быть скромной в выборе
драгоценностей. И все же она, увлекшись одеждой и украшениями, едва не
совершила глупость, оставив без внимания шкатулку, где Марика, помимо
средств женской гигиены, хранила самые необходимые медикаменты из их мира. К
счастью, Кейт исправил ее ошибку, что оказалось весьма кстати -- от сырости
в подземелье Джейн подхватила простуду, и если бы он сразу не напичкал ее
антибиотиками и витаминами, дело могло бы закончиться острым бронхитом, а то
и воспалением легких...
И вообще, с того момента как Кейту удалось проникнуть в кабинет Стэна,
им сопутствовала удача. Тоннель был невероятно длинным (шагая по нему, Кейт
прикидывал, сколько же лет понадобилось, чтобы проложить его, и какой
параноик из предков нынешнего князя додумался до такого), но на их пути не
встретилось ни единого завала, а когда, наконец, возникло препятствие, то
это оказалась каменная кладка.
Кейт предвидел нечто подобное, поэтому прихватил с собой простенький
кинжал, который не жаль было сломать. Впрочем, страдавший паранойей предок
Стэна и Марики тоже позаботился об инструменте -- возле стены лежала
увесистая кирка, -- но за прошедшие десятилетия (а может, и столетия) ее
деревянная ручка полностью сгнила от сырости. Кейт потратил порядочно
времени разбирая стену, хотя мог разрушить ее за несколько минут. Однако он
не хотел создавать шума, а кроме того, намеревался по возможности
восстановить кладку, чтобы никто не обнаружил пролом -- по крайней мере, в
ближайшие дни.
Как оказалось, тоннель привел их в подвал заброшенного припортового
склада, очевидно, принадлежавшего княжеской семье. Кейт решил, что это умно:
отсюда открываются сразу два пути к бегству -- по суше и по морю. Да и для
них с Джейн лучшего места не придумаешь -- легче всего незаметно появиться
именно в порту.
После копания в камине и длительного подземного путешествия собственная
одежда Кейта пришла в полную негодность. Выпотрошив карманы, он без
сожаления избавился от нее и переоделся в позаимствованный у Стэна костюм.
Джейн последовала примеру брата -- правда, выбросила лишь туфли и рубашку, а
в меньшей степени пострадавшие брюки решила сохранить.
Они дождались на складе наступления утра (Джейн даже вздремнула,
прислонившись к плечу брата), а когда в порту началась обычная ежедневная
суета, без труда смешались с толпой. Как и надеялся Кейт, присутствие
чужестранцев здесь никого не удивило, никакого нездорового интереса к их
персонам не возникло, и никто не собирался арестовывать их, как
подозрительных личностей. По забавному стечению обстоятельств, первый
человек, к которому они обратились за советом, тоже оказался чужестранцем --
купцом из Ибрии. Тем не менее он хорошо говорил по-славонски, неплохо знал
город и порекомендовал им гостиницу "Красный Бык" -- мол, и кормят там
отлично, и жилье грех жаловаться, и к чужакам относятся без предубеждения,
поскольку хозяин и сам по матери ибр. Кейт проверил рекомендацию ибрийского
купца, расспросив еще троих человек, уже местных, а получив подтверждение,
нанял лошадь для себя, носилки для Джейн, и они отправились в гостиницу.
Хозяин "Красного Быка", Франь Вуйко, которого и работники, и
постояльцы, из-за его фамилии, уважительно именовали вуйко Франь (то есть,
дядя Франь), оказался человеком весьма любопытным и словоохотливым, но при
том добродушным и совершенно безобидным. Кейт снял у него самую лучшую
комнату, заплатив за неделю вперед. В ответ на настойчивые расспросы хозяина
(еще бы такая диковинка -- гость с крайнего севера!), он поведал
душераздирающую историю о том, как между родами Уолшей и Мордехаев вспыхнула
кровная вражда, а поскольку Кейт был младшим из сыновей, то отец буквально
выдворил его с женой из страны и велел не возвращаться до тех пор, пока
остальные их родственники не разделаются со всеми Мордехаями. Но если же,
паче чаяния, Мордехаи победят, то род Уолшей не должен угаснуть -- вот
почему отец отправил Кейта и его жену путешествовать по свету, как можно
дальше от Саами.
Вуйко Франь выслушал сбивчивый рассказ своего нового постояльца,
сочувственно качая головой, а про себя, наверное, думал, что в варварских
краях и порядки варварские. Потом он вежливо поинтересовался, как идут дела
с кровной враждой. Кейт ответил, что, по последним сведениям с родины, Уолши
неумолимо истребляют Мордехаев, но до окончательной победы еще далеко --
слишком уж много развелось мордехайских ублюдков.
Тут он, пожалуй, переборщил. Не то, чтобы хозяин заподозрил его во лжи,
вовсе нет. Просто Джейн не выдержала и под конец рассказа Кейта истерически
рассмеялась. К счастью, ее смех со стороны выглядел, как горькие рыдания;
обескураженный вуйко Франь немедленно рассыпался в извинениях, что по
недомыслию расстроил молодую госпожу, и после этого не очень докучал им
своими расспросами.
В "Красном Быке" Кейт и Джейн жили вот уже третий день.
18
Сумерки надвигались быстро и, когда Кейт добрался до гостиницы, уже
порядком стемнело. Любезный и обходительный вуйко Франь лично встретил
богатого постояльца и полюбопытствовал, как прошло его посещение вдовы
Чирича. Кейт ответил, что его приняли радушно, но оказалось, что Щепан Чирич
не имел никакого отношения к низоземским Чиричам (накануне он как бы
вскользь обмолвился, что его прабабка по материнской линии была славонкой из
Низоземья, по фамилии Чирич; а хозяин не преминул заметить, что недавно умер
первый министр княжества, Щепан Чирич, и это позволило Кейту под благовидным
предлогом нанести визит Славомиру Ковачу). На всякий случай он спросил, что
значит "девять дней". Вуйко Франь терпеливо принялся загибать пальцы:
-- Один день, два дня, три...
-- Нет, нет, -- перебил его Кейт. -- Я знаю, сколько есть число девять.
Но господин Ковач приглашал меня и жену заходить к ним на девять дней.
-- Тогда понятно, -- кивнул хозяин. -- Господин Ковач пригласил вас
посетить поминальную тризну на девятый день после смерти отчима.
-- Ага, вот оно что! -- кивнул Кейт, досадуя, что сам не сообразил. --
А когда это должно быть?
-- Через три дня. Вы пойдете?
Кейт сказал, что вряд ли, поскольку он собирается в ближайшие дни
продолжить свое путешествие, и осведомился, часто ли ходят корабли в Ибрию.
-- Да каждый Божий день, господин Влош, -- вуйко Франь с самого начала
неправильно произносил их фамилию, а Кейт и Джейн из вежливости не
поправляли его. -- И по несколько кораблей сразу. Ведь Ибрия совсем рядом.
-- Он с непритворным огорчением вздохнул: -- Жаль, что вы так скоро
покидаете нас. Вы и ваша жена хорошие постояльцы.
В ответ Кейт заметил, что еще не принял окончательного решения. Но, в
любом случае, на обратном пути они обязательно посетят Мышкович и, конечно
же, снова остановятся в "Красном Быке".
-- Если вы решите уехать послезавтра с утра, -- произнес хозяин, -- то
могу посоветовать вам "Одинокую звезду". Это хороший корабль, на нем служит
мой племянник Милош. Вообще-то, "Одинокая звезда" плывет на Змеиные острова,
но с заходом в Канабру -- крупнейший порт на северном побережье Ибрии.
-- Хорошо. Большое спасибо. Я буду иметь в виду ваш совет.
-- Когда надумаете, дайте мне знать. Я скажу Милошу, чтобы он
переговорил с капитаном. -- Вуйко Франь окинул взглядом переполненный
обеденный зал и спросил: -- Я так полагаю, что вы будете ужинать у себя в
комнате?
Кейт отрицательно мотнул головой:
-- Огромное благодарю, но я хорошо поужинал у господина Ковач. А ужин
для моей жены, быть вам так любезными, велите доставить в комнату.
-- Госпожа не дождалась вашего возвращения и отужинала сама, -- сообщил
хозяин. -- А недавно ей понесли горячую воду для купания. Прежде я даже
подумать не мог, что северные... -- со всей очевидностью, он едва не сказал
"варвары", но вовремя прикусил язык и поспешил исправиться: -- ...что
северные жители так часто моются.
-- Мой народ очень любит горячее купание, -- назидательно изрек Кейт.
-- В моей стране весь год зима, снег, холодно. И мы часто паримся в бане,
чтобы не подхватить простуда.
-- Весьма разумно с вашей стороны, -- одобрительно произнес вуйко
Франь.
Закончив разговор с хозяином, Кейт поднялся по лестнице на второй этаж,
где располагались комнаты постояльцев, и подошел к своей двери. В отличие от
дверей других жилых комнат, она была двустворчатая, немного выше и почти в
полтора раза шире.
"Добро пожаловать в королевский люкс", -- с мрачной иронией подумал он,
открывая дверь.
Кейт миновал небольшие сени с прилегавшей к ним комнатушкой для личного
слуги (которого ни у него, ни у Джейн не было) и прошел в барскую комнату.
Называя ее королевским люксом, он иронизировал лишь отчасти. По меркам этого
мира и этой эпохи, комната, как для гостиничного номера, действительно была
шикарная -- довольно просторная, опрятная, с приличной мебелью и широкой
кроватью под балдахином. Все стены в комнате были занавешены гобеленами, пол
устлан коврами, а на окнах висели настоящие шелковые, хоть и немного
вылинявшие, занавеси. Кейт платил за нее по золотому в день -- очень большие
деньги, -- но не жалел об этом. Они с сестрой были из богатой семьи и с
детства привыкли жить в комфорте.
Часть комнаты была отделена раздвижной перегородкой, из-за которой
доносился плеск воды и женское хихиканье. Проходя мимо, Кейт не удержался и
на секунду заглянул в щель между двумя неплотно подогнанными секциями. Он
увидел, что сестра сидит в большой лохани, наполненной водой, а раздетая
догола горничная, девчонка лет четырнадцати -- пятнадцати, моет ей голову.
Рука Джейн гладила бедро девушки, но та нисколько не протестовала и лишь
посмеивалась.
Смущенный Кейт понял, что его появление осталось незамеченным. Он на
цыпочках вернулся назад и громко хлопнул дверью. Хихиканье мигом
прекратилось.
-- Джейн, это я, -- сказал Кейт. -- Ты моешься?
-- Уже заканчиваю, -- отозвалась сестра. -- Подожди немного.
-- А я никуда не спешу.
Он прошел в другой конец комнаты, стянул с себя камзол и присел в
кресло рядом со столиком, на котором стоял поднос с остатками ужина. Джейн
почти не притронулась к жареному мясу, тушеным грибам и вину, зато съела
овощной салат и все фрукты -- в вазе осталась лишь одна ягода клубники. Кейт
взял ее и отправил себе в рот.
Минут через пять плеск воды прекратился, а вскоре из-за перегородки
вышла Джейн, от шеи до пят укутанная в простыню. Следом за ней появилась
горничная, на ходу поправляя наспех одетое платье. Она поприветствовала
Кейта учтивым поклоном, он кивнул ей в ответ.
-- Долго же ты пропадал, -- заметила Джейн. -- Я даже начала надеяться,
что ты вернешься с хорошими новостями. Но теперь по твоему лицу вижу, что
это не так.
-- Увы, да, -- сказал Кейт. -- Мой визит не увенчался успехом. Лишь
одно хорошо -- меня не арестовали. Ты не думала о такой возможности?
-- Думала. И, между прочим, переживала. Но потом сообразила, что если
бы тебя бросили в тюрьму, то непременно зашли бы и за мной.
Разумеется, они говорили по-английски и могли не бояться, что горничная
их поймет. Только нужно было избегать упоминания собственных имен и
названий.
-- Если хочешь помыться, -- произнесла Джейн, опускаясь на стул, -- то
вода еще горячая. Или ты брезгуешь?
-- Нет, просто неохота. Я слишком устал.
-- Что ж, дело твое, -- пожала она плечами и уже по-славонски добавила:
-- Чего ты ждешь, Марыля?
-- Прошу прощения, госпожа, -- спохватилась горничная, взяла с тумбы
гребешок и принялась расчесывать потемневшие от влаги волосы Джейн.
Кейт задумчиво смотрел на обеих девушек, которые время от времени, как
бы невзначай, обменивались ласковыми прикосновениями и соответствующего
содержания взглядами. Горничная то и дело косилась на него и лукаво
ухмылялась. Кейту было страшно неловко, но он терпеливо продолжал играть
роль утомленного и скучающего мужа.
Закончив расчесывать волосы Джейн, горничная спросила у нее, присылать
ли слуг, чтобы вынесли воду.
-- Нет, Марыля, не надо, -- сказала Джейн. -- Завтра. А поднос забери.
Оставь только мясо, хлеб и вино. -- И уже Кейту, по-английски: -- Дай
чаевые.
Кейт достал пару мелких монет и, когда Марыля подошла к столу, чтобы
забрать поднос, сунул их ей в руку. Девушка благодарно улыбнулась:
-- Спасибо, господин, вы очень щедры. Вам ничего не нужно?
"Парочку Конноров, -- подумал Кейт. -- А можно и одного..."
-- Еще немного клубники, -- сказал он вслух. -- И передай хозяину, что
завтра я хочу встретиться с его племянником Милошем.
-- Будет сделано, господин.
Когда горничная ушла, Джейн сказала Кейту:
-- Я вижу, у тебя прогресс. Только что ты совершенно правильно, без
единой ошибки, построил целое предложение.
Кейт хмыкнул:
-- А я и не заметил.
-- В том-то и весь фокус. Это называется интенсивным вхождением в
языковую среду. Мы с тобой получили неплохую подготовку, у нас большой
словарный запас и хорошее знание основ грамматики, но прежде не было
практики общения. Зато теперь этого общения у нас навалом, и мы быстро
усваиваем практические навыки, учимся формулировать свои мысли "на лету" --
сразу по-славонски, а не переводя их с английского. Правда, произношение у
тебя отвратительное. Но тут уж ничего не поделаешь, ты начисто лишен
музыкального слуха. Видно, в детстве тебе медведь на ухо наступил... --
Джейн поднялась со стула и подошла к кровати. -- Отвернись, Кейт. Я хочу
одеться и лечь.
Кейт встал с кресла, пересек комнату и зашел за перегородку. Он услышал
шелест упавшей на пол простыни, а вслед за тем раздался голос сестры:
-- Все-таки решил помыться?
-- Нет. Только руки и лицо.
-- Там в тазике есть чистая вода...
-- Вижу.
Помыв руки и умывшись, Кейт спросил, можно ли выходить. Джейн ответила
утвердительно. Тогда он погасил все свечи за перегородкой и вернулся на свое
прежнее место. Сестра лежала в постели, по пояс укрытая одеялом. На ней была
шелковая ночная рубашка, украшенная кружевами и затейливой вышивкой. Хотя в
гардеробе Марики преобладало белье из их родного мира, Джейн еще в замке
пришла к решению, что ей лучше одеваться во все здешнее.
-- Так что получилось с Ковачем? -- спросила Джейн.
-- Ну, встретились, поговорили, я передал ему пакет. -- Кейт
разочарованно вздохнул. -- Но он, к сожалению, не Коннор. И ничего не знает
о Коннорах.
-- Ты точно в этом уверен?
-- На девяносто девять и девять десятых процента.
-- А одна десятая?
-- Я оставил ее для сомнений. Хотя я сильно удивлюсь, если окажется,
что он Коннор или хоть что-то слышал о них.
-- Откуда такая уверенность?
-- Мы беседовали больше трех часов. Кажется, я ему понравился; да и он
пришелся мне по душе. Хороший человек -- умный, честный, порядочный.
По-своему хитрый -- но не лукавый. Мы с ним о многом говорили, порой я делал
тонкие намеки, которые любой Коннор понял бы мгновенно, но он относил их на
счет моего плохого знания языка и искренне пытался помочь мне правильно
сформулировать мысль.
-- Он мог хитрить. Ты же сам говорил, что он хитрый.
-- Да, мог. Но не так, как он это делал. К тому же, это еще не все.
-- А что еще?
-- Я упомянул, что одной из целей нашего посещения Мышковича является
паломничество к мощам святой Илоны. Ковач рассказал мне о самой княгине --
оказывается, он хорошо знал ее при жизни, -- и горячо убеждал меня, чтобы я
не верил всякой чуши о якобы ее колдовских способностях. Дескать, она была
избранницей Божьей, отмеченной благодатью Небес -- ну, и все такое прочее.
Будь он Коннором, он бы не молол такой чепухи. Ему было бы стыдно слушать
самого себя.
-- Думаешь, он бы признал, что мать Марики была колдуньей? -- с
сомнением спросила Джейн.
-- Отнюдь. Я думаю, что он не стал бы так много говорить о ней; ведь я
не настаивал на этой теме. А если бы он, не будучи Коннором, был посвящен в
их тайну, то и вовсе ограничился бы общими словами: да, княгиня была
замечательной женщиной, она пожертвовала собой, чтобы спасти невинных людей,
и воистину она была святой. Но он защищал ее. Даже оправдывал. В его
понимании любое колдовство связано с чем-то нечистым, дьявольским,
богопротивным... Нет, решительно, он не Коннор.
-- А может, он так умело играл?
-- Если это игра, то она была гениальной. Ведь в то же самое время я с
помощью Ключа пытался открыть портал в его доме. Будь Ковач Коннором, то
наверняка почувствовал бы это -- но он даже бровью не повел. Слишком уж все
неправдоподобно получается.
Джейн приподнялась и села в постели, устремив на Кейта изумленный
взгляд.
-- Так ты все-таки обнаружил портал?!
-- Да, -- кивнул Кейт. -- Нам ужасно не повезло. Щепан Чирич был
Коннором -- но он умер. Его родной сын Мих тоже Коннор -- но сейчас он
находится в Црвенеграде вместе со Стэном.
-- А их родственники?
Кейт снова вздохнул:
-- Это еще одно неприятное известие. Щепан Чирич был нездешним. Он
приехал в Мышкович лет тридцать назад, вскоре после того, как мать Марики
вышла замуж за князя Всевлада. А прежде он жил в Любляне.
-- Где жила и Илона?
-- Да.
Джейн опустила голову на подушку и задумчиво произнесла:
-- Странное совпадение.
-- Не думаю, что это совпадение, -- сказал Кейт. -- Щепан Чирич был
одним из богатейших истрийских купцов, он владел крупным торговым
предприятием на паях со старшим братом. Они вроде бы решили расширить свою
деятельность на запад, и Щепан перебрался в Мышкович, чтобы руководить
здешним представительством. Но вскоре братья разделили общее имущество и
капиталы и стали полностью независимы друг от друга, хоть и продолжали тесно
сотрудничать. Я полагаю, что и переезд, и раздел были продиктованы не
деловыми соображениями, а личными мотивами. По-моему, Щепан Чирич был
влюблен в княгиню Илону, а может, был ее любовником. Во всяком случае,
Славомир Ковач, рассказывая о том, как его отчим стал мышковитянином, явно
чувствовал себя неловко и постарался замять этот разговор. Я не настаивал на
продолжении и просто согласился, что истрийские Чиричи не имеют никакого
отношения к Чиричам низоземским -- якобы нашим родственникам.
-- М-да, -- сказала Джейн. -- Еще одна ниточка оборвалась. Что теперь
будем делать? Ты не думал поискать другие порталы с помощью Ключа?
-- Думал. К сожалению, его радиус действия не превышает десяти ярдов. А
если я стану лазить по дворам уважаемых граждан и околачиваться возле их
домов, то меня моментально схватят и бросят в тюрьму. Что ж до бедных
кварталов, тем более трущоб, то, во-первых, появляться там небезопасно, а
во-вторых, я очень сомневаюсь, что там живет хоть один Коннор. Обладая
такими способностями, совсем нетрудно разбогатеть.
-- Так что мы будем делать? -- повторила свой вопрос Джейн. -- Сидеть
сложа руки и ждать, когда Стэн получит твое письмо?
-- Одну неделю можно и потерпеть, -- сказал Кейт. -- Однако беда в том,
что Стэн находится не на курорте, а на войне. В любой момент он может
покинуть Црвенеград и двинуться с войском на столицу. Пока гонец разыщет
его, пока он доберется до ближайшего портала и свяжется с Марикой... к тому
же нельзя исключить возможность его гибели. Как и обычные люди, Конноры
смертны; а на войне всякое случается. Поэтому нам нельзя полагаться только
на Стэна.
-- Предлагаешь ехать в Люблян?
-- Нет, это слишком далеко. Такая поездка отнимет у нас месяца
полтора-два. Мы, конечно, поедем -- но не в Люблян. Выждем еще один день на
тот случай, если Ковач все-таки Коннор или связан с Коннорами, а заодно
используем запасной вариант...
-- Какой? -- немного оживилась Джейн.
-- Завтра мы навестим самых лучших мыковицких лекарей. Судя по всему,
медицина среди Конноров в почете. Та же Марика, к примеру...
В этот момент послышался скрип наружной двери, а затем раздался
осторожный стук во внутреннюю дверь. Кейт машинально сунул руку в карман,
где лежал парализатор, и разрешил войти.
Это была горничная, которая принесла клубнику. Она извинилась за
задержку и по указке Кейта поставила вазу на тумбу с его стороны кровати.
Кейт дал ей еще монету, девушка поблагодарила его и сказала:
-- Вуйко Франь велел передать, что Милош завтра с утра будет в
гостинице. Вас это устраивает?
-- Вполне. Так ему и скажи.
-- Непременно, мой господин. Вам больше ничего не нужно?
-- Нет. Ты свободна, ступай.
Горничная поклонилась:
-- Спокойной ночи, господин, госпожа. Не забудьте запереть за мной
двери.
Она направилась к выходу, Кейт последовал за ней. В сенях девушка
задержалась, поманила его к себе и шепотом произнесла:
-- По-моему, вы пренебрегаете своей женой. Это плохо, мой господин.
Очень плохо. -- И выбежала в коридор.
Обескураженный Кейт несколько секунд простоял неподвижно, потом тяжело
вздохнул, запер на засов наружную дверь и вернулся в комнату.
-- Что она шептала? -- поинтересовалась Джейн.
-- Шептала? -- прикинулся удивленным Кейт. -- Ничего она не шептала.
Тебе послышалось.
Он задвинул засов и на внутренней двери, обошел комнату и погасил все
свечи, оставив гореть лишь одну на своей тумбе.
-- И все-таки мне не послышалось, -- убежденно промолвила Джейн. -- Что
она сказала?
Кейт ничего не ответил и молча принялся раздеваться. Вопреки
обыкновению, Джейн не отвернулась, а продолжала смотреть на брата,
рассчитывая смутить его.
"Почему все женщины такие любопытные? -- раздраженно думал он. --
Неуместно любопытные. Почему бы ей не спросить, зачем мне понадобился
племянник хозяина..."
Раздевшись, Кейт быстро нырнул под одеяло и лег на бок спиной к сестре.
Хотя их с Джейн разделяло приличное расстояние, он чувствовал себя скованно
и неуютно. Какой бы широкой ни была кровать, они все же лежали в одной
постели -- как тогда, десять лет назад...
Еще в замке Кейт сообразил, что коль скоро они назовутся мужем и женой,
то им придется и спать вместе. Он хотел было вернуться к варианту с братом и
сестрой, но по зрелом размышлении передумал -- эта легенда была чревата куда
большими осложнениями, чем необходимость делить постель. И Кейт был рад, что
Джейн первая заговорила о супружеской чете. Он и сам пришел бы к такому
решению, но у него ни за что не повернулся бы язык предложить ей это...
Кейт взял с вазы крупную ягоду клубники и съел ее. Потом спросил у
сестры:
-- Джейн, будешь клубнику?
Она фыркнула:
-- Этого еще не хватало! Клубника, в постели, из твоих рук -- нет уж,
спасибо... Кстати, ты не ответил на мой вопрос. Я слышала, что Марыля тебе
что-то нашептывала. У меня острый слух, можешь не сомневаться.
Кейт съел еще две ягоды, перевернулся на спину и сказал:
-- Ладно. Если ты так сгораешь от любопытства, то... Словом, Марыля
сделала мне замечание. Она упрекнула меня в том, что я уделяю тебе мало
внимания.
Джейн долго молчала. Кейт уже решил, что тема исчерпана, но тут она
тихо произнесла:
-- Как это понимать?
-- Именно так, как ты это поняла. Девчонка считает тебя сексуально
озабоченной. Ведь ты тискала ее, не так ли?
-- Ну, тискала. Сам же видел, зачем спрашивать... И если хочешь знать,
-- добавила Джейн сердито, -- сегодня утром, когда ты ушел бродить по
городу, мы с ней очень приятно провели время.
"Рад это слышать", -- угрюмо подумал Кейт. После того объяснения в
кабинете Марики сестра не упускала ни единого случая, чтобы лишний раз
напомнить ему о своем пристрастии к девушкам. Сознательно или нет, она
делала это с вполне определенной целью -- заставить его мучиться угрызениями
совести. И он мучился...
-- Но при чем здесь ты? -- после короткой паузы спросила Джейн. -- Ты
же мужчина.
-- То-то и оно, -- неохотно ответил Кейт. -- Видимо, Марыля истолковала
ваши девчачьи забавы по-своему. Она решила, что по тем или иным причинам
я... гм... плохо исполняю свои супружеские обязанности. И поэтому ты ищешь
ласки на стороне.
-- Выходит, она так и не поняла, что я предпочитаю женщин?
Кейт немного помедлил с ответом. Ему хотелось как можно скорее
закончить этот щекотливый разговор.
-- Выходит, что не поняла, -- произнес он. -- Или не приняла всерьез. Я
обратил внимание, что девчонка ничуть не смущалась, когда ты тискала ее при
мне. Она расценивала это, как игру, как попытку с твоей стороны привлечь мое
внимание, подразнить меня.
-- Но ведь утром это была не игра, -- стояла на своем Джейн.
Кейт заворочался в постели.
-- Я уже говорил, что думаю об этом, и повторять не собираюсь. Если
тебя не удовлетворяет мое объяснение, ищи другое. А я пас. -- Он вновь
перевернулся набок. -- И вообще, я хочу спать. Сегодня у меня был трудный
день, да и завтра будет нелегкий. Нужно обойти всех известных в городе
лекарей, может, кто-нибудь из них окажется Коннором.
-- А если нет?
-- Тогда мы послезавтра уезжаем. Вернее, уплываем.
-- Куда?
-- В Ибрию. Тамошний король -- Коннор.
-- Откуда ты знаешь? -- спросила удивленная Джейн.
Кейт повернулся к сестре. Она смотрела на него широко распахнутыми
глазами, в которых плясали отблески пламени свечи.
-- Король Ибрии и есть тот самый Флавиан.
-- Жених Марики?
-- Да, я выяснил это у Ковача. Когда я обмолвился, что, возможно, мы
посетим Ибрию, он заговорил про ибрийского короля. Мне даже не пришлось
тянуть его за язык. Оказывается, брак Марики с Флавианом мышковитяне считают
делом решенным. Ковач полагал, что я уже в курсе, и был настолько любезен,
что предупредил меня не упоминать об этом в Ибрии. Дескать, окончательное
решение еще не принято, к тому же ибры страшно не любят, когда чужестранцы
обсуждают личную жизнь их правителей, это считается признаком дурного тона.
-- Кейт хмыкнул. -- Вот так просто все получилось.
-- М-да, -- произнесла Джейн. -- Выходит, Марика метит в королевы. Губа
не дура... Но с чего ты взял, что Флавиан обязательно Коннор? Ты же сам
сказал, что из разговоров Алисы и сэра Генри не ясно...
-- Теперь это ясно. К сожалению, сейчас я не располагаю записями этих
разговоров, но если память не изменяет мне, Флавиан там упоминается раз пять
или шесть. И всегда речь идет о человеке, с которым Марика и Стэн тесно
общаются. Конечно, Ибрия находится рядом -- но не так близко, чтобы Флавиан
мог регулярно появляться в Мышковаре, не будучи Коннором. Как видишь,
элементарная дедукция. По пути в гостиницу я немного пораскинул мозгами и
пришел к выводу, что Флавиан должен быть Коннором.
-- А вдруг он все-таки не Коннор? Вдруг это Марика с братом навещали
его?
-- Ну и что с того? Даже если допустить, что Флавиан не Коннор, тогда
он непременно посвящен в тайну Конноров -- иначе бы Марика со Стэном не
могли встречаться с ним. А для нас это не имеет принципиальной разницы. В
любом случае, мы сумеем связаться с Коннорами через Флавиана. -- Кейт
поднялся и сел в постели. -- Джейн, ты не возражаешь, если я закурю?
-- Кури на здоровье, -- ответила сестра. -- А я хоть подышу дымом.
К исходу третьего дня у них осталось две пачки сигарет из аварийного
запаса Кейта плюс восемь штук "Dunhill" из пачки сестры. Джейн отказалась от
курения сразу и еще в замке отдала свои сигареты брату; она, собственно, не
курила всерьез, а просто баловалась. Кейт же, предвидя возможность задержки
в этом мире, где никто не слышал о табаке, с первого же дня экономил и
курил, лишь когда не было сил терпеть. За трое прошедших суток он выкурил
лишь сигареты из своего портсигара и еще четыре "Dunhill". Теперь он взял
пятую, прикурил ее от зажигалки и глубоко затянулся.
У него моментально закружилась голова. Кейт лег и принялся высчитать в
уме дневную норму сигарет, чтобы их хватило до столицы Ибрии, города
Палланты. Получалось меньше трех штук в день.
"Маловато", -- подумал он.
-- Знаешь, что мне не нравится? -- отозвалась Джейн спустя некоторое
время.
-- Что?
-- Ты принял решение ехать, не посоветовавшись со мной.
-- Ради Бога, Джейн! А что я сейчас, по-твоему, делаю? Как раз
советуюсь. Если ты против, мы никуда не поедем.
-- Однако странная у тебя манера советоваться, -- заметила сестра. --
Ты говоришь об этой поездке так уверенно, будто все уже решено. К тому же ты
еще до начала нашего разговора попросил хозяина устроить тебе встречу с его
племянником Милошем. Думаешь, я не знаю, что он моряк? Кстати, Марыля его
сестра.
Кейт почувствовал некоторую неловкость и смущенно пробормотал:
-- Ну, я полагал... я был уверен, что ты согласишься. Ведь если затея с
лекарями не выгорит, другого выхода у нас просто нет. Я и сам не в восторге
от перспективы три дня провести в море, а потом еще дней пять или шесть
потратить на поездку из Канабры в Палланту.
-- И в конце концов лицом к лицу встретиться с соперником, --
произнесла Джейн с немалой долей злорадства; эта мысль ее явно позабавила.
-- Причем на его территории. Потрясное будет зрелище -- ибрийский король и
ирландский выскочка. Интересно, что вы скажете друг другу при встрече? Или
сразу полезете драться?
-- Прекрати, -- сказал Кейт. -- Совсем не остроумно.
Прицелившись, он выбросил окурок в открытое окно и лишь затем
сообразил, что этого делать не следовало.
-- Очень культурно, -- прокомментировала Джейн.
-- Действительно глупо, -- согласился Кейт. -- Я на секунду вышел из
себя.
-- Из-за моего дурацкого замечания? Но ведь я просто пошутила.
-- В твоих словах больше правды, чем тебе кажется, -- сказал он,
удобнее устраиваясь в постели. -- Я бы с огромным удовольствием надавал
Флавиану по морде...
-- Ну и зря. Вы с ним, скорее, товарищи по несчастью, нежели соперники.
Марика водит вас обоих за нос, а сама спит с Алисой. Так что твой гнев
направлен не по адресу. Если у тебя так чешутся руки...
-- Пожалуйста, Джейн, перестань, -- простонал Кейт. -- Не впутывай сюда
Алису. У Марики с ней несерьезно, это лишь детские шалости.
-- Ты так считаешь?
-- Да, я так считаю. Я уверен в этом, убежден. Марику привлекают
мужчины, и... В общем, я знаю, что она любит меня. Может, она сама еще не
разобралась в своих чувствах, зато я разобрался. У меня все-таки есть опыт
по части женщин. И если бы я захотел, Марика давно была бы моей... Вернее,
-- поправился он, -- я, конечно, хотел этого. Но всегда сдерживал себя. Не
был достаточно настойчивым.
-- Даже так? -- Джейн пристально посмотрела на него. -- Весьма
любопытно. С чего вдруг такая щепетильность? Что тебя останавливало?
-- Страх потерять ее, -- просто ответил Кейт. -- Я знал, что рано или
поздно наша связь закончится, поэтому боялся и начинать.
-- Идиотская логика! -- фыркнула сестра.
-- Идиотская, -- подтвердил Кейт. -- Но логика. Ты была совершенно
права: я -- ирландский выскочка. Смазливый, умный, образованный, из богатой
и влиятельной семьи... но, тем не менее, выскочка. А Марика -- принцесса.
Она дочь князя и сестра князя. Ее брат -- будущий император или, по меньшей
мере, король. Марика не властна над своей личной жизнью, и выбор ее будущего
мужа -- вопрос политической целесообразности, а не сердечной привязанности.
Даже при всем желании она не сможет выйти за меня замуж.
-- Гм... С каких это пор ты начал думать о браке?
-- С того момента, как повстречал Марику. Я сразу понял, что она...
особенная. Совсем не такая, как те девушки, которые были у меня прежде. Я
хочу от нее гораздо большего, чем банальной близости. Этого слишком мало, я
этим не удовлетворюсь. Мне нужна она вся -- целиком и на всю жизнь. А мысль
о коротком романе с ней кажется мне кощунственной... только не смейся,
пожалуйста.
-- Я не смеюсь, -- мягко произнесла Джейн. -- В этом нет ничего
смешного. Это... это так трогательно... И очень грустно.
Кейт отвернулся, чтобы не видеть сочувственного взгляда сестры, и задул
свечу на тумбе.
-- Спокойной ночи, Джейн, -- сказал он.
-- Спокойной ночи, Кейт, -- ответила она.
19
В поместье Буковича они прибыли на закате. Эндре Миятович сразу же
вернулся домой, а Стэну пришлось задержаться -- он не мог пренебречь своими
обязанностями предводителя и должен был лично убедиться, что войско как
следует размещено на ночь. Затем Стэн еще целый час провел вместе с другими
князьями и военачальниками за праздничным столом -- долг хозяина предписывал
Йеньо Буковичу оказать столь высоким гостям достойный прием. Он тоже не мог
пренебречь своими обязанностями.
Лишь когда пир закончился, высокие гости разошлись по отведенным им
комнатам, а в расположившемся у стен замка лагере был объявлен отбой, Стэн
получил долгожданную свободу. Йеньо Букович провел его в свои покои
(которые, как было объявлено загодя, он предоставил в распоряжение князя
Мышковицкого), без лишних вопросов открыл портал и осведомился, по какой
"нити" его следует вызывать в случае непредвиденных обстоятельств. Стэн не
рискнул показывать ему "нить", ведущую в Зал Совета (хотя по одной лишь
"нити" определить местонахождение портала невозможно), поэтому сказал, что
все сообщения следует посылать через портал Анте Стоичкова. На вопрос же,
когда следует ожидать его возвращения, Стэн ответил, что лишь к утру. Больше
вопросов не было, и Букович деликатно удалился, предупредив напоследок, что
спит он чутко, а потому "громко" звать его не надо.
Оставшись в комнате один, Стэн задумался, в нерешительности глядя на
открытый портал. Полтора часа назад Стоичков передал через Буковича
следующее распоряжение: "Собираемся в полтретьего. Ступай отоспись у сестры.
Она тебя ждет". Смысл послания был предельно ясен: уже зная о разнице в
течении времени, Стоичков предлагал ему воспользоваться этим, чтобы
отдохнуть перед началом заседания Совета. Мысль была дельная -- тем более
что завтра с утра (хоть и не так рано, как сегодня) Стэн должен был снова
двинуться в путь.
Тем не менее, он колебался. После тревожной ночи и трудного дня ему
очень хотелось спать, он чувствовал невероятную усталость -- но, вместе с
тем, его не вдохновляла перспектива встречи с бывшим любовником матери...
"Черт возьми! -- вдруг разозлился Стэн. -- Что я как дитя малое?! С
какой стати я робею? И перед кем робею -- перед стариком, которого еще в
глаза не видел? Может, у него хватит ума не показываться, пока я буду
там..."
Приняв такое решение, он послал через портал вызов.
"Стэн! Наконец-то! -- тотчас отозвалась Марика; мысленные слова летели
быстро, накладываясь друг на друга. Ответ сестры шел по другой „нити";
Стэн тотчас „ухватился" за нее и отпустил старую „нить", ведущую
к древнему порталу Коннора МакКоя. -- А я уж тебя заждалась... Сейчас,
минуточку, открываю".
"Постой! Рядом нет твоего... э-э... отца?"
"Нет, не беспокойся. Он еще в Лондоне".
Стэн вспомнил, что при последней их встрече Марика вскользь упомянула о
поездке ее отца в какой-то Лондон.
"Поразительно, -- подумал он про себя. -- Тут такое происходит, а она
даже не вызвала его обратно. Но почему? Чтобы не встревожить Хранителей?..
Вот так самообладание! Выходит, Миятович прав: я плохо знаю собственную
сестру..."
Спустя минуту Марика вновь отозвалась. Теперь ее мысленная речь
"звучала" в нормальном темпе:
"Все, готово. Проходи. Только будь осторожен -- не споткнись".
Последнее предупреждение было излишним. Как всегда, отправляясь в
неизвестное место, Стэн сделал один шаг и остановился.
Он оказался то ли в шкафу, то ли в неглубокой нише в стене. Перед ним
стояла Марика и ласково улыбалась. Она была одета в один лишь цветастый
халат, до неприличия короткий -- его полы даже не прикрывали колен. Стэн
выбрался из шкафа и крепко прижал к себе сестру.
-- Здравствуй, братишка, -- прошептала она. -- Мне так тебя не хватало.
-- А я очень волновался за тебя, -- сказал Стэн.
Продолжая держать Марику в своих объятиях, он осмотрелся. Комната была
небольшая, очень уютная, обставленная весьма необычно, но с отменным вкусом;
повсюду чувствовалось присутствие женской руки. Вся мебель была тонкой,
искусной работы, тщательно отшлифованная даже в самых труднодоступных
местах. Посреди комнаты стояла широкая кровать на причудливо изогнутых
ножках, а на стене висело большое овальное зеркало, отражавшее предметы с
поразительной четкостью, без привычных для Стэна искажений и мутноватой
дымки. Под зеркалом стоял низенький столик с множеством разнообразных щеток,
коробочек и флакончиков. Стэн мог бы поклясться, что некоторые из этих
вещичек он видел в покоях Марики.
Хотя снаружи явно был день, оба окна были задернуты шторами --
очевидно, из предосторожности. Комнату заливал яркий свет, лившийся из
висевшего под потолком белого шара. Стэн сильно сомневался, что внутри шара
находятся свечи. Помнится, две или три недели назад сестра что-то
втолковывала ему об электричестве и даже демонстрировала работу своего
фонарика...
Марика немного отстранилась от Стэна и смерила его взглядом с головы до
ног.
-- Какой ты грязный, братишка! Просто жуть.
-- Действительно, -- не стал отрицать он. -- Четыре дня я провел в пути
-- пыль, грязь, пот... благо крови пока не было.
-- Тебе необходимо помыться и сменить одежду, -- решительно заявила
Марика. -- Нельзя в таком виде появляться на Совете.
-- Я бы с радостью, -- заметил Стэн, -- но...
-- Никаких "но", -- перебила его сестра. -- У нас масса времени. Здесь
помыться -- плевое дело, и для этого не нужно звать слуг. Пошли, -- она
увлекла Стэна за собой, -- сейчас примешь душ... нет, лучше ванну. Ты ведь
очень устал?
-- Просто падаю с ног, -- признался он.
-- Тогда горячая ванна будет в самый раз.
В комнате было две двери. Марика подвела Стэна к меньшей, и они вошли в
небольшое помещеньице без окон, пол и стены которого были выложены
квадратными мраморными плитками, плотно подогнанными друг к другу. Добрую
треть помещения занимала вместительная, попросту огромная белая лохань.
-- Это ванная комната, -- объяснила Марика. -- По-нашему, мыльня. А
это, -- она указала на лохань, -- ванна.
Пока Стэн с любопытством глазел по сторонам, Марика склонилась над
лоханью, одновременно повернула две какие-то ручки -- с красным и синим
колпачками -- и из изогнутой в форме буквы "Г" блестящей трубы хлынула вода,
от которой поднимался пар. Лохань стала быстро наполняться. Марика
подставила под струю пальцы, еще немного повернула ручку с синим колпачком,
затем выпрямилась и сказала Стэну:
-- Скоро ванна будет готова. Видишь, как все просто.
-- Угу, -- промычал он. В его голове роилась масса вопросов, но от
усталости ему было лень их задавать. Стэн понимал, что ответы только породят
новые вопросы -- и так до бесконечности.
-- Теперь мыло, -- продолжала Марика, задумчиво глядя на полки,
уставленные всякой всячиной. -- Гм, какое же тебе дать?.. Ага, вот это. --
Она выбрала кусок мыла розового цвета и положила его на край лохани. --
Пахнет приятно и ненавязчиво. Шампунь... нет, обойдешься. Надо уметь им
пользоваться. Что еще?.. Да, чистое полотенце.
Марика выбежала из ванной и почти сразу вернулась с большим ворсистым
полотенцем в руках.
-- Когда помоешься, -- сказала она, вешая полотенце на крючок возле
лохани, -- завернешься в него. Не вздумай натягивать грязную одежду...
Кстати, ты голоден?
-- Нет. У Буковича я наелся до отвала.
-- Хоть это хорошо. Я не хочу оставлять тебя одного, а Алисы, чтобы
послать ее за обедом, сейчас нет.
-- Она уехала с твоим... отцом?
-- Нет... И вот что, Стэн. Если тебе так трудно выговаривать слово
"отец", называй его сэром Генри. А то меня уже раздражает, что ты вечно
запинаешься.
Стэн смущенно потупился и сказал:
-- Ладно, договорились.
-- А насчет