жное задание -- атака на чужаков с тыла, прорыв орбитальной блокады
Новороссии.
Говоря о Проксиме, он, разумеется, имел в виду не звезду из земного
созвездия Центавра, а Проксиму Хорса, расположенную в двух с половиной
световых годах отсюда. В переводе с латыни "проксима" означает "ближайшая",
поэтому в Галактике имелось несколько сотен звезд с таким названием,
расположенных вблизи населенных систем.
-- И сколько же времени вам понадобилось на такую переброску?
-- Менее трех лет. А точнее, два года и одиннадцать месяцев.
-- Быть того не может!
Юрий безразлично пожал плечами.
-- Думайте, что хотите. Дело ваше. А если я скажу, что на протяжении
всего полета мы дистанционно управляли кораблями, то вы тем более не
поверите. А между тем, так оно и было.
Я пристально поглядел ему в глаза:
-- Кто вы такие, черт бы вас побрал? Откуда вы взялись?
Он ответил мне непроницаемым взглядом.
-- Это не имеет значения, сэр. Главное, что мы есть.
Выйдя из лифта, мы проследовали по коридору, в направлении,
противоположном тому, куда указывали красные стрелки на стенах с надписью
"ГЛАВНАЯ РУБКА, КОМАНДНЫЙ ЦЕНТР". По пути нам встретилось несколько ребят в
офицерских мундирах. В другой ситуации я, наверное, иронично улыбнулся бы,
увидев семнадцатилетнего паренька с погонами капитана второго ранга, но
сейчас мне было не до улыбок. Все это происходило всерьез -- у Новороссии
была армия, сплошь состоящая из подростков; вполне боеспособная армия,
которая готовилась нанести по чужакам удар...
Наконец мы добрались до кают-компании верхнего яруса, где находилось
около двух десятков молодых людей. Все они, за исключением одного, при нашем
появлении отдали честь, и все они, опять за тем же исключением, оказались
моими подопечными, с которыми полтора месяца назад я прибыл на Новороссию.
Окинув ребят быстрым, но внимательным взглядом, я убедился, что среди них
отсутствуют только Рашель с Вальком, а остальные в наличии, в том числе и
Эстер.
Упомянутое выше исключение представлял собой царь Павел VIII
собственной персоной. Он подошел к нам и поздоровался:
-- Добрый день, коммодор Матусевич, капитан Прэнтан.
-- Здравствуйте, ваше величество, -- ответил я, пожимая ему руку. Затем
снова посмотрел на вытянувшихся по струнке ребят: -- Вольно, кадеты. Ну что,
тоже попались? А где вы потеряли своих командиров?
-- Их командирам удалось скрыться, -- сказал Павел. -- И между делом
они умыкнули один из наших эскадренных флагманов.
-- Вот молодцы! -- одобрительно произнесла Анн-Мари.
-- Да, молодцы, -- согласился молодой царь. -- Жаль, что они не с нами.
Их помощь нам не помешала бы. Кстати, о помощи, коммодор. Адмирал
Ворушинский хочет обратиться к вам с одной просьбой.
-- Я слушаю.
-- Это касается вашей группы, сэр, -- взял слово Юрий. -- Как я вам уже
говорил, у нас туговато с кадрами, и особенно это касается командного
состава. Пилоты, инженеры, стрелки и связисты тоже важны, но на Новороссии
хватает ребят, которые днями просиживают в виртуальности, играя в
космические игры. А вот с лидерами, с командирами у нас напряженка -- мы не
успели подготовить их в достаточном количестве. И тут нам очень пригодились
бы ваши подчиненные. Готовясь к военной службе, они в течение нескольких лет
изучали технику пилотирования и навигацию, занимались на тренажерах,
некоторые из них даже совершали пробные полеты на настоящих кораблях. А всю
последнюю неделю они имели возможность практиковаться на наших симуляторах и
уже полностью освоились с особенностями конструкции кораблей новороссийского
флота. Но что самое главное -- у них есть командирская жилка и строгие
понятия о воинской дисциплине. Мы готовы отдать под их начало корабли, у нас
этого добра с избытком, однако... -- Ворушинский сделал паузу. -- Все
упирается в ту самую воинскую дисциплину. Прямо они мне этого не говорят, но
я вижу, что они чувствуют себя несколько скованно, не будучи уверенными, что
не совершают ничего противозаконного. Полагаю, ваше согласие, как
вышестоящего офицера, снимет с них бремя сомнений.
Глаза у ребят горели, и я прекрасно понимал их чувства. Когда-то я был
таким же юным и тоже мечтал управлять космическим кораблем. Мне пришлось
мечтать до тридцати шести лет...
-- А вы, фрегат-капитан? -- спросил я у Анн-Мари. -- Что вы об этом
думаете?
-- А что тут думать, сэр? -- вопросом на вопрос ответила она. -- Разве
вы можете им запретить?
-- Да, конечно. -- Я повернулся к своим подопечным: -- Господа
кадеты... эх, черт, мальчики и девочки. Поступайте, как считаете нужным, а
всю ответственность я беру на себя. Бог вам в помощь.
Их лица радостно просияли. Ворушинский официально поблагодарил меня за
сотрудничество, затем обратился к ребятам:
-- Господа офицеры. С согласия вашего начальства вы временно переведены
в подчинение Военно-Космического Флота Новороссии. Приказы о присвоении вам
капитанских званий уже подписаны и с настоящего момента вступают в силу. А
теперь отправляйтесь к седьмому порталу для посадки на свои корабли. Экипажи
вас уже ждут.
Парни и девушки чуть ли не галопом понеслись к выходу; за ними
последовал и Ворушинский. В кают-компании, кроме нас и Павла, осталась лишь
Эстер, которая несмело подступила ко мне и произнесла:
-- Сэр, я... я вынуждена подать в отставку.
-- Да, я понимаю.
-- Вы не возражаете?
-- Не возражаю. Правда, я не уверен, что вправе принять твою отставку,
но... ладно, это уже мои проблемы. Желаю тебе счастья, девочка. Мне было
приятно работать с тобой.
-- Мне тоже, сэр. Спасибо вам за все. -- Эстер подошла к Павлу и взяла
его за руку. -- Ну, мне пора... Только не надо снова отговаривать. Я должна.
Павел молча обнял ее. Эстер зарылась лицом на его плече, а он нежно
гладил ее роскошные рыжие волосы. Зрелище было таким трогательным, что мне
даже стало неловко.
Наконец Эстер высвободилась из объятий своего царственного жениха и,
страстно прошептав: "Я вернусь, обязательно вернусь", убежала. Павел провел
ее долгим взглядом и грустно проговорил:
-- Я не хотел ее отпускать, но не мог не отпустить. Она бы никогда мне
этого не простила.
-- Ваше величество... -- начал было я, но он перебил меня:
-- Просто Павел.
-- Хорошо, Павел. Я надеюсь, вы знаете, что делаете.
-- Я тоже на это надеюсь, коммодор. Но в любом случае, выбора у меня
нет. Только не считайте, что я марионетка в руках Вейдера и его ребят.
Неделю назад, после похищения отца, они открыли мне все свои карты, и я
сразу согласился с ними. Конечно, я зол на них, что они так долго держали
меня в дураках. Очень зол -- однако сейчас, когда решается судьба моей
страны, не время для мелочных обид.
-- Но к чему эти детские игры? -- спросила Анн-Мари. -- Что за упрямое
желание -- освободить планету силами одних подростков?
-- А кто еще это сделает? Четыре года назад вы пытались, но не смогли.
Или не захотели. Наши же взрослые -- это люди, привыкшие жить в неволе,
среди них много предателей, взять хотя бы моего дядю. Те, кто старше
двадцати, но младше тридцати, в принципе, годятся. Но они страшные снобы,
когда дело касается возраста. Для них мы малолетки, не способные ни на что
серьезное. Сами подумайте: что случилось бы, если бы три года назад Вейдер
начал сколачивать организацию не из школьников, а из студентов? Первым делом
они попытались бы перехватить лидерство, они не смогли бы смириться с тем,
что ими заправляют пятнадцатилетние подростки. В результате все закончилось
бы расколом, завистью, враждой -- и, как следствие, разоблачением. Вы
согласны со мной?
-- Ну... наверное, -- ответила Анн-Мари, а я промолчал.
-- У Вейдера был план, -- продолжал Павел. -- В самый последний момент,
вот сейчас, привлечь к делу старшекурсников и выпускников летных училищ. Но
мы от него отказались. На примере правительства и полиции мы убедились, что
от этого будет только вред. Поначалу я назначил заместителями министров
молодых людей, недавно получивших университетские дипломы. Они лишь на
несколько лет старше Вейдера, однако вели себя по отношению к нему нагло и
вызывающе, даром что он умнее всех их вместе взятых. То же самое было и в
полиции, так что позавчера мне пришлось поменять этих выскочек на
действительно взрослых, которые более терпимо относятся к возрасту своих
начальников -- отчасти потому, что сразу признали их ум и компетентность, а
отчасти из привычки во всем повиноваться государевой воле. А возвращаясь к
курсантам-летчикам, то они, едва став капитанами, сразу возомнили бы себя
бывалыми космическими волками, самыми лучшими, самыми опытными бойцами,
непревзойденными стратегами и тактиками, и принялись бы оспаривать любое
распоряжение командования, состоящего, по их мнению, из "сопляков". Поэтому
пусть взрослые сражаются на планете, а в космосе мы обойдемся без них...
Кстати, можете не утруждать себя, предлагая Ворушинскому помощь, он все
равно ее не примет. -- Павел умолк и посмотрел на часы. -- Прошу прощения,
но мне пора возвращаться во дворец. Через сорок минут начинается заседание
правительства, я должен на нем присутствовать. Больше вам расскажет адмирал
Ворушинский. Вы сможете найти его либо в главной рубке, либо в командном
центре.
-- Значит, мы уже не пленники? -- спросил я.
-- Уже нет. Теперь вы просто гости. Можете считать себя наблюдателями
от вашего Объединенного Комитета.
Он направился было к выходу, но Анн-Мари остановила его:
-- Погодите, Павел. Вы сказали, что заседание начинается через сорок
минут. Как же вы успеете попасть на планету?
Молодой царь улыбнулся:
-- Ах да, я совсем забыл, что вы не в курсе. Вейдер мне говорил, что
коммодор Матусевич носил на запястье транслятор, но понятия не имел о его
предназначении. Видите ли, господа, в природе существует такое явление, как
ортогональные трансляции. Они называются так потому, что перемещения в
пространстве происходят перпендикулярно оси времени. То есть мгновенно.
Другими словами, это телепортация.
2
В главной рубке Юрия Ворушинского не было. Капитан линкора, знакомый
уже нам Борис Компактов, сказал, что адмирал находится в командном центре.
Пользуясь тем, что нас никто не гнал, мы немного походили по рубке,
осматривая системы управления, слегка обалдели от скорости, с которой
корабль мчался к системе, изумились количеству бортовых запасов дейтерия и
были совсем уж шокированы его суммарной огневой мощью.
-- Фантастика! -- произнес я, когда мы с Анн-Мари покинули главную
рубку. -- Я никогда не стремился командовать большим кораблем. Но если бы
мне предложили такого красавца, я бы не устоял.
-- А кто бы устоял? -- пожала плечами Анн-Мари.
В просторном командном центре, помимо Ворушинского, находился только
один юноша в чине старшего лейтенанта, который сидел за пультами связи. Сам
Юрий стоял со стаканом сока посреди помещения и смотрел на огромный,
занимавший всю стену стереоэкран, где находилось схематическое изображение
дром-зоны в виде сферы с сеткой координат. Внутри сферы были беспорядочно
разбросаны около сотни голубых точек -- по навигационной терминологии,
опорные каналы или каналы главного приоритета. Более трех десятков таких
каналов были помечены золотым ободками, и от каждого расходились красные
линии со стрелками на концах, явно обозначавшие направления ударов. При
более внимательном рассмотрении обнаруживалось, что стрелки медленно
движутся по направлению к зеленым точкам внутри и за пределами сферы,
которыми, скорее всего, были помечены альвийские заградительные станции. В
верхнем правом углу экрана отсчитывалось время моделируемой атаки -- сейчас
хронометр показывал 0 часов 17 минут, а секунды мелькали с быстротой,
неразличимой глазом.
Заметив нас, Юрий кивнул, мол, обождите, и отдал команду ускорить
прокрутку сценария. Всего за пару минут красные линии, преломляясь у зеленых
точек, изрезали зигзагами всю дром-зону. Отсчет времени остановился на
показателе "04:56:00".
-- Планируется блицкриг? -- полюбопытствовал я.
-- Нечто вроде того, -- ответил Ворушинский. -- По прогнозам
компьютера, в ходе сражения будет уничтожено порядка восьмидесяти процентов
обороняющих дром-зону сил противника. В том случае, конечно, если альвы
будут биться до конца.
-- А ваши потери?
-- С учетом неопытности экипажей, от сорока до шестидесяти кораблей и
ноль человек личного состава. Но это в идеале. Увы, только в идеале.
Ну, положим, насчет сорока -- шестидесяти кораблей я ему поверил. Я уже
в общих чертах представлял, какой мощной защитой они обладают, а о
вооружении и говорить не стоило -- по словам Бориса Компактова,
электромагнитные пушки гарантированно уничтожали противника на расстоянии
трехсот тысяч километров, нужно лишь точно направить пучок ЭМИ. Но
человеческие потери, равные нулю...
-- Если гибнут корабли, -- опередила меня Анн-Мари, -- то гибнут и
экипажи.
-- Это вовсе не обязательно, фрегат-капитан. Люди могут
катапультироваться.
-- Катапультироваться? -- удивленно переспросила она. -- В космос?
-- Нет, сюда, к нам... Ах да, вы же не знаете. Есть такое явление...
-- ...как ортогональные трансляции, -- подхватил я, мигом все поняв. --
Павел нас уже просветил. Значит, в случае уничтожения корабля члены команды
будут переправляться на борт линкора?
-- Предполагается, что так. Но я боюсь, я очень боюсь, что некоторые
ребята, вопреки самым строгим инструкциям, будут тянуть до последнего
момента, пытаясь спасти свои корабли. А в итоге получится...-- Так и не
договорив, он убрал с экрана схему дром-зоны, и вместо нее возникла панорама
усеянного звездами космоса. -- Как вы относитесь к тому, чтобы перекусить? Я
говорю о настоящей еде, а не о синтетике из пищемата. Вчера мы призвали на
службу учениц кулинарных школ. К сожалению, при отборе кандидатур наши
ребята больше руководствовались внешними данными, чем оценками по
специальности. Но в целом они готовят неплохо.
Получив наше согласие, Ворушинский немедленно связался с камбузом и
заказал три порции обеда. Пока мы не спеша дошли до адмиральской каюты, там
нас уже поджидала симпатичная девчушка с тележкой, уставленной разными
блюдами. Быстро и умело накрыв стол, она пожелала нам приятного аппетита и
удалилась. Мы приступили к еде, и я вскоре убедился, что слова "готовят
неплохо" -- явное преуменьшение кулинарных способностей школьниц. Хотя,
возможно, Ворушинский был утонченным гурманом и привык питаться всякими
деликатесами, приготовленными по специальным рецептам, но я-то человек
простой и не слишком требовательный, для меня главное, чтобы было вкусно.
-- А знаете, Юрий, -- произнесла Анн-Мари. -- Меня несколько удивило,
что ваш друг Борис Компактов всего лишь капитан первого ранга.
-- Почему "всего лишь"? Это звание вполне соответствует его должности
командира линкора. А вы, небось, ожидали увидеть здесь целое созвездие
адмиралов, да? Но мы не дети, фрегат-капитан, мы не в игры играем. В нашем
флоте только восемь адмиралов: из них один полный -- я, один "вице" -- мой
заместитель, а пятью эскадрами командуют контр-адмиралы.
-- Итого получается семь, -- заметил я. -- А где же восьмой?
Губы Ворушинского искривились в печальной улыбке:
-- В каждом флоте есть свои свадебные адмиралы. Нас тоже не минула чаша
сия. Неделю назад я отстранил Аню Корееву от командования эскадрой и
назначил на ее место нового командующего.
-- В наказание за то, что она упустила Рашель и Валька?
-- Нет. За проделки со странглетными запалами.
-- Так вы лишь недавно узнали об этом?
Он кивнул:
-- Из тех записей, которые передал вам альв. Раньше мы были уверены,
что тут поработал кого-то из вашего руководства. Мы даже подумать не могли,
что Аня и Саша способны на такую глупость.
Я фыркнул:
-- Это еще мягко сказано -- глупость! Это сущее безумие... Послушайте,
Юрий, я не стану спрашивать, кто вы и откуда, вы уже отказались отвечать на
этот вопрос. Но хоть какое-нибудь объяснение происходящему у вас есть?
Должны же вы что-то сказать другим людям, должен же Павел объяснить своим
подданным, откуда у Новороссии взялся свой флот.
Ворушинский покачал головой:
-- А вот и ошибаетесь. Павел ничего объяснять не должен -- в этом и
состоит одно из преимуществ абсолютной монархии. Да и только ли монархии?
Разве галлийское правительство объясняло своим гражданам, откуда взялась
технология управления каналами? Разве оно поделилось с другими планетами
своими научными достижениями? Нет! Просто сказало: "У нас есть группа ученых
и инженеров, которые занимаются секретными разработками". Вот и все.
-- Ага, понятно. Значит, вы собираетесь сказать: "Мы -- группа
подростков-вундеркиндов, которые за несколько лет совершили массу открытий и
построили мощный космический флот для освобождения Новороссии". По-вашему,
это будет звучать правдоподобно? Вы думаете, кто-нибудь поверит вам?
-- Честно говоря, нас мало волнует, поверите вы нам или нет. Вам
придется принимать нас такими, какие мы есть.
-- Да, придется, -- согласился я. -- Безусловно, придется. Но я не
понимаю, откуда у вас такое агрессивное неприятие взрослых. Это свойственно
детям -- а вы же сами утверждаете, что вы не дети. Тут я согласен с вами: вы
кто угодно, только не дети. И то, чем вы занимаетесь, никак не назовешь
детскими играми. Так в чем же дело, Юрий?
Ворушинский долго молчал, неторопливо поедая сочный бифштекс. Наконец
он поднял на меня взгляд и заговорил:
-- К вашему сведению, коммодор, хронологически я старше вас. Гораздо
старше. Да, биологически мне только восемнадцать, однако родился я в
середине прошлого века -- а точнее, в 3456-ом году. Примерно в то же самое
время, кто-то раньше, а кто-то позже, появились на свет и другие мои
товарищи. Нам было по семь лет, когда Иные начали войну против человечества,
а когда нам шел четырнадцатый год, пала Земля. Мы со своими старшими
братьями жили на планете, о которой не знали ни люди, ни чужаки. Не
спрашивайте, что это за планета и почему мы жили на ней обособленно от
остального мира. Пока вам достаточно знать, что на протяжении многих веков
где-то в Галактике тайно существовала небольшая человеческая колония. Ее
обитатели внимательно наблюдали за происходящим вокруг, но всегда держались
в тени и ни во что не вмешивались. Они считали себя частью человечества,
однако за время, прошедшее с момента основания колонии, чувство общности с
другими людьми притупилось, потеряло эмоциональную окраску, стало чисто
абстрактным и умозрительным понятием. Только наше поколение, выросшее на
изломе эпох, отличалось от всех предыдущих. Будучи детьми, мы видели, как
крушится человеческая цивилизация, на наших глазах люди из властелинов
Галактики превращались в гонимую расу. Под влиянием этих трагических событий
формировались наши личности. Мы страдали вместе со всем человечеством, мы
чувствовали свою принадлежность к нему -- чувствовали по-настоящему, каждой
частичкой своего существа.
Юрий сделал короткий перерыв, чтобы разлить по нашим чашкам горячий
кофе. Затем поставил перед Анн-Мари хрустальную пепельницу, тем самым давая
понять, что не возражает против ее курения, и продолжил свой рассказ:
-- Зато наши старшие братья были совсем не такими. Они хладнокровно
следили за событиями и с возмутительным для нас бесстрастием оценивали шансы
человечества переломить ход войны. Мы все настойчивее требовали
вмешательства, но нас игнорировали. Захват габбарами Земли стал последней
каплей, переполнившей чашу нашего терпения, и мы взбунтовались. К несчастью,
мы действовали спонтанно, без заранее намеченного плана, поэтому старшие
легко подавили наш мятеж и... ну, грубо говоря, усыпили нас. На целых сто
двадцать лет! Потом они все-таки кое-что сделали -- но совсем не то, чего мы
того хотели. Они совершили, по их собственному выражению, минимально
необходимое вмешательство, чтобы помочь одной из планет сохранить свою
свободу и независимость, а впоследствии накопить достаточно сил для
освобождения других человеческих миров.
Подавившись дымом, Анн-Мари громко закашлялась.
-- Что... Что вы сказали?
Ворушинский слегка улыбнулся:
-- Вы меня правильно расслышали, фрегат-капитан. Сожалею, что я развеял
сладкий для вас миф о величии галлийской науки, но это вовсе не преуменьшает
величия вашей страны и вашего народа. Наши старшие братья потому-то и
выбрали Терру-Галлию, что ваши предки сражались, как львы, и больше чем
кто-либо другой годились на роль спасителей человечества. Да и получили они
самую малость -- лишь некоторые теоретические наработки, которые были
внедрены в компьютер недавно умершего физика. Его коллеги, обнаружив эти
материалы, продолжили исследования и вскоре вышли на странглетную реакцию, а
позже открыли принцип управления гиперканалами. На этом наши сочли свою
миссию выполненной и вернулись к роли пассивных наблюдателей. Правда, для
подстраховки они построили флот -- тот самый, которым я сейчас командую, --
чтобы задействовать его в случае поражения Терры-Галлии. Однако ваша планета
устояла и столетие спустя нанесла по чужакам ответный удар. А чуть более
четырех лет назад нас разбудили братья -- уже не те, конечно, а другие, но
по своим убеждениям в точности похожие на них, воспитанные, что называется,
в верном духе. Они сказали нам, что все в порядке, что человечеству больше
не грозит уничтожение. Мы посмотрели на это "все в порядке" -- и ужаснулись.
Да, человечеству действительно не грозило уничтожение, но за время нашего
долгого сна от былой могущественной цивилизации, владевшей многими сотнями
планет, остались жалкие ошметки. Численность людей сократилась почти в
двадцать раз, а треть человечества еще находилась под властью чужаков.
Однако мы, наученные прежним опытом, не стали открыто возмущаться и сделали
вид, что удовлетворены. Мы терпеливо выжидали, пока не сложатся
благоприятные обстоятельства, а затем восстали и захватили всех "правильных"
братьев в плен. Сейчас они спят, как раньше спали мы. Ну, а мы действуем.
Вот такая наша история, господа. Теперь, надеюсь, вы понимаете, что у нас
есть причины не доверять взрослым.
Я в растерянности тряхнул головой.
-- Боюсь, бессмысленно спрашивать, откуда ваши старшие братья набрались
той премудрости, которой так милостиво поделились с галлийцами.
-- Пока что бессмысленно, -- подтвердил Ворушинский. -- Всему свое
время.
-- Допустим, вы говорите правду, -- отозвалась Анн-Мари. -- Но тогда вы
ничем не лучше своих "братчиков". Только тем и отличаетесь, что они
наблюдали за всем со стороны, а вы, так переживающие за человечество, все
это время занимались партизанщиной. Ради своих властных амбиций вы скрывали
от нас оружие, с помощью которого мы уже давно могли бы выиграть войну. Если
бы четыре года назад у нас были эти электромагнитные пушки...
-- Они были, -- мягко перебил ее Юрий. -- По нашим сведениям, их первые
действующие модели появились еще в восемьдесят пятом, за год до начала
операции "Освобождение". Поставить их на потоковое производство тогда не
успели, а откладывать саму операцию сочли нецелесообразным. Но после того,
как были успешно освобождены восемь человеческих планет, галлийское
правительство решило заморозить работы над ЭМИ-излучателями.
-- Вы лжете! -- пораженно воскликнула Анн-Мари.
-- Увы, фрегат-капитан, не лгу. И даже не ошибаюсь. Вы располагаете
почти всем, чем начинены наши корабли. И электромагнитными орудиями, и
гравикомпенсаторами нового поколения, и методом сверхплотного сжижения
дейтерия, и термоядерными реакторами с мезонными катализаторами,
позволяющими на порядок увеличить скорость управляемого синтеза, и
детекторами, способными сканировать каналы второго рода. Я уже не говорю о
телепортации -- именно так ваша группа была заброшена на Новороссию, а
коммодор Матусевич, к тому же, постоянно носил часы со встроенным в них
транслятором.
Я не удержался от зубовного скрежета, вспомнив тот спектакль, который
разыгрывали перед нами Буало с Нарсежаком. Черт побери, мы просто сидели в
челноке, а на экранах нам прокручивали смонтированную запись! Потом мы
приняли снотворное и нас быстренько телепортировали на планету. Нет ничего
удивительного, что командир сопровождавшего "Каллисто" крыла ни разу не
видел, как от корабля отделяется "призрак". Потому что такового "призрака"
не существовало...
-- Однако ваше руководство, -- продолжал Ворушинский, -- не использует
эти новейшие разработки для переоснащения флота. Тому есть две причины.
Первая из них -- элементарная паранойя. В отличие от тех же глюонных бомб,
ЭМИ-излучатели являются не форс-мажорным, а системным оружием. То есть, они
эффективны только при массовом применении. Несколько кораблей с
электромагнитными пушками исход битвы никак не решат -- ими нужно вооружить
как минимум несколько эскадр. А значит, существует большой риск, что чужаки,
захватив один корабль, завладеют этим секретом. То же самое относится к
телепортации и прочим технологиям. В своей паранойе вы дошли до того, что не
используете нуль-порталы даже у себя дома, за надежно заблокированными
дром-зонами. А ведь представляете, какой экономический эффект дало бы их
повсеместное внедрение!
-- Да, представляем, -- кивнул я.
-- Но это только одна причина. Есть и другая, более веская. Галлийцы
привыкли воевать, это стало их стилем жизни, смыслом существования. А
освобождение оставшихся человеческих планет означало бы окончание активной
фазы войны, перевод экономики и общества на мирные рейсы. Для многих это
было неприемлемо.
-- Вы хотите сказать, -- произнесла Анн-Мари, едва не задохнувшись от
возмущения, -- что наше правительство и командование умышленно затягивают
войну?
-- Вряд ли умышленно. Думаю, что подавляющее большинство ваших лидеров
искренне желают скорейшей победы -- но желают этого только на сознательном
уровне. А подсознательно они не хотят окончания войны, они не представляют,
как будут жить дальше, и пользуются малейшей зацепкой, чтобы оттянуть этот
момент. Когда мы поняли это, у нас было два варианта действий -- либо
связаться с правительствами других человеческих планет и передать им наши
корабли, либо самим воспользоваться ими. Я голосовал за первое, но оказался
в меньшинстве. Мы патологически не доверяем взрослым, что правда, то правда.
Мои товарищи боялись снова попасть впросак и решили действовать
самостоятельно, не контактируя с вашими властями. Возможно, мы поступили
по-детски, не стану возражать. Кстати, Кореева с Киселевым в этом споре
поддерживали меня, а их дурацкая выходка с передачей альвам странглетных
запалов была своего рода жестом отчаяния. Они рассчитывали, что мохнатики
немедленно воспользуются полученным оружием, и это вынудит руководство
Терры-Галлии отказаться от политики затягивания войны.
Я долил в свою чашку кофе и бросил туда дольку лимона. От всего
услышанного у меня кругом шла голова.
-- Мне с трудом верится во все, что вы рассказали, но я не исключаю,
что это может быть правдой. А вы точно знаете, что у нас есть все
необходимые технологии? Может, ЭМИ-излучателями мы располагаем, но надежной
защитой -- нет. Тогда это бесполезное оружие -- оно будет поражать не только
противника, но и корабли, на которых установлено.
-- Защита у вас есть, -- заверил Юрий. -- Нам доподлинно известно. Дело
в том, что уже полстолетия главный научно-исследовательский центр
Терры-Галлии находится не в укрепленном подземном городе, как это принято
считать, а в куда более надежном месте -- в соседней галактике Туманность
Андромеды. Там люди чувствуют себя в полной безопасности, не запирают
дром-зоны на замок, не держат в каждой системе вооруженный до зубов флот,
так что нашим братьям не составляло труда следить за ходом работ ваших
ученых и инженеров. Мы просмотрели все их записи и...
Его прервал звонок интеркома. Не вставая с места, Ворушинский приказал
компьютеру ответить, и на экране возникло лицо того самого юноши-связиста,
которого мы видели в командном центре.
-- Адмирал, получен срочный вызов из расположения Шестой бригады.
-- Хорошо, лейтенант, соединяйте.
-- Слушаюсь!
Юношу на экране сменила девушка, не намного старше, но с капитанскими
погонами. Обменявшись с Юрием приветствиями, она доложила:
-- Объявился наш беглец, адмирал. Только что в систему Беты Горыныча
вошел крейсер "Нахимов".
Ворушинский удивленно вскинул брови:
-- Один? Без сопровождения?
-- Так точно.
-- Кто им командует?
-- Тот, кто и похитил. Рейчел МакЛейн, она же Рашель Леблан. Называет
себя лейтенантом-командором и утверждает, что судно является законным
трофеем ВКС Земли.
-- Очень, очень странно... И что ей от нас нужно?
-- Она предлагает свои услуги. Свои и своего корабля -- именно так она
выразилась.
Юрий фыркнул:
-- Неслыханная наглость! Сначала умыкнула крейсер, а теперь предлагает
услуги. Надо же... Она сейчас на связи?
-- Да.
-- Соедините меня с ней.
-- Есть!
Картинка снова сменилась, и теперь с экрана на нас глядела Рашель.
Увидев меня, дочка радостно улыбнулась, но уже в следующую секунду ее лицо
приобрело строгое выражение, и она четко козырнула.
-- Адмирал, коммодор, фрегат-капитан!
Тут я, наверное, нарушил субординацию. Хотя это спорный вопрос -- ведь
Военно-Космический Флот Новороссии не был признан Землей, а стало быть,
формально Ворушинский не был для меня старшим офицером. Но в любом случае, я
заговорил первым:
-- Что происходит, мичман Леблан? Почему вы здесь? Что-то я сомневаюсь,
что вы действуете с ведома главного командования.
-- Сэр! -- отчеканила Рашель. -- Возможно, я нарушила некоторые правила
и инструкции. За это я готова нести ответственность. Но мои действия
продиктованы самым главным, самым приоритетным пунктом устава, который
гласит, что первейшая обязанность каждого военного -- служить человечеству.
Мне стало известно, что в самое ближайшие время должна начаться операция по
освобождению Новороссии; также я знаю, что у ее вооруженных сил серьезные
кадровые проблемы. Я рассудила, что моя помощь будет совсем не лишней; смею
надеяться, что по своему опыту и квалификации я не уступаю большинству
военнослужащих новороссийского флота. Кроме того, на борту моего корабля
находятся трое членов командного состава упомянутого флота -- это капитан
второго ранга Рахманов, капитан первого ранга Киселев и контр-адмирал
Кореева. Я полагаю, что они не последние люди в...
Договорить Рашель на успела, поскольку Юрий так резко вскочил на ноги,
что едва не опрокинул стол.
-- Кореева и Киселев с вами?!
-- Да, сэр. В настоящий момент они находятся на положении почетных
пленников. Кстати, вам привет из Хэйны.
-- Что?!
-- Именно так, адмирал. Мы обнаружили вашу главную базу и взяли ее под
свой контроль. А когда прибыл посланный вами корабль, мы захватили его с
помощью стазис-поля. Сейчас он конфискован для нужд нового руководства базы,
Корееву и Киселева мы вам возвращаем, а прибывший с ними экс-царь Александр
находится под арестом вместе с вашими братьями и сестрами. По первому же
требованию мы готовы передать их в ваши руки, они нам не нужны. А вот
систему Хэйны вы обратно не получите -- теперь она наша.
Ворушинский побледнел.
-- Нет! Вы не посмеете! Мы не допустим, чтобы галлийцы единолично
завладели Хэйной.
-- Не беспокойтесь, не завладеют. К вашему сведению, я не галлийка, а
землянка.
-- Один черт. Все высшие руководящие посты на Земле занимают выходцы с
Терры-Галлии, и они действуют в интересах своей родины. А секреты Хэйны
должны принадлежать всему человечеству.
Рашель кивнула:
-- Так оно и будет, сэр. Это не обещание, а констатация факта. Сейчас
там хозяйничает экипаж "Эксплорера-13" во главе с капитаном Кляйном и
лейтенантом славонского флота Вальком. Их посланцы уже прибыли или вот-вот
должны прибыть в расположение Объединенного Комитета, чтобы вступить в
переговоры с руководством Содружества. Они согласны уступить власть над
Хэйной только комиссии, состоящей из полномочных представителей всех
человеческих планет.
Юрий сел, облокотившись на стол и уткнувшись подбородком в ладони. На
лице его застыло растерянное выражение.
А я, сопоставив только что услышанное с недавним рассказом
Ворушинского, начал кое-что понимать. Анн-Мари, судя по ее взгляду, тоже.
Однако мы не вмешивались и сохраняли молчание.
-- Ну что ж, -- наконец проговорил Юрий. -- Так тому и быть. Меня это
устраивает. Правда, Вейдер и некоторые другие будут возмущены, они-то мнили
себя будущими благодетелями человечества, но мне их лавры до лампочки...
Ладно, лейтком Леблан, мы принимаем ваши услуги. Будьте любезны передать
адмирала Корееву и капитана Киселева командованию Шестой бригады, а взамен
вы получите экипаж. Ведь нуль-портал у вас функционирует?
-- Раз мы беседуем по нуль-связи, значит, да. Только не вздумайте
посылать десантный отряд. У вас ничего не получится, я полностью контролирую
корабль.
-- Успокойтесь, никакого десанта не будет. Сейчас нам не хватало только
драки между своими. Вам выделят из резерва бортинженера, двух артиллеристов
и офицера связи. Вторым пилотом я назначаю капитана-лейтенанта Рахманова.
-- Но, адмирал, -- возразила Рашель, -- на ваших тренажерах Рахманов
был лидером крыла.
-- Он разжалован за участие в захвате корабля. Если вы выполняли свой
долг, то Рахманов был самым что ни на есть настоящим мятежником.
-- Но он же не знал...
Ворушинский оставался непреклонным:
-- Именно поэтому, из-за присутствия смягчающих обстоятельств, я не
стану применять против него более жестких санкций, а ограничусь понижением в
звании и должности.
-- Да вы просто мстите Олегу! -- возмущенно воскликнула Рашель. --
Мстите за то, что Павел всегда относился к нему лучше, чем к вам. Это
недостойно, это...
Тут из-за кадра ее перебил голос самого Олега:
-- Хватит, Рашель, не спорь. Меня это устраивает. Буду вторым пилотом.
Дочка нахмурилась.
-- Ладно, адмирал, воля ваша. Как говорят новороссийцы, хозяин --
барин. Но в таком случае у меня будет условие.
-- Какое же?
-- Вы должны официально признать законность захвата крейсера "Нахимов",
как военного трофея, и отказаться от любых претензий на него. Только тогда я
соглашусь присоединиться к вам.
Ворушинский хмыкнул:
-- Губа у вас не дура. Но мне почему-то кажется, что вы в любом случае
присоединитесь к нам, даже если я отвергну ваши условия. Хотя нужно
подумать. -- Он вопросительно посмотрел на меня: -- Что вы скажете,
коммодор? Стоят ли услуги вашей дочери целого корабля?
Пока я собирался с ответом, Анн-Мари произнесла:
-- Соглашайтесь, адмирал. Не прогадаете. Это я вам гарантирую.
3
Атака дром-зоны началась ровно в девять часов утра по николайбургскому
времени. В то же самое время, минута в минуту, были прерваны передачи всех
государственных, общественных и коммерческих средств массовой информации
Новороссии, и с обращением к народу выступил царь Павел, призывая своих
подданных к восстанию против чужаков. Своеобразным аккомпанементом к его
выступлению явился мощный удар, нанесенный кораблями Первой эскадры по
орбитальному комплексу альвов.
В этот момент линкор "Григорий Победоносец" находился в тридцати
миллионах километров от дром-зоны и в шести с половиной астрономических
единицах от планеты, но это не мешало нам следить за происходящим в режиме
реального времени, без всякой задержки из-за расстояния. Нуль-связь
осуществлялась мгновенно, независимо от дальности, и уже одно это давало
новороссийскому флоту огромное преимущество перед чужаками, позволяя
оперативно руководить действиями разбросанных по всей дром-зоне ударных
групп.
Охраняющие вход в систему альвийские войска немедленно отправили в
сторону Новороссии сообщение о начале атаки, но командование орбитального
комплекса должно было получить его лишь через пятьдесят минут, а пока оно
слало в направлении дром-зоны панические радиограммы с требованием
объяснить, почему их никто не предупредил о вторжении противника.
Главное направление атаки Первой эскадры пришлось на те части
орбитального комплекса, которые в данный момент находились над Большим Южным
океаном, где еще со вчерашнего вечера правительством Новороссии было
запрещено любое судоходство и воздушные перелеты. Это позволяло вести огонь
из ЭМИ-излучателей в любом направлении, не опасаясь, что пострадают
находящиеся на планете люди. Пучки ультракоротких волн, настолько высокой
интенсивности, что на своем пути они буквально разрывали физический вакуум,
проникали сквозь силовую защиту альвийских кораблей и выводили из строя всю
их электронную начинку. Бортовые системы превращались в груду мертвого
железа, а атомные и термоядерные реакторы, в одночасье лишенные какого-либо
контроля, спустя некоторое время взрывались. Впрочем, ребята не дожидались
этого, а вслед за электромагнитными импульсами наносили по беспомощным целям
залпы из лазерных или плазменных батарей.
В течение четверти часа в альвийской обороне была пробита внушительная
брешь, сквозь которую устремилось около сотни корветов. Заняв позиции на
высоте от ста до двухсот километров, они принялись расстреливать орбитальные
порядки чужаков с тыла, а отделившиеся от них дистанционно управляемые
челноки снизились к самой поверхности планеты и обеспечили огневую поддержку
с воздуха отрядам полиции и инженерных войск, которые штурмовали наземные
базы альвов, расположенные возле всех крупных городов. В боях участвовало и
гражданское ополчение -- в отличие от событий четырехлетней давности, люди
не отсиживались по домам, а, следуя призыву своего государя, массово
выстраивались в очереди у ближайших полицейских участков, где всем
добровольцам выдавали оружие и формировали из них боевые дружины. В городах,
занятых переселенцами с других планет, тамошние жители громили альвийские
военные комендатуры и самостоятельно завладевали необходимым вооружением и
боеприпасами.
Что же касается дром-зоны, то из-за ее громадных размеров события в ней
развивались не столь стремительно, как в окрестностях Новороссии. Побаиваясь
глюонных бомб, альвы избегали концентрировать значительные силы вблизи
каналов первого рода, а держали там лишь немногочисленные передовые
оборонительные рубежи. Справиться с ними не составляло проблем -- они были
немедленно сметены даже без применения электромагнитных орудий. Затем, в
соответствии с планом, вторгшиеся в систему ударные группы разделились на
крылья, которые двинулись к заранее намеченным целям -- заградительным
станциям чужаков. Увидев, что противник распылил свои силы и сам идет к ним
в руки, альвы подтянули к станциям корабли, готовясь взять атакующих в
клещи...
-- Семнадцатая бригада! -- резко произнес Ворушинский, стоявший перед
главным экраном. -- Попридержите свои крылья -- Второе и Пятое. Они
опережают график. Замедлить разгон -- а то мохнатики не успеют
сгруппироваться. Для особо забывчивых напоминаю: не применять ЭМИ без моего
приказа.
Я наблюдал за всем происходящим из командного центра, куда меня и
Анн-Мари любезно пригласил Юрий, но предварительно взял с нас слово ни во
что не вмешиваться и не давать никаких советов. Нам даже был предоставлен
отдельный терминал, через который мы могли получать интересующие нас
сведения.
Разумеется, основное мое внимание было приковано к крылу из тринадцати
кораблей, которое вела Рашель. Несмотр