! Уже больше месяца, как я ушла от Владислава. За
два года, которые мы прожили вместе, мы ни разу не расставались больше чем
на три дня. А теперь... Мне так грустно, Гуннар, так одиноко. -- Я с трудом
проглотила комок, застрявший у меня в горле. -- Постоянно думаю о нем: как
он сейчас, что с ним. Порой мне кажется, что я чувствую его боль, горе,
отчаяние. Бывают моменты, когда мне так хочется плюнуть на все угрозы
Велиала и повернуть обратно.
-- Может, это было бы правильно, -- задумчиво проговорил кузен.
-- Нет! -- решительно заявила я, скорее самой себе, чем ему. -- Это
было бы жестоко, эгоистично. Я не вправе подвергать Владислава такой
опасности. Если я действительно люблю его, то должна забыть о нем,
пожертвовать своими чувствами ради его спасения. Это только в книжках смерть
во имя любви выглядит такой прекрасной и возвышенной. Ромео и Джульета,
Тристан и Изольда -- они, мол, умерли молодыми, но счастливыми. А на самом
же деле смерть -- это конец всему, это капитуляция, это последнее прибежище
малодушия. Ладно, я еще понимаю, что в исключительном случае, когда не
остается иного выхода, можно принести в жертву себя ради любимого человека.
Но жертвовать им ради себя... нет, это недостойно любви. Это подлость, это
предательство.
В мыслях я повторяла эти слова по много раз в день. Повторяла как
молитву, как заклинание, стремясь чем-то заполнить пустоту в своей душе,
найти хоть какой-нибудь смысл своего дальнейшего существования, убедить себя
в том, что я все делаю правильно, что иначе я поступить не могла.
Гуннар медленно покачал головой:
-- Даже не знаю, Инга. Если начистоту, то я не понимаю, как ты можешь
погубить Владислава, находясь подле него. -- Он жестом остановил меня, когда
я собиралась ответить. -- Да, да, я уже слышал: ты еще до своего рождения
была обещана темным силам, Велиал не хочет отказываться от претензий на
тебя, и все такое прочее. Но это не аргумент. Если следовать такой логике,
то ты должна бежать от всех, спрятаться на какой-нибудь необитаемой Грани и
жить там отшельницей. А между тем ты едешь на Агрис, к своему отцу, и не
боишься погубить его. Ты взяла с собой меня и Леопольда, не опасаясь
навредить нам... Хотя нет, ты, конечно, предупреждала, что путь будет
нелегким, возможно даже опасным, советовала мне остаться -- но страха, что
одним лишь своим присутствием ты погубишь меня, у тебя не было. И кроме
того, когда той ночью ты размышляла, куда тебе податься, первым твоим
желанием было поехать на Основу, к своим приемным родителям и названному
брату. Ты отказалась от этой идеи не потому, что побоялась навлечь на них
всевозможные беды. Просто ты решила, что на Агрисе ты нужнее: ведь у твоих
приемных отца и матери, кроме тебя, есть еще один ребенок, а у герцога
Гарена -- больше никого. Так что твое объяснение меня не устраивает.
-- Раньше ты им довольствовался, -- заметила я. -- И согласился ехать
со мной, не требуя дополнительных объяснений.
-- Я видел, что твое решение покинуть Владислава окончательное, поэтому
не стал давить на тебя, чтобы ты не передумала брать меня с собой. А в пути
я решил не затрагивать эту тему -- поначалу ты слишком сильно уставала, к
тому же постоянно нервничала, раздражалась по пустякам. В общем, до поры до
времени заводиться с тобой было небезопасно -- ты вполне могла запихнуть
меня в "колодец" и отправить обратно на Истру.
Я слабо улыбнулась:
-- Мог бы и не бояться. Ведь тем самым я выдала бы свое местонахождение
Нижнему миру, да и Инквизиция узнала бы от тебя, куда я направляюсь. Я уже
говорила, что не собираюсь прятаться на Агрисе, рано или поздно всем
заинтересованным сторонам станет известно, где я нахожусь; но к тому времени
я хочу уже быть на месте.
-- Вот именно, -- кивнул Гуннар. -- И диктовать оттуда свои условия:
дескать, если Владислав вздумает поехать к тебе, ты убежишь и спрячешься
там, где тебя вовек не найдут. И это заставляет меня думать, что ты боишься
его. Но только боишься его погубить, но и боишься его самого. Ты узнала о
нем что-то такое, что испугало тебя и толкнуло к бегству.
Я почувствовала, как мое лицо неудержимо краснеет.
-- Ошибаешься, Гуннар. Я не... Впрочем, ты прав: я действительно боюсь
его. Боюсь, что когда увижу его, когда он попросит меня вернуться, я просто
не смогу устоять. Вот в этом смысле я действительно боюсь его.
-- Но не только, -- не уступал кузен. -- Ведь той ночью ты
разговаривала с княгиней Марьяной. Я знаю, что разговаривала, я совсем не
дурак. Я слышал, как Велиал советовал тебе поговорить с матерью Владислава,
спросить у нее, кто его отец. И когда ты ушла тем потайным ходом, а
вернулась почти через час, я сразу догадался, куда ты ходила. Если помнишь,
тогда я еще спросил у тебя, где ты была, но ты уклонилась от ответа, а я
больше не настаивал. Как раз после этой беседы ты решила бежать. -- Он взял
меня за руку. -- Что ты узнала от Марьяны, Инга? Поделись со мной. Я же
вижу, как тебя это мучит. Какую угрозу ты представляешь для Владислава?
Почему ты не можешь иметь от него детей? И кто, в конце концов, его отец?
Я мягко высвободила свою руку.
-- Извини, Гуннар. Я обещала Марьяне, что это останется между нами.
Могу сказать тебе лишь одно: ее рассказ окончательно убедил меня в том, что
Велиал не лгал. Я действительно опасна для Владислава.
Гуннар ненадолго задумался.
-- Но почему, в таком случае, Велиал раскрыл тебе свои карты? С его
стороны разумнее было бы умолчать об этом и дождаться, пока ты действительно
не погубишь Владислава. Ведь так?
Я согласно кивнула:
-- Да, ты прав. Я много думала об этом и мучилась сомнениями, но в
конце концов пришла к выводу, что Велиал просто сболтнул лишнее, стараясь
убедить меня в том, что мое призвание -- служить Нижнему миру. Он и прежде
совершал глупейшие ошибки, позволяя нам расстроить его планы. Я решительно
не вижу, какую пользу он может извлечь из моего бегства. Уверяю тебя: ему
действительно было на руку, чтобы я и дальше оставалась с Владиславом.
-- Гм... -- Кузен швырнул окурок в ручей. -- Но если посмотреть на это
иначе: он хотел не тебя отдалить от Владислава, а наоборот -- его от тебя.
Может, рядом с мужем ты была неуязвима для Нижнего мира, а теперь,
расставшись с ним, превратилась в легкую добычу. Ты рассматривала такую
возможность?
-- Рассматривала. Но это уже мои проблемы -- и с ними я как-нибудь
справлюсь. Предназначение -- еще не предопределенность, и с ним можно
бороться. Я верю в свободу воли и убеждена, что никакая сила во Вселенной не
способна отменить ее. Я буду всеми силами противиться судьбе, на которую
обрекли меня мои предки, однако не хочу, чтобы в этой борьбе без вины
пострадал Владислав.
Гуннар вновь покачал головой:
-- И все-таки, Инга, я уверен, что ты бежишь от Владислава не столько
из страха за него, сколько из страха перед ним. А еще из чувства вины. Если
в разговоре с княгиней Марьяной ты получила подтверждение тому, что у вас не
может быть детей... -- Он не договорил и устремил взгляд вдаль, за пределы
защитного купола.
-- Ну, допустим, -- не выдержала я. -- Допустим, так оно и есть. Разве
это не веская причина, чтобы расстаться? Разве я вправе обрекать Владислава
на бездетность? Если я буду вдали от него, он в конце концов полюбит другую.
Я знаю, он сможет. У него слишком много любви, чтобы он долго держал ее в
себе. Сумел же он переспать с Сандрой, пусть и против своей воли -- значит,
сумеет сделать это осознанно, по своему собственному желанию.
Гуннар повернулся ко мне:
-- А как насчет тебя? Сможешь ли ты забыть Владислава и полюбить
кого-то другого? Ну, если не полюбить, то хотя бы заставить себя лечь с ним
в постель? Что-то я сомневаюсь в этом. Я знаю тебя лишь четыре месяца, но за
это время успел убедиться, что ты не просто любишь Владислава, ты
по-настоящему одержима им, как черные маги одержимы дьяволом, а праведники
-- Богом. Весь твой мир сходится на нем клином. Вот сейчас ты сидишь рядом
со мной, но я понимаю, что здесь ты не вся. Твое сердце, твоя душа, все твои
чувства и помыслы находятся далеко отсюда, с тем единственным мужчиной,
которого ты способна любить, но от которого убегаешь. Как ты будешь жить
дальше с такой раздвоенностью?
Я поднялась и взяла котелок с помытой посудой.
-- Как-нибудь проживу. Должна прожить... Ладно, хватит болтать. Пошли
уже спать. Завтра у нас будет трудный день.
"Господи, -- думала я, направляясь обратно к лагерю, -- если Ты есть,
на что я очень надеюсь, дай мне знак. Пришли какое-нибудь знамение, чтобы я
поняла, кто такой Владислав, стоит ли мне бояться, что я погублю его.
Намекни, что мне делать, ибо я в смятении, ибо я теряю веру в Тебя..."
На Основе я была очень набожной девочкой, по воскресеньям и праздникам
посещала костел, регулярно ходила на исповеди, из-за чего муж, который в
душе был заядлым агностиком, порой подтрунивал надо мной -- впрочем, делал
это беззлобно и совершенно неагрессивно. Однако в последние полтора года, с
тех пор как я попала на Грани, моя религиозность понемногу начала таять. На
первый взгляд это казалось странным -- ведь здесь, где сверхъестественное и
необъяснимое встречается буквально на каждом шагу, а силы Света и Тьмы
открыто борются за власть над миром земным, -- здесь моя вера, по идее,
должна была лишь окрепнуть. Но получилось как раз наоборот -- я потеряла
твердую почву под ногами и очутилась во власти сомнений. Мои представления о
Боге, как о высшем существе, стоящем над всем мирозданием, пошатнулись. Я
обнаружила, что подавляющее большинство религий на Гранях явно или скрыто
проповедуют дуализм; даже традиционные христианские конфессии, на словах
осуждавшие любые дуалистические ереси, на деле погрязли в манихействе,
отождествляя Бога с Вышним миром, который был лишь одной из двух
противоборствующих вселенских стихий. Такого Бога я принять не могла -- это
был искусственный, опереточный Бог, не Творец, не Создатель, а просто
антипод дьявола, его конкурент, соперничающий с ним за души людей. Я
потеряла Бога в своем сердце -- и это было самое страшное...
На следующее утро я произвела дополнительные расчеты, и мы снова
двинулись в путь. К счастью, пророчества Леопольда касательно очередных
"завтраков" не сбылись. Я выбрала правильную ориентацию на Трактовой
Равнине, и часа через три нам встретился ночной "лоскут" с Контр-Агриса.
Тщательно изучив звездное небо и убедившись, что не ошиблась, я перешла
со спутниками в другую плоскость Равнины, которая содержала все "лоскуты"
данной Грани (такую плоскость называли параллельной), и объяснила Гуннару и
Леопольду:
-- В принципе, мы можем нырнуть в "колодец" и отсюда, но лучше поискать
местность, соответствующую расположению Шато-Бокер на Агрисе. Так мы сможем
сэкономить день-другой путешествия в "колодце".
Гуннар со мной согласился, а вот Леопольд, чей скептицизм был
посрамлен, когда я все-таки нашла нужную нам Грань, снова воспрянул духом и
заявил, что на поиски данной местности я потрачу не меньше недели, поэтому
ничего похожего на экономию он в моем предложении не видит. Я велела ему
заткнуться, пригрозив угостить его плеткой, затем внимательно
сориентировалась по звездам и направила мигом присмиревшего Леопольда в ту
сторону, которую считала правильной.
То ли сегодня у меня выдался счастливый день, то ли я понемногу начала
набираться опыта, но и на этот раз я выбрала верное направление и примерно
час спустя нашла нужный "лоскут". Радуясь успешному завершению нашего
многострадального путешествия по Граням, я вернула свой маленький отряд с
Равнины в обычное пространство. Впереди нас еще ожидал "колодец", но это уже
было не в счет -- оставшийся до Агриса отрезок пути займет в нашем
субъективном восприятии лишь несколько минут.
-- Вот так-то, друг любезный, -- сказала я Леопольду. -- Не считай меня
полной неумехой.
-- А я не считаю тебя полной, -- ответил кот. -- Всего лишь на три
четверти.
Тем временем Гуннар спешился и внимательно осмотрелся вокруг. Мы
находились в небольшой ложбине, к которой с двух сторон подступал лес с
золотеющей листвой. В небе над нами ярко светило солнце, был погожий осенний
день.
-- Странно, странно, -- задумчиво промолвил кузен. -- Эта местность
совсем не похожа на окрестности Шато-Бокер. И кроме того, здесь ранняя
осень, а у нас сейчас зима. А я читал, что противостоящие Грани полностью
идентичны друг другу.
Я ловко спрыгнула с Леопольда, сняла с его крупа сумки, затем
превратила его в кота.
-- Строго говоря, это неверно, -- сказала я Гуннару. -- Противостоящие
Грани не идентичны, а лишь подобны друг другу. Степень их подобия
определяется тем, на какой оси симметрии они находятся. Например, Основа и
Ланс-Оэли, через которые проходит Главная ось, похожи очень сильно, хотя в
деталях не идентичны. Между Гранями, расположенными на осях симметрии
первого порядка, сходства меньше, но с некоторой натяжкой их можно назвать
близнецами. Грани на осях второго порядка в лучшем случае двойняшки. А вот
ось, на которой "сидят" Агрис и эта Грань, обладает симметрией лишь третьего
порядка, поэтому их подобие проявляется только в самых общих чертах. Когда
говорят об идентичности противостоящих Граней, то имеют в виду космические
масштабы, где все существующие расхождения стираются из-за огромных
расстояний. Вот почему звездное небо здесь в точности такое, как и над
Агрисом, -- различия, конечно, есть, но они не поддаются обнаружению даже с
помощью самых совершенных приборов.
-- Ага, понятно, -- кивнул Гуннар и принялся разгружать Лауру, которая
везла большую часть нашей поклажи. -- А то я, признаться, здорово испугался,
что ты не туда нас завела.
-- Туда, туда, можешь не сомневаться, -- заверил его Леопольд. -- Это
местечко вполне под стать Агрису.
-- В каком смысле? -- спросила я, сразу насторожившись.
-- Да в самом прямом. Здесь так же паршиво, как было раньше в замке
герцога Бокерского. А вон там, -- он указал лапой в сторону леса, --
прячется что-то плохое.
Моя реакция на его слова была чисто рефлекторной -- я тут же воздвигла
вокруг нас силовой барьер и лишь затем воспользовалась своим магическим
восприятием и осторожно стала "прощупывать" лесную опушку. Никаких признаков
опасности в пределах своей досягаемости я не обнаружила.
-- И что же плохое там прячется? -- спросила я у Леопольда.
-- Не знаю. Но оно плохое, я это чувствую. Очень слабо чувствую, оно
довольно далеко отсюда... -- Кот выгнулся дугой и тихо зашипел. --
Давайте-ка уберемся отсюда подобру-поздорову. Что-то мне не хочется опять
ввязываться в драку.
-- В самом деле, кузина, -- поддержал его встревоженный Гуннар. --
Открывай поскорее "колодец" -- и в путь. А пообедаем уже на Агрисе.
Я отрицательно покачала головой, продолжая всматриваться в лес:
-- Нет, все не так просто. Если только чутье не подводит Леопольда...
-- Будь уверена, не подводит, -- заявил оскорбленный моим
предположением кот. -- У меня хорошее чутье.
-- А раз так, -- продолжала я, -- то здесь явно что-то затевается. И
это наверняка связано с нами. Похоже, Велиала не обманула моя хитрость с
"пустышкой", он разгадал наши планы и приготовил для нас какой-то сюрприз.
Или... -- Я на секунду умолкла. -- Или того хуже: это обращено не против
нас, а против Агриса.
-- Почему ты так думаешь? -- спросил Гуннар.
-- Потому что я не верю в случайные совпадения. Вряд ли то плохое, чье
присутствие чувствует Леопольд, по чистой случайности выбрало для своих
проделок Грань, симметричную Агрису. Не исключено, что здесь готовится
какая-то новая пакость. Мы не можем просто так уйти отсюда, оставив у себя
за спиной невыясненную опасность.
Гуннар в задумчивости поскреб пальцами свой небритый подбородок.
-- А знаешь, Инга, последние несколько дней меня одолевало
предчувствие, что наше путешествие спокойно не закончится. Вижу, оно было не
напрасным.
-- Ну еще бы! -- недовольно фыркнул Леопольд. -- Разве может Инна
обойтись без того, чтобы не вляпаться в какую-нибудь историю.
Глава 14
МАРК И БЕАТРИСА. ВЕДЬМИНА ИЗБУШКА
Проехав по лесу около часа, Марк с Беатрисой начали ощущать слабое
присутствие каких-то сил. Эти силы были явно враждебной природы, они давили
на разум, порождая безотчетное чувство страха и тревоги. Вокруг как будто
сгущались грозовые тучи. День по-прежнему был ясный и солнечный, но в
воздухе витала неясная угроза, которая чем дальше, тем становилась
осязаемее. Теперь уже забеспокоился и Вулкан -- но пока что Беатриса успешно
справлялась с ним.
На их пути все чаще попадались полностью лишенные листвы деревья с
черными, неживыми стволами и искореженными ветвями, которые до жути
напоминали застывших в готовности к смертельному броску змей. Вскоре таких
деревьев стало едва ли не больше, чем нормальных, живых. В этом полумертвом
лесу царило зловещее безмолвие -- не было слышно ни криков птиц и зверей, ни
шума ветра в листве, даже треск сухих веток под копытами Вулкана казался
каким-то робким, приглушенным.
Наконец они увидели между деревьями широкую прогалину, посреди которой
стояла перекошенная избушка с потемневшей от времени соломенной крышей.
Именно там, как сразу определили Марк и Беатриса, находился источник мрачной
силы, волнами накрывавшей весь окружающий лес. Над прогалиной с громким
карканьем кружила стая ворон, а перед избушкой паслась огромная, размером с
годовалого теленка, черная коза.
-- Осторожнее, Беа, -- предупредил Марк, боясь, что сестра сразу
ринется в атаку. -- Спрячься скорее, пока нас не заметили. Сперва нам нужно
разведать обстановку.
-- Все в порядке, братик, -- ответила она. -- Я не собираюсь идти
напролом. Не считай меня безрассудной дурочкой.
Оставаясь под защитой деревьев, сестра мягко спешилась и укрылась за
ближайшим кустарником. Карина снова занервничала, но уже не так сильно, как
раньше. Похоже, явное присутствие источника угрозы не вызывало у нее такого
сильного страха, как невидимая опасность. Беатриса раздвинула ветки кустов и
внимательно осмотрела прогалину.
-- Это здесь, -- констатировала она. -- Следы похитительницы ведут в
избушку, а назад не выходят.
-- Может, с другой стороны есть еще выход? -- предположил Марк. --
Трудно поверить, что вот уже две недели она сидит там безвылазно. К тому же,
нигде поблизости не видно ее лошадей.
-- Они могли сбежать. Вон посмотри на Вулкана -- он так и норовит
броситься наутек. А возможно, их забрал ее спутник. Они приехали вместе, он
погостил здесь немного, а потом убрался восвояси. Или, может, он вообще сюда
не приезжал -- они расстались возле Вуали, и дальше она пошла пешком.
-- Не торопись, Беа. Давай сперва все разведаем, а потом уже будем
гадать.
-- Хорошо, Марк, -- согласила Беатриса.
Она привязала Вулкана к дереву, крепче прижала к себе Карину и
осторожно двинулась в обход прогалины, прячась за кустами и широкими
стволами деревьев. Сделав почти полный круг и со всех сторон осмотрев поляну
возле избушки, она заключила:
-- Следов нигде нет. Похитительница должна быть внутри. Наверное, здесь
она жила и в своем прежнем теле. Это типичное логово ведьмы.
-- Если так, то почему за все это время она ни разу не выходила наружу?
Согласись, это странно.
-- Да, странно, -- согласилась сестра. -- Но ты же слышал рассказы о
ведьмах. У них бывают и не такие странности. Может, она до сих пор отдыхает
после долгой дороги, а питается молоком козы, которая на ее зов заходит в
избу.
-- Ладно, принимается. И что дальше?
-- Нужно пойти туда и... -- Беатриса растерялась. Прежде ее целью было
догнать похитительницу -- а что делать потом, она понятия не имела. -- Ну,
мы захватим ее живьем, парализуем или как-нибудь по-другому обезвредим, не
убивая, а затем... затем отвезем к инквизиторам. Может, они сумеют вернуть
мне мое тело.
-- А если нет? Если у них не получится?
-- Ах, Марк, я не хочу думать об этом. И мы кажется, уже обсуждали
такой вариант. Если не получится, то будем жить вместе... Но сейчас не время
об этом говорить. Прежде всего, мы должны схватить похитительницу.
-- Но как мы это сделаем?
-- Пойдем и схватим. По-моему, ничего умнее мы не придумаем. Она может
сидеть в своем логове еще очень долго. Ты предлагаешь ждать?
-- Нет, Беа, ждать бессмысленно. Но атаковать в лоб -- не самая удачная
идея. Нужно провести отвлекающий маневр и выманить ведьму из ее логова.
-- Как?
-- С помощью Карины. Ты же умеешь управлять ею. Пусть она очень
напугана, но послушаться тебя должна. Направь ее мысленными командами к
избе, похитительница обязательно почувствует присутствие кошки-оборотня и
выйдет разобраться.
-- Это опасно. Киска может погибнуть.
-- Да, может. Но если погибнем мы, Карина недолго останется в живых.
Так что мы пошлем ее на риск не только ради нас, но и ради нее самой.
-- Мм... А если послать Вулкана?
-- Ты не сможешь управлять им так, как Кариной. И он наверняка
погибнет.
Беатриса вздохнула и быстрыми перебежками от дерева к дереву вернулась
на то место, где был привязан Вулкан. Достав из притороченных к седлу ножен
меч, она положила его на землю своих ног и принялась гладить Карину, шепотом
приговаривая:
-- Ты должна это сделать, кисонька. Ты поможешь нам, а мы тебя защитим.
Ничего не бойся, я буду с тобой.
-- Беа, -- спросил Марк, -- а ты сможешь управлять кошкой, если я буду
контролировать тело? Тогда тебе не придется рассредоточивать свое внимание:
ты будешь вести Карину, а я -- защищать ее.
-- Давай попробуем.
Сестра поцеловала Карину, опустила ее на траву и уступила тело брату.
Истомившийся от бездействия Марк с наслаждением расправил плечи и сделал
глубокий вдох.
-- Ну как, сестричка, получается?
-- Сейчас, пробую.
Карина поежилась и протестующе мяукнула, но все же затрусила к
соседнему дереву, куда ее направила Беатриса. Марк слышал мысли сестры,
которые она посылала кошке:
-- Не бойся, милая, я с тобой. Иди, иди, будь послушной киской. --
Затем обратилась к брату: -- Все в порядке, Марк. Получается не так хорошо,
как если бы я контролировала тело, но терпимо. Что мне делать?
-- Уведи ее подальше от нас, а затем выпускай на поляну. И приготовься
превратить ее в лошадь.
Подчиняясь воле Беатрисы, Карина отбежала примерно на двадцать
человеческих шагов в сторону, после чего выпрыгнула из кустов на открытое
пространство.
-- Превращай! -- скомандовал Марк.
Беатриса мысленно отбарабанила заклинание. Превращенная в лошадь Карина
галопом понеслась к избушке. На нее тут же спикировала одна из ворон, однако
промахнулась и врезалась в землю. Вторая ворона целилась более тщательно,
принимая в расчет скорость лошади, но это ей не помогло -- Марк сумел
подбить ее парализующим импульсом. Карина на ходу припечатала упавшую ей под
ноги ворону копытом к земле и продолжала свой бег вперед.
-- Ей уже не страшно, Марк! Она больше не противится моим приказам.
-- Отлично... А теперь быстро назад!
В это время черная коза, доселе мирно щипавшая увядшую траву перед
избушкой, как будто проснулась и с громким блеянием, больше похожим на рев
разъяренного быка, бросилась навстречу Карине. Беатриса немедленно
развернула лошадь и погнала ее назад к лесу. При этом ей пришлось приложить
некоторые усилия, чтобы заставить повиноваться Карину, которая, позабыв о
своих недавних страхах, рвалась сразиться с козой.
Марк подбил еще одну ворону и тут краем глаза заметил, как дверь
избушки распахнулась и наружу выскочила тучная старуха в замызганном сером
платье и с растрепанными седыми волосами. Он ожидал этого момента и
немедленно ударил по противнику парализующим заклинанием. Старуха, которая,
несомненно, была ведьмой, пронзительно вскрикнула, пошатнулась и упала на
колени, выставив вперед руки в жесте запоздалой защиты. Тем не менее часть
импульса она успела отразить и сознания не потеряла.
-- А где же похитительница? -- разочарованно произнесла Беатриса, на
секунду отвлекшись от Карины.
Марк и сам уже понял, что эта тучная старуха никак не может быть
похитительницей тела сестры, а потому без всякой опаски влепил по ней еще
одним заклинанием, вложив в него всю свою злость и досаду. Как и в
предыдущем случае, ведьма частично отбила его и, уже с трудом удерживая
равновесие, нанесла ответный удар.
Лицо Марка обдало волной жара, одежда его затлела, и скорее
инстинктивно, нежели сознательно, он воздействовал на себя охлаждающими
чарами. Жар мгновенно сменился пробирающим до костей холодом. Марк понял,
что и в этот раз немного переборщил, однако времени согреваться у него не
было. Он снова атаковал противницу, обрушив на нее целый каскад смертоносных
чар. Она прикрылась силовым щитом, но тот лишь несколько секунд продержался
под неистовыми ударами Марка, а затем раскололся на части, и в следующий миг
тело ведьмы рухнуло наземь и вспыхнуло ярко-зеленым пламенем.
Коза тотчас прекратила преследование лошади и побежала к своей пылающей
хозяйке, горестно блея на ходу.
-- Возвращай Карину, -- распорядился Марк, внимательно наблюдая за
избушкой. -- Свою задачу она выполнила.
Беатриса превратила лошадь в кошку и приказала ей возвращаться.
-- И что же теперь? -- спросила она.
Марк зябко поежился -- но не от страха, а от холода, который он сам на
себя нагнал, нейтрализуя тепловой удар ведьмы.
-- Не знаю, Беа, -- растерянно ответил он. -- Если бы в избушке был
кто-то еще, он бы наверняка атаковал нас, пока мы занимались ведьмой. Ты
точно не видела нигде следов?
-- Точно.
-- М-да, интересно... -- Марк глубоко задумался. -- А что если она
воспользовалась "колодцем"?
-- Тогда дело дрянь, -- мрачно произнесла сестра. -- Вряд ли я смогу
увидеть, куда она его проложила.
В это время вернулась Карина и, подбежав к Марку, стала тереться о его
ногу. Он взял ее на руки и прижался щекой к мягкой пушистой шерсти. Кошка
довольно замурлыкала.
-- Вот что, сестричка, пойдем туда. Ничего умнее я придумать не могу.
-- Твоя правда, Марк, -- согласилась Беатриса. -- Пойдем.
Он посадил Карину в траву и сказал ей:
-- Подожди нас здесь, ладно? Никуда не уходи. Стереги Вулкана.
Догадавшись, что ее собираются оставить, Карина жалобно мяукнула.
-- Мы ненадолго, -- убеждал ее Марк. -- Сейчас только посмотрим, что
там внутри, и сразу же вернемся.
Кошка вроде бы поверила ему, свернулась в траве калачиком и закрыла
глаза. Марк взял в руки меч и поднялся с корточек.
-- Ну, вперед!
Держа наперевес меч и прикрывая спину силовым щитом, он вышел на
открытую местность и двинулся к избушке, готовый к любым неожиданностям.
Черная коза с душераздирающим блеянием прыгала вокруг догоравшего тела
ведьмы и не обращала на Марка никакого внимания. Зато вороны, едва завидев
его, ринулись в атаку. Чтобы не разбираться с ними поодиночке, Марк направил
в гущу злобных птиц волну холода. Около дюжины ворон, мгновенно
превратившись в ледышки, попадали на землю. Примерно столько же уцелевших
предпочли отлететь на безопасное расстояние.
До избушки Марк добрался без приключений и лишь там подвергся нападению
козы, которая то ли исполняла обязанности цепного пса, то ли просто решила
отомстить за хозяйку.
Он встретил ее ударом меча между рог и раскроил ей череп. Однако тварь
оказалась живучей и, несмотря на смертельное ранение, сумела провести еще
одну атаку, едва не сбив Марка с ног. Лишь в самый последний момент ему
удалось отскочить в сторону и ударить по ней заклинанием остановки сердца.
Коза повалилась набок и, дрыгнув напоследок ногами, издохла.
-- Знаешь что, -- отозвалась Беатриса. -- Брось-ка этот меч и не
искушай судьбу. Магия гораздо надежнее. С ведьмой ты справился без труда,
потому что не баловался мечом, а с козой решил поиграть и чуть было не
доигрался.
-- Не в том дело, Беа, -- возразил он, тем не менее понимая, что упреки
сестры справедливы. -- Ведьму я застал врасплох, и мой первый удар предрешил
исход поединка. Она просто не успела среагировать.
-- Вот то-то же! А если бы ты бросился на нее, размахивая мечом, она бы
разделала тебя под орех. Так что, братик, брось оружие и полностью положись
на магию. Ну же!
Марк со вздохом воткнул меч острием в землю.
-- Ладно, уговорила.
Он обошел кучу еще пышущей жаром золы, в которую превратилось тело
сраженной им ведьмы, осторожно подступил к распахнутой настежь двери и
заглянул внутрь. Избушка состояла из одной большой комнаты, служившей ее
обитательнице и за спальню, и за кухню, и за кладовку. В комнате царил
полнейший бардак: большой деревянный стол был завален немытой посудой, над
которой с жужжанием роились мухи, на гнилом дощатом полу то тут то там
валялись козьи какашки, а на незастеленной кровати лежали скомканные грязные
простыни, не знавшие стирки как минимум последние пять лет. Вдобавок из избы
ужасно воняло гнилью, потом и нечистотами.
-- Фу! -- брезгливо произнесла Беатриса. -- Как можно здесь жить!
Преодолевая отвращение, Марк вошел внутрь и осмотрелся. Его внимание
сразу привлек открытый люк в полу между стеной и печкой, которого с порога
он не заметил. По всей видимости, в то самое время, когда коза подняла
тревогу, хозяйка избушки находилась в подвале.
-- Там, возле печи! -- сказала сестра.
-- Да, вижу.
Он с опаской приблизился к люку и посмотрел вниз. Подвал был не меньше
трех метров глубиной, в него вела пологая деревянная лестница, нижние
ступени которой терялись в темноте.
-- Мне что-то не хочется туда соваться, -- сказал он.
-- Мне тоже, -- ответила сестра. -- Но если следы ведут вниз... А ну,
дай я посмотрю.
Марк позволил Беатрисе взять контроль над его телом. Она быстро
огляделась вокруг, затем посмотрела в подвал и сообщила:
-- Похитительница была там.
-- А наверх возвращалась?
-- Не знаю. Не уверена. По всей комнате слишком много следов, а на
лестнице они сильно размазаны. Нам нужно спуститься вниз.
-- Что ж, нужно так нужно, -- неохотно согласился Марк. -- Только верни
мне тело. Я более привычен к нему, да и реакция у меня лучше, а сейчас это
главное. Ведь кто знает, что там внизу.
-- Ну, насчет быстроты реакции можно еще поспорить, -- ради проформы
возразила Беатриса. -- Но вообще-то ты прав. Все-таки это твое тело.
Вернув себе управление телом, Марк подошел к столу, взял свечку и зажег
ее от огнива. Когда пламя разгорелось, он вернулся к люку, сотворил в мыслях
короткую молитву, к которой присоединилась и сестра, и медленно начал спуск.
Достигнув дна, он оказался в небольшом подвальном помещении, стены и
пол которого были выложены камнем и оштукатурены. Вдоль одной из стен
тянулись полки, уставленные всякими банками и бутылками, на полу стояли
покрытые плесенью ящики, в дальнем углу виднелась пара бочонков. Рядом с
бочонками Марк рассмотрел чуть приоткрытую железную дверь, из-под которой
пробивался слабый свет.
-- Как ты думаешь, что там? -- спросила Беатриса.
-- Интересный вопрос. Хотел бы я узнать на него ответ, не двигаясь с
места.
-- Да, кстати, давай я взгляну, нет ли обратных следов.
-- Позже, сестричка. В любом случае, есть эти следы или их нет, мы
должны пойти и посмотреть, куда ходила похитительница. А сейчас нам не стоит
отвлекаться.
Стараясь не создавать шума, Марк подступил к двери и осторожно заглянул
в щель. Соседнее помещение, более просторное, чем это, было освещено тусклым
пламенем десятка свечей, стоявших на возвышении, отдаленно напоминавшем
церковный алтарь. На полу перед "алтарем" была начерчена жирными красными
линиями большая пентаграмма, внутри которой, раскинув руки и ноги вдоль
лучей, неподвижно лежало обнаженное тело...
-- Это я!.. она... мое... -- воскликнула Беатриса.
Марк рывком распахнул дверь, ворвался внутрь и быстро огляделся по
сторонам в поисках затаившихся врагов. Лишь убедившись, что в помещении
больше никого нет, он позволил себе сосредоточиться на пентаграмме.
-- Нет, это не я, -- разочарованно протянула сестра. -- Это другая
бедняжка.
Лежащее на полу тело принадлежало девочке лет девяти или десяти. Она
была невысокая, стройная, темноволосая, с длинными худенькими ногами и
щуплой фигуркой. Ее нельзя было назвать красавицей, но она была довольно
хорошенькой, а в будущем обещала стать прелестной девушкой... Если, конечно,
у нее еще было будущее.
Марк подошел к девочке, опустился перед ней на колени и взял ее за
запястье, пытаясь нащупать пульс. Это удалось ему далеко не сразу, а когда
он все-таки почувствовал биение жилки, то оно оказалось очень слабым и
медленным -- не более двадцати ударов в минуту. А может, и меньше.
-- Жива, -- сообщил он Беатрисе. -- Но еле-еле, почти что мертва. В
медицине это называют летаргией.
-- Наверное, с ней хотели сделать то же, что и со мной, -- предположила
сестра. -- Хотя кто знает -- может, та ведьма просто собиралась принести ее
в жертву.
Марк покачал головой:
-- Это вряд ли. С какой тогда стати она так крепко усыпила ее.
Насколько я знаю, ведьмы и черные маги предпочитают, чтобы их жертвы до
самого последнего момента оставались в сознании. Предсмертные крики для них
-- как для нас райская музыка. -- Он содрогнулся. -- Что будем делать, Беа?
-- Думаю, сначала нужно унести ее отсюда. А дальше -- по
обстоятельствам.
-- А я смогу? -- засомневался Марк. -- Не упаду с лестницы?
-- Конечно, сможешь, ведь ты такой сильный. А лестница не очень крутая,
и ты сможешь идти по ней, не держась за поручни. Но если боишься, давай это
сделаю я.
-- Нет, лучше уж я.
Девочка оказалась довольно легкой, но все же Марк изрядно вспотел, пока
поднимался с ней по лестнице -- и не столько от тяжести тела, которое он
держал на руках, сколько от страха споткнуться на неровных ступенях и
грохнуться вниз.
К счастью, все кончилось благополучно. Марк выбрался из подвала,
торопливо вышел из избушки, предпочтя свежий воздух сомнительным удобствам
ведьминого жилища, и бережно опустил свою ношу наземь. Вороны, уже позабыв о
недавнем уроке, вознамерились вновь напасть на него, и ему пришлось
потратить пару минут, чтобы избавиться от мерзких птиц.
Когда последняя ворона камнем упала на землю, Марк облегченно вздохнул
и вытер струящийся по лбу пот. Затем проверил состояние девочки и убедился,
что оно осталось неизменным -- на грани между жизнью и смертью.
-- Вот что, Беа, -- сказал он. -- Давай лучше вернемся в наше укрытие.
Здесь я чувствую себя слишком неуютно и не смогу сосредоточиться.
-- Но следы...
-- Со следами разберемся позже. Нигде они не денутся. А сейчас главное
-- девочка. Согласна?
-- Ну... да.
-- Вот и решено, -- Марк вновь подхватил бесчувственное тело на руки и
зашагал к лесу.
Когда он приблизился к кустарнику, оттуда выпрыгнула Карина и с
радостным мурлыканьем стала тереться о его ноги.
-- Ну, малышка, уймись, -- устало проворчал он. -- Этак я еще
споткнусь.
Оказавшись под прикрытием кустов, Марк положил девочку на траву,
опустился рядом с ней на колени и в нерешительности устремил взгляд на ее
бледное неподвижное лицо, обрамленное длинными каштановыми волосами.
-- Чего ты медлишь! -- нетерпеливо произнесла Беатриса. -- Ведь она
может умереть.
Марк почесал затылок.
-- Тут вот какое дело. Если предположить, что тело девочки
предназначалось для вселения чьего-то бесплотного духа, тогда возможны три
варианта. Первый: мы помешали ведьме в самом начале, когда она только
усыпила ее. Второй: ведьма уже изгнала душу из тела, но в него еще никто не
вселился. И третий: мы вмешались на самом последнем этапе, когда воплощение
уже произошло, и ведьме оставалось только вывести тело из глубокого сна. В
первом случае все ясно -- мы должны попытаться спасти девочку. Во втором --
мы ничем ей не поможем. А в третьем... Вот тут-то и проблема, сестричка.
Если нам удастся оживить девочку, как мы сможем определить, что это она, а
не кто-то другой, захвативший ее тело?
-- Ого... -- Беатриса растерялась. -- Такое мне даже в голову не
приходило!
-- А мне приходило. И теперь я не знаю, что делать. Мы не можем бросить
ее умирать, это было бы равносильно убийству. Но, с другой стороны, и
оживлять ее страшно.
Сестра глубоко задумалась. Марк держал девочку за запястье, внимательно
прислушиваясь к ее слабому пульсу, и одновременно изучая ее магическую ауру.
По своей силе она уступала ему или Беатрисе, но не намного. Если в тело
девочки вселилась бесплотная душа какой-нибудь ведьмы или черного мага,
обладающая связью с Нижним миром, то ее природная магия будет многократно
усилена неисчерпаемыми энергетическими ресурсами Преисподней, и тогда она
станет опасной противницей... Впрочем, они с сестрой тоже не беззащитны,
ведь у них есть львиная шкура.
-- Нет, Марк, -- наконец произнесла Беатриса. -- Я уверена, что мы
помешали ведьме в самом начале. Сам посуди: она выбежала из избушки совсем
не готовая к нападению -- а из этого следует, что она просто хотела узнать,
из-за чего взбесилась коза, и успокоить ее. Но если бы дело дошло до
воплощения, стала бы она, спрашиваю, отвлекаться от своего занятия на крики
козы? Ясно, что нет.
Марк согласно кивнул:
-- Да, ты права. И тем не менее мы должны быть готовы ко всему. В том
числе и к тому, что в нее вселился нечистый дух.
-- Тогда давай устроим ей проверку.
-- Какую?
-- Попробуем взять на испуг. Разбудим ее -- если, конечно, у нас
получится, -- и сразу скажем, что воплощение прошло успешно.
-- Думаешь, это сработает?
-- Должно сработать. Ее (или его) первая реакция не может быть
наигранной. Если после пробуждения в ее глазах не будет страха -- дикого,
панического страха, -- немедленно парализуй ее.
-- А потом?
-- Потом будем разбираться. Сначала нужно разбудить ее.
-- Ну что ж, -- решился Марк. -- За дело.
Он постарался вспомнить все то немногое, что знал о летаргии. Согласно
одной из теорий, которой придерживался их школьный преподаватель магической
медицины, это был глубокий сон разума, вызванный нарушением его триединой
связи с душой и телом. Чтобы вывести больного из летаргического состояния,
недостаточно простой стимуляции жизненных функций организма; тут необходимо
комплексное воздействие на все три составляющие человеческого естества --
духовную, телесную и умственную, -- для восстановления их утраченного
единства.
Марк положил одну ладонь на холодный лоб девочки, другую -- на ее
солнечное сплетение, и начал медленно произносить слова стандартного
диагностического заклинания, внимательно прислушиваясь к характерному эху,
обертоны которого несли в себе информацию о состоянии тех или иных органов.
Насколько он мог судить с позиций своего небогатого опыта, в физическом
плане девочка была совершенно здорова, разве что все процессы в ее организме
были до предела замедленны. Это больше напоминало не летаргию, а скорее
глубокую гибернацию -- состояние сродни зимней спячке у некоторых животных.
-- Ну-ка, попробуем просто разбудить ее, -- пробормотал Марк и очень
осторожно, самую малость, стимулировал выделение адреналина.
Еще находясь под воздействием диагностических чар, он почти физически
ощутил, как у девочки поднялось давление, ускорилось сердцебиение,
участилось дыхание. В крови возросло содержание кислорода, это подтолкнуло
процессы обмена веществ в организме, мозг получил дополнительное питание и
начал пробуждаться...
Внезапно у Марка закружилась голова. Перед его глазами поплыли
разноцветные пятна, он пошатнулся