ось, что все мясо досталось котам, а люди
удовольствовались бананами, апельсинами и другими тропическими фруктами,
сорванными по дороге. Поев, они на скорую руку привели себя в порядок, чтобы
не выглядеть вконец растрепанными, а Гуннару и Марку принцесса посоветовала
отцепить от пояса оружие -- меч и кинжал -- и оставить его здесь.
-- Клинки на Основе еще больший архаизм, чем верховые лошади, --
объяснила она. -- А что касается защиты, то у нас есть более верное средство
-- магия.
Марк без всякого сожаления расстался с кинжалом, который, как и меч,
оставленный возле ведьминой избушки, был позаимствован им из арсенала
МакГрегора. Гуннар же пытался протестовать, но принцесса заявила, что не
пропустит его сквозь Завесу с мечом, и он был вынужден подчиниться.
На Основу они перешли без всяких приключений. Местность, куда они
попали, была безлюдной; с одной стороны начинался пологий горный склон, с
другой раскинулась широкая долина, в противоположном конце которой горели
какие-то огни.
-- Маловато для города, -- сказала принцесса, глядя в сторону огней. --
Скорее, там небольшое селение. След идет туда, Беатриса?
-- Да, госпожа, в том направлении. Но я вижу недалеко, лишь шагов на
десять.
-- Что ж, веди нас.
След действительно шел к огням. Они пересекли долину без нежелательных
встреч с любопытствующими местными жителями, если не считать двух молодых
людей, парня и девушки, которые, впрочем, были настолько поглощены друг
другом, что наверняка не заметили компанию странных прохожих с котами на
руках.
Источником огней оказались несколько красивых двух и трехэтажных домов
с просторными усадьбами, расположенными на берегу небольшого озера.
-- Так я и думала, -- тихо молвила принцесса. -- Судя по всему, это
загородные виллы местного истеблишмента.
Марк прежде никогда не слышал слова "истеблишмент", однако решил, что
оно обозначает здешнюю знать или является синонимом выражения "уважаемые
граждане города". В доме, похожем на эти виллы, но с куда более обширной
усадьбой, жила на Грани Нолан семья Марка и Беатрисы.
Леопольд определенно собирался высказать на сей счет свое просвещенное
мнение, но едва он подал голос, как принцесса бесцеремонно зажала ему рот
рукой и строго проговорила:
-- Если еще хоть пикнешь, я тебя усыплю. Без предупреждения. Так и
знай.
Кот понял, что она не шутит, и притих.
В конце концов след похитительницы привел их к самой крайней усадьбе,
обнесенной высокой, почти в два человеческих роста, каменной стеной.
Беатриса подступила к стене вплотную, прикоснулась ладонью к шероховатому
камню и шепотом сказала:
-- Вот здесь она прошла. Я чувствую след с той стороны. Очень-очень
слабо -- но чувствую.
Принцесса пристально всмотрелась в стену. Марк почувствовал, что она
воздействует на нее какими-то сложными чарами.
-- Там что-то вроде сада или парка. Людей вроде не чувствую...
Подождите меня здесь, друзья.
Она крепче прижала к себе Леопольда, шагнула вперед и исчезла в стене.
Через несколько секунд послышался ее мысленный голос:
„Можете проходить, я держу стену открытой."
Беатриса пошла первой, за ней -- Гуннар, а Марк был последним. Он
инстинктивно зажмурился и внутренне весь сжался, ожидая, что сейчас расшибет
о стену лоб, но вместо этого ощутил лишь слабое, почти незаметное
сопротивление и в следующий момент уже оказался по другую сторону стены,
перед ровным рядом невысоких деревьев, усыпанных, словно комьями снега,
пышным белым цветом.
„Будем говорить мысленно," -- сказала принцесса. -- „Вы
хорошо меня слышите, ребятки?"
„Да, госпожа," -- хором ответили Марк с сестрой.
„Вот и чудесно. Беатриса, куда пошла похитительница?"
„Между вот этими деревьями," -- она указала пальцем. -- „В
глубину сада."
„Ладно, пошли."
Сад был большой и занимал добрую половину усадьбы. Сквозь него в разных
направления было проложено несколько узких гравиевых дорожек, которые
сходились в центре, где стояла маленькая беседка. Как свидетельствовали
следы, похитительница вышла на диагональную дорожку и направилась в угол
сада.
„А вот в этом месте," -- рассказывала Беатриса, когда они
добрались до решетчатой ограды, отделявшей сад от остальной усадьбы, --
„она свернула под деревья и стала наблюдать за домом. Здесь она была
долго, может, несколько часов, а потом..."
Вдруг Беатриса умолкла и прикоснулась ладонью ко лбу. Марк обеспокоенно
посмотрел на сестру. Даже в призрачном лунном свете было видно, что она
сильно побледнела.
„Что с тобой, Беа?" -- спросил он взволнованно. -- „Тебе
плохо?"
„Нет, ничего... Просто голова закружилась..."
Принцесса Инга выпустила из рук Леопольда, поддержала Беатрису и
помогла ей присесть на землю.
„Как ты себя чувствуешь, девонька?"
„Все в порядке, госпожа. Я... Наверное, это от усталости. Сейчас
пройдет... уже проходит."
Принцесса погладила ее по голове.
„Глупо мы поступили. Нам следовало подождать до утра и хоть
немного отдохнуть."
„А если это не от усталости?" -- спросил Гуннар, настороженно
озираясь вокруг. -- „Может, сработала какая-то хитрая магическая
защита?"
„Успокойся, кузен, никакой магии здесь нет. Я бы ее обязательно
почувствовала."
Беатриса подняла голову и слабо улыбнулась:
„Уже все прошло. Мы можем идти дальше."
„Нет, посиди еще немного. Нам некуда торопиться."
Тут Леопольд, который внимательно смотрел на Беатрису, ни с того ни с
сего укусил принцессу за палец -- правда, не сильно, лишь для того, чтобы
привлечь ее внимание. Она изумленно уставилась на него и шепотом спросила:
-- Что такое?
-- Мне можно кое-что сказать?
-- Хорошо, говори.
Леопольд ткнул лапой в Беатрису:
-- Это не Цветанка. Больше не Цветанка.
Принцесса грустно кивнула:
-- Я знаю, котик.
Он энергично фыркнул:
-- Ни черта ты не знаешь! Ты говорила, что ее нет, когда она еще была.
А только что Цветанка исчезла... Не вся, кое-что от нее осталось, но это уже
нельзя назвать Цветанкой. Теперь это другая девочка, тоже хорошая -- но не
Цветанка.
Принцесса растерянно покачала головой:
-- Не понимаю я тебя, Леопольд, совсем не понимаю.
-- Я тоже не понимаю, Инна, -- признался кот. -- Здесь происходит
что-то странное.
-- А что именно здесь происходит?
-- В том-то и дело, что не знаю.
Принцесса на минуту задумалась.
-- Ладно, -- наконец сказала она. -- Будем с этим разбираться.
Глава 18
КРИСТИНА. ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ
-- Ну вот, мы почти на месте, -- произнес Эдвин ван дер Мер, когда они
въехали на покрытый золотистым песком "лоскут" и оказались под
пронзительно-голубым вечерним небом, по которому медленно плыли белые
барашки туч.
Лицо Кристины обдало резким порывом ветра. Из-за пределов "лоскута"
доносились отрывистые крики чаек и шум морского прибоя. В воздухе пахло
солью, йодом и водорослями.
-- Мы уже в Буферном Поясе? -- спросила она, остановившись.
-- Совершенно верно, барышня. Последние четыре часа мы ехали по Поясным
Граням. А вот это, -- священник указал на землю под ногами их лошадей, --
Грань, которая нам нужна. И почти нужная нам местность. Теперь еще пара миль
в обычном пространстве, и наше путешествие закончено.
Небрежным взмахом руки он сотворил перед собой радужную арку и проехал
под ней. Кристина последовала за ним.
Когда она миновала радугу, окружавший ее лоскутчатый ковер Трактовой
Равнины сменился панорамой морского побережья, а прежде плоское небо
мгновенно изогнулось в форме полусферы и сомкнулось с землей, образовав
линию горизонта. Шагах в двухстах от Кристины начиналось море; высокие волны
с пенистыми гребнями одна за другой набегали на берег и, разбиваясь о него,
откатывались назад. Тянувшийся вдоль изогнутой береговой линии широкий
песчаный пляж был совсем пустынный, нигде не было заметно ни малейших следов
человеческого присутствия. Дальше от моря начиналась холмистая местность,
которая постепенно переходила в невысокие горы со склонами, покрытыми густым
тропическим лесом.
Сориентировавшись на месте, Эдвин ван дер Мер развернул свою лошадь и
направил ее в противоположную от берега сторону, к видневшейся вдали
пальмовой роще
Кристина поехала за ним, с любопытством оглядываясь вокруг себя.
Безотчетно девушка ожидала увидеть здесь что-то необычайное, что отличало бы
эту Грань от всех остальных, где она бывала; но ее окружал самый заурядный
тропический пейзаж, на который она вдоволь насмотрелась за время своего
длительного путешествия по Равнине.
"А что же ты думала? -- насмешливо спросила она у себя. -- Грань как
Грань, только и того, что Поясная".
На полпути Кристина наконец почувствовала присутствие в районе рощи
Вуали -- какой-то странной Вуали, очень маленькой, лишь несколько метров в
поперечнике, и не совсем "прозрачной". Она не стала ни о чем спрашивать
своего спутника, так как и сама догадалась, что это такое. Из школьных
уроков она знала, что каждая Поясная Грань соприкасается с Основой только в
одном-единственном месте, которое называется Завесой Земли. Завесы никогда
не совпадали с обычными Вуалями, поэтому их поиск был самой сложной частью
путешествия на Основу -- если, конечно, не знать наперед о местонахождении
по крайней мере одной из них. Многие желающие нелегально посетить родину
человечества так и застревали в Буферном Поясе, не имея достаточно опыта,
чтобы самостоятельно найти Завесу, и не располагая устойчивыми ориентирами,
чтобы пробить на Землю "колодец". Зато попасть с Основы на Грани для любого
мало-мальски сильного мага не проблема, поскольку в каждой своей точке она
соприкасается с бесчисленным множеством Поясных Граней.
Приблизившись к роще, Кристина разглядела между деревьями небольшой
кирпичный дом, который стоял как раз на том месте, где находилась Завеса.
-- Сандра живет здесь? -- спросила она, надеясь, что уж теперь-то с
таинственностью покончено.
-- Не знаю, барышня, -- повернувшись к ней, ответил Эдвин ван дер Мер.
-- Мне просто приказали доставить вас сюда, что я и сделал. Раньше я никогда
здесь не бывал и получил координаты этой местности лишь на нашем последнем
привале. А с госпожой Сандрой я расстался еще на Микене, когда она в
сопровождении наших братьев и сестер отправилась на Истру, а я остался в
свите его святейшества.
-- На Истру? -- переспросила Кристина. За все время их знакомства ее
спутник впервые произнес имя Сандры, вместо уже набившего оскомину
"известная вам особа", и сообщил что-то конкретное о ней. -- Где это?
-- Почти у самой границы Запретной Зоны. Там находится родина принца
Владислава.
-- Ага... -- Теперь Кристина поняла, куда ехали Инга и Владислав по
Главной Магистрали. -- И что же Сандра делала на его родине?
-- Об этом она сама вам расскажет. Осталось уже немного.
Когда они подъезжали к домику, оттуда вышли двое человек -- рыжеволосая
женщина лет сорока и девушка не старше двадцати, темная шатенка с роскошными
длинными волосами, одетая в легкое летнее платье, сквозь тонкую ткань
которого легко просвечивалась ее изящная фигура. Ее красивое лицо лучилось
радостью.
-- Сандра! -- восхищенно взвизгнула Кристина.
У нее возникло непреодолимое желание спрыгнуть на землю и бегом
броситься к подруге, но она сдержала свой порыв и, доехав до крыльца, чинно
сошла с лошади. Эдвин ван дер Мер также спешился и отвесил поклон:
-- Здравствуйте, госпожа. Я выполнил ваше поручение.
В первый момент Кристина подумала, что он сказал это рыжеволосой
женщине, но затем поняла, что обращался он к Сандре, причем слово "госпожа"
произнес явно с большой буквы.
Сандра обворожительно улыбнулась ему:
-- Спасибо, отец Эдвин. Я очень рада вас видеть.
Молодой священник поцеловал ее руку -- но не как мужчина женщине, а
скорее как подданный своей королеве.
"Чудеса да и только!" -- изумленно подумала Кристина, наблюдая за этой
сценой.
Затем Сандра подошла к ней и крепко обняла ее.
-- Ах, Кристи, наконец-то! Я уже заждалась тебя.
-- Я тоже соскучилась за тобой, -- ответила Кристина, расцеловав
подругу в обе щеки. -- Я так жалею, что осталась тогда в Вечном Городе. Я
поступила как бессовестная, эгоистичная девчонка. Ты когда-нибудь простишь
меня?
-- Конечно. Я уже простила.
Кристина немного отстранилась от подруги и смерила ее восторженным
взглядом.
-- Ты так похорошела, милочка. Ты совсем... -- Она внезапно замолчала,
наконец обратив внимание, что магическая аура Сандры, которая раньше была
угнетена действием перстня Бодуэна, теперь отсутствует вовсе, а сам перстень
больше не надет на средний палец ее правой руки.
Сандра печально улыбнулась:
-- Ну что, заметила?
-- Ах, дорогая! -- промолвила Кристина, глядя на нее с искренним
сочувствием. -- Над тобой провели экзорцизм?
-- Нет, не совсем.
-- Как это "не совсем"?
-- Ну... Это долгая история, и в двух словах ее не расскажешь. Потерпи
немного, ладно? Скоро ты все узнаешь.
-- Хорошо, -- неохотно согласилась сгоравшая от любопытства Кристина.
-- Ты, наверное, хочешь помыться с дороги? -- спросила Сандра.
-- Да, не откажусь.
-- Тогда ты можешь принять душ. Или искупаться вместе со мной в озере.
Это недалеко, всего в пяти минутах ходьбы.
Кристину больше привлекал горячий душ, за время путешествия ей изрядно
приелось мытье в природных водоемах, однако она понимала, что Сандра ждет
другого ответа, поэтому сказала:
-- Давай искупаемся.
-- Вот и отлично. Сейчас пойдем, я только возьму полотенца и все такое.
Сандра второпях познакомила ее с рыжеволосой женщиной по имени Эльвира,
которую полушутя, полусерьезно назвала своей дуэньей, и скрылась в доме.
Кристина обменялась с Эльвирой несколькими вежливыми фразами, а Эдвин ван
дер Мер тем временем поснимал с обеих лошадей поклажу. Через минуту из дома
вернулась Сандра с перекинутой через плечо сумкой, из которой выглядывал
край ворсистого полотенца. В другой руке она держала большой конверт из
плотной бумаги сероватого цвета.
-- Я захватила для тебя чистую одежду и обувь. Думаю, ты захочешь
переодеться.
-- Еще бы. -- Кристина быстро взглянула вниз, на свой запыленный
дорожный костюм. -- Если бы ты знала, как мне надоели эти брюки и сапожки!
-- Знаю, -- рассмеялась Сандра. -- Прекрасно знаю. Ты же такая неженка.
-- Затем она поглядела на Эльвиру: -- Будьте добры, дорогуша, позаботьтесь о
вещах Кристины. И не надо идти за мной -- теперь я не сама.
Эльвира недовольно поджала губы, но все же согласно кивнула:
-- Да, госпожа.
Сандра удрученно вздохнула:
-- Сколько раз я должна просить вас, чтобы вы не называли меня... Да ну
вас! -- Она запихнула конверт в боковой кармашек сумки и повернулась к
подруге. -- Пойдем, Кристи. Слава богу, ты уже здесь. Теперь хоть один
человек будет обращаться ко мне по имени, а не величать госпожой.
-- А почему тебя так называют? -- поинтересовалась Кристина, когда
Эльвира увела нагруженного вещами отца Эдвина в дом.
-- Это часть все той же долгой истории. Когда искупаемся, я расскажу...
Ну, идем же!
Взявшись за руки, девушки направились по едва различимой тропинке
вглубь рощи. Некоторое время они шли молча, просто обмениваясь улыбками и не
в силах найти слов, чтобы в полной мере выразить свою радость от встречи.
Наконец Кристина спросила:
-- Так ты здесь живешь?
-- Если ты имеешь в виду эту Грань и этот домик, то нет, не совсем. Я
живу по ту сторону Завесы, на Основе.
-- Ага, так я и думала.
-- Но я часто здесь бываю. По несколько часов в день. Из соображений
безопасности я не выхожу за пределы нашей земной усадьбы, а на этой Грани
могу гулять где угодно и сколько угодно. Для меня даже построили домик,
чтобы я с малышом могла переждать здесь день-другой, если вдруг срочно
придется покинуть нашу земную усадьбу. Как ты, наверное, знаешь, в каждой
своей точке Основа соприкасается с бесконечным множеством Поясных Граней,
поэтому полностью исключено, что преследователи выйдут именно на эту Грань.
Буферный Пояс -- идеальное убежище.
Кристина молча кивнула. Из школьных уроков она знала, что такие
случайные попадания, маловероятные в других областях Граней, в Буферном
Поясе вообще невероятны -- и не только в обыденном смысле этого слова, но и
в строгом математическом.
-- Правда, раньше мне было скучно одной или в компании моих дуэний, --
продолжала Сандра. -- Они, в общем-то, славные женщины, но чересчур
серьезные и относятся ко мне слишком уж... почтительно. Зато теперь со мной
будешь ты, и я... Ты даже не представляешь, Кристи, как я рада!
-- Я тоже рада, Сандра. Безумно рада. Лишь после твоего отъезда я
поняла, что больше никогда у меня не будет такой близкой подруги, как ты. Я
чувствовала себя одинокой, никому не нужной, всеми покинутой... -- Тыльной
стороной ладони Кристина вытерла с лица слезы и счастливо улыбнулась. -- А
ты просто душка! Я уже перестала надеяться, что ты простишь мне мое
слабодушие, что захочешь видеть меня. И вдруг -- получаю от тебя весточку! Я
чуть не сошла с ума от счастья. Я не могла ждать ни секунды и сразу же
поехала к тебе.
-- Да, -- кивнула Сандра. -- Мне говорили, что ты покинула дворец среди
ночи.
Кристина вздохнула:
-- Но, увы, это не помогло мне приехать к тебе пораньше. Кто бы мог
подумать, что на путь из Вечного Города до Основы придется потратить три с
лишним месяца. Добрую четверть длины Магистрали нам пришлось ехать по дикой
Равнине... А все из-за тех дурацких проверок!
-- Ты знаешь, чем они вызваны?
Деревья перед ними внезапно расступились, и девушки вышли на лужайку
перед озером, в которое с невысокой скалы низвергались водопадом потоки
воды.
-- Да, уже знаю. Отец Эдвин сказал.
-- Выходит, я выиграла! Эльвира настаивала, что он ни слова тебе не
скажет, а я возражала ей, что нельзя провести с человеком так много времени
и ни о чем не проболтаться.
Кристина пожала плечами:
-- Ну, не знаю. Похоже на то, что ты все-таки проиграла. Отец Эдвин
упомянул о родине Владислава лишь за минуту до того, как мы подъехали к
твоему домику. Это нельзя назвать "проболтался" -- просто он решил, что наше
путешествие закончено. А до того он даже не называл твоего имени.
Сандра остановилась недалеко от берега и поставила наземь сумку.
-- Тогда я проиграла. Отец Эдвин удивительный человек. -- Она достала
из сумки одеяло, расстелила его на траве и бросила поверх него два больших
полотенца. -- Значит, ты совсем не в курсе последних событий?
-- Каких?
-- Месяц назад Инга бросила Владислава и бежала, куда глаза глядят. Ее
до сих пор не нашли.
Кристина потрясенно воззрилась на нее:
-- Да что ты говоришь?!
-- А вот представь себе! С тех пор вся Инквизиция стоит на рогах, землю
роет в поисках Инги -- но все безрезультатно. Кстати, именно поэтому на
последнем отрезке Магистрали вам пришлось снова вернуться на дикую Равнину.
Наши люди вовремя предупредили отца Эдвина, что вот-вот возобновятся
проверки.
-- А я думала, это из-за того, что Владислав с Ингой возвращаются в
Вечный Город. -- Кристина растерянно тряхнула головой. -- Нет, это
невероятно! Ведь они были такой замечательной парой. Инга, конечно, стерва
-- но не до такой же степени!
Сандра грустно усмехнулась:
-- Инга бросила Владислава не потому, что нашла другого. Я подозреваю,
что она сбежала от него по той же причине, что и я.
-- Как это? Она что, тоже... Она ждет ребенка?
-- Нет-нет. Тут совсем другое. Тогда я не сказала тебе всей правды, не
могла сказать. Конечно, я убежала, чтобы спрятать моего малыша от Велиала,
но это не было единственной причиной моего бегства. Если бы святейший Иларий
просто пообещал мне защиту и покровительство своей церкви, я бы не
согласилась с его планами и осталась под крылышком Инквизиции. Но он кое-что
рассказал мне о Владиславе, и я... Ладно, Кристи, давай искупаемся, а уже
потом продолжим наш разговор.
Кристина согласно кивнула и принялась второпях раздеваться. Сандра
стянула с себя платье и белье и с немного жалостливой улыбкой посмотрела на
подругу, которая к тому времени успела снять лишь верхнюю одежду.
-- Ах, дорогуша, ты стала совсем как тростинка! Долгая дорога вконец
умаяла тебя, бедняжку. Но ничего, у нас ты откормишься.
Кристина бросила скептический взгляд на свое тело и вздохнула. Никакое
откармливание ей не поможет -- ее беда не в излишней худобе, а в формах,
вернее, в почти что полном их отсутствии. Куда ей тягаться с такими
девушками, как Инга или Сандра! И особенно -- Сандра. Даже беременной она
была на диво хороша, а сейчас и вовсе превратилась в красавицу. На ее
плоском упругом животе не было видно даже малейшего следа растяжек, которые
появляются у женщин во время вынашивания ребенка, а ее грудь нисколько не
обвисала и казалась по-прежнему девственной.
-- Ты замечательно выглядишь, -- сказала Кристина без тени зависти, а с
одним лишь искренним восхищением. -- Можно подумать, что ты никогда не
рожала... Кстати, кто у тебя -- мальчик или девочка?
Лицо Сандры просияло:
-- Мальчик. Он просто прелесть! Завтра ты с ним познакомишься.
-- А почему завтра?
-- Потому что там, где мы живем, сейчас поздний вечер, и Марио уже
спит.
-- Его зовут Марио?
-- Да, Марио Феличе. Надеюсь, второе имя принесет ему удачу... Ну,
Кристи, пошли купаться. Не бойся за свои ноги -- дно возле берега песчаное.
Сандра взяла из сумки кусок мыла и с веселым визгом забежала в воду.
Кристина быстро закончила раздеваться и последовала за ней. Прохладная вода
приятно обожгла ее кожу.
-- Поплыли к водопаду, -- крикнула ей Сандра. -- Там очень здорово.
Четверть часа девушки мылись и резвились в воде, потом вернулись на
берег, чистые и посвежевшие, и насухо обтерлись полотенцами. Не одеваясь,
они растянулись на одеяле, нежась в ласковых лучах вечернего солнышка.
-- Ну же, рассказывай, -- отозвалась Кристина. -- Я хочу знать все.
Сандра лениво протянула руку к сумке, вынула из его бокового кармана
серый конверт и отдала его подруге.
-- Прежде всего прочитай это. Здесь два письма святейшего Илария, когда
он был еще митрополитом Истрийским, адресованные тогдашнему предстоятелю
Несторианской Церкви патриарху Никодиму. Думаю, мою историю следует начать с
них.
Кристина перевернулась со спины на живот, извлекла из конверта дюжину
исписанных мелким почерком листов и, положив их перед собой на одеяло,
приступила к чтению. Почерк у нынешнего патриарха был не ахти какой
каллиграфический, и временами ей приходилось угадывать слова, написанные
слишком неразборчиво или смазанные чьей-то неосторожной рукой, благо текст
был на греческом, которым она владела в совершенстве.
В первом письме речь шла о громком скандале в семье князя Властимира
Верховинского, чья младшая дочь, четырнадцатилетняя Марьяна,
нежданно-негаданно забеременела. Как водится, после такого известия поднялся
страшный переполох. Разгневанный князь требовал от дочери назвать имя
соблазнителя, но девушка клялась и божилась, что у нее не было мужчин.
Этому, разумеется, никто не верил; к тому же все бабки-повитухи в один голос
утверждали, что княжна уже не девственница.
Впрочем, князь Властимир и без признания дочери догадывался, кто отец
ее ребенка. Все подозрения падали на его племянника Огнеслава, который рос
вместе с Марьяной и был ее лучшим другом. Подозрения князя переросли в
уверенность, когда Огнеслав, даже не пытаясь оправдываться, бежал от
дядиного гнева и укрылся в родовом замке своей матери.
Доведенный до бешенства этим позорным бегством, Властимир впопыхах
собрал дружину, намереваясь взять штурмом невесткин замок и примерно
наказать трусливого соблазнителя, но тут в семейную ссору, грозившую
закончиться кровопролитием, вмешался митрополит Истрийский. В результате
длительных и напряженных переговоров с обеими конфликтующими сторонами
владыке Иларию удалось остудить гнев князя и помирить его с племянником. К
вящему облегчению всей родни, Огнеслав публично признал себя отцом ребенка,
а вскоре состоялась его свадьба с княжной -- что, в общем, отвечало желанию
обоих молодых людей. Правда, в узком семейном кругу Марьяна продолжала
настаивать на своей невинности, а Огнеслав -- на своей невиновности, но их
заявления воспринимались родичами как обыкновенное детское упрямство.
Единственный, кто поверил Марьяне и Огнеславу, был митрополит Иларий. В
своем письме к патриарху владыка перечислил целый ряд "знамений",
случившихся на Грани за пару месяцев до скандала, приблизительно в то время,
когда был зачат ребенок, и подкрепил их пространными цитатами из Библии и
философских книг. Его аргументы произвели на Кристину двойственное
впечатление. Большинство явлений, на которые он ссылался, были скорее
курьезными, нежели знаменательными, но среди них имелось несколько таких,
что заставляли призадуматься.
Особенно девушку поразило появление в небе Истры трех новых звезд во
время парада планет. Даже одинокие вспышки таких звезд случаются нечасто, но
если на небосводе зажигаются сразу три новые звезды, причем расположенные не
как попало, а по углам равностороннего треугольника, и происходит это в тот
момент, когда все планеты солнечной системы выстроились в одну линию, -- тут
уж волей-неволей подумаешь о знамении и воздержишься от того, чтобы
заключать это слово в кавычки. По-видимому, владыка Иларий долго думал о нем
и тщетно искал, на что оно указывает, пока не разразился скандал в семье
князя Верховинского. Когда же обнаружилось, что начало беременности Марьяны
совпадает по времени с появлением оного знамения, святой отец заподозрил,
что тут имело место непорочное зачатие и поспешил сообщить об этом своему
начальству. Что же касается отсутствия у княжны признаков девственности, то
митрополит замечал, что Марьяна с детства увлекалась верховой ездой и всегда
пользовалась мужскими седлами -- а это порой приводит к преждевременному
разрыву девственной плевы.
Во втором письме владыка Иларий сообщал, что в 4 часа 52 минуты утра
Сочельника, 21 декабря 1974 года, княжна Марьяна произвела на свет сына,
которому дали имя Володислав. Сие событие также сопровождалось
многочисленными "знамениями", наподобие радуги среди ночи и рождения ягненка
с золотой шерстью, но на этот раз митрополит упомянул о них вскользь,
отдельно остановившись лишь на поведении трех новых звезд, которые появились
в ночь на 17 марта -- то есть ровно за сорок недель до рождения ребенка. В
своем предыдущем письме владыка Иларий не упомянул о еще одной странности
этих звезд, помимо их внезапного возникновения и симметричного расположения;
не упомянул, ибо тогда еще не заметил, что они медленно двигались
относительно всех других звезд истрийского небосвода. Эти три звезды на
протяжении всего срока беременности княжны постепенно сближались и в ночь
перед Сочельником сошлись в одной точке, образовав очень яркую звезду.
Далее в письме говорилось, что во время крещения на ладонях, на лбу и
на левой стороне груди Володислава появились небольшие кровоточащие ранки --
так называемые стигматические метки, следы Христовых ран, которые под конец
церемонии немедленно и совершенно бесследно исчезли. Когда же мальчика
погрузили в купель со святой водой, над его головой возникло золотое сияние
в форме нимба, а к пению церковного хора примешалась какая-то тихая музыка
-- почти неслышная, но настолько прекрасная, что многие из присутствовавших
в храме даже расплакались от восторга и умиления.
Владыка Иларий, самолично крестивший новорожденного, был потрясен
происшедшим до глубины души, и это явственно чувствовалось по письму,
которое он написал вечером того же дня. Отбросив свойственную
высокопоставленным священнослужителям сдержанность и осторожность,
митрополит выражал уверенность, что ребенок, которого он нынче держал на
руках, есть Спаситель, новый мессия, ниспосланный Небесами многострадальному
человечеству. В качестве дополнительного аргумента владыка, человек весьма
образованный, приводил свои расчеты, из которых явствовало, что в момент
рождения Володислава на Основе в Вифлееме как раз была полночь с 21 на 22
декабря -- а Иисус Христос, что уже считается научно доказанным фактом,
родился именно в полночь зимнего солнцестояния. Кроме того, продолжал
владыка Иларий, некоторые источники утверждают, что Иисус родился не в 4-ом
и не в 6-ом году до н.э., а в 27-ом, и если это так, то получается, что
новый мессия пришел в мир земной спустя ровно две тысячи лет после первого.
Под конец письма митрополит немного поостыл и заверил патриарха, что
вплоть до получения соответствующих инструкций воздержится от каких-либо
публичных заявлений касательно божественной природы княжича Володислава.
Благо больше никто на Истре не обратил особого внимания на знамения, что
сопутствовали всей этой истории, а если и обратил, то никак не связал их с
рождением у князя Верховинского внука. Стигматические знаки на теле
младенца, золотое сияние над его головой, конечно, заметили все, кто
присутствовал на церемонии крещения, а большинство также слышало и тихую
неземную музыку, однако князь Властимир, который был довольно опытным магом,
сразу объяснил эти явления большой магической силой у Володислава. Он очень
гордился тем, что в их роду появился такой могущественный маг...
-- О боже! -- прошептала Кристина и еще раз, уже не так поспешно и
более внимательно, перечитала оба письма.
Потом аккуратно сложила все листы, сунула их в конверт и вопросительно
посмотрела на Сандру:
-- Послушай, это серьезно?
-- Абсолютно серьезно, -- ответила та, продолжая лежать навзничь с
закрытыми глазами.
-- О боже! -- повторила Кристина. -- А что было дальше?
Сандра распахнула глаза и повернула к ней голову.
-- Как ты сама понимаешь, второе письмо, в отличие от первого,
настроило патриарха Никодима на серьезный лад. Он понял, что на Истре
действительно произошло нечто знаменательное, и немедленно отправил туда
комиссию. Разумеется, эта немедленность была весьма условной: от Истры до
Главной Магистрали почти пять месяцев пути по трактам, а потом гонцу
пришлось еще девять недель добираться по железной дороге до Бетики -- в то
время поезда ходили гораздо медленнее, так что письмо от митрополита пришло
с более чем полугодичной задержкой. Комиссию вел опытный маг, поэтому на
путь до Истры они потратили втрое меньше времени, чем гонец, и прибыли на
место в конце сентября. Однако там они обнаружили, что опоздали как минимум
на семь месяцев. Им осталось только собрать немногочисленные свидетельства
трагедии и убраться восвояси.
-- А что случилось?
Сандра рассказала Кристине о Прорыве, унесшем жизни всех членов семьи
князя Верховинского, за исключением Марьяны и Огнеслава.
-- Изучив все обстоятельства дела, -- продолжала она, -- члены комиссии
пришли к выводу, что княжич Володислав, в чьей гибели они не сомневались,
действительно был несостоявшимся мессией или, в крайнем случае, пророком,
которому Вышний мир не смог обеспечить надежную защиту. А вот патриарх
Никодим, ознакомившись с отчетом, отказался поверить в смерть Володислава --
он был уверен, что мальчик просто похищен, и в общем догадывался о личности
похитителя.
-- Неужели Мэтр?
-- Да, он самый. -- Сандра легла набок лицом к Кристине и подперла
голову рукой. -- Тут вот какое дело. Оказывается, основатель несторианской
ветви христианства, константинопольский патриарх Несторий, оставил для своих
последователей тайное пророчество, в котором предсказывал, что на исходе
второго тысячелетия в мир земной придет новый Сын Божий, но некие силы, не
обязательно враждебные человечеству -- Несторий это особо подчеркивал, --
решат использовать его в своих целях и постараются воспрепятствовать
исполнению его высшего предназначения. То обстоятельство, что расследованием
событий на Истре от Инквизиции занимался мой крестный Ривал де Каэрден,
известный своей близостью к Мэтру, насторожило патриарха Никодима, а
окончательно он убедился в том, что дело тут нечисто, когда сумел заполучить
копию доклада дяди Ривала. Там не упоминалось очень важное свидетельство
одного из немногих уцелевших слуг -- старого конюха, его имя я забыла. Он
клятвенно утверждал, что в самом начале видел, как замок покидал какой-то
человек, завернутый в широкий черный плащ, с небольшим свертком в руках,
напоминавшим спеленатого младенца. Ему, впрочем, никто не поверил -- после
Прорыва он тронулся умом, да и в замке было найдено обезображенное тельце
двухмесячного ребенка. Но дядя Ривал был обязан включить показания
сумасшедшего конюха в свой отчет -- если только не хотел что-то скрыть.
Короче, святейший Никодим утвердился во мнении, что княжич Володислав
жив-здоров, но его где-то прячут, чтобы не сбылось предназначение. В меру
скромных сил своей церкви он организовал поиски, которые ни к чему не
привели. А через семь лет, когда Никодим умер, Священный Синод исполнил его
последнюю волю и избрал новым патриархом владыку Илария, который,
ознакомившись с пророчеством Нестория и секретным завещанием своего
предшественника, продолжил искать Володислава -- однако тщетно...
-- Погоди, Сандра, -- остановила ее Кристина. -- Я, конечно, поняла,
что княжич Володислав -- это твой Владислав. Но если он Сын Божий... о,
господи, это просто в голове не укладывается!.. если он новый Спаситель, то
как можно помешать его предназначению? Ведь он уже пришел в наш мир.
-- Не знаю, Кристи. Я пыталась согласовать это с тем, чему меня в
детстве учили верить, но ничего не получилось. Иногда я жалею, что не стала,
как дядя Ривал или мой брат Маркеджани, сторонницей гностицизма -- это очень
гибкая доктрина, которая способна включить в себя все, что не противоречит
дуализму Добра и Зла. А для несториан никакого парадокса здесь нет -- ведь
по их учению, Иисус Христос, будучи рожден человеком, лишь впоследствии
воспринял божественную природу. В их представлении Сын Божий и Спаситель --
отнюдь не одно и то же.
-- То есть, они считают, что Мэтр каким-то образом помешал Владиславу
овладеть божественной сущностью своего небесного Отца?
-- Вот именно.
Сандра поднялась и стала одеваться. Кристина продолжала лежать, лишь
перевернулась на спину и, заложив за голову руки, устремила взгляд в небо.
Теперь она понимала, что заставило Сандру бежать из-под опеки Инквизиции. На
самом деле она скрывалась от Владислава. Точно так же поступила и Инга,
когда узнала о его происхождении. Она просто испугалась -- испугалась, что
ее муж действительно Сын Божий...
-- Сногсшибательная история, -- задумчиво произнесла Кристина. -- Если
это правда, то что же будет с Владиславом? Он все-таки станет мессией?
Сандра надела платье и завязала на талии поясок. Затем достала из сумки
блузку с короткой юбкой, белье и босоножки и положила их рядом с Кристиной.
-- Несториане считают, что нет, -- ответила она, присев на одеяло. --
Они убеждены, что Мэтр добился своего, и теперь Владислав стал его орудием в
достижении какой-то неведомой нам цели. В своем пророчестве Несторий
предвидел такое развитие событий. И он предсказал, что в этом случае Сын
Божий породит Сына Человеческого, который унаследует божественное начало
своего отца и станет истинным Спасителем. -- Сандра неожиданно всхлипнула и
вся сникла. -- Ты только представь себе: мой сын, мой малыш...
Кристина поднялась, села рядом с подругой и обняла ее за плечи. Она
хотела сказать ей что-то утешительное, но не могла подобрать нужных слов,
поэтому просто обнимала ее и гладила чуть влажные волосы.
Наконец Сандра отстранилась и решительно расправила плечи.
-- Все в порядке, Кристи. Это минутная слабость. У меня было достаточно
времени, чтобы смириться с этим, и я уже смирилась... почти. Каждый день я
молю Бога -- того Бога, в которого продолжаю верить, -- чтобы мой Марио
оказался обыкновенным мальчиком. Но если он все же станет тем, кого уже
сейчас видят в нем несториане, я все равно буду любить его -- не как мессию,
не как Спасителя, а как своего сына.
Она обхватила ноги руками и, уткнувшись подбородком в колени,
засмотрелась на водопад. Кристина не спеша оделась и тщательно расчесала
свои волосы, размышляя о том, каково это -- быть матерью Спасителя. Трудно,
наверное. И страшно. Но вместе с тем очень почетно. Если пророчество
Нестория правдиво, то Сандре выпала величайшая миссия, которая доселе
выпадала только одной земной женщине, жившей две тысячи лет назад...
Сандра резко повернулась к ней.
-- Пожалуйста, не смотри на меня так! -- с мукой в голосе произнесла
она. -- Хоть ты не смотри. Все остальные так на меня смотрят, они видят во
мне Богоматерь... А я хочу быть просто человеком!
-- Я вижу в тебе человека, -- ласково сказала Кристина. -- Просто
человека, женщину, мою единственную близкую подругу.
Сандра сжала ее руку в своей и пристально посмотрела ей в глаза.
-- Спасибо, Кристи. Как раз этого мне больше всего не хватало.
Некоторое время они молчали.
-- А знаешь, -- задумчиво произнесла Кристина, -- мне кажется, что
теперь ты можешь не опасаться претензий темных сил на твоего сына. Он им не
по зубам.
-- Да, знаю. Святейший Иларий объяснил мне, что Велиал блефовал. Ему
нужна была не душа, а жизнь моего сына. Во время Прорыва на Агрисе он,
похоже, догадался, кто такой Владислав, и понял, что не сможет уничтожить
его, пока в нем сокрыто божественное начало. Поэтому приказал мне зачать
ребенка, который возьмет себе это начало и сделает Владислава более
уязвимым.
-- А потом он собирался уничтожить и тебя с малышом?
-- Во всяком случае, так считает патриарх. Он убежден, что Велиал сам
себя перехитрил, пытаясь убить сразу двух зайцев -- одновременно покончить и
с отцом, и с сыном. А ведь до рождения ребенка трогать Владислава было
бессмысленно. К счастью, Лукавый пожадничал. Вот если бы он приказал мне
уйти и где-нибудь спрятаться, а затем дождался бы родов и... -- Сандра
содрогнулась всем телом. -- Это и стало главной причиной, почему я
согласилась на покровительство несториан. Я еще могла доверить Инквизиции
защиту моего малыша от предназначения Нижнему миру, такая задача была ей под
силу. Но уберечь его от покушений... Нет, это невозможно. Среди инквизиторов
есть агенты темных сил, и некоторые из них занимают достаточно высокое
положение. Тот же Виштванатан Сиддх почти тридцать лет прослужил в
Инквизиции, дослужился до вице-прецептора и был разоблачен лишь по чистой
случайности. А вот совсем свежий пример: лейтенант Ларссон, который уже
после моего бегства был назначен в свиту Владислава и Инги, оказался
предателем.
-- Свен Ларссон? -- переспросила пораженная Кристина. -- Ларссон --
предатель?!
-- Так ты его знаешь?
-- Конечно, знаю. Поговаривали, что со временем дядюшка Ференц
собирался поставить его на место Дай Чжэня.
-- Вот видишь! Значит, он был вне всяких подозрений... да что там -- он
ни у кого не вызывал ни малейших сомнений, и останься я во дворце, ему не
составило бы труда убить моего сына.
Кристина растерянно покачала головой:
-- Я просто не могу поверить! Ларссон казался таким... таким надежным,
таким правильным. Многие наши девчонки были просто без ума от него... А он
точно предатель?
-- Насколько я знаю, да. Когда на Истре были обнаружены мои следы,
Ларссон, по-видимому, слишком поторопился доложить о находке своему
повелителю и на этом поп