дальше!.. Что мы и сделали, К рассвету у нас уже были два пригодных для наших целей раствора. Один омолаживал любой предмет на неде-лю, другой - на месяц. Глаза у нас воспалились, ноги подгибались от усталости, но мы торжествовали победу. Доби-лись-таки своего! Но чего именно? Когда я начал раздумывать об этом, меня одолели сомнения. - Ну и на что же они годятся, эти растворы? - спро-сил я Фреда. Он улыбнулся, до ушей и торжествующе заявил с ви-дом победителя: - Косметика! Представь себе крем для лица, содержащий наш обновитель. Стоит только намазаться - и жен-щина молодеет на месяц. Конечно, результаты скажутся не сразу, а постепенно... понял? Я понял. Чем больше я думал, тем больше мне все это нравилось. В голове у меня уже родился план рекламной кампании для распространения нового средства. Неясно было одно: как уговорить фармацевтов проверить, доста точно ли безвредно это вещество. Но тут ледяным тоном заговорила миссис Фред. - Фред! Ты дурак. Я это всегда подозревала. А теперь знаю наверняка. Кожа школьницы? Велика радость! Могу вас заверить: у школьницы нос блестит, и все лицо в прыщах. Я-то знаю - сама была такой. Вы до того заморочены рекламой, что сами в нее поверили. А дедушкин поро-шок - настоящий, это не выдумка коммивояжера... - Ладно, - раздраженно сказал я. - Какая же гениальная идея пришла вам в голову? Тонизирующее вещест-во? Или соль для ванной? Разумеется, мне не следовало упоминать об этом. Я рас-каялся в своей ошибке, еще не успев закончить фразу. И целых десять минут каялся, пока миссис Фред объясня-ла, что я такой, кем я был, кто я сейчас и коротко - чем я кончу. При этом она ни разу не перевела дыхания. Нако-нец с надменным видом она торжественно заявила: - Это ведь обновитель, не так ли? Ну, вот и продавай-те его в таком качестве. Смешивайте его с моющим сред-ством и рекламируйте как состав, который придает старым автомашинам, линолеуму и потускневшим краскам первозданный вид. Они будут выглядеть как новые. Ясно? Разумеется, мы сделали все, что нам сказали. С той великой минуты прошло лишь два месяца, а порошок "Обновитель" уже расходится вовсю. И это вполне понятно - он действительно делает старые вещи новыми или по крайней мере придает им такой вид. Мы, конечно, снабдили его яр-лыком с инструкцией покупателям: использовать только для обновления старых вещей. Кроме того, мы решились пустить в продажу лишь "одномесячный состав". Сейчас Фред обдумывает, как бы внедрить наше средство в неко-торые отрасли промышленности. Это не так-то легко. Когда время отодвигается назад, возникает множество осложне-ний. О чем это я?.. Ах да, погодите минутку, звонит теле-фон! Так я и знал. Так и знал. Звонил Фред. Сказал, что контору завалили гневными рекламациями. Например, одна покупательница вымыла "Обновителем" свой новый линолеум - его больше не существует. Другой покупатель об-работал им новый автомобиль, только с конвейера, - теперь он владелец бесформенной груды металла. Несколько женщин разводили состав в ведрах, и эти ведра постигла участь моей банки из-под джема. В наши дни товары так быстро попадают в магазины! И это только начало! Жалоб будет больше, уверяю вас. Знаете, что я сейчас сделаю? Приму ванну, но не простую. Ведь несовершеннолетним нельзя предъявлять иски, не так ли?
Робин Скотт. Короткое замыкание --------------------------------------------------------------- Сборник "Практичное изобретение" библиотеки Зарубежной фантастики, 1974 OCR: Благовест Иванов --------------------------------------------------------------- - Ну, парень, ты действительно мастак, - сказал Махас, очищая себе место среди обрезков хлеба, сыра и поми-доров, кусков проволоки и различного электронного барах-ла, которое, словно море, бурлило, и пенилось в подвальной мастерской, снимаемой им и Хейери Первым. Махас высо-ко ценил работу Хейери не только по чисто эстетическим соображениям; он, как коммерческий директор их фирмы, добывал средства пропитания на двоих случайной прода-жей опытных изделий, которые Хейери Первый создавал в ходе своих "фундаментальных исследований". - Ну как? - спросил Хейери Первый, не отрывая взгляда от дымящегося паяльника. - Потрясно! Хейери Первый выбрал шестнадцатидюймовый кусок ярко желтого провода двенадцатого калибра с поливини-ловой изоляцией на шестьсот вольт и припаял его к корич-невой клемме списанного зенитного прицела перехватчика спутников со счетно-решающим устройством типа "Марк-1 V". Немного выждав, пока серебристый блеск расплавленного припоя не потускнел и олово не затверде-ло, он подергал провод, свернул его спиралью и подтянул свободный конец к седьмой ножке на цоколе электронной дампы 117L7, болтающейся вверх тормашками на старом перевернутом "Моторолле", Провод пришелся как раз впо-ру, и Хейери прихватил его паяльником. - Ну, на выставке все рты разинут, - заметил Ма-хас. - Я хочу сказать, что теперь у нас будет куча денег, Хейери. Но Хейери Первый ничего не ответил. Его безразличие не было наигранным. Он жил только своей работой и раз-делял радость Махаса при удачной продаже лишь тогда, когда испытывал недостаток в сырье. - Вот моя работа, - заметил он, выстраивая в ряд двухсотмикрофарадные конденсаторы и подгибая вывод-ные концы к ушкам клеммной гребенки "Дженерал теле-фон".- Я хочу сказать - вот мое дело. Каждый должен делать свое дело, не важно какое. Разинут рты - хорошо, не разинут - тоже неплохо, - произнес Хейери необычай-но длинную для него речь. Махас, гордившийся собственной практической смет-кой, неодобрительно покачал головой, подчеркнуто выка-зывая свое презрение. - Что с тобой говорить, балда ты этакий, - сказал он. - Занимайся своим делом, но ради бога оставь эту штуку как она есть. Такую я продам в один момент. Неде-ли не пройдет, как она с выставки попадет прямо в апар-таменты какого-нибудь богача. Эти шикарные парни - де-кораторы интерьеров - в лепешку расшибутся, чтоб ее заполучить, вот увидишь. Хейери Первый равнодушно пожал плечами и углубил-ся в работу. Он на скорую руку приварил два переверну-тых трехдюймовых параболических рефлектора к кругло-му серому шасси какого-то опытного прибора военно-морской акустической лаборатории, который попал в утиль после того, как обошелся налогоплательщикам в полмил-лиона долларов. Затем Хейери отступил назад, чтобы взглянуть па плоды своих трудов, и ударом молотка сбил один из рефлекторов. Вместе они производили чересчур сильное впечатление, торча, словно женские груди, и на-рушали общую картину, что было явно ни к чему. Весь агрегат возвышался почти па семь футов. Механи-ческий каркас состоял из серых, эмалированных, сделан-ных под муар стоек фирмы "Бад", которые едва виднелись сквозь толстый слой кабелей и проводов яркой окраски, деталей, выдранных из тысяч различных устройств, кото рые покупались оптом у Джейка в магазине списанного военного оборудования на Сорок пятой улице, Хейери Первый даже отдаленно не представлял, каково было первоначальное назначение используемого им радио-электронного барахла. Но стоило оно дешево, как раз в пределах той сметы, которую выделял ему Махас, после то-го как расплачивался с домовладельцем, бакалейщиком и мясником. Хейери Первый всегда приходил в восторг от ярких красок, блеска медных и латунных деталей, атласной гла-ди поливиниловых проводов и трубок из пластика, от плав-ных изгибов высокочастотных волноводов, причудливых, экзотических очертаний длинных тонких рубиновых стержней, оплавленных стеклом; от круглых, квадратных, шестигранных алюминиевых кожухов; маленьких цилинд-ров с нанесенными на них цветными полосками или точка-ми; штепсельных разъемов с множеством штырей и гнезд - если он достаточно долго подбирал эти разъемы, они плот-но входили друг в друга, образовывая сложнейшие соеди-нения. Среди барахла валялись стеклянные трубки с маленькими металлическими моделями сказочных стран, старинные латунные шкалы с красивой, отделанной под орех облицовкой, на которых было написано "Рио", "Па-риж", "Берлин", "КБ", "СВ" и "ДВ". Были тут и предметы в форме блюда, которые, если их толкнуть, медленно поворачивались туда-сюда на кардан-ных подвесах; и квадратные трубопроводы - отвернешь кран, и они тут же начнут извергать квадратные струи воды; и какие-то черные приземистые тяжелые устройства, напоминавшие катки - они сами просились в руки; и лин-зы - в них виднелась призматическая чернота; и целые мили провода, оголенного, блестящего провода, провода изолированного - зеленого, черного, белого, красного, ро-зового, пурпурного, желтого, коричневого, голубого; прово-да, окрашенного цветными полосами или в цветной горо-шек; провода двойного, тройного, многожильного, скручен ного так, словно на одном его конце земной шар стоял неподвижно, а на другом Вселенная повернулась раз десять. И вся эта Ь-образная конструкция сверкала мириадами крошечных паек, фосфоресцирующих, словно светлячки в тропиках. Когда Хейери Первый задумал создать эту конструк-цию, он, полный благоговейного трепета, приступил к ра-боте: принял ванну, стащил где-то чистую рубашку и две недели проработал на электронном заводе фирмы "Сильвания" в Лонг-Айленде. Там его научили работать с паяль-ником, действовать отверткой и гаечным ключом. И он паял, завертывал болты, затягивал гайки. Любая деталь, которую можно было привернуть к другой, была привернута. Ко всем клеммам подходили провода, а так как последних было больше, чем первых, то места паек виднелись прямо на крепежных стойках, на волноводах, каркасах оптических устройств и рефлекторах. Ни одного свободного конца не оставалось, каждый ку-да-то вел, кроме двух. Двух толстых черных кабелей. Махас и Хейери Первый в восхищении отступили назад. - Ну, скажу я, старина, вот это да! Сила! Хейери Первый кивнул головой. Он тоже так считал, если бы не эти два кабеля. - Тут вот два конца болтаются. Их не к чему присо-единить. Никак не могу взять в толк, откуда... Махас ущипнул себя за маленькую, клинышком, бород-ку и сказал: - Почему бы тебе не вытащить их совсем? Хейери затряс головой. - Черт возьми, я не знаю, откуда они идут, А нач-нешь копаться, так все дело испортишь. - Брось-ка ты их тогда! Не лезь в это дело! Потом вспомнишь. Есть из-за чего ломать голову. Но Хейери Первый никак не мог успокоиться. Он во всем любил завершенность, поэтому свободные, праздно-болтающиеся концы не давали ему покоя. - У меня от них прямо шарики за ролики заходят, - сказал он. - Ведь сегодня днем придут эти типы с выстав-ки, чтобы забрать нашу дорогую мамуленьку. Опасаясь, как бы Хейери Первый второпях не испор-тил свой шедевр, Махас сказал: - Хейери, успокойся. Пусть забирают. Да мы в любой момент, хоть сегодня ночью, можем забраться на выставку. Хейери Первый, пусть и неохотно, но согласился, и когда на грузовике с подъемным краном его творение, его детище увезли на выставку, он отправился вместе с Махасом выкурить трубочку. Решение само пришло ему в голову, когда он располо-жился в их скудно меблированной квартире, как раз над мастерской. - Ура! Вспомнил! - вскричал он. Растянувшийся на своей кровати Махас, который вот уже полчаса рассматривал обложку старого номера журна-ла "Ридерс Дайджест", взглянул поверх страниц на Хейери. - Я знал, что ты разгрызешь этот орешек. В чем там дело? Растолкуй-ка мне, старик. Из-под заднего сидения самолета "Гудзон терраплейн" модели тысяча девятьсот тридцать восьмого года, которое вместе с кроватью составляло всю меблировку их жилища, Хейери Первый выудил потрепанный шнур единственной в комнате настольной лампы. - Да проще простого, - заявил он. Махас, чей запас слов на время иссяк, вопросительно глядел на Хейери, - Видишь вот эти два провода, Махас? Скажи куда они идут? - К лампе, старик. Чтобы туда попало электричество. - Я говорю о другом конце шнура. - А-а, усек. К штепселю... на стене. Озарение, словно солнце, поднявшееся над полями Нью-Джерси, засияло на худом лице Махаса. - Так вот оно что! - закричал он. - Твоему агрегату не хватает штепсельной вилки! Эти два кабеля... - Ну как, разве не здорово? - спросил Хейери Пер-вый. У него было такое же выражение лица, какое, видимо, было у Архимеда или человека, поймавшего под пролив-ным дождем такси в час ленча. Торопливо одевшись, они тем же вечером отправились па Сорок пятую улицу. Магазин радиодеталей был еще открыт, и Джейк сам встретил их у входа. - Как дела, Хейери? Что, нужно еще мешочка два барахла? Тут как раз прибыла куча хлама из "Дженерал дайнамикс" и чуть поменьше из ЦРУ. - Нет, - ответил Хейери Первый. - Мне сейчас нуж-но только одно - штепсельная вилка. - Штепсельная вилка?! Какого типа? Мы найдем лю-бую... - Нужна большая, силовая. Квадратная - зеленая или черная. - А какой ток? Сколько ампер она должна выдержать? - А кто ее знает, - пожал плечами Хейери Первый. Он никогда не задумывался над этим вопросом. - Неваж-но. Лишь бы она была квадратной - черной или зеленой. Джейк покопался в одной из бочек. - Как вот эта? - спросил он, показывая массивную двухштыревую вилку. - Их используют на выставках. Это на сто ампер. - Отлично, старик, - сказал Хейери Первый. - Я ее беру. - А тебе есть куда вставлять вилку? - спросил Джейк, стремясь продать побольше. - Да, подбери-ка мне к ней и штепсель. - А как насчет подключения гнезд к сети? Кабель не нужен? Хейери Первый нерешительно посмотрел на Махаса. - О каких еще гнездах он толкует? Джейк вздохнул и, тщательно подбирая слова, стал го-ворить: - Гнездо - это то место, куда вставляется вилка. Те-бе нужен хороший силовой кабель, чтобы подключить ис-точник тока к гнезду штепсельной розетки; когда вста-вишь одну половину в другую, это будет равносильно по-даче потока электричества к той чертовщине, к которой она присоединена. - Хорошо, старик, я их беру. Джейк продал Хейери Первому штепсельную вилку вместе с розеткой и больше ста футов двухжильного кабе-ля четвертого калибра. Поторговавшись, Махас расплатился с Джейком, а за-тем они вместе с Хейери Первым влезли в автобус и поеха-ли на опустевшую выставку. Сломав изрядное число кустов и отдавив друг другу руки, они ухитрились открыть отверткой окно на первом этаже. Включить свет они побоялись и в темноте ощупью пробрались в выставочный зал, где стояло детище Хейери. При тусклом свете, падающем из окон домов на Сорок вто-рой улице, Хейери Первый принялся за дело. Махас помо-гал ему - зажигал одну за другой спички, а их у него всег-да было в избытке. Хейери подсоединил концы двух болтающихся кабелей к зажимам штепсельной вилки. С гнездами розетки спра-виться оказалось трудней, но после множества проклятий он все-таки ухитрился подключить к ним один конец сто-футового кабеля, купленного у Джейка. . - А что будем делать о другим концом? - спросил Махас, зажигая сороковую спичку. - Не знаю. Наверно, надо подсоединить его к какой-нибудь проводке. Они внимательно осмотрели полутемный зал, но ника-кой проводки, кроме обычных штепсельных розеток в сте-не, не нашли.  Может, в подвале? - предположил Махас. - Что ж, пойдем, посмотрим. Они выбрались в коридор и спустились по лестнице в подвал. В одном из темных углов они увидели высокую ре-шетчатую ограду, за которой стояло несколько больших гудящих темно-серых ребристых аппаратов. На ограде ви-село объявление: НЕ ТРОГАТЬ! ВЫСОКОЕ НАПРЯЖЕНИЕ! 50 ТЫСЯЧ ВОЛЬТ! СМЕРТЕЛЬНО! - Вольты - это электричество, так ведь, Хейери? - спросил Махас. - Да, - ответил Хейери Первый. - На объявлении сказано, что трогать это запрещается. - Теперь поздно отступать! - заявил Махас, человек необычайной храбрости. - Послушай, подсади меня, тог-да я дотянусь до одной из тех белых штук, откуда выходят провода, а потом до другой - с обратной стороны. Хейери, который был очень волосат и по комплекции своей напоминал гориллу, медленно кивнул головой; его нижняя губа самодовольно выпятилась вперед. - Давай, старик. Махас, взгромоздившись Хейери на плечи, перевесился через ограду и подключил вначале один, а потом второй провод кабеля. Он не привык работать руками да к тому же все еще находился под хмельком, поэтому потратил много времени и выслушал массу ворчливых советов Хей-ери, прежде чем концы кабеля оказались прочно присоеди-нены к выходным клеммам трансформатора. Поскольку купленный у Джейка двухжильный кабель оказался слишком коротким, чтобы его можно было протя-нуть вверх по лестнице и длинному коридору до выставоч-ного зала, они протащили его сквозь подвальное окно и по стене добрались до окна, через которое они поначалу попа-ли в здание. Кабеля хватило как раз на то, чтобы дотя-нуть вилку до розетки. Было уже за полночь. Фонари на Сорок второй улице, тускло мерцавшие сквозь окна выставочного зала, освеща-ли мудреное творение Хейери Первого желтовато-зеленым светом. Сам Хейери стоял, зажав в одной руке вилку, в другой розетку, - Ну, давай, старик, действуй, - сказал Махас. - Я хочу посмотреть, как загорятся все эти желтые, зеленые, красные лампочки. Но Хейери Первый колебался. - Сейчас, Махас, мы стоим у порога неизвестности, а когда я включу нашу мамулю, то мы присоединимся к се-ти, охватывающей весь мир. Электричество - оно идет от-туда, где сжигают уголь, чтобы получать пар и вращать генератор на Копи-Эдисон. А уголь - он получается из старого окаменевшего ствола, который вырос благодаря солнцу, а солнце, солнце - это часть звезд, и вся эта энергия там, наверху, - рукой, сжимавшей штепсельную вил-ку, он показал куда-то на темный потолок. - Это часть разумного мира, и мы, вероятно, устроим короткое замы-кание для всей Вселенной. Махас был потрясен, но не сдавался. - Давай, старик, втыкай! Я понимаю, ты, брат, прав, но страсть хочется посмотреть, как все эти лампочки будут горсть! Хейери Первый глубоко вздохнул и вставил два латун-ных штыря штепсельной вилки в гнезда розетки. Появилась толстая голубая искра. Из пятидесятикиловольтного трансформатора, стоявшего в подвале, электри-чество потекло через штепсельный разъем в агрегат Хей-ери Первого. В электропроводных цепях возникли перегрузки, и це-пи преобразовались в свою противоположность. Магнит-ные поля, резко насытившись, вызвали магнитный гистере-зис. Частоты сдвинулись, подверглись детектированию, создавая биения на непопятных атональных гармониках. Электрооптические приборы загорелись и сфокусирова лись. Электромеханические устройства начали вращаться в разные стороны и переформировываться. Тарельчатые антенны повернулись и застыли в фиксированном положе-нии. Во взаимодействие вступили поля. Что-то такое, что не было ни электрическим, ни магнитным, ни механиче-ским или оптическим, хотя и обладало всеми их свойства-ми, вступило в самостоятельную жизнь и установило та-кую связь с миром, какой еще никогда на свете не было. Фонари на Сорок второй улице погасли. На Манхеттене также. Погас свет вдоль всего восточного побережья, вплоть до самого штата Пенсильвания. Дежурный инже-нер электростанции "Лассомпсьон" в Канаде восклик-нул: - Тьфу, черт! Опять началось! Хотя больше никакой электроэнергии из черного кабе-ля не поступало, агрегат Хейери Первого замкнулся со всей Вселенной и теперь черпал энергию из другого источ-ника в ином времени и пространстве. Его красные, зеленые и янтарные контрольные лампочки полыхали, словно дале-кие грозовые зарницы. Его тарельчатые антенны и опти-ческие устройства качались из стороны в сторону, шарили вокруг, фокусировались. Луч чего-то - не просто света, - испускаемый агрегатом, пульсировал, наполняя темный зал каким-то сиянием. Послышалось слабое завывание, словно плач об утраченных грезах и разбитых мечтах, до-несся запах машинного масла, подул промозглый ветер. Луч постепенно разгорался, пока не стал нестерпимо яр-ким. Махас и Хейери Первый, шатаясь, отступили назад, прижались к стене возле окна и, когда жалобный вой под-нялся до таких высоких нот, что перестал быть слышным, закрыли лицо руками. На мгновение наступила тишина, луч погас. Тотчас раздался звон маленького колокольчика. Махас был человек храбрый, он первым опустил руки и огляделся по сторонам. - Эге, - тихо сказал он. - Взгляни-ка на эту штуку! Хейери Первый выглянул из-под руки. Перед его агре гатом, который теперь как-то безжизненно покосился, стоя-ло Нечто двенадцати футов ростом. Оно смутно напомина-ло человека и было каким-то угловатым, словно выполнен-ная кубистами статуя. Сделано оно было из некоего блестя-щего, люмннесцирующего металла, пластика и из чего-то еще. На его огромной квадратной груди виднелась осве-щенная панель, на которой, быстро сменяя друг друга, горели некие странные письмена, а из маленького зареше-ченного отверстия в огромной, причудливой формы голове исходило непонятное ворчание. Некоторое время Махас стоял, раскрыв рот от удивле-ния, а затем обратился к Хейери Первому: - Вот так чудо! Прямо настоящее чудо, Хейерп! Хейери застенчиво пожал плечами. - Моя работа, - сказал он. Параболический протуберанец качнулся в их сторону и проглотил сказанное. На огромной груди чудища замелькали огненные письмена и, ярко вспыхнув, образовали знакомые словосо-четания; ЯЗЫКОВЫЙ ЦИКЛ ЯЗЫК ОПОЗНАТЬ УСТНАЯ ПРОВЕРКА Из динамика вместо ворчания послышался мелодичный женский голос: - Отбор образцов языка закончен. Язык опознан. Способ общения: Модулированные изменения давления атмосферы. Язык классифицируется как древнеанглий-ский. Правильно, сэр? Этот голос был чем-то средним между голосом стюар-дессы и телефонистки: бесстрастно-вежливый, избегающий всяких двусмысленностей - только буквальное значение слов. - Это она нам говорит? - шепотом спросил Хейери Первый. - Надо думать, нам, - ответил Махас. - Что она сказала? - Не знаю. Вроде что мы разговариваем на англий-ском языке. Хейери Первый недоуменно пожал плечами, сглотнул слюну и шагнул к чудищу. - Эй, детка! - сказал он чуть громче. - Мы разгова-риваем скорее на американском. На панели быстро-быстро замелькали буквы и по сло-гам воплотились в слова: ЯЗЫК ОПОЗНАН А затем: ПОЖАЛУЙСТА, УСТАНОВИТЕ ЛИЧНОСТЬ Грудной голос произнес: - Будьте добры, назовите ваше имя и фамилию, а также галакс-номер, прежде чем сообщите свои желания. Теперь наступила очередь Махаса недоуменно пожи-мать плечами. - Давай, Хсйери! Чего нам терять? Назови ей... Хейери Первый, все еще пребывая в нерешительности, начал: - Меня... хм... Меня зовут Бертран Лоуренс Фрамптон... - Бертран... - воскликнул Махас. - Вот уж не знал... - и он прыснул. - Эй, Махас, заткнись! - Хейери Первый был явно смущен и пребывал в нерешительности. - Слушай, ска-жи, что это, черт возьми, за галакс-номер? - Кто знает. Сообщи ей свой номер социального обес-печения... - Э-э... 339-24-3775... Внутри чудища что-то щелкнуло, послышалось тихое жужжание. На груди вспыхнула надпись: ПРОВЕРИТЬ ГАЛАКТИЧЕСКИЙ РАСЧЕТНЫЙ СЧЕТ И вслед за тем бесстрастный голос сделал заключение: - Сэр, у вас нет расчетного счета, так что вы имеете право только на обычную норму гражданина, равную трем желаниям. Можете просить любые товары или выпол-нения каких-то пожеланий по третьему классу или ниже. Дополнительные требования могут быть предъявлены только после открытия расчетного счета на сумму не менее тысячи галактических рабочих единиц. На панели загорелись слова: СООБЩИТЬ ЖЕЛАНИЕ 1 Хейери Первый замотал головой так, словно хотел ура-зуметь происходящее. - Старик, - обратился он к Махасу, - я ничего не мо-гу понять, - М-да, - сказал Махас. - Надо будет поговорить с Эрни насчет того барахла, которое он нам всучил. Вдруг он в возбуждении буквально пустился в пляс. - Кретин! Так это же, как в кино! Как у Рекс Ингрема, Турхан-бея или, черт возьми, в корнелевском "Оскаре Уайльде"! Хейери Первый продолжал вопросительно смотреть на Махаса. Он привык обращаться за разъяснениями к этому маленькому человечку. - Что это значит, Махас? Ты тут что-нибудь куме-каешь? - Верняк! Все очень просто, Как в кинофильме. Ты поймал золотую рыбку. Ну ту, которая исполняет три лю-бых твоих желания. - А-а... - Ну давай, старик, скажи ей свое желание! Все еще смущенный, Хейери Первый снова замотал го-ловой. Но он уважал в Махасе уменье схватывать на лету то, что находилось вне сферы деятельности Хейери, поэто-му решительно повернулся к возвышающейся перед ним машине, чтобы сообщить свое первое желание. Он уставился в зарешеченное отверстие и только рас-крыл было рот, как замер в нерешительности. Закрыл рот, снова открыл, опять закрыл и обернулся к Махасу. - Слушай, а чего просить-то? - Жратвы, старик! Проси хлеба, старик! Махас задыхался от возбуждения, досадуя на тугодумие своего напарника. - Тоже мне, Бертран Лоуренс Фрамптон...- с презре-нием проговорил он вполголоса. Хейери Первый повернулся назад к чудищу и кивнул головой в знак одобрения мудрого совета, - Э-э, во-первых, хм... я хочу много хлеба, так что-бы...- Хейери! - вдруг дико закричал Махас. - Ты болван! Скажи ему, что ты имел в виду не то. Не хлеб! Деньги! Деньги, вот что! Тьфу, получай, несчастный... - Я оговорился! - закричал в свой черед Хейери Первый. - Детка, хлеб не нужен, забери его... Но видимо, было уже поздно; вокруг них прямо из пусто-ты начали материализоваться буханки хлеба: круглые дат-ские хлебцы, длинные темно-золотистые французские бул-ки, толстые ржаные немецкие батоны, приплюснутые квадратные американские кирпичи, низенькие английские чайные хлебцы, плоские грузинские лаваши, греческие лепешки, непонятные караваи со всех стран света, из всех эпох и времен. Все вокруг было завалено хлебом; воздух пропитался ароматом печеного хлеба и кислым запахом дрожжей; от мучных изделий, сыпавшихся дождем, стало темно. И под этим бесконечным хлебным ливнем на гру-ди чудища загорелось слово "желание", сопровождаемое цифрой "2". Стоя по колено в хлебе, Махас беззвучно рыдал, тряся головой от безутешного горя.  Эх, старик, - причитал он. - Раз в жизни выпала удача. Такое простое дело - попросить что-то у золотой рыбки, и то не сумел. - Извини, Махас. Прости меня, пожалуйста. Как, по-твоему, не попробовать ли мне еще раз? - Стой, стой! Махас вытянул вперед руки, словно хотел наглухо за-крыть едва видимую щель между усами и бородой Хейери Первого. - Не торопись, Хейери! Давай-ка лучше немного по-думаем. - Ну, что ж, давай подумаем, - послушно ответил Хейери Первый. - На этот раз я буду осторожен и попрошу денег. Де-нег, и только денег. - Нет, нет. Посмотри на хлеб! Деньги-то разные бывают. Получишь бумажки каких-нибудь конфедератов. Фи... Откуда знать, что тебе дадут?.. Махас замолк и погрузился в раздумье. Хейери Первый терпеливо ждал, восхищаясь красотою стоящего перед ним чудища, его техническим изяществом и совершенством конструкции. Несколько минут спустя Махаса озарило и он вновь обратился к своему напарнику: - Я придумал. Проси алмазы. Они стоят страшно до-рого. Хейери только повернулся, как вдруг Махас остановил его, подняв руку. На его лице было написано разочаро-вание. - Нет, не годится. Слишком трудно будет продать. Полиция не даст покоя. Он опять задумался и поскреб лысину. Затем с хитрым выражением лица выхватил из кармана помятую пятидол-ларовую купюру. - Вот, - сказал он. - Попроси у нее пару миллиончи-ков таких фитюлек, - и тут же добавил: - Только ради бога, умоляю тебя, не назови их какими-нибудь пити-ми-тями. Хейери Первый взял банкнот, согласно кивнул головой и обратился к чудищу со словами, исключительно точно подобранными: - Второе желание. Я... я хочу два миллиона вот таких пятидолларовых купюр. Махас слушал с улыбкой удовлетворения. Чудище помигало лампочками на груди, и откуда-то из области паха вылез узенький ящик, Голос проговорил: - Если вы хотите получить дубликаты чего-либо, по-жалуйста, положите артифакт, который должен быть ско-пирован, на этот зайджипат. Хейери приблизился к чудищу. Он был уже готов опу-стить купюру в ящик, как вдруг Махас опять закричал: - Стой, Хейерп! Погоди! У них же у всех будет одина-ковый серийный номер. Как на фальшивых! Хейери Первый замер в испуге. Он чуть было снова не дал маху. В мгновенье ока Махас одолел разделявшие их пятнадцать футов и сунул ему в руку кольцо держателя ключей, в которое был продет потертый серебряный дол-лар. - Держи! Проси пару миллионов вот этих кругляков. Хейерп взял держатель, проглотил слюну, бросил пуг-ливый взгляд на своего товарища и, закрыв глаза, уронил кольцо вместе с серебряным долларом, медным ключом и круглой пластинкой с нанесенным на ней номером лицен-зии (Небраска, 1948) прямо в зайджипат. Что-то щелкнуло, словно затвор, и все вокруг посерело от дождем посыпавшегося металла. Хейери Первый прикрыл голову руками и спрятался среди батонов. По мере того как груда металла у его ног поднималась все выше и выше, Махас, взвизгивая, словно одержимый, прыгал и плясал. Полетели куски хлеба, липкие и очень клейкие, а вокруг стоял грохот. Словно тысяча разменных автоматов извергала из себя монеты. Шторм утих; Хейери Первый опустил руки и, открыв глаза, увидел светящуюся надпись на груди чудища: СООБЩИТЕ ЖЕЛАНИЕ 3 Махас перестал набивать деньгами карманы, правда, в них и так уже больше ничего не вмещалось. Вдруг он за-стыл, пораженный некоей мыслью. - Боже мой! - вскричал он, тяжело опускаясь у осно-вания горы из смеси хлеба с металлом. - Боже мой! - Что случилось? - спросил Хейери. В голосе его слышались страх и покорность судьбе. - Опять что-ни-будь не так? - Посмотри! Как мы все это унесем домой? Ведь тут больше двадцати тонн! Представляешь? - Да ничего, возьмем грузовик, пару лопат и... - Ты что, рехнулся?! Подъехать на грузовике к вы-ставке в два часа ночи! Да сюда сбегутся полицейские со всего света! Махас весь ушел в раздумье, а Хейери опять направил восхищенный взор на стоявшее перед ним чудище, - Нет, - промолвил наконец Махас. - Остается только одно. Твое третье желание должно быть такое - доставить всю эту гору к нам домой... Хейери Первый отвернулся от чудища. Затем отвер-нулся и от Махаса. Трудно было ему идти наперекор этому маленькому человечку. Очень трудно! - Нет, - сказал он в конце концов. - Что значит "нет"? Какой нам прок от этих денег, если они здесь? Придут утром работники выставки, хлопот не оберешься. Как мы объясним... Но Хейери совсем расхрабрился. - Нет! - повторил он. - Ну давай, давай, действуй, дундук! У тебя осталось еще одно желание: смотри не промахнись! Нам надо куда-нибудь упрятать все эти денежки. Подумай, чего только на них не купишь! Тебе - новую мастерскую! Оборудова-ние - какое захочешь! - Нет, - твердо заявил Хейери Первый. - У меня ос талось последнее желание, и я должен выпросить то, чего мне действительно хочется. - Что?! - Махас был несказанно удивлен. - Да если мы доставим домой эти денежки, ты сможешь купить все что пожелаешь. Но, интересуясь только своим делом, Хейери Первый отмахнулся от напарника и решительно обратился к чу-дищу: - Эй, ты! - окликнул он его - Я хочу задать вопрос. На панели чудища загорелась надпись: СПРАШИВАЙТЕ Голос повторил: - Чего вы хотите? Получить справку или узнать что-то по каталогу? - Мне нужно немного подходящей рухляди, то есть я имею в виду ненужные, списанные детали и узлы раз-личных устройств и электронного хлама. Хлама, из кото-рого можно собрать что-то похожее на тебя или что-то в этом роде. При этом намеке на возвышающуюся перед ним маши-ну Хейери Первый сильно смутился. Заполыхала надпись: ПРОВЕРИТЬ ПО СПРАВОЧНИКУ И после минутного молчания голос возвестил: - Справочник сообщает, что склад бракованного, по-ломанного, списанного некомплектного электромеханиче-ского, гравитационного, псевдонейронного оборудования, малоценного или не имеющего коммерческого значения, находится в четвертом пространственном секторе, сорок восьмая временная зона. - Отлично! - весело воскликнул Хейери Первый. - Дайте мне сколько-нибудь этого добра.  Уточните, сколько именно? Хейери Первый принялся припоминать размеры под-вальной мастерской. - Столько, чтобы хватило заполнить пространство площадью тридцать футов на сорок и высотой пять-шесть футов. И... - Хейери соображал мгновенно, так как он в этом деле собаку съел, - подбросьте немного того утиля, который у вас используется для соединения и под-ключения всех этих механизмов, друг к другу, и, кроме того, кое-какой ручной инструмент. Надпись начала мигать и гаснуть. - Подождите! - закричал Хейери. Внезапно ему пришла в голову еще одна идея. Опять засияла надпись: СООБЩИТЕ ЖЕЛАНИЕ 3 - Как насчет доставки товаров? Она бесплатная? Голос сообщил: - Доставка товаров, полученных по исполненным же-ланиям, бесплатна в пределах пространственных секторов с первого по третий и временных зон с сорок второй по шестьдесят пятую включительно. - Великолепно! - вскричал Хейери Первый. - Адрес: дом 217, Западная Тридцать пятая улица, город Нью-Йорк, штат Нью-Йорк, почтовый индекс 10011. Подвальный этаж. - Затем, уголком глаза взглянув на опечаленного Махаса, он торопливо добавил: - Доставьте также на дом весь этот хлам, - и широ-ким жестом обвел горы хлеба и металла. На панели замигали непонятные иероглифы; из дина-мика понеслось что-то невнятное. Поднялся слепящий смерч, в котором закружились батоны хлеба и серебра. Внезапно в открытое окно ворвался ураганный ветер: это воздух с улицы стремился заполнить образовавшийся ва-куум. Махаса и Хейери швырнуло о пол. Вновь их осле-пил удивительный луч. Ультразвук перешел в слышимый звук и загремел. Оглушенные и ослепшие, с нервами, на пряженными до предела, два человека пытались сохранить ясность мысли. Лишь тонкие нити удерживали их на гра-ни обморока. А потом нити оборвались... ...Через некоторое время на выставке снова воцарились темнота и безмолвие. Сквозь окна с улицы не проникало ни единого луча света, на панели агрегата, созданного Хейери Первым, не горели красные, зеленые, янтарные контрольные лампочки. Лишь слабый грохот уличного дви-жения на Сорок второй улице нарушал гробовую тишину. Махас первым пришел в себя. Он встал, потянулся, за-жег спичку и огляделся. Зал был пуст, если не считать детища Хейери и маленькой горки обгоревших спичек воз-ле включенного штепсельного разъема. Он наклонился над Хейери и принялся его тормошить. - Хейери, Хейери! Вставай! Да очнись же наконец! Тот с трудом поднялся и сел. Зажав голову руками, он простонал: - Что случилось? Его компаньон затряс головой. - Не знаю. Надо полагать, мы дали маху. Придется все-таки поговорить с Эрни насчет того, что он нам подсу-нул в тех мешках. Уф, ну и страшилище тут стояло! Хейери, не соглашаясь, замотал головой, - Нет, Махас, ты не прав. Машина была красивая. Я прямо обалдел. Но мне припоминается, что я говорил на-счет своих желаний. - Да, да и я тоже. - Тут Махас споткнулся о спарен-ный штепсельный разъем. - Дело не только в том, что мы обалдели. На всей Сорок второй улице нет света. Пока по-лицейские не установили, кто это сделал, нам надо отклю-чить эту штуку. Хейери Первый кивнул головой и полез за отверткой в карман. - Надо вначале отключить это, прежде чем они почи-нят свет на улице. Он отправился в подвал. Махас потащился вслед за ним. Совместными усилиями они отключили трансформа-тор, свернули черный кабель в небольшой моток и покину-ли выставку тем же путем, каким пришли. Вдоль всей Сорок второй улицы возле смотровых колод-цев копошились линейные монтеры, автомашины сердито урчали, огибая выставленные у открытых люков красные фонари. Усталые и измученные, два человека пешком про-шли шестнадцать кварталов и добрались до мастерской. Перед дверью (которая несколько выперла наружу, хотя они этого не заметили) Махас остановился, пошарил по карманам и выругался с досады: - Вот, черт возьми, Хейери! У тебя ключ с собой? Я, должно быть, где-то потерял свой...
Клод Шейнисе. Конфликт между законами --------------------------------------------------------------- Сборник "Практичное изобретение" библиотеки Зарубежной фантастики, 1974 OCR: Благовест Иванов --------------------------------------------------------------- Двадцатый век породил вычислительную технику. Но он же породил и нелепые выдумки относительно электронно-счетных машин. Летописцы науки дают себе волю - "мыслящие машины", "электронный мозг", "сверхмозг"... Из того обстоятельства, что ЭВМ типа 14-40 может сы-грать простенькую партию в шахматы, а типа 360-30 - по двум-трем строчкам установить, кто автор текста, досужий профан, ничтоже сумняшеся; делает поспешные выводы, приписывая приборам, немного более сложным, нежели маникюрные ножницы или пннцет, чисто челове-ческое качество - способность принимать решения по соб-ственной воле. И даже когда люди наделили машины свободой выбора между теми или иными способами решения заданной проблемы, от этого ничего не изменилось. В следующем столетии беспрестанная миниатюризация приборов, снижение себестоимости электронной техники и к тому же необходимость исследований планет, проводи-мых в такой среде, где человек работать не может, подве-ли человека к осуществлению его извечной мечты о роботе. В тот высокоторжественный день, когда появилась на свет первая партия электронных роботов - устройств-ана-логов систем, обладающих свободой выбора, - им присвои-ли имя "Карел" (в честь Карела Чапека, придумавшего слово "робот"). Но и у них свобода выбора была лишь от носительной, они были свободны не более, чем любой ин-струмент, повинующийся воле человека. Простейшее орудие - молоток - не снабжено каким-либо устройством, которое предотвращало бы удар по пальцам. Более совершенное орудие - бумагорезательная машина - останавливается, если рабочий не успевает убрать из-под нее руку. Что же касается сверхсовершен-ной машины - Карела (или, точнее, в какой-то мере че-ловекоподобного механизма, чьим прообразом послужил Карел), то в ней было множество таких устройств, предна-значенных лишь для одного - помешать человеку своей новой "игрушкой" стукнуть себя по пальцам. Этот рассказ посвящается Айзеку Азимову, деятелю науки, который в 40-х годах XX цена, намного опередив свое время, сформулировал и облек в форму законов наи-более существенные положения относительно такого рода страховки. Но: 1) Невозможно предусмотреть все... 2} Кто хочет все делать слишком хорошо... Для людей жизнь на Проционе-Ш была отнюдь не райской, хотя местные жители со своим фторо-кремниевым обменом чувствовали себя великолепно, купаясь в плави-ковой кислоте. Но это уже другая история. Проционцы, находящиеся примерно на уровне развития землян 20-х годов XX века, впрочем, оказались народом гостеприимным и приветливым. При помощи специально разработанного радиокода, позволявшего взаимное обще-ние, они сообщили о своем согласии на то, чтоб земляне высадились и оборудовали на Проционе-Ш свою базу - герметизированную капсулу