что ее не редактировали и не смотрели служащие ашрама. Но все это в прошлом. Прошлая история, да, как бы там ни было... я много боролся. И тем же образом они пытаются завладеть Ауровилем. В Ауровиле было множество иностранцев -- множество людей почти всех национальностей. И Индия была одной из тех стран, которые вкладывали деньги в строительство Ауровиля -- ведь нужно уйму денег, чтобы начать грандиозный проект. Всякий человек, который во времена Матери вкладывал деньги -- пытался вложить деньги -- объявлял себя "собственником Аурови- ля". И поскольку такой человек был очень ловким бизнесменом, то он пы- тался нажиться на "Великом Духовном Предприятии" -- большом Ауровильском Диснейлэнде, с друзьями из Америки, Германии, Франции, Италии и отовсю- ду. Но Ауровиль отказался играть в эту игру. И вот тогда я вышел на сцену. Потому что я ВИДЕЛ, какая это поддел- ка. Так что я пытался предупредить ауровильцев, поскольку поначалу они даже не подозревали об опасности. Мы не хотели сооружать в Ауровиле другой Диснейлэнд. Мы не хотели духовного цирка на угоду телевизионным сетям. Это было нечто... это была трудная попытка. Так что, ауровильцы должны были сначала понять это. Но тогда те "ауровильские собственники", да, использовали все воз- можные средства, чтобы... да, вот почти и все, что можно сказать. Товарницки: Вы не обвиняете прямо кого-либо отсюда, но, возможно, мы могли бы поговорить об атаках... Но обвинять... Товарницки: ... и, в особенности, если Вы согласны, я хотел бы ус- лышать историю о каньонах. Почему бы Вам не рассказать ее? Хорошо, да, кто-то пытался убить меня -- это верно. Но очень трудно сказать, кто же. Товарницки: Что же произошло? Каждый день я гуляю в каньонах -- я привык гулять в каньонах -- возле Пондишери. Затем я сажусь у края каньона и всматриваюсь... вдаль. Там летают чайки, возвращающиеся в каньоны. Я любил... я люблю их. Это очищало меня ото всего. И однажды, когда я, как обычно, сидел там, ко мне подошли три человека -- они вышли из ложбины, в которой скрывались, прямо передо мной -- и я сразу же понял и почувствовал "Они пришли убить меня". Я не знаю, что затем произошло (я действительно ничего не делал), но я был таким, как если бы меня не существовало: во мне не было ни од- ной реакции. Я смотрел на тех людей, и во мне ничто не шевелилось. Не было ни одной эмоции, ни единой вибрации. Внезапно произошло так, как если бы я ФИЗИЧЕСКИ был лишен всех человеческих реакций. Я смотрел на все так, как смотришь на происходящее с кем-то другим. Два человека подошли ко мне спереди, тогда как третий, убийца, ос- тавался сзади (я сразу же заметил его, у него были большие золотые гла- за). И я просто сидел там. Они начали говорить между собой (те двое впе- реди меня), делая жесты, означавшие, что они сбросят меня в каньон. Я слушал их и был как бы прозрачным -- как если бы все проходило через ме- ня без... не вызывая ни одной реакции. В определенный момент нечто во мне сказало "Теперь встань". Поэтому я поднялся. Я повернулся спиной к каньону. Теперь все трое были передо мной. Двое взяли меня за руки с каждой стороны. Один из них снял с меня часы, возможно, чтобы инсценировать ограбление, не знаю. Затем убийца стал передо мною. И затем... не знаю, его кулак был внизу, и он начал его поднимать, чтобы толкнуть меня... Я следил за движением этого кулака, и наши глаза встретились... Все вещи были как... я не могу сказать, это было столь прозрачным, как если бы ничто не происходило. Затем... я увидел, что ку- лак его опускается, падая. Он выглядел так, как если бы был немного ис- пуган. И сразу же они повернулись и побежали, как в панике. И внезапно я осознал, что только что произошло, и мое сердце начало колотиться! Я вдруг осознал, что нечто произошло. Но все время, пока это происходило, я был как бы... как будто ничего не происходило! Я думаю, что понял (впоследствии), что физически произошло... В действительности, это "другое состояние", другое состояние чисто клеточ- ной материи, свободной от своих покрытий -- того вечно присутствующего слоя физического разума с его опасениями, страхами, его... привычкой ре- агировать -- всего того, что покрывает нас, что покрывает наше тело и наше существование, что притягивает смерть, притягивает каждый несчаст- ный случай. Ведь мы постоянно живем в страхе того или этого, или с воп- росом о том или этом... да, в течение пяти, шести или семи минут, пока все это длилось, я был абсолютным нулем. Иными словами, не было НИ ЕДИ- НОЙ ВИБРАЦИИ в моем теле. Мое сердце билось не чаще, чем обычно. Я смот- рел на все это, как если бы оно не имело никакой реальности. Следова- тельно, это происходило так, как если бы их сила, я полагаю, проходила через меня, не встречая никакого сопротивления или препятствия. Она не могла зацепиться ни за что. Тогда как, если во мне была бы хоть малейшая реакция страха, некоторое опасение или даже движение САМО-ОБОРОНЫ, они бы мгновенно меня убили! Но все это проходило через меня беспрепятствен- но. Я был как тонкий воздух. Вы не можете убить тонкий воздух! Товарницки: Ничего не оставалось! Ничего не оставалось! Я поистине был НУЛЕМ. Это было... совершенно необычно, должен сказать. И только впоследствии, когда они внезапно об- ратились в бегство, я САМ начал снова осознавать самого себя. И мое сердце заколотилось: "О, кто-то только что пытался убить тебя!". Я сказал себе: "О, кто-то пытался убить тебя!". Но все время, пока это длилось, не было абсолютно ничего! И если я чувствовал бы нечто, то нечто БЫЛО БЫ! Человек после человека: следующее состояние. Я думаю, это... (как бы сказать?) "восприятие" нового состояния ма- терии. Это состояние, в котором вещи не имеют более какой-либо реальнос- ти -- будь то смерть, несчастный случай, болезнь, атака, эта или та вещь не имеет больше никакой реальности! Для чистой, простой, по детски иск- ренней материи -- все то не имеет реальности! Мы знаем, как дети выходят невредимыми из любых невероятных перепе- тий, потому что для них те вещи не имеют никакой реальности! Их материя еще не слишком "покрыта" всеми теми привычками, в которых мы вязнем. Так можно почувствовать, каким может быть следующее состояние мате- рии: материи, которая утратила свой страх, свои опасения, свои привычки, свои несчастные случаи, свою смерть -- все те вещи, которые висели на ней в течение тысячелетий. И какова же чистая материя? Она по-детски искренняя: нет больше несчастных случаев, нет больше законов... она освободилась, она не вредит себе. Товарницки: Вы думаете, что именно таким будет "человек после чело- века"? Это просто ПРОБЛЕСК того, чем может быть человек после человека -- только намек на это. И я думаю, что некоторые люди могут иметь этот тип переживания, в котором внезапно "груз" сброшен с нас и с наших реакций. И невозможны никакие несчастные случаи! Пули могут быть выпущены, но они не тронут нас! Товарницки: А что насчет состояния "сверх-сознания", о котором упо- минал Шри Ауробиндо? Он говорит "супра-ментал". В точности, это состояние вне разума. Мы -- это... сплетение мен- тальных реакций -- очень рудиментарной природы, но мы, тем не менее, полностью покрыты разумом. Наша малейшая реакция наблюдается... отклады- вает свой отпечаток, оставляет свою память. Так что супраментальное состояние является состоянием, свободным от этих отпечатков, свободным от тех воспоминаний. И тогда мы свободны! Материя в самом деле свободна! В мире нет ничего более пластичного и податливого, чем материя. Она способна на все. Она может приспосабли- ваться к чему угодно, принимать любую форму. Но сначала мы, очевидно, должны избавиться от обусловленности. Мы должны прорваться через все эти ментальные слои, покрывающие наше природное состояние: к чистой клетке, без страха, без границ. Ведь материя также сообщается со всем, вы знае- те. Материя не ограничена каким-то частным телом; она мгновенно связыва- ется со всем остальным. Поскольку она В САМОМ ДЕЛЕ повсюду. Физик скажет Вам то же самое: "Вы не можете разбить материю на маленькие кусочки". То, что чувствуется здесь, мгновенно чувствуется там. Это ОДНА И ТА ЖЕ вещь. ОДНО И ТО ЖЕ бытие, ТА ЖЕ САМАЯ Вибрация, или ОДНА И ТА ЖЕ длина волны. Так что, очевидно, материя знает саму себя, будь то здесь или де- сять тысяч миль отсюда! Поэтому появляется совершенно другая МОДА жизни. Вот чем является человек после человека: нет больше отделения, нет больше барьеров, нет больше непонимания. Нечто начинает быть светлым и... естественным. Товарницки: Немецкий философ Хайдегер в своей философской системе обычно использует слово "gelasenheit", что, грубо говоря, означает "пусть будет". Да. Товарницки: состояние сдачи, открытости, пригодности к ответу. Да, да, да! Это... точно так. Но не просто в разуме или в сердце, или даже в ощущениях -- это должно быть В ТЕЛЕ. Это состояние очень хорошо знает ребенок. Он полностью находится в состоянии сдачи. Чего же он должен бояться? Страх начинается с памяти. Ограничения начинаются с памяти. Это начало аквариума. Товарницки: Но мы же... мы говорим о "теле", а затем говорим о "сознании". Но это одно и то же! В точности так!... Это в точности то, что мы непосредственно пони- маем: что материя есть сознание, что сознание есть материя. Если взять уравнение Эйнштейна: Материя=Энергия, то в нем пропущен один член; долж- но быть: Материя=Энергия=Сознание. Товарницки: Но тогда, из-за того, что наш язык, вероятно, слишком приблизителен, наш упор на "тело" может проистекать из того факта, что в прошлом мы слишком часто подчеркивали лишь разум или то, что мы называем "сознанием". Не следует ли нам использовать другое сло- во, которое не было бы ни "телом" (это слово ограничено), ни "соз- нанием" (это слово тоже ограничено), чтобы определить или выделить то измерение, где сливаются эти две различные реальности, два раз- личных аспекта! Но они не разные! Они не разные. Это ОДНА И ТА ЖЕ вещь. Товарницки: в различных аспектах. Это мы видим аспекты. Когда это не прекрыто, нет больше "аспектов" -- ЭТО ПРОСТО ЕСТЬ. Это просто одно переживание. Вибрация сознания в материи -- это нечто, что можно воспринимать тем же образом, как воспринимаешь благоухание цветка. Сознание материи подобно этому благоуханию, если угодно. Вы понимаете, мы постоянно ВИДИМ материю как "вещь" или "объект". Но в том чистом состоянии вы ПЕРЕЖИВАЕТЕ -- вы переживаете материю. Это не нечто, на что вы смотрите. Вы в этом. Суджата: Можно мне сказать? Вы понимаете, это как дерево. Это одна и та же энергия в дереве, которая выбрасывает побеги, распускает цветы, приносит плоды. Нам кажет- ся, что это различные аспекты, но это одна и та же вещь! Сатпрем: Да, точно так. Это одна и та же Энергия. Товарницки: Вы должны принять, что даже сегодня трудно говорить об этих вещах. Как если бы наш язык был все еще... Наш язык ментализирует все. Он видит все как "объекты". Он видит все как нечто "отличное" от себя. Это как непрерывный кинематограф. Он никогда не находится В вещи... в ментальной жизни, какой мы ее знаем, мы никогда не находимся в вещах. Мы всегда в наших представлениях о вещах или в нашем восприятии их. Тогда как начало настоящей жизни -- поистине человеческой жизни -- это нечто, на что больше не смотришь со стороны; просто ЧУВСТВУЕШЬ САМО- ГО СЕБЯ, ПЕРЕЖИВАЕШЬ САМОГО СЕБЯ -- живешь во всем. И не как нечто от- личное, а как часть одного и того же тела. Конечно же, очень трудно говорить о той другой жизни. Но, ясно, это другая жизнь В материи. Другая мощь бытия В материи. В каньонах я имел проблеск того прозрачного состояния... тогда осознаешь, что смерть больше невозможна -- она попросту не существует. Невозможен несчастный случай. Невозможна болезнь. Это просто "обычная" ложь. Мы живем в ущербной привычке, которая ПОРОЖДАЕТ болезнь, несчаст- ный случай, смерть и все остальное. И как раз на другой стороне этой "мембраны", да, существует невероятная свобода -- ТЕЛЕСНАЯ СВОБОДА! (пауза) Товарницки: Это настоящая тайна: что мы существуем. И не по манере животных, не по образу неоживленных объектов, а на свой особый лад. Как если бы в человеке был особый замысел -- который не берет что-либо из дерева, камня или животного -- Конечно же, есть замысел! Товарницки: -- но который наделяет человека особой судьбой в целом. Конечно, человек имеет совсем особенную судьбу. Из всех видов толь- ко он способен подняться над законом своего частного аквариума. Каждый вид... материя рыбы и материя человека совершенно аналогич- ны, как Вы знаете. Между ними нет фундаментальной разницы, за исключени- ем того факта, что рыбы являются пленниками своих привычек, и они вполне согласны со своими привычками. В действительности, каждый вид вполне до- волен -- кроме нашего. Почему? Да в точности потому что мы СПОСОБНЫ сделать то, что не может сде- лать ни один другой вид: дойти до дна нашего аквариума, чтобы увидеть, из чего он сделан, и РАЗБИТЬ привычку. Рыба не может бросить привычку быть рыбой. Но человеческое существо может выйти из своей привычки быть челове- ческим существом. И это в точности путь Матери и Шри Ауробиндо: вместо того, чтобы идти все время вверх, на вершину Духа, они погрузились на дно аквариума, чтобы увидеть, что было там. И они обнаружили, что аквариум был просто продуктом определенной привычки, и что можно пробиться через него в иное "бытие" или "моду бытия". И вот, вероятно, почему мы задыхаемся, а наша человеческая жизнь столь болезненна -- чтобы ВЫНУДИТЬ нас найти настоящий КЛЮЧ. Другим видам не нужен ключ -- они довольны. И я думаю, что все страдания нашего времени, в котором все так за- дыхается и кажется находящимся на грани крушения, является доказательст- вом того, что мы все ближе подходим к той точке, когда мы КОЛЛЕКТИВНО сможем разбить аквариум. И где же появиться? В человеческом бытии, в самом деле. Мы еще вовсе не там. Товарницки: Вы имеете ввиду настоящий момент? Мы являемся скопищем привычек, которые считаются человеческими, фи- лософскими, этими или теми. Но на самом деле это не человеческое бытие. Мы еще не знаем настоящее человеческое бытие. Мы только учимся быть людьми. Товарницки: На этот вопрос можно посмотреть и под другим углом. Мы много говорим о человеке, конечно же, потому что, предположительно, он играет особую роль во вселенной. Но если человек выйдет из свое- го аквариума, то, возможно, это будет полезно не только ему одному -- создать гиперсознание для себя -- возможно, это поможет прийти в существование, проявиться, выразиться чему-то, что не его. Что Вы подразумеваете под "не его"? Товарницки: Хорошо, человек появился во вселенной самым последним. Да. Товарницки: Так как насчет остального? Фокус всегда на человеке. К чему это гипер-сознание? Зачем выходить из аквариума? Чтобы человек стал чуть счастливее? Чуточку более светлым? Существует также це- лостная взаимосвязь между между самим человеком и тем, чем он не является. Но каждая взаимосвязь и взаимообмен становятся другими в то мгнове- ние, когда Вы оказываетесь вне аквариума! Само представление об "истин- ном я" больше не является тем же самым! Я не был никогда столь свободным и столь неуязвимым, как когда я был полностью нулем в тех каньонах. При этом вовсе не было "меня". Если бы был "я", они убили бы меня мгновенно. Этот "я" ВСЕЦЕЛО смертный. "Я" -- это ложь. Но это не означает, что по другую сторону аквариума Вы теряете вся- кую индивидуальность! Там остается та "точка отсчета", которая усердно строилась в течение 30, 40 или 50 лет -- эта точка отсчета осталась. Но Вы больше не ощущаете себя как "Я" (с большой буквы). Товарницки: Что же тогда происходит? Можно говорить об этом только на основе собственного опыта. Мой опыт весьма "слабый". Я не могу... Товарницки: Горы выглядят по-другому? Вода кажется другой? Небо другое? Мать говорила множество вещей в связи с материальной видимостью. Она рассказывала о многих очень пленительных вещах. Но пусть она сама скажет об этом. Что же касается моего опыта, то это в основном радикальное измене- ние в восприятии человеческих существ -- что движет ими, что побуждает их. Я ощущаю эти вещи совсем иным образом. Товарницки: Ведь человек не пришел первым. Перед ним было "То", из которого - - из которого он возник? Товарницки: До человека было "сущее". Когда человек открыл свои глаза, это уже было. Конечно! Товарницки: Он не первый. Он не Господь и Мастер вселенной, как часто говорилось. Ребенок едва лишь открыл свои глаза (даже первый ребенок в мире), и нечто уже дается ему, нечто, что он не произвел и на чем он будет базироваться: "сущее". Возможно, это первичное слово, изначальная база: "сущее". "То". И человек уже в "Том". Да. Товарницки: И тогда... Но дело в том, что мы не можем выбраться из человеческого -- нашего аквариума -- пока мы не находимся в контакте с "Тем"! И "То" есть нечто, чем можно ДЫШАТЬ в теле, вы знаете. Это не идея. Невозможно выбраться из человеческого аквариума, не установив сначала контакт с "Тем сущим". Товарницки: Но "То сущее"... "То сущее" везде и во всем. И вот почему существует мгновенная "связь" со всем, понимание все- го, ПОМОЩЬ отовсюду. Товарницки: Всегда и повсюду только "человеческое понимание"! Поз- вольте мне сформулировать парадокс. Что, если однажды окажется, что вещи "понимают" нас лучше, чем мы их? Но вещи уже очень хорошо нас понимают! Дерево достаточно хорошо понимает те манипуляции, которые Вы делае- те. Я думаю, что весь мир хорошо понимает, кроме нас! Действительно, ВСЕ хорошо понимает. Дерево достаточно хорошо пони- мает. Я прикасался ко множеству камней... я люблю камни, и в камнях есть нечто, что чувствует. (короткое молчание) Я думаю, что мы переворачиваем вещи с ног на голову: мы предположи- ли, что человек имеет некоторую преорогативу сознания, а все остальное, да, немного отстало. Но на самом деле все не так! Я даже думаю, что несознательными являемся только мы. Мы сознаем "нас". Это наша большая проблема. Но это также и наш ры- чаг, потому что благодаря той лжи мы вынуждены искать ключ. И ложью является думать о себе как о "я" -- отдельном сознании, способным в одиночку быть сознательным. Вот в чем ложь. На другой стороне аквариума все происходит иначе. Из того малого, что я пережил, могу сказать, что существует мгновенная "связь" со всем. Некое понимание, никак не связанное с отдельным объектом -- Вы понимаете нечто, потому что вы В нем. И тогда появляется совсем иная мощь! Это совсем другая "мощь" бытия. Очень показателен пример с каньоном: те люди не могли убить. Мировая битва. Товарницки: Какова позиция Шри Ауробиндо и, возможно, Матери, по отношению к Дзену? Этого я не знаю. Они не говорили что-нибудь конкретного об этом. Но, понимаете ли, ВСЕ хорошо. ВСЕ является "гуру" -- винная лавка ниже по улице, и Мастер Дзена и птица или... абсолютно все -- и автобус, который Вы пропустили. Все является гуру. Все ПОМОГАЕТ. Все же, вместо того, чтобы осознать, что каждая вещь является указанием и помощью, мы обычно проходим мимо, смотрим на нее обычными глазами. Иными словами, мы не видим ничего. Так что Дзен очень хорош, Христианство очень хорошо, винная лавка очень хороша -- при условии, что мы знаем, как открыть наши глаза и ис- пользовать то, что лежит перед нами, чтобы выучить тот урок, который на следовало бы выучить. Так что не о чем судить; ни на что не следует смотреть как на высо- кое или низкое. Все является материалом, помогающим нам гулять по дороге. Будет ошибкой сказать: "Дзен -- то, что надо" или Христианство. (В действительности, я даже не думаю, что Дзен говорит подобную вещь). Ска- зать "вот то, что надо" о чем-либо -- это один смертный грех. Мы уже мертвы. Товарницки: Вы не опасаетесь, что люди обвинят Вас в создании неко- его ухода в себя? В отходе от мира, так или иначе? Небеса! Моя борьба далека от того, чтобы быть уходом! Я не знаю... всю свою жизнь я был вовлечен то в ту, то в другую борьбу. Дорога, которой я следовал, мало чего общего имела с уходом, уверяю Вас! Я сталкивался со всевозможными способами бытия, бывал во всевозможных странах и во всевозможных обстоятельствах. Я тащил мешки со слюдой, искал золото в болотах, рыл котлованы... сталкивался со всевоз- можными вещами. Где же здесь уход? И теперь, потому что я нахожусь в горах... моя жизнь -- это НЕИСТО- ВАЯ битва. Писать "чисто", пытаться правдиво говорить о вещах, с силой и иск- ренностью -- это битва. Это битва -- позволить им пройти через себя "чисто" -- выражать "чисто" то, что должно быть выражено. Товарницки: Тогда как остальной мир бьется с трудностями, Неспра- ведливостью... Но как раз за это мы и сражаемся! Мы точно сражаемся ради этого бедного мира. Пытаемся просочить в него НАДЕЖДУ и ИНУЮ ВОЗМОЖНОСТЬ. Товарницки: А как насчет борьбы на человеческом, социальном плане? Да, да, да. Товарницки: Вы понимаете это? Но борьба совершенно неизбежна, конечно же! Однако решение не там, где его ищут. Одна совершенно необходимая вещь -- это бороться. Будь то справа или слева, но важно вложить все свое сердце в это, все, что Вы имеете и всю свою искренность -- на какой бы стороне Вы ни были. Вот что важно. Потому что она заставляет нечто ИНОЕ расти и развиваться в существе. Вот существенная часть. Но полагать, что решение заложено в капитализме или в марксизме, маоизме или что оно религиозное или духовное -- верное доказательство тому, что наша старая человеческая глупость все еще пытается упаковать все в ящик. Это не решение. Решение заключается в том, чтобы идти до дна аквариума, двигаться к настоящему человеческому дыханию -- к тому, чем мы на самом деле являем- ся. Провал. Крик. Волшебная история. В действительности, мы ВЕДОМЫ туда, через те непреклонные бомбарди- ровки всех наций, всего человеческого сознания, всех церквей, всех групп... чувствуется, как если бы все было смешано в общую массу, гуща с пылью, чтобы достичь дна всего этого. Нам было показано, сколь противоречивы и неэффективны все наши че- ловеческие решения -- что они не ведут никуда. К примеру, можно взять человека из Индии, который мне очень нравит- ся, его зовут господин Тата, и он сделал очень много, чтобы помочь Ауро- вилю вырваться из лап тех духовных торговцев. Этот человек возглавлял баснословные индустриальные предприятия Индии, он был первым человеком, который совершал перелеты на длительное расстояние -- он был отважным человеком. И вот в конце всех эти лет борьбы и видимого успеха он вдруг осознал грандиозный провал. Он надеялся, что его индустрия, его открытия и грандиозная организация помогут смягчить бедность Индии -- он сокрушен ее нищетой. И он осознал, что несмотря на всю свою индустрию и вклады он неспособен помочь своим индийским братьям. Он истощен... Он потерпел крах. И я полагаю, что ВСЕ кончается крахом, чтобы открыть или показать нам единственно возможную дверь. Можно взять к примеру и Андре Малраукса как западного представителя определенного блестящего успеха. Но Малраукс также потерпел крах -- он закончил падением. Каковы же практические результаты всего его чудесного ментального ловкачества? Товарницки: Вы встречались с ним? Я не встречался с ним, но Малраукс -- это тот человек, которого я по-настоящему понимал своим сердцем. Его отвага, его решительности ввес- ти в действие то, что он чувствует -- все это имело значение для меня. Но он никогда не был способен (хотя, по-видимому, он боролся и сражался предостаточно), он никогда не был способен выйти за границы своего мен- тального жонглирования -- возможно, чудесного, но... Он был чудесен внутри аквариума, но он никогда не мог выйти на другую сторону. И мне кажется, что это применимо к каждой кажущейся успешной жизни. Взять хотя бы великого предпринимателя Тату или великого интеллектуала Андре Малраукса, или любого "великого" человека -- я думаю, что даже Эйнштейн в конце своей жизни уперся в стену. Мы все уперлись в стену. Будь то марксисты, христиане, индусы или китайцы, все мы уперлись в стену. Если Вы родились в Москве, что же, бо- ритесь как москвич. Это совершенно прекрасно. Но решение не лежит ни в одном из этих мест. Вот что должны понять человеческие существа. Потому что понять... это звать. Если бы рыба (возьмем ту же метафору) не начала задыхаться, она ни- когда не сделала бы необходимого "шага" к мутации -- стать амфибией. Мир должен задыхаться до определенной степени, и тогда вдруг вне- запно раздастся крик -- КРИК. Тогда все становится возможным. Тогда этот аквариум, кажущийся столь грандиозным, становится бумаж- ным пакетиком, не имеющим никакой реальности. Он может внезапно взор- ваться или расплавиться. Но должен быть КРИК. Должен быть ЗОВ. Товарницки: И, в заключение, если бы Вы говорили с детьми... Но это волшебная история! -- говорила Мать. По другую сторону от этого грандиозного, ужасного, электронного, неумолимого и биологического аквариума нас ожидает волшебная история! И можно понять, что это волшебная история, потому что больше нет "законов". Все законы были в нашем РАЗУМЕ. На другой стороне начинает существовать другой вид просветленности. Это... человечество, непостижимое, действительно, для всех, кроме детей. Товарницки: Что Вы им скажете? Детям? Я не уверен, что следует много говорить ребенку, потому что он бу- дет спонтанно это переживать. Он сольется с волной, потеряет себя с чай- кой... Ребенок -- не испорченный -- ЖИВЕТ этим естественно. (короткое молчание) Возможно, ребенок -- это тот случай, когда чем меньше говоришь, тем лучше, за исключением сказок и волшебных историй. А мы все свое время тратим на то, чтобы покрыть эту мощную простоту ребенка всевозможными "Этого нельзя делать", "Это невозможно", "Это уст- роено иначе". Слой за слоем мы накладываем запреты и невозможности. Тог- да это безнадежно. Вот что должно разрушиться -- все наши слои невозмож- ности.  * День Седьмой. ЧТО НЕ ЗА ДВАДЦАТЬ САНТИМОВ? *  Техническая цивилизация: ребенок разрушит ее Товарницки: Сатпрем, сегодня мир науки и технологии прочно обосно- вался, укрепился в мире, с востока на запад, и с севера на юг. Это грандиозная сила. Как может... Сатпрем: О, достаточно песчинки -- попала всего лишь песчинка, и машина заглохла. Абсолютно. Извини, я перебил тебя. Товарницки: ... Как же духовный опыт может ощутимо потрясти, демон- тировать, трансформировать этот гигантский аппарат? (короткое молчание) Это чудовищный монстр, но он... хрупкий. Еще в 1910 или 1912 году Шри Ауробиндо посмотрел на эту западную цивилизацию и произнес довольно устрашающие слова. Припоминаю, он сказал так (в одном из своих афоризмов): "Европа гордится своей практической и научной организацией и произ- водительностью. Я подожду, пока ее организация не станет совершенной; тогда ребенок разрушит ее." Он видел это. Все, что требуется -- это попасть маленькой песчинке в эту чудовищ- ную машину. Мы внезапно увидели это в 1973: просто перекройте нефтяной кран, и все начнет разваливаться. Эта чудовищная машина напоминает космический корабль. Мы действи- тельно находимся в нечто подобном чудовищной научной "капсулы", и доста- точно отлететь одной маленькой гайке, чтобы вся капсула стала смертель- ной. Достаточно отвернуться одной маленькой гаечке, и все остановится. Как знать, не произойдут ли снова события 1973 года -- первое неф- тяное эмбарго -- но уже в более радикальном масштабе? Или случится нечто неожиданное, о чем никто даже и не думает -- и внезапно эта чудовищная машина застопорится. Посмотри, в тот момент, когда эту машину будет нечем подкармливать, замрет все -- от Луббока и Техаса до Гонконга и Вашингтона. И человек внезапно обнаружит себя безо всей этой машинерии... точно как пять тысяч лет назад! И поистине именно тогда, если такое случится, человек откроет свои глаза... на довольно болезненное представление о себе и о своих услови- ях. Он внезапно обнаружит себя как бы в начале цивилизации, но со внут- ренним осознанием полного цикла, который он претерпел. И он скажет себе: "Что... что это?" Что он почувствует, что он совершил? Возможно, именно тогда он подойдет к тому "моменту истины" глубоко внутри, когда человек должен БЫТЬ нечто. Не просто суммой машины+семья+ философия+религия, а поистине собственной НАСТОЯЩЕЙ человеческой пульса- цией сердца. Если одна такая секунда прочно укоренится в человечестве из-за то- го, что развалится вся машинерия, тогда, поистине, некое другое измере- ние сможет захватить человеческое сердце. После Маркса и Мао, что? Товарницки: Можно встретить многих выдающихся людей и мудрецов, как в Индии, так и на Западе, кто обеспокоен условиями Индии, проблемой перенаселения. Как ты считаешь, это серьезная проблема? О, конечно! Товарницки: Говоря о перенаселении, Дж.Р.Д. Тата заметил, что с 1946 по 1967 год население Индии возросло на триста миллионов чело- век. Да. Товарницки: И если так пойдет дело, то с 1980 по 2000 или 2025 на- селение Индии увеличится еще на триста миллионов. Да. Это неразрешимая проблема. Неразрешимая, потому что НИКТО в Ин- дии не имеет отваги делать то, что необходимо. Два-три года назад Индира Ганди пыталась контролировать уровень населения. Но ее усилия были бесс- тыдно извращены, ее обвинили в стерилизации женщин, в стерилизации муж- чин -- целая политическая пропагандистская кампания была развернута про- тив ее усилия побороть НАСТОЯЩУЮ опасность, угрожающую Индии. И она так сильно обожглась, что сомневаюсь, отважится ли она попытаться снова. И все же это центральная проблема Индии. Нет других. Только эта проблема. Но НИКТО не хочет видеть это. НИКТО. Так что это неразрешимо. Это означает, что однажды, как обычно, Природа скажет: "Хватит - так хватит". Она устроит маленькое землетрясение или нечто подобное и сметет эту кишащую массу раз и навсегда. Но, несомненно, нечто ДОЛЖНО произойти, чтобы остановить эту волну. И, конечно, не только в Индии. Возьмем Китай: один миллиард чело- век. Товарницки: В чем же препятствие? С одной стороны, согласно Дж.Р.Д. Тате, пионеру индийской индустрии, экономическая политика социалис- тического (или псевдо-социалистического) толка со времен Неру ведет к чудовищной бюрократии, громадной администрации... Да, это спрут! Товарницки: И теперь у нас есть двоякое опасение или мрачное пред- чувствие: во-первых, вздымающаяся волна перенаселенности. Он гово- рит, что любая попытка выправить ситуацию тут же поглощается -- Да, он прав. Товарницки: -- этим спрутом. Он совершенно прав. Товарницки: И этому нет конца. Да. Товарницки: И, во-вторых, он, по-видимому, опасается, что мировая ситуация -- как и ожидающие нас в будущем кризисы -- вынудит Со- ветский Союз сделать стратегический ход и захватить индустриальные богатства Европы, среди прочих вещей. Не из-за того, что Советский Союз -- империя зла, а из-за того, что, как я упоминал раньше, для хорошего шахматиста Европа представляет лакомый кусочек, и это по- может нейтрализовать Соединенные Штаты. Я не верю в это. Если они развяжут войну в Европе, то что же станет с "индустриаль- ным богатством"? Все будет разрушено. В этом я с ним не согласен. Товарницки: Хорошо. Возможно, что Вы далеки от -- Это не так. Это то, что говорила Мать. Это то, что видел Шри Ауробиндо. И то, что они видели, лежало за непосредственной видимостью -- силы, которые управляют нациями. Это не вопрос миллионов долларов или танков или... Все устроено не так. Существуют скрытые силы за внешней видимостью. И именно это видели Мать и Шри Ауробиндо. Товарницки: Да. И они видели опасность, связанную с Китаем. Я тоже чувствую эту опасность. Товарницки: Вы тоже чувствуете ее. О, да! Советский Союз подошел к КОНЦУ своего коммунистического эксперимен- та. И Мать говорила: "Они подошли к концу своего эксперимента и не зна- ют, как из него выбраться." Они готовы к нечто иному (*). Поэтому вместо того, чтобы прижимать их к стенке, вынуждать их на отчаяные действия; вместо того, чтобы окружать их как стаю волков -- все постоянно говорят "Советский Союз, Советский Союз", воющий волк, ты по- нимаешь, тогда как китайцы делают все возможное на своем уровне, что- бы... (как бы выразиться?) расшевелить это анти-советское настроение -- потому что, если Советы будут чувствовать себя окруженными, обложенными со всех сторон, тогда они могут предпринять отчаянные действия. Тогда _________________________________________________________________________ (*) Разговор происходил в 1980 г. как, на самом деле, все, чего они хотят -- это найти выход из своего коммунистического тупика. Они подошли к концу своей дороги. Товарницки: Да, конечно, это весьма спорный вопрос. Но, по сути, то, что я сказал -- это что они подошли к концу своей дороги. Настоящий вопрос заключается в том, что же придет на смену Марксу и Мао? У Шри Ауробиндо был определенный ответ на это. И ответ заключается в материи. Истинный материализм. Возможно, "божественный материализм"? Дж.Р.Д. Тата и Ауровиль, изменение человеческой природы. Товарницки: А чем объяснить помощь Дж.Р.Д. Таты Ауровилю? А, здесь нечто другое. Товарницки: Можно об этом поговорить? Конечно, можно. Товарницки: Знаете ли Вы точно, что он сделал? Он очень помог Ауровилю. Ауровиль был блокирован продажной полицией, которую подкупили "собственники Ауровиля" (в кавычках). Товарницки: Собственники земли? Да... Они не были "собственниками". Мать поставила во главе нескольких людей (нужно иметь средства, чтобы начать строить город); она попросила одного или двух учеников сконцентрироваться в особенности на привлечении капитала, чтобы помочь рождению или созданию Ауровиля. И те люди, которым она поручила это дело, чтобы помочь развитию Ау- ровиля -- это те самые люди, которые объявили себя "собственниками Ауро- виля"! Очень просто и без обиняков: "Мать ушла, поэтому мы собственники". И так эти "собственники" (они были беспринципными людьми -- настоя- щие жулики) использовали все писанные и неписанные средства, чтобы попы- таться удержать власть над Ауровилем. И, к сожалению, в условиях, когда коррупция заполонила все в Индии, они КУПИЛИ всех -- полицию, деревенс- ких жителей, разных официальных представителей -- чтобы от имени прави- тельства выгнать или задушить жизнь тех жителей Ауровиля, которые отка- зались участвовать в мошенничестве и большом духовном бизнесе. Они ис- пользовали абсолютно все. Некоторых из них они засадили за решетку, они... о, какие мерзости они только не вытворяли! Товарницки: Включая агрессию? Да, точно, включая агрессию! И тут мистер Тата очень помог... вы видите, в самом деле нужно, чтобы Ауровиль был защищен ото всех этих торговцев. И он согласился -- Товарницки: Да, это нечто... Он согласился, чтобы использовалось его имя, и он заявил: "Я гаран- тирую, что в Ауровиле будет порядок." Да, когда кто-то набодобие м-ра Тата гарантирует нечто, то это кладет конец множеству интриг; это удер- живает многих гиен от того, чтобы они натворили бед. Он очень помог таким образом. И он не только дал свою личную гарантию, но и несколько человек объединились, чтобы основать... не институт, а некое общество, названное Ауромитри, что означает "Друзья Ауровиля", чтобы защитить Ауровиль от этих мошенников. Товарницки: И почему он это сделал? Конечно же, из любви! Просто потому что он верил; он верил в этих молодых людей... в группу из нескольких сотен молодых людей, живущих здесь: немцев, итальянцев, канадцев, американцев, французов. Он видел их. Он видел их энтузиазм и искренность. И даже если они выглядели экс- центрично или необычно, в них было нечто здоровое, нечто подлинное, нас- тоящее. Он увидел это. Поэтому он сказал себе: "Я буду гарантировать неприкосновенность этих людей." И, с другой стороны, он видел людей, называвших себя "собственника- ми" -- он ясно видел, что это мошенники. Так что, поскольку Тата великодушный и очень простой человек (он в самом деле очень простой и прямой человек; Тата -- человек с сердцем, большим сердцем), то он сказал себе: "Я буду защищать этих молодых людей от интриг и коррупции тех людей" -- которые принесли в полицию ложные обвинения, которые хотят их арестовать... Он дал свою личную гарантию. Он имел мужество сказать: "Нет, нет, нет, так не пойдет." Товарницки: Вы видели Дж.Р.Д. Тату несколько раз, не так ли? Да. Товарницки: Он знает, что вы пытались делать, что делала Мать. Он даже ходил туда... Да. Да, но он на самом деле не понимает, как то, что предприняли Мать и Шри Ауробиндо, может помочь теперешнему человечеству практическим и конкретным образом. Он этого не понимает. Потому что, по его мнению, проблема, главным образом, экономическая. Все же, как он сам допускает, то, что требуется, это изменение в человеческой природе. Поистине, требуется не столько изменение в бумажнике Индии, сколько изменение в человеческой природе. Если вы не измените человеческую при- роду, то всегда будете терпеть крах. Иными словами, это не экономическая проблема. Товарницки: Или, возможно, здесь и то и другое. Он думает, не найдя экономического решения, что все попытки улучшить человеческую при- роду -- "качество человечества", как сформулировал это основатель Римского Клуба -- обречены на провал, потому что они будут пресе- каться другими силами, которые мы не сможем учесть. Если мы оставим без присмотра огонь в соседнем лесу, не борясь с ним, то в чем тог- да смысл опыта, нацеленного на открытии пути будущим видам? Сможет ли сила такого опыта контролировать огонь? Или же огонь будет бесп- репятственно и неукротимо распространяться и положит конец всему... Все, что Вы говорите, совершенно верно, но мы продолжаем говорить о будущем вида как... если бы это было целиком делом будущего! Но мы УЖЕ В НЕМ -- это происходит уже сейчас. Мы облекаем явление в неправильные объяснения. Но настоящее явление имеет эволюционный порядок. Товарницки: Точно. Истина сост