Оцените этот текст:


--------------------
 File from kolocc@ipc.ru
 Spellchecked by Andrey Fedorenko (23.12.98)
--------------------
 Василий Головачев. Официальная страница
 http://www.golovachev.ru
---------------------------------------------------------------












     Что-то заставило его насторожиться, сон исчез. Неверов открыл  глаза,
полежал, глядя в  голубое  струение  потолка,  и  покосился  на  постоянно
включенную видеоцепь. В одном из окон дальновидения ближайший к Зоне страж
топтался на своем странном насесте, озираясь по  сторонам  блюдцеобразными
белыми  глазами.  Ветер  донес   далекий   полуклекот-полувой,   и   страж
заволновался, захлопал крыльями, тяжелыми и  уродливыми  на  вид,  заорал.
Судя по крику, горло он имел, по крайней мере, железное.
     Дежуривший у пульта связи Диего Вирт оглянулся и  уменьшил  громкость
внешнего звукоприема.
     - Опять передача? - вздохнул Неверов, вставая. - Поспать не дадут...
     В спокойных светлых глазах Диего мелькнула улыбка.
     - Пора бы привыкнуть, ворчун. Мне они  тоже  покоя  не  дают  в  твое
дежурство, однако я не ворчу.
     - Тебе хорошо, ты вон какой здоровый!..  А  я  слабый  и  хилый...  И
вообще человек без чувства юмора выносливей.
     - Спасибо.
     - На здоровье.
     По пульту беззвучно метнулись желтые  огни,  складываясь  в  знакомую
комбинацию, и тотчас же отозвался динамик дешифратора:
     "Внимание, вызов! Сто один дробь три, пятое февраля, семнадцать часов
сорок минут относительного, аппаратура готова".
     Диего ответил стандартным: "Вызов принят" - и приготовился  к  приему
информации.
     Прошлепав босыми ногами до бокового  крыла  пульта,  Неверов  включил
блок дубль - связи с Базой и поприветствовал проявившуюся в  виоме  сонную
физиономию дежурного Базы. Это был Гунн.
     - Привет, Эдвин. Спишь? Не проспи смену.
     - Что у вас там? - не принял шутливого  тона  Гунн,  который  обладал
редким даром не реагировать на шутки в  свой  адрес.  -  Опять  запрос  на
энергоснабжение вне графика?
     - Мы же не виноваты, что автоматы защиты Зоны срабатывают так  часто.
Включай запись. Поступил словосигнал, очередная передача.
     Особый плоский экран над пультом связи,  окруженный  тройным  кольцом
датчиков выбора программ, загорелся серым  дрожащим  светом,  то  убыстряя
ход, то замирая, и стало ясно, что  на  этот  раз  ничего  путного  он  не
покажет. До сих пор специалисты земных институтов не могли  разобраться  в
логике видеопередач коренных обитателей планеты  -  энифиан.  Передачи  не
поддавались расшифровке, и ведущие математики Базы считали, что  в  данном
случае  необходим  принципиально  иной  подход  к  проблеме  видеосвязи  с
энифианами. Парадокс состоял в том, что  энифиане  и  люди  уже  понемногу
общались через обычную радиосвязь, то есть расшифровывали язык друг друга,
но видеопередачи - наиболее наглядный  и  простой  способ  коммуникации  -
принимать не могли. А может быть, этого не хотели  сами  хозяева  планеты,
неведомые энифиане, до сих пор остававшиеся анонимами...
     - Да-а, парадокс, - сказал вслух Неверов, глядя на экран,  подумал  и
добавил: - Парадокс - это когда у человека голова пустая, но тяжелая.
     - Ты  мне?  -  осведомился  Гунн,  помаргивая  пушистыми   ресницами,
предметом зависти красивейшей половины Базы.
     - Они сегодня не в духе, - заметил вскользь  Диего  Вирт.  -  Они  не
выспавшись.
     - Заметно,  -  сказал  Гунн,  которого  никогда  не  покидало  ровное
флегматическое настроение.
     Экран все еще показывал серебристую  пустоту  с  плывущими  нечеткими
силуэтами, волны мутной желтизны пошли по нему, как круги по воде,  ничего
осмысленного, а дешифратор вдруг выдал длинную фразу перевода.
     Энифиане  интересовались  сравнительными   характеристиками   нервных
систем человека и высших животных Земли.
     Массивный бритоголовый Вирт с брезгливой  гримасой  отщелкнул  индекс
запроса на Базу, встрепенувшийся Гунн покачал головой и показал пятерню  -
ответа надо было ждать пять минут.
     - Вот так, - сказал  Диего,  оттопырив  губу,  взглянул  на  стоящего
босиком Неверова.
     Диего  Вирт  представлял  собой   натуру   сдержанную,   решительную,
наделенную недюжинной силой воли и выдержкой. Вместе с тем был он  склонен
к иронии, что не раз помогало ему в трудных ситуациях.
     Лен Неверов был, наоборот, разговорчив, общителен, любил пошутить, но
болезненно воспринимал шутки в свой адрес, хотя обиды при этом старался не
выказывать и смеялся над собой вместе со всеми.
     Они и внешне отличались друг от друга. Диего  был  широк,  мускулист,
казался медлительным из-за точно выверенных и скупых движений, но  обладал
при этом отлично развитой реакцией  на  опасность.  На  круглом  его  лице
выделялись светлые  внимательные  глаза,  в  которых  ничего  нельзя  было
прочесть, кроме безмятежного спокойствия.
     У Неверова было скуластое лицо с карими глазами и крупными, нечеткого
рисунка губами. Был он худощав, с нормально развитой мускулатурой, но узок
в талии. Движения его всегда были стремительными и резкими.  Впрочем,  это
касалось и речи.
     Диего Вирт был старше Неверова примерно вдвое.
     - Похудел  ты,  -  участливо  произнес  Диего.   -   Девушки   любить
перестанут. Ложись-ка спать, сон улучшает цвет лица. Я и один справлюсь.
     - В такой обстановке улучшить цвет лица - проблема. И что  я  в  тебе
нашел, соглашаясь на дежурство?
     - Наверное, то, что я красивый.
     Неверов не выдержал и засмеялся.
     Гунн молча взирал на него из виома, ни один мускул не дрогнул на  его
философски спокойном лице, напоминающем циферблат прибора.
     В это время пришел ответ из информария Базы.
     Гунн передал информацию по запросу и с  разрешения  руководства  Базы
предложил  контрвопрос  разумным  обитателям   планеты   о   состоянии   и
потенциалах космической техники.
     Диего, почти не глядя на клавиатуру пульта, с молниеносной  быстротой
закодировал ответ и свой вопрос, передал в эфир и сгорбился над пультом. В
последнее время с ним явно что-то происходило.
     - Все же непонятно мне, -  сказал  Неверов  с  легкой  завистью  (так
работать с пультом контакта он еще не умел). - Энифиане  еще  ни  разу  не
поинтересовались  нашей  техникой,  достижениями  науки...  Почему-то   их
интересуют лишь биология, обществоведение, культура и искусство. Ни одного
технического вопроса! Даже обидно, ей-Богу! Неужели мы  настолько  отстаем
от них технически? К тому же сами они не отвечают на  наши  вопросы  -  я,
например, до сих пор не знаю, кто они: люди,  гуманоиды  или  какие-нибудь
разумные муравьи. Может быть, ты знаешь? Нет. А почему? Ни разу не слышал,
чтобы контакт устанавливался с анонимом! Может,  страж  на  скале  и  есть
энифианин, наш неизвестный собеседник? - Неверов встал и  подошел  к  окну
дальновидения.  -  В  романах  хорошо   описывается   встреча   землян   с
инопланетянами: прекрасный юноша даже влюбляется  в  не  менее  прекрасную
девушку с альфы Сириуса... А кто способен влюбиться в эту образину?
     Диего поднял  голову  и  оценивающе  посмотрел  на  уродливую  фигуру
стража.
     - Может быть, Эдвин Гунн?
     - Я серьезно, а ты смеешься. Об энифианах  мы  знаем  так  мало,  что
начинают зарождаться сомнения в целесообразности контакта. Почему  они  не
говорят, как выглядит рядовой абориген? С  какой  целью  от  нас  скрывают
устройство  общества  на  планете?  Это  же,  по  крайней  мере,  странно,
согласись.
     - Не отрицаю. Видимо, у них свои цели контакта.
     - Какие? Эх, Диего, не будь инструкций, включил  бы  я  одностороннюю
связь и спросил бы у них напрямик...
     - Какие мы сегодня воинственные, - с иронией сказал  Диего  и  грузно
встал. - Тебе вредно просыпаться среди ночи  два  раза  подряд.  Ложись  и
досыпай, у тебя еще два с лишним часа.
     - Ну вот, -  грустно  произнес  Неверов.  -  Убил  мою  инициативу  в
зародыше. Скучный человек, киллджой [Киллджой (англ.) - буквально:  убийца
радости, то есть неинтересный человек.],  как  говорит  Эдвин,  поговорить
невозможно. И почему ты всегда поступаешь правильно?
     Диего Вирт, не  отвечая,  как-то  странно  повернулся  вполоборота  к
пульту и наклонил голову, будто прислушиваясь. И почти сразу же  вслед  за
этим закричал страж, резко, переливчато, словно предупреждая о чем-то...
     Когда Неверов улегся в постель и уснул, Диего вызвал Базу  по  ОЭЛ  -
особо  экранированной  линии,  делавшей  невозможным  для  энифиан   любой
перехват передач, и соединился с кабинетом директора.  В  виоме  появилось
лицо Доброгнева.
     - Ждан, я, кажется, начинаю понимать причину происходящих в организме
изменений: энифиане используют излучение, которое не только  перестраивает
геномы клеток, но и воздействует  на  кору  головного  мозга,  высвобождая
скрытые его резервы. Передо мной открываются грандиозные  перспективы!  Я,
например, начинаю слышать крики стражей задолго до того, как  их  начинает
регистрировать аппаратура Зоны, и, по-видимому, это еще не все. Я чувствую
в себе изменения, которые сбивают меня с толку.
     Властное, с тяжелым подбородком лицо Доброгнева помрачнело.
     - О том, что это направленный  мутагенез,  было  известно  и  раньше.
Непонятно другое - цель этого  "эксперимента".  До  каких  пределов  могут
дойти энифиане в запале своих "изысканий"?  Меня  это  тревожит  в  первую
очередь, потому что, по некоторым соображениям, мы  не  можем  спросить  у
энифиан об этом прямо.
     - Только что оной нашей нерешительности удивлялся мой напарник.
     - Он воспринимает все чересчур непосредственно, но он прав.  А  ты...
ты становишься мутантом, Диего. И хотя в твоих "открытиях" пока нет ничего
плохого, но и хорошего мало. Во всяком случае, ты - находка для пандологов
[Пандология  -  наука,  изучающая  резервы   человеческого   организма   и
возможности их использования (фант.).] и генных инженеров, пусть хоть  это
тебя утешает. Я поговорю с Нагориным.  Кстати,  ты  подготовил  результаты
штатного анализа?
     - Отправлю по обычному каналу после смены.
     - Добро. А может быть, прервать твое дежурство, пока не поздно? Очень
уж неуютно ждать сюрпризов.
     - Прервать можно в любой момент, но кто тогда  ответит  на  все  ваши
вопросы? Нельзя же, как этот  юноша,  произнести  риторические  "зачем"  и
"почему" и не ждать ответа.
     - Тогда держись, разведчик.
     Виом опустел, и Диего выключил канал связи. Синий полумрак  сгустился
в зале центра связи Зоны, уплотнил тени в углах. Тихий  отчетливый  шелест
доносился из  динамиков  над  пультом:  сквозь  стены  стучалась  к  людям
электрическая жизнь планеты Эниф.
     В постели у дальней стены зала посапывал, уткнувшись носом в подушку,
Лен Неверов.
     Дым не струился пеленой или клубами, а рассыпался крупными  хлопьями,
неслышно появляясь  из  широких  трещин,  разорвавших  полотно  дороги  на
отдельные  рваные  плиты.  Ветер  гнал  быстро  тающие  светящиеся  хлопья
призрачной  метелью  к   низкому,   запятнанному   облаками   небу;   небо
фосфоресцировало тусклой зеленью.
     - О-оррр! О-о-у-уррр! - заорал вдруг совсем близко  невидимый  страж,
так что Неверов шарахнулся в сторону и едва не свалился с дороги в  темную
яму, напоминавшую колодец.
     - Чтоб тебя!..
     - Отличное горло! - заметил  Диего,  облитый  поблескивающим  стеклом
скафандра.
     Страж снова заорал, и ему отозвались другие стражи; вскрик удалился в
темноту.
     - Сидят и наблюдают,  -  буркнул  Неверов.  -  Вот  уж  действительно
стражи! Нас сторожат или за себя боятся?
     - Поменьше  эмоций,  -  отозвался  философски  настроенный  Диего.  -
Странно, двенадцатый час ночи, а стражи еще не спят. По моим  наблюдениям,
сон у них начинается сразу после наступления ночи. Кстати, как ты думаешь,
кто построил дорогу? Не  сами  же  энифиане?  Все  орбитальные  наблюдения
доказывают, что дорог на Энифе нет, только вот этот аппендикс возле  Зоны.
Напрашивается  вывод,  что  дорогу  строили  какие-то  гости  вроде   нас.
Соображаешь?
     - Ты хочешь  сказать,  что  не  мы  первые  устанавливаем  контакт  с
энифианами?
     - Именно.
     Неверов пожал плечами и отошел от здания  Зоны  на  несколько  шагов.
Скафандр его засветился ровным оранжевым  светом  -  заработал  светомаяк.
Словно в ответ на движение  человека  ближайший  страж  загремел  камнями,
сорвался со скалы-насеста и тенью  метнулся  к  дороге,  мерцая  огненными
блюдцами глаз.
     Диего инстинктивно положил руку на рукоять "универсала", но страж, не
долетев до них десятка метров, сделал немыслимый пируэт  и  темным  пятном
вознесся к небесам - только ветром повеяло.
     - Урод глазастый! - громко сказал Неверов, продолжая идти  в  сторону
дороги. - Чудовище, и мерзкое притом! Чего он на нас кидается?  Не  узнал?
Знаешь, тревожит меня скверное предчувствие - не все у них благополучно на
планете. Не потому ли и не отвечают на наши вопросы?  Особенно  касающиеся
их общественного строя.
     - Ах, Лен, - в тон ему проговорил  Диего.  -  Мы  могли  бы  получать
информацию  о  деятельности  энифиан  не  только  посредством  официальных
запросов, возможностей для этого у нас хватает. Ты пойми, надо, чтобы  они
добровольно не утаивали от нас ничего, чтобы поняли - мы тоже обладаем той
дисциплиной  мысли  и  действия,   которая   необходима   для   настоящего
плодотворного контакта. Что, если энифиане проверяют  нас  именно  в  этом
направлении?
     Неверов невольно замедлил  шаг.  "Неужели  знает?!  -  подумал  он  с
испугом. - Не может он знать. Знал бы - давно сказал бы..."
     - Это их условия контакта, - продолжал Диего, словно рассуждая вслух,
- а условия надо соблюдать, даже если они оговорены анонимом.
     - Почему же энифиане тогда так осторожны в ответах? Будто оценивают -
пойдет это им во вред или не пойдет?
     - Ты сам  ответил  на  этот  вопрос.  Кстати,  ты  куда,  собственно,
направился?
     - Сейчас... хочу  проверить  одно  обстоятельство.  Вчера  вечером  я
пытался дойти до "кустиков", но дальше дороги не смог...
     - Не испытывай судьбу. - Диего нехотя пошел вслед за товарищем.
     - Любопытное явление... сейчас то же самое...  Непохоже,  чтобы  меня
кто-нибудь задерживал... какой-то психологический феномен. Просто не  могу
заставить себя шагнуть дальше. И не боюсь, и не  могу!  Ф-фу.  Даже  жарко
стало!
     Неверов вернулся к дороге.
     - Не хочешь испытать на себе?
     - Не  желаю,  -  сказал  Диего,  глядя  на  близкую   скалу   стража,
перечеркнувшую небосвод изогнутой тенью.
     Неверов тоже посмотрел на стража, который не  переставал  возиться  и
иногда яростно чесал чешуйчатую шкуру когтями - мерзкий звук, напоминавший
скрежет напильника по стеклу. Дальше, за столбом, шла ворочающаяся темень,
не смягчаемая даже текучим фосфором неба, и было там  жутко  и  неприятно.
Кто-то  безглазый  смотрел  оттуда,  смотрел  изучающе  и  неодобрительно.
Неверову внезапно захотелось выпалить в темноту из пистолета,  поэтому  он
повернулся и быстро пошел к сплошному белому параллелепипеду Зоны. Трещины
и колдобины в дороге приходилось угадывать  почти  на  ощупь:  стены  Зоны
светились так слабо, что не рассеивали мрак даже на расстоянии полуметра.
     Диего  уже  исчез  в  стене,  оставив  ясно   видимый   прямоугольник
проницаемости. Неверов шагнул за ним и не выдержал, оглянулся.
     Где-то  далеко-далеко  на  горизонте  он  увидел  плывущие   огоньки,
цепочкой охватывающие Зону.  Ветер  с  той  стороны  донес  глухой  рокот,
мелко-мелко задрожала почва. Неверов, затаив дыхание,  несколько  минут  с
жадным интересом наблюдал за мигающими огоньками, но рядом  дико  закричал
страж, и очарование  ночной  тайны  исчезло,  уступив  место  негодованию.
Неверов сплюнул в гневе, тут же убедившись, что он в скафандре.  "Что  это
со мной? - с удивлением подумал он. - С чего я так нервничаю? Вот узнал бы
Диего, какие у меня слабые нервы! Стыдно,  коммуникатор,  специалист,  так
сказать, по контактам... Надо держать себя в руках!"
     Неверов не предполагал, что Диего Вирт знает о нем все, даже то, чего
он сам о себе знать не мог.






     Ночь на Энифе на широте Зоны длится тридцать  один  час  с  минутами,
почти столько же, сколько и  день.  Ночь  для  энифиан  священна:  никаких
вопросов в это время суток они не задавали  и  вообще  прекращали  деловую
связь. Поэтому через каждые  тридцать  часов  энифианского  дня  для  двух
коммуникаторов  -  специалистов  по  контактам  в  коробке  Зоны  контакта
наступало время решения личных вопросов. Было известно, что все дежурившие
в Зоне занимались в это время делом полезным и перспективным.  Степанюк  и
Генри  Лаирн,  например,  создавали  оптимальную   программу   расшифровки
видеопередач энифиан, оба имели дипломы математиков. Юревич  за  смену  до
них  пытался  нарисовать  меняющийся  пейзаж  вокруг  Зоны.   Его   работы
экспонировались потом в залах Института внеземных культур в Ленинграде.  А
его напарник Виктор Зубавин проанализировал  крики  стражей,  без  особого
успеха доказывая связь криков с передаваемой энифианами информацией.
     Что делал Диего, Неверов в точности не знал.  Во-первых,  потому  что
сам в это время бывал до предела занят, во-вторых, застав однажды товарища
на ложе кибердиагноста, он  увидел  совсем  другого  Диего  -  сурового  и
далекого от всего происходящего вокруг, и это обстоятельство удержало  его
от расспросов.
     Сам Неверов занимался тем, что монтировал  мини-роботов  из  богатого
набора универсальных узлов  дубль-систем  Зоны.  Внутренности  роботов  он
начинял видеозаписывающими  устройствами  и  посылал  за  пределы  здания,
нарушая тем самым не только инструкцию  поведения  в  Зоне,  но  и  приказ
директора Базы Доброгнева, категорически запретившего любые эксперименты с
познавательной целью на  территории  Зоны  и  вне  ее.  Была,  конечно,  у
Неверова тень опасения, что его "деятельность" не так уж и безобидна,  как
ему кажется с первого  взгляда,  но  ни  один  мини-робот  из  вылазок  не
вернулся, энифиане протеста не заявляли, к инструкциям  Неверов  относился
скептически, и заинтересованность его не убывала.
     Рассветало, когда напрасно ожидавший очередного робота Неверов,  злой
и не выспавшийся, пнул ногой самодельное программное устройство, с помощью
которого надеялся управлять роботами дистанционно, и неожиданно  для  себя
заметил скромно пристроившегося в углу зала Диего.
     - Ничего? - спокойно спросил тот, отпивая глоток  сока  из  дымчатого
бокала.
     - Ага...   -   заикаясь,   ответил   Неверов.   -   Молчит,    кретин
кибернетический! А ты, собственно... о чем ты?
     - Пойдем, - коротко и  грустно  сказал  Диего  и  аккуратно  поставил
пустой бокал на футляр передатчика.
     Они  вышли  из  отсека  силовых  агрегатов   Зоны,   приспособленного
Неверовым под мастерскую, спустились на последний этаж, прошли коридором в
конец здания и остановились перед белым  прямоугольником  запертой  двери,
назначение которой Неверов, как ни силился, вспомнить не мог.
     Диего,  насвистывая  популярное  попурри   из   репертуара   ансамбля
"Василек",  открыл  контур,  проницаемости   двери   и   вошел.   Неверов,
недоумевая, шагнул следом, и взору  его  открылось  кубическое  помещение,
заставленное аппаратами и антеннами экранирующих устройств. Диего отступил
в  сторону,  и  Неверов  увидел  роботов,  которых  он  творил  и  ждал  с
неиссякаемым долготерпением. Тихие и нелепые маленькие уродцы с  торчащими
соплами реактивных двигателей выглядели  до  слез  одинокими  и  неживыми,
словно приговоренные к казни, и  Неверов  даже  протянул  руку,  собираясь
погладить синеватый  глянцевый  бок  последнего  робота,  но  передумал  и
спрятал руку за спину.
     - Шесть? - спросил Диего совсем грустно.
     - Шесть. Как ты это делаешь?
     - Не я - защита от... скажем, от случайностей.  К  сожалению,  не  ты
один сторонник активных методов изучения энифианской цивилизации. Но  если
ты пока  под  защитой  своего  никакого  опыта,  то  остальные...  Помнишь
Быстрова, бортинженера Базы? Он использовал геологические  автоматы  серии
"Л"  с  обратной  связью,  вон  от  него  логический  блок,  остальное   я
демонтировал и отправил на Базу еще в прошлую смену. Туд пытался запустить
на дороге робота-планеторазведчика с гамма-излучателем. А  Резванов  решил
поймать стража силовой ловушкой с целью  его  дальнейшего  анатомирования.
Хорошо, что строители еще до монтажа Зоны предусмотрели подобные ситуации.
     Неверов изменился в  лице,  постоял  немного,  глядя  на  роботов,  и
быстрыми шагами поднялся наверх. Диего проводил его  задумчивым  взглядом,
покачал головой и,  осторожно  ворочаясь  в  тесном  помещении,  вынул  из
последнего Неверовского робота неиспользованную видеокассету. Потом открыл
большой металлический ящик в углу комнаты, положил туда кассету, с  минуту
разглядывал содержимое ящика и со вздохом закрыл крышку.
     "Любопытство - не порок, - подумал он,  выходя  из  комнаты.  -  Чего
добиваются мои нетерпеливые друзья, я знаю,  но  вот  чего  хотят  от  нас
энифиане, хотел бы я знать? Не забыть бы очистить сейф от хлама,  и  можно
выключить защиту: теперь никто не станет  пытаться  тайком  проникнуть  за
пределы Зоны..."
     Новый день ничего особенного не принес. Диего вел себя как и  прежде,
так что в  конце  концов  Неверов  перестал  дуться  неизвестно  на  кого.
Поразмыслив, он понял, что еще легко отделался. Диего никому не  расскажет
об инциденте, а вот как отреагировали бы сами  энифиане,  узрев  нарушение
"подписанного  контракта",  поди  отгадай!  Все  могло  кончиться   весьма
плачевно,  и  прости-прощай  тогда  Комиссия  по  контактам,  и   Институт
внеземных культур, и аспирантура, и, может быть,  слава...  Что  ж,  учись
размышлять вовремя, коммуникатор...
     В первой утренней смене дежурил всегда Диего, более опытный.  Неверов
сначала наблюдал за его работой с  пульта,  прислушиваясь  к  переводу  со
стороны энифиан, но интересного для него было мало - энифиан  интересовали
стереотипы поведения человека в экстремальных условиях, - и он решил выйти
наружу.
     - Только,  пожалуйста,  без  экспериментов,  -  попросил  Диего,   не
оглядываясь. Неверов мог поклясться, что тот подслушал его мысли.
     - Постараюсь, - кротко ответил он. То ли потому, что  выход  человека
из Зоны в дневное время был явлением чрезвычайным, то ли этот страж  питал
к Неверову расположение, но при его появлении он молча снялся  с  насеста,
спикировал чуть ли не на макушку коммуникатара, сделал круг над головой  и
взвился на скалу. Кричать при этом он не стал, меланхолический сегодня был
страж.
     Неверов подождал некоторое время, глядя  на  жуткую  апокалипсическую
фигуру, подумал, что природе, наверное, немало  пришлось  пофантазировать,
создавая подобное существо, потом отошел от здания Зоны и осмотрелся.
     Его окружал чужой, знакомый только внешне, по высотной видеосъемке, и
полностью загадочный мир: высокое, - какое-то  очень  легкое  небо,  часто
зеленеющее от приближающихся грозовых  фронтов  до  изумрудного  свечения;
большое,  с  земную  Луну,  сплющенное  рефракцией  светило  Эниф,  словно
жестяной поднос проглядывающее в небе; всхолмленная, поросшая  пушистым  и
безлистым кустарником равнина Контакта, окружавшая Зону  со  всех  сторон;
далеко на западе - силуэты  гор;  цепочка  игольчатых  скал  с  площадками
стражей, пересекающая равнину с востока на запад; небольшое озерцо тяжелой
синей воды,  видневшееся  за  близкими  холмами,  поросшими  чем-то  вроде
спутанных черных канатов...
     Тишину и запустение этого мира  можно  оценить  по  стражам,  изредка
шевелящимся на скалах, как большие угрюмые вороны, да по ветру, волнующему
ворсистый ковер высокого мха...
     Минут десять Неверов стоял на месте и ждал.
     Интуиция его не подвела.  Из-за  горизонта  вдруг  началась  странная
черная метель.  Ветер  резко  усилился,  и  вскоре  черная  волна  закрыла
видимость; стемнело. Неверов подставил под черный "снегопад"  руку,  и  на
ладонь упала ажурная "конструкция" - не снежинка, конечно, - сросток сажи.
     Сажепад  прошел,  ветер  развеял  по  земле  черную  пыль,  и  краски
энифианской природы засияли вновь.
     Но зато начала вздыхать земля, вдох -  заметный  сдвиг  почвы  вверх,
выдох - вниз, и так  в  течение  получаса.  В  Зоне  этого  не  замечаешь,
автоматика  гасит  "дыхание"  полностью.  И  как  всегда  после  почвенных
"вздохов", в зарослях кустарника принялись вдруг бродить странные шипастые
тени,  послышались  оттуда   необычные   звуки,   отдаленно   напоминающие
человеческие голоса, смех, долгое эхо с отголосками.
     Неверов оглянулся на белое, геометрически правильное и простое и  тем
самым резко выделяющееся на фоне чужой природы  здание  Зоны,  поколебался
немного, но для проверки слов Диего надо было отойти от Зоны шагов на сто.
Так он и сделал, спокойно перейдя невидимую границу, которую еще ночью  не
мог преодолеть.
     В кустарнике за холмами мгновенно смолкли все звуки, движение  вокруг
Зоны в  пределах  километра  замерло.  Ближайший  "меланхолический"  страж
перестал чистить на  скале  шкуру  и  уставился  сверху  круглыми  пустыми
глазами.
     - Так я и думал, - пробормотал  Неверов,  отходя  от  здания  еще  на
полсотни шагов. Диего в Зоне усмехнулся на его слова - Неверов  забыл  про
включенный передатчик скафандра.
     Сделать это раньше - то есть отойти от Зоны - Неверов не мог,  потому
что ночью работала все та же "защита от  случайностей",  дело  рук  земных
инженеров, а не аборигенов, как он считал. Днем, как всегда,  защита  была
не нужна, и выключал ее, конечно, Диего Вирт.
     Неверов  с  любопытством  прислушался  к  наступившей   настороженной
тишине, потом почувствовал на себе  знакомый  тяжелый  взгляд,  передернул
плечами и повернулся спиной к холмам. Было бы глупо считать, что  энифиане
со своей стороны  не  предприняли  меры  безопасности  против  любопытства
человека. "Взгляд" со стороны - это уже их работа.
     Цивилизация энифиан по всем прямым  и  косвенным  признакам  не  была
технической, "голая биология плюс психология" - по словам Гунна. "И  может
быть, плюс к этому всякие штучки вроде телепатии и телекинеза,  -  подумал
Неверов. - Тысячи лет биологической цивилизации! Кто знает,  каких  вершин
знания достигли энифиане!.."
     Вернувшись к зданию, он уселся  посреди  дороги  на  твердую  подушку
сухого  мха  и  стал  смотреть  на  удивительно   скособоченный   холм   в
полукилометре, голый и потрескавшийся. Дорога из серого бетона,  материала
древнего, на Земле давно не применявшегося, утыкалась прямо  в  холм.  Кто
мог построить ее здесь, столь похожую на земные  дороги  двадцатого  века?
"Странно, что мы с Диего не говорили на эту тему, - подумал Неверов.  -  А
он должен бы знать, сколько лет дороге,  хотя  в  инструкции  и  запрещены
активные эксперименты. Почему бы здесь не приземлиться звездолету с  Земли
двадцатого века?"
     Ничто не предвещало ни малейшей опасности,  пейзаж  вокруг  Зоны  был
спокоен, но все же  Неверов  стал  замечать  некоторые  изменения  в  этом
пейзаже: кустарник словно  бы  начал  уходить  под  землю,  уменьшаться  в
высоте, одновременно сжимаясь и пряча ветви и шипы.
     Цвет мха стал серым, как у рыхлого весеннего снега. Страж  на  столбе
тоже претерпевал изменения,  превращаясь  в  кожистое  одеяло,  обнимающее
шпиль своего насеста...
     Неверов  не  первый  раз  видел  метаморфозы   энифианской   природы,
приготовления животного и растительного мира планеты  перед  ураганом,  но
каждый раз его захватывало это поразительное зрелище.
     Лишь   через   полчаса   проявились   наконец   физические   признаки
приближавшейся бури: небосвод позеленел, засветился,  первый  порыв  ветра
сдул с дороги подушки мха. Неверов с сожалением  оглядел  изменившийся  до
неузнаваемости ландшафт и поспешил ко входу в Зону.
     Диего Вирт оглянулся на чмокнувшую дверь и ухмыльнулся. Неверов вошел
с необычным для себя виноватым  видом.  После  "открытия"  барьера  против
обоснованного, но неразрешенного любопытства он должен был  призадуматься,
а это  всегда  на  пользу  увлекающимся  натурам.  Прежде  чем  что-нибудь
сделать, он теперь кое-что вспомнит и сравнит...
     - Ну? - напомнил о себе Тоидзе, вернее, голова  Тоидзе,  торчавшая  в
виоме, как  голова  профессора  Доуэля  из  одноименного  романа  Беляева,
писателя далекого двадцатого столетия.
     - Мальчик не знал, что существует защита...
     - ... от дурака.
     Диего исподлобья посмотрел на инженера связи, и тот  отвел  виноватый
взгляд.
     - От случайностей, Вано, от случайностей.
     - Ну от случайностей, смысл тот же.
     - По-моему, ты сегодня  расстроен,  Вано.  Никто  из  нас  не  терпит
бездеятельности, особенно  в  таких  условиях.  Когда-нибудь  мы  научимся
управлять своим любопытством, чтобы  оно  не  оборачивалось  злом.  Может,
человек не стал бы человеком, не будь он любопытен? А Лен молод,  выдержки
не хватает, но у него неплохие качества: искренность и  восприимчивость  к
толковым объяснениям.
     - Спасибо, я понял, - криво усмехнулся Тоидзе. - Я и вправду  сегодня
расстроен, мою кандидатуру снова отклонили.
     Он, очевидно, имел в  виду  то,  что  давно  хотел  попасть  в  число
дежурных на Эниф, но по каким-то причинам научный совет Базы уже в  третий
раз вежливо советовал ему подождать. Впрочем, эти причины Диего знал,  как
никто другой. "Едва ли теперь вообще кто-нибудь попадет в Зону, -  подумал
он. - Наша смена скорее всего  последняя".  Вслух,  однако,  он  этого  не
сказал.
     - Ну, до смены еще полмесяца, многое может измениться, - успокоил  он
связиста. - Так что не  унывай.  Кстати,  ты  не  в  курсе,  что  ответили
энифиане на наш вопрос относительно их космотехники? Помнишь, мы  задавали
им вопрос два дня назад?
     Тоидзе пригладил  свои  знаменитые  усы,  не  менее  знаменитые,  чем
ресницы Гунна.
     - Ничего они не ответили конкретно. Космической техники, как  мы  это
понимаем, у них нет, как нет вообще никакой техники. В космос они  выходят
редко и не с познавательными целями.
     - И это все?
     - Не ты первый удивляешься. Тебе не кажется, что энифиане мудрее нас?
Ведь главная ценность цивилизации - информация, а  обмен  пока  далеко  не
равноценен, мы снабжаем их информацией чуть ли не в десять раз больше, чем
они нас! Где справедливость?
     - А ты спроси у Доброгнева, - усмехнулся Диего. - Он  любит  отвечать
на такие вопросы. Что еще ты имеешь мне сообщить?
     - Еще наши планетологи от безделья  провели  радиолокационный  зондаж
материка и обнаружили любопытное образование - нечто вроде наших  областей
со  стоячими  туманами.  Они  назвали  эти  туманные  области   -   гаруа.
Представляешь, километров по пятьдесят в диаметре круглые шапки туманов, а
в  центре  россыпь  странных  столбообразных   скал...   погоди-ка,   тебя
запрашивает шеф. Переключи связь на ОЭЛ.
     Виом мигнул и воспроизвел кабинет директора Базы, больше  похожий  на
кусок  морского  пляжа.  Доброгнев  заметил  взгляд   Диего   и   выключил
видеопласт, комната приобрела нормальный вид.
     Суровое лицо Доброгнева  казалось  необычно  напряженным,  словно  он
ожидал плохих известий, а может быть, то  сказывался  эффект  освещения  -
директор любил рассеянный голубой свет.
     - Доброе утро. Что нового?
     - Как будто ничего особенного. С Неверовым, очевидно,  происходит  то
же самое, что и  с  остальными:  прирост  нервной  массы,  выхода  энергии
никакого, отсюда - нервная возбудимость и жажда деятельности.
     - Но у тебя же сие не наблюдалось?
     - Выдержка. Тренировка. К тому же мне не двадцать пять...
     Доброгнев подумал и  подключил  канал  связи  с  кабинетом  Нагорина,
главного врача Базы. Нагорин был не один, у передней  панели  медицинского
комбайна,  занимающего  всю  левую  сторону  комнаты,  сидел   заместитель
директора по безопасности дежурств  Руденко  и  разговаривал  с  одним  из
ученых-биологов, которого  Диего  знал  только  в  лицо.  Нагорин,  оценив
ситуацию, на минуту отключил связь, и, когда снова  включился,  ученого  в
кабинете уже не было.
     - Слушаю, - глуховатым голосом сказал он, ни к кому в особенности  не
обращаясь. Говорил он, почти не разжимая губ,  и  тем,  кто  не  знал  его
близко,  мог  показаться  высокомерным  или  равнодушным.  Но  таковым   в
действительности он не был. Диего знал это достаточно хорошо.
     - Что дало обследование дежурных? - спросил Доброгнев.
     Нагорин покосился на медлительного Руденко и вздохнул.
     - Увеличение общей нервной массы, естественно, прекращается сразу  же
после их возвращения на Базу, то есть вне  комплекса  Зоны.  Нежелательных
последствий, в общем-то, никаких. Конечно, за время  обследования.  А  что
случилось?
     - За месяц изменения в организме почти не заметны, - сказал Диего.  -
Идет как бы накопление средств для...
     - Скачкообразной мутации, - докончил Нагорин. - Я думал об этом.  Да,
риск велик. Как далеко зашло у тебя?
     - Он уже может заменить компьютер, - невесело усмехнулся Доброгнев. -
Что он еще будет уметь, я не знаю. Факт остается фактом - все ваши  методы
защиты от энифианских способов воздействия на людей  в  Зоне  не  годятся,
даже пакетная силовая защита.
     - Характеристики этого излучения уже известны, - произнес Руденко.  -
Теперь все зависит от физиков, насколько быстро они от теории  перейдут  к
практике и изготовят нам необходимую аппаратуру.
     Нагорин долго молчал, рассматривая свои руки, как чужие: такая у него
была привычка. Потом тихо произнес:
     - Мы все отлично понимаем, что можем  найти  в  случае  удачи  и  что
потерять. Конечно, пандологи поставят тебе памятник, Диего, но... не  пора
ли  заканчивать  эксперимент?  Ведь  мы  не  знаем,  для   чего   энифиане
воздействуют на дежурных в Зоне излучением или  целым  набором  излучений,
влияющих на генную память. Я понимаю,  соображения  руководителей  УАСС  и
виднейших специалистов ИВК, направленные на  выяснение  мотивов  поведения
энифиан, заслуживают внимания, но я уверен, что  наши  методы  (он  так  и
сказал методы, с ударением на  слоге  "то")  выяснения  этих  мотивов,  по
крайней мере, некорректны.
     - Это соображения безопасности для всей нашей цивилизации, - медленно
сказал Руденко.  -  В  УАСС  работают  опытнейшие  прогнозисты,  способные
предвидеть события на годы вперед...
     - Дело не в компетентности работников аварийно-спасательной службы, -
поморщился Нагорин. - И даже не в том - зачем энифианам экспериментировать
над нами, какую цель они преследуют. Простите меня, но  любой  эксперимент
над человеком бесчеловечен, даже если он направлен на выяснение  опасности
для остальных людей. Мы же  видим:  цивилизация  энифиан  явно  нездорова,
негуманна в самом прямом смысле этого слова. В связи с чем встает  вопрос:
не станет ли Диего когда-нибудь опасен для этих самых людей, ради  которых
он сегодня подвергается риску?
     - Вывел! - крикнул Доброгиев, избегая смотреть на Диего прямо.
     - То же самое имели в  виду  и  эксперты  Управления,  -  пробормотал
Руденко, с сочувствием рассматривая спокойную физиономию  Вирта.  -  Не  в
этом  ли  и  состоит  цель  энифиан  -   глобальная   биоразведка   земной
цивилизации?
     - Вы правы, - сказал Диего, погладив бритую  голову.  -  Подстраховка
мне не помешала бы. Но я на планете уже четвертые месяц и... ничего.  Едва
ли их излучение способно резко изменить человеческое в  человеке,  слишком
долго лепила нас природа, миллионы лет.
     - Прости, Диего, - тяжело сказал Нагорий. - Я не хотел обидеть.
     - Чего  уж  там,  ты-то  мог  бы  и  не  извиняться.  Но  заканчивать
эксперимент с нашей стороны  преждевременно,  материала  для  определенных
выводов мало. Ну и потом... я же сам согласился на продолжение.
     Нагорин сардонически усмехнулся.
     - Если ты об ответственности, то я ее не боюсь, это пройденный  этап.
-  Он  снова  усмехнулся.  -  Что  же  касается  дальнейшего   участия   в
эксперименте... меня  волнуют  не  столько  заботы  цивилизации  в  целом,
сколько судьбы отдельных личностей вроде тебя. Потому что на острие любого
устремления общества всегда стоят конкретные и чаще всего  дорогие  сердцу
люди.
     - Спасибо, - серьезно сказал Диего.
     - Ладно, - пробурчал Доброгнев. - У тебя больше ничего нет?
     Диего замялся: вопрос был к нему.
     - Есть одно наблюдение... Требует проверки, но все же думаю,  что  не
ошибся. Видите холм в конце дороги?  -  Диего  повернулся  к  станционному
виому, показывающему пейзаж за стенами Зоны. - Так вот,  по  всему  -  это
чужой космический корабль.
     В помещениях Базы наступила тишина. Все  молча  смотрели  на  громаду
холма. Наконец опомнился Руденко:
     - Ничего не вижу. Не разыгрываешь?
     - Оттуда ничего и  не  увидишь.  Я  сам  долго  сомневался,  пока  не
проверил. Доброгнев нахмурился.
     - Каким же образом? Диего хитро прищурился.
     - Абсолютно легальным способом, не нарушая инструкции. Не забывай,  я
ведь мутант.
     - Темнишь ты что-то, мутант. Но если твои наблюдения  подтвердятся...
Не пробовал определить возраст дороги?
     - Каким же  образом?  -  передразнил  Доброгнева  Диего.  -  Конечно,
пробовал, получается сто пятьдесят плюс-минус десять  лет.  Возраст  холма
тот же.
     - Серьезное открытие, - сказал Руденко. - И достаточно  тревожное.  С
вашего позволения, я дам депешу в управление.
     Все четверо переглянулись.
     - Ладно, - еще раз сказал Доброгнев. - На Земле  сумеют  оценить  эту
информацию. До связи, разведчик. Ничего не предпринимай  самостоятельно...
без особых на то причин.
     Виом спецсвязи угас.  Диего  скорректировал  записи  на  стационарном
блоке фиксации событий и задумался, глядя  на  стража,  превратившегося  в
тонкое черное покрывало под порывами начинающейся бури.
     На пульте тонко запищал сигнал метеопатруля.
     - Вижу, вижу, - пробормотал Диего. - Зона к урагану готова.
     Вскоре в зал ввалился Неверов, стал раздеваться, посматривая  в  окно
дальновидения. Диего ободряюще подмигнул ему, и  молодой  человек  ответил
нерешительной улыбкой.






     К ночи ураган за стенами Зоны немного  утих,  порывы  ветра  утратили
свою былую мощь, рев и грохот сменился гулом  и  воем;  ураган  постепенно
терял силу.
     В центральном зале Зоны было тихо и  уютно.  Тишина  и  уют  особенно
подчеркивались черной круговертью  за  окнами  дальновидения,  пронизанной
зигзагами и полосами электрических разрядов.
     У пульта сидел Неверов, только начавший шестичасовую вахту, последнюю
перед энифианской ночью. Он  был  полон  сил  и  энергии,  отчего  сначала
пытался петь, а потом читать вслух стихи, судя по рифмам,  вернее,  по  их
отсутствию, - свои.
     Диего, наоборот, был неразговорчив и угрюм, что еще  более  разделяло
столь непохожих друг на друга людей. Определенно с ним что-то происходило.
Неверов как-то даже решил спросить его об этом напрямик, но передумал.
     Иногда Диего словно резко просыпался и оглядывался вокруг с  растущим
изумлением, потом  спохватывался  и  продолжал  заниматься  делом.  Или  с
застывшим лицом начинал вдруг к чему-то прислушиваться, напрягался  так  с
минуту, затем поворачивался к напарнику, лицо  его  смягчалось,  и  слабая
улыбка трогала жесткие губы.
     В такие моменты Неверов старался ничего не замечать и думать  лишь  о
связи с Базой, но поведение товарища начинало его  тревожить,  Диего  явно
скрывал  что-то  от  него,  что-то  существенное,  пребывая  при  этом   в
неуверенности - сообщать об этом или нет...
     Несколько  минут  Неверов  просматривал  записи  прежних   сообщений,
нерешительно поглядывая на товарища, молча лежавшего на диване в  спальном
отделении, потом сказал:
     - Знаешь, Диего, я все думаю над твоими словами о дороге. Тог холм, в
который сна упирается... Диего повернул голову.
     - Ну и?..
     - Понимаешь, подозрительный он какой-то. Форма у него странная, а  со
стороны дороги он и вообще напоминает...
     - Смелее.
     - Ракету времен Королева!
     - Ракету, - задумчиво повторил Диего. -  Что  ж,  в  наблюдательности
тебе не откажешь. Не тебе одному кажется, что холм похож на ракету.
     Неверов подозрительно посмотрел на Диего - не смеется ли?
     - А вдруг это и в самом деле чей-то  звездолет?  -  загорелся  он.  -
Представляешь, какое открытие?! Давай сходим к нему,  посмотрим  вблизи...
Если разрешат.
     - Посмотрим, - спокойно проговорил Диего. - Только позже, лучше всего
ночью. База разрешение даст, но риск слишком велик.
     - Ну где тут риск? Пройти всего-то полкилометра.
     - А ты не задавал  себе  вопроса:  почему  этот  звездолет,  если  он
звездолет, конечно, так занесен почвой? Почему он мертв  столько  времени,
мертв, несмотря на присутствие энифиан, существ разумных? Я  понимаю  твои
стремления, но до холма мы можем не дойти.
     - Энифиане  нас?..  -  прошептал  Неверов.  Диего  посмотрел  на  его
раскрасневшееся лицо и засмеялся.
     - Воображение заработало? Сделать нам плохое энифиане,  наверное,  не
смогут, но помешать - помешают. К тому же нарушать  свое  слово,  пусть  и
данное неизвестно кому, неэтично.
     Неверов потускнел.
     - Интересно же!.. Чужой звездолет!.. Так близко...
     - Интересно, спору нет. Но интересен  не  сам  факт  открытия  чужого
корабля, а то, в каких обстоятельствах  состоялось  это  открытие.  Вот  и
думай.
     Диего вдруг упруго вскочил с дивана и подсел к пульту. Виом  послушно
"выдал" вечно сонное  лицо  Гунна  и  обесцветился  защитой  подключенного
канала ОЭЛ.
     - Привет, Эдвин. Я вчера дал запрос в информарий об экспедициях конца
двадцатого - начала двадцать первого века, пропавших без вести.
     - Есть ответ. Передать в кристалле или на машину?
     - Проще на машину, секретов в этом  нет.  Гунн  проделал  необходимые
манипуляции, и в окошке координатора  связи  появились  строки  записей  и
фотографии космонавтов первых межзвездных экспедиций,  не  вернувшихся  на
Землю.
     Диего быстро просмотрел сообщение с Базы и разочарованно откинулся  в
кресле.
     - Не то? А что ты ожидал увидеть?
     - Ни один корабль не подходит по форме. Понимаешь, о чем речь?
     - Ты об этом холме-"звездолете"? А вдруг ты ошибаешься?  И,  кажется,
ошибся. Но тогда перед нами чужой звездолет. Кто-то до нас контактировал с
энифианами. А может, и не контактировал, а погиб при посадке. Не задать ли
им по этому поводу вопрос?
     Гунн помолчал, помаргивая своими длинными пушистыми ресницами.
     - Одобрит начальство - спросишь, - сказал он наконец.
     Диего хмыкнул и переключил видеоканал в медцентр. Нагорин был там, он
вопросительно посмотрел на Вирта и кивнул.
     - Ты просмотрел мой последний отчет? - спросил Диего.
     - Это моя обязанность.
     - Заметил? Они увеличили дозу облучения. То ли форсируют события,  то
ли  конец  эксперимента  близок.  Боюсь,  Лену  придется  сократить   срок
дежурств. Скажем, до двух недель вместо месяца, иначе у него  начнется  то
же самое.
     - Процесс продолжается?
     - Ты же читал  отчет.  -  Диего  покосился  на  внешне  невозмутимого
Неверова. - Более того, он ускоряется, я начинаю теряться  в  этой  лавине
изменений.
     - Плохо. - Нагорин  помрачнел.  -  Трудно  анализировать  собственное
состояние? В таком случае без помощи тебе не  обойтись.  Не  пора  ли  все
рассказать ему? - Нагорин  кивнул  в  сторону  молодого  коммуникатора.  -
Помочь тебе сможет только он один. Пока. Кстати, я вышел в секториат  УАСС
с предложением прекратить разведку независимо от вашего  на  то  согласия.
Опыт перерос рамки безопасности для его участников. Впрочем, он  с  самого
начала был небезопасен.
     - Не казни себя, - тихо проговорил Диего. - В таких  вопросах  трудно
разобраться без проверки, а прогнозисты мы еще слабые.
     Нагорин несколько мгновений смотрел  на  Вирта  оценивающе,  какое-то
острое сожаление мелькнуло в его мрачноватых серых  глазах,  он  кивнул  и
отключился.
     У Неверова, очевидно, кончился заряд терпения, потому  что  он  вдруг
повернулся к сгорбившемуся Диего и произнес:
     - Не ожидал от тебя такого свинства, уважаемый. Целых полторы  недели
я живу с тобой под крышей Зоны, будь она трижды благословенна, и ничего не
знаю!
     - Потише, Лен, я  слышу  тебя  хорошо.  Один  из  древних  мыслителей
говорил, что долго живет тот, кто меньше знает. Шутка. Об излучении ты уже
наслышан, наши милые невидимые и неуловимые энифиане нашли вид  излучения,
вызывающий у нас  изменения  организма  на  молекулярном  уровне.  У  всех
дежурных до меня и у тебя  тоже  оно  вызывало  только  увеличение  объема
нервной массы. Но вы дежурите всего по месяцу, а я уже четвертую смену...
     - Но почему именно ты?
     - Потому  что  я,  кроме  всего  прочего,  являюсь   еще   работником
спецотдела УАСС. Теперь понятно? Неверов криво усмехнулся.
     - Понятно. Ну и денек сегодня, новость за новостью!
     - Ты не интересовался, вот для тебя и новость. Но проблема перед нами
стоит  трудная.  Энифиане  перекрыли  все  источники   информации,   кроме
официального канала; это не насторожило бы нас, если бы не  их  излучение,
проникающее в Зону через все слои изоляции и силовую защиту. Вот что, Лен,
отрегулируй-ка  медкомбайн,  мне  необходимо  в  течение  нескольких  дней
контролировать твое состояние. Не волнуйся, для сравнения. Я сейчас  лягу,
а ты буди, если что случится.
     - Хорошо, - кивнул торопливо Неверов.
     - Я в бассейн. - Диего кивнул и вышел из зала.
     Неверов проводил его взглядом и погасил свет в зале. За стенами  Зоны
бушевала гроза, и всполохи электрических  разрядов  освещали  зал  дивными
переливами холодного света.
     Внезапно вспыхнул виом связи с Базой, показав  обстановку  одного  из
лабораторных отсеков, у виома стоял  озабоченный  Доброгнев.  Из-за  помех
виден он был плохо, но Неверову показалось, что директор Базы нервничает.
     - Как буря? - спросил Доброгнев, пробежав глазами  по  темному  залу.
Голос его был едва слышен. - Впервые длится так долго. Держитесь?
     - Все нормально. Что нам сделается? Стены прочные плюс защита...
     - Да и в метеорологическом отношении нам повезло: Зона расположена  в
довольно спокойной области материка, ураганы здесь гости редкие...  А  где
Диего? Спит?
     - Пошел в бассейн, сейчас придет.
     - Он в последнее время ни на что не жалуется?
     - В каком смысле? - растерялся Неверов.
     - Ну как тебе сказать...  -  Доброгнев  понизил  голос  и  прищелкнул
пальцами, подбирая выражение. - Жалобы на здоровье, эмоциональные вспышки,
на головную боль...
     - Нет, - с облегчением сказал  Неверов.  -  Ничего  такого  не  было.
Правда, иногда он словно прислушивается к себе, чего-то ждет...
     - Ждет, значит, - пробормотал Доброгнев, уходя в свой  мысли.  -  Ну,
это в порядке вещей. Ладно, спокойного дежурства.
     Виом опустел.
     Вернулся Диего с яблоками  и  кувшином  шипучего  сока,  налил  бокал
Неверову, остальное поставил рядом  с  диваном.  Сок  и  яблоки  были  его
слабостью.
     Если бы Неверов пригляделся, он бы  заметил,  что  Диего  движется  с
закрытыми глазами, причем безошибочно. Но Лен не приглядывался.  За  окном
дальновидения ураганные порывы ветра яростно хлестали стены здания ручьями
дождя  и  цветного  пламени.   Гроза,   вопреки   прогнозу   метеопатруля,
усиливалась вновь.
     ...К  шуршанию  и  скрипам  затухающей  вечерней  жизни  за   стенами
прибавился вдруг иной звук - долгое басовитое гудение.
     Диего насторожился, прислушиваясь. Он находился в абсолютной  темноте
и все же ощущал явное  присутствие  каких-то  огромных  твердых  предметов
вокруг себя. Внезапно без всякого перехода  он  очутился  в  дневном  лесу
Энифа: светило замерло в  зените,  густой  перистый  кустарник  был  почти
полностью золотистым.
     Тела своего разведчик не чувствовал, ощущение было  такое,  будто  он
смотрит на мир чужими глазами, причем с внушительной высоты.
     Басовитое гудение, не смолкавшее ни на миг, перешло в  гул,  потом  в
рев, и, наконец, под аккомпанемент адского  грохота  в  нескольких  сотнях
метров от Диего с небес рухнула раскаленная добела масса. Жара, однако, он
не ощутил, а масса, перестав двигаться, начала  быстро  гасить  сияние,  и
вскоре Вирт понял, что видит перед собой космический корабль.
     Пошевелиться он  все  еще  не  мог,  оставаясь  как  бы  бесстрастным
наблюдателем, зато подмечал  все  детали  необычного  прилета  космических
гостей.
     Долгое время (Диего показалось, что прошло много дней) чужой  корабль
стоял неподвижной скалой, окруженный со  всех  сторон  "толпами"  стражей.
Потом в фиолетовой обшивке корабля  появилась  щель,  и  на  почву  лесной
поляны выползли странные  существа,  похожие  на  свежевыкорчеванные  пни.
Существа  эти  с  помощью  своих  многочисленных  корневидных  рук-щупалец
смонтировали какие-то механизмы и, не обращая внимания на вопящих стражей,
принялись строить... дорогу!
     Это продолжалось долго, Диего не чувствовал течения времени,  но  все
же почему-то знал - долго. Стражи  унялись,  основная  их  масса  улетела,
осталось  трое,  наблюдавших  за  чужим  звездолетом  с  вершин  откуда-то
взявшихся шестов. Ничего  похожего  на  их  теперешние  насесты  Диего  не
заметил, видимо, они появились недавно, когда на Эниф пришли люди.
     И  вот  Диего,  с  интересом  следивший  за  действиями   стражей   и
существенней, увидел, что дорога длиной  в  полтора  километра  построена.
Тотчас же "пни" прекратили деятельность,  многорукие,  похожие  на  хозяев
механизмы выволокли из звездолета  какие-то  конструкции  и  принялись  за
сборку. А когда новая  машина  была  построена,  Диего  понял,  что  "пни"
строили не дорогу, они  строили  взлетную  полосу,  потому  что  собранный
аппарат был самолетом.
     Самолет загрузили, несколько "пней" залезли внутрь, и  после  разбега
по "дороге" он исчез  в  пустом  небе.  Стражи  не  мешали  полетам,  хотя
устроили подозрительную возню возле громады чужого корабля.  И  еще  Диего
отметил,  что  за  все  долгое  время  работы  прилетевшей  экспедиции   в
окрестностях корабля царило поразительное спокойствие: не пронесся ни один
ураган, ничего похожего на сильную грозу или черную бурю.
     Самолет совершил несколько полетов - Диего мог  только  догадываться,
что "пни" изучали Эниф. А потом он вдруг  заметил  некоторые  изменения  в
облике "пней": из ярко-желтых они превратились в грязно-зеленые,  тела  их
стали деформироваться, раздуваться, "головы"  уменьшаться.  Они  все  реже
появлялись возле корабля, пока совсем не прекратили выходы.
     Самолет их с очередной группой  исследователей  улетел  и  больше  не
вернулся... Долго, очень долго корабль стоял неподвижный, угрюмый,  словно
покинутый, но в один из  дней  вдруг  загрохотал,  вспыхнул  ослепительным
пламенем, клубы дыма и пыли полетели из-под него во все  стороны,  скрывая
перспективу.
     Поднимался он величаво,  напомнив  Диего  старты  первых  космических
кораблей - "Союзов" и "Аполлонов", -  но  как-то  уж  очень  неуверенно  и
слишком  медленно.  Поэтому  улететь  не  успел:  налетели  тучи  стражей,
облепили поднимавшийся корабль, и разом все изменилось - рев стих, и чужой
корабль плюхнулся на прежнее место. Пыль осела, стражи улетели,  наступила
тишина и неподвижность...
     Лишь спустя "много дней" в  корпусе  звездолета  открылся  щелевидный
люк, и на серую полосу взлетной полосы выползло какое-то  существо.  Диего
вгляделся и с ужасом понял, что это страж! В корабле не должно  было  быть
стражей, выполз, конечно, последний повелитель звездолета, но уж очень  он
походил на стража!
     Мир сузился для Диего до размеров собственных глаз, потемнело. Тут он
почувствовал, что кто-то трясет его за плечо.
     - Что? Кто это? Зачем?  -  забормотал  он,  силясь  открыть  глаза  и
удивляясь  вернувшейся  способности   говорить,   и   увидел   над   собой
встревоженного Неверова. - Что такое? - спросил  он,  поднимая  голову  от
подушки.
     - Ты спал и стонал, вот я и... Плохо себя чувствуешь?
     - Да-а... собственно, нет, все нормально. Диего откинулся на  подушку
и с удовольствием оглядел знакомую обстановку зала связи.
     - Все нормально, малыш, просто я видел любопытный сон. Долго  еще  до
конца смены?
     - Два часа. Ты спи, энифиане молчат - ночь у них. Страж тоже  молчит.
Полетал немного над Зоной, пока ты спал, и  снова  сел,  до  утра  теперь.
Ураган уполз к Синим Горам.
     - Уговорил. - Диего потер глаза и повернулся на бок. - Ну и сон!
     - Расскажешь?
     - Осязательно, позже. Лен, будь другом,  принеси  сока,  лучше  всего
березового, а? Неверов улыбнулся и кивнул.
     Окно дальновидения казалось толстой плитой из  черного  непрозрачного
стекла - ни огонька, ни отблеска света не мелькало в его глубине.
     Темнота за стенами Зоны была  такой  всеобъемлющей  и  глубокой,  что
казалось - Зона погребена под километровой толщей скал или вод океана.
     Неверов, налюбовавшись  энифианской  ночью,  принес  из  стандартного
синтезатора гору фруктов и с удовольствием смотрел, как Диего ест.
     - Итак, у нас осталось пять часов личного времени, - кряхтя  произнес
Диего, нагибаясь за упавшим яблоком. - Кстати, поздравляю  тебя  с  полной
адаптацией в  условиях  Зоны.  Не  тянет  на  Базу?  Восторженные  взгляды
операторш и все такое прочее...
     - Не тянет, - смутился Неверов и с хрустом откусил сразу  пол-яблока,
хотя есть не собирался. - К дежурствам я действительно  привык,  как-никак
две недели здесь, опыт, понимаешь... Сегодня прилетал какой-то  незнакомый
страж, орал на нашего меланхолического. Я только что вспомнил.
     - Вот как? - пробормотал Диего. -  Кричал?  Начальник,  наверное.  За
лень ругался.
     Они улыбнулись друг другу. Неверов привык к тому, что Диего постоянно
к чему-то прислушивался, поэтому ни о чем его  не  спрашивал,  справедливо
полагая, что ему все будет рассказано, когда придет время.
     - Между прочим, - сказал он, доев яблоко. - Ты обещал мне  рассказать
свой сон, помнишь?
     - Сон? - пробормотал Диего. - На сон, брат, тот "сон" не похож...
     Со  времени  своего  странного  "сна"  Диего  не  раз  размышлял  над
поразительным совпадением увиденного во сне с тем, что он знал о  холме  в
конце дороги, и пришел к выводу, что сон -  это  скорее  всего  наведенная
гипноиндукционная передача и он стал ее  реципиентом.  Ибо  чем  мог  быть
навеян такой сон? Откуда такая ошеломляющая правдивость и  жизненность?  И
главное - почему он так  подробен?  Сны,  как  правило,  забываются  почти
сразу, а в этом помнится каждая мелочь. Но тогда возникает вопрос: кому  и
зачем понадобилось проводить сеанс  гипноиндукции?  Причем  избирательной,
Неверов ведь ничего не видел и не слышал. Получается, что он, Диего  Вирт,
землянин, приобрел информацию, прямо отвечающую  на  вопрос,  какова  цель
эксперимента энифиан. Сами ли энифиане решили сообщить об этом или у людей
появился неизвестный союзник, рискнувший предупредить их о замыслах хозяев
планеты?
     О "сне" Диего сразу же сообщил на Базу, но с тех пор по этому вопросу
База молчала, очевидно, дело вращалось в институтах Земли.
     И еще одним соображением поделился  Диего  с  Доброгневом:  звездолет
"пней" из его "сна" был настолько неуклюжим  и  древним,  судя  по  работе
двигателей  -  ракетно-ядерным,  что  межзвездным  кораблем   его   трудно
представить. В связи с чем стоило поискать родину  "пней"  как  в  системе
Энифа, так и у ближайших звезд. Открытие цивилизации "пней"  послужило  бы
отличным доказательством того, что "сон"  Диего  -  утечка  информации  из
стана энифиан, происшедшая без их участия.
     Не дождавшись продолжения, Неверов переменил тему разговора.
     - Не могу понять истинных функций стражей. - Он кивнул в сторону окна
дальновидения. - Разумными они не выглядят, делать ничего не делают. Сидят
и орут время от времени. Глядя  на  них,  я  всегда  вспоминаю  гарпий  из
древнегреческого эпоса.
     Диего прищурился.
     - Похоже. А насчет их разумности... Может, с их точки зрения мы  тоже
выглядим кретинами?
     Он вспомнил, как год назад был установлен контакт с энифианами.
     Линейный разведчик класса 200 [Радиус разведки  до  двухсот  световых
лет.]  "Искра",  последний  из  серии  ненацеленных  [То  есть   изучающих
определенную область  пространства  со  многими  звездами,  в  отличие  от
кораблей, изучающих определенную звезду.] кораблей Даль-разведки,  задачей
которого был поиск разумной  жизни  в  созвездии  Пегаса,  изучая  систему
звезды Эниф, эпсилон Пегаса, обнаружил,  что  вторая  планета  системы,  с
мощной,   насыщенной   электричеством   атмосферой,   населена   странными
существами, названными впоследствии стражами.  Биологическое  исследование
планет не  входит  в  обязанности  линейного  разведчика  первого  класса,
поэтому "Искра" спустя сутки стартовала с поверхности  планеты  и...  была
буквально атакована стражами.
     Старт пришлось отменить,  разведчик  попытался  перейти  на  облетную
кривую, но это ему не удалось: стражи  свободно  перемещались  в  пределах
атмосферы (и даже  за  ее  пределами,  как  выяснилось  позднее),  и  лишь
включение рейсового режима  позволило  кораблю  вырваться  из  неожиданных
объятий   планетарной   биомассы.    Поведение    стражей    было    столь
недвусмысленным,  что  разведчик,  покружив  на   десятитысячекилометровой
высоте, вынужден был отказаться даже  от  картографирования  и  фотометрии
планеты.  Однако  энифиане  первыми  просигнализировали  о  своем  желании
вступить в контакт, хотя сигналы были расшифрованы только на Земле.  В  то
время никто не предвидел последствий этого  контакта.  Земля  ликовала  по
поводу обретения братьев по разуму...
     Неверов прав, роль стражей в этой истории не  ясна,  но  название  им
выбрано   удачно.   Стражи,   сторожа,   охранители    тайн    энифианской
цивилизации... А сами энифиане законспирировались так хорошо, что невольно
начинаешь предполагать разум у этих "симпатичных" тварей. И все  же  почти
полное совпадение "сна" с действительностью -  и  там  и  тут  вмешиваются
стражи и задерживают космические корабли. Нет, это не сон,  это  правдивая
история, рассказанная тем самым последним "пнем",  который  превратился  в
стража... Больше некому... и незачем. Что же молчит Земля?
     Диего перестал есть и с сожалением посмотрел на  фрукты,  рассыпанные
по столу.
     - Знаешь,  в  последнее  время  я  никак  не  могу  насытиться,  хожу
голодный, как бронтозавр. К чему бы это?
     За стенами Зоны вдруг странно закричал страж, сорвался  с  насеста  и
долго летал над зданием, словно высматривая в нем что-то громадными белыми
глазами без зрачков. Диего при этом напрягся и замер, прислушиваясь, потом
расслабился и смахнул выступивший на лбу пот.
     - Я почему-то чувствую к этому уроду симпатию.
     - Родство душ, - пошутил Неверов,  у  которого  мурашки  поползли  по
спине от слов товарища. - Кстати, что ты  все  время  сидишь  с  закрытыми
глазами? Спать хочешь?
     Диего на мгновение открыл глаза - Неверов  похолодел!  У  Вирта  были
совершенно черные, словно целиком занятые зрачками глаза!
     - Понимаешь, Лен, - глухо сказал Диего. - Я, понимаешь,  вижу  сквозь
веки... и не только сквозь веки. Вот, понимаешь, какой коленкор.
     Неверов сглотнул.
     - Надо сообщить об этом на Базу, Нагорину.
     - Он знает. Не пугайся, старик.  Хотя...  мне  тоже,  честно  говоря,
страшно. Не такой уж я и герой, а?
     - Что же  делать?  -  Неверов  улыбнулся  неуверенно,  растерянный  и
встревоженный.
     - Пока ничего. Чувствую я себя  неплохо,  разве  что  есть  хочу  все
время, так это не беда, как ты думаешь? - Диего  явно  пытался  поддержать
коммуникатора.  -  Кстати,   какими   ты   представляешь   энифиан?   Ради
любопытства?
     Это  "кстати"  Вирта  было  как  нельзя  кстати  -  слишком   богатое
воображение Неверова  рисовало  ему  такие  картины,  от  которых  он,  по
собственному выражению, мог "прослезиться алмазами".
     - Какими? - переспросил он, всплывая к яви. - Ты же прекрасно знаешь,
что энифиане ничего не ответили на прямой вопрос, а  по  косвенным  данным
можно только  предположить,  что  они  не  млекопитающие,  не  рыбы  и  не
насекомые. Рептилии? Биологи, кажется, открыли  здесь  нечто  подобное.  В
разумную плесень я не верю, в то, что энифиане - гуманоиды, тоже. Что еще?
Если хочешь знать, я в последнее время  вообще  сомневаюсь  в  наличии  на
Энифе цивилизации. Где  следы  ее  деятельности?  Где  сеть  коммуникаций,
опутывающая планету? Где, наконец, радиационный фон  связи?  Ничего  этого
нет...
     Диего рассеянно взял со стола апельсин, взвесил его в руке,  вздохнул
и положил обратно.
     - А как ты думаешь, к какому классу живых существ относятся стражи?
     - Я не специалист по химерам, - буркнул Неверов. - По-моему, ответ на
этот  вопрос   ты   можешь   получить   у   биологов   Базы,   они   давно
расклассифицировали всю живность Энифа.
     Диего улыбнулся. Улыбка на его лице с закрытыми глазами выглядела  по
меньшей мере странной.
     - Ладно, давай заниматься делами. Чем собираешься заняться ты?
     - Не роботами, не волнуйся... сбил ты меня своими вопросами с  толку.
Может, пойдем поборемся? Я намерен выстоять  целых  две  минуты.  А  потом
поработаем с эфиром.
     Вирт легко подхватился с места и напряг мышцы.
     - Идет. Переодевайся.
     Неверов не знал, не мог даже представить,  с  каким  трудом  давалась
Диего эта легкость движений и спокойная улыбка на лице.






     Уже перед рассветом Диего решил погулять вокруг Зоны.
     - Не заблудись, -  крикнул  ему  вслед  Неверов,  занятый  настройкой
координатора.
     Диего  неторопливо  обошел  здание  Зоны,  посматривая  на  уснувшего
стража. Лес стоял тих и темен - ни одного движения, ни звука не доносилось
из его таинственных зарослей. Мир стражей и неведомых энифиан еще спал.
     Диего ощущал в себе такие изменения, столько возможностей, что боялся
верить даже своей способности видеть сквозь любые  предметы,  даже  сквозь
стены Зоны. Слышал он также отчетливо и отлично и причем избирательно: мог
слышать, например, как Неверов шагает по залу Зоны и напевает песенку  или
как "переговариваются" свистами автоматы  в  энергетическом  сердце  Зоны;
стены при этом ему не мешали.
     Воровато оглянувшись  по  сторонам  и  погрозив  неподвижному  стражу
пальцем, Диего развел руки и подпрыгнул. Результат был  такой,  будто  его
выбросило вверх катапультой! Он взлетел выше здания  Зоны,  перекувырнулся
через голову и приземлился в кустах в ста метрах от дороги...
     В наушниках раздалось восклицание Неверова, заметившего последний акт
разыгравшейся драмы - падение Вирта на спружинившую массу кустарника.
     - Что с тобой, Диего?! Помочь?
     - Не суетись, - хрипло отозвался Диего, переворачиваясь  на  живот  и
вставая на колени. - Это просто не совсем удачный  эксперимент.  Я  сам...
виноват... не беспокойся.
     Неверов все же выскочил наружу, но Диего отправил его назад, не желая
разъяснять причин своего неожиданного падения.
     Полчаса он отдыхал. "Полет" вызвал такой расход энергии, что все тело
казалось  рыхлым  и  ватным,  и  сердце  никак  не  хотело  успокаиваться.
Повторить опыт он не решался, сил на второй полет могло просто не хватить.
     Страж на столбе не двигался, безучастный ко  всему,  что  происходило
вокруг него. Диего  наблюдал  за  ним  несколько  минут  и  удовлетворенно
кивнул. Под утро у стражей, очевидно,  кончались  запасы  энергии,  и  они
"засыпали". "Странно! - подумал вдруг Диего. -  Странно,  что  я  не  могу
разглядеть строение стража. Ведь даже стены  Зоны  для  меня  "прозрачны",
почему же непрозрачна шкура стража?  По-моему,  мы  здесь  сталкиваемся  с
чем-то   абсолютным.   Абсолютным   отражением,   например.   Надо   будет
посоветоваться с физиками".
     Диего  прошел  к  дороге,  вернее  -  взлетной  полосе,   построенной
существами-"пнями",  в  этом  он  уже  не  сомневался.  Еще  раз  успокоил
Неверова, мол, все нормально, и решил пойти к холму, вырисовывающемуся  на
фоне побледневшего небосвода четкой громадой.
     Тишина  не  нарушалась  ни  одним  звуком  -  уже  ставшая  привычной
обстановка, но все же он старался ступать бесшумно, хотя знал, что  стражи
слышат звуки ничуть не хуже, чем он сам  с  его  новым  суперслухом.  Одно
успокаивало - он чувствовал, когда стражи начинали просыпаться. Это  новое
чувство было проверено неоднократно, и еще ни разу он не ошибся. К тому же
ближайший к Зоне страж в самом  деле  отличался  от  остальных  не  только
меланхолическим поведением, но и еще чем-то неуловимо  тонким,  чему  Вирт
пока не подобрал названия. Возможно, страж был очень и очень стар, а может
быть, он не всегда был стражем.
     Холм, в котором Диего давно распознал очертания космического корабля,
предстал перед ним исполинской горой, вершиной уходящей в розовеющее небо.
Бока его, разорванные у основания метровыми  трещинами,  обнажавшими  днем
желтые, сейчас почти черные слои  почвы,  были  слишком  круты  для  холма
естественного происхождения, хотя это впечатление появилось  лишь  вблизи:
издали холм выглядел не таким уж крутым.
     Диего обошел  его  кругом,  всматриваясь  в  провалы  трещин,  и  ему
показалось, что в одной из трещин сверкнул металл.  Он  напрягся,  пытаясь
разглядеть глубину трещины,  не  включая  фонаря,  и  перед  ним  внезапно
открылось смутно видимое пространство, какие-то пересекающиеся  плоскости,
уходящие вдаль туннели, застывшие тени незнакомых предметов. Новое  зрение
позволило ему заглянуть внутрь холма... нет, конечно, не холма. Перед  ним
стоял покрытый полуторавековым слоем почвы чужой космолет! Форма,  обводы,
детализация корпуса  -  все  говорило  об  этом.  Если  раньше  Диего  мог
сомневаться в своих предположениях, то теперь он видел, что это  космолет.
Не глазами, но видел!
     Одного он не знал, хотя и всплывали в памяти детали "сна",  -  почему
корабль мертв, почему он стоит недвижимо столько лет. Впрочем,  "сон"  уже
можно   считать   достоверной   информацией.   Таким   образом,    причина
неподвижности звездолета ясна -  энифиане  воздействовали  на  прилетевших
существ так, что те не поняли, что с ними происходит, и не успели улететь.
А теперь энифиане пытаются проделать то же самое  с  людьми,  тайно,  ради
своих, наверно, не очень чистых целей... "И мы делаем вид, что ни о чем не
догадываемся... тоже ради своих целей, но целей,  ведущих  к  благу  всего
человечества,  ради  безопасности  других  людей,  своих  товарищей.  Ради
безопасности других..."
     В задумчивости Диего вернулся к Зоне, и  вовремя:  где-то  далеко  за
обширной  горной  страной  (две  тысячи  километров,  машинально   отметил
разведчик) раздался вдруг долгий сигнал, не звук - всплеск радиоизлучения,
и страж на  скале  шевельнулся,  словно  его  включили,  поднял  голову  и
посмотрел на человека. Диего даже показалось, что в странных глазах стража
мелькнула ирония: мол, я-то знаю, куда и зачем ты ходил...
     Но страж тут же отвернулся, и Диего, покачав головой, пошел  в  Зону,
где Неверов, облегченно переводя дух, бормотал:
     - Сначала ты говоришь,  что  ходить  туда  небезопасно,  а  потом  на
практике доказываешь обратное... Вот так хорошие манеры!.. Расскажешь, как
тебе удалось прыгнуть так высоко?
     - Дай мне самому разобраться, - устало сказал Диего.
     - Снова не ответ, а уклончивое бормотание, -  с  усмешкой  проговорил
Зубавин, снимая с головы контактор. - Помните, мы запрашивали  энифиан  об
их  теоретическом  представлении  о  строении  материи?  Знаете,  что  они
ответили? "Наши представления не отличаются от ваших!" -  почти  дословно.
Каково?!  И  в  остальном  ничего  конкретного,  в  лучшем  случае   общие
рассуждения на уровне детского лепета, не дающие пищи ни уму, ни сердцу.
     - Существует мнение, что... - начал Тоидзе.
     - Знаю, знаю, по одной теории, энифиане испытывают  нашу  дисциплину,
по второй, они опять же  изучают  наши  интеллектуальные  возможности,  по
третьей, все наоборот - мы их исследуем. Не слишком ли много теорий?
     Зал исследовательского центра Базы был невелик, чуть  больше  ходовой
рубки   типового   трансгала.   Сюда   сходились   информационные   каналы
всевозможного  рода  приборов  и  установок  и  линии   управления   этими
установками.  Стены  зала  представляли   собой   терминалы   компьютеров,
оконечные устройства приема информации и  командные  аппараты:  почти  вся
исследовательская аппаратура Базы была автоматической.
     Сейчас в зале находились  всего  четверо:  Зубавин,  Нагорин,  хмурый
Тоидзе и о чем-то задумавшийся Руденко. Почти вся аппаратура не  работала,
и в зале было непривычно тихо.
     - Теперь уже не секрет, что энифиане ставят в ходе контакта  какой-то
эксперимент,  -  сказал   Тоидзе.   -   Причем   без   оповещения   другой
контактирующей стороны, то есть нас. А  мы  почему-то  относимся  к  этому
совершенно спокойно. Кто-нибудь  из  присутствующих  может  мне  объяснить
почему?
     Нагорин, прищурясь, взглянул на говорившего.
     - Интересно, кто же, по-вашему, относится спокойно?
     Тоидзе с опаской посмотрел на Руденко.
     - Не надо делать преждевременных выводов, - продолжал Нагорин. -  Да,
цивилизация энифиан необычна, нетехнологического типа, но  именно  поэтому
контакт с ней чрезвычайно  ценен.  Что  касается  своеобразия  контакта  с
энифианами, то этот вопрос находится в компетенции  коммуникаторов,  а  не
инженеров технического обеспечения. Вы  ведь,  кажется,  инженер  бортовых
систем? Тоидзе криво улыбнулся.
     - Разве суждения о контакте - прерогатива коммуникаторов?
     - Нет, но мнения малоинформированных людей...
     - Спасибо, я понял. - Тоидзе прикусил губу.
     - Вы  совершенно  правы.  Почему-то  с  недавних  пор  мне  от   всех
достается.
     Посидев с минуту, он встал и, ни на кого не глядя, вышел.
     - Что ты на него напал? - пробормотал Руденко, очнувшись от раздумий.
- При существующем положении дел у людей не могут не возникать недоуменные
вопросы.
     Нагорин досадливо поморщился.
     - Положение слишком неопределенно, чтобы делать какие-нибудь  выводы.
Разве ты сам не видишь, что равновесие контакта в высшей степени зыбко?  -
Врач Базы помолчал, снова поморщился. - А вообще-то ты прав, зря я на него
накричал. Я только что говорил о ценности  контакта  с  энифианами,  а  на
самом деле ценность-то этого контакта -  величина  отвлеченная  и  зависит
больше не от информативности цивилизации Энифа, а от конкретных  личностей
- Диего, Неверова... того же Вано Тоидзе, тебя и меня. - Он прервал речь и
посмотрел на Зубавина.
     Тот выключил вычислитель и сделал движение к двери.
     - Останься, Виктор, - невозмутимо произнес Руденко, не оборачиваясь.
     Зубавин пожал плечами и сел у пульта.
     - До сих пор мы были пассивными наблюдателями, - продолжал Руденко, -
не потому, что бессильны перед энифианами, а потому, что такова была  наша
воля. Хотя нельзя сбрасывать со счетов и  то  обстоятельство,  что  против
нас, горстки коммуникаторов, вся планета. Планета! Понимаешь? До  сих  пор
энифиане не противились смене дежурств в Зоне, которую мы установили по их
желанию, но вчера...
     Нагорин нахмурился.
     - И я об этом не знаю?
     - Не сердись, Игорь. Многие  вопросы  контакта  находятся  в  ведении
УАСС, и отчитываться за свои действия я буду там. Директор Базы, кстати, в
курсе событий. Так вот, до сих пор мы посылали к Зоне  шлюп  со  сменой  и
возвращали дежурных.  Вчера  шлюп  не  смог  опуститься  на  планету  ниже
пятидесяти километров. Предвижу твой вопрос: да, месяц дежурства  Неверова
еще не закончился, но Управление, исходя из твоего же рапорта,  решило  не
подвергать риску еще одного человека. Вот мы и  попробовали,  не  афишируя
своих намерений, вернуть Неверова на Базу. Не удалось. А ведь  надо  будет
скоро возвращать их обоих...
     Нагорин встал, прошелся  по  залу  и  остановился  у  темного  экрана
телескопа.
     - Что же ты предлагаешь? Руденко тоже встал.
     - Я предлагаю испросить у энифиан разрешения на посадку спасательного
модуля и незаметно установить в Зоне ТФ-лифт.
     Нагорин, опустив голову, снова прошелся по залу.
     - Я ведь не работник управления, для чего ты мне все это рассказал?
     - Просто ввел в курс дела, -  усмехнулся  Руденко.  -  Ты  тоже  член
Совета безопасности Базы. Не иронизируй. Проблемой  Энифа  заинтересовался
Высший координационный совет, а это значит, дело гораздо серьезней, чем мы
думали до сих пор. Сыграла роль, конечно, и твоя докладная записка, где ты
предлагаешь прекратить контакт.
     Нагорин несколько мгновений смотрел в светлые  глаза  Руденко,  потом
резко повернулся и вышел.
     - Ты меня ставишь в неловкое положение, - сказал недовольный Зубавин,
глядя вслед главврачу Базы.
     - Что? - вздохнул Руденко. -  Просто  ты  мне  нужен.  Тебе  придется
повторить полет к Зоне. И, может, не один раз.
     - Я готов. - Зубавин повертел в руках контактор. - Но  ты,  наверное,
хотел сказать не только это?
     Руденко тяжело сел в кресло,  разглаживая  лицо  ладонями,  и  сказал
глухо, через силу:
     - Психолог... В полете ты испробуешь новую систему защиты...  Но  это
опасно.
     Зубавин недоуменно смотрел на руководителя группы.
     - Ты меня удивляешь, Юра. Руденко  отнял  руки  от  лица,  и  Зубавин
увидел в его глазах угрюмую и жестокую решительность.
     - Это опасно прежде всего для тех, кто в Зоне, вот  в  чем  дело.  Но
рисковать необходимо. Диего я предупредил.  На  Земле  разобрались  с  его
информацией,  его  "сон"  -  наведенная   гипноиндукционная   передача   с
головоломным  психоиндексом,  нечто  невероятное  по  способу   обработки.
Выходит, нас кто-то пытался предупредить об опасности контакта.  Отсюда  и
второй вывод: цивилизация дендроидов, как ученые назвали существа-"пни", -
реальность.
     - Допустим. Интересно, но не ново.
     - Это не только интересно.  Звездолет  дендроидов  не  смог  покинуть
Эниф, его просто-напросто не отпустили. Теперь понятно?
     Конус  модуля  оторвался  от  диска  Базы  и,  плавно  ускоряя   ход,
устремился к жемчужной  дымке  освещенной  стороны  планеты.  Затерялся  в
блеске надвигающегося дня...
     Сначала Зубавин проверил автоматику  модуля  на  скорость  подчинения
мысленным приказам, выписав в пространстве сложнейшую  фигуру,  называемую
пилотами "школьным проклятием" - на курсах  высшего  пилотажа  она  обычно
венчала экзамен. Связь с Базой держалась постоянно, и в окне виома мерцали
от помех напряженные лица товарищей.
     В  ходовой  рубке  модуля,  кроме  Зубавина,  находился  еще  инженер
энергетических   установок   Малахов.   Сам   Зубавин    занимал    кресло
инженерпилота.
     Когда они опустились  на  двести  пятьдесят  километров  над  уровнем
океана,  Зубавин  притормозил  бег  кораблика   и,   повернув   голову   к
коренастому, раздетому по пояс  -  в  рубке  было  жарковато  -  Малахову,
сказал:
     - Капсулирование.
     - Действуй  строго  по  программе,  -  быстро  отозвался  волнующийся
Руденко. - Следи за временем, если через час  не  выйдешь  на  связь...  -
Выйду, - пообещал Зубавин без улыбки. - Давай, - кивнул он Малахову.
     Тот склонился над своим крылом пульта,  и  через  мгновение  короткое
содрогание рубки показало, что модуль  окутался  защитным  силовым  полем.
Теперь со  стороны  обнаружить  его  было  почти  невозможно:  энергосфера
поглощала все виды электромагнитного излучения. Определить местонахождение
модуля можно было только с помощью гравитационных детекторов. Локаторов  у
энифиан не было, это люди знали почти со  стопроцентной  уверенностью,  но
рисковать не стали.
     Связь с Базой прервалась, но это было в  порядке  вещей,  и  Зубавин,
бросив короткое:  "Поехали",  направил  модуль  к  границе  плотных  слоев
атмосферы Энифа, намереваясь войти в коридор входа на  посадку  точно  над
Зоной.
     Огромный диск планеты  летел  навстречу,  кренясь  и  увеличиваясь  в
размерах. Вскоре он занял все боковые экраны, и  Зубавин  вдруг  отчетливо
почувствовал всю огромность слова  "планета"!  Не  камень,  не  скала,  не
горный хребет, но - планета! Миллионы квадратных  километров  поверхности!
Триллионы тонн массы! Чужой, незнакомый и, судя по всему, враждебный  мир,
населенный странной расой разумных существ, мощь которой еще не  измерена,
но ощущается во всех их действиях. Что против этой  мощи  группка  землян?
Пятикилометровый диск Базы?..
     Зубавин мельком взглянул на красное  от  волнения  лицо  товарища  и,
встретив ответный взгляд, понял, что мысли их во многом совпадают.
     - Ничего! -  с  веселой  злостью  сказал  Малахов,  пытаясь,  видимо,
поддержать товарища. - Ничтожный вирус валит с ног огромного слона.
     Аналогия  инженера  не  понравилась  Зубавину,  но   отвлекаться   на
разговоры было некогда, начиналась самая ответственная часть полета.
     Корабль медленно пронизал радиационные пояса планеты, затем опустился
под слой сверхвысоких облаков и  пересек  невидимую  границу  в  пятьдесят
километров, за которую его не пустили в первом пробном полете.
     Примерно  в  сорока  километрах  от  поверхности   Зубавин   запустил
съемочную  аппаратуру  и  автоматический  комплекс   экспресс-анализа.   В
тридцати километрах координатор визуально поймал Зону и дал изображение на
окно дальновидения. С этой высоты Зону видели только автоматы.
     В двадцати километрах модуль вонзился  в  толщу  слоистых  светящихся
облаков, похожих на кисейные полотнища.  При  этом  его  броня  отозвалась
вибрацией, возбудившей неприятные для слуха обертоны звука.
     - Странные какие-то облака, - сквозь зубы процедил Зубавин.
     Модуль опускался теперь совсем медленно, примерно двадцать  метров  в
секунду. Планета превратилась в гигантскую чашу с тающими в дымке  краями.
Небосвод уже не казался бездонно черным, в  его  черном  отливе  появились
фиолетовые оттенки.
     Зубавин  приготовился  мгновенным  прыжком  к  поверхности  закончить
медленный финиш корабля, и  в  это  время  они  словно  со  всего  размаха
налетели на каменную стену! Из глубины темного провала между холмами, куда
нацеливался модуль, выметнулась вдруг трасса ярких,  пронзительно  голубых
огоньков и воткнулась в защитное поле корабля. Энергия этого  неожиданного
и почти невидимого  выпада  была  так  велика,  что  пятисоттонный  модуль
подбросило вверх, как шарик для пинг-понга!
     Не успел Зубавин опомниться, как второй удар громом отозвался  в  его
внезапно отяжелевшем теле.
     Все же сознания он не потерял, хотя кровавый туман в глазах рассеялся
не сразу.
     Управление перехватил координатор и уводил теперь корабль по  пологой
глиссаде в фиолетовое небо.
     Зубавин тяжело мотнул головой, подтянул слетевший с него контактор МУ
и тут заметил, что корабль, идущий уже со скоростью  километр  в  секунду,
догоняют стражи. В первое мгновение Зубавин не поверил глазам,  но  стражи
приближались быстро, и вскоре модуль оказался со  всех  сторон  окруженным
жуткими фигурами, от одного вида которых мороз драл  по  коже  и  хотелось
поскорее  открыть  глаза  и  проснуться.   Каким   образом   эти   монстры
поддерживали космические скорости при  абсолютно  необтекаемом  корпусе  -
нельзя  было  даже  представить!  А  ведь  они  должны  были  преодолевать
контактор.
     Зубавин опомнился и натянул контактор.
     Скорость подскочила до десяти, пятнадцати, двадцати пяти километров в
секунду, стражи не отставали, будто составляли с кораблем одно  целое.  Не
помогало и сверхскоростное маневрирование, которое Зубавин провел на голых
нервах, без координатора - мешало защитное поле. Зубавин уже махнул рукой,
собираясь дать команду потному от сопереживания Малахову на  снятие  поля,
но вовремя спохватился.
     Модуль вырвался за пределы атмосферы, и в следующее мгновение  стражи
исчезли, сгинули, будто их и  не  было.  Будто  выполнили  свою  миссию  -
отогнали непрошеных гостей.  То  ли  они  затормозили  все  разом,  то  ли
непостижимым образом "вывернулись" в пространстве...
     Зубавин выругался и сбросил шлем контактора.
     - Снимаем поле, - проговорил он хрипло. - Возвращаемся.






     Озабоченный  Доброгнев  пробежал  глазами   индикаторную   панель   и
побарабанил пальцами  по  канту  пульта,  что  служило  у  него  признаком
озабоченности и раздражения.
     - Они не пропустили модуль. Мало того, они вообще не отвечают на наши
вопросы. И я склонен полагать, что они не позволят прервать  контакт,  ибо
двое наших товарищей полностью в их власти. Вернуть их без применения силы
мы не сможем.
     - Сомневаюсь, сможем ли и с применением силы, - пробормотал  Нагорин.
- Следует быть точными в формулировках. Возникает  инцидент,  а  поскольку
инцидентов подобного рода не знала история, то,  следовательно,  и  решать
сейчас мы не вправе. Надо запросить Землю.
     - Уже запросили, - сказал Руденко. - Но в  лучшем  случае  корабли  с
Земли придут через шесть-семь дней. А Вирт и Неверов? Что  будет  с  ними?
Что предпримем мы или будем сидеть и ждать?
     - Предложи что-нибудь, -  взорвался  Доброгнев,  вскочил  с  места  и
прошелся по комнате, успокаиваясь. - Извини.
     Руденко понимающе кивнул.
     - Давай думать, что делать дальше, думать не только, нам троим, но  и
всем работникам Базы. Голова - это пока единственное наше оружие.
     - Неужели мы не сможем взломать  скорлупу  их  противодействия?  -  с
неожиданной тоской произнес Нагорин. - Неужели  человечество  не  обладает
достаточной мощью?
     Доброгнев изумленно вскинул взгляд на главврача Базы.
     - А ты, однако, воин!
     - Аника-воин, - буркнул Руденко. -  Энерговооруженность  человечества
на порядок выше энерговооруженности цивилизации  энифиан,  но  перед  нами
иное качество, неведомый противник, которому, к  счастью  и  к  сожалению,
многое о нас известно. И все же конфликт с применением оружия...
     - При чем тут оружие, - махнул рукой Нагорин. - Рассуждать мы  умеем,
а что дальше?
     - Это называется: посовещались, посоветовались и решили, - усмехнулся
Доброгнев. - Один ум - хорошо, а три -  куда  лучше!  -  Он  повернулся  к
Руденко. - Кстати, что же ты выяснил, рискуя людьми, когда посылал  модуль
в этот ненужный, как мне кажется, разведывательный полет?
     - К сожалению, нужный, - сказал  Руденко.  -  Земля  вслед  за  нашей
информацией о "сне"  Диего  сразу  же  посоветовала  попытаться  доставить
Неверова на Базу, минуя все официальные каналы. Поэтому я  действовал  без
вашего ведома... Ну а второй раз  нужно  было  спровоцировать  энифиан  на
активную акцию с целью разведки их военно-технического потенциала, чего мы
и добились, хотя сами энифиане  так  и  остались  в  тени,  исполняли  все
стражи. Специалисты техсектора УАСС уже разобрались в нападении на  модуль
- это мезонный разряд огромной энергетической "массы".
     - Спецслужба, спецотдел... спецканал, -  буркнул  Доброгнев,  включая
обзорный виом. - Тайны какие-то... К чему все  это?  Как  дети,  в  прятки
играем. Опять соображения высшего порядка насчет безопасности космического
человечества?
     - Напрасно иронизируешь, Ждан, - мягко сказал Руденко. -  Мы  обязаны
предусмотреть все до мелочей, потому что в  разведке  мелочей  не  бывает.
Известно ли вам, что линейный разведчик второго класса "Одинокий  охотник"
обнаружил у гаммы Пегаса планету, населенную, вернее - некогда  населенную
существами, похожими на дендроидов из "сна" Диего?
     - Шутишь! - вполголоса сказал  Доброгнев.  -  Что  значит  -  некогда
населенную?
     - Это  значит,  что  планета   представляет   собой   лишь   памятник
исчезнувшей  культуры.   Коммуникаторы   там   уже   не   нужны,   контакт
устанавливать не с кем.
     - Опоздали? - очень спокойно сказал Нагорин, переводя взгляд на виом,
в черноте которого засиял опаловым светом бледный диск  Энифа.  Его  слова
могли относиться и  к  сообщению  Руденко,  но  товарищи  поняли:  Нагорин
говорил о дежурных в Зоне.
     Где-то около трех  часов  ночи,  не  энифианской  тридцатичасовой,  а
порядковой - для отдыха одного из дежурств в Зоне,  Неверов  проснулся  от
крика.
     В зале царил мрак, не нарушаемый несколькими цветными огнями  пульта.
Окна дальновидения не работали, постель Диего была пуста, в  зале  его  не
было.
     Неверов полежал с открытыми глазами, привыкая к мраку и гадая, отчего
он проснулся. И почти явственно услышал  медленный  нечеловеческий  голос,
струящийся откуда-то из-за стены. По  телу  прошла  жаркая  волна,  сердце
отозвалось  колокольным  звоном...  Снова  послышался  голос,   медленный,
какой-то "картонный", совершенно не похожий на живую человеческую речь.
     Неверов   вскочил,   сдерживая   желание   закричать,    и    включил
дальновидение.  Виомы  прозрели,  и  он  увидел   чудовищную   по   своему
неправдоподобию картину: на дороге напротив Зоны расхаживал страж, а рядом
стоял Диего Вирт без скафандра (!) и смотрел на Зону, смотрел пристально и
ожидающе. Неверов невольно взмахнул рукой, и Диего, словно мог видеть  его
жест сквозь стены, кивнул в ответ и отвернулся.
     Лен сильно сдавил  виски  пальцами,  зажмурился,  но,  открыв  глаза,
увидел  ту  же  сцену:  расхаживающего  стража  и  спокойно   стоящего   в
смертельной для человека атмосфере Диего. Тогда он подошел к пульту и сухо
спросил координатора, что тот видит на дороге.
     - Стража и существо, похожее на  человека,  -  так  же  сухо  ответил
координатор.
     - Существо?! - Неверов осторожно, на ощупь  сел  в  кресло  оператора
связи.
     Пока он ломал голову, сообщать ли о случившемся на Базу или  выйти  к
Диего, к Зоне подлетели еще пять стражей. Они уселись вокруг  человека,  и
тут Диего снова оглянулся на Зону. Неверов похолодел, но не от взгляда,  а
от голоса, раздавшегося, как и минуту назад, внутри него.  Он  понял,  что
все это означает: Диего просил помощи, звал к себе.
     Неверов больше не размышлял. Он подхватился с кресла, крикнул  что-то
вроде: "Держись, Диего!" - и бросился  в  бокс  за  скафандром.  Облачась,
увидел, что стражи как по команде снялись с места и  медленно  полетели  в
долину  между  холмами.  Диего  Вирт,  волоча   ноги,   останавливаясь   и
оглядываясь, побрел за ними. Было заметно,  что  идет  он  против  воли  и
все-таки ничего не может сделать.
     Неверов еще раз крикнул,  теперь  уже  от  ярости,  кое-как  зарастил
скафандр и бросился из зала, доставая на ходу пистолет.  Вирта  он  увидел
уже в сотне метров от Зоны, все еще  пытавшегося  сопротивляться.  Рука  у
Неверова дрожала, и первый  разряд  "универсала"  пришелся  на  последнего
стража, прикрывающего спину Диего. Страж кувырком полетел на дорогу, а его
собратья разом оглянулись, и глаза их с непередаваемым выражением  впились
в Неверова, гипнотизируя, парализуя волю и желания.  Спасло  его  то,  что
Диего на мгновение вышел из-под контроля и вмешался в схватку.
     Он взлетел в воздух, вычертил крутую петлю и  спикировал  на  стражей
сверху, словно решил пойти на таран.  Стражи  бросились  врассыпную,  ловя
Диего в "перекрестья глаз",  и  Неверов,  усилием  воли  освободившись  от
дурмана чужого влияния, успел еще два раза разрядить пистолет...
     Диего пришел в себя уже в зале связи, куда притащил его  Неверов,  не
чувствуя от возбуждения тяжести тела.
     - Вызови Базу, - глухо сказал Вирт, почти не разжимая  губ.  -  Плохо
мне, Лен...
     - К-как плохо?! - испуганно забормотал  Неверов,  торопливо  стягивая
скафандр.  -  Почему  плохо?  Очень  плохо?  Сейчас,  подожди   чуть-чуть,
вызываю...
     Диего попытался привстать, повел головой и повалился набок.
     Неверов кинулся к нему, потом к пульту,  снова  к  нему  и,  наконец,
обругав себя вслух, вызвал Базу.
     Сообщение о  случившемся,  не  слишком  вразумительно  переданное  им
дежурному, вызвало на Базе настоящий переполох. Пока искали  Доброгнева  и
его заместителей, Неверов включил медицинский комбайн, подсоединил к  нему
рецепторные "усы" и со связкой проводов устремился к Диего. Но  подключить
к нему датчики не смог.
     То, что он принял за  странную  одежду  на  коммуникаторе,  оказалось
телом Диего, деформированным, покрытым не то чешуей, не то  потрескавшейся
кожей. Руки Диего тоже изменились, стали длиннее и тоньше. Да  и  все  его
тело,  уже  почти  не  человеческое,  на  глазах  продолжало   изменяться,
перерождаться, деформироваться...
     Неверов сделал неуверенный шаг вперед, но  Диего  снова  зашевелился,
подогнул под себя руки и сел, и Неверов, задохнувшись,  отскочил  назад  и
выронил датчики.
     - Что там у вас? - послышался от пульта встревоженный голос Нагорина.
     Неверов оглянулся и  показал  рукой.  В  виоме  показался  Доброгнев,
потеснив главврача.
     - Что? - повторил он вопрос Нагорина, но в это время  Диего  встал  и
пошел к пульту, странно переваливаясь своим необыкновенным  телом.  Чем-то
он стал похож на стража, неуклюжестью, что ли? - и это сравнение  доконало
Неверова.
     - Пусть все выйдут, - сдавленным голосом произнес Диего.
     Доброгнев побледнел. Повернувшись к замершей в немом удивлении группе
людей, набившихся в центр связи Базы,  сделал  короткий  и  понятный  всем
жест.
     Зал опустел, остались Доброгнев, Нагорин и Руденко.
     - Организм перерождается внезапно и почти полностью, - хрипло  сказал
Диего,  цепляясь  руками  за  пульт.  -  Видите?..  Не  только...  нервная
система... перестраивается все - энергетика тела, химизм и метаболизм... -
говорил  разведчик  с  паузами,  словно  с  трудом   подбирая   слова.   -
Скачкообразно, я не успел... сообразить...  и  предупредить...  Я  пытаюсь
бороться,  но  они,  очевидно,  кроме  всего  прочего  встроили  "механизм
подчинения" радиоприказу - воля подавляется до потери сознания, как только
я начинаю сопротивляться... Но для людей я не опасен (Нагорин  поморщился,
переглянувшись с Руденко), просто я получил такие способности, о которых и
не смеют мечтать пандологи...
     - Какие? - вырвалось у Доброгнева, хотя он тут же пожалел об этом.
     - Я вижу в любом диапазоне волн.  -  Диего,  тяжело  дыша,  с  трудом
уселся в кресло в нелепой позе. - Правда, мне сейчас мудрено  разобраться,
все так смешалось... Еще я могу летать, дышать в любой  атмосфере  и  даже
совсем не дышать... А также я могу сказать, о чем в данный  момент  думает
мой сосед.
     С ужасом и каким-то суеверным восторгом  смотрел  на  Диего  Неверов,
чувствуя себя совсем плохо.
     - Мы можем помочь? - спросил Нагорин. Выразительная гримаса  исказила
лицо Диего.
     - Можете. Первым делом - не паникуйте, не спешите с решениями.
     Доброгнев мгновение вглядывался в Вирта, потом обратился к Неверову:
     - Как вели себя стражи?
     Неверов бессмысленно посмотрел на него, помотал  головой,  избавляясь
от оцепенения, и перевел взгляд на виомы дальновидения.  Все  было  как  и
прежде: сонная тишина, струйки испарений  над  дорогой,  вернее,  взлетной
полосой дендроидов, неподвижный страж на скале, застывший, как изваяние.
     Неверов  вспомнил,  что  только  этот  страж,   запомнившийся   своим
меланхолическим поведением с давних пор, не вмешивался в историю с  Диего.
Симпатизировал людям? Или у него была иная роль?..
     - Их было много, - сипло отвечал Неверов и  прочистил  горло.  -  Они
хотели увести Диего с собой. Я отогнал...
     - Я не мог сопротивляться, - тихо пробормотал Диего, бесцельно поводя
уродливыми руками; он заметно слабел. - Сначала было интересно, а потом  -
как удар по голове...  -  Он  замолчал,  вдруг  дико  посмотрел  вокруг  и
завалился на пульт.
     Неверов подбежал к нему, приподнял голову, коснулся лоснящегося плеча
и дернулся, как от электрического удара.
     - Что мне делать? - с отчаянием сказал он, оглядываясь на застывших в
тысячах километрах от него людей.
     - Их надо возвращать немедленно, - скороговоркой произнес Нагорин.
     - Как? - возразил Руденко. - Я не знаю, какой будет реакция  энифиан,
если мы попытаемся забрать дежурных силой. Еще хорошо, что они не прервали
связи с Зоной.
     - Но делать-то что-то надо...
     - Обычные модули слишком хрупки, - тяжело сказал Доброгнев. - И  даже
если бы мы имели ДМ или крейс-роботы...
     Они одновременно посмотрели на Неверова и замолчали.
     - Что делать с Диего?! - закричал тот, уже не владея собой. - Ему  же
плохо!
     - Не  кричите!  -  тихо  проговорил  Нагорин.  -  Подключите  к  нему
киб-диагност и дайте воды, это ему не повредит. Данные диагноста передайте
в мед-центр, параметры линии я укажу. А ты, - он  повернулся  к  директору
Базы, - запроси энифиан непосредственно с Базы и продублируй  через  Зону,
может быть, они все же откликнутся.
     Доброгнев кивнул, быстро пересек зал и открыл дверь.
     - Где видеоники? Гунна ко мне!
     Вскоре в центральный зал Базы вошли трое: Тоидзе, Назаров  и  Гунн  -
старший из специалистов по видеосвязи.
     - Нужна прямая связь с Землей. Как скоро вы ее дадите?
     - Через час, - подумав, сказал Гунн. - Если, конечно, не лимитировать
расход энергии.
     - Связь  экстренная,  приступайте.   Вано,   попробуй   связаться   с
энифианами напрямую, минуя Зону. Вы, Евгений, передадите ту же  информацию
через аппаратуру Зоны.
     Назаров молча кивнул.
     Директор Базы повернулся к Неверову: связь с Зоной не выключали ни на
минуту.
     - Лен, вам придется поухаживать за Диего. Возвращать вас... в  общем,
рискованно, а в Зоне вам ничто не угрожает, только включите дополнительные
защитные контуры, и экономить энергию не нужно.
     - Ох, да не объясняйте вы мне ничего, -  возмутился  Неверов,  слегка
оживший в работе. - Конечно, я помогу Диего. Только я не врач...
     - Врач ему пока не нужен, - хмуро сказал Нагорин.
     - Эх, давно  надо  было  потихоньку  установить  в  Зоне  ТФ-лифт!  -
вздохнул Руденко. - Под видом ремонтных работ. Не знали бы никаких  забот!
Генераторы ТФ-поля установили, а сам лифт - не успели.
     Доброгнев с досадой поморщился.
     - До  чего  верно  подмечено,  вовремя...  -  Он  снова  обратился  к
Неверову: - На вызовы энифиан  не  отвечайте,  но  поступающую  информацию
дублируйте нам. И еще... - Он поколебался немного. - Слева на пульте  есть
стеклопанель, под ней кнопка -  это  кнопка  запуска  генератора  ТФ-поля.
Пользуйтесь ею лишь в случае прямой угрозы жизни, при нападении стражей на
Зону... ну и тому подобное. Потому что удар скалярного  ТФ-поля  превратит
местность вокруг Зоны в обугленную пустыню. Хорошо, если вы  перед  пуском
генераторов предупредите нас, но коль уж не успеете...
     - Сделаю, - пообещал Неверов, слушая с пятого на десятое.
     Он взял бокал, стиснул зубы, все  еще  не  решаясь  дотрагиваться  до
горячего, безобразно изменившегося тела Диего, и попытался влить ему в рот
воды.






     Огромный диск Базы вышел из конуса тени  планеты,  и  огненное  крыло
света разогнало тьму в главном зале. В зал стремительно  вошел  Доброгнев,
высокий, не по возрасту гибкий и подвижный.
     - Крейсер приближается, - сказал он,  подходя  к  висящей  в  воздухе
подкове пульта, у которой сидели инженеры связи, Нагорин,  Руденко  и  два
врача из медперсонала Базы. - Виден в бинокль. Как там у них? -  Кивок  на
виом связи с Зоной.
     - Без изменений, - ответил Нагорин. - Диего, очевидно, потерял  много
энергии, получил деадаптационный дистрессовый шок и все еще спит.  Неверов
держится молодцом... насколько можно выглядеть молодцом в его положении.
     - Энифиане  только  что  пытались  задать  вопрос,  будто  ничего  не
случилось, - сообщил Тоидзе.  -  Их,  видите  ли,  заинтересовала  причина
возникновения земной машинной технологии. Это их первый вопрос  по  данной
теме. Мы не ответили, и они успокоились. На наши запросы из Зоны и с  Базы
- молчание.
     Доброгнев сел напротив виома связи с Зоной.
     - На Земле полностью разобрались в их излучении,  -  негромко  сказал
он.  -  Я  только  что  подумал,  что  мы  теперь  сможем  вернуть   Диего
"первозданный" облик... после его возвращения.
     В зале Зоны показался Неверов.  Бледный,  с  лихорадочно  блестевшими
глазами, то и дело порывающийся оглянуться.
     - Я все время слышу зовущий меня голос, - сосредоточенно произнес он.
- Может быть, я заболел?
     Доброгнев переглянулся с Нагориным.
     - Вы проверяли себя на диагностере?
     - Слегка повышенная температура... диагноз:  перевозбуждение  нервной
системы.
     Нагорин успокаивающе кивнул, хотя внутри у него все сжалось.
     - Так и должно быть после той встряски. Больше лежите и ни о  чем  не
беспокойтесь. Скоро мы заберем вас с планеты.
     Неверов сгорбился, пугливо оглянулся через плечо и отошел от пульта.
     Нагорин поманил директора из зала. В коридоре сказал:
     - У него начинается то же самое, что и у Диего. Это заметно  сильнее,
потому что самообладания  у  него  поменьше.  Очевидно,  из-за  увеличения
энифианами дозы облучения ускорился и процесс трансформации организма.
     - Сам  вижу.  -  Доброгнев  помрачнел.  -  Сколько  времени  в  нашем
распоряжении до полной трансформации?
     - Думаю, дня четыре. После этого процесс будет продолжаться даже  при
снятии  облучения,  это  мы  установили  в   лаборатории,   в   медцентре,
смоделировав процесс. И хотя я только что успокаивал Неверова, уверенности
в том, что процесс обратим, у меня нет. Да-да, несмотря на то что на Земле
разобрались с излучением. Так что я  не  понял  твоей  уверенности  насчет
возвращения Диего "первозданного облика". Повторяешь чужие слова?  К  тому
же меня беспокоит состояние Диего, он до сих пор не может прийти  в  себя.
Видимо, просчитались энифиане в чем-то...
     - В чем же?
     - Точно ответить трудно, но мне кажется, что человеческое тело просто
не в состоянии снабжать энергией раскрывшиеся возможности Диего.
     - Он же говорил, что изменился и химизм тела, и метаболизм...
     - Все  равно  главным  генератором   энергии   осталась   печень,   а
генератором давления - сердце, а  они  в  потенциале  не  приспособлены  к
такому расходу энергии, какой требует, например,  полет  человека  в  поле
тяготения.
     - Диего летал.
     - Боюсь, он перегрузил сердце... если не "загнал" его совсем. Или  мы
не все о нем знаем.
     - С Неверовым скверно. - Доброгнев потер усталые глаза. - Он-то ни  о
чем до сих пор не догадывался. Как же их вернуть?  Объявить  войну?  Кому?
Планете?.. Что молчишь?
     Нагорин хмуро смотрел в стену.
     Мимо пробежал по коридору Тоидзе, заметил их в нише и вернулся.
     - Приняли передачу с планеты,  причем  не  через  Зону,  а  прямо  по
обычному каналу! Доброгнев мрачно усмехнулся.
     - Наконец-то! Они  ведь  не  могли  не  заметить  нашей  реакции,  но
вызывать по обычному каналу... Пошли.
     Все трое поспешили в центр управления.
     - Запись обычным  разговорным  кодом,  -  сообщил  Гунн,  колдуя  над
сенсорной клавиатурой связи. - То есть  код  этот  обычной  автоматической
связи, используемый нами на внутренних линиях. С энифианами у нас  был  до
этого специальный код, и только через автоматику Зоны.
     - Похоже, нас просто водили за нос, - буркнул  Руденко,  -  если  они
могли разговаривать с нами без переводящей аппаратуры. А  может,  энифиане
вообще прослушивали все наши передачи?
     - Передачи по ОЭЛ прослушать невозможно, - обиделся Гунн, с  которого
на миг слетела вся его флегматичность, - была затронута честь  специалиста
по связи. - Это исключено.  Энифиане  могли  поймать  наши  переговоры  на
орбите.
     - Не шуми, давай запись.
     Гунн  включил  воспроизведение,   и   все   услышали   ровный   голос
дешифратора:
     "Разумные,  называющие  себя  людьми.  Мы,  те,  кого   вы   именуете
энифианами,  в  целях  исключения   дальнейших   недоразумений   поясняем:
во-первых, мы отличны от вас не только внешне, но и способами  переработки
информации; во-вторых, наша  цивилизация  принадлежит  к  одной  из  самых
древних в окружающем звездном мире. Однако, несмотря на "детский"  возраст
вашей цивилизации, мы заинтересовались  вами  не  случайно.  Вы,  белковая
органическая форма жизни, - явление  чрезвычайно  редкое!  В  сопредельном
звездном окружении таких форм жизни всего две! Но самым примечательным для
нас оказался тот факт, что в процессе эволюции  вы,  кроме  известной  нам
способности  мыслить  и  инстинкта  самосохранения,  приобрели   абсолютно
непонятное  нам  свойство  эмоциональных  выражений  жизнедеятельности.  В
настоящий момент мы выяснили: выражение чувств, эмоций представляет  собой
своеобразную приспособленную реакцию ваших организмов,  применяющуюся  при
недостатке информации. Но оказалось, что эмоциональные переживания присущи
людям даже там, где, по существу, никаких к этому причин не существует.
     В  ходе   дальнейшего   изучения   выяснился   еще   один   факт:   в
противоположность нам вы, люди, преобразуете среду обитания,  подчиняя  ее
своим  особенностям,  в  то  время  как  гораздо   проще   и   эффективней
преобразовывать себя, сообразуясь  со  свойствами  природы.  А  накопление
измененных  факторов  ведет  к  отчуждению  от   экологической   среды   и
невозвратимому изменению ее свойств.  Эта  особенность  вашей  цивилизации
опасна, и мы обеспокоены.
     Теперь о главном.
     Для выяснения механизма эмоций мы  пошли  на  перестройку  организмов
людей  в  Зоне  контакта,  имеющую  большой  познавательный   интерес.   К
сожалению, мы поздно поняли,  что  чересчур  хрупкие  организмы  людей  не
подготовлены  к  ускоренному  преобразованию  и   не   могут   выдерживать
длительного взаимодействия с общим функциональным  полем  разума  планеты.
Несмотря на это, мы предлагаем не прерывать контакта, потому что результат
эксперимента в равной степени важен и для  вас,  вами  же  он  может  быть
использован для физического совершенствования человеческой расы. Вынуждены
предупредить: люди - посредники контакта в Зоне  контакта  -  могут  иметь
значительные поломки жизненно важных цепей при попытке их резкого  изъятия
из функционального поля  разума  в  период  адаптации  к  условиям  Энифа.
Надеемся,  что  и  для  вас  значение  эксперимента   превышает   значение
существования двух разумных единиц сообщества.
     Связь можем держать непосредственно  с  центром  контакта,  установка
Зоны контакта на планете была необходима нам только для глубокого изучения
феномена человека - его эмоционального бытия".
     Конец.
     Голос автомата умолк.
     В зале стояла тишина. Люди были изумлены тем равнодушием, с которым в
послании говорилось об участи дежурных в Зоне, являвшихся для  них  только
"биологическими системами" и "разумными единицами сообщества".
     - Наглецы! - взорвался Тоидзе и добавил несколько слов  по-грузински,
яростно при этом жестикулируя.
     Стоящий к нему спиной Доброгнев криво усмехнулся.
     - Не надо оценивать их действия столь прямолинейно. Ты же слышал, они
не знают, что такое чувство. Не знают, что значит  ждать  и  беспокоиться,
что такое страх и отчаяние, боль и гнев.  Они  просто  констатируют  факт,
стоит ли упрекать их в бесчувственности?
     Взоры  присутствующих  невольно  обратились  к  Доброгневу,  на  лице
которого смешались гнев, сожаление и горечь. Думал он в это время  о  том,
что у Диего на Земле жена и ребенок, что у Неверова отец получил травму  и
сын об этом еще не знает, плюс к этому -  его  ждет  невеста;  что  никто,
конечно, не упрекнет его самого в случившемся,  ибо  риск  -  неотъемлемая
часть жизни коммуникатора, но сможет ли  он  сам  себя  уважать,  если  не
сделает всего, чтобы Вирт и Неверов вернулись? И не  просто  вернулись,  а
вернулись людьми со всеми их способностями мыслить и чувствовать!
     - Странная цивилизация, - тихо сказал Нагорин,  пристально  глядя  на
пушистый шар Энифа, укатывающийся в ночь. - Перепутались понятия  добра  и
зла, есть и откровенный расчет, и рациональные зерна  рассуждений...  Едва
ли мы способны доказать энифианам силой, что  и  мы  годимся  на  большее,
несмотря на наш "детский" возраст. Все наши  попытки  проникнуть  к  Зоне,
например, они пресекли без труда.
     В набившейся в зал толпе послышался ропот и стих.
     - Но вы слышали - они предлагают продолжить контакт, не учитывая, что
в Зоне двое наших товарищей, которые нам  дороже,  чем  результаты  обмена
информацией. И вот это надо доказать энифианам  любым  разумным  способом.
Разумным - понимаете?
     В зале Зоны усталый от пережитого Неверов сел возле Диего и взял  его
за "руку"...
     - Итак, перед нами выбор, - сказал Доброгнев, наблюдая,  как,  мерцая
сигнализацией, к Базе подходит корабль с Земли.
     - У нас нет выбора, - угрюмо возразил Нагорин. - Жизнь  людей  важнее
любых проблем, даже если людей всего двое и они согласны рискнуть.
     - Но энифиане говорили что-то об адаптации. - Доброгнев покосился  на
Гунна у пульта связи. - Я не меньше твоего хочу вернуть  парней  из  Зоны,
вернуть  им  человеческий  облик.  А  ну  как  энифиане  правы  и,   убрав
коммуникаторов с Энифа, мы тем самым их убьем?
     - Скорее всего энифиане блефуют. Они уже доказали,  что  не  знают  в
своем словаре таких слов, как "честность", "совесть" и "гуманность".
     - Согласен. Но ты учти и то, что Диего и Лен единственные  посредники
между человечеством и цивилизацией Энифа, единственные, кто может дать нам
знание, которое мы не можем приобрести в любом другом уголке космоса!
     - Может быть. Но что ты скажешь дочери Диего или отцу  Неверова?  Или
его девушке?
     - Скажу, - с горечью проговорил Доброгнев после долгого молчания. - Я
скажу им правду. Да разве дело во мне?
     - И в тебе, - твердо сказал Нагорин. - Во всех нас. Я  не  верю,  что
рационалистический подход к подобного рода проблемам делает людей людьми.
     - Я не о том. - Доброгнев поморщился. -  Каждый  из  нас  уже  сделал
выбор, но разум протестует, так сказать - логика чистой выгоды. И  не  для
себя - для нас же всех. Когда-то рисковали жизнями во  имя  гораздо  менее
значимых цел ей.
     - Удобный тезис. И главное - правдивый...
     - Может,  стоит  предоставить  слово  самим  дежурным?  -   осторожно
проговорил Гунн. - Хотя они, конечно, в таком состоянии...
     - Да? - иронически поднял бровь Нагорин. - Здесь и гадать  не  стоит.
Диего останется потому, что он работник УАСС и обязан  идти  до  конца.  А
Неверов  мальчишка,  у  него  все  имеет  романтический  ореол,  он   тоже
останется... не столько, конечно, из-за романтики,  сколько  под  влиянием
характера Диего. Но вы-то, вы, зная, что посылаете их на заведомую гибель,
что будете чувствовать вы?! Утешать себя мыслями о всеобщем благе?
     - Я никуда их не посылаю, - пробормотал Гунн хмуро.
     Доброгнев молчал. Он  прекрасно  понимал  Нагорина,  выдвигающего  не
только доводы разума, но и доводы сердца. Да, человек ради спасения  друга
способен на любое самопожертвование, но именно  в  этом  его  преимущество
перед каким угодно  существом  "холодного  разума".  Разве  он  сам,  Ждан
Доброгнев, не согласен спасти Диего и Неверова  любой  ценой,  даже  ценой
собственной жизни?! Только главное ведь в том,  что  как  руководитель  он
должен был предвидеть результат эксперимента, пусть и чужого,  должен  был
оценить степень риска и свести его к минимуму, прервав  контакт  в  нужный
момент, не спрашивая согласия у Диего. Конечно, участие Вирта  в  операции
санкционировано  многими  руководителями  УАСС,  но  разве   это   снимает
ответственность с него, с директора Базы?
     - Бросок в Неизвестность... - произнес вслух Доброгнев. -  Не  потому
ли мы люди, что плакать умеем и не казаться при  этом  смешными?..  [Гийом
Аполлинер.]
     Звезды перемещались над их  головами:  База  меняла  орбиту,  подходя
ближе к Энифу. Корабль  с  Земли  приблизился,  затмив  собою  светило,  и
медленно разворачивался. Вблизи он казался могучим и непобедимым, вселяя в
людей уверенность и тайную гордость за земную технику.
     "Ждем, как панацею от всех бед, -  подумал  Нагорин.  -  Все  же  это
долгий путь - через субъективное  мнение  каждого  к  объективному  знанию
всех. Мы еще не научились преодолевать  собственные  противоречия,  а  уже
решаем проблемы чужих цивилизаций... Или  так  и  надо?  Ошибаться,  чтобы
выбрать правильное решение? Ибо, перестав ошибаться, кем станет человек?"
     Корабль замер...
     А далеко от Базы, под толщей атмосферы Энифа, в зале Зоны очнулся  от
долгого беспамятства Диего и улыбнулся встрепенувшемуся Неверову.
     - Живем, коммуникатор? - Он перевел взгляд на окно  дальновидения,  в
котором был виден страж на скале. - Как там наш  знакомый  меланхолический
страж? Жив, курилка? Он единственный, кто перенес трансформацию  организма
и остался в живых из всего экипажа звездолета дендроидов.  Надеюсь,  я  не
слабее?
     Диего снова улыбнулся и с трудом сел,  стиснув  руку  Неверова  своей
непривычно горячей рукой.
     - Этот дендроид мало что дал энифианам, вот они и  решили  продолжить
опыт на нас, случай сам шел к ним в руки... не знаю, есть ли у  них  руки.
Конечно,  им  повезло:  два  посещения  планеты  и  оба  -  эмоциональными
существами! К сожалению, дендроиды поздно поняли, что с  ними  происходит,
поэтому и стоит их звездолет мертвым уже сто пятьдесят лет.  А  помочь  им
было некому.
     - Я уже знаю, - тихо ответил Неверов, хотел добавить, что они-то  как
раз не одни и помощь придет наверняка, но промолчал.
     Диего без труда прочитал его мысли.












     Зал был тих и темен. Руденко прошел к висящей  на  невидимых  силовых
опорах подкове пульта, задумчиво склонился над ней, потом протянул руку  и
нащупал шлем связи. Шлем был  холодным,  шершавым  и  упругим,  как  шкура
акулы. Звякнув, упала на пол вилка включения.  Руденко  потянул  за  шнур,
усмехнулся своей заторможенности и надел шлем.
     Палец коснулся сенсора, и шлемофоны заполнили характерные шумы эфира:
тихий плач ребенка... невнятные голоса, шорохи,  скрипы,  вздохи...  будто
огромный невидимый таинственный человек задышал над ухом...  и  снова  шум
прибоя, шорохи, и писки, и бульканье... И вот сквозь этот тихий мерный шум
пробилось тонкое звенящее стаккато маяка Энифа, длинная  очередь  точек  и
тире - все спокойно! И снова вечные вздохи эфира,  порожденные  излучением
близкой звезды и далекого Млечного Пути...
     Руденко снял шлем, несколько раз обошел  комнату,  касаясь  приборных
панелей руками, посмотрел на часы - было без восьми минут девять  утра  по
времени Базы, наконец выбрал кресло и сел лицом к  пульту,  ожидая,  когда
соберутся остальные участники совещания.
     Вторым после него вошел  Нагорин,  озабоченный  вид  которого  всегда
будил у Руденко тревогу и неуверенность в правильности своих решений.
     - Доброе утро. Нравится сидеть в темноте? Вспыхнул  потолок.  Нагорин
подрегулировал освещение под розовое утро и сел рядом.
     - Как спалось?
     - Как всегда, -  буркнул  Руденко.  Нагорин,  хмыкнув,  покосился  на
обманчиво добродушное лицо руководителя группы безопасности...
     - Ну, я думаю, пора авралов и тревог прошла. Контакт наконец-то вошел
в русло рабочего порядка. Энифиане даже разрешили исследовать  планетарные
особенности Энифа, чего же еще делать?
     - Вот я и думаю: с чего  бы  это?  Еще  два  месяца  назад  все  было
наоборот. Помнишь, как мы бились за возвращение Диего и Неверова на  Базу?
И вдруг полный поворот в политике - допуск во все  области  планеты...  за
редким исключением. Мол, смотрите, мы ничего не скрываем, ищите,  что  вам
нужно. А на вопросы по-прежнему осторожные полуответы, ничего конкретного.
И до сих пор загадка - где же хозяева планеты? Кто командует парадом? Нет,
не знаю, как ты, а я предчувствую еще немало авралов, по твоему выражению.
     - Типун тебе на язык! Но ситуация, конечно, - нарочно не  придумаешь!
Кстати, сколько групп сейчас на планете?
     - Ты же замдиректора, должен знать.
     - Я не организатор исследований. Что  у  тебя  за  привычка  отвечать
вопросом на вопрос? У энифиан научился?
     Руденко улыбнулся.
     - Точно. Групп на Энифе десять,  в  каждой  по  десять  -  пятнадцать
человек. А что?
     - Капля в море, вот что. Чтобы изучить планету  в  отпущенные  сроки,
требуется как минимум две тысячи высококвалифицированных специалистов плюс
тридцать - сорок кибер-комплексов.
     - Ну,  это  ты  выскажи  на  совещаний,  я  лично  против  увеличения
численности исследовательского персонала на поверхности. Хотя  энифиане  и
разрешили нам проводить исследования своими методами, отношение их к нам я
не назову доброжелательным. Да и  информация  Диего  настораживает.  Лучше
скажи как врач: здоровью Диего ничто не угрожает? Сам-то он не скажет...
     - Как ни странно, его новые  способности  позволяют  ему  чувствовать
себя прекрасно.
     - Давно?
     - Пока проходил период адаптации, ему было тяжело. А сейчас он создал
для себя двухкамерный желудок и экстразонарное сердце.  Летать  долго  ему
все равно трудно, но энергетически он в сто раз мощнее любого человека.
     - Суперхомо, - без выражения сказал Руденко. - А не отразится все это
как-нибудь на психике? Иные возможности - иной смысл жизни...
     - Брось ты свои гадания, - сказал Нагорин неприветливо. - Он человек!
Ясно? Несмотря ни на что, он человек. Возможно, остаться человеком в таких
условиях чертовски трудно, не знаю... но Диего...
     - Не надо считать меня  машиной,  обладающей  лишь  холодной  логикой
расчета. Я думал не о самом Диего, а о его родных. У него,  кажется,  есть
жена и дочь...
     - Кажется. - Нагорин сгорбился и замолчал. Стали сходиться  остальные
участники совещания, руководители лабораторий и исследовательских групп.
     Подошел Доброгнев.
     - Что это вы молчите, как секунданты дуэлянтов?
     - Очень остроумно, - буркнул Нагорин.
     - Решаем этические проблемы. - В глазах  Руденко  мелькнул  и  пропал
насмешливый огонек.
     Доброгнев оценивающе посмотрел на хмурого Нагорина.
     - Какие? Впрочем, потом поговорим. Пора начинать.
     Он поднялся на возвышение у пульта и включил аппаратуру.
     Рядом с Руденко сели Торанц, руководитель  второго  сектора  УАСС,  и
Шелгунов,  начальник  спецотдела.  Оба  прилетели  всего  сутки  назад,  и
совещание, собственно, собиралось из-за них, чтобы сразу ввести их в  курс
дела.
     - Коллеги, - сказал  Доброгнев  негромко.  -  Давайте  начнем.  Общую
информацию по Энифу сообщу я сам. Вопросы после сообщения.
     Итак, положение на сегодняшний день, пятое  февраля  сто  восемьдесят
восьмого года, таково.  Центр  исследований  на  планете  располагается  в
бывшей Зоне контакта, или, как мы привыкли говорить, -  просто  Зоне.  Это
удобнее, я имею в виду расположение, чем иметь  центром  Базу  на  орбите.
Руководителем исследований являюсь я. Мои заместители: на Базе -  Нагорин,
в Зоне - Руденко. Исследовательских групп  десять,  по  десять-одиннадцать
человек в каждой. Всего на Энифе в настоящий  момент  находится  сто  пять
человек,  включая  Диего  Вирта  и  Лена  Неверова.  Основные  направления
исследований: планетографические - пять групп, две из них  изучают  океаны
Энифа; биологические - две, экологическая - одна,  ксенопсихологическая  -
тоже одна. В последнюю группу входит также группа специалистов из Комиссии
по контактам.
     С материалами многие из вас уже  знакомы,  повторяться  не  буду,  но
остановлюсь на некоторых событиях и фактах, поставивших нас в тупик.
     За два месяца, конечно,  невозможно  составить  полной  и  правильной
картины жизни целой планеты, тем более что сами энифиане ни в чем помогать
нам не хотят. Более того, стражи иногда прямо  препятствуют  работе  наших
поисковых групп. Главный вопрос:  кто  же  является  разумным  повелителем
планеты? - остается открытым до сих пор, как это ни печально. Ни  одно  из
уже известных нам живых существ Энифа не подходит под  определение  "живое
существо". В том числе и стражи, хотя мнения по этому вопросу разделились.
     Известно, что Эниф, как и Земля, на две трети покрыт водой, но  имеет
всего один материк - Панэниф -  и  два  архипелага  островов:  Северный  и
Южный.  Орбитальное  картографирование  помогло  нам  отыскать  интересные
образования на теле планеты - гаруа, так называемые  стоячие  туманы.  Это
действительно места, где вечно  стоят  туманы,  скрывающие  в  белой  мгле
группы странных, столбообразных, с плоскими вершинами,  скал.  Площади  их
колеблются от двухсот  до  трехсот  квадратных  километров,  высота  около
трехсот метров. Мы успели сделать всего одну вылазку к гаруа, но вмешались
стражи, и экспедиция едва не закончилась плачевно: один из быстролетов был
сбит на скалы, экипаж получил ожоги и травмы. Все  наши  гневные  "почему"
остались без ответа. Ну, это вам известно тоже.
     А вот что стало известно только теперь.  Эниф  -  планета  знаменитых
шквальных ливней, гроз и ураганов. Не проходит  и  двух  дней,  чтобы  над
Зоной не  пронеслась  шести-семибалльная  буря  или  сухая  гроза.  Совсем
недавно метеорологи закончили разработку карты циклонов и центров развития
ураганов, и оказалось,  что  в  местах,  где  расположены  гаруа,  гроз  и
ураганов не бывает совсем. В то же время появление наших  групп  вне  Зоны
тут же вызывает изменения погоды, перераспределение воздушных  масс  таким
образом, что стоит  нам  только  заняться  оборудованием  метеопостов  или
автоматических  биостанций,  как  налетает  ураган  и  работы   приходится
свертывать.
     Доброгнев посмотрел на Торанца и продолжал:
     - Может быть, это и случайность, но  в  таком  случае  природа  Энифа
обладает "встроенным детерминизмом действия", как  выразился  руководитель
группы безопасности Юрий Руденко.
     - Что имелось в виду? - спросил внимательный Шелгунов, переглядываясь
с Торанцем.
     - Что человек для биосферы Энифа является фактором ее загрязнения,  -
ответил сам Руденко.
     - И все эти ураганы,  бури  и  прочее  -  реакция  биосферы  на  наши
действия.  Однако  не  следует  придавать  моей  гипотезе  слишком   много
внимания, она...
     - Руденко пошевелил пальцами, подбирая выражение. - Все это игра ума,
не более. Ждан не  хочет  формулировать  тот  вывод,  о  котором  мы  все,
безусловно,  догадываемся:  энифиане  продолжают  свою  политику  закрытых
дверей на ином уровне, на уровне якобы явлений природы. С  одной  стороны,
они не препятствуют изучению Энифа,  с  другой  -  частые  ураганы  в  тех
местах, где начинают работать  исследовательские  группы,  заставляют  нас
самих прекращать работу. Плюс к этому откровенное отпугивание от  наиболее
интересных  с  познавательной  точки  зрения  объектов,  например,  гаруа.
Кстати, и ураганы в месте установки Зоны - тоже вещь любопытная. Раньше-то
они были у Зоны гости редкие...
     - Я  понял.  -  Шелгунов  задумчиво  сощурил  глаза.  -  Энифиане  не
отказались от попыток изучения человека, его эмоциональной сферы и  вообще
цивилизации в целом, просто сменили методы изучения. Так?
     - По-видимому, так.
     - А по-моему, - сказал Доброгнев,  -  делать  выводы  рано.  Конечно,
нельзя сказать, что информации мы накопили мало, но  вот  обрабатывать  ее
нам зачастую не хватает времени.
     - С обработкой поможет Земля, - глуховатым голосом произнес Торанц. -
Десятки  институтов  ждут  информации,  только   давайте.   Нас   же   как
представителей УАСС интересуют  в  первую  очередь  конфликтные  ситуации.
Столкновение со стражами, с другими существами и тому подобное. Как  часто
это случается?
     - Сие вот его прерогатива,  -  кивнул  Доброгнев  на  Руденко.  -  Он
ухитряется знать даже то, чего я не знаю, я, непосредственный руководитель
научного центра.
     В зале вспыхнул смех.
     - Чего доброго, - проворчал  Руденко,  -  он  скоро  обвинит  меня  в
скрытых связях с энифианами.
     - УАСС за него ручается, - серьезно сказал Торанц.  -  Так,  ситуация
понятна. А о стражах известно что-нибудь, кроме того,  что  они  выполняют
функции сторожевой службы энифианской цивилизации?
     - У Диего есть на этот счет любопытная идея, - усмехнулся Нагорин.  -
Будете внизу, спросите у него ради интереса. Я же, отвечая на ваш  вопрос,
начну издалека.
     Основой множественности форм живых существ не только на Земле,  но  и
вообще в космосе является принцип целесообразности. Человек,  кроме  того,
"создан" природой еще и по принципу универсальности. Азбучные  истины.  Но
вернемся к стражам. К  сожалению,  ни  один  из  ученых-биологов  не  имел
возможности изучать анатомию стража материально, с инструментами в  руках.
Мы можем изучать их лишь издали, на известном расстоянии, а наблюдения без
активных методов познания не слишком информативны.
     - Позвольте,  -  перебил  Нагорина  Торанц.  -  Разве  вы  не  можете
применить технику, работающую на расстоянии? Интравизаторы, например?
     - Пробовали, и не один раз. Стражи непроницаемы для радиоизлучения  и
ультразвука, а рентген применять опасно, да и санкции на это  энифиане  не
дадут. Тем не менее группа пандологов под  руководством  Денисова  провела
сравнительный функциональный анализ строения тел стражей  по  тем  данным,
которыми мы располагаем; кстати, многое нам сообщил Диего.  Выводы,  мягко
говоря, озадачили как самих пандологов, так и остальных ученых. Масса тела
любого стража равна восьмидесяти  килограммам,  отклонения  незначительны,
порядка десятков граммов. Но крылья их не способны поддерживать  в  полете
даже тела массой в сорок килограммов, не то что в восемьдесят.  И  все  же
они летают! Могут возразить - Диего  вообще  не  имеет  крыльев,  но  тоже
летает. Верно, но это означает одно - и стражи, и Диего  имеют  одинаковые
функциональные  особенности:  способность  управлять  энергетикой  тела  в
широких пределах, управлять силовыми полями и  так  далее.  Денисов  задал
вопрос: почему  стражи  сохраняют  такую  нелепую  со  всех  точек  зрения
геометрию тела? Все эти ненужные крылья, лапы, перья, гребни?  Если  самая
выгодная по энергетическим и динамическим соображениям форма тела  -  шар?
Ведь, по информации  Диего,  стражи  сами  себе  заводы  и  фабрики  любых
необходимых материалов, строят тело любым мысленным образом, то есть могут
строить и перестраивать: все мы не  раз  наблюдали  трансформацию  их  тел
перед ураганом. Вопрос и по сей  день  остается  открытым.  Словно  кто-то
извне задал стражам форму тела  и  запретил  менять  ее  до  возникновения
опасности для их жизни. Получается, что тело стража не имеет доминанты: ни
тебе универсальности разума, ни целесообразности живого существа.
     - Так что же, по-твоему,  стражи  -  машины?  -  скептически  заметил
Доброгнев.
     - Почему бы и  нет?  -  спокойно  ответил  Нагорин.  -  Биологический
кибернетический  механизм.  Разве  на  Земле  не  создавали  таких  же   в
экспериментах?  Многое  говорит  в  пользу  последней  гипотезы,  особенно
поведение стражей.
     - По  мнению  физиков,  -  негромко  произнес  начальник   физической
лаборатории, - форма  тела  стража  близка  к  форме  ТФ-антенны  третьего
порядка сложности. Да так оно, собственно, и должно быть, иначе стражи  не
могли бы летать. Все их крылья и лапы - суть антенны.  Но  есть  и  лишние
"детали".
     - Ну хорошо, -  сказал  Торанц,  стряхивая  задумчивость.  -  Загадки
стражей и другие тоже будем решать вместе.  Теперь  поговорим  о  Диего  и
Неверове, об их судьбе. Расскажите, только коротко, что они могут,  каковы
особенности в поведении.
     - Особенностей в поведении нет никаких, - с видимой  неохотой  сказал
Доброгнев.   -   А   возможности...    Диего    способен    аккумулировать
электромагнитное   излучение   от   ультрафиолетового   до   инфракрасного
диапазона, может подзаряжаться  от  электросети  и  батарей,  кроме  того,
вырастил себе почти двухкамерный желудок...
     - Что это ему дает?
     - В  отсутствие  чисто  энергетической  "подкормки"  он   может   для
пополнения энергии переваривать целлюлозу и даже каменный уголь.
     - Ест древесину и уголь?! М-да-а... Что еще?
     - Экстразонарное сердце позволяет ему  летать,  не  так  хорошо,  как
птицы, но все же... Слух абсолютный, физической силой не уступит грузовому
роботу.  Способен  ощущать  колебания  электромагнитных  полей  за  тысячи
километров, может  читать  мысли,  вернее,  ощущает  эйдетические  образы,
возникающие в мозгу собеседника. Это, пожалуй, главное.
     - Идеал физической эволюции человека, - тихо, с  расстановкой  сказал
Торанц. - Но мышление остается человеческим?
     - Да, - угрюмо кивнул Нагорин, хотел что-то добавить, но передумал  и
лишь тверже сжал губы.
     - Я бы не рассматривал эту  проблему  под  таким  углом,  -  произнес
Щелгунов. - Диего скорее не  суперчеловек,  а  химера.  Что  будет  с  ним
дальше?    Природа    неспроста    предотвратила    разрушение     видовой
индивидуальности на Земле, а Диего в настоящее время не  представляет  вид
хомо сапиенс, он полуфункционален. И тут  надо  во  что  бы  то  ни  стало
дознаться, чего хотели добиться энифиане, изменяя не только генотип, но  и
фенотип человека. Какая у них была цель? То, что они сообщили  два  месяца
назад, не может быть главной причиной.
     - Вот наиболее правильная постановка вопроса, -  сказал  с  уважением
Нагорин. - Кое-что у нас уже есть.  Разработка  методов  целенаправленного
изменения генотипов любого живого существа подходит к концу.  Разобравшись
в спектре мутационного излучения, которым энифиане  "пичкали"  дежурных  в
Зоне, мы можем уже сейчас начать потихоньку разматывать процесс  изменения
в обратную сторону, но пока что мешают два фактора: первый - пандологи  не
до  конца  изучили  свойство  иммунологической   толерантности   клеточных
популяций тела Диего - "старого" и  "вновь  созданного".  Ну,  это  сугубо
профессионально, и распространяться я не буду, скажу  только,  что,  решив
проблему этого блокировочного супрессора, ученые навсегда закроют проблему
смертности человечества при пересадке любых органов. А второй фактор...  -
Нагорин искоса посмотрел на Доброгнева.
     - Второй фактор - это желание самого Диего, - сказал тот сердито. - И
с ним приходится считаться больше, нежели с  остальными  факторами.  Диего
наотрез отказался покинуть Эниф и вернуть себе прежний человеческий облик.
     - Мотивы?
     - Он сказал, что, пока все  загадки  энифской  цивилизации  не  будут
разрешены, говорить об отступлении не только неправомерно, но  и  позорно.
Да... и едва ли "нечеловеческие" способности мешают ему жить.
     - Тоже верно. - Торанц встал.  -  Мне  понятны  все  ваши  тревоги  и
опасения, раздумья и надежды. Но у меня есть свои  тревоги.  Вы  почему-то
умалчиваете о том, что, по данным самого же Диего, энифиане  "встроили"  в
него некий таинственный механизм подчинения своей воле. Пусть он себя пока
никак не проявляет, ну а вдруг?.. И еще: почему вы уверены,  что  энифиане
не "встроили" в Диего еще что-нибудь? Посерьезнее?
     В зале стало тихо. Потом Доброгнев пробормотал:
     - Пандологи его исследовали... Вы что - серьезно?
     Торанц хмыкнул, прошелся между кресел.
     - А вас это удивляет? Странно.  Мне  казалось,  что  вы  должны  были
подумать об этом в первую очередь.  Личные  симпатии  здесь  абсолютно  не
нужны. Я тоже уважаю Диего, даже больше чем уважаю, но... Предусмотреть мы
обязаны все.
     Начальник сектора остановился у виома.
     - Ну хорошо, оставим на время  этот  разговор.  Как  дела  у  второго
"кролика" - Неверова? Он тоже "сверхчеловек"?
     - Он может почти все, что и Диего, - сказал Нагорин  после  минутного
молчания. - Хотя возможности  его  поскромней.  Летать,  например,  он  не
умеет.
     - Извините, - вмешался Руденко.  -  У  меня  вопрос:  есть  ли  новая
информация о причинах гибели цивилизации дендроидов?  Тех,  чей  звездолет
стоит перед Зоной? Не вмешались  ли  и  там  энифиане?  Мы  давали  запрос
управлению месяц назад, но ответа не получили.
     - Информация есть, - промолвил Шелгунов. - Причина гибели головоногих
разумных,  то  есть  дендроидов,  достаточно  тривиальна:  никто   их   не
уничтожал. Звезда их  -  барстер  [Барстер  -  вспыхивающая  рентгеновская
звезда.], последняя ее пульсация была настолько мощной, что дендроидов  не
спасла ни атмосфера, ни миллионы лет приспособленчества к вспышкам.
     Руководители  УАСС  покинули  зал,  остались  Доброгнев  и   Руденко.
Нагорин, поколебавшись, тоже вышел, пообещав подготовить к полету  в  Зону
один из десантных модулей.
     - Что ты мне хотел  сказать?  -  спросил  Доброгнев,  оглянувшись  на
закрывающуюся дверь. - Не мог раньше, до совещания? Кстати,  ты  продумал,
как установить в Зоне ТФ-лифт, не беспокоя энифиан?
     - Это невозможно. Энифиане остро реагируют на прибытие в  Зону  любых
грузов и тут же запрашивают, что за грузы и для чего они  предназначаются.
К тому же Диего...
     - Договаривай. Что-то заметил?
     - Он говорил со мной рано утром.  У  него  появилась  идея  настолько
безумная, что она, по его выражению, и  отражает  истину...  Но  если  она
истинна, то жизнь исследователей на планете в  опасности.  Да  что  там  в
опасности - они как на пороховой бочке!
     Доброгнев с шумом выдохнул воздух.
     - Ну вы и даете! Что же ты Торанцу не сказал?
     - Диего посоветовал молчать  до  тех  пор,  пока  не  будут  получены
твердые доказательства. Вполне вероятно, что он ошибается.
     Доброгнев посмотрел на часы, решительно сел  в  кресло  и  указал  на
соседнее:
     - Рассказывай.






     Неверов  выкатил  из  ангара  быстролет  и  откинул  фонарь   кабины,
поглядывая то на удивительно чистое  утреннее  темно-зеленое  небо  Энифа,
напоминающее металлическую полусферу, то на серое полотно взлетной полосы,
упирающейся  в  буро-желтый  конус   звездолета   дендроидов:   стараниями
исследователей звездолет был почти полностью очищен от почвы.
     Неверов был без скафандра, и Шелгунов несколько мгновений ошеломленно
смотрел на него, пока не вспомнил, что он "мутант".
     - Не угодите в тайфун, - проворчал, стоя у входа в Зону, Доброгнев. -
Служба метеопатруля у нас поставлена хорошо, так  что  постоянно  слушайте
сводку, мы передаем о зарождении ураганов и их движении каждые полчаса.
     - Не беспокойтесь, Ждан, - сказал,  оборачиваясь,  Неверов,  невольно
краснея:  получилось,  что  он  подслушал  радиоразговор.  -  Я   чувствую
приближение урагана не хуже метеопатруля.
     - Кхм...  -  Доброгнев  помолчал.  Лица  его  не  было  видно   из-за
зеркального шлема-капюшона, но Шелгунов догадывался,  что  на  нем  сейчас
написано.
     - Тогда до связи. - Начальник центра махнул рукой и вошел в Зону.
     - Поехали? - спросил Шелгунов, устраиваясь на заднем сиденье.
     Неверов  захлопнул  фонарь,  и  быстролет  серии  "Г",   похожий   на
наконечник копья с прозрачным острием, взмыл  над  белым  параллелепипедом
Зоны.
     - Куда теперь?
     - Покажите сначала одну из "зон недоступности" на побережье океана, а
потом знаменитые гаруа.
     - Гаруа ближе примерно вдвое.
     - Тогда сначала к ним.
     Неверов кивнул, и в оперении машины засвистел тугой ветер.
     Шелгунов с интересом принялся  рассматривать  проплывающий  под  ними
пейзаж.
     Поросшая удивительно пушистым разноцветным мхом и колючим кустарником
холмистая равнина уходила за  горизонт.  Иногда  между  холмами  прятались
похожие на малахитовые зеркала  озерца  тяжелой  зеленой  воды.  Пунктиром
пересекала равнину цепочка высоких  игольчатых  скал,  на  которых  сидели
стражи, провожающие быстролет холодным блеском внимательных  желтых  глаз.
Потом вспыхивающий разноцветными бликами кустарник поредел и вскоре  исчез
вовсе.  Местность  постепенно  повышалась,  появились  низкие,  изъеденные
эрозией скалы, выпиравшие из-под слоя серой  почвы,  как  сломанные  кости
из-под кожи.
     - Плато Неожиданное, - показал Неверов, не снижая скорости.  -  Здесь
биологи впервые повстречали клювокрылов...  Да  вот  они,  видите?  Внизу,
слева, у скал.
     Шелгунов достал биноктар  и  возле  группы  белых  скал  заметил  две
изогнутые тени. Одна из них внезапно прыгнула вверх, наперерез быстролету,
мелькнули пять растопыренных когтистых лап,  мембрана  крыла  и  страшный,
длинный - около  двух  метров  -  разинутый  клюв,  усеянный  треугольными
зубами.
     Быстролет сделал вираж, Неверов, смеясь, выровнял полет  и  покосился
на Шелгунова.
     - Ну как? Эти птички далеко не безобидны, верно?  Единственные  враги
бронированных скалогрызов.
     - А что, есть и такие? - осторожно поинтересовался Шелгунов.
     - Имеются. Функционально те же кроты, только роют ходы  внутри  скал.
Покрыты  чешуйчатой  броней  и,  по-видимому,  не  летают,  крылья  у  них
рудиментарны. Но они встречаются довольно часто, а вот клювокрылы - редкие
твари, ходят только парами, причем всегда парагонально: самец с  самцом  -
самка с самкой.
     - У него пять лап?  -  помолчав,  спросил  Шелгунов.  -  Я  почему-то
заметил пять.
     - Вы  не  ошиблись,  у  клювокрылов  по  пять  лап  -  пентагональная
симметрия. Вообще животный мир Энифа задает загадку за загадкой. Все  виды
живых существ очень резко отличаются друг  от  друга  по  филогенетическим
признакам. У клювокрылов пять лап и одно крыло; у стражей две лапы, но три
крыла; скалогрызы имеют  три  лапы  и  два  крыла,  хотя  и  неразвитые...
Понимаете? Такое впечатление, что природа  "экспериментировала",  создавая
животный мир планеты,  не  зная,  какой  вид  выживет  или  какому  отдать
предпочтение. И поэтому каждый вид остался "недоделанным".
     Под быстролетом пошла удивительная  ярко-красная  страна  -  сплошные
валы, натеки, складки и языки  старой  лавы,  некогда  выползшей  из  недр
планеты сквозь трещины и поры в  коре  и  вулканические  разломы.  Трещины
избороздили это гигантское плато черным узором. С высоты оно казалось  еще
не остывшей, пышущей жаром коркой. Но нет, температура пород под аппаратом
не превышала температуры человеческого тела.
     - Ты хорошо разбираешься  в  биологических  терминах,  -  пробормотал
Шелгунов, продолжая всматриваться в кроваво-красный ландшафт.
     - Я хорошо  разбираюсь  в  биологии,  -  подчеркнул  последнее  слово
Неверов. - В Зоне я увлекся работами корифеев  биологии,  и...  понимаете,
мозг, как губка, впитал всю информацию. Я  бы  сейчас  без  труда  защитил
минимальную ученую степень в области биологических наук. Да и в  некоторых
других науках тоже.
     Шелгунов покашлял, слова не шли на язык, и он промолчал.
     - Сейчас будет  гаруа,  -  произнес  Неверов,  с  непосредственностью
молодости наслаждаясь в душе произведенным эффектом. - А красный  пенеплен
[Пенеплен  -  почти  равнина,  участок  суши,  образованный  в  результате
длительного выветривания, разрушения и сноса горных пород.] под нами - это
в  основном  магнезиально-железистые  пироксены.  -  Он  встретил   взгляд
начальника спецотдела УАСС и засмеялся. Отвернувшись, замялся: - Извините.
     Засмеялся и Шелгунов. Подумал: "Ничего, поделом мне".
     Последние минуты до гаруа  пролетели  в  молчании.  Сначала  Шелгунов
заметил на горизонте странное белое вкрапление  в  буро-красной  плоскости
плато. Потом вкрапление разрослось в стороны, превратилось  в  бесконечное
снежно-белое поле.
     Подлетев ближе, Шелгунов  понял,  что  перед  ними  действительно  на
удивление плоское туманное облако, из которого  проглядывали  утопающие  в
белой мгле группы столбообразных, с поразительно плоскими вершинами скал.
     Неверов замедлил полет, замер, к чему-то прислушиваясь.
     - Странно, - пробормотал он через минуту.
     - Что-нибудь случилось? - спросил Шелгунов,  поднося  к  глазам  свой
биноктар.
     - Гудит... броня быстролета гудит, слышите? Шелгунов опустил биноктар
и прислушался, на лице его отразилось недоумение.
     - Писк какой-то слышу, а гудение нет...
     - Ах, ну да. - Неверов с  досадой  поморщился.  -  Частота  колебаний
около пятнадцати килогерц.
     Он остановил быстролет в воздухе и некоторое  время  прислушивался  к
тишине, поворачивая голову то вправо,  то  влево,  как  антенна  локатора;
Шелгунов при этом  лишь  иногда  "хватал"  своим  нормальным  человеческим
слухом тихий свист. Потом коммуникатор снова тронул с места аппарат.
     - Частота  понижается,  -  сообщил  он  чуть  погодя.  -  Одиннадцать
килогерц... десять... девять...
     Теперь  и  Шелгунов   отчетливо   слышал   странное   дребезжание   -
полусвист-полушипение стенок кабины быстролета.  Когда  частота  колебаний
опустилась до шести килогерц,  внезапно  "запели"  сиденья,  дрожь  машины
передалась и телам людей.
     - Вот оно что!  -  сказал  наконец  Неверов.  -  Облучение!  Попросту
говоря, нас лоцируют, и локаторы эти где-то в черте гаруа.
     - Это опасно?
     - Не знаю, ничего подобного не встречал со времени дежурства в  Зоне.
Сейчас спрошу Диего, может, он знает.
     Неверов напрягся, лицо его окаменело, резче выступили скулы и жилы на
лбу.  Шелгунов  с  невольным  страхом  наблюдал  за   этой   демонстрацией
феноменальных способностей молодого коммуникатора.
     - Нет,  к  сожалению,  и  он  не  знает.  -  Неверов  расслабился.  -
Посоветовал держаться подальше от гаруа и стражей, хотя их здесь, кажется,
нет. Да, еще с юго-востока к нам идет черный тайфун, он еще далеко,  да  и
зацепит нас чуть-чуть, но, может, вернемся?
     "Боится за меня, - догадался Шелгунов. - Ему  самому  не  страшен  ни
тайфун, ни черт, ни дьявол! Но ведь рисковать собой - не то что  рисковать
другими? К тому же у гаруа тайфун наверняка свернет. Вперед!"
     - Понял, - улыбнулся Неверов, хотя начальник спецотдела еще не  успел
произнести ни слова. - Посмотрим сверху, а потом рискнем нырнуть в  туман,
если не помешают стражи. Никто из наших еще не бродил по гаруа.
     Быстролет воспарил над странным неподвижным слоем тумана. Правда,  не
совсем неподвижным: если вглядеться,  верхняя  кромка  белесых  испарений,
очень медленно колыхаясь, истекала струйками в небо.
     Приблизилась совершенно плоская вершина одной из скал. Неверов сделал
петлю и с ходу, без подготовки  посадил  аппарат  на  гладкую  темно-синюю
вершину скалы.
     - Подождем  немного,  -  пробормотал  он,  снова  напрягся,  как  при
биосвязи с Диего.
     Ждали минут пять, но все было спокойно, тишина не нарушалась ни одним
звуком. Стражи не появлялись.
     - Видимо, энифиане сменили способ контроля,  -  пробормотал  Неверов,
снимая контактор мыслеуправления. - Стражей не видно, но я  чувствую,  что
мы не одни. Пойдемте посмотрим.
     Они вылезли из кабины,  разминаясь,  обошли  почти  идеально  круглую
площадку диаметром в полсотни метров.
     - Интересное  образование,  -   сказал   молодой   человек.   -   Мои
интравизорные способности весьма скромны, но все же не настолько, чтобы не
видеть в глубине  этих  скал  металлические  стержни.  Вероятно,  скалы  -
искусственные сооружения, как и все гаруа. Но меня все  же  тревожит,  что
стражи сегодня вежливы, я бы сказал - тактичны. Обычно они к гаруа  никого
близко не подпускают.
     - Видимо, узнали, что я начальник спецотдела, - пошутил Шелгунов.
     - А может быть, я их просто не вижу и они  где-то  рядом?  -  Неверов
несколько раз повернулся вокруг  оси.  -  Эх,  сюда  бы  Диего!  Он-то  уж
наверняка разобрался бы что к чему!
     Шелгунов хмыкнул, подошел к краю площадки и осторожно заглянул  вниз,
но увидел лишь постепенно исчезающий в белой  мути  ствол  скалы  и  рядом
смутно видимые еще несколько  таких  же  каменных  столбов  со  срезанными
верхушками.
     - Действительно заметно, что скалы обработаны, - пробормотал он. - Да
и форма необычная... Вершины - как отполированы.
     - Я же говорю, что до Диего мне далеко, -  сердито  ответил  Неверов,
восприняв слова начальника спецотдела как упрек. - Он бы наверняка ответил
на все ваши вопросы. -  И  такая  убежденность  была  в  его  голосе,  что
Шелгунов  невольно  оглянулся  на  коммуникатора,  удивляясь  его  вере  в
безграничную способность Диего Вирта видеть скрытую суть вещей.
     - Насмотрелись? - Неверов полез в кабину. - Вниз не расхотелось?
     Шелгунов поймал его косой взгляд, и ему показалось,  что  во  взгляде
этом промелькнула усмешка.
     "Мальчишка! - с веселой злостью подумал он.  -  Грубить  безнаказанно
может только обезьяна в вольере, но  никак  не  человек,  даже  обладающий
такими данными. Умение, приобретенное без усердия, в подарок,  далеко  еще
не определяет цену человеку".
     По тому, как по щекам коммуникатора разлился румянец, Шелгунов понял,
что его мысль расшифрована. Он рассмеялся и дружески стукнул  Неверова  по
плечу.
     - Не журись, разведчик. Не может быть, чтобы  перед  ними  спасовали.
Вспомни историю. Стражи - не боги, но мы - люди! Понял?
     "Черт бы меня побрал со своими нотациями!  -  подумал  он,  тщательно
блокируя мысли. - Еще неизвестно,  во  что  выльется  этот  спланированный
энифианами эксперимент с усилением интеллекта. Мальчишке  не  так  сладко,
как думают ученые на Базе..."
     - А локация все еще продолжается, -  пробормотал  Неверов  в  кабине,
закрыв фонарь. - Кто-то держит нас на прицеле. Не  потому  ли  стражей  не
видать?..
     - Меня это тоже тревожит, - признался Шелгунов. - Сделаем так: нырнем
в туман, пощупаем дно - и сразу назад. Не возражаешь?
     Неверов кивнул, нахлобучил контактор, похожий на  цветочный  бутон  в
бронзовой оправе.
     Белая пелена поглотила свет, съела все цвета и звуки. Только рядом, в
десятке метров, проплывала тень одной из скал. Больше ничего  Шелгунов  не
видел, как ни напрягал зрение.
     Чем  глубже  в  туманную  невидь  погружался  быстролет,  тем  острее
нависало  над  людьми  ощущение  чьего-то  тяжелого  присутствия,   словно
откуда-то сверху все ближе опускалась на  земную  машину  гигантская  лапа
неведомого великана, и лишь движение вниз спасало пока людей от удара.
     "Интересно, Лен же должен видеть лучше, чем я", - подумал Шелгунов.
     - Вижу только скалы, - отозвался тот, не обладая достаточным  тактом,
чтобы не напоминать товарищу  о  своем  экстрасенсорном  восприятии  чужих
мыслей. - А вот под  нами  что-то  интересное...  соты.  -  Неверов  вдруг
присвистнул. - Ну и ну! Очень интересно! Вот это да!..
     - Что там такое?
     Шелгунов схватился за свой бинокль, но по-прежнему видел  лишь  белую
кипень за прозрачным стеклом фонаря.
     - Стражи! - шепотом произнес Неверов. - Нечто вроде пчелиных сот, и в
каждой ячейке по стражу! Что будем делать?
     - Они нас видят?
     - Н-нет... по-моему, нет, сидят неподвижно,  да  и  глаза  у  них  не
светятся. Забавно, уж не инкубатор ли это? Вот обрадуем ученую братию!
     - Там есть место, где можно приземлиться? Неверов покрутил головой  и
утвердительно кивнул.
     - Чуть подальше, за границей сот.
     - Тогда на посадку.
     Быстролет скользнул влево и вниз. Приблизилась неясно видимая  темная
масса, распалась на  частокол  черных  шипов.  Промелькнула  мимо  колонна
скалы, и наконец показалось  дно  гаруа  -  серо-голубое  с  чередующимися
пятнами круглых ям.
     Нет, не круглых - шестиугольных... Действительно, соты!  И  в  каждой
яме...
     - Посветить нельзя? - спросил Шелгунов, понижая голос.
     - Не  хотелось  бы.   -   Неверов   наморщил   лоб,   напрягая   свою
экстрасенсорную нервную систему в попытках оценить  степень  опасности.  -
Если хотите посмотреть, лучше выйти и подойти поближе. По-моему, нам  пока
ничто не угрожает.
     Шелгунов  думал  мгновение,  потом   решительно   зарастил   "молнию"
скафандра, автоматически проверил указатель герметичности и первым вылез в
серые сумерки.  На  блестящий  балахон  скафандра  тут  же  начал  оседать
беловатый налет.
     Шелгунов подошел к ближайшей яме - идти было легко, как по бетону,  -
и заглянул. Метрах в двух от уровня ямы он разглядел жуткую фигуру стража,
распластавшегося по едва заметно светящейся фиолетовой полусфере.  Сначала
он просто рассматривал чудовище, не различая  деталей,  потом  понял,  что
этому стражу чего-то не хватает.
     - Нет лап, - поймав его  мысль,  сказал  Неверов,  останавливаясь  за
спиной. - У него нет лап, да и по  размерам  он  меньше  летающих  раза  в
полтора.
     - Похоже, ты прав, это инкубатор, - сказал, разгибаясь,  Шелгунов,  и
снова тревожное предчувствие кольнуло сердце. - Инкубатор. Однако  мне  их
молчание начинает действовать на нервы. Энифианам  зачем-то  потребовалось
показать нам инкубатор стражей - так это выглядит. Зачем?
     Он еще раз  посмотрел  на  неподвижного  стража  с  мертвым  взглядом
несветящихся, как бельмо, глаз, подбежал к соседней ячейке, заглянул.
     - Тоже самое...
     Внезапно где-то  родился  странный  шум  -  будто  захлопали  тяжелые
крылья, и все стихло.
     Шелгунов замер с поднятой ногой, Неверов напрягся, обращаясь в слух.
     - Нет, не вижу, - глухо проговорил он.  -  Туман  какой-то  странный,
липкий, плотный... хуже, чем скалы.
     - Пошли назад, - заторопился Шелгунов. -  Увлеклись,  как  мальчишки.
Праздное любопытство не доводит до добра.
     Они залезли в кабину,  с  облегчением  ищущая  привычную  обстановку.
Шелгунов брезгливо стер с рукава белый налет и не стал  снимать  скафандр.
"Черт его знает, - подумал он, - чем это пахнет Неверов себя обезвредит, а
я сам себе, к сожалению, не медцентр".
     - Что случилось? - спросил он, заметив, как  напарник  замер  в  позе
немого удивления.
     - Контактор... - сказал тот растерянно. - Пропал контактор!
     - Как пропал? - нахмурился Шелгунов.
     - Так - нет его на месте, и все... И запасной в нише исчез...
     - Не может быть.
     - Да не шучу же я!
     Они посмотрели друг на друга, и у обоих мелькнула одна и та же мысль.
     - Не может быть! - сказал теперь уже Неверов.
     Мысль была: "Заманили!  Не  выпустят!"  Несколько  минут  они  искали
пропавшие контакторы  мыслеуправления,  причем  Неверов  даже  выходил  из
быстролета, но найти шлемы не удалось.
     - Ладно, попробуем на ручном, -  сказал  наконец  Неверов,  откидывая
небольшую   панель   ручного   управления.   В   голосе   его   прозвучала
неуверенность.
     - Не приходилось без контактора? - спросил Шелгунов.
     - Не приходилось... ручное управление я знаю чисто  теоретически.  Не
дает покоя мысль - зачем это им?
     - Кому?
     - Энифианам, конечно, кому же еще? И  самое  интересное,  чувствую  -
наблюдают за нами, но никого не вижу... А ведь в "нормальном" тумане  вижу
так же хорошо, как при свете...
     Шелгунову на мгновение стало не по себе. В душе шевельнулся страх, но
он тут же подавил его злостью.
     - Ничего,  проскочим.  Тут  всего  две  сотни   метров.   Рванем   по
вертикали... Я, конечно, тоже не ахти какой пилот,  но  все  же  попробую.
Садись рядом.
     Они поменялись местами.
     Фонарь с громким  щелчком  вошел  в  паз,  зашипели  насосы,  выгоняя
чужеродную атмосферу из кабины. Быстролет оторвал медленно нос от скалы  и
пошел вверх. И в это  мгновение  Шелгунову  показалось,  что  прямо  перед
глазами в кабине произошел бесшумный взрыв! Ярчайшая  вспышка  ударила  по
глазам! И наступила темнота...
     Вскрикнул Неверов:
     - Гоните! Вверх, вверх, быстрее! Излучение! И только  тогда  Шелгунов
понял, что ослеп. Он толкнул от себя рулевую колонку.
     Рывок быстролета, не смягченный защитным полем, бросил его на  спинку
сиденья, боль в грудной клетке рикошетом ударила в голову, а потом он  уже
ничего не чувствовал...






     Доброгнев сухо сказал:
     - Может быть, все же не стоит рисковать?  Не  было  бы  прецедента...
Начальник сектора УАСС позволяет себе рисковать, как...
     - Как это? - так же сухо спросил  Торанц  и,  не  дождавшись  ответа,
Продолжал: - Я хочу убедиться сам, составить  полную  картину  событий  на
планете. К тому же с нами Диего. А что это вы вдруг так всполошились? - Он
подозрительно посмотрел на руководителей исследовательского центра. -  Или
дела  обстоят  хуже,  чем  мне  докладывали?  И   риск   превышает   норму
безопасности для неосвоенных планет?
     - Не  превышает,  -  пожал  плечами  Доброгнев.  -  Но   инцидент   с
Шелгуновым...
     - Шелгунов виноват в этом сам.
     - Ему ничто не грозит, - вмешался Диего. - У него  обожжена  сетчатка
глаза, временная потеря зрения, это излечимо. Но, я думаю, с  нами  ничего
подобного не случится.
     Торанц подождал немного - все молчали - и шагнул к выходу.
     - Держите связь, - сказал вдогонку Тоидзе и добавил полушутливо: -  Я
на дежурстве, и мне вредно волноваться.
     В кабине разместились быстро: впереди в кресле пилота Диего Вирт,  на
задних  сиденьях  Торанц  и  Руденко.  Аппараты  этого   типа   не   имели
видеоприемников, и Торанц высказал недовольство, вызвав улыбку понимания у
Диего: начальник сектора думал вовсе не о видеосвязи.
     Здание  Зоны  превратилось  в  белую   точку   и   затерялось   среди
разноцветных холмов равнины Контакта.
     - Вообще-то если бы не Лен, -  сказал  Диего  через  плечо,  -  плохо
пришлось бы Шелгунову.
     Почему? - пробурчал Торанц,  продолжая  разглядывать  природу  Энифа,
которую раньше видел только на экранах и фотоснимках.
     - Неверов прикрывал его собой, собственным биосиловым  "зонтиком",  и
потерял энергии больше, чем если бы работал физически весь день. Когда они
сели и я открыл фонарь, он был мокрый как мышь. Странно только, что он  не
заметил похитителей контакторов. Как могли энифиане незаметно  прошмыгнуть
мимо - ума не приложу!
     - И снова молчание в ответ на наши запросы, - пробормотал Руденко.  -
Словно не слышат.
     Несколько минут прошло в тишине. Торанц достал из-под сиденья бинокль
и водил окулярами по наиболее интересным местам  на  поверхности  равнины.
Руденко что-то еле слышно напевал. Диего сидел как изваяние,  и  никто  не
видел улыбки в его глазах: он знал, о чем думает каждый из  пассажиров,  и
это забавляло его с той стороны, что и они знали о  его  знании.  Но  вели
себя внешне совершенно спокойно, непринужденно.
     - Я смотрел у видеоинженеров  странные  картинки,  -  сказал  Торанц,
опуская биноктар. - Видеосвязи у энифиан, очевидно, нет?
     - Нет, - согласился Диего. - То, что принимают наши  антенны,  скорее
всего не видеопередачи энифиан,  а  эффект  мыслеобщения  стражей,  эффект
направленного биорадиоэха.
     - Ты что же - можешь читать их мысли? - заинтересовался Торанц.
     - Вопрос нуждается в уточнении, - улыбнулся Диего. -  Во-первых,  нет
никаких доказательств, что стражи мыслят... у меня,  правда,  имеются  кое
какие подозрения, но их еще нужно проверить. Во-вторых, я ощущаю разговоры
стражей между собой чисто качественно, эдакий беззвучный толчок по нервам.
Но о чем они говорят... - он развел руками, - не ведаю.
     Торанц вдруг схватился за  бинокль,  и  Диего  без  всякого  перехода
пояснил:
     - Скалогрызы.  Вылезли  понежиться  на  солнышке.  У   всей   здешней
живности,   кроме   биоплазменного   сердца-генератора,   есть    еще    и
фотоэлементные  преобразователи.  Вот  они  и  блаженствуют,   аккумулируя
даровую манну небесную. А ночью вся жизнь на неосвещенной половине планеты
замирает... по неизвестным причинам. Ведь не зависят же они в  самом  деле
полностью от светила?
     - Любопытно...
     Через полчаса полета аппарат пролетел недалеко от  одного  из  гаруа.
Торанц сворачивать к нему  не  стал,  проводил  долгим  взглядом,  и  все.
Наверное, ему было достаточно случая с Шелгуновым. Вскоре  кроваво-красные
базальта,  излившиеся  миллиарды  лет  назад  в   эпоху   горообразования,
сменились темно-коричневой мешаниной хребтов. Здесь летающей  фауны  почти
не встречалось, лишь на склоне гор кое-где горели  ровные  желто-оранжевые
свечи - глаза скалогрызов.
     Быстролет вдруг клюнул носом и чуть ли не отвесно пошел вниз.
     - В чем дело? - буркнул Торанц, роняя бинокль.
     - Сейчас я вам кое-что покажу, не зря же летели в этакую даль.
     Мелькнул рядом блестящий, словно  лакированный,  бок  скалы,  небо  и
земля поменялись местами, и движение оборвалось.
     Быстролет стоял на небольшой наклонной площадке, окруженный  странным
каменным частоколом, напоминающим челюсть какого-то грандиозного  хищника.
Рядом козырьком навис  уступ  угрюмой  черной  скалы,  сзади  громоздились
валуны, скрывавшие под собой весь склон горы. Вершина  горы  пряталась  за
удивительно ровной плоской стеной высотой в несколько десятков метров.
     - Ну и что? - нарушил молчание Руденко, с  недоумением  посмотрев  на
Диего.
     - Выйдем, - решил тот. - Не беспокойтесь, потеряем пару минут, но это
необходимо.
     Они  вылезли  из  кабины  на  коричневую  осыпь.  Торанц,  утопая  по
щиколотку в щебне, обошел площадку и остановился напротив круглого черного
пятна в боку скалы.
     - Что это?
     - След скалогрыза, - пояснил наблюдавший за  начальством  Руденко.  -
Прогрызая в скалах ходы, они цементируют их за собой. Толщина такой пробки
около метра, прочность не уступает прочности основной породы.
     - Зачем это им?
     - Видимо, защита от извечных врагов - клювокрылов.
     Торанц стукнул кулаком в перчатке скафандра по бугристой  поверхности
черного круга и приблизился к нависающему каменному карнизу.
     - Смотри-ка, пещера!
     - Заметили наконец, - с едва уловимой  иронией  отозвался  Диего.  Он
одним прыжком преодолел  десятиметровый  подъем  и  окунулся  в  тень  под
карнизом. - Юра, посвети.
     Руденко прошел вперед и включил фонарь, вмонтированный в конус шлема.
Луч света выхватил  из  тьмы  сводчатый  туннель,  усеянный  кристалликами
кварца. Туннель уходил куда-то вбок и вниз,  совершенно  не  увязываясь  с
понятием "естественная пещера".
     Руденко углубился под своды туннеля, дошел до поворота и остановился.
     - Так!
     Торанц быстро спустился за ним и увидел  у  своих  ног...  ступеньки,
упиравшиеся в сплошную скалу!
     - Лестница, - тупо сказал он,  еще  не  поняв  смысла  сказанного.  -
Лестница?!
     - Это еще не все, - сказал Диего. Нагнулся и подобрал с  серого  пола
бледно-розовый сросток камня, нечто вроде сломанного человеческого пальца.
- Это кристалл кальцита, тут их несколько штук. Я проверил,  когда-то  они
содержали в себе информационные  записи,  но  сейчас  -  просто  камни,  и
неудивительно: со времени их отделки прошло, по крайней мере, десять тысяч
лет.
     - Ты хочешь сказать... - начал Руденко.
     - Совершенно  верно.  Я  хочу  сказать,   что   на   Энифе   когда-то
существовала  технологическая  цивилизация.  Перед  нами  ее  следы.  Этот
туннель завален совсем недавно, примерно с полгода назад, и за перекрывшей
его скалой находится хранилище подобных кристаллов.
     Диего швырнул розовый  цилиндрик  в  перегородку,  и  тот  разлетелся
стеклянными брызгами.
     - Понятно, - сказал Торанц, собираясь с  мыслями.  -  Технологическая
цивилизация... а существующая, по всем данным, биологическая...  Но  зачем
энифианам скрывать от нас это обстоятельство? Разве что... геноцид?
     - Не обязательно. Вернее, - поправился Диего, - я  так  не  думаю,  а
разгадка там. - Он кивнул на массивный выступ горной породы,  вклинившийся
в коридор. - Но пробиться туда я не в силах, нужны деформаторы как минимум
на тысячу-две гравитуд. Ладно, пошли отсюда, я еще не все показал.
     Они вышли из туннеля в энифианский зеленый день. Диего  взобрался  на
поваленный каменный останец и  прошел  по  нему  к  серой,  в  зеленоватых
потеках, плоской стене, накренившейся над площадкой.
     - Лезьте сюда.
     Торанц, не говоря ни слова, поднялся на скалу и подошел к стене.
     - Что это, по-вашему?
     Начальник   сектора   дотронулся   до   стены,    стирая    перчаткой
зеленовато-рыжее пятно, и под рукой тускло блеснул металл.
     - Так! Металл?
     - Молибденовая сталь, вся стена. Полтора миллиона тонн стали! Возраст
тот же, что и у кристаллов, - около десяти тысяч лет.
     - Странно все это, - сказал  уже  в  кабине  Торанц,  с  любопытством
разглядывая невозмутимое лицо Диего, будто впервые с ним познакомился.
     - Ты давно знал о пещере? - спросил Руденко.
     - Мне ее показал  старый  знакомый  -  меланхолический  страж,  -  не
отвечая прямо на вопрос, сказал Диего. - Сей факт пока не  укладывается  в
стройную систему моих умозаключений, но для всех нас он крайне важен,  вот
я и решил сообщить вам... каюсь, поздновато. Но  я  надеялся  все  загадки
размотать сам. Кстати, помните разведывательный полет Вити Зубавина, когда
по его модулю был нанесен мезонный удар? Я нашел то место  между  холмами,
откуда стреляли. Там когда-то очень и очень давно был  город,  сохранилась
только кладка фундамента  да  несколько  плит  вроде  этой,  из  такой  же
молибденовой стали. К некоторым до сих пор подходят  под  землей  питающие
волноводы, но энергии в них нет, хотя я догадываюсь, откуда она  поступает
в нужную минуту.
     Быстролет поднялся в воздух, обогнул стену и взял  курс  на  дрожащее
изумрудное марево на горизонте: океан был  рядом,  в  ста  километрах,  за
древним разломом планетарной коры, похожим на шрам.
     До побережья они  долететь  не  успели,  дорогу  перекрыл  узкий,  но
чрезвычайно активный грозовой фронт.
     - Энифианский хабуб, - сказал Диего, бросая быстролет в крутой вираж.
- Идет полосой почти на полторы  тысячи  километров.  Но  мы  обойдем  его
справа, я вижу просвет. Между прочим, не хотите посмотреть,  как  прячутся
скалогрызы? Берите бинокли, впереди  по  курсу  три  закорючки...  Видите?
Сейчас подойдем ближе.
     Быстролет нырнул  вниз  к  самой  вершине  скалистого  пика  и  резко
затормозил.
     Торанц поискал глазами "закорючки", навел  окуляры  и  на  расстоянии
вытянутой  руки  увидел  трех  скалогрызов.  Закованные   в   гладкую   до
зеркального  блеска   броню,   звери   напоминали   свернувшиеся   кольцом
металлические трубы: две лапы под брюхом и одна сзади цеплялись за  камни,
недоразвитые  крылья  так  крепко  были  прижаты  к  телу,  что  почти  не
выделялись. Морды и рыла как такового у скалогрызов не было, была какая-то
чудовищная мешанина серых и бурых гребней, шипов, желваков и  воронок,  от
которой возникали нехорошие ассоциации и в мозг  стучался  слабый  протест
желудка. Торанц невольно сглотнул слюну и,  вздохнув,  стал  рассматривать
тускло мерцающее в грибообразном наросте  "головы"  скалогрыза  пламя  его
глаз.
     - Внимание! Смотрите!
     Под быстролетом внезапно  словно  раздался  взрыв  -  свернутые  тела
бронированных ящеров разогнулись, как пружины, впились в  склон  горы:  во
все стороны брызнул щебень, каменная крошка, вспыхнули  и  расплылись  три
облака сизого дыма и пыли. Когда дым рассеялся, на  светло-сиреневом  боку
скалы открылись взору круглые черные пятна пробок.
     - Ну и силища! - пробормотал Торанц.
     - Не задело бы нас крылом бури, - сдержанно проговорил Руденко, кивая
на быстро  приближавшуюся  иссиня-фиолетовую  стену  туч,  внутри  которой
клубилось и играло электрическое сияние.
     Диего круто взял вверх, машина перевалила хребет и с ходу  влетела  в
узкое ущелье, проделанное в каменном щите древним водным потоком.
     - Какова же  тогда  мощь  клювокрыла?  -  продолжал  развивать  мысль
Торанц. - Ведь скалогрыз - это живой металл!
     - Скорее, живой плазменный резак, - заметил Диего, ведя  быстролет  с
прежней скоростью.
     Резко стемнело, небо над ущельем затянула  фиолетовая  мгла,  которую
вскоре оплела пульсирующая сетка электрических разрядов.
     - Переждем здесь от греха, - решил Диего и мягко опустил быстролет  в
глубокую сухую яму.
     - Глядите-ка - дождь! - удивился Руденко, показывая на сползающие  по
прозрачному колпаку кабины редкие капли. - Хабуб не часто приносит  дожди,
- пояснил в ответ на жест Торанца.  -  Зато  часто  -  черную  угольную  и
графитовую пыль: на Энифе уйма открытых угольно-графитовых  месторождений,
прикрывающих, кстати, колоссальные гнезда алмазов.
     Некоторое  время  просидели  молча,  дивясь  на   красивые   всполохи
электрического сияния в прорези ущелья; обычного для земных гроз грома  не
было, лишь иногда доносилось длинное ядовитое шипение да частый треск.
     - Не  люблю  бесшумных  гроз,  -  поежился  Торанц.  -  Неестественно
как-то... и тревожно... - Он вдруг вспомнил ровное  оранжевое  пламя  глаз
скалогрыза. - Глаза у них в самом деле светятся?
     - Светятся, - подтвердил  Диего.  -  Да  и  не  глаза  это  вовсе,  а
рентгеновские локаторы, оранжевое свечение - побочный эффект их работы.
     - М-да... Наверное, никогда не  устану  поражаться  изобретательности
природы.

                Тигр, о тигр, светло горящий,
                В глубине полночной чащи!
                Кем придуман огневой
                Соразмерный образ твой? -

тихо, но четко прочитал четверостишие Блейка задумавшийся Руденко.
     - Серьезный вопрос, - вздохнул Диего. - Особенно если применить его к
стражам.
     Торанц  подозрительно  посмотрел  на   лицо   разведчика,   хранившее
серьезное выражение.
     - При чем здесь стражи?
     - Стихи Юры подходят к ним больше,  чем  к  кому-либо.  Кем  придуман
огневой, соразмерный образ твой,  страж?  Ну,  может  быть,  и  не  совсем
соразмерный, но вопрос поставлен не в бровь, а в глаз.
     - О чем ты? Не разговаривай полунамеками.
     - Иначе он не может, - с внезапным  раздражением  бросил  Руденко.  -
Своими умозаключениями он толкает нас к  пропасти,  просто  голова  кругом
идет.
     - Так поделись со мной.
     Диего искоса посмотрел на насупленного начальника сектора и  медленно
проговорил:
     - Может быть, это и в самом деле только мои фантазии,  сам  не  знаю.
Нужна проверка, я уже говорил. Отправной точкой  моих  умозаключений  была
мысль: откуда у энифиан  столь  крайний  "социал-биологизм",  редуцирующий
человека до уровня биологического существа? Почему они относятся к нам как
к биологическим  машинам,  а  не  существам  разумным?  Плюс  к  этому  их
признание в отсутствии эмоциональной сферы. Теперь понятно?
     - Если бы, - хрипло ответил Торанц. - А доказательства?
     - Я только ими и занимаюсь. Ну, кажется, уже  можно  отправляться.  -
Диего удобнее уселся на сиденье, взвесил в  руке  контактор,  потом  вдруг
обернулся и в упор посмотрел на Торанца. - Единственная  просьба,  Джордж.
Не делись своими сомнениями и догадками в Зоне и тем более не докладывай о
них на Базу. У меня есть факты, что все наши разговоры в Зоне и переговоры
с Базой прослушивают энифиане.
     Быстролет вынырнул из мглистой тени ущелья, и в его оперении заиграли
крохотные радуги дождевых брызг. Хабуб умчался  на  юг,  волоча  за  собой
опадающий хвост тумана и водяной пыли.
     Они стояли на берегу, утопая по щиколотку в крупном жемчужном  песке,
и у ног лежал дымящийся после дождя океан, прозрачный до того, что даже  в
полукилометре от берега можно было разглядеть его дно.
     Диего нагнулся и плеснул себе в лицо водой.
     - Благодать, скажу я вам, отцы. Жаль, что вы этого не ощущаете.
     Видимо, одна и та же мысль: "А на Земле?" - мелькнула  у  обоих  -  у
Торанца и Руденко, потому что Диего фыркнул и поднял обе руки над головой:
     - Сдаюсь и прошу прощения. А теперь пройдем во-он до того  бугорочка.
Идти по песку одно удовольствие, вот и прогуляемся.
     До бугорочка было около  четырехсот  метров.  Шли  медленно.  Руденко
забрел по пояс в абсолютно спокойное  зеркало  воды  и  шел  вдоль  кромки
берега, поднимая сказочно  прозрачную  воду.  Ему  вдруг  захотелось,  как
Диего, идти по берегу без  скафандра,  брызгать  на  шею  водой  и  дышать
йодистой свежестью древней колыбели жизни.
     "Сорок недель без Земли - это много, - подумал он. - К сожалению, это
не Земля, а Эниф, и дышать смесью угарного и углекислого газов  я  еще  не
научился..."
     - Что касается запахов, - словно невзначай обронил Диего, - то  йодом
здесь не пахнет. Океан перенасыщен углекислотой и  солями  бария,  есть  и
бромистые соединения, и соли урана и тория.  Согласен,  это  химия,  а  не
поэзия, просто даю справку. А вот и то, ради чего я вас сюда притащил.
     Странный голый бугор, к которому они подошли, оказался мощной  ржавой
плитой, утопающей под многометровым слоем песка.  Чуть  поодаль  из  песка
выступали углы еще нескольких плит, чередой уходящих в океан.
     - Тот же молибденовый сплав, тот  же  возраст.  Здесь  тоже  когда-то
стоял город, но сейчас он под водой, почти полностью занесен илом. Из плит
предки энифиан... ну,  может,  не  предки,  а  другая  разумная  раса,  не
выдержавшая конкуренции с настоящей, построила убежища, но те  не  вынесли
испытания временем.
     - Десять тысяч лет и ураганы... - сказал Руденко. - Никакая сталь  не
выдержит.
     - Другая раса... - повторил Торанц, пробуя на язык новое слово. - Две
расы на планете: технологическая  и  биологическая,  одна  из  которых  не
смогла себя защитить... Так? Но реально ли это? Что, если эволюция  просто
сделала крутой поворот? Такое могло произойти?
     - Примеров  сколько  угодно,  даже  на  Земле,  -  сказал  Руденко  с
непонятной интонацией.
     - Скорее всего вы оба ошибаетесь, - грустно  сказал  Диего.  -  Самый
крутой поворот эволюции длится не менее нескольких десятков миллионов лет,
но никак не десятки тысяч. Столь круто могут повернуть свою историю только
разумные существа. А теперь посмотрите сюда, вдоль берега. Видите?
     Километрах в  восьми  на  берегу  океана  виднелась  туманная  желтая
полоса, из которой вырастал частокол тонких из-за расстояния шпилей.
     - Что это? - нарушил молчание Торанц.
     - Одна  из  зон  недоступности,   куда   нас   не   пускают   стражи.
Прелюбопытнейшее место, скажу я вам! Ребята с Базы провели локацию здешних
районов, по-видимому, это действующий завод, оставшийся со времен  оных...
-  Диего  не  договорил.  Над  урезом   воды   появилась   черная   точка,
приблизилась, и люди увидели стража. Он летел чуть в  сторону,  но  сделал
крюк и пролетел над ними, внимательно разглядывая их белыми,  без  всякого
выражения, глазищами. Два метровых крыла он распростер в  стороны,  третье
стояло парусом, и казалось, что он плывет по воздуху, подгоняемый попутным
ветром.
     - Разведчик, - бросил сквозь зубы  Диего,  глядя  вслед  пролетевшему
уроду из-под козырька руки. - Кому-то не  понравилось  наше  появление  на
берегу вблизи зоны недоступности. А ну-ка быстренько в машину, не по  душе
мне их сигнализация. - И первым направился к быстролету.
     - Куда теперь? - спросил его Торанц в кабине.
     - В океан. Покажу город, сквозь толщу воды  он  виден  хорошо.  Потом
пройдем возле зоны недоступности,  у  которой  повышен  радиационный  фон.
Пристегнитесь, пойдем на форсаже.
     Океан распахнулся перед ними во всю ширь.






     Диего  поколдовал  над  замком,  и  дверь,  к   удивлению   Нагорина,
рассыпалась белым порошком.
     - Смотри-ка, перестал  держать  магнитный  каркас,  -  сказал  Диего,
переступая порог. - Последний раз я был здесь два месяца назад.
     Комната была маленькой, два на три метра. Стены ее были увешаны в три
ряда  разнокалиберной   сеткой   защитных   устройств,   потолок   и   пол
металлические, в углу стоял большой металлический ящик, и над  ним  панель
пульта с мертвыми глазками индикатора ламп.
     Нагорин похмыкал, включил механизм запирания, но дверь  полностью  не
восстановилась, сквозь нее была видна противоположная стена коридора.
     Диего жестом попросил отойти,  тронул  пальцем  клавишу-сенсор  -  на
пульте зажегся розовый огонек, потом  открыл  ящик  и  достал  из  захвата
"универсал". Взвесив в руке, положил пистолет обратно, покопавшись, извлек
из глубины ящика странный кружевной крест на массивной рукояти.
     - Что это? - заинтересовался Нагорин.
     - Болеизлучатель, вернее, излучатель звука.  Диапазон  от  одного  до
двух тысяч герц. На  частоте  трехсот  герц  мощность  максимальна,  около
двухсот децибел.
     - Ага... болевой порог?
     - Для человека - да, но, к сожалению, а  может,  к  счастью,  не  для
живности Энифа. Все эти игрушки загружались еще при сооружении Зоны, когда
мы ничего не знали об энифианах, кроме того, что они существуют.
     - Сейчас знаем не больше.
     - Ну не говори. Кое-что мы знаем наверняка.
     - Ради чего ты меня потащил сюда? И почему именно в эту каморку?
     - Потому что объем этой комнатки -  единственное  место,  недоступное
ощущалам стражей. Я включил защиту.
     Нагорин с опаской посмотрел на металлический потолок.
     - Вот как? Интересно.
     - Ладно, к делу. О том, что до  энифианской  биологической  на  Энифе
существовала технологическая цивилизация, ты уже знаешь. Но не знаешь, что
без техники нынешняя тоже не может существовать.
     - Это еще надо доказать.
     - Доказательства есть, но их надо уметь видеть. Резкие различия между
отрядами животного мира планеты - раз.
     На лице Нагорина отразилось разочарование.
     - При чем тут фауна Энифа?
     - Погоди, не спеши. Итак: отличия, эксперимент  над  нами,  признание
энифиан и, наконец,  последнее  -  одна  из  зон  недоступности  у  океана
является заводом по производству... скал.
     Нагорин засмеялся.
     - Вот это открытие! Каких скал?
     - Тех самых плосковершинпых скал, которые стоят  в  гаруа.  На  самом
деле это вовсе не скалы, а генераторы биосинтеза.
     Диего замолчал. Нагорин задумался.
     - Ты хочешь  сказать,  что  все  химеры  Энифа  созданы  все  той  же
технологической цивилизацией тысячи лет назад? Но кто  тогда  в  настоящее
время стоит за всем этим? Кто на Энифе разумен?
     - По-видимому, стражи.
     - Стражи?!
     - Не укладывается в голове? Да, стражи. Не  исполнители  чужой  воли,
защитники, ассенизаторы, сторожа и так далее, как мы  думали,  а  разумные
существа, управляющие миром. Чего я не могу пока понять, разобраться  -  в
их социальной организации. И  знаешь,  -  Диего  понизил  голос,  -  я  не
специалист-историк и не социолог, но... может быть, социума на  Энифе  нет
совсем?
     - Как это -  нет  социальной  организации?  Любая  цивилизация  имеет
иерархию  порядка  и  управления...  Тьфу!   Заговорил.   А   факты?   Где
доказательства, что стражи и есть те самые энифиане,  с  которыми  мы  так
сложно контактируем? Наши с тобой подозрения ничего не стоят без фактов.
     - Кое-какие факты у меня есть. - Диего постучал пальцем себя по  лбу.
- Остальные будут даже скорее, чем  ты  думаешь.  А  о  том,  что  я  тебе
сообщил, подумай.
     Нагорин постоял молча, повздыхал.
     - Как дела у Лена? Ты с ним больше возишься.
     - Что - Лен... Лен молод, даже  юн,  а  юность  -  это  старость  без
сомнений, будущее для нее - прямая линия. Он верит, что все будет  хорошо,
верит мне... а я верю вам.
     Нагорин встретил всепонимающий светлый взгляд Вирта и  заставил  себя
не отвести глаз.
     - Диего, - сказал он, - вот я стою перед тобой, какой есть... Ты ведь
читаешь мысли, загляни в мои... Я ничего ни от кого не утаивал...  Ты  мне
дорог не как великолепный инструмент познания, а как человек... веришь?
     - Не верю, - качнул головой Диего. - Знаю. Спасибо, Игорь, в  тебе  я
никогда не сомневался. Впрочем, я ни в ком не сомневаюсь,  это  пройденный
этап.
     - Зато я читать мысли не умею и не имею понятия, что у тебя  на  уме.
Не знаю даже, как ты себя чувствуешь, не в курсе твоих неприятностей.
     По губам Диего скользнула грустная усмешка.
     - Неправда, Игорь, все-то ты знаешь. Со мной все в порядке, да и  что
может со мной произойти, если я практически бессмертен? Помнишь, у Хайяма?

                Отчего всемогущий творец наших тел
                Даровать нам бессмертия не захотел?
                Если мы совершенны - зачем умираем?
                Если не совершенны - то кто бракодел?

     - Ну ты-то явно не бракодел, - пробормотал Нагорин. - Но  учти,  даже
твои сверхспособности - не более чем отклонение к совершенству. Да  и  что
есть совершенство? Только не бессмертие тела, это я знаю точно.
     - Я тоже. Может быть,  для  всего  человечества  совершенство  -  это
умение учиться на ошибках?
     Нагорин нехотя улыбнулся и неопределенно махнул рукой.
     - Закрывай свой арсенал, надеюсь, он никогда никому  не  понадобится.
Значит, энифиане прослушивают разговоры в Зоне? Но в таком  случае  они  в
курсе всех наших действий?
     - Положим, не всех, иначе они перестали  бы  задавать  вопросы  через
официальный канал связи. Но дальнейшая информация  должна  оставаться  для
них тайной. В том числе и наши догадки, и сомнения, и замыслы, и  решения,
и даже решенные проблемы. Надо потихоньку свертывать исследования, но так,
чтобы энифиане не пронюхали ни о чем. Иначе...
     - Что иначе? - Нагорин, собравшийся выйти из комнаты, остановился.
     - Пустив наши отряды на планету, энифиане и мысли не  допускали,  что
мы можем проникнуть в их тайны. И если мы хотя бы намекнем,  -  будто  нам
что-то известно, живых нас отсюда  не  выпустят.  Точно  так  же,  как  не
выпустили дендроидов. И будет стоять наша Зона пустой сотни лет,  пока  ее
не откроет корабль-разведчик какой-нибудь другой цивилизации.
     - Весьма драматично, даже  жутко!  Ты  сам-то  веришь  в  то,  о  чем
говоришь? Как  это  нас  не  выпустят?  Разве  энифианская  цивилизация  -
фашистская диктатура? Разве высокоорганизованный разум не гуманен в  самой
своей основе?
     - Помнится, ты когда-то стоял на иных позициях... - Диего вздохнул  и
выключил защиту комнаты. - Гуманен, негуманен... человек - пуп  Вселенной,
так? Старо и неправильно... Ладно, я понял, тронут твоим сочувствием, хотя
и не нуждаюсь в нем. Договорим  потом,  когда  я  буду  готов.  Там  тебя,
кажется, ищет Юра Руденко.
     - А ты куда?
     - Я подойду к вам позже, попробую починить дверь.
     Нагорин, глядя в пол, задумчиво потрогал металлическую стенку ящика и
вышел, чувствуя на спине изучающий взгляд Диего.
     Быстролет Диего оставил в двух минутах лета от Осиного Гнезда  -  так
он с иронией назвал одну из зон недоступности на планете,  к  которой,  по
его наблюдениям, стягивались все нити управления неспокойной жизни  Энифа.
Началось его знание об этом районе давно, еще с той поры, когда он  только
учился владеть своими новыми способностями. В один из выходов из  Зоны  он
неожиданно уловил сигнал, пришедший отсюда, из Осиного Гнезда, после  чего
застывшие на скалах стражи ожили, будто их внезапно включили.  Потом  были
еще сигналы и еще, на разных частотах и  всевозможных  видов,  и  все  они
исходили из этого  места,  из  Осиного  Гнезда.  Два  раза  Диего  пытался
проникнуть в Гнездо, и оба раза появлялись стражи, и  приходилось  уходить
несолоно хлебавши. Все же Диего сделал рекогносцировку местности  и  знал,
что ищет. Это если и не облегчало  задачу,  то  все  же  давало  повод  не
отвлекаться на запоминание второстепенных деталей пейзажа.  Знал  Диего  и
то, что с орбиты Осиное Гнездо обнаружить было нельзя:  стражи  ухитрились
накрыть Гнездо оболочкой, поглощающей все виды излучений.
     "Так, осталось километров десять,  -  прикинул  Диего  расстояние.  -
Машину придется оставить здесь, может пригодиться при отступлении".
     Он  заблокировал  управление,  открыл  дверцу  багажника  и   вытащил
пистолет. Погладив его матово-черный ствол, прицепил к  поясу,  подумал  и
добавил к НЗ в заплечном ранце  еще  две  обоймы  капсюль-патронов  и  два
ядерных аккумулятора.
     Захлопнув прозрачный колпак  кабины,  он  разогнулся,  с  недоумением
глядя в небо, - стало вдруг темно. Потом понял.
     "Очень   кстати.   Видимо,   где-то   неподалеку   угольно-графитовые
залежи..."
     Над скалами низко пронеслась странная плотная черная туча, из которой
пошел черный "снег". Диего терпеливо  переждал  этот  "снегопад",  вернее,
сажепад, стряхнул  с  головы  и  с  плеч  черные  хлопья,  полюбовался  на
небольшой бугорок, ничем не выделяющийся среди черных валунов  и  каменных
глыб - засыпанный пеплом и  сажей  быстролет,  и  направился  к  спуску  в
древнюю рифтовую  трещину,  по  которой  собирался  пробраться  к  Осиному
Гнезду. Вокруг на  сотни  километров  простиралась  дикая  горная  страна,
полная мрачной красоты и тишины; грелись на солнцепеке скалогрызы; спал  в
тени под скалой сытый клювокрыл; два стража немо вглядывались в  пейзаж  с
вершины самой высокой горы, застыв как изваяния; и ждал неизвестно чего  в
десяти километрах от Диего гигантский провал в теле планеты, то ли древний
след упавшего метеорита, то ли не менее  древний  кратер  вулкана  -  маар
Осиное Гнездо.
     Спуск на дно трещины  длился  несколько  минут,  кое-где  приходилось
пользоваться умением летать, но Диего был готов ко всему. Мозг его как  бы
разделился на несколько участков: один из них следил за  стражами,  второй
выбирал  дорогу,  третий  вслушивался  в  разнообразные  звуки,  четвертый
перебирал диапазоны электромагнитных волн и так далее.
     На  дне  тень  сгустилась  до  плотности  киселя,  Диего  перешел  на
инфразвуковое зрение и одновременно на радарную локацию - для  обнаружения
ям и пещер; поди знай, вдруг какому-нибудь скалогрызу вздумается вынырнуть
из-под камня именно в ущелье.
     В одном месте Диего почуял запах металла.  Он  остановился,  повертел
головой, устанавливая точное  направление  запаха,  напряг  ультразвуковое
видение и чуть выше,  на  узком  и  длинном  уступе,  увидел  бесформенный
сгусток пыли и щебня, из-под которого проглядывал желтый металл.  Пришлось
вскарабкаться на несколько метров выше по крутому склону трещины, стараясь
не вызвать обвала.
     Вблизи  продолговатый  вал  с   запахом   металла   оказался   пустой
сигаровидной оболочкой из желтого материала.  Примерно  посередине  сигары
торчали в разные стороны два плоских отростка, погнутых  и  неровных,  еще
один треугольный лист вырастал на другом конце сигары.
     Диего осторожно потрогал  шершавый  корпус  сигары,  обошел  странное
сооружение, и в памяти вдруг всплыл звездолет дендроидов и взлетная полоса
возле Зоны.
     "Самолет! - догадался он. - Самолет дендроидов! Вот где, оказывается,
закончился его последний полет!"
     Он еще раз внимательно осмотрел разбитый остов самолета, но  тот  был
совершенно пуст, внутри лежал слой песка и пыли и больше  ничего.  Что  ж,
сто с лишним лет лежит эта машина в трещине, и ничто не вечно  под  луной,
как говорил поэт. Хотя... кое-что из аппаратуры должно  было  сохраниться,
особенно металлические корпуса приборов, сиденья, багажники,  двигатели...
Скорее всего и здесь побывали стражи.
     Диего спрыгнул на дно ущелья и  вжался  в  неглубокую  нишу  как  раз
вовремя: над трещиной пролетел  страж,  сосредоточенно  вглядываясь  в  ее
глубину фосфорно-белыми  глазами.  Диего  заблокировал  мозг  и  сердце  -
наиболее излучающие свои органы  -  и  превратился  в  камень;  во  всяком
случае, он был холоден и мертв, почти как камень.
     Лишь после того как страж удалился на свою гору, Диего разрешил  себе
думать:
     "Неужели учуял? Чучело! Вот уж поистине цивилизация сторожей!"
     Через три с лишним километра стены рифтовой трещины стали сближаться,
нависая козырьком с обеих сторон. А потом трещина превратилась  в  мрачную
сводчатую пещеру  с  фиолетово-красными  стенами,  уводившую  в  неведомые
бездны материкового щита. Правда, не совсем неведомые:  по  просьбе  Диего
физики с Базы  прозондировали  местность  вокруг  Осиного  Гнезда,  и  эта
пещера, по всей видимости, вела прямо к кратеру. "А если  нет,  не  велика
беда, вернусь и попробую пройти верхом в другом месте, разве что ночью".
     Пещера, вернее, туннель, пробитый когда-то в породах  не  то  потоком
лавы, не то воды, был просторный и сухой, и, хотя в нем было темно, как  и
везде  под  землей,  Диего  свободно  ориентировался  в  стиснутом  камнем
пространстве. Не торопясь он достиг очередного поворота: по  расчетам,  до
кратера оставалось около двух километров, - как  вдруг  почувствовал,  что
впереди есть кто-то живой. Он остановился и затаил дыхание.
     Электрозрение не давало четкой и ясной  картины,  сквозь  толщу  скал
Диего  мог  определить  лишь  примерные  размеры   существа,   излучающего
"импульсы жизни":  тепловое  излучение  тела,  электропульсацию  сердца  и
биошум мозга, - остальное  тонуло  в  хаосе  отражений  и  шуме  природных
процессов. Несколько минут Диего потратил на анализ ситуации,  до  предела
концентрируя энергию своих биолокаторов и  "включив"  все  органы  чувств.
Местоположение существа, вернее,  нескольких  существ,  на  это  указывало
дробление сигналов, он определил довольно точно: чуть выше  туннеля  и  не
далее  полукилометра.  Существа  почти   не   двигались,   лишь   ритмично
пульсировало их биополе: Диего "видел" это как дрожащее  черное  пятно  на
сером фоне.
     В ногах вдруг отдалась вибрация пола, и вслед за тем из чрева туннеля
донесся скрежещущий вопль. Снова дрожь пола, а потом грохот и стон  камня.
"Понятно, - с облегчением  вздохнул  Диего.  -  Всего-навсего  скалогрызы.
Сколько же их? Два? Три?"
     Грохот и вой послышались совсем близко, с потолка туннеля  посыпались
мелкие камни. Диего несколько секунд раздумывал, отступить  ли  назад  или
броситься вперед, затем,  вспомнив  русское  "авось",  метнулся  навстречу
приближавшемуся скалогрызу. Он миновал поворот, второй, и  в  тот  же  миг
сзади, метрах в  десяти,  лопнула  стена  туннеля,  брызнул  ослепительный
огонь, и длинное черное тело скалогрыза прошило туннель  насквозь.  Проход
заволокло едким дымом, пол дрожал так сильно,  что  пришлось  воспарить  в
воздух в центре туннеля. Тонко закололо в уголках глаз:  Диего  попал  под
поток рентгеновских лучей.
     Грохот и гул ушли вниз, в толщу горных пород, дым рассеялся, и  взору
представилась глухая черная стена, перекрывавшая туннель в том месте,  где
прошел скалогрыз.
     "Занятно! - сказал сам себе Диего, приблизившись к стене.  -  Пробка!
Случайность? Или чей-то расчет? Надо же так точно попасть  в  трехметровую
червоточину в  недрах  планеты,  да  еще  и  перекрыть  ее  пробкой!  Нет,
случайность исключается, кто-то управлял скалогрызом,  кто-то  управлял...
Значит, меня вели, за мной наблюдали, а я ничего не заметил? Занятно!"
     Диего замер. Новая волна дрожи проникла в ноги, со стороны  открытого
конца туннеля раздался приглушенный рык. Словно где-то далеко  заворочался
громадный ящер, распахнул пасть и огласил окрестности зычным рычанием.
     "Еще один! Если он пройдет впереди - я закупорен! Такие  пробки  мне,
пожалуй, не преодолеть!"
     Диего оттолкнулся от еще горячего бока сотворенной скалогрызом пробки
и ринулся в быстро приближавшийся рев, пыхтение и удары второго зверя.  Он
едва успел проскочить трещину в полу туннеля, как в  нее  с  силой  ударил
огненный  фонтан  и  из-под  пола  показалась  жуткая  голова  скалогрыза,
методично  прогрызавшего  сплошную  скалу:  туннель  на  своем  пути   он,
наверное, и не заметил.
     Оглушенный грохотом и опаленный огненным дыханием исполина, Диего  не
стал останавливаться и убеждаться, что и в  этом  месте  туннель  перекрыт
пробкой. Дорога назад  все  равно  была  отрезана,  и  останавливаться  не
стоило, потому что в недрах горы  прятался,  по  крайней  мере,  еще  один
скалогрыз, и он мог успеть завершить то, что не сделали  его  собратья,  -
закупорить выход. "Если выход есть", - подумал вдруг Диего на лету, ощущая
мгновенный укол страха. Но тут же увидел, что опасения  напрасны.  Туннель
стал расширяться, раздался ввысь и превратился в довольно большую  пещеру,
стены которой были продырявлены множеством круглых отверстий.
     "Убежище скалогрыза? Или естественная  полость?  Никого  не  видно...
Впрочем, это к лучшему. Передохну чуть-чуть. Да и подзаправиться не мешало
бы..."
     Он пролетел  в  дальний  конец  пещеры,  где  намечалось  продолжение
туннеля, и опустился у стены,  на  выступ  белой  кристаллической  породы,
похожей на известняк. Понюхав воздух, Диего ковырнул пальцем белую  глыбу,
растер отколотый кусок в ладонях и кивнул, узнавая. Это  была  окаменевшая
слюна скалогрыза. Отколов еще кусок, Диего положил  его  в  карман  ранца.
Достал оттуда ториевый  аккумулятор,  расстегнул  куртку,  обнажил  живот,
подождал, пока  под  кожей  выступит  матово-белый  кружок  контактора,  и
приложил к нему оголенную клемму аккумулятора. Через минуту он был бодр  и
свеж, словно только что искупался в родоновом душе,  а  не  мчался  сквозь
туннель сломя голову полтора километра.
     "А теперь по-человечески".
     Диего усмехнулся и достал яблоко.
     Он уже отчетливо видел выход - светло-серое пятно  на  фоне  угрюмого
коричневого свечения горных пород, слагающих гору. Эхо переговоров стражей
доносилось сквозь толщу скал тихим шелестящим прибоем, над которым  иногда
зримо вставал вскрик какого-то близкого стража. Диего  чутким  телом,  как
антенной, ловил этот мерный шум, прикидывая, какую неожиданность он  может
встретить на выходе, прислушивался к своим ощущениям в надежде на то,  что
тело само  определит  источник  опасности,  вокруг  ничего  особенного  не
происходило, а что творится на  выходе  из  туннеля,  он  не  видел.  Лишь
доносился из утробы горы настоящий  звук  -  не  то  радиокрик  стражей  -
далекий гул,  не  то  рычание  скалогрыза,  не  то  следствие  работы  еще
неведомой людям твари.
     Диего взвесил в руке пистолет и быстро преодолел  последние  полсотни
метров. Всего две секунды смотрел он на развернувшуюся перед ним  панораму
Осиного Гнезда, в следующее  мгновение  его  буквально  "взорвал"  всплеск
неистовых криков в радиоспектре. Удар по нервам, по всей тонкой  сенсорной
системе был так силен, что на некоторое время мозг отключился, но  шоковое
состояние продолжалось недолго; его спасло то, что инстинкт бросил тело  в
глубь горы, и тотчас же вопли, кромсающие мозг и  душу,  стихли:  каменные
стены пещеры ослабляли электромагнитное поле в  десятки  раз.  Не  доверяя
рассудку, Диего отполз от края пропасти, в которую  обрывался  туннель,  и
прислонился к стене. Однако шум радиопереговоров стражей  был  еще  силен,
отдельные  всплески  излучения  отзывались   головной   болью,   и   Диего
отодвинулся еще  дальше,  за  поворот,  где  было  почти  тихо  и  темнота
расцвечивалась лишь тусклым  фиолетово-коричневым  инфракрасным  свечением
каменных стен.
     Отдышавшись, он попытался воспроизвести в памяти  увиденную  картину.
Она была настолько же поразительна, насколько и невероятна!
     Во-первых, объем. Осиное Гнездо представляло собой гигантский  кратер
диаметром около  десяти  километров  и  глубиной  километра  три,  кратер,
светящийся и накрытый  сверху  какой-то  полупрозрачной  крышей!  Особенно
сильное свечение падало на ультрафиолет: светились стены кратера, усеянные
отверстиями пещер и ходов, как  и  тот,  в  котором  находился  разведчик;
светилась крыша, светился сам воздух. Во-вторых, количество стражей!  Весь
этот кратерный объем, сотворенный когда-то взрывом вулканического  конуса,
был заполнен мириадами стражей! Стражи висели в воздухе, создавая  сложный
геометрический узор, ярус за ярусом -  стражи,  стражи,  стражи!..  Словно
увеличенная  до  гротеска  модель  атомной   решетки   кристалла!   Словно
колоссальная  геометрически-структурная  развертка   какой-то   невероятно
сложной математической формулы!
     В центре кратера Диего заметил странное сгущение, нечто вроде корявой
колонны, также состоящей  из  соединенных  между  собой  странным  образом
стражей. Но уверен в последнем он не был, слишком мало времени было в  его
распоряжении, чтобы разглядеть все подробности. И все же он понял, что это
такое. Вернее,  прежняя  догадка  перешла  в  уверенность.  Осиное  Гнездо
представляло  собой  центр  управления  всей  деятельностью   своеобразной
цивилизации  Энифа,  ее  центральный  мозг,  а   точнее   -   колоссальный
вычислительный центр! Полупрозрачная крыша была эффективным силовым полем,
не позволяющим локаторам земных кораблей  разглядеть  с  орбиты,  что  это
такое.
     Слабая улыбка тронула губы Диего.
     "Теперь надо все заснять на кристалл, -  подумал  он,  -  и  убраться
восвояси. Во что бы то ни стало! Теперь  от  того,  как  я  доставлю  свои
звания в Зону, будет зависеть судьба всей экспедиции!"
     Он достал еще один аккумулятор, зарядил свое человеческое лишь  чисто
внешне тело новой порцией энергии и  приготовил  к  съемке  автоматические
видеокамеры, встроенные в браслеты  на  руках  и  отвороты  куртки.  Потом
заставил  отключиться  все  органы   чувств,   кроме   теплового   зрения,
сосредоточил внимание на  дороге  и  в  несколько  прыжков-полетов  достиг
выходного проема.
     На этот раз он продержался около  десяти  секунд,  жадно  разглядывая
удивительное  творение  энифиан-стражей,  но  плотность  электромагнитного
излучения в "горячей" зоне кратера все же была слишком  велика,  и,  когда
полученная телом доза превысила критическую, защитные  рефлексы  отключили
уставший мозг и заставили тело отступить от выхода в глубину туннеля.
     Беспамятство длилось дольше, чем раньше, а  очнувшись,  Диего  понял,
что его заметили. Почти рядом, в десятке шагов за отверстием, реял страж и
сосредоточенно всматривался в лежавшего человека.
     Диего сел, поморщился  от  боли  в  голове  и  первым  делом  очистил
организм от радиоактивной грязи. Страж  отпрянул  от  входа  в  туннель  и
закричал. Его крик повторился и стих где-то наверху. Вслед прилетел другой
звук - глухой шум, словно за стеной загремели тысячи деревянных колотушек.
     Диего не стал дожидаться  развязки  событий,  вскочил  и  бросился  в
темноту туннеля. Вихрем промчавшись по залу пещеры, где  недавно  отдыхал,
он поколебался немного, выбирая, в какой ход направиться дальше, но в  зал
ворвались стражи - более десятка, и колебаниям пришел конец. Он едва успел
нырнуть в  радиоактивную  дыру,  проделанную  скалогрызами,  как  в  спину
шибануло горячим воздухом и осколками камня: стражи с ходу начали  силовой
обстрел.
     На некоторое время удалось опередить  погоню:  ход  для  стражей  был
узковат. Но Диего не обольщался,  зная,  как  они  умеют  трансформировать
тело, и продолжал продвигаться вперед с максимальной  быстротой,  стараясь
одновременно следить за направлением лаза и  вероятными  препятствиями.  И
все же он не рассчитал выхода: труба коридора загнулась вверх,  расширяясь
пузырем гладкой  полости,  пахнуло  горячим  металлом  и  тяжелым  смрадом
радиации, и Диего вылетел прямо на хвост дремлющего скалогрыза.
     Бронированный  зверь  быстро  приподнял  переднюю  часть  туловища  и
вывернул свою отвратительную голову к замершему в воздухе человеку.
     Несколько секунд они смотрели друг на друга.  Диего  знал:  скалогрыз
почти не видит его, плотность человеческого тела для  рентгеновских  лучей
глаз-локаторов скалогрыза - все равно что воздух. Но было такое  ощущение,
будто зверь видит его и понимает ситуацию ничуть не хуже, чем он сам.
     Диего метнулся  в  сторону  вовремя:  скалогрыз  шумно  метнул  струю
пламени и... уронил голову на пол и застыл.  Диего  успокоил  бешеный  бой
сердца, оглядел каменный мешок. Выхода, как он  уже  догадался,  не  было,
кроме того, по которому он пробрался  сюда.  Тогда  он  опустился  на  пол
подальше от хвоста скалогрыза и направил ствол "универсала" на чернью  зев
хода.
     Первый страж появился из отверстия через две минуты:  он  походил  на
крокодила с птичьим клювом - иначе не пролез  бы  по  узкому  ходу.  Диего
вздохнул, понимая, что шансов выбраться из западни целым и невредимым нет,
вскинул руку с оружием и... опустил, уловив дружественный психоимпульс.
     - Здравствуй, дружище! - пробормотал он сдавленным  голосом.  -  А  я
чуть тебя не пришиб! Как же ты меня нашел?
     Меланхолический страж - это был он - наклонил голову  над  отверстием
хода и крикнул. "Предупреждение, чтобы никто не входил",  -  понял  Диего.
Подождав ответного крика, страж проковылял к скалогрызу, снова  поднявшему
морду, несколько секунд смотрел на него ничего не  выражающим  со  стороны
взглядом и отошел к человеку.  Скалогрыз  шумно  фыркнул  дымным  клубком,
ударил хвостом в скалу так, что дрогнули стены, и с лязгом и воем вошел  в
противоположную стену своего убежища.
     Страж слабо каркнул - в прежнее время этот звук умилил бы Диего,  так
он был похож на крик земного ворона, - и хлопнул по ноге человека  тяжелым
крылом.
     - Спасибо! - сказал  Диего,  нагибаясь  к  уроду.  -  Спасибо,  друг!
Надеюсь, и я смогу когда-нибудь отплатить тебе тем же.
     Он почти с нежностью погладил  жесткую  шею  стража  и  полез  в  еще
горячий круглый туннель, проделанный скалогрызом. Страж смотрел ему вслед.
     Все время, пока Диего выбирался из-под горного  массива  вдогонку  за
скалогрызом, и когда отпугивал стражей выстрелами, добираясь к быстролету,
и когда маневрировал на скорости, уворачиваясь от клювокрылов,  он  помнил
этот взгляд. В этом странном  существе  ничего  не  осталось  от  прежнего
дендроида, сухопутного головного моллюска, как называли его ученые  Земли,
и все же Диего всей душой чувствовал, насколько тот ему близок. Не  только
как "брат по несчастью", подвергшийся антигуманному эксперименту  энифиан,
но и чисто эмоционально, ибо Диего никогда  не  ощущал  себя  одиноким,  а
меланхолический дендроид-страж был по-настоящему одинок и нуждался если не
в дружбе - такого понятия он, вероятно, давно не помнил, - то  хотя  бы  в
простой привязанности и сочувствии, ибо  этические  нормы,  присущие  всем
эмоциональным существам, стражи убить в нем до конца не смогли.
     На высоте километра на машину напали  клювокрылы,  и  Диего  потратил
остаток сил на сверхскоростное маневрирование, пока  не  обогнал  летающих
бронированных ящеров. Потом он дважды "прорывал" багровую пелену забытья -
срабатывал какой-то скрытый механизм защитных реакций, -  чтобы  направить
полег в нужную сторону, к Зоне, ответить  дежурному  Базы  и  отбиться  от
назойливых стражей.
     Модуль, стартовавший с Базы по пеленгу быстролета, не успел минуты на
две: уже далеко от Зоны машины настиг мезонный  разряд,  ударивший  из-под
холма, в котором никто никогда не видел никакой опасности.






     Служащие Базы с удивлением  глядели  вслед  бегущему:  никто  еще  со
времени постройки спутника  не  бегал  по  коридорам,  когда  существовали
пронзающие "гуляющие" лифты и эскалаторы.
     Но Руденко просто забыл про них.  Он  опустился  на  жилой  горизонт,
ворвался в комнату Торанца и остановился на пороге, успокаивая дыхание.
     - Ну? - спросил начальник сектора спокойно, поднимая голову от стола.
На столе стоял переносной проектор, лежали  белые  диски  видеоконтактора,
прозрачные  "карандаши"  кристаллов,  ультразвуковая  насадка,  пинцеты  и
пакетики с электронной позитурой.
     - Нашелся Диего, - почти спокойно сказал Руденко в ответ и прошел  на
середину комнаты. - Я не мог дозвониться, думал, ты спишь.
     - Как видишь, решил отремонтировать виом, цветовариатор барахлит. Где
он?
     - В мед отсеке Зоны. Быстролет сожжен  мезонным  лучом.  Диего  чудом
остался цел, хотя и сильно обгорел. Буквально минуту  назад  он  пришел  в
себя и велел врачам удалиться за пределы видимости. "Буду лечиться сам,  а
зрелище это не из аппетитных", - как он выразился.  Велел  также  принести
энергоемкости и яблок. Да-да, попросил два килограмма яблок. А мне передал
вот это, Лаирн специально модуль прислал.
     Руденко полез в карман и вытащил  голубоватый  ромбик  звукозаписи  и
кассету от ручного видео. Торанц  взял  кристалл,  повертел  в  пальцах  и
поднял холодные глаза на руководителя группы безопасности.
     - Что-то сногсшибательное?
     - Суди сам. Гаруа ты уже  видел,  хотя  бы  издали,  так  вот  -  это
инкубаторы стражей. Анализ тумана, окутывающего  гаруа,  показал,  что  он
представляет  собой  металлоорганическую  взвесь,  из  которой  стражи   и
выращивают свои тела. Далее записан тебе уже известный факт, что  когда-то
на Энифе существовала технологическая цивилизация. А  потом  Диего  сделал
вывод,  что  существующая  в  данный  момент  биомеханическая  цивилизация
стражей,  этих  таинственных  энифиан,  не   что   иное,   как   результат
эксперимента исчезнувшей в  веках  технологической!  И  это  еще  не  все:
стражи,   по   данным   Диего,   всего-навсего    биологические    машины,
биокибернетические системы, отсюда их абсолютное незнание об эмоциональных
проявлениях и психике "настоящих"  живых  разумных  существ  вроде  нас  с
тобой. Но и это  не  конец!  Диего  проследил  линии  передач  сигналов  и
волноводы,   питающие   излучатели   мезонных   импульсов   -   те   самые
молибденостальные  плиты,  и  обнаружил  центр  управления  всей   здешней
кибержизнью: он назвал его Осиным Гнездом.
     - Так, - сказал чуть охрипшим голосом Торанц. - Кое о чем я уже  имел
некоторое представление  из  отчетов  Доброгнева,  но  все  же  оставалось
сомнение, что кто-нибудь из нас ошибается.
     - Только не Диего. Он едва  не  погиб,  доставляя  эти  сведения.  Об
ошибке не может быть и речи. Торанц покачал головой.
     - Уж очень все просто получается...
     - Где же просто? Разве на все наши вопросы даны ответы?  Проблем  еще
целый воз, и хорошо запутанных проблем. Кстати, у меня есть и  видеозапись
Осиного Гнезда изнутри, давай посмотрим, я не успел его толком разглядеть.
     Руденко достал еще один кристаллик, отсвечивающий чистым  смарагдовым
светом, вставил в гнездо инфора.
     На стене замерцало радужное пятно, скачком приобрело объем и глубину,
и сквозь искристый туман проступило изображение: кратер с почти  отвесными
стенами, заполненный сотнями тысяч, если не миллионами, стражей в  строгом
гармоническом порядке! Из дна кратера вырастала неровная  колонна,  вокруг
которой концентрация стражей достигала максимума.
     - Отдай запись математикам, - сказал Торанц, насмотревшись.  -  Пусть
поломают головы над структурным анализом.
     Руденко убрал изображение, выключил инфор.
     - Именно это я и собираюсь сделать. Теперь  поговорим  о  свертывании
исследований  планеты.  Диего  предупреждал   об   опасности   разглашения
имеющихся у  нас  сведений.  Резко  уменьшить  численность  групп  и  даже
количество людей в каждой группе мы не можем, стражи  наверняка  разгадают
наш маневр; они и  так  уже  отметили  нашу  чрезмерную  любознательность,
особенно к  местам,  куда  нет  доступа,  -  к  туманам  гаруа,  запретным
районам...
     - Что ты предлагаешь? Какой-то план у тебя уже есть?
     - Есть, - после некоторых колебаний сказал Руденко. - Но он связан  с
риском. Торанц поднял брови.
     - С риском для исполнителей, - заторопился Руденко,  -  и  не  только
исполнителей, но и для Диего с Неверовым. Эвакуировав их с планеты, мы тем
самым отдаем их в руки земной,  подчеркиваю  -  земной  медицины,  еще  не
решившей многих вопросов жизни и смерти.  К  тому  же  для  этой  операции
требуется неслыханная координация действий. С Диего я уже советовался,  он
рекомендовал поторопиться.
     - Что называется - влипли! - в раздумье разглядывая развороченный  на
столе прибор, произнес Торанц. - По старой пословице: "Коготок увяз - всей
птичке  пропасть"!  Так?  Ладно,  давай  свой  план,  обсудим   втроем   с
Шелгуновым. Доброгневу и Нагорину сообщим позже,  когда  они  прибудут  на
Базу.
     От Торанца Руденко вышел через час. В зале связи его ждало известие о
прибытии к Энифу крейсера УАСС  "Витязь".  Космолеты  этого  класса  редко
использовались как корабли разведки и научного поиска, их появление обычно
означало какую-то беду,  происшедшую  в  галактической  сети  человеческих
поселений. Так как в системе Энифа беды никакой не  произошло  ("Пока",  -
поправил себя Руденко), то  причиной  появления  "Витязя"  мог  быть  либо
профилактический рейд крейсера, либо прибытие высокого начальства Земли.
     Истина, как всегда, оказалась посередине. На  "Витязе"  действительно
прибыли  руководители  УАСС   Земли   Доминик.   Джаваир   и   заместитель
председателя Высшего  Координационного  Совета  Молчанов,  а  сам  корабль
придавался в помощь техническому арсеналу Базы.
     Встречая гостей, Руденко не знал, радоваться ему  или  огорчаться,  а
увидев среди прилетевших жену Диего, понял - огорчаться.
     Анна, узнав его, подошла первой и протянула руку.
     - Здравствуй, Юра. Вот не выдержала, прилетела... не одобряешь?
     - Наоборот, - не очень искренне  возразил  Руденко.  -  Хотя,  честно
говоря, время ты выбрала не совсем удачное.
     Анна помрачнела, помолчав, спросила:
     - Диего нет здесь, на спутнике?
     - Нет, - ответил Руденко с усилием.  В  глазах  Анны  зажегся  огонек
тревоги. Она была невысокая, по грудь Руденко. Слегка  полноватая  фигура,
мягкие руки, круглое доброе лицо с яркими губами, прическа "клен на ветру"
и изумительные васильковые глаза, способные быть и грустными, и  веселыми,
и холодно-изучающими...
     Руденко отвел взгляд. Спохватившись, снова посмотрел на женщину.
     - Он в Зоне... м-м-м... внизу, на планете. Он был не  очень  серьезно
болен... сейчас все в порядке.
     Он тебе  не  писал?  Если  хочешь,  пойдем  в  зал  связи  и  закажем
видеосеанс...
     Анна покачала головой.
     - Ты чего-то не договариваешь, Юра, как и твое начальство на Земле. Я
хочу к нему, хочу разобраться сама, почему вы...  Диего  не  писал  ничего
более двух месяцев... он попал в аварию?
     У Руденко сжалось сердце. "Не знает! - ужаснулся он. -  Как  же  так?
Никто ей не сказал?.. Ну, Диего  не  сообщил  о  своей  "болезни"  понятно
почему, но Ждан или Игорь?.."
     - Видеосвязь  эфемерна,  -  продолжала  Анна,  -  и  не  заменит  его
объятий... Кстати, со мной Эвелина,  невеста Неверова. Нас пустили к Энифу
только потому, что Диего и Лен стали  героями  Даль-разведки.  Тень  славы
разведчиков пала и на их подруг... Эви, - позвала она.
     В группе молодежи, смешавшей  старожилов  Базы  и  прибывших  гостей,
оглянулась на зов высокая блондинка в свитере  под  цвет  кожи  и  в  юбке
"косой дождь" по последней моде сезона.
     - Эви, подойди, пожалуйста, познакомься. Это Юрий Руденко,  начальник
моего Диего, я тебе о нем рассказывала.
     - Эвелина  Барт,  -  представилась  блондинка,   изучающим   взглядом
пробежав по фигуре начальника спасателей Базы. Тот сразу почувствовал себя
неуютно и скованно, признав в душе, что в свои шестьдесят два не  выглядит
спортсменом  и  что   нынешняя   молодежь   безошибочно   узнает   возраст
собеседника. Однако лицо девушки ему не понравилось. Безусловно, красивое,
оно  было  одновременно  каким-то  неуловимо  фальшивым,  как  яблочко   с
червоточинкой. Руденко даже не смог сразу сказать, что же  именно  ему  не
понравилось, пока Эвелина не сделала легкую нетерпеливую  гримаску.  Тогда
он понял: надменность. "О таких говорят - холеная", -  подумал  Руденко  и
огорчился неизвестно за кого: за Неверова ли, за себя или  за  девушку,  и
тут же перестроил  поведение  -  в  шутливой  форме  стал  рассказывать  о
встречах со стражами. "Анна поймет, - думал он. - Все обойдется,  лишь  бы
не подвели молодые "крокодилы" здесь, на Базе, и там внизу, в Зоне. Ребята
любят  пугать  красивых  девиц...  пошутить...  Ох  как   может   подвести
чья-нибудь неосторожная шутка! Но еще надо решить вопрос  -  разрешать  ли
женщинам посещение Зоны..."
     - Пойдемте со мной, - сказал  он,  беря  обеих  женщин  под  руки.  -
Сначала я покажу вам Базу,  а  потом  решим  проблему  контакта  с  вашими
возлюбленными. - И он почти весело рассмеялся.
     - Ты с ума сошел! - сказал Торанц. - А если бы стражам  вздумалось  в
этот  момент  продемонстрировать  какую-нибудь  из  своих  шуточек,   типа
мезонного обстрела?! Ах, Юра, Юра!.. И я отвлекся с начальством... Как  же
ты так быстро решил?
     - Ничего страшного не произошло, - спокойно пожал плечами Руденко.  -
Да и не помогло бы ваше вмешательство, ни твое, ни Джаваира, мы бы  только
напугали женщин. Это их право... да что рассуждать, видел  бы  ты  встречу
Диего с женой!
     - Можно подумать, что ты видел.
     - Фрагмент, - нехотя пробормотал Руденко.
     - И сказали-то они каждый всего по одному  слову,  он:  "Аня!",  она:
"Любимый!"  -  а  столько  друг  другу  сказали!  Ей-Богу,  от  всей  души
позавидовал. Всем бы таких встреч!
     - Ты бы еще  сказал  -  таких  жен!  -  хмыкнул  Торанц,  побарабанил
пальцами по подлокотнику кресла. - А дальше что? Как ты думаешь возвращать
их обратно и когда?
     - Вероятно, завтра, тем же путем - на модуле. А рассуждал я  примерно
так: прибытие женщин  в  Зону  отвлечет  стражей,  и  мы  сможем  спокойно
подготовить операцию по эвакуации людей. Кстати, стражи тут же  пронюхали,
что в Зоне представители другого пола,  раньше-то  женщины  не  прилетали.
Последовало такое столпотворение стражей вокруг Зоны, что  ребята  подняли
тревогу! Дежурные приняли сотню вопросов через официальный пункт  связи  о
половых различиях людей, особенностях их размножения и так далее.  Сами-то
стражи однополы, бесполы, как... как роботы.
     - Во помощнички! - Торанц выпростал худое длинное тело свое из кресла
и пошел к двери. - Во наградил Господь! Хоть стой, хоть падай! Пошли, чего
сел? К  Джаваиру  пошли,  пусть  он  тоже  послушает  твою  информацию.  А
Неверов-то хоть как? Рад? Невеста у него больно красивая... Кем  работает,
не узнавал?
     - Работает она модельером на фабрике одежды.
     - Руденко  смешно  пошевелил  выгоревшими  бровями.  -  А   как   они
встретились, не ведаю. Не нравится она мне...
     - Эх-хе, - вздохнул Торанц, вызывая лифт. - Нравилась бы Неверову,  а
ты со своими мерками годишься разве что в смотрители кунсткамеры.
     Серый прямоугольник двери лифта растаял, в проеме показался такой  же
серый круг "кабины". Прошумел сверху  вниз  теплый  ветер,  мигнула  лампа
пятого яруса, и они вышли в коридор командного поста Базы.
     В помещении поста царила зеленая темь: потолка и стен не было, вместо
них вокруг зала простиралась  колючая  бездна  пространства  и  висел  над
головой узкий зеленый серпик Энифа. Звезда пряталась  за  ним  и  освещала
край атмосферы слева от наблюдателей.  В  правом  углу  панорамного  виома
мигнула крупная голубая звезда - лазерсвязь крейсера "Витязь".
     - Зона в центре урагана, -  раздался  голос  автомата-дешифратора.  -
Связи пока нет.
     - Подойдите ближе, к  пределу  убегания,  -  сказал  кто-то  в  зале;
Руденко узнал Джаваира. Снова блеснул синий огонь лазера.
     - Есть связь! Передают - все нормально, происшествий никаких.  Ураган
движется из области недоступности номер три, уровень помех и напряженность
электромагнитных  полей  вокруг  Зоны  аномально  высоки!  Метеообстановка
создана искусственно, есть факты, что генерацией  вихревого  ядра  урагана
занимаются стражи.
     Руденко быстро взглянул на Торанца.
     - Диего оказался прав.
     - Прав-то он прав, но  ураган  -  следствие  своеволия  с  женщинами.
Стражи бросили на Зону все средства исследований, которых мы не  знаем.  А
может, что и похуже...
     - Не теряйте связи. Конец.
     Джаваир взмахнул рукой, и в зале вспыхнул свет. Изображение съежилось
до размеров дверцы шкафа, стены снова стали плотными и осязаемыми, потолок
оказался расчерченным концентрическими кругами специальных антенн.
     - Вы  кстати,  -  сказал  Джаваир,  заметив   подошедших   работников
спасательной службы. - Надо сообща решить одну проблемку, садитесь ближе.
     Руденко сел рядом с Нагориным, пожал ему руку.
     - Я думал, ты еще в Зоне.
     - Привез новые материалы, а тут ураган...
     - Потом, потом. - Джаваир, похожий на бронзового монгольского  божка,
повел сухонькой ручкой. - Проблемка заключалась в следующем: каким образом
быстро и эффективно эвакуировать людей с планеты на Базу. Положение,  судя
по мнениям всех ученых,  далеко  от  оптимизма,  надо  избавить  людей  от
бессмысленного риска. После того, что мы  узнали  от  Диего,  считаю,  что
контакт с энифианами следует прекратить.
     - У нас уже есть разработка этой проблемы, - сказал  Торанц.  -  Идея
смелая, неожиданная... и связанная с риском.
     - Спасатели, по-видимому, не  могут  обойтись  без  риска,  -  сказал
совершенно седой Молчанов, и нельзя было понять, одобряет он или  осуждает
любителей риска.
     - Не могут,  -  сдержанно  подтвердил  Торанц.  -  Обстоятельства,  к
сожалению, не позволяют нам обходиться без рискованных операций. Специфика
работы.
     - Хорошо.  -  Джаваир  слегка  поморщился.   -   Полемика   о   риске
несвоевременна, тем более что в работе спасателей он часто  целесообразен.
Доложите   свой   план   эвакуации.   Насколько    мне    известно,    все
исследовательские группы работают автономно. То есть  имеют  свои  базовые
лагеря в разных районах континента? Как же их забрать, не вызывая панику у
стражей? Честно говоря, мы тут  поломали  головы  над  этим  вопросом,  но
выхода не нашли. Куда ни кинь,  всюду  клин.  С  какой  стороны  ни  начни
операцию, рано или  поздно  стражи  разгадают  наши  маневры,  а  чем  они
ответят, никто не знает. От пульта к сидящим подошел Тоидзе.
     - Извините, - сказал он. - Юра, вызывает  директор.  Прямой  связи  с
Зоной все еще нет, он просил передать, что как только  кончится  ураган  -
ждет тебя там.
     - Что-то случилось?
     - По-моему, нет, иначе прошел бы сигнал тревоги.
     Руденко, извинившись в свою очередь, оставил Торанца разъяснять  план
освобождения людей "из плена", пообещав  скоро  сообщить  все  новости  из
Зоны. Отойдя к пультам, он взял Тоидзе за отворот куртки.
     - Ну а теперь договаривай.
     - Что  договаривать?  -  опешил  инженер  связи.  -  Я  все  передал.
Доброгнев сказал: "Пусть Юра  не  задерживается,  в  Зоне  есть  для  него
забота". Вот и все.
     - Забота? Ты не ошибся? Может быть, работа?
     - Во время дежурства я не ошибаюсь, - обиделся Тоидзе.
     - Хорошо, спасибо. Чей модуль дежурит?
     - Денисова, второй причальный. Подожди хоть, пока пройдет ураган.
     Руденко кивнул и покинул зал.
     Модуль опустился на полотно бывшей взлетной полосы в трехстах  метрах
от белого параллелепипеда Зоны. Ураган только что  промчался,  но  природа
вокруг Зоны еще не успела отреагировать  на  это:  обычно  пушистые  шапки
цветного мха, заменяющего на Энифе траву, походили на каучуковые  желваки,
а страж на скале представлял собой кожистое одеяло, намертво приклеившееся
к каменному пальцу насеста.
     Руденко кинул взгляд на уползающую за  горизонт  черно-сизую  тучу  и
пошлепал по мокрому бетону  взлетной  полосы  дендроидов  к  зданию  Зоны,
перепрыгивая трещины и размышляя, что имел  в  виду  Доброгнев,  говоря  о
заботе.
     В коридоре его встретил иронично-вежливый начальник центра.
     - Твоя идея была привезти сюда лихо, - сказал он, глядя поверх головы
руководителя спецгруппы. Руденко почувствовал недоброе.
     - Женщины? Что-нибудь натворили?
     - Женщины, мой милый, женщины. Недаром  моряки  в  старину  говорили:
женщина на корабле - к несчастью.
     - Да говори ты толком, что случилось.
     - Собственно,  ничего  особенного  не  произошло.  Эвелина   устроила
некрасивую сцену... накричала на врачей, на меня... на Диего. Да-да, и  на
него тоже... "Верните мне того  Неверова,  которого  я  знала,  а  этот  -
монстр, чудовище!"
     - Сильно! Так и сказала?
     - Так и сказала - чудовище! Видимо,  Лен  прочитал  кое-какие  мысли,
которые она хотела сохранить  от  него  в  тайне...  Веришь,  я  с  трудом
удержался, чтобы не дать ей пощечину! Сам понимаешь, какое настроение было
потом у Неверова. Хорошо, что Диего каким-то образом ее успокоил...
     Руденко сглотнул горькую слюну, покачал головой.
     - Не предполагал, что она до такой  степени...  все-таки  интуиция  у
меня есть. А как Анна?
     - Что  Анна?  Жена  Диего  -  это  почти  сам   Диего.   Удивительное
самообладание у женщины!  Кстати,  она  с  характером:  я  попытался  было
обвинить руководство во всем, взять вину на  себя,  объяснить,  что  Диего
подчинялся моему приказу... так она  зыркнула  на  меня  ледяной  синью  и
сказала с самой доброжелательной улыбкой: "Если не знаешь, что сказать,  -
говори правду, Ждан".
     - Почти Козьма Прутков. А ты?
     - Я стал рассказывать, как Диего помог нам освоиться на Энифе и какой
он вообще молодец.
     - Будто она этого раньше не знала. Доброгнев горестно махнул рукой.
     - Что делать, если я просто обалдел. Не останавливайся,  нас  ждут  в
защитной камере.
     Они спустились на самый нижний этаж Зоны, располагавшийся  на  десять
метров ниже уровня почвы. Здесь коридор в сечении был  треугольным,  двери
встречались только с одной стороны - в той  стене,  которая  составляла  с
полом прямой угол. Доброгнев задержался у предпоследней двери.
     В  знакомой  кубической  комнатке   со   специальными   экранирующими
устройствами находились Нагорин, Шелгунов и начальник группы  технического
обеспечения Генри Лаирн.
     - Фью! - удивился Руденко. - Как ты меня опередил? Ты же  остался  на
Базе!
     - Может, я умею раздваиваться, - сказал Нагорин простодушно.
     - Надо же! - Руденко пожал руку Шелгунову и Лаирну. - Над тобой  тоже
энифиане экспериментировали?
     - Пора  начинать  нашу  жесткую   программу,   -   сказал   Шелгунов,
улыбнувшись глазами. - Мне кажется, события  начинают  разворачиваться  по
сценарию стражей. Сегодня Лен обнаружил под Зоной  систему  ходов,  причем
уверяет, что слышал вибрацию какого-то работающего механизма.
     - Механизма? Может быть, скалогрыза? Чем не землеройная машина! Да  и
откуда на Энифе механизмы? Последние машины на планете обратились  в  прах
сто веков назад. Ты же знаком с данными Диего...
     - Да я не возражаю, Лен мог ошибиться. Мы просветили район под  Зоной
интравизорами, но ничего не обнаружили,  кроме  ходов.  Три  хода  тянутся
параллельно друг другу,  и  два  сходятся  углом,  диаметр  каждого  около
полутора метров.
     - На работу скалогрызов действительно не похоже, диаметр  их  тел  не
превышает восьмидесяти сантиметров. Что еще?
     - Стражи зачем-то обследовали звездолет дендроидов.  Перед  этим  там
работали специалисты из группы Генри, интересная  штучка  этот  звездолет,
скажу я вам! Ну а потом налетели стражи, копошились в нем часа два, еще  с
час просидели молча рядом. Закончилось тем, что прилетел  еще  один  урод,
закричал, они устроили хоровод вокруг Зоны и утихомирились.
     - Не поинтересовался у них, что они там делали?
     - Официально нет, - развел руками Доброгнев и кивнул на Лаирна. -  Мы
хотели послать ребят Генри,  но  решили  не  начинать  работу  без  твоего
ведома.
     - Правильно, сначала обсудим все "за" и "против". Кстати,  хорошо  бы
переговорить с Диего. Мне кажется, право решающего голоса принадлежит ему.
     - Он же... - Нагорин не договорил. Над дверью мигнул желтый огонек  -
кто-то просил разрешения войти.
     Лаирн, стоящий у пульта, открыл дверь. В  комнату  вошел  энергичный,
улыбающийся Диего Вирт.
     - Не ждали? Знал, что понадоблюсь, вот и пришел. Юра, ты извини, но я
от твоего имени отправил женскую половину на Базу, модуль уже ушел. Вместе
с ними улетели инженеры технической бригады и математики. Итого на планете
сейчас восемьдесят семь человек, из них шестнадцать в  Зоне.  Как  решился
вопрос с операцией под кодовым названием "Вознесение на небо"?
     - Оперативно!..  -  пробормотал  опомнившийся  Руденко   и   покрутил
головой. - Оперативно действуешь!
     Доброгнев засмеялся, за ним остальные. Диего остался невозмутим.
     - Времени у нас до обидного мало, - сказал он, прищелкнув пальцами. -
Хотелось бы прежде, чем уйти, кое-что узнать... Но  это  моя  забота. Меня
тревожит возня наших  милых  пташек  у  звездолета  дендроидов.  С  вашего
разрешения, вечером я его обследую вместе с Леном.
     - Почему вечером? - спросил Шелгунов.
     - Потому что к ночи жизнь здесь  замирает,  -  густым  басом  ответил
Лаирн вместо Диего. - Стражи ночью спят, вернее, отключаются.
     - Спасибо, Генри, - серьезно сказал Диего. - Так какие же вопросы  мы
будем решать сегодня?
     - Отправка намечена на двадцать первое, - сообщил Руденко.
     - Через два дня? Неплохо бы пораньше... Диего вдруг  насторожился.  В
тот же миг тяжкий гул обрушился на здание Зоны, закачались стены,  крупная
дрожь потрясла пол. Со стены упал баллон кислородного НЗ.
     Диего  выключил  защиту  комнаты,  все  выбежали  в  коридор.  Где-то
рявкнула сирена тревоги, простучали  по  эскалатору  шаги  дежурной  смены
энергетиков. Диего первым добежал к окну  виома  в  стене  коридора.  Виом
прозрел и показал хмурый день с надоевшим всем пейзажем  и  плотный  бурый
столб дыма в конце бетонной полосы. Столб оседал фиолетово-черным облаком.
С неба редким дождем падали мелкие камни и серо-черный пепел.
     - Вот оно в чем дело! - раздельно проговорил Диего. - Стражи взорвали
звездолет дендроидов!..






     Глубокой ночью Неверов проснулся оттого, что  кто-то  позвал  его  по
имени. Он открыл глаза и прислушался. В комнате было темно и  тихо,  слабо
светились теплые панели пола -  там,  где  проходили  полосы  отопления  и
электрические провода в стенах, а  также  подводы  питания  к  виому  окна
дальновидения и аппаратура водо-воздушного обмена.
     Снова послышался чей-то голос, но это был не звук - радиовызов.
     Неверов привычно сориентировался в пространстве - он уже не  пугался,
как  раньше,  радиопередач,  которые  принимал  не  хуже  радиостанции,  и
пси-импульсов, излучаемых людьми, - и определил  направление  вызова.  Это
был Диего.
     "Вставай и поднимайся на третий горизонт, в машинный зал.  Постарайся
пройти незамеченным".
     "Понял, сейчас приду".
     Неверов быстро оделся и  бесшумно  пробежал  по  коридору  мимо  зала
связи, где  дежурили  видеоинженеры,  терпеливо  дожидаясь  утра  и  новых
сеансов связи с энифианами.
     Диего   возился   с   укладкой   ранца   возле   ребристых    кожухов
энергогенераторов. Он был одет в обтягивающий тело черный костюм и казался
худощавее, чем был на самом деле. Критически оглядев Неверова, он  покачал
головой и подвинул ногой черный ворох на полу.
     - Надевай комбинезон, это тургорный костюм  -  с  противодавлением  и
температурной регуляцией, специально для горячих работ. Нам в  УАСС  часто
приходится пользоваться такими.
     Неверов с трудом затянул на  себе  шов  застежки-"молнии",  пошевелил
плечами и изумленно посмотрел на  Диего.  Сначала  казалось,  что  упругая
ткань будет стеснять движения и сдавливать тело, но случилось  обратное  -
костюма не чувствовалось совсем, будто его не было!
     - То-то! - пробормотал Диего. - Теперь инграв. - Он подал  скрещенные
ремни  индивидуального  летательного   аппарата.   -   Сегодня   быстролет
отменяется, пойдем  на  малой  тяге.  Попробуй,  как  работает...  хорошо.
Надевай ранец с НЗ, "универсал" цепляй на пояс.
     Он проверил снаряжение на товарище и быстро оделся сам.
     - Все-таки до чего живуч рефлекс, - сказал он  вдруг  со  смешком.  -
Ведь можем общаться мысленно, а все равно разговариваем  вслух.  Уж  очень
много веков совершенствовала природа наш звуковой способ общения.
     - Привычка, - согласился Неверов. - А к чему вся эта  амуниция?  Куда
мы собрались?
     - В поход. - Диего еще раз внимательно осмотрел свои доспехи, остался
доволен и, мягко ступая, пошел к двери. - В поход за  разгадкой  "роковой"
тайны  стражей.  Днем  нам  туда  не  пройти,  ночь  -  лучшее  время  для
разведчика, запомни, юноша.
     - И для злодея...
     - Что?  А-а...  -  Диего  понял,  что  Неверов   вспомнил   старинные
приключенческие романы. - Ты помнишь заваленную пещеру?
     - Это там, где ты нашел "пустые" кристаллы?
     - Совершенно верно, на юге Неожиданного плато, в двухстах  километрах
от побережья океана и от ближайшей зоны недоступности. А  еще  мы  устроим
небольшую диверсию. Звездолет дендроидов стражи взорвали неспроста:  здесь
и угроза, и предостережение, и сокрытие какой-то тайны.
     - Эдак они, чего доброго, взорвут и Зону!
     - Гарантировать не могу, - уклонился от прямого ответа Диего; они уже
спустились на первый горизонт, где находился  выход  из  Зоны.  -  Но  вот
туннели под Зоной навели меня на очень  неприятную  мысль:  по  ним  очень
легко подвести любой энергоноситель и...
     - Продолжить облучение персонала Зоны, как нас с  тобой!  -  закончил
Неверов.
     Диего остановился перед тамбуром и предостерегающе  поднял  руку.  Он
молчал так долго, к чему-то прислушиваясь с закрытыми глазами, что Неверов
не выдержал.
     - Ты что? - с недоумением спросил он, ничего не слыша и не видя ни  в
коридоре, ни за пределами Зоны. - Все спокойно, они же все спят.
     - Да? - сказал Диего,  открывая  глаза.  -  Как  ты  думаешь,  какова
доминанта аварийщика-спасателя?
     Озадаченный Неверов наморщил лоб, попытался прочитать мысль Диего, но
тот заблокировал мозг.
     - Ну... сила, реакция на опасность... еще уверенность...
     - Все это второстепенное, мой друг, доминанта спасателя  -  терпение.
Понял? Спешить надо медленно, потому что спят ночью на Энифе, к сожалению,
не все. Спят только стражи, клювокрылы да мелкие  зверьки,  но  бодрствуют
скалогрызы, и один из них минуту назад прошел в трех километрах  от  Зоны.
Но сейчас он на глубине двадцати пяти метров, поэтому нам можно быстренько
выскользнуть и исчезнуть.
     Он открыл дверь тамбура, потом наружную и осторожно выглянул.
     - Давай первым, только не шуми. Не надо, чтобы нас заметили дежурные.
     Они тенями перескочили бетонную полосу, включили ингравы и  понеслись
низко над холмами, следуя изгибам рельефа. "Теперь - ни звука!  -  передал
пси-импульс Диего. - Переходим на мыслеобмен".
     "А почему мы покинули Зону  тайком?  -  спросил  Неверов,  когда  они
удалились  от  своего  дома  на  два  десятка  километров.  -  Разве   это
противозаконно - что мы собираемся делать?"
     "Законно, но едва ли Доброгнев и его заместители  согласились  бы  на
такой шаг... сразу. На уговоры, доказательства и согласование ушел  бы  не
один день, и... время было бы  упущено.  Не  волнуйся,  малыш,  все  будет
нормально. Все будет так, как должно быть,  даже  если  будет  иначе,  как
говорил древний мудрец".
     Через полчаса полета в кромешной  тьме,  если  не  считать  теплового
излучения почвы и высотных флуктуаций воздуха, они достигли отрогов  плато
Неожиданного. Диего замедлил скорость, некоторое время регистрировал своей
сверхчуткой нервной  системой  колебания  электрических  и  гравитационных
полей, но подозрительного ничего не заметил; далеко от этого места  Осиное
Гнездо - мозг и  энергоцентр  энифианской  цивилизации  -  излучало  волны
обычного рабочего состояния, и, подчиняясь приказам этого мозга, где-то на
другой, освещенной половине планеты стерегли  свои  кибернетические  тайны
стражи, дырявили планетарную кору скалогрызы, сотрясали атмосферу грохотом
электрических сражений фронты ураганов...
     "Все в порядке, - передал мысль Диего. - Ты тоже следи за воздухом, а
то тишина здесь ненадежная. И не отставай".
     Они снизились так, что ноги иногда цеплялись за камни, и продвигались
вперед почти на ощупь, пустив в ход свои ультразвуковые локаторы.  Наконец
Диего послал предупреждение и мягко  опустился  у  громадной  вертикальной
стены, экранирующей почти все виды излучений, из-за чего  Неверов  не  мог
проникнуть за нее взором. "Что  за  стена?  -  просигналил  он,  опускаясь
рядом. - Металл?"
     "Молибденовая сталь, - ответил Диего, направляясь к черному  на  фоне
коричневого свечения скал пятну пещеры.  -  Здесь  был  когда-то  один  из
информационных центров исчезнувшей цивилизации, эта плита  -  останки  его
защиты. Останься снаружи, я сейчас".
     Он спустился в пробитый лаз в скале, пропадал там несколько  минут  и
вернулся.
     "Не пройти. Будь у нас время, вибраторы и уверенность в безопасности,
мы прошли бы скалу за полдня. Но увы... Там за  скалой  я  четко  различаю
полость и контуры какой-то установки. А раз прошло столько времени  и  она
цела, то стражи ее зачем-то берегут. Улавливаешь?"
     Неверов честно признался, что не улавливает.
     "Это значит, что они должны ее стеречь днем и ночью, и может статься,
в данный момент наблюдают за нами издали... вблизи я бы их почуял. Поэтому
будем соблюдать осторожность и не шуметь. Во-вторых, должен быть еще  один
вход в  пещеру.  Поищем  вокруг  в  расщелинах,  разломах,  под  нависшими
пластами. Только не забывай оглядываться, а  дырку  ищи  не  меньше  этой,
остальные проделаны скалогрызами".
     Они затратили полтора часа на поиски второго прохода к запрятанному в
недрах  горы  древнему  информарию,  но  безрезультатно.  То  ли   туннель
начинался дальше от района поисков, то ли был искусно замаскирован.
     "Что, если попробовать проверить узкие  дыры?  -  предложил  Неверов,
несколько утомленный повышенным расходом нервной энергии. - Я встретил  их
около десятка, половина без пробок".
     "Давай,  -  неуверенно  согласился  Диего.  -  Только  вряд  ли   это
что-нибудь даст".
     Снова потянулись минуты. Мелькали под ногами крутые и пологие  склоны
гор, натеки лавовых  языков,  песчаные  плеши  и  щебнистые  осыпи.  Чтобы
проследить ход  скалогрыза  в  каменной  породе,  приходилось  до  предела
напрягать радиозрение, и у Неверова вскоре в затылке появилась  неприятная
ноющая боль. Он постеснялся сказать об этом Диего, но тот сам заметил  его
состояние.
     "Хватит, - сказал он, жестом предлагая посидеть на  холодном  обломке
скалы. - Надо было взять с  собой  интравизорную  технику,  понадеялся  на
себя... Ты вот что, отдохни, а я попробую начать с центра: пощупаю полость
и поищу входящие в нее туннели".
     Неверов смутился, но подзаряжаться от аккумуляторов,  как  Диего,  он
еще не научился, да и боль в голове  мешала  сосредоточиться,  и  он  лишь
неопределенно пожал плечами, соглашаясь с решением разведчика.
     Диего умчался в коричневую, постепенно густеющую тьму: скалы остывали
все больше, интенсивность инфракрасного свечения падала.
     Голова прояснилась через полчаса, ноющая боль растворилась в  тревоге
за товарища. Два раза Неверов  ловил  слабые  успокаивающие  мыслеимпульсы
Диего, потом установилась полная тишина, которую хотелось взломать  криком
и движением. Медленно тянулось время, капля по капле, минута  за  минутой.
Беспокойство Неверова перешло в тревогу. Он сначала несколько  раз  послал
мысленный запрос - никакого эффекта. Тогда он решил поискать Диего  в  том
направлении, которое тот выбрал перед тем, как исчезнуть.
     Через несколько минут  Неверов  неожиданно  увидел  узкую  трещину  в
базальтовом склоне. Трещина  заканчивалась  черным,  не  просматривающимся
даже ультразрением провалом. Из провала не доносилось ни звука, и  сочился
оттуда едкий запах окислов металла, от которого першило в горле.
     Оглядевшись и не заметив ничего подозрительного,  Неверов  завис  над
дырой, проследил с помощью своих биодатчиков за извилистым ходом, тонувшим
в тумане  радиоактивного  фона  -  глубже  чем  на  несколько  сот  метров
ультразрения не хватало, - и плавно скользнул в провал.
     Через двести метров петлистый подземный лаз, то сужающийся до толщины
человеческого тела,  то  расширяющийся  до  многометрового  грота,  привел
разведчика к ровному на удивление и флюоресцирующему  туннелю.  В  сечении
туннель был прямоугольной формы, и Неверов понял, что вырублен он в  толще
скал неведомыми существами, может быть, и предками современных энифиан.
     Неверов снова мысленно позвал Диего, и хотя тот не  откликнулся,  все
же он неизвестно каким чутьем определил, что Диего здесь был, и был совсем
недавно.
     С трудом продравшись сквозь выступы жил каких-то минералов в туннель,
Неверов отдохнул несколько минут, подкрепился яблоками из ранца НЗ.  Потом
проверил, куда ведет туннель. Влево коридор уходил, постепенно снижаясь, в
неведомые глубины плато и терялся на фоне слабого радиоактивного излучения
горных пород; в другой стороне он упирался в какую-то  стену,  за  которой
смутно угадывалась целая анфилада пустот. В каждой  из  этих  пещер-пустот
находились какие-то конструкции, но разобрать на таком  расстоянии  детали
Неверов уже не мог.
     И тут он почувствовал, что за ним наблюдают. Он  замер,  настороженно
обшаривая каменный лабиринт и туннель ультразвуковым зрением, но ничего  и
никого не обнаружил. Тем не  менее  чувство  постороннего  наблюдателя  не
исчезло, хотя и заметно ослабело. Где-то далеко задрожала гора,  подземный
скрежет докатился до туннеля слабой вибрацией стен.
     "Скалогрыз? -  мелькнула  мысль.  -  Наверное,  скалогрыз.  Отсюда  и
"взгляд"..."
     Неверов включил инграв, уравновесил себя у оси туннеля (три  метра  -
высота, четыре  -  ширина)  и  бесшумной  торпедой  понесся  к  замеченным
пещерам.
     Вскоре он достиг тупика.
     Туннель в этом месте перегораживала толстая  металлическая  плита  со
следами термического воздействия: плита была пробита в центре и оплавлена.
Потрогав  гладкие  натеки  металла,  Неверов  нервно  оглянулся  -   снова
придвинулось ощущение скрытого наблюдения - и протиснулся в пробитую дыру.
Пахнуло неостывшим жаром металла и острым запахом окалины -  дыру  пробили
буквально полчаса назад.
     "Диего! Это он здесь прошел!.." Помещение, в которое проник  Неверов,
было занято решетчатой конструкцией, напоминающей стеллаж. У стен высились
груды цилиндриков величиной с толстый человеческий палец.  На  полу  лежал
едва ли не метровый слой пыли.
     "Откуда пыль? - подумал Неверов. - Ведь  в  подземелье  ей  скопиться
неоткуда".
     Он на лету тронул носком ботинка  ближний  холм  пыли,  и  тот  осел,
раскатился клубами и волнами, открывая взору  кучу  странного  светящегося
тряпья.
     "Останки оборудования, - догадался Неверов. - Все,  что  осталось  от
содержимого комнаты. Прах!"
     Внезапно что-то блеснуло в пыли. Он  не  поверил  глазам  -  это  был
"универсал"! Медленно, словно боясь, что видение растает, Неверов поднял с
кучи цилиндриков тяжелый пистолет, сжал  в  руке,  бессмысленно  глядя  на
счетчик разрядов - магазин был пуст. Так же медленно положил его  в  ранец
на спине, машинально высыпал туда же горсть цилиндриков - сам в это  время
ничего не думал, за него "думал" инстинкт разведчика, и вдруг закричал  во
весь голос:
     - Диего!.. Диего, отзовись!
     И услышал мысленный зов:
     "Уходи, Лен! Опасность! Уходи... Передай  нашим,  что  меня  включили
в..."
     Мысленное сообщение Диего прервалось, и  тогда  Неверов  увидел,  как
сзади него в одной из пещер зашевелился мрак и потек к нему  беззвучным  и
страшным в своем безмолвии и целеустремленности потоком. Лен  крикнул  еще
раз:
     - Диего, дай пеленг!..
     Ухнуло гулким эхом, одна из  стен  покрылась  трещинами,  выпятилась,
словно  Неверов  криком  нарушил  прочность  стен.  Снова  ухнуло,  где-то
родилась  и  покатилась  на  человека  лавина   грохота,   стена   лопнула
окончательно,  и  в  образовавшийся  пролом   вылезла   кошмарная   голова
скалогрыза.
     Неверов вскрикнул от неожиданности - левую  руку  обожгло  мгновенным
холодом, - метнулся  к  выходу  и  выстрелил  в  яростный  дымный  гейзер,
оживший в дальнем конце пещеры...
     Руденко посмотрел на часы: было  четыре  часа  утра  по  энифианскому
времени на широте Зоны и час дня по времени Базы.
     - Их нигде нет, - сказал Нагорин. - Дежурные клянутся, что  никто  из
Зоны не выходил, мол, сработала бы сигнализация, но ты же знаешь Диего...
     - Черт! Материалов ему не хватало, что ли? К чему этот  тайный  рейд,
если мы все равно собираемся...
     - Тише, стражи уже начинают просыпаться.
     - Что делать? Искать? Где?
     - Мне  кажется,  он  что-то  говорил  насчет  библиотеки...   вернее,
информационного центра.
     - Того, что показывал нам? Оставшегося от прежней цивилизации?  Может
быть, может быть... Вопросы  наши  обращены  в  пространство.  Дай  сигнал
готовности моей группе, я сейчас приду. Да, и разбуди Ждана.
     Спустя несколько  минут  Руденко  входил  в  зал  связи,  встретив  в
коридоре одевавшегося на ходу Доброгнева. В зале уже  собрались  спасатели
из группы безопасности, выглядевшие так,  будто  ждали  вызова.  У  пульта
оперативной связи  с  лагерями  исследовательских  групп  стояли  Нагорин,
Шелгунов и Генри Лаирн.
     - Базу, - сказал Руденко, подходя к пульту.  Тоидзе,  разминавший  до
этого кисти рук, кивнул и вызвал спутник. Виом открыл им вход в  командный
пост Базы, еще пустой по причине  обеденного  перерыва.  Дежурный  инженер
поста встрепенулся и вопросительно посмотрел на Тоидзе.
     - Джаваира, - так же коротко бросил Руденко. Несколько минут ожидания
прошли в молчании.
     Наконец в помещении поста Базы появились Торанц и Джаваир.
     - Начинаем,  -  спокойным  тоном  произнес  Руденко.  -   Откладывать
операцию нельзя, только что стало известно: Диего  и  Неверов  отправились
ночью в самостоятельный поиск... нет, разрешения, естественно, им никто не
давал, это личная инициатива Диего. Из поиска они до сих пор не вернулись,
поэтому пускаю в ход сразу экстремальный вариант.
     Джаваир молча перевел взгляд на Торанца.
     - Твое мнение? - спросил тот начальника спецотдела.
     - В консультанты я не гожусь, -  ответил  Шелгунов,  носивший  темные
очки после лечения, - но, по-моему, Юра прав. Тем более что  в  обстановке
он разбирается лучше нас всех, вместе взятых.
     - Ясно. Что ж, начинаем. С нашей  стороны  главным  прикрытием  будет
"Витязь", а с вашей?
     - Группа прикрытия на ДМ. Два из них я выпускаю немедленно на  поиски
Диего, остальные будут барражировать над  Зоной.  С  этого  момента  конец
открытой связи, переходим на код ОЭЛ.
     - Конец открытой связи, - повторил Торанц, и виом погас.
     - Ко мне есть вопросы? - Руденко  посмотрел  на  собравшихся.  -  Все
теперь будет зависеть от слаженности групп  Базы  и  нас  с  вами.  Группа
прикрытия - на старт! Два ДМ -  на  поиски  Диего  и  Неверова,  пилоты  -
Денисов и Миклашевич; экипажи  стандартные,  экипировка  аварийная.  Вылет
через три минуты! Провожатым пойдет Шелгунов. Остальным ДМ -  старт  через
десять минут, барражирование  вокруг  Зоны  лесенкой  на  высотах  двести,
триста и километр.
     Толпа в зале рассеялась, остались начальник исследовательского центра
и три спасателя - "резерв главного командования", как назвал их Нагорин.
     - Дай мне связь со всеми лагерями, -  повернулся  к  Тоидзе  Руденко,
подогнал себе кресло по фигуре и уселся у пульта ручного управления  всеми
системами Зоны.
     - Кто из ученых и инженеров сейчас работает  в  Зоне?  -  спросил  он
Доброгнева.
     - Механики и энергетики, - вмешался Лаирн. - Всего пять человек.
     - Вызвать всех по тревоге,  пусть  готовятся  к  операции  вместе  со
всеми. Перейти на дистанционное обслуживание. Всем  присутствующим  надеть
скафандры, всем без исключения.  А  вы  подсаживайтесь  ближе.  -  Руденко
оглянулся на Доброгнева и Нагорина. - Будете помогать.
     - База на связи, - доложил Тоидзе. - Что передавать?
     - Код ОЭЛ. Транспорт прибудет через контрольный срок. Не забыл?
     - На память не жалуюсь, -  рассердился  Тоидзе.  Руденко  не  обратил
внимания на его реакцию.
     - База, время тринадцать сорок две, пуск программы! Как поняли?
     - Тринадцать сорок две, пуск программы,  -  отозвалась  База  голосом
робота. - Районов посадки - шесть, модулей - шесть, резерв - шесть.
     - Принял. Готов. - Руденко повернул голову к Нагорину. - Ну,  братцы,
сейчас мы, кажется, узнаем настоящую цену уверениям стражей в миролюбии.
     Шесть ДМ - десантных модулей типа "Мастифф", шесть  блестящих  игл  -
оторвались одновременно от гигантского  цилиндра  Базы  и  стали  медленно
падать в атмосферу Энифа, выбирая определенные районы финиша, где  их  уже
ждали к эвакуации исследовательские группы. На высоте двухсот  метров  они
притормозили падение и оделись в защитные поля,  сразу  исчезнув  из  поля
зрения. А потом шесть коротких молний пробили атмосферу планеты  в  разных
местах, и шесть громовых ударов сверхзвукового тарана атмосферы  известили
стражей о том, как  люди  умеют  производить  форсированные  финиши  своих
спасательных кораблей. Центральный  мозг  энифианской  цивилизации  только
решал предложенную ему задачу о вторжении шести независимых друг от  друга
тел, как снова шесть громов потрясли воздух,  и  в  небе  сверкнули  шесть
молний, ударившись на этот раз с поверхности в небо.
     Эвакуация исследователей с Энифа заняла  всего  три  минуты  двадцать
секунд, и лишь спустя еще несколько минут поняли  энифиане,  что  означают
внезапные громы и молнии, созданные людьми.
     Зал связи тонул в темноте, виом окна  дальновидения  казался  дверью,
открытой в желто-оранжевое утро Энифа.
     Люди пристально всматривались в окружающие Зону  холмы  и  гряды,  на
которых накапливались  полчища  стражей.  Пять  конусов  земных  десантных
модулей, круживших вокруг и  над  Зоной,  нисколько  не  пугали  уродливых
летающих химер.
     - Обнаружил человека, - донесся из динамика сквозь хрипы эфира  голос
командира поискового патруля. - Похоже, что это Лен  Неверов.  Координаты:
восемь градусов сорок минут северной широты,  сто  градусов  десять  минут
восточной долготы. Что делать?
     - Где это? - быстро спросил Нагорин.
     - Граница террасы Неожиданного плато, - сказал  Доброгнев,  развернув
на экране карту планеты. - Триста с лишним километров.
     - Высылаю два "панциря", - сообщил  Руденко.  -  На  одном  отправьте
Неверова на Базу, с другим продолжайте поиски Диего, он должен  находиться
поблизости. В контакт со стражами вступать, но действия  согласовывать  со
мной.
     - Пока что стражи только наблюдают за нами, не вмешиваются. На прямые
вопросы о Диего - молчок.
     - Разреши, я пойду на одном  из  модулей,  -  скороговоркой  произнес
Нагорин, облизнув пересохшие губы.
     Руденко отрицательно мотнул головой.
     - Ты ничем не поможешь. Зубавин, бери Младена и к Денисову, быстро!
     - Принял, - отозвался Зубавин.
     Два  модуля  на  переднем  плане  пейзажа   скачком   вознеслись   на
километровую высоту и  растаяли  в  желтом  мареве  неба.  Оставшиеся  три
продолжали облет.
     - Пора и нам. - Руденко посмотрел через плечо  на  товарищей.  -  Вам
здесь делать нечего, остаюсь я и... - Он заметил умоляющее лицо  Тоидзе  и
докончил: - И Вано. Остальные - на Базу.
     - Я подожду, пока найдется Диего, - угрюмо сказал Нагорин.
     - Нет. - Руденко снова повернулся к пульту. - Герои, от  которых  нет
толку, мне не нужны. Извини за резкость. Григ, сажай свой "панцирь"  ближе
к Зоне, заберешь всех на Базу. Как понял?
     - Сажусь, - коротко отозвался пилот ближайшего модуля, кружившего над
Зоной. - С запада под землей к Зоне идут скалогрызы, штук десять, учтите.
     - Учтем, не беспокойся.
     Модуль спикировал к Зоне и сел впритирку к главному входу в здание.
     - Ждем на Базе, - высказал общее настроение  Шелгунов,  задержался  в
зале, хотел что-то добавить, но  лишь  сжал  плечо  Руденко,  затянутое  в
гибкий металл скафандра.
     - Не задерживайся, - буркнул Доброгнев. Нагорин промолчал, но Руденко
и так знал, что мог сказать главный врач экспедиции.
     - Найду Диего и прилечу, - сказал он. - Готовьте шампанское.
     Через минуту десантолет принял  последнюю  партию  людей  из  Зоны  и
стартовал. В полукилометре над Зоной он окутался  в  непроницаемое  облако
силового поля,  исчез  с  экранов.  Откуда-то  из-за  холмов  ярко-лиловым
пунктиром стеганул воздух мезонный разряд,  но  время  было  уже  упущено,
модуль ушел.
     - Поздно спохватились, - с удовлетворением сказал Руденко и подмигнул
Тоидзе. - Странно, что энифиане у нас ни о чем не спрашивают. Сбили мы  их
с толку... Лишь бы Диего нашелся...  Душа  в  пятки  не  уходит?  Все-таки
против нас целая планета!
     - Против вас, - возразил хитрый Тоидзе. - Я тут ни при чем, я  только
инженер связи.
     Руденко посерьезнел, посмотрел на часы: прошло уже двадцать  минут  с
момента ухода модулей в помощь поисковой группе. Аппаратура на них  стояла
ультрасовременная, и уж если с ее помощью не удавалось отыскать Диего,  то
он или находился совершенно в другом районе, или  был  утащен  стражами  в
глубины горных пород.
     - Прикрытие, - позвал Руденко два оставшихся  модуля,  поглядывая  на
стаю стражей, окружившую здание. - Скалогрызов видите?
     - Наблюдаем, - отозвался чей-то хрипловатый баритон. -  Обходят  Зону
по периметру на глубине сорока метров,  расстояние  до  стен  Зоны  триста
метров. Идут как по линейке, ходы описали четкий прямоугольник, Вы  должны
чувствовать вибрацию... Руденко прислушался.
     - Все тихо. Не будь сейсмодатчиков - не поверил бы, что рядом  кто-то
ведет подземные работы. Сколько их?
     - Семь. Три вылезли на поверхность у самой  прорвы  стражей.  Но  тут
кое-что новое... Примерно на глубине в  сто  двадцать  метров  обнаружился
странный конус - не то  громадный  скалогрыз,  не  то  машина.  Во  всяком
случае, этот конус движется, хотя и очень медленно. Направление - на Зону.
Мощности наших интравизоров не хватает, чтобы  рассмотреть  детально,  что
это такое. Может, позвать на помощь крейсер? У них аппаратура помощней.
     - Поздно. - Руденко вдруг всем телом ощутил дрожь здания,  скалогрызы
заработали на всю мощь, руководимые  вездесущими  стражами.  -  Смотри-ка,
теперь аж все здание  трясется!  Того  и  гляди  развалимся.  Что  же  они
готовят?
     - Наверняка какую-нибудь пакость, - сказал Тоидзе. - База на приеме.
     В квадрате виома дежурный инженер связи что-то говорил, но голоса его
не было слышно. Тоидзе надел наушники.
     - Передают, что идет магнитная буря. Кажется, наши переговоры с Базой
начинают глушить.  Торанц  передает,  что  Неверов  поражен  электрическим
током,  доза  чудовищная  -  до  некроза  тканей,   но   благодаря   своим
особенностям будет жить. В сознание  пока  не  пришел,  так  что  о  Диего
информации нет.  Понимаешь,  -  Тоидзе  снял  наушники,  -  у  Лена  такая
саморегуляция организма, что он и без помощи врачей...
     - Дальше передавай, - оборвал Руденко неуместные объяснения инженера,
видя, как шевелятся губы связиста Базы. - Что еще?
     Тоидзе виновато крякнул и снова натянул дугу с наушниками ОЭЛ.
     - В ранце Неверова  обнаружили  "универсал"  Диего  и  цилиндрические
кристаллы. Торанц говорит, ты в курсе...
     - В курсе, дальше.
     - Коммуникаторы-лингвисты   взялись   за   расшифровку   записей   на
кристаллах, вот пока все. Когда ждать вас?
     - Скоро.
     Руденко прищурился,  посмотрел  на  замершие  против  громадной  стаи
стражей два земных корабля, и ему вдруг стало холодно и неуютно, словно он
голым оказался в ледяной пещере, и вокруг  -  только  пронзительный  блеск
сталактитов и нависший ледяной потолок. Думал в это время он о Диего...






     Диего отыскать не удалось ни через час, ни через два, ни к концу дня.
     Руденко отправил к Базе десантолеты, приказав им не отвечать на атаки
стражей, пытавшихся остановить уход землян с планеты, а сам покинул Зону и
упорно  продолжал  поиски  исчезнувшего  без  вести   разведчика,   будучи
уверенным, что тот не даст безнаказанно убить себя, что  он  жив  или,  по
крайней мере, где-то оставил условный знак. Сами энифиане на запросы людей
относительно судьбы Диего Вирта не отвечали, хотя и  повторяли  все  время
вопрос: "Почему прерываете контакт?"
     За это время специалисты Базы сумели частично расшифровать  записи  в
найденных у Неверова кристаллах, и  обретенная  таким  образом  информация
взбудоражила умы всего увеличившегося населения Базы.
     Доброгнев  собрал  экстренный  научный  совет,  который   перерос   в
дискуссию о моральном праве разумного существа проводить эксперименты  над
себе  подобными.  Заключение  сделал  заместитель   председателя   Высшего
Координационного Совета Земли Молчанов. Он сказал:
     - Позволю  вам  напомнить,  что  два  века  назад,  когда  на   Земле
существовали  государства,  в  одном  из  них  была  такая  организация  -
Центральное разведывательное управление. Оно занималось  сбором  данных  о
техническом, экономическом  и  культурном  потенциале  своих  политических
противников, дабы применить эти знания во вред  другой  стороне,  а  также
готовило и выполняло убийства прогрессивных  деятелей  других  государств,
устраивало перевороты, организовывало диверсии и тому подобное. Так вот, в
лабораториях этой организации  велись  эксперименты  над  людьми  с  целью
подавления их психики, воли, чтобы потом результаты экспериментов  помогли
кучке  негодяев  "завладеть  миром".  Программы  этих  опытов   назывались
по-разному: "Синяя  птица",  "Артишок",  "МК-дельта",  "МК-ультра"  и  так
далее. Бесчеловечность подобных опытов очевидна, тем более  что  проводили
их такие же люди, как и мы с вами.
     К стражам подобная оценка неприменима. Теперь мы знаем,  кто  они  на
самом деле - самоорганизующиеся, самопрограммирующиеся  биокибернетические
системы,  нечто  вроде  конечного  продукта  синтеза  наших  универсальных
вычислительных машин четвертого поколения  с  биологическими  организмами.
Когда-то,  сотни  веков  назад,  на  Энифе  цвела  жизнь  сродни   земной.
Единственное  ее  отличие,  наложившее   отпечаток   на   форму   симбиоза
экологической среды и разумных существ, - более жесткие природные условия.
Разум планеты пошел на создание биологических интеллектуальных автоматов и
исчез: кстати, необязательно в результате войн  со  своим  детищем,  может
быть, он даже вообще покинул планету для чистоты эксперимента. А  эволюция
этих автоматов привела к расе стражей и их центральному  мозгу  -  Осиному
Гнезду.
     Уродливость техногенной  эволюции  стражей  также  очевидна.  У  этой
машинно-биологической цивилизации нет цели, нет будущего, она бесплодна  и
обречена, ибо что такое ее главный мозг?  -  колоссальный  по  объему,  но
весьма скромный по возможностям вычислитель  с  зачатками  интеллекта!  Он
может лишь сохранять, да и то с грехом пополам, уже накопленные знания,  а
не накапливать и не обрабатывать новые. Отсюда и кажущиеся  странными  при
всей их энергетической мощи ошибки стражей,  их  отношение  к  человеку  и
многое другое. Как может быть человечной  машина,  если  в  ее  памяти  не
заложены понятия добра и зла, морали и этики, совести и гуманизма?..
     К сожалению, пресловутый "разум"  Энифа  -  всего-навсего  гигантская
машина, зашедшая в тупик в  попытках  самосовершенствования.  Одно  только
отсутствие культуры у стражей говорит само за себя - машине культура ни  к
чему.
     Но есть все же маленькая надежда на то, что  энифианская  цивилизация
не совсем мертворожденное дитя исчезнувших предков.  Все  попытки  стражей
вникнуть в сущность эмоциональной стороны деятельности человека  указывают
на зарождающиеся в них сомнения в том, что они венец творения, на то,  что
они  понемногу  стали  осознавать  ущербность  своего  развития,   вернее,
регресса. И не следует ли считать контакт  стражей  с  нами  их  криком  о
помощи?! Да-да, криком о помощи, несмотря на жестокость  эксперимента  над
Диего и Неверовым, на неразборчивость в средствах и холодный  расчет  типа
"цель оправдывает средства". Понимаете?
     Никто из ученых не смог ответить на  этот  вопрос,  ни  историки,  ни
социологи, ни ксенопсихологи; люди не были готовы  к  ответу,  потому  что
многих в этот момент занимала  мысль  о  судьбе  их  товарища,  принявшего
основной удар энифианского расчета на себя.  Только  Шелгунов  пробормотал
про себя четверостишие, странно соответствующее настроению  собравшихся  в
зале спутника и ситуации на планете:

                Как ты можешь летать и кружиться без любви,
                Без души, без лица?
                О стальная, бесстрастная птица,
                Чем ты можешь прославить творца? [А. Блок.]

     Спустя сутки вернулся с планеты  Руденко,  буквально  перерывший  все
плато Неожиданное и ближайшие отроги Синих и Красных Гор.
     По-прежнему ни на один запрос через аппаратуру Зоны и непосредственно
с Базы энифиане  не  отвечали,  на  всех  диапазонах  царило  удивительное
безмолвие, удивительное уже потому,  что  атмосфера  Энифа  была  насыщена
электричеством и рождала спонтанные магнитные бури и  вихри,  отзывающиеся
всегда в динамиках шумом прибоя.
     Всегда, но не в этот раз.
     Руденко,  появившись  в  командном  зале  спутника,  молча   выслушал
сообщение  Торанца  и  тут  же  отдал  распоряжение  патрульным   кораблям
понаблюдать за Осиным Гнездом. Торанц согласился с его решением и добавил:
     - Надо бы запустить несколько зондов к Зоне, на всякий случай. Стражи
не зря копались под ней.
     Руденко равнодушно пожал плечами и повернулся, чтобы уйти, и  в  этот
момент случилось неожиданное. Ожил вдруг виом связи с Зоной,  и  онемевшие
связисты увидели в зале  Зоны  Диего  Вирта.  Только  на  человека  он  не
походил. Человеческим у него было только лицо.
     - Игорь... - позвал он, обвисая бесформенно-чешуйчатый телом в кресле
перед пультом и запрокидывая голову, чтобы не удариться лицом о панель.
     - Диего! - закричал Тоидзе, отчаянно  жестикулируя  товарищам,  чтобы
они дали сигнал общего  сбора.  -  Диего,  смотрите!..  Ты  меня  слышишь,
Диего?!
     - Игорь, - повторил Диего, не слыша инженера. - Кажется, мне конец...
Они-таки "встроили" в меня... какую-то  штуку...  чтобы  я  подчинялся  их
приказам... я выдержал, и тогда они стали облучать меня такой дрянью,  что
больно... вспомнить... доза была слишком велика... но я все  же  сбежал...
сообщить... Игорь, они готовят  удар  по  Зоне  и  по  Базе...  Уходите  с
планеты... на другую орбиту. Они - ошибка  создателей...  По  их  машинной
мифологии,  то,  чего  они  не  в  состоянии  объяснить  и  понять,  -  не
существует. То есть мы для них - нежить, фантомы,  созданные  флуктуациями
силовых полей, возникающих при работе Осиного Гнезда... их "мозга"...  Они
так ничего и не поняли в  нашей  жизни,  поэтому  решили  уничтожить  свой
затянувшийся "сон". Уходите...
     Диего совсем обвис, и запрокинутое его лицо так и осталось смотреть в
потолок остановившимся взглядом. Потом раздался щелчок, и виом погас.
     Руденко прыгнул к пульту, рванул Тоидзе за плечо:
     - Связь, Вано, ну же - связь!
     - Не  работает,  Юра,  -  беспомощно  пожал  плечами   тот,   пытаясь
восстановить прием. - В Зоне вырубило передатчик.
     - К Зоне подходит  ураганный  фронт,  -  вмешался  в  разговор  голос
командира крейсера "Витязь", курсирующего  у  границ  атмосферы  Энифа.  -
Мощность до пятнадцати баллов по шкале 22.
     Руденко  думал  несколько  секунд,  не  сводя  яростного  взгляда   с
ругавшегося вполголоса Тоидзе. В зал ворвался бледный Нагорин, подбежал  к
пульту:
     - Нашелся?!
     Руденко очнулся от своего короткого раздумья и  наклонился  к  панели
экстренных распоряжений, нажал ярко-красную кнопку.
     - Внимание, База! Объявляю минутную готовность к старту  на  параболу
три мегаметра в периастрии! "Витязь",  будь  готов  к  ТФ-старту  и  усиль
наблюдение за Зоной! Дежурные обслуживания ДМ: освободите шахту номер один
к аварийному запуску! Все!
     В  коридорах  Базы  коротко  провыли  ревуны:  пилоты   предупреждали
пассажиров спутника о необходимости соблюдать осторожность  при  старте  с
орбиты. В зале все схватились кто за что мог, многие просто сели  на  пол.
Один Руденко не стал искать опоры, только прочнее уперся ногами в пол.
     Толчок! Другой! Эниф пошел влево и вниз, уменьшаясь в размерах.  База
уходила с планеты.
     В  зал  набилось  много   сотрудников   Базы,   среди   которых   уже
распространился слух, будто Диего Вирт только что  разговаривал  из  Зоны.
Среди них были и Анна Вирт,  и  невеста  Лена  Неверова,  потерявшая  свой
самоуверенный лоск.
     Руденко подошел к этой  молчаливой  стенке  и  остановился,  встретив
слепой от боли взгляд Анны.
     - Я не имею права требовать, - глухо  сказал  он,  опуская  голову  и
бледнея от усилия сдержать себя. - Я прошу... Кто из вас  пойдет  со  мной
вниз за Диего?
     Он подождал, глядя в пол и вызывая в памяти то  насмешливо-ироничное,
то буднично-спокойное, то  каменно-бесстрастное  лицо  Диего,  того  Диего
Вирта, какого он знал.
     - Нужен опытный пилот...  Риск  смертелен...  может  быть,  даже  уже
поздно. Но там остался Диего,  и  мы  должны,  обязаны  его...  -  Руденко
нечаянно взглянул в сторону Анны и поразился перемене выражения ее глаз: в
них был вопрос, отчаянное страдание и надежда.
     Люди  молчали,  каждый  взвешивал  свое   решение,   поторопиться   и
переоценить свои силы - означало обречь на поражение спасательную операцию
в  самом  начале.  Потом  из  тесной  группы  спасателей  вышел  невысокий
худощавый и незагорелый юноша, почти мальчик.
     - Разрешите, я пойду? Руденко криво усмехнулся.
     - Спасибо,  но  я  же  сказал  -  опытный...  -   Он   встретился   с
бездонно-черными глазами юноши и не закончил.
     - Меня зовут Святослав, я из бригады обеспечения спецотдела. Диего  -
друг моего отца, это все равно что отец. У меня сертификат пилота  первого
класса. Идемте...
     Руденко беспомощно оглянулся.
     - Это сын Грехова, - буркнул почерневший от тревоги и забот Нагорин и
отвернулся.
     Руденко снова посмотрел на хрупкого с виду молодого человека, оглядел
с ног до головы, словно оценивая его возможности, и отчаянно махнул рукой:
     - Поехали!
     Они нашли его в коридоре на втором этаже Зоны. По-видимому, Диего  на
короткое время пришел в себя и пытался ползти к выходу, прежде  чем  снова
впасть в беспамятство.
     Руденко с содроганием осмотрел его  жуткое,  исковерканное  неведомой
пыткой и борьбой с самим собой тело и, не найдя рук, подхватил  под  спину
ближе к голове.
     - Берись, - кивнул он Грехову.
     - Робот, - дрогнувшим голосом произнес тот.
     - Что?!
     - С нами робот-универсал, дайте ему команду...
     - Справимся сами, берись.
     Святослав взял Диего  за  наросты,  отдаленно  напоминавшие  ноги,  и
поднял. От толчков Диего открыл рот, сказал: "Уходите... от планеты..."  -
и снова замолчал.
     Они с трудом втащили разведчика в рубку модуля, не  обращая  внимания
на яростные атаки стражей: робот-универсал исправно нес службу охранителя,
прикрывая их сверху.
     - Скоро  здесь  будет  буря,  -   пробормотал   Руденко,   глядя   на
приближавшуюся к Зоне  черную  стену,  окаймленную  короной  электрических
разрядов. - Мы опередили ее на полчаса. Ну, отдохнул? Давай положим его  в
кресло.
     Они снова взялись за тело Диего, тяжелое и необычно горячее.
     - Уходите, - четко выговорил тот, заставив их вздрогнуть и посмотреть
друг на друга, а потом на застывшее спокойное лицо.
     Модуль вдруг сотрясся: по его защитному полю ширкнул огненный язык  и
ушел в стену Зоны, проделав в ней оплавленный черный шрам.
     Руденко скрипнул зубами и бросился из рубки, крикнув на бегу:
     - Привяжи его и последи за воздухом.
     Грехов бережно  опустил  голову  Диего  на  спинной  валик  кресла  и
закрепил ремни безопасности. Потом подсел к пульту  и  навел  координатную
планку стационарного излучателя антиметеоритной защиты  чуть  выше  здания
Зоны с тем, чтобы накрыть всю стаю стражей, если та  вознамерится  напасть
на человека.
     Время от времени то один, то другой из двух сотен  стражей  пикировал
ко входу в Зону и отлетал в сторону, встречая защитное поле робота.
     Руденко выскочил из Зоны через двадцать минут и нырнул в люк  модуля,
как пловец в воду. В рубке он бегло оглядел  почти  полностью  потемневший
небосвод, недобро усмехнулся:
     - Приостановили ураганчик-то? Это потому, что мы прилетели,  надеются
на что-то... Ничего, пташечки, я вам тоже сюрприз приготовил! Слава, давай
поднимайся. Поспокойней только, время у нас есть.
     На    пульте    мигнул    зеленый     квадрат,     раздался     голос
автомата-дешифратора:
     - ДМ, вы в створе моих антенн, помощь нужна?
     - Спасибо, "Витязь", - отозвался Руденко, нажимая сенсор. - Через час
выползаем на орбиту, готовьте врачей. И уберитесь, пожалуйста,  с  трассы.
Диего прав, стражи подготовили удар по Базе, причем хотят использовать для
этого  Зону,  у  них  под  Зоной   сделано   нечто   вроде   фокусирующего
многовиткового отражателя, к которому подходят шесть энерговодов.
     - Базу им теперь не достать, а крейсер вообще орешек не по их  зубам.
Почему медлите? Уходите быстрей, на такой дальности мы не сможем  прикрыть
вас надежно.
     - Терпение, "Витязь", терпение, дайте мне несколько минут...
     Грехов осторожно поднял модуль  над  Зоной,  и  тотчас  же  несколько
сильных ударов, сопровождаемых яркими вспышками, потрясли корабль.
     Руденко ничего не предпринимал, положив  руки  на  панель  управления
противометеоритной защитой, только один раз оглянулся на застывшего  Диего
и снова стал смотреть на уменьшавшуюся в размерах Зону.
     - Останови-ка, - сказал он негромко, когда они достигли  километровой
высоты. - У нас еще есть две минуты...
     Грехов,  не  задавая  вопросов,  остановил  в  воздухе  модуль.  Туча
стражей,  сопровождавшая  корабль,  немедленно  поднялась   над   ними   и
построилась в правильную вертикальную колонну.
     На пульте мигнул тревожный оранжевый сигнал, и автомат сообщил:
     - Тангенциональное увеличение массы, даю отбой старту!
     - Отстрел автоматики! - среагировал Грехов. - Перехожу на ручное!
     - Стражи. - Руденко поднял взгляд. - Хотят посадить  обратно.  Сделай
вид, что подчиняешься, иди вниз ровно десять секунд, а потом  сделай  так,
чтобы мы оказались над стражами.
     Грехов кивнул и застыл над пультом, положив руки на двурогий  штурвал
ручного управления.
     Руденко с уважением посмотрел на его напряженно-сосредоточенное лицо,
напоминавшее ему чем-то лицо Диего. Этот  мальчик  для  своих  двадцати  с
небольшим лет имел  самообладание  взрослого  опытного  спасателя,  в  нем
угадывался стержень воли и самоконтроля - то же владение собой  и  чувство
собственного достоинства, что отличало и Диего Вирта.
     Модуль медленно, рывками дополз до намеченного рубежа, притормозил.
     Стражи над ним завозились, сдвинули строй  плотнее,  и  в  это  время
Грехов сделал стремительно-сложное движение, на которое  модуль  отозвался
немыслимым пируэтом в воздухе, сделал  двойной  скачок  из  горизонтали  в
вертикаль и обратно, и вся стая стражей оказалась под ним.
     - Уводи шлюп, Слава, догоняй Базу. Нас ждут врачи.
     Грехов кивнул, отворачиваясь, и в это время  модуль  на  полном  ходу
словно воткнулся в каменную стену! Инерционный удар был  страшен.  Носовые
локаторы, энергокамеры и двигатели  были  сплющены  и  разрушены,  ходовая
часть кормы превратилась во вспышку света, все силовые и  сигнальные  цепи
автоматического "скелета" корабля порвались и замкнулись, и  только  рубка
управления,  представлявшая  собой  капсулу  высшей  защиты  и  снабженная
поглотителями инерции, уцелела.
     Экраны ослепли, координатор выбросил  на  пульт  красные  огни,  сухо
отрапортовал:
     "Нуль энергоресурса! Все системы корабля не работают!" - и замолк.
     - "Витязь", слышишь меня? - позвал Руденко. Ответа не последовало.
     В рубке разливалась шуршащая тишина,  прерываемая  изредка  зуммерами
аварийных автоматов.
     - Что случилось?! - Грехов повернул к Руденко недоумевающее лицо.
     Руденко прислушался.
     Где-то далеко  за  стенками  рубки  зародился  странный  шум,  словно
захлопали крылья лебединой стаи, вызывая в памяти  образы  земных  птиц  -
образы  стражей.  Стены  рубки  вспенились,  стали  таять   с   отчетливым
стеклянным хрустом. В глаза ударил  чистый  голубой  свет,  превратился  в
голубой  туман,  сгустившийся  над  головой  в  пелену  ровного   неяркого
свечения. Даль раздвинулась,  взору  представилось  убранство  гигантского
зала, поразившего своей неземной геометричностью.
     Руденко встретился взглядом с Греховым и пожал плечами: он ничего  не
понимал, хотя подсознательно все время ждал необычных событий.
     Перед ними, сидящими в креслах, на  месте  растаявшего  пульта  вдруг
сгустилась темнота, приняла очертания странного двуногого существа,  облик
которого   в   течение   нескольких   секунд    претерпел    множественную
трансформацию, пока не остановился на человеческом теле.
     На коммуникаторов смотрел суровый молодой человек, в котором  Руденко
не сразу признал себя.
     - Берегитесь! -  сказал  вдруг  Диего  так,  что  Руденко  вздрогнул,
посмотрел на разведчика, но тот был без сознания, за него сейчас  говорило
великое чувство долга,  не  измеримое  никакой  мерой,  кроме  силы  духа.
Двойник  начальника  отряда  безопасности   неслышно   подошел   ближе   и
остановился в двух шагах, глядя на беспомощного Диего Вирта, потом перевел
взгляд на Руденко:
     - Кажется, мы несколько опоздали...
     "Витязь"  подходил  к   Базе,   когда   с   возвращающимся   модулем,
преодолевшим притяжение Энифа, вдруг произошло необъяснимое: на скорости в
два километра в секунду он... сплющился  буквально  в  лист  и  взорвался!
Впечатление было такое, будто он воткнулся  в  толстую  прозрачную  стену,
хотя локаторы крейсера никаких стен в этом месте не видели.
     А потом между Базой и горящим модулем сформировалась  -  не  возникла
мгновенно, а именно "выкристаллизовалась"  из  вакуума  -  стокилометровая
фигура, напоминающая ракетку для бадминтона с четырьмя ручками.
     Крейсер ощутимо кинуло вперед.
     - "Витязь",  что  там  произошло?  -  донесся  голос   Нагорина,   не
отходившего от экранов.
     - ДМ-два взорван, - доложил Ненароков,  в  то  время  как  готовые  к
аварийным ситуациям экипажи и автоматы  отрабатывали  стандартную  вводную
внезапно возникшей угрозы. - Базе тревога по форме "экстра"!  Между  ДМ  и
крейсером появились непрошеные гости. Пытаюсь спасти экипаж модуля.
     В течение последующих минут экипажи Базы  и  крейсера  действовали  в
соответствии с обстановкой.
     Координатор крейсера рассчитал маневр, характеристики хода и  защиты,
способ захвата горящего  модуля,  оптимальный  выход  из-под  колоссальной
"ракетки" чужого корабля и начал  маневр.  Кибинтеллект  Базы  отделил  от
основного  спасаемого  блока  секции,  затрудняющие  маневр  и  защиту,  и
приготовился к режиму "спасайся и беги",  упрятав  людей  в  капсулу-отсек
высшей защиты.
     "Витязь" вышел точно под "ракеткой" пришельца, но модуля Руденко  там
уже не было.
     Вместо догорающего разведшлюпа  на  его  месте  вырос  переливающийся
всеми цветами  радуги  километровый  "мыльный  пузырь",  заполненный  роем
ослепительных звезд.
     - Щуп!  -   скомандовал   командир   крейсера.   "Витязь"   выстрелил
десятиметровой стрелой пробоотборной  ракеты  и  тут  же  получил  весомую
"оплеуху" массой в полторы тысячи тони.
     Ракета успела пройти  половину  расстояния  до  "мыльного  пузыря"  и
превратилась в язык оранжевого пламени.
     - Панцирь!  -  невозмутимо  сказал  Ненароков,  на  экране   которого
сходились сейчас все исполнительные цепи крейсера.
     "Витязь"  выплюнул  горбатый  диск  панцирного   модуля,   способного
противостоять ядерным взрывам,  и  снова  тяжелый  силовой  шлепок  настиг
крейсер, погасил защитным полем. Модуль достиг границ "мыльного пузыря"  и
исчез, связь с ним оборвалась. "Пузырь"  скачком  съежился  и  вознесся  к
близкой  решетчатой  плоскости  "ракеты",  метнулся  в  одну  из  ручек  в
семьдесят километров, пропал.
     - Они забрали ДМ, - сообразил инженер защиты.
     - Сила последнего удара? - жестко отрезал Ненароков.
     - Две сто.
     - Запас на отражение?
     - Стократный плюс столько же на  поглощение,  характеристики  поля  в
машине.
     - База, иду на "абордаж"! - тяжело проговорил Ненароков. - Уходите на
параболу, как и рассчитывали, энергозапас гостей выше, чем у вас.
     - Принято, - сказал Нагорин; из-за его  спины  выглядывали  Торанц  и
Доброгнев. - Только кажется мне, что это не гости, а хозяева, больно смело
себя ведут.
     - Что ты хочешь сказать? - буркнул Доброгнев.
     - То, что сказал. Это настоящие хозяева Энифа. Не знаю только, почему
они объявились так поздно. Боюсь, "абордаж" не получится,  уводи  крейсер,
Миша.
     - Я все же попробую, - без улыбки сказал Ненароков. - Мы  с  ними  на
равных, пусть поздороваются и  скажут,  чего  хотят.  Вежливость  -  слава
сильных.
     "Витязь" начал разгон.
     У Руденко внезапно сильно закололо в висках. Боль сняла нервный тик и
успокоила: он не грезил и не спал.
     Псевдо-Руденко прошелся перед замершими людьми, прислушался к чему-то
в себе или в пространстве, усмехнулся.
     - Вас пытаются отбить. Неоправданный риск. Вы всегда так  поступаете?
Эниф - наш дом, пусть старый и полузабытый, брошенный предками много тысяч
лет назад, но дом. Той информации, которой  мы  располагаем  к  настоящему
времени, - она  передана  теми,  кого  вы  называете  стражами,  -  вполне
достаточно, чтобы уничтожить вашу экспедицию.
     Но мы решили выслушать вас ради  исключения  ошибки.  Стражи  -  дети
давнего эксперимента, а значит, наши  дети,  незаслуженно  забытые,  может
быть, брошенные на произвол судьбы, не имеющие  возможности  выбраться  из
тупика механоэволюции. И вот приходите вы и, не разобравшись  в  ситуации,
вместо того чтобы помочь...
     Руденко покачал головой, переборол спазм горла и желание  выругаться,
боль Диего стала и его болью, и это было главным сейчас.
     - Мы не боги, - хрипло сказал он. -  Мы  далеко  не  всемогущи  и  не
всегда способны предвидеть последствия своих действий, бываем жестокими  и
беспощадными, часто не  правы  и  несправедливы...  Мы  веками  грабили  и
убивали, лгали и предавали друзей! Было... Было! Но это мы создали шедевры
музыки и живописи, сражались за свободу и независимость, отдавали жизни за
друга и ради истины, ради правды и  справедливости.  Это  мы  способны  на
прекрасные порывы!
     Пусть мы до сих пор несовершенны, противоречивы и способны  ошибаться
жестоко и больно, но не потому же мы люди,  что  имеем  руки,  и  ноги,  и
голову!
     А потому, что находим в себе силы на доброту и любовь,  на  заботу  о
ближнем, на вдохновение, и поиск счастья,  и  стремление  к  совершенству,
которое ничего не стоит, если только оно не от сердца!..
     Пришелец, задумавшись, молчал.
     - Разберитесь в себе, - продолжал Руденко шепотом, борясь с  болью  в
затылке. - Может быть, вы более жестоки, потому  что  мы  своих  детей  не
бросаем. Вы можете нас уничтожить, но едва ли это будет  мудрым  решением,
достойным истинных творцов.
     - Вы только что уничтожили около тысячи  существ,  виноватых  лишь  в
том, что они не поняли  вас.  Или  месть  вы  считаете  достаточно  мудрым
решением?
     - Тогда убейте меня!  -  Руденко  медленно,  с  трудом  встал.  -  Но
отпустите с миром моих друзей, тех,  кто  умнее  и  гуманнее  меня  и  кто
испытал на себе жестокое любопытство ваших детей. Я не знаю,  способны  ли
вы читать в душах, но вот я стою  перед  вами,  защищенный  только  броней
совести, умея ошибаться и падать, слепо и жестоко. И подниматься.  И  идти
дальше.
     Прочтите меня, проникните во все тайники памяти  убедитесь  во  всем,
что я уже сказал, и  поймете,  что  не  только  мы,  но  и  вы  далеки  от
совершенства...
     Пришелец отступил  на  шаг,  не  сводя  задумчивого  взгляда  с  лица
Руденко, посмотрел на Диего Вирта, и в глазах его родилась  неуверенность.
Руденко ободряюще кивнул пилоту, закрыл глаза и вспомнил:

                Блеснет в глаза зеркальный свет,
                И в ужасе, зажмуря очи,
                Я отступлю в ту область ночи,
                Откуда возвращенья нет... [А. Блок.]



Last-modified: Wed, 23 Dec 1998 08:41:38 GMT

Оцените этот текст: