, продолжая наблюдать за лагерем.
- Проклятый слон! - слышал я, как шипит Кокс, грозя мне кулаком.
- Он чует зверя, - ответил Мпепо. Юноша хотел оправдать мои поступки,
не подозревая, как он близок от истины. Да, я ревел потому, что чуял
зверей - двуногих беспощадных зверей. Уже совсем под утро Кокс кивнул
головой Бакале. Они быстро подбежали: Кокс к спящему Броуну, Бакала - к
Мпепо, и оба одновременно выстрелили. Мпепо вскрикнул жалобно и
пронзительно, как тот зверек, который кричал в начале ночи, поднялся,
встряхнулся, упал и начал быстро - быстро подергивать ногами, а Броун не
издал ни единого звука. Все произошло так быстро, что я не успел
предупредить несчастных...
Однако Броун был еще жив. Он вдруг поднялся, оперся на локоть правой
руки и выстрелил в Кокса, склонившегося над ним. Тот упал как подкошенный.
Прикрываясь его трупом, Броун начал стрелять в Бакалу. Бакала закричал:
- А - а! Рыжий обманщик! - Выстрелил один раз и пустился бежать. Но,
сделав несколько шагов, Бакала вдруг завертелся на одном месте, как это
бывает с людьми, когда пуля попадет им в голову, и упал на землю. Броун
тяжело вздохнул и откинулся навзничь. Острый запах крови стоял над
поляной. Все смолкло. Только хрипел Броун. Я подошел к нему и посмотрел в
лицо. Глаза его уже были мутны. Но он сделал еще одно судорожное движение
и еще раз выстрелил. Пуля легко оцарапала мне кожу у колена правой
передней ноги.
15. УДАЧНЫЙ МАНЕВР
Наконец - то - это было в Матади - мне посчастливилось. Был вечер.
Солнце спускалось за вершины гор, отделяющих бассейн Конго от океана. Я
шел по лесу недалеко от реки, предаваясь грустным размышлениям. Я уже
начинал сожалеть, что не побежал вместе со стадом в загон. Теперь я не
ходил бы изгнанником: или окончились бы все мои земные страдания, или же я
превратился бы в честного рабочего слона. Направо от меня, сквозь чащу
прибрежного леса, в лучах заходящего солнца горела рубинами река. Налево
росли исполинские каучуковые деревья с надрезами на коре. Судя по этим
надрезам, здесь близко должны быть люди.
Я прошел еще несколько сот метров и вышел на обработанные поля, где
росли маниока, просо, бананы, ананасы, сахарный тростник и табак.
Осторожно ступая, я прошел по меже между сахарным тростником и табачным
полем. Межа привела меня к большой поляне с домом посредине. Около дома
никого не было видно, а на поляне недалеко от меня резвились дети: мальчик
и девочка семи - девяти лет, игравшие в серсо.
Я вышел на поляну, не замеченный ими, и вдруг, поднявшись на задние
ноги пискнул как можно смешнее и заплясал. Дети увидали меня и замерли от
удивления. А я, радуясь, что они не заплакали и не убежали в первую
минуту, проделывал такие забавные штуки, которые, вероятно, и не снились
дрессированному цирковому слону. Мальчик первый пришел в восторг и начал
хохотать. Девочка захлопала в ладоши. Я танцевал, кувыркался, становился
то на передние, то на задние ноги, делал курбеты.
Дети все больше смелели и подходили ко мне. Наконец я осторожно
протянул хобот и предложил мальчику сесть на него и покачаться. Мальчик
после некоторого колебания решился и, усевшись на конец согнутого хобота,
начал качаться. Вслед за этим я покачал и девочку. Признаюсь, я так был
рад обществу этих веселых маленьких белых людей, что сам увлекся игрою и
не заметил, как к нам подошел высокий худой мужчина с желтоватым лицом и
впалыми глазами, говорившими о том, что он перенес не так давно приступ
тропической лихорадки. Он смотрел на нас с неописуемым изумлением и,
казалось, онемел. Наконец его увидали и дети.
- Папа! - крикнул мальчик по - английски. - Смотри, какой у нас
хойти-тойти!
- Хойти-тойти?! - повторил отец глухим голосом. Он стоял, опустив руки,
и решительно не знал, что делать. А я начал любезно раскланиваться с ним и
даже... опустился перед ним на колени. Англичанин улыбнулся и потрепал
меня по хоботу.
"Победа! Победа!.. - ликовал я..."
На этом и кончается повествование слона. В сущности говоря, на этом
можно окончить и его историю, так как дальнейшая участь Хойти-Тойти не
представляет особого интереса. Слон, Вагнер и Денисов совершили хорошую
прогулку в Швейцарию. Слон, удивляя туристов, гулял в окрестностях Вэвэ,
где в прежнее время любил бывать Ринг. Иногда слон купался в Женевском
озере. К сожалению, в тот год рано похолодало, и нашим туристам пришлось
вернуться в Берлин в специальном товарном вагоне.
Хойти-Тойти продолжает работать в цирке Буша, честно зарабатывая свой
ежедневный трехсотшестидесятипятикилограммовый паек и удивляя не только
берлинцев, но и многих иностранцев, специально приезжающих в Берлин
посмотреть на "гениального слона". Ученые все еще спорят о причинах этой
гениальности. Одни говорят - "фокус", другие - "условные рефлексы", третьи
- "массовый гипноз".
За слоном ухаживает Юнг, чрезвычайно вежливый и предупредительный. Юнг
в глубине души побаивается Хойти-Тойти и подозревает, что тут не без
чертовщины. Сами посудите: слон каждый день читает газету, а однажды
вытащил из кармана Юнга коробку с двумя колодами карт для пасьянса - и что
же? - когда Юнг пришел невзначай к слону, то застал его за раскладыванием
пасьянса на днище большой бочки. Юнг никому не рассказал об этом случае:
он не хочет, чтобы его считали лгуном.
Написано по материалам Акима Ивановича Денисова. И.С.Вагнер, прочитав
эту рукопись, написал:
"Все это было. Прошу не переводить этого материала на немецкий язык.
Тайна Ринга должна быть сохранена по крайней мере для окружающих".