о времени нашей гравитационной диверсии Бражник уже успел пройти на минимальном расстоянии от солнца, а Автор попутно разъяснил, что такое пертурбационный маневр. Белая звезда занимала четверть неба, горы дымились, и во время одной из атак от теплового удара погибло больше имперцев, чем от огня моих пулеметов. Зато теперь совсем другое дело: за окном непрерывно сыплет снег, пока еще обыкновенный, - атмосфера же, вероятно, замерзнуть не успеет. Когда небо проясняется, я вижу, что звезды меняют цвет - сказывается допплеровское смещение, - и Бражник, наращивая скорость, летит прямиком в черную дыру. У Беаты дела идут прекрасно. Подавляющая часть рабов освобождена и выведена в космос на захваченных у противника кораблях. Имперцы оказывают вялое сопротивление и охотно сдавались бы в плен, если бы их в плен брали. А еще Беате удалось перехватить космограмму, из которой следует, что межзвездная армада потерявшего всякое терпение прогрессивного человечества полным ходом идет к Империи, намереваясь не оставить от нее камня на камне. Прямым текстом следует ликующее заявление Автора: лишившись редкоземельных рудников Бражника, Империя не выдержит затяжной войны! Мажорный финал обеспечен. Но чувствую, как Автора грызет сомнение: не слишком ли он мажорный? Не пора ли слегка подпортить столь светлую перспективу? По-моему, самое время, а сделать это Ему проще всего одним способом - убив меня. Если Он это сделает, я готов все простить и облобызать Ему ноги. Впрочем, убивать меня совсем не обязательно, достаточно попросту оставить на Бражнике, падающем в коллапсар. В самом деле, не могу же я умереть от болезни или, скажем, погибнуть от рук врагов! Такое смешно даже предположить. Меня может убить (еще убить ли?) только слепая стихия, не подвластная человеческому разуму, - и стихия космических масштабов, а не какое-нибудь там смехотворное извержение или наводнение. Какая трогательная и величественная картина: планета, несущаяся в бездонную дыру, ужас (животный) имперцев, а посреди - Ури Орк, спокойный и чем-то похожий на капитана, стоящего на мостике тонущего корабля. Блеск! Волосы дыбом. Ха! Изо всех сил хлопаю себя по лбу - за недогадливость. Ха! А ведь я Его поймал! - в первый раз за всю историю нашего "сотрудничества". Не-ет, лобызать Ему ноги я теперь не стану, зато с удовольствием посмотрел бы, как Он чертыхается и чешет в затылке. Сам же и виноват: проглядел и позволил остаться в замке караулить санитарное поле именно мне, а не кому-то другому. Если я отключу поле, чтобы взлететь, кто включит его снова, чтобы не дать уйти имперцам? То-то. Теперь у Автора два выхода: либо набивать заново добрый десяток последних страниц, либо отпустить Ури Орка на волю. Что с того, что моя жизнь продлится недолго? Это мы еще посмотрим. В сущности, никто не знает, что такое черная дыра. И очень может быть, что я останусь жив в той или иной форме да еще встречу там неплохое общество - других литературных бедолаг, выброшенных в черные дыры за ненадобностью или вследствие чрезмерного износа. Жду... Душераздирающая сцена прощания с Беатой (по радио). Ура! Он пошел по второму пути, и да здравствует авторская лень! Правда, теперь я снова попаду в Его власть - должен же Он описать мои последние минуты! - однако долго это не продлится, напоследок можно и потерпеть. ...Орк подошел к окну и посмотрел вверх. Близилась развязка, звезды в небе плясали, меняя свой цвет. Вокруг замка по-прежнему не было видно ни одного имперца. Затем он вернулся к пульту управления полем, замкнул накоротко контакты и нанес пульту сокрушительный удар. Он бил и бил до тех пор, пока пульт не превратился в бессмысленную груду радиодеталей, металла и стекла, хрустящего под ногами. Покончив с пультом, Орк перевел дух и улыбнулся. Теперь, даже если его убьют, имперцам не так-то просто будет отклю... А где же имперцы? Снаружи тихо. Бежит время, и тишина затягивается до неприличия. Неужели враги так и не будут штурмовать мою крепость всеми наличными силами? Я топчусь в недоумении и вдруг, поняв, начинаю безудержно хохотать. Ну конечно же, все до смешного просто. Никакого штурма не будет. Весь фокус в том, что те имперцы, которые пойдут на приступ, уже НИКОИМ ОБРАЗОМ НЕ УСПЕЮТ вернуться к стартовым шахтам и взлететь до того, как Бражник, вытянувшись в каплю, будет засосан черной дырой. Время упущено, можно себе представить, что творится сейчас на космодромах! Ай да Автор. Наверняка найдется какой-нибудь тип, который похвалит Его за глубокое проникновение в психологию наемников, особенно если больше хвалить будет не за что. У меня есть идея. Пока еще есть немного времени, не попробовать ли самому ощутить себя Автором? А что? Найти в хозяйстве Тхахха письменные принадлежности и вывести собственного главного героя. Пусть он будет умным и симпатичным, каким и должен быть человек, пусть он вращается в кругу понимающих и неагрессивных людей, какими и должны быть люди, пусть он будет занят каким-нибудь антиэнтропийным делом, каким и должно быть дело, достойное человека, и наконец, пусть он будет счастлив, хотя бы иногда, потому что изредка человек все-таки имеет право на счастье. Вот примерно так мне и хочется написать, а самое главное состоит в том, что здесь мой Автор уже не сможет вмешаться, и в утешение Ему останется краеугольный принцип феодальных отношений: "ВАССАЛ МОЕГО ВАССАЛА - НЕ МОЙ ВАССАЛ". Мне кажется, Он поставил последнюю точку. Свобода?!! ...Тихо. Я на чем-то сижу и, как мне кажется, внимательно слушаю. Чей-то бубнящий голос разрушает тишину и действует на нервы. Ничего, сейчас я приду в себя и выясню, где я и что со мной можно сделать. А голос все бубнит. Я еще плохо видел, но уже догадался, что нахожусь в своей конторе и слушаю клиента, предлагающего выгодную, на первый взгляд, сделку по доставке неизвестного мне груза на Альбину-9. Доставить груз должен я. Клиент, толстяк с испариной на лице, разливается соловьем: "Одна из самых спокойных космических трасс! Абсолютно никакой опасности!" Он лжет, и глазки у него бегают. Мне хочется молча указать ему на дверь, но я знаю, что сейчас мы придем к взаимному согласию и спрыснем сделку. Потому что так хочет Автор. А я-то, глупый человек, думал, что уже никто не сможет достать меня из коллапсара... Как бы не так. Уж если никто толком не знает, что такое черная дыра, то здесь у Автора есть лазейка. ОН ДОСТАНЕТ МЕНЯ ОТОВСЮДУ. Уже достал! И отныне я снова обречен жить, снова схвачусь с мировым Злом, буду бить и принимать удары, но меня никогда не добьют, потому что я вечный. Вот я уже снова в действии, и мне остается радоваться, что на этот раз я родился в спокойной обстановке и пока не успел проявить наиболее привлекательных для читающей публики качеств своего характера, при столкновении с которыми в жизни та же публика шарахнулась бы, как от чумы. Но я стерплю эту выходку Автора, если история выйдет короткая и без особенной крови, лучше всего - маленькая новелла с легкой интригой. Вот сейчас Он переключится на описание толстяка, тогда я подниму глаза вверх и, может быть, мне удастся что-нибудь разглядеть. Он переключается на толстяка. Поднимаю глаза кверху, тянусь. Заголовок мелькает и скрывается, но все же я успеваю... Рыжий тайваньский телефонный аппарат с замысловатым золотым иероглифом на двузубой хваталке уже в пятый раз успел возопить со стены дурным голосом, когда Андрон Васьковский, путаясь в шлепанцах и матерясь, наконец добежал и сорвал с иероглифа трубку. - Да! - заорал он. - Да! Слушаю! Але! Говорите, чтоб вас... Перезвоните, ничего не слышно! - "Если опять Маню - убью", - подумал он. - Все пишешь, Крыса? - спросили из трубки. - Все творишь? - Голос хихикнул. Андрон переступил с ноги на ногу. - Да! - сказал он. - Але, кто это? Потрох, ты? - Кому Потрох, а кому Стась Иванович, - сказала трубка. - Тебе, кстати, Стась Иванович, это ты запомни. Крысеночек. - Я слушаю, - сказал Андрон. - Это я должен слушать. А ты должен говорить. О чем, догадываешься? Или напомнить? - А о чем? - Ну ты даешь, пасюк. Когда книгу сдашь, пидор? Ждем, понимаешь, с нетерпением. Заждались. И Бугай уже интересовался. Андрон почувствовал, что вспотел. Пот был холодный. - Так есть же еще время... - Что-что? - Хотите быстрей - "Вектру" верните, - сказал Андрон. - А? - Ну хоть какой-нибудь "Хюндай", нельзя же так... У меня зубчатый ремень все время соскакивает. - Про зубчатый ремень ты Бугаю расскажи, - посоветовала трубка, - а то он что-то гугнивый ходит, давно, наверно, не веселился. Ты, Крысонька, ремешок тот пальчиком придержи, он и не соскочит. Левым таким мизинчиком, понял? А как каретка наедет, ты быстренько строку и допечатай. В общем, твое дело. Я до тебя полтора года придерживал и делал главу быстрее, чем Бугай успевал бабу трахнуть. Прожрал, понимаешь, аванс, а толку нет, и еще кобенится: "Вектру" ему... Пересохло в горле. - Какой аванс? - спросил Андрон. - Ты мне, Потрох... Стась, про аванс не говори, не было никакого аванса. Я еще за тот раз гонорар не получил. - Ах, не получил? - сказала трубка. - Ну-ну. Слушай, пасюк, интересно выходит: Желязны гонорара не требует, Сильверберг не требует, Муркок и тот не требует, а Стиву Шайну вынь да положь. С чего бы? Может, переслать ему в Штаты, ты как думаешь? В трубке заржали. - Суки! - тихонько сказал Андрон. - А? - Я говорю, тут у меня работы еще на месяц. Так Бугаю и передай. - Так и передать, Крысонька? Это можно. - Ну, не так, а сам понимаешь... Ну хоть три недели, полный же зарез... Потрох! - Как? - Стась Иванович! - Что, Шайнушка? - Три недели даешь? Ты этого не видел, это же блеск будет, ты такого и у Гаррисона не читал... - А у тебя, значит, прочту? Это про Орка опять? Мог бы, кстати, себе и получше имечко выискать. Мурло какое - Шайн... Хрен с тобой, Крыса, неделю дам, а больше ничего не обещаю, с Бугаем - сам знаешь... Будешь потом лапу сосать под родной фамилией. Ну, скрипи дальше. - Эй! - закричал в трубку Андрон. - Стась, а насчет гонорара... Трубка разразилась гудками. Андрон тихо выматерился и вернул ее на хваталку с иероглифом. "С-св-в-волочи!" - сказал он, подумав. Ничего другого сказать не хотелось. На журнальном столике в углу комнаты сердито жужжала невыключенная "Ижица", и по звуку было ясно, что зубчатый ремень опять слетел. Столик тоже вибрировал, мелко дрожала торчащая из машинки и допечатанная почти до конца страница, вверху на ней можно было разглядеть: Стив Шайн "УБИЙЦЫ С ПРОКСИМЫ" Роман Андрон проследовал мимо столика к шкафу, раскрыл его и из картонной коробки, угнездившейся на нижней полке среди обуви, вытянул прозрачную бутылку. На кухне он ее обезглавил, сорвав колпачок, налил полный стакан и, задержав дыхание, выпил его в два глотка. Не дав себе отдышаться, он наполнил стакан вновь.