звестное вам обстоятельство. Обвинения, выдвинутые вами против моего друга, капитана Макартура, и его кузины не просто нелепы, а оскорбительны. Я искренне надеюсь, что это недоразумение вскоре уладится. -- Если это недоразумение, то конечно, -- вежливо ответил Кеннеди, тем не менее, сделав ударение на "если". Затем он перевел взгляд на меня и продолжил: -- Думаю, нет нужды представлять нас друг другу. Я прекрасно знаю, кто такой Кевин Макартур, а он, в свою очередь, наслышан обо мне. -- Верно, -- сказал я и послал в направлении Кеннеди слабый импульс. Это была стандартная проверка неординарного человека на наличие у него Дара. Импульс не достиг своей цели -- он был отражен Образом Источника! Тот, кто называл себя Джо Кеннеди, слегка усмехнулся. -- Я так и думал, что ты сделаешь это, -- произнес он на довольно хорошем валлийском, хоть и с сильным английским акцентом. Сколь ни велико было мое изумление, я постарался не выдать его внешне, потому что рядом находился Рик. Благо в этот самый момент он смотрел на Кеннеди, а когда повернулся ко мне с озадаченной миной на лице, я уже успел овладеть собой. -- Черт побери, -- сказал я тоже по-валлийски, но мой тон больше соответствовал любезной реплике: "Какая приятная встреча!." Кто ты такой? -- А ты не догадываешься? -- Кажется, догадываюсь, -- медленно ответил я, всматриваясь в черты его лица. -- Если только Источник не обзавелся еще одним адептом, боюсь, ты тот, о ком я думаю. -- А ты не бойся, -- успокоил меня "Кеннеди". Я не кусаюсь. По крайней мере, если меня не дразнить. -- Я тоже такой. Не люблю, когда меня дразнят. -- Ты о той беглой дамочке, якобы твоей кузине? -- невинно осведомился Джо (в дальнейшем я буду называть его так). -- Но ведь это всего лишь предлог для нашей встречи. -- Можно было бы обойтись и без предлога, -- заметил я. Он кивнул: -- Да, но мне не хотелось являться к тебе с пустыми руками. Не выдержав, я ухмыльнулся: -- Узнаю нашу семейную черту. Каждый из нас норовит придержать пару козырей в рукаве. -- Почему же, -- возразил Джо. -- Все мои карты открыты. Тебе не составит труда "доказать", что произошло недоразумение... если, конечно, я не буду слишком придирчив. -- И таким образом, я стану твоим должником, -- подхватил я. -- Вроде того. Тут я отрицательно покачал головой: -- Ничего у тебя не получится. Тебе придется замять это дело не в качестве услуги мне, а просто потому, что "та беглая дамочка", не якобы, а действительно моя двоюродная сестра. Наша двоюродная сестра. И даже не надейся, что я шучу. Если не веришь, могу предложить тебе заключение независимой генетической экспертизы. А еще лучше, спроси у своего приятеля Александра, что он делал двадцать пять лет назад на Нью-Алабаме. Вот так, в течение каких-нибудь двух минут, мы с Джо поменялись местами. Теперь уже он был сбит с толку, а я начал чувствовать себя хозяином положения. Правда, шок от встречи с новым родственником (и каким родственником!) еще не прошел. Пока Джо переваривал мое сообщение, я внимательно разглядывал его, выискивая в нем хоть намек на того книжного злодея, каким я представлял своего сводного брата Джону. Да и как иначе я мог представлять себе человека, хладнокровно отправившего на тот свет несколько десятков людей, в том числе свою жену, и по чьей злой воле между Домами едва не вспыхнула кровопролитная война, а Вселенная оказалась на грани катастрофы -- и лишь стараниями моей сестры Дэйры все обошлось более или менее благополучно. Однако Джо ни капельки не был похож на злодея. Говорят, что внешность обманчива, и я знаю об этом не только понаслышке, но все же мне с трудом верилось, что человек с таким честным и открытым лицом мог совершить преступления, которые он, тем не менее, совершил. Впрочем, это произошло много лет назад, и годы могли изменить Джо в лучшую сторону... хотя и раньше его лицо наверняка было таким же честным и открытым, как сейчас. Ведь сумел же он, черт возьми, перехитрить отца, дядюшку Амадиса и даже самого деда Януса! Воспользовавшись паузой в нашем разговоре, Рик деликатно прокашлялся, привлекая к себе внимание. -- Гм. Извините, что вмешиваюсь, но я понятия не имел, что вы знакомы друг с другом. Для меня это новость. Мы с Джо обменялись быстрыми взглядами -- и не только взглядами. "Ну что ж, -- мысленно произнес я. -- Теперь нужно выкручиваться. Можешь мне поверить, я не блефую. Дженнифер действительно наша кузина". "Не думаю, что ты блефуешь, -- ответил Джо. -- Это было бы слишком грубо для блефа. Так что будем выкручиваться". "У тебя есть идея?" "Да, есть". "И какая?" "Простая и изящная: взять быка за рога. В данной ситуации, честность -- лучшая политика". И он обратился к Рику: -- Увы, адмирал. Хоть вы и потрудились на славу, составляя досье на Кевина, кое-какие факты из его биографии все же прошли мимо вашего внимания. В частности то, что мы с ним дети одного отца. Рик несколько раз недоуменно моргнул и с немым вопросом посмотрел на меня. Я утвердительно кивнул. (Карты на стол, рубашками к низу... Не все, конечно.) -- Да, это так. Мы с Джоной сводные братья, но держим наше родство в тайне. -- С Джоной? -- переспросил Рик. -- Это мое полное имя, -- пояснил тот. -- Однако я предпочитаю называть себя Джо -- не совсем точно, зато коротко. Рик сдвинул на лоб фуражку и энергично почесал затылок. -- Ну и ну! Теперь ясно, почему Кевин был так спокоен. -- Понятное дело, -- сказал я. -- С какой стати мне было волноваться, если я знал, что это лишь неуклюжая шутка моего брата. -- Однако пройдоха ты! Ловко нас одура... -- Рик вдруг осекся на полуслове, сделал неосторожное движение рукой, и его шитая золотом адмиральская фуражка упала наземь. Но он, казалось, не заметил этого. -- Провалиться мне в черную дыру! А это еще кто? С отвисшей от изумления челюстью Рик таращился на катер Джо, вернее, на стройную девушку-шатенку в коротком клетчатом платье, которая только что спустилась по трапу и теперь быстрой походкой направлялась к нам. Краем глаза я заметил, как побледнело лицо Джо, а в его взгляде промелькнул безотчетный ужас. Впрочем, он быстро взял себя в руки, гораздо быстрее, чем я ожидал, и даже сумел вымучить вполне правдоподобную улыбку. Что же касается меня, то после недолгих колебаний я счел уместным выразить удивление и, пожалуй, с излишним пылом воскликнул: -- Дэйра! -- А мысленно добавил: -- Что ты задумала, сестричка?" "Решила воспользоваться случаем для своей легализации, -- ответила она. -- Грех упускать такую возможность". И уже вслух, хоть и по-валлийски: -- Привет, Кеви. Давненько не виделись. Рик покосился на меня и спросил: -- Ты знаешь ее? -- С самых пеленок. Она моя родная сестра. Он снова разинул рот, но потом закрыл его, громко лязгнув зубами. -- Черт! Теперь я ничуть не удивлюсь, если окажется, что катер битком набит твоими родственниками. -- Уверяю вас, я последняя, -- ответила Дэйра, приблизившись. По-испански она говорила бегло, хотя в ушах Рика ее речь, должно быть, звучала очень архаично. Поцеловав меня (о диво -- в щеку!), она спросила: -- Кеви, так ты представишь меня своему знаменитому другу? -- Э... конечно... Рик, познакомься с моей сестрой Дэйрой. Рик галантно расшаркался и даже настоял на том, чтобы поцеловать Дэйре руку. -- Я в восторге, сударыня, и весь к вашим услугам. -- В таком случае, -- с улыбкой произнесла Дэйра, -- окажите маленькую любезность. -- Для вас -- что угодно! -- Не сердитесь на Джо за его выходку. Он мнит себя великим остряком и страшно гордится своим чувством юмора, которое, между нами, у него напрочь отсутствует. Время от времени он устраивает подобные представления, а нам волей-неволей приходится ему подыгрывать. Но в последнее время он превзошел самого себя. Сначала заявился к одному провинциальному правителю, кстати, довольно милому человеку, у которого я гостила, и арестовал меня на том основании, что я, дескать, известная мошенница, пользуюсь гостеприимством доверчивых людей с тем, чтобы впоследствии обобрать их до нитки. А теперь вот заявился к вам, решил "пошутить" с Кевином и Дженнифер. Очень остроумно, не правда ли? -- Ну... в общем... -- Рик замялся и в нерешительности поглядел на Джо, который стоял рядом, скромно потупившись. -- Надо признать, что разыграно великолепно. Я и моя сестра Анхела даже не заподозрили подвоха... То есть, заподозрили, но совсем другой. -- Рик перевел взгляд на Дэйру и (провалиться мне на этом месте!) украдкой облизнулся. -- Но хоть нас и одурачили, я рад приветствовать дорогих гостей на земле Астурии. -- Одну минуточку, -- отозвался я. -- Еще рано вызывать оркестр и строить почетный караул. Поскольку Джо не находится при исполнении своих обязанностей, а Дэйра вообще не имеет официального статуса, для них не может быть сделано исключение. Они должны пройти карантин и таможенный досмотр. Рик снова почесал затылок и только тогда обнаружил, что его фуражка находится явно не на своем месте. Он поднял ее, бережно отряхнул от пыли и надел. -- Гм, ты прав. Закон есть закон, и правила нужно соблюдать. Сейчас я отдам соответствующие распоряжения и прослежу за тем, чтобы не было никакой волокиты. Максимум через час все формальности будут улажены. -- Вот и отлично, -- сказал я. -- А пока ты будешь заниматься формальностями, я останусь с родными. Мы давно не виделись, и нам есть о чем потолковать. -- Разумеется. Рик проводил нас до трапа катера и по пути наговорил Дэйре массу комплементов. Определенно, он положил на нее глаз, а она, по своему обыкновению, кокетничала с ним, внушая ему надежды на будущее, большей частью несбыточные. Тех, кто плохо знал Дэйру, зачастую вводила в заблуждение ее фривольная манера держаться с мужчинами, и кое-кто считал ее распущенной девочкой. На самом же деле Дэйра, при всей своей влюбчивости, была сущей недотрогой, но тщательно скрывала это под маской игривости и кокетства. Подобно Бренде, в своих отношениях с мужчинами она исповедовала принцип: "Смотри, сколько влезет, но руки не распускай", а поскольку многие мужчины воспринимают женское кокетство как поощрение к более решительным действиям, то порой не обходилось без неприятных эксцессов. К счастью, Дэйра умела за себя постоять, так что те, кто распускал руки и не мог вовремя остановиться, впоследствии горько сожалели о своей несдержанности. Я сделал для себя заметку при первой же возможности тонко намекнуть Рику, что попытки взять Дэйру приступом вполне могут закончиться опрокинутым на его голову котлом кипящей смолы. Когда мы поднялись на борт катера, где должны были ожидать прибытия санитарной службы и таможенников, Джо закрыл люк и повернулся к нам. -- Прежде всего, давайте внесем ясность в наши отношения. Я согласно кивнул: -- Думаю, мы все хотим того же. Не так ли, Дэйра? -- Да, -- коротко ответила сестра. -- Так вот, Кевин, -- продолжал Джо. -- Я пристально наблюдал за тобой с тех самых пор, как обнаружил твое присутствие в этом мире. Я был убежден, что ты действуешь в одиночку, и появление других родственников, честно признаюсь, застигло меня врасплох. -- Он с опаской покосился на Дэйру. -- Особенно это касается дочери Александра. Конечно, было бы верхом нелепости предполагать, что вы с ним заодно, и тем не менее... -- Никаких "тем не менее", сказал я. -- Об Александре я узнал, лишь когда встретил Дженнифер и выяснил ее происхождение. Сама же она до последнего времени понятия не имела, кто ее настоящий отец. -- Интересно, он о ней знает? -- Сомневаюсь, иначе... Гм. Похоже, ты пытаешься убедить нас в том, что никак не связан с Александром. Джо отрицательно мотнул головой: -- Вовсе нет. Я не собираюсь скрывать, что когда-то мы с ним были вроде как компаньонами. -- А потом? -- Потом он скрылся. Я ищу этого сукиного сына без малого двадцать лет, но он как в воду канул. Одно время я даже тешил себя надеждой, что, может быть, он мертв, однако покушения на тебя доказали обратное. -- Полагаешь, это дело рук Александра? -- Наверняка его. Все тот же почерк -- а на анализе modus operandi я собаку съел. Кроме того, мое предположение косвенно подтверждает и тот факт, что как только я начал проявлять осторожный интерес к этим покушениям, они тотчас прекратились. Очевидно, Александр почуял что-то неладное и решил не рисковать. Я тяжело вздохнул: -- Просто очаровательно! У меня под носом играли в прятки двое моих родственничков, а я до последнего момента ничего не подозревал. -- Никто не совершенен, -- заметил Джо, снова взглянув на Дэйру. -- Например, я считал, что ты скрываешь этот мир от родных, но, выходит, ошибался. Если не секрет, сколько вас здесь? -- Легально пока двое -- Кевин и Дженнифер, -- ответила Дэйра. -- А я на подходе. Благо у меня хватило смекалки воспользоваться ситуацией, когда я оказалась в нужное время в нужном месте. -- Кстати, о птичках, -- обратился я к сестре. -- Что ты здесь делала? -- Удовлетворяла свое любопытство. Мне показалось подозрительным, что тебя с Дженнифер так быстро вычислили, тем более что ты умеешь заметать следы. Я пробралась на катер за несколько минут до посадки. -- А я так ничего и не почувствовал, -- сказал Джо. -- Где ты пряталась? -- Вот в этой каюте. -- Дэйра прошла по тамбуру ближе к хвостовой части и открыла левую дверь. -- Как мне показалось, здесь никто не живет. -- Верно, -- кивнул Джо. -- Эта каюта предназначена для гостей и... гм, для очень дорогих гостей -- то бишь, арестованных. -- Это и натолкнуло меня на мысль представиться твоей попутчицей, -- продолжала Дэйра, входя в каюту; мы следовали за ней. -- Я тут немного похозяйничала, чтобы создать иллюзию моего пребывания на корабле. Думаю, выглядит весьма правдоподобно. -- Даже очень, -- заметил я. -- Особенно впечатляет ночная рубашка, небрежно брошенная на разобранную постель. Подозреваю, что стенной шкаф до отказа забит одеждой. -- Угадал. Я пожал плечами: -- Ты переусердствовала, сестричка. Таможенные правила на Астурии довольно либеральные, к тому же стараниями Рика досмотр сведется к чистой формальности. Скорее всего, инспектор просто предложит заполнить декларацию и даже не станет заглядывать в жилые каюты. Никому и в голову не придет заподозрить, что тебя не было на катере. Как же иначе ты могла попасть на планету. -- Так или этак, но лишняя подстраховка не повредит, -- настаивала Дэйра. -- Для вящей убедительности. -- Аргумент принят, прения окончены. -- Я подошел к туалетному столику в углу каюты и присел на мягкий стул. -- Между прочим, хороший подбор косметики. Ты всегда отличалась утонченным вкусом, но все же я не могу не выразить своего восхищения тем, как быстро ты освоилась в новых условиях. Дэйра обворожительно улыбнулась: -- Ты льстишь мне, Кеви. Косметичку я позаимствовала у Дженнифер и, если честно, то понятия не имею, как пользоваться доброй половиной этих хитроумных приспособлений. Она устроилась в кресле рядом со столиком, придвинула к себе пепельницу и закурила. Я последовал ее примеру. Чувствительные датчики, обнаружив присутствие в воздухе сигаретного дыма, тотчас включили кондиционеры. Джо продолжал стоять у двери, переступая с ноги на ногу. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. -- Что ты так смотришь на меня? -- спросила у него Дэйра. -- Как? -- Будто я собираюсь тебя съесть. Джо нервно ухмыльнулся: -- Трудно забыть нашу предыдущую встречу... И обстоятельства, при которых она состоялась. -- Тогда ты сам напросился, -- ответила Дэйра. -- И получил по заслугам. Джо присел на край разобранной постели, достал из кармана сигарету, но не закурил, а принялся мять ее между пальцами. -- Вовсе нет, -- медленно произнес он. -- Я не получил по заслугам. Фактически, я получил то, чего добивался, стал адептом Источника. Я пришел к вам с мечом, а вы отпустили меня с миром. -- Но разве к этому ты стремился? Прежде всего, ты жаждал мести, хотел стравить Дом Света с Домом Израилевым, развязать в Экваторе войну. Если бы мы позволили тебе умереть, нам не удалось бы предотвратить кровопролитие -- а так дело закончилось скорым миром. Кроме того, ты не стал царем Израиля, а превратился в изгоя. -- Но, согласись, я легко отделался. -- Согласна. -- Было бы справедливо, если бы толпе удалось линчевать меня. Я заслужил смерти. -- Если ты говоришь это искренне, -- заметила Дэйра, пристально глядя на него, -- то ты уже наказан сполна. Смерть была бы для тебя слишком легким избавлением. Джо плотно сжал губы, швырнул измятую сигарету через всю каюту и попал точно в пепельницу. -- Регулярно меня навещают Карающие Ангелы, -- сообщил он. -- Порядок не успокоится, пока не накажет отступника. Он слишком глуп, чтобы понять, что я ему не по зубам... Впрочем, возможно, не так уж и глуп. Я живу в постоянном напряжении, ежеминутно ожидая появления очередного чудища, мне приходится все время быть начеку -- а это здорово бьет по нервам. -- Порядок смог тебя вычислить? -- Он всегда знает, где я нахожусь. Хоть я избавился от его пут, печать Янь на мне все же осталась. Агнцы чуют ее, как гончие -- свежий след. -- В Срединных мирах ты был бы в безопасности, -- отозвался я. -- Туда доступ существам из Порядка закрыт. Лицо Джо приобрело упрямое выражение. -- И не надейтесь, что я уйду из этого мира. Здесь мое место, здесь я снова обрел себя и нашел оправдание собственному существованию. Я, в прошлом преступник, теперь борюсь с преступниками галактического масштаба, чьи злодеяния сравнимы с моими. Ежегодно я спасаю сотни, если не тысячи человеческих жизней, и этим хоть немного искупаю свою вину. Так что даже не надейтесь. -- А мы ничего не требуем, -- заверила его Дэйра. -- Кстати, кто открыл этот мир? Ты или Александр? -- Не я и не он, а Харальд. -- Сын Александра? -- Да. Он собирался уничтожить его с помощью полчищ Агнцев, но, к счастью, не успел. К сожалению, он все-таки успел рассказать о своем открытии отцу. -- И Александр, покинув Землю Аврелия, отправился сюда? Джо кивнул: -- Его планы, по сути своей, ничем не отличались от планов Харальда, только сначала он хотел использовать мощь этого мира, чтобы отомстить Артуру. -- И, естественно, привлек тебя. -- Не сразу. В то время я был занят собственными махинациями и скептически отнесся к затее Александра, считая ее неосуществимой. Я присоединился к нему после того, как был осужден и изгнан. -- Но ведь тогда ты уже стал ненадежным союзником. -- Александр понимал это и не доверял мне, как раньше. Впрочем, он не знал всех обстоятельств дела и считал, что я попросту смалодушничал. Ну, а я и не думал разубеждать его. Александру пришлось взять меня в долю, потому что он нуждался в моей помощи. -- А именно? -- Он затевал крестовый поход на Авалон и рассчитывал, что я проведу его армаду через бесконечность. -- Боже великий! -- воскликнул я. -- И ты согласился?! -- Да, я согласился, -- невозмутимо подтвердил Джо. -- Но одно дело пообещать, совсем другое -- выполнить. Я не собирался помогать Александру, я просто выжидал. -- Чего? -- Психологически подходящего момента, когда у меня поднимется рука убить его. -- Джо сделал паузу, выбросил еще одну измятую сигарету, тотчас достал следующую и наконец закурил. -- Видите ли, после той встряски сама мысль об убийстве человека, любого человека, вселяла в меня ужас. Я боялся, что, совершив хоть одно убийство, стану прежним Джоной -- безжалостным убийцей, гнусным, отвратительным негодяем... как назвала меня Пенелопа. -- Он вздохнул. -- А между тем, иного выхода не было. Александр просто помешался на мыслях о возмездии, это стало его идеей фикс. Со мной или без меня, он организовал бы свой крестовый поход -- если не на Авалон, так на Царство Света. Разумеется, я мог выдать его в руки Брендона, Януса или отца... то есть, Артура -- но в таком случае нашим Властелинам стало бы известно о существовании высокоразвитой космической цивилизации. А этого нельзя было допустить. Не знаю, понимаете ли вы меня. -- Мне хорошо знакомы твои чувства, -- сказал я. -- До самого последнего времени я боялся поделиться своим открытием даже с теми, кому безгранично доверяю, и только обнаружив следы Александра решился на этот шаг... Гм, насколько я понимаю, ты так и не смог его убить. -- Не смог, -- подтвердил Джо. -- Вернее, сделал попытку, но промахнулся. -- И когда это случилось? -- Во время его "вознесения". Дела у Александра шли не так гладко, как он рассчитывал. За одиннадцать лет пастырской деятельности ему удалось обратить в свою веру не более трех десятков планет, и то не самых развитых. Вот тогда он и решил пойти ва-банк -- сначала "вознестись", а потом вернуться в бренный мир уже с ореолом божественности. А я, в свою очередь, тоже принял решение: пусть он "вознесется"... без возврата. Но, видимо, я недооценил Александра -- или переоценил себя. Он таки "вознесся" без возврата, но не потому что погиб, а потому что разгадал мой план и в последний момент сумел уклониться от смертельного удара. Ясное дело, он уже не мог вернуться, зная, что я хочу его смерти, поэтому исчез и затаился. -- И продолжил подготовку к крестовому походу, -- резюмировала Дэйра. -- Предположительно, на Царство Света. -- Вполне возможно, -- не стал отрицать Джо. -- Но теперь это легче сказать, чем сделать. По самым оптимистическим оценкам, для проведения эффективной атаки на твердыню Дома необходимо иметь полторы-две тысячи современных боевых кораблей, это как минимум, и не менее трехсот из них должны быть мощные крейсеры типа "Квазар" или "Гром". Сомневаюсь, что за все эти годы Александру удалось укомплектовать свою армаду хотя бы на десять процентов. Ведь ему приходится действовать крайне осторожно, чтобы не обнаружить себя. Тринадцать лет назад я накрыл его секретную базу в одном из соседних миров, и с тех пор он вообще затаился. Больше всего я боюсь, что в конце концов он не выдержит и предпримет атаку малыми силами. Для Царства Света это будет вроде комариного укуса, зато космическая цивилизация окажется под угрозой полного уничтожения. -- Ты не хочешь этого допустить, -- не спросила, а констатировала Дэйра. -- Я не допущу этого, -- твердо произнес Джо. -- И я испытал огромное облегчение, когда убедился, что Кевин стремится к тому же. Если бы он собирался уничтожить этот мир, мне пришлось бы... я был бы вынужден... -- Убить меня, -- закончил я его мысль. -- Теперь ты не боишься убивать? -- Нет, теперь не боюсь. Я понял, что убийство убийству рознь. Каждый человек имеет право на жизнь, и тот, кто лишает этого права других, автоматически лишает его и себя. Я отвергаю убийство как средство возмездия, но приемлю его в качестве адекватной меры защиты и самозащиты. Крайней меры -- когда не остается иного выхода. Если кто-то покушается на жизнь ни в чем не повинных людей, и единственной возможностью предотвратить это является смерть злоумышленника, я убью его, возьму такой грех на душу, вернее, ответственность на свою совесть. И я готов отвечать за каждого убитого мной в этом мире... Впрочем, большинство преступников, которых, как считается, я уничтожил во время операций, на самом деле сейчас ведут жизнь робинзонов в необитаемых мирах, хотя, не отрицаю, многих я все же прикончил... Кстати, Кевин, тебе когда-нибудь приходилось убивать? -- Людей нет, -- ответил я. -- Никогда. -- Счастливый ты человек. Но, боюсь, и тебя не минует чаша сия. Мы живем слишком долго, чтобы сберечь невинность... Поверьте, я не ищу себе оправдания, а просто констатирую факт. С этими словами Джо поднялся с кресла и выглянул в иллюминатор. -- А вот к нам пожаловала карантинная служба. Интересно, нас долго будут мучить? Среди медиков порой встречаются настоящие садисты. -- Только не здесь, -- ответил я, тоже выглянув наружу и увидев не обыкновенную санитарную колымагу, а передвижную экспресс-лабораторию из института микробиологии. -- Я, конечно, не стану утверждать, что все астурийские медики сущие ангелы, но вас обслужат по высшему разряду. -- Еще бы, -- подхватила Дэйра. -- Ведь мы, как никак, брат и сестра будущего мужа их королевы. Джо вопросительно посмотрел на меня: -- Это правда? Я кивнул и, не выдержав, ухмыльнулся: -- Истинная правда. Но это только цветочки. 20. ЭРИК Мое беспамятство сменилось глубоким, спокойным сном, который, впрочем, длился недолго. Вскоре наступило пробуждение. Кто-то энергично тряс меня за плечи; глухо, будто сквозь плотный слой ваты, звучал чей-то голос: -- Эрик, проснись же! Ну!.. Я с трудом поднял тяжелые веки и неясно, словно в тумане, увидел склонившегося надо мной Мориса. Секунду спустя туман перед моими глазами рассеялся, и я обнаружил, что лежу на кровати в своей комнате в доме Дианы. Морис, разбудивший меня, выглядел растерянным, встревоженным и даже чем-то напуганным. Я безмятежно улыбнулся ему: -- Привет, Морис. Что стряслось? -- Хороший вопрос! -- сказал он. -- Хотелось бы мне это знать. В моей голове моментально прояснилось, и наконец я вспомнил все, что со мной произошло. Я вскочил так резко и неожиданно, что Морис едва успел отпрянуть; задержись он еще хоть на мгновение, мы неизбежно столкнулись бы лбами. -- Проклятье! -- пробормотал я. -- Вот незадача!.. -- Крупные неприятности? -- спросил Морис. В том, что у меня (а возможно, и у него) неприятности, он, видимо, не сомневался. Теперь его беспокоило, насколько паршиво обстоят дела. -- Это связано с... -- Заткнись! -- коротко, но веско произнес я. Морис озадаченно посмотрел на меня. Затем в его взгляде появилось понимание и, как следствие, испуг. -- Ты думаешь, нас подслушивают? -- Не думаю, но... боюсь. -- И что же нам делать? -- Погоди. Сейчас соображу. Несмотря на то, что я только проснулся, мысли мои работали четко. Сосредоточившись, я проверил состояние защитных чар и не обнаружил в них никакого изъяна, но это ничуть не успокоило меня. Проделка Дианы с компьютером Бренды сильно поколебала мою уверенность в надежности любой, даже самой мощной, защиты от подслушивания. Хотя, судя по вопросам, которые мне задавали в Звездной Палате (вернее, по тем, которых не задавали), наша главная тайна еще не была раскрыта. А между тем я не сомневался, что прежде, чем захватить меня и поставить перед судом, за мной несколько дней шпионили, пытались подслушать все мои разговоры, в том числе и с Морисом. Следовательно, установленная Дианой защита оказалась не по зубам для самозванных судей и их пособников. Правда, не исключено, что во время своего непрошеного визита они, одурачив сигнализацию, установили в доме какие-то хитрые "жучки", присутствие которых я не могу обнаружить. Значит, разговаривать здесь опасно. Лучше выйти из дома, забрести подальше в лес или вообще слинять в другой мир и там спокойно поговорить... А вдруг за нами будут следить? Причем так, что я не замечу слежки... Черт! Похоже, я становлюсь параноиком. Нет, это уже слишком! Я свесил босые ноги с кровати. Меня уложили в постель не раздевая, единственно лишь сняли сапожки -- то ли заботясь о чистоте покрывала, то ли для того, чтобы мне удобнее было спать. Я быстро обулся, встал и сказал Морису: -- Идем. Мы молча вышли из моей спальни и проследовали в кабинет Дианы, где была установлена дополнительная, еще более мощная защита от всевозможного подслушивания и подглядывания. Я наглухо закрыл ставни на обоих окнах, убедился, что все три компьютера отключены, а после некоторых колебаний временно выдворил один из них -- портативный, с автономным питанием -- в коридор. Потом запер дверь и для пущей верности привел в действие свое собственное защитное заклинание. Последнее было так же глупо и бессмысленно, как, сидя в наглухо задраенном бронированном танке, надевать пуленепробиваемый жилет. -- Теперь мы можем поговорить, -- обратился я к Морису. -- Но на всякий случай лучше прямо не упоминать о... ну, сам понимаешь. Морис согласно кивнул: -- Понимаю. Им неизвестно об этом. -- Ба! -- удивленно произнес я, прикуривая сигарету. -- Откуда ты знаешь? -- Меня допрашивали под гипнозом. Я подавился дымом и закашлялся. -- О Боже!.. -- Все в порядке, не бойся, -- успокоил меня Морис. -- Ничего лишнего я им не сказал. Гипноз на меня не действует. Я вытаращил глаза -- и от изумления, и от того, что меня все еще душил кашель. -- Как... это?.. Он пожал плечами: -- Сам не знаю. Просто я с детства абсолютно невосприимчив к гипнозу и всяческим наркотикам правды. Вернее, как-то странно восприимчив. Со стороны кажется, что они на меня действуют точно так же, как и на других, но тем не менее я сохраняю полный контроль над своими мыслями и поступками. Конечно, я могу поддаться гипнозу -- но лишь по собственному желанию. -- Вот как, -- сказал я, уняв наконец кашель. -- Специальная психозащита? -- Не совсем. То есть защита, но врожденная. Медицина в нашем мире располагает средствами гипноблокады мозга, но все они чреваты необратимым разрушением психики, поэтому к искусственной защите прибегают разве что секретные агенты. Я же своего рода уникум: и под гипнозом, и под пентоталом могу говорить и поступать, как мне заблагорассудится, лгать напропалую, не слушаться приказов -- и все это без каких-либо негативных последствий. Кроме всего прочего, я запросто обманываю любой детектор лжи. "Вот-те на-те!" -- подумал я. Редкий Одаренный способен противостоять гипнотическому внушению, если его лишить доступа к силам, а тут... Морис уже проходил стандартную проверку на наличие Дара, и результат был отрицательным. Но что, если его Дар спрятан слишком глубоко для такой поверхностной проверки? Это, конечно, невероятно, хотя в принципе... Я обрушил на Мориса очень болезненное заклинание, которое заставляет скрытых Одаренных сворачиваться в бараний рог и в девяноста девяти случаях из ста надолго терять сознание. Он же никак на это не отреагировал. Что ж, выходит, Дар тут ни при чем. Просто очередная шутка ее величества природы. Жаль... -- Итак, Морис, расскажи мне обо всем по порядку, -- попросил я. Морис закурил, достал из мини-бара бутылку безалкогольного тонизирующего напитка, открыл ее и сделал пару глотков. -- Ну, значит, я был на кухне, когда услышал, как хлопнула входная дверь. Полагая, что это ты, я поспешил в холл и увидел там Диониса... -- Диониса?! -- воскликнул я. -- Сначала я так подумал, но потом заподозрил неладное. У этого типа было лицо Диониса, но... он не был Дионисом. Это был другой человек, как две капли воды похожий на Диониса. Загримированный под него, что ли. -- Ага, измененный облик, -- догадался я. -- Некто трансформировал свою внешность, чтобы издали походить на Диониса. -- Неужели такое возможно? -- Это плевое дело, -- ответил я, слегка преуменьшая трудности. -- Хотя долго в измененном облике не продержишься, да и после обратной трансформации чувствуешь себя прескверно... Однако продолжай. Что ты делал дальше? -- Перво-наперво грохнулся в обморок. Правда, не думаю, что от испуга. -- Я тоже не думаю. Что было потом? -- Когда я очнулся, они меня загипнотизировали... -- Они? Сколько их было? -- Четверо. -- Вместе с лже-Дионисом? -- Да. Он-то меня и допрашивал. -- О чем? -- Прежде всего, он спросил, известно ли мне, почему ты убил Ладислава. -- М-да... -- Я совершенно искренне удивился, -- продолжал Морис, -- и сказал им, что Ладислава никто не убивал, что он погиб по собственной неосторожности. -- Как они к этому отнеслись? -- Были здорово разочарованы моим ответом. Один из них, не лже-Дионис, фыркнул и что-то произнес на незнаком языке. У него был такой тон, как если бы он сказал: "Дохлый номер". -- Возможно, он так и сказал. О чем еще тебя спрашивали? -- О твоей последней встрече с Ладиславом. Я ответил, что ни разу не видел его в Сумерках Дианы и не знаю, когда вы встречались в последний раз. Потом меня спросили, чем Ладислав занимался в моем родном мире -- они имели в виду Землю Юрия Великого. Я сказал: много чем -- и, как положено загипнотизированному, принялся послушно перечислять: и то, и се, и это. Меня вскоре перебили и велели рассказать, что я знаю о его преступной деятельности. Я ответил, что понятия не имею. После этого они потеряли ко мне интерес и, как я понимаю, лишь ради проформы спросили, почему я бежал из родного мира. Я пустился в пространное повествование о том, как был британским шпионом, которого зацапали и перевербовали славянские спецслужбы. Затем, при первой же возможности, я дал знать об этом британцам и, таким образом, превратился в тройного агента -- но в конечном итоге стал не нужен ни той, ни другой стороне... Через пару минут лже-Дионис прервал меня, сказал, что я должен забыть о допросе, и велел мне спать. Я уснул, но не забыл. -- Однако же ты уснул. -- Разумеется. Ведь я был под гипнозом. Я позволил себе выполнить этот приказ, так как понимал, что вряд ли сумею убедительно притвориться спящим. У вашего брата чертовски хорошее чутье. Я хмыкнул: -- В любом случае, ясно одно: тот, кто тебя допрашивал, был не Дионис. -- Вне всяких сомнений, -- подтвердил Морис. -- Я, конечно, плохо знаю Диониса, но этот самозванец явно вел себя не так, как настоящий Дионис. И голос был не тот, и манера говорить совсем другая. -- Кроме того, -- добавил я, -- будь это настоящий Дионис, тебе не помогла бы никакая врожденная сопротивляемость. Ты пел бы, как канарейка, отвечая на все его вопросы. -- Вполне возможно, -- не стал возражать Морис, который относился к Дионису с большой опаской. -- Хотелось бы мне знать, зачем понадобился весь этот маскарад? Я сел во вращающееся кресло за письменным столом Дианы и закурил следующую сигарету. -- Ну, догадаться несложно. Эти ребята рассчитывали сбить нас с толку. Они полагали, что ты, мельком увидев Диониса, потеряешь сознание и больше ничего помнить не будешь. -- Но ведь я почти сразу понял, что это не Дионис. -- Ошибаешься, -- покачал я головой. -- У тебя было слишком мало времени, чтобы неосознанное чувство чего-то неладного оформилось в подозрение. Просто потом ты имел возможность хорошенько присмотреться к лже-Дионису. Ты понял, что он не настоящий, и тебе начало казаться, что ты раскусил его чуть ли не с первого взгляда. Это вполне естественно. -- Гм... -- промычал Морис и принялся расхаживать по комнате, но к двери и окнам не приближался. -- А почему тогда лже-Дионис не вернул себе прежний облик, как только я свалился без чувств? -- Во-первых, это хлопотное дело и, как я уже говорил, после обратной трансформации чувствуешь себя довольно скверно. А во-вторых, допрос так или иначе запечатлелся бы в твоей памяти, пусть и на подсознательном уровне. Так что лучше было не рисковать. -- Понятно. -- Морис остановился посреди комнаты и посмотрел на меня. -- Теперь твой черед рассказывать. Что произошло? И откуда, собственно, взялись эти парни? -- Из Звездной Палаты, -- ответил я. -- Из Звездной Палаты? -- повторил он. -- Что-то знакомое... Ах да! Если не ошибаюсь, в нашей Англии семнадцатого века был такой тайный суд. -- Вроде того, -- кивнул я. -- Эта Звездная Палата действует по схожим принципам, только в ней заправляют Властелины. -- Они подозревают тебя в убийстве Ладислава? -- Не подозревают, а знают это... -- И я подробно рассказал обо всем, что со мной случилось, начиная с того момента, как вошел в дом и потерял сознание. Морис слушал меня внимательно, не перебивая, а когда я закончил, первые его слова были: -- Вот сукин сын! -- Председатель? -- уточнил я. -- Да нет, этот доносчик. Так называемый свидетель. Я покачал головой: -- Лично мне кажется, что он просто слабак. -- В каком смысле? -- В смысле ответственности. У него оказалась кишка тонка, чтобы самостоятельно принять решение о степени моей вины. Вот он и умыл руки, предоставив судить об этом Звездной Палате. -- Плохо дело, -- подытожил Морис. -- Как ты думаешь, что они решат? Я пожал плечами: -- Трудно предугадать. Люди очень болезненно реагируют, когда кто-то посторонний вмешивается в их компетенцию, и особенно ревниво относятся к этому самозванцы. Так что деятели из Звездной Палаты вполне могут осудить меня именно за то, что я выполнил их работу. -- То есть, по-твоему, будь Ладислав живой, они приговорили бы его к смерти? -- Без сомнения. -- Даже если бы он изложил мотивы своего поступка? -- Это бы его не спасло. В конце концов, Звездная Палата декларирует своей главной целью защиту простых смертных от своеволия Властелинов. -- Если ты так считаешь, то почему же тогда не рассказал им о... Я предостерегающе поднял руку: -- Нет, Морис, я не хотел рисковать. И сейчас не хочу. Звездная Палата как организация, это одно дело, но ее члены как люди и Властелины -- совсем другое. Слишком велик риск, что кое-кто из них не устоит и изменит своим принципам. Как раз по этой причине я не приемлю деятельность Звездной Палаты, хоть какие бы благие цели она не преследовала. Никому не подконтрольная, не ограниченная никакими рамками закона тайная организация со временем стремится расширить круг своих полномочий (коими ее, кстати сказать, никто не наделял) и рано или поздно превращается в узурпатора, самозванного вершителя судеб людских. Собственно, со Звездной Палатой это уже происходит. Мой случай явно не в ее компетенции, и все же меня взялись судить. -- Но ведь свидетель объяснил тебе, почему он обратился в Звездную Палату. -- Так он же набитый дурак! Он не понимал того, что судьям, людям безусловно не глупым, должно быть яснее ясного: если я не буду выпендриваться, раззванивая повсюду о преступлении Ладислава, то в Даж-Доме никто судить меня не станет. -- Почему так? -- Чтобы не порочить имя Ладислава. Это, конечно, не прибавит мне популярности среди детей Дажа, но можно не сомневаться, что после рассмотрения дела на закрытом заседании семейного совета меня отпустят с миром, попросив держать язык за зубами. Морис сел на стул и, наморщив лоб, принялся пощипывать пальцами кончик носа. Он часто так делал, когда предавался раздумьям, и эта его привычка порой меня раздражала. Наконец он произнес: -- Судьи предложили тебе на выбор три варианта. Если дела обстоят так, как ты говоришь, то почему бы тебе не пойти и не признаться во всем Володарю? -- Нет, -- сказал я. -- Это исключено! -- Боишься потерять Радку? Я тяжело вздохнул. Боюсь, я уже потерял ее -- чем бы ни кончилась эта история. -- Это одна из причин, но отнюдь не самая главная. -- А какая же главная? -- Все та же: риск. А вдруг родным Ладислава взбредет в голову поискать доказательства того, что он неспроста затеял эту бойню, что у него были веские основания так поступить. И что, если они найдут эти доказательства... Короче, не стоит испытывать судьбу. -- А те парни из Звездной Палаты? Вдруг они найдут доказательства? -- Это менее вероятно. Не думаю, что они окажутся столь неосмотрительны, чтобы соваться сейчас на Землю Юрия Великог