Каждое движение приносило раненому боль - он не прошел школу на острове Брагги и не умел усмирять плоть. - Бросьте меня, я сейчас умру, - простонал страдальческим тоном Дойграйн. Шлем странно искажал голос и если бы не опасность для жизни Дойграйна, Мейчон бы рассмеялся. Мейчон поднял забрало, чтобы раненый дышал свободнее, затем расстегнул застежки и снял шлем. - Надо позвать за магом-эскулапом, - сказала Сейс. - Он не успеет, - простонал Дойграйн, - я умру раньше. - Успокойся, - жестко сказал Мейчон и слегка шлепнул раненого ладонью по щеке, чтобы привести в чувство. - Такая же точно рана у меня самого еще не прошла. Видишь - живой. Сейчас доберемся до дома и я сам смажу рану, у меня есть бальзам. Не надо мага-эскулапа, Сейс, лучше найди каких-нибудь носильщиков. Нужно срочно доставить его домой, я не донесу, а сам он не дойдет... Сейс юркнула на улицу, выполнять поручение. Сквозь собравшуюся у дверей таверны толпу пробился элиран третьей грани. - Что здесь происходит? - строго спросил он. Взглянул на лежавшего в золоченых доспехах раненого и удивился: - О, проклятые пустоши, неужели убили этого, как его, Мейчона? - Я - Мейчон. Это - мой друг, я подарил ему свои доспехи. Кто-то хотел убить меня, но на нем был надет шлем с забралом. Сегодня гулянье и он хотел... - Я... я умираю, - снова простонал раненый. - Сейчас я вызову магов-эскулапов и мы доставим его в элиранат, - сказал страж порядка, поднося к губам рог, чтобы созвать находившихся поблизости элиранов. - Не надо, - попросил Мейчон, - я все сделаю сам. У меня есть бальзамы, сейчас мы отнесем его домой. - Дойграйн?! - вдруг вылез вперед из толпы зевак мужчина солидного телосложения. - Дойграйн, ты ранен? Эй, мужики, здесь Дойграйна убивают! - вдруг заорал он кому-то. Из толпы выбрались еще четверо мужчин, по сложению которых без труда можно было догадаться о роде их занятий. - Я умираю, - прошептал Дойграйн, увидев своих. - Пригойн, я умираю! - Кто его обидел? - заорал товарищ Дойграйна и повернулся к Мейчону: - Ты? - Я - его друг, - спокойно сказал Мейчон. - А если вы хотите помочь своему товарищу, немедленно найдите носилки. Его нужно уложить в постель. У меня есть бальзамы, и я быстро поставлю его на ноги. Уверенный тон Мейчона заставил тушеноса поверить ему. - Не надо никаких носилок, мы сами отнесем его. Куда нести, в элиранат или к магам-эскулапам? - Нет. Вот он покажет куда. Гирну, проводи. Я подожду Сейс и поговорю с элираном. Четверо тушеносов с легкостью подняли Дойграйна. - Ой, - запричитал он, - осторожнее. У меня кинжал в груди. Я ранен! Я умираю... Гирну повел тушеносов к дому Сейс. Мейчон повернулся к элирану. Зеваки постояли и решили, что во время праздника найдутся занятия и повеселее, чем слушать пустые разговоры. - Пройдемте в таверну, - предложил Мейчон. - Лучше здесь, - сказал элиран. - Как я понял, вы - элин Мейчон и отдали своему знакомому ваши доспехи. Кто его ранил? Мейчон ответил на все вопросы стража порядка, заверил, что вылечит рану Дойграйна и что она не представляет угрозы для жизни. Он пообещал, что как только Дойграйн сможет встать на ноги, явиться вместе с ним в элиранат. Появилась Сейс, которая выглядела виноватой, поскольку в этот безумный час, когда всеобщее веселье охватывает Город Городов, не смогла найти ни одних носилок. - А где Дойграйн? - взволнованно спросила она. - Он... - Тут оказались его знакомые с Торговой площади, они понесли его в твой дом. Поторопимся, я должен обработать его рану. - За что его, а? - спросила Сейс, стараясь не отставать от Мейчона. Мейчон усмехнулся. - Не надо быть большим мудрецом, чтобы ответить на твой вопрос, Сейс. - И все-таки? - Сегодня я сказал принцу Марклиту и в элиранате, что у меня сердце с правой стороны. Куда ударили Дойграйна? - А-а, - догадалась Сейс, - он был в твоих доспехах и убийца принял его за тебя? Мейчон кивнул. - Как хорошо, что Дойграйн не гапполушец, - только и сказала Сейс. - И как хорошо, что убийца перепутал вас из-за доспехов. Мейчон посмотрел на девушку, но ничего не сказал. Он думал - следят за ним сейчас или нет? Но в такой толпе, где путь приходится прокладывать грудью и локтями, следящего заметить очень трудно. При первой возможности они свернули на тихие боковые улочки, но за ними никто не шел. x x x Сейс лучше тушеносов и Гирну знала свой район, поэтому Мейчону еще пришлось подождать. Тушеносы внесли раненого товарища в дом, Мейчон проводил их в комнату, где сам оправлялся от ран, и уложил Дойграйна на свою кровать. Тот уже не причитал, стонал тихонько и глядел на Мейчона просящим взглядом, в котором читалась боль и надежда на ее избавление. - Сейс, дай дурманящих фруктов, - попросил Мейчон, готовясь извлечь клинок из тела раненого. - Что? - не поняла девушка. - Кячку дай, - усмехнулся Мейчон. Сейс смутилась. - Но у меня нет... Я... я сейчас сбегаю куплю. Она стремительно выскочила из комнаты. - Мы еще нужны вам? - спросил один из тушеносов. Раненому товарищу они ничем помочь не могли, а праздники есть праздники - их восемь лет ждешь и хочется получить от них как можно больше удовольствий, чтобы было что вспомнить в обрыдлые будни. - Нет, спасибо за помощь, - поблагодарил Мейчон. - Заходите справиться о его здоровье завтра. Или послезавтра. - Поправляйся, Дойграйн, все будет хорошо, - пожелал на прощанье тушенос. - Пока, Пригойн. Заходите все, я буду ждать, - слабым голосом сказал Дойграйн. - Не беспокойтесь обо мне. Мейчон все сделает, он не даст мне умереть. Но как больно... Тушеносы ушли. Сейс принесла две дурманящие сливы. Мейчон, несмотря на протесты, заставил Дойграйна их съесть и резким движение выдернул кинжал. Затем с помощью Сейс он быстро снял доспехи и раздел раненого. То ли от дурманящих фруктов, то ли от вида крови, Дойграйн потерял сознание. Мейчон и Сейс обтерли бесчувственного Дойграйна тряпками, смоченными в уксусе, затем обработали рану, обильно наложили чудодейственный бальзам, который уже помог самому Мейчону и туго перевязали рану. Когда они закончили за окном уже стемнело, с улицы доносились радостные крики загулявших горожан, возвращающихся из трактиров или только еще направляющихся туда. Сегодня для простых людей угощение бесплатно - за счет знатных эллов и короля Реухала. Дойграйн мирно спал, слегка похрапывая. - Хм, - сказал Мейчон, - он занял мою постель. А где же я буду спать? - Пойдем, - сказала Сейс. - Тебя бы тоже надо перевязать заново. Рана-то болит? - А, ты об этом? Нет, не болит. Я думаю, что зря маги-эскулапы сняли меня с Состязаний, я здоров, как доголомакский дракон. Но пойдем. Он взял со стола подсвечник и свою сумку с бальзамами и пошел вслед за Сейс в ее комнату. Она закрыла дверь, он снял рубашку. Рана почти затянулась и, в общем-то, в обработке не нуждалась. Девушка коснулась рубца пальцем. - Какой... Какой ты сильный, - сказала она. Повинуясь мгновенному порыву, сам не отдавая себе отчета, что он делает, Мейчон прижал ее к груди и правой рукой провел по волосам. - Сейс... x x x - Все оказалось совсем не так, - сказала Сейс, положив голову на обнаженное плечо Мейчона. - Что "не так"? - переспросил он. - Все - не так. Не так, как я себе представляла по рассказам подруг. - Хуже? - Я сейчас еще не разобралась. Наверное - лучше. Я не знаю. Мне с тобой хорошо. - Никогда не слушай подруг. Мейчон аккуратно снял ее голову с плеча и сел на постели. Встал, подошел к столу и взял кружку с налитым ему вином. - Никого не слушай, - повторил он. - Почему ты так вела себя там, в элиранате? Я подумал о тебе... - Я... - она улыбнулась. - Я боялась. - И я боялся, - признался Мейчон. - Я и сейчас боюсь, что все это не так. Не так как надо, не так, как должно быть. Боюсь и хочу, хочу и боюсь. - Он усмехнулся. - Никогда бы раньше не подумал... - Ты и боишься? - удивилась Сейс, садясь на постели и прикрывая обнаженное тело. - Чего ты можешь бояться, Мейчон? Ты - герой. Такой, о которых поют песнеделы на площадях. Такой, как Рыжебородый Онург или Клест из Фиинтфи. Я никогда раньше и представить себе не могла, что познакомлюсь с таким, как ты. Я кто? Простая горожанка, таких много. Не самая красивая и глупая. А ты... Ты как принц из детских снов... - Герой... - вдруг почему-то зло повторил ее слова Мейчон и сделал большой глоток вина. Даже слишком большой. - Герой? Да, наверное, герой. Потому что, кроме как убивать и побеждать, я ничего больше не умею. Ненавижу убивать, но выбора нет - либо ты, либо тебя. И хочется жить. Для кого? Для чего? Герой всегда идет по жизни один. Всегда один. Мейчон допил вино и со стуком поставил кружку обратно. Сейс сидела на постели, закрываясь простыней и в полумраке своей спальни смотрела на первого в жизни мужчину. Она понимала, что его что-то беспокоит, но не понимала что именно и боялась: не является ли она, ее неопытность и некрасивость причиной его недовольства? Может, она не то сказала? Молчать надо было, дура набитая! - Герой... - снова заговорил Мейчон. - Он идет куда захочет, а на самом деле - куда глаза глядят. У него нет ничего за душой - ни денег, ни цели, ни друзей. "Нам дружить трудно - встречу в бою, убью" - вот поговорка героев. Герой видит несправедливость и наказывает негодяев. И уходит дальше. Куда? Зачем? Простым людям знать не дано, они лишь будут слушать песни о его подвигах, как правило перевранные и преувеличенные. И зачастую негодяи, которых победил герой и не являются негодяями... А герой ушел в свое никуда - совершать следующие подвиги. Рыжебородый Онург, которого ты так любишь, всю жизнь лазал по горам Куеломока в поисках драконов. И устраивал самую обычную охоту - с загоняющими, с собаками, с сотней помощников. Чтобы получить вознаграждение за голову и сердце убитого зверя, пропить в кабаках и шляться дальше по горам в поисках следующей добычи. Драконоборец, проклятые пустоши, герой занюханный! Как погиб Онург, знаешь? - Нет, - почти испуганно ответила девушка. - Вот-вот, - усмехнулся Мейчон, - об этом-то в песнях не поется. Он захлебнулся в собственной блевотине в одном из трактиров. А Клест из Фиинтфи всю жизнь боролся с черным магом... Вот видишь, уже и имени его не помню... А когда победил врага, наложил на себя руки. А другие герои из песен? Легендарный Лайк из Веика, слышала о таком? Так вот он кончил жизнь грязным нищим на базарной площади. Долго жил, больше девяти сроков Димоэта... подачками и отбросами. Когда кончается здоровье, то оказывается - жить нечем и незачем. А сколько было героев, о которых и песен не сложено? Которые погибли безвестно, пусть и в неравном бою. Сейчас уже никто и не вспомнит даже за что именно они погибли... - Как ты мрачно говоришь, Мейчон... - Мрачно... - повторил он и кивнул: - Да, наверное, мрачно. Возьми меня, например. Сейчас мой друг в беде. Меня пытались убить и еще попытаются. Это неважно. Рано или поздно все закончится - или я спасу друга, оставшись жив, или не спасу и погибну сам. Спасу - буду герой. А потом уйду в никуда, потому что здесь мне больше нечего будет делать. И не знаю куда идти... Впрочем, это-то как раз не проблема - пошел в Храм Войны, так называются кабачки в Реухале, где вербуют наемников, и отправился на войну. Куда угодно. Да и героев, способных освободить деревню от чудища или разбойников, тоже всегда ищут. Но зачем мне это? - Твое имя золотыми буквами уже нанесли у входа на Арену Димоэта, - вдруг сказала Сейс. - Я знаю, я сама бегала смотреть. - Золотыми буквами... Это лишь буквы. После победы на Состязаниях я держал в руках сказочное богатство - оно протекло сквозь пальцы. Меня просили стать Учителем - что может быть в жизни лучше? Я не смог. У меня была любовь... Четыре года я терпел лишения ради нее. Ее тоже звали Сейс, но у нее было по четыре пальца на руках... Я даже не знал, что она умерла год назад, я жил любовью. Я ее потерял и не знаю зачем жить дальше. У меня нет ничего. Нет никого, кому хотелось бы служить жизнью и честью... Голос Мейчона был хрипл от волнения, грудь вздымалась, словно он отбил первые страшные атаки врага и снова готов вступить в бой. Глаза на миг сверкнули яростным огнем. - Я видел сегодня королей - там, в Храме Димоэта. Если бы хоть один из них был достоин, чтобы я ему служил! И не надо было бы мне ничего больше! Элл Кмелл неплохой человек, но и ему служить незачем. Я воин, не маг, я не могу созидать - только убивать. Но и это надо делать ради чего-то, не ради ежевечерней выпивки... - Но сейчас ты борешься за друга, - попыталась возразить Сейс. Она была испугана - неизвестно чем. Словами возлюбленного. - Да, - кивнул он. - Борюсь за друга. И, совершив очередной подвиг, я уйду. Потому что другу в обычной жизни, когда нет опасности, я не нужен. Да и мне не нужна жизнь без опасности. Если бы нашелся человек, которому бы я мог служить своим опытом и умением и знать, для чего это нужно... Но нет такого. И я снова уйду в никуда. Свершил подвиг - уходи, ты никому больше не нужен. Кроме мускулов и умения убивать ничего не нужно людям, не нужны твои мысли, твои чувства... Он замолчал. Плеснул из кувшина еще вина и залпом выпил - две струйки, словно кровь, потекли по обнаженной груди. - Не уходи, Мейчон, - вдруг сказала Сейс. - Ты нужен мне. Глава 8 Для суда над эллом Итсевд-ди-Реухала, согласно со званием и положением подсудимого, был избран большой зал Храма Правосудия. В другое время зал был бы переполнен, но сейчас, после почти двенадцати дней нескончаемых праздников, люди просто-напросто устали от зрелищ. Зал был наполнен чуть больше, чем наполовину, но из-за огромных размеров казалось, что занято около трети зрительских мест. Трэггану осматривал присутствующих, но Млейн он не видел. Ее отец сидел с каменным выражением лица в кресле в рядах для знати, но Млейн не было. Млейн в зале Храма Правосудия не было. Трэггану сидел в ложе для обвиняемых, расположенной над зрительскими рядами, почти под самым потолком, выкрашенным в белую и черную клетку. Сзади стояли два элирана, с обнаженными мечами. Трэггану не принесли чистую одежду и даже не позволили вымыться и побриться. Щетина, выползшая за эти дни не красила его, а шрам набряк и придавал ему неприятный вид. Грязная рубаха висела, словно рубище. Интересно, не дав ему привести себя в порядок, вершители правосудия хотят показать простому люду, что и самые знатные люди могут выглядеть непривлекательно и тоже могут совершать преступления? Вид Трэггану ни у кого в зале не вызывал симпатии и сочувствия, зрители заранее убедили себя в его виновности. В ложе напротив обвиняемого сидел прославленный защитник Чеггу - чинный и аккуратно одетый. Не обращая внимания на шум в зале, он читал какой-то свиток. Слева находилась ложа элирана, который будет доказывать, что Трэггану убил монаха Иераггу, справа - ложа жреца Храма Правосудия. Вниз уходили трибуны, и в самом низу располагался восьмигранный стол, за который сядут восемь судей (все - с пятью пальцами на руках), чтобы решить судьбу Трэггану. Более восьмидесяти человек, занятием коих было судить преступников, сидели в специально отведенных для них рядах, ожидая кого из них выберут обвинитель и защитник. Каждое слово, произнесенное в зале, было прекрасно слышно с любого места - то ли благодаря таланту строителей, то ли благодаря искусству магии. Зрителям категорически было запрещено разговаривать во время процесса под угрозой немедленного вывода прочь. Поэтому на восьми лестницах, ведущих к столу судьи, стояли стражники, готовые немедленно вывести нарушителя, кем бы он ни был. В ложе появился жрец Храма Правосудия и все присутствующие мгновенно замолчали. Выждав паузу, жрец поднял вверх левую руку и медленно-торжественно произнес: - Волей Димоэта начинается суд на Трэггану, эллом Итсевд-ди-Реухала, обвиняемым в убийстве монаха зеленого братства Иераггу из Итсевда. Мудрый Димоэт решил, чтобы суд состоялся сегодня и сказал: "Да будут наказаны виновные в смерти монаха, каким бы подлым и мерзким не был убитый". Пусть сбудется воля великого Димоэта, повелителя Аддакая, хозяина души каждого человека. Все, находящиеся в зале встали, чтя верховного бога. Затем началась скучная, рутинная работа по выбору восьми судей. Жрец объявлял имя кандидата, тот вставал и элиран-обвинитель и защитник задавали ему вопросы, чтобы выяснить беспристрастность кандидата в отношении обвиняемого. Защитник Чеггу отклонил лишь одну кандидатуру - жителя итсевдского квартала Реухала; обвинителю не понравились три претендента. Наконец, полный состав судей был избран и они заняли свои места за восьмигранным столом. Судьи, которым предстояло вынести вердикт, должны сидеть внизу, под взглядами всех собравшихся. Лишь собственная совесть, доскональное знание законов и воля Димоэта должны руководить ими. Если четверо судей решат, что обвиняемый виновен, а четверо, что невинен, будет назначен новый суд на следующий день, с новым составом судей. Если же пятеро придут к решению, что обвиняемый виновен, то трое несогласных с ними снимают с себя роль судей и, в случае, если великий Димоэт позволит казнить осужденного, больше никогда не оденут черно-белого свитера судьи. По приказу жреца Храма Правосудия элиран-обвинитель вызвал своего первого очевидца, элирана пятой грани Фуллэгу, и тот, стараясь не смотреть в сторону Трэггану, честно рассказал, что в день пробуждения аддаканов видел, как монах Иераггу произносил оскорбительные речи и бросил вызов, который приняли элл Трэггану и элин Мейчон. Он рассказал о поединке на Ристалище Чести, а потом ответил на каверзные вопросы защитника и на вопросы двух судей, которые хотели разобраться со всеми деталями. У обвиняемого вопросов к элирану Фуллэгу не было. Потом в ложе элирана-обвинителя по очереди появились два вельможи из свиты короля Итсевда и рассказали, что Иераггу был на пиру в день пробуждения аддаканов в доме элла Трэггану, там он снова повздорил с эллом Трэггану. Как монах покидал дом элла Итсевд-ди-Реухала, они не видели. Следующим в ложу элирана-обвинителя вошел маг-эскулап, обследовавший тело убитого. Два его помощника внесли магический куб, где прямо в воздухе развалилась точная копия монаха, каким видел его в последний раз Трэггану. Маг-эскулап долго и нудно рассказывал, что покойный умер от удара кинжалом в сердце и что смерть наступила около полуночи после дня пробуждения аддаканов. Обвинитель продемонстрировал ему кинжал и маг-эскулап подтвердил, что именно это оружие извлек из тела покойника. Затем в ложе обвинителя появился Варрину, слуга из дворца Трэггану. - Вы видели этого человека живым? - спросил обвинитель, указывая на магическую копию монаха. - Да, - уверенно сказал Варрину. - В тот день, когда у нас давали пир, он сидел за столом, а потом вместе с хозяином прошел в верхний кабинет. - Вы сами видели, как они проходили вместе по лестнице, ведущей к верхнему кабинету? - Да. Хозяин сказал, чтобы я нашел Кейону, его личного слугу, и отправил наверх. - Вы нашли Кейону? - Да. - Больше вы монаха не видели? - Нет, но на следующее утро ко мне подошел страшно взволнованный Кейону, привел к верхнему кабинету хозяина и попросил посмотреть в замочную скважину и посоветовать, что делать. Я заглянул и увидел монаха в кресле. Вернее, видна была лишь его безжизненная рука - она была в том же положении вот как сейчас, - он указал на магическую копию монаха. - Тогда я сказал Кейону, что нужно идти в элиранат. Он так и сделал. - Вам знаком вот этот кинжал? Он принадлежал вашему хозяину? - Я не знаю. У хозяина много оружия, а я ничего в нем не понимаю. - У меня больше нет вопросов, - объявил элиран-обвинитель. - У обвиняемого будут вопросы к этому человеку? - спросил жрец Храма Правосудия. - Он врет, - совершенно спокойно сказал Трэггану, - он не мог видеть меня, поднимающимся по лестнице вместе с монахом, потому что этого не было. - Клянусь, я не вру! - заорал Варрину. - Позвольте мне задать несколько вопросов, - встал со своего места защитник Чеггу. Коварными ловушками он пытался запутать слугу, но тот говорил уверенно и нигде не сбился, потому что его версия была проста и выучил ее он добросовестно. Следующими очевидцами выступили еще двое слуг Трэггану, которых он даже по имени не знал. Они утверждали, что тоже видели хозяина вместе с монахом, как они уходили из пиршественного зала в сторону лестницы наверх. Они клялись всем возможным в правдивости своих слов и запутать их прославленному защитнику, прошедшему огонь и воду и повидавшего в своей жизни множество лжецов, так и не удалось. Трэггану понял, что ложь их тщательно продумана и выверена, разумеется сами они придумать так не могли - кто-то очень умный стоял за ними. Трэггану догадывался, кто это мог быть, но полной уверенности не имел. Он понимал, что это могла быть интрига короля Итсевда, которому он чем-то не угодил и тот решил убрать впавшего в немилость подданного, обладающего значительной властью в Городе Городов. Или отец Млейн задумал все это, чтобы стать опекуном наследника Итсевд-ди-Реухала и поправить свои пошатнувшиеся финансовые дела, которые, как слышал Трэггану, всегда были в незавидном положении - элл Канеррану просто пускал всем пыль в глаза, распространяя слухи о своем богатстве, которое растаяло много лет назад. Элиран-обвинитель пригласил в свою ложу элирана шестой грани Дилеоара. То ли вельможа принца Марклита забыл о своей угрозе разжаловать его в элираны пятой грани, то ли еще не успел, но на Дилеоаре были значки шестой грани. - Вы служите в главном элиранате? - спросил у Дилеоара элиран-обвинитель. - Да. - Вы занимались заявлением Кейону, слуги из дворца обвиняемого? - Он заявил в элиранат итсевдского квартала. Они, в связи с положением элла Трэггану, обратились к нам и мне было поручено разобраться в смерти монаха Иераггу. - Что вы предприняли? - Я разыскал элла Трэггану и спросил не видел ли он монаха Иераггу. Он занервничал и заявил, что монах ушел из его дворца, не дожидаясь конца пира и больше элл Трэггану его не видел. Я попросил разрешения осмотреть его дворец. Элл Трэггану сказал, что не позволит мне этого сделать, но я настоял на своем и он с крайней неохотой уступил. Нам было показаны все помещения, кроме верхнего кабинета. Когда мы заставили элла Трэггану подняться туда вместе с нами, он довольно неудачно изобразил недоумение при виде тела убитого. Он сказал, что не имеет понятия, как монах оказался там. Когда же мы привели Кейону и тот рассказал все, что видел и слышал, элл Трэггану бросился к выходу в верхний сад, который примыкает к кабинету и, воспользовавшись древним подземным ходом, убежал. - Что сделали вы? - Писарь подробно записал все, что говорил Кейону, поэтому я посоветовал ему под чужим именем поселиться в какой-нибудь гостинице и сообщить об этом мне, чтобы я знал где его искать. Маг-эскулап к тому времени уже выполнил свою работу, поэтому я на всякий случай выставил охрану у кабинета обвиняемого и ушел из его дворца. - Вы видели впоследствии Кейону? - Да, совершенно случайно я узнал его в элиранате, куда привезли его обнаженный труп. Поскольку, когда я арестовывал элла Трэггану во второй раз в комнате его жены, которую он собирался в тот момент убить кинжалом, он был весь в крови, то я полагаю, что Кейону тоже убил он. - Не ваша обязанность решать, кто убил Кейону, - громовым голосом сказал защитник Чеггу, - это дело судей. Сейчас рассматривается убийство монаха, а не слуги. - Скажите, - продолжал элиран-обвинитель, словно не слышал слов защитника, - этот человек Кейону? Помощники внесли в ложу обвинителя магический куб в котором была копия головы мертвого Кейону. - Да, - ответил Дилеоар. - У меня больше нет к вам вопросов, - объявил элиран-обвинитель. Защитник Чеггу стал задавать свои вопросы. - Я видел только то, что видел и мои слова подтвердят восемь помощников, которые были со мной, - твердил в ответ Дилеоар. - Я не утверждаю, что Трэггану убил этого монаха, я просто передаю то, что я видел и слышал. Пусть решают судьи. Защитник еще четверть часа старался поймать Дилеоара в противоречиях, но, как и с предыдущими очевидцами, всего его опыта и мастерства не хватило, чтобы сбить Дилеоара с толку. По лицу знаменитого Чеггу нельзя было прочитать, что он догадывается насколько близок к поражению, которые так редки в его практике. - Поскольку слуга Кейону убит, - заявил элиран-обвинитель, когда иссякли вопросы к Дилеоару, - я прошу писаря Байсина зачитать записи, которые он сделал во время допроса Кейону в присутствии Трэггану. В ложу обвинителя вышел писарь и невыразительным голосом прочитал записи того памятного Трэггану вечера. - У меня все, - сказал элиран-обвинитель, когда писарь закончил. - Надеюсь, я достаточно убедительно показал, что элл Трэггану убил монаха Иераггу, которого ненавидел. - Вы закончили? - с некоторым удивлением спросил Жрец Храма Правосудия. - А какие еще требуются доказательства? - сделал удивленное лицо обвинитель. - Этого достаточно было бы для осуждения двух простых горожан, с пятью пальцами на руках. Но как сказал мудрый Димоэт: "Да будут наказаны виновные в смерти монаха"! Пусть судья помнят об этом и думают над тем, что они только что услышали. Элиран-обвинитель сел в кресло, всем видом показывая, что прав и не сомневается в приговоре судей. - Защитнику есть что сказать? - повернулся в сторону Чеггу жрец Храма Правосудия. - Да, есть, - встал с кресла защитник Чеггу. - Мы выслушали показания элирана Дилеоара, в честности которого не сомневаемся и трех слуг, которые только и указывают прямо на виновность элла Трэггану, а также писаря, который зачитал показания мертвеца, обвинившего своего господина. Слуг можно купить и запугать, это всем известно. Элирана шестой грани не купишь и не запугаешь, но он и не сказал ничего такого, что прямо бы указывало на убийство монаха эллом Трэггану. И есть еще один человек, которого невозможно купить, поскольку он достаточно богат, и невозможно запугать, поскольку он смел и отважен, что доказал на глазах всех реухалцев. Я прошу выйти и сказать то, что он знает победителя первого дня Состязаний Димоэта, человека, по просьбе которого сам Димоэт назначил суд на сегодня, элина Мейчона из Велинойса. В ложу защитника вошел тщательно выбритый и причесанный Мейчон. Он встретился глазами с Трэггану и улыбнулся старому другу. Трэггану не сразу понял, что не хватает в облике Мейчона - меча, который он вынужден был оставить дома, поскольку в Храм Правосудия, кроме охранников, разумеется, с оружием не допускается никто, даже сам король. - Весь день и вечер в праздник пробуждения аддаканов вы провели вместе с эллом Трэггану? - спросил защитник Чеггу у Мейчона. - Да, - уверенно ответил тот. - Почти все время мы были вместе. Ночью я отправился спать, но в комнату, которую отвели мне, пришел Трэггану и пригласил меня выпить чарку вина в его верхнем кабинете. - И вы пошли? - Конечно. - Сколько примерно было времени? Полночь, или он пришел к вам уже под утро? - Нет, он пришел почти сразу после того, как элираны прокричали час торговцев. Ну, может, чуть позже, потому что в окно я слышал скрип телег. Но не больше чем через час, после того, как я слышал крик элирана о начале времени торговцев. - И вы просидели с эллом Трэггану всю ночь? - Мы выпили по чарке и сидели молча. Трэггану заснул прямо в кресле. Я вышел в садик и лег на песок, мне так привычнее, чем в постели. Когда я проснулся, солнце уже взошло. Трэггану спал. Я не стал его будить и ушел на Состязания. Когда я уходил никакого монаха в кабинете элла Трэггану не было, клянусь собственной жизнью. Я просил Димоэта о справедливом суде и я жду справедливого суда! Элл Трэггану не виновен в убийстве монаха. Несмотря на строжайшее запрещение, по зрительским рядам пошел шепоток. Но стражники Храма Правосудия быстро пресекли говор и снова воцарилась тишина, в котором пронзительно громко прозвучал голос жреца: - Обвинитель хочет задать вопросы элину Мейчону? - Мне не о чем его спрашивать, - встал со своего места элиран-обвинитель. - Трое живых слуг элла Трэггану заявили, что видели как он в тот вечер поднимался наверх с монахом. Погибший слуга утверждал, что они ссорились. Элин Мейчон утверждает прямо противоположное. Лжет ли он, чтобы выгородить старого друга - пусть решают судьи. Но если он лжет, он по закону должен отвечать как соучастник. Больше мне нечего сказать. Элиран-обвинитель сел. - У вас есть еще очевидцы? - обратился жрец к защитнику. - Мне достаточно слова такого честного и отважного человека, как элин Мейчон. Разве если бы он был виновен вместе с эллом Трэггану, посмел бы он обратиться к самому великому Димоэту? Мудрый Димоэт вынес решение: пусть будут наказаны виновные. Виновные, а не невинные. Я все сказал, пусть решают судьи. Жрец под всеобщими взглядами присутствующих вновь поднял вверх левую руку: - Пусть судьи решат: виновен элл Трэггану в убийстве монаха Иераггу или нет? Все посмотрели на восьмерых человек, которые должны были решить судьбу обвиняемого. x x x Каждый из судей не в первый раз сидел за восьмигранным столом правосудия и каждый раз мучительно решал вопрос: да или нет? Виновен, безвинен? - Виновен, - громко сказал первый судья. - Виновен, - вторил следующий. - Виновен. - Виновен. - Нет, - вдруг громко сказал пятый судья, - я не верю, что человек в положении элла Трэггану будет подло убивать какого-то монаха из-за политических разногласий. Ведь не было показано, что монах как-то реально угрожал жизни и благосостоянию элла Трэггану и его близким. И я не верю, что такой человек, как элин Мейчон будет лгать. Скорее станут лгать продажные слуги, чем воин. За свою жизнь и за работу судьей я много раз видел как лгут. Я верю элину Мейчону. Я считаю, что элл Трэггану не виновен. Шестой судья долго молчал - думал, закрыв глаза. Никто не осмеливаться поторопить его. - Нет, - наконец произнес он, - я не согласен. Врать могут все. Я считаю, что элл Трэггану виновен. - Виновен, - сказал седьмой. Судья, который не согласился с общим мнением, молча снял свитер судьи, одна половина которого была черной, вторая - белой, и прошел к месту остальных судей. Если великий Димоэт позволит казнить осужденного, этому судье придется искать себе новый источник средств к существованию, ему больше не придется надеть свитер судьи и вершить людские судьбы. Но собственная честность дороже всего. Восьмой судья посмотрел на ушедшего. Его голос уже ничего не решал. Но он боялся подобно отважному предшественнику навсегда расстаться с почетным и доходным званием судьи. - Виновен, - тихо произнес он и зал непроизвольно вздохнул. Мейчон молча сидел в ложе защитника и смотрел на Трэггану. Весь остальной мир перестал существовать. - Прошу судей назначить условия казни, - приказал жрец Храма Правосудия. Судья стали совещаться прикрыв с боков рты руками; они говорили беззвучно, одними губами, давно привыкнув к такого образу общения. Наконец они приняли решение. Судья, избранный первым, взял с середины стола стопку тонких деревянных карточек - все они были сверху черными, снизу белыми, но одна была черной с двух сторон. Он начал раздавать остальным судьям по карточке, переворачивая их. Черная досталась тому судье, что последним сказал "Виновен". Тот с побледневшим лицом встал и огласил приговор: - Элл Итсевд-ди-Реухала Трэггану, признанный виновным в убийстве монаха зеленого братства Иераггу из Итсевда, приговаривается к смертной казни. Мейчон из Велинойса, утверждавший, что был с эллом Трэггану всю ночь, в которую произошло убийство, признается виновным в соучастии и также приговаривается вместе с эллом Трэггану к смертной казни. Ввиду тяжести содеянного они выйдут на Поле Казни без оружия и против пяти палачей. Таков наш приговор. Судья сел на место. Приговор был страшен - мало кто из завсегдатаев Храма Правосудия помнил, чтобы осужденному не дали даже последней возможности с оружием в руках доказать свою невиновность. И обычно двое палачей казнили, а здесь против двоих приговоренных выйдут не четверо, а аж пятеро. Конечно, большинство осужденных даже не обнажали оружие, а становились на колени, чтобы палач быстрее сделал свое дело, но лишать приговоренного последней возможности... Чувства зрителей мгновенно изменились - от осуждения элла Трэггану к презрению к судьям, которые испугались воинского умения приговоренных и присудили им самую страшную и позорную для воина смерть. В зловещей тишине жрец Храма Правосудия встал со своего места и провозгласил: - Да свершится воля Димоэта. Элл Трэггану и элин Мейчон выйдут на казнь против пяти палачей. Осужденные будут безоружны. Если в течении трех часов они останутся живы, значит судьи ошиблись. В этом случае казнены будут судьи, приговорившие к казни невинного, а также люди, ложно обвинившие невинного. Семеро судей, сказавшие "виновен", а также слуги элла Трэггану - Варрину, Райлойн и Хайггу, прямо указавшие на его виновность, обязаны присутствовать на казни. Приказываю взять под стражу элина Мейчона, а также названных судей и очевидцев. Казнь состоится сегодня, через час. Да сбудется воля Димоэта! - Не-ет! - пронзительно закричала какая-то женщина. - Не-е-е-т! Все повернулись в ее сторону. Два охранника бросились успокаивать нарушительницу тишины. Это была Сейс. Глава 9 Палач в Реухале - одна из самых уважаемых профессий. Палачи жили своим особым городом в Городе Городов и чужих туда не пускали. Старейшины палачей по всему миру подбирали маленьких мальчиков, лишившихся родителей, и воспитывали по своим собственным законам. Все палачи были прекрасными воинами, но состязались лишь между собой - на Состязания Димоэта, как и на многочисленные турниры на материках, они не допускались, поскольку являлись орудием Димоэта. Погибнуть на Поле Казни палачу не считалось позорным - он лишь орудие наказания и в его смерти повинны только те, кто осудил невинного, их ждет возмездие от названных братьев погибшего палача. Не считалось позором также, если в течение отведенного для казни срока жертва ускользала от двух палачей, случалось и такое. Этих бойцов не наказывали, но по древней неписанной традиции они уже никогда не выйдут для свершения смертной казни - будут лишь наказывать плетьми всякую шантрапу. Когда-то давно палачи выходили закованными в прочные латы - но от тяжелых воинов у жертвы появляется больше возможностей убегать по просторному, почти восемьдесят шагов в диаметре, Полю Казни, окруженному высокими трибунами. Теперь у палачей была традиционная форма - черные кожаные штаны и белая, как небесные облака, кожаная куртка с нашитыми на ней белыми же стальными пластинами. Но широкие мечи были остры всегда - чтобы быстрей и безболезненней снести голову тем, кто осознал, раскаялся в содеянном и не пытается сопротивляться. Говорят, раскаявшихся милостивый Димоэт прощает в царстве мертвых. Пятеро палачей, назначенных для казни Трэггану и Мейчона были спокойны и уверены в себе, хотя прекрасно знали с кем придется встретиться в ближайшее время - они ходили на Состязания Димоэта и видели Мейчона с мечом в руках. Но они не боялись - не боялись погибнуть, ибо если такое случится, значит им велели убить невинных. Никто из палачей не хотел смерти невинных, им предначертано наказывать зло. И только зло. x x x Мейчона провели в специальную комнату, где по давно заведенному ритуалу маг второй грани снял с него магическую копию. Сперва молодой маг, восхищенный тем, что видит героя прошедших Состязаний Димоэта, напустил на Мейчона из курильницы дым, от которого воин раскашлялся, потом какой-то другой дрянью напустил другой дым - так что помещение погрузилось в коричневый неприятный и непроглядный туман. Когда все рассеялось, рядом с Мейчоном оказался прозрачный магический куб с точной его копией внутри. Копия имела удивительно глупое выражение лица. Молодой маг посоветовал Мейчону сосредоточиться и не смотреть так удивленно - копия повторила все движения. Тогда маг сделал что-то еще, пробормотал какие-то заклинания и копия замерла. На веки вечные. Как памятник Мейчону, жизни которого в ближайшие часы, если не минуты, должен положить конец меч палача. Два стражника провели его по коридору. У выхода их уже ожидал Трэггану в сопровождении охранников и жрец Храма Правосудия, который вел заседание суда. Из противоположного выхода на Поле Казни появились пять палачей в одинаковых форменных одеждах с обнаженными мечами в руках. Вел их седобородый и седовласый мужчина, по фигуре которого никак нельзя было сказать, что он стар и немощен. - Казнь элла Итсевд-ди-Реухала Трэггану и элина Мейчона из Велинойса, обвиненных в убийстве монаха зеленого братства Иераггу из Итсевда начинается, - объявил жрец Храма Правосудия и взмахнул рукой. Он взошел по лестнице на специальную трибуну, где под охраной сидели семеро судей, вынесших приговор и трое слуг Трэггану, прямо указавших на вину хозяина. Там же находился и элиран-обвинитель. Два помощника жреца Храма Правосудия коротко протрубили в трубы, третий перевернул огромные песочные часы, отмеряющие время казни. Мейчон посмотрел на друга. Тот улыбнулся ему - улыбка из-за свежего шрама вышла кривой и уродливой. Трэггану отважно двинулся навстречу палачам. - Я - старейшина братства реухалских палачей, элин Майг, - представился им седобородый, когда они сблизились. - Мы ничего не имеем против вас. Мы знаем, кто вы, поэтому я сам вызвался на казнь. Вы не сможете убегать от нас три часа. Смиритесь, и я лично сразу и безболезненно снесу вам головы. Или проткну мечом в сердце, как пожелаете. Не советую вам убегать. - А мы не собираемся убегать, - сказал Мейчон. - Мы тоже ничего не имеем против вас лично. Но мы - невиновны! С этими словами Мейчон выбросил вперед правую руку и указательный палец, словно крепкий клинок, пронзил седобородому горло. Мейчон ловко подхватил его меч: - Трэггану, лови! Под вздох многочисленных зрителей меч, вращаясь, пролетел несколько шагов до Трэггану. Тот не растерялся и поймал прямо на лету, рукоять как родная сжалась пальцами. Седобородый Майг еще даже не успел упасть - четверо палачей следили за полетом его меча. Мейчон с развороту ногой ударил в грудь ближайшего палача, сшиб его на земь, быстро подбежал, вырвал из бесчувственных пальцев меч, и выпрямился. Никто ничего не успел понять, как вооруженные Трэггану и Мейчон уже стояли против троих палачей. - Мы невиновны! - громко прокричал Трэггану, подняв над головой меч. - И всем докажем это! Словно по команде, повинуясь внутреннему чутью и возникшей между ними нити святой дружбы, Трэггану и Мейчон яростно бросились к оставшимся палачам. Те растерялись. Видно элин Майг очень много для них значил и его гибель просто ошеломила палачей. Они отступили. Побежали. Один из них прокричал что-то непонятное. Палачи остановились на приличном расстоянии от казнимых и посмотрели друг на друга. Трибуны охнули - никто не ожидал подобного. Хотя никто не запрещал делать ставки и на Поле Казни, это считалось неприличным - реухалцы строго блюли традиции. На Поле Казни ходили смотреть на торжество справедливости. Здесь всегда лилась кровь - не случайная кровь, кровь преступников. Трибуны охнули и заулюлюкали. Впервые зрители увидели, что не жертва старается сбежать от палача, а палач от приговоренного. Так или иначе, но три часа без малого придется бегать, если не хотят встретить врага лицом к лицу. Трэггану и Мейчон, разгоряченные едва начавшейся, но уже принесшей первый успех схваткой, верующие в победу, ибо невинны, потеряв осторожность, кинулись на палачей. Словно обоим ум и опыт забила одна мысль - они невинны и, значит, неуязвимы. Двое палачей приняли на себя первый удар, третий отскочил вправо и неожиданно, когда Мейчон парировал ответный удар противника, наотмашь рубанул Мейчона справа. Трэггану заколол удачным выпадом своего врага и резко повернулся. Правая рука Мейчона валялась на зеленой траве Поля Казни. Но в левой он держал меч. Правый бок окрасился кровью. И перед ним были два палача. Не о том, что смерть близка промелькнуло в голове Мейчона - теперь, без руки, он не нужен будет Сейс. Не той Сейс, что ушла в царство мертвых, а той, что сидит сейчас не дыша на трибуне рядом с едва оправившимся от р