ошо, сэр, -- ответил секретарь (я все-таки решил, что это секретарь, а не дворецкий). -- Подождите минутку. Ждать пришлось действительно только минутку. Затем секретарь вернулся и произнес: -- Следуйте за мной, сэр. Господин Вадьяпати вас примет. Дальше последовало уже знакомое тихое шуршание от того, что телефон при ходьбе терся о ткань кармана. Прошелестела, отворяясь, дверь, затем надтреснутый старческий голос произнес: -- Благодарю вас, Бимал. Теперь, пожалуйста, оставьте нас вдвоем. Дверь снова зашелестела, после чего воцарилась тишина. Я живо представил себе, как Агаттияр и его будущий собеседник внимательно рассматривают друг друга. Для полноты картины не хватало только деталей обстановки комнаты и внешности хозяина дома. Судя по голосу, это был старик лет за восемьдесят, а то и за девяносто. -- Ну что ж, здравствуй, Свами, -- наконец промолвил хозяин. -- А я-то надеялся, что тогда ты не узнал меня. -- Однако узнал, -- ответил Агаттияр почтительно. -- Хотя должен сказать, что пластический хирург здорово поработал над твоей внешностью и голосовыми связками. Да и психосинтетик потрудился на славу -- твои манеры стали совершенно другими. Я бы ни за что тебя не узнал, если бы не одна твоя оплошность. -- Да, это было глупо. Мне не следовало задавать тебе тот вопрос на конгрессе. Но с тех пор прошло уже много лет, ты никак не реагировал, и я решил, что ты ничего не заметил. -- Я заметил, гуру. И все понял. Между собеседниками вновь повисло молчание, а Рита тихо, но с явственным изумлением в голосе прошептала: -- Он назвал его "гуру"! Неужели... -- Вам знакомо это имя? -- спросила Рашель. -- Это не имя. "Гуру" значит "учитель". А учителем отца был... -- Она умолкла, так как в этот момент разговор Агаттияра со своим гуру, учителем, возобновился. -- Да, тогда я совершил большую глупость, -- произнес хозяин дома. -- А вот теперь сглупил ты. Тебе не следовало приходить сюда. У меня есть веские свидетельства, что ты по-прежнему под наблюдением. По пятам за тобой вряд ли ходят, но твои контакты наверняка контролируются. -- Знаю, -- сказал Агаттияр. -- Все эти годы мой дом прослушивался, а информация с компьютеров считывалась. Слежкой занимался один из моих ассистентов. Сейчас он мертв. Я убил его, а от возможного "хвоста" избавился. И опять тишина. Нетерпеливо ожидавшая продолжения разговора Рита не стала вдаваться в дальнейшие объяснения о личности учителя своего отца, но я уже и сам сообразил, что к чему. После того нашумевшего диверсионного акта чужаки требовали казни сорока четырех заговорщиков, но одному из них, самому главному -- Радживу Шанкару, директору Ранжпурского Института физики, -- удалось бежать из тюрьмы. Ему помог один из надзирателей, который скрылся вместе с ним. Поговаривали, что тут не обошлось без содействия властей, которым вовсе не улыбалось лишить жизни самого выдающегося ученого Махаварши... -- Значит, ты все-таки решил присоединиться к нам? -- спросил Раджив Шанкар. -- Мне пришлось, гуру. Я был вынужден. Против собственной воли. -- Вот как? И почему? -- Я сделал важное открытие... Нет, -- поспешил добавить Агаттияр, -- это не то, что ты подумал. Не научное открытие, а... Словом, ко мне попала информация. Такая горячая, что мне кажется, будто я весь пылаю. И это при всем том, что я знаю лишь малую ее часть. Мне не известны никакие детали, но я подозреваю... я уверен, что в ближайшее время Махаваршу ждут большие перемены. -- И что же это за информация? -- Погоди, гуру, всему свое время. Прежде чем ознакомить тебя с ней, я должен убедиться, что ты сможешь дать нам надежное убежище. -- Вам? -- переспросил Шанкар. -- Кому это "вам"? -- Мне, моей дочери и еще двум людям, за которых я могу поручиться. Один из них -- случайный, но верный человек, а другой -- тот, из-за кого, собственно, я оказался здесь. -- Они знают, что ты пошел ко мне? -- Да, знают. Однако не бойся, они не предадут. За ними самими охотятся, и... -- В том-то и дело, Свами, -- неожиданно резко перебил его Шанкар. -- Ты просто глупец! Зная, что их разыскивают, ты все же рассказал им обо мне! А вдруг их уже схватили и вытрясли все необходимые сведения? Что если сейчас, в эту самую минуту, мой дом уже окружили чужаки и теперь только ждут сигнала к штурму. И вообще, тебе не следовало приезжать ко мне. Ты должен был просто позвонить из какого-нибудь общественного телефона и попросить о помощи. А так ты поставил под удар всю нашу организацию! -- У меня не было времени, -- все так же почтительно, но вместе с тем твердо возразил Агаттияр. -- Я не мог ждать, пока твои люди все проверят, потом перепроверят и предпримут все мыслимые меры предосторожности. Да, гуру, я признаю, что подверг тебя известной опасности и, возможно, разрушил твою легенду. Рано или поздно чужаки обнаружат, что я вышел из подземки в твоем районе, и станут прочесывать его вдоль и поперек. Но уверяю тебя: человек, ради которого я так поступил, представляет гораздо большую ценность, чем твое прикрытие. Познакомившись с ним, ты полностью согласишься со мной. Секундная пауза. -- Ладно, хватит болтовни, -- сказал Шанкар. -- Что сделано, то сделано. Давай-ка адрес, где ты прячешь того человека -- ну, и остальных тоже. Обещаю, что о них немедленно позаботятся. -- А ты можешь гарантировать, что вместе с твоими людьми этот адрес не получат Иные? Ты уверен, что за тобой не следят, что твои линии связи не прослушиваются? -- Я жив, Свами. Как видишь, я все еще жив. По-моему, это самая лучшая гарантия. -- А если тебя вычислили совсем недавно? Если тебя решили временно не трогать, чтобы побольше разузнать об остальных лидерах Сопротивления? -- Я уверен, что нет. Даже больше -- я это знаю. Можешь на меня положиться. -- Что ж, хорошо. -- Из телефона послышался какой-то шорох, затем голос Агаттияра, совсем уже громко произнес: -- Мистер Матусевич! -- Да, -- ответил я. -- Все в порядке, можете присоединяться к нам. Идите не спеша, будто прогуливаетесь; не привлекайте к себе внимания. А телефон немедленно отключите и по пути выбросьте в ближайший утилизатор. Точно так же я поступлю и со своим. Последнее, что я услышал, прежде чем последовал совету Агаттияра и выключил телефон, была ворчливая реплика Шанкара: -- Ну и хитрец же ты, Свами! А ведь я должен был догадаться... 2 Раджив Шанкар, ныне живущий под именем господина Вадьяпати, оказался именно таким, каким я представлял его по голосу, -- тщедушного вида стариком под девяносто лет, с редкими седыми волосами, маленьким сморщенным лицом и обтянутыми пергаментной кожей тонкими костлявыми руками. Когда Бимал завел нас в его кабинет, он сидел в широком кресле перед столом и довольно энергично для своего возраста вещал в трубку интеркома, похожего на тот, который используют в крупных учреждениях для сугубо внутренней связи. -- ...да, именно все. Не отдельные записи, не на отдельных станциях, а всю базу данных метрополитена. Подчистую, без возможности восстановления... Джей-семнадцатый, я знаю, что делаю. Я хорошо представляю, сколько линий мы засветим, сколько серверов потеряем, скольким людям придется уйти на "нелегалку". Но это необходимо. Так же необходимо, как и налет на тот магазинчик. Сейчас же приступайте к заданию. Только сначала соедините меня с Ар-Ти-девятым... Нет, прямо через ваш хост. У нас мало времени для обходных маневров. И в любом случае, эту линию придется уничтожить. Выполняйте, Джей. В ожидании следующего соединения, Шанкар посмотрел на нас. Глаза его, в отличие от старчески сморщенного, почти безжизненного лица, были живыми, блестящими, пронзительными. -- Здравствуйте, молодые люди. Присаживайтесь, пожалуйста. Мы расселись на стульях возле стены, где уже сидел отец Риты. Бимал остался стоять у двери, как солдат на своем боевом посту, зорко всматриваясь в нас, следя за каждым нашим движением. На вид ему было лет пятьдесят, но его атлетическая фигура и четкая координация движений свидетельствовали о том, что он обладает недюжинной физической силой и быстрой реакцией. Судя по всему, он был не столько секретарем Шанкара, сколько его телохранителем. Очевидно, Агаттияр уже сообщил своему гуру, кто из нас представляет наибольшую ценность, потому что взгляд Шанкара тотчас уперся в Рашель. -- Ну, девонька, заварила ты кашу! Надеюсь, твоя информация стоит всех наших хлопот. Свами отказывается что-либо говорить, пока я не обеспечу тебе полную безопасность. Я хорошо знаю его, он не стал бы понапрасну суетиться, но все же... Тут раздался зуммер интеркома. Шанкар снова заговорил в трубку: -- Ар-Ти-девятый, это Эй-второй... Да, мой мальчик, именно я. Но давай обойдемся без имен. Слушай меня внимательно -- тебе предстоит дело особой важности. Недалеко от тебя живет Сайид Махдев. Знаешь, где?.. Вот и отлично. А что у тебя есть из оружия и взрывных устройств?.. Ар-Ти, я отдаю себе отчет в том, что говорю прямым текстом. Но сейчас это не важно. Отвечай так же прямо... -- Некоторое время Шанкар молча слушал. -- Хорошо, этого достаточно. Так вот, экипируйся соответственным образом и ступай к дому Махдева. Сначала просвети его сканнером, проверь, есть ли там люди. Если есть, то немедленно уходи. А нет -- проникни внутрь и сотри все данные с его рабочего компьютера... Да, понимаю, у него могут быть удаленные ресурсы. Попробуй покопаться, просмотри все недавние логи. Но долго не задерживайся -- не более десяти минут. Потом заложи пару бомб и ступай к дому сто восемнадцать... Да, я знаю, чей он. Он должен быть пустым. Там ничего не делай, ничего не трогай, просто заминируй его, как и дом Махдева. И сразу -- к станции метро. Перед входом в нее активируй все взрывные устройства... Ну, конечно, мой мальчик, это само собой разумеется. Ведь у тебя дома установлена система самоуничтожения?.. Как раз для таких случаев она и предназначена. Дальше следуй схеме эвакуации... Да, по категории "Экстра". О тебе позаботятся... Мне тоже жаль, Ар-Ти, но ты знал, на что идешь, когда присоединился к нам. Насчет любимой работы не беспокойся, ты продолжишь ею заниматься, только в другом месте. А вот если у тебя есть любимая девушка... Ага! Вот как? Ну, тогда тебе повезло. Принимайся за дело, мой мальчик. Удачи тебе. Шанкар выключил интерком и откинулся на спинку кресла. -- Как видишь, Свами, я выполнил твои условия. Чужаки в базе данных метро еще не копались и добраться до нее уже не успеют. Они никак не смогут определить, в каком районе вы вышли. А магазин, где вы купили телефоны, наши люди ограбят и унесут всю наличную выручку. Также, если нам повезет, все записи Махдева будут уничтожены, а если не повезет... Что ж, тогда и девочке, и ее покровителю, -- быстрый взгляд на меня, -- придется перейти на нелегальное положение. А теперь я жду объяснений. Надеюсь, они оправдают те меры, которые я только что принял. -- Целиком и полностью, гуру. Но... не стоит ли сделать еще одно -- обеспечить путь для быстрого бегства? Так, на всякий случай. На самый крайний случай. -- Он уже обеспечен, Свами. Давно обеспечен. И всегда готов. Положись на меня. -- Хорошо. -- Агаттияр повернулся к девочке: -- Давай диск, Рашель. Прежде всего, продемонстрируем фильм. Я его, кстати, до конца не досмотрел. Рашель отдала профессору свой диск, и тот вставил его в считывающее устройство настенного терминала. На большом стереоскопическом экране возникла объемная картинка усеянного звездами космического пространства, а в центре виднелся маленький, размером с теннисный мяч, зелено-голубой шар планеты. Он начал увеличиваться, пока не заполонил собой пол-экрана, и сквозь окутывавшую его туманную дымку стали видны очертания материков. Впрочем, я еще раньше понял, что это не может быть Махаварша: слишком уж мало звезд окружало планету. По сравнению с нашим регионом Галактики, та область космоса казалась сущей пустыней. -- Мир, в котором мы живем, называется Терра-Галлия, -- прозвучал за кадром приятный женский голос точно с таким же акцентом, как у Рашели. -- Это прекрасный, благодатный мир, освоенный людьми свыше тринадцати веков назад. Здесь много плодородной земли, которая приносит нам высокие урожаи; в реках, морях и океанах обитают тысячи видов съедобной рыбы; животный и растительный мир суши поражает своим разнообразием; а недра богаты полезными ископаемыми. У нас есть все, что нужно для жизни человека. -- По ходу повествования изображение планеты все укрупнялось, и теперь уже камера стремительно неслась над землей всего лишь на высоте десяти - пятнадцати километров, показывая разбросанные там и сям города и поселки, изрезанные на прямоугольники поля и обширные луга с пасущимися на них стадами скота, ровные нити автострад, извилистые ленты рек, сверкающие зеркала озер и зеленые массивы лесов. -- Наша промышленность процветает, мы развиваем науку и культуру, социальную сферу, недавно численность населения Терры-Галлии превысила трехмиллиардный рубеж. Но самое главное, чем мы обладаем, что мы ценим превыше всего, -- это свобода. Мы сами хозяева своей планеты и всей системы Дельты Октанта. На нашу землю не ступала нога оккупанта, на орбите над нами не висят корабли Иных, мы полностью контролируем все окружающее пространство, включая врата нашей системы -- дром-зону. Камера резко пошла вверх, и за считанные секунды панорама поверхности планеты вновь сменилась усеянной звездами чернотой космоса, среди которой висел зелено-голубой шар. Затем ракурс немного изменился, планета сдвинулась к нижнему краю экрана, а вверху появился ослепительно сияющий диск оранжевого солнца. Оно быстро начало удаляться, уменьшаясь в размерах и понемногу тускнея. Планета превратилась в светящуюся точку, потом -- в едва заметную среди звезд искорку, а вскоре и вовсе погасла, растворившись в глубинах пространства. Камера совершила еще один разворот, и на экране возникла громада боевой космической станции, ощетинившейся жерлами плазменных орудий и продырявленная шахтами ракетных установок. Дальше, на заднем плане, маячило еще по меньшей мере десяток подобных станций, между которыми то и дело сновали многочисленные челноки. -- Здесь расположена наша дром-зона, -- опять заговорил голос за кадром. -- Уже более ста лет наши космические войска успешно охраняют ее, отражая все попытки врага проникнуть в локальное пространство Терры-Галлии. Более ста лет чужаки стремятся покорить нашу планету, как покорили другие человеческие миры. Они бросают против нас огромные силы, на них работают военно-промышленные комплексы многих планет, за их плечами -- объединенная мощь девяти цивилизаций. А мы одиноки, мы можем положиться только на самих себя, нам неоткуда ждать помощи. Однако мы не сдаемся. Мы боремся -- и побеждаем. Теперь камера переместилась на борт одной из станций. Мы увидели панораму просторного командного центра с двумя рядами пультов, за которыми сидели одетые в серо-голубую военную форму люди. Всю противоположную сторону зала занимали обзорные экраны -- один большой, посередине, и более десятка вспомогательных, по бокам. На главном экране ничего, кроме звезд, не было; на вспомогательных виднелись другие боевые станции. В командном центре царила атмосфера спокойного, даже немного расслабленного ожидания. Некоторые из присутствующих курили, другие переговаривались между собой на непонятном мне языке, кое-кто просто сидел, откинувшись на спинку кресла и устремив взгляд на главный обзорный экран. Тем не менее во всем их поведении чувствовалась предельная собранность, готовность в любой момент перейти к активным действиям. По всему было видно, что для этих людей такое времяпрепровождение было привычным занятием. -- Это самая обыкновенная дежурная вахта на заградительной станции "Вермандуа", -- послышался закадровый комментарий. -- Одна из тех вахт, которые наши защитники несут изо дня в день, из года в год, ежеминутно ожидая очередной атаки врага. Они еще не знают, что она начнется через считанные секунды. Едва были произнесены эти слова, как в черноте космоса на главном экране возникло слабое голубоватое мерцание. Из фильмов и виртуальных реальностей на космическую тематику я знал, что это мерцание означает открытие одного из гиперканалов в дром-зоне. Тот же час взвыла сирена, а кто-то воскликнул: -- Attention! -- и слово это, хоть оно и было произнесено как "аттансьон", не нуждалось ни в каком переводе. Переход дежурных от бездеятельного ожидания к полной сосредоточенности был молниеносным. Каждый из них, не выказывая ни малейших признаков паники или суетливости, занялся своим делом -- кто забормотал что-то в микрофон, кто застучал клавишами на пульте, а четверо человек немедленно надели на голову ментошлемы, обеспечивающие прямой контакт мозга с компьютерными устройствами ввода-вывода. Я догадался, что это были операторы артиллерийских систем. Еще пару секунд спустя откуда-то из-за кадра быстрым шагом вышел мужчина лет на десять старше меня в мундире с золотой окантовкой. На погонах у него, вместо широких и узких полос, как у других присутствующих, было по одной большой восьмиконечной звезде. Он явно был старшим по званию в этой компании. -- L'indicatif incorrect, contre-amiral! -- доложил ему один из офицеров. -- Ce sont les trangers! (Думаю, здесь уместна небольшая ремарка. Дабы не прослыть безграмотным невеждой, я привожу правильное написание произнесенных слов, хотя на самом деле я услышал следующее: "Лендикатив энкорэ, контрамираль! Сьосон лезэтранжер!") Контр-адмирал коротко, отрывисто кивнул, устроился в кресле за центральным пультом и стал отдавать какие-то приказания. Из мерцающей голубизны в пространство вынырнули первые непрошеные гости. Это был огромный линкор в сопровождении целого косяка шаттлов. Еще выходя из горловины канала, линкор уже вел мощный упреждающий огонь, но все его залпы пропадали втуне, поскольку станция располагалась не прямо по его курсу, а почти что на траверзе. -- Feu! -- скомандовал контр-адмирал, и на линкор с сопровождением обрушился шквал огня. Изображение укрупнилось, и теперь в кадре оставались лишь обзорные экраны. На вспомогательных было видно, что стрельба ведется не только с "Вермандуа"; палили также орудия всех остальных станций. А те шаттлы из свиты линкора, которые не попали под плазменный залп, были подбиты ракетами. Некоторым из них все же удалось ускользнуть за пределы главного обзорного экрана, но Рашель объяснила: -- Сейчас ими займутся наши истребители. Отсюда этого не видно. Между тем линкор полностью окутался огнем и стал разваливаться на части. Впрочем, он был только первой ласточкой (вернее, первым летающим бегемотом) массированной атаки Иных. Вслед за ним двинула целая армада других линкоров, крейсеров, дредноутов, эсминцев и прочих более легких боевых кораблей. Заградительные станции встречали их беспрерывными залпами плазменных орудий и роем позитронных ракет. Я заметил, как по ходу боя они постепенно разворачивались, чтобы дать возможность остыть уже использованным орудиям и пустить в ход новые. По хронометражу фильма сражение продолжалось около получаса, но многочисленные купюры свидетельствовали о том, что длилось оно гораздо дольше -- может, даже целые сутки. Авторы отобрали лишь самые напряженные эпизоды, используя записи не только со станции, но и также с борта истребителей и крейсеров второго эшелона обороны. На поверку самыми опасными противниками оказались корабли средних габаритов, достаточно быстрые и маневренные, чтобы иметь шанс уйти из зоны перекрестного огня станций, и вместе с тем обладающие большой огневой мощью, чтобы защититься от пущенных им наперехват позитронных ракет. В бой с ними вступали крейсера и эсминцы, и тут потери обеих сторон были приблизительно равными. Если бы не шквальный огонь заградительных станций, охраняющих дром-зону, противник попросту смял бы обороняющихся своим числом. Но так подавляющее большинство кораблей чужаков уничтожались еще при выходе из гиперпространства, а те которым все же удавалось прорваться, были слишком малочисленны, чтобы представлять сколько-нибудь серьезную угрозу. Как я уже говорил прежде, я видел немало фильмов о космосе, в том числе и о космических сражениях. Там батальные сцены были, пожалуй, поэффектнее -- более красочные, динамичные, с соответствующим звуковым оформлением (хотя даже последнему дураку известно, что в космосе все происходит беззвучно), не такие сумбурные и смотрелись гораздо эстетичнее. Однако запись на диске Рашели поражала своим натурализмом, своей всамделишностью, суровой и неприкрытой правдивостью. На этих кадрах уничтожались настоящие корабли, и находящиеся в них мыслящие существа (пусть в большинстве своем это были нелюди) гибли действительно, а не понарошку, сгорая дотла в океане бушующей плазмы... Сражение закончилось, и теперь на экране демонстрировались его последствия. Армия противника была сокрушена подчистую, зато защитники Терры-Галлии понесли незначительный урон. Ни одна из заградительных станций не была уничтожена, только у двух имелись заметные наружные повреждения, а остальные были целы-целехоньки. Потери среди кораблей и шаттлов-истребителей были более существенными, но в основном они (как и прорвавшиеся за пределы дром-зоны суда чужаков) были не разрушены, а просто подбиты, и, на мой взгляд летчика с инженерным образованием, подлежали восстановлению. -- Это была девятьсот сорок вторая массированная атака Иных со времени начала войны, -- сообщила комментатор. -- В среднем восемь раз в год нашим войскам приходится выдерживать крупномасштабное сражение, подобное тому, фрагменты которого вы только что видели. А более мелкие вторжения, под прикрытием которых в наше локальное пространство пытаются проникнуть диверсионные и разведывательные группы, случаются почти еженедельно. Их счет идет уже на многие тысячи. Противник стремится измотать нас психологически, истощить наш промышленный потенциал, довести до полного краха нашу экономику и тем самым заставить нас капитулировать. Но мы держимся, мы боремся, мы живем! -- Затем последовала выразительная пауза, на экране вновь возникла зелено-голубая планета, окруженная редкой россыпью звезд, и голос проникновенно произнес: -- А вы? Тот же вопрос ярко-красными пульсирующими буквами вспыхнул на фоне планеты Терра-Галлия. Единственной человеческой планеты в Галактике, которая еще сохраняла свою свободу и независимость. 3 Фильм закончился, и в кабинете воцарилось напряженное молчание. Сидевшая рядом со мной Рита взволнованно дышала, ее лицо выражало целую гамму чувств от недоверчивого изумления до глубокого восторга. Если я, после того признания Рашели в толпе среди торгового центра, хоть частично был готов к чему-то подобному, то для нее все увиденное явилось совершеннейшей неожиданностью. Бимал стоял у двери, словно окаменевший. Раджив Шанкар неподвижно сидел в кресле с закрытыми глазами. По его сморщенному, по-прежнему безжизненному лицу нельзя было судить об обуревавших его чувствах; однако руки, лежавшие на подлокотниках, мелко дрожали. Наконец он распахнул глаза и устремил взгляд на Рашель. -- Если это правда... -- прохрипел он. -- Если только эта запись не провокация чужаков... Где ты ее взяла? -- Я привезла ее с собой, -- спокойно ответила Рашель. -- Терра-Галлия моя родная планета. Тщедушное тело старика сотряслось от кашля. Левой рукой он схватился за сердце, а правую судорожно протянул вперед, к какому-то флакону на столе. Бимал тотчас встрепенулся и бросился к своему боссу. Впрочем, Шанкар уже без его помощи вытряхнул из флакона несколько маленьких красных капсул и отправил их в рот. Потом снова откинулся на спинку кресла, расслабился, но глаз уже не закрывал. -- Ты был прав, Свами, -- вновь заговорил он своим скрипучим голосом. -- Это великое открытие. Величайшее за последние сто лет... -- Резким, порывистым движением Раджив Шанкар закрыл ладонями лицо. -- О, боги, я не верил, что доживу до этого! Я надеялся, отчаянно надеялся, что чужакам не удалось покорить все человечество, что люди еще продолжают борьбу... Теперь я знаю это и могу спокойно умереть. Теперь я не буду мучиться мыслью, что прожил свою жизнь напрасно, что... Его прервал вызов интеркома. Он быстро схватил трубку: -- Эй-второй на связи... Да... -- Шанкар слушал две или три минуты, изредка вставляя короткие междометия. Потом попросил собеседника немного обождать, переключил интерком в режим паузы и посмотрел на нас: -- Базы данных метрополитена полностью уничтожены. Магазин успешно ограблен -- к нашему счастью, в этот день там сделали много покупок за наличные, так что полиция сочтет этот налет чистым криминалом. Но с записями Махдева все прошло не так гладко. Когда Ар-Ти-девятый разбирался с его компьютером, в дом нагрянуло трое пятидесятников. К счастью, он их всех застрелил, а дом подорвал -- как и твой, Свами, и свой. Но, увы, теперь нам неизвестно, как много Иные знают об этом деле. А что они кое-что знают, не подлежит сомнению: по свидетельству Ар-Ти, появление тех трех агентов не походило на простой визит вежливости. Поэтому будем считать, что врагу известно все -- и содержимое диска, и то, о чем вы говорили в доме. Какие еще меры нужно предпринять? Судя по его виду, Шанкар был готов на все -- вплоть до того, чтобы подорвать весь город. -- В нашем разговоре, -- сказал Агаттияр, -- мистер Матусевич упоминал, что Рашель прилетела с Джерси. -- Я солгала, -- ответила девочка. -- На самом деле я прилетела с Окинавы. Но там говорят с особенным акцентом, да и большинство местных жителей принадлежит к монголоидной субрасе. Поэтому я выбрала Джерси. -- Однако есть еще номера банкнот. Все из одной серии. Ведь ты наверняка заплатила за авиабилет точно такими же деньгами. Рашель кивнула: -- Да. Они сохранились у нас еще с тех времен, когда наши планеты вели между собой торговлю. -- Значит, -- заключил Агаттияр, -- теоретически чужаки смогут вычислить, откуда ты прилетела. И, можно не сомневаться, что прочешут каждый кубометр акватории острова. -- Это не имеет значения. Челнока там уже нет. Я отдала ему команду перебазироваться в другое место -- на дно Юго-восточной океанической впадины. -- Правильно сделала, -- одобрил Шанкар. -- Там уж его точно не обнаружат. Зато теперь мы имеем возможность... Впрочем, это обсудим позже. На твоем диске, кроме фильма, есть что-то еще? -- Да, сэр. Полная спецификация и данные о состоянии бортовых систем корабля. Но я уже говорила господину профессору, что ни координат, ни траектории там не указано. А он хорошо замаскирован, чтобы обнаружить его радарами. Я спрятала его в метеоритном поясе. -- Отлично. Что еще? Рашель и Агаттияр переглянулись. Профессор покачал головой. -- Больше ничего, -- сказала девочка. -- Если эти записи попали в руки чужаков, они узнали только то, кто я, откуда, на каком корабле прилетела и что с ним случилось в пути. Это все. А фильм для них не новость. Наши разведчики уже распространили его в инфосетях семи оккупированных планет. -- Да, кстати, -- заметил Агаттияр. -- До отчета о состоянии бортовых систем я добраться не успел. Поэтому не знаю, что случилось с кораблем. И чужаки, скорее всего, не знают. Думаю, Махдев видел только те файлы, которые я открывал. Параллельно получать запрашиваемые мной данные -- это одно дело, а самостоятельно считывать их -- совсем другое. Я бы непременно заметил, что кто-то посторонний управляет моими локальными ресурсами. Я, конечно, глупец, но отнюдь не профан. -- Так, ладно... -- Шанкар вновь активировал интерком и произнес: -- Все в порядке, Джей-семнадцатый. Операция завершена. Эй-второй связь закончил. Положив трубку старик поднялся из-за стола, подошел к настенному терминалу и вынул оттуда диск Рашели. -- Итак, мы уходим. Я обещал вам надежное убежище -- и предоставлю его. Хотя боюсь, что для Рашели любое убежище на Махаварше не будет в достаточной мере надежным. Он остановился перед книжным шкафом и скороговоркой произнес бессмысленный набор слов. Шкаф бесшумно отъехал в сторону, открыв вход в кабину небольшого лифта. -- Проходите, молодые люди, -- сказал Шанкар, явно подразумевая, что к этой категории относится и Агаттияр. Затем повернулся к своему секретарю-телохранителю: -- Вы с нами не поедете, Бимал. Вам лучше не знать, куда мы направляемся. Это в ваших же интересах, вы сами понимаете. А вскоре за вами придут и переправят в надежное убежище. Вы слишком много знаете, чтобы оставаться здесь. Бимал согласно кивнул и, попрощавшись с нами, покинул кабинет. Мы спустились в просторное подвальное помещение, расположенное, по моим грубым прикидкам, на глубине метров десяти или пятнадцати под поверхностью. Оно представляло собой не научную лабораторию, как можно было ожидать, зная о прошлом хозяина дома, а скорее нечто вроде гостиной. В противоположной от нас стене находилось четыре двери, и я мог бы побиться об заклад, что они ведут в спальни. -- Нет, -- сказал Шанкар. -- Это не то убежище, которое я вам обещал. Это всего лишь подземный гостевой этаж -- для тех посетителей, которые приходят ко мне не с улицы, а несколько другим путем. Он снова протараторил какую-то белиберду, и часть стены справа от нас раздвинулась, обнажив массивную бронированную дверь с буквенно-цифровым замком. Шанкар подошел к ней и отстучал на клавиатуре невероятно длинный код -- по меньшей мере в сотню знаков. Дверь открылась, и за ней показалась очередная кабина лифта -- на сей раз, правда, гораздо просторнее и с несколькими откидными сиденьями. -- Кажется, я начинаю понимать, -- пробормотал Агаттияр, когда мы вошли в кабину. -- Значит, разговоры о Партизанских Катакомбах не были просто сказкой? -- Как видишь, нет, -- ответил Шанкар, закрывая двойную бронированную дверь. Затем он нажал кнопку со стрелкой, направленной вниз, и лифт начал спускаться, быстро набирая скорость. -- Прошу вас, присаживайтесь. Путешествие займет у нас восемь с половиной минут. Мы опустили откидные сиденья и сели. Рита, которая уже немного опомнилась от всего увиденного и услышанного, через силу выдавила из себя: -- Что за катакомбы? -- Ну, в действительности это разветвленная система подземных коммуникаций с автономным обеспечением. Катакомбы начали строить еще в самом начале войны на тот случай, если планету оккупируют и придется вести партизанские действия. Их сооружали в строжайшей тайне, соблюдая все меры предосторожности, поэтому схема входов и внутренних соединений была известна только узкому кругу посвященных. Рабочие и инженеры трудились месячными вахтами, их доставляли вниз и возвращали на поверхность, погружая в глубокий сон. После капитуляции Махаварши секретные схемы Катакомб удалось изъять из правительственных баз данных, и теперь они доступны только руководителям Сопротивления. Лица Агаттияра на какую-то секунду исказила гримаса иронии, которая не ускользнула от цепкого взгляда Шанкара. -- Ну, давай, Свами, говори. Скажи мне то, что хотел сказать давно, но никак не решался. Ты всегда считал наше движение пустой и бессмысленной затеей. Ты не видел особого смысла в том, чтобы вылавливать и истреблять шпионов-пятидесятников и каждую годовщину капитуляции отмечать террористическими актами против нашего коллаборационистского правительства. По-твоему, это просто глупо. Ведь так? Агаттияр неохотно кивнул: -- Да, гуру. И я по-прежнему так считаю. -- Представь себе, я тоже. Это мнение разделяют и остальные руководители организации. Наша цель -- полномасштабная война против чужаков, война за освобождение Махаварши. Но мы не можем вести ее, пока они там, -- он указал пальцем вверх, -- а мы здесь. Нам нужна настоящая оккупация, а не блокада с орбиты. Нужны их наземные базы, которые мы могли бы атаковать, захватывать корабли и вооружение, а потом бить их в космосе. И та наша афера с ракетами была задумана именно ради этого -- ради того, чтобы спровоцировать Иных на установление полноценного оккупационного режима. Именно поэтому мы не ударились в бега сразу после ракетной атаки. Мы все могли бы спастись, но решили остаться, чтобы не дать властям шанс отмежеваться от нас, объявить нас беглыми мятежниками. Мы ожидали, что чужаки потребуют нашей казни; но мы не думали, что правительство окажется таким мягкотелым и бесхарактерным, что пойдет у них на поводу. -- Шанкар перевел дыхание. -- Да, конечно, ты можешь возразить, что оно решило пожертвовать четырьмя десятками своих граждан, чтобы уберечь от гибели миллионы. Ты скажешь, что все население планеты с облегчением вздохнуло, когда правительство приняло ультиматум Иных. И в чем-то ты будешь прав. Но также ты должен признать, что каждый человек на Махаварше был на нашей стороне, что, со страхом ожидая возмездия, наши соотечественники все же одобряли и поддерживали нас. Если бы власти пошли на принцип и отвергли требование казнить нас, чужаки были бы вынуждены направить на планету оккупационные отряды для предотвращения дальнейших терактов -- и столкнулись бы здесь со всенародным восстанием. У них бы земля горела под ногами, они бы... -- Они бы просто уничтожили нас, -- перебил его Агаттияр. -- Сожгли бы всю Махаваршу вместе с нами. -- Может быть. А может, и нет. И скорее всего, нет. Даже в разгар войны чужаки не решались уничтожать целые населенные планеты, боясь подорвать свою коалицию изнутри. А сейчас -- тем более. С огромной вероятностью это привело бы к выходу из их союза альвов и дварков, которые никогда особо не жаждали человеческой крови. А в случае раскола и противостояния между Иными у людей появился бы шанс вновь обрести свободу. -- Ценой пяти миллиардов человеческих жизней, -- мрачно заметил Агаттияр. -- Пусть даже такой ценой! -- запальчиво произнес Шанкар, грохнув кулаком по стене лифта. -- Свобода превыше всего, Свами, и в глубине души ты согласен со мной. Согласны с этим и остальные люди Махаварши. Вот скажи мне: где сейчас те партии, чье правительство приняло ультиматум чужаков? Их нет, они исчезли! Они с треском провалились на следующих же выборах -- и на федеральном, и на региональном, и на местном уровнях. Ни один их представитель не был избран даже старостой самого захудалого селения. Народ убедительно выразил свое отношение к предателям -- и с этим ты не поспоришь. Дальше мы ехали молча. Агаттияр сидел, потупив глаза и о чем-то задумавшись. Рита все еще переваривала тот огромный массив информации, что свалился на нее за последние пару часов. Тем же был занят и я. Сидевшая рядом Рашель держала меня за руку. Хотя теперь уже появился Шанкар со своими Партизанскими Катакомбами и мощной организацией, способной оградить ее от опасности и помочь ей в решении всех проблем, она по-прежнему отдавала предпочтение мне. Это вызывало у меня смешанные чувства. Лишь когда лифт начал притормаживать, явно приближаясь ко дну шахты, Шанкар заговорил: -- Я знаю, Свами, есть еще один вопрос, который ты хочешь мне задать. И знаю, что ты никогда не спросишь об этом. Поэтому отвечаю сам: я был спасен против собственной воли. Я отказывался бежать один, оставляя своих товарищей на верную смерть. Тогда охранник, который был членом Сопротивления и получил от руководства четкие указания, сделал мне укол снотворного. Очнулся я уже на свободе. -- Он помолчал. -- А того охранника, что спас меня, теперь зовут Бимал. Я до сих пор не простил ему своего спасения. Каждую ночь мне снятся лица людей, которые шли за мной, которые верили мне и которых я, пусть и невольно, предал... -- Старик угрюмо покачал головой. -- Нет, этого простить нельзя! Это можно понять -- но не простить... 4 Потом мы стремительно неслись в капсуле гравикара сквозь погруженные в непроглядный мрак хитросплетения тоннелей. Машина то и дело виляла со стороны в сторону, ныряла вниз и подскакивала вверх, совершала резкие повороты, то притормаживала, то вновь ускоряла движение, подчиняясь командам автопилота. Оставалось лишь надеяться, что его программа достаточно интеллектуальна, чтобы адекватно среагировать на какие-нибудь непредвиденные обстоятельства, вроде случайных обвалов. Наконец гравикар достиг одного из магистральных тоннелей и помчался по ровной прямой, все больше увеличивая скорость. Только сейчас Шанкар соизволил сообщить нам кое-что конкретное: -- Общая протяженность коммуникаций Катакомб составляет более трехсот тысяч километров. Полной их схемы нет ни у кого. Еще при строительстве было решено разделить их на отдельные автономные сектора, чтобы при потере одного из них можно было немедленно изолировать его, не подвергая опасности другие. Сейчас у каждого сектора есть свой куратор, который располагает его детальной схемой и обладает доступом в соседние сектора. Мне, как члену высшего руководства Сопротивления, известно несколько больше. Я знаю общее расположение всех секторов, но без конкретных деталей, а также контролирую часть магистральных тоннелей между городами -- как, например, этот. Катакомбы под крупными мегаполисами, как вам должно быть понятно, обнаружить практически невозможно ни с помощью эхолокаторов, ни другими средствами, из-за наличия множества других подземных коммуникаций. Во всех же остальных местах они проложены на гораздо большей глубине, вплоть до гранитного, а порой и базальтового слоя, и тут уж любые эхолокаторы или аэрокосмические съемки бесполезны. -- Сейчас мы на какой глубине? -- спросил я. -- Почти двадцать километров. Поэтому кабина гравикара герметична и в ней работают кондиционеры -- снаружи, мягко говоря, жарковато и душновато. Хотя вы этого не заметили, но, спускаясь сюда, мы миновали несколько шлюзов, призванных оградить так называемую "поверхностную" часть Катакомб от не слишком комфортных условий глубинной их части. -- Впечатляет, впечатляет, -- пробормотал Агаттияр. -- Это просто рай для партизан... Кстати, гуру, твое кодовое имя "Эй-второй" означает, что ты второе лицо в руководстве? -- Да. -- Спрашивать, кто такой "Эй-первый", полагаю, нет смысла? -- Пока что не стоит. Но, думаю, ты с ним еще встретишься. -- А кто такой Ар-Ти... как там его номер? Насколько я понял, он живет, вернее, жил недалеко от меня. -- Он и работал недалеко от тебя. Даже в самой непосредственной близости. Его зовут Арчибальд Ортега. -- Арчи?! -- пораженно воскликнул Агаттияр. -- О, боги! Арчи... -- Да, именно он, -- подтвердил Шанкар. -- Твой юный гений. Для тебя он тот, кем был для меня ты. И, небось, он называет тебя "гуру". Затем старик повернулся к Рашели: -- Дорогая моя, я все это время думал о твоем фильме. Я до сих пор потрясен, я... впрочем, оставим эмоции. Ты дочь великого и мужественного народа, и в твоем лице я склоняю перед ним голову. Вот только одного я не могу понять: как вам удалось выстоять все эти годы? Как выдерживает ваша экономика столь длительное состояние войны? -- Да, нам трудно, -- согласилась Рашель. -- Очень трудно. Почти треть всей нашей промышленности занята военными заказами, а расходы на оборону составляют более двадцати процентов нашего бюджета. Но мы держимся и будем держаться дальше. У нас очень эффективная либеральная экономика с полной свободой предпринимательства и разумной системой социальных