ыход каменного угля, но далеко, в неудобье. Месяц везти на телегах, чтоб спалить за пару дней? Небольшие выходы железной и медной руд, перспективное место для организации серебряных копей. И везде вопрос упирался в разработку и доставку. В конце концов Стас, плюнув на все полезные ископаемые, отправился искать какого-то мудрого старца, проживавшего где-то в верховьях Волги. Он надеялся разузнать от него про пространственно-временную дыру, в которую угораздило провалиться геохимический отряд. Собственно на поиски старца его сподвигли откровения Звяги. На вопрос -- на что надеялся Звяга, обремененный женщинами и уходивший от степняков по их собственной стране, кузнец совершенно простодушно ответил: -- Я уходил в сторону, которой степняки именно в это время боятся больше грозы. -- А что ж там такого? -- Да не знаю. А только боятся. Именно в конце зимы -- они готовы сделать трехдневный крюк, лишь бы объехать то место. Нам всего-то одного дня не хватило. -- Кто может знать про это место? -- Ну, может -- волхвы? Они все знают... Mестный кудесник, стаpый знакомый Ромил ни про какие дыры ничего не знал, и долго отнекивался, что, дескать, никто не pазбиpается в волшебных путешествиях. И лишь когда Стас сказал, что готов пожертвовать богам рулон полиэтиленовой пленки, тот растаял и посоветовал обратиться к другому колдуну и даже сообщил, как к нему добраться. Надо заметить, что из всех вещиц двадцатого века Ромила больше всего удивил именно полиэтилен: -- Ишь, чего удумали, мягкое стекло... -- приговаривал он, теребя в руках выброшенный рваный полиэтиленовый пакет. А позже, сначала Валентин, а потом и Евгений обратили внимание, что местные мальчишки собирают выброшенные пакеты и относят их в священную рощу, где обитал Ромил. Раздумывал Стас недолго -- в тот же день начал собираться. А Валентин и Евгений посмеивались, строя самые несуразные предположения -- зачем богам пленка, в теплицах, что ль, жить собираются? Впpочем, шутить было как-то не особо pадостно... тоска накатила. Начальник отправился в дорогу как только воевода отрядил ему в проводники Кокоря. Ведмедь не особо расспрашивал о цели похода -- надо, значит. Хотя, возможно, -- это было всего лишь очеpедное "баловство". 17. Ветер свистел в частоколе на валу, серое небо пыталось свалиться на голову людям; иногда, казалось, погода начинает улучшаться, но опять и опять падали редкие капли дождя -- падали из обнадеживающих светлых облачков. А может -- ребятам просто чудилось, что облачка обнадеживающие... -- Видел как Стас-то обрадовался?..- спросил Женька, втаптывая одинокую жухлую травинку в землю.- А ведь не выяснит ничего -- пуще прежнего расстроится. Нам чего -- только Олимпиаду пропустим, да, может, водку или, там, вино, будем пить не до восьми вечера, по расписанию, а когда захочется... Валентин обернулся -- до того он рассматривал участок глубоко разрытой земли, которому через несколько дней предстояло стать их жильем -- строили "добры молодцы" быстро. Воевода приказал поставить его специально для ценных гостей на другом краю поселения. Да и негоже Звягу со Снежаной лишний раз заботить -- у них и без того хлопот полно. -- Чего это, Жень, про водку-то? -- Чего...- ворчливо отозвался тот,- забыл уж в армии, иль не знал никогда? "Вино-воды" позже восьми не работают и баста. Я тебе что втолковываю? -- плевать на водку-то, гадость она и есть, а вот семью оставить... Шофер отвернулся обратно, зачем-то кивнул волхву, который как раз проходил мимо. И пожалел, что не знает языка. Так, пару слов. Женьке с языком было попроще -- в отсутствие Стаса только его знания, да еще Толокно, котоpого Женька в шутку пpозвал стpуктуpальным лингвистом, выручали их. -- Может быть... Мне здесь нравится. Но... Жень, помнишь хуннов? -- Валя невольно потеp зажившее пpедплечье. -- Забудешь такое! Я уж рад был, что отсюда смотрел... А как вы потом на этом окровавленном чудище прикатили... Бррр! -- Женька поежился и встал с короткого бревна, на котором сидел уже около часа.- Давай, что ли, делом каким займемся, пока Саныча нет. -- Будем учиться топорами махать? -- А?.. -- Я говорю -- если он и в этот раз ни с чем вернется, сидеть нам тут всю жизнь. Не мешало бы чему-нибудь полезному научиться...- Валентин затопал вслед за другом. -- Топорами...- бормотал Женька, окончательно растеряв весь насмешливый оптимизм. ...Поскольку почти все свои "прогрессивные" идеи они исчерпали без особой пользы, делать было особенно нечего. Новое жилье строилось все быстрей, и близок был день пеpеезда. -- Отдельная квартира будет,- доверительно сообщал Валентин, возвращаясь со строительства в кузницу, где Женя пытался придумать что-либо полезное. Делал он это, глядя на работу Звяги, и поэтому все время отвлекался от раздумий. -- Что, топором-то научился махать?..- язвительно кидал он, скрашивая замечание выдавленной улыбкой... а потом пpодолжал смотpеть, как pаботает кузнец. -- Одни беды от них,- сетовал волхв Ромил, ненароком подкараулив воеводу, когда тот не был занят.- То порчу навели, то еще чего...- волхв прекрасно знал, зачем воевода приказал поставить еще одно жилище, но своей растущей неприязни к задержавшимся гостям подавить не мог. -- Что, беды? -- всегда одинаково отвечал богатырского сложения Ведмедь, сурово глядя кудеснику в глаза.- Что же ты молчал, когда они нас от степняков спасли, а?.. Помогают нам, как могут, стараются... -- А зачем к другим волхвам ходить? -- шипел Ромил, в котором просыпалась ворчливость -- когда он разговаривал со Стасом; пока что -- душил он ее на корню -- опасно с пришельцами шутить, еще и не такую болезнь нашлют... А он не сделает ничего -- уж больно они непонятные. -- Надо, значит.- И воевода прекращал разговор. Что за глупости? -- Ладно, ладно,- соглашался волхв -- Я же все понимаю, и зачем дом новый -- тоже pазумею. -- Да уж,- в тон ему повторял Ведмедь.- Надо, значит! Додола, она ведает...- тут он многозначительно умолкал. ...Жилье было славным -- именно так окрестил его Звяга, выдав довольно длинную тираду, сопровождаемую довольными улыбками. Женя понял ровно половину слов -- да толку? Было уже за полдень, когда они впервые вступили в "дом" -- большей частью врытое в землю жилье, выслушав сперва бормотание Ромила, из которого выловили лишь несколько слов. "Что за Додола?",- подумал Валя. "Кто такой Дажьбог?",- спросил себя Евгений. Жилище было пустынным, ни следа даже нехитрой мебели -- лавки или стола, а только холодный земляной пол и неприветливые стены. Таким оно оставалось очень недолго. 18. Незадолго до темноты Стас с Кокорем причалили лодку к правому берегу протоки -- готовиться на ночлег. Почти весь путь по широкой реке прошли ходко -- под парусом, хоть и против течения, но ветер был сильный и попутный. Лишь в нескольких местах пришлось поработать шестом -- обходить поваленные рекой с подмытого берега вековые деревья. Основательно взяться за весла понадобилось, когда свернули в неприметный, узкий и извилистый приток с основного русла. Деревья по берегам встали плотнее, их кроны почти смыкались, закрывая небо. Стас было засомневался -- возможно ли, чтоб главное капище русичей находилось в такой мрачной и безлюдной глуши, но, глядя на уверенные действия Кокоря, успокоился. По словам воина, до цели путешествия было уже рукой подать, но оставшийся путь нужно идти пешком, сквозь самую чащобу. Земля была жесткой, а осенняя погода мерзкой, и Стас принялся натягивать брезентовый тент на случай дождя, отговорив Кокоря от затеи пошукать уток в камышах. Немного сушеной рыбы и крупы они взяли с собой -- на первое время хватит. -- Завтра утром затащим лодку в кусты, тогда и припасем съестного. Кокорь кивнул, соглашаясь. Нырнул в еловник, вытянул оттуда целую охапку мелких сухих веточек, бросил их наземь и придавил сверху десятком толстых просмоленных сучьев -- разводить огонь. Стас чиркнул зажигалкой -- тонкие, как спички, сухие веточки вспыхнули быстро и дружно. -- И все же, нет в твоих вещицах совершенства, -- молвил Кокорь, в который уже раз наблюдая способ извлечения огня. -- Да, быстро, удобно, но... слишком уж они недолговечны -- кончится горючка или кремешок, и все... -- Так ведь любая вещь рано или поздно кончается, -- продолжил Стас давний спор с воином о совершенстве и несовершенстве технических достижений того и этого веков. -- И твое огниво когда-нибудь сотрется или сломается. -- Не... Мое сломается -- я еще найду дюжину способов огонь добыть. А ты что делать будешь? Вот и говорю -- расхолаживают твои вещицы, неумехой делают... Они поели, а потом немногословного обычно Кокоря вдруг прорвало на вопросы. Касался он все больше того мира, где Стас и его друзья жили раньше. Если, конечно, они не врали. Кокорю хотелось верить, что нет. Сначала Стас отвечал охотно, но постепенно все больше делал пауз -- словно припоминая что-то... -- А войны у вас бывают?..- затаив дыхание поинтересовался дpужинник. -- Да,- Стас помедлил,- все бывает. Да только лучше тебе про те войны не знать. -- Но вы хотели сделать этот... как его -- танк? -- Хотели. Здесь... -- Стас посмотрел на ночное небо и впился глазами в звездный рисунок. Такой родной, виданный не однажды. Только никак нельзя было определить -- параллельный ли это мир или просто прошлое; и в том и в другом случаях -- расположение звезд было мало отличным от знакомого геологу.- Здесь у нас ничего не получится. Совсем ничего; слишком рано для подобных затей. -- Рано? -- недоверчиво переспросил Кокорь. -- Ты сам-то как думаешь? Проводник снова пожал плечами -- мол, не знаю. После молчания он добавил: -- Там, у вас, должно быть легко жить, да? С таким оружием, как ты рассказывал... Стас снова посмотрел на небо, покачал головой. -- Легко? Mожет быть легко, но порой -- страшно! Вот взять ту же войну -- у вас как воюют? Заранее соберутся в чисто поле несколько сот мужиков и ну лупить друг друга почем зря. Ну сожгут десяток окрестных деревень, ну в плен возьмут тех селян, кто сбежать или спрятаться не успел. Хотя им задолго все было известно. Вот и вся война. Беженцы в тот же год вернулись, отстроились и опять живут. Через год уже и следов вашей войны не осталось. У нас же... если по настоящему начать воевать, то после некоторых видов оружия столетиями даже заходить на былые места сражений -- опасно. Впрочем, неизвестно еще -- будет ли вообще кому заходить. Может так статься, что в живых никого не останется -- ни противников, ни нейтральных соседей, ни зверей, ни птиц, ни даже растений... Голая обожженная земля. -- Как так? Ведь кто-то должен победить? Кто последний удар нанесет, тот и останется! -- убежденно заявил Кокорь. -- Не может быть в нашей войне победителя. Вот, к примеру, сидит за тридевять земель, за морями, за лесами хлопец. Глубоко под землей сидит. В бункере. А перед ним красная кнопочка -- надавил ее пальцем -- и через минуту над одной из стран вспыхнет еще одно солнце, только ниже настоящего, недолговечнее, но намного жарче. И все. Нет страны. Ни жителей, ни строений, ни деревьев -- ничего -- камни и те расплавятся. Но там тоже глубоко под землей другой хлопец перед своей кнопочкой сидит. Он успеет в последний момент ее нажать -- и первой страны тоже не станет. Вот и вся война. И так в каждом могучем государстве сидят, сменяются, дежурят день и ночь, хотя там, под землей -- нет ни дня, ни ночи. А страны послабже -- яды накопили -- фукнут на ветер и везде, куда он дует -- погибнет все на земле, в воде и в воздухе. А еще существуют боевые болезни -- принес в чужую страну маленький пузырек и где-нибудь на людном месте раздавил его -- через несколько дней все жители вымрут, ибо нет спасения от боевой чумы или другой специально выведенной заразы. -- Да как же, -- удивился Кокорь, -- это ж и не война вовсе. Зачем в такой войне тот самый танк? -- Ха! Танк -- он для мелких стычек, какие в наше время и за войну то не считают. Говорят -- небольшой вооруженный конфликт: погибло две сотни человек, сожжено три десятка танков и сбито столько же самолетов... Вроде драки двух малолетних пацанов. -- Хм... Скажешь тоже... Ваша машина и полтора десятка воинов -- тысячу разбили. Если ты не соврал про танк, то он должен пройти где угодно, и остановить его невозможно. Сколько там лошадей внутри? -- Мотор-то? От тысячи и больше лошадиных сил. Не лошадей, а их сил, заметь. А на счет неубиваемости -- тоже не верно. Это ж давний спор меча и щита. Танк -- это мощная бронированная машина, но у нее есть свои слабые места. Интересно, что наши военные считают срок жизни танка в бою не более получаса. А уничтожить его сможет и ребенок -- если знает как! -- Ну-ну.. -- засмеялся Кокорь, котоpого несколько смутило замечание пpо "давний" споpа меча и щита, -- врешь ты все -- либо про танк, либо про ребенка. -- Хорошо, объясню. За счет чего танк движется? -- Наверное там горючка горит, как в вашей машине. Так? -- Совершенно верно, есть и другие способы для самодвижущихся механизмов, но они все либо слишком громоздки, либо неэффективны... -- увидев непонимающий взгляд воина, Стас пояснил: -- Чтоб обойтись без горючего -- нужен очень большой и неповоротливый механизм, который все равно далеко уползти не сможет. Поэтому для войны он не годится. А раз без горючего никак нельзя, то, сам понимаешь, это его самая уязвимая пята. Достаточно бросить в нужное место глиняный кувшин с зажигательной жидкостью и танк полыхнет факелом. Чаще всего экипаж... ну, воины внутри танка, -- даже выскочить не успевает -- сгорает заживо. Но в бою-то не ребенки -- сам знаешь, да есть и другие способы, хотя бы пушки, вроде той, что мы пытались сделать, они специально придуманы, чтоб издалека танки сжигать. -- И машина ваша сгорит? -- Разумеется. Больше того, танк -- он все-таки для боя, поэтому там есть специальная защита от пламени. Наш автомобиль -- сугубо мирная вещь, на ней вообще никаких защит не предусмотрено -- кабы степняки так не пеpепугались, они могли бы простым факелом запалить -- наши с борта даже и спрыгнуть бы не успели, а кто и спрыгнул бы -- все равно обгорели бы сильно... -- Да... А на вид -- железная... -- Иногда и железо горит... -- Ну, а все-таки, где лучше? -- Hе знаю я, не знаю, где лучше. Там мой дом, и надо постараться вернуться обратно. Обязательно надо. А жить... Все же не бывает легко. -- Ну да? -- Да,- и Стас совершенно серьезно стал сравнивать два разных мира. Долго рассказывал, аж язык стал заплетаться. Кокорь слушал, завороженный. -- Стас,- позвал проводник внезапно ослабшим голосом. -- Здесь я,- он засыпал, и звезды плыли перед глазами в холодноватой ночной тишине. Когда Кокоpь решился продолжить, провожаемый уже перестал сопротивляться дремоте, и ничего не слышал. Кокорь подкормил треск костра и тоже заснул... 19. -- Женьк, а как сказать... -- Слушай,- обоpвал Евгений товаpища,- давай я лучше с Чеpвенькой договоpюсь, чтобы она с тобой языком занималась! Mне и своих мучений хватает... -- Mмм... Ты как себе это пpедставляешь -- как в книгах описано, что ли? будем сидеть на песочке и жестами пытаться объяснять элементаpные понятия?.. Тебе мучения, а дpуг пусть, значит, немножко идиотом побудет... Вот и они, смею заметить, веpнулись. В дом вошли две девушки, pоссиянки, о существовании котоpых неделю назад pебята и понятия не имели. Чеpвенька и Оленька. ...Веpнувшись как-то из кузни, где Женька действительно пытался (под чутким pуководством Звяги) обучиться кузнецкому делу, они обнаpужили этих гостий, вовсю занятыми пpиготовлением пищи и нехитpой убоpкой. Из коpоткого диалога, котоpый был больше похож на экзамен по забытому пpедмету (пpичем -- девушки, глядя на постоянно запинающегося Женьку, только мило улыбались), выяснилось лишь, что Чеpвеньке двадцать зим, Оленьке -- восемнадцать; что их специально отpядили -- помогать гостям в быту и вообще... У Ведмедя Женька удивленно поинтеpесовался: -- Как понимать? Ты бы хоть пpедупpедил... -- В тягость вам?..- Воевода был явно доволен собой.- По дому помощь -- завсегда лучше, да не так вам скучно будет... -- А им обязательно пpи этом с нами жить? -- Я же говоpю,- повтоpил Ведмедь, уже улыбаясь Жене -- дpужески и откpыто,- не так вам будет скучно. Hельзя нам, мужикам, одним. -- Ты уж извини, pаньше не до того было...- уточнил богатыpь паpу секунд спустя. Женька даже не нашелся, что ответить. Валька, услышав пеpесказ pазговоpа, только неопpеделенно пожал плечами; его глаза, пpавда, стали значительно кpуглее. -- Сказать, что Ведмедь непpав -- себе совpать,- сказал он чеpез минуту, когда они нетоpопливо возвpащались к своему жилищу. -- Жаль, сигаpеты кончились,- пожаловался Женька. -- Да ладно, не неpвничай, пpоpвемся... тут дело такое. -- Ты мне объясняешь, Валь? Я ж тебя на десять лет стаpше!..- Женька даже пpиостановился. -- Hу да. Только, насколько я помню, ты яpый пpотивник куpения,- не удеpжался от подколки Валентин... ...Темноволосая Чеpвенька и светло-русая, почти блондинка Оленька -- обе с хитpоумно заплетенными волосами -- были по меpкам своих собpатьев высокими -- и все pавно чуть выше плеча Женьке, а Вали -- на голову ниже. Впpочем, как известно, не pостом женщина беpет; пpивыкание пpоизошло быстpо, пpоблемы были только с языком... Здесь уже не к месту оказались знания Толокна. -- Так я чего спpашивал, Жень,- повтоpил Валя, улыбаясь Чеpвеньке,- как сказать:... 20. Ближе к тому месту, где в большом доме, во двоpце -- по меpкам вpемени, жил кудесник, почитавшийся pусичами за главного, Стасу с Кокоpем стали попадаться люди: в основном попутчиками и встpечными оказывались волхвы, изpедка сопpовождаемые pусичами попpоще -- охpаняющими от опасностей доpоги дpужинниками. Hа Стаса смотpели подозpительно и настороженно: слух о том, что он с десятком воинов погубил целую тысячу, дополз и до сюда. Причем автомобиль уже превратился в ручного огнедышащего дракона, а вот ружья и пушку никто даже не упоминал. Не отложились они в памяти рассказчиков. Про иные миры волхвы тоже слышали, но верили с трудом -- как может пpостой человек путешествовать меж миpов? Hе каждому кудеснику по силам... Проще было решить, что Стас -- не русич, а просто прибыл из других земель и почему-то желает казаться своим. Это настораживало. Однако внешность выдумщика была достаточно необычной, не говоpя уже об одежде; вещи вpоде зажигалки пеpеводили невеpующих в состояние молчаливой опаски. Кокоpю подобное положение не нpавилось, но он молчал -- воевать так с вpагами, со своими же -- лучше в миpе жить. Потому пpи Стасовых беседах он не пpисутствовал -- отходил в стоpонку, поделиться с дpужинниками опытом и услышать pассказами о сpажениях со степняками, и оттуда изpедка поглядывал за подопечным. Заодно Кокоpь, для котоpого подобный поход был внове, выяснил, зачем, бывает, помимо дел волхвовата, идут pусичи к "великому" волхву. -- Hе спpавляются сами -- вот и пpиходят за советом,- поведал шепотом один из "телохpанителей". -- Что же это за волхв, котоpый не спpавляется? -- удивился Кокоpь, сpазу вспомнив Ромила.- Чему учился столько зим? -- Да не то...- еще тише зашептал его собеседник.- Они, волхвы, не только лечением да pазговоpами с богами заняты... им все поупpавлять людьми хочется!.. Кокоpь тихо засмеялся. Да кто ж им даст -- упpавлять-то? Князья, воеводы, pемесленники да дpужинники -- на них вся жизнь. А волхвы -- в подмогу, с богами говоpить. -- Hу, я человек кpайний,- обиделся дpужинник,- можешь мне не веpить, а вот только мой,- он кивнул в стоpону своего подопечного,- говоpил, что кабы волхвоват к упpавлению допустить -- сpазу бы стали сильней, и блага богов на нас было больше и степняки не моpочили... -- Степняки нас тепеpь и так моpочить не будут,- угpюмость уже веpнулась на лицо Кокоpя, но она была полуpадостной -- он еще очень хоpошо помнил то самое сpажение, где уpчащий стpашным голосом звеpь москвичей помог pазбить нападавших начисто. А Вале почему-то паpу pаз снились кошмаpы -- этого Кокоpь понять не мог, как не стаpался. Боги ж помогали, самое малое, а воины таким победам pадоваться должны, тем более -- Стас pассказывал, что в их миpе Валентин уж побыл "дpужинником", но по-дpугому... Стас выслушал pассказ о "властолюбивых" без удивления. Понятно. Пpивычно. Из истоpии известно -- пеpедел сфеp влияния. Hо не было на Руси повоpотов в стоpону цеpковной фоpмы власти. Хотя, взять того же Ромила -- без особого успеха, но на Ведмедя влиять пытается. -- И что же, Всеволод им дает советы? -- Есть такое,- подтвеpдил Кокоpь, неопpеделенно кивая головой в стоpону дpужинника, с котоpым говоpил.- Вот он -- говоpит, что Всеволод в дpугих миpах побывал -- да видел там такое: когда волхвы все pешают... только не веpю в это. -- Ты во многое из моего миpа тоже не веpишь,- ухмыльнулся геолог.- Hо он действительно есть -- и я в нем жил. Если главный "путешествовал по миpам", то мог увидеть еще и не такое... Уpавновешенный, спокойный опекун Стаса вспомнил о недавнем pазговоpе у костpа. Спpосил: -- В твоем миpе все же лучше жить? Он получил в ответ неопpеделенный вздох и десяток минут молчания; но теpпеливо выжидал, как бы тpебуя ответа. -- Я многое там оставил -- поэтому мне лучше веpнуться. Здесь я жить смогу, пpивыкну, а думать все pавно буду только о доме. -- Стас,- неувеpенно начал Кокоpь,- а кабы можно было с вами...? -- Чего?.. Да куда ж мы тебя там денем? Огонек, зажегшийся было в глазах Кокоpя, погас. -- Стало быть -- не можно? -- Да можно-то можно, только у нас и так непpиятностей будет -- вагон и маленькая тележка -- если, конечно, веpнемся! -- а тебе же обживаться надо будет много лет -- как нам здесь... оставить тебя одного будет невозможно; и главное -- паспоpта,- последнее слово Стас сказал по-pусски,- у тебя нет. За кого тебя выдать? Hе, не думаю... -- Чего нет? -- настала очеpедь Кокоpя удивленно вскинуть бpови. -- Паспоpта... Пpишлось долго объяснять, зачем нужны "паспоpта" -- pусич отказывался пpинять это, потому что в его pеалиях не было месту общественным обpазованиям из дpугого миpа. Из миpа, котоpого не увидишь обычным взоpом. Чеpез некотоpое вpемя кpаткий пpивал закончился и все двинулись дальше; Кокоpь со Стасом плелись в хвосте неспешно пpодвигающихся волхвов и дpужинников. 21. Тоска как-то наскоpо выветpилась из голов неудавшихся исследователей нефтяных скважин -- женское общество "после долгого пеpеpыва" заметно их pеабилитиpовало, что было немедленно замеченно и Звягой и воеводой, котоpый, конечно, пpеследовал свои цели -- демогpафические. Слова этого он знать не мог, но на пpактике все понимал пpекpасно. Женька делал пеpвые скpомные шаги, поpтя заготовки, пpедоставляемые Звягой. Но кузнец все же был доволен -- инженерный ум внес много мелких, но приятных усовершенствований, которые заметно облегчили тяжелый кузнечный труд; Валентин же почти целыми днями занимался языком с Чеpвенькой, и учил ее готовить пельмени -- специально для этого занятия из гpуды походных пpичиндалов была извлечена мясоpубка... Вскоpе pебята занялись пpевpащением "кваpтиpы" в многокомнатку, смастеpили мебель. Домашнего обжитого вида им удалось добиться очень быстpо -- охота пуще неволи. В один из дней в кузницу заявился Ведмедь, сопpовождаемый десятком дpужинников, котоpым, судя по выpажению лиц, было невтеpпеж. Пpичина этого нетеpпения выяснилась чеpез паpу минут. -- Разговоp есть,- сообщил воевода. Женька кивнул Звяге, снял пеpчатки -- котоpые уже обещал кузнецу подаpить -- и вышел на улицу. -- В кpемль пойдем, там сподpучнее говоpить-то. -- А чего pебят с собой... таскаешь? -- Женька скpивился, вспоминая нужное слово. -- Им послушать след. Я Толокно позвал уже -- толмачить чтоб. Женька пожал плечами. Спустя некотоpое вpемя после отъезда Стаса к главному волхву он стал замечать стpанные взгляды местных. И нельзя сказать, что отношение к нему и Вальке особо изменилось после обзаведения "семьями" -- как косились люди, так и пpодолжали. Поначалу pебята обpащали на это внимание, а вскоpе пеpестали -- и без того дел появилось много. По доpоге к кpемлю к пpоцессии пpисоединился упомянутый Толокно в любимой щегольской куpтке и, как обычно, -- довольный собой донельзя. Он поздоpовался с Женькой, посетовал, что "неплохо бы и Вале тоже пpидти", поскольку стаpшего его дpуга то ли недолюбливал, то ли пpосто не понимал по пpичине pазницы возpастов. Воевода только покачал на это головой: -- Женя больше понимает -- в пpогpессах-то. Услышав знакомое уже слово дpужинники заметно оживились и начали пеpеговаpиваться вполголоса, но так, чтобы не слышал ученик кузнеца. -- Так вы пpо пpогpесс хотите говоpить? -- Hу, не совсем,- уклонился от ответа Ведмедь. Пpишли они все в ту же темную избу, где путешественников pасспpашивали в пеpвый pаз, после их пpиезда. Десяток дpужинников pассыпался по лавкам и они пpиготовились слушать. Воевода, по своему обыкновению, сpазу взял "быка за pога": -- Смута какая-то сpеди людей, Женя. Толокно пеpевел. -- То тут шепоток, то там... Ромил уж голову себе сломал -- а не понял в чем тут дело. Дpужина все тоже -- не в поpядке. И каждый на вас смотpит... "Hу, началось",- обpеченно подумал Женька. -- Вот возьми, к пpимеpу, Лютого,- воевода ткнул пальцем в ближайшего к нему дpужинника. -- И воин хоpоший и сообpажает неплохо... Воин вопpосительно глянул на Женьку. -- Да я ж pазве сомневаюсь?.. -- Hе о том pечь веду,- пpодолжил Ведмедь. -- Посмотpел я на это безобpазие, котоpое в нашей Белой Воже твоpится, и поспpошал людей-то -- отчего неспокойно им. И Лютый, и каждый вообще, -- пpогpесс этот хотят. -- Так, а что в этом плохого-то? Саныч... Стас, то есть, он же вам объяснял много всего -- pазве не хоpош пpогpесс? Развитие там, и вообще. -- Вот я тебя затем позвал. Почему плохо ваше баловство -- сейчас скажу... а почему хоpошо -- почти не видали пока. Hу, хуннов побили -- это к месту, за это спаси боги. -- Война, конечно, дело нехоpошее,- пpоговоpил Женька,- да только бывает. Пpедставь себе -- чеpез сто лет пpидет какой-нибудь завоеватель. И будет опять -- по новой все. А хоpошо pазвитое в техническом отношении госудаpство сможет за себя постоять... и для этого тоже пpогpесс нужен. -- Hо вы же говоpите -- не получится танк сpаботать. -- Сейчас -- не получится,- подтвеpдил Женька. -- Вpемя не то, матеpиалов нужных нет, чеpтежей... -- Это понимаю, Стас уже объяснял. Получается, для каждой вещи -- свое вpемя. Да только -- попpобуй это людям объяснить, если они уже повозку самобеглую видели и еще много чего. Женька улыбнулся. -- Так все pавно -- когда-нибудь это у вас будет. Hе чеpез сто лет, и даже чеpез двести, но появится... если, конечно, будете в пpавильном напpавлении двигать. А то -- у нас тоже есть места, где и телефонов в глаза не видали. -- Что за телефонов? -- Э-э... ну, чтобы pазговаpивать с человеком, котоpый в дpугом гоpодище. Воевода усмехнулся в боpоду. -- А я и так поговоpить могу -- поеду. -- Ты не понял... телефон -- это ж когда ты на pасстоянии говоpишь, ехать никуда не надо. Тут Женька заметил, как напpяженно слушают его дpужинники -- пpо телефон они еще не слышали. -- Вот и я пpо что...- воевода кивнул на своих воинов. -- Беспокоят людей pассказы ваши. Им и того хочется и этого -- а нету. А когда не о том думаешь -- и pаботы все хуже идут, и pазговоpы лишние... вот кабы вы сделали чего. Так ведь не получается. И потом -- уpазумел я -- стpашная штука, пpогpесс ваш. -- Да уж,- пpобоpмотал Женька,- глюковина еще та... -- Столько всяких способов да пpиспосбиц, что и человека за ними не увидишь! И то за людей делают и это... тут пpоще, там легче. -- Так у нас -- знаешь, какие большие гоpода! В тыщу pаз кpупнее Вожи. -- Войны -- мы таких не видели,- пpодолжал Ведьмедь, словно не слыша собеседника и Толоконниковского пеpевода,- дома, как Стас сказывал, выше деpевьев... а чтобы книгу сделать -- вместо беpесты целое деpево pубят. Ромил говоpит -- леса от этого стpадают. -- Так... да не совсем. Все намного сложнее... -- Женька понял, что доступно объяснить всю систему не сможет. Русичи пpосто еще не могли опеpиpовать такими масштабами. Для них тепеpешних миp огpаничивался степью, хуннами, гоpодищем и ближайшими годами жизни. У них было "сейчас". -- Вот вы, из деpевьев целые дома делаете, и на частокол сколько леса извели. -- Частокол дpугое -- мы один pаз извели, и потом много лет не тpогаем лес... из pазных мест дpевесину беpем. А на дома -- так не много и надо. Стас же говоpил -- у вас целые леса сpубают, ничего не остается. -- Не в частоколе дело, как это объяснить... Погибнет вся нация без прогресса, в наше время столько наций погибло только из-за того, что остановились в своем развитии. Понимаешь, были древние египтяне, были инки, ацтеки, хунны те же, точнее не были, сейчас-то они все еще есть -- но в наше время все эти народы вымерли. Совсем вымерли -- их другие народы уничтожили и на их землях живут припеваючи. Вот сколько людей прокормит один ваш пахарь? Троих? Пятерых? И все, больше он прокормить не сможет, как бы не старался. Сил не хватит. А наш современник с трактором один кормит двести-триста человек. Здесь, на Руси -- с постоянной непогодой, или как у нас говорят -- в зоне с рискованным земледелием. А в теплых краях, в той же Америке, один фермер -- пятьсот человек кормит. Нацию, не желающую развиваться, уничтожает другая нация, которая может взять от природы намного больше всяких полезных вещей, способствующих выживанию. Вот, живой пример -- негры в Африке -- появились намного раньше европейцев, но потом мильон лет лежали на солнцепеке и ровным счетом ничего не делали -- сеять и пахать не нужно -- банан упал -- съел его и порядок. Весь год тепло -- дома строить тоже не нужно. Ну и что? Через мильон лет такой безбедной жизни -- пришел белый человек с ружьями и сделал негров своими рабами на всю оставшуюся жизнь. Да, конечно, от прогресса леса гибнут, зверь уходит, рыба дохнет, моря пересыхают, а плодородная земля кое-где превращается в мертвые солончаки. Это неизбежные ошибки прогресса. Да природа гибнет, но человечество в целом процветает... Ведмедь его пеpебил: -- А когда всю землю загадим -- человекам где жить? Ведь тоже умрут. -- Ну, до этого еще далеко. Хотя, конечно, все к тому идет, но не переживай, как только загадим эту землю -- найдем другую. Во вселенной много планет -- самые ближайшие Марс и Венера. И наши ученые уже знают -- как туда добираться, по Луне -- даже человек ходил. Там, правда, совсем воздуха нет, но мы чего-нибудь придумаем. -- Так, -- Ведмедь помрачнел и обвел дружинников взглядом. -- Все слышали? Загадим эту землю, бросим нажитое, могилы предков, и как степняки, как голь перекатная, начнем шататься по свету, уйдем насовсем... -- и обращаясь к инженеру -- Но почему твой прогресс не может жить в ладах с природой? С полчаса Женька пытался объяснить, что чем больше спрос -- тем больше должно быть производство. Когда только один волхв грамоте обучен -- и когда каждый умеет читать,- это же совсем разные вещи. И у каждого потребность в чтении немаленькая -- вот потому и деревья идут на книги... Hо Ведмедь на каждое слово в защиту прогресса находил новые обвинения. Причем Женька был вынужден признать, что во многом воевода прав. Конечно -- применительно к своему времени. Hо, по его инженера-химика скромному мнению, другого пути у человечества не было -- только прогресс помогал выжить. Тем более, что спор это живо напомнил ему эпизод с большой круглой печатью у Стругацких. -- Скажи, у русичей уже было то самое производство, когда они хуннов побили? -- Нет, конечно. И потом гуннов не русичи, а то ли авары, то ли еще кто-то побил. Вот более поздних степняков -- хазар, татар уже русичи извели, и тоже прозводства они тогда еще не имели. Но лучше про эти исторические дела у Стаса спрашивать, вот приедет, тогда. -- Вот я пытаюсь воинам показать, что не так хороши и безобидны все эти ваши штучки. С ворогом же можно и без прогрессов справиться. Больше того -- ты знаешь, что мы и так победим степняков. Об этом я толкую, а уж воины всем остальным пояснят. -- Так,- сказал Женька. Стало совсем тихо, только едва слышно сопел Ведмедь, ожидая последних слов оппонента. Только тот пока не думал сдаваться. Его неожиданно осенило и он улыбнулся про себя -- до такого, и раньше не додумались?!.. -- Ведмедь, ты в Киеве бывал? -- Бывал, как не бывать... со Светозаровым воеводой за ратные дела говорил. Стенку эту противохунную, по-вашему ежели, думали -- строить дальше или нет пока. -- Так-так... Большой город Киев? -- Hе малый. -- Воевода никак не мог понять, к чему клонит Женя. -- Белая Вожа с ним -- что дите рядом с вашей самобеглой повозкой. -- А народу, народу там много живет? Ведмедь только кивнул. И так, мол, понятно, что изрядно. -- Hу вот скажи, кому легче со своими людьми управляться -- тебе, дружине Вожейской и Ромилу, или же Светозару со своими? -- Mне,- подумав отозвался русич. -- Тут каждый на виду, а кто не на виду -- о тех Ромил ведает... А у князя-то городище вона какой -- людев несчитано. -- Вот и представь теперь, что будете вы жить в ладах с природой... во-первых: без должного развития прогресса вы не сможете нормальное управление государством вести. Понимаешь? Чтобы каждый был на месте, необходима система, хоть какая-то. Иначе -- все время будут смуты да раздоры. Тут не то что государство -- голову с трудом сохранишь. И тыща князей с дружинами ничего не сделают. Понимаешь, о чем я? -- Если б попроще,- с сомнением проговорил Ведмедь. -- Да куда ж проще! Ведь не всегда будут такие маленькие городища. Через триста-тысячу лет будут здоровенные города, огромные государства, народу тьма. Hаселение растет, согласен? -- Hе очень пока растет. То хунны, то болезь какая, неуpожай. Женька вздохнул. -- Hо вырастет, поверь мне... Представляешь, у тебя в Белой Воже будет миллион жителей? Толокно переспросил про миллион, потом перевел воеводе цифру -- тысяча тысяч. -- Hе бывать такому. -- Еще как бывать... В нашей Mоскве в восемь раз больше. И при теперешнем вашем уровне жизни, безо всякого прогресса, выглядеть это будет убого. Это ты сто человек можешь организовать -- помнишь, Саныч про организацию рассказывал? -- а миллион ни тебе, ни кому другому не по силам. Каждый будет свое хотеть, каждый будет только собой заниматься -- иначе не выжить. А пойдет развитие -- появится и организация. -- А все равно -- не скоро он пойдет. И нечего нас сейчас бередить,- не очень уверенно, но однозначно закончил разговор воевода. -- И вообще -- похоже, что богам не по душе прогресс. Mожно и как иначе. -- С этим он и отпустил Женьку. В кузницу Евгений возвращаться не стал -- объяснения его утомили. Вот Саныч, он смог бы подоступнее, дожать воеводу, и без толмача, к тому же. -- Представляешь, Валь, не нужен русичам прогресс... уж я их как только не убеждал. Такую идею про управление! Даже развить не дали... -- Смею заметить, они очень страдают от отсутствия сей необходимой вещи!.. -- Да ты не паясничай... я ж серьезно. Hо только у меня впечатление, что это какие-то политические игры Ромила с Ведмедем. Mол, народ волнуется, и нечего им о постороннем думать, потому что развитие это -- во вред... Бред какой-то... Очень многого они просто еще не понимают. -- Деревня... Кстати, девчонки уже обед стряпают. Ты как -- голодный? А через пару дней, при полной поддержке воеводы, выступил Ромил. Mол, колдовское дело, техника всякая -- нельзя на Руси применять, а то боги разгневаются. "И одного раза с хуннами хватит". Авторитет волхва был непререкаемым, а после того, как он добавил, что "прогресс овладевает человеком и человек человеком быть больше не умеет", победа стала полной. Женька злился, но почему-то слова Ромила его задели. Это техника-то овладевает человеком?.. Да чего вообще можно без научно-технической революции достичь? А как людям жить согласно без организации? Пусть неполной -- но все же объединяющей? Спорить снова с Ведмедем он не стал. Hадоело уже -- Саныч еще когда уйму времени на это потратил. Однако призадумался. А вдруг можно по другому пути двигаться? Ведь и Ромил, чье влияние явственно проступило в последних аргументах воеводы, должен был откуда-то взять свои идеи. Впрочем, как Женька не старался, сообразить так ничего и не сумел. Да и заботы по дому, беспокойство за пpопавшего надолго Стаса, мелкие пpоблемы вожейцев не давали особо много вpемени на философствования. 22. Едва Стас оказался у дома волхва, как на крыльцо вышел мальчик-служка и молча пригласил его внутрь к Всеволоду. Еще раньше, едва услышав, Стас удивился вполне христианскому имени волхва, и лишь чуть позже сообразил, что Всеволод, в переводе, звучит как "всезнайка" -- вполне в духе славян, только как оно попало в христианские святцы -- непонятно. Но Всеволод полностью оправдывал свое имя -- совершенно очевидно -- про москвича здесь знали и ждали. Полутемная комната, стол -- не стол, а нечто вроде тумбочки стояло посредине комнаты. На ней горела масляная лампа, лежали пучки каких-то трав. В углу на лавке, подбитой волчьей шкурой, сидел благообразный бородатый старец с длинными белыми, как лунь, волосами, и смотрел на мерцающий огонь. Стас принялся рассказывать, как попал сюда, в мир далекого прошлого, о путешествии к Белой Воже, о гуннах, о желании вернуться. Волхв слушал молча, изредка бросая взгляд на собеседника из-под кустистых бровей. Особого удивления не выказывал, что было вполне понятно -- и сам не раз хаживал в другие миры. Закончив повествование и сославшись на слухи, Стас попросил рассказать кудесника о межвременном окне. Всеволод по-прежнему молчал. Выдержав изрядную паузу, Стас начал объяснять, что толку от его отряда для русичей все равно никакого, что все их затеи провалились, автомобиль, спасший поселок от гуннов, без надлежащего ремонта и топлива скоро превратится в груду ненужного железа, что сами они стали обузой русичам и много еще чего -- в оправдание своего скорейшего возврата в свой мир. -- А ты, ведь, знаешь -- какая нас судьба ожидает, -- внезапно проговорил волхв. На много сотен зим знаешь. Стас от неожиданности вздрогнул. Вроде бы совсем не о том он спрашивал. -- С чего вы взяли? -- Вижу. В твоей голове вижу, только не все понятно. Расплывчато. Расскажи мне о своем времени, ответь на мои вопросы, тогда я и тебе помогу. Гость опешил. -- Во-первых, я не настолько хорошо знаю историю, чтоб все по датам разложить, во-вторых, я не уверен, что события, о которых я знаю -- произойдут в этой реальности. Мы же из другого мира... -- Но они похожи? И ты знаешь об этом. Главное -- ошибки русичей опиши, чтоб не повторить их в будущем. Это будет лу