м: Ого. Ну а сейчас? - Теперь вкусно, владыка! - Кушай на здоровье. - Велимир пожелал, чтобы одежда, вернее, остатки ее, согрелись и оттаяли - и так и случилось по слову его. Голова хрустела и чавкала довольно проворно, прорывая в тумане тоннели, а начала, согласно повелению Велимира, непосредственно вокруг его тела. За одну минуту голова очистила пространство метра в полтора кубических. Сама же она, в результате интенсивного обжорства, стала походить на футбольный мяч, а не налицо - вот-вот лопнет. И лопнула! Точнее развалилась на две головы, каждая из которых с неослабевающей жадностью ринулась дальше объедать ледяной туман. Через минуту же участь постигла, в свою очередь, обе головы и их стало четыре. Потом три. - Одна из голов, войдя в раж, толстогубой пастью своей подобрала с мерзлой земли корону-браслет, вывалившуюся из разрушенного льдом и морозом свитера, вспыхнула кратким всполохом и даже ойкнуть не успела. - С тупицами всегда так. Жрать только вот этот туман, понятно? - Да, владыка, - чавкая, но внятно ответили шесть голов. Туман не сдавался: на освободившееся пространство тяжело наползали новые клубы: глыбы: волны: - этого лютого морозного нечто, но голов стало двенадцать, потом двадцать четыре, потом сорок восемь, как догадался про себя Велимир, но уже поленился пересчитывать: Головы - несколько сотен их вполне заменили собою тучу, но не сплошную, а комковатую, - посуетились немножко, подбирая последние моли добычи и растаяли разом, никого не поблагодарив за обед из одного блюда. - Вот и опять солнышко выглянуло из-за тучек - противным голосом громко и нараспев сказал Велимир, глядя на небо сквозь обруч-корону. Пальцы, сдавливающие ободок, все время пытались онеметь, потерять чувствительность, но Велимир не позволял им этого, сил более чем хватало. - Теперь делегаты от народных масс интересуются скромно, сохраняя достоинства и приличия: 'Где отныне хранить брыкливую фиготинку с человеконенавистническими и к ним приравненными свойствами?' - И это законный вопрос, господа свидетели, ибо свитерок мой истлел, вместе с полупонтовым карманом, а на руке я уже его носить попробовал, спасибо. - Велимир, продолжая держать обруч пальцами левой руки, оглядел себя с головы до ног. - М-да. Неприглядное зрелище. Некий, прямо скажем, бич бомжущий, а не солидный брокер преуспевающего финансового института! Такого типа и замуж никто не возьмет, не то что на дискотеку: - На Велимире были остатки джинсов на ремне, без обеих штанин, с прорехами, сквозь которые видны были черные трусы в мелкий белый горошек, мятые, но целые, рубашка, свисавшая по плечам крупными лохмотьями, носки черные, чисто хлопковые, один спущен по щиколотку, другой истлел по то же место от воздействия тумана. Кроссовки... вроде бы в полном порядке, как ни поразительно. От штанов джинсовых - ни ремня, ни кнопок, ни содержимого. Велимир порадовался за себя, что деньги он держал совсем не там, где простые люди, а под ногтями: когда было надо - совал руку в тот или иной карман и вытаскивал нужное количество купюр или монет, или жетонов для метро. А ключи? Вот что бы не догадаться - так же и ключи хранить, ногтей-то полно? Вон тот серый мусор у ботинка и есть, вероятно, набор ключей. А это что? Ах, ты мама дорогая! Кирдык служебному мобильному телефону. Велимир почесал обнаженное плечо, размышляя - сумеет ли он своими силами, не обращаясь в сервис-центр восстановить сим-карту? Да вроде пустяки. Главное - не забыть купить по дороге такое же точно 'железо', взамен безвременно усопшего: Или воссоздать, по крайней мере внешне: Нет, не запарно, но лениться не стоит на ровном месте, да и Филарет почуять может. Он пнул холмик из пластмассовой трухи, пошаркал подошвой, затирая его в землю. На прохожих чихать он хотел, никто и не заметит его экстравагантных 'одеяний', но в чем транспортировать сюсенькую короночку с пусеньким камушечком? Прикасаться ко всему этому очень уж не хочется, по крайней мере, сегодня. А придется, здесь же не оставишь. А почему бы, собственно, именно ее именно здесь и не оставить, гори она синим пламенем в геенне огненной! Взять вот так вот - и оставить. Рассказать Филарету, если у того возникнут вопросы, где что лежит, с подробным план-рисунком местности, пусть себе находит и дальше экспериментирует! Да, точно. А если случайный прохожий наткнется, как Светка в свое время, то и в светлый путь: владей, носи. Велимир еще пару минут позволил себе мечтать подобным образом, понимая, что острейшее, лютейшее любопытство не позволит ему бросить на полдороге затеянное, а напротив, подтолкнет на дальнейшие эксперименты и изыскания, отдышался, сорвал с себя висящие и торчащие клочья и лоскуты бывшей одежды, вздохнул и поднял с земли злополучный обруч. Теперь уже правой рукой он упер один край ободка в ладонь, четыре пальца, кроме большого, наложил на противоположный край и сдавил во всю мощь. - Ну, паскуда: Как себя чувствуешь, а? Знаешь ли ты, что паскуда - это субъект, который во зло другим притворяется беднее, чем он есть на самом деле? А? Сомну, с-сволочь... Обруч поддался, сузился в остроносый вытянутый ноль - и медленно распрямился. - Да что за черт? - изумление Велимира ничуть не убавило в нем осторожности и перехватывать поудобнее - наспех совать туда-сюда пальцы и запястья, он не стал, хотя пальцам было: неудобно, не то что бы больно, но... - Такое ощущение, что я сам с собою играю в поддавки и в нападающие. Показалось бы, что ли, чудо-юдо анонимное? Никто не аукнул в ответ, не предстал перед Велимиром в черном или белом сиянии, не захихикал из-за кустов или облака (не съеденного, разумеется, а одного из уцелевших, обычных), не начертал на земле или в воздухе непонятных, но грозных символов... - Ну, ладно. Оставлю тебя здесь, а сам пойду, обновлю себе гардероб и в ближайшем секондишнике на Удельной и да будет имидж мой краше прежнего! - Велимир с усилием разжал онемевшую от напряжения ладонь и в два приема стряхнул с руки вниз, под ноги коронку-обруч. Обруч послушно преодолел метровую дистанцию, неслышно стукнулся в ложбинку между двумя травяными холмиками, привалился наискось и замер, почти невидимый, по плечи в траве, тусклым камешком вверх. - Пока, родной. - Велимир отвернулся и весело зашагал по дорожке, прочь от странного обруча, якобы к выходу. Он не собирался никуда уходить, и тем более оставлять на произвол судьбы недоразгаданную загадку - но кто бы мог знать об этом, кроме самого Велимира, а хранить в себе тайны он умел. Или не без оснований думал, что умел... Концентрация всех его сил, физических и душевных, помешала ему вспомнить об отмене ограждающего заклятия, и, быть может, это спасло немало жизней людям, чьи возможности по выживанию были не столь высоки, как у него... И пятнадцати шагов не успел он сделать, как мир вокруг него изменился... молекулы кислорода, азота, воды, углеродных окисей - словом, частицы воздуха, послушные неведомому повелению, покинули пространство вокруг Велимира и он очутился в безвоздушном пространстве. Видимо, границы этого безвоздушного пространства проходили вплотную к грунту, почти не задевая его. Почти, ибо в тех местах, где все же это случилось, из земли вырвались стремительные фонтанчики из песка, ошметков трав, земляных комьев: Велимир споткнулся и брякнулся на четвереньки. Он хотел вдохнуть - но оказалось, что нечем. Он хотел крикнуть 'прощайте, ботинки!', потому что те лопнули и развалились до подошвы, но звук, не послушался его, ибо не родился. 'Это поправимо' - подумал Велимир, убедившись, что все под контролем и кровь не собирается кипеть, а глаза не выпрыгнули на щеки, надо только добраться до границы воздушного пространства, либо вернуть его на место... Тем временем, облака полностью покинули кусочек небосвода, по которому неспешно катилось солнце, а тот же воздух, так предательски покинувший Велимира, составился в гигантскую линзу, собравшую солнечные лучи с половины неба и сплетя их в ослепительную солнечную молнию, немедленно вонзенную в точку прицела, в то место где замер не успевший стать с колен Велимир. Тут уж вакууму и земле стало не до соблюдения границ: они ринулись друг на друга и земля победила. Но, это уже была и не земля, а котел с кипящей лавой, а на сотню метров окрест от этого невероятного солнечного вторжения, живая природа полегла замертво одинаковым серым пеплом... - Девушка, хочу с вами посоветоваться... - Да, да, конечно, слушаю вас? - В этой рубашке никто не примет меня за кенгуру? - Как вы сказали?.. Нет: Почему вы так решили? Рубашка хорошая, у нас она в одном экземпляре: Просто она, как бы это сказать, с изюминкой - предназначена для людей, предпочитающих собственный стиль в одежде, не такой обыденный, как у больш: Что? Нет, ну что вы, ничего не на пузе, сами посмотрите, а на груди, небольшой аккуратный карман. Очень хорошая рубашка, если что - мы заменим. - Уговорили. Но и это еще не все! Консилиум продолжается, сударыня менеджер, однако следующая тема для обсуждений - брюки. Именно брюки, но не ноговицы, не джинсы, которые весьма надоели мне и чреслам моим своими легконагревающимеся металлическими деталями, не легкомысленные шорты да бермуды, не скрывающие, а наоборот - подчеркивающие недостатки в строении наших несовершенных мужских организмов, не портки, родства и формы не помнящие, но солидные, отутюженные, темного цвета брюки, хорошо сидящие на мне и желательно с обеими штанинами. - Именно такие нам как раз подвезли в понедельник и самые разнообразные. Вот Италия, здесь румыны, это наши, здесь Турция, но достойные шмотки: Давайте подберем для вас что-нибудь хорошее. Вы одни будете брать? - Одни? - Ну, один комплект? - Конечно! Жарко же на улице. А жара - это то, что мне сейчас меньше всего нужно. Вы просто не представляете, какой солнечный удар чуть было не хватил меня только что! - Ну: Вообще-то я представляю, если честно... - Что, и вам тоже душно? Сочувствую. Впрочем, вы все время улыбаетесь и хихикаете, стало быть запас жизненных сил в вас велик и вы легко дотянете до привольного вечера и прохладного хэм-дайкири. А, давайте и те, и другие, я обе пары примерю. Вы же пока сторожите у занавески, отгоняйте репортеров, невеж, зевак, поклонниц и просто любопытных: Но, чур, и сама не подглядывайте! - Ни в коем случае, сударь! Мерьте смело! Велимир зашел за занавеску и с удовольствием сбросил заклинание с голого тела, заменив его по порядку трусами, носками, дурацкой рубашкой с карманом по центру груди - туда немедленно корону, зубчиками наружу; шерстяные, не по погоде, черные итальянские брюки из Турции, ботинки: На ботинки Велимир не поскупился, купил 'бренд', да еще подправил заклинанием, чтобы не жали. Ключи: Потом, дома восстановит... - Ну, что, похож я на юного олигарха? - Стопудово. Вам бы нужен еще мешок с бабошками, для точного сходства, и мерс с наворотами. - А вот же мешок - предусмотрительный Велимир показал девушке и мешок, якобы набитый замененной одеждой. - И теперь уже не говорят 'стопудово', это вчерашний отстой. - Да? Неужели? А как теперь говорят? - Тонна шестьсот. Нет, правда - как я выгляжу - по-взрослому, или не по детски? - А что, есть какая-то разница? Очень хорошо выглядите, я бы сказала солиднее своих лет. Только вот: - Девушка хотела было, да вдруг постеснялась спрашивать, почему тонна шестьсот, при чем тут это, и осеклась. - Да, да? - Уши оттопыриваются. - Это поправимо, как сказал когда-то один ваш поэт - в парикмахерской причешут. Сколько с меня?.. Велимиру было далеко не так весело, как это могло показаться, но он сохранил присутствие духа и жажду во всем разобраться, хотя: Хотя: Слишком многое, увы, и так начинает становиться понятным, но об этом после: Ну, что? Немножко Золушки в благодарность из прихоти?.. Велимир смотрел на толстощекую продавщицу, пыхтевшую над кассовым аппаратом, который никак не хотел открывать кассу: Совсем ведь девчонка - и уже столько покорной усталости внутри: Скалиоз вместе с сутулостью мы убираем напрочь, благо он малозаметен, складочки с шеи убираем, надолго, а саму шейку удлиняем на... семь миллиметров. Ножки - удлиняем на: полтора сантиметра - хватит с нее - и самое чуть-чуть выпрямляем 'иксы'. Губы - самое-самое чуть-чуть наполняем, а щечки слегка подсушим. И талию подсушим. Волосы не должны быть такими тонкими, а прямыми - пусть остаются: Ну и глаза - они, кажется, борются за звание зеленых? - Подсобим. Интересно - станет ли она от всего от этого счастливее? И надолго ли?.. Нет, нет и нет: не знает, что такое пуд - и не страшно, неполное среднее образование пусть таковым и останется, ей за прилавком вполне сойдет. - Отлично! Чек оставьте себе. Зимой ждите опять, приду за валенками. - Преображенная девушка засмеялась. - Приходите. Можете и раньше, мы всегда рады клиентам! - Э, а что у вас с родинкой? - Велимир показал на толстую бородавку у левой скулы, девушка машинально дотронулась и засохший кусочек кожи отвалился и прыгнул куда-то вниз, и затерялся навсегда. - Все, все уже, теперь все нормально. Чао-какао! Девушка растерянно рассматривала в зеркальце место, где раньше была эта ужасная бородавка, когда из соседнего закутка подошла подружка. - Настик! Привет. Обедала? Я тоже нет. Чего смотришь, ну-ка? Ой... Настик, ты чЈ, косметику поменяла? А? Все по Борьке вздыхаешь? Ну-ка, дай-ка я на тебя погляжу: Ой, Ј, калэмэнэ: Зыковская помада... - ЧЈ??? ЧЈ случилось? А, Ирка? ЧЈ-то не так? - Да нет: В общем-то все так, ничего особенного: Просто сияешь как медный таз. Кстати, не забудь мне отдать пятихатку до среды, как обещала. Ну, короче, я пошла работать, не всем же в зеркало смотреть... *** - Але? Фил, ты? Как у вас там? Что? У меня тоже нормально. Относительно нормально. Ну не по телефону же докладывать. Где вы сейчас? Да, угу. Могу, конечно. Еду уже. Еду. Да. На месте расскажу: Вполне, даже меньше, чем через полчаса. Встречайте цветами. Стой! Папку нашли? С подписями? Караул: мы богаты! Лечу!.. - Что это вас занесло на Петропавловку? - Велимиру все стало ясно насчет Фила и Светы, стоило только посмотреть на них. Со Светой вообще вопроса не было - только что не летала, но даже и в привычной гранитной невозмутимости Фила ощущалось нечто просветленное, намек на собственную улыбку, или отблески от Светкиных... - Это я уговорила Филечку сходить и своими глазами посмотреть на улицу Времени. Во всем мире нет такой, а у нас есть. Погляди, Вилечка! Ой, какая у тебя рубашка: забавная. - Наследство из Турции. Да, мэм, вижу. Рад за нас за всех. Но. Прежде, чем мы начнем мыкать счастие в три горлышка, я обязан, как честный человек и примерный работник, доложить по инстанции о результатах проделанного. И сделать это тет-а-тет, дабы не хвастать своими успехами публично, если это будет сочтено успехом, и не огрести на орехи публично же, если победу мою столоначальник признает поражением. Не при девушках, короче. Да, Фил? - Ой, да больно мне нужно слушать ваши секреты! Мы тут тоже такое пережили на Крестовском.. Все, Филечка, я молчу. Я пойду пока на скамеечки, колокола послушаю. - :оже сходным образом думаю. Но не может же такого быть, чтобы он совсем с деньгами блефовал? Есть где-нибудь в сейфе - и это главное. Дожмем. - Кто бы сомневался. Завтра к одиннадцати и подойдем. Вдвоем. Кстати, надо нам подумать насчет Светкиной доли, это же не предусматривалось: - Велимир ухмыльнулся в ответ... - Не стоит беспокоиться. Сердце подсказывает мне, что мы ее не обидим. Так, говоришь, совпадение? - Безусловно. Просто они нас как-то случайно выследили, но дело не в Светке, абсолютно точно. - И ты прав. Дело вот в этом. - Велимир похлопал по карману. - Угрюмая штуковина. - Я тоже хочу ознакомиться. Кстати, не припоминаю тебя таким дерганым. Давай сюда. - Завещание написал? - Давай, давай. - Ты что, прямо здесь затеял испытывать? Обалдел? - Не учи. Вы со Светой погуляйте пока, по направлению к ее дому, там поужинаем в домашних условиях, а я смотаюсь на Елагин, цепочку покручу-поверчу. - Цепочку? А: Ну-ну. На, только аккуратнее. - Велимир осторожно выудил из кармана обруч и протянул Филарету. - Суй сюда. - Велимир послушно вложил корону в одно из отделений кожаного бумажника, подставленного Филаретом. - Ладно, мое дело предупредить. В крайнем случае, денежки мы со Светой распилим, вместе с твоей долей. - Пуганый уже. Света, велкам! Всем по коням. - Мальчики! Вы слышали какой ужас в Сосновском парке сегодня был? - Нет. - Нет, Светик, а что там такое? - По радио передали, что туда рухнул метеорит и полпарка разворотило. Там теперь одна большая воронка! Про пострадавших пока ничего не сказали. Вот ужас! Велимир криво улыбнулся. - Нет, Светик, все как всегда переврано. Я как раз мимо проезжал. Там было что-то вроде сильного пожара. Выгорел небольшой участок. Но уж выгорел дотла. Думаю, там напалмом баловались - такая черная плешь без единого деревца: Но не более того. - Да, а может, это еще про другое место говорили? - Вряд ли. Так, друзья. Встречаемся через два часа: у фонтана. Света, это фонтан, который возле твоего дома. Вы с Велимиром гуляете, ходите, где хотите, но не опаздываете. А я подъеду и постараюсь тоже не задержаться. - Но... - Все, Света. Дело есть дело, нам завтра деньги получать. Сверяем часы. Расходимся. Свете очень не хотелось терять из виду Филарета, но, привыкшая беспрекословно выполнять повеления начальства, ослушаться она не посмела. - Вилечка, а куда мы пойдем? - К твоему дому, как нам и приказано. Пойдем пешком, останавливаясь, где захотим, по любым нашим надобностям и прихотям, а как устанем - в седло и к фонтану! Ок? - Да. Вилечка: А мне Фил сказал, что вы оба не простые люди, а со специальными способностями. - Да неужели? - Да, только не сердись. Я ведь никому-никому не скажу! - 'Это точно, - мысленно согласился с нею Велимир, - не скажешь'. - Мы с Филей такое пережили на Крестовском! Нас там один цыган так напугал!.. - Да ты что? - Велимир уже слышал об этом эпизоде от Фила, но в самых общих словах, а от Светы многого не добиться, даже и пробовать нет смысла, поскольку она большую часть событий была в обмороке, или с замороченым зрением. - Да. Но Филичкин его потом тоже припугнул будь здоров, да и меня заодно, что я поверила, что он ему голову отрубит! Ой, кошмар!.. - Отвлекись, дорогая, все позади. - Да я и то. Вилечка... - Да, мэм? - Не называй меня мэм! Пожалуйста. Вилечка, а что с тобой такое? - Какое? - Тебя как подменили, ты у нас сегодня какой-то примороженный, нет, правда... - Примороженный? Скорее, пережаренный. Нет, Светик, все ок. Я бодр и прекраснодушен. Твоя моя понимай? - Понимай. Вот теперь другое дело, а то ты словно не в своей тарелке. Может: ты ревнуешь? - Чиво??? - Ладно, а вот у меня хорошее настроение, просто чудесное! Вилечка: - Велимир почувствовал, что в девушке вопросы выстроились в такую длинную очередь, что ее смело можно было бы протянуть до Москвы и обратно, и решил принять меры. - Погоди: Я мигом. - Он подбежал к уличной продавщице игрушками, неловко притулившейся вместе с лотком как раз возле Прачечного моста, рядом с Летним садом, почти не глядя купил какую-то дрянь, подменил ее в руке и тут же вернулся. - Держи-ка! - Что это? - Укрепитель хорошего настроения. Давай, попробуй! - А, знаю, это мыльные пузыри пускать. Мы в детстве часто... - Почти угадала. Выдуй-ка пузырь-другой-третий, не бойся... Света взяла рамочку в руки надула щеки и послушно дунула. Но вместо мыльного пузыря выдулась радуга-дуга, метра в три от края до края и в полметра шириной. Она медленно поплыла над молодыми людьми, заколыхалась и исчезла. - Ой, как это?.. А можно еще? - Нужно. Света дунул еще раз и радуга вышла еще ярче, еще больше. Шли они по самой набережной Невы, одни, густой поток автомобилей словно бы отделял их от всего остального мира. Очумевшие в пробках ездоки высовывались из окон, смеялись, некоторые давили на клаксоны, но Велимир и Света не обращали на них ровно никакого внимания, он по очереди выдували радуги, соревнуясь, у кого получется лучше. Победил, конечно, Велимир, он с такой силой дунул, что рамочка сломалась, а последняя радуга вымахнула коромыслом в полнеба, широченная, как мост, так что другое плечо ее уперлось в набережную на противоположном берегу, как раз возле старинного революционного крейсера. Но и эта радуга через минуту растаяла и Света, все еще смеясь, жалобно захныкала... - Еще хочу!.. Вилечка, ты такой классный! А что ты еще умеешь? А ты меня научишь?.. - Фил научит, он не хуже умеет. Но нам пора смешаться с толпой, затем вынырнуть из нее, захватить транспортную единицу и мчаться к твоему дому, на место встречи. Фонтан, по замыслу архитекторов, должен был дарить жителям микрорайона прохладу в знойные дни, а безмятежным влажным плеском струй размягчать натянутые нервы горожан, но водоводы не работали и на дне бассейна скопилось немало мусора. Кое-что из него пахло: Велимир втихомолку приказал падали не смердеть и оставшиеся до срока десять минут они со Светой провели в приятном полуфлиртованном трепе. - Однако, опаздывает наш босс. - Вилечка, пять минут только прошло. И начальство не опаздывает, а задерживается. Вот увидишь, сейчас он придет. - Велимир неопределенно шевельнул бровью и вздохнул. Но прошло еще пять, и еще десять минут, а Филарета все так и не было. Тут уже и Света забеспокоилась. - Мы же ему можем позвонить, я и забыла! Сейчас: Виля, а труба не отвечает: Может, он в метро? - Может быть: - Велимир решил про себя, что еще они подождут... пятнадцать минут, для очистки совести, а потом он расправит возможности и понюхает, попытается определить - где и что случилось с Филаретом: Давно ему не было так: Так: Не по себе: Но самое главное, надо будет засечь - где теперь эта корона?.. А?.. - Вилечка: Ой, я тебя напугала? Ты аж вздрогнул: Извини, я тоже вся на нервах. Нет, ну в самом-то деле. Может быть переговоры неудачно пошли?.. Идет! Ур-ра-аааа! - И точно, на исходе сорок четвертой минуты после им же обозначенного срока, Филарет выбрался из такси, притормозившего с противным визгом, демонстрирующим усердие водителя, у самой кромки тротуара. Света не выдержала, сорвалась со скамейки и побежала навстречу. Фил не пошатнувшись выдержал ее прыжок с поцелуем, прикоснулся ответным и - видно что с усилием - улыбнулся Велимиру. Был он бледен, но жив и здоров. - Филечка, что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь? Ты такой бледный?.. - Да, пустяки. Это меня по пути радикулит прихватил, повернулся неудачно и вроде как защемил нерв. Сейчас все пройдет, уже проходит. - Гм: Вечером надо будет по телеку поглядеть, - брякнул Велимир, якобы ни к селу, ни к городу, - не упал ли где еще один метеорит? - Все прикалываешься: Надо было предупредить. - Я предупредил. - Мальчики, вы о чем? Филя, ты все сделал, что собирался? - Да, все отлично. Завтра деньги, сегодня ужин. - Ура! Филечка, Велимир сейчас, когда мы гуляли, такую игрушку с радугами нашел, просто суперски! Мальчики, есть хотите? Все ко мне! Я все очень быстро приготовлю! А хотите - Татке позвоним? - Нет. - О, нет! Завтра что угодно, а сегодня без Таты, в узком рабочем коллективе. Вообще говоря, поесть бы не мешало. Вил хорошо себя вел? Не приставал, не обижал? - Нет, нет, что ты! Вилечка хороший! Филя, а ты же на машине приехал, почему у тебя трубка не отвечала? Мы переволновались, не знали, что и думать! - С трубой отдельная история, я уже новую купил, потом номер запишете... Пошли, что ли, чего стоим?.. Уже в квартире выяснилось, что все есть в холодильнике для праздничного ужина, кроме хлеба и фруктов. Света ринулась было бежать покупать, но мужчины дружно воспрепятствовали этому. Стали судить и рядить, кому из мужчин отрывать задницу от кресла, аргументы разбивались о контраргументы, апелляции к совести - о нравственную глухоту обоих участников. Наконец, решили разыграть это дело шахматной партией. Света тем временем поставила в духовку будущее жаркое, а сама объявила 'мальчикам', что идет в душ, пока они разбираются, и что таких ленивых брокеров давно пора поганой метлой, она бы сто раз уже сбегала и вообще бедные женщины, а мужики трутни. Света совсем не чувствовала усталости, наоборот, волшебное настроение никак не желало проходить, она была счастлива! Дело сделано, деньги будут, Вилечка просто прелесть, а Фил: Она его ждала всю жизнь, она мечтала о нем - и вот он рядом... Вдруг ей захотелось неслышно выскользнуть из ванной и неожиданно предстать перед Вилом и Филечкой, может быть даже смешно напугать: Она так и сделала и тихонечко пошла на голоса: Но голос был один, видимо, проигравший уже пошел в магазин, а оставшийся разговаривал по телефону. Странно: Что это??? Света прислушалась и обомлела: не может человек быть настолько другим! И человек ли?.. Голос почти тот же, узнать можно, но тон, но слова, но... - Я это, Федоровна, я! Где Лешка??? Что за фокусы-мокусы, почему с вами теперь только по телефону связь? А когда будет?.. Позарез нужен, понимаешь, позарез, а он там охотится! Ты меня знаешь, я по пустякам не тереблю: А почему не сказал? Он же знает, что я здесь не груши околачиваю?.. По кочану! Потому что ситуация вышла из берегов и мне ее не унять. Да! Все очень неожиданно прояснилось в худшую сторону. Не важно что. Не твоего ума дело. Ага, вот так. Мне не по силам, повторяю. Если кто и может сладить - то разве что Леха. Да и то неизвестно: Что? Вот именно, правильно соображаешь, вплотную столкнулся, ближе не бывает. Короче, позвови его немедленно: А когда будет? А кто знает??? Я больше не могу, понимаешь, не могу ни ждать, ни терпеть. Да, именно страшно: именно в штаны: Либо он перестает в прятки-жмурки играть и мчится сюда, и я ему все доложу и подсоблю, чем смогу: Либо завтра же - край послезавтра, возвращаюсь на Тибет, я свое здесь пожил, теперь у себя хочу и подольше. Точка. Привет от дяди іси. Так и передай. Мертвой рукой Света толкнула дверь, другую прижала к горлу - что он говорил, почему он так смотрит?.. Кто он?.. Кто: вы? - А, уже помылась?.. Не трепещи, юная, ты не должна была слышать и видеть сие, поэтому забудь. Поди, еще разок прими душ и возвращайся веселой, как была, изнутри, а не по повелению. Ступай... - Ну, что, мальчики? Ага, испугались! Кто выиграл, кто проиграл? Что, уже сходили??? А кто? Я вас обожаю! Все, все, бегу на кухню! ГЛАВА БЕЗ НОМЕРА - И что, Лешенька? - А что - что? Пожалуй, и в самом деле опять съезжу куда, теперь уже на Брянщину, в лесах поохочусь. А то этот вот 'дуст' совсем измаялся за неделю, дурь из него так и прет. Все бы ему бегать по лесам и полям, да лаять, да оборотней с упырями гонять, другого счастья не надо. И мне тоже. Что заулыбался? да, о тебе речь. Я тебе гавкну сейчас, я тебе гавкну... - Погоди, Лешенька, а как же: То есть в город ты не поедешь? - У-у. Нельзя, баб Ира. Это заман. Это все повалило - чтобы меня туда выманить. Да не пугайся ты так, в самом-то деле! Сядь, бабушка, все хорошо, все нормально. - Тебя выманить??? Значит этот старый козел... - Нет. Дядя іси ни при чем. Судя по всему, он действует честно, просто его втемную используют. Даже и без обмана, но как бы рикошетом. Обман бы он почувствовал, тот еще жучина. Догадываюсь, каково ему пришлось... - Точно ли без измены? - Точно. Я бы почуял. - И я бы почуяла, не чутьем, так сердцем. Значит, если еще будут звонить?.. - Нету меня в деревне. Уехал - никому не докладывал. Трубу тебе оставил, как обычно. - Тут к тебе целая делегация приходила намедни, из наших, из местных. Приходили-то ко мне, а просят про тебя. Хотят, чтобы ты на сходе выступил и объяснил перспективы. - На фиг! Я им не цыганский барон, сами взрослые. Что за психология такая колхозная, не могут они без председателя! - И не председатель, а уважают. Так от веку заведено. Ты ведь теперь у нас самый-самый, хоть и молоденький. Это же не на должность, а поговорить, понять, чтобы с оглядкою друг на друга, не вразнобой. Община, Лешенька, не колхоз, колхозов отродясь здесь не знали, не ведали. - Никак без этого? - Что делать Лешенька, обычай таков. - Ладно, вернусь с охоты - устроим вече, скажи им. - А если Юлечка, или Женечка Мавридина позвонят? Нинка с бакалеи рассказывала, что обе на тебя Капустиным приворот заказывали. Главное дело, обе тайно, а все равно все все знают. Но ты даже не беспокойся, я и без сплетен всю чую и все перехвачу, когда надо. Юля-то - год как замужем, а все равно... - Да, мне равнобедренно, пусть себе колдуют, раз нравится. Приедут из города - встретимся, а так - ни для кого меня нет: Ну-ка лежать! Совсем развинтился, гусь мурманчатый! Жратву почуял, а ведь я его утром кормил... - Сам разбаловал. Он и не злой, я же не спорю, а как бы - озорник. Против него даже Васька с Шимкой помирились, вместе интриги из-за печки плетут, за то что они их все гоняет да обижает. - Ну уж и обижает! Просто ему играть хочется, а в твоей избе простора нет. Обижать я ему запретил - за своих не бойся. Зря не хочешь переезжать ко мне, объективно мала у тебя жилплощадь для всех нас скопом. Я тебе за пять минут все переправлю, захочешь - так и с избой вместе, во дворе полно места. - Какая есть. Нет, Лешенька, избушка моя, как ты ее называешь, хоть и не твои хоромины, старше Стеньки Разина, родная, всегда со мной была, теперь навеки здесь стоит, и я при ней буду, пока жива, а в тесноте - да не в обиде. Тесно - только потому и тесно, что твоему оглоеду не побегать, не развернуться, а сама изба просторная. Да и не велик путь - от тебя ко мне на соседнюю улицу: Я тебе покушать приготовила, первое, второе, да салат по-городскому, да кисель, да к чаю напекла! Давай-ка поешь, исхудал ведь как, одни глаза остались. - Ни фига себе исхудал - девяносто семь кило! Если бы не качался и не бегал - так уже был бы, твоими стараниями, колобок в сметане! - Это что, почти шесть пудов по-старому? Ну и где они в тебе? При твоем росте и не видать ничего, одни ключицы торчат! Все равно кушать полезно, сейчас я принесу и сама заодно, еще ничего не ела за весь день. Леша... - Что, Леша? Ну что ты так смотришь? Ну вот: Только этого не хватало! Все же в порядке? Все нормально, бабушка. Я тебе говорю, я обещаю, ну пожалуйста... - Это они тебя опять извести хотят, что подманивают? - Кто - они? - Не знаю: ты же не рассказываешь, кто? Адовые. - Гм: Если я что-то понимаю в абстракционизме: Короче - не извести, баб Ира, хуже. Гораздо хуже. А я пока не готов... ГЛАВА 14 - Самое мощное препятствие любовному грехопадению - это многовековая мудрость человечества, на которую всем начхать. - Филарет крякнул, но все же спросил, как ни в чем не бывало... - Ты это к чему? - Абстрактно, в порядке самосовершенствования, ни на что не намекая, ни на тебя, ни на некую С... Встретились прямо на Невском, у входа в 'Центр', внизу, ровно в одиннадцать часов, потому что Арсений Игоревич хотя никогда не опаздывал, а и раньше на работе не появлялся. Велимир оказался на месте встрече первым, но и Филарет отстал от него на какие-то секунды. Вчера они праздновали долго и скромно, до полуночи, почти на трезвую голову, бутылка бургундского не в счет, да и ту втроем опустошили едва до половины. Потом Велимир встал - пора, дескать, домой, но и Филарет, Свете и Вилу на удивление, тоже засобирался, оговариваясь какими-то важными домашними бытовыми делами: Вил уверен был, что Филарет тень на плетень наводит, а сам вернется ночевать; видимо, и Света догадалась об этом же, либо он ей незаметный знак подал, поскольку она моментально успокоилась и обоих поцеловала на прощание в щечку, по-сестрински... Но это было вчера, а сегодня пришел день, который сулил много нового, да мало хорошего: Так думал Велимир, так думал и Филарет, хотя оба они вовсе не сговаривались в думах своих, да и хорошее с плохим понимали для себя не одинаково. - Привет. - Привет. - Как?.. - Все нормально, а у тебя? - Та же фигня. Папка, надеюсь, с тобой? - Угу - Филарет качнул рукой, показывая драгоценную папку с документами. Велимир уже не так строго таился и расправленного наружу чутья хватило почувствовать легкое-прелегкое подтверждение своим домыслам насчет Филарета... вернулся и ночевал. Счастливчик... - А тебе какое-дело до этого? - Ты о чем? - Сам знаешь, о чем. - Ну, извини, позавидовал, не больше. - Ладно. У меня неважные предчувствия насчет итогов предстоящего совещания. - Только предчувствия??? Ты неисправимый идеалист, Филарет Ионович, если рассчитываешь, что наши деньги так легко разменяются на 'ихние' документы. Впрочем, мои предчувствия подсказывают мне, что мы с тобой все равно сумеем добиться справедливой оплаты нашего труда. - Федотович. - Да, точно, Федотович. Ну, извини еще раз, опять ошибся, теперь не забуду. - Извиняю, хотя ты ошибся намеренно. Поднимаемся? - Веди, командир, я прикрою тыл. В приемной оба переглянулись и дружно качнули головами один другому... Игоряныч просто глупец, что променял Светку на Илону. Буквально несколько дней их не было в конторе, но за это время они успели притереться характерами, сдружиться в какой-то мере, девушку понять и узнать, если уж не друг друга: Светка-красавица оказалась, при ближайшем рассмотрении, добрейшая душа, настолько беззащитная и доверчивая, что от этого производила впечатление набитой дуры, а ведь она вовсе не дура: Не Архимед, не академик Абрикосов, но и не Илонка: Эта тоже смазливая, тоже высокая, но... - Совсем другой сорт, правда? Илюша, а что, шеф разрешил курить тебе прямо здесь, в предбаннике? - Тебя не спросил. Велено подождать, он занят пока. Вилюша- :ша. С волосами ты лучше смотрелся, не таким уродцем. На крутого пацана все равно не тянешь. - У Илоны и раньше матерные слова слетали с языка легко и быстро, как капель весной, но это в кулуарах, а здесь же она официальное лицо... Ну-ну, быстро освоилась с ролью главной наложницы... - И чем же он занят? - Илона обернулась и слегка умерила гонор: бас Филарета и прямой немигающий взгляд исподлобья всегда охлаждающе действовали даже на Арсения Игоревича и его заместителей, включая начальника службы безопасности. - Он с Москвой разговаривает, Филарет Федотович, скоро закончит. Если надо будет - примет. Как только вот эта лампочка погаснет, я сразу же зайду, спрошу и вас позову. Присаживайтесь пока. - Да мы войдем сами, с вашего позволения, он нас охотно извинит, поскольку наши новости поважнее московских и уж всяко приятнее для него. - Точняк. Я пришел к тебе с сюрпризом, рассказать о депозите: Ой, ты чего это раскашлялась? Хочешь, я тебе по спинке похлопаю: Как братан братана, а, Илона-джан? - Илона бросила в пепельницу недокуренную 'вирджинию' и зашлась в неожиданном кашле, не в силах его унять, она еще пыталась показать руками, что к шефу нельзя, но кашель усилился, потекли слезы, сопли и девушка опрометью бросилась из комнаты... - Клоун и есть клоун. Зачем тебе это? - Из анбиции. Как только она домчит до туалета, все сразу и кончится. Как вернется - опять начнется. И так три раза. И в следующий раз она будет со мною вежлива не менее, чем с тобою, неопрятно обросшим на затылке. - Да? Тогда ладно. А будет ли этот следующий раз? - Не знаю. Так мы заходим? Нет, но каков кобель, слюшай. Адин девушка, другой девушка... - За мной. Арсений Игоревич заткнулся посреди фразы и даже прикрыл трубку рукой, чтобы пригасить голос невидимого собеседника, а точнее собеседницы, питерской и досужей, как безошибочно определили оба вошедших, Филарет и Велимир. - Одну секундочку: Ну, все: Женя. Тут у меня встреча, я после перезвоню: Обязательно перезвоню и обговорим детали предстоящего совещания. Да. Не забуду и сразу же перезвоню. Пока. Обнимаю... - Присаживайтесь, господа. Дружок из белокаменной. Зовет в гости, а на самом деле хочет подписать меня на один любопытный инновационный проект. Впрочем: С чем пожаловали? Со щитом, или на коне? - И со щитом, и на коне, Арсений Игоревич. Вот документы. Все в лучшем виде для всех нас. Все бумаги составлены четко, без рифов, все необходимые подписи и печати находятся на своих местах, все подлинные. - Отлично! Ве-ли-ко-лепно! Ну-ка, разрешите взглянуть? - Филарет сам раскрыл и в таком виде протянул папку начальнику. Тот бережно подхватил ее обеими руками, энергично и грузно плюхнулся на стул, чем вызвал у Велимира неодобрительное покачивание головой и сходу углубился в изучение документов... На мгновение рассеянно поднял голову... - Кофе, чай? - Так постоим. - Что?.. - Мы с Филаретом Федотовичем только что пили кофе, не хотим. - А, угу... Арсений Игоревич увлекся чтением не на шутку, румянец на его белом лице разгорался все более, пока не залил все щеки и не двинулся дальше, на лоб, за уши, под тесный галстук: Похоже, он врал и навар обещался быть больше, чем восемьсот тысяч минус двести тысяч... - Великолепно. Господа - Арсений Игоревич встал, Филарет и Велимир последовали его примеру - от лица службы выражаю вам полный респект и благодарность! Это именно то, что нам нужно. Безукоризненно. - Ништяк! - О, вы как я погляжу, гм, очень коротко постриглись? - Да, из соображений гигиены и моды, Арсений Игоревич.Кроме того, бритая голова - это парик в стиле ню. Плешь, типа скрывать. - Раз вам нравится - тогда конечно. Внешний вид работника должен быть опрятным, это не обсуждается, но вовсе не обязательно одинаковым - время мирное и мы не на флоте. А у вас как, Филарет Федотович? Хорошо выглядите. - Спасибо, Арсений Игоревич. Хороший день, хорошие новости. Когда и где мы сможем получить 'аккорд'? - Что? А, деньги? Без вопросов, хоть сейчас. Куда я ключи: Нашел. Помнится, мы договаривались насчет двадцати тысяч условных единиц на вас двоих? - Двухсот. - И мне помнится, что двухсот, Арсений Игоревич! И что-то связанное с евро, да, Фил? - Неужели двухсот? Невероятно. - Двухсот. - повторил Филарет. - Двадцать тысяч предполагались в том относительно неудачном случае, если на найденных документах не обнаружится необходимых подписей. Все подписи на месте. Документы - у вас в руках. - Разве? Погодите, господа. Давайте-ка успокоимся и непредвзято во всем разберемся. Присаживайтесь, разговор серьезный и деловой. Чаю, кофе? - Велимир и Филарет опять отказались. Когда все присутствующие расселись по местам - шеф во главе, за своим столом, брокеры за торцевым, лицом друг к другу, - Арсений Игоревич откашлялся и продолжил (специальная кнопка под столом, на которую он нажимал коленом, не действовала, но об этом знали только Филарет и Велимир)... - Напомню: вы оба имели к сделке довольно косвенное отношение, я имею виду - к самой сделке, к содержательной ее части. Когда с нашим работником, Андреем Ложкиным, случилась трагическая: неприятность, вам было поручено довершить некую документальную составляющую незавершенного, в силу этой трагедии, дела, сделки. С чем вы благополучно справились, как я только что честно и четко отметил: Пока я все правильно говорю? - Пока да. Кроме суммы. Было назначено двес