оломийка за тим весiльним столом, де сидiв жених - Iван у золоченому барвiнку, де сидiли сватове та кумове, де гостилася уся Каламарева родинка - близька i далека. Пiсню спiвало зiгрiте музикою i паленкою жiноцтво тонко, доладне й душевно, а тут вривався у спiв завзятий парубоцький голос владно i дужо: Ой та ми ся та любили, Та ми ся не знали? Того дуба iзрубали, Де ми ночували... Старий Каламар при цьому спiвi уже бачив тiльки свого сина Iвана, що за столом стояв з великою зеленою пляшкою в руцi й тягнувся до своїх побратимiв-парубкiв, аби налити кожному на прощання з парубоцтвом своїм. Гостi випили гуртом, потiм музики вдарили по струнах, i жених перший вибирався з-за столу до танку. Каламар сахнувся ближче до порога й сперся плечем на одвiрок, бо з жахом подумав: на цих столах пригощалися кумове тодi, коли малого синка нарекли Iванком, на них лежав великий весiльний коровай молодої з барвiнковими вiнками молодих, на них воском стiкала свiчка тепер... Думав, що легше було би йому, коли мiг би собi заплакати. А сльози як заклялися - не текли... Блиснула на сонцi мiдь. Запiзнiлi хлопцi шикувалися громадкою пiд тупий приглушений стукiт молотка, що ним прибивали вiко труни. Надривно, незлагоджено, то з хрипотом, то з натужним писком, подули самодiяльнi труби. Марш колихнувся на габах зелених весняних хвиль довколишнiх садiв i лук, а коли до нього впало запопадливе i розмiряне гупотiння бубна, на церковнiй вежi бомкнув похоронний дзвiн. З двора Каламарiв челядь рушила повiльно за устеленою верховинськими барвистими ковдрами вантажною машиною. Звисаючi борти чомусь нагадували збитi крила велетенської птахи, що тепер уже не ширяла в повiтрi, а безпорадно волокла ними по землi. Натовп дробився громадками. Уже нiхто не спiвав, не молився, бо Iван Iванович плив на мелодiї мiдних труб, на тремтячому гомонi церковного дзвона, що хвилями котився до самих гiр, далi вiдкочувався знову, глухо перелунював мiж горбами, не долинаючи до високого i далекого Красного груня. - Та, кажете, вуйку Федоре, що до Iванової ноги iмився бронт? - Андрiй Сопун озвався до Федора Коциби, що йшов мимо. - Iмилася до ноги трутизна... Тричi рубали ногу небораковi. А коли вже дiйшли до самого клуба, трутизна перенеслася до серця... Мусив, сарака, помирати... - стулив губи Федiр Коциба й на "все пропало" похитував головою. - А кажуть, що до серця тому, бо лiва... Коби права - з недуги вийшов би... - Не вийшов би! - знову рукою махнув Коциба. Хвильку Сопун iшов мовчки, у головi щось важив, а потiм: -.Коби права - вижив би... Бо права - дальше вiд серця. - Не вижив би! - Гм... А чому? - нiяк не мiг заспокоїтися Iван Сопун. - Бо дiло не тiльки в нозi. Трутизна з'їла всього Iвана, i вiку йому вже не було. На фронтi, еге, вiдорве ногу, та й чоловiк, сарака, вижне. А тут упав з лесипеда, вдарився й загибель собi знайшов... - Коби чоловiк знав, де впаде, простелив би собi... - значуще, наївно, так нiчого i не дiбравши, промовив Сопун. - Коби знав... - усього кинув стiльки, нiби од примусу, на доважок Федiр Коциба. Далi уже йшли мовчки. Коли процесiя вибралася на цвинтар, сонце золотим вершником вмощувалося до сiдловини Делуца. Над розритою пiсною землею промовляв голова есесте так, що селяни вперше могли справдi задуматися, яка то незвичайна людина в Забережi пiшла з життя. Дiди похитували головами, зажурено морщили чола, а жiнки тут-там схлипували i притуляли до уст жмутки пов'ялого i порев'ялого васильку та марояну тодi, коли гори не дихали вiтриком i було тихо, тихо... Знову курликали журавлi... Ранковий осiннiй вiтрик куйовдив i пелехатив ялини на межi довкола цвинтаря. Старий Каламар пiднiмався схилом угору. Пiд пахою лiвої бiлiв тесаними брусками цупкий дубовий хрест. Правою тримав на плечi рискаль. За ним повiльно чвалав Федiр Ребричка. Нiс саджанця черешнi-трилiтки - крислатої, з довгими, за лiто вiдрослими тучними гонами. Ребричка тепер думав, як напровеснi - було це, здається, перед самим Великоднем - Iван у чайнiй примушував його пити паленку, продавати вiд старої мiх картоплi, знiмати гачi... Оберталося в головi сказати усе Каламаревi про його сина. Та так i промовчав. Либонь, тому, що нагорнулася iнша думка: ба, де поховали в Тячевi Iванову ногу?.. А потiм спало на гадку, що iще сьогоднi мусить прочитати акафiста богородицi над пачкою солi. Авдотя Лiсникова принесла для молитви ще вчора з ремством - босорканi цiлком забрали вiд корови молоко... Як сватове вибралися на широку долину, постояли мить, передихнули. А потiм поволi побрели до Iванової могили. За лiто черлена пiсна земля влежалася й осiла, фарбований суриком стовпець вицвiв i взявся лускою. - Еге, свате, дивiться!.. Пирiй проростає на всякiй бiднiй землi! - Ребричка ткнув ногою в зеленi паростi, що стрiлками пробилися по краєчках могили. - Той, свате, проросте!.. Той не боїться нi спеки, нi вiтру. А сльоту любить, - звiв голову од викопаної ямки старий Каламар, тiльки що припасувавши хреста коло стовпця з обмитим йменням на табличцi бляшанiй. "Тепер її може обмивати!" - подумав i задивився на ремено з глибоко випеченими розжареною крицею лiтерами синового ймення так, наче тепер уже в цьому була вся його вiчнiсть... З полонини дуло вiтриком. На землю поволi стелився жовтiючий лист. Федiр Ребричка довкола черешеньки втоптував порозкопуваний грунт. Кру, кру... кру... кру, кру... - раптом показався з пiвночi на пiвдень журавлиний ключ. Кру, кру... - лягало уривчасте на чагарi по обочинах, никло в далеких нетрях, падало, нiмiло й знову озивалося. Старий Каламар поволi звiв очi на довгу мережку в синьому небi й дивився, дивився, спершись на рискаль. - А вони, Федоре, еге, свiй закон добре знають! Бо пригрiє весна - знову над нашими горами полетять... Ребричка став i собi, задивившись на журавлиний ключ. - А кажiть, Iване! Хто їх навчав цього розуму? Хто їм дорогу показує туди i назад? Хто їм знати дає, коли треба вiдлiтати, а коли треба прилiтати?.. - Природа, свате!.. На землi ще й камiнь свiй закон має!.. Дiдове стояли, стояли. Журавлi вiдпливали все далi, далi, нидiли на обрiї, що сам починав тонути у вечоровiй млi. 1965 р. ===================================================================== Маркiян Шашкевич ОЛЕНА (Казка) Музика рiзко вiд уха заграв, а бас то загудiв, то, в лад вибиваючи, моторнi дiвчата аж пiднiмав; а хоть ноги потомленi - до круглого рвалися танка; гарнi хлопцi в пiдкови до складу кресали, позираючи радосно кождий по своей дiвчинi; сваненьки з молодцями, стиснувшися в кутку коло припiчка, хоть дрiбненько, но частенько витрясали крупник iз чарочки, не дбаючи, собi раденькi, на старих своїх довговусих господарiв, на другiм боцi в кутi, коло скринi, спорою мiрою попиваючих. Було то весi-лєчко... - Гей, хлопцi, чи спите!? Що-сте ся позабували? - кликнув гожий дружбитонька - з великою, шовком шитою хусткою у бока, - досадним голосом. - Дiвчата радi би гопцювали, а в вас якби душi не стало! Махнув шапкою, вiнцем барвiнковим стрiйною, погладив чорненький, хоть невеличкий вус, розгорнув воло-сячко у чола, глянув по дiвчатах; винiс одную з калинового луга, напретив музицi - "або грай, або грошi вiддай!", моргнув на Юрця, i станули до шпаркого козачка. [Д р у ж б а] Хоть з дерева лист упав, Морiг половiє. Весiлєчко господь дав - Радо нам ся дiє! Ю р ц ь о Хоть надворi нiч темна, Гей,темна ночонька, В нас свiтличенька ясна, Краснi дiвчатонька. Д р у ж б а Сокiл в бiлий двiр влетiв К чорної галоньцi; Княжиненько наш приспiв К русiй дiвчиноньцi. Ю р ц ь о Нуте, жвавi хлопаки, Легiники горнi, Витинайте гопаки, Хлопчата моторнi! Ба й свахи не дармували. Бо i їм не йно що всiм разом саджати коровай - ще i потанцювати конче, щоб ся коровай вдав красен, та ясним сонцем на столi засiяв, та й добру долю принiс. А Олена, пишна княгиня, як русалочка, гарна, ще раз вiнком барвiнковим золото-зеленим стрiйна, їх веселiй придивлялась охотi та часто в легкiй коломийцi розковану русу косу на легкий кругом пускала вiтер. Бач! - i наш вдалий Василько приспiв дарити нашу княгиню; хоть о пiзнiй вечерi, но стане вiн за теє зо своїми красними спiваночками. - Щось ти нам сумний, та й сам... Кажи, може, яка лиха пригода?.. Приступив i старий батенько, сивий голубонько, та принiс спорий кухоль горiлки з медом. - Но, жвавий козаче! Бодай здоров був! - надпив i подав єму. - Вiдав, утомив-єсь ся, покрiпи сили. Вiдобрав, подякував, поставив, втер лице та й став промовляти: - Вертаю iз Дубровнич, були-смо у дворi просити пана старостича на весiлє. Вiн, бачимо, не дуже нам рад був: схнюрився, люто по нас глянув, вiдвернувся. Но небавком знова промовив солодко; вложив Семенковi кiлька талярцiв ясних в жменю, обiцяв прийти та й вiдправив. Але видко було по нiм якуюсь нерадiсть. Не встигли-смо вiдойти, може, на двайцять крокiв: "Семенку!" - кликнув, вiдчинивши оконце. Семенко, як стояв, поскочив iд дворовi. "Скакай, - казав менi, - домiв, я духом приспiю". Уже заступав-єм к долинi, мав-єм скрутити поза високу могилу татарськую Оглянувшися назад себе, взрiв-єм, - сила при вечiрнiй мрацi доглянути льзя було, - Семенка. Спiзнав-єм го по легких ногах - спускатися вискоком ко старому крутому шляховi, що то о нiм так много старi повiдають люди. Куда єму шлях? - не знаю i не вгадаю. Щось то лихого буде: лисиця м'я перебiгла та й ворон на хрестi сiм раз закракав. Але док житя ми стане, не забуду того козака з бандурков i густокрутою бородою, котрою декуда сивий кудався волос: як верг на мене чорним соколим оком, як би гранею м'яч обсипав. Вiн тогдi саме, коли-смо ступили на порiг свiтлицi у дворi, кiнчив спiванку тими словами: . . . . . . з татарськой неволi. Кiнець моїй пiснi, кiнець i недолi! * * * Сонце спочило, смерклося. Тиха пiтьма насiла тихi та узькi звори. Вiтер буйний осiннiй метав хмарами вiд верха до верха i гнав споловiлим листям з гiр в темнi роз-доли, то знов пiд круту стремену, скриплячи голими гi-лями вiдвiчной дубини, мов величаючися своєю лютостiю, а ругаючись з їх недуги. Звiр шелепотiв чагарами за жиром, часами вовк, голодом пертий, дивими завив голосами. Перiстi опеки, заклятi над безвiстями стояти, здавалися при настиглiй нiчнiй мрацi проживати та свої мiняти становища, проходячися, мов нiчнi мари, бо, як то кажуть, "у страха великi очi". Смiло ступав вiдважний Семен по круглiм грехотi i по розметаних костях, переступав колоди, пiдносячи високо ноги, i з притиска їх ставляв, щоб го яка мара не пiдбила. Чорна пiтьма го за очi хватала: скоро взрiв тумани по корчах, волосе му горою ся звело, кров ся стинала, а страх за серце як би мертвець зимною ймав рукою. А нельзя казати, щоб не мав вiдваги, бо ся не раз добре довело! Але змаленька чував о заклятих дiвицях, о скаменiлих лицарях, о недоступленних про змiї райських птицях, то о однооких татарах, людоїдах, великанах i о многих iнших лихих духах. А скоро то всьо стануло на умi роєм (а час - нiч темна, i мiсце - гори, дебри, i чагари по тому були), то тогдi i найсмiльшому трусом ставати. I Семен, посмiховуючийся на зазiр вовка або медведя, при найменшiм лопотi застигав, бо то, вiдав, з лихим - не з пирогами. Замаячiло в далечинi гей ватров широко розложеною. Було то ему, що женчикам в жаркiм лiтi вiтрець холодненький. Вдивився в ню цiлою душею, а радiсть в его душi калиною зацвiла, i втихомирився дух его, як природа по шайнiй тучi, i зрадувалося серце в нiм вельми, як коли би ясне лице своей Олени взрiв... Затрiщало корчами по сухiм ломачю, та й го переймило - скаменiв - заголосило: ....... з татарськой неволi. Кiнець моїй пiснi, кiнець i недолi! Прожив, бо спiзнав Данилка, що го у дворi видiв, - що то так дико i люто, як розбишака, виглядав, що то на обiцянку пана бути на весiлю к стiнi по-бiсовськи ся усмiхнув. Утiшився, видячи его, а зрадувався бiльше, скоро вчув: "Одна нам дорога!" Стис го за руку, i побратались, i разом вдвiйнi ступали кремiнчатою стежкою пiд круту гору к високiй ватрi. Пiдойшли на мiсце. Семенко, взрiвши iз-за дуба кiльканайцять бородачiв при широко розложенiм вогнi, наганув си дванайцять розбiйникiв в казцi, що вiсiльця вiдрiзали i пекли на рожнi; налякся, спинився, анi кроком наперед,i мав ся вертати. - Не страхайся, - промовив Данилко, - не такий дiдько страшний, як го малюють. Приступи, тадже ти христянин - не враг, не бiсурман, лише бiдний селянин... - Мабуть, наш жвавий бандуриста Данилко, - озвалося кiлька грубих голосiв. - Несе вiн нам щось потiшного; для него нема нi ворiт, нi залiзних дверей!.. I доскочили в сторону, вiдкiль голос йшов. Привели обох, згорнулися к Данилковi всi, питаючи, яким свiтом довершити їм гадку; бо Данилко нiколи надармо не трудився, а радуючимся тамтим, около Данилка, i попиваючим могорич - на будучу добру справу. Семенко сумував, присмотруваючись тотим дивоглядам зукоса: то рушницям, то ясним топiрцям, стримлячим довкола курища, то барильцi з горiвкою. Однако ж частiше поглядав в чорний лiс, чи не явиться яка стара стежка втечи i спастися. Але наганув си его побратим Данилко свого товариша, приступив д' нему з кухлем: -_ _Бодай здоров був! Ти ся нам знадобиш; не сумуй - зрадуєшся нинi, а з тобою много твоїх сусiд. Пий на погибель врагам - так чинимо всi, так чинить i наш ватажко. От бач, i вiн iде! Пий - а втiшиться тобою. Але Семеновi не до солi було, взрiвши его, - i мало що кухля не впустив, бо такого нi видав, нi слихав, нi видумати мiг. Станув Медведюк пiднебесною Чорногорою, барки его - у Бескидах камiнь; дуб - его правиця; брови его - як двi чорнi хмари; а очi его - з-пiд тих хмар двi мовнi; а борода его - нiч темна, осiння; а голос его - грiм серед лiта; а ступив ногою - земля стогнала; вергся на врага - буй-туром валив. - Мов, як-єсь ся справив? - Вiдомо, думка українська i стiну переб'є, - озвався Данилко. - Бандуристою вiйшов-єм у замок. Старець Дмитро (так го там зовуть), що м'я впустив, заглянувши в мене бандурку, просив м'я насильно, аби-м ему заграв та заспiвав. Заспiвав-єм ему вiдому пiсоньку о татарах, кiнчивши святим Николаем; а заспiвав-єм ему до серця, - i полюбив м'я вельми. Побратали-смо ся, i завiв м'я [до] свiтлицi замковой, хвалячи перед паном бандурку мою i мої думки, а я рад тому був. Доспiвуючи пiсню, взрiв-єм входячих того тут молодця з другим - i просили пана на весiля; обiцявся, лиш видко було, якуюсь лиху гадку точив в своїй головi. "Не вдась, вражий сину!" - думав-єм собi. Вiдспiвав-єм, взяв таляра та й пiшов, i зустрiв-єм старого Дмитра, ждаючого мене пiд дверми. Проходжали-смо ся по обiйстю замковiм - старий своє, а я своє; вiн щось там билинив о татарах, а я тим часом придивляв-єм ся: вiд горбка стiна найнижча. - Там-туда, - казав старий, - наш Степанко не раз бiгав на вечерницi, а вертав, як кури другим опадом запiли. - Ваш пан, - мовлю до него, - вибираєся на весiлє? - Правда, до Семена. Казав конi сiдлати i щонай-жвавшi хлопцi в цiлiм замку з собою бере. Щось вiн на гадцi має... вiн часами дурiє. А може... може лише погуляти... Не жаль-бо то i погуляти на такiм весiлечку: дiвчат - як звiзд на небi, а всi краснi. А найкраща Олена - сама молода, - як сам мовляв: лице в неї - як соненько ранком, а очi - як зiрнички перед досвiтом, голосочок - як дзвiночок, а ноги - вiтрець легонький, а руки - снiжок бiленький, а сама - як... як гарная ланя... - Ту старому язик по кутках бiгав; закукурiчився i здавався молоднiти... - Годi! Не теряймо часу, не нам о тiм бесiдувати, - озвався сильний ватажко. - На конi!.. Ванько, з шестома - у замок! Забери, що нам ся здасть, а що не возьмеш, разом з замком най огнем сяде. Немного там труду буде, однако ж доведеться, як ся справиш. А ти, Семене, поведеш нас на весiля - потанцюєм з грабителями, вражими синами! Розбiглися вiтром по байраках за кiньми. Огонь погас, грань меркотiла - курище ся лишило. Втихомирилося. * * * Через i уст; враз дубину Соколами - молодцi. Ой заплачеш, вражий сину, Як взриш яснi топiрцi! - загримiло в далечинi. А голос дубровами високими розлягався верхами та й заблудив гомоном в чорних без-вiстях; лише ще дудонь тряс землею та й знемiг. I знов тихо, i знов сумно, лише вiтер ярами засковиче та й ворони закрячуть, радуючися на будучий жир. Мрачно i тихо, бо поскакали ногами скоропадними за вовчими очами - допали лазу край чорного лiса. - Гей, мабуть, зорiє! - озвався новобранець. - Гляньте!.. - Не глупе! - загримiв велет ватажко. - Ванько зажег си скiпку! - Аби видко було з погребiв старi виточати меди, - озвався старий бородатий Бойчук та глянув на кухоль за ременем. - Та й нашi, бодай здоровi, червiнцями ся пiдкидають, - мовив третiй. А ватажко: - Цитьте! Дудонь.. Конi - в байраки, хлопцi - за дуби!.. Федь - на чати! Як взриш - закрячеш. Потягнiть мусатами топiрцi! Потом тихо, щоб вас i муха не чула, бо... Не тра вам казати. Напретив та й ступив у чагар. Недовго ждали; тупот ся змагав, дерли конi, аж земля_ _стогнала. -_ _Кра-кра-кра!!! - Хлопцi, в лад! - загомотiв верховодник. Задзвонили топiрцi та мечi, iскри ся посипали, мов з димнi; стерлися двi хмарi, б'ючи мовнями по чорних воздухах. А Медведюк буй-туром вергся на супротивника, вибив меч зо жменi, завинув ясним топiрцем та й вигнав вражу душу лукаву, негiдника, щелиною в головi. Приймив з опалих поганих рук зорю на розсвiтi - Оленочку гарную. Челядь граблива поборена: одна порубана, друга пов'язана. - Семенку! Прийми твою вiдданицю. Прискочив Семенко, в пояс склонився, стис го за колiна; хотiв промовити, подякувати, лиш не вдав запро8 радiсть. Приспiв i дружба з молодими легiнями свойого села, гонячи возьмителя, але дiло вже довершеноє зустрiли. Уже Медведюк, хотя й непрошений дружба, скупив княгиню мечем. А они ся вельми жалькували, що не лишено було їм нагрiти грабителевi чуприни: стискали персти в твердий кулак та й затинали зубами. - Вже ми ему карку нагнули, аж на землю поклоном упав i, вiдав, не зведеся, аж, мабуть, на Осафатовiй долинi. Бач, окаянник, з весiля голоден вертає та сиру землю їсть! - озвався верховодник сильний i потрутив го ногою. А Семенко ся не тямив з радостi. Пригортав свою надiю к собi, а она его бiлими обнiмала руками та рум'яноє цiлувала личко, аж ся ватажко мимохiтне засмiяв наголос. Обоє приступили к ньому i просили го: - Хотяй на годинку - на крупничок та на солодкий медок, та, може, де роздобудем якого талярця... - А музика! Там-то музика! - перебив дружба. - Добре тот казав, що му лихо в пальцях сидить - так дрiбненько тне козачка. - Майтеся гаразд! Менi там не бути, - промовив Медведюк та й вiдвернувся. - У вас перше п'ють, а потiм танцюють, в нас навiдвороть: перше танцюють, а потому п'ють. А могорич? - в тiм нашого Ванька голова! Буде мiд, горiвка, червiнцi та талярцi, та й гарнi пiсоньки, - була бесiда вусатого Бойчука. - Хлопцi, на конi та до наших! - кликнув ватажко, та й щезли. О НАЛИВАЙКУ Що ся степом за димове густо закурили? Чи то мрачка осiдає, стеляться тумани? - Не мрачка то осiдає, не туман лягає, Гей, то ляхiв сорок тисяч в поход виступає. А в недiлю на розсвiтi полк козацький скорить, Тодi молод Наливайко до коня говорить: "Ступай, ступай, ворон коню, бистрими ногами, Недалеко Бiла Церков, йдуть ляхи за нами". Гей, по степi вiє вiтер по густих бур'янах, Гей, там блищать довгi списи в сивеньких туманах! У Гуманю дзвонять дзвони i мир б'є поклони: Надлетiли з чужих сторон чорнiї ворони. Збиралися козаченьки, радитися стали, По далекiй Українi посли розсилали, А у мiстi Бiлiй Церквi лиш звiзди згасали, Ударили з самопалiв, i конi заграли. Тодi постиг Наливайко, пiд ним кiнь iграє. "Гей, молодцi, за свободу!" -до них промовляє. Вздовж списами городили зеленi байраки - Уставляються по степi молодцi-козаки. Гей, там ляхiв сорок тисяч - дим в'єсь по болонi, Вiд розсвiту аж до смерку ржуть бистрiї конi. Гей, там гримлять з самопалiв, орють копитами, Та степ кровця сполокала, зволочен трупами. Гей, на степу густа трава, степом вiтер вiє, Не по однiм козаченьку стара неня млiє. Гей, на степi сивий туман, кургани курились, Не по однiм козаченьку вдовицi лишились. Тодi молод Наливайко зачав утiкати, За ним в погонь вражi ляхи - не могли здiгнати. А на Днiпрi на порогах плине чайкiв триста... Вертайтеся, вражi ляхи, з соромом до мiста! ===================================================================== Анатолiй Шиян. Котигорошко П'єса казка на три дiї, шiсть картин ДIЙОВI ОСОБИ: К о т и г о р о ш к о I в а н - хлопчина рокiв дванадцяти. С т е п а н - його батько. К а т е р и н а - його мати. О л е н к а - його сестра. В е р н и д у б - В е р н и г о р а - К р у т и в у с - Ї м - i - н е - н а ї м с я - його брати. П' ю - i - н е - н а п' ю с я - Б i ж у - й - н е - н а б i ж у с я - Д я д ь к о М а к с и м - коваль. Змiй, вiн же К а п ш и в и й дiд. В о д я н и к - с м е р т о н о с е ц ь - його брат. 1-а З м i є в а с е с т р а. 2-а З м i є в а с е с т р а. Б а б у с я. Змiїв с л у г а. Г i н ц i, с у с i д и Котигорошка, с i л ь с ь к i д i т и, в а р т о в i, т а н ц ю р и с т к и, с л у ж к и. Т о й, щ о н а й б i л ь ш е ї с т ь. Т о й, щ о н а й б i л ь ш е п' є. _ДIЯ ПЕРША_ __ _КАРТИНА ПЕРША_ Злiва лiс, густий, дрiмучий. Визирає з нього палац Змiя. Праворуч - криниця з журавлем. Ростуть бiля неї дивнi квiти, незвичайнi гриби. Стоять пеньки з густою травою, а в глибинi сцени виднiється надбережне камiння, i, скiльки оком сягнеш, лягло море, широке, зеленувате, неспокiйне... З палацу виходять Змiєвi сестри. 1-а с е с т р а. Я прокинулась сьогоднi раненько, та вже нашого брата Змiя не застала. Чи з лiсу дрiмучого його ждати? Чи з-за моря синього виглядати? А може, поплив вiн на кораблi, щоб зустрiтися з Водяником-смертоносцем? 2-а с е с т р а _(оглядаючи море)._ Нi. не бачу я на хвилях корабля. Тiльки чайки лiтають над водою. 1-а сестра припадає вухом до каменя. Що чуєш, сестро? 1-а с е с т р а. Чую, чую: стугонить земля. 2-а с е с т р а. Послухай, чи летить вiн, чи на конi скаче - на тiм конi, що жар їсть, полум'я п'є, на двадцять верст пiд ним земля гуде, i листя з дерев осипається. 1-а с е с т р а. Не летить наш брат i на конi не скаче... А цить же, цить... 2-а с е с т р а. Що чуєш знову? 1-а с е с т р а. Чую, чую: стугонить земля, наче її на частки ножами розрiзають. 2-а с е с т р а. Ой сестро, глянь! Що ж то вiн тягне на собi? З'являється Змiй, упряжений в шiсть плугiв. З м i й. Ху! Втомився. Нелегке дiло землю орати. (Скидає з себе упряж). 1-а с е с т р а. Брате Змiю, та нащо ж тобi орати? А чи в тебе нема чого їсти? 2-а с е с т р а. А чи в тебе нема чого пити? З м i й. Є в мене що їсти, є в мене що пити, i маю я в чому походити. Та обiцяв сьогоднi прибути до мене в гостi наш брат Водяник-смертоносець. Це я для нього подарунок готую, теплою кров'ю його почастую. 1-а с е с т р а. З кого ж ти кров тую вiзьмеш? 2-а с е с т р а. Хiба мало в нас невiльникiв? Змiй. Наточите кровi з дiвчинки Оленки. 1-а с е с т р а. А хто ж вона? А чия ж вона? 2-а с е с т р а. Може, її сюди заманити? З м i й. Не треба заманювати. Мусить сама прийти. 1-а с е с т р а. Як же вона прийде? 2-а с е с т р а. Як сюди потрапить? З м i й. По моєму слiду, що я проклав оцими плугами. 1-а с е с т р а. Не розумiю тебе, брате. 2-а с е с т р а. Не розумiю i я тебе, брате. З м i й. Слухайте ж. Багато я сiл облiтав, багато я люду всякого видав, та ще нiде не зустрiчалась менi така дiвчинка, як Оленка. Очi в неї, мов зiрки, свiтяться, щоки в неї рум'янi, мов тi яблука. 1-а с е с т р а. I ти вирiшив її вкрасти? З м i й. Нi, сама мусить сюди прийти. 1-а с е с т р а. Як же вона прийде? Не розумiю тебе, брате. З м i й. Непомiтно я пiдкрався до її подвiр'я, заховався в саду та й дивлюсь. Вийшли з хати її брати. Вийшла Оленка з матiр'ю та батьком. Чую, брати кажуть: "Ми поїдемо в поле, а ти, Оленко, винесеш нам снiданок". Вона й питає в них: "А де ж ви будете? Я не знаю, як до вас iти".- "А ми,- каже брат,- протягнемо скибу вiд двору аж до тiєї ниви, де будемо землю орати, то тiєю борозною i йди". А я взяв тую скибу назад перекинув, а свою протягнув та й заворожив. Хто тiльки ступить на неї ногою, буряний вiтер одразу його прижене сюди. 1-а с е с т р а. Хитро придумав, брате. 2-а с е с т р а. Вона може скоро тут бути? З м i й. Пильнуйте її, а я скоро повернуся. 2-а с е с т р а. А куди ж ти знову? З м i й. Гляну - перевiрю, як мої невiльники працюють. Чи все зробили, що я їм загадав. 2-а с е с т р а. А може, поснiдаєш? Є для тебе i печене, i варене. З м i й. Виголоднiюсь дужче, то бiльше з'їм. (Свистить). Чути iржання й тупiт копит. Бач, жде мене кiнь. (Вийшов). 1-а с е с т р а. Як вiн посвист братiв знає! Чути дедалi стихаючий цокiт пiдкiв. 2-а с е с т р а. Помчав, мов вихор. А глянь-но, глянь. Якась дiвчинка сюди наближається. 1-а с е с т р а. Може, це i е Оленка? Сховаймося! Ховаються. Входить Оленка. В руках у неї вузлик з снiданком. Вона оглядається назад. О л е н к а. Що б це воно значило? Тiльки стала я на борозну, як знявся раптом вiтер, та такий же сильний, такий дужий, що нi звернути кудись, анi зупинитися. Пiдхопив мене, мов ту билиночку, i принiс аж сюди. (Озирається). Де ж те поле? I зовсiм нiякого поля тут немає. (Дивиться на палац). Розпитаюся в добрих людей. Може, вони менi дорогу вкажуть. З'являються Змiєвi сестри. 1-а с е с т р а. Здрастуй, дiвонько, здрастуй, голубонько. 2-а с е с т р а. А куди це ти йдеш? Якi гостинцi несеш? О л е н к а. Це не гостинцi. Несу братам снiданок, та збилася з дороги. Може, ви менi стежку покажете, як на поле потрапити? 1-а с е с т р а. Покажемо. Зажди, вiдпочинь трохи. (Розглядає її). Як же тебе, дiвонько-голубонько, звати? О л е н к а. Та Оленкою. 1-а с е с т р а (глянула значуще на свою сестру). То заходь, Оленко, до нашої хати. О л е н к а. Хай iншим разом, а зараз менi часу нема. Вже брати мене, мабуть, ждуть-виглядають, чому це я до них не йду. Покажiть же менi, дiвчата, ту стежку, якою на поле можна вийти. 1-а с е с т р а. Та зайди, Оленко, хоч на хвилинку. 2-а с е с т р а. Вiдпочинь трохи, погостюй. О л е н к а. Рада б гостювати, так часу ж нема. Ждуть мене в полi брати. (Глянула на сестер). Я бачу, ви не хочете менi стежку показати, то я сама її знайду. (Хоче йти. але дорогу їй заступає 1-а сестра). 1-а с е с т р а. Нi, дiвонько-голубонько, ти не вийдеш звiдцiль. О л е н к а. Я ж поспiшаю. Я дуже поспiшаю. (Iде в iнший бiк, але дорогу їй заступає 2-а сестра). 2-а с е с т р а. Нi, дiвонько-голубонько, ти не вийдеш звiдцiль. (Забрала з рук Оленчиних вузлик). Ми тебе не випустимо! О л е н к а. Як це не випустите? 1-а с е с т р а. А так. (Хапає її за руки, починає їх ламати). О л е н к а. Ой, болить, болить! 2-а с е с т р а. Будеш нас слухатись? Будеш тихенько сидiти? О л е н к а. Пустiть мене, пустiть! 2-а с е с т р а. Знай, вибратися звiдси не можна. Чи пiдеш ти цiєю дорогою, а чи стежкою, чи так, чи отак - скрiзь тебе зустрiне смерть. О л е н к а (плаче). Ой, куди ж це я потрапила? Та що зi мною тепер буде? Мамочко моя рiдненька... 1-а с е с т р а. Не плач, бо скоро повернеться наш брат, а слiз вiн не любить. Сядь отут i сиди. 2-а с е с т р а. Не думай тiкати, бо все одно нiкуди не втечеш. Хто сюди потрапить - назад уже не повертається. Ходiм, сестро, пiдiгрiємо для брата снiданок. Виходять. О л е н к а (озирається). Нiде нiкого. (Бiжить в один бiк, де стоїть пеньок. I раптом цей пеньок перетворюється в дивовижного звiра. З жахом кидається в другий бiк, де росте кущ трави, але трава ця несподiвано перетворюється в грiзну пташину з трав'яними крилами i гадючою головою. Вiдступає до моря, схиляється на камiнь, плаче). Мамочко... рiдненька!.. Мамо-Мамо!.. Звiр знову стає пеньком, а пташина травою. Вбiгає Бiжу-й-не-набi-жуся. Б i ж у - й - н е - н а б i ж у с я (помiтив Оленку). Розшукав. Сестричко, що з тобою? Чого ти плачеш? О л е н к а (радiсно). Братику! (Кидається до нього). Бiжу-й-не-набiжуся. А ми тебе ждемо та ждемо. Де це наша Оленка? Чого вона з снiданком так забарилася? Кажуть менi брати: "Ти швидко бiгаєш, ану помчи та довiдайся, в чому справа?" Я i помчав... О л е н к а. Ой братику! (Озирається). Тут злi, недобрi люди живуть... Вони менi руки викручували... Б i ж у - й - н е - н а б i ж у с я. Як то викручували? За що? (Помiтив, що в руках Оленки немає нiчого). А де ж наш снiданок? О л е н к а. Забрали... Не пускають мене, кажуть: "Чи так пiдеш, чи отак - все одно буде тобi смерть". Б i ж у - й - н е - н а б i ж у с я. Ось я їм зараз покажу, як сестричку нашу кривдити та залякувати. I снiданок вiдберу назад. (Поривається йти). Оленка його не пускає. О л е н к а. Не йди... Прошу тебе, братику, бо вони й тобi можуть зробити щось лихе. Не йди, послухай. Б i ж у - й - н е - н а б i ж у с я. От дурненька. Чого ж ти боїшся? Чого так тремтиш? О л е н к а. Страшно менi. Страшно тут... Б i ж у - й - н е - н а б i ж у с я. Ну, то бiжiмо звiдцiля! (Хоче бiгти). Його зупиняє Оленка. О л е н к а. Ой братику, туди не можна, там звiр страшний... Бiжу-й-не-набiжуся. Який звiр? Нiкого я не бачу. Бiжiмо! (Тягне її за руку). Дорогу заступає звiр. Бiжу-й-не-набiжуся мчить у протилежний бiк - дорогу заступає пташина з гадючою головою. О л е н к а. Я ж казала. Не випускають. Що ж ми тепер будемо робити? Б i ж у - й - н е - н а б i ж у с я. Доведеться нам ждати братiв. Слiд вiд борозни обов'язково їх приведе сюди. Чути крик братiв: "Оленко-о-о!" Оленка (радо). Здається, йдуть мої брати. Я вже їх бачу. Бiжу-й-не-набiжуся. Я ж казав, що прийдуть. Входять Берн й гора, Вернидуб, Крутивус, Їм-i-не-наїмся з вiнками цибулi та часнику, з великою ложкою. П'ю-i-не-нап'юся, обвiшаний пляшками, є i барильце, е i кварта при ньому. О л е н к а. Прийшли... Прийшли мої брати! Тепер менi не страшно. Б i ж у - й - н е - н а б i ж у с я. Я ж казав, що прийдуть. К р у т и в у с (озирається). Такого дива ще зроду я не бачив. На борознi он який вiтер дме, а тут навiть лист не ворухнеться. О л е н к а. Братики! В с i. Сестричко! О л е н к а. Коли б ви знали, що трапилось зi мною. К р у т и в у с. Ми тебе на полi ждали... В е р н и г о р а. Чому ти опинилась тут? В е р н и д у б. Ти, певне, збилася з дороги? Ї м - i - н е - н а ї м с я. А де ж снiданок наш? Я їсти хочу. О л е н к а. Нема. (Крiзь сльози). Нема снiданку, вiдняли. В с i. Хто? О л е н к а. Ой братики! Тут злi, недобрi люди живуть. П'ю - i - н е - н а п'ю с я (оглядає палац). Цiкаво знати, хто ж вони, тi люди? О л е н к а. Вони менi пальцi виламували. Ї м - i - н е - н а ї м с я. Що? К р у т и в у с. Покажи. Оленка. I тут болить... (Показує руки). I тут, i тут... В е р н и д у б. Провчити треба. В е р н и г о р а. Таку малу зобидили. Цього простити не можна. Ї м - i - н е - н а ї м с я. Я провчу... Я зараз... (Засукує рукава). Роз-ме-та-аю!! На частки роз-деру!.. Веди, показуй, хто забрав снiданок? Хто посмiв таке вчинити? З'являються Змiєвi сестри. 1-а с е с т р а (смiливо й нахабно). Це вчинила я! 2-а с е с т р а. I я! К р у т й в у с. А чиї ж ви є? П' ю - i - н е - н а п' ю с я. Цiкаво знати, хто живе в цiм палацi розкiшнiм? 1-а с е с т р а. Живе в нiм Змiй, а ми його сестри. Ї м - i - н е - н а ї м с я (здивовано i водночас жахливо). Що-о? Тут живе Змiй? (Ховається за спину Вернигори). К р у т и в у с (до Їм-i-не-наїмся). Чого боїшся? Знеславлюєш себе i весь наш рiд. Соромся, брате! В е р н и г о р а. Ну, стань як слiд. Ї м - i - н е - н а ї м с я. Я... Я стою... (Увесь тремтить i шукає очима, куди б заховатись). П' ю - i - н е - н а п' ю с я. Цiкаво менi знати, тут живе Змiй той самий, що людей до себе в неволю заганяє? 1-а с е с т р а. Так. Той самий. О л е н к а. Боюсь... Ї м - i - н е - н а ї м с я. Я теж боюсь. К р у т и в у с. А чим же ви довести можете, що все це правда? 1-а с е с т р а. Чим довести? (Припадає до каменя). Чую... 2-а с е с т р а. Що чуєш, сестро? 1-а с е с т р а. Чую, чую, стугонить земля. Ї м - i - н е - н а ї м с я. Поки є час - втiкаймо. Я... я не хочу зустрiчатися зi Змiєм... Вiн менi зовсiм не подобається. В е р н и г о р а. Не думав я досi, що ти такий боягуз. В е р н и д у б. Тремтиш... Чого тремтиш? Ї м - i - н е - н а ї м с я. Я?.. Я... не трем-ч-чу... Я... я... П' ю - i - н е - н а п' ю с я. А менi цiкаво на Змiя глянути, який вiн є. К р у т и в у с. Коли вже ми прийшли сюди, то глянемо. 2-а с е с т р а. Що чуєш, сестро? 1-а с е с т р а. Чую... чую... Стугонить земля. Повертається додому Змiй. Ї м - i - н е - н а ї м с я (тремтить ще дужче, потiм пiдбiгає до Крутивуса). Ти старший брат... Ти чув? Уже повертається. Хiба не знаєш, скiльки людей вiн загубив, скiльки загнав до себе в неволю? Чого ж стояти нам? Втiкаймо краще. (До П'ю-i-не-нап'юся). Тут пити не дадуть. (До Бiжу-й-не-набiжуся). Тут побiгати не дадуть. (До Оленки). На вулицю не пустять гратися. О л е н к а. Боюсь... Ходiмо звiдси. (Озирає братiв, а тi, ображенi поведiнкою Їм-i-не-наїмся, суворо мовчать). Ї м - i - н е - н а ї м с я. Не хочете? Тодi я сам! Я сам втiкатиму. (Поривається бiгти, а йому дорогу заступає звiр. З жахом вiдступає назад). К р у т и в у с (насмiшкувато). Що, не пускає? Ї м - i - н е - н а ї м с я. Не... не... пускає... (Бiжить в iнший бiк-те саме. Звертається потiм до сестри Змiя). Скажи, дiвчино, чи є тут така стежка, якою б можна було вийти звiдцiль? Я тобi кiльце ковбаси принесу або... шмат сала... або часнику ось дам. 1-а с е с т р а. Стежок нема. Вийти звiдси неможливо. Ї м - i - н е - н а ї м с я (з жахом). То що ж робити? Що? (Сiдає, плаче). Ой ма-мо! В е р н и д у б (хапає його за шию). Гидко на тебе дивитися. Сiдай отут i жди. Ї м - i - н е - н а ї м с я. Що ти мене садовиш? Я не хочу сидiти... Не хочу iз Змiєм зустрiчатись. В е р н и г о р а (показує йому кулак). Сиди!.. Їм-i-не-наїмся (злякано). Сиджу... (Сiдає). 2-а с е с т р а. Що чуєш, сестро? 1-а с е с т р а. Чую, чую - дужче стугонить земля. Б i ж у - й - н е - н а б i ж у с я (теж приклав вухо до каменя). I я чую. О л е н к а (позираючи на братiв). Може, втечемо? Крутивус (заспокоює її). Не бiйся, сестричко. Ми тебе зобидить не дамо нiкому. Чути могутнiй посвист, тупiт копит. Падають з дерев окремi листочки. 2-а с е с т р а. Прибув наш брат. За сценою чути голос Змiя: "Чую, чую-людським духом пахне". Входить Змiй. Ї м - i - н е - н а ї м с я. Пропав... Кiнець... Рятуйте! (Ховається пiд грибком). З м i й. Оленка тут? Ого, та не сама, з братами! (До Верни-гори). Як тебе звати? В е р н и г о р а. Вернигора. Можу гори розсувати. Змiй. Чув про тебе. Та моя сила бiльша за твою. (До Вернидуба). А тебе як звати? В е р н и д у б. Вернидуб. Можу дерева з корiнням вивертати. З м i й. Чув i про тебе. Та моя сила бiльша за твою. (До Крутивуса). А ти, мабуть, серед них найстарший? Твоє iм'я? К р у т и в у с. Крутивус. Можу воду спинити, по сухому дну рiчки переходити... I рiчки, й озера. З м i й. Не повiрю, доки сам того дива не побачу. (До П'ю-i-не-нап'юся). А ти хто? П'ю - i - н е - н а п'ю с я. Я? (Хильнув з барильця i пiшов на Змiя, той аж вiдсахнувся з переляку). Я? Хочеш знати, хто я? Я - П'ю-i-не-нап'юся. (Наступає на Змiя, той вiдступає). У-ду-ду, у-ду-ду, Сидiв голуб на дубу, Вигравав у трубу. Труба точеная, Позолоченая... Змiй (невдоволено). Вiдстань! (Стежить за Бiжу-й-не-набiжуся, який весь час бiгає навколо нього). А ти хто? Б i ж у - й - н е - н а б i ж у с я. Я Бiжу-й-не-набiжуся. К р у т и в у с (хапає його за руку). Сiдай! Бiжу-й-не-набiжуся сiдає, але продовжує совати ногами. З м i й (вмощується на грибок. Чує крик Їм-i-не-наїмся, витягає його за штани). А це що тут за молодець? Ї м - i - н е - н а ї м с я (злякано). Я... той... Я брат Оленчин... Їм-i-не-наїмся... Ми в полi орали, а снiданку нема. Ми пiшли... прийшли... шукали... Але я нiчого... Я той... Я зараз... Де тут стежка? (Поривається йти). З м i й. Ха-ха-ха! Стежку шукаєш? Хто потрапив у мої володiння, той назад не повертається. Ї м - i - н е - н а ї м с я. Я не хочу тут бути... Менi не подобається... Ми всi не хочемо. I я, i вони... Що ж, ти нас силувати будеш? З м i й. Буду! (Пройшовся, оглянув усiх, питає). Чого прибули до мене? В е р н и д у б. Закортiло, бач, на тебе подивитись, який ти є. З м i й. Ну, дивiться. (Стає на камiнь, освiтлюється мiнливим свiтлом прожекторiв). Музика. К р у т и в у с. Сестра наша Оленка забрела сюди. Хочемо її взяти з собою. З м i й. Оленку взяти? Ха-ха-ха! Оленки я не вiддам! В е р н и г о р а. А ми тебе й питати не будемо. З м i й. Ха-ха-ха! I сестра ваша лишиться тут, i ви всi звiдцiля не вийдете. В е р н и г о р а. Вийдемо! Ї м - i - н е - н а ї м с я. Вийдемо. В е р н и д у б. Iя кажу - вийдемо! Ну, Змiю, глянули на тебе, який ти є, i досить. Нам часу нема. Нас робота в полi жде. То говори зразу: будемо битись чи будемо миритись? З м i й. Будемо битись! В е р н и г о р а. Будемо битись. В е р н и д у б. Ну, так будемо битись! О л е н к а. Я боюсь, я боюсь... (Тулиться до Крутивуса). З м i й. Хто першим на бiй зi мною стане? В е р н и д у б. А хоч би й я! Починають битися. Б р а т и. Не пiддавайся, брате, не пiддавайся! Змiй перемагає. З м i й. Хто ще зi мною силою помiрятися хоче? Вернигора. А хоч би й я! Починають битися. Змiй перемагає. Вiн свистить. З'являються рiзнi птахи та звiрi. З м i й. Посадовити всiх їх до темницi! П'ю - i - н е - н а п'ю с я. Цiкаво, дуже цiкаво. (П'є з кухлика). Ї м - i - н е - н а ї м с я. Я не хочу... Менi там зовсiм не подобається... Я не люблю темниць... Пустiть додому. В с i. Не маєш права! Ще будемо битись! Змiй (до звiрiв та птахiв). Чому ви стоїте? Хiба не чули мого наказу?.. До темницi! Звiрi й птахи починають бити крилами, гарчати по-звiрячому, сичати по-гадю-чому. Заганяють в льох усiх. Оленку вихоплюють Змiївни. О л е н к а. I я з ними... Нащо мене лишаєте одну?.. Братики! (Кидається до них, але її пiймали Змiївни, не пускають). Мамо! Мамочко!.. Мамо! (Плаче). З м i й (кричить). Я слiз не люблю. Оленка затихає. 1-а с е с т р а. Пора вже тобi, брате, пообiдати. Є для тебе i варене i печене. Захвилювалося море. 2-а с е с т р а. Зашумiло море. По морському дну йде наш брат Водяник-смертоносець. Музика. З моря виходить В о д я н и к - с м е р т о н о с е ц ь. В с i. Заждались тебе, брате. В о д я н и к. Я бурi здiймав, розбивав кораблi, заманював рибалок у вiдкрите море. Здрастуй, брате! Здрастуйте, сестри! (Помiтив Оленку). Яке дiвчатко гарне. 2-а с е с т р а. Недобрий ти. Забуваєш, що в тебе є родичi на свiтi. В о д я н и к (ще раз глянув на Оленку). А дiвча менi подобається. Як тебе звати? О л е н к а. Оленка. (Плаче). З м i й. Хiба забула, що я слiз не люблю? Водяник. Я теж слiз не люблю! 1-а сестра бере чашу. 2-а сестра (взявши Оленку за руку). Не бiйся, дурненька, ми тебе в сад поведемо, а в тiм саду що хочеш є - i вишнi, i сливи, i райськi яблука... Ходiм! О л е н к а (пручаючись). Боюсь... Боюсь! Оленку виводять силомiць. З м i й. Я почастую тебе сьогоднi напоєм незвичайним, бо ти в мене гiсть дорогий. В о д я н и к. Бач, не похвалився тобi, брате, новиною. З м i й. Якою? Водяник. На днi морському серед водоростей знайшов я лiки чародiйнi. Помажеш ними рану - i навiть мертвий