ец, простые и четкие очертания знакомых глазу небоскребов. Они казались одинокими хранителями памяти о Нью-Йорке, каким его знал он. По улицам двигались миниатюрные экипажи. Мотоциклы и мотороллеры размерами не больше прежнего "парше", грузовики размером с "бьюик" и не больше. Наверное, подумал он, таким образом город борется с перенаселенностью и загрязнением воздуха. Если так, то вряд ли этот способ помог. Основное движение происходило в небе. Винтовые и реактивные аппараты, аэробусы, одноместные скоростные авиетки, таксигеликоптеры и летающие автобусы с надписями "Воздухопорт, 11-й уровень" или "Экспресс-Монтаук". Блестящие точки обозначали вертикальные и горизонтальные коридоры, по которым происходило движение, совершались повороты, подъемы, спускай остановки. Вспышки красного, зеленого, желтого и голубого света, казалось, регулировали движение. Здесь наверняка были свои правила, но неопытному глазу Блейна все представлялось сплошной путаницей. В пятидесяти футах над его головой находился еще один пешеходный уровень с магазинами. Как туда добираются люди? И вообще, как человеку удается сохранить ясность ума в недрах этой шумной, переполненной, пестрой машины? Плотность толп изумляла. Ему казалось, что он утонул в море человеческих тел. Сколько же народу живет в этом суперсити? Пятнадцать миллионов? Двадцать? По сравнению с этим городом Нью-Йорк 1958 года казался сущей деревней. Ему нужно было остановиться, чтобы привести в порядок свои впечатления. Но тротуар был заполнен прохожими до предела, и его начали толкать, ругаясь при этом, стоило ему лишь замедлить шаг. Нигде не было видно ни парков, ни скамеек. Он заметил людей, стоявших в какой-то очереди, и тоже встал за последним человеком. Не спеша, очередь продвигалась вперед. Блейн передвигался вместе с ней, в голове его глухо стучало, он пытался отдышаться. Через несколько секунд он уже полностью овладел собой и с несколько большим уважением подумал о своем новом сильном теле. Наверное, человеку из прошлого требуется именно такая солидная оболочка, если он хочет сохранять хладнокровие, сталкиваясь с миром будущего. Флегматичная нервная система имеет свои преимущества. Очередь в молчании продвигалась вперед. Блейн обратил внимание, что стоявшие в ней мужчины и женщины были все бедно одеты, неопрятны, у всех вид был угрюмо-отчаянный. Может быть, это очередь за бесплатной едой? Он тронул плечо стоявшего впереди мужчины. - Извините, - сказал он, - за чем это очередь? Человек повернул голову и уставился на Блейна воспаленными красными глазами. - За местами в кабинах для самоубийц, - сказал он, указывая подбородком в головную часть очереди. Блейн поблагодарил мужчину и быстро покинул очередь. Что за зловещее начало для его первого самостоятельного дня в мире будущего! Кабины для самоубийц! Нет, по своей воле он ни в одну не войдет, в этом он был уверен. До этого просто не может дойти. Но что это за мир, где существуют такие кабины? Бесплатные, к тому же... судя по характеру клиентов... Ему следует быть осторожней с бесплатными дарами этого мира. Блейн продолжал двигаться по тротуару, разглядывая здания, постепенно привыкая к пестрому, лихорадочно возбужденному, грохочущему, переполненному городу. Он подошел к огромному зданию, похожему на готический замок. С верхнего ряда зубцов свешивались вымпелы, на самой высокой башне горел зеленый сигнал, видимый совершенно ясно в свете клонящегося к вечеру дня. Здание казалось важным сооружением. Блейн некоторое время рассматривал его, потом заметил прислонившегося к стене мужчину, зажигавшего тонкую сигару. Казалось, он был единственным человеком в Нью-Йорке, который никуда не мчался. Блейн подошел к нему. - Простите, сэр, -сказал он. - Вы не знаете, что это за здание? - Это, - сказал мужчина, - здание штаб-квартиры корпорации "МИР ИНОЙ". Он был высокого роста, с вытянутым, мрачным и обветренным лицом. Глаза прищуренные, взгляд прямой. Одежда сидела на нем мешковато, указывая, что владелец ее больше привык к грубым джинсам, чем к модным брюкам. Он похож, подумал Блейн, на уроженца западных штатов. - Впечатляет, - сказал Блейн, рассматривая готический замок. - Безвкусица, - сказал мужчина. - А вы, понимаю, нездешний. Блейн кивнул. - Я тоже. Но скажу вам честно, я был уверен, что на Земле и на всех планетах всякий знает, что это за здание. Откуда вы приехали, если не секрет? - Совсем не секрет, --сказал Блейн. Стоит ли, подумал он, объявить себя человеком из прошлого? Нет, вряд ли будет разумно выдавать себя всякому первому встречному. Он может крикнуть полицию. Лучше сказать, что он откуда-то издалека. - Видите ли, - сказал Блейн - Я из... Бразилии. - Бразилии? Да. Верхний бассейн Амазонки. Мои родители переехали туда, когда я был еще ребенком. Каучуковые плантации. Папа недавно умер, и я решил, что нужно посмотреть Нью-Йорк. - Я слышал, что в тех местах жизнь все еще довольно суровая. Блейн кивнул, радуясь, что ему не стали задавать дополнительных вопросов. Видимо, его история не была столь уж редкой для этого времени. Во всяком случае, он нашел себе "дом". - Сам я, - сказал мужчина, - сам я из Мексикан Хэт, в Аризоне. Зовут меня Орк, Карл Орк. Блейн, говорите? Рад познакомиться с вами, Блейн. Знаете ли, я тоже приехал взглянуть на этот Нью-Йорк, поглядеть, чем это они всегда так хвастаются. Тут, конечно, довольно интересно, только народ слишком шумный и суетливый. Не подумайте, что у нас там все сплошь увальни и деревенщина, совсем наоборот. Но здесь человек носится по улицам, как кошка с привязанной к хвосту консервной банкой. - Я очень хорошо вас понимаю, - сказал Блейн. Несколько минут они обсуждали нервные, безумные, вредные для здоровья привычки и манеры жителей Нью-Йорка, сравнивая их при этом со спокойной, здоровой сельской жизнью в Мексикан Хэт и верхнем бассейне Амазонки. - Послушай, Блейн, - сказал Орк. - Хорошо, что я тебя встретил. Как ты насчет того, чтобы промочить горло? - Отлично - сказал Блейн. С помощью такого человека, как Орк, он мог бы найти выход из своего нынешнего затруднительного положения. Возможно, удастся найти работу в Мексикан Хэт. Чтобы оправдать слабое знание современности, он может сослаться на дикую Бразилию и частичную амнезию. Потом он вспомнил, что у него нет денег. Он начал сочинять вслух историю о якобы забытом в гостинице бумажнике. Но Орк прервал его на полуслове. - Слушай, Блейн - сказал он, концентрируя на Блейне взгляд прищуренных голубых глаз. - Я тебе вот что скажу. С такой историей здесь никого не проведешь. Но я так думаю, что кое-что понимаю в характере людей. Не скажу, что слишком часто ошибался. И хотя я не очень богатый человек, но почему бы нам не выпить за мой счет? - Ну что вы! - сказал Блейн. - Я не могу... - Ни слова больше, -решительно сказал Орк. - Завтра платишь ты, если будешь настаивать. Но сейчас отправимся на исследование внутренней ночной жизни этого шумливого городишки. Блейн решил, что таким образом сможет узнать о будущем не меньше, чем любым другим способом. То, как люди развлекаются, может сказать очень многое об их жизни. Игры и места для потребления крепких напитков - человек здесь выказывает сущность своего отношения к окружению и своего отношения к вопросам жизни и смерти, предназначения и свободы выбора. Можно ли отыскать лучший символ Древнего Рима, чем цирк? Весь американский запад кристаллизуется в игрищах родео. В Испании процветала коррида, в Норвегии - прыжки с трамплина. Какой же вид спорта, какой способ развлечения и приятного времяпрепровождения подобным образом определит дух Нью-Йорка 2110 года? Скоро он это узнает. И конечно же, воспринять все это на собственном опыте - это куда лучше, чем рыться в пыльных томах библиотеки, и в бесконечное число раз более занимательно. - Наверное, заглянем в Марсианский квартал? - предложил Орк. - Следую за вами, - сказал Блейн, радуясь, что ему удалось соединить удовольствие и жестокую необходимость. Орк повел его через лабиринт улиц, уровней, сквозь подземные переходы и надземные виадуки. Они шли пешком, садились в лифт, потом в подземку, потом в коптер-такси. Сложность переплетающихся улиц и уровней не производила впечатления на жилистого фермера. - В Фениксе все то же самое, - сказал он, - хотя и в значительно меньшем масштабе. Они зашли в ресторанчик под вывеской "Красный Марс" и рекламой подлинной южно-марсианской кухни. Блейн вынужден был признаться, что никогда еще не пробовал марсианской пищи, Орку уже приходилось отведать ее несколько раз в Фениксе. - На вкус она приятная, - сказал Орк, - но только сыт от нее не будешь. Мы потом поужинаем как следует. Меню было напечатано полностью по-марсиански, и перевод на английский отсутствовал. Блейн решил рискнуть и заказал комбинацию "номер один", что сделал и Орк. Им подали странного вида смесь из накрошенных овощей и кусочков мяса. Блейн попробовал и едва не выронил от удивления вилку. - Да ведь это же китайская еда! - Естественно, - сказал Орк - Китайцы первыми высадились на Марсе, кажется, в девяносто седьмом году. И все, что они там на Марсе едят, это будет марсианская еда. Правильно? - Думаю, что правильно, - сказал Блейн. - Кроме того, все приготовлено из настоящих, выращенных на Марсе овощей и мутировавших трав и специй. Так в рекламе говорится, во всяком случае. Блейн не знал, испытывает ли он разочарование или облегчение. С аппетитом съел он "Кио-Архер", вкусом сильно напоминавший салат из креветок, и Тррдксат, он же рулет с яйцами. - Отчего у них такие непонятные названия? - спросил Блейн, заказывая на десерт один Тггшрт. - Парень, ты совсем отстал от жизни!-захохотал Орк. - Эти марсианские китайцы, они пошли до конца. Они расшифровали марсианские наскальные надписи и прочее, и начали говорить по-марсиански, но с сильным кантонским акцентом, как я подозреваю. Но указать на ошибку им никто уже не мог. Они говорят теперь по-марсиански и одеваются по-марсиански, думают, как марсиане. Если ты назовешь теперь одного из них китайцем, он даст тебе в глаз. Потому что он теперь марсианин, понял, парень! Принесли Тггшрт, оказалось, что это миндальное печенье. Орк расплатился. Когда они вышли на улицу, Блейн спросил: - Здесь, наверное, много марсианских прачечных? - Еще сколько! По всей стране их полным-полно. - Я так и думал, - сказал Блейн и молча отдал должное марсианским китайцам и их твердости в сохранении традиций. Они поймали каптер-такси, доставивший их в Зелен-клуб. Приятели Орка из Феникса настойчиво советовали ему не упустить возможности побывать в этом заведении. Этот небольшой, но дорогой и всемирно известный клуб был в числе мест, обязательных для посещения каждым уважающим себя туристом в Нью-Йорке. Потому что в Зелен-клубе, и только в нем, можно было увидеть растительное развлекательное шоу. Им достались места на маленьком балконе, довольно близко от центра зала, который ограждала стеклянная стена. Три уровня столиков опоясывали середину зала, залитую лучами слепящих прожекторов. За стеклянной стеной находилось нечто вроде миниатюрных джунглей - несколько квадратных ярдов буйной растительности, выращенной на питательных растворах. Искусственный бриз шевелил листья плотно усаженных растений самых разнообразных размеров, форм и оттенков. Но таких растений Блейн в жизни не видел, вернее, не видел, чтобы растения вели себя подобным образом. Они росли с фантастической быстротой, возникая из крохотных семян и корешков, превращаясь в буйные кусты и могучие стволы, в приземистые папоротники, чудовищных размеров цветы, влажные зеленые наросты грибка и шипастые лианы, они росли, росли и стремительно завершали свой жизненный цикл, и усыхали, давая жизнь новым растениям. Но ни один вид, казалось, не был в состоянии воспроизвести самого себя. То и дело возникали мутации. Изменившиеся, приспосабливающиеся к жестокой окружающей среде, мутанты возникали из родительских семян и перезревших плодов. Они вели битву за пространство для корней внизу, за свободное пространство вверху, пробиваясь к лучам искусственного солнца. Неудачники быстро перестраивали себя на паразитическое существование, душили деревья, к которым им удавалось приклеиться, и обнаруживали, что новое поколение паразитов липнет к ним самим. Иногда, во взрыве творческого честолюбия, какому-то растению удавалось добиться своего, победить всех конкурентов, преодолеть все препятствия, покорить все и вся. Но новые виды уже прорастали на его теле, тянули вниз и дрались за право возрасти на поверженном трупе. Время от времени на джунгли нападала эпидемия, вызванная какой-нибудь плесенью, тоже растением по своей сути, и вся зелень исчезала в крещендо борьбы за существование. Но потом одно-два отважных растения снова пускали корни в пленку плесени, и борьба начиналась снова. Растения изменяли себя, становились то больше, то меньше, превосходили самих себя в этой борьбе. Но каким бы ни было их желание победить, как бы ни были они изворотливы - им ничто не могло помочь. Ни один вид не мог одержать окончательную победу, и все попытки вели к гибели. Блейна это зрелище обеспокоило. Неужели эта фаталистическая аллегория жизни могла служить характерной особенностью 2110 года? Он повернулся к Орку. - Подумать только, - сказал Орк, - что эти нью-йоркские лаборатории способны сотворить с быстро растущими мутантами. Все это просто ярмарочный балаган, конечно. Они повышают скорость роста, усиливают ситуацию на выживание, плюс немного радиации, и победить должно самое сильное растение. Я слышал, что эти растения расходуют потенциал роста за каких-то двадцать часов, и после этого нужно менять команду. - Значит, вот чем все кончается, - сказал Блейн, глядя на корчащиеся в муках, но не теряющие оптимизма джунгли. - Их заменяют. - Конечно, -сказал вежливо Орк, уходя от возможности философских осложнений. - С такими ценами они могут себе позволить. Но это всего лишь балаган. Давай я лучше расскажу о пескорастениях, которые мы выращиваем в Аризоне. Блейн потягивал виски, наблюдал, как растут, умирают, возобновляют себя джунгли. - В самом пылающем сердце пустыни, - говорил Орк - В самом, точно. Нам удалось, наконец, адаптировать фруктовые деревья и овощи к условиям пустыни без повышения нормы снабжения водой и при таких затратах, что теперь можем конкурировать с плодородными зонами. Могу сказать тебе, парень, что через пятьдесят лет само понятие плодородности сильно изменится. Вот на Марсе, например... Они покинули Зелен-клуб и отправились в направлении Таймс-сквера, исследуя на пути бары. Орк уже выказывал некоторую неясность зрения, но голос его не дрожал, когда он рассказывал об утраченном марсианском секрете выращивания на голом песке. Когда-нибудь, заверял он Блейна, мы узнаем, как удавалось марсианам выращивать пескорастения без добавок удобрений и благо-фиксаторов. Блейн успел столько выпить, что прежнее тело уже дважды оказалось бы в бессознательном состоянии, но мощное новое тело, казалось, обладает неисчерпаемой емкостью в отношении виски. Это была приятная перемена - хорошо, если твое тело умеет пить. Конечно, поспешил добавить про себя Блейн, это не оправдывает многочисленных неудобств нового тела. Они пересекли пеструю, суматошную Таймс-сквер и вошли в бар на 44-й стрит. Когда им подали заказанные напитки, какой-то человечек маленького роста, с хитроватым взглядом и в плаще подошел к ним. - Привет, парни, - сказал он с опаской в голосе. - Чего тебе? - спросил Орк. - Парни не желают ли немного поразвлечься? - Может быть, и желают, - сказал Орк добродушно. - Но они сами могут о себе позаботиться, большое спасибо. Маленький человечек нервно улыбнулся. - Вы не найдете того, что я вам предлагаю. - Выкладывай, дружок, -сказал Орк. - Что именно ты предлагаешь? - Понимаете, парни, это... Стоп! Легавые! Два полисмена в голубой форме вошли в бар, посмотрели по сторонам и вышли. - Все в порядке, - сказал Блейн. - Так что там у тебя? - Зовите меня Джо, -сказал маленький человечек с заискивающей улыбкой. - Я ведущий в Трансплант-игре. друзья. Самая лучшая игра и наивысшее удовольствие, какое только вы можете найти в этом городе! - Какой такой чертов Трансплант? - спросил Блейн. Орк и Джо уставились на него. Джо сказал: - Эге-ге, друг, скажу тебе без обиды, ты, видно, прямо с фермы, да еще в какой-нибудь дыре. Ты никогда не слышал о Транспланте? Нет, чтобы мне провалиться на этом месте! - Ладно, допустим, я именно оттуда, - сказал Блейн, приближая свирепое, грубо очерченное квадратное лицо к лицу Джо. - Что такое Трансплант? - Не кричите так! - прошептал Джо, отшатнувшись - Успокойтесь, я все объясню. Трансплант - это новая игра с переключениями, понял, друг? Ты устал от жизни? Все уже испытал на своей шкуре? Погоди с выводами, пока не попробуешь Трансплант. Понимаешь, парень, люди знающие говорят, что просто так заниматься сексом уже не модно. Нет, пойми меня правильно, все это еще сойдет для цветочков, пчелок и прочих грубиянов. Это все еще приводит их простые звериные сердца в трепет, и кто скажет, что это не их право? В смысле продолжения рода старая приманка мамы-природы еще работает. Но за настоящим удовольствием утонченные люди идут в Трансплант. Трансплант - демократическая игра, парень. Она дает тебе возможность совершить наибольшее число переключений в кого-то еще и почувствовать, что этот другой чувствует на девяносто девять процентов. Это поучительно, так сказать, и ничего подобного обыкновенный секс дать не может. Ты хотел бы побывать в шкуре хитрого латано? Обратись в Трансплант, парень. Тебе интересно узнать, что чувствует настоящий садист? Настраивайся на волну вместе с Трансплантом. И не только это, не только. Например, всю ли жизнь проводить в теле мужчины? Ты уже доказал свое, к чему лишние усилия? Почему бы не побывать некоторое время женщиной? С помощью Транспланта ты сможешь войти в самую гущу потрясающе сочной жизни одной из наших специально отобранных девочек. - Вояризм, извращение, - сказал Блейн. - Знаю, знаю я эти ученые слова, - сказал Джо - все это неправда. Тут никакого подглядывания. Пользуясь Трансплантом, ты действительно там, в самом этом теле, двигаешь восхитительными мускулами, испытываешь все ощущения. Тебе никогда не хотелось побыть тигром, а, фермер, и погоняться за тигриной леди в сезон спаривания? У нас имеется тигр, парень, и тигриная леди тоже. Ты никогда не задавал себе вопрос, какое удовольствие находят люди во флягиляции, фетишизме, некрофилии и так далее? Обратитесь за помощью к Транспланту. Наш каталог тел читается как энциклопедия. С Трансплантом вы не прогадаете, друзья, и цены у нас исключительно... - Убирайся - сказал Блейн. - Как ты сказал, друг? Громадная ручища Блейна ухватила Джо за лацканы плаща. Он поднял маленького толкача в воздух на уровень глаз и мрачно взглянул на него. - Забирай свои извращения и выметайся отсюда, - сказал ему Блейн. - Типы вроде тебя торговали всяким старьем со времен Вавилона, а парни вроде меня ничего никогда не покупали. Убирайся отсюда, пока я не свернул тебе шею... для того, чтобы испытать садизм. Он отпустил торговца. Джо поправил плащ и нервно улыбнулся. - Не нужно обижаться, друг, я ухожу. Сегодня ты не в настроении, ничего. Трансплант всегда к твоим услугам, фермер. К чему махать руками? Блейн было двинулся к нему, но его удержал Орк. Маленький толкач вылетел в дверь. - Не стоит связываться, - сказал Орк - Еще наживешь неприятности с полицией. Этот мир - старая сточная канава, друг. Выпей. Блейн опрокинул свой стакан с виски, внутренне он весь еще кипел. Трансплант! Если это было характерным развлечением для 2110 года, то он в нем участвовать не будет. Орк был прав, это не мир, а сточная канава. Даже у виски появился странный привкус. Он схватился за стойку бара, пытаясь сохранить равновесие. У виски был очень странный привкус. Что с ним происходит? Кажется, у него начала кружиться голова. Рука Орка легла ему на плечи. - Ничего, ничего, мой друг немного перебрал. Я, наверное, отнесу его в отель, - говорил он. Но Орк ведь не знал, где его отель. Да и вообще он ни в каком отеле не останавливался. Орк, этот чертов говорливый, честноглазый Орк что-то подсыпал ему в стакан, пока он разговаривал с Джо. Чтобы обчистить его? Но он же знал, что у Блейна нет денег. Зачем же тогда? Он попытался стряхнуть руку Орка с плеча. Но тот держал Блейна словно клещами. - Не волнуйся, - приговаривал Орк - Я позабочусь о тебе, кореш. Комната бара лениво вращалась вокруг Блейна. Он вдруг осознал, что скоро многое узнает о мире 2110 года методом непосредственного восприятия. Слишком много, как подозревал он. Возможно, лучше всего было бы сходить в тихую библиотеку. Комната бара завращалась быстрее. Блейн потерял сознание. Он пришел в себя в маленькой, плохо освещенной комнатушке без мебели, без окон и дверей, лишь с одним вентиляционным отверстием в потолке. Пол и стены были обиты мягким материалом, но обивку уже давно не мыли. От нее воняло. Блейн сел, и словно две раскаленные иглы прошили ему глаза. Он снова упал на пол. - Расслабься, - сказал чей-то голос. - После этих капелек нужно немного обождать. Он был не один в комнате с обивкой. В углу сидел мужчина и смотрел на него. На какое-то мгновение ему показалось, что голова его сейчас взорвется. Потом, когда иглы впились еще глубже, он испугался, что голова все-таки не выдержит. - Что это? - спросил он. - Конечная остановка, -весело сказал мужчина. - Тебя упаковали так же, как и меня. Упаковали, значит, и доставили в лучшем виде. Теперь им остается только уложить тебя в коробочку и повесить этикетку. Блейн не понимал, что говорит мужчина. Он был в неподходящем настроении, чтобы пытаться расшифровать сленг 2110 года. Обхватив ладонями голову, он сказал: - У меня не было денег. Зачем они это сделали? - Брось ты, - сказал мужчина. - Зачем они сделали? Им нужно твое тело, понял? - Мое тело? - Оно самое. Для носителя. Тело-носитель, подумал Блейн, такое же, в котором он сам сейчас находится. Ну, конечно, естественно. Это очевидно, если только призадуматься. В этом веке требуется запас тел-носителей для разнообразных целей. Но каким образом раздобыть тело-носитель? На деревьях они не растут, и из земли их не выкопаешь. Большинство людей не пойдет по доброй воле на продажу собственных тел, жизнь так бессмысленна при их отсутствии. Каким же образом пополнять, запас? Очень просто. Находишь ротозея, подсыпаешь ему наркотик в стакан, прячешь его в укромном месте, отделяешь сознание и получаешь его тело. Получалась интересная логическая цепочка, но Блейн был не в состоянии продолжать ее. Его голова, судя по всему, решила наконец взорваться. Немного позже похмелье поутихло. Блейн сел и обнаружил перед собой бумажную тарелку с бутербродом и чашку какого-то темного напитка. - Ешь, не опасайся, - сказал ему мужчина. - Они о нас хорошо заботятся. Я слышал, что на черном рынке сейчас за тело дают четыре тысячи долларов. - На черном рынке? - Парень, да что с тобой? Проснись! Ты что, не знаешь, что имеется черный рынок, тел, точно такой же, как и открытый? Блейн отпил из чашки темной жидкости, оказалось, что это кофе. Мужчина представился, звали его Рей Мелхилл, по профессии - механик-контролер с космолета "Бремен". Он был примерно одного возраста с Блейном, ладный, рыжеволосый, с курносым лицом и немного выступающими передними зубами. Даже в настоящем своем положении он не терял своего рода веселой уверенности человека, который знает - всегда что-то подвернется. У него была очень белая, покрытая веснушками кожа, не считая красного пятна на шее - результат старого лучевого ожога. - Глупая голова, -сказал Мелхилл, - но мы три месяца сидели на астероидной транзитной линии, и я захотел повеселиться. И все было бы отлично, если бы я держался с парнями, но мы как-то разделились. Вот и оказался в какой-то собачьей конуре с подозрительном девчонкой. Она добавила мне капель в стакан, и я очутился здесь. Мелхилл откинулся назад, сцепив руки на затылке. - И это случилось именно со мной! Кто как не я всегда говорил парням - держите ухо востро! Держитесь в куче, говорил я им! Ты знаешь, то, что я помру, не так уж меня расстраивает. Жалко, что эти паразиты загонят мое тело какому-то старому жирному маразматику, чтобы он еще поползал по земле лет пятьдесят. Вот что меня добивает, так это мысль об этом жирном старикашке в моем теле. О Боже! Блейн мрачно кивнул. - Такова моя печальная повесть, - сказал Мелхилл, снова приободрившись. - А что с тобой произошло? - Моя повесть довольно длинная, - сказал Блейн, - и местами немного неправдоподобная. Рассказать? - Конечно. Времени хватит, я надеюсь. - Отлично. Начинается она в 1958 году. Подожди, не перебивай. Я вел машину... Закончив рассказ, Блейн откинулся на обивку стены и глубоко вздохнул. - Ты мне веришь? - спросил он. - Почему бы и нет? О путешествиях во времени уже давно говорят. Только они запрещены законом и очень много стоят. А ребята из РЕКСа ничем не погнушаются. - И девицы тоже, - сказал Блейн, а Мелхилл усмехнулся. Оба помолчали минутку, как старые приятели. Блейн спросил: - Значит, они используют нас для тел-носителей? - Такое дело. - Когда? - Когда пожалует клиент. Я тут уже неделю примерно. Любого из нас могут взять в любую секунду. А может, мы просидим еще неделю или две. - И они просто сотрут нам сознание? Мелхилл кивнул. - Но ведь это убийство! - Конечно, убийство, - согласился Мелхилл - Но пока мы еще живы. Может быть, "голубые рубашки" нагрянут с облавой. - Сомневаюсь. - Я тоже. У тебя есть потусторонняя страховка? Может быть, хоть ты уцелеешь после смерти. - Я атеист, - сказал Блейн - Я в эти штуки не верю. - Я тоже атеист, но только жизнь после смерти - это реальный факт. - Брось, - кисло сказал Блейн. - Говорю тебе! Научный факт! Блейн уставился на молодого космонавта. - Рей, -сказал он, - как насчет того, чтобы проинструктировать меня. Расскажи вкратце обо всем, что случилось после 1958-го. - Это трудный вопрос, - сказал Мелхилл, - и я парень не слишком начитанный. - Дай мне хотя бы представление. Что это за жизнь после смерти? Перевоплощение и телоношение? Что тут у вас происходит? Мелхилл прислонился к стене и глубоко вздохнул: - Ладно, попробуем. 1958-й. Примерно в 1960-м уже послали корабль на Луну и высадились на Марсе лет на десять позднее. Потом была скоротечная война с русскими за пояс астероидов - только там, в космосе. Или это мы с китайцами воевали? - Неважно, - сказал Блейн. - Ты про перевоплощение и потусторонний мир расскажи. - Я попробую тебе рассказать, как нам все рассказывали в училище. Я проходил курс "Обзор психического выживания", но это было уже давно. Ну-ка, посмотрим. - Мелхилл нахмурился, сосредоточиваясь. - Цитирую: "С самых древних времен человек ощущал присутствие особого мира духов, невидимого глазу, и он подозревал, что сам присоединяется к этому миру после смерти тела". Но о раннем периоде ты все, наверное, сам знаешь. Древний Египет, китайцы, алхимики и так далее. Я сразу перейду к Райну. Он жил в твое время. Он исследовал психические феномены. Ты слышал о нем? - Конечно, - сказал Блейн - А что он открыл? - Ничего, собственно, не открыл, но он заварил кашу. После него работой занялся Кралск, в Вильне, и ему удалось немного продвинуться вперед. Это было в 1987 году, когда "Пираты" впервые заняли мировое первенство. Примерно в 2000 году появился Вон Ледднер. Он обрисовал в общих чертах теорию послежизни, но доказательств у него не было. И вот тут мы приходим к профессору Майклу Ваннингу. Ни кто иной как профессор Ваннинг поставил это дело на прочную основу. Он доказал, что люди не умирают после смерти. Он вступил с ними в контакт, разговаривал с ними, записывал их голоса, и так далее. Представил стопроцентное научное доказательство жизни после смерти. Тут, конечно, начались споры, дебаты, вступила церковь. Многие не соглашались. Заголовки в газетах. Известный профессор Джеймс Арчер Флинн из Гарварда взялся доказать, что все это просто блеф. Они с Ваннингом спорили несколько лет. - Ваннинг к этому времени уже состарился и решил сменить обстановку. Он запечатал документы в сейфе, устроил еще несколько тайников, разбросал в разных местах кодовые слова и пообещал вернуться, как обещал Гудини, но не вернулся. Потом... - Прости, - прервал его Блейн - но если существует жизнь после смерти, то почему Гудини не вернулся? - Не все сразу, пожалуйста, я объясню. Словом, Ваннинг покончил жизнь самоубийством, оставив длинное письмо с речью о бессмертии человеческого духа и неуклонном прогрессе человечества. Его потом часто перепечатывали в хрестоматиях. Позже обнаружили, кстати, что написано оно призраком, но это уже другая история. Так, где я остановился? - Он покончил самоубийством. - Да. И будь я проклят, если он не вступил потом в контакт с профессором Флинном и не рассказал ему, как найти кодовые слова и прочие тайники. Это добило все дело. Жизнь после смерти стала фактом. Мелхилл встал, потянулся и снова сел. - Институт Ваннинга - продолжал он, - призывал всех не проявлять поспешности. Но напрасно. Последовавшие пятнадцать лет известны как Безумные Годы. Мелхилл усмехнулся и облизнул пересохшие губы. - Эх, если бы я жил в то времечко! Казалось, каждый решил, что может делать все, что угодно. "Будь ты дьявол или Бог, - пелось в популярной тогда песенке - в небе ждет тебя пирог". И каждому доставался кусочек пирога, праведному и грешному, плохому или хорошему. Убийца переселяется в послежизнь точно так же, как и архиепископ. Так возрадуйтесь жизни, друзья, наслаждайтесь плотью, пока она жива, духовности вам хватит и после смерти. Да-а, и они действительно не теряли времени. Анархия, понимаешь. Появилась новая религия, называлась она "Осуществление". Они утверждали, что человек обязан перед самим собой испытать все, пока он находится в телесной оболочке, хорошее и плохое, честное и наоборот, потому что в послежизни ему придется только вспоминать, чем они занимались на Земле. Так живите, говорили они, живите, пока вы пребываете в этом мире, а то в послежизни окажетесь в бедняках. Удовлетворяйте всякое желание, исполняйте всякую прихоть, исследуйте самые темные свои глубины. Жизнь на всю катушку, смерть на полный ход. Это было сумасшествие. Некоторые фанатики объединились в клубы пыток и составляли целые энциклопедии мучений коллекционировали пытки, как домохозяйка собирает рецепты. На каждом заседании такого клуба один из членов добровольно вызывался стать очередной жертвой, они убивали его самым извращенным и жестоким способом, какой только могли придумать. Они стремились испытать все удовольствия и все мучения. Предполагаю, им это удалось. Мелхилл вытер вспотевший лоб и уже более спокойным тоном сказал: - Я немного интересовался этим временем, Безумными Годами. - Я заметил, - сказал Блейн. - Это по-своему интересная вещь. Но потом неожиданно пришел конец. Институт Ваннинга все это время проводил эксперименты. Примерно в 2050-м, когда Безумные Годы были в самом расцвете, они объявили, что мир иной существует, сомнений нет, но не для всех. Блейн сморгнул, но ничего не сказал. - Это был удар, Ваннинговский институт заявил, что имеются доказательства того, что только один человек из миллиона попадает в послежизнь. Все остальные, миллионы жизней, исчезают, просто гаснут, как спички. Пуфф! И все. Никакого иного мира, вообще ничего. - Почему? - спросил Блейн. - Понимаешь, Том, я сам не все до конца понимаю, - сказал ему Мелхилл. - Если бы ты спросил что-нибудь о регуляции подачи топлива, я бы тебе действительно объяснил бы. Но психика - это не моя область. Поэтому постарайся не терять ход мыслей, пока я буду вспоминать. Он энергично потер лоб. - Значит, после смерти выживает, или не выживает, именно сознание. Люди тысячелетиями спорили о том, что такое сознание, как оно связано с телом и так далее. Мы еще не на все вопросы получили ответы, но уже имеются некоторые рабочие определения. В наши дни сознание рассматривается как высокоорганизованная энергетическая сеть, которая генерируется самим телом, определяется телом и сама может оказывать влияние на тело. Уловил? - Думаю, что да. Продолжай. - Таким образом, сознание и тело взаимодействуют друг с другом. Но сознание может существовать и отдельно. Многие ученые считают, что такова следующая ступень эволюции. Через миллионы лет, говорят они, нам уже не понадобится тело, разве что для короткого инкубационного периода. Я лично не уверен, что эта чертова толпа проживет еще миллион лет. Черта с два она этого заслуживает. - В этом я с тобой согласен, - сказал Блейн. - Но давай вернемся к послежизни. - У нас имеется, значит, эта высокоорганизованная энергетическая паутина. Когда умирает тело, эта паутина отправляется в непосредственное существование, подобно вылетающей из кокона бабочке. Смерть - это просто процесс, освобождающий сознание от тела. Но этого не происходит из-за смертьевой травмы. Некоторые ученые считают, что травма смерти - это природный механизм, извлекающий сознание из тела, но только работает он очень мощно и все портит. Смерть - это сильный психический шок, в большинстве случаев энергетическая сеть рвется, путается, ломается ее структура. Она уже не в состоянии восстановить себя, она растворяется, и теперь человек уже полностью мертв. - Так вот почему Гудини не вернулся назад? - спросил Блейн. - Да, и большинство других тоже, Варко. Многие люди как следует поработали головами, и на этом Безумные Годы завершились. Институт Ваннинга продолжал работу. Они изучали йогу и прочие вещи подобного же рода, но на научной основе. Понимаешь, у некоторых из этих восточных религий мысль была правильная. Укреплять сознание. Это и нужно было ученым: способ усилить энергетическую паутину так, чтобы она пережила момент смерти. - И они нашли его? - Еще бы! Примерно в это же время они переменяли название на корпорацию "МИР ИНОЙ". Блейн кивнул. - Я сегодня проходил мимо их здания. Эй, погоди! Ты сказал, что они нашли способ укреплять сознание? Тогда никто больше не умирает? Все отправляются в послежизнь? Мелхилл ядовито ухмыльнулся. - Ну, ты и скажешь, Том! Ты думаешь, они делятся секретом бесплатно? Держи карман шире. Это сложный электрохимический процесс, парень, и они берут за него гонорар. И очень солидный гонорар. - Значит, на небо переселяются только богачи, - сказал Блейн. - А ты что думал? Что они пустят туда всех одной командой? - Понятно, понятно, - сказал Блейн - Но есть ведь и другие способы, другие системы укрепления сознания? йога или дзен-буддизм? - Они тоже годятся, - сказал Мелхилл. - Существует, по крайней мере, дюжина опробованных и разрешенных правительством домашних курсов психовыживания. Все дело в том, что уходит самое малое двадцать лет упорного труда, чтобы добиться результатов. Это не для простого человека. Нет уж, без машин тебе в послежизнь не пробраться. - А машинами располагает только "МИР ИНОЙ"? - Есть еще две организации, "АКАДЕМИЯ ПОСЛЕЖИЗНИ" и "НЕБЕСА, ЛТД.", но цены примерно те же самые. Правительство начало работу над проектом послежизненной страховки, но нам это уже не поможет. - Это точно, - сказал Блейн. Мечта, на мгновение, сияла перед его глазами ослепительная, как молния: освободиться от всех смертных страхов, получить твердую уверенность в существовании после смерти, в том, что процесс твоего развития и самовоплощения личности не прекратится со смертью тела, пока не достигнет собственных пределов, не стесняемый рамками хрупкого футляра из плоти, которым наградила тебя наследственность и случай. Но этой мечте не суждено было сбыться. Желанию его сознания расти был положен предел. Будущее оставалось за порогом сегодняшнего дня. - А что такое перевоплощение в тела-носители? - спросил он. - Ты мог бы догадаться, - сказал Мелхилл. - Они пересаживают твое сознание в тело-носитель. Трансплант-операторы с удовольствием объяснят тебе, что переключение сознания - дело простое. Трансплант - это временное перемещение сознания, и оно не подразумевает разрушение старого хозяина тела. Носитель же дается насовсем. Сначала стирают сознание хозяина. Потом наступает опасный момент, когда сознание - перевоплощенец пытается войти в тело-носитель. Иногда, видишь ли, сознание оказывается не в состоянии войти в носитель и разрушается. Послежизненная обработка не всегда срабатывает в условиях перевоплощения. И тогда - пуфф! - песенка спета. Блейн кивнул, понимая теперь, почему Мэри Тори желала Рейли спокойно умереть. Ее совет был в его же интересах. - А зачем человеку с послежизненной страховкой прибегать к перевоплощению? - спросил он. - Потому что некоторые пожилые люди боятся умирать, - сказал Мелхилл - Они боятся иного мира, всего этого призрачного антуража. Они желают оставаться здесь, на Земле, где понимают что к чему. Поэтому они покупают тело-носитель на открытом рынке, если им удается найти подходящее. Если нет, они покупают его на черном рынке. Одно из наших тел, парень. - Значит, на открытом рынке люди продают тела добровольно? Мелхилл кивнул. - Но кто же согласится продать тело? - Какой-нибудь очень бедный человек, ясное дело. По закону он должен получать компенсацию в виде послежизненной страховки. Но фактически ему приходится брать то, что дадут. - Нужно быть просто не в своем уме! - Ты так думаешь? - спросил Мелхилл. - Сейчас, как и всегда, в мире полно необученных, больных, умирающих от голода людей. А если он хочет купить хлеб для своих детей? Единственное, что он может продать, - это тело. В твое время у них даже этого не было. - Возможно, - сказал Блейн. - Но как бы плохо ни пришлось, я бы никогда не продал свое тело. Мелхилл от всей души захохотал. - Силен, парень! Том, да ведь они заберут его бесплатно! Блейн не знал, что ему ответить. Время внутри камеры с обитыми стенами тянулось медленно. Блейну и Мелхиллу приносили газеты и журналы. Их хорошо кормили, подавая еду в бумажной посуде. За ними неусыпно наблюдали, чтобы они не причинили вред своим дорогостоящим телам. Их держали вместе, чтобы не было скучно. Люди в одиночных камерах иногда сходили с ума, а безумие наносило непоправимый вред столь ценным мозговым клеткам, как было установлено. Им даже разрешали совершать упражнения, и под строгим наблюдением, чтобы сохранять тела в хорошей физической форме. Блейн в эти дни почувствовал, что очень привязался к своему мощному коренастому телу, с которым он так скоро расстанется. Это отличное тело, решил он, таким телом можно гордиться. Конечно, оно не отличается грацией, но не стоит преувеличивать значение грации. В противовес этому недостатку, как подозревал он, это тело не было подвержено сенной лихорадке, от чего страдало его прежнее тело, и зубы у него были очень крепкие. В целом, с таким телом