рявкнул он, грозно сверкая глазами. - Думайте, что говорите! - Это я-то негодяй?! - возмутился было Эрнан, но тут Филипп, тихо посмеиваясь, положил ему руку на плечо. - Успокойся, дружище, ты ошибся. Ты даже не представляешь, как ты ошибся! Барон никакой не злоумышленник - он любовник. - А?! - произнесла Бланка и изумленно уставилась на Жоанну. Та еще больше смутилась и глубже вжалась в кресло. Гамильтон вновь сверкнул глазами. - Вы слишком любопытны, господа! - Одну минутку, барон, - примирительно сказал Филипп. - Не петушитесь. Поверьте, мы вовсе не собирались вмешиваться в ваши личные дела. Он подтянул ближе два кресла, в одно из которых села Бланка, а сам устроился в другом. Между тем Эрнан с облегченным вздохом развалился на соседнем диване. - Так вот о каком сюрпризе намекала Елена, - задумчиво промолвила Бланка, попеременно глядя то на Жоанну, то на Гамильтона. - Однако же!.. Вы что, барон, всерьез надеетесь жениться на кузине? Гамильтон побагровел. Он все еще стоял возле кресла Жоанны; руки его судорожно сжались в кулаки. - Сударыня, - с достоинством заговорил он. - Я вправду небогат, к тому же для вас я чужак, варвар. Но мой род в знатности ничем не уступает вашему. Гамильтоны - один из самых древних и могущественных кланов в Шотландии, а мои предки по матери... - Прекратите, Ричард! - остановила его Жоанна, совладав с собой. Затем она устремила на Бланку решительный взгляд своих больших карих глаз и сказала: - Да, кузина, я выйду за него замуж. Хотите вы этого или нет, но мы поженимся. И можете называть наш брак как угодно - хоть мезальянсом, хоть... Эрнан деликатно прокашлялся: - Господа, дамы! Боюсь, сейчас не время обсуждать эти проблемы. Сударыня, - обратился он к Жоанне. - Я хотел бы задать вам несколько вопросов, довольно щекотливых вопросов, и, поверье, очень важно, чтобы вы откровенно ответили на них. Это важно прежде всего для вас. - Да? - озадаченно произнесла Жоанна и вопрошающе поглядела на Бланку. Бланка кивнула: - Да, кузина, это о ч е н ь важно. - Но я ничего не понимаю... - Вскоре мы все объясним, - заверил ее Эрнан. - Но прежде... Вы не могли бы сказать нам, где сейчас ваша горничная? Жоанна снова посмотрела на Бланку. - Ну же, говори! - приободрила ее та. - Это вовсе не праздное любопытство. - Она... - в нерешительности начала Жоанна. - Она с Александром... Все трое - Филипп, Бланка и Эрнан - вздрогнули и переглянулись. - Так она с вашим братом? - переспросил Шатофьер. - Ну... да. - И он сейчас в замке? - Да... Но он просил никому не говорить об этом. Я пообещала и... и нарушила свое слово. - Вы правильно сделали, сударыня, и убедительно прошу вас не огорчаться по этому поводу... Вы знаете, где сейчас находится ваш брат? - Н-нет, не знаю... Честное слово. Ни малейшего представления... - Однако вы виделись с ним? - Да. - Когда? - В начале одиннадцатого. - Он приходил к вам? - Да. - И никто его не видел? - Нет, никто... Кроме меня и Доры, разумеется. - Дора, это ваша горничная? - Да. - И он взял ее с собой? - Да. - Она одна из его девушек? - Мм... Да. - И давно она у вас служит? - Нет, всего лишь неделю. Это Александр попросил меня взять ее к себе... Ну... Вы же понимаете... - Понимаем, - кивнул Эрнан. - А эта Дора откуда? - Раньше она служила у кузины Иверо, но когда Елена узнала... - Когда Елена узнала, - помогла ей Бланка, - что ее горничная путается с Александром, то прогнала ее прочь. - Понятно, - сказал Шатофьер. - А теперь, сударыня, я заранее приношу вам свои глубочайшие извинения за очень нескромный вопрос, я очень сожалею, что вынужден задать его вам, но... Жоанна напряглась и побледнела, как полотно. Пальцы ее вцепились в подлокотники кресла. - Я слушаю вас, сударь, - с трудом вымолвила она. - Когда сегодня ваш брат приходил к вам, о чем вы с ним говорили? - Это очень нескромный вопрос, господин граф, - только и сказала княжна и закусила нижнюю губу. Но лицо ее выражало явное облегчение; очевидно, она ожидала куда более нескромного вопроса. - Сударыня, - вновь заговорил Эрнан. - Убедительно прошу вас ответить, ради вашего же блага. Посмотрите на нас - ведь мы ваши друзья. Господин Гамильтон, с которым вы твердо решили пожениться. Госпожа Бланка, которую вы немножко побаиваетесь, и тем не менее уважаете ее. Ваш кузен Филипп - он чувствует к вам искреннее расположение. И наконец я - госпожа Бланка может поручиться за меня. Поверьте, я желаю вам только добра. - Доверься графу, Жоанна, - поддержала его Бланка. - Доверься всем нам. Я ручаюсь за господина де Шатофьера и за кузена Филиппа. Жоанна тяжело вздохнула: - Ладно. Я разговаривала с Александром про господина барона. - Так он знает об этом? - Да, знает. - И одобряет вашу связь? - Ну... В душе-то он против, однако согласие свое дал. - На ваш брак? - Да. - И когда же? - На прошлой неделе. Но с испытательным сроком. - В каком смысле? - Александр потребовал, чтобы я скрывала это до тех пор, пока он не убедится, что намерения Ри... господина Гамильтона серьезные. - И вы скрывали? - Да. Хотя... Мне пришлось довериться Елене, чтобы... чтобы... - Я знаю, - кивнул Эрнан. - Ну, вот мы и подошли к самому, пожалуй, деликатному моменту в нашей беседе. Скажите, сударыня, как ваш брат относится к вашим ночным свиданиям с господином бароном? Щеки Жоанны вспыхнули ярким румянцем стыда. Она прикрыла лицо руками, готовая тут же провалиться сквозь землю. - Он не одобряет этого. Поэтому он и приехал сюда... предупредить, что я не должна... - И вы пообещали ему? - Да. - Но, как видно, вы и не думали сдержать свое обещание. - О нет, нет! Что вы! Я собиралась отправить Ричарда обратно - как только он явится. Ведь так хочет Александр, а он... он так добр ко мне. - Добр! - пораженно прошептала Бланка. - Она считает его добрым!.. Бог мой!.. - Если мы расскажем ей сейчас, - тихо произнес Эрнан, - начнется истерика. А между тем дело близится к развязке... - Он поднялся с дивана. - Госпожа княжна, господин барон. Может быть, мое предложение покажется вам весьма странным, но я просил бы вас ближайший час, максимум полтора часа, провести в покоях госпожи Бланки. Жоанна отняла руки от лица и удивленно воззрилась на Шатофьера. - Но зачем? Я не понимаю... - Она повернулась к Бланке: - Кузина! Хоть ты объясни мне, что все это значит? Обменявшись с Эрнаном быстрыми взглядами, Бланка подошла к Жоанне, опустилась перед ней на корточки и взяла ее руки в свои. - Хуанита, - ласково и вместе с тем непреклонно заговорила она. - Если я скажу тебе, что так надо, ты послушаешься меня? Не задавая никаких вопросов, не требуя никаких объяснений - просто потому, что я так хочу, что я считаю это необходимым. Сделай так, как советует господин де Шатофьер. Ну! Жоанна согласно кивнула. Она была девушка слабовольная, нерешительная, особым умом не блистала и привыкла плыть по течению, подчиняясь тем, кто сильнее ее; поэтому умная, волевая и властная Бланка имела на нее огромное влияние. - Вот и хорошо, душенька. Позже мы непременно все тебе расскажем, а пока пусть господин де Шатофьер проведет тебя и барона в мои покои. Тем временем Эрнан отвел Гамильтона в сторону и извлек из-за отворота камзола пергаментный свиток. - Надеюсь, вы читаете по-галльски, барон? - Да. - А вы помните, что случилось с замком шейха эль-Баттиха, когда наши лазутчики устроили пожар в его пороховом погребе? - Конечно, помню. Весь замок взлетел на воздух. Но к чему вы клоните? - А вот к чему, - сказал Эрнан, сунув Гамильтону в руки свиток. - Когда вы прочитаете княжне то, что здесь написано, с ней случится нечто подобное. И я убедительно прошу вас, барон: войдя в покои госпожи Бланки заприте на все запоры дверь, проведите княжну в спальню... Не беспокойтесь, там все в полном порядке, постель убрана, никаких дамских вещичек на виду не валяется, обстановка опрятная и приличная. Я сказал: "в спальню" только потому, что это самая дальняя комната, и никаких криков, рыданий и причитаний с коридора слышно не будет. - А эти самые крики, рыдания и причитания - они будут? - Еще бы! Да такие, что не приведи Господь. И ваша задача, барон, состоит в том, чтобы ни в коем случае не позволить госпоже Жоанне немедленно броситься к нам за разъяснениями. Постарайтесь успокоить ее, утешить... ну, вы понимаете, как может мужчина утешить женщину.... И обязательно заприте входную дверь... Ах да, насчет двери. - Он повернулся к Жоанне, которая как раз поднималась при помощи Бланки с кресла: - Сударыня, ваш брат, случайно, не просил оставить незапертой дверь? - Да, просил, - ответила окончательно сбитая с толку Жоанна. - Он оставил здесь свой дорожный плащ и шляпу и на рассвете собирается зайти за ними. Ну, и сказал, что не хочет будить меня. К тому же вместе с ним должна вернуться и Дора - вот тогда она и запрет дверь на щеколду. - Понятно, - сказал Эрнан. - Итак, сударыня, барон, вы готовы идти со мной. - Да, - ответил Гамильтон, сжимая в руке свиток. - Ведите нас, господин граф. Проводив Ричарда Гамильтона и Жоанну Наваррскую, Эрнан вскоре вернулся в покои княжны и застал Филиппа и Бланку, сидевших на диване в прихожей и целовавшихся. - Ну вот! - с притворным недовольством констатировал он. - До намеченного покушения осталось не более получаса, а они себе нежничают, как ни в чем не бывало. Поначалу Бланка смутилась, но потом, встретившись с доброжелательным взглядом Шатофьера, успокоилась и позволила Филиппу вновь обнять себя. - Чертов монах! - буркнул Филипп, подражая Гастону. - Тебе не понять, каково это - любить женщину. - Это мне-то... - с неожиданным пылом начал было Эрнан, но тут же прикусил свой язык. - Мне-то как раз и не положено этого понимать. Ведь я дал обет. Той ночью он был так взвинчен, что на какое-то мгновение потерял над собой контроль. Но, увы, от жарких поцелуев Бланки Филипп полностью разомлел и упустил уникальную возможность заглянуть другу в самую глубь его души. - Насколько я понимаю, - после неловкой паузы заговорил он, - ты... - А я ничего не понимаю! - резко оборвал его Шатофьер. - Ведь граф Бискайский еще два часа назад мог спокойно убить и сестру, и горничную, и сразу же убраться восвояси. Зачем ему вообще нужен был помощник, черт его дери?! В конце концов, он мог просто отравить ее - и кто бы его заподозрил? Нет, я ничего не понимаю! Ровным счетом ничего. Здесь кроется что-то еще, что-то такое, чего я никак не могу усечь. Чего-то во всем этом деле я не улавливаю, хотя чувствую - объяснение всей этой белиберде находится где-то рядом, что-то вертится в моей голове, но никак не складывается в целостную картину. - И поэтому ты решил позволить графу явиться сюда? - Вот именно. - А если он не придет? - отозвалась Бланка. - Почему? - Ведь в назначенный час кузен Рикард не сможет появиться в галерее, и граф, глядишь, заподозрит неладное. - Это я учел. Вместо виконта Иверо в галерее будет виконт де Бигор. - Что?!! - поразился Филипп. - Симон? - Он самый. Симон похож на Рикарда Иверо и ростом, и фигурой, и прической, даже в их манерах и походке есть что-то общее. Правда, волосы у него темные, но сегодня новолуние, так что будем надеяться... - Но ведь наш маленький, глупенький Симон... - Хочешь сказать, что он не справится с ролью? - Думаю, что нет. - А я думаю, что справится. На самом деле Симон не так прост, как это кажется; вспомним хотя бы историю с дочерью лурдского лесничего. К тому же особенно играть ему не придется, его роль предельно проста: встретиться с сообщником, взять у него долговые расписки виконта Иверо, скупленные графом Бискайским у евреев, и последовать за ним... Черт подери! - вдруг вскричал Эрнан. - Понял! Понял, наконец! - Что ты понял? - оживился Филипп. - Зачем графу нужен был виконт Иверо. - И зачем же? - А затем, чтобы... Нет, погодите! - Минуту он простоял в задумчивости. С его лица напрочь исчезло обескураженное выражение, уступив место хорошо знакомой Филиппу мине уверенного в себе и в своей правоте человека. - Все сходится. Абсолютно все. - И вы поделитесь с нами вашими догадками? - вежливо спросила Бланка. - Непременно, моя принцесса, - ответил Эрнан. - Но прежде надо погасить всюду свет и распахнуть ставни. Затем мы спрячемся в спальне княжны и, пока будем ждать появления злоумышленника, я изложу вам свои соображения на сей счет... Гм... У меня, кстати, появилась одна весьма остроумная идея, и если вы, сударыня, согласитесь, а ты, Филипп, не станешь возражать, мы можем устроить отличное представление... Глава 57 ЗЛОУМЫШЛЕННИК А тем временем одетый в костюм виконта Иверо Симон расхаживал по своим покоям, пытаясь сымитировать походку Рикарда. Гастон д'Альбре, которому Эрнан поручил проинструктировать Симона, недовольно морщился. - Ну что ж, - сказал он наконец. - Будем надеяться, что преступник купится на твою шляпу. В актеры ты явно не годишься. - А может, оставим эту затею? - робко предложил Симон. - Пусть стражники схватят его прямо в галерее... - Нетушки, дружок! Не увиливай! Они схватят его только в том случае, если он раскусит тебя. Но все же постарайся честно отработать те часы, что ты пронежился в постельке с Адель де Монтальбан, между тем как мы... Ч-черт! И что она в тебе нашла такого, что решила родить ребенка именно от тебя, а не от меня, к примеру... Ай, ладно. - Гастон подступил к Симону и нахлобучил ему на лоб шляпу с непомерно широкими полями, которую последние несколько дней носил Рикард Иверо. - Вот так будет лучше. Готовься, дружок. Уж близится твой час. У Симона вдруг затряслись поджилки. Он невольно застучал зубами. - М-мне уж-же ид-ти? - Нет еще. Обожди немного, успокойся. Пусть сообщник первым явится в галерею, А то не ровен час увидит, что ты вышел не из той двери... Да прекрати ты дрожать! Ну, прямо как девчонка пугливая. Постепенно Симону удалось унять дрожь в коленях. Он даже чуток приободрился и расправил плечи. - Уже пора? - Пожалуй, да. Долго задерживаться тоже опасно. Он может забеспокоиться и, чего доброго, еще вернется за виконтом. Пошли. - Мы так и пойдем вместе? - недоуменно спросил Симон. - До входа в галерею. Я буду подстраховывать тебя - чтобы ты не так волновался. Они вышли в темный и пустынный коридор и, крадучись, подобрались к галерее. Д'Альбре легонько хлопнул Симона по спине и еле слышно прошептал: - С Богом, дружище. Симон вошел в галерею и увидел шагах в пятидесяти впереди себя мужскую фигуру. Его зазнобило, а на лбу выступила испарина. Вне всякого сомнения, это был злоумышленник! И он поманил его к себе!!! У Симона подкосились ноги, но он с мужеством насмерть испуганного человека смело двинулся навстречу своей судьбе. Подойдя к злоумышленнику, он так низко склонил голову, пряча лицо под полями шляпы, что наблюдавший за ним из-за угла Гастон про себя выругался: "Негодный мальчишка! Сейчас он испортит все дело..." К счастью, злоумышленник ничего не заподозрил, по-видимому, отнеся его странное поведение на счет вполне естественного волнения. - Вы опоздали, кузен, - с ледяным спокойствием произнес он. - И не тряситесь так. Все будет в порядке. "Матушка моя родная! Амелинка моя любимая!" - мысленно вскричал Симон. Он узнал голос злоумышленника и громко застучал зубами. Между тем злоумышленник извлек из кармана какой-то пакет и протянул его Симону. - Надеюсь, это вас успокоит. Здесь все ваши долговые расписки - на восемьдесят две тысячи скудо. Дрожащими пальцами Симон взял у злоумышленника пакет и запихнул его за отворот своего камзола. - Так идемте же, кузен, - сказал злоумышленник. - Все будет в полном порядке, уверяю вас. Весь путь они прошли молча. Симон плелся позади злоумышленника, низко склонив голову, и видел только его ноги. В голове у него царил полнейший кавардак. Потрясенный своим открытием, он никак не мог собраться с мыслями и готов был разрыдаться от ужаса и отчаяния. Больше всего на свете ему хотелось броситься наутек, но страх показаться трусом удерживал его от этого поступка. Наконец они подошли к двери покоев Жоанны. Как ни в чем не бывало, злоумышленник вошел в переднюю и тихо произнес: - Входите живее. И закройте дверь. Симон машинально подчинился этому приказу, и они очутились в кромешной темноте. В руках злоумышленника вспыхнула искра - сердце Симона ухнуло в холодную бездну, и он едва не лишился чувств, - но тут же искра погасла, и в передней снова воцарился мрак. Злоумышленник хотел лишь выяснить, где находится следующая дверь. Когда они вошли в прихожую, Симон облегченно вздохнул - теперь уже не понадобится чиркать огнивом. Ставни окон были открыты, шторы раздвинуты, и сумрачного света, проникавшего извне, было вполне достаточно, чтобы идти, не рискуя натолкнуться на мебель. - Так, - прошептал себе под нос злоумышленник. - Теперь направо... Вон та дверь. Следуйте за мной, кузен. Они пересекли еще одну комнату и оказались перед дверью в спальню. Злоумышленник осторожно приоткрыл ее, и полумрак комнаты, в которой они находились, рассекла тонкая полоска света. В спальне, видимо, горела свеча. Злоумышленник замер и несколько секунд обождал. Никакой реакции не последовало. Тогда он шире отворил дверь. Симон проворно отступил в сторону и спрятался в тени. Злоумышленник предостерегающе поднял палец и вкрадчивой поступью вошел в спальню. На ночном столике возле кровати горела свеча. В постели ничком лежала укрытая до плеч девушка; ее пышные темно-каштановые волосы веером рассыпались по одеялу и подушкам. Злоумышленник остановился посреди спальни и довольно ухмыльнулся. Его правая рука потянулась к поясу, где висел короткий кинжал. Но тут меж лопаток ему кольнуло что-то острое, а в локоть мертвой хваткой вцепились чьи-то стальные пальцы. В тот же момент из-за дальнего полога кровати выглянула белокурая голова Филиппа. - Однако! - пораженно произнес он. - Вот уж кого я не ожидал здесь увидеть... Девушка, лежавшая в постели, быстро перевернулась на спину - и вдруг ее красивое лицо исказила гримаса неподдельного ужаса. Широко раскрывая рот, она судорожно хватала воздух, будто вынутая из воды рыба. Зрачки ее глаз расширились почти на всю радужную оболочку. - Игры окончены, дон Фернандо, - прозвучал за спиной злоумышленника голос Шатофьера. - Именем высшей справедливости мы арестовываем вас за попытку убийства госпожи Жоанны Наваррской, княжны Бискайской. - Боже! - с невыразимой болью в голосе прошептала Бланка, к которой наконец вернулся дар речи. - Боже милостивый! Мой брат - убийца!.. Глава 58 РИКАРД ИВЕРО Тибальду как раз снилось, что он силится надеть на себя наваррскую корону, но огромные ветвистые рога чувствительно мешают ему это сделать, когда в его вещий сон ворвался громкий стук и встревоженный девичий голос доносившийся из-за двери: - Просыпайтесь, кузина! Да проснитесь же вы, наконец! Тибальд раскрыл глаза. В комнате царила кромешная тьма - вечером, прежде чем лечь в постель, они затворили на окнах ставни и задернули их шторами. - Кузина! - продолжал вещать нежный голосок. - Я знаю, что вы здесь. Отзовитесь же! Лежавшая в объятиях Тибальда Маргарита, убрала голову с его плеча и откинулась на подушку. - Эо-ы, аэй? - зевая, произнесла она, что, по-видимому, должно было означать: "Это вы, Адель?" - Что вам надо?.. Кстати, который час? - По-моему, начало двенадцатого... - Так какого же дьявола... - Кузина! - взволнованно перебила ее графиня де Монтальбан. - Случилось нечто ужасное! Я... О, Господи!.. Это ужасно! - Что стряслось? - Кузен Иверо... Его избили. - Рикарда?! - Маргарита мигом села в постели, свесив ноги на пол, и принялась на ощупь искать свою одежду. - Кто его избил? Как это случилось? - Я... Я не знаю. Я недавно проснулась... и не нашла... - Вот черт! - раздраженно выругалась Маргарита. - Я тоже не могу найти! У вас есть свет, кузина? - Да, свеча. - Тогда входите. А ты, Тибальд, укройся. Дверь приоткрылась и в спальню проскользнула наспех одетая графиня де Монтальбан. В руке она держала зажженную свечу в подсвечнике. Ее растрепанные черные волосы обрамляли неестественно бледное лицо, зрачки глаз были расширены от ужаса, чувственные губы дрожали. Адель быстро взглянула на укрытого по шею Тибальда, затем поставила на стол свечу и переключила все свое внимание на Маргариту. Принцесса тем временем надела короткую нижнюю рубаху и подобрала с пола чулки и панталоны. - Рассказывайте, кузина. Что вы знаете? Графиня присела на табурет и вздохнула. - Недавно я проснулась и не увидела... э-э... Я была не одна... - Вы не увидели виконта де Бигора. Я знаю, кузина, вы были с ним. Что дальше? - Я немного обождала, потом оделась и пошла его искать. Я разбудила лесничего, и тот сказал, что в десять часов они все уехали. - Кто - они? - Господа де Шатофьер, д'Альбре и де Бигор. - Так это они избили Рикарда? - Я, право, не знаю. Но Си... виконт де Бигор тут ни при чем. Он был со мной, когда господа де Шатофьер и д'Альбре с кузеном Иверо отправились в лес... Правда, сначала они ходили посмотреть, как допрашивают преступника... - Какого преступника? - Я не знаю. Говорят, в лесу схватили какого-то разбойника и здесь же, в подвале, допрашивали его. Из Сангосы специально был вызван секретарь городской управы, мэтр... он представился мне, но я забыла его имя. - Ладно, черт с ними обоими - и с тем разбойником, и с мэтром. Меня интересует Рикард. - В том-то и дело, что этот мэтр, кажется, имеет самое непосредственное отношение к тому, что случилось с кузеном Иверо. - Ничего не понимаю! - сказала Маргарита, натягивая на себя платье. - И я ничего не понимаю. - Не дожидаясь, когда принцесса сама попросит ее об этом, Адель принялась помогать ей одеваться. - Когда я решила вернуться в свою комнату и уже начала подниматься по лестнице, как вдруг услышала стоны... - Это был Рикард? - Да. - Где он сейчас? - Там, где я его и нашла. В небольшой комнате под лестницей. - Он сильно избит? - Очень сильно. Он был без сознания. За ним ухаживал слуга - кажется, личный камердинер кузена Красавчика. - Вот как! - Но я не уверена, там было довольно темно. К тому же я разговаривала не с ним, а с мэтром... ага, вспомнила! - с мэтром Ливоресом. - И что он вам сказал? - Ничего конкретного. Я настойчиво требовала объяснений - вы же понимаете, кузина, Рикард мне вовсе не чужой, и я считаю своим долгом... - Да, да, разумеется. Я понимаю вас, Адель. Рикард ваш двоюродный брат, и вы имели полное право требовать объяснений. - Но мэтр Ливорес отказался что-либо объяснять. Он, видите ли, заявил, что это государственная тайна, и без вашего на то позволения или позволения вашего отца, он не вправе никому ни о чем рассказывать. - Да ну! Государственная тайна? - Вот именно. Тогда я сказала этому дерзкому мэтру, что вы здесь, в усадьбе. - Ну, и что он? - Он не на шутку встревожился. Сказал, что дело безотлагательное и что те трое господ очертя голову помчались в Кастель-Бланко, чтобы предупредить вас о заговоре. - О заговоре?! - воскликнула Маргарита. - Да, так он и выразился: предупредить о заговоре. - Где он? - В свободной комнате напротив. Я рассудила, что, быть может, вы пожелаете немедля переговорить с ним с глазу на глаз, поэтому велела ему подняться вместе со мной. - Вы правильно поступили, кузина, - сказала Маргарита. - Очень правильно... Вот дьявольщина! Боюсь, оправдаются самые худшие из моих опасений. - Какие опасения? - подал голос Тибальд, который все еще лежал в постели. - Это к вопросу о продаже души Сатане, - ответила принцесса, расправляя платье. - Или кузену Бискайскому - что, как я уже говорила, не имеет принципиального различия. Ведь, в сущности, все равно кому продаваться - хозяину или его слуге... Ладно, Тибальд, сейчас я пойду потолкую с этим мэтром... - Маргарита непроизвольно прижала руки к груди в тщетной попытке унять мучительное щемление в сердце. - А ты пока приоденься и жди меня здесь. Кузина, - обратилась она к графине, - вы ступайте присмотрите, пожалуйста, за Рикардом. Я скоро приду. Через четверть часа Маргарита в сопровождении Тибальда и мэтра Ливореса спустилась по лестнице на первый этаж. Лицо ее было белое, как мел, и неподвижное, как у статуи. Движения ее были каким-то скованными, неловкими, лишенными привычной грации; она ступала, едва сгибая ноги, словно на ходулях. Под лестницей возле двери стоял Гоше. Он приветствовал принцессу почтительным поклоном. - Ваше высочество... - Как господин виконт? - бесцветным голосом осведомилась Маргарита, отрешенно глядя сквозь слугу. - Его светлость уже пришли в себя, а когда узнали, что ваше высочество тут, пожелали увидеться с вами. - Графиня там? - Да, ваше высочество. Ее светлость велели мне выйти. - Хорошо, - сказала Маргарита. - Вы все оставайтесь здесь. Вас это также касается, Тибальд. Она вошла в небольшую комнату, освещенную тусклым светом одной коптящей в подсвечнике на грубо сколоченном столе свечи. В противоположном углу комнаты стояла узкая кровать, возле которой сидела на табурете Адель де Монтальбан. Завидев принцессу, она быстро поднялась на ноги. - Мне оставить вас, кузина? - Да, пожалуйста. Доски кровати заскрипели. Послышался стон, а затем слабый голос Рикарда: - Маргарита... Она здесь?.. Адель молча удалилась из комнаты, плотно затворив за собой дверь. Тогда Маргарита подошла к кровати, опустилась на табурет и смерила Рикарда пристальным взглядом. Он лежал навзничь, одетый лишь в нижнее белье, местами запачканное кровью; на шее у него на тонкой золотой цепочке висел медальон. Обтертое влажной тряпкой лицо было все в ссадинах и синяках, обе брови были разбиты, а из носа и потрескавшихся губ сочилась кровь. Глаза его скорбно и виновато глядели на Маргариту. - Что ты наделал, Рикард? - с невыразимой болью в голосе произнесла она. - Что же ты наделал?! - Собирался помочь кузену Бискайскому убить его сестру. - Это я знаю. Но зачем? - Он сказал... - Меня не интересуют его мотивы. Тем более что я догадываюсь, чем ему мешает Жоанна. Но ты, ты... - Это не долги, Маргарита, вовсе нет. Хотя... - Хотя что? - Александр скупил все мои векселя. Не знаю, где он взял столько денег, и тем не менее он их скупил. Он думал, что крепко держит меня в узде, но... - И он таки держал тебя в узде. Он втянул тебя в эту грязную, мерзкую, отвратительную авантюру. И ты согласился, ты поддался соблазну одним махом уладить свои дела, но больше всего ты хотел причинить мне боль. Ведь ты знаешь, как я люблю Жоанну, пусть и немного ревную к ней отца. - Ошибаешься, Маргарита. Я ни о чем таком не помышлял. Когда ты отвергла меня, мне стало все безразлично, я просто плыл по течению, я не задумывался ни над чем, не осознавал того, что участвую в злодеянии. А потом... - Потом ты решил продать своего сообщника в обмен на мое согласие выйти за тебя замуж. Но сделка не выгорела, и ты... О, негодяй! Ты еще осмелился читать мне мораль! Ты назвал меня чудовищем! Рикард слабо усмехнулся, и тут же лицо его передернулось от боли. - Мы оба чудовища, дорогая. Мы с тобой одним миром мазаны, жаль, что мы не поженимся. Ты слишком идеализировала меня в нашем последнем разговоре. - Скорее, я переоценила устойчивость твоего рассудка. Ты вконец рехнулся. - Вовсе нет. Всю последнюю неделю я был в здравом уме. - В здравом уме?! - Да. Я все тщательно продумал и просчитал. Я решил умереть... - Ну, так повесился бы, чтоб тебе пусто было! - в ярости воскликнула принцесса. - Зачем же убивать Жоанну? - Жоанну должен был убить Александр... или кто-то другой - но не я. - И все же ты его сообщник, а значит, тоже преступник. - Вот именно. Я преступник и заслуживаю смертной казни. Как раз к этому я и стремился. - К чему? - К смерти. Чтобы меня казнили. Я слабый, малодушный человек, Маргарита, я не способен кого-либо убить собственноручно, даже себя; однако я оказался способным стать соучастником преступления. Я хотел признаться во всем на следующее утро, но - увы! - меня изобличили раньше времени, до того как я успел сделать для своей семьи доброе дело - забрать у Александра мои долговые расписки и сжечь их. - Доброе дело!!! - вскричала Маргарита. - Бог мой! Доброе дело!... Сумасшедший! Безумец! Да ты совершенно не думал о своей семье - о своих родителях, о своих сестрах. Какой это будет для них удар!.. Особенно для Елены. Мне даже страшно подумать, что с ней будет, когда она узнает обо всем. Ведь она так любит, она просто обожает тебя. Она превозносит тебя до небес - а ты... ты... В конце концов, ты мог бы найти какой-нибудь другой способ уйти из жизни, коли жить стало невмоготу. Но ради несчастных восьмидесяти тысяч обрекать на смерть кроткую, безобидную Жоанну... В глазах Рикарда сверкнули молнии. - А вот кроткую и безобидную Жоанну мне нисколько не было жаль. Уж если я и ненавидел кого-то, так это ее. Она постоянно интриговала, то и дело вмешивалась в наши с тобой отношения, прилагала все усилия, чтобы настроить тебя против меня, нашептывала тебе всякие мерзости обо мне. По большому счету, это ее заслуга, что наш брак не состоялся. С какой стати я должен был жалеть ее? Напротив, мне жаль, что я так быстро раскололся, не продержался до часа... хотя бы до полуночи - ведь Шатофьер требовал от меня признания, что якобы я намерен убить тебя... Ах, как жаль, что Александра схватят прежде, чем он убьет ее... Как жаль!.. - Опомнись, Рикард! Жоанна никогда не желала тебе зла. Ты ей очень нравился, она хотела выйти за тебя замуж и, естественно, ревновала... - А между делом потрахивалась со своим братцем, - злобно добавил Рикард. - Вот сука-то! Змея подколодная! Маргарита тяжело вздохнула: - Ловко же кузен Бискайский заарканил тебя! Нечего сказать, очень ловко. В комнате воцарилась гнетущая тишина. Принцесса нервно теребила шнурок, стягивавший воротник ее прогулочного платья. - Маргарита, - наконец отозвался Рикард. - Скажи: что ты обо мне думаешь? - Я думаю, что гороскоп, составленный твоей матерью, не солгал. Звезды были правы - мы принесли друг другу несчастье. Ты полностью потерял рассудок, стал буйнопомешанным негодяем, а я... Боже! Задумай ты убить меня, я бы простила тебя, но так... - Я хочу умереть, Маргарита, - с неожиданной решимостью произнес Рикард. - Я больше не могу жить. - Ты умрешь, - холодно пообещала она, но в глазах ее стояли слезы. - Тебя казнят вместе с кузеном Бискайским. Уж об этом я позабочусь. Рикард со стоном приподнялся на подушке, взял дрожащими руками свой медальон, открыл его и вынул изнутри серого цвета шарик величиной с зерно фасоли. - Что это? - спросила Маргарита. - Яд. - Где ты его взял? - Украл у матери. Не зря же ее зовут итальянской ведьмой... Только не пытайся отнять. Я проглочу его прежде, чем ты встанешь с места. - А я не собираюсь тебе мешать, - сказала готовая разрыдаться Маргарита. - Глотай. Рикард секунду помедлил, затем тяжело вздохнул, застонал и протянул шарик ей. - На, возьми. - Зачем? - Возьми! Осторожно, будто боясь обжечься, она взяла двумя пальцами шарик и рассмотрела его вблизи. На ощупь он был мягкий и пластичный, как свежезамешанное тесто. - И что мне с ним делать? - Сама решай, - ответил Рикард. - Я уже говорил тебе, что я малодушный человек. Я преступник, я сумасшедший, но мне не хватит мужества взять на себя еще один грех, совершив самоубийство. Теперь моя судьба целиком зависит от тебя - либо ты обрекаешь меня на суд и казнь, либо... либо я приму этот яд из твоих рук и по твоей воле. Ты наследная принцесса, ты имеет право казнить и миловать, я отдаюсь на твой суд - так что это не будет ни убийством, ни самоубийством. Маргарита долго молчала, раздумывая. Потом спросила: - Тебе будет очень больно? - Нет. Я просто усну и больше никогда не проснусь. - Ты уверен? - Да, я вычитал это в книге моей матери, где она записывает результаты всех своих опытов. Еще немного подумав, Маргарита поднялась с табурета, отошла к столу и вернулась обратно с кружкой воды в руке. - Тебе, наверное, надо будет запить, - дрожащим голосом произнесла она, усаживаясь на край кровати. - Значит, ты решила? - Да, Рикард. Нас слишком много связывает, чтобы я позволила чужому человеку лишить тебя жизни. С этими словами она положила ему в рот шарик с ядом и поднесла к его губам кружку. - Побудь со мной, дорогая, - попросил Рикард, выпив воду. - Это займет не больше получаса. Маргарита лишь кивнула в ответ, судорожно сцепив зубы и с трудом сдерживая слезы. Она пересела в изголовье кровати и положила его голову себе на колени. - Я умру счастливым, Маргарита, - благодарно прошептал он. - Последние недели моей жизни были сущим адом на земле, но прежде, чем я попаду в ад подземный, я проведу несколько минут в раю. Маргарита тихо всхлипнула. - Дорогая, - снова отозвался Рикард, голос его уже был сонным. - Ты помнишь тот наш последний разговор? - Да, помню. - Тогда ты сказала, что любишь меня... - Я сказала правду, милый. Ты был единственный человек, которого я любила по-настоящему. Она нашла в себе силы говорить ему ласковые и нежные слова, тогда как сердце ее разрывалось от горя, а к горлу то и дело подступал комок. Минуты для нее растянулись в столетия, каждое слово давалось ей с невероятным трудом. Ей казалось, что уже прошла целая вечность; казалось, что она уже стала древней старухой и умрет вместе с ним, если не раньше его. Но, наконец, тело Рикарда обмякло, он уснул, дыхание его быстро ослабевало, а вскоре пропало вовсе. Маргарита встала, положила его голову на подушку и, опустившись на колени, прижалась ухом к его груди. Сердце Рикарда, умевшее пылко любить и страстно ненавидеть, молчало. Маргарита услышала лишь тишину, взорвавшуюся для нее, как сотни раскатов грома. И горькие слезы боли, тоски и отчаяния хлынули из ее глаз. - Прощай, Рикард, - прошептала она, содрогаясь от беззвучных рыданий. - Прощай, моя несостоявшаяся любовь... И прости меня, прости... Слишком поздно я поняла, что мы были созданы друг для друга... Когда Маргарита вышла из комнаты, лицо ее было спокойное, и лишь воспаленные глаза свидетельствовали о том, что недавно она плакала, - но в полумраке коридора этого никто не заметил. - Он умер, - бесстрастным тоном произнесла принцесса. - Да простит его Господь. Адель де Монтальбан пронзительно вскрикнула и пошатнулась. Она бы так и рухнула на пол бесчувственная, если бы в последний момент Тибальд не успел подхватить ее. - Граф, - сказала ему Маргарита. - Вы останетесь здесь до утра и присмотрите за кузиной. Боюсь, сейчас она не в состоянии вернуться в замок, тем более что я намерена ехать очень быстро. - Но... - начал было Тибальд. - Никаких "но"! До замка меня проводят Гоше и мэтр Ливорес, так я решила. Сейчас мы поможем графине подняться в ее комнату - кажется, она понемногу приходит в себя, - уложим ее в постель, и вы останетесь при ней в виду отсутствия здесь сиделки. А ты, Гоше, пока приготовь лошадей к отъезду. - Будет сделано, ваше высочество, - с поклоном ответил Гоше и тотчас направился к выходу. Вслед за ним поспешил мэтр Ливорес. Когда они вышли во двор, он задумчиво пробормотал: - Интересно, кто этот француз - наш будущий король или просто очередной любовник госпожи? Гоше обернулся и с искренним недоумением взглянул на него. - А вам не все едино? - спросил он. - Не все ли вам равно, кто будет вашим королем, коль скоро у вас будет такая королева? Секретарь городской управы согласно кивнул. Глава 59 РАЗОБЛАЧЕНИЕ Возле входной двери покоев Жоанны стояло несколько вооруженных охранников. Не отвечая на их приветствия, Маргарита вихрем ворвалась внутрь, миновала переднюю и очутилась в ярко освещенной прихожей, где уже находилось пятеро молодых людей. Гастон д'Альбре и Эрнан де Шатофьер сидели на диване, зажав меж собой, как в тисках, Фернандо де Уэльву. Напротив них в креслах расположились Филипп и Симон. Откинувшись на мягкие спинки, они очумело таращились на Фернандо, будто не веря своим глазам. - Где Жоанна? - спросила Маргарита, с трудом переводя дыхание после быстрого бега; щеки ее пылали лихорадочным румянцем. - Она жива? Филипп повернул к ней голову и вяло обронил: - Не беспокойтесь, кузина. С ней ничего не случилось. - А где же она? - В покоях Бланки... Прошу садиться, принцесса. Вижу, вы порядком устали. Маргарита опустилась в свободное кресло рядом с Симоном. - Так вы схватили кузена? - Да, сударыня, - ответил Эрнан. - Схватили. - И где же он? - Перед вами. - Что?!! - воскликнула Маргарита, потрясенно глядя на Фернандо. - Вы, кузен?! - Он самый, сударыня. Кузен, да не тот, кого мы ждали. - Пречистая Дева Памплонская!.. Нет, это невероятно! - И тем не менее это факт, - сказал Филипп. - Мы взяли его с поличным, когда он вошел в спальню кузины Жоанны и ухватился за кинжал. - Вот, - сказал Эрнан, указывая пальцем на тумбу возле дивана. - Это тот самый кинжал. Как я и предполагал, с вензелем виконта Иверо на рукояти. Маргарита встала с кресла и подошла к тумбе. - Да, - недоуменно произнесла она. - Это один из кинжалов Рикарда... А это еще что такое? - Она взяла в руки тяжелый железный прут, длиной фута полтора и не менее полудюйма в сечении. - Его мы также изъяли у дона Фернандо, - ответил Эрнан. - До зубов вооружился, скотина! - с отвращением добавил Симон. - И все для того, чтобы убить беззащитную женщину. Маргарита уронила прут на пол и в отчаянии поглядела на Фернандо: - Но зачем, кузен? Зачем вы хотели убить Жоанну? Что она вам сделала? - Сами спросите у этой суки! - злобно ответил Фернандо. - Теперь- то она вам все выложит - и про меня, и про своего братца. Но я не скажу ничего. Будьте вы прокляты! Маргарита удрученно вздохнула и, понурившись, вернулась на свое место. - Надо порасспросить Жоанну, - сказала она. - Ей наверняка что-то известно. - Как раз этим сейчас и занимается Бланка, - ответил Филипп. - Кузен де Уэльва отказывается что-либо говорить, дескать, кузина Жоанна все равно все знает, а сам он не собирается рыть себе могилу. Верно, боится признаться в том, о чем Жоанне неизвестно. - Правда, вначале его высочество с испугу сделал одно весьма любопытное заявление, - отозвался Эрнан. - И какое же? - Вот дословно: "Это Александр! Это он подговорил меня убить их". - И х ? - переспросила Маргарита. - Кого еще, кроме Жоанны? - Дон Фернандо не соизволил дать нам исчерпывающие разъяснения. Едва лишь я спросил: "Зачем?" - он как воды в рот набрал. Но лично для меня в этом нет никакой загадки. Когда вы вошли, сударыня, я как раз объяснял друзьям, что кинжал предназначался госпоже Жоанне, а прут - виконту Иверо. - О Боже! - Да, принцесса. Дон Фернандо и граф Бискайский предполагали свалить всю вину за убийство княжны на вашего кузена Рикарда. - Но каким образом? - Элементарно. Думаю, их план был таков: сначала дон Фернандо убивает госпожу Жоанну и оставляет в ее теле кинжал, принадлежащий виконту, а его самого со всей силы бьет прутом по голове - либо в затылок, либо в висок. Потом измазывает кровью какой-нибудь предмет в спальне - угол стола, подлокотник кресла, косяк двери или еще что- то в этом роде, - и спокойно уходит, прихв