кент-город месяц на конь бистро-бистро ехать, Москва - город, о-о-о, сама главны город, целы год на конь ехать! Такой болшой наши страна! И много-много красны джигит! Как звезды, на небо! А басмач- злой бандит. - мало, савсем мало. Как шакал на горе мало! - Хорошо, Расул, спасибо. Пойдем, я должна сказать твоим старшим друзьям, что лечение вашей планеты отменяется. Пойдем к ним! Но Расульчик вцепился в руку Миэль: - Не надо ходить! Там еще басмач! Один, два за камен! Будет стрелять, кароши Миэль! - Если ты боишься за меня, заберись с "фонариком" на какое-нибудь высокое место и понаблюдай за басмачами. Понял? Расул кивнул и, словно ящерица, пополз по каменной ограде. Миэль вышла из ниши на площадку, и, освещенная яркими лучами утреннего солнца, остановилась, осматривая окрестности. Она искала Юру и Искру. А те в это время лежали за валуном и готовились совершить непоправимое. - Стреляй!-возбужденно прошептал Искра. - Стреляй, пока стоит! - Не могу, Вацлав! -Трус, тряпка, слюнтяй! - злобно прошипел Искра и выбросил здоровую руку, чтобы отнять у Юры винтовку. Но Юра вдруг крикнул отчаянным голосом: - Миэль, берегись! И тут же, припав к ружью, почти не целясь, выстрелил в неподвижную серебристую фигурку. Эхо одинокого выстрела громко разнеслось по горам. Миэль пошатнулась и упала. И в тот же миг раздался отчаянный крик, мелькнул тонкий лучик. Громко плача, к Искре и Карцеву бежал Расульчик и бил, бил по их головам лучом из "фонарика". И тогда в ответ на плач мальчика Юра Карцев тоже издал громкий вопль, отбросил винтовку, спрыгнул с валуна и бросился к Миэль. Он достиг ее в несколько прыжков, подхватил на руки и бегом понес к шару. Из отверстия "Дриона" вывалилось что-то большое, белое. Оно мгновенно накрыло Юру и его ношу и тут же исчезло вместе с ними. ПРОЩАЙ, МИЭЛЬ! Расульчик неистово теребил Искру, колотил его своими маленькими смуглыми кулачками и плача кричал: - Она просил: смотри, маленки, смотри, может, не все басмач приходил! Расул смотрел, где басмач, а басмач Юра, басмач ты, ты! Зачем ты стрелял добри, кароши Миэль? Искра болезненно морщился, отталкивал Расульчика здоровой рукой, и растерянно бормотал: - Оставь меня, мальчик, не трогай! Мне больно! Я ничего не знаю! Я не понимаю, о чем ты говоришь... Расульчик перестал плакать и исподлобья поглядел на Искру. Что-то в лице этого человека подсказало ему, что он стал такой же "болшой, глюпий дядя", каким был Петр Лапин. Только теперь мальчик сообразил, что это работа "фонарика". Он с отвращением посмотрел на блестящую вещицу, хотел ее забросить, но передумал и побежал к отцу. Ханбек Закиров все еще стоял над телом Плавунова и плакал. Расул не стал его тревожить. Он сразу понял, что отец его тоже попал под луч волшебного "фонарика", который мгновенно превращает бесстрашных мужчин в робких, плаксивых девчонок. Прежде его отец, этот храбрый красный джигит, никогда не плакал, как женщина. Увидев у барьера Наташу, Расул бросился к ней: - Наташа, Наташа, ты видел? Юра, Искра убивал кароши Миэль! Наташа обернулась и посмотрела на него с тихой, мечтательно" улыбкой: - Успокойся, мальчик. Людей убивать нельзя. Никого и никогда... Посмотри лучше, какое небо над горами! Расул ничего не ответил и медленно побрел к шару. Отверстие "Дриона" было еще открыто. Широко размахнувшись, мальчик бросил в это отверстие "фонарик". - Бери обратно! Ты плохой! - крикнул он при этом. "Дрион", словно он только и ждал возвращения "фонарика", тотчас же закрыл люк. - Стой! - крикнул вдруг Расул. -- Отдан обратно Юра! Отдай! Он бросился к шару и стал его бить кулаками. Но шар никак на это не реагировал: оставался черным, глухим, неприступным. И вдруг Расульчик увидел, что шар начинает резко менять окраску. Из черного он стал лиловым, потом стал голубеть, голубеть... Но только одной верхней половиной. Нижнее полушарие, под которым лежали спящие, оставалось по-прежнему черным. Мальчику сделалось страшно, и он отбежал от шара подальше. Никто, кроме маленького Расульчика, не обращал на шар ни малейшего внимания. Басмачи, напевая какие-то заунывные песни, собирали своих убитых и складывали их в ряд в тени огромного валуна. Искра держался за раненую руку и смотрел на басмачей. Наташа продолжала любоваться небом, а Закиров все еще оплакивал убитого начальника. Так и получилось, что отлет "Дриона" с Земли видел единственный человек на свете: десятилетний мальчик Расул Закиров. Прошла минута, вторая. Верхняя половина шара стала сверкающе белой, словно вылепленной из чистого снега. "Дрион" тронулся и, разорвав канаты, медленно выплыл из ниши. Очутившись под открытым небом, он несколько секунд помешкал и вдруг, мгновенно весь налившись белизной, ушел в голубую высь и буквально через секунду бесследно в ней растаял. - Миэль живой! Миэль живой! Прощай, Миэль! Прощай, Юра! - кричал Расульчик, махая вслед шару рукой. Долго стоял он с запрокинутой головой и смотрел в бездонную лазурь. Потом вздохнул совсем не по-детски и огляделся по сторонам. Постепенно до его сознания стало доходить, что судьба всех этих взрослых людей, собравшихся в лагере под Черной Горой, зависит от него и только от него. Но как им помочь, как спасти? Съездить в Шураб и привести сюда других людей? Это долго, слишком долго. Облученных нельзя оставлять без надзора! Он теперь отвечает за этих больших беспомощных людей. Он должен заставить их погрузить на ишаков имущество экспедиции, раненых, спящих, запастись водой, продовольствием и отправиться в Шураб. Дорогу Расул знает, он доставит караван на место. Но сначала пусть похоронят убитых: Лапина, Плавунова. Расульчик отправился к басмачам и громко произнес имя Худояр-хана. К нему тотчас же подошел высокий мужчина лет сорока, с небольшой, аккуратно подстриженной бородкой на худощавом смуглом лице. На нем был дорогой бешмет, перетянутый ремнями. У пояса маузер и кривая сабля с серебряной насечкой. На голове огромная белая папаха. - Я Расул Закиров, - твердо сказал мальчуган. - Я говорю тебе, Худояр-хан, что отсюда надо уходить, иначе мы все погибнем. Ты будешь слушаться меня, Худояр-хан? - Буду, Расул-джан, буду, - охотно согласился басмач... Через трое суток в Шураб въехал удивительный караван. Впереди на вороном скакуне, принадлежавшем курбаши Худояр-хану, ехал смуглый мальчуган в тюбетейке. За ним на рослом ишаке - вожак погонщиков Мирза Икрамов. Дальше тянулся большой караван из ишаков с грузом. Они везли не только имущество экспедиции, но и мешки с оружием и боеприпасами. Подгоняли этот караван трое: Рашид, Ибрагим и Ахмет. В конце каравана плелись два ишака, между которыми были закреплены мягкие носилки из кошмы. На носилках лежал раненый Искра. Он был в жару и бредил. За ним ехала на лошади Наташа Плавунова. На лице ее была отрешенность, на раненого жениха своего она почти не смотрела. В арьергарде каравана двигался смешанный конный отряд из пяти красноармейцев и двенадцати басмачей. Они ехали вперемешку, без оружия. В самом хвосте отряда ехали Абдулла Худояр-хан и Ханбек Закиров. Население Шураба высыпало из домов и с удивлением смотрело на необыкновенный караван... ЧЕЛОВЕК ИЗ СЕРЕБРЯНОГО ШАРА Надо ли говорить, что судьба всех участников этой истории сложилась по разному? Искру положили в больницу в Исфаре. Он пролежал в ней полтора месяца и после выздоровления немедленно был отправлен в специальную клинику, где долго занимались его странно нарушенной памятью. О событиях у Черной Горы он ничего не мог рассказать. Представители следствия по делу басмачей несколько раз навещали его в Исфаре, но он решительно ничего не помнил. Не мог даже сказать, где и при каких обстоятельствах был ранен. Память его была парализована глубоко и надолго. Вероятно, лучик из "фонарика" Миэль слишком долго гулял по его голове. Наташа тоже ничем не могла помочь следствию. Она "очнулась" два года спустя, когда дело уже давно было закрыто. Егоров с четырьмя красноармейцами; равно как и Мирза Икрамов со своими тремя товарищами, тоже некоторое время страдали "странностью поведения и отсутствием памяти", но у них это продолжалось недолго. Через месяц они пришли в себя, но пользы от них для следствия было мало. Они вспоминали только какой-то серебряный шар, про басмачей же и про смерть Плавунова и Лапина ничего не знали. Единственным толковым свидетелем был Расульчик. Но когда он рассказал следователю про Миэль, про "фонарик" и про черный шар, который забрал Юру Карцева, его сочли фантазером и показания его не стали записывать. Юру Карцева не нашли, исчезновение его оставалось загадочным. А теперь пора открыть, почему я извлек эту диковинную историю из забытия и решил предать гласности. Совсем недавно в руки мне случайно попала одна чехословацкая газета. Я стал ее просматривать просто так, от нечего делать, и нашел в ней статью под заголовком: "ТРАГЕДИЯ НАД ВЫСОКИМИ ТАТРАМИ". Вот что я прочел: "Вчера в 02 часа 45 минут рейсовый пассажирский самолет чехословацких авиалиний, пролетая над Высокими Татрами, столкнулся в ночном тумане с крупным воздушным шаром иностранной разведки. Получив серьезные повреждения, самолет упал на землю. Экипаж и пассажиры погибли. Их тела были извлечены из-под обломков и опознаны, Однако неподалеку от места катастрофы был найден в тяжелом состоянии человек, имеющий, безусловно, прямое отношение к гибели самолета, но не принадлежащий ни к пассажирам, ни к экипажу. По всей вероятности, неизвестный (личность его до сих пор не удалось установить, так как при нем не найдено никаких документов) попытался спастись при помощи парашюта, но был задет в воздухе обломками самолета и получил серьезные ранения. В глубоком беспамятстве он был доставлен в больницу, где после оказания помощи в себя не пришел, и врачи не ручаются за его жизнь. Трудно допустить, что этот человек находился на борту погибшего самолета в качестве безбилетного пассажира. Скорее можно предположить, что он агент иностранной разведки, прибывший на воздушном шаре. Расследование этого дела поручено органам государственной безопасности. На место катастрофы направлена комиссии экспертов. Фотоснимок неизвестного опубликован на 3-и странице". Я заглянул на третью страницу и увидел привлекательное молодое лицо с закрытыми глазами. Детские, чуть припухшие губы неизвестного юноши были искривлены гримасой боли. Над снимком была надпись: "Друг или враг?" Под снимком обращение к общественности с просьбой дать сведения об этом человеке, если кто-нибудь его знает или видел. Уже закрывая газету, я еще раз невольно посмотрел на снимок. И тут мне показалось, что я уже где-то однажды видел это лицо. Но где, когда?.. И вдруг меня словно током ударило: да ведь это лицо есть на фотокарточке среди документов, переданных мне инженером Искрой пять лет назад. Спрятав газету, я бросился домой. У меня даже во рту пересохло от волнения. Дома я выхватил из ящика стола синюю папку. И вот в моих руках любительская фотокарточка. На ней изображен веселый с худощавым лицом парень лет двадцати. На обороте фиолетовыми чернилами написано: "Другу Вацлаву от Юрки Карцева. Ура! Черная Гора наша! 28 марта 1929 г.". Я разворачиваю газету и сличаю снимки. Сомнений нет, это один и тот же человек! Но ведь это чушь! Этого не может быть! Снимок неизвестного сделан недавно, на прошлой неделе, а снимок Юры Карцева датирован 1929 годом! Если бы Карцев был жив, ему было бы сейчас шестьдесят пять. лет. Этот неизвестный юноша в газете мог бы быть не только сыном, а даже внуком Карцева! Случайное сходство? Да, да, скорей всего случайное сходство... И тем не менее, стоило мне всмотреться в оба снимка, как во мне вновь вспыхивала уверенность, что это и один и тот же человек. Оставалось одно: позвонить в редакцию газеты и узнать хоть какие-нибудь подробности. Сотрудник редакции, ведающий рубрикой происшествий, оказался человеком на редкость общительным. Нужны подробности об этой катастрофе над Высокими Татрами? Пожалуйста, их немало. Что-нибудь исключительно странное? И такое есть. Вот запись последних слов пилота: "Серебряный шар! Прямо по курсу серебряный шар! Свернуть не успеем! Не успе..." После этого удар, скрежет, и связь оборвалась. Еще такое. Неизвестный, который до сих пор не пришел в себя, был одет в серебристый костюм очень странного покроя. Конструкция его парашюта тоже поставила в тупик всех специалистов. Такие парашюты не делаются ни в одной стране мира. Еще?.. Нет, довольно. Я поблагодарил словоохотливого редактора и тут же, не отходя от стола, внимательно прочел рукопись из синей папки. И там, и здесь серебряный шар, серебристая одежда... У меня даже дух захватило от мелькнувшей догадки. Но я взял себя в руки. Нет, нет, не надо пока никаких догадок! Сначала нужно рассказать всем о том, что случилось у Черной Горы сорок пять лет тому назад. А потом... потом придется ждать, пока неизвестный, найденный в Высоких Гаграх, не придет в себя. Редактор, кажется, говорил, что положение его уже не считают безнадежным. Ну что ж, подождем, потерпим. Рисунки Игоря Блиоха ==================================================================  * Комментарии к тексту *  "Пионерская правда" за 1974 год. Первый номер - 6/1974. Иллюстрации включены для "передачи духа времени, так сказать". Сканирование и OCR с помощью ABBYY FineReader 4.0 (великолепная штука!), а также корректировка и набор текста (Word-97) - Андрей Максименко (andreyMx@mail.ru) - по сохранившимся в ужасном состоянии вырезкам из газеты. Вырезки перед сканированием увеличивались на ксероксе (масштаб 125%) для повышения качества распознавания. Корректировка иллюстраций (уборка мусора) - iPhotoPlus version 1.2, Ulead Systems, Inc. Вторая часть не сохранилась. Информации об авторе в Интернете немного. Настоящее имя Александра ЛОММа - Вацлав Кличка. По адресу http://ikarie.cz/asc/interkom/1994/19941012.htm Ў http://ikarie.cz/asc/interkom/1994/19941012.htm удалось найти следующее: Vaclav Klicka (*1925) psal az do roku 1977 vruskem jazyce pod pseudonymem Alexandr Lomm. Narodil se totiz vSSSR a az do svych trinacti let tam take zil[47]. Svuj prvni SF roman Nocni orel (orig. Nocnoj orel) vydal nejprve roku 1973 vMoskve. Vceskem prekladu (a spseudonymem) vysel o osm let pozdeji. Autor vnem byl silne ovlivnen sovetskou valecnou literaturou. I Nocni orel je spise valecnym romanem se silnym SF prvkem - sovetsky partyzan Kozin vyuziva sve schopnosti letat kboji proti fasistum. Je to naprosto typicke klukovske cteni sve doby se vsim, co ktomu patri - dobrodruzny dej primerene gradovany az kzaverecnemu vyvrcholeni (zaverecny utok letajiciho partyzana proti obrnene kolone), typizovane postavy a pod povrchem skryta tendence kvychovnemu pusobeni. Protivalecne memento jako hlavni idea se objevuje i vnasledujicich romanech, majicich zcela charakter SF. Drion opousti Zemi z roku 1983 byl autorem napsan vruske i ceske verzi. Mimozemska civilizace resi problem, zda zasahnout do vyvoje lidstva a zbavit jej agresivity a tim nebezpeci valek. Posledni roman Ve jmenu Metanoona (1986) toto tema znovu variuje, zachranci lidstva pred sebou samym se vsak tentokrat stavaji mravenci, kteri pod vedenim kybernetickeho mravence Kyberoformika a ve jmenu Metanoona - sedme formy hmoty oplyvajici nejvyssi inteligenci - zlikviduji zbrane na celem svete. Roman je zatizen nejen tezovitosti ustici do naivniho zaveru (vojaci beze zbrani se rozejdou a budou si hledat jinou praci), ale tez tezkopadnosti a zdlouhavymi popisnymi monology[48]. Podle Adamovice to neni nic vic, nez dobry dobrodruzny roman[49]. Autorsky zamer byl ovsem jiny, bohuzel, tezko zrejme souhlasit spresvedcenim autora, ze nase lidske problemy za nas nekdo vyresi (treba mravenci). Takovyto pristup byl prece jen ceske SF na hony vzdalen. I kdyz se autori vetsinou shodovali vtom, ze nejvetsim nepritelem cloveka je clovek sam, nikdy neutikali knabizejicim se snadnym resenim, ktera cloveka vkonecnem dusledku zbavuji odpovednosti za sve ciny. 47. Adamovic, I.: Slovnik..., c. d., 1991, c. 12, s. 51. 48. Adamovic, I.: Ve jmenu Metanoona. Vaclav Klicka. Zlaty maj, 1988, c. 2, s. 115. 49. Tamtez. Александр Ломм. "Дрион" покидает Землю. OCR Андрей Максимов "Пионерская правда" NoNo., 19. г. Рисунки Игоря Блиоха Содержание НЕПОПРАВИМАЯ ОШИБКА. МИЭЛЬ И ЮРИЙ. ВО ВСЕЙ ПОЛНОТЕ. ГЛУБИННЫЕ СИЛЫ ПРИРОДЫ. ЧЁРНЫЕ ПРОХОДЫ. ПРИБЫТИЕ. ПЕРВЫЙ УДАР. ЗЕМЛЯНИН ДЕЙСТВУЕТ. КОМАНДОР АРКАСС. НЕПОКОРНЫЙ. СОВЕТ ВЕЛИКОГО КООРДИНАТОРА. НЕПРОСТИТЕЛЬНАЯ ДЕРЗОСТЬ. СОВЕТ АРИУЛЯНИНА ЛАГРИМА. ЗАПОВЕДНАЯ ПЛАНЕТА. СПАСИТЕЛЬ ПРИХОДИТ ВОВРЕМЯ. ГРАНДИОЗНЫЙ ПЛАН. ГУАТИЛЬ И ЮРИЙ. КОНЕЦ ВЕЛИКОГО КООРДИНАТОРА. ПРАВИЛО ОБЩЕНИЯ. ЦЕНТРАЛЬНЫЙ ИНФОРМАТОРИЙ. НАПРАВЛЕНИЕ - ЗЕМЛЯ. ПРОЩАЙ, МИЭЛЬ! БЕЗВЕСТНЫЙ ГЕРОЙ.  * ВТОРАЯ ЧАСТЬ *  НЕПОПРАВИМАЯ ОШИБКА Ждать в полном бездействии я не мог. Пока чехословацкие врачи боролись за жизнь загадочного человека из серебряного шара я все свое время, и все силы отдавал розыскам. Мне во что бы то ни стало нужно было найти хоть одного живого участника экспедиции Плавунова. Иначе я не смогу доказать, что тяжело раненый юноша и есть тот самый Юра Карцев, который сорок пять лет назад покинул в "Дрионе" нашу планету и теперь, сохранив свою молодость, вернулся на Землю из какого-то невероятного космического путешествия. И дело тут не только в том, чтобы люди Земли поверили в реальность уже состоявшейся встречи с космическими братьями по разуму, но и в том, чтобы вернуть Юре Карцеву его доброе имя, признать его заслуги перед человечеством. Шансы на успех у меня были немалые: Наташа Плавунова, Ханбек Закиров, Егоров с пятью красноармейцами, погонщики... Эти люди должны помнить в лицо Юру Карцева, и не может быть, чтобы ни один из них не дожил до нашего времени. Но буду описывать всех трудностей, которые мне пришлось преодолеть. Скажу лишь, что первым я нашел того, кого почему-то даже и в расчет не принимал. Точнее, не я нашел его, а он сам вдруг ко мне пожаловал. Высокий, по-юношески стройный, с выразительным смуглым лицом и серебристыми висками этот человек пришел ко мне однажды утром, и я, признаться, не сразу сообразил кто он. Впрочем, замешательство мое длилось буквально считанные секунды. - Это вы разыскиваете участников экспедиции Плавунова, погибшего в бою с басмачами у Черной Горы в 1929 году? - спросил гость, лишь только я ответил на его приветствие. - Да, да! Пожалуйста, заходите... Вы знаете что-нибудь об участниках этой несчастной экспедиции? - Я сам принимал в ней участие. - Вы? - Да, я. Не догадываетесь? - И вдруг он заговорил с таджикским акцентом: - Мой ата стрелял бандит Худояр-хан, аркан на шея кидал... - Расульчик!.. Ох, простите, Расул Ханбекович! Я едва удержался, чтобы не обнять его. Крепко пожимая мне руку, он сказал: - Я теперь геолог. Вы и представить не можете, как я рад, что вы заинтересовались этим делом... И вот мы сидим у меня в кабинете, и все говорим, говорим и никак не можем наговориться. Расул рассказал мне, как в юности он много раз пытался привлечь внимание людей к невероятному происшествию у Черной Горы, как показывал всем именные часы, подаренные военным командованием "за действенную помощь при ликвидации банды Худояр-хана". Ему не верили. Признавали, что часы он получил заслуженно, а в остальном не верили. Повзрослев, Расул понял, что лучше об этом молчать, раз нет у него абсолютно никаких доказательств и нет ни одного свидетеля. - А как же ваш отец? - спросил я. - Ведь он к тому времени должен бы очнуться, избавиться от последствий облучения! Разве он не мог подтвердить ваш рассказ? - В том-то и дело, что не мог. - сокрушенно вздохнул Расул. - Он ведь только бой с басмачами запомнил. Ему даже не успели толком рассказать, почему десять участников экспедиция погрузились в непробудный сон. События разворачивались слишком быстро. А Миэль он и не видел вовсе. Про черный шар он мог сказать, но разве это доказательство? Черная глыба в глубокой нише Черной Горы - мало ли что может померещиться расстроенному человеку! Я со своей стороны, подробно рассказал Расулу историю гибели самолета и про человека в серебряном шаре, прилетевшего неизвестно откуда. Когда я показал ему газету со снимком раненого юноши, Расул воскликнул; - Это он! Это Юра! Мы должны немедленно к нему ехать!.. Я полностью разделял нетерпение Расула, однако отправиться в Чехословакию немедленно мы, конечно, не смогли. Несколько дней ушло на оформление документов. Наконец неделю спустя мы отправились в путь. Через несколько часов наш самолет приземлился в небольшом словацком городке, расположенном в Высоких Татрах. Не позаботившись даже о гостинице, мы сразу бросились в больницу, где вот уже седьмую неделю, окруженный опытными врачами, но все равно для всех чужой и враждебный, Юра Карцев упорно боролся со смертью. Попасть к загадочному пациенту оказалось не так-то просто. Постоянно дежуривший при больнице член следственной комиссии долго и основательно расспрашивал нас, заполняя бланки протокола. А что мы могли сказать? Что это человек, вернувшийся из далекого космического путешествия? Конечно, нет! Мы просто твердили, что у нас есть догадка, которую необходимо проверить. Наконец тот факт, что мы беремся опознать человека из серебряного шара, сыграл свою роль. Член следственной комиссии выдал нам пропуск в палату к раненому. Сопровождавший нас врач сказал: - В последние дни состояние пациента несколько улучшилось. Дважды он приходил в себя, открывал глаза и вполне осмысленно осматривал комнату. Но говорить еще не может. Не пытайтесь его ни о чем спрашивать, это может повредить ему. И вот, облаченные в белые халаты, мы с Расулом осторожно вошли в больничный изолятор. В просторном светлом помещении стояла единственная койка. На ней, опутанный сложной подвесной системой с блоками и гирями, весь в лубках и бинтах, лежал в неестественной позе человек. Глаза его были открыты. На бледном исхудалом лице они казались большими темными провалами. В них не отражалось ничего, кроме усталости и тоски. Взгляд больного, скользнув с глубоким безразличием по нашим лицам, обратился к врачу. Мы с Расулом тихо подошли к койке. Сердце мое билось, словно я только что пробежал стометровку. В возбужденно горящих глазах Расула блестели слезы. - Здравствуй, Юра, - тихо произнес он, забыв о предупреждении врача. - Вот мы и встретились... Помнишь, Черная Гора, басмачи, Расульчик... В лицо больного что-то дрогнуло, он впился глазами в Расула и вдруг прошептал: - Что... с мальчиком?.. - Он жив, жив, Он... - Расул, прикусил губу и умолк. - Жив... это хорошо... - прошептал Юра и устало закрыл глаза. Чувствуя себя виноватыми - нарушили запрет, - мы оглянулись на врача. Тот стал нам подавать энергичные знаки, чтобы мы немедленно удалились. Но Юра вдруг снова заговорил, и мы тотчас забыли о строгом враче. Устремив на нас горячий тревожный взгляд, Юра прошептал: - Скажите... вы... русские... советские?.. - Да, да, советские! - ответили мы с Расулом в один голос. - Тогда... помогите! - Юра дорогой, конечно, поможем! - воскликнул Расул и порывисто шагнул к койке. Лицо Карцева исказилось от боли. Прерывисто, но вполне отчетливо он зашептал: - Надо.. найти... плиарану... такую пирамидку... как янтарную... небольшую... надо сжечь... обязательно сжечь... Последние слова он прошептал едва слышно. - Уходите, уходите, он потерял сознание! - сердито сказал врач и выпроводил нас из палаты. Члену следственной комиссии мы заявили, что догадка наша оправдалась, - пациент нами опознан: это русский, советский гражданин, в гибели самолета он невиновен, и что более подробно об этом мы будем говорить с председателем комиссии. Председатель следственной комиссии принял нас сразу и с большим интересом выслушал наше сообщение. Впрочем, о космической стороне дела мы и здесь не упомянули. Сказали только, что все происшедшее получит должное освещение, как только раненый поправится. Приветливо улыбаясь, председатель дал нам понять, что пока мы не представим доказательства, он обязан продолжать расследование. Мы с Расулом не стали возражать, и перешли к главному. Мы спросили, не было ли среди вещей раненого небольшой янтарной пирамидки, которая и ему, и нам дорога как память. Наш собеседник сказал, что в перечне предметов, найденных при неизвестном, никакой янтарной пирамидки нет. Тогда мы попросили разрешения осмотреть место катастрофы. Председатель согласился и охотно показал нам на карте, как найти в горах интересующий нас участок. В тот же день, закупив в городке кое-что из провизии, мы отправились в горы. Если бы я был один, я ни за что не рискнул бы пускаться в такое предприятие без проводника. Но Расул был опытный геолог-изыскатель. Он уверенно вел меня по едва заметным горным тропинкам. От городка до места катастрофы оказалось семь километров. За два часа мы это расстояние одолели. На первый взгляд казалось, что работы нам хватит на несколько недель - участок был обширен, пересечен и покрыт густым лесом. Каждое утро мы выходили из городка и до позднего вечера оставались в горах, осматривая местность по особому плану Расула. К Юре Карцеву нас больше не пускали. На пятый день поисков пирамидка была найдена. Нашел ее Расул. Он стоял с победоносным видом и высоко над головой держал какой-то желтый, сверкающий на солнце предмет. - Неужели она? - Да, дорогой! Смотрите, вот плиарана! Он подал мне находку. Эта была действительно пирамидка высотою сантиметров в пятнадцать, с квадратным основанием в половину ладони. Вершина ее была острой и твердой, как стальная игла. Казалось, что она выточена из большого куска янтаря. - Вот задача для геолога, - сказал я, возвращая находку Расулу. - Как вы думаете, из чего эта плиарана сделана и почему Карцев просил обязательно сжечь ее? - Два разных вопроса, - задумчиво ответил Расул, постукивая ногтем по гладкой поверхности пирамидки. - На первый отвечать не берусь. Вещество явно искусственное, сложного химического состава. И, наверное, горючее, коль скоро его можно сжечь. Второй вопрос куда интереснее. Человек еле жив, а вот собрал в себе силы, чтобы попросить нас найти и сжечь эту пирамидку. Значит, для него это очень важно. - Вы не допускаете, что это может быть опасным? Расул посмотрел на горы, на меня, на пирамидку и убежденно произнес: - Исключено. Юра Карцев не стал бы нас подвергать опасности. Цепляясь за кусты, мы полезли по крутому склону вверх и вскоре выбрались на поляну, окруженную плотной стеной леса. Посреди поляны торчал корявый обломок скалы, покрытый мхом. Расул пучком травы очистил его поверхность и поставил на нее пирамидку. Вынув спички, он строго на меня посмотрел и сказал: - Отойдите к самому краю поляны. На всякий случай... Бледный, трепетный язычок пламени коснулся острой вершины пирамидки. И тут произошло невероятное. Из плиараны с громким щелчком взметнулось вверх... нет, это было не пламя и не облако дыма. Скорее это было похоже на огромный, метра три в диаметре, мыльный пузырь. Мы поспешно отступили на самый край поляны и стали молча наблюдать за дальнейшим. Несколько минут гигантский пузырь колыхался, переливаясь внутри всеми цветами радуги. Потом стабилизировался в одном положении и весь налился яркой голубизной. Прошло еще несколько секунд, и вдруг, словно чья-то невидимая рука повернула рычаг настройки огромного телевизора, перед нами возникло отчетливое цветное объемное изображение: горный пейзаж, суетливо бегающие фигурки людей, что-то черное круглое в нише горы. Расул схватил меня за руку и закричал: - Это дневник Юры Карцева! Он сгорит! А у нас нечем его зафиксировать! Ни кинокамеры, ни фотоаппарата! - Что делать, Расул? Эту ошибку не исправишь! Станем гасить, напортим еще больше? Давайте лучше смотреть и запоминать! Плиарана горела три с половиной часа. Показанного ею хватило бы на несколько томов. Но я не все запомнил, да и не все понял. Расскажу поэтому лишь самое существенное. МИЭЛЬ И ЮРИЙ Подхватив на руки хрупкое тело Миэль, Юра стремительно побежал к "Дриону". Черный шар настолько быстро перенес его белым подъемником в свое внутреннее пространство, что он не успел даже замедлить движений. Просто бежал со своей ношей по камням и вдруг увидел, что бежит по гладкому розовому полю внутри "Дриона". Лишенный координатора, "Дрион" теперь жадно ловил биотоки живого человеческого мозга и мгновенно выполнял любое содержавшееся в них желание. Стоило Карцеву подумать о просторных залах и бесконечно длинных коридорах, ведущих в комнату с голубым экраном, как эти залы и коридоры тотчас же возникали перед ним, и он бежал вперед, обливаясь потом и задыхаясь от усталости, охваченный единственным страстным желанием - спасти Миэль от смерти. А ведь до комнаты с экраном можно было добраться мгновенно - достаточно было подумать об этом. Увидев, наконец, голубой экран, Юра остановился тяжело дыша. Его полный отчаяния взгляд метался по гладким стенам высокой комнаты. Здесь было тихо и пусто. Но лишь только Юра тоскливо подумал, что Миэль нужно на что-нибудь положить, как из гладкой стены бесшумно выплыло бледно-зеленое легкое ложе с удобным изголовьем. Юра осторожно опустил Миэль на это странное, похожее на маленькую лодку приспособление. Понимая теперь, что обращается к неведомым, но добрым к послушным силам, Юра сказал: - Окажите Миэль помощь! Едва он произнес эти слова, как бледно-зеленая "ладья" с лежащей на ней Миэль заскользила к стене и тихо ушла в гладкую поверхность. Проводив "ладью" взглядом, Юра прошел к голубому экрану и устало опустился на пол. Ему и в голову не пришло вызвать для себя какое-нибудь ложе или хотя бы кресло. Прислонившись спиной к теплому голубому экрану, он обхватил руками колени и замер в дремотном оцепенении. Все недавние трагические события отдалились от него, словно виденные в давнишнем полузабытом сне. Глубокая тишина в "Дрионе" отвечала его душевному состоянию и незаметно навеяла на него сон. Прошло несколько часов. Вдруг Юра почувствовал, что кто-то гладит его по голове. Сонливость разом исчезла. Он открыл глаза, увидел перед собой Миэль и быстро вскочил на ноги. Хозяйка "Дриона" выглядела совершенно здоровой. Грустно улыбнувшись, она заговорила с помощью своего нагрудного переводчика: - О том, что произошло, вспоминать не будем. Сейчас не время. "Дрион" вышел на околопланетную орбиту и ждет моих указаний. Мне пора в далекий путь, а вам, Юрий, необходимо вернуться на Землю. В ответ он тихо рассмеялся и, покачав головой, сказал: - Я никуда не уйду, Миэль. Я остаюсь с вами. Мне хорошо здесь, очень хорошо... Она пристально посмотрела на него и отступила на шаг. - Погодите, погодите, Юрий! Посмотрите мне в глаза! Вот так. Все ясно. Вы попали под луч миллиара. Вероятно, это постарался мой маленький защитник Расул, когда увидел, что вы напали на меня с вашим оружием. Он облучил вас. В таком состоянии вам трудно будет жить среди обычных людей. Необходимо вернуть вам прежнее сознание. Возможность у нас только одна - келл. - Что такое "келл"? - Буквально - "сжатие". В моем космическом корабле обычный анабиоз не применим. "Дрион" сокращает расстояния в тысячи световых лет, проникая через "черные проходы" в подвалы Вселенной. Человек это может вынести только в состоянии "келл". У такого анабиоза есть очень важное побочное действие: он полностью восстанавливает первоначальную нервно-психическую структуру человека. Этим мы и воспользуемся. - Я ничего не понял, Миэль, - с беспечной улыбкой сказал Юра. - Сжатие, черные проходы... - Но я готов на все, лишь бы остаться с вами. Я люблю вас, Миэль! - Об этом мы поговорим, когда вы станете прежним Юрием Карцевым. Идемте! Установки "келл" в первом отсеке "Дриона". Она взяла его за руку, как ребенка, и повела за собой. Юра молча следовал за ней с радостной улыбкой на лице. Он был бесконечно счастлив уже тем, что Миэль держит его за руку. В первом отсеке Миэль увидела свой миллиар. Она подняла его и сказала: - Милый, славный Расульчик! Он отказался от подарка, успел вернуть его. Еще одно доказательство, что я поступила правильно... Спрятав миллиар, она вытянула вперед правую руку и послала мысленный приказ. В ту же секунду из розовой стены выдвинулось сооружение, сверкающее желтой и белой металлической оправой. Два отделения его вытянулись в длину и образовали глубокие ложа, контуры которых напоминали очертания человеческого тела. Миэль сказала: - Ложитесь, Юрий. Не бойтесь! Пожав Миэль руку, он легко взобрался на установку и лег. Сооружение ушло в стену, и Юра очутился в темноте. Страха он не испытывал - терпеливо и доверчиво ждал, что будет дальше. Он не заметил, как сознание его отключилось от действительности. Перед его внутренним взором вспыхнули яркие красочные картины. Это были сны. Потом они стали бледнеть, расплываться, и вот наступило полное небытие... Очнувшись, Юра тотчас же открыл глаза и увидел себя лежащим все в том же углублении установки "келл". Над ним стояла Миэль. Взгляд ей был полон серьезного внимания. - Вы хорошо перенесли сжатие, Юрий. Мне это дается куда труднее. Вы прирожденный космолетчнк. - Значит, мне можно встать? - Разумеется, можно. ВО ВСЕЙ ПОЛНОТЕ Необходимость возвращаться на Землю для высадки Юрия наполняла Миэль заботой. Она понимала, что землянина нужно вернуть туда, откуда "Дрион" унес его, то есть именно в его страну, а не в любое место на планете. Но ведь те пустынные горы опасны! Выходит, что следует высадить поближе к населенным местам. Но в этом случае "Дрион" могут заметить, может вспыхнуть массовый сон. Это осложнит положение. Словом, предстояло решить множество вопросов, и Миэль приступила к этому сразу, как только убедилась, что ее невольный гость отдохнул, набрался сил и что сознание его полностью восстановилось. Они сидели в глубоких креслах перед пустым голубым экраном. Миэль сказала: - "Дрион" находится на околоземной орбите. Вы, Юрии, должны вернуться домой. Скажите, где вас высадить? Юру такое прямое предложение удалиться покоробило. - Мне все равно, - сухо ответил он. Миэль внимательно на него посмотрела: - Вы напрасно обижаетесь, Юрий. Мне предстоит долгое и не очень радостное возвращение в Союз Тысячи Планет. У меня даже нет достаточной уверенности, что я вернусь туда. Юра пожал плечами. - У вас такой совершенный космический аппарат. Миэль, - сказал он сдержанно. - Разве он не знает обратного пути? - "Дрион" не знает. Вся информация о трассах Галактики, о выборе правильных черных проходов в подвалы Вселенной хранилась в координаторе, А теперь координатора нет и голубой экран его больше не действует. Ну, а без координатора мы с "Дрионом" беспомощны. Нам придется действовать наугад, как действовали первопроходчики галактических трасс десятки тысяч лет тому назад. Это значит, бросаться в первый попавшийся черный проход и надеяться, что он выведет на нужную трассу. Юра не понимал, что это за "черные проходы", ведущие в "подвалы Вселенной". Но одно ему было, ясно: "Дрион" потерял свой координатор, который был для него лоцманом, штурманом, капитаном. Об этом он и спросил: - Насколько я помню, Миэль, когда мы с Николаем Федоровичем посетили вас, координатор был исправен. Во всяком случае, я берусь утверждать, что вот этот экран действовал. Что же случилось с координатором? Он поломался? - Нет, Юрии, я сама вывела его из строя: сожгла все его блоки. Не смотрите на меня, как на помешанную. Если бы я этого не сделала, координатор вопреки моей воле осуществил бы дегуоллизацию вашей планеты. Юра вскочил с кресла и сделал несколько быстрых шагов по комнате. Потом остановился перед Миэль: - Вы, Миэль, совершили подвиг! Я не оставлю вас одну в блуждающем по космосу "Дрионе", я буду с вами! Она была тронута словами молодого землянина. - Вы понимаете, на какой риск вы идете? - Понимаю, Миэль. Я рискую только своей жизнью. А это не так уж много... - Это очень много! - быстро возразила она. При всем бесконечном разнообразии Вселенной жизнь каждого отдельного человека единственна и неповторима. Природа заинтересована в том, чтобы вы использовали этот единственный раз во всей полноте. - Так ведь это и будет во всей полноте, если я останусь с вами и попытаюсь защитить вас перед Великим Координатором! - А если мы погибнем? - Если мы погибнем, останется "Дрион", а в нем наше свидетельство. Мы вместе его составим. Поняв, что решение его твердо, Миэль вся засветилась радостью. В этот момент она чувствовала к порывистому инопланетянину глубочайшую благодарность. Координатор предсказывал ей гибель в космической бездне от одиночества и отчаяния. Координатор ошибся: она избавлена от одиночества и отчаяния. ГЛУБИННЫЕ СИЛЫ ПРИРОДЫ "Дриону" было приказано приступить к поискам ближайшего черного прохода, постепенно наращивая скорость и придерживаясь направления к центру Галактики. Юра спросил: - Как это "Дрион" может выполнять мысленные и устные приказы без координатора? Он что, сам устроен на манер координатора? Миэль охотно ответила: - Теперь, когда вы стали моим спутником и другом, Юрий, я могу вам открыть правду о "Дриону". - Правду? Значит, то, что вы говорили Плавунову и мне... - Не удивляйтесь, Юрий. Тогда я сказала то, что обязана была говорить по инструкции. На самом деле это тайна, Юрий, непостижимая тайна! Слушайте! Природа, создавшая такой совершенный вид материи, как разум, далеко не исчерпала этим своих творческих возможностей. Область познания, доступная разуму, очень велика. Чтобы всю ее охватить, нужны не тысячи, а десятки тысяч лет. Это долгий и захватывающе интересный путь от открытия к открытию, от изобретения к изобретению. Наша цивилизация прошла весь этот путь. И вот тут, охватив всю доступную область познания, мы столкнулись с невероятным. Постарайтесь понять, Юрий! Исчерпав весь огромный внешний комплекс доступных для нас знаний, мы вышли на рубежи, за которыми лежало непостижимое. Великий Координатор считает, что область непостижимого практически безгранична. Здесь хранятся глубинные тайны природы, ее главные творческие силы. - Какой же в них толк, если ими нельзя овладеть?! - удивленно воскликнул Юра. - Не спешите с выводами, - улыбнулась Миэль. - Изучить и понять эти глубинные силы природы наш разум, разум нашей цивилизации действительно не может. Но, зная, что они есть, разум может научиться пользоваться ими... - Пользоваться чем-то, не зная, что это такое? - Вот именно. И не надо удивляться. В этом нет ничего нелогичного. Разум человеческий так устроен. И в области доступных знаний он обычно начинал с того, что использовал то или иное явление природы себе на благо и только потом, исподволь, постигал сущность этого явления. Так было с огнем, водой, ветром, электричеством, гравитацией и многими иными явлениями природы. Оказавшись лицом к лицу с глубинными силами природы Великий Координатор сначала остановился и стал готовиться к штурму, полагая что это просто очередно