г вперед. Если бы Светлейший улыбнулся или иным образом выразил снисхождение, он бы бросился на него. Чем бы это ни кончилось. Однако Даллатер сухо кивнул и вернулся в прежнее, сидячее положение. Осторожно положил сигару в пепельницу и негромко побарабанил пальцами по крышке стола. - Просьба отклоняется, - произнес он, обращаясь к столу. - У нас дел невпроворот. Возвращайся на рабочее место, Теммокан. И вновь открыл папку, в которой время от времени скапливались бумаги, подлежащие просмотру. Некоторое время Теммокан боролся с выражением своего лица, после чего стремительно распахнул дверь и вышел вон. Дверь за собой он закрыл аккуратно. А так хотелось ею хлопнуть... Шеттама, 58 Д., зима Кипит воздух за окном, кипит беззвучно. Ветер слаб, и потрескивание из печи заглушает его робкий шелест. Кружатся сияющие под лучами низкого солнца крупинки. Все бело вокруг. Зима. Как случилось так, что пришла зима? Как сумела она подкрасться столь незаметно, осторожно, исподволь? День ото дня проходил, исполненный все теми же заботами... и как-то вдруг, нынче утром, выяснилось, что на дворе - зима. Кто может поверить, что вокруг, на сотни миль, нет ни одного обитаемого поселения? Доходили слухи о том, что не все чудовища, выпущенные на свободу незадолго перед штурмом Шести Башен, пленены или перебиты объединенными силами Оннда, Ваэртана и Венллена. Время от времени проводились рейды... поначалу окрестные жители относились к их появлению с надеждой - в особенности, после того, как один отряд избавил их от оборотня, поселившегося неподалеку. Потом, также незаметно, отряды освободителей переродились в отряды мародеров. И жители ушли. Прочь, за пределы того пояса, что был признан опасным. Седьмой год одна восьмая суши окружена более или менее плотным кольцом тех, кто успешно противостоял более чем сотне разновидностей одушевленного оружия, вырвавшегося на волю. Теперь - одна. Она стояла у окна, перечеркнутого трещиной. Удивительное везение - дом, в котором она нашла приют, был сравнительно нетронут, в погребе никто не жил (кроме крыс... но куда от них денешься?), как и в окрестных домах. Женщина поднесла ладони к вискам. Память, единственное, что позволяет ощущать себя разумным существом, почти не подвластна ей. Все скрыто клубящимся туманом. Порой он проглатывает по нескольку дней сразу - а порой отступает. Как сегодня. Она осознала, что "вчера" и "позавчера" словно бы и не существовали никогда. Всего лишь слова. А есть - только настоящий момент. Да, кое-какие обрывки воспоминаний сумели сохраниться. Погреб, в котором что-то сильно ее напугало, невнятные, но неприятные сновидения, ощущение полной беспомощности. Что это? Болезнь? Возраст? Она несколько раз видела свое отражение в ведрах и бочках с водой, но не знала, кого она там видит. Что-то движется там, по заметенной снегом улице. Женщина затаила дыхание, словно это смогло бы скрыть весь дом от внимания тех, кто снаружи. Стук копыт. И воспоминания... если это воспоминания. Запах гари, непередаваемый страх, опасность, окружившая со всех сторон. И она. Одна, как и сейчас. Все это же было, подумала она. В ворота постучали. Громко, нетерпеливо. - Открывайте! - послышалось снаружи. И лязг металла о металл. - Открывайте, да поживее. - Сейчас! - сумела она отозваться голосом - не своим, каким-то треснувшим и больным. Набросила на себя видавшую виды шаль, которую посчастливилось найти среди окружающего разорения и поспешила к дверям. Лишь у самых ворот, рассудок прояснился до такой степени, что ей стало ясно, до чего она перепугалась. Она потянула засов и подумала, что, вероятно, это последний день ее жизни. Дайнор, 1242 Д., лето Когда по коридору, бесшумно ступая, прошел вперевалочку Дракон, разговоры в помещениях Хранилища на миг приумолкли. Оно и неудивительно: слишком странным был тщедушный вид существа, ничем не указывающий на подлинные его возможности. И привычки. Всех брала оторопь от привычек Дракона. Например, входить и выходить из здания Хранилища, оставаясь невидимым для всех. Ни охрана (вся, естественно, увешанная всевозможными амулетами), ни магический "глаз"... никто не мог заметить Дракона. Однако Теммокан - да и другие - время от времени замечали из окон своих комнат, как фигурка Дракона удаляется (или приближается), и тихонько смеялись про себя, представляя, какой нагоняй (и совершенно незаслуженный) получит начальник охраны в самое ближайшее время. Убеждать Дракона в чем-то было совершенно бесполезно. ...Теммокан, частично остывший за прошедшие полчаса, искренне жалел, что при нем, пока он находился у Даллатера, не было никакого оружия. Или, наоборот, надо радоваться?.. - Неприятности? - услышал он голос за своим плечом и едва не подпрыгнул от неожиданности. Это был Дракон. Невысокий, более всего похожий на плюшевого медвежонка, он стоял на задних лапах рядом с креслом Теммокана, глядя (если можно было правильно понимать его эмоции) на человека с сочувствием. Теммокан отъехал немного назад вместе с креслом (едва не сбросив на пол по крайней мере десяток драгоценных кристаллов) и, ощущая себя немного испуганным, указал на соседнее кресло. Дракон послушно вскарабкался, продолжая ожидать ответа. - Могло бы быть и лучше, - сумел, наконец, выдавить из себя островитянин. - *Faitah*, - немедленно ответил Дракон. Очередная странность, одна из многих. Непонятно, где он изучил это наречие Среднего языка, но пользоваться малопонятными терминами это существо просто обожало. "Faitah" означало некую смесь вежливой благодарности и сочувствия. Каких только слов нет в Тален! На все случаи жизни. Об изучении Среднего языка Теммокан вспоминал с содроганием. Хорошо всем этим телепатам... или магам... или служителям культов, наконец... два-три слова, щелчок пальцами - и ты все знаешь. Они сидели и некоторое время молча смотрели друг на друга. * * * Дракон, понятное дело, к подлинным Драконам никакого отношения не имел. Тем более, что эти загадочные и могущественные существа, по слухам, давно уже покинули Ралион. Никому не ведомо, что побудило их отправиться в добровольное изгнание... так что теперь можно было встретить лишь их "меньших родственников", Драко... если не страшно. Потому что, по словам Светлейшего, по крайней мере, Драко отчасти были даже хуже: самомнения и мощи в них не меньше, а размерами не вышли... Дракона прежде назвали бы "mahtiayim", дословно - "демоном подземного мира", поскольку именно за последних их долгое время и принимали. Однако теперь увидеть их не означало неминуемой гибели в самом непосредственном будущем... а многие из них даже оставались жить среди людей, вдалеке от своих подземных поселений. Куда остальным расам вход был по-прежнему заказан. Теперь же ему подобных называли "маймами". Или "маймрод" - "сообщество маймов". Коллективный разум. Что-то выходящее за рамки понимания нормального человека. Светлейший сказал, что, если не можешь понять, просто поверь. Или заучи. И понапрасну не зли его. Тоже мне, совет! Во-первых, после тех слухов, которые широко распространялись повсюду, и говорить-то с ним побоишься. Один майм был настолько же могущественен, сколь и все маги Академии, вместе взятые. Точнее, конечно, не один он, а все их сообщество, чем бы оно ни было. Снести город для них - пустяк, легкое напряжение мысли. Истребить все живое на сотни миль вокруг - тоже. Но своей чудовищной силой они отчего-то не пользуются. Или мы этого просто не замечаем?.. Короче говоря, подлинное многосложное имя Дракона человеческая гортань произнести была не в состоянии и Светлейший попросил "медвежонка" придумать себе прозвище. Псевдоним, если угодно. "Медвежонок" тут же согласился. Так у них появился Дракон, Парящий Под Луной. Выяснилось, правда, что на просто "Дракона" он тоже отзывается. "Медвежонок" смотрел на груду кристаллов и на анализатор - этакую авангардную скульптуру из цветного стекла - которым Теммокан пользовался каждый день. Вставляешь в него *килиан* - и свечение "головы" "скульптуры" тут же показывает, жив кристалл или нет... и сколько еще протянет, прежде чем станет просто куском хрусталя. Нудная работа. Что поделать, он - навигатор, а не специалист по "зрячим камням". Жизнь иногда поворачивается неожиданной стороной... А ведь анализатор может куда больше, подумал навигатор ни с того ни с сего. Наверное, это тоже была одна из особенностей Дракона - в его присутствии в голову приходили в высшей степени необычные мысли. - Много сегодня? - нарушил молчание Дракон. Голос был низким, сочным. Вполне возможно, что подлинный Дракон, воплотись он в человека, говорил бы именно таким голосом. Закроешь глаза - и видишь внушительную фигуру, футов шести ростом. Откроешь - и видишь куклу, игрушку, ожившую стараниями какого-нибудь легкомысленного мага. - Четыре, - признался островитянин. - Целых четыре. Информация разрушается быстрее, чем ожидалось. Он вынул шарик наугад, один из тех, что успешно прошли проверку, и, подумав, положил его на место. - Можно мне? - плюшевый палец указал именно на этот шарик. - П-пожалуйста, - Теммокан исполнил просьбу с некоторым опасением. Инструкции были ясны - Дракону не перечить. Он знает, что делает, повторял Даллатер неоднократно. Даже если тебе кажется, что он валяет дурака... - Интересно, - произнес Дракон минуту спустя. Голос стал менее звучным. Голоса он тоже менял с легкостью. Хотя их было не так много - четыре-пять, не более. - Интересно. - Что там может быть интересного? - спросил Теммокан, не сумев на сей раз полностью скрыть не погасшего еще раздражения. - Запись и запись. Все они одинаковы. - Не все, - Дракон спрыгнул на пол. - Если хотите, могу показать, почему. У меня в кабинете. Возьмите еще один "живой" кристалл, для сравнения. От подобного предложения у островитянина глаза полезли на лоб. Чтобы Дракон сам предложил какому-то там Человеку ознакомиться со своей работой... нет, день сегодня явно необычный. Он был настолько поражен, что едва не забыл запереть за собой дверь. Медленно шагая бок о бок с комично марширующим по коридору "медвежонком", островитянин впервые заметил на груди у того светлый "галстук" - треугольник более светлого меха. Сам по себе Дракон был бурым. Словно "галстук" появился именно сегодня! Шеттама, 58 Д. Когда створки ворот приоткрылись, в грудь ей оказались направлены два копья (острия их переливались зеленоватым светом) и причудливо сложенная - в некое подобие щепоти - правая рука крайнего справа всадника. Именно он заговорил с ней, дав своим сопровождающим (их было шестеро, но это она осознала уже много позже) знак оставаться на местах. - Что вы здесь делаете, почтенная? Вы здесь живете? Она со страху не сразу смогла вымолвить слово и вначале лишь поспешно кивнула. Пошевелила губами, но ни одного звука не смогло вырваться из них. - Вы умеете говорить? - спросил всадник, извлекая из-за пазухи девятилучевую звезду, выточенную из красного камня. - Да что с ней церемониться, Майтен, - нетерпеливо возразил ближайший к нему всадник. У этого в руке была тяжелая булава. Также слабо отливающая зеленью. - Взять с собой, на месте и разберемся. - Оставь старуху в покое, Хеванг, - возразил ему его товарищ, который, впрочем, продолжал направлять на тщедушную фигурку наконечник копья. - Наше дело маленькое. - Нам нужно осмотреть дом, - объявил названный Майтеном. Он спешился; то же проделали и двое его сопровождающих. Остальные находились поодаль и вид их свидетельствовал, что каждый миг надо ожидать неприятностей. - Прошу, - смогла, наконец, выговорить она, повинуясь жесту человека с каменной звездой на цепочке. Зачем ему эта звезда? - Я войду первым, - объявил Майтен и сдержал обещание. Двое остальных не сводили глаз с женщины, держа оружие наготове. Да они боятся меня, подумала обитательница дома. Смертельно боятся. Она хотела было спросить что-то у них... но увидела, как те напряглись и передумала. Майтен появился минут десять спустя. - Что у вас в погребе? - спросил он и ей сразу стало понятно, как устал этот человек. Судя по его лицу, он не спал как минимум двое суток. Что же творится в нашем безумном мире? - Крысы, - ответила она, ни секунды не колеблясь. - Ясно, - Майтен спрятал свою звезду и сделал знак своим спутникам. Те, с явным облегчением, направились к своим лошадям. - Не знаю, отчего вы решили здесь остаться, - Майтен продолжал сверлить ее взглядом. - Мы можем переправить вас в безопасное место. Здесь все еще попадаются... *hilien moare*... - Чудовища, - подсказала она и тут же пожалела о содеянном. Человек метнул в нее подозрительный взгляд. - Вы встречались с кем-то из... заградительных отрядов? - Осенью, - она указала рукой в сторону, откуда пришла. - Там... сожженные деревни... - Верно, - Майтен перестал сверлить ее взглядом и спрятал руки в рукава. - Повезло вам, почтенная, что в вашей деревне чисто. Жаль оставлять вас одну... вот что. Через две недели здесь проедет еще один отряд. Покажете им вот это, - он извлек из кармана небольшой предмет - неправильной формы кусочек черного камня, на плоской стороне которого был золотом инкрустирован непонятный символ. Слово? Заклинание? Священный знак? - И... что? - голос вновь подвел ее. - Они помогут вам, - человек отвернулся. - Если захотите. Прощайте, - и скрылся, затворив за собой ворота. Она стояла до тех пор, пока не смолкли звуки копыт. Вернулась в дом, но тепло показалось ей чужим, незаслуженным, неприветливым. В небольшой комнатушке, что служила ей кухней, она наклонилась над ведром с водой. - "Старуха"? - тихо спросила она свое отражение. - Какая же я старуха? Громко выстрелило одно из поленьев в печи и стоило значительных усилий не закричать от ужаса. Кто-то зашуршал в погребе. Точно, крысы. Жаль, что она не помнит, какой травой можно извести этих мерзких тварей. Жаль, что она вообще так мало помнит. * * * В тот раз она спускалась в погреб, чтобы взять из подвешенного под самым потолком мешочка немного сушеных грибов. Погреб был сделан на совесть, и прежние хозяева (непонятно даже, как они выглядели) проявляли немалую изобретательность, чтобы не подпустить серых голохвостых мародеров к своим запасам. Все хранилось в своеобразных ящиках - нишах, сделанных в стенах под самым потолком. Дверцами этих ящиков служили каменные же панели. Зубам они были не под силу. Правда, у одной из ниш дверца была чуть сдвинута в сторону и оттуда доносилось сердитое попискивание. Вначале был соблазн захлопнуть ее... но сколько можно возиться с падалью? При самом удачном стечении обстоятельств придется сидеть здесь до середины весны - на больший срок запасов уже не хватит. ...Итак, она спустилась в погреб. Лампа горела ярко; масла для нее также было предостаточно - даже странно, как такой дом остался неразграбленным. Воистину, боги бывают порой милосердны даже к тем, кто не замечает их. Аккуратно сдвинув тяжелую панель до упора, женщина извлекла берестяную коробочку с грибами. Странно, что здесь так сухо. И плесенью почти не пахнет... Она проверила, закрыты ли ниши и собралась было уходить, как ощутила на себе взгляд. Тяжелый, испытуюший. Пристальный. - Кто здесь? - спросила она громко, поворачиваясь в сторону лестницы. Повернула лампу... и едва не выронила ее. Десяток крупных крыс - величиной с кошку - сидели между ней и лестницей и сосредоточенно глядели на человека. Незваного гостя, вторгнувшегося в их царство. От взгляда этого ей едва не стало худо. В случае чего, разобью лампу об пол... так уже приходилось делать. Раньше, в другом месте... когда что-то бесформенное и хлюпающее принялось сочиться из щелей пола, подползая к человеку поближе... Она помотала головой, отгоняя жуткое видение прошлого и взяла лампу поудобнее. - Прочь с дороги, - приказала она громким голосом. Крысы не пошевелились. Так и продолжали смотреть на человека. Краем глаза она заметила, что вокруг нее появляются новые крысы. Еще и еще. Да не те, что испуганно бросались прочь, едва лестница начинала скрипеть под тяжестью человека - те были серыми и относительно небольшими. Эти же были сплошь черными, лоснящимися, сильными. Если только они решат напасть... Она сделала шаг вперед. Нервы были натянуты до предела. Косая трапеция, светящаяся над головой, была и близка, и недосягаема. И отчего я не взяла факел... ведь так просто было догадаться... Крысы раступились, пропуская человека к лестнице. Так пропускают простолюдины неведомо как забредшего в их квартал аристократа. С опаской, почетом, но без чрезмерного благоговения. Мы знаем, кто ты и кто мы. Проходи, да побыстрее - здесь наши владения. В углу возникла какая-то возня. Послышался писк, скрежет когтей... и вдруг все крысы куда-то делись. Осторожно оглядевшись и посветив лампой по углам (лестница, за которую она теперь держалась, внушала некое спокойствие), она поняла - куда. В такой лаз могла бы пролезть и собака, если не слишком крупная... Как же она пропустила подобное? Надо будет отыскать камней и завалить этот лаз. Ей показалось, или что-то блеснуло в щели на полу? Не показалось. Возле самого лаза камни, которыми был выложен пол, немного разошлись. В щели, провалившись довольно глубоко, мерцало что-то красное, продолговатое. Из лаза тянуло крысами и холодом. Она догадалась поставить лампу прямо перед лазом. Какая-никакая, а защита. Раз эти твари не стали нападать... ой, что-то здесь не так! Чего они ждут? Почему убрались подальше? Вокруг никого нет. Ощущение взгляда оставило ее... Тихо вокруг и спокойно. Отыскать щепку не составило большого труда, а вот вызволить загадочный предмет оказалось непросто. Щепка несколько раз ломалась, и вещица выскользнула из щели в тот самый момент, когда женщина готова была отчаяться. Вещица и впрямь была красивой - просто загляденье! Ей не доводилось видеть драгоценные камни, но этот предмет явно был непрост и очень дорог. Сложная огранка, темно-розовый цвет... На одной из больших граней что-то можно было различить. Какой-то рисунок. Не то буквы, не то... да, это буквы. Странно. Ни в какое вразумительное слово они не выстраиваются. Надо будет рассмотреть повнимательнее наверху. Только сейчас она заметила, как озябла здесь, вдали от благословенного тепла. Побыстрей отсюда! Она сжала кристалл в руке и, взяв в другую руку фонарь, поднялась на вторую перекладину. Лестница скрипнула под ее весом и она едва успела отыскать опору - сжав кристалл в кулаке. Ей показалось, что в руке у нее очутился шершень, а не красавец-кристалл. Боль была невероятной. Когда перед глазами кончили мелькать красные пятна, а разум возвратил себе власть над телом, она разглядела проклятый кристалл, откатившийся к самому крысиному лазу. - Что же... это... - прошептала она, осторожно разжимая ладонь пострадавшей, левой, руки. Ей было страшно это делать - казалось, что та изуродована до неузнаваемости. Однако там был лишь ожог... да и тот не очень сильный. Буквы - или что это было - явственно отпечатались на ладони. Чуть более темными линиями. Боль проходила медленно. - Все равно я заберу тебя, - прошептала она, осознав, что как-то умудрилась подхватить лампу и не сломать себе спину, падая на каменный пол. Только чем взять этот строптивую вещицу? Ага, вот этими кусочками дерева... Черная крыса выскользнула из лаза, осторожно взяла кристалл в зубы и скрылась во тьме. - Чтоб ты подавилась, - от души пожелала женщина, вполне искренне, и поспешила прочь. ...Наверное, так оно и лучше, подумала она много позже. Да и куда можно девать подобное? Иные мародеры были готовы убить человека, чтобы забрать - вместе с отрубленным пальцем - дешевое серебряное колечко. Нет, пусть кристалл остается там, куда его утащили. Следы ожога на ладони быстро проходили и срисовывать буквы - в зеркальном отражении - пришлось в некоторой спешке. Впрочем, она и так успела запомнить, как выглядело начертание. Дайнор, 1242 Д. В комнате, которая была предоставлена Дракону, было довольно жарко. Хорошо еще, что воздух так сух. О боги, у него камин растоплен! И окно настежь! Нет, понять Дракона никто никогда не сможет... Каждое утро все сотрудники отдела сортировки - так называл Светлейший тех пятерых, в число которых входили Дракон и Теммокан - получали по одному стандартному сундучку с кристаллами. Две сотни. Учитывая, что общее число кристаллов превышает полмиллиона... Да, работы действительно невпроворот. Проклятие... А Дракон-то свою порцию уже перебрал. Два "протухших", как выражается начальник со свойственной ему деликатностью. Остальные в порядке, надо понимать. И приборы здесь немного другие... Жаль, что Дракон не расскажет, чем он тут занимается... Как его могла заинтересовать столь унылая, рутинная работа?.. - Вначале простой, - потребовал Дракон, довольно ловко вспрыгивая на свой "трон". Нормальных кресел у него здесь, конечно же, не найдется. Зато этих, "игрушечных", целых три. Ничего, иногда полезно и постоять. Теммокан с интересом наблюдал, как Дракон ловко заряжает шарик внутрь массивного проектора. Не глядя, тихонько стукнул по крышке стоявшей рядом штуковины, похожей на древний, заправлявшийся маслом, фонарь. В комнате немедленно сгустились сумерки. Теммокан тихонько присвистнул. Ну и чудеса тут творятся... "лампы темноты" были одним из самых последних достижений Академии. Найти им реальное применение было непросто - фотографы нынче были реликтами, никак не желающими вымирать, и никаких новшеств не признавали. Впрочем... нет, непонятно. Даже если Дракону лень тянуться за шнуром, закрывающим жалюзи, для чего ему его пресловутая магия?.. Теммокан продолжал недоумевать и поражаться необычной обстановке, когда в нескольких шагах от него возникло объемное изображение. Первый "кадр" *килиана* - как правило, самый четкий. Это был вид на площадь. Судя по громаде Храма, отчетливо видневшегося на заднем плане, съемка проводилась в Венллене. А вот когда - понять трудно. Судя по всему, снималось какое-то праздничное шествие. - Следите за головой статуи, - проронил вдруг Дракон и изображение, качнувшись, резко приблизились. Эффект присутствия был впечатляющим - Теммокан, даром что навигатор, прошедший на кораблях не одну тысячу миль, схватился за крышку стола, хотя и не думал падать. Приблизилась голова статуи. Красиво... Солнечного Воина всегда изображают улыбающимся. Страшная улыбка, надо вам признаться... - Продолжаю увеличивать, - объявил Дракон. Вновь изображение вздрогнуло и теперь один лишь глаз статуи, выточенный из крупного алмаза, повис перед ними. Впрочем, непонятно было, чего добивается Дракон. Уже было заметно, что качество изображения ухудшилось. И что здесь удивительного? Большинство кристаллов было в состоянии запоминать изображение, что и после тысячекратного увеличения оставалось четким. Данный кристалл был несколько хуже. Или начал "портиться". Что это доказывает? - Понятно, - кивнул Теммокан. - Вижу, что изображение ухудшилось. - Отлично, - Дракон погасил проектор и осторожно заменил один шарик на другой. - Смотрите внимательно. На этот раз качество было несравненно лучше. Озеро. Где именно - непонятно. Но красивое. Судя по всему, была осень - берег был выстлан красной, оранжевой и местами светло-зеленой листвой. Ветер чуть хмурил во всем остальном безупречную поверхность. Превосходный пейзаж! - Красота какая! - произнес Теммокан, придвигаясь поближе. - Дальнее дерево, - указал Дракон. - На том берегу. Картинка на миг затуманилась, затем перед зрителями возникло небольшое деревце. Не иначе, ветром его надломило... вот-вот сломается окончательно. Что же это?! Теммокан ощутил, как мгновенно вспотел его лоб. На первоначальной картинке это дерево было едва заметно - так, незначительный штрих. Теперь же оно высилось перед ними, словно находилось в десятке шагов. Но изображение оставалось безупречным, четким, со множеством деталей! - И что? - спросил человек, облизнув губы. - Следите внимательно, - предложил Дракон. Картина начала... поворачиваться. Взгляд невидимого "наблюдателя" начал скользить по медленно вращающемуся дереву. И... стало видно, что по ту сторону дерева сидит, прижавшись к самой земле, крохотная полевая мышь. При таком увеличении она казалась крупнее тигра. Точка зрения повисла над головой зверька, и Теммокан понял, что смотрит на мышку сверху вниз. - Этого не может быть! - воскликнул он возбужденно. - Откуда это взялось? Что это - розыгрыш? - Нет, - покачал головой Дракон. - Хотите, прогуляемся по дну озера? - Н-нет, - покачал головой навигатор, как можно более энергично. - А это... что это? Кто это?.. Взгляд "наблюдателя" метнулся вверх и в сторону и стал виден тот, кто записал этот кристалл. Теммокан успел различить только высокую фигуру, в плаще, чьи полы были отброшены за спину порывом ветра. И все закончилось. Стало темно. Дракон вновь коснулся "лампы" и темнота стала мало-помалу рассеиваться. - Можно посмотреть на... того, кто записал это? - попросил Теммокан, почти что робко. - Нет, - услышал он тяжелый бас. Не сочетался внешний вид "медвежонка" с таким густым, тяжелым голосом. - Мы и так увидели слишком много. Прикройте дверь, пожалуйста... Теммокан был слишком поражен, чтобы ослушаться. Он двинулся в сторону двери медленно, как во сне, не переставая думать об увиденном. То, что только предстало его глазам, никак не могло существовать!.. Ведь, если только Дракон не решил разыграть его, внутри этого кристалла находится на просто изображение... пейзаж и свист ветра... там находится целый мир! Или, по крайней мере, часть мира, явная и осязаемая!.. За его спиной послышался слабый треск. - Что... - начал Теммокан, держась рукой за ручку двери, и не окончил. Дракон положил шарик на одну из ладоней и резко накрыл ее другой. Теммокан не успел как следует защитить глаза. Вспышка была не жаркой, но его ощутимо толкнуло назад. Когда он поднялся на ноги, перед глазами еще прыгали черные пятна, а за окном, прямо перед ним, виднелось нечто странное и небывалое... Полчаса спустя, когда удалось окончательно собраться с мыслями, навигатор осознал, что он видел знакомую с детства картину - круги, разбегающиеся по поверхности заросшей ряской воды. Только вместо воды было небо...а вместо ряски - облака, деревья, весь окружающий мир. Он покачивался вверх-вниз еще секунду-другую, после чего все вернулось на свои места. Дракон отряхнул ладони. Тончайшая стеклянная пыль взвихрилась вокруг него. И Теммокан понял, что их в комнате уже не двое. Светлейший, от волнения едва не подавившийся собственной сигарой... и трое ребят из охраны. Все с глазами, вылезающими на лоб. Должно быть, тоже увидели "круги на воде". - Дракон? - спросил Даллатер, выплюнув остатки сигары прямо на пол. - Теммокан? Что тут творится? - Извините, - проговорил Дракон смущенным басом. - Я несколько увлекся. Есть захотелось, так что... Нелепое это объяснение совершенно удовлетворило вновь прибывших и те, успокоенные, побрели прочь. Теммокан тем временем осмотрел и ощупал себя, чтобы убедиться, что все на месте. Ну и развлечения у этих "медвежат"! Да! Чем ему кристалл-то не угодил? Однако ответа ждать не приходилось - Дракон уселся в кресло спиной к двери и, казалось, погрузился в размышления. В точности как Светлейший. Если уж он погрузился в свои дела - можешь вставать и уходить, твое присутствие более не обязательно. Провалиться им обоим с их деликатностью! Минуты через три навигатор тихонько открыл дверь и вышел в коридор, где царила прохлада и полумрак. Окружающий мир казался ярким, свежим, только что возникшим. Что же такое произошло?.. И зачем было звать его, Теммокана? Множество мыслей приходили ему в голову, но ни одна не оказалась достаточно уместной. Шеттама, 58 Д. В доме был кто-то еще. С каждым днем она словно приходила в себя после долгого, болезненного забытья. Иногда чувства резко обострялись - и каждое пятнышко на стене, каждый скрип, доносившийся из углов старого дома, каждый оттенок запаха - становились почти непереносимо сильными, изобилующими деталями, заслуживающими того, чтобы всматриваться и вслушиваться бесконечно. И руки. Те руки, что отодвигали засов, чтобы впустить всадников внутрь, действительно принадлежали старухе - высохшие, узловатые, с тонкой бледной кожей, испещренной темными пятнышками. Теперь... она вновь и вновь осматривала себя... мнимая старость пропала без следа. Что происходит? Где она и кто она?.. - Я не отсюда родом, - услышала она как-то свой собственный голос и едва не подпрыгнула от неожиданности. Голос тоже стал моложе. Во всяком случае, уже не был глухим, угасшим, истертым... В доме не было ни одного зеркала. А много ли увидишь в бадье с водой? Хорошо еще, что колодец совсем рядом с домом, до реки в такую метель можно и не дойти. И в доме находился кто-то еще. Чей-то взгляд, пристальный и цепкий, время от времени обжигал прикосновением затылок. Но, как стремительно ни пыталась она оборачиваться - никого так и не смогла заметить. Однако кто-то все же был. Возможно, это был какой-нибудь домовой. Или в кого там верили здешние жители? Сама она не помнила своего детства, но, обходя нехитрый двор, время от времени замечала, что оставляет - видимо, в моменты своего беспамятства - разнообразные мелкие подношения. Кому? Неизвестно. Кусочки сухарей с блюдечком воды. Немного каши. И так далее... И кто-то подчищал все оставленное, до последней крупинки. Крысы? Вполне возможно... Или кто-то из безвредной нечисти, которую полагалось всячески ублажать? Сегодня она впервые не оставила нигде ни крошки и таинственный взгляд преследовал ее весь день. * * * Чем занять себя человеку, запертому метелью в четырех стенах дома? Чудо, что в сарае нашлось достаточно дров и угля, чтобы как-то пережить время холодов. Чудо, что оставшихся скудных запасов хватит, чтобы увидеть новую весну. Чудо, что банды мародеров и тех несчастных существ, за которыми охотятся отряды объединенной армии, не обращают внимания на эту деревеньку и единственный обитаемый дом. Но продолжать надеяться на чудеса - значит, испытывать терпение богов. Кроме того, никому не известно, что ждет ее впереди. Так что пора пытаться самой вмешаться в то, что происходит. Чудеса еще могут пригодиться. ...Она сидела и, чтобы хоть чем-то занять себя, чинила вытертую до блеска во многих местах, старенькую шубу. Бесполезное занятие, но сидеть у тихо потрескивающего огня, вслушиваясь в жалобный стон ветра и шорох в погребе - занятие не менее бесполезное. И гораздо быстрее привело бы ее к безумию. А человек, которому доводилось быть на волосок от смерти, не торопится увидеть ее вновь... Непонятный взгляд не оставлял ее в покое уже третий день. Она прилежно оставляла скромные подношения - которые исчезали самое большее спустя полчаса - но избавиться от неприятного ощущения не удавлось. Кроме того, были сны. Несколько месяцев - или лет? - назад лишь во сне она ощущала себя живой и настоящей. Сны более походили на настоящий мир, нежели дымящиеся руины, останки людей и чего-то такого, что вызывало ужас и после смерти, мертвые леса и отравленные озера... Война никогда не бывает справедливой - как всякое потрясение, она поднимает со дна жизни огромную волну нечисти. И неизвестно, что страшнее - те битвы, о которых позднее слагают легенды или те, о которых предпочитают никогда не вспоминать... Во снах не было ни войны, ни огня, ни грязи. А теперь, вот уже третью ночь, приходили видения каменного мешка, душной комнаты, заставленной огромными котлами и чанами, из которых поднимался едкий дым... И останки человека - судя по всему, съеденного заживо - посреди этой жуткой картины... Несколько раз она просыпалась от собственного крика. Приходил новый сон, и оживало все то же жуткое видение... Оно преследовало ее и наяву. Сидеть над шубой с иголкой в руках помогало хоть как-то избавиться от наваждения. Было и еще одно - отчасти приятное - явление. Память перестала проваливаться в небытие, стоило ей в очередной раз разомкнуть веки утром. ...Она обнаружила, что сидит, довольно давно, и прислушивается к звукам из погреба. Тихо. Никто не шуршит, ничьи резцы не обрабатывают неподатливое дерево. Никто не попискивает, утверждая свои права на пищу, на территорию, на что бы то ни было... Тишина. Спокойствие это было оглушительным. Страшным. Женщина отложила в сторону шубу и на цыпочках подошла к массивной крышке. Прислушалась. Чье-то едва заметное дыхание или всего лишь свист ветра? Осторожные мягкие шаги или игра воображения? В руке у нее была кочерга - единственный предмет, показавшийся подходящим оружием. Единственный нож, который удалось отыскать и кое-как заточить, был очень тонким. Сосчитав до десяти, она перевела дыхание и рывком откинула крышку. Ничего не случилось. Разве что затихли последние звуки, доносившиеся оттуда... или же она попросту пришла в себя. - Я знаю, что ты там, - произнесла она громко, чувствуя себя невероятно глупо. - Хватит прятаться. Выходи!.. Удары собственного сердца звучали так громко, что она боялась оглохнуть. Когда чья-то нога опустилась на скрытую во мгле ступеньку, она едва не выронила кочергу. А крик... от страха горло ее словно сжало стальным обручем. Когда две руки легли на верх лестницы, она обрела способность спокойно дышать и рассуждать. Руки были такими же хрупкими и тонкими, как и ее собственные... Дайнор, 1242 Д. Светлейший возник в дверном проеме неожиданно. Он выглядел как-то странно. Теммокан недоуменно смотрел в темно-карие глаза своего начальника и осторожно вернул на место очередной шарик, что только что извлек из "гнезда" - контейнера, в который входило две сотни "зрячих камней". - Оставь это все и быстро за мной, - велел он и, кивнув куда-то себе за спину, повернулся (с мягким шорохом, что всегда сопровождал его) и быстрым шагом удалился. Теммокана все еще задевало то, что Светлейший полагал свои указания само собой обязательными к исполнению. В пределах Хранилища он был всемогущ (или, по крайней мере, так думал). Взывать к нему, пытаться убеждать - все это было бесполезно. И, как это ни странно, никто никогда не возмущался. Ни за глаза, ни открыто. Навигатор не вполне еще пришел в себя после той "ряби на небе" и мысли его были поглощены совсем иным. Фигура на берегу озера не давала ему покоя. Как же это могло произойти? ...Они спустились по трем винтовым лестнциам, Светлейший лично отвер своим "универсальным" ключом три массивных металлических двери (исключающих вякую возможность пройти сквозь них, припомнил навигатор) и, остановившись на пороге одного из хранилищ (Теммокан расширенными глазами обвел уходящие во мрак стены - и "гнезда", "гнезда", "гнезда". Похоже на птичью колонию, подумал Теммокан неожиданно и едва не рассмеялся, представив, кто мог бы снести подобные "яйца". - Здесь, - послышался голос из-за его спины. Теммокан обернулся. Даллатер стоял у порога. - Комната для охранника справа от тебя. Посиди пока здесь. Твой ключ, - он протянул руку повелительным жестом и навигатор подчинился, сам не осознав этого. - Я вернусь за тобой, - пообещал Светлейший и дверь мягко затворилась перед Теммоканом. Стало темно. - Какого... - охрипшим голосом произнес островитянин, неожиданно понявший, что окутавшая его мгла вовсе не так приятна, как могло бы показаться. И понял также, что сжимает в правой руке что-то продолговатое, отполированное, массивное. Предмет озарился изнутри мягким желтоватым светом. Теммокан облегченно вздохнул. Это был факел. Ну не совсем, конечно, факел... Он не горел, не коптил, не мог вызвать пожара. Настроить его можно было на какой угодно цвет свечения - а при необходимости и на мгновенную мощную вспышку. Однако и оставаясь просто факелом, который освещал все вокруг на расстоянии полусотни шагов, факел "горел" не менее двух недель непрерывно. Светлейший не раз говорил, что это - одно из величайших достижений современной магии. Со сглаженными краями, прочный и приятный на глаз, "холодный факел" мог подзаряжаться практически от чего угодно. От прямого солнечного света, от ближайшей силовой линии, от зарядного устройства, от простого контакта с человеком (нет, это не опасно для здоровья, тут же говорил он)... При разрушении не давал острых обломков. Из-за этого он такой тяжелый, подумал навигатор, легким движением кончика пальца заставляя факел переливаться всеми цветами радуги. В обычную продажу такие предметы не поступают. Да... Видал он подобное - включая и "всевидящий глаз", способный установить мировые координаты в каком бы то ни было месте окружающего мира... Но настолько удобный, надежный и долгоживущий инструмент - впервые. Мне такой полагается как работнику Хранилища, вспомнил он. Когда это я успел его достать? И вроде бы вообще оставил его в ящике стола... - Проклятие, - произнес он, чтобы прогнать давящую на уши тишину. Никакого эха. Шарики переливаются, сверкают сквозь отверстия в стенах "гнезд". Контейнеры нарочно сделаны проницаемыми для воздуха. Ага, а вот и кондиционер заработал... Недовольно так заворчал - влажность в хранилище повысилась, пора удалить ненужное... Чего ради Даллатер запер его здесь? - Похоже, он все-таки сумасшедший, - заключил навигатор, ожесточенно почесав затылок. Надо поскорее разобраться с этими шариками и убраться вон отсюда. Заодно и посмотреть, удастся ли ему настичь... Позади что-то скрипнуло. Навигатор подпрыгнул, словно его ужалили. Это была всего лишь дверь помещения для охранника - "вахтерки". Тоже дань времени, ибо последние два столетия здесь справляются и автоматы. Машины, машины,.. Сквозняки повсюду. А казалось, что хранилище совершенно герметично. Теммокан скользнул внутрь комнатки и тщательно прикрыл за собой дверь. Внутри было куда уютнее. Шеттама, 58 Д. Она медленно отступала - внутрь "кухни". Обладатель рук высунул голову (самую обычную, человеческую) и выбрался наружу одним быстрым движением. Некоторое время они смотрели друг на друга. - Что ты там делал? - спросила женщина, все еще не решаясь отпустить кочергу. Первые несколько мгновений неожиданный "гость" показался ей огромным, уродливым и страшным. Теперь было видно, что он вовсе не такой уж и страшный. И вообще ему едва ли вряд ли больше двадцати лет. "Северянка", отметил выбравшийся из подполья. Лет сорока. Короткие волосы, цветом напоминающие солому, несколько грубоватые черты лица. Для обитателей Срединных стран - нечто странное, почти что уродливое. Даже шутка такая есть, что северяне своих женщин вырубают из скал, топорами. Оттого-де такие нескладные. Откуда ей взяться здесь, почти посередине Большой Земли? - То же, что и ты, - ответил он на словах и, бросив оценивающий взгляд на кочергу, захлопнул босой ногой крышку погреба. - Прятался. "С запада", подумала женщина. "Каким ветром его сюда занесло?" Медленно и осторожно она прислонила кочергу к стене и выпрямилась. Мальчишке (росту в нем было едва ли пять футов - на добрую голову ниже ее самое) досталось больше, чем ей. Кожа да кости. Что он там ел? Крыс? Что-то здесь не так. - Там полно крыс, - произнесла она полувопросительно. Мальчишка хмуро кивнул. Пожалуй нет, не мальчишка. Глаза его выдают. Глаза взрослого человека... Они замерли. Оба. - Почему ты не спрашиваешь, как меня зовут? - неожиданно спросил "мальчишка". Она на миг смутилась и быстрым взглядом осмотрела себя. Вроде все в порядке... что он так уставился на нее? Боится? Зачем тогда вылез? - Не знаю, - она уселась с размаху на деревянный табурет. Ноги неожиданно отказались ей служить. Ее новый знакомый молча уселся, прижавшись спиной к горячей еще печке. Курточка его была чрезвычайно грязной и во многих местах проеденной. Мощными резцами. Как он только выжил - непонятно. - Неммерлонитен, - неожиданно произнесла она. Да. Так оно и звучало. - Что? - удивился "мальчишка", подняв глаза. - Меня так зовут. Наступило неловкое молчание. - Вряд ли, - высказался он в конце концов. - Я ни разу ни слышал, чтобы ты произносила свое имя. Впрочем... пусть будет так. Неммер... можно просто Неммер?.. - Можно, - произнесла она и принюхалась. От рваного тряпья (а ведь видела его - в углу погреба, валялось там скомканное) ощутимо пахло плесенью. И еще какой-то дрянью. Как ему только не противно?.. - Хонненмиатон, - "мальчишка" приподнялся и вновь уселся на корточки, явно наслаждаясь теплом. Неммер рассмеялась. - Передразниваешь меня? - Вовсе нет, - он, похоже,