И ОТКРЫТИЯ 1 После ухода отца и Анн-Мари мы с Олегом добрый час просидели на диване в гостиной, болтая о том о сем. Хоть убейте, не помню, о чем именно, о всяких пустяках, перескакивая от одной темы к другой. Но все равно, несмотря на бесцельность и бессмысленность нашего разговора, мне было хорошо. Так же хорошо, как с папой, когда по вечерам после ужина мы сидели рядом, и я, склонив голову к его плечу, рассказывала ему о своих делах, а он говорил о своих. Правда, была и разница. Рядом с отцом я чувствовала себя тепло, спокойно и уютно. С Олегом же мне было не тепло, а жарко, словно внутри меня пылал огонь. Вместо спокойствия я испытывала волнение, а к чувству уюта примешивалось легкое, приятное возбуждение... Короче, я влипла. Причем влипла капитально. Но, если рассуждать логически, это было неизбежно, как восход солнца. Я и так уже здорово опоздала, большинство моих сверстниц прошли через подобное еще несколько лет назад, ну а я была слишком занята подготовкой к своей будущей карьере, чтобы обращать внимание на мальчишек. И теперь вот прошлое догнало меня -- причем в самое неподходящее время, когда я выполняла ответственное задание, и мне было не до любовных переживаний... Нашу беседу прервала мелодичная трель -- кто-то звонил во входную дверь. Я приказала домашнему компьютеру показать картинку с крыльца, тот же час включился встроенный в стену экран, и мы увидели двух нежданных гостей -- стройную девушку с короткими волосами и парня, на голову выше ее, у которого, наоборот, волосы были длинные, стянутые на затылке в "конский хвост". -- Аня, Саша... -- пораженно произнес Олег. -- Черт возьми! Что они здесь делают? Действительно -- перед нашим домом стояли Аня Кореева и Саша Киселев. Лица у них были взволнованные, губы нервно подрагивали. Раз за разом они обменивались быстрыми, нетерпеливыми взглядами. -- Ну же! -- послышался из динамика напряженный голос Ани. -- Их что, нет дома? Паршиво... И она снова нажала кнопку звонка. -- Что-то случилось, -- сказала я, вставая с дивана. -- Боюсь, какие-то крупные неприятности. -- Тогда почему они не связались с нами по обычным каналам? -- задумчиво произнес Олег, поднимаясь вслед за мной. -- Или не могли?.. Неужели что-то с Вейдером? -- Сейчас выясним. Мы прошли из гостиной в холл, и я открыла входную дверь. -- Рейчел, Олег! -- облегченно воскликнула Аня. -- Хорошо, что вы здесь. Нам нужно срочно поговорить. Они быстро прошли внутрь. Я закрыла за ними дверь, затем обернулась -- и увидела у Ани невесть откуда взявшийся пистолет. Он был направлен на меня, а ее палец уже готовился нажать на гашетку. И все же Аня совершила ошибку. Она слишком поторопилась, ей следовало сначала отойти от меня и лишь потом доставать оружие. А так мы стояли почти вплотную, и я, скорее инстинктивно, чем осознанно, метнулась в сторону и выбила из ее рук пистолет. В следующее мгновение я резко выбросила ногу и ударила Сашу Киселева в пах. Пока он сгибался от невыносимой боли, я ребром ладони врезала Ане под затылок -- точно в нужное место и с необходимой силой, чтобы она отключилась. Потом снова повернулась к временно утратившему боеспособность Саше, обхватила его шею и передавила сонную артерию. Один, два, три, четыре, пять -- все, он потерял сознание и повалился на пол у моих ног. Я отступила на шаг, подняла пистолет и, убедившись, что это парализатор, а не лучевик, выстрелила в Аню, которая уже начала шевелиться. Затем угостила разрядом Киселева и проверила у обоих пульс. Он был в норме -- медленный, размеренный, как у крепко спящих людей. Достав из правого кармана Сашиной куртки его оружие, я выпрямилась и посмотрела на Олега, который с разинутым ртом изумленно взирал на происходящее. -- Тормоз! -- в сердцах сказала я. -- Почему стоял как истукан? Почему не помог? Тоже мне, мужчина! -- Я... это... -- Он в растерянности пожал плечами. -- Я ничего не понимаю! Ведь это Аня и Саша, друзья... -- Которые хотели подстрелить меня. -- Я коротко выругалась. Нет, совсем не грубо, а так, как выразилась бы обычная девчонка, попав в неприятность. Но фраза была построена по-особому, чтобы сработал аварийный передатчик в моей серьге. -- Кстати, я тоже твой друг. Твоя подруга. Мне угрожали оружием. На чьей ты стороне? -- Ради бога, Рейчел! Ну, конечно, на твоей. Просто я... извини, я растерялся. Я до сих пор ничего не соображаю. Ты была как молния, а я... -- Да ладно, замнем. Лучше помоги мне оттащить их в гостиную. Сначала мы перенесли Сашу Киселева и уложили его на диван, после чего так же поступили с Аней. Пока мы этим занимались, я размышляла над последними словами Олега. "Как молния", -- сказал он. А ведь и правда, я слишком уж быстро среагировала. До неприличия быстро. Разумеется, я изучала приемы рукопашного боя, хорошему солдату без этого нельзя. Но одно дело теория, совсем другое -- практика. Я действовала автоматически, без раздумий, словно опытный боец, и все мои движения были точно просчитаны. Как это могло быть? Откуда я набралась такого опыта? Под гипнозом, когда изучала язык? Или когда мне ставили психоблок?.. А если так, то что же еще они втиснули мне в голову? Нет, после случившегося я не была в обиде на командование. Но все же было бы честнее с их стороны сначала спросить моего согласия. Ведь именно так должны поступать воспитанные и цивилизованные люди... -- Рейчел, -- жалобно отозвался Олег, когда мы уложили Аню рядом с Киселевым. -- Ты можешь объяснить мне, что происходит? Я замялась. -- Не совсем. Есть некоторые догадки, но... Погоди немного. Дай мне собраться с мыслями. -- Хорошо, -- кивнул Олег. -- Собирайся. Внезапно меня охватила тревога. Уже несколько минут назад я послала сигнал "SOS", но ответа на него -- легкого пощипывания мочки уха, мол "ждите, идем на помощь", -- не последовало. Или я не обратила на это внимания? Вряд ли... На всякий случай я отчетливо повторила кодовую фразу. Олег вопросительно взглянул на меня, однако промолчал. Ни через минуту, ни через две ответа я не получила. Моя тревога начала перерастать в панику. Я схватила телефон и набрала номер отца. После короткой паузы на дисплее высветилось: "Абонент недоступен". Такое сообщение означало, что сеть не может связаться с вызываемым номером -- то ли телефон отключен, то ли сломан. Я повторила попытку, и еще раз, и еще -- все с тем же результатом. Я позвонила Анн-Мари -- такой же ответ. О боже, боже, боже!.. Паника перешла в ужас. Я в отчаянии заметалась по комнате. До Олега наконец дошло, что я вовсе не собираюсь с мыслями, а скорее делаю нечто противоположное. Он решительно подступил ко мне и крепко схватил меня за плечи. -- Что с тобой, Рейчел? Ты вся дрожишь. Успокойся, не паникуй. Ты звонила отцу и матери? -- Да. Они не отвечают. Их телефоны не отвечают. Я не знаю, что... -- Тут меня озарило. -- Придумала! Сейчас... Я снова схватила аппарат и набрала номер. Уже после третьего гудка послышался голос Валька: -- Да? -- Это я. Узнал? -- Ты?! -- изумился он. -- Господи, как ты могла... -- Прекрати, сейчас не до этого. Приезжай ко мне. Немедленно. -- К тебе домой? -- уточнил Валько. -- Да, прямо сюда. -- Хорошо, еду. -- По моему голосу он понял, что случились нечто из ряда вон выходящее. -- Буду минут через двадцать. -- Поспеши, пожалуйста, -- взмолилась я. -- Уже спешу. Закончив разговор, я почувствовала некоторое облегчение. Скоро здесь будет Валько, он во всем разберется. Обязательно разберется. И найдет способ связаться с отцом... -- Кому ты звонила? -- спросил Олег. -- Одному другу. Он нам поможет. -- Кто он? -- Его зовут Валько. -- Это фамилия или сокращенное от "Валентин"? -- Вообще-то фамилия, но здесь его действительно зовут Валентином. -- Здесь? Как это понимать? Я обняла Олега и положила голову ему на плечо. -- Сейчас объясню, -- сказала я, напрочь игнорируя предостерегающий шепот психоблока. -- Все объясню. Прежде всего, меня зовут не Рейчел, а Рашель... 2 Как всегда, Валько был сама рассудительность. -- А ты не сообразила позвонить Кузнецову? -- спросил он, выслушав мой сбивчивый рассказ. -- Сообразила. Но я не знаю его личного номера. -- Дурочка ты! А справочные зачем существуют? -- Он шагнул к встроенному в стену гостиной бытовому терминалу и вызвал объединенную базу данных всех телефонных компаний Новороссии. -- Кузнецов сейчас наша единственная ниточка. К твоему сведению, мой аварийный передатчик тоже молчит... Опля! -- Что такое? -- Здесь указан только номер домашнего видеофона. С его женой то же самое. -- У нас добрая половина населения не регистрирует свои персональные телефоны, -- произнес Олег, до того сидевший тихо как мышка. Моя история подействовала на него еще более ошеломляюще, чем инцидент с Аней Кореевой и Сашей Киселевым. А окончательно его сразило известие, что мне девятнадцать лет и я офицер космического флота... -- Это традиция, произросшая из боязни, что твои разговоры могут подслушивать. -- Он фыркнул: -- Какая наивность! Если охранке понадобится, она вычислит любой телефон, зарегистрированный или нет. -- Очень скверно... -- Валько почесал затылок. -- Было бы неплохо связаться с его дочерью, но в памяти видеофона ее номера нет. И записи всех разговоров стерты. Они автоматически удаляются ежедневно, в три часа ночи. Обычная практика. А поискать в базе данных... Как зовут дочь Кузнецова? -- Елена. Но ее фамилии я не знаю. Вряд ли она живет под своей девичьей, на Новороссии для замужних женщин это не принято. -- Тогда глухой номер, -- резюмировал Валько. -- В Верхнем Новгороде проживает около двадцати миллионов человек, и среди них тьма тьмущая Елен Руслановных. Слишком распространенные имена. -- Он отошел от терминала. -- Я так понимаю, что у Эстер должны быть резервные каналы связи с нашей разведкой. Попытаюсь вызвать помощь через нее. Но мне нужен профессиональный компьютер. -- Наверху, в моей комнате, -- сказала я. -- Пойдем. -- Нет, ты останешься здесь. Присматривай за пленниками. -- Да, ты прав. Тогда поднимайся по лестнице, вторая дверь слева. Только не вздумай рыться в моем белье. Уже направляясь к двери, Валько ухмыльнулся: -- К тебе возвращается чувство юмора. Это хороший знак. Он отсутствовал не более пяти минут. За это время мы с Олегом не произнесли ни слова и избегали встречаться взглядами. Мы оба чувствовали себя неловко -- мне было стыдно, что я целый месяц водила его за нос, хоть и не по своей воле, а он, похоже, робел передо мной. Наконец из холла донесся быстрый топот ног, и в гостиную ворвался Валько -- бледный как покойник, с лихорадочно сверкающими глазами. -- В чем дело? -- всполошилась я. -- Что стряслось? Ты связался с Эстер? -- Нет. Сейчас это... нежелательно. Ее лучше не втягивать. Я кое-что обнаружил. Такое... -- Ну, что же? -- Я подключился через твой терминал к компьютеру твоего отца. И посмотрел, чем он занимался перед уходом. Теперь я все понял. Снедаемая нетерпением, я схватила его за грудки и хорошенько встряхнула. -- Так что же ты понял?! -- Эти ребята, -- Валько указал на мирно спящих рядышком Аню и Сашу, -- никакие не доморощенные подпольщики. Твой отец проанализировал досье всех пятерых -- Кореевой, Киселева, Иванова, Компактова и Ворушинского -- и выявил в их биографиях одну общую черту. Короче говоря, они агенты извне, внедренные на Новороссию три года назад. Олег потрясенно ахнул. А я почему-то сразу успокоилось. От этой новости ситуация не стала лучше, но во всяком случае прояснилась. -- Они не пятидесятники, -- сказала я. -- Конечно, нет. Они люди. Другой вопрос -- откуда они, кого представляют и какие цели преследуют. -- Сейчас мы это выясним. Сейчас мы все выясним. Обождите минутку. Я выбежала из комнаты, быстро поднялась на второй этаж, вошла в спальню отца и Анн-Мари, а оттуда -- в ванную. Порывшись в аптечке, я вскоре нашла упаковку инъекционных ампул с надписью: "Диметилатропина гидрохлорид". Не самый лучший препарат, зато весьма эффективный, который напрочь лишал человека воли и способности сопротивляться. Я не ошиблась в Анн-Мари -- она оказалась достаточно предусмотрительной и на всякий пожарный обзавелась средством для "развязывания языка". Еще я прихватила из аптечки синергин, после чего вернулась в гостиную. Там Валько при содействии Олега деловито обыскивал наших пленников. На журнальном столике возле дивана уже лежали Анины серьги и колечко, пара наручных часов -- изящные женские и массивные мужские, телефоны, медальон с золотой цепочкой и несколько пластиковых карточек. -- Если они агенты, -- объяснил мне Валько, не прекращая обыск, -- то у них могут быть штучки вроде наших аварийных передатчиков... Ага! Вот это интересно. Он выудил из заднего кармана Аниных брюк какой-то небольшой плоский приборчик с тремя сенсорными кнопками и крохотным дисплеем, на котором высвечивался текст: "Активно: П Л Т". Теми же буквами -- "П", "Л" и "Т", -- были маркированы и кнопки. -- Так-так, -- задумчиво произнес Валько. -- Что бы это значило? -- Что бы ни значило, лучше не трогай, -- посоветовала я. -- Вообще-то ты права. Однако устройство активно, и это мне не нравится. Очень не нравится. -- Мне тоже, но... -- Послушайте! -- несмело вмешался Олег. -- А "П" и "Л" не может означать "парализаторы" и "лучевое оружие". Я вопросительно посмотрела на него: -- В каком смысле? Он смутился. -- Ну... У Вейдера есть своя секретная виртуальность. Даже несколько виртуальностей. В одной из них игроки должны захватить военную базу чужаков. И у каждого имеется генератор специального защитного поля -- в радиусе тридцати метров вокруг него парализаторы и лучевики противника не действуют. А наше оружие, конечно, в полном порядке. Валько фыркнул: -- Ха! Можно не сомневаться, что с таким преимуществом вы всякий раз задаете мохнатикам жару. У нас тоже хватает игр, где хорошие парни обладают всевозможным супероружием, с помощью которого укладывают чужаков штабелями. Такие игры вредны, они расслабляют человека, на подсознательном уровне внушают ему ложное чувство неуязвимости. Поэтому всем нашим военнослужащим строжайше запрещено в них участвовать. Да, что касается оружия массового уничтожения, то тут мы на две головы выше всех Иных рас; однако старые добрые парализаторы и всевозможные лучевики как у нас, так и у чужаков совершенно одинаковы, в их конструкции ничего принципиально не менялось уже лет пятьсот, они надежны и безотказны. В качестве демонстрации к своим словам он достал из кармана парализатор, замаскированный под обычный фонарик, направил его в стену и нажал на спуск. Ничего не случилось. Ровным счетом ничего. Озадаченно хмыкнув, Валько повторил попытку. Все тот же результат. Между тем Олег взял пистолет Саши Киселева и выстрелил в стену. Раздался характерный треск разряда, сверкнула голубоватая вспышка. -- Вот видишь, работает. Валько прижал палец к сенсорной кнопке "П" прибора. Текст на дисплее сменился: "Активно: Л Т". После этого испробовал свой парализатор -- он работал исправно. -- Ну и дела!.. Сделав "П" снова активным, он убедился, что его оружие опять заклинило. -- Круто! Нечего сказать... А "Л", значит, "лучевики"? Тогда и вправду можно мочить чужаков, как мух. Надо только избегать выстрелов издали... -- Он повернулся к Олегу: -- А что такое "Т"? Тот пожал плечами: -- Не знаю. В той игре у нас была защита только против парализаторов и лучевиков. Валько задумчиво почесал нос. -- Гм-м. Танки? Торпеды? Термоядерное оружие?.. Нет, глупо. -- Топоры, томагавки, -- злорадно предположил Олег. -- Прекрати! Сейчас не время для шуток. -- Вот именно, -- вмешалась я. -- Не время. Ни для шуток, ни для экспериментов. Прежде всего нужно выяснить, что случилось с отцом и Анн-Мари. -- Да, действительно, -- согласился Валько. Он поочередно нажал все три кнопки -- "П", "Л" и "Т". Дисплей высветил: "Не активно". -- Вот так-то лучше. Ну, и кого будем допрашивать -- Корееву или Киселева? -- Лучше Аню, -- предложил Олег. -- Из них двоих она главнее. К тому же Саша мне больше нравится. -- Хорошо, -- кивнула я и указала на конфискованные у пленников побрякушки: -- Но сперва нужно убрать их подальше... Нет, постойте. Этого мало. "Жучки" могут быть и в одежде. -- Ты что, предлагаешь раздеть ее? -- смущенно спросил Олег. -- Да, догола. И не красней, как невинная барышня. Можно подумать, ты никогда не видел голых девчонок. Хотя ладно. Сбегай ко мне, принеси один из моих халатов. Пощадим твою стеснительность. К тому времени, когда Олег вернулся, я сняла с Ани всю одежду, включая белье. Прикрыв наготу девушки коротким халатиком, я распорядилась вынести все ее вещи в холл, а после некоторых раздумий велела ребятам оттащить туда же и бесчувственного Сашу Киселева. Кто знает -- может, спрятанные в его одежде "жучки" сработают и от Аниного голоса. Плотно закрыв дверь гостиной, мы удобно усадили Аню на диван. Валько и Олег уселись справа и слева, придерживая ее за руки. -- Ноги тоже держите, -- сказала я. -- Ниже колен, чтобы она не брыкалась, когда очнется. -- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, -- произнес Валько. -- Лично я совсем не разбираюсь в "наркотиках правды". -- Зато я немного разбираюсь, -- ответила я, доставая из упаковок ампулы. -- Не слишком хорошо, но достаточно, чтобы не повредить ее здоровью. Склонив Анину голову набок, я сделала ей в шею инъекцию синергина, нейтрализуя действие парализатора. Подождав, когда она начнет проявлять признаки жизни, я вколола ей диметилатропина. Через полминуты Аня подняла голову, распахнула глаза и уставилась на меня мутным, бессмысленным взглядом. Зрачки ее были расширены, дыхание глубокое, учащенное -- явное свидетельство, что наркотик подействовал. Она резко дернулась, благо Валько с Олегом надежно удерживали ее. Аня тихонько заскулила, из уголка ее рта потекла слюна. -- Молчать! -- властным тоном приказала я. -- Сидеть смирно. Отвечать на мои вопросы. Ты поняла меня? -- Да. -- Кто ты? Откуда? Расскажи о себе. -- Кореева Анна. Родилась в городе Артемовске, Петропавловский уезд, Христовоздвиженская губерния, двадцать шестого августа три тысячи пятьсот... -- Нет! -- перебила я. -- Говорить правду. Только правду. Назови свое настоящее имя. -- Я... не могу сказать. -- Ты должна. Отвечай! Она вяло мотнула головой: -- Мне нельзя. -- Почему? -- Запрещено. -- Кем? -- Мной. -- Я снимаю запрет, -- сказала я. -- Разрешаю отвечать. -- Ты не можешь разрешить. Мне нельзя об этом говорить. -- Черт! -- отозвался Валько. -- Она что, зомби? -- Ты психокодирована? -- спросила я. -- Да, -- последовал короткий ответ. Вот так-так! Никогда бы не подумала. Аня не производила впечатление человека безынициативного, с притупленной интуицией, лишенного смекалки и творческого воображения. Как раз наоборот... -- Психокод подавляет твои мыслительные способности? -- Нет. -- Почему? -- Он включается, когда нужно. -- А именно? -- Не могу сказать. Валько вполголоса прокомментировал: -- Какой-то новый способ кодирования. Не всеобъемлющий, а тонкий, ситуационный. В обычных обстоятельствах он не действует, а срабатывает лишь при определенных условиях. Например, после приема наркотиков, при сильном алкогольном опьянении или продолжительном болевом воздействии. -- Похоже на то, -- согласилась я. -- И похоже, что он не такой эффективный, как глубинный психокод. На некоторые вопросы она все-таки отвечает. Следовательно, мы можем кое-что выяснить. Аня снова начала дергаться. Я прикрикнула на нее: -- Сиди смирно! Подчиняйся мне! Отвечай: что с моим отцом и Анн-Мари? -- Не могу сказать. -- Однако ты знаешь, что с ними случилось? -- Да. -- Они... -- мой голос сорвался от волнения. -- Они живы? -- Да. -- Они захвачены в плен? -- Не могу сказать. -- Они пленники твоих товарищей? -- Не могу сказать. -- Их жизни грозит опасность? Молчание. В Аниных глазах мелькнуло что-то вроде растерянности. Очевидно, вопрос был поставлен слишком расплывчато. Я попробовала уточнить: -- Есть ли вероятность, что они погибнут? -- Каждый может умереть. Все мы ходим под Богом. -- Ишь ты, философ, твою мать! -- выругалась я. -- Их могут убить твои товарищи? Категорическое: -- Нет. -- Что вы собираетесь с ними делать? Опять молчание. Я конкретизировала: -- Вы намерены отпустить их на свободу? -- Да. -- Когда? -- Не могу сказать. -- Их плен продлиться долго? -- Зависит от обстоятельств. -- От каких? -- Не могу сказать. Тут я не выдержала и схватила Аню за горло. -- Теперь слушай меня внимательно, сука. У тебя какой-то тонкий, ситуационный психокод. Значит, тебе должно быть присуще чувство самосохранения. Сейчас ты мне скажешь, где вы держите отца. Если не можешь сказать прямо, то намекни. Иначе, клянусь всеми святыми, я задушу тебя. Ты поняла меня? -- Да. Я крепче сдавила ее горло. -- Говори! Приказываю тебе! -- Розовые слоники... -- прохрипела она. -- Голубые кролики... Мысль о том, что у Ани начался бред, не успела оформиться в моей голове. В следующий момент перед глазами у меня потемнело, пол под моими ногами разверзся, и я начала падать в бездну. Раздался громкий хлопок, от которого зазвенело в ушах... Я висела в пустоте, не чувствуя своего тела... Хотя нет, тело я чувствовала -- но не чувствовала его веса. В ушах продолжало звенеть. Моя рука прикоснулась к чему-то мягкому, теплому... Я наконец сообразила раскрыть глаза и увидела перед собой Аню. Судя по выражению ее лица, она находилась в наркотической полудреме. Рядом с ней парили Валько и Олег. Именно парили. Все мы парили в невесомости, а вокруг нас вращалась небольшая комната без какой-либо мебели, без окон и дверей, с голыми стенами и излучающим ровный белый свет потолком. То есть, конечно, это мы вращались посреди комнаты -- но, как установил еще в древности Эйнштейн, любое движение в природе относительно. Также вместе с нами парило в невесомости несколько странных предметов. Один из них, самый крупный, сильно напоминал кусок дивана из гостиной Кузнецова. Того самого дивана, на котором еще недавно сидели Валько, Олег и Аня. Другие предметы, поменьше, представляли собой клочки коврового покрытия и, по-видимому, куски строительного металлопластика. Наши с Вальком взгляды встретились. Он что-то произнес, однако из-за звона в ушах я ничего не разобрала. Олег неуклюже задрыгал руками и ногами, едва не угодив локтем мне в лицо. Я схватила его за плечи, притянула к себе и прокричала на ухо: -- Прекрати брыкаться! Он расслышал и подчинился. Бледность его лица свидетельствовала о том, что от невесомости его слегка тошнит. А может, и не слегка. Возникла слабая сила тяжести. Мы медленно опустились на пол, прекратив вращение. Гравитация постепенно возрастала. Я приняла сидячее положение и, судорожно сглотнув пару раз, добилась того, что звон в ушах стал значительно тише. А Валько прибегнул к более действенному средству -- сунул пальцы в уши и энергично поковырял в них. -- Черт побери! -- воскликнул он. -- Это же телепортация! -- Ты так думаешь? -- спросила я. -- А что еще мне думать? Я точно не терял сознания. Даже глаз не закрывал. На секунду мелькнула темнота -- и мы оказались здесь. А телепортация, по определению, есть мгновенное перемещение материальных объектов в пространстве. -- Я тоже не терял сознания, -- произнес Олег, с трудом поднимаясь с пола. -- Мне стало плохо... мне и сейчас плохо, но я не отключался. -- А весь этот хлам, -- Валько указал на кусок дивана и другие валявшиеся вокруг нас предметы, -- мы прихватили с собой при телепортации. Я встала на ноги и обошла комнату по периметру в поисках выхода. Ни намека на дверь нигде не было. Скорее всего, отодвигалась целиком вся стена -- но, увы, никаких кнопок для этого я не обнаружила. Я опустилась на корточки над Аней Кореевой, отвесила ей несколько легких пощечин, чтобы вывести ее из дремы, а затем помогла ей сесть на то, что осталось от дивана. -- Где мы находимся? -- Не могу сказать. -- Как мы сюда попали? -- Не могу сказать. Тут Валько остановил меня: -- Погоди, так ты ничего не добьешься. Дай я попробую. -- И он обратился к Ане: -- Говорить мне только правду, ясно? -- Да. -- Нас кто-то принес сюда во сне? -- Нет. -- Мы приехали на метро? -- Нет. -- Мы совершили гиперпереход? -- Нет. -- Мы телепортировались? -- Не могу сказать. Ха, здорово! В контексте предыдущих вопросов, ее последнее "не могу сказать" прозвучало как однозначное "да". Валько достал из кармана брюк давешний приборчик с кнопками "П", "Л" и "Т". -- Мы телепортировались с помощью этого устройства? -- Нет. -- А для чего оно предназначено? -- Не могу сказать. -- И все-таки, оно как-то связано с телепортацией? -- Не могу сказать. -- Черт! -- выругалась я. -- Как ты мог, Валько? Я же ясно велела отнести все в холл. -- Извини, Рашель, -- он покаянно опустил голову. -- Я по рассеянности сунул его в карман. И забыл там. -- Врешь! Ты ничего не делаешь по рассеянности. И ни о чем не забываешь. А теперь по твоей вине мы попали в эту мышеловку. -- Аня сказала, что прибор тут ни при чем. -- Но не отрицала связи между ним и телепортацией. Фактически она подтвердила ее. -- Не спеши с выводами. Сейчас мы все выясним... Аня, кнопка "Т" блокирует работу парализаторов? -- Нет. -- Блокирует работу лучевиков? -- Нет. -- Предотвращает возможность телепортации? -- Не могу сказать. Валько повернулся ко мне: -- Вот тебе и вся связь. Этот прибор был призван помешать тебе воспользоваться оружием или телепортером. -- Но у меня нет никакого телепортера. -- А они считали иначе. Во всяком случае, допускали такую возможность. Поэтому наряду с "П" и "Л" было активно "Т". -- А ты деактивировал его! -- Да, тут я виноват, -- не стал отрицать Валько. -- Но разве мог я предвидеть такое? Ведь мы сняли с нее все, что можно... Гм-м. Вот именно: все, что можно. -- Он снова перевел взгляд на Аню: -- Как ты совершила телепортацию? -- Не могу сказать. -- Это биологическое свойство твоего организма? -- Нет. -- Телепортация осуществляется с помощью специального устройства? -- Не могу сказать. -- Оно находится в твоем мозгу? -- Нет. Последовал еще ряд вопросов, пока мы наконец не выяснили, что устройство вмонтировано в ее левую берцовую кость, а сработало оно от упоминания о розовых слониках и голубых кроликах. Валько резюмировал: -- Так что ты виновата не меньше моего, Рашель. Ты потребовала от Ани намекнуть, где твой отец с Анн-Мари. Вот она и намекнула. Вскоре мы встретимся с ними -- но, увы, в плену. -- Между прочим, за нами что-то никто не спешит, -- отозвался Олег, который, слушая наш разговор, тем временем тщательно обследовал стены. -- Похоже, наше появление прошло незамеченным. А значит, у нас еще есть шанс... Аня, как нам отсюда выбраться? -- Не могу сказать. -- Ну и не надо ничего говорить. Просто выйди из этой комнаты. Сейчас же! Она сделала попытку встать и произнесла: -- Сезам, откройся. Стена, возле которой стоял Олег, отошла в сторону, открыв проход в неширокий коридор, устланный темно-синим ковровым покрытием. -- Круто! -- сказал Валько с восхищением. -- Ну, парень, ты молоток! Олег немного застенчиво улыбнулся и осторожно выглянул наружу. Тотчас взвыла сирена, сверкнула вспышка парализатора, и он как подкошенный повалился ничком на пол. -- Олег! -- испуганно взвизгнула я и бросилась к нему. -- Стой, Рашель! -- крикнул мне вслед Валько. -- Да стой же ты, дура! Я не послушалась и, ясное дело, тоже попала под луч парализатора. Но так и не заметила, кто в меня стрелял. 3 Я очнулась, лежа навзничь на мягком диване. Левый рукав моей рубашки был закатан выше локтя. В изгибе слегка почесывалось, как после инъекций. Рядом со мной сидел Валько и держал меня за руку. Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Наконец я сделала над собой усилие и слабо улыбнулась. Он ответил мне широкой улыбкой: -- Привет. Как самочувствие? -- Паршивое, -- сказала я, с трудом поднимаясь. -- Ты когда-нибудь попадал под парализатор? -- Бог миловал. -- В таком случае ты не поймешь меня. Я огляделась вокруг. Мы находились в просторной, роскошно обставленной комнате, с виду -- гостиной, окна которой выходили на водопад. Вдали виднелась цепь гор с окутанными туманной дымкой вершинами. Я могла дать руку на отсечение, что никогда раньше здесь не была, но сама обстановка казалась мне до боли знакомой. На соседнем диване с нами диване лежал бесчувственный Олег. -- Нас взяли в плен? -- спросила я. -- Нет, здесь мы одни. Я больше никого не нашел. -- А кто же подстрелил нас с Олегом? -- Автоматическая система охраны. Но теперь можешь не опасаться, я укротил ее. -- Кстати, где мы? -- Ты не поверишь. Я протерла глаза и снова огляделась. -- Если ты скажешь, что мы на космическом корабле, то поверю. На лице Валька отразилось изумление: -- Как ты догадалась? -- Это, -- взмахом руки я обвела всю комнату, -- сильно смахивает на кают-компанию. Слишком много роскоши, стремление создать уютную домашнюю атмосферу, пейзаж в фальшивых окнах настолько идиллический, что в него с трудом верится... Что это за корабль? -- Легкий боевой крейсер класса "CA". Я бы даже сказал, "CA-плюс", существуй такая категория. Сверхбыстроходный, необычайно маневренный, напичканный всевозможным вооружением. Словом, супер-пупер. Называется "Нахимов". Я энергично тряхнула головой, разгоняя туман, который мешал мне быстро соображать. -- Если не ошибаюсь, Нахимов -- древний российский военачальник. Это славонский корабль? -- А вот и нет. Согласно бортовым записям, он принадлежит Военно-Космическому Флоту Новороссии. -- Что?! -- То, что сказал. Ко всему прочему, "Нахимов" является флагманом эскадры. Странно, конечно, что эскадру возглавляет легкий крейсер, но не менее странным представляется тот факт, что у контролируемой чужаками планеты существует собственный флот. К твоему сведению, командиром корабля является некий капитан первого ранга Александр Киселев, а командующим эскадрой -- контр-адмирал Анна Кореева. -- Сдуреть можно! -- сказала я. -- А где он построен? -- Нет информации. Вообще никаких данных о его предыдущих передвижениях. Все начисто удалено из памяти. Правда, есть один маленький след: его рабочий язык русский, но остались кое-какие намеки на то, что изначально он был "англоязычным". Впрочем, это ничего не проясняет. -- А как... Нет, давай по порядку. Что произошло после того, как я вырубилась? -- Ну, я сразу выхватил парализатор, прикрылся Аней и стал ждать. Прошло пару минут, но никто не явился. Я спросил Аню, кто вас уложил, и она ответила, что автоматика. Потом я принялся задавать наводящие вопросы и в результате выяснил, что мы находимся на космическом корабле, и кроме нас на борту никого быть не должно. Я потребовал, чтобы Аня отключила охранную систему. Она отказалась. Я пытался ее убедить, но она не отступала. Тогда я решил схитрить: взял Аню за руку и велел ей выйти из комнаты, а перед самым выходом громко сказать: "Этот человек со мной". -- И она подчинилась? -- Да. У нее гнилой психокод... Нет, конечно, он получше нашего блока, но не такой непробиваемый, как у настоящих кодированных. Главным образом, он направлен на то, чтобы сохранить в тайне определенный массив сведений. Забегая наперед, скажу, что мне так и не удалось узнать у Ани, кого она представляет и что делает на Новороссии. Я перебрал все варианты, которые только приходили мне в голову, но она неизменно отвечала "нет" и ни разу -- "не могу сказать". Скорее всего, ее психокод содержит на сей счет строгие инструкции -- все отрицать... Но вернемся к началу. Аня выполнила мой приказ, а охранная система истолковала ее поведение так, что я ее гость. Когда мы прошли в рубку управления, Аня по моему приказу сообщила бортовому компьютеру, что я намерен подключиться к нему. Тот воспринял это как распоряжение не препятствовать моему входу в систему. -- Тупая машина. -- Не менее тупая, чем компьютеры других кораблей. Если сделать их шибко умными и дать им слишком широкую свободу действий, они способны такого натворить, что не дай бог. Я не угрожал Ане, не применял против нее насилия, не покушался на ее жизнь, так что компьютеру не о чем было беспокоиться. Конечно, его система обладала многоступенчатой защитой, но против меня она оказалась бессильной. Все-таки я кибер -- и далеко не из худших. -- Ты подчинил корабельный компьютер? -- Ага. И заодно отключил телепортационную камеру -- здесь она именуется нуль-порталом. Теперь мы можем не беспокоиться, что хозяева корабля телепортируют к нам на борт группу захвата. Я специально спросил об этом Аню. Не напрямик, разумеется, а путем косвенных вопросов. Телепортация возможна только в специальные порталы-приемники. Еще я выяснил, что перемещение происходит мгновенно, а его предельная дальность обратно пропорциональна массе телепортируемого объекта. Так, например, будь в нашей компании еще один человек, мы бы остались на месте. -- Мы далеко от Новороссии? -- Пятнадцать с половиной астрономических единиц. В направлении, перпендикулярном плоскости эклиптики. В общем, за пределами системы. -- Ого! -- Но, с другой стороны, это мизер, если сравнивать с межзвездными масштабами. На мой вопрос, можно ли телепортировать на расстояние в парсек объект массой один грамм, Аня сказала "нет", а насчет миллиграмма отвечать отказалась. Уточнить предельную массу я уже не успел. -- Почему? Валько виновато потупился: -- Извини, Рашель, я упустил ее. -- Как это? Она сбежала? -- Не совсем. Я сам ее... ну, вроде как отослал. Действие наркотика стало ослабевать, и мне пришлось парализовать ее. Но от выстрела сработал ее телепортер, и она исчезла. Наверное, переместилась в специально предусмотренное для таких случаев убежище. Я, дурак, не додумался заблокировать телепортацию с помощью того устройства. Совсем забыл о нем. Я придвинулась к нему и обняла его за плечи. -- Не ругай себя. Каждый может ошибиться. Я бы на твоем месте... ай, да что и говорить! Я бы даже не выбралась из той комнаты. И уж точно не смогла бы подчинить себе корабельный компьютер. Валько с улыбкой посмотрел на меня: -- Ты так думаешь? А я как-то слышал историю об одной двенадцатилетней девчонке, которая провернула подобный номер. -- Да. Только потому, что ей удалось украсть у отца все коды доступа... Кстати, что мы тут сидим? -- Я резко вскочила с дивана. -- Пошли скорее в рубку. Раз Аня сбежала, то скоро расскажет своим, что корабль в наших руках. Телепортироваться сюда они не смогут, зато вполне способны атаковать извне. Вряд ли это единственный их корабль. Валько кивнул, поднимаясь: -- Да, я подумал об этом. Если есть флагман эскадры, то высока вероятность существования и самой эскадры. И хотя все датчики наружного наблюдения свидетельствуют, что в пределах их досягаемости космос чист, все равно лучше убраться отсюда. А в пилотировании и навигации я, к сожалению, полный профан. Сейчас мы приведем в чувство Олега и... -- Нет, -- перебила я его. -- У нас нет времени. Прежде нужно заняться кораблем, а Олег пусть часик подождет. К тому же, чем дольше он проспит, тем слабее у него будет постпарализационный синдром. -- Вообще-то я уже положил корабль на курс, -- заметил Валько. -- Вот как? И куда мы летим? -- Просто наобум. Подальше от места его дрейфа, параллельно плоскости эклиптики. -- Этого мало. По ионному следу легко будет вычислить, в каком направлении мы улетели. Поэтому нужно задать изменчивую траекторию -- тогда нас не смогут перехватить. А гнаться по самому следу -- занятие неблагодарное и почти бесполезное; для этого нужно, чтобы преследователь намного превосходил по скоростным качествам преследуемого. -- Аргумент принимается, -- кивнул Валько. -- Сначала идем в рубку. Мы вышли из кают-компании и стали подниматься по спиральной лестнице наверх. На таких небольших крейсерах с четырьмя продольными ярусами лифтом пользовались только законченные лентяи да еще те, кто имел при себе тяжелый груз. Мы же были налегке, поэтому мигом преодолели два пролета и оказались на самом верхнем, первом ярусе, где находилась рубка управления. -- Вот, Рашель, взгляни, -- произнес Валько, указывая на какое-то темное пятно посреди коридора, метрах в пяти от двери рубки. -- Когда я заметил, что действие наркотика проходит, то решил отвести Аню в лазарет, чтобы вколоть ей снотворного. А она вырвалась и побежала. Ну, я и выстрелил ей вслед. Я подошла ближе к пятну. На поверку это оказалось углубление в полу, почти правильной параболической формы, с гладкой, словно отполированной поверхностью. -- Прихватила с собой, -- прокомментировал Валько очевидный факт. -- Хорошо, что я не выстрелил, когда она была ближе. Тогда бы вместе с ней отправился и кусочек меня. Внезапно мне пришла в голову одна мысль. -- Послушай, но ведь при этом должно было здорово рвануть. Когда Аня исчезла, на ее месте осталась пустота, а это... это как вакуумная бомба! -- Взрыва, слава богу, не было. Иначе сейчас я бы с тобой не разговаривал. Зато был хлопок, как в прошлый раз. Только посильнее -- мне капитально уши заложило. Я думаю, при телепортации происходит обмен массами. Аня переместилась куда-то, а воздух с того места перенесся сюда. Естественно, возник перепад давления -- ну, и хлопнуло. -- Понятно, -- сказала я. -- Нужно будет чем-то законопатить эту дыру. А то, чего доброго, кто-то из нас забудет о ней и подвернет себе ногу. Но с этим мы разберемся позже. А сейчас главное -- замести следы. И, конечно, решить, что будем делать дальше. Рубка управления "Нахимова" была гораздо просторнее, чем на бывшей отцовской "Заре Свободы". Да и само судно, судя по всему, имело более внушительные габариты, чем типовые легкие крейсера. Категория "C" на грани "B". Еще чуть-чуть -- и был бы крейсер среднего класса, принадлежащий к подклассу полулегких фрегатов. Отличительной особенностью этой рубки было наличие дополнительного ряда пультов, помимо тех, что были предназначены для управления кораблем. Этакий адмиральский мостик в миниатюре. Все дополнительные пульты были мертвы, не работал ни один дисплей, не светилось ни единого огонька. Проследив за моим взглядом, Валько объяснил: -- В настоящее время командный центр эскадры деактивирован. Корабль действует как самостоятельная боевая единица. А теперь иди сюда, Рашель. Он подвел меня к терминалу справа от капитанского кресла, взял подключенный к консоли оптоволоконный шлейф и подсоединил его свободный разъем к своему импланту. -- Все это тебе хорошо знакомо, -- сказал он. -- Прежде всего, положи ладони на пластину сканнера. Я под