Петроний Аматуни. Парадокс Глебова --------------------------------------------------------------- OCR: ANONIMOUS http://members.spree.com/entertainment/rostov_don/Ў http://members.spree.com/entertainment/rostov_don/ Коррекция: NVE --------------------------------------------------------------- Аматуни Петроний Гай родился в 1916 году, в станице Пролетарской, Ростовской области, в семье служащего. Детство провел в Армении Работать начал с 16 лет. Сперва инструктором по авиамоделизму, планеризму, затем -- летчиком, журналистом. С 1953 года П. Аматуни-- пилот Министерства гражданской авиации. Первый рассказ П. Аматуни опубликован в 1944 году в центральной газете Военно-Воздушных Сил Советской Армии. В 1948 году издана его сказочная повесть "Маленький летчик Пиро" (Ставропольское книжное издательство), в 1954 году -- сборник очерков "На борту воздушного корабля" (Москва), в 1955 году -- книга о летчиках Аэрофлота--"На крыльях" (Ростов-на-Дону). В Ростове вышла в 1957 году фантастическая повесть "Тайна Пито-Као", переизданная московским издательством "Молодая гвардия" в 1959 году и Иркутским -- в 1960 году. "Тайна Пито-Као"--первая книга задуманной автором трилогии. В ней рассказывается о прилете на Землю звездолета с вымышленной планеты Гаяна и борьбе, вспыхнувшей в капиталистическом мире за обладание научным наследием гаянцев. Во второй книге -- "Тиунэла" -- события происходят большей частью в нашей стране. В последних главах с Земли стартует звездолет "Юрий Гагарин", взявший курс на Гаяну. Автор становится членом экспедиции и пишет уже от первого лица. В 1962 году обе книги изданы в Ростове-на-Дону под общим названием "Гаяна". В 1964 году в Ростиздате вышла сказочная повесть П. Аматуни для младшего школьного возраста "Чао". "Парадокс Глебова" -- третья, заключительная книга фантастической трилогии "Гаяна", но она может читаться и как самостоятельное произведение. Я счастлив: не безумен и не слеп. Просить судьбу мне не о чем. И все же Пусть будет на земле дешевле хлеб, А человек немножечко дороже Расул Гамзатов Глава первая. КОСМИЧЕСКИЙ РОБИНЗОН 1 Необъятная материя окружает нас! Мириады галактик рождаются и умирают, носятся по своим, казалось бы, причудливым, но единственно возможным траекториям. Природа не любит единичности. Все -- от атома до человека--она создает массовыми тиражами. Так было, да так бы осталось и в дальнейшем, если бы.. Во всяком случае, не по ее вине обстоятельства однажды сложились так, что в Галактике появился звездолет "Ар" ("Жизнь"), в корпусе которого находился единственный обитатель, мальчик Ло, потомок смелых гаянских звездоходов. Экипаж звездолета не вернулся из космоса. Часть его осталась навсегда на далекой планете, другие, уже на пути домой, заделывая снаружи раны в обшивке, попали в зону таинственного смертельного облучения за бортом. Последним тогда погиб биолог Ло. Он еще имел в себе достаточно сил, чтобы проникнуть в звездолет, где была его жена Нао с новорожденным сыном, но... не сделал этого, потому что сам стал носителем убийственного излучения, грозой всего живого. Ло сказал по радио что-то ласковое, прощальное жене и выключил рацию, боясь, как бы ответные слова Нао не повлияли на его решение Затем связал безжизненные тела товарищей, как и он, замурованных в скафандры, и, увлекая их за собой, навсегда исчез в пространстве. А звездолет, управляемый точнейшими автоматами, по-прежнему летел с околосветовой скоростью на Гаяну. 2 Рядом с Нао лежал маленький гаянец, названный именем отца. Но силы ее таяли, и даже материнская любовь не могла их сохранить. И тогда Нао стала готовиться. Она дала свое имя Главному управляющему устройству, ведавшему кибернетикой корабля. Неторопливо и продуманно программировала она "тезку", поручая кибернетике воспитание Ло. А потом свет разума угас в ее глазах. Умственное расстройство, вначале понимаемое ею и хоть в какой-то мере сдерживаемое, теперь стало стихийным, бесконтрольным. В один из приступов безумия Нао надела скафандр, вышла в космос, включила маленький заплечный двигатель и умчалась в ту сторону, где она все еще надеялась найти любимого живым или мертвым. Ло было в ту пору от роду пять месяцев... 3 Миллионы задач--простых и комплексных--способна решать кибернетика звездолета. Но никому на Гаяне не приходило в голову готовить ее... к роли матери. Да и где найти ей тепло, равноценное материнскому теплу? Какая машина сможет излучить живую человеческую ласку? Кто вывел уравнение родительской любви или сыновнего чувства? Нигде и никто! Но самой механической "Нао" воспитание Ло казалось несложным. В ее памяти хранилось столько знаний! Они накапливались усилиями лучших умов Гаяны, и их должно хватить на согни таких сопливых мальчишек, как Ло. Однако жизнь человека -- штука сложная. Не случайно гаянцы о существовании растительного и животного мира говорят "ар". Но жизнь человека называют "аруан" "ар> -- собственно жизнь, "у" -- союз "и", последнее же слово "ан" означает интеллект, духовный мир человека. (Отсюда произошло и традиционное на Гаяне обращение друг к другу -- без различия пола и возраста--"ани", с ударением на конце слова.) "Нао" в совершенстве создавала среду, необходимую для жизни: чистый воздух, температуру, излучения, готовила пищу, заботилась о комфорте, угадывала и удовлетворяла желания каждого члена экипажа. Так было, когда ее основной заботой являлся "ар"... Теперь она осталась вдвоем с крошечным гаянцем, один на один, и слово "аруан" --одно из самых емких в гаянском языке -- стало не только программой, но и объектом бесконечного изучения... Когда приходило время ребенку спать, "Нао" создавала невесомость -- в природе не было более удобной постели для малютки. Такой же простой процедурой было купание, тем более что Ло полюбил его, а простынок или пеленок не требовалось вовсе, ибо всегда имелось вдоволь ласкового теплого воздуха, обвевающего его Труднее приходилось с питанием, но машина ловко вышла из положения. Она использовала шаровидные тюбики с питательным веществом, придав выходному отверстию вид обычной соски. Мудрая "Нао" следила за тем, чтобы ребенок побольше ползал, зорко охраняла его от ушибов. Это забавляло обоих. Мальчик инстинктивно стремился расширить для себя "жизненное пространство", а "Нао" пыталась вычислить и предугадать, куда, с какой скоростью и насколько далеко заползет Ло. И хотя расчеты велись с колоссальной быстротой, "Нао" в конце концов пришлось прибегнуть к статистическому методу и вывести "коэффициент неопределенности". Мальчик оказался энергичным и свел на нет попытки "Нао" создать динамическую теорию его странствий на четвереньках по звездолету. Используя телепатическую аппаратуру, "Нао" "проникла" в мозг Ло, но там она обнаружила лишь зачатки мыслей и несколько самых элементарных чувств. Умей она рассуждать, у нее сложилось бы весьма нелестное мнение не о человеке вообще (она хранила в своей памяти записи интеллектов взрослых членов экипажа!), но об этом мальчике. Однажды "Нао" угадала в Ло желание вслух попросить пить и мгновенно подсказала нужное слово... С той поры Ло стал учиться языку, и "Нао", заговорив голосом его покойной матери, превратилась в педагога. 4 Ло интересовало все: бытовые предметы и приборы, сложные механизмы и растения--все, что попадалось ему на глаза. "Терпение" машины было неистощимым, во всяком случае, равным неуемному любопытству мальчика, что и требуется от педагога. Поиски "Нао" лучшей методики объяснений привели ее к необходимости вывести "коэффициент усвояемости". В формулу вошло несколько компонентов, но машине удалось найти верный путь: от простого к сложному. В этом случае "коэффициент усвояемости" достигал наибольшего значения. "Нао" даже взялась составлять программу обучения Ло. Но эта работа оказалась ей не по зубам, и "Нао" все чаще просто рассказывала мальчику о Гаяне, показывая по телепатону природу планеты. Увидев как-то по телепатону детей, идущих в красивое прозрачное здание, Ло спросил: -- Кто это, Нао? -- Ученики. Мальчик задумался, но сам не смог понять значения нового слова "Нао" долго разъясняла ему. -- Я тоже хочу учиться,-- сказал Ло. -- В школе. -- Здесь нет ее. -- А я хочу... -- Просто "хочу" -- это неразумно, а в наших условиях -- бессмысленно. -- Мне это нужно, Нао, - тихо и умоляюще произнес Ло. -- Это верно, -- похвалила "Нао". -- Но я не знаю, с чего начинать. -- А ученики знают? -- У них учителя,-- ответила "Нао", и ей пришлось объяснять, что это такое. -- А откуда знают учителя, как и чему учить? -- Для этого имеются особые программы. Мальчик привстал с кресла и взволнованно спросил: -- А ты знаешь их? -- Я знаю все, что имелось на Гаяне до нашего отлета... -- Так учи меня по школьной программе, Нао!-- воскликнул Ло. -- Не надо выдумывать другую... Так впервые, еще не сознавая этого, мальчик стал программировать своего механического наставника. Теперь-то дело у них пошло скорее. В шесть лет Ло научился бегло читать и считать. Легче всего мальчику давались математика, логика, философия. Труднее -- природоведение. -- Неужели все то, что ты показываешь мне по телепатону, существует, Нао? -- допытывался он. -- Планета Гаяна, люди, животные, птицы? -- Существует, Ло, и независимо от твоего сознания. -- Но почему люди есть маленькие, как я, и... большие? -- Вырастешь и тоже станешь взрослым. -- Тогда отчего ты не растешь? Я все время вижу твое шарообразное тело, сигнальные огни и щит программирования одинаковыми? -- Я машина. -- И умнее меня! -- У меня нет ума, я храню знания, выработанные умом человека. -- Так дай их мне все сразу, чтоб я все знал! -- Ты итак проходишь программу, обычную для подростка тринадцати-четырнадцати лет, а тебе сейчас девять. Еще более замысловатым для мальчика вопросом было: откуда берутся люди? "Нао" не спешила--в школьной программе пока еще не было такой темы. Она отвечала: "От родителей..." -- И у меня они есть? -- Были,--пояснила "Нао".--Здесь. А сейчас их нет. Я расскажу, когда настанет срок, указанный твоей матерью. 5 В тот памятный день Ло был в особенно приподнятом настроении. Он решительно обратился к своей наставнице: -- Сегодня мне исполнилось десять лет, Нао, я жду рассказа о моих родителях. -- Рано,-- возразила "Нао", -- осталось еще семь часов тридцать восемь минут. Ло по опыту знал: "Нао" неумолима. Наконец телепатон включен, и перед Ло развернулись картины экспедиции на звездолете "Ар". Отлет с Гаяны и полет к цели занимали его не очень, многое было знакомо. "Нао" показывала ему по телепатону чуть ли не всю историю гаянской космонавтики. Но он никогда не видел свой звездолет со стороны, и "Нао", угадав его желание, показала ему кадры, на которых был "Ар" в разных ракурсах -- на старте и в космосе Экспедиция состояла из девяти гаянцев. Ло с любопытством всматривался в изображение каждого, пытаясь угадать, кто его отец. "Нао" бесстрастно сообщала: -- Командир звездолета Бур... Астронавигатор Нэт.. Биолог Эр... Младший биолог Ло--твой отец... Нао-- твоя мать. Эти кадры стояли перед мысленным взором Ло дольше остальных. Внешне он ничем не выдал своего волнения, просто смотрел и думал. "Куда и зачем они летят?" -- подумал мальчик, и "Нао" ответила на его немой вопрос. Если провести мысленно линию от центра Галактики к Гаяне и дальше, то где-то на окраине она упрется в новую звезду, обнаруженную гаянскими астрономами. Родилась она здесь или является залетной гостьей? Чтобы установить это, решено было отправить экспедицию Бура на звездолете "Ар"... Расчеты аномалии, какую внесла в движение соседних светил Зора (так окрестили на Гаяне эту звезду), показали, что гаянцы имеют дело с "иностранкой". Появление залетных звезд в Галактике наблюдалось и раньше, но еще никогда ученые не могли вот так непосредственно изучать их. Теперь они получили такую возможность... Однако сколько хлопот появилось у наших звездоходов! Скажем, авторитетнейшие умы Гаяны утверждали: всякая залетная звезда обязана быть похожей на звезды родственного класса нашей Галактики. Иными словами, природа ничего нового тут не придумает. Конечно, "авторитет -- это психология", любят говорить гаянцы, но и не считаться с ним -- все равно, что удить рыбу пальцем: можно остаться без пальца и без рыбы... Так вот, о Зоре... Ее физическая природа имела немалое отклонение от ожидаемых свойств. Яркость ее, несмотря на стремительное приближение к ней звездолета, не увеличивалась, а оставалась почти неизменной! Вывод один: Зора-- угасающая звезда, но время ее угасания соизмеримо со скоростью полета "Ара". То есть, если бы удалось наблюдать ее сейчас с неподвижной точки, Зора меркла бы, что называется, на глазах. -- Слишком быстро все это, -- удивлялся астронавигатор Нэт. -- Если учесть ее солидную массу, то приходится признать, что в Галактике до сих пор не наблюдалось подобное. А по всем остальным признакам Зора -- самая обыкновенная звезда шестой величины, каких уйма вокруг нас. Но ведет она себя по-иному. -- Подождем еще,-- ответил Бур. У Зоры была обнаружена всего одна маленькая планета, с атмосферой, плотность которой, в первом приближении, соответствовала плотности гаянской атмосферы на высоте 10--15 километров. Выбрав круговую орбиту удаленностью 190 миллионов километров от светила и 10 миллионов километров от планеты, которую, с общего согласия, Нао окрестила Эдой, то есть Одинокой, Бур пересел в малую, десантную, ракету и с тремя товарищами покинул звездолет. Догнать Эду и перейти на посадочную траекторию, конечно, не представляло труда. Вскоре космонавты получили возможность осмотреть ее с высоты всего 100--120 километров. Под ними находился ледяной шар, опоясанный по экватору почти сплошной лентой материка, большей частью ровного и лишь на северной половине бугрившегося невысокими белыми горами. Они насчитали более семисот городов, но без каких-либо признаков жизни. Казалось, это застывшая планета. В некоторых местах материкового пояса планеты виднелись космодромы, именно космодромы, а не остатки их. Бур выбрал наиболее подходящий, с его точки зрения, и произвел посадку... Да, Эда--застывшая планета, закованная в лед, явно покинутая теми, кто создавал ее цивилизацию. В полдень, напоминавший зимний вечер на Гаяне, Бур и биолог Эр вышли из ракеты. Ясное тусклое небо рассеивало лучи угасавшей Зоры. Все вокруг было покрыто инеем и жестким, хрупким снегом либо тяжелым, мутным льдом... ... Астронавигатор Нэт, замещавший Бура на звездолете, нервничал: связь, несмотря на превосходную аппаратуру, то и дело нарушалась. Не скоро удалось ему принять сравнительно подробное известие с Эды. Оно было удивительно, и Нэт не сразу поверил в его реальность. -- На нас постоянно действует двукратная перегрузка, а Причины ее не понять. Мы нашли остатки высокой цивилизации, -- рассказал Бур. -- Планета покинута аборигенами, улетевшими на новое местожительство. Кое-кто остался, но их уже нет в живых... История планеты наглядно показана в микрофильмах, просмотренных нами... Сравнивая счет времени с нашим, мы пришли к выводу... Вся их культура... развивалась на протяжении... нескольких наших веков. Это сверхгении! Здесь все маленькое, мы попали в мир лилипутов... Связь снова оборвалась и на этот раз более трех месяцев не возобновлялась. Нэт уже готовился перейти на спиральную орбиту, чтобы сократить расстояние до Эды, когда от Бура пришло новое сообщение, на этот раз тревожное. Около часа между звездолетом и группой Бура велась телевизионная связь. Ло с удивлением всматривался в незнакомые лица начальника экспедиции и его спутников. На Эду улетели четверо молодых космонавтов -- с экрана же телевизионной установки смотрели растерянные седые старики. -- Улетайте домой! -- приказал Бур. -- Более непонятного и загадочного не было в природе... Здесь, на Эде, время имеет свои, автономные законы! Мы живем так стремительно, что уже нашли в себе все признаки биологического старения... Фактически нам теперь сотни лет каждому! Металл, пластические массы--короче, все вещество нашей ракеты, ее оборудование и аппаратура связи стареют с еще большей скоростью... Усталость вещества, поздно обнаруженная нами, не позволит конструкциям выдержать силовые напряжения старта. Я приказываю тебе, Нэт, уходить с орбиты и взять курс на Гаяну. Слишком все здесь непонятно: неразумно продолжать исследования Мы передадим вам наши материалы, если успеем, -- и отправляйтесь!.. -- Что это, Нао? -- почти крикнул Ло. -- Пока никто не знает, почему так произошло, -- ответила машина, -- но все это действительно было: время на планете, в окрестностях Зоры, свое, ускоренное, в сравнении с временем на нашей Гаяне. Потом Ло снова и снова возвращался к только что описанным кадрам, привыкая к ним, запоминая каждое слово. Но нашелся еще эпизод, увиденный им в дневнике уже. на теперешнем курсе "Ара", на пути звездолета домой, оказавший на воображение мальчика даже более сильное действие, Это случилось как-то во время дежурства нового руководителя экспедиции, астронавигатора Нэта. Сперва рядом со звездолетом в космическом пространстве появилось светящееся объемное изображение человекоподобного существа, большеголового, пучеглазого. Оно летело за бортом и указывало рукой в направлении ядра Галактики... И не ясно было: то ли оно приглашало изменить направление полета, то ли хотело сказать этим жестом, что само явилось оттуда. Затем оно свободно проникло сквозь обшивку звездолета в кабину Нэта, но теперь стало темным, точно дым от лесного костра. Оно повторило жесты и исчезло. Нэт разбудил товарищей и рассказал им о своем видении. Нэт назвал его "Зовущим к Ядру". Он не очень обижался, когда товарищи отказывались верить. -- Это тоже правда, Нао? -- спросил Ло. -- Не знаю, -- ответила машина. -- Я показала тебе телепатическую запись рассказа самого Нэта: как это все виделось ему. -- А ты? Ты сама ничего... не видела? -- Нет. Возможно, это было нечто новое, не регистрируемое моими приборами. "Зовущий к Ядру" стал для мальчика олицетворением легенды, сказки. Он полюбил его и часто сочинял истории, как бы продолжающие то, о чем рассказал астронавигатор Нэт. Но столкновение с метеоритом, приведшее Ло к одиночеству, он ни разу повторно не смотрел... 6 -- Я хочу выйти в космос, -- однажды сказал Ло. Он не спросил теперь, можно ли ему покинуть звездолет, а уверенно продиктовал свою волю машине, и "Нао" признала его право. С ее помощью Ло, уже рослый одиннадцатилетний мальчик, облачился в скафандр и через особый отсек вышел наружу... Он стоял на открытой веранде, опустив руки на перила. Звездолет неподвижно висел в Пространстве, и только далекие звезды едва заметно изменяли свое положение. Ло не испытывал головокружения при виде Пространства, зеленовато-черного, усеянного разноцветными огоньками: все было уже знакомым. Ло неторопливо оглядывался, определяя свое отношение к окружающему, но мысли путались и в ушах почему-то стала звучать странная мелодия. "Нао", наблюдавшая за ним, излучила в его мозг мелодию, словно продолжающую его собственную и уж" во всяком случае соответствующую его настроению. -- Что это, Нао?--вслух спросил Ло. -- "Космическая симфония", написанная твоей матерью, -- ответила машина. С этой минуты Ло на всю жизнь полюбил музыку. Многое имело для. него преходящую ценность, порой он остывал даже к космосу. Но музыка... Ей он оставался верен всегда! 7 А время шло. Правда, не так быстро, как на наших страницах. Шло, не пропуская ни мельчайшей доли секунды, будто нанизывая на ось полета корабля день за днем и год за годом. Приближался момент встречи Ло с незнакомой ему родной планетой. Ло знал, изучал ее по телепатону, но не мог предоставить, что такое реальная природа его планеты, ее облик. Иногда ему казалось, что все на Гаяне проницаемо и он сможет, как то большеголовое существо, свободно проходить сквозь стены. На Гаяне хорошо помнили, как более двухсот лет назад была отправлена экспедиция к окраине Галактики. И все же каждодневные события настолько заслонили многое из прошлого, что первые позывные, посланные "Нао" и принятые Космическим центром планеты, еще не произвели фурора сами по себе: Гаяна привыкла к таким вещам. Зато известие, что единственный обитатель "Ара"-- двенадцатилетний мальчик Ло, родившийся в звездолете и воспитанный машиной, взволновало всех без исключения. В истории гаянской литературы нет произведения, эквивалентного нашему "Робинзону Крузо", тем необычнее прозвучало все это, тем резче врезалось оно в мозг каждого--ребенка и взрослого. "Нао" едва успевала отвечать на вопросы. Председатель Народного Совета, Ган, объявил о специальном заседании, на котором предстояло рассмотреть необычные обстоятельства и решить дальнейшую судьбу мальчика. Меж тем Ло уже лежал в биотроне, погруженный в анабиоз: "Нао" выводила звездолет на посадочную орбиту и мальчик не перенес бы на ногах возникавшие при этом перегрузки... 8 Открыв глаза, Ло увидел себя в знакомой обстановке и несколько успокоился. -- Мы уже дома, Нао? -- Да, -- ответила машина. -- На Гаяне? -- Да. -- И я увижу ее? -- Если хочешь. -- Хочу, -- и мальчик вылез из биотрона. Автоматически открылась дверь в кабину, где происходил этот разговор, вошел высокий седой гаянец. Ло невольно отступил. -- Здравствуй, Ло, -- ласково произнес незнакомец, поднимая в знак приветствия левую руку ладонью вперед. -- Меня зовут Ган. Я рад познакомиться с тобой. Ло медленно подошел к нему и с опаской дотронулся. -- Че-ло-век, -- растягивая слога, произнес он. -- Такой же, как я... Взрослый... Ган осторожно обнял мальчика, почувствовав, как напряглось его тело. -- Не торопись, Ло, -- говорил Ган. -- Привыкай ко всему постепенно. У нас много таких же детей, как и ты... -- Я их увижу? -- Конечно. Мы покажем тебе родную планету, а потом ты станешь учиться вместе со всеми и выберешь себе профессию. -- А как же... Нао? -- Если хочешь, она будет всегда в твоем доме, ты будешь жить с ней. -- Очень хочу, ани. Можно и ей отправиться со мной в путешествие? -- В этом нет необходимости, Ло. Где бы ты ни находился, ты всегда сможешь установить с ней прямую связь... Ло повернулся к машине. -- Ган сказал точно,--подтвердила "Нао".--Неразумно нам ездить вдвоем: у меня тяжелая и сложная конструкция. -- Пойдем в лифт, Ло, -- предложил Ган. -- Сейчас хорошая погода. Тебе понравится твоя планета... 9 Ликование, восхищение и безграничное удивление захлестнули Ло при виде панорамы острова-космодрома. Пространство он наблюдал не раз и выходя в космос. Но там оно вызывало иное чувство. Оно было таким далеким и огромным, неизменным, что казалось оптическим обманом или скорее каким-то "психологическим аттракционом". Здесь же, на Гаяне, оно было отчетливо прозрачным, а не просто "пустым", несомненно, бледно-голубым и вместе с тем золотистым. Впервые в жизни Ло шагнул в реальный, а не выдуманный мир таких величин. Все окружающее его имело, оказывается, различные размеры, и он, не зная их, сразу определял, что больше, а что меньше, и даже приблизительно мог сказать во сколько раз... Ло легко догадался, что единица измерения находилась где-то в нем самом, и это обстоятельство показалось ему одновременно забавным и достойным в дальнейшем особого внимания и изучения. "То, что я видел в звездолете, -- размышлял Ло, -- приучало меня к пониманию сущности объема предметов, но уж никак не давало мне масштаба вот этой окружающей меня сейчас перспективы. Откуда и он во мне?" Власть света, чистые цвета гаянской природы взволновали его, он точно дышал этим прозрачным светом, впитывал в себя яркие тона красок. И лишь потом в сознание его стали входить первые звуки родной планеты--легкий посвист ветра в башенных фермах, мягкий рокот океана, гортанные крики изящных темно-коричневых птиц, стремительно вираживших над его головой, радостные голоса людей, теснившихся внизу. Сойдя на землю, Ло сделал несколько шагов и замер в смятении... К нему приближалось совсем необыкновенное существо: одного роста с ним, стройное, тонкое, с приятным удлиненным лицом, с очаровательными длинными ушками. Золотистые глаза существа светятся любопытством, торжеством. Волосы цвета старой бронзы загнуты колечками на уровне худеньких загорелых плеч. Маленький рот приоткрылся в улыбке. В левой руке, протянутой к нему, был крупный "цветок победы", с острыми белыми кинжальными лепестками: так принято на Гаяне начинать ритуал встречи возвратившихся из далеких странствий космонавтов. -- Здравствуй, ани! -- сказала девочка. -- Мы приветствуем тебя на родной планете и желаем счастья! Ло машинально взял цветок и, не спуская с нее изучающего взгляда, спросил: -- Кто ты, ани? -- Меня зовут Юль,--ответила девочка и, помедлив, добавила --Юль Роот. Ло вспомнил: в длинные годы, проведенные им в звездолете, "Нао" часто рассказывала ему об истории космических полетов Гаяны; при этом не раз упоминалась фамилия Роот--самой обширной династии среди космонавтов Ло осторожно коснулся ее плеча, рук, ощупал ее голову, убеждаясь, что это все не видение. Юль усмехнулась, глаза ее озорно блеснули, она что-то хотела сказать, но всезнающая "Нао", хотя и находилась внутри звездолета, оберегала своего питомца--машина мгновенно излучила в мозг девочки категорическое приказание, и девочка, как говорят земляне, прикусила язык. -- Здравствуй, Юль, -- наконец ответил Ло на приветствие. -- У тебя много детей? "Нао" не успела вмешаться в разговор, и Юль откровенно рассмеялась. -- Разве ты не видишь -- я маленькая, -- ответил она. -- Я еще не имею детей. Ло хотел спросить: "Но ведь ты можешь иметь их?", однако на этот раз машине удалось остановить мальчика. "Нао" рассказывала Ло, как рождаются звезды и планеты, растения, птицы, а мальчика все больше интересовало происхождение не человечества, а каждого человека в отдельности. Но машина скорее всего и сама не знала этого, в ее программе были заложены иные сведения. -- А сейчас, Ло,--сказал Ган,--пойдем, я познакомлю тебя с остальными. Мальчик неохотно подчинился: его все еще тянуло к машинам, механизмам Людей он побаивался. Юль-- другое дело Признаться в этом Гану он постеснялся. "Может быть, скоро я снова увижу ее",--подумал Ло. Впрочем, представление о времени он сейчас утерял и не заметил, что почти час провел у входа в лифт, осматриваясь и привыкая к облику планеты. Сейчас же Ган заботливо, но настойчиво ускорял ход событий: несколько лучших психологов и педагогов Гаяны уже успели познакомиться с самым необыкновенным в истории планеты мальчиком и молча, советуясь друг с другом или перебрасываясь короткими фразами, включились в руководство дальнейшей жизнью Ло... 10 Путешествие предполагалось начать через неделю, но на второй день утром, едва проснувшись, Ло заявил о своем желании увидеть "все, что можно", Его новые наставники отнеслись к его просьбе одобрительно, но сами не рискнули принять решение Лишь после того, как "Нао" заверила их, что мальчик готов к восприятию новых впечатлений, было объявлено: путешествие начнется сегодня же, после завтрака! -- Наша планета,-- рассказал географ Мит,-- имеет два материка, как тебе, конечно, известно: Урел и Гурел.. Ло вспомнил, что первое слово означает "легкий", а второе "тяжелый", и признался: -- Я только не знаю, почему они так названы. Мит засмеялся: -- Точно и я не знаю Они названы так давно. - В учебнике географии, написанном много лет назад, я в шутку предположил, что древние догадывались о "центробежном балансе планеты"... Урел, на котором сосредоточено основное население Гаяны, много обширнее малонаселенного, гористого и труднопроходимого Гурела. Расположены же они по экватору -- друг против друга. Следовательно, поскольку вращение Гаяны плавное и равномерное, остается заключить, что маленький материк тяжелее большого--это уравновешивает центробежные силы . Еще имеется около тысячи островов, из которых самый большой--на Южном полюсе -- Мы начнем с малого материка[7] -- спросил Ло. -- Как хочешь Тебя интересует его дикость и непроходимость[7] Какой вид передвижения тебя устроит? -- Все, -- улыбнулся Ло. Мальчику сказали, что вместе с ним отправляются молодые гаянцы--лучшие ученики, имеющие право на традиционное кругосветное путешествие. -- Нам будет веселее,--согласился мальчик.--А... Юль -- тоже? -- Нет, она путешествовала в прошлом году. Ло ничем не выдал разочарования. Он и сам не понимал, что с ним происходит и почему образ золотоглазой Юль становится его невидимым и приятным спутником... У пристани их ждал гигантский катамаран, напоминавший самолет. Сходство придавали не подводные крылья, скрытые от взора, а толстое самолетное крыло, как бы накрывшее сверху оба плавучих корпуса корабля, возвышающихся над водой метров на двадцать. В корпусах находились двигатели, горючее, основная кибернетика и груз. В толстом, почти прозрачном крыле--пассажирские кабины, спортзалы, сад для прогулок. Посадка производилась с помощью длинного пассажирского транспортера, на широкой и плотной ленте которого могло уместиться человек 150. -- Старое судно, -- объяснили Ло, -- но удобное для туристских походов школьников. Катамаран легко приподнялся и лег на курс. Чем больше нарастала скорость, тем выше поднимался он, пока часть нижнего подводного крыла не оказалась чуть выше поверхности океана, а в прямоугольном вырезе его образовался бассейн для плавания. Катамаран шел без толчков и провалов, точно по струне, без шума двигателей, овеваемый сырым океанским ветром. Ло часами лежал на животе и наблюдал сквозь прозрачный пол каюты, как плотная вода расступалась перед остроносыми корпусами старого океанохода, любовался коричневыми телами купающихся в бассейне и греющихся под жаркими лучами на мягких матрацах. Все это он видел и в звездолете, по телепатону, но только сейчас убеждался, что мир и в самом деле может существовать без него и вне его сознания, как говорила "Нао". "А где-то, -- думал Ло, -- есть другие планеты, с другими людьми... Где-то летят звездолеты, и те, кто находится в них, живут по-иному... Они не видят этого... не знают Юль..." Глядя на зубчатый горизонт, он не сразу понял, что это материк -- Гурел. Перед ним, точно вырастая из воды ("всплывая",--подумал он), появилась темно-зеленая горная гряда с белыми, заснеженными вершинами и светлой полосой побережья. -- В порту их встречало множество людей, но, как и в плавании на катамаране, как и вообще во всем путешествии, никто не докучал ему расспросами. Напротив, каждый старался не лезть ему на глаза, довольствовался тем, что находится неподалеку от него, изредка имея возможность вблизи глянуть на Сына Космоса, воспитанного машиной. В порту они пересели в электромобиль и помчались на туристскую базу. Пластмассовое тело дороги на этом участке почти не имело изгибов. Быстрая езда стала следующим сильным впечатлением мальчика. Ничего подобного он не испытывал в звездолете, и ощущение свободы, необъятности заслонило все, что было им пережито раньше: теперь он, кажется, стал по-настоящему понимать, что такое его планета. Дорога пересекала живописные долины, тихие темные озера, над которыми висела на упругой воздушной подушке, создаваемой бесшумными моторами, взбиралась на холмы, стрелой пронизывала светлые туннели, а в одном месте, поддерживаемая двумя вертолетами, превратилась в желоб и опиралась лишь на скалистые вершины по краям глубокого ущелья... Глянув вниз, Ло понял, что такое высота. Он было откинулся на спинку сиденья, но тут же вновь посмотрел в километровую глубину и засмеялся. -- А если вертолеты выйдут из строя? -- спросил он -- Сработают аварийные реактивные двигатели (они сейчас под нами), а дорога временно закроется, -- ответил Мит.-- Но такого еще не бывало... За ущельем электромобиль сбавил ход. Дорог круто повернула влево, побежала вдоль берега глубокого озера, сжатого высокими горами. На берегу, в нескольких местах, шла горячая работа: маленькие зверьки с гладкой черной шерстью подгрызали ровные деревца у основания; толстые длинные змеи собирали в кучу уже "спиленные" таким образом стволы и обхватывали их своими телами, словно канатами; крупные темно-серые животные с большими добродушными вытянутыми мордами подходили и подставляли спины; другие звери, длинношеие, ярко-желтые, осторожно взваливали на них "связки" стволов--и караван отправлялся в путь. Роль "строителей" и "монтажников" на стройплощадках исполняли проворные четверорукие обезьяны. Земляные работы вели маленькие зверьки: земля так и летела из-под их лап. Птицы крепили ажурные крыши домиков, сплетенных из тонких, гибких прутьев. Поодаль колдовали над приборами и чертежами мальчики и девочки. -- Что это?--спросил Ло. -- Соревнование юных натуралистов,--объяснили ему.--Под влиянием особых излучателей животные каждой команды строят плотину, дом или роют туннель--в зависимости от "задания". Чтобы выиграть соревнование, надо заставить своих животных закончить стройку в кратчайшее время. Здесь много остроумных, неожиданных вариантов. Дорога стала заворачивать еще круче и нырнула в туннель с прозрачными стенами, проложенный по дну озера. За стенами величественно плыли большие веретенообразные морские животные, раскручивавшие барабаны с кабелем. Гибкие золотистые рыбы с щупальцами старательно растягивали кабель и укладывали его на дно, явно по какой-то схеме. Мелкие рыбешки забрасывали его илом, а медлительные крабы, закованные в черные и зеленые панцири, либо совсем прозрачные, приносили откуда-то яркие водоросли и укрепляли их над кабелем, отмечая живыми вехами его положение. Электромобиль выскочил из туннеля, преодолел несколько изгибов дороги, ставшей теперь уже ярко-голубой, и Ло увидел коттеджи. -- "Городок бутончиков",--пояснил Мит. -- Бутончиков?! -- Ах, да ты, наверное, не знаешь... Так называют у нас новорожденных младенцев. Некоторые из них появляются на свет слабыми, болезненными. Здесь их лечат, и они возвращаются потом в родные места окрепшими, не хуже других! -- Я тоже был "бутончиком",-- весело сказал Ло. -- То обстоятельство, что тебя вырастила машина, очень пригодится: опыт "Нао" будет использован здесь, а возможно, и в других местах... Наконец и турбаза. Ночь провели в отеле, но Ло так и не рискнул пойти к своим сверстникам. Одиночество все еще казалось ему обычным, естественным "видом" существования, да и надо было во многом разобраться. Оставшись один, Ло лег на кровать, заложил руки под голову и начал долгий телепатический разговор с "Нао". Связь велась без помех, и они могли бы "проговорить" всю ночь, если бы "Нао", измерившая степень его утомления, не усыпила его. Пока Ло спал, "Нао" продолжала наводить порядок в новых впечатлениях мальчика, классифицируя их и раскладывая по полочкам. Сам же объект ее материнских забот так и не узнал, почему его первая ночь на Гаяне оказалась такой освежающей, а главное--укрепившей его дух и любовь к людям... 11 Полет над "тяжелым" материком Ло совершал в гравитомобиле. Хаотическое нагромождение горных пиков, лысых, обветренных вершин, темных и светлых скал, извилистых ущелий и рек--все это волновало. Может быть, в каждом живом существе заложен и первобытный вкус к стихийному? Может быть, лишь позже, по мере того как Разум осмысливал и завоевывал природу, мы преклонились перед гармонией, ставшей новым эталоном красоты? Возможно и другое: нас покоряет превосходство природы, масштабность ее горных хребтов, величие океанских просторов, поэтическая таинственность пустынь и степей, гипнотизирующая бесконечность космоса. Опять Ло подумал о том, что все это он видел по телепатону, слушал точные, исчерпывающие объяснения "Нао". Все это знакомо и... ново. Можно научиться в уединении говорить, читать, понимать числа и их взаимоотношения, но нельзя почувствовать и полюбить природу заочно. Нельзя стать полноценным человеком вне этого прекрасного мира, вдали от людей... "Между этой дикой природой, что раскинулась внизу, -- размышлял Ло, -- и гравитомобилем, в котором я сейчас парю над ней,--тысячелетия борьбы человеческого разума, самопожертвований, труд самого грандиозного в Мироздании явления, называемого Обществом..." Мальчик вспомнил рассказы "Нао" о главном законе на Гаяне, но эти ее слова только сейчас, в гравитомобиле, над заснеженными вершинами Гурела, раскрылись ему во всей значимости и простоте. -- Цель жизни каждого гаянца, его главная потребность,--говорила тогда "Нао",--всемерное удовлетворение интересов и потребностей общества, коллектива. Ценность гаянца определяется тем, что, как и сколько он сумел сделать и делает для блага своих сопланетников. -- Тогда какова же цель общества? -- спрашивал Ло. -- В создании такой жизни, которая позволила бы каждому, в соответствии со своими способностями, заботиться о коллективе и проявить себя в этом с максимальным эффектом. Такова сущность творческого процесса между обществом и индивидом на Гаяне. Мальчик внимательно рассматривал внизу большие цементные полушария и кубы, соединенные крытыми переходами и ажурными акведуками, покрытые сетью параболических антенн: один из энергетических центров планеты В долинах, у подножий гор и на побережье разбросаны небольшие зеленые города, возле некоторых из них -- массивы промышленных построек. -- Первые люди на Гаяне,--сказал Мит,--появились здесь, на Гуреле, и только после открытия мореходства началось заселение второго материка. Там тоже есть горы, но они меньше по величине и протяженности, климат ровнее и мягче, плодородная. почва и много полезной площади для строительства городов. 12 Дней через пять Ло отправился на "легкий" материк. Ехали они поездом, в туннеле, по дну океана. И хотя средняя скорость их передвижения достигала 300 километров в час, поездка оказалась долгой. Свободное время наставники Ло использовали для обсуждения планов его будущего и знакомства с пассажирами соседних вагонов: юноши и девушки, отправившиеся в кругосветное путешествие, видно, не собирались отставать от него. Ло подружился с толстым мальчиком Ило, вечно сонным и медлительным. Кое-кто удивлялся взаимному влечению столь несхожих характеров, но только потому, что не слышали одного важнейшего для Ло разговора. -- Ты будешь учиться в школе? -- спросил Ило. -- А как же! -- Тогда иди к нам! -- Мне все равно... -- сказал Ло. -- Тем более. -- А где она находится? -- На окраине Тиунэлы, столицы Гаяны. У нас хорошие педагоги... Советую. Знаешь, в нашей школе учится и та девочка... Ну, знаешь, эта... что встречала тебя... Ее зовут Юль... Помнишь? --