спользовал его на Морисе. К шести годам Дар Мориса был успешно уничтожен.
-- Последовала очередная гадкая ухмылка. -- К тому времени я уже заменил
Франсуа де Бельфора. Предвидя твой глупый и наивный вопрос, отвечаю:
разумеется, настоящего Франсуа де Бельфора я убил и, когда изредка появлялся
на Земле, принимал его облик. А последние восемнадцать лет я большую часть
своего времени являюсь Франсуа де Бельфором.
-- И тебе удается так долго удерживать искусственный облик?
-- Я могу удерживать его сколько угодно. Говорят, что Хаос --
бесформие; на самом же деле он -- бесконечное многообразие форм. В отличие
от Властелинов и даже адептов Источника, я способен принимать любой облик и
удерживать его без малейших усилий. Кроме того, я могу скрывать свой Дар --
ты сам убедился в этом. Да и Кевин однажды проверял меня и получил
отрицательный результат. Вот так-то.
Воцарилось недолгое молчание. Я тщетно ломал голову в попытке найти
выход из западни, в которую попал по собственной неосторожности и
невероятному стечению обстоятельств, но все лазейки были надежно перекрыты.
Я полностью находился во власти одержимого местью безумца, в чьем
распоряжении было могущество Хаоса.
Александр достал из кармана сигарету.
-- Будешь курить?
Я не отказался, но и не стал благодарить его. Прикурив от протянутой
зажигалки, я спросил:
-- Что ты собираешься делать с Морисом?
-- То же, что и с тобой. С тем только отличием, что держу его при себе,
а не отправляю в быстрый поток. Я хочу растянуть удовольствие на
многие-многие годы. Морис считает меня своим отцом и восхищается мной. Когда
же он состарится и придет его смертный час, я расскажу ему правду о том, кто
он такой, и последние дни его жизни будут сущим адом. А потом я пошлю Артуру
посылочку -- гроб с мертвым стариком, его внуком.
Я зябко передернул плечами, но приложил все усилия, чтобы голос мой не
дрогнул.
-- Весьма изощренная месть.
Александр самодовольно кивнул:
-- Думаю, Артур тоже оценит ее.
-- Однако не кажется ли тебе, -- продолжал я, -- что после первой
посылки, отправленной моему отцу, вторая уже не произведет должного эффекта?
А ведь прежде всего ты стремишься насолить Артуру.
Не знаю, чего я этим добивался. Быть может, надеялся, что Александр,
поразмыслив над моими словами, решит сразу прикончить меня, чтобы не портить
сюрприз, приготовленный для дяди Артура. Но как бы то ни было, я не стыжусь
проявленного мной малодушия. Я никакой не герой, а обыкновенный человек, и
по мне лучше быстрая смерть, пусть даже мучительная, нежели долгое,
безрадостное и бессмысленное существование в ожидании смерти от старости --
да еще отягощенное призрачной, несбыточной надеждой на чудо...
Александр хмыкнул:
-- Отчасти ты прав, Эрик-гаденыш. Но я не убью тебя сейчас, нет. Даже
не мечтай о легкой смерти. Вообще-то я не собирался марать о тебя руки -- по
крайней мере, в ближайшее время. У меня есть более важные дела, чем мстить
твоему отцу, возбуждая лишние подозрения.
-- И все же ты...
-- Это твоя вина, вернее, беда. Ты сам нарвался. Тебе крупно не
повезло, что ты встретился с Софи, прежде чем я успел принять необходимые
меры. Ты обнаружил у нее Дар и тем самым подписал себе смертный приговор.
-- Она твоя дочь?
-- Нет. Но это я продал ее в гарем шаха. И когда Морис нашел ее, я был
не просто удивлен, а по-настоящему потрясен. Воистину, как все-таки тесен
мир!
-- Только не говори, что она внучка Артура.
Александр захохотал:
-- А ведь Софи в самом деле внучка Артура. Представь себе!
Я не удержался и присвистнул -- чем дальше в лес, тем больше дров!
-- И чья же она дочь?
-- Джо Кеннеди... Джоны. А по-еврейски -- Ионы.
-- Кто это такой?
-- Вот как! -- Александр внимательно посмотрел на меня. -- Разве ты не
слышал об этом ублюдке, который прикончил королеву Рахиль и ее деда, царя
Давида, а потом чуть было не уничтожил Вселенную?
-- Постой! -- озадаченно произнес я. -- Ты говоришь о Ионе Бен Исаие,
сыне Исаии Бен Гура?
-- О нем самом. Только одно маленькое уточнение: Джона не сын Исаии. Он
твой кузен, паршивый ублюдок твоего дядюшки Артура.
-- А?! -- От удивления я широко разинул рот.
Александр широко ухмыльнулся:
-- Вот то-то же. Как я вижу, ты не осведомлен об этом эпизоде из ваших
семейных хроник. -- Он на секунду задумался, что-то взвешивая в уме. --
Пожалуй, я удовлетворю твое любопытство, но как-нибудь в другой раз. А пока
с тебя хватит и того, что Софи твоя двоюродная племянница.
-- Ее ты тоже лишишь Дара? -- спросил я, едва лишь обрел способность
говорить.
Александр отрицательно покачал головой:
-- Нет, начет Софи у меня другие планы. Я никогда не воспринимал ее как
орудие мести Артуру. Ведь она дочь Джоны, которого в вашей семейке любят не
больше, чем меня.
-- Однако ты продал ее в рабство.
-- Это была моя месть Джоне за то, что он пытался убить меня. Он не
знал о существовании Софи, зато я знал о ней. В будущем я собирался
использовать ее, чтобы приструнить этого выскочку, если он станет сильно
мешать мне, но затем...
Александр умолк, загасил в пепельнице окурок сигары и тут же закурил
снова -- на этот раз сигарету. И все молчал. Похоже, продолжать он не
собирался.
-- Так какие же у тебя планы насчет Софи? -- не выдержав, спросил я.
-- Не твое дело! -- резко бросил Александр.
Тут до меня дошло. Несмотря на плачевность моего положения, я громко и
с издевкой рассмеялся:
-- Старый козел! Ты влюбился в нее!
Лицо Александра исказила злобная гримаса. Он поднял было руку,
намереваясь ударить меня, но в последний момент передумал. Выражение злобы
на его лице уступило место злорадству.
-- Ага, ясненько! Ты тоже влип? Что ж, тем хуже для тебя. Помимо всего
прочего, теперь ты будешь мучиться мыслью, что после Мориса Софи достанется
мне.
Еще одно очко в пользу Александра. Я чуть не застонал от отчаяния,
когда представил Софи в объятиях этого чудовища...
-- Гм, -- произнес я, стараясь изобразить сарказм. -- Так почему же ты
не воспользовался ситуацией, когда Морис исчез? Мало того, ты строил из себя
заботливого папочку и даже подыскивал Софи нового мужа.
Александр фыркнул и пожал плечами:
-- Если ты рассчитывал задеть меня, то промахнулся. Софи еще юна и не
готова воспринять меня как мужчину, а я не столь глуп, чтобы форсировать
события. Пусть все идет своим чередом, времени у меня вдоволь, и я добьюсь
своего. А что касается поисков мужа... -- Александр метнул на меня злой
взгляд. -- Это все ваша дурная наследственность! Сонимще извращенцев! После
исчезновения Мориса у Софи не было ни одного мужчины, а все девушки,
подружки. Я не хотел, чтобы это вошло у нее в привычку... Проклятые ваши
гены!
-- Почему только наши? -- спросил я. -- Ведь это и твои гены. Отрекшись
от семьи, ты еще не избавился от наследственности.
Пропустив мое замечание мимо ушей, Александр встал со стола и деловым
тоном заговорил:
-- Значит так, Эрик, сын Брендона. Твоя участь уже решена, и приговор
обжалованию не подлежит. Теперь, что мне делать с Морисом?
В груди у меня похолодело. "Что делать с Морисом?" Разве Александру
мало того, что он уже сделал с ним? Что он еще задумал?..
-- Так, так, так! -- довольно произнес Александр, глядя на меня сверху
вниз. -- Ты обеспокоен его судьбой. Значит, Морис был прав -- вы с ним
подружились.
-- Ну и что с того? -- как можно безразличнее осведомился я.
-- Тогда, боюсь, у меня для тебя еще одно неприятное известие. Морису
придется разделить твою судьбу.
-- В каком смысле?
-- Его тоже ждет ссылка в необитаемый мир. Но не обольщайся -- не в
тот, где будешь ты, в другой.
Я не обольщался. Лишь спросил:
-- Разве это так необходимо?
-- Боюсь, это неизбежно. Сам посуди: если ты исчезнешь, Морис
забеспокоится и в конце концов обратится к Кевину. Согласен?
Я вздохнул:
-- Да, безусловно.
-- Далее. Убедившись, что ты нигде не появлялся, Кевин начнет
расследование, возможно, даже привлечет других родственников. Они станут
копать в непосредственной близости от меня, будут крайне подозрительны -- а
это опасно. Есть, конечно, шанс, что они ничего не обнаружат: ведь я умею
скрывать свой Дар, а Дар Софи я заблокирую -- очень осторожно, чтобы не
повредить его. Но вместе с тем велика вероятность, что меня разоблачат. На
такой риск я пойти не могу. Поэтому я буду вынужден убрать Мориса, а также
принять меры в отношении Софи.
О Боже! Софи...
-- А она тут причем?
-- А притом, что слишком много знает. Она знает, что Морис вернулся.
Знает, что с ним произошло. Знает, кто на самом деле Кевин Макартур. Я не
смог помешать Морису рассказать ей это. Я не смог предотвратить их встречу
-- все произошло слишком стремительно... Проклятье!
-- И что же ты сделаешь с ней?
-- Ничего такого страшного. Официально она отправится в длительное
путешествие по Галактике, а на самом деле я поселю ее на одной из своих баз
в соседнем мире. Что дальше -- видно будет.
А дальше, тоскливо подумал я, Александр отбросит всякую обходительность
и возьмет Софи силой. Впрочем, не обязательно насилуя ее. Скорее всего, он
просто подчинит ее своей воле. Софи с детства приучили к покорности, она
сама признавалась мне, как трудно ей дается осознание свободы, а неполные
два года -- слишком малый срок, чтобы после многих лет рабства стать
полностью самостоятельным и независимым человеком. Разумеется, как и всякий
мужчина, Александр хотел, чтобы Софи полюбила его по собственной воле, без
принуждения, но если обстоятельства складываются неблагоприятно, то...
И еще Морис... Его мать сожгли на костре, у него самого отняли Дар, он
жил во лжи, искренне восхищаясь человеком, который на поверку оказался его
злейшим врагом. Теперь у него отнимут и этот обман, отнимут любимую женщину,
отнимут свободу; он узнает страшную правду и остаток своих дней проведет в
сущем аду...
-- Вот если бы удалось пустить Кевина по ложному следу, -- продолжал
Александр. -- Убедить его, что твое исчезновение не связано с Морисом или
Софи...
Да, подумал я, это был бы выход. Так или иначе я попался, но почему
из-за этого должны страдать Морис и Софи?..
-- Например, -- вел дальше Александр, -- с тобой разделалась Звездная
Палата. Допустим, тебе пришлось вернуться в Сумерки Дианы. Ты вспомнил, что
в спешке не замел все следы, отправился обратно и после этого больше не
появлялся. Узнав обо всем от Мориса, Кевин решит, что это -- дело рук
Звездной Палаты...
Скорее всего, подумал я, скорее всего...
Александр вперил в меня взгляд.
-- А теперь, -- проникновенно произнес он, положив на столик передо
мной мои блокнот и ручку, -- бери и пиши записку Морису. Тебе нужно срочно
вернуться в Сумерки Дианы. Ты кое-что забыл. Придумай что-то убедительное.
Пообещай, что будешь осторожен и вскоре вернешься. Ну!
Я открыл блокнот, нашел чистый лист и начал писать:
"Морис!
Черт возьми, я растяпа! Совсем забыл..."
О чем бишь я забыл?.. Так, это я взял... и это... об этом Морис
знает... Ага, лэптоп! Я ничего не говорил ему про лэптоп...
"...о том проклятом лэптопе. На диске остались навигационные карты и
мои расчеты. Оставлять их опасно. Их нужно немедленно уничтожить.
Не беспокойся, я буду осторожен и скоро вернусь. На обратном пути
воспользуюсь помощью отца, так что все будет в порядке. Мой привет Софи.
Эрик".
Когда я закончил, Александр взял у меня блокнот, прочитал записку,
удовлетворенно хмыкнул и вырвал листок. Записку он положил себе в карман, а
блокнот и ручку -- в карман моего пиджака.
-- Вот так-то лучше. Теперь мне не нужно прятать Мориса и Софи.
Напротив, я использую их в качестве шпионов. Морис уже горит желанием
сотрудничать с Кевином, а по причине своей осведомленности он вскоре станет
его доверенным помощником -- но в действительности он будет работать против
него. Уж об этом я позабочусь.
Я постепенно приходил в себя. Во мне закипала бессильная ярость. Я
снова попался! Причем так глупо...
Александр ненавязчиво направил мои мысли в нужное для себя русло, затем
как бы вошел с ними в унисон и сделал мне мощное внушение. Я выполнил его
требование, будучи в тот момент убежденным, что действую исключительно по
своей воле, без принуждения. Я даже мыслил трезво и логично. Проклятье!
Проклятье!..
Я уже открыл было рот, чтобы выругаться и сообщить Александру все, что
о нем думаю... и чуть не рассмеялся.
На сей раз хитрец перехитрил себя. Александр не знал, что Кевин
посвятил в свою тайну Дэйру и Бренду; он также не знал, что о космической
цивилизации известно Диане. Если Кевина и удовлетворит версия насчет
Звездной Палаты, то девочки на этом не остановятся. Можно не сомневаться,
они отыщут всех судей, где бы те ни прятались, и выяснят, что Звездная
Палата непричастна к моему исчезновению. Тогда снова возьмутся за записку,
проведут графологическую экспертизу, установят, что я написал ее, находясь
под внушением, и тогда... тогда...
О, Митра! Ведь это мой шанс!
И не только мой шанс -- но и Мориса, и Софи...
Только бы Морис сохранил эту записку, только бы сохранил...
Впрочем, я надеюсь, что Александр позаботится об этом. Себе на беду...
-- Не торжествуй, -- спокойно сказал Александр. -- Я позабочусь, чтобы
Морис уничтожил эту записку сразу после прочтения.
Я обомлел. Неужели он читает мои мысли?..
Александр ухмыльнулся:
-- Небось, ты думаешь, что я читаю твои мысли? Напрасно. Просто я не
дурак, вот и все. А в сущности, записка не столь важна, как тебе могло
показаться. Просто было желательно заполучить ее -- для пущей
убедительности. А если бы не удалось, я бы не очень огорчился. Передал бы
Морису на словах, что тебе срочно понадобилось вернуться в Сумерки Дианы.
Он пересек комнату, взял валявшуюся в углу шпагу, затем вернулся и
вложил ее в ножны. Вновь соприкоснувшись с чуждой силой, Грейндал, дитя
Порядка, пыталась протестовать, но мощь Хаоса в конце концов усмирила ее.
-- Бедный Володарь Даж-Дома, -- сказал Александр, глядя на мою шпагу.
Эта фраза при данных обстоятельствах показалась мне совершенно
неуместной.
-- О чем ты? -- спросил я.
-- Понятно о чем, -- невозмутимо ответствовал Александр. -- Недавно
старик потерял Ладислава, а самое большее через полчаса погибнет и Зоран.
Как и старший брат, он будет убит тобой.
Я вытаращил глаза от изумления и (честно признаюсь) испуга:
-- Что?!!
-- А то, гаденыш, что я профессионал и не допускаю глупых ошибок. Пока
ты шлялся по банкам и брокерским конторам, набивая карманы деньгами, я
подготовил все необходимое, чтобы инсценировать твою смерть. В частности,
изловил дурачка Зорана и рассказал ему, как погиб Ладислав.
-- Боже!..
-- Сейчас Зоран в руках моих людей и жаждет твоей смерти. Я устрою вам
поединок в Сумерках Дианы.
Нет! Только не это...
-- Я не буду биться с Зораном, -- категорически заявил я.
-- Не будешь, -- подтвердил Александр. -- Ведь ты, чего доброго,
позволишь ему убить себя, и я лишусь удовольствия отправить твоему отцу в
подарочек гроб со сморщенным тельцем его старичка-сыночка. Я сам убью Зорана
твоей гнусной шпагой, а от тебя понадобятся лишь обрывки одежды и кровь --
как можно больше крови на месте дуэли. Все решат, что ты убил Зорана,
получив при этом смертельные ранения, но, понадеявшись на себя, не стал
вызывать помощь и погиб где-то в Тоннеле по пути домой.
Я прикрыл глаза и в отчаянии застонал. Сквозь полуопущенные веки я
заметил, как Александр склонился над столом, чтобы взять зажигалку. Резко
выбросив руки, я рванулся вперед, надеясь вцепиться ему в глотку...
Как и в предыдущий раз, Александр не стал тратиться на чары. Он опять
хватил меня кулаком по голове.
25. КЕВИН
Мы стояли, утопая ногами в лиловой траве, под сверкающим небом
Безвременья. Нас было трое у подножья холма, а по склону к нам приближалась
высокая стройная женщина в ослепительно-белых одеждах. Это не была Снежная
Королева моего отца (и отчасти моя собственная), это была другая Хозяйка --
настоящая Хозяйка Источника. Ее звали так же, как мою сестру -- одну из нас
троих, стоявших у подножья холма.
-- Ну вот, -- сказала Дэйра, моя сестра. -- Свою часть работы я
выполнила. До встречи через мгновение. -- И прежде чем Анхела успела
опомниться, она исчезла.
Нас осталось двое, и мы, взявшись за руки, ожидали приближения Хозяйки.
Лицо Анхелы было бледное от волнения. Кажется, она не до конца верила в
реальность происходящего и где-то в глубине души надеялась (или боялась),
что все это -- сон. Сон, опровергавший многие ее прежние представления о
мире, о человечестве, о самом бытие...
Между тем Хозяйка подошла достаточно близко, чтобы можно было
рассмотреть ее лицо. На мгновение забыв о своих страхах, Анхела восхищенно
прошептала:
-- Она прекрасна!..
Лично я не считал Хозяйку прекрасной. Я не мог восхищаться красотой
женщины, как две капли воды похожей на ту, чье имя я избегал произносить
даже мысленно. Это было выше моих сил.
-- Ты по-прежнему ожесточен, Кевин, -- мягко сказала Хозяйка. (Хоть
одно хорошо: ее манера говорить была совсем не такой, как у... вы понимаете,
кого я имею в виду.) -- Ты до сих пор считаешь, что я вернула Диану в мир
человеческий лишь затем, чтобы отомстить твоему отцу. Не вижу смысла
разубеждать тебя в том, во что ты так упорно желаешь верить.
Сделав паузу, она перевела взгляд на Анхелу и улыбнулась ей:
-- Здравствуй, я давно тебя ждала.
-- Меня? -- удивленно переспросила Анхела.
-- Да, тебя. Смертную женщину, которая подчинит себе Силу Источника.
Ведь я наполовину такая же, как ты... но только наполовину. Сегодня
знаменательный день. -- Хозяйка протянула ей руку. -- Пойдем. У нас есть о
чем поговорить. А ты, Кевин, ступай к Источнику и жди.
Анхела в нерешительности посмотрела на меня. Я молча пожал плечами,
отпустил ее руку и зашагал вверх по склону холма, не оглядываясь.
Лишь достигнув вершины, я остановился и посмотрел назад. На прежнем
месте никого не было. Ни Анхелы, ни Хозяйки не было нигде, они будто
испарились. Я снова пожал плечами и продолжил свой путь.
Миновав рощу дубов с зелеными стволами и фиолетовой листвой, я вышел на
широкую прогалину, посреди которой находился Источник, окруженный мраморным
парапетом. Источник был спокоен -- и не просто спокоен, а безмолвен.
Казалось, он был озадачен происходящим, удивлен дерзостью смертной женщины,
посмевшей явиться в его святилище.
Я бы, пожалуй, испугался за Анхелу, но я полностью доверял Дэйре и
Бренде. А еще больше я доверял Хозяйке -- хоть она и была похожа на...
впрочем, я слишком уж часто повторяюсь.
Я подошел к парапету, сел на него, зачерпнул горсть воды из Источника и
выпил ее. Вода была совершенно безвкусная, но под ее воздействием я ощутил
прилив свежих сил, на меня снизошло умиротворение. Я закурил и принялся
ждать Анхелу.
Ждать мне пришлось дольше, чем я рассчитывал. Прошло больше часа,
когда, наконец, я увидел между деревьями ее фигурку. Она была одна, Хозяйки
рядом с ней не было.
Я соскочил с парапета и поспешил навстречу. Анхела выглядела гораздо
спокойнее, держалась более уверенно, чем когда мы расстались, но вместе с
тем в ее глазах появилась грусть. Я хорошо знал природу этой грусти. Когда
через несколько дней после возвращения из быстрого потока времени, где я
родился и провел детство, я сказал отцу, что хочу повидать своих старых
друзей, он ответил мне, что это невозможно, их уже давно нет в живых. Тогда
мне стало грустно, я даже плакал. А позже, овладев силами, я разыскал тот
мир -- и обнаружил безжизненную пустыню, в которую превратилась вся
планета...
-- Как ты? -- спросил я у Анхелы.
-- Вроде бы все в порядке.
-- А где Хозяйка?
-- Не знаю. Она показала мне, куда идти, а сама исчезла... Это и есть
Источник?
-- Да, -- ответил я. -- Подойди ближе, не бойся.
-- Я не боюсь. Хозяйка обещала, что все будет хорошо. Я верю ей.
-- Я тоже ей верю.
Мы подошли к парапету. Источник продолжал безмолвствовать, однако в
самом центре водоема, вяло, будто в нерешительности, начали вспыхивать
привычные голубые искры.
-- Ты что-то чувствуешь? -- спросил я.
-- Да... что-то странное... необычное. Знаешь, я всегда считала себя
атеисткой, но теперь... Боюсь, все не так просто.
Мы помолчали, глядя в центр водоема. Искры вспыхивали все смелее,
Источник после некоторой растерянности возвращался в свое нормальное
состояние.
-- А еще я чувствую боль, -- вновь заговорила Анхела, не отрывая
взгляда от фонтана искр. -- Мне больно за маму, за Рикардо, за сестренок, за
дедушку с бабушкой, за всех, кого я знаю, кто дорог мне... и кого я рано или
поздно потеряю. Чем я лучше их? Где же справедливость?
-- А кто сказал, что в мире есть справедливость? Есть только закон
действия и противодействия, который гласит, что ничего не достается задаром,
за все приходится платить. И твоя боль -- это часть платы за вечную
молодость. А что касается могущества, то оно само по себе проклятье, тяжкая,
неблагодарная ноша. Мой брат Шон считает себя слишком умным, чтобы соваться
к Источнику. Мне кажется, он поступает мудро.
-- Тогда почему ты...
-- У меня не было выбора. Я старший сын короля и наследник престола.
-- И только поэтому ты был допущен к Источнику?
-- Ну, и еще Хозяйка признала меня достойным. Сопротивление было
бессмысленным.
-- А ты сопротивлялся?
-- Не очень решительно и, скорее, бессознательно. Я требовал, чтобы
моим Отворяющим была Монгфинд и только Монгфинд, потому что был безумно
влюблен в нее, но она, естественно, и слышать об этом не хотела.
-- Почему "естественно"? -- удивилась Анхела.
-- Гм... Помимо всего прочего, Монгфинд моя родная тетка, младшая
сестра моей матери.
-- И ты любил ее как женщину?
-- Увы, да. Это у нас наследственное... В общем, -- торопливо продолжал
я, -- Хозяйка позволила мне прийти к Источнику без Отворяющего. Она сочла
меня в достаточной мере ответственным, и мое сопротивление было сломлено...
Если это действительно было сопротивление, а не каприз.
-- Хозяйка говорила, что у тебя нет связи... с материальным миром. Она
сказала, что теперь я буду твоим Отворяющим, а ты -- моим.
-- Она объяснила, что это значит?
-- Нет, -- ответила Анхела с немного смущенной улыбкой. -- Но я сама
догадалась.
Я тоже улыбнулся и спросил:
-- Дэйра рассказывала тебе, как появилась на свет?
-- Да. Вернее, намекнула. А что?
-- Насколько мне известно, с тех пор больше никто не "безобразничал" в
Безвременье. Но для нас Хозяйка сделала исключение.
Анхела взяла меня за руку и пристально посмотрела мне в глаза.
-- Кевин, я не могу понять твоего отношения к Хозяйке. С одной стороны,
ты восхищаешься ею, но с другой... Что она тебе сделала?
Я тяжело вздохнул:
-- Этот вопрос гораздо легче задать, чем ответить на него. По большому
счету, ее не в чем упрекнуть. Напротив, она, казалось бы, сделала доброе
дело, вернула к жизни женщину, которая давно считалась -- и была! --
мертвой. Но... Давай не будем об этом. Сейчас не будем.
-- Хорошо.
Мы снова умолкли и молчали довольно долго. Обнявшись, мы стояли возле
мраморного парапета, а в центре водоема все интенсивнее бил фонтан голубых
искр. Прежде спокойная гладь заволновалась -- казалось, Источник уже торопит
нас...
-- Кевин, -- произнесла Анхела, положив голову мне на плечо. -- Боюсь,
я не выдержу бессмертия.
-- Его никто не выдерживает. Рано ли, поздно ли, все бессмертные
умирают.
-- Я не о том говорю. Сейчас мне тридцать три года, и я чувствую себя
тридцатитрехлетней. В восемьдесят лет я буду чувствовать себя на все
восемьдесят, пусть даже внешне я останусь молодой. А вот твоя сестра Дэйра,
которой биологически уже за сорок, не просто выглядит юной девушкой --
молодость бьет из нее ключом, она юна и телом, и духом. Наверное, это у вас
в генах. Я же, не старея внешне, быстро состарюсь внутренне.
-- Ошибаешься, -- сказал я, поглаживая ее густые черные волосы. -- Это
не гены, это чисто психологический эффект. Когда человек знает, что впереди
у него долгая жизнь, он не спешит стареть -- ни телом, ни духом. Ты очень
скоро научишься избавляться от лишнего груза прожитых лет, тебе не нужно
будет постоянно оглядываться назад, то и дело ворошить прошлое. Ты
перестанешь трястись над каждым днем, как бедняк над медным грошом. У тебя
будет неограниченный кредит времени, которое ты сможешь тратить по своему
усмотрению, не опасаясь банкротства. Пусть это отдает эпикурейством, но
такова философия долголетия. А жизненный опыт, мудрость... лишь по
прискорбному стечению обстоятельств эти понятия отождествляются со
старостью.
-- Возможно, ты прав, -- задумчиво проговорила Анхела. -- Ведь
действительно: давят не прожитые годы, а скорее, осознание того, что с
каждым годом тебе остается жить все меньше и меньше. Но когда пассив
превращается в актив... Кевин, я вот о чем подумала...
-- Да?
-- Пройдут годы, десятилетия, люди вокруг нас состарятся, а мы
по-прежнему будем молоды. Ладно, какое-то время нас будут считать моложавыми
-- а потом?
-- Потом мы уйдем, и вместо нас останутся наши дети. Они продолжат
начатое нами дело, они доведут его до конца. Когда-нибудь люди станут
хозяевами Вселенной. Все люди, все человечество -- а не только жалкая
горстка избранных, которые гордо именуют себя Властелинами.
-- Ты идеалист, Кевин, -- сказала Анхела. -- Ты мечтатель. Но... Сейчас
я согласна с тобой. Полностью согласна.
Нас было трое у бурлящего Источника -- я, Анхела и тот, кто еще не
родился, но кому было суждено продолжить наше дело.
Нас было трое, и мы были едины. Мы стояли в начале долгой дороги.
Звездной дороги человечества...
(i) КОНЕЦ
Февраль -- ноябрь 1996 г.