ала. Есть женщины, которым не к лицу слишком шикарные наряды, -- и таких, к слову сказать, большинство. Вместо того, чтобы выгодно подчеркивать красоту своей обладательницы, не в меру роскошная одежда затмевает ее; поэтому даже в высших слоях общества редко встретишь женщину, которая одевается, как на сезонных показах мод. Конечно, хватает великосветских дур, покупающих все, что предлагают им известные кутюрье. Чаще всего, подобные образчики "последнего крика моды", ни разу не ношенные, хранятся в гардеробах на зависть менее состоятельным подругам, а толку от них не больше, чем от почетных грамот добровольного общества защиты непородистых кошек. Другое дело, если красота не обычная, а ослепительная, как вспышка молнии, хлесткая, как удар кнута. Для такого редкого типа женщин, к которому принадлежала и Анхела, что-то среднее не подходит. Их одежда должна быть либо очень простой и непритязательной, либо представлять из себя нечто сногсшибательное, отвлекающее часть внимания от их чересчур броской внешности. Судя по всему, Анхела следовала этому правилу. Во время первой нашей встречи она была одета в шорты и свободную блузку, очень практично и без претензий, зато на прием явилась совершенно преображенная. На ней было потрясающее платье (могу поклясться -- из последней коллекции мэтра Лавуазье) с множеством дорогих украшений, в ее тщательно уложенных черных волосах то тут, то там, словно звезды, сверкали алмазы чистой воды, пальцы обеих рук были унизаны кольцами, на запястьях красовались изящной работы браслеты с крупными бриллиантами. Снова вошедший в моду длинный разрез при ходьбе почти полностью открывал взору ее стройную ногу, обтянутую тонкой паутиной чулка, а чисто декоративная подвязка довершала картину, придавая ей оттенок глубокой, но ничуть не вульгарной, сексуальности. Да уж, Анхела умела преподнести себя, тут возразить нечего. Она оттачивала это умение годами, оказавшись в незавидном положении красивой молодой женщины, на плечи которой взвалилось тяжкое бремя власти. Живой и острый ум, светившийся в ее глазах, в сочетании с необыкновенной, завораживающей красотой, производил поистине магическое действие. Пусть Анхелу называли куклой, Крошкой Барби или как там еще -- но на самом деле она была Снежной Королевой, суровой, властной, решительной и в то же время необычайно женственной и желанной. Я уверен, что в этом зале не нашлось бы ни одного мужчины, который посмел бы перечить ей, ослушаться ее приказа, воспротивиться ее воле, который не пошел бы ради нее в огонь и в воду. Я бы уж точно пошел -- и не только потому, что в огне я не сгорю, а в воде не утону. Дженнифер была права, сто раз права. Я влюбился по уши и ничего не мог поделать с собой; даже мысль о ребенке не отрезвляла меня. И если это очередное наваждение, я не хотел, чтобы оно прошло; оно было таким болезненно-сладким, мучительно-приятным... Когда Рик представлял меня Анхеле, я чуть ли не явственно слышал, как зал сотрясается от мысленного хохота. Без сомнения, все уже знали о нашей встрече в саду, и церемония представления по всем правилам дворцового этикета в данном случае выглядела несколько комично. Я подумал, что Анхела совершила ошибку, затеяв этот спектакль. Вместо того, чтобы сгладить впечатление от дневного инцидента, она лишь усугубила неловкость нашего положения. Поняла это и сама Анхела. Хоть и с опозданием, она изменила свои планы и, выразив глубокое удовлетворение по поводу прибытия на Терру-де-Астурия столь дорогих гостей, дала знать, что торжественная часть приема закончена. По залу засновали официанты, предлагая присутствующим еду и напитки, обстановка немного разрядилась. Впрочем, мы и дальше продолжали оставаться в центре внимания. Достаточно было Анхеле заговорить со мной или мне обратиться к ней, как все тут же замирали в напряженном ожидании... даже не знаю, чего. Наши мучения длились добрых полчаса, пока, наконец, не появились музыканты со своими инструментами. Они расположились на специальном возвышении, а тем временем центр зала опустел. Рик чинно поклонился Дженнифер и предложил ей руку. Будучи предупрежденным заранее, я пригласил на первый танец Анхелу. На нас снова принялись глазеть, но теперь внимание к нашим персонам было вполне естественным. К тому же, как только прозвучали первые такты старинного вальса, кавалеры начали приглашать дам, и вскоре следить за нами стало не таким уж простым делом. Я вел Анхелу легко и непринужденно, не прилагая ни малейших сознательных усилий, чтобы контролировать себя. Когда я был подростком, моя сестричка Дэйра как минимум трижды за вечер танцевала со мной; повзрослев, я не раз мысленно благодарил ее за эти уроки. После такой капризной и прихотливой партнерши, как она, я мог танцевать с кем угодно, что угодно и в каком угодно состоянии, даже вдребезги пьяный. Сейчас школа Дэйры пришлась как нельзя кстати. У меня кружилась голова от близости Анхелы, тонкий запах ее духов сводил меня с ума, но мои движения были точными и уверенными, как ни в чем не бывало. Некоторое время мы танцевали молча. Я прижимал к себе Анхелу гораздо крепче, чем подобало, но она нисколько не возражала против подобной вольности. Судя по ее учащенному дыханию, это возбуждало ее так же, как и меня. Немного собравшись с мыслями, я сказал первое, что пришло мне в голову: -- У вас великолепное платье. -- Брось, -- коротко ответила она. -- Что бросить? -- Не надо "выкать". Это смешно. -- Ладно. У тебя восхитительное платье. Откуда оно? -- Последний подарок Рика. -- От Лавуазье? -- По крайней мере, он так утверждает. -- Рик или Лавуазье? Анхела подняла голову и посмотрела мне в глаза: -- Странный у тебя юмор. И вообще, я не думаю, чтобы тебя интересовало мое платье. Тебя волнует только то, что под ним. Я поморщился: -- Не будь такой ожесточенной, Анхела. Зачем мерить всех на один аршин? -- Можно подумать, ты не хочешь переспать со мной! -- Хочу и не стыжусь этого... -- Еще бы! -- Кроме того, -- продолжал я, -- мне приятно твое общество. Мне нравится, как ты выглядишь, нравится, как ты одеваешься, нравится, как ты ходишь и как ты танцуешь. Мне нравится, как ты говоришь, как ты смотришь, как смеешься, как улыбаешься... даже то, как ты сердишься, мне нравится. Я мог бы часами любоваться тобой -- просто тем, как ты... -- Пожалуйста, прекрати! -- Анхела произнесла это резко и в то же время умоляюще. -- Не оправдывайся. -- Я не оправдываюсь, я говорю, что думаю. Поверь, мне очень неловко за то, что случилось днем. -- Мне тоже неловко. -- Я вел себя, как последний идиот. -- Я тоже была хороша. -- Боюсь, я влюбился. -- Боюсь, я тоже... -- Спохватившись, она добавила: -- Только ты не воображай, что... -- Я ничего не воображаю. Все, что мог, я уже вообразил. Это произошло мгновенно и совершенно бесконтрольно. -- Как и у всех мужчин. Эти неуместные обобщения начинали раздражать меня. -- Анхела, почему ты так зла? Я спрашиваю не за всех мужчин, а за себя конкретно. -- Разве ты не понимаешь? -- Представь себе, не понимаю. Ты злилась на меня еще до того, как я стал целовать тебя. Почему? Я думал, что Анхела не ответит, но ошибался. После некоторых колебаний она с вызовом взглянула на меня. -- Ты прав. Я возненавидела тебя с первого взгляда. -- Но почему? -- Потому что ты понравился мне. Я был поражен такой странной логикой, и далеко не сразу нашелся, что сказать. -- У тебя в порядке вещей ненавидеть тех, кто тебе нравится? -- Нет, но ты случай особый. -- И что же ты нашла во мне особенного? -- Это не я, а Рикардо. После возвращения из Магелланов он носится с идеей поженить нас. Впервые за много лет я сбился с ритма танца. Впрочем, мое замешательство длилось недолго, и со стороны это вряд ли кто-нибудь заметил. -- Очень мило! Я, конечно, признателен Рику за столь трогательную заботу обо мне, но благодарственных дифирамбов я ему петь не собираюсь. -- Я тоже не люблю, когда кто-то решает за меня и вместо меня, -- сказала Анхела. -- Тем более, что это уже входит у Рикардо в привычку -- устраивать мою личную жизнь... -- Последние слова были произнесены с горькой иронией. -- Но знаешь, встретившись с тобой в саду, я подумала, что затея братца не так уж плоха... и тотчас возненавидела тебя. -- Приятно слышать, -- произнес я. Такое признание мог сделать либо очень сильный, либо очень слабый человек; Анхела, безусловно, принадлежала к первой категории. -- Кстати, а как же твой... гм, прости за выражение, муж? -- Я развожусь. В любом случае. Поэтому Рикардо так быстро вернулся домой. Он бы еще подрался за продолжение финансирования своих исследований, но я сообщила ему, что подаю на развод и не собираюсь отступать, благо сейчас я располагаю достаточной властью и немалым авторитетом. Пусть Рикардо становится номинальным главой государства, это не очень хлопотно и даже приятно, а я, как и прежде, буду возглавлять правительство. -- Тебе не жаль расставаться с венцом королевы? -- Нисколько, -- ответила Анхела, а после короткой паузы добавила: -- Это терновый венец. Моей партнершей в следующем танце была Дженнифер. Рик танцевал с Анхелой и, как я заметил краем глаза, что-то втолковывал ей. Она согласно кивала. -- Мы решили, что пора уходить, -- сказала мне Дженнифер. -- Кто это "мы"? -- Я и Рик. Формальности соблюдены, мы с тобой представлены ко двору, теперь самое время сменить обстановку. -- Мысль неплохая, -- признал я. -- Так вот, слушай. Сейчас Анхела уйдет -- это никого не удивит, поскольку обычно она уходит после первого же танца. Затем наша очередь. -- Но ведь мы почетные гости, -- возразил я. -- Прием устроен в нашу честь. -- Плевать. Этикет здесь не очень строг. Рик говорит, что если мы скроемся незаметно, все будет в рамках приличия. Главное, что мы уйдем после королевы. -- А Рик? -- Чуть позже он присоединится к нам. Когда будет объявлен третий танец, мы отойдем к стене, давая понять, что хотим передохнуть, затем я выскользну через дамскую комнату, а ты -- через мужскую. План ясен? -- Да. Где встречаемся? -- Прямо апартаментах Рика. Спросишь у кого-нибудь дорогу. -- А Анхела... -- Я запнулся и покраснел. -- Если тебя волнует, проведет ли она вечер с нами, то будь спокоен, да. Хотя на носу у нее открытие парламентской сессии, не думаю, чтобы Анхела отказала себе в удовольствии побыть пару часиков в твоем блестящем обществе. Мы немного помолчали. -- Дженни. -- Да? -- Я совсем запутался. -- Я знаю. -- А тут еще Рик... -- Что -- Рик? -- Он хочет женить меня на Анхеле. -- Ага... Так я и думала. -- Ты догадывалась об этом? -- Я сразу заподозрила, что тут не все чисто. Мы прибыли очень вовремя, в самый разгар бракоразводного процесса. -- Его затеяла Анхела. -- Да, знаю. А Рик, по старой привычке, сразу принялся искать ей нового мужа. -- Дженнифер пытливо поглядела на меня. -- Как ты к этому относишься? Только честно. Я в замешательстве опустил глаза: -- Боюсь, что положительно. -- А почему боишься? -- По многим причинам. -- Если одна из причин я, то можешь сбросить меня со счетов. -- Это легче сказать, чем сделать. -- Ты постарайся. Я вздохнул: -- Все не так просто, Дженни. Когда ты узнаешь, насколько мы отличаемся от обыкновенных людей, то поймешь меня. Она вопросительно подняла брови: -- Ты хочешь, что мы не такие, как все? -- Да. -- И в чем же наше отличие? -- Скоро узнаешь. -- Когда? -- Ну... завтра. -- В этот момент я принял решение. -- Потерпи до завтра, а пока удовольствуйся тем, что я сказал. Добро? -- Да. -- Вот и ладненько. Кстати, какую побасенку ты сочинила для профессора Альбы? Нужно было предупредить меня. -- Извини, не успела. Я сказала, что моя мать была замужем дважды, и я родилась еще при жизни ее первого мужа, которого считала своим отцом. Но, как оказалось, моим настоящим отцом был брат твоего отца -- второй муж моей матери, который прежде был ее любовником. Дескать, на нашей родине это считается предосудительным, поэтому от меня скрывали мое истинное происхождение. -- Боже! Ну ты и наплела! -- Однако выкрутилась. -- Что верно, то верно. Знаешь, Дженни, ты здорово напоминаешь мне Бренду. Когда ее уличают во лжи, она ничуть не смущается, а лжет снова -- и очень часто это сходит ей с рук. -- Кто такая Бренда? -- Наша тетя. Я показывал тебе ее фотографию -- белокурый ангелочек с васильковыми глазами. -- Да, помню. Она симпатичная. -- К тому же умна и чертовски хитра. Настоящая ведьма. -- Ты ее недолюбливаешь? -- Напротив, очень люблю. Но и боюсь -- до дрожи в коленках... Все произошло так, как и планировали Дженнифер с Риком. После второго танца Анхела попрощалась с присутствующими и ушла. Внимание к моей персоне тотчас ослабло, и, когда начался следующий танец, мне без труда удалось выскользнуть из зала. В коридоре я спросил у одного из слуг дорогу, но, очевидно, неправильно понял его указания, потому что забрел в крыло, где располагались правительственные службы. Охранник, который объяснил мне мое заблуждение, был настолько любезен, что провел меня к апартаментам Рика. По пути он показал, где находится рабочий кабинет Анхелы, и как бы вскользь заметил, что в последнее время она много работает по ночам, порой в ее окнах до самого утра не гаснет свет. Я так и не понял, был ли это тонкий намек, или же охранник (кстати сказать, молодой человек лет двадцати двух) просто выражал обеспокоенность состоянием здоровья своей королевы. Уточнять, что он имеет в виду, я, конечно, не собирался. В ярко освещенной гостиной я застал только Анхелу. Она сидела в кресле пред небольшим столиком, сервированным на четыре персоны, пила кофе и (к моему удивлению) курила. -- Дженнифер еще не пришла? -- спросил я. -- Пришла. И Рикардо пришел. А потом они пошли искать тебя, потому что твой комлог не отвечал. Я машинально прикоснулся к своим наручным часам. -- Я заблудился. А комлог отключен. -- Так мы и подумали. Между нами повисла неловкая пауза. Я стоял посреди комнаты и, как смущенный мальчишка, переступал с ноги на ногу, не находя слов для продолжения разговора. Наконец брякнул: -- Я не знал, что ты куришь. -- Я не курю, -- ответила Анхела, погасила в пепельнице сигарету и поднялась с кресла. -- Просто балуюсь, когда нервы на пределе. Это немного успокаивает. -- Отчего ты разнервничалась? Она подошла ко мне и лишь затем ответила: -- Я гадала, кто первый придет, ты или Рикардо с Дженнифер. -- Ты выиграла? -- Даже не знаю. -- А ставки были высоки? Вместо ответа Анхела позволила мне обнять ее, и мы поцеловались. -- Как я понимаю, это значит "да"? -- Наверное... Мы снова поцеловались -- не так жадно, как в первый раз, более чувственно и нежно. -- Хочешь знать, что я думаю о планах Рика? -- спросил я, прижимаясь щекой к ее волосам. -- И что? -- Мне они нравятся. Конечно, я с удовольствием отлупил бы его, чтобы не совал нос не в свое дело, но потом бы извинился и поблагодарил за хорошую идею. -- Ты серьезно? -- Вполне. С той самой минуты, как я впервые увидел тебя... -- Я умолк и вздохнул. -- Это звучит так банально... -- "Люблю" тоже звучит банально, -- заметила Анхела. -- По мне, важно не как звучит, а правда ли это. -- Это правда, Анхела. Я безумно люблю тебя. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. -- Даже не зная, хороша ли я в постели? Я подумал, что мне предстоит каторжный труд по преодолению ее комплексов. Но я был готов к этому. Я хотел помочь ей, во что бы то ни стало, потому что... Да, опять банальность -- потому что я любил ее. -- Я уверен, что ты хороша. Ты хороша во всем. Для меня ты само совершенство. Она ласково улыбнулась: -- Ну, до совершенства мне далеко... Как, впрочем, и тебе. -- Улыбка напрочь исчезла с ее лица. -- Что теперь будет с Дженнифер? -- Поверь, я люблю ее как сестру и... -- И ребенка ей сделал чисто по-братски? Я был так изумлен, что выпустил Анхелу из объятий. -- О-о!.. Как ты узнала? -- Это моя работа, -- ответила Анхела, вернулась на свое место и закурила еще одну сигарету. -- Я была бы плохой королевой, если бы не знала, сколько гостей ко мне пожаловало -- двое или трое. А я не так уж плоха... по крайней мере, как королева. Я сел в соседнее кресло и тоже закурил. -- Я не знаю, что сказать в свое оправдание... -- И не нужно. Все ясно без слов. -- Что тебе ясно? -- Что ты... Нет, ничего. -- Я похотливый самец. Только и думаю о том, чтобы залезть женщине под юбку. Ведь ты это хотела сказать? Анхела ничего не ответила, лишь бросила на меня сердитый взгляд. От продолжения этого неприятного разговора нас спасли Рик и Дженнифер. Похоже, они были несколько разочарованы, увидев, что мы спокойно сидим в креслах, а не прячемся где-нибудь в углу, держась за руки. По выражению лица Дженнифер я догадался, что она намеренно пошла вместе с Риком, давая мне шанс, если мы разминемся, побыть с Анхелой наедине. Заботливая сестричка!.. -- Ага, -- сказал Рик. -- Вот и наш беглец. Где ты пропадал, Кевин? -- Заблудился в ваших лабиринтах, -- невозмутимо ответил я. -- Только-только пришел. -- Только-только? -- Рик вопросительно взглянул на сестру, но не увидел на ее лице и тени смущения. -- Ну что ж, наконец-то мы в сборе, можно начинать. Я велел никому нас не беспокоить. Этот вечер принадлежит нам четверым. Он подождал, когда Дженнифер сядет, затем взял со стола хрустальный графин. -- Полагаю, вы, как настоящие ирландцы, предпочитаете всему иному хорошее виски. -- Мы не совсем ирландцы, -- ответила Дженнифер. -- И в любом случае, сейчас я с большей охотой выпила бы шампанского. Самую малость. Рик с готовностью поставил обратно графин и вынул из золотого ведерка бутылку. -- Желание гостя для меня закон. Тем более, такой очаровательной гостьи... -- Пробка с громким хлопком вылетела из горлышка и угодила в потолок. -- Вот видите какой я неуклюжий! -- сказал он, стараясь держать бутылку так, чтобы пена не запачкала его мундир. -- Плохой из меня будет король. Я астронавт, исследователь, но до аристократического лоска мне так же далеко, как простой дворняге до колли. -- Эти слова Рик адресовал сестре, видимо, продолжая их длительный спор. Наполнив бокал Дженнифер, он обратился к Анхеле: -- Тебе тоже шампанского? -- Да, но чуть-чуть. У меня еще много работы. -- Ты совсем не жалеешь себя, сестренка, -- укоризненно произнес Рик, наливая ей "чуть-чуть". Можно подумать, что в правительстве, кроме тебя, больше никого нет. Впрочем, иногда мне тоже так кажется. Ты берешься решать все, даже самые пустяковые вопросы, а министры из-за твоего трудолюбия вконец обленились. Они бесятся от безделья. -- Вовсе нет, -- возразила Анхела. -- Они тоже работают. -- Но по вечерам отдыхают, а по ночам спят... Гм-м... Кевин, что ты будешь пить? -- Разумеется, шампанское. -- Разумеется?.. Ах да, понятно -- негоже лакать виски, когда дамы пьют шампанское. Опять я попал впросак. Мои светские манеры оставляют желать лучшего. -- Это твои актерские способности оставляют желать лучшего, -- заметила Анхела. -- Ты так неубедительно играешь роль грубого и неуклюжего космического волка, что тебя уже давно раскусили. Пропустив мимо ушей ее реплику, Рик сел в кресло и взял свой бокал. -- Даже не знаю, с чего начать. Можно выпить за присутствующих здесь дам, но моя милая сестренка почему-то считает, что такие тосты -- сплошное лицемерие. Хотя, уверяю, я готов пить за нее до зеленых чертиков, и это от всей души. Можно еще -- за встречу старых друзей, но, помнится, мы с Кевином выпили на прощанье столько, что этого хватит лет на сто вперед. Посему я просто расскажу вам одну историю четырнадцатилетней давности, о которой наслышана вся Галактика, но кое-какие ее подробности до сих пор остаются неизвестными. -- Рик на мгновение умолк и многозначительно посмотрел на меня. -- Дело было так. Накануне очередного учебного полета мы, группа курсантов-выпускников, решили устроить своего рода соревнование -- гонки, но не простые, а, что называется, под кайфом. По нашему замыслу, это должно было стать испытанием на умение управлять кораблем в экстремальных ситуациях. Непосредственно перед полетом мы накурились проклятой вегианской травки, против действия которой, как мы полагали, не существует нейтрализатора. И тут случилось непредвиденное -- моему напарнику стало так плохо, что он обязательно выдал бы нас во время предстартового смотра. Тогда ребята сказали мне: "Возьми этого молокососа, своего подопечного. Первокурсник -- все равно что вдрызг обкуренный выпускник". Они нашли это очень забавным, ну а мне ничего не оставалось делать, как последовать их совету. Рик поставил бокал на стол, взял из шкатулки сигару и не спеша раскурил ее. Анхела и Дженнифер смотрели на него с плохо скрываемым нетерпением. -- Поначалу Кевин действительно вел себя, как болван, и мы безнадежно отстали -- продолжал свой рассказ Рик. -- Я был страшно зол на него, вот и решил припугнуть. Говорю: "Здесь рядом есть чудненький коллапсар. Айда посмотрим, что там внутри". А он так безмятежно улыбается и отвечает: "Давай". Я направил корабль прямо в черную дыру и стал ждать, когда Кевин запаникует. Но он, чертенок, и не думал пугаться; сидел спокойно, хоть бы ему хны. И улыбался! Его улыбка прямо-таки взбесила меня: она была такой снисходительной, словно не он, а я был сопливым юнцом... Вот тогда-то травка по-настоящему ударила мне в голову. Вместо того, чтобы в последний момент изменить курс, я назло этой улыбающейся роже нырнул под сферу Шварцшильда... Да, кстати, почему мы не пьем? -- Я полагаю, -- сказала Анхела, -- ты хочешь закончить свою историю каким-нибудь тостом? -- Ничего подобного. Я просто рассказываю о том, что произошло, а тост... Черт с ним! Выпьем за старую дружбу, новые знакомства, за двух прекрасных женщин и двух отважных мужчин. Мы выпили. Поскольку Анхела сидела рядом, я не удержался и шепнул ей: -- В первую очередь, за прекрасных женщин. -- И за отважных мужчин, -- парировала она. -- Так что было дальше? -- спросила у Рика Дженнифер. -- Я совсем потерял голову. Генератор работал на пределе, компенсируя гравитационное поле, все системы корабля извещали об аварийной ситуации, а я понятия не имел, что нужно делать. Любые мои действия лишь ухудшали наше плачевное положение. Тогда Кевин встал со своего места, хладнокровно двинул мне в челюсть, чтобы я перестал буянить, и сделал какую-то инъекцию, от которой я тотчас протрезвел. Затем мы вместе... Ай, ладно! Уж если быть откровенным, то до конца. Кевин взял на себя управление кораблем, и то, что мы уцелели в этой передряге, полностью его заслуга. -- Ну, не говори, -- возразил я. -- Ты тоже не сидел сложа руки. -- Я лишь следовал твоим инструкциям. В сущности, ты был шкипером, а я -- только вторым пилотом. И вообще, я до сих пор не пойму, зачем ты поступил в Академию, раз и так все умел. -- Чтобы получить диплом пилота-навигатора, -- ответил я. -- К тому же моей основной специальностью была все-таки физика виртуального гиперпространства. -- Постойте! -- произнесла Анхела, озадаченно глядя то на меня, то на брата. -- Значит, кораблем управлял тогда Кевин? -- Да, -- угрюмо кивнул Рик. -- А я присвоил его заслуги. Как это ни горько сознавать, но мой самый громкий подвиг в действительности мне не принадлежит. Кевин великодушно уступил мне лавры... -- Прекрати! -- сказал я, краснея под восхищенными взглядами Дженнифер и, особенно, Анхелы. -- Великодушие тут ни при чем. -- Ладно, назовем это заботой о ближнем. Ведь если бы стало известно о том, что произошло на самом деле, моей карьере был бы конец. Даже самый захудалый флот не взял бы к себе на службу кретина с волчьим билетом, которого спас от неминуемой гибели зеленый первокурсник. Анхела в растерянности покачала головой: -- Просто невероятно! Даже мне ты ничего не рассказывал... А маме? -- Тоже нет. Сначала не мог, а потом не решался. -- Почему не мог? -- Вроде как дал слово, но... Короче, пять лет назад один психотерапевт обнаружил у меня следы давнего гипнотического внушения, по времени совпадавшего с теми событиями. Его удалось снять, хоть и с большим трудом. -- В этом не было необходимости, -- заметил я, чувствуя себя страшно неловко. Теперь Анхела смотрела на меня с опаской: наверное, думала, не загипнотизировал ли я и ее. -- Запрет действовал от силы два года, а потом ты молчал по инерции. Гм... Я, конечно, извиняюсь, но мне пришлось это сделать. -- А зачем? -- спросила Дженнифер. -- Догадаться нетрудно, -- вместо меня ответил Рик. -- Кевин боялся, как бы я спьяну не раскрыл наш секрет и тем самым не погубил свою карьеру. Так что мне пришлось молча страдать от угрызений совести, даже с матерью и родной сестрой я не мог поделиться тем, что меня гнетет. К счастью для моей совести, Кевину не понадобились лавры первопроходца черной дыры. Ему грех жаловаться на судьбу. За четырнадцать лет он стал известным ученым и богатейшим человеком Галактики. -- Так-таки богатейшим? -- насмешливо произнес я, но голос мой предательски дрогнул: на губах Рика играла довольная ухмылка победителя. -- Еще бы! Единоличный владелец корпорации "Авалон" и Пангалактического инвестиционно-кредитного банка может с полным основанием считать, что весь мир у него в кармане. Кстати, ты уже захватил контроль над "Итальянскими Астролиниями" и "Боингом"? Дженнифер изумленно ахнула. Я среагировал мгновенно и уставился на нее сердитым взглядом. -- Это ты разболтала?!! -- Н-нет... Что ты! -- Все-таки у нее хватило сообразительности подыграть мне. -- Я никому ничего не рассказывала... Ни словечка... -- В самом деле, -- подтвердил Рик. -- Утечка информации произошла другим путем. -- Каким? -- Можно сказать, через тебя. -- Неужели? -- Да. С самого начала название "Авалон" казалось мне знакомым, я был уверен, что слышал его раньше, но долго не мог вспомнить, где и от кого. Только в прошлом году меня осенило. Во время нашей прощальной пирушки ты, пьяный в стельку, запел какую-то песню на своем языке и раз за разом повторял: "Авалон". Думаю, это город или местность. -- Город, -- ответил я. -- Столица моей родины. И что же дальше? -- Дальше было просто. Главное, взять верный след. Ты хорошо законспирировался, спору нет, и я не смог раздобыть ни одного прямого доказательства, но некоторые косвенные улики вскоре убедили меня в том, что именно ты стоишь за гиперпередающими станциями и межпланетной банковской сетью. -- Волчьи уши так и лезут... -- пробормотал я. -- Это уж точно, -- согласился Рик. -- Ты на грани разоблачения. Достаточно кому-нибудь заподозрить тебя, а остальное -- дело техники. Просто удивительно, как тебе удается управлять такой огромной империей из подполья. -- Я сам этому поражаюсь. Честно говоря, я даже не предполагал, что смогу так долго продержаться. К счастью, первым меня вычислил ты, а не спецслужбы какого-нибудь заинтересованного правительства... -- Тут я кое-что вспомнил и вопросительно взглянул на Анхелу: -- Ты тоже знала об этом? Она кивнула: -- Да. Рикардо рассказал о тебе еще месяц назад. -- Тогда как понимать твою реплику насчет людоедов из "Авалона"? -- Буквально, -- отрезала Анхела. -- О чем это вы? -- поинтересовался Рик. Я объяснил: -- Твоя сестра причислила меня к людоедам, когда я попытался намекнуть ей, что неэтично покупать передатчики у грабителей. -- Поэтому мы обратились к честным торговцам с черного рынка, -- зло вставила Анхела. -- Ведь не секрет, что твоя корпорация -- банда самых отъявленных грабителей. Пользуясь своим монопольным положением на рынке, вы накручиваете астрономические цены, и все вам сходит с рук. Мало того, вы безжалостно преследуете тех, кто смеет без спросу пользоваться гиперсвязью, таскаете их по судам, организовываете эмбарго против целых планет... -- Помилуй, Анхела! -- запротестовал я. -- Мы никому не запрещаем пользоваться гиперсвязью. Единственно мы хотим, чтобы наши услуги оплачивались. Это вполне законное желание, и коль скоро вы пользуетесь нашими передатчиками, то должны нам платить. Моя корпорация не продает передатчики, мы лишь выдаем лицензии на их использование, а сами передатчики остаются нашей собственностью. -- Твоей собственностью! -- Ладно, моей собственностью. Другое дело, будь это передатчики стороннего производителя -- вот тут уж не было бы никаких претензий. -- Правда? -- язвительно осведомилась Анхела. -- Можно подумать, я не знаю, что ты делаешь со сторонними производителями! Душишь их в колыбели! Тебе ненавистна сама мысль о конкуренции. Что произошло с "Дженерал Электроникс", когда она осмелилась выпустить первую партию своих станций? "Авалон" попросту съел ее! Я широко усмехнулся: -- Моя дорогая! Я обеими руками за конкуренцию -- но за честную конкуренцию. А что касается "Дженерал Электроникс", то на суде было убедительно доказано, что эта почтенная компания использовала в качестве резонаторов звездные кварцы, похищенные с одной из баз "Авалона". Я уж не говорю о том, что их так называемая оригинальная технология тоже была украдена у нас. Анхела собиралась что-то возразить, но тут Рик громко захлопал в ладоши, охлаждая наш пыл. -- Браво! Отличное представление! Впервые вижу, чтобы люди, так яростно споря, вместе с тем смотрели друг на друга с такой теплотой. Анхела в смятении опустила глаза. Я встретился взглядом с Дженнифер, и мы ободряюще улыбнулись друг другу. Как все-таки хорошо, когда рядом с тобой любящая сестра, всегда готовая оказать тебе поддержку! -- В одном Кевин, безусловно, прав, -- между тем продолжал Рик. -- Пока местонахождение залежей звездного кварца известно только ему, его корпорация обладает естественной монополией на услуги гиперсвязи, и он вправе диктовать свои цены на рынке. -- К тому же, -- заметил я, -- цены постоянно снижаются. Пять лет назад, к примеру, стоимость гигаваттной станции была в двенадцать раз выше, чем сейчас. Мы определяем ценовую политику, исходя из существующего спроса и наших производственных возможностей, чтобы получить максимум прибыли. -- Да, конечно! -- отозвалась Анхела. -- Прибыль -- вот что тебя интересует. Ничего, кроме прибыли. -- Нет, еще власть, -- мягко возразил Рик. -- Неужели ты до сих пор не поняла, сестренка? Цель Кевина -- власть, а деньги для него -- лишь средство ее достижения. Вы с ним очень похожи; разница только в том, что тебе власть досталась по праву рождения, а Кевин стремится заполучить ее с помощью денег. Насколько мне известно, в настоящее время на Новой Шотландии готовится государственный переворот -- и тут, я уверен, не обошлось без вмешательства нашего друга. Я залпом осушил бокал и поставил его на стол. -- Ну, ты даешь, старина! Мне начинает казаться, что в твоем распоряжении целая разведывательная сеть. -- В некотором смысле так оно и есть, -- ответил Рик. -- У меня сохранились дружественные связи со многими высокими чинами в Сицилианском Корпусе. Правительство Новой Шотландии что-то заподозрило и недавно обратилось к руководству Терры-Сицилии с просьбой оказать помощь в случае мятежа. -- Вот этого я не знал, -- задумчиво произнес я. -- Придется надавить на сицилианцев. Раньше я закрывал глаза на то, что они пользуются нелегальными передатчиками, но теперь пора принимать меры. -- А не лучше ли купить их? -- с издевкой спросила Анхела, а в глазах ее сверкнули гневные огоньки. -- Денег у тебя хватит. Пусть они для виду поддерживают правительство Новой Шотландии, но в решающий момент встанут на твою сторону. Так удастся избежать большого кровопролития... Хотя вряд ли тебя интересуют жизни простых людей. -- О-ля-ля! Что я слышу?! А кто недавно говорил, что не следует смешивать политику с моралью? -- И правильно! Политикой должны заниматься прагматики, а не идеалисты. Смесь политики с моралью зачастую взрывоопасна. Такие мечтатели, как ты, готовы истребить половину человечества, если будут уверены, что вследствие этого другая половина станет жить лучше. Я плотно сжал губы, унимая поднявшееся во мне раздражение. Не будь здесь Рика и Дженнифер, я бы точно набросился на Анхелу и... не знаю -- отшлепал бы ее или зацеловал. -- Уж если на то пошло, -- холодно заметил я, -- нынешний режим на Новой Шотландии не отличается человеколюбием, хотя на словах ратует за христианские ценности. Я убежден, что сделаю доброе дело, избавив мир от еще одной диктатуры. -- Можно подумать, -- не сдавалась Анхела, -- что, придя к власти, ты учредишь демократическое правление. -- Представь себе, да! Не воображай, что я льщу вашей планете, но, как ни странно, мой идеал -- конституционная монархия с королем во главе правительства. Это удачное сочетание парламентской демократии с просвещенным авторитаризмом. Конечно, республика тоже неплохо, но меня мутит от одной мысли об избирательных кампаниях. -- Боишься, как бы не забаллотировали? -- не преминула уколоть меня Анхела. -- Ха! С моими-то деньгами? Да я могу купить столько голосов, сколько мне понадобится... Но именно этого я не хочу делать. -- А почему Новая Шотландия? -- спросил Рик. -- По-моему, не самый удачный выбор. -- Возможно, -- согласился я. -- Но, во-первых, я и сам шотландец... гм, в некоторой роде; так что ко мне быстро привыкнут и не будут считать чужаком. А во-вторых -- хотя Анхела думает иначе -- я человек разборчивый и предпочитаю свергать то правительство, которое этого заслуживает. -- Понятно. Хочешь вырвать своих соплеменников из цепких объятий Второго Пришествия. -- В частности это. Любая деспотия отвратительна, но вдвойне отвратительна теократическая диктатура, которая спекулирует... -- Тут я умолк, пораженный внезапной догадкой, и уставился на Дженнифер. Она испуганно смотрела на меня. Мы оба подумали об одном и том же. -- Неужели?.. -- Вряд ли, -- без особой уверенности ответил я. -- Он не стал бы просить о помощи. Ни у кого. Никогда. -- А вдруг? -- О ком вы говорите? -- живо поинтересовалась Анхела. Я, как мог, выкрутился, и в дальнейшем наша беседа не касалась бизнеса и политики. Это, впрочем, не мешало нам с Анхелой то и дело обмениваться язвительными замечаниями, а Дженнифер и Рик чувствовали себя на нашем празднике жизни немножко лишними. Дженнифер, к тому же, еще не успела полностью адаптироваться к длительным суткам, и ее неудержимо клонило ко сну. В одиннадцатом часу вечера она вообще перестала бороться с собой и задремала прямо в кресле. Заметив это, Анхела сказала, что тоже чувствует себя уставшей и предложила Дженнифер уйти вместе с ней. Дженнифер, конечно, не возражала -- всеми своими помыслами она уже была в мягкой постели. А мне удалось таки украдкой поцеловать Анхелу на прощанье. Когда мы с Риком остались вдвоем, он наполнил две рюмки виски со льдом и предложил: -- Давай теперь серьезно выпьем за двух прекрасных женщин, которые только что покинули нас. Надеюсь, не навсегда. -- Я тоже надеюсь, -- сказал я, и мы выпили. -- Вот что, Кевин, -- произнес Рик после паузы. -- Твоя кузина прелесть. Она просто очаровала меня. Ты это заметил? -- Нет, -- честно признался я. -- Что ж, неудивительно. Ты ничего и никого не замечал, кроме Анхелы. Кстати, вы хорошо смотритесь вместе. Отличная пара. Я сделал еще глоток виски и закурил. -- Знаешь что, Рик. Я сгораю от желания... Погоди, не ухмыляйся, это не то, что ты подумал. Я хотел сказать, что сгораю от желания дать тебе в зубы. То, что ты сделал с Анхелой... нет, я просто не нахожу слов. Поэтому у меня так и чешутся руки отдубасить тебя. Рик враз посерьезнел: -- Дай-ка я угадаю. Небось, когда ты выразил восхищение ее платьем, Анхела заявила, что тебе наплевать на него, для тебя важно то, что под платьем. -- Ты угадал, но это еще цветочки. По твоей милости у нее появилось столько комплексов, что их с лихвой хватит на добрую дюжину дурнушек. Рик опустил глаза и тяжело вздохнул: -- Мне очень жаль, Кевин. -- Не сомневаюсь, -- фыркнул я. -- Это так удобно -- принести в жертву счастье близкого человека ради своей свободы, а потом просто сказать: "Мне очень жаль!" Если бы Анхела могла возненавидеть тебя, ей было бы легче. Но она не может, ведь ты ее брат. Вот в чем ее беда. Он угрюмо кивнул: -- Теперь я понимаю, что обошелся с ней по-свински. И хочу искупить свою вину. -- И каким образом? Снова выдав ее замуж? -- С чего ты взял? -- удивился Рик. -- Анхела мне все рассказала. О твоих планах насчет меня. -- Я ей ничего такого не говорил. -- Значит, она догадалась. Ты собрал против меня компромат, затем пригласил к себе в гости -- тут уж нетрудно сообразить, что у тебя на уме. Рик встал и, держа в руках рюмку с виски, прошелся по комнате. -- Ладно. Признаю, была у меня такая мыслишка. Но я не собирался навязывать тебя Анхеле, равно как и тебе навязывать ее. -- Приятно слышать, -- скептически промолвил я. -- Прежде всего, -- продолжал Рик, -- я пригласил тебя, чтобы предложить сотрудничество. Ты теоретик, я экспериментатор -- почему бы нам не объединить усилия по поиску путей в иные миры? Кроме того, у тебя есть деньги, есть материальная база -- как раз то, чего мне не хватает. А я предлагаю тебе людей. Когда свернули мой проект, не у дел осталась команда высококлассных специалистов, одержимых идеей о параллельных мирах. -- Да, знаю, -- сказал я. -- Тебе действительно удалось сколотить отличную команду. Будет жаль, если она распадется. -- Вот то-то же. И ее будущее во многом зависит от тебя. Помимо денег, ты обладаешь еще и светлым умом, и твое непосредственное участие в проекте поможет нам сдвинуться с мертвой точки. Я поморщился: -- Только не надо лести. -- Я и не думаю льстить тебе. Я лишь констатирую факт, что добрая половина наших опытов была основана на твоих теоретических выкладках. И коль скоро ты заговорил о шантаже, то я слегка надавил на тебя, чтобы убедить в необходимости выйти из подполья и начать открытую игру. У меня и в мыслях не было принуждать тебя жениться на Анхеле... Впрочем, это было бы неплохо. -- Ну, вот мы и подошли к сути дела. -- Брось кокетничать, Кевин! Я уже сказал, что это лишь мое пожелание. Наше знакомство было коротким, но его нельзя назвать мимолетным. Подчас в экстремальных ситуациях люди узнают друг друга лучше, чем за долгие годы самых тесных дружеских отношений. Я был уверен и сейчас продолжаю считать, что ты именно тот мужчина, который нужен Анхеле. А она, в свою очередь, будто специально создана для тебя. Я слышал о твоем маниакальном увлечении блондинками с голубыми глазами, даже Дженнифер ты заставил перекрасить волосы, но, по мне, это все несерьезно, это лишь проявление свойственной тебе эксцентричности. Вот скажи откровенно: как ты относишься к тому, чтобы Анхела стала твоей женой? Я хищно зарычал, потом выпил виски и немного успокоился. -- С восторгом, черт тебя подери! Удовлетворен? Рик хмыкнул в ответ, неторопливо пересек комнату и вышел на балк