а кругом - крутом колышутся клубы серебристого тумана, колышутся, колышутся, и ледяная гора стала куда-то уходить... 8 Приоткрыв дверь, Уайт сейчас же захлопнул ее. - Ходит этот толстяк с собакой. Кажется, пьян. - Может сорвать все, - прошипел Донахью. Он стоял с темно-серым чемоданом в руках. Брезентовый чехол валялся на полу. - Немножко отодвиньте этот стул, - попросил Бузони, раскладывая миниатюрные инструменты на столике. Он был похож на хирурга перед серьезной операцией. - Придется встать так, чтобы падал свет настольной лампы. - А мне удобнее здесь. - Крист поставил большой фотоаппарат на шкаф, другой, поменьше, - около лампы. - Я буду снимать отсюда. Донахью обернулся и погрозил кулаком: - Тише! Уайт приоткрыл дверь, сделал щель шире, затем осторожно высунул голову: - Ушел. - Иди, - шепнул Донахью. - С богом. Уайт вышел в коридор. Из-за поворота выглянула физиономия Пако, он махнул салфеткой. Уайт подошел к двери каюты Э 39 и постучал. Ответа не последовало. Он снова постучал - на этот раз громче. Оглянув коридор, снова увидел голову филиппинца. Тот махнул салфеткой. Уайт тихо открыл дверь и вошел в каюту. Вслед за ним вошел Донахью с чемоданом. Японец сидел на диване, откинув голову на спинку. Он спал с полуоткрытым ртом, тихо посапывая. У его ног валялась книга на английском языке в яркой суперобложке. - Снадобье не подкачало, - шепнул Уайт. Донахью кивнул головой: - Слава господу и американской фармакологии. Уайт прошел в угол каюты и взял стоявший там темно-серый чемодан. На его место встал чемодан, принесенный Донахью. - Вес почти одинаковый, - сказал Уайт. - Никаких наклеек и печатей нет. Донахью посмотрел на пол. Там лежала черная ниточка. - Кажется, это метка. Мы ее чуть-чуть сдвинули. Уайт передал чемодан Донахью, присел на корточки и, присмотревшись к ниточке, потрогал ее. - Она в виде буквы "му". Надо вот так... теперь хорошо. Он встал и, подойдя к столику, стал искать что-то в ящиках, затем открыл верхний ящик шкафа. Донахью подошел к двери и оглянулся. - Ну, что ты там? - Ищу бумагу для наклеек и клей. Должны быть, где-то тут. Японец закрыл рот и перестал посапывать. Шевельнулся. Оба замерли. Японец снова приоткрыл рот. Он продолжал спать - дышал ровно и спокойно. Уайт выдвинул нижний ящичек ночного столика и обнаружил бумагу и баночку с белым клеем. Взял несколько листиков тонкой бумаги с блестками и завернул в листочек из записной книжки маленькую порцию клея. Донахью вышел первым, Уайт за ним. Закрывая дверь, Уайт взглянул на спящего японца и послал ему воздушный поцелуй. Они проскользнули в свою каюту. Бузони взял чемодан у Донахью и поставил на стол Крист сделал первый снимок - внешний вид чемодана. Донахью посмотрел на часы и вытер платком руки и лоб. Уайт вытер лицо полотенцем. 9 Терано открыл глаза и вскочил с дивана. У ног лежала книга. Он посмотрел на часы - семнадцать минут двенадцатого. Проспал почти полтора часа. Голова была тяжелая, как после пьянки. Чемодан стоял на месте - в углу каюты. Дверь закрыта. О том, что нечаянно заснул, не надо говорить Идэ. Тот может раздуть этот случай - напишет в общем докладе или в путевом дневнике, который ему поручено вести, и еще доложит устно своему начальству. А это может отразиться на аттестации. Из-за такой ерунды он, чего доброго, отстанет при очередном производстве от своих товарищей по выпуску из академии. Терано подошел к умывальнику, налил из кувшина воды в таз, смочил голову, потом принял двойную порцию лекарства от головной боли. Затем сел на пол и проделал гимнастику духа. Он полностью восстановил душевное равновесие. Подсев к столику, открыл книгу. Теперь читалось легко, все было понятно. Европейцы добрались до монастыря, им отвели комнаты, угостили вкусным китайским обедом - началась их удивительная жизнь в Шангри-Ла. Терано захлопнул книгу, налил из термоса кипятку в японский глиняный чайник и с наслаждением выпил три чашки зеленого чая. 10 - Куросиво сдаст дежурство в семнадцать и снова примет его в час ночи. - Донахью повернулся к профессору Дану. - Задачу, поставленную перед вами, вы знаете. Разобрать механизм, изучить его, сфотографировать все, что возможно, чтобы сделать в точности такую же штуку, которая будет шифровать и расшифровывать так же, как эта. Надо будет узнать, в какой условной последовательности переставляются кодовые таблицы. Но эту систему смены таблиц вы разгадаете, разобрав соответствующую часть машинки. Постарайтесь закончить работу к полуночи, чтобы мы смогли положить чемодан обратно в начале следующего... - Мы еще не начали, - перебил его густым басом Дан, - а вы уже понукаете. Не порите горячку. - Я вам объясняю ситуацию, а не порю горячку, как вы выразились, - строгим тоном сказал Донахью. - Надо положить чемодан обратно как можно скорее. Чем дольше вы будете копаться, тем больше риска. И лучше всего вернуть чемодан во время следующего дежурства того, кто дежурит сейчас. Поэтому надо постараться... Бузони поправил очки и сказал подчеркнуто вежливо: - Простите, пожалуйста, я не могу работать, когда беспрерывно тараторят. Прошу выйти из каме... из каюты и там трещать. - Как вы смеете! - Донахью вспыхнул и мгновенно принял позу боксера. - Хотите получить? Морнингстар замахал обеими руками: - Умоляю, только не сейчас. После - сколько угодно. Бузони, низко наклонившись к чемодану, осторожно повернул ключ в замке, подождал, как будто прислушиваясь к чему-то, потом повернул еще раз и кивнул головой. Вытащив ключ - он оказался очень длинным, - Бузони внимательно осмотрел его головку и сказал Морнингстару: - Ничего особенного. Такими замками пользовались еще при фараоне Тутанхамоне. Открывайте, только не сразу. Чуть-чуть приподнимите крышку и подержите так, потом дальше. - Выкладывать сюда? - Морнингстар показал на белую бумагу, разостланную на полу около шкафа. - И обратно кладите в том же порядке, - заметил Донахью. - Если перепутаете... - Не мешайте, - огрызнулся Морнингстар. Он открыл чемодан и вместе с Бузони стал вытаскивать вату, которой был обложен большой пакет, обвязанный тесемкой. - Чисто азиатское коварство. На самом чемодане никаких печатей и наклеек, а на этой тесемке наляпаны печати и пломбы. Бузони стал разглядывать сургучные печати. Потом пожал плечами и усмехнулся: - Азиатский примитив. - Не надо быть слишком самоуверенным, - сказал Донахью. - Можно напороться на ловушку, и тогда катастрофа... никак не исправишь. Тут ведь не уголовное дело, речь идет... Бузони повернулся к профессору Дану и показал головой на Донахью: - Пусть эта балаболка заткнется. Нервирует меня... Донахью покраснел: - Я руковожу операцией, прошу иметь это в ви... Профессор Дан с решительным видом снял пиджак и обратился к Донахью: - Категорически и ультимативно рекомендую убраться в... - он произнес крайне непристойное слово, - в противном случае я вас... - добавил он еще более крепкое слово. Донахью весь передернулся, но Уайт схватил его за локоть и быстро зашептал: - Ради бога, сдержись, сейчас нельзя, умоляю, все пойдет прахом... Он оттащил Донахью в угол и усадил на кровать. Бузони и Морнингстар распаковали пакет - вынули папку с кожаной обложкой фиолетового цвета и длинную машинку с двумя клавиатурами. Крист начал фотографировать машинку со всех сторон. Профессор Дан уткнулся в фиолетовую папку. Все работали в полном молчании. Морнингстар снял каретку и стал вытаскивать из-под пружин разноцветные провода. Он повернул голову в сторону офицеров. Лицо его было измазано черной и красной красками. - Идите сюда и помогайте! - сердито сказал он. - Сидят, как в театре. Уайт улыбнулся и, сняв пиджак и галстук, подошел к работающим. Профессор Дан пробурчал: - Расселись словно... - из его уст вылетело еще несколько предельно нецензурных слов. Донахью дернулся, будто его ударило током. Уайт покачал головой: - Вот уж не ожидал, что светило науки, гордость Массачусетского технологического института пользуется таким... экстравагантным лексиконом. Профессор поднял голову и рассмеялся. Его морщинистое лицо с мохнатыми бровями стало совсем ребяческим. - У нас в институтской команде регбистов всегда говорили так во время тренировок. А потом приносили друг другу извинения. А драться со мной не советую - мои апперкоты смертельны. Морнингстар заставил Уайта помогать Кристу - нумеровать сфотографированные части машинки и вести их краткое описание под диктовку Дана и Морнингстара. Донахью взял с ночного столика будильник и, подойдя на цыпочках к профессору, поставил перед ним часы. И так же на цыпочках вернулся на свое место. 11 Без десяти минут пять явился Идэ. Он взглянул на чемодан и кивнул головой: - Все в порядке? Терано откинулся в кресле и засмеялся: - Никаких происшествий. Жизнь идет монотонно и безмятежно. Идэ включил радио и стал разглядывать чемодан. Потом присел на корточки. - Странно... - Он покрутил головой. - Я положил нитку на пол в виде буквы "му", но, кажется, не совсем так... этот завиток был больше. А впрочем... Ты подходил к чемодану? - Я ходил по каюте, кружил и подходил к чемодану. Надо было меня предупредить. - Терано улыбнулся. - Или, может быть, проверяешь меня? - Нет, пожалуй, так и было. - Идэ отошел от чемодана. - Все-таки следовало бы поставить на нем сургучные печати и пломбы на всякий случай. Но наши решили не привлекать к нему внимания. - По-моему, следовало бы кроме этой штуки дать нам еще другие чемоданы с дипломатической почтой. Чтобы замаскировать. Идэ не согласился. - Если бы дали еще и почту, было бы труднее следить за этим чемоданом. Хорошо, что не дали больше. Все время трясусь за этот чемодан, не могу спать спокойно. - Ничего не сделается. - Терано встал и проделал несколько движений фехтовальщика. - Мы преувеличиваем опасность. Никто не знает о нашем багаже. А книжка эта интересная, недаром ею зачитываются в Европе... о том, как четверо белых попали в ламаистский монастырь и что они там увидели. Читал и не мог оторваться... ни на минуту. - А я почитаю что-нибудь полегче. О похождениях Миямото Мусаси. - Идэ подошел к столику и вытащил из ящика, книгу в картонном футляре. - Чтобы не заснуть. Терано пожелал ему спокойного дежурства и пошел в 22-ю каюту. После обеда он лег спать, проснулся в половине двенадцатого ночи и пошел подышать свежим воздухом. На верхней палубе к нему подошел пожилой американец и спросил по-японски: - Когда Гонолулу? - Наверно, через четыре дня, - ответил Терано. - Спросите у капитана. Американец подошел ближе: - Зажигалка есть? Спички? Терано похлопал по карманам: - Оставил в каюте. - Слышали радио, последние новости? - Нет. - Немцы взяли Рига, окружили русский около Белосток, русский совсем катастрофа. Терано кивнул головой и хотел отойти, но американец слегка коснулся его рукава, продолжал, коверкая японские слова: - Америка и Япония война нельзя. - Он ткнул себя в грудь. - Мой оффис в Токио, продаю нефть, каучук, покупаю камфара, жемчуг. Америка и Япония... Он пожал одной рукой другую - изобразил рукопожатие. Терано снова кивнул головой и быстро отошел. Подозрительный тип. Может быть, нарочно заговорил, чтобы задержать здесь, а тем временем кто-нибудь залез в 22-ю каюту? Наверно, роется там. А у него в кармане другого пиджака записная книжка - там есть запись о том, когда была произведена последняя проверка упаковки "особого груза". Если прочитают эту запись, могут догадаться, что "груз" едет в чемодане, находящемся в 39-й каюте. Терано почти бегом направился вниз. Подбежал к двери 22-й каюты, влетел в нее, но там никого не оказалось. Осмотрел угол за диваном, открыл шкаф, полез в карман пиджака - записная книжка на месте, заглянул под кровать - все в порядке. Однако тот американец неспроста заговорил с ним. Но с какой целью? Посмотрел на часы - надо подкрепиться на ночь. Терано обычно ужинал по-японски. Он позвонил стюарду. Кривоносый филиппинец принес рис в кастрюльке. Терано полил рис зеленым чаем и съел его с консервами - сладковатыми мидиями, побегами бамбука и маринованной редькой. Зазвенел будильник на ночном столике - без десяти час. Терано пошел на дежурство. 12 Морнингстар осторожно закрыл чемодан и подул на него. - Вот и все. Хирургическая операция окончена благополучно. Он вынул платок, вытер лысину и стал обмахиваться. - Без десяти двенадцать. Управились в срок, - тихо произнес Бузони, укладывая инструменты в замшевый футляр. Профессор Дан громко крякнул, встал с пола и пошел к умывальнику. Помыв руки, он подошел к Донахью и протянул руку: - Прошу великодушно извинить, капитан-лейтенант, за некоторые гиперболические выражения, вырвавшиеся по вашему адресу совершенно непроизвольно. Чистосердечно раскаиваюсь. Донахью молча пожал Дану руку. - За такую работу мы заслужили ордена, - сказал Крист. - Вот именно. - Уайт рассмеялся. - Всех вызовут в Белый дом, президент вручит награды, а в газетах будут напечатаны ваши портреты и подробное описание того, что вы проделали. Профессор сел в кресло, закурил трубку и прогудел: - Никогда барды и менестрели не будут слагать о нас оды, и ни один пес не будет знать о деяниях наших. Таков удел наш. Во мраке творим дела и во мраке растворимся, как призраки. - Я сделаю представление, - сухо сказал Донахью. - Может быть, получите отнюдь не призрачные конверты. - Он обратился к Морнингстару: - Сможем сделать точную копию? Морнингстар пожал плечами: - А почему бы и нет? Устройство переключателя таблиц и перемещения клавишей довольно остроумное, но мы все сфотографировали и набросали схемы. По-моему, вы должны угостить нас шампанским. - Правильно, - сказал Дан. - Моя любимая марка Луи Редерер, гран... Донахью остановил его: - Не торопитесь. Вы свою работу кончили, но самое главное впереди. Надо положить эту штуку обратно. Это самое опасное. Бузони повернулся к профессору Дану и показал головой на Донахью и Уайта: - Это верно, что на их долю приходится самая рискованная часть операции. Ведь их могут схватить полиц... то есть японцы. Профессор вынул трубку изо рта: - Зато они получат следующий чин на два года раньше. За них не беспокойтесь. Их не обидят, и они сами себя не обидят. Донахью стал ходить по комнате, заложив руки за спину. Часто смотрел на часы, подносил их к уху и встряхивал: идут ли они. Он сильно нервничал. Подойдя к Уайту, спросил шепотом: - А вдруг с Пако что-нибудь стряслось? Кто-нибудь из пассажиров задержит его... или он забудет... Уайт усмехнулся: - Трудновато забыть про пять тысяч долларов. Донахью закурил и снова стал ходить по каюте. Профессор вытащил карманные шахматы и стал играть с Бузони. Крист и Морнингстар развалились на диване, задрав ноги на спинки стульев. Крист вскоре захрапел. Бузони сделал мат профессору, и тот произнес несколько энергичных слов. Они начали вторую партию. Вдруг стукнули в дверь - три раза. Донахью замер на месте и бросил сигарету на пол. Уайт вскочил: - Куросиво пошел дежурить. Донахью кивнул головой и, подойдя к чемодану, простонал: - А что, если он... не ужинал? Тогда мы погибли. Он поднес указательный палец ко рту и закусил его. 13 - Добрый вечер, - сказал Терано, входя в каюту. Идэ показал на кофейник: - Я заварил крепкий кофе. Отгоняет сон. - Жалко, что я раньше не догадался. А то сегодня утром... - Терано запнулся, - подумал... есть ли у нас кофе? Идэ кашлянул: - Я открывал часто иллюминатор и, кажется, немного простудился. Приму сейчас лекарство и снотворное. После его ухода Терано налил себе чашку кофе и выпил. Потом выпил вторую. Обезопасил себя с этой стороны - больше никогда не заснет на дежурстве. Но беда подкралась с другой стороны. Спустя полчаса после того как он заступил в ночное дежурство, у него начались боли в животе. Сперва покалывало, потом стало схватывать острее и острее. 14 - Как только выйдет, пойдешь за ним, - сказал Донахью Уайту, затем приказал Кристу: - А вы встаньте у поворота и, если Уайт подаст сигнал тревоги - поднимет обе руки, - пулей к тридцать девятой, стучите в дверь, затем сюда. Уайт прильнул к двери. Началось напряженное ожидание. Донахью стал кружить по каюте, время от времени потирая виски. Профессор Дан, Морнингстар и Бузони начали партию покера. Донахью остановился, ударил себя по голове и произнес свистящим шепотом: - А что, если... не подействует? И он не выйдет никуда? Я с ума сойду. 15 Патентованные пилюли не помогли - они не могли так быстро подействовать. Рези усиливались с каждой минутой. Терано закрыл глаза и скрипнул зубами. Проклятые консервы, это они. Мидии или редька. Наверное, мидии. Он наклонился и прижал руки к животу - не помогало. Помассировал, двигая рукой по часовой стрелке, - стало еще хуже. Он закусил губу и, затаив дыхание, стал считать в уме, но, досчитав до тринадцати, сообразил, что это ни к чему. Схватывало все сильнее и сильнее - терпеть больше было невмоготу. Вынув из ящичка листочек тонкой бумаги, смазал его клеем, потом вытащил из кармана пиджака нитку и застыл на месте. Переждав приступ, положил нитку около чемодана и хотел придать ей вид буквы "хо", но раздумал - не было времени. Он вышел из каюты, последним напряжением воли повернулся к двери и наклеил на дверь бумажку. И тут пришлось выдержать новый приступ - на лбу у него выступил пот. Он прижал руки к животу и медленно побрел вдоль кают. 16 Уайт закрыл дверь и обернулся: - Пошел. Имей в виду: наклеил бумажку. Уайт вышел, за ним Крист. Донахью вынул из портфеля листочек, смазал его клеем, в другую руку взял чемодан и, приказав Морнингстару стоять у приоткрытой двери, вышел. Спустя минуту он влетел обратно с чемоданом, бросил его с шумом на пол и плюхнулся в кресло. - Идите за ними... - сказал он Морнингстару, с трудом переводя дыхание. - Сообщите: операция финита. Все! - Он налил воду из графина и поднес стакан ко рту. Профессор подошел к Донахью и поздравил с успешным окончанием дела. Бузони и Морнингстар последовали его примеру. Дверь распахнулась, вошел Уайт. Он посмеивался: - Куросиво ругается по-японски тонким голосом и бьет себя, очевидно, по щекам. Слышно в коридоре. - А какие у японцев ругательства? - поинтересовался профессор. - Могу вас успокоить, профессор, - ответил Уайт. - Японцы на редкость бездарный народ по части ругательств. Им так же далеко до вас, как детской свистульке до тяжелой гаубицы. - А где Крист? - спросил Донахью. - Крейсирует около клозета, - сказал Уайт. - Наше второе снадобье тоже отлично сработало. - Он вдруг сделал испуганное лицо. - А ты после себя наклеил бумажку? - Какую? Уайт ахнул и схватил Донахью за руку: - Ту са-самую... то-тонкую... Донахью шевельнул уголком рта: - Я всегда все помню. И не развожу истерики. 17 Терано пробежал по коридору, содрал бумажку с двери и, вскочив в каюту, подошел к чемодану. Ниточка лежала на том же месте. Он погладил живот, потом похлопал по нему и широко улыбнулся. Напрасные страхи, зачем пугать себя выдуманными опасностями? Кому взбредет в голову лезть в каюту в половине второго ночи? И вообще в это время никого в коридоре не бывает, а особенно в этом тупике. Правда, какие-то двое, по-видимому пьяные, сейчас стояли перед каютой наискосок от клозета, искали что-то в карманах и на полу, наверное, ключ. Но больше никого в коридоре не было. Он проглотил еще две пилюльки и сел на диван. Хотел прилечь, но раздумал: опасно. Несмотря на две чашки кофе, можно заснуть. Все-таки он здорово переволновался, а теперь наступит реакция. Боль в животе постепенно утихала. Больше нельзя есть в пути никаких консервов и вообще ужинать по-японски. Не стоит рисковать. Хорошо, что Идэ не узнает об этом случае. И о первом тоже. Терано еще раз посмотрел на чемодан. Все обошлось благополучно. Он подумал: "А что, если бы украли чемодан?" У него похолодело внутри от этой мысли. 18 Вошел Крист и доложил: японец вернулся в каюту. Профессор Дан хлопнул в ладоши: - Ну, теперь можно выпить. Выкладывайте, что у вас есть в погребах. Как насчет коньяка хэннеси экстра? Только чтоб был не моложе семидесяти лет. Донахью мотнул головой: - Еще рано торжествовать. Самое главное впереди - проявить снимки. А вдруг не получились? Тогда все пойдет насмарку. - А ниточка лежала? - тихо спросил Уайт. - Лежала. Я ее не сдвинул. - Донахью вынул бумажник и извлек оттуда конверт. - Вручи Пако, расписку не бери. Скажи, что он получит еще. Морнингстар покачал головой: - Значит, шампанского не будет? Нам можно идти? - Идите, - сказал Донахью, - и помогите Кристу. Я не успокоюсь, пока не выяснится, получились ли снимки. Теперь все зависит от Криста. Донахью закурил и поставил локоть на стол. Рука его дрожала, и дым от сигареты поднимался зигзагообразно. Крист тряхнул рыжей гривой и провел пальцем по животу: - Если плохо получилось, сделаю харакири. Донахью брезгливо скривился: - Мне нужны отчетливые фотоснимки, а не ваши разрезанные кишки. Донахью и Уайт остались вдвоем. Донахью вынул из шкафа бутылку шабли и налил себе и Уайту. Они осушили всю бутылку. Открыли вторую. Уже совсем рассвело, когда явился Бузони - как всегда, чинный и строгий - и сообщил, что все снимки получились - ни одного испорченного. Крист не подвел. - Садитесь, пейте, маэстро, великолепное вино. - Донахью хлопнул Бузони по спине. - Почему не пришли все? Я уже перестал сердиться. Берите стакан. Бузони поправил галстук и одернул пиджак: - Спасибо, я не пью. А другие не пришли потому, что пребывают в состоянии крайнего опьянения - все лежат на полу. 19 После ночного дежурства Идэ захотелось проветриться. В последние дни у него совсем не было аппетита и часто побаливал затылок. Он поднялся на верхнюю палубу. На ней было довольно много пассажиров. Очевидно, все, кого качка уложила в первые дни рейса, ожили и выползли из кают. Широкоплечий миссионер долго разглядывал в бинокль островок, затем сообщил красивой седой даме в зеленом пальто: - Это остров Гарднер. На нем, если не ошибаюсь, есть церковь. Смотрите, справа плывет кит, - вдруг закричал он. Пожилой американец в темных очках тоже посмотрел в бинокль и безапелляционно изрек: - Сразу видно, что ваше преподобие не в курсе земных дел. Этот кит входит в состав американского тихоокеанского флота и вооружен торпедными аппаратами и сорокамиллиметровыми пушками. Седая дама взяла бинокль у миссионера. - За китом пенится вода, - констатировала она. - Это настоящий кит. - Пенится вода потому, что миноносец движется со скоростью сорок узлов, - возразил американец. - Марико, идите сюда! - Дама передала бинокль девушке в красном плаще. - У вас нормальные глаза, не пропитанные спиртом. Подтвердите, что это кит, - Советую встать на сторону истины, а не болезненного упрямства, - сказал американец. - Это явный миноносец, мисс Хаями. Девушка рассмеялась: - Я ведь немножко близорука. Боюсь, что опутаю. Вы держите пари? - К сожалению, нет. - Американец покосился на даму. - А следовало бы. Идэ остановился у борта и внимательно оглядел девушку. Судя по имени, японка. А Терано принял ее за кореянку, вероятно, из-за высокого роста. Наверное, гавайская японка - манеры у нее западные, отлично говорит по-английски, без всякого акцента, без труда выговаривает "эль". Марико посмотрела в бинокль, опустила его и бросила лукавый взгляд на американца: - Из этого миноносца только что брызнул фонтан. Миссионер прыснул. Седая дама повернулась к американцу и ласково протянула: - Это, наверное, гибрид. Помесь миноносца с китом. Американец дернул головой. - По этому случаю угостимся гибридом. - Он взял миссионера под руку. - Я ставлю джин, а вашему преподобию придется взять вермут. А нашей даме поднесем коктейль... только томатный. Дама фыркнула: - Я не настолько стара, чтобы пить дурацкие соки. Поднесите мне американский бурбон со льдом. Мужчины ушли в бар вместе с дамой. Марико скользнула взглядом по Идэ и заговорила с проходившей мимо толстой японкой. Идэ побродил минут десять по палубе и спустился вниз. Он сообщил Терано, что таинственная кореянка оказалась самой обыкновенной гавайской японкой. Зовут ее Марико, а фамилия не то Хаяма, не то Хаями - хорошо не разобрал, потому что фамилию произносил американец. Из подслушанного разговора выяснилось, что она постоянно живет в Гонолулу. - Если японка, нам нечего опасаться ее, - сказал Терано. - Но она знакома с молодым миссионером и американцем в темных очках. И при мне стала болтать с толстой японкой, кажется, женой нашего вице-консула в Нью-Йорке. Что-то больно общительна. - Может быть, она наша... только работает по другому ведомству... Идэ пожал плечами: - А может быть, зря подозреваем и английского миссионера, и пожилого американца? Они заговаривали с нами и не боятся попадаться нам на глаза. Я думаю, если за нами ведется наблюдение, то это должны делать незаметно. - Скорей всего, мы преувеличиваем опасность, - произнес Терано, зевая и потягиваясь. - Не так уж страшна американская разведка, как у нас считают. Возьми эту недавнюю историю в Кобэ. Говорили, что американский консул - один из лучших работников их разведки, а на поверку оказался самой обычной разиней. Мы подсунули ему трех наших и дурачим его уже целый год - кормим дезинформацией. И другие американские разведчики, наверное, недалеко ушли от него. У них нет традиций и опыта. Их разведка, пожалуй, напоминает любительскую спортивную команду. - А те шифры, которые имеются у нас в четвертом отделе... их взяли в Кобэ? - Не только в Кобэ. Один шифр мы купили в Португалии у помощника морского атташе, В общем, их разведчики... - Терано махнул рукой. Идэ усмехнулся: - В общем, ты прав. Американские военные пропитаны штатским духом, и вряд ли у них могут быть такие мастера разведки, как у англичан и немцев. Но нам все-таки надо быть настороже, особенно теперь. Если американцы собираются предпринять что-либо против нас, то сделают это к концу путешествия, рассчитывая на нашу усталость и притупление бдительности. Терано кивнул головой: - Успокаиваться, конечно, нельзя. - Лишняя предосторожность никогда не повредит. - Идэ бросил взгляд на чемодан. - Давай теперь и дежурить и отдыхать в этой каюте, а ту совсем закроем. Обезопасим себя на все сто процентов. 20 Гонолулу остался позади. Уайт долго смотрел на угасший вулкан, возвышающийся над городом. Потом перешел к другому борту - отсюда был виден остров Мауи с горой Халекала. У самого борта в шезлонге сидела девушка в красном плаще, японка или кореянка, на голове у нее был белый платок. Она читала маленькую книжку. Уайт замедлил шаг и прочитал на обложке имя японского поэта Китахара Хакусю. Девушка слегка спустила книгу и взглянула на Уайта. Продолговатые глаза, пухлые губы, маленький аккуратный носик, как у японских кукол. Она улыбнулась уголком рта. Уайт кивнул ей головой. - Простате за назойливое любопытство, - произнес он по-японски. - Я люблю японскую поэзию. - Наверно, старинных поэтов. Европейцы обычно интересуются только классиками. - Нет, я люблю и современных. И не только тех, кто слагает танка, но и тех, кто пишет стихи западного образца. Мне, например, очень нравятся Вакаяма Бокусуй и в то же время такие, как Такетомо Софу и Каваи Суймэй. - А я люблю больше стихи. По-моему, танка все-таки ограничивает поэтическую фантазию. Танка вроде сонета, но еще более стеснительна. - Вы живете в Нью-Йорке? - Нет, я живу с мамой и бабушкой в Гонолулу, учусь в университете. Но сейчас еду в Окленд. - Я сперва принял вас за кореянку. - Вы наполовину угадали. - Наполовину? - Мой отец был японец, он умер, а мама моя - кореянка. - Она привстала и поклонилась. - Меня зовут Хаями Марико. Уайт присел около нее. Они заговорили о поэзии. Марико сказала, что из американских поэтов любит Флетчера. - Его стихи очень похожи на японские. Он, наверное, тоже знал японских поэтов. Вы любите его? Уайт наморщил лоб и пошевелил губами: - У него есть одна вещица. Она, наверное, переведена на японский. - Он стал читать: Обломки на берегу, опавшие листья, очертания кровель в синеватой дымке и ветка сломленной ивы... Марико шепотом повторила последние строчки. - Это из сборника "Японские эстампы". Там есть очень хорошие стихи. - Но больше всех мне нравится... - Уайт сделал паузу и окинул взглядом девушку, - Хильда Дулитл... из той же группы. - Она мне немного напоминает Йосано Акико. - Марико слегка покраснела и, отведя глаза в сторону, стала декламировать вполголоса: Сказали мне, что эта дорога меня приведет к океану смерти, и я с полпути повернула вспять. С тех пор... Она вдруг остановилась. Мимо них прошел коренастый, с подстриженными усиками японец. - Он каждый раз смотрит на меня, как удав на кролика, - тихо произнесла Марико. - Он похож знаете на кого? На скупщика живого товара. Наверное, едет в Америку покупать бедных девушек, а потом повезет их в Сингапур... А вы как думаете? Уайт пожал плечами: - Я не физиономист. Но мне кажется, что он не коммерсант. А смотрит на вас потому, что он, как и всякий японец, обладает врожденной способностью ценить все изящное. Марико отвесила легкий поклон. - Спасибо.