Адам Яромин. Карьера Джекоба Пинбэнка
-----------------------------------------------------------------------
Журнал "Вокруг света", 1976, N 3. Сокр.пер. с польск. - Е.Вайсброт.
OCR & spellcheck by HarryFan, 11 August 2000
-----------------------------------------------------------------------
Девяностолетний Джекоб Пинбэнк лежал в изоляторе и громовым голосом,
который был слышен на пятьдесят метров вокруг, убеждал каждого, кто
заглядывал к нему, что его, Пинбэнка, пребывание здесь - дикое
недоразумение. Еще бы! Чувствует он себя превосходно (дай бог доктору
такого здоровья!), а ежели кто сомневается в силе его рук, то - хо-хо! -
милости просим! Колет в груди? Ерунда! Чушь собачья!
Однажды в изолятор проскользнул юноша в белом халате.
- Опять осмотр? - рявкнул Пинбэнк.
- Упаси боже, - поспешно ответил тот, пододвигая табурет к койке. - Я
сказал, что довожусь вам внучатым племянником. - Он мило улыбнулся. - А
вообще-то зовут меня Фред Фергюсон, но вы можете называть меня просто
Фред...
- Что вам надо?
- Мне? А знаете, вы чудесно выглядите...
- Еще бы! Ха! Если б не внучка Мэри... Учтите, молодой человек, в груди
у меня покалывает уже сорок лет. А мы и тогда частенько выбирались с Сэмом
- дружком - на рыбалку. Июль, жарища такая, что дышать нечем. Постойте, в
котором же это было году?
- Да, жарковато тогда, говорят, было, - сказал Фред, пытаясь попасть
старику в тон.
- Не то что нынче! - воскликнул Пинбэнк. - Да и времена были другие...
- Вот именно! - подхватил Фред и незаметно оглянулся на дверь. - Мы тут
болтаем, а ведь у меня к вам дело.
Пинбэнк подозрительно взглянул на него.
- Послушайте, вы не от внучки ли Дженни? Ничего не выйдет! Я завещание
изменять не стану.
- Дженни? Нет. Другая внучка... Как, бишь, ее...
- Мэри? Милый ребенок.
- Вот, вот.
- Скверно, молодой человек. В ваши-то годы и такая никудышная память. У
меня, например, память что надо! Сэм обычно говаривал: "Джек, ты мог бы
стать президентом".
- Но вы еще не знаете, зачем я пришел. - Фред стал серьезным. Более
того, почти торжественным. - Дело весьма деликатного свойства. И
секретное.
- Секретное? На меня можете положиться. Бывало, Мэри или Дженни...
- Мистер Пинбэнк, - нетерпеливо прервал Фред, - у меня мало времени. Я
вынужден быть кратким.
И, подчеркивая каждое слово движением руки, милой улыбкой, поддакивая,
когда Пинбэнк вдруг прерывал его потоком воспоминаний, он изложил цель
посещения.
Он был агентом небольшой фирмы, промышлявшей изготовлением и продажей
близким стереоизображений усопших родственников. "Фантомов", как их обычно
называли. За умеренную цену фирма заблаговременно фиксировала внешность,
голос, даже характерные выражения оригинала, составляла программу для
серийного домашнего видеомагнитофона, и дорогой усопший вновь оказывался
пред очами безутешной родни. "Стоит только нажать кнопку! - воскликнул
Фред. - С фантомом можно беседовать о политике, погоде, спорте, кухне,
садоводстве и вообще практически обо всем на свете".
Казалось, сначала до Пинбэнка не доходил смысл Фредовых слов. Потом он
взорвался:
- Что?! Хотите сделать из меня покойника? Вон отсюда! Вон! Я не
собираюсь помирать! - Он тяжело дышал. - На кой черт мне фантом? - Он с
редкостной для его возраста прытью соскочил с кровати.
Фред ловко уклонился от удара огромного кулака, виновато улыбнулся и
выскочил за дверь. В коридоре он поправил растрепавшуюся шевелюру, вынул
из галстука большую булавку с искусственным бриллиантом, положил в карман,
что-то покрутил в ручных часах и исчез.
Спустя пятнадцать минут он входил в кабинет, где за большим письменным
столом, уставившись в окно, восседал грузный человек.
- Ну и как? - без вступлений спросил толстяк.
Фред отрицательно покачал головой.
- Не соглашается. Чуть не избил.
- Профессиональный риск, - философски заметил толстяк. - Заявись ты с
таким делом ко мне в больницу, я б тебя выкинул в окно.
Фред кисло улыбнулся.
- А найдется ли кому вас оплакивать, мистер Бюрсби?
Толстяк неожиданно рассмеялся:
- Прекрасно! Ты становишься наглецом. Только будь осторожен. Так далеко
не уедешь. Записал хоть разговор-то?
Фред положил на стол булавку и часы.
- Изображение и голос. Думаю, получилось недурно. Любопытный, знаете
ли, субъект. Такого я еще не встречал. Через несколько дней наведаюсь к
нему. Старикан оттает и даст согласие.
- Нет у тебя подхода к людям. Возьми Фрэнка. Одевается словно пастор.
Беседу начинает с того, что жизнь суть миг! А потом? Больной раскисает,
принимается перечислять свои грехи, и тут Фрэнк вытаскивает на свет божий
бланк. И бизнес в порядке, и оправдываться не надо за то, что мы
нелегально собираем информацию. Ты когда-нибудь научишься работать? Ну
иди. Да, Билла не встречал? Опять, паразит, прошляпил больного. Тот лежал
в больнице целую неделю и умер прежде, чем мне успели об этом сообщить.
Шестеро взрослых детей! Шесть фантомов!
Спустя несколько недель, когда Фред выкладывал на стол Бюрсби заколку и
часы с новой дозой информации об очередном больном, дверь резко
отворилась, и в комнату влетел... Джекоб Пинбэнк.
- А, висельники! Вот вы где! - заорал он.
Фред укрылся за креслом шефа и оттуда наблюдал за развитием событий.
Бюрсби снял ноги со стола, придал лицу максимально благожелательное
выражение и жестом пригласил гостя садиться. Но Пинбэнк и не подумал. Он
стоял посередине комнаты и, потрясая тростью, грохотал:
- Видите! Жив я! Кто же дал вам право продавать фантом моей внучке
Мэри, коль я жив-живехонек?!
- Не понимаю, в чем дело, - начал Бюрсби, избирая самую подходящую в
такой ситуации тактику: оттянуть время, чтобы подумать.
- А я говорю, мне до могилы - как отсюда до полюса! - продолжал кричать
Пинбэнк, и было видно, что объяснений он начнет требовать не раньше, чем
как следует разрядится. - Возвращаюсь из больницы, а тут звонит Мэри:
"Дедуся, не навестишь нас?" Ну, я поехал. Сижу себе в гостиной, Мэри
хлопочет на кухне. Дай, думаю, включу видео. И что же? Я чуть не спятил.
Нажимаю кнопку, глядь, а в углу комнаты сижу я сам! "Что за черт, - думаю,
- без моего согласия?" Этот тип вытаращился на меня, я на него. Довольно
глупо так вот сидеть самому против себя, ну я и говорю: "Отличная нынче
погода". А он: "Раньше-то было потеплее. Да и времена были другие". Точно
сказал, это уж верно. Спрашиваю: "Ну, что там у вас слышно?" А он:
"Дескать, в груди немного покалывает, но это пустяки". "Э, - думаю, -
умом-то ты не вышел, повторяешь как попка все, что я в больнице
говорил..." Я уже раньше допехал, что тогда, в больнице, этот ваш гусь
лапчатый обвел меня... А ведь, казалось, такой приятный молодой человек...
М-да, болтаем мы с этим типом словно ни в чем не бывало, наконец он ляпнул
какую-то глупость, и я отчитал его за милую душу. И что, вы думаете, он
ответил? Говорит: "Мой друг Сэм всегда утверждал, что с такой головой я
мог бы стать президентом". Ну, это меня доконало. Я сказал себе, что
должен разыскать мерзавцев, то бишь вас, и высказать им все, что о них
думаю. А теперь я вас спрашиваю: кто разрешил вам продавать фантом? Я же
жив! И по какому праву вы сделали фантом без моего согласия? А? По судам
затаскаю! С сумой по миру пущу!
Бюрсби спокойно выслушал тираду старика, потом извлек из стола бутылку,
две рюмки, приказал Фреду глазами, чтобы тот выматывался поскорее, и
повторил жест, приглашающий гостя сесть.
Пинбэнк, уже немного успокоившийся, сел по другую сторону стола, до дна
осушил рюмку и продолжал:
- Я не против фантомов. Уж если по-современному, то по-современному, в
конце концов, я не такая уж старая дубина, за какую вы меня принимаете.
Мир движется вперед, я понимаю, а как же. Но, господа, зачем же халтурить?
Моя бедная внучка гробит такие деньги, а вы подсовываете ей заваль!
Бюрсби почувствовал, что настает его черед.
- Согласен, - начал он, - признаю: мои люди в этом деле не безгрешны, и
тот парень, что несколько раз щелкнул скрытой камерой, будет примерно
наказан. Но зачем же так категорически обвинять его? Мы работаем не ради
денег... Ну, возможно, я не совсем точно выразился - не только ради денег.
Мы служим людям. Знаем, как хрупка жизнь человеческая. Знаем, что, покидая
нас, дорогой нам человек оставляет стенающих, безутешных родственников.
Кто же им поможет, кто утешит, если не мы? Жизнь человеческая, увы, не
вечна. Смерть приходит нежданно-негаданно, словно враг из-за угла. Кто ее
упредит? - Бюрсби задал вопрос и тут же нашел нужный ответ: - Мы! Мы
знали, что у вас есть любящая внучка, сиротка, нашедшая приют под вашим
кровом. Неужели мы могли примириться с тем, что она навсегда потеряет вас?
Пинбэнк явно оттаивал. Он выпил вторую рюмку и проворчал себе под нос:
"Бедное дитя..." Но на этом излияния, которые приготовил для него Бюрсби,
не кончились.
- Что же касается ваших замечаний относительно качества нашей
продукции, то тут вы правы на сто процентов. Однако позволю себе спросить:
а нет ли в этом хотя бы доли вашей вины? Вы не согласились на изготовление
фантома, и нашему человеку пришлось работать в условиях воистину
неблагодарных. Поэтому он получил весьма отрывочные и... хм...
односторонне освещающие вас данные. А дай вы согласие, мы гарантировали бы
товар наивысшего качества.
Джекоб Пинбэнк хотел что-то сказать, но Бюрсби опередил его:
- Знаю, знаю. Вы хотите спросить, по какому праву ваш фантом оказался у
вашей внучки, коль вы живы? Это противозаконно, не спорю. Здесь нам
оправдываться нечем. Недосмотр! И наш сотрудник ответит за это. Фирма уже
отказалась от его услуг...
Пинбэнк оттаял вконец.
- Хорошо, - сказал он, подавляя вздох. - Я не подам на вас в суд. Но
деньги внучке извольте вернуть, и немедленно... Хотя нет... Сделайте-ка
мне хороший фантом. Пусть у Мэри останется память обо мне.
Бюрсби не заставил себя упрашивать. Через минуту в комнате появились
двое в белых халатах. А еще через час, когда Пинбэнка обоняли со всех
сторон, записали голос, пение, даже игру на гитаре, сотрудник фирмы отвез
его на машине домой.
Бюрсби тем временем вызвал к себе Фреда Фергюсона.
- Фергюсон, - Бюрсби редко обращался к своим людям по фамилии, - иди в
кассу, получай что причитается и выматывайся отсюда ко всем чертям!
Казалось бы, на этом история с Пинбэнком заканчивается. Но нет.
Через несколько лет, в течение которых фирма Бюрсби не сказать чтобы
очень преуспевала, но существовала в общем неплохо, так как человеческие
чувства суть неисчерпаемая золотоносная жила (на среднюю семью приходилось
уже по два фантома с хвостиком), в кабинет шефа вошел сравнительно молодой
человек, наш добрый знакомый Фред Фергюсон. Отлично скроенный костюм,
сшитая по специальной мерке сорочка, изумительной красоты галстук.
Самоуверенное выражение лица недвусмысленно говорило о том, что этому
человеку в жизни повезло. Увидев его, Бюрсби невольно встал.
- Мистер Бюрсби, если не ошибаюсь? - спросил Фред Фергюсон и,
окончательно смутив этим бывшего шефа, удобно развалился в кресле. Закурил
толстую сигару, сверкнув перстнем с настоящим бриллиантом и выпуская
колечки дыма, наблюдал, какое впечатление производит все это на Бюрсби.
- Фред! Дружище! Как дела? Ты не подавал признаков жизни, словно забыл
о человеке, который был чуть ли не вторым твоим отцом! - воскликнул
Бюрсби, немного придя в себя.
Ни теплота приветственных восклицаний, ни некоторое несогласие их с
фактами не выбили Фреда из колеи.
- Да так, побродил по свету, - ответил он, не вдаваясь в детали. -
Кажется, старый Пинбэнк преставился?
- О да. Уже два года. И только это привело тебя ко мне?
- Допустим. Я хочу купить его фантом. У вас наверняка в архиве есть
кассета с программой.
- Хорошо, хорошо. Об этом потом. Как твои дела?
- Джордж, ты слышал о Роке Эвансе?
Бюрсби проглотил пилюлю ("Джордж!") с лучезарной улыбкой.
- Что за вопрос! Временами и я посиживаю у телевизора.
- Так вот, Рок Эванс недавно скончался от прободения желудка. А перед
этим согласился, чтобы мы сделали его фантом. Я нашел небольшую мастерскую
и начал делать деньги. На сегодня уже продал пять тысяч фантомов Рока, и в
кармане у меня заказы еще на сто. Сто тысяч. Кому из поклонников не
захочется иметь в доме собственного идола? Себестоимость продукции
невысокая - мы пользуемся только одной записью. Я купил эту мастерскую,
нанял людей, открыл два филиала, а в планах у меня еще тридцать. Сейчас
мой человек сидит в Голливуде и подписывает контракты с самыми знаменитыми
звездами. У меня кредит на десять миллионов, я выпустил сто тысяч акций.
Фред делал вид, что не замечает, какое впечатление производят его слова
на бывшего хозяина, и спокойно продолжал:
- Да, Джордж. Я питаю нежность к старичку. Ему я обязан тем, что ушел
от тебя и обрел самостоятельность. Я хотел бы приобрести его на память.
- Минутку... - Бюрсби почесал голову и наконец начал кое-что
соображать. - Так ты хозяин фирмы "Фантом стар"?
- Эге, - спокойно ответил Фергюсон, выпуская облачко ароматного дыма. -
По некоторым соображениям я не хотел афишировать свое имя. Ну так как?
Договорились?
На этот раз Бюрсби не выдержал.
- Подумать только, я тоже купил фантом Эванса. Дочке на рождество...
Мой бывший агент... Невероятно! Нет, Фред, скажу честно: я не продам
старика.
- Твое дело. Смотри только не прогадай. Через несколько лет ты будешь у
меня директором какого-нибудь маленького филиала. Я тебя прикончу.
Расправлю крылья, приглашу специалистов. Они сделают мне несколько типовых
программ, и мы будем выпускать дражайших покойничков с конвейера. Хочешь
удержаться, делая фантомы по заказу? По две-три штуки? Ну крепись, старик!
Фред Фергюсон погасил сигару и вышел легким шагом преуспевающего
человека.
Джекоб Пинбэнк сидел, удобно устроившись в кресле между камином и
торшером, и рассказывал одну из своих историй. Мэри листала женский
иллюстрированный журнал, ее муж смотрел спортивную передачу. Дети
занимались своими делами. Никто не обращал внимания на почтенного дедушку
и прадедушку. Обычный вечер после трудового дня в типичной семье со
средним достатком.
Кто-то позвонил, и в комнату вошел молодой человек с симпатичной
внешностью. Представившись агентом фирмы "Фантом стар", он поздоровался,
спросил дедушку чуть слышно, получил ответ, что летом некогда было теплее,
а зимой холоднее, и сообщил о цели своего прихода.
- Я представляю некую особу, которая пожелала сохранить инкогнито. Мы
хотели бы купить у вас этот фантом. Цена не имеет значения...
Прошло двадцать лет. Мир настолько продвинулся по пути прогресса,
насколько это возможно в век генетической инженерии, антигравитации,
межзвездных полетов, электронных денег и фантомов. "Фантом стар" и
несколько других фирм совместными усилиями довели количество фантомов в
среднем до 6,8 штуки на семью. Фред Фергюсон стал одним из наиболее
влиятельных людей в стране. Джордж Бюрсби занимал пост директора одного из
второстепенных филиалов фирмы, вот-вот должен был выйти на пенсию и без
конца повторял всем вокруг: "Фред Фергюсон! Посмотрите на него. Шишка! А
почему? Потому что я научил его делать дела". Один Джекоб Пинбэнк не
постарел ни на йоту. Между двумя нажатиями кнопки он сидел в кабинете шефа
корпорации "Фантом стар" на одиннадцатом этаже фирменного небоскреба.
Фантомы! Чего бы стоил мир без фантомов! Сколько слез осушили "Фантом
стар", "Юнайтед фантом корпорейшн", "Фантом де люкс" и другие крупные
фирмы, не говоря о более мелких. Семья возвращается с похорон, и - о
радость! - в квартире их ожидает тот, с кем они только что распрощались, -
жизнерадостный и остроумный. Фирмы работали на славу: фантомы никогда не
ныли, не жаловались на болезни, судьбу и повышение цен. С серийным
фантомом даже человек с университетским дипломом мог беседовать полные
пятнадцать минут и не соскучиться.
Разумеется, были и недовольные, но когда их недоставало?
Один литературный ежеквартальник, например, писал: "Смерть лишили ее
пристойности. В цивилизации суррогатов придумали даже суррогат жизни и
сотворили из него товар, рекламируемый так, словно это новейший стиральный
порошок. Наша цивилизация превратила человека в обыкновенную вещь".
А некая газета писала:
"Может быть, еще не поздно. Пока в каждом из нас тлеют остатки того,
что мы именуем моралью, задумаемся..."
Впрочем, тремя полосами дальше с фотографии во всю колонку на читателей
смотрели молодцеватые старичок со старушкой, а буквы под фотографией
вопрошали: "Ты хочешь нас потерять?"
Тем временем Джекоб Пинбэнк стал истинным украшением кабинета Фреда
Фергюсона. И не только украшением. Шеф корпорации любил повторять: "Я
частенько советуюсь с Пинбэнком. Он дает массу дельных указаний. Ничто так
не требуется в нашем деле, как здравый рассудок, а этого добра у старичка
вдосталь". И неудивительно: Пинбэнк работал на индивидуальной и сложной
программе. С десяток программистов трудились над ней несколько месяцев.
Фергюсон говаривал также: "Порой мне кажется, что это мой дедушка. Увы,
мой любимый дедушка скончался еще до изобретения фантомов".
В такие моменты слушатели молчали, тем самым выражая уважение к чужим
чувствам.
Однажды руководитель отдела рекламы предложил показывать Пинбэнка в
телевизионных рекламных передачах. Сначала Фергюсон чуть было не выкинул
его за дверь, но, поразмыслив, согласился. И теперь Джекоб Пинбэнк
несколько раз в неделю появлялся в квартире каждой семьи...
Отсюда только шаг до всеобщей популярности. И действительно, уже через
несколько недель на рынке появились носки "Пинбэнк", теплые кальсоны
"Дядюшка Пинбэнк", "Пин" - автомобили, "Банк" - шляпы, пиво "Старик Джек"
и десятка иных "пин"- и "бэнк"-товаров.
Во время предвыборной кампании один из еженедельников напечатал на
обложке: "НАШ КАНДИДАТ В ПРЕЗИДЕНТЫ - ДЖЕКОБ ПИНБЭНК!!! ГОЛОСУЙТЕ ЗА
ПИНБЭНКА!!!" Это был апогей славы! Правда, еженедельник оказался
сатирическим, но все же...
Разумеется, и на банкете, который устроила фирма "Фантом стар" по
случаю двадцатилетия своего основания, Джекоба Пинбэнка не могло не быть.
Ему отвели почетное место по правую руку шефа, и Пинбэнк произнес краткую
речь, глубоко запавшую в души присутствующих.
- Я всегда был человеком простым и нечестолюбивым, - сказал он. -
Заслуга фирмы "Фантом стар" в том, что я нахожусь здесь, с вами, и - я не
стыжусь в этом признаться - что я добился успеха, о каком мечтают многие
смертные. Так пусть же небо ниспошлет ей тысячи лет процветания!
Конец речи потонул в бурных аплодисментах.
Жаль только, что Джекоб Пинбэнк их не слышал.
Last-modified: Tue, 23 Jan 2001 22:10:02 GMT