ера, они кто? Голодранцы. Ни кола у них, ни двора. Острый меч, добрый конь да умение владеть мечом и править конем - вот все их достояние. А у меня хозяйство! У меня положение! - Положение тайного охранника герцогских драгоценностей, при необходимости не брезгующего и другой грязной работенкой, - язвительно уточнил Карсидар. - Это опять же ради дела, - строго произнес Пеменхат. - Ради дела! - Карсидар шумно вздохнул и заметил как бы невзначай: - А знаешь, любезный Пеменхат, ведь я собирался убить тебя. Для пользы дела, между прочим. - Ага, ложкой в лоб, - подтвердил трактирщик. - Не догадаться об этом может разве только последний болван. - И чем дольше я говорю с тобой, - задумчиво молвил Карсидар, - тем больше убеждаюсь, что все-таки следовало тебя прикончить! - Но не убил же, - тихо сказал Пеменхат. - Значит, нашел что-то достойное помилования. Или сострадания. Или сожаления. В общем, сохранения жизни. - Вот и дурак, что пожалел. Следовало убить, право слово! Потому как конченый ты человек, любезный мой трактирщик! Никто ты теперь, понял? Никто!!! Был мастером - стал никем... Грустное это зрелище, хочешь верь, хочешь не верь, мне теперь все едино. А Ромгурф покойный как о тебе отзывался, что говорил... - Лучше не надо о нем, - попросил Пеменхат, и в голосе его лопнувшей струной прозвучала грусть. - А я говорю: проводи меня в мою комнату, трактирщик! - гаркнул Карсидар и докончил уже почти спокойно: - Хватит об этом. Живи себе дальше, как прежде жил. Привечай путников, корми-пои, денежки с них дери и... будь счастлив! Если сможешь. Если совесть тебя не загрызет в память о мастере Ромгурфе и прочих бывших твоих товарищах, которых ты похоронил не в этой, а в какой-то иной своей жизни. - Молчи! - чуть ли не взмолился Пеменхат. - Нет, пошли! - Карсидар встал, но пошатнулся, взмахнул руками и как бы невольным широким жестом смел со стола всю посуду. Схватившийся за голову Пеменхат словно и не заметил этого. - Можешь записать разбитые кувшины на мой счет. Можешь записать на мой счет даже выпитое тобой вино. Все можешь! Я у тебя долго не задержусь. Утром - немедленно в путь. Непременно! И учти: никакой такой Карсидар в гости к тебе не заглядывал. Не опасайся, что тебя начнут преследовать как укрывателя подозрительных личностей. Еще до рассвета я исчезну отсюда навсегда. Он шагнул к выходу, но Пеменхат не тронулся с места. - Ну, что же ты? Иди, показывай дорогу, - окликнул его Карсидар. Пеменхат повернулся к нему и медленно произнес: - Разбитые горшки... будь они трижды неладны... мне остается отнести не на твой счет, благородный мастер Карсидар, а на счет выпитого тобой вина. Как, впрочем, и весь вздор, что ты наболтал. Видать, слабоват ты насчет выпивки. Эх, молодежь пошла!.. - Пеменхат стащил с головы повязку и вытер ею вспотевший лоб. - Так покажешь ты мне, где можно выспаться или нет? - спросил Карсидар уже довольно мягко. - Нечистый тебя побери! - беззлобно ругнулся Пеменхат. - Не такой ты простой, как кажешься. Недаром о тебе так восторженно отзываются и ценят твою голову столь высоко... Ты же сам превосходно знаешь, что не покажу! Что нам предстоит еще долгий разговор! Карсидар улыбнулся. - Эх, и почему меня время от времени охватывает необоримое желание бросить все нажитое и рвануть в путешествие? - сокрушался Пеменхат. - А ведь и ты поскромничал, - заметил Карсидар. - Твоя голова и сейчас, должно быть, стоит немало. Соображает она неплохо. - Ладно, ладно, нечего льстить, - одернул его Пеменхат. - Рассказывай лучше, зачем пожаловал. Куда предстоит ехать? Кто нас нанимает? И в чем, собственно, заключается дело? - Тогда... еще вина, - приказал Карсидар. - А может хватит? - осторожно спросил Пеменхат. - Пустяки, я не пьян. Это, - Карсидар кивнул на валявшиеся на полу черепки, - я так пошутил. Надо же было расшевелить тебя. Пеменхат проворчал что-то неразборчивое. Впрочем, вина принес, но только один кувшин. - О делах говорю лишь на трезвую голову, а выпитого с меня предостаточно, - пояснил он и принялся убирать. Тем временем Карсидар неторопливо потягивал вино и задумчиво смотрел на пылавший в очаге огонь. - Между прочим, хотелось бы знать одну вещь, - так начал он после продолжительного молчания. - Достаточно ли хорошо ты рассмотрел полученную от меня монету? Пеменхат встрепенулся. - Судя по твоему вопросу, она фальшивая, - в голосе его чувствовалось разочарование. - Каждый, кому не лень, старается надуть беднягу Пема. Даже друг. - И тем не менее? - повторил Карсидар. - И тем не менее я не заметил никакого подвоха, - честно сознался Пеменхат. - Хотя... Подвох был? - Где монета? - спросил Карсидар. - Со своими сестрами, где же еще. - Ты сможешь выбрать ее из кучи других? Не попробуешь ли? - спросил Карсидар и интригующе подмигнул. Пеменхат сходил к стойке, принес горсть золотых, выложил их на стол и принялся перебирать. Однако через некоторое время признал, что не может выявить подделку. - А теперь я попробую, - вызвался Карсидар. Вопреки ожиданиям Пеменхата, он принялся действовать весьма необычным способом - а именно стал подносить монеты одну за другой к своему уху, в котором красовалась серьга в виде шарика небесно- голубого цвета. Пеменхат удивленно наблюдал за ним. - Ну-ка послушай! - Карсидар неожиданно поманил трактирщика пальцем. Пеменхат приблизился к нему почти вплотную - и услышал тоненький- претоненький писк. Шарик серьги пел! - Вот и подделка, - пояснил Карсидар. - Как? - Пеменхат явно ожидал чего-то более серьезного, чем пищанье в ухе. - И это все?! - А разве тебе этого мало? Пеменхат оттопырил нижнюю губу и как-то странно взглянул на собеседника. Карсидар отрывисто хохотнул. - Да ты не бойся, я не сумасшедший. Просто это еще не все. Я тут тебе ложку испортил, любезнейший Пем... - О, какие пустяки! - Пеменхат протестующе замотал головой, решив, что Карсидар все же обиделся на него за недавнюю ссору. - Тем не менее, вот тебе взамен. Карсидар вытащил из-за пазухи совершенно новую оловянную ложку. Правда, она почему-то не блестела. - Да за кого ты меня принимаешь?! - возмутился Пеменхат. - Убери ее немедленно! - Воля твоя, - покорно сказал Карсидар. Но вместо того, чтобы спрятать ложку обратно, швырнул ее прямо в очаг. Пеменхат в растерянности всплеснул руками. - Ну, разве стоит так расстраиваться? Я же просто пошутил... -начал оправдываться он, однако Карсидар властным жестом велел: молчи и смотри. Пеменхат послушно подчинился. А с ложкой и впрямь творилось что-то непонятное. Олово уже давно должно было расплавиться, однако ложка лежала на раскаленных угольях цела-целехонька. - Смотри-ка! - дивился такому чуду Пеменхат. - Мастер Карсидар решил преподнести старику огнестойкое олово. - Не совсем так, - уклончиво ответил тот. - Его можно расплавить, просто надо развести огонь пожарче. Есть каминный мех? Пеменхат принес требуемое. Карсидар подошел к очагу, подбросил дров и принялся изо всех сил работать мехом. Пламя так и загудело, на Пеменхата пахнуло жаром. - Как бы заведение не спалить, - осторожно заметил он. - Ты бы отошел на всякий случай. Вдруг одежда займется? - Еще немного, милейший, - сказал Карсидар. И в самом деле: всего через несколько мгновений ручка ложки шевельнулась, перегнулась пополам в наиболее тонкой части - однако жидкое олово не растеклось вслед за тем по углям, не разбилось на отдельные шарики, а повисло на конце нерасплавившейся толстой части огромной каплей, точно заключенной в тончайший, но прочный мешочек. - Ну и ну! - воскликнул пораженный Пеменхат. - Воды, - приказал Карсидар. Пеменхат бросился на кухню и притащил большую кружку с водой. Карсидар плеснул ее в камин, и от погасших с бешеным шипением угольев клубами повалил пар. - Еще, - потребовал он. Когда Пеменхат вернулся с очередной порцией воды, Карсидар держал каминными щипцами застывшие остатки ложки. - Вот так. - Он бросил металл в воду, чтобы остудить окончательно. Затем вынул олово и поднес его к уху. Пеменхат явственно расслышал, как серьга вновь запищала, только чуть громче и басовитее, чем в прошлый раз. Можно сказать, она тихо зудела. - А теперь смотри сюда, - сказал Карсидар. Расстегнув пуговицы куртки, он одним легким движением сбросил ее с левого плеча, и глазам Пеменхата открылось загадочное приспособление, закрепленное на руке Карсидара. В приспособлении можно было разместить сразу три арбалетных стрелы, что указывало на его назначение. - Это отсюда ты выпустил ложку? - с живейшим интересом спросил Пеменхат. - Но как? Карсидар распрямил левую руку, напряг мускулы - и устройство метнуло одну из стрел, которая вонзилась в стену над камином. Теперь Пеменхат понял принцип его действия: это оказалось предельно зауженное подобие арбалета с той лишь разницей, что стрелу толкала по узенькому желобку не тетива, а свернутый колечками длинный тонюсенький прут. В исходном состоянии колечки прута были растянуты примерно втрое и удерживались защелкой. При напряжении мускулов защелка соскакивала, колечки резко спешили друг к другу и с силой швыряли вперед прицепленный к ним предмет. Сейчас это была арбалетная стрела, но при "проверке" Карсидар зарядил один из желобков ложкой. Сделал он это, когда засовывал ее в рукав. Несмотря на то, что Пеменхат понял, каким образом Карсидар ухитрился выстрелить столь неподходящим для этой цели предметом, удивление его не уменьшилось. - Откуда у тебя такая вещица? - только и смог спросить он. - Смастерил на досуге, - пояснил Карсидар одеваясь. - Очень полезная вещь. Ты вооружен тайно, с виду оставаясь беспомощным. Между прочим, этот рукавный арбалет пару раз спас мне жизнь. Приятная мелочь, а? - Но эти прутья... Карсидар застегнул последнюю пуговицу, цокнул языком и продолжал: - Совершенно верно, в прутьях-то как раз вся загвоздка. Ты ведь никогда прежде таких не видел, не правда ли? Пеменхат кивнул в знак согласия и нетерпеливо спросил: - Небось, они тоже заставляют петь твою серьгу? - Именно так, любезный Пем, именно так! - И откуда они взялись, эти штуковины? Карсидар хитро усмехнулся. - Ложку я получил в подарок. Собственно, раньше таких ложек у меня было три. Эта оставалась последняя. - И не жалко тебе? - удивился Пеменхат. - Ведь такая диковинка. - В самом деле диковинка, - подтвердил Карсидар. - Но ты еще не пробовал ее на вес. А возьми-ка в руки. Пеменхат взял остатки ложки и подивился тому, сколь легким оказалось это необычное олово. - И все-таки жаль, - вздохнул он. - Хорошая была ложка. - Ничего, невелика потеря. Тем более, пожертвовал я ею вовсе не ради забавы, - произнес Карсидар с загадочным видом. - Так вот, ложки мне подарил один торговец, у которого я купил эти самые прутья - за немалую цену, надо сказать. А что до монеты, то ее в числе прочих я позднее получил от другого торговца в уплату за обычные услуги, какие оказывают мастера. Но что самое главное - слушай внимательно! - этих двоих купцов объединяло то обстоятельство, что они оба прибыли к нам из далеких южных краев. Ты понял, почтенный Пеменхат? Похоже, старик действительно понял намек. Это было ясно хотя бы по тому, как сильно он задрожал и едва сумел промямлить: - Не хочешь ли ты сказать... - Я уверен, что все эти вещи - и ложки, и прутья, и золото, из которого отчеканена монета, - попали к нам из Ральярга. Пеменхат уронил на пол кусок странного металла, в который превратилась ложка, отвернулся, сел и протянул: - Та-а-а-ак... - затем еще: - Та-а-а-ак. Наконец заговорил тихо, почти зашептал: - Значит, Ральярг. Загадочная южная страна, где не побывал ни один смертный... Откуда, по крайней мере, не вернулся живым никто. Лежащая за непроходимыми, высочайшими в мире горами страна, где творятся невиданные чудеса. Все путники либо срываются в бездонные пропасти, либо замерзают в горах, где ужасно холодно, несмотря на близость к югу, либо... превращаются в бесплотные тени колдовством обитателей Ральярга. Так говорят... - Ерунда! - перебил его Карсидар. - Так болтают! И болтают чистейшей воды вздор! Во-первых, по слухам, однажды из Ральярга вернулся мальчишка... - А ты его видел?! - немедленно окрысился Пеменхат. - Его вообще кто-то видел, мальчишку этого? - Но если о Ральярге говорят правду, правдой должны быть и эти слухи, - резонно возразил Карсидар. - Кроме того, это было давно. Так давно, что... я сам, пожалуй, был тогда мальчишкой. - Да уж, - согласился Пеменхат. - Когда об этом стали поговаривать, я был примерно твоих лет. - Вот именно. Откуда же мне знать, в таком случае, правду! И во- вторых, кто-то ведь должен был вынести вещи из Ральярга. Не бесплотные же духи сделали это. Что ты скажешь, любезнейший Пем? У тебя есть другие предположения? Пеменхат не нашелся с ответом. - Вот что я тебе скажу, - продолжал Карсидар. - Не все с этой таинственной страной чисто, согласен, но и не все столь вздорно. Вот я и решил проверить, что там и как на самом деле. Карсидар замолчал и принялся внимательно следить за реакцией Пеменхата. Старик понял не сразу, но когда понял, медленно встал, заслонил лицо руками, попятился от него и с дрожью в голосе пролепетал: - Погоди, погоди... Я думал, что какой-нибудь барон... или кто побогаче, пусть даже принц крови или, может, сам король... В общем, все равно кто, но нанял тебя для похода к месту, где... где могут быть зарыты сокровища Ральярга... всякие такие ненужные штуковины... Но не ты же сам... - Сам, - заявил Карсидар, разведя руками. - Но не в самый же Ральярг!.. - Именно в Ральярг, почтеннейший Пеменхат. Эти слова произвели на старика действие, подобное укусу змеи. Он подпрыгнул, завертелся на месте, бестолково заметался по залу, опрокидывая стулья и скамьи, налетая на столы, наконец остановился и завопил: - Болван! Безумец!! Самоубийца!!! - Более того, я пришел сюда, чтобы пригласить тебя отправиться со мной. Именно тебя рекомендовал мне в свой смертный час наш общий друг Ромгурф, - как ни в чем не бывало закончил Карсидар, точно речь шла об увеселительной прогулке или увлекательной охоте. - Да ты совсем рехнулся! - прорычал Пеменхат. - Кто же поминает погибших при таких обстоятельствах, как экспедиция в Ральярг?! - Суеверия и предрассудки, нагроможденные на досужую болтовню, - невозмутимо подытожил Карсидар. Он ожидал, что Пеменхат вновь взорвется, но старик, похоже, совсем выдохся. Едва переставляя ноги, он поплелся за стойку, тяжело опустился на стоявший там табурет и с полным безразличием в голосе заговорил: - Не поеду, ни за что не поеду. Даже если бы ты собрал все тридцать четыре жуда золота, которые предлагают за твою безумную голову и отдал их мне... Даже если бы собрал дважды, трижды, четырежды тридцать четыре жуда - и тогда бы не поехал. - Но ведь я не предлагаю тебе деньги, - просто сказал Карсидар. - Что же тогда, позволь спросить? - Развлечься. Составить мне компанию. Пеменхат всплеснул руками. - Но ведь ты предлагааешь не развлечение, а похоронную процессию! Ты да я - хороша компания, нечего сказать... - Почему же? - брови Карсидара взметнулись вверх. - Раз какой-то никчемный мальчишка смог выбраться из загадочной страны, почему бы не вернуться оттуда двум таким мастерам, как мы с тобой... - Повторяю, я не мастер! - рявкнул Пеменхат. - Хорошо, почему бы не вернуться оттуда мастеру Карсидару и почтенному старому Пеменхату? Ответь-ка мне, будь любезен. - Там верная смерть, - как заклятие повторил старик. - Вот заладил! - рассердился Карсидар. - Смерть, смерть... Откуда ты знаешь? Тем более что нас, возможно, выручит третий. Пеменхат непонимающе моргнул и спросил: - Какой еще третий? Карсидар ответил прямо и вполне откровенно: - В Торренкуле есть квартал, где обитают гандзаки. Пеменхат икнул и молча уставился на него. - Ты отправишься в город, - продолжал Карсидар. Пеменхат лишь лязгнул зубами. А Карсидар развил свою мысль до логического конца: - Спросишь гандзака по имени Читрадрива, расскажешь о деле. Приведешь сюда. Он и будет третьим. Старик смотрел перед собой каким-то отсутствующим взглядом. - Гандзак, значит, - сказал он с идиотским смешком. - И с гандзаком предстоит ехать не куда-нибудь, а прямиком в Ральярг. Так? - А что, гандзаки людей едят? - в свою очередь спросил Карсидар. - Или рога у них на голове растут? - Так ведь всем известно, что это первейшие из первых колдуны. И... насчет людей... того, сомнительно. Некоторые говорят такое... - Пеменхат повертел растопыренными пальцами. Похоже, внутренне он готов был гневаться, возмущаться, однако способность бурно проявлять чувства у него попросту иссякла. - И это пустое, - твердо сказал Карсидар. - Ты, я вижу, веришь всяческим сплетням. - Как и все старики, - подтвердил Пеменхат. - Но это не сплетни, это мудрость. Общеизвестная истина. Гандзаки проклятый народ. Кстати, если не людей, то лошадей они точно едят! И общаться с ними - все одно что целоваться с ядовитым пауком. Как, впрочем, и касаться предметов, сделанных в Ральярге. Жаль, что ты не предупредил меня заранее о золотой монете и ложке. Я бы ни за что не взял их в руки. И он брезгливо вытер пальцы о штаны. - Зря, - возразил Карсидар. - Сделанные в Ральярге прутья спасли мне жизнь, причем неединожды. А с Читрадривой покойному Ромгурфу довелось познакомиться очень близко. Гандзак как-то здорово выручил его и... Право, жаль, что Читрадривы не было с нами в тот раз. Может быть, Ромгурф остался бы в живых. - Но зачем же тащить гандзака с собой в Ральярг? - недоумевал старик. Карсидар хмыкнул и почесал затылок. - Скажи мне вот что, почтенный Пем. Ты подаешь постояльцам еду на деревянных блюдах, напитки разносишь в глиняных кувшинах, а к этому присовокупляешь оловянные ложки. А если бы к тебе заявился король Орфетанский, какую бы ты посуду выставил ему? - Нечего королю делать в такой дыре да еще в заведении бывшего мастера, - вполне резонно возразил Пеменхат. - Ну а все же, - настаивал Карсидар. - Все же... - задумчиво отозвался Пеменхат. - Ну, блюда, я полагаю, подошли бы фарфоровые, кубки хрустальные, а приборы даже не из серебра, а из чистого золота. - То же и с Читрадривой, - подхватил Карсидар. - Ральярг - край не просто неизвестный, а весьма странный, если судить хотя бы по этим вещам. И гандзаки странный народ. Так если королю подают еду на богатой посуде, почему бы не прихватить с собой диковинного спутника, когда направляешься в диковинную страну? Подумав немного, Пеменхат согласился: - Что ж, это верно. Необычные вещи могут сгодиться в необычных обстоятельствах. Да и сам ты необычен, мастер Карсидар. И желание твое необычно - отправиться туда, откуда никто не возвращался... Между прочим, тебе что за дело до Ральярга? Голос Пеменхата неожиданно окреп. Карсидар взглянул на него и увидел, что старик весь напрягся и ждет ответа. - Я не знаю, - неожиданно просто сказал он. - Возможно, страсть к приключениям, но... нет. Какая-то сила, которая есть внутри меня, какой-то неслышимый голос шепчет мне на ухо... Он поднес руку к голубому шарику сережки - и неожиданно резко дернулся и, вытянувшись, замер. - Что случилось? - всполошился Пеменхат. - Что с тобой? Но как мог Карсидар объяснить ему это, когда и сам толком не понимал, что с ним произошло. Это было глупо: вспышка черного света, мгновенный туман сознания и - какой-то намек... - Нет, ничего. Пустяк, - сказал он, с трудом переводя дыхание. - А ты уж и перепугался. Но успокойся, со мной такое иногда случается, не стоит обращать внимания. - Ничего себе "успокойся"! Ничего себе "иногда случается"! - принялся выговаривать ему Пеменхат. - Да это вроде паралича, насколько я понимаю. А ну как произойдет это в самый разгар драки... И как только доблестный мастер Карсидар до сих пор жив, несмотря на такие приступы? - Жив, как видишь, - задумчиво проговорил Карсидар. - И могу тебя заверить: не знаю откуда, но мне абсолютно точно известно, что в минуту опасности приступа у меня быть не может. Наоборот, случаются они в спокойной обстановке, когда я думаю о чем-нибудь, например о... Карсидар не договорил, потому как в тот самый миг сознание его вновь помутилось на несколько секунд, и он почувствовал неясный запрет. - Опять? - осторожно спросил Пеменхат. Карсидар кивнул и так же осторожно заметил: - Поэтому давай оставим в покое мою причуду. Все равно я ничего не смогу объяснить тебе. Он опасливо тронул серьгу, потрепал пальцем мочку уха и слегка наклонил голову, точно прислушиваясь к собственным ощущениям. - Кстати, интересная штучка, - заметил Пеменхат. - Ни у кого прежде я таких сережек не встречал. Откуда она у тебя? Карсидар собрался ответить - и удивительный приступ случился у него третий раз подряд! Причем теперь вдобавок ко всему было очень больно в мозгу. Он даже зажмурился от невыносимой боли. Когда же очнулся, обнаружил, что лежит на полу, а Пеменхат заботливо растирает ему виски холодной водой с уксусом. - Ты не умер! - обрадовался старик, едва Карсидар проявил первые признаки жизни. - А я уж и не надеялся... Вот было бы несчастье! И так неожиданно... - Говорю тебе, не обращай внимания, - проворчал Карсидар, с усилием поднимаясь и заползая на ближайший стул. - Зато теперь ты ясно видишь: я объясняться ни с кем не должен. В Ральярг идти надо, и все тут! Я не понимаю причины этого, но знаю... - Ладно, это твое дело, в конце концов. Тебе решать, куда идти, - миролюбиво сказал Пеменхат, отодвигая миску с уксусом. - Но признайся честно, неужели тебе достоверно известно, что в эту проклятую страну вместе с тобой и колдуном-гандзаком непременно должен тащиться старый, толстый и вконец обленившийся трактирщик? И вообще, при чем здесь я? Карсидар улыбнулся: - Ты прав, достоверно мне это неизвестно... - Вот видишь! - возликовал Пеменхат. - Но поскольку ты согласен, что в странном месте могут сгодиться странные вещи, как раз тебя-то я и должен прихватить в первую очередь. - Меня?! Почему меня? Что во мне такого необыкновенного? Трудно было сказать, был Пеменхат удивлен или рассержен тем, что Карсидар нашел в нем нечто необычное. - А твой почтенный возраст, почтеннейший Пем! Не спорю, пока что он не вошел в поговорку, однако скажи: можешь ли ты припомнить имя хотя бы одного мастера, дожившего до твоих лет? Пеменхат потерянно молчал. - И вот скажи мне, - гнул свое Карсидар, - не безобразие ли, что умудренный опытом легендарный Пеменхат коротает свои дни в каком-то вонючем трактирчике, считая перепавшие ему гроши, вместо того, чтобы пуститься в очередную лихую авантюру? Тем более, условия-то какие! Это не обычная экспедиция наемников, это вольное путешествие, организованное одним из мастеров для всеобщего удовольствия честной компании. Часто ли выпадает такое? Ведь если разобраться, баллады воспевают то, чего нет и не было никогда: вольных странников. Мы никакие не странники, дорогой Пем. Мы вечные наемники! Того убрать, этого поддержать, то охранять и сохранить, это сопроводить... Тьфу, какая мелочность и мерзость! Мы размениваем себя по мелочам, старик. Это святая правда, просто нам недосуг задумываться над истинным положением дел. Нам некогда, ведь кругом свистят стрелы, лязгают мечи и прячутся в засадах враги. Но здесь мудрость! - Да, и ты мудр, несмотря на молодость, - тут Пеменхат погрозил Карсидару пальцем и воскликнул: - Но ведь меня не проведешь! Ты соблазняешь меня мыслью о вольном приключении? Что ж, ты прав. Нам обоим знакомо это чувство. Мелочность и никчемность нашей работы угнетает, зависимость от нанимателей тяготит. А так хочется быть свободным и делать то, что считаешь нужным делать именно ты, а не какой-нибудь благородный выскочка! - То-то и оно, старина, - горячо поддержал его Карсидар. - То-то и оно! Не знаю, удалось бы мне подобрать лучшие слова, чтобы уговорить другого ехать со мной, но... - Но не обольщайся, - перебил его Пеменхат. - Себя-то я не собираюсь уговаривать. Вопрос в том, желает ли упомянутый старый трактирщик тащиться за тридевять земель на верную погибель. Старик развел руками, причмокнул и заключил: - Увы, нет. Для тебя, досточтимый мастер - увы! Старый трактирщик желает мирно провести остаток жизни в собственном заведении, время от времени исполняя дружеские просьбы высокородного Торренкуля. Не гожусь я больше для путешествий. Вот так. - Посмотри мне в глаза, Пем, - проникновенным голосом попросил Карсидар. - Посмотри мне в глаза и скажи откровенно: неужели ты действительно считаешь себя таким старым и никчемным? И неужели смиришься когда-нибудь с тем, что тебе представлялся последний в жизни шанс поразвлечься, а ты его не использовал? Скажи это, глядя мне в глаза. И все. Как и ожидал Карсидар, старик не посмел посмотреть ему в глаза, а спросил без видимой связи с предыдущим: - Но поскольку расходы по путешествию несут сами участники, дозволено ли мне поинтересоваться: средства на дорогу есть? - Думаю, на первое время этого хватит, - сказал Карсидар, вытаскивая из-за пазухи небольшой мешочек, в котором весело звякнули монеты. - А потом заработаем, если кончатся. - Не нам хватит, а тебе, - мягко поправил его Пеменхат. - Заметь, я еще не дал своего согласия. - Но и не отказал. - Карсидар был неумолим. - И в глаза мне даже не посмотрел. - Однако же... - Так неужели мастер Пеменхат лишит нас удовольствия... - Почтенный Пеменхат! Повторяю: почтенный. И связываться с тобой почтенный старый трактирщик не желает, имей в виду. Пеменхат заупрямился. Поняв это, Карсидар решил не настаивать и ловко вышел из положения, заметив с самым невинным видом: - А я и не говорю о тебе, между прочим. Мы - это я да Читрадрива. Или ты уже забыл о моей просьбе разыскать его? - Ну уж... - Пеменхат крякнул. - Раз ты сам едешь, сам отправляйся в гандзерию и ищи там среди ночи своего Читрадриву. Сам и уговаривай его. - Я бы лучше отдохнул перед дальней дорогой. Не то еще усну завтра в седле и упаду с коня. Вот будет позорище! И ты допустишь это? Не верю. Скорее отправишься на поиски Читрадривы... - Да с чего ты вообще взял, что он согласится ехать?! - неожиданно взорвался Пеменхат. - У гандзаков свои взгляды на Ральярг и на то, что может там происходить. - Ну да, свои взгляды! - насмешливо заметил Пеменхат. - Мнение колдунов о колдовском крае. - Читрадрива согласится, вот увидишь, - Карсидар хитро прищурил левый глаз. - Не сомневаюсь, что согласится. Но не увижу, это точно, - парировал Пеменхат, который твердо стоял на своем. Тогда Карсидар встал, потянулся и лениво промолвил: - А и правда, чего старику беспокоиться? Сиди себе в своей вонючей харчевне и ни о чем не думай. Был бы Сол постарше, я бы его попросил. Уж он бы не отказал, я уверен! А насчет тебя... Знаешь, а ведь и в самом деле, зря я сюда приехал, почтенный Пем. Святая правда, стар ты уже для таких дел. Стар и ни на что не годен! Надо бы сказать герцогу о том, что ты полностью выдохся, да жаль, нет у меня ни времени, ни желания связываться с Торренкулем. Тем более, что за мою голову он тоже что-то когда-то обещал, ты не помнишь, Пем?.. Так что не переживай, этого приработка я тебя не лишу. Я не злопамятный. - Ты на что намекаешь?!! Карсидар не смотрел на Пеменхата, но по тону его голоса почувствовал, что эти слова задели старика за живое. - Фу! Спрашиваешь еще, на что я намекаю! Да ты тут корчил из себя лихого бойца, с ножом в руках под меч лезть собирался. А все это бравада! С годами обостряется чутье, которое заменяет силу, я знаю. Вот ты и почувствовал, что я проверяю тебя. Или еще проще: заметил что-то и догадался, кто я такой. Глаз у тебя наметанный, старина Пем. Но как бы там ни было, ты меня почти одурачил. Однако я тебе не герцог, я мастер. И теперь ясно вижу: ты совершенно выдохся, если ночью в Торренкуль сходить боишься. Пеменхат вскочил, громко протопал к стойке, выхватил спрятанный нож и заорал во все горло: - Ах ты недоносок! Молокосос! Кого оскорбляешь? Меня?! Пеменхата?! Да я!.. Когда ты!.. А ну вынимай меч и проверим, кто на что годится! Вынимай, подлец! Карсидар медленно обернулся и презрительно процедил сквозь зубы: - Не буду я с тобой драться. Я мастер, а не убийца почтенных верноподданных всяческих герцогов. Пойду лучше прилягу, а ты спрячь-ка ножик и не забудь разбудить меня в полночь. Мне ведь еще Читрадриву искать предстоит. Пеменхат вмиг подскочил к нему, приставил нож к животу и прорычал: - А ну меч из ножен, кому говорю! - Нет, - твердо сказал Карсидар. - Убей меня, если хочешь. Потом можешь отрезать мою голову и совершить вояж по владениям всех, кто назначил за нее награду. Получишь тридцать четыре жуда золотом. Они тебе очень пригодятся. Заведение расширишь, а, старина? И главное, не забудь Торренкулю часть отвалить. Он, небось, на радостях позабудет о всех оскорблениях родовой чести. Еще и первым советником при своей особе сделает. Пеменхат задрожал, голова его поникла, руки опустились, пальцы разжались, и нож со стуком упал на пол. - Ты даже драться со мной не желаешь, - простонал он. - Не желаю, - подтвердил Карсидар. Входная дверь скрипнула, в зал вбежал мальчишка, подбрасывая и ловя на ходу шляпу Карсидара. - Он действительно очень умный, Ристо ваш! - закричал Сол. - Я и не ожидал такого. Все как есть понимает... Тут мальчик заметил нож, лежащий у ног Пеменхата, смерил недоверчивым взглядом обоих собеседников и тихо спросил: - Что... что случилось? - Ничего, - спокойно ответил Карсидар. - Я попросил твоего хозяина оказать мне... гм-м... маленькую услугу. И вот с нетерпением жду ответа. Пеменхат кряхтя нагнулся, подобрал нож и с потерянным видом пробормотал: - Все нормально, Сол. Мастер Карсидар просит меня сходить кое-куда по очень важному делу. - Куда идти-то?! - опешил мальчишка. - Темно ведь уже. - Вот и я говорю, что темно, - осторожно заметил Пеменхат. - Но я очень прошу, - повторил Карсидар. Старик вернулся к стойке, вновь спрятал нож и сообщил: - Поэтому я скоро приду. Не волнуйся, Сол, мне не привыкать. Кстати, как Нанема? - Ах, Нанема?.. Да все в порядке, зарылась в одеяла и дрожит. Я ее успокоил. Утром будет здесь. - Молодец, мальчик. Покажи мастеру его комнату. - Так вы уходите? - в голосе мальчишки чувствовалась тревога. Чтобы Пеменхат вновь не передумал, Карсидар поспешил перехватить инициативу и сказал: - Все будет в порядке. Пойдем, Сол, я поведаю тебе кое-что о моих приключениях. - Правда расскажете? - обрадовался мальчишка. - Разумеется, - Карсидар обнял его за плечи, и они начали подниматься по лестнице к двери, ведущей к комнатам для гостей. Пеменхат провожал их тоскливым взглядом. Около выхода Карсидар обернулся и сделал ему знак рукой - мол, поторапливайся. Старик лишь вздохнул. Глава III. ГАНДЗАК И ТРАКТИРЩИК - А я начинал бы побыстрее! Надоело ждать, - вспылил Шиман. - Старики совсем обнаглели, прямо житья от них не стало. Теснящиеся в сердце честолюбивые стремления и почти несбыточные мечты... Горячая молодая кровь пульсирует в жилах, так и рвется наружу... Как это знакомо! И в то же время Читрадрива отчетливо осознавал довольно ощутимую разницу между собой и Шиманом. Да что там - между собой и всеми остальными! Любым из его народа. Он не такой, как они, они не такие, как он... В большей или меньшей степени, но все же не такие. Бесспорно. Хотя и общего у них предостаточно. Шиман тут же уловил эту его мысль и принялся горячо настаивать на своем: - Да, Читрадрива, сразу видно, что ты другой. Будь ты целиком наш, ты не стал бы, ни за что не стал мириться с этими старыми прохвостами! Всех их давно пора... - Молчи, - коротко приказал Читрадрива, и молодой гандзак немедленно подчинился. А вот в этом уже, безусловно, проявилось его влияние на учеников! Анхем (или гандзаки, как называли их чужаки) - народ вольный. Слыханное ли дело, чтобы кто-то столь наглым образом затыкал рот вольному человеку и не получал достойного отпора! - Поменьше горячись, Шиман, - сказал Читрадрива уже гораздо мягче и миролюбивее. - Пойми, когда молодые не уважают стариков, это плохо. Очень плохо. Ибо кто станет уважать сегодняшних молодых, когда они сами состарятся? - Как-то забрел в наш квартал один сумасшедший проповедник, так он те же речи произносил. Настоящий вздор! - Шиман презрительно фыркнул. - Дескать, старшие - это все равно что власть, поэтому старших надо уважать, старших надо слушаться. И нечистый не упомнит всю его болтовню! Да дело-то как раз в том, что ты говоришь совсем как он. Не ожидал от тебя такого, ох, не ожидал. Шиман запустил пятерню в свои черные как смоль волосы, взъерошил и без того растрепанную кудрявую шевелюру и заключил: - Верно ты говоришь, что мы, анхем, размениваемся по мелочам, занимаемся не тем, чем нужно, и уж вовсе не тем, чем можем заниматься. Верно, что прозябаем между другими народами, как бездомный нищий в городских трущобах, хотя в котомке у него лежит золотой. Просто нищий боится, как бы не обвинили его в воровстве и, отобрав богатство, не бросили в тюрьму. Все это верно, и всему этому ты сам нас учил. И теперь сам же говоришь: подождите, потерпите! Да это все равно что на полном скаку мигом остановить жеребца. И даже не просто остановить, а развернув пустить обратно!.. - Однако нас еще слишком мало, и мы мало что умеем, - попытался охладить пыл ученика Читрадрива. - И согласись, если мы начнем преждевременно, не миновать беды. Какой же толк в подобной поспешности? - Да главное начать, а уж потом... Впрочем, Шиман так и не сказал, что же будет "потом", так как в эту минуту дверь комнаты распахнулась, и на пороге возник один из дежурных стражей. - Эй, Читрадрива, тут человек пришел, тебя требует, - сказал он, лениво переминаясь с ноги на ногу. - Какой человек? Откуда? - удивился Читрадрива. Ясно было, что это не гандзак. В таком случае страж назвал бы его по имени, ибо своих он знал наперечет. И даже если приехал соплеменник из другого города, он бы тоже его представил. А так - "человек"... Но что за дела могли быть у чужака среди ночи, да еще в таком месте, как квартал проклятого народа?! Странно... Читрадрива сделал мысленное усилие. Конечно, вряд ли он смог бы ясно прочесть злой умысел, зревший в голове посетителя, который находился не в комнате, а где-то рядом. Тем не менее никакого чувства явной враждебности он не уловил, а потому успокоился. - Так что за человек, я спрашиваю? - повторил он вопрос и на всякий случай уточнил: - Анах? Страж лишь плечами пожал, с каким-то странным выражением взглянул на Читрадриву и сказал неопределенно: - Вряд ли... но уж точно не наш. - Впусти, - коротко бросил Читрадрива и, улыбнувшись, покосился на Шимана. Хоть и с явным запозданием, ученик по примеру учителя тоже попытался распознать возможную опасность. И вышло это у него, конечно же, не так хорошо, как у Читрадривы. "Зачем тебе беспокоиться, я ведь сам все проверил", - подумал он. "Вроде хуже будет от того, что и я прислушаюсь!" - подумал в ответ Шиман. "Тем не менее, вот тебе пример того, насколько любой из вас слабее меня. - поддел ученика Читрадрива. - Я, кстати, отнюдь не самый сильный чтец мыслей... А ты заладил свое: выступать, выступать..." "Ты знаешь более сильного чтеца мыслей?" - удивился Шиман. "Нет, но... А вот и он". Учитель и ученик мигом прекратили мысленную перепалку и молча уставились на дверь. Оттуда доносились шаги по крайней мере трех человек, сухой стук гадальных четок, тихие смешки и оживленная перебранка: - А еще будет тебе, ясный, большая выгода... - Отстань от меня! - Прибудет к тебе важный посетитель, денег заплатит... - Отстань, кому говорю! - Не вру, святая правда, не вру! - Отцепись, старуха! - Вот, под сердцем ребенка ношу! Им клянусь! - Да не нужно мне... - Чем хочешь клянусь! Пыхтя и отдуваясь, в комнату ввалился человек, с виду похожий на содержателя небольшого постоялого двора или трактира. На его левой руке повисла крикливо одетая старая гандза, ухитрявшаяся одновременно рассматривать ладонь собеседника, быстро перебирать гадальные четки, сплевывать по сторонам и без умолку тараторить. Последним вошел страж, изо всех сил старавшийся выглядеть серьезным в присутствии Читрадривы и Шимана. Но это ему не удалось, и, едва взглянув на сопровождаемых, он вновь тихонько хихикнул. Тут старуха схватила посетителя за кисти обеих рук, положила их ладонями на подушку, подвязанную под юбкой к животу и, слегка растягивая слова, с чувством заговорила: - Пусть на меня обрушатся все несчастья, пусть умрет этот ребенок, пусть я лопну на месте... - Анха, хеглихт! - коротко приказал Читрадрива, делая пальцами такое движение, точно отряхивал с их кончиков капельки воды. - Хегль, хегль! Он нарочно говорил на анхито в присутствии посетителя, хотя по его интонации и жестам было ясно, что он прогоняет гандзу. - Мэ бид'ом?! - возмутилась старуха. Действительно, с какой стати должна она уходить и лишаться честного заработка? Однако на нее двинулся Шиман, угрожающе нахмурившись и приговаривая на ходу: - Ан'гизэр, хеглихт. Хегль мэгар! Старуха смерила его с головы до ног испепеляющим взглядом (что, впрочем, не произвело на Шимана ни малейшего впечатления), гордо вскинула голову, поправила подвязанную к поясу подушку и, шурша многочисленными нижними юбками и гремя четками, величественно удалилась, на чем свет ругая не в меру зарвавшихся глупцов-бхорем и грозя доложить обо всем происшедшем самому главе общины. Посетитель же одернул подбитый мехом кафтан, важно откашлялся и, обращаясь к Шиману, с достоинством проговорил: - Спасибо, о досточтимый Читрадрива, что выгнал ты эту проклятую ведьму, а то от ее трескотни у меня аж голова разболелась... Страж не понял, в чем дело, поэтому попытался указать гостю на его явную ошибку. Но Читрадрива мигом сделал неуловимый жест, и тот быстро захлопнул рот, так и не проронив ни звука. Шиман тоже среагировал чуть-чуть запоздало и успел удивленно качнуть бровями. Однако в следующее же мгновение сказал, как ни в чем не бывало: - Не стоит благодарности. Впрочем, посетитель почуял, что во всем случившемся есть некий подвох, хоть и неизвестно какой, но точно есть. Поэтому, очень внимательно, даже придирчиво, оглядев еще раз всех присутствующих, вновь обратился к Шиману: - У меня к тебе важное дело. Только... - Он замялся, как можно вежливее улыбнулся и попросил: - Только я желаю говорить с тобой наедине, так что, пожалуйста, прикажи остальным удалиться. - Почему? - спросил Шиман. - В чем дело? - Не сердись на меня, о Читрадрива. Я вовсе не хотел обидеть тебя или твоих гостей, - извиняющимся тоном произнес посетитель. - Просто у меня секретное поручение... Он вновь замялся и докончил: - Я даже не могу сказать от кого. - Но почему? - великолепно разыграв удивление, спросил Шиман. Страж вновь не сдержался и хихикнул, понимая, в каком нелепом положении находится гость. А тот молчал, не зная, как лучше ответить. Наконец собрался с духом и выложил все начистоту: - Видишь ли, поскольку речь идет о человеческой жизни... О жизни человека достойного и незаурядного, которого я крайне уважаю... я не хочу... даже не могу говорить при посторонних. Особенно в присутствии того, кто похож на нас, но одет, как вы, и говорит по-гандзацки. И обернувшись, посетитель пристально посмотрел на Читрадриву. Читрадрива же получил наконец возможность внимательно разглядеть гостя. Тот был стар, толст, имел дл