ной христианской религии были внутренние враждующие части, не говоря уж о коммунистической идеологии. 276 УРОВНИ ИДЕОЛОГИИ В идеологии западнизма можно выделить три уровня -- элитарный, пропагандистски-просветительский и житейский. Первый уровень образуют сочинения, претендующие на научность, внеидеологичность, творчество. Тут действительно делаются и научные открытия -- идеология питается соками науки. Идеология тут облекается в форму высокого профессионализма. Профессиональный уровень в отношении отдельных проблем, конкретных деталей, эрудированности и формального аппарата тут довольно высок. Но он уживается с банальностью выводов, с игнорированием объективных законов социального бытия, с предрассудками и предвзятыми установками. Второй уровень образует множество книг, статей, лекций и докладов широкого круга специалистов, занятых обучением студентов, выступлениями на конференциях, популяризацией и пропагандой идей, журналистикой. И третий уровень образуют средства человеческой деятельности, которые так или иначе могут быть носителями идеологии, -- фильмы, романы, телевизионные передачи, школьные уроки, повседневная пропаганда и даже реклама. Различия этих уровней настолько значительны на первый взгляд, что идеологи высшего уровня никогда не признаются в том, они делают общее дело совместно с идеологами низшего уровня. Тем не менее они делают общее дело. Тут имеет место разделение труда в интересах выполнения разнообразных функций идеологической сферы. Одно дело -- выработать рафинированную идеологическую идею с учетом состояния науки, общественного сознания, политической и экономической ситуации и т. д., и другое дело -- вдалбливать эту идею в головы обывателей, по необходимости придавая ей примитивный вид. Такое "вертикальное" разделение функций имело место и в идеологии Советского Союза. Аристократы ее, которым было дозволено быть запанибрата с западными коллегами по профессии, с презрением относились к рядовым пропагандистам, поносившим последними словами западных коллег советских идеологических ари- 277 стократов. Однако рядовые пропагандисты лишь обнажали суть того, что сочиняли аристократы марксизма-ленинизма. Как о коммунистической идеологии нельзя судить лишь по сочинениям Маркса, Энгельса, Плеханова, Ленина и других видных теоретиков марксизма, а нужно опуститься на уровень, на котором идеология поступает к массовому потребителю, так в анализе идеологии западнизма нужно принимать во внимание не только элитарный, но и примитивный потребительский уровень. Идеология для всех одна. Если бы можно было извлечь ее из связи с другими явлениями, в которые она погружена, обнаружилось бы, что она с интеллектуальной точки зрения примитивна на всех уровнях. Различаются, строго говоря, не уровни в ней как таковой, а уровни общих контекстов, в которых она вырабатывается, сохраняется и распределяется. Непримитивны и даже нарочито усложнены эти их контексты. Пилюли идеологии сами по себе не настолько приятны, чтобы люди стали их глотать добровольно и с удовольствием. Они подслащиваются более приятными "веществами" и растворяются в них, чтобы люди могли поглощать их, даже не замечая того. Идеологическая обработка населения западных стран вообще построена не как принудительная обязанность и дополнительная нагрузка, а как развлечение и полезная для потребителей идеологии деятельность. ВНЕКЛАССОВОСТЬ ИДЕОЛОГИИ ЗАПАДНИЗМА Идеология западнизма не является идеологией какой-либо социальной группы, партии, слоя или класса. Она есть идеология внегрупповая, внеклассовая, всеобщая. Это не значит, что ее принимают все граждане, все группы, все классы. Это не значит, будто она объединяет все категории и группы граждан, будто она выражает их общие интересы, будто она является идеологией "классового примирения". Это не значит, что она входит во все идеологические концепции и частные идеологические феномены, существующие на Западе. 278 Это означает, что ни один класс, ни один слой, ни одна партия и ни одна социальная группа не заявляет о ней как о своей идеологии. Она возникает, сохраняется и распространяется как особый и самостоятельный элемент общественного устройства. Ее положение в этом отношении сходно с положением государства. Она сохраняет этот статус, если даже отвергается какими-то людьми или группами людей, подвергается критике в каких-то ее проявлениях. Она живет, поскольку она есть сфера жизнедеятельности большого числа людей, занимающих стабильные позиции в обществе, имеющих влияние и сбыт своей продукции, способных отстоять свое положение. В поле влияния идеологии находятся так или иначе все граждане общества, включая и враждебно настроенных. Раз люди читают книги, газеты и журналы, раз они обучаются в школах и университетах, раз они смотрят фильмы, телевидение и рекламу, раз они слушают своих политиков и общественных деятелей, раз они участвуют в каких-то общественных действиях, они вольно или невольно впитывают в себя идеологию западнизма, подвергаются идеологической обработке ("оболвани-ванию"). И тем самым они поддерживают идеологию. Потребляя продукцию идеологии, они дают ей возможность существовать, -- они тем самым питают идеологию. Они просто не могут от нее избавиться, если бы даже захотели. Идеология западнизма в этом смысле есть дело всего общества, всех групп, слоев, классов. Идеология западнизма испытывает влияние других идеологических феноменов и сама влияет на них. Но в нее не входят никакие частные идеологии -- она есть особое явление сравнительно с ними. Идеологическая сфера Запада включает в себя многочисленные частные идеологические образования и идеологию западнизма как идеологию общества в целом, основанного на запад-низме. Повторяю, подобно государственности, она есть идеология целого и целостности общества. Должен заметить, что и в этом отношении идеология западнизма не является исключением. Советская государственная идеология с самого начала заявила о себе как об идеологии всех "трудящихся", всего общества. Там не было особых идеологий для рабочих, крестьян и 279 служащих. Насмехаясь над коммунистическими идеями дружественных классов и бесклассового общества, идеологи западнизма сами проповедуют идеи классового примирения и единства интересов различных слоев населения, что, как и в случае с советской идеологией, имеет известные основания. Кстати сказать, эта проповедь есть одна из функций идеологии западнизма как идеологии целостности общества. Неклассовая идеология западнизма, как я уже заметил, не предполагает, что с ней все согласны и все принимают ее. Она имеет противников. Многие безразличны к ней и вообще понятия не имеют о том, что таковая существует. Тем не менее она по бесчисленным каналам господствует над сознанием людей. Ею пропитана вся атмосфера, которою дышит сознание людей. Избежать ее власти просто невозможно, живя в западном обществе. Оказывая влияние и не враждебные ей умонастроения, она борется против них не менее ожесточенно, чем религиозные учения прошлого с ересями. ИДЕОЛОГИЯ И НАУКА Идеология западнизма зародилась и формировалась как стремление создать научное понимание всего того, что входило в круг интеллектуальных интересов людей, в противовес религиозному учению обо всем этом, то есть о космосе, природе, обществе, человеке, мышлении, познании. Наука осталась источником идеологии и в наше время. И останется до тех пор, пока наука не исчерпает себя и пока существует западнизм. Но наука не становится идеологией. Идеология пожирает науку, но не превращается в то, что она пожирает. Продукты ее "пищеварения" суть нечто иное, чем пища. Наука и идеология различаются по целям, по методам и по практическим приложениям. Наука имеет целью познание мира, достижение знаний о нем. Она стремится к истине. Идеология же имеет целью формирование сознания людей и манипулирование их поведением путем воздействия на их сознание, а не достижение объективной истины. Она использует данные науки 280 как средство, опирается на науку, принимает наукообразную форму и даже сама добывает какие-то истины, если это уже не сделано другими. Но она приспосабливает истину к своим целям, подвергает ее такой обработке, какая необходима для более эффективного воздействия на умы и чувства людей и в какой заинтересованы те или иные группы людей, организации, классы и даже целые народы. Идеология, как и наука, оперирует понятиями и суждениями, строит теории, производит обобщения, систематизирует материал, классифицирует объекты, короче говоря -- осуществляет многие мыслительные операции, какие являются обычными в науке. Но между идеологией и наукой и в этом есть существенное различие. Наука предполагает осмысленность, точность, определенность и однозначность терминологии. Она по крайней мере к этому стремится. Утверждения науки предполагают возможность их подтверждения или опровержения. Понимание науки предполагает специальную подготовку и особый профессиональный язык. Наука вообще рассчитана на узкий круг специалистов. В идеологии все эти условия не соблюдаются, причем не вследствие личных качеств идеологов, а вследствие необходимости исполнить роль, предназначенную для идеологии. В результате ориентации на обработку сознания масс людей и на манипулирование ими получаются языковые конструкции, состоящие из расплывчатых, многосмыслен-ных и даже вообще бессмысленных слов, из непроверяемых (недоказуемых и неопровержимых) утверждений, из однобоких и тенденциозных концепций. Результаты науки оцениваются с точки зрения их соответствия реальности и доказуемости, то есть критериями истинности, результаты же идеологии -- с точки зрения их эффективности в деле воздействия на сознание людей, то есть критериями социального поведения. Методы идеологии и науки лишь частично совпадают. Но по большей части они настолько различны, что можно констатировать принципиально различные типы мышления -- идеологический и научный. Для первого характерным становится априоризм, то есть подгонка реальности под априорные концепции, нарушение правил логики (алогизм) и методологии познания, не гово- 281 ря уж о научной этике. Приведу пример. В 1992 году группа экономистов по заданию ООН установила, что страны с высоким уровнем жизни имеют более высокий индекс политической свободы, чем страны с низким уровнем жизни. Само это "открытие" не стоит выеденного яйца. Но эти "открыватели" пошли дальше: они сделали вывод, будто причина бедности -- политическая система бедных стран. Чтобы преодолеть бедность, эти страны должны перестроить свой социально-политический строй по западным образцам. Вывод сделан с нарушением всех правил логики и методологии науки. Его идеологическая ориентация очевидна -- эти "ученые" имели заданную установку и подгоняли под нее свое якобы научное исследование. Примерами такого рода кишат сочинения бесчисленных "исследователей" общественных явлений. Я уже приводил их ранее в другой связи и буду приводить в дальнейшем. Различие ориентации (целей, установок, заданий) науки и идеологии имеет в конечном итоге противоположные результаты. Наука создает понимание реальности, а идеология -- принципиальное непонимание, лишь принимающее видимость понимания. Идеология создает иллюзию и имитацию понимания. Непонимание в этом случае есть не просто отсутствие понимания. Оно есть наличие противоположной способности, которая увеличивается, принимает изощренные формы, специально культивируется и достигает огромной силы влияния на умы и чувства людей. Она заполняет собою их. Она поглощает понимание, отпихивает его на задворки сознания, узурпирует его функции, выдает себя за подлинное понимание. Люди, которые руководствуются принципами науки в понимании общественных явлений, суть чрезвычайно редкое исключение. Их почти что нет, а порою они исчезают совсем. Это не случайно. Научное понимание общественных явлений требует высокого уровня образования и гибкости интеллекта, редко и плохо вознаграждается само по себе (то есть если не служит идеологии и политике), не согласуется с обывательскими представлениями, плохо защищено от агрессии со стороны общечеловеческой глупости и от ложной уверенности в том, будто всякий опытный в житейском отно- 282 шении человек уже тем самым является компетентным судить о фактах общественной жизни. Общественные явления настолько сильно затрагивают интересы людей, что они (люди), воображая, будто выражают объективную истину, на самом деле выражают свои интересы, лишь придавая им обманчивую форму истины. Ко всему прочему, истина, вся истина и только истина о социальных явлениях людям практически не нужна. Им достаточно получать капельки истины, растворенные в идеологической жидкости. А обнаженная истина об общественных явлениях порождает гневное осуждение со стороны всякого рода моралистов и демагогов. Они скорее примирятся со злом, чем с научной истиной, объясняющей закономерность и социальную роль зла. Истины социальных наук в их первозданном виде служат средством удовлетворения любопытства ничтожного числа одиночек, не играющих в обществе никакой видной роли. Они выполняют свою социальную задачу только в качестве материала для идеологии. Идеология же имеет огромные практические приложения. На ней основывается вся грандиозная пропаганда, воспитание масс в нужном духе ("идеологическое оболванивание") и манипулирование массами. Именно идеологически обработанные данные социальных исследований, а не непосредственно научные результаты этих исследований находят применение в деятельности политиков, всякого рода секретных служб, государственных учреждений, партий, общественных деятелей и т. д. Это происходит благодаря тому, что идеология отбирает во множестве возможных истин такие, знание которых непосредственно полезно практически, и придает этим истинам такую интерпретацию, которая ориентирует деятельность заинтересованных лиц в нужном направлении, придает этой деятельности желаемый вид и морально оправдывает ее в их собственных глазах и в глазах масс населения. Из сказанного следует, что идеология должна содержать в себе какую-то совокупность знаний, которые могут стать научными, если их извлечь из контекста идеологии и очистить от идеологической шелухи. Она должна быть полезной в том смысле, что какие-то люди, 283 усвоив эту совокупность знаний, могли бы действовать в определенного рода ситуациях так, как будто они имеют для этого необходимые научные знания. В отношении данных естественных наук действуют другие, не менее принудительные причины их идеологического "переваривания". Широкие слои населения проявляют интерес к достижениям науки. Ознакомление их с этими достижениями предполагает популяризацию, рассчитанную на непрофессиональный уровень людей, что само по себе означает искажение результатов науки, упрощение, схематизацию, привнесение в науку чужеродных образных пояснений и т. д. А главное -- при этом приходится иметь дело уже с воспитанными в определенном духе массами людей. Чтобы завладеть их вниманием, просветители и популяризаторы науки превращаются в мошенников, придающих скучным самим по себе результатам науки необычный, яркий, сенсационный и даже мистический вид. От науки при этом остаются лишь имена и смутные намеки на их реальные результаты. Основная масса такой продукции оказывается чудовищным извращением научных истин, умело замаскированным под "подлинную" и "новаторскую" науку. Эти извращения порою принимают такой вид, что не только обыватели с примитивным интеллектом, но даже изощренные в интеллектуальной работе профессионалы сами не могут разглядеть, где истина и где мошенничество. Так произошло в XX веке со многими достижениями логики, математики, физики, психологии, биологии. Вся так называемая "научная фантастика" есть фальсификация достижений науки. Она вполне сопоставима с мракобесием невежественного средневековья. Процесс превращения данных науки в средство идеологии и в мошенничество за счет науки есть массовый феномен. В нем участвуют сотни тысяч людей, творящих идеологически пережеванную пищу для сотен миллионов потребителей. Многое в этом процессе происходит стихийно и бессознательно. Но бессознательность тут относительна. Участники процесса отдают себе отчет в том, что от них требует рынок потребителей их продукции, как расценит всесильные масс-медиа их творчество, как отнесутся к их творчеству те, 284 кто им платит деньги и обеспечивает успех. Тут складываются свои традиции, привычки, навыки, школы, штампы. Человек, который самыми безукоризненными научными методами покажет, что почти вся научно-популярная и художественная литература, сложившаяся на основе использования идей логики, математики, физики, психологии и других наук, есть шарлатанство, что научно-фантастические фильмы и романы суть явления антинаучные, такой человек не будет услышан даже в кругах профессионалов. Для подавляющего большинства людей научное понимание объектов, попадающих в сферу внимания идеологии, было и останется навечно недоступным. Оно возможно лишь для исключительных одиночек, да и то лишь частично, при наличии страстного желания вырваться из пут идеологии и при условии самостоятельных профессиональных исследований соответствующих объектов. Оно навсегда останется лишь мимолетным проблеском в идеологическом тумане, в котором человечество обречено двигаться вслепую, наугад и ощупью, воображая, будто его путь освещен светом разума. Надежда на то, что идеология исчезнет и ее место займет наука, является по меньшей мере наивной. ЭМПИРИЗМ ИДЕОЛОГИИ ЗАПАДНИЗМА В познании общества, как и в других сферах исследования эмпирических явлений, применяются эмпирические и теоретические методы. В зависимости от того, каким из них отдается предпочтение, можно говорить об эмпирическом и теоретическом подходах к обществу. В XIX веке и ранее доминировал теоретический подход. Во второй половине XX века почти безраздельное господство захватил подход эмпирический, превратившийся в сбор и обработку статистических данных о явлениях, имеющих злободневный интерес, а также опрос определенным образом отобранных граждан по заранее разработанным анкетам и в обработку данных этих опросов. Не буду оспаривать пользу эмпирических методов для решения каких-то частных задач. Но было бы ошибоч- 285 но преувеличивать их достаточность и надежность. Их результаты зависят от субъективного произвола исследователей и опрашиваемых, от случайностей, от априорных установок и предвзятых убеждений, от пропагандистских целей и от политической ситуации. Эмпирическими данными до такой степени переполнены все сообщения средств массовой информации и профессиональная литература, что можно констатировать своего рода террор эмпиризма. Числа, величины, проценты, свидетельства отобранных граждан, отсортированные факты -- это все кажется бесспорным и убедительным. А между тем ничто так не искажает реальность, как манипулирование этими "бесспорными" величинами и фактами. Многочисленные примеры этому приводятся в западных публикациях. Например, по данным Сильвии Брунель134, в 1982 году считалось точно установленным, что в мире ежегодно умирало с голоду 50 миллионов человек, в то время как число всех умиравших в год людей не превышало 48 миллионов. Аналогично в начале девяностых годов писали, будто ежегодно в мире умирало от голода 15 миллионов детей, тогда как число всех умиравших детей было около 9 миллионов. Эмпирические методы превратились не столько в методы научного познания общества, сколько в средства идеологии и пропаганды. Они ограничивают познание общества сведениями о разрозненных фактах. Но знание фактов еще не есть понимание. Информация о фактах теперь имеется в изобилии, является даже чрезмерной. И это уже стало препятствием на пути понимания, причем для большинства людей препятствием непреодолимым. Масс-медиа захламляют сознание людей информацией настолько, что они вообще перестают что-либо понимать. Тут действует принцип: "Пусть знают все, не понимая ничего!" СУБЪЕКТИВИЗМ ИДЕОЛОГИИ ЗАПАДНИЗМА Общество состоит из людей, обладающих интеллектом, волей, способностью ставить цели и добиваться их осуществления, способностью планировать свою деятельность и предвидеть ее результаты, короче говоря -- 286 обладающих тем, что можно назвать субъективным фактором. Характерным для идеологии западнизма является непомерное раздувание этого фактора, подчеркивание роли отдельных личностей, особенно политических деятелей. Зайдите в любой книжный магазин! Все полки завалены книгами о выдающихся личностях и книгами самих выдающихся личностей. Включите телевизор! И вы наверняка увидите физиономии каких-то личностей либо в виде объекта непомерного внимания, либо исторгающего потоки слов, долженствующих быть двигателями исторического процесса. На Западе издевались над культом отдельных личностей в коммунистических странах. Но на самом Западе это же самое делается в масштабах, в сотни раз превосходящих эти страны. Тут постоянно создается и поддерживается культ заурядных президентов, премьер-министров, канцлеров, генералов, профессоров, киноактеров, спортсменов и даже преступников. Тут существует целая индустрия производства "выдающихся" личностей, причем индустрия настолько мощная, что западное общество можно считать культистским. А ведь это есть не воздание должного тому, что сделали люди, а идеологическая работа по оболваниванию масс населения. Людям ежеминутно по бесчисленным каналам вдалбливается в голову убеждение, будто их общество и его эволюция суть результат усилий этих выдающихся личностей. Но помимо субъективного фактора в жизни общества имеет место и то, что не зависит от разума, воли, желаний, намерений, планов и решений людей, включая все выдающиеся личности, -- объективный фактор. Характерным для идеологии западнизма является преуменьшение, игнорирование и фальсификация сущности и роли объективного фактора. А между тем наличие и роль объективного фактора не менее очевидны, чем фактора субъективного. В общественной жизни участвует огромное число явлений. Далеко не все в ней подконтрольно воле людей. Возникают непредвиденные следствия их деятельности. Людей много, их цели и намерения разнообразны. Суммарный результат их действий далеко не всегда совпадает с тем, к чему стремятся отдельные участники ис- 287 торического процесса. Люди совершают ошибки в своих расчетах. Возможности их предвидения ограничены. Думая о ближайших результатах своих действий, они не задумываются над более отдаленными их следствиями. Плюс ко всему -- далеко не все действия людей включают в себя осознанные цели и предвидение результатов. Многие действия являются автоматичными, маши-нообразными или животнообразными. Короче говоря, имеется достаточно много причин, вследствие которых совокупный процесс жизни людей приобретает черты объективного процесса природы. Объективный фактор не исчерпывается сказанным. К этому следует добавить еще то, что общественная жизнь происходит в соответствии с объективными, неподвластными воле людей социальными законами. В идеологии западнизма доминирует убеждение, будто никаких объективных законов, аналогичных законам природы, в общественной жизни нет. Это убеждение ложно. Социальные законы суть то в жизни людей и человеческих обществ, что при определенных условиях имеет место с необходимостью, причем независимо от того, осознают люди эти законы или нет, способствуют их проявлению или препятствуют. И с этой точки зрения социальные явления принципиально не отличаются от явлений природы. Сравню в качестве примера один из законов механики Ньютона и один из простейших социальных законов. Закон Ньютона в логически явной форме можно записать так: "Если на тело не действуют никакие внешние силы (это -- условие X), то оно будет сохранять состояние покоя или прямолинейного равномерного движения (Y)". Если взять суждение Y отдельно от X, то оно будет ложным, так как можно привести сколько угодно примеров, когда указанные в нем состояния не сохраняются. Условие X в реальности тоже никогда не выполняется с абсолютной точностью, но лишь всегда более или менее приблизительно, относительно. Чтобы открыть этот закон, Ньютон проделал мысленный эксперимент -- допустил условие X и путем логических рассуждений получил Y. Представим себе теперь такую ситуацию. Ищущий работу человек стоит перед проблемой выбора одного 288 из двух мест работы, которые одинаковы во всем, кроме одного признака: одно предприятие платит за ту же работу больше, чем другое. Какое из этих предприятий выберет нормальный человек, способный оценить ситуацию выбора и нуждающийся в средствах существования? Очевидно, то, которое больше платит. Человек поступает при этом в соответствии с социальным законом, который можно сформулировать так: если нормальный человек вынужден сделать выбор одного из двух вариантов поведения, одинаковых во всем, кроме одного признака, то он предпочтет тот из этих вариантов, который с его точки зрения имеет для него преимущество в отношении этого признака. В реальности никогда не бывает так, что два варианта одинаковы во всем, кроме одного признака. В реальности действуют многочисленные обстоятельства -- неосведомленность людей о положении дел, личные знакомства, обман, реклама, изменения ситуации, традиции, расчеты по многим признакам, ошибки в расчетах. Тем не менее приведенный закон не отменяется, он сохраняет силу как одна из тенденций человеческого поведения, причем в массе человеческих поступков. Социальные законы не являются принципами морали и юридическими нормами, и наоборот, хотя люди, формулируя нормы морали и права, как-то отражают законы социальные, обычно ничего не зная о последних. Когда всякого рода политики и общественные деятели говорят о преобразованиях и организации общества на основе принципов морали и права, они говорят чепуху. Люди могут не считаться с какими-то социальными законами, поступать так, как будто их нет. Но это не означает, что эти законы не имеют силу. Люди и в отношении законов природы часто не считаются с ними, что не отменяет законы, но за что люди так или иначе бывают наказаны. Так и в отношении социальных законов. Примерами такого рода наполнена вся история человечества, особенно в наше столетие, которое считается вершиной развития человеческого разума. Все основные глобальные проблемы, над которыми только теперь задумались правящие и деловые люди Запада, явились 289 результатом именно такого пренебрежения к социальным закбнам. Авторы сочинений на социальные темы так или иначе говорят о язвах общества и ищут тех, кто виновен в них. Одни при этом называют в качестве источника зол диктаторов и тиранов, другие -- капиталистов и феодалов, третьи -- партии и организации вроде партий нацистов, партий коммунистов, органов государственной безопасности, четвертые -- экономический и технологический прогресс, пятые -- чрезмерный рост населения, шестые -- идеологии. И никто не называет такой источник зол и таких тиранов человечества, какими являются объективные социальные законы. От этих зол и тиранов человечество не избавится никогда и ни при каких обстоятельствах. Меняя условия своей жизни, люди избавляются от одних тиранов такого рода, но с необходимостью попадают во власть других, порою еще более жестоких. В мире никогда не было, нет и не будет идеального общества всеобщего благоденствия не по вине каких-то злоумышленников, а в силу объективных законов бытия. Существует неосознанный страх познания социальных законов, ибо оно несет людям не столько надежды на лучшее, сколько пессимистические выводы насчет будущего. Плюс к тому -- идеологический контроль допускает до всеобщего признания в качестве социальных законов далеко не все законы, которые можно было бы в принципе открыть. Идеология навязывает людям в качестве социальных законов то, что таковыми не является. Такими псевдозаконами набита вся словесная сфера, относящаяся к политике, экономике и вообще к западному образу жизни. Поразительно то, что социологи, отрицающие объективные социальные законы, часто сами дают прекрасные примеры таких законов. Характерен в этом отношении Макс Вебер, который дал блестящее описание феномена бюрократии как организующегося по специфическим социальным законам этой сферы. Наличие субъективного фактора не исключает действие объективных социальных законов, ибо этот фактор сам есть объективное явление. И в отношении его имеют силу свои социальные законы. 290 АНТИДИАЛЕКТИЧНОСТЬ ИДЕОЛОГИИ ЗАПАДНИЗМА Диалектика была открыта на Западе, причем до появления марксизма. Она была мистифицирована тем человеком, который сделал самый значительный вклад в нее, а именно -- Гегелем. Маркс, взяв диалектику на вооружение в своих исследованиях, не дал ее систематического описания. Он ограничился отдельными разрозненными замечаниями о ней. Его соратник Ф. Энгельс вообще счел диалектический способ мышления Маркса "кокетничанием с Гегелем". Энгельс был первым, кто вульгаризировал диалектику, придав ей вид учения о неких всеобщих законах бытия. Тем самым он чрезмерно обобщил диалектику, распространив ее на сферы познания, где она была лишена смысла (даже на математику!), и оторвав ее от сферы общественных явлений, где она была на месте. Последователи Маркса связали диалектику с политической борьбой, идеологизировали ее, изобразили ее как некое оружие пролетариата. В Советском Союзе учение о диалектике в опошленном виде стало составной частью государственной идеологии. И нет ничего удивительного в том, что на Западе сложилось негативное отношение к диалектике. Пренебрежение западных исследователей социальных явлений к диалектике не поддается разумному оправданию. Исследуемые явления буквально вопят о том, что они живут не по предписаниям и призывам политиков, идеологов и моралистов, а по объективным законам, которые раньше называли законами диалектики. В них имеет место борьба противоположностей, раздвоение единого к поляризация частей, превращение явлений в свою противоположность, возврат в прежнее состояние на новом уровне ("отрицание отрицания"), переход количественных изменений в качественные и т. д. А исследователи, боясь упреков в почтении к диалектике, делают все от них зависящее, чтобы не замечать реальной диалектики социальных объектов, и сочиняют плоские книжки, перенасыщенные "бюрократическими" классификациями и дефинициями. Диалектический метод исследования (метод мышления) не сводится к известным "законам диалектики". Он 291 включает в себя определенную совокупность приемов мысленного эксперимента, которую Гегель и Маркс называли методом восхождения от абстрактного к конкретному. Я еще в 1951 -- 1954 годы дал систематизированное описание этого метода. Но оно встретило враждебное отношение в советской философии, и моя диссертация находилась в фонде запрещенных рукописей до последнего времени. Я убежден в том, что этот метод мог бы стать весьма полезным в описании феномена западнизма. До сих пор "Капитал" Маркса остается уникальным образцом применения его. ИДЕОЛОГИЯ И РЕАЛЬНОСТЬ Со времени Наполеона, который с презрением относился к идеологии и идеологам, пошла традиция смотреть на идеологию как на ложное, извращенное отражение реальности. В справочниках и словарях часто идеология так и определяется как ложное учение. Я такой взгляд на идеологию отвергаю. Но я тем самым не хочу сказать, будто идеология дает истинное отражение реальности. Такое утверждение тоже было бы ложно. Тут есть третья возможность, а именно -- что идеология ни истинна, ни ложна. Ее вообще нельзя рассматривать с точки зрения истинности и ложности. Отдельные фрагменты, будучи взяты сами по себе, то есть вне их идеологической среды и исключительно с точки зрения их отношения к реальности, могут оказаться истинными и ложными. Подходить же к идеологии в целом с критериями истинности и ложности -- это все равно как рассматривать картины Пикассо, Кандинского и ряда других художников XX века того же рода с точки зрения их адекватности какой-то якобы изображаемой реальности. В отношении идеологии и ее частей уместна оценка в соответствии с критериями эффективности воздействия их на умонастроения и поведение людей. При этом утверждения идеологии не непосредственно соотносятся с реальностью, а опосредованно, то есть в качестве факторов поведения людей и их объединений вплоть до целых стран и народов. 292 Идеология извращает реальность. Но она это делает в основе своей не в силу дурных намерений и глупости, а в силу своей роли и средств исполнения роли, то есть изобразительных средств. Лишь на этой морально безупречной основе развивается практика сознательного извращении реальности и соответствующая система приемов. При этом идеология переходит в пропаганду. В сфере идеологии начинают доминировать специалисты, готовые проводить любую пропагандистскую линию за те блага, какие дает им их профессия и положение в обществе, и из корыстных и карьеристских соображений. Как в случае с коммунистической идеологией продолжателями дела ее основателей стала огромная армия беспринципных прохвостов, так и законными наследниками великих основателей идеологии западнизма стали интеллектуальные пигмеи, безнравственные шкурники и карьеристы, не уступающие в этих качествах наследникам Маркса. И это не есть некое перерождение. Это результат нормального естественноисторического развития самой идеологической сферы в силу ее объективных законов. Идеология западнизма возникла в рамках феодального общества как мечта о наилучшем общественном устройстве, якобы соответствующем естественной природе человека, его неким прирожденным потребностям и правам. Когда западнизм начал завоевывать господствующее положение в обществе, обнаружилось, что он несет с собой не только благо, но и зло. Возникла потребность в защите достигнутого и в исправлении недостатков -- потребность в апологетике западнизма. И функцию апологетики взяла на себя идеологическая сфера. Апологетика общественного строя не есть нечто сугубо негативное, достойное морального осуждения. Это есть вполне естественное средство самосохранения общества, подобное с этой точки зрения правовым нормам, судам, полиции, армии, бюрократии. Но надо признать, что на Западе вплоть до середины XX века доминировало не апологетическое, а критическое отношение к западнизму. Преобладали социалистические и даже коммунистические идеи, провозглашавшие порочность капитализма. 293 Такое идейное состояние западного общества объясняется множеством причин. Среди них следует упомянуть то, что западная демократия сама создавала условия, благоприятные для процветания критических и даже антизападнистских умонастроений. Кроме того, запад-низм еще только начинал свою победоносную историю и был уверен в себе. Когда угрозы его существованию стали (начиная с 1917 года) реальными, апологетика за-паднизма стала первостепенной задачей его идеологии и пропаганды. К началу девяностых годов стало очевидно, что Запад одержал эпохальную победу над мировым коммунизмом. Апологетика западнизма получила новые основания -- радость победы и надежду на будущее. На Западе поднялся буквально ураган восхваления всего западного и очернения всего коммунистического. Еще никогда в прошлом апологетика западнизма не достигала таких гипертрофированных размеров и циничной откровенности. Нашлись мыслители, объявившие капитализм и демократию, особенно в их американском варианте, конечной целью всей истории человечества. Причем эту цель они объявили достигнутой, объявили это завершением, а кое-кто даже концом истории человечества135. Средства массовой информации превознесли эту пропагандистскую чепуху как вершину человеческого разума. А ведь еще совсем недавно коммунистическая идеология объявила коммунистическое общество конечной целью и вершиной прогресса, и это служило предметом насмешек на Западе. Теперь запад-низм перенял маниакальные претензии поверженного пррливника. Hелепо осуждать идеологию за то, что она дает претенциозное и извращенное отражение реальности, ибо она лишь выполняет свои обязанности) Она не добилась бы успехов в борьбе против коммунизма, если бы акцентировала внимание на таких достижениях коммунизма, как ликвидация безработицы и нищеты, удовлетворение минимальных потребностей всех граждан, всеобщее бесплатное образование и медицинское обслуживание и т. д., а при описании западного образа жизни раздувала бы его негативные черты. Западная советология целиком и полностью стояла на позициях тенденциозно-негатив- 294 ного подхода к коммунизму и тенденциозно-позитивного подхода к западному обществу. Именно благодаря этому она стала эффективным оружием Запада в "холодной войне" против Советского Союза и вообще мирового коммунизма. Если бы вместо этого Запад взял на вооружение строгую науку о коммунистическом и о западном обществе, он такого успеха не добился бы. Апологетика западнизма нуждалась в образе врага, который представлял бы опасность для западного общества и в сравнении с которым последнее выглядело бы как нечто подобное земному раю, во всяком случае -- как лучшее из всех возможных общественных устройств. И история сделала такой "подарок" идеологии западнизма: в 1917 году на свет появилось реальное коммунистическое общественное устройство в России. С тех пор антикоммунизм стал превращаться в существенный элемент идеологии западнизма. ЖИЗНЕННЫЕ ЦЕННОСТИ Жизненные ценности -- это то, что люди считают важным для их жизни, что образует цели и мотивы их деятельности, о чем они мечтают и к чему они стремятся, достижение чего образует смысл их жизни. В западной философии существует особое учение о ценностях -- аксиология. Предшественником ее считают Канта. Впервые обстоятельное изложение ее дал Р.Г. Лотце (середина XIX века). Потом к разработке ее приложили руку Риккерт, Виндельбанд, Гуссерль, Вундт, Брентано, Шеллер и другие более или менее знаменитые мыслители136. Не буду входить в содержание этого на редкость скучного раздела западной философии. Изложу кратко мои собственные соображения, основанные на личном наблюдении очевидных явлений западной и советской жизни. Жизненные ценности можно классифицировать во многих разрезах, в том числе фундаментальные (первичные) и производные (вторичные), индивидуальные и общественные, реальные и символические, естественные и искусственные. Эти разрезы не исключают друг Друга, так что одни и те же ценности могут фигуриро- 295 вать в различных категориях. Фундаментальные индивидуальные ценности касаются естественных потребностей людей в пище, одежде, жилье, семье, общении, здоровье, развлечениях, отдыхе и т. д. и средств их удовлетворения. Как показывает опыт, эти ценности не всегда очевидны. Люди привыкают к ним как к чему-то само собой разумеющемуся, как к