поцеловал Надю, глаза его снова радовались. А сегодня, как только
Надя сама пошла в сад, еe глаза тоже блестели и были весeлыми.
     Надя  устала  ходить  и  села на скамейку рядом с незнакомой старушкой.
Эта старушка кого-то дожидалась.
     Немного  погодя  из  главного  корпуса  вышел паренeк лет семнадцати. С
трудом вышел. Идeт и на один бок совсем заваливается.
     -  Всe,  -  говорит,  - бабушка, в порядке. Взяли меня, но лечить будут
амбулаторно.
     - Это как же? - не поняла старушка.
     -  А  так:  ты  домой поедешь, а я тут у кого-нибудь койку сниму и буду
ходить в больницу на лечение и на всякие процедуры.
     -  А  где  ж  ты на койку-то денег возьмeшь? А есть-то на что будешь? -
всполошилась старушка.
     -  Не  волнуйся,  бабушка,  -  радовался  паренeк, - самое главное, что
лечить  не  отказались. А выправят ногу, так и на работу возьмут. Я тогда на
слесаря-лекалыцика выучусь.
     -  У  нас  с  тобой  денег-то  на  один  мой  отъезд  осталось,  а  ты,
несмышлeныш,  койку  снимать хочешь... - Старушка сморщилась, достала из сумки
большой  платок  и  зашмыгала  носом.  - Не можем мы таким манером лечиться...
Помрeшь, видно, калекой. Вот беда-то наша!..
     Наде  тоже  хотелось успокоить старушку. Ведь главное - лечить взялись,
а деньги на время достать где-нибудь можно.
     Но тут на крыльце появилась сестра и крикнула пареньку:
     - Молодой человек, вернитесь на минутку!
     -  Ну  вот,  сейчас  совсем  откажут,  -  сердито  заохала  старушка  и
поднялась: - С тобой пойду, разъясню доктору наше положение.
     -  Да  сидите вы здесь, бабушка, а то в самом деле откажут, - остановил
еe паренeк. - Знаете сколько у них больных!
     Старушка  в  нерешительности  остановилась,  потом  села  на  скамейку,
достала  из  рукава телогрейки платок и опять зашмыгала носом, как маленькая
обиженная девочка.
     Наде  стало  жалко  старушку  и  еe  внука. Даже за себя как-то неловко
сделалось. Еe-то лечат, а этому пареньку придeтся обратно уезжать.
     -  Как  ваш  внук  вернeтся, вы обязательно к главному доктору идите, -
посоветовала  она  старушке,  -  он хороший, он поймeт, как вам трудно. Если
хотите, и я с вами его попрошу.
     -  Спасибо,  милая,  я  схожу,  -  решительно  произнесла  старушка,  -
терять-то  мне  всe  одно нечего, и так всe потеряли. А амбулаторию ихнюю мы
не сдюжим.
     Но  к  старушке  уже скакал на одной здоровой ноге внук Саша. Ничего не
говоря, он принялся тормошить и обнимать еe.
     -   Кладут   меня,  бабушка,  кладут!  Сегодня,  после  обеда!  Вытирай
слeзы-то.  Сначала  в  коридоре  полежу,  а  после в палату переведут, когда
кто-нибудь выпишется.
     -  Кладу-ут!  - пропела от радости старушка и перекрестилась. - Видать,
услыхал господь мои молитвы...
     -  Не  господь,  бабушка,  а  главный доктор. Он прочитал в медицинской
карте  про  моe  положение  и велел вернуть. Я вошeл, а он спрашивает: "Есть
тебе тут у кого остановиться?"
     - А ты чего? - спросила старушка.
     - А я говорю: "Это неважно, главное, вы лечить будете".
     - А он чего? - спросила уже Надя.
     -  А  он говорит: "Чтоб лечение впрок шло, всe важно". И распорядился в
коридор  меня положить. Я, бабушка, сначала буду коридорный больной, а потом
уже палатный.
     -  Всe бы тебе шутковать, балагур! - замахала на него платком старушка.
- Поди вернись к доктору, поклонись ему.
     - Я уж сказал "спасибо", а поклонов всяких он, бабушка, не любит.
     -  Ну-ну,  молодец,  что  "спасибо"-то не забыл сказать. И как это он в
твою медицинскую справку в аккурат заглянул! Ведь уехали б мы.
     -  Так  ты  ж  у  меня  телепат,  -  радостно  засмеялся  паренeк, - на
расстоянии ему подсказала, что делать.
     -  Какой  ещe  телопат,  -  успокоившись?  засмеялась старушка и тут же
всполошилась:  - Рассиживаться-то некогда. Надо вещички с вокзала привезти и
в коридор отнесть, а то как бы не раздумали. - И они пошли к выходу.
     Надя  посмотрела им вслед и подумала: нет, не только глаза могут выдать
настроение  человека.  Эти двое уходили, и Надя видела их спины, а всe равно
было  ясно,  что  они  счастливые.  Должно  быть,  и по Надиной походке было
видно,  что теперь она собой довольна. И хотя она ещe нисколько не похудела,
но всe равно чувствует, что ноги у неe становятся послушными и упругими.

        Глава двадцать шестая. ВТОРАЯ

     В    соседнюю    палату   положили   новенькую.   Все   девочки   сразу
заинтересовались, что с ней.
     -  Такая же кривуля, какой была Надька, - объявила Галя-Цибуля. Она уже
успела побывать в соседней палате.
     Наде  захотелось  посмотреть  на  эту  девочку.  Она сползла с кровати,
взяла  костыли  и  вышла  в  коридор. Сегодня пятый день, как Надя ходит без
посторонней  помощи.  В  коридоре  стояла  незнакомая ей девочка лет девяти.
Ноги  у  неe были кривые. Только у Нади до операции ноги были хуже. И ходила
девочка  лучше и быстрее Нади, хотя тоже переваливалась с боку на бок, точно
гусыня.  Надя  проводила девочку до еe палаты внимательным взглядом. Девочка
почувствовала  это,  обернулась  и  показала Наде язык. Надя сразу вспомнила
себя,  и ей стало стыдно. Ведь ещe совсем недавно она сама ненавидела людей,
которые  останавливались  и  смотрели  на неe с откровенным любопытством. Но
Надя  тут же решила, что она не любопытничает, а только хотела сравнить свои
прежние  ноги  с  ногами  этой  девочки.  Сравнить? Но ведь девочка этого не
знала.  И  Надя  пошла  к  ней  в  палату.  Открыла  дверь  и увидела: сидит
новенькая  на своей постели и куксится. А как посмотрела на Надю, ещe больше
съeжилась, - наверное, подумала: "Вот настырная, и что ей надо?"


     <img src="dom_trusishek001_20.jpg">

     Подошла Надя к девочке и сказала:
     - Посмотри-ка на мои ноги, только представь их без аппаратов. Прямые?
     - Прямые, - тихо ответила она.
     - А они гораздо кривее твоих были.
     -  Правда? - неуверенно произнесла новенькая и спросила: - А тебе очень
больно было?
     -  Совсем  нет,  -  ответила  Надя и вспомнила слова нянечки Нины. - Во
время операции ты ничего не чувствуешь, чего ж бояться.
     - Я не боюсь, - с дрожью в голосе проговорила новенькая.
     Надя  улыбнулась  и  подумала:  "Как  верно главный доктор про всех нас
сказал:  "отважные  трусишки".  Новенькая  сейчас  очень  похожа  на  такого
трусишку.   Говорит,  ничего  не  боюсь,  а  сама  трясeтся,  как  пойманный
зайчонок.  И  чтобы  успокоить  девочку,  Надя  наклонилась к ней и тихонько
сказала:
     -  Наш  главный  доктор  -  волшебник.  Пришeл  ко  мне после операции,
посмотрел пристально, и я сразу на шесть сантиметров выросла.
     - Ой! - коротко ойкнула новенькая. - Как же это?
     -  Вот  так!  -  улыбнулась  Надя.  -  До  операции была одного роста с
подружкой, а после стала на полголовы выше.
     Новенькая заглянула Наде в глаза: не шутит ли? И спросила:
     - А я после операции вырасту?
     - Обязательно! - заверила еe Надя. - Тебя как зовут?
     -  Майка,  - ответила новенькая и в первый раз улыбнулась. Значит, Надя
немножко успокоила ее.

        Глава двадцать седьмая. ПОЛЕЗНЫЙ ОБМАН

     Прошло  несколько  дней,  и  главный доктор сделал Майе операцию, точно
так же, как Наде. И уже не спрашивал согласия еe мамы.
     "Значит, новый метод вступил в силу", - обрадовалась Надя.
     Вставать Майе велели тоже на второй день после операции.
     Подняли  еe  врачи  с  кровати,  поставили  на  ноги,  а  Майя  вся как
задрожит,  заплачет  и обратно в кровать повалилась. И кто бы к ней после ни
подходил, всем кричала:
     -  Не могу я ходить, не могу! Мне очень больно! - Даже главному доктору
сказала:  - Я сама хотела встать, можете у Вероники Ивановны спросить, а мне
так  больно  стало,  что  не могла вытерпеть. Теперь встану, когда больно не
будет.
     Кирилл Андреевич посмотрел на неe и сказал:
     -  Сама боль не пройдeт. Надо еe прогнать. Сегодня, так и быть, полежи,
а завтра поднимайся. - И ушeл. А утром на важное совещание уехал.
     Обрадовалась Майя и на другой и на третий день не вставала.
     Убедилась  Вероника  Ивановна, что никакой силой не поднять Майю и дала
распоряжение  пристроить  к  еe  кровати  два  турника с кольцами и шнурами,
чтобы  Майя  могла  разрабатывать  ноги в кровати. А то залежится, и коленки
перестанут сгибаться.
     С  грехом  пополам  Майя  решилась  разрабатывать колени, а ходить ни в
какую не соглашалась.
     Услышала  Надя  этот  разговор  и задумалась. Вспомнила, что ей главный
доктор  после  операции говорил: "Если не будешь помогать себе поправляться,
то   осложнишь  течение  болезни  и  мне  помешаешь  утвердить  новый  метод
операции".  А  ведь  Майю так же, как меня, оперировали. Значит, и она может
помешать доктору".
     Пришла  Надя  к  Майе  в  палату  и  рассказала всe про себя. А на Майю
никакого  впечатления не произвела. Заладила она одно, как попугай: "Не могу
вставать,  мне больно!" - и больше знать ничего не хочет. И мама Майи ужасно
расстроилась.  Даже  заплакала.  Тут-то  Наде  и пришла в голову одна мысль.
Когда   мама  Майи  пошла  домой,  Надя  остановила  еe  и  рассказала,  что
придумала.
     А  на  другой  день  вот  что произошло: ко всем оперированным девочкам
мамы пришли, а к Майе - нет.
     Ждала-ждала  еe  Майя,  а  как  до конца посещения осталось полчаса, не
выдержала и захныкала:
     - Почему ко мне мама не идeт, что с ней случилось?
     -  Может,  твоя мама живeт за рекой, - предположила чья-то бабушка, - а
за  последние  два дня река так разлилась, что все мосты затопила. Вот она и
придти не может.
     - Нет, - возразила Майя, - моя мама живeт совсем близко.
     -  Ничего с твоей мамой не случилось, - сказала Майе дежурная сестра, -
была она здесь, но ей не выписали пропуск.
     - Почему? - спросила Майя. - После операции ко всем мам пускают.
     -  Пускают,  но  за  делом,  - сказала сестра, - помочь детям ходить на
аппаратах  или  погулять  с  ними.  А  ты  ведь  у  нас лежачая. Напиши маме
записку, как себя чувствуешь, и я ей передам.
     Майя насупилась. Помолчала немножко, а потом спросила:
     - А если я встану с постели, маму пустят?
     -  Если  поднимешься,  так  мы  сейчас  же  ей  разрешение получим сюда
прийти.  Пусть  поможет  тебе  по  коридору  ходить,  - вмешалась в разговор
нянечка Нина.
     Поворочалась  Майя  ещe  немножко  на  кровати,  посмотрела  на  часы и
сказала:
     - Помогите мне подняться. Я хочу маму в коридоре встретить.
     Только  вместе  с  нянечкой  в коридор вышла, а мама уже еe дожидается.
Увидела  еe  Майя  и  с радости чуть костыли не выронила. С этого раза она и
стала  подниматься.  А  когда  главный доктор из командировки вернулся, Майя
его уже сама, без посторонней помощи, в коридоре встретила.

        Глава двадцать восьмая. "НА ПАМЯТЬ"

     Узнал главный доктор, как Майю подняли на ноги, и сказал Наде:
     - Напиши об этом заметку в больничную стенгазету.
     - Как? - удивилась Надя. - Ведь тогда Майя узнает, что мы еe обманули.
     -  Ты  напиши о том, как важно подниматься и тренировать ноги, чтобы не
было  никаких  осложнений. А в пример приведи Майю, которая избавила себя от
дополнительной  операции,  и  ещe  одну  девочку,  у  той  от  недостаточных
тренировок перестала сгибаться коленка, и я делал ей операцию ещe раз.
     Надя  написала  такую заметку, а Варя, как узнала об этом, сказала всем
девочкам:
     -  Давайте  напишем  в  больничную  стенгазету  заметку о нянечке Нине.
Расскажем всем, какая она добрая и ласковая.
     - И украсим эту заметку фотографией Ниночки, - добавила Олечка.
     -  А  где  мы  возьмeм  еe?  -  спросила  Галя-Цибуля. - Если спросим у
нянечки, она сразу догадается.
     - Нет, нет, спрашивать ничего не надо, - предупредила Варя.
     Думали-думали  девочки  и  решили  так:  пусть  попросит у нянечки Нины
фотокарточку  та  девочка которая скоро выписывается домой. Будто бы себе на
память. Но делать это не пришлось.
     После  тихого  часа  к Джаннат Шамхаловой пришли родители. Отец Джаннат
приехал  на  несколько  дней,  чтобы  поговорить  с  врачами  и повидаться с
дочкой.  У  него  с  собой был фотоаппарат "Зоркий". Отец Джаннат как вошeл,
так  в  их  палате  сразу стало тесно - до того он огромный. Всe у него было
большое:  лицо,  плечи,  руки. А голос громкий такой, точно он не говорил, а
грохотал.  При  этом  у него раздувались и будто росли чeрные-пречeрные усы,
которые  сливались  с  его  бачками,  разделяя лицо на две половины: верхнюю
заросшую и нижнюю голую.
     Девочки  сначала  испугались  и  притихли.  Но  отец  Джаннат  оказался
весeлым  и  разговорчивым.  Он стал рассказывать дочке о свадьбе их дальнего
родственника  на русской девушке и тут же заявил, что у Рустама трудный, как
у  ишака,  характер.  И  наверное,  они  не  уживутся.  После  этого девочки
осмелели  и  попросили  его  незаметно  сфотографировать  их  нянечку.  Отец
Джаннат  тут  же  защeлкал фотоаппаратом. Он снял девочек вместе и отдельно.
Для  отвода  глаз  снял  вредную  дежурную сестру, а уж за ней нянечку Нину,
которая  была всех нужней. Нянечка стеснялась и не хотела фотографироваться.
И  отцу  Джаннат  пришлось  снять  еe  вместе  со всеми девочками. Он сделал
несколько  снимков.  А один раз навeл объектив так, что в нeм крупным планом
получилась  одна  нянечка.  Через  день  отец  Джаннат уехал, а фотокарточки
прислал немного погодя.


     <img src="dom_trusishek001_21.jpg">

     На  всех  снимках  нянечка  получилась как живая: застенчивая и добрая.
Для  стенгазеты  девочки  выбрали  самую  весeлую карточку. А под ней решили
написать Надины стихи. Помните их?

     Все-все девчонки
     И все мальчишки
     Крепко дружат с ней,
     С нянечкой нашей,
     С Ниночкой нашей
     Всем нам веселей!

        Глава двадцать девятая. ПЕРВОЕ ЗАНЯТИЕ

     Вошла  как-то  Надя  к  себе  в  палату  и видит, что Варя обeртывает в
газетную бумагу свои учебники.
     -  А  у  тебя  все  учебники  есть?  - спросила Варя Надю. - Ведь через
неделю первое сентября.
     - Батюшки! - всплеснула руками Надя. - Я же всe дома оставила.
     -  Пиши  письмо, чтоб скорей выслали, - подсказала ей Варя. - А галстук
пионерский у тебя есть?
     Надя  тут  же  скисла.  По  возрасту она уже должна быть пионеркой, но,
когда  принимали  в  пионеры  их третий "Б", Надя лежала с температурой и не
могла  прийти  в  школу.  Только выучила торжественное обещание. Вот еe и не
приняли.
     Надя рассказала об этом Варе.
     -  Примут  ещe,  -  утешила  еe  подружка,  но  у Нади всe равно сильно
испортилось настроение.
     Тут  вошли  в  палату  остальные девочки и тоже стали говорить о первом
сентябре - школьном празднике знаний.
     -  Я  юбку плиссированную надену, - похвасталась Джаннат и вспомнила: -
Мне  в  марте  операцию делали, как раз в конце четверти. Я думала, что Вера
Яковлевна  больше  меня  не спросит, а она даже контрольную через день после
операции писать заставила. Совсем нас больными не считает.
     Джаннат  не  сердилась.  Она  сказала  об этом даже с гордостью за свою
учительницу. А Галя-Цибуля не поняла еe и стала жаловаться:
     -  Мне когда на голени операцию сделали, Beруня всего неделю со мной не
занималась. И потом всe-всe наверстать велела.
     -  Я  первого  сентября две красные ленточки в волосы вплету, - сказала
Олечка, - и октябрятскую звeздочку приколю.
     Надя подумала и предложила:
     -  Давайте  попросим,  чтоб  мамы  цветов  достали. Мы палату украсим и
учительнице подарим.
     - Давайте! - охотно согласились девочки. - С цветами наряднее будет.
     Но  девочки  не  сообразили  и  не  предупредили  мам,  чтобы цветы они
принесли  накануне.  Ведь  учительница  придeт к ним сразу после завтрака, а
мамы - только после тихого часа.


     <img src="dom_trusishek001_22.jpg">

     Вера  Яковлевна так и пришла. С десяти до двенадцати у неe в школе было
два свободных урока. Пришла и сразу сообщила приятную новость:
     -  Теперь  вы четвероклассницы и будете заниматься по новым программам,
а  поэтому,  кроме  меня, к вам будут ещe учителя ходить по природоведению и
математике.  -  Вера  Яковлевна  была невысокая, худенькая, с очень добрыми,
внимательными  глазами  и  таким  же тихим, чуть глуховатым голосом. Девочки
быстро  разложили  на  тумбочках  обернутые в бумагу учебники. А Надя - одни
тетради.  Еe  учебники  были  ещe  в  дороге.  Папа  звонил по телефону, что
отправил  их  авиабандеролью. Учительница посмотрела на девочек и неожиданно
сказала:
     - Уберите всe в тумбочки. Сначала давайте подкрепимся.
     Она  отстегнула  у своей хозяйственной сумки замок и начала выкладывать
целлофановые мешочки и разные баночки, объясняя при этом:
     -  Печенье  домашнее.  Вчера  специально  для  вас  испекла,  послаще и
посдобнее.  Вы  у  меня  большие  сластeны.  И компот из слив сама варила. Я
магазинный  не  люблю.  Но  начните с творога с сахаром. Он вам для здоровья
нужен.
     Девочки  съели  творог,  компот и печенье. Всe было очень вкусное. Наде
тоже  хотелось  съесть  всe  и  даже облизать блюдце из-под компота, как это
сделала  Олечка.  Ведь  Вера  Яковлевна так старалась для них. Но Надя съела
только  одно  печенье  и две компотных сливки. Больше нельзя. Надо худеть. К
тому ж совсем недавно был завтрак.
     Когда угощение исчезло, Вера Яковлевна сказала девочкам:
     -  Я  думаю,  что заниматься в этом году вы будете так же хорошо, как в
прошлом.  -  Она  обернулась  к  Наде и продолжала: - Я была довольна твоими
подружками.  Даже  в  классе  их в пример ставила. Ведь у нас с вами не было
случая,  чтобы  кто-то  не  выучил  урок.  А  в школе у меня такое частенько
случается. Особенно в начале учебного года.
     -  Погода  ещe  хорошая,  вот уроки и не идут в голову, - сказала Надя,
вспомнив  своего  одноклассника Димку, про которого в их отрядной стенгазете
был   фельетон   под   названием   "Каникулы   продолжаются".   Наде  о  нем
одноклассницы  рассказали.  А  Вера  Яковлевна  подумала, что Надя высказала
своe мнение, и нахмурилась:
     -   Всему  своe  время.  А  хорошо  ответишь,  так  гулять  веселее.  Я
как-нибудь  приведу  к  вам  своих  лентяев.  Пусть им, глядя на вас, стыдно
станет,  А  теперь  давайте заниматься. - И она начала урок русского языка с
повторения. - Вспомним старое, так легче в новом разберeмся...
     Как только Вера Яковлевна ушла, девочки сильно огорчились:
     -  Так  хорошо  придумали  с цветами, и ничего не получилось! - заохала
Галя-Цибуля. - Теперь она на нас обидится.
     -  Вот  уж нет! - возразила Варя. - Вера Яковлевна очень справедливая и
добрая.
     - Она одинокая? - спросила Надя.
     -  Что  ты!  -  замахала  руками  Джаннат. - У неe уже двое внучат. Оба
мальчика.
     -  Она  их  приводила  к  нам  во  двор, ещe весной, - добавила Варя. -
Смешные они такие, глазастые...
     -  Так  чего  ж  она  нам  столько  всего принесла? - удивилась Надя. -
Отдала бы всe лучше внукам.
     -  Внуки,  наверное,  ещe  вчера  всего  напробовались,  - предположила
Галя-Цибуля.
     В палату вошла "Стиральная машина" и, пыхтя, объявила:
     -  Ваши  мамы внизу с Верой Яковлевной встретились. Она к выходу, а они
навстречу с цветами.
     - Вручили? - воскликнула Джаннат Шамхалова.
     - Преподнесли, - степенно ответила нянечка.
     -  И  зря!  -  неожиданно  высказалась  Галя-Цибуля.  -  Вера Яковлевна
подумает, что они к ней подлизываются.
     -  Ерунду  говоришь!  -  оборвала еe Вера. - Вот когда на Восьмое марта
твоя  мама духи ей хотела от себя подарить, было на что обижаться. А сегодня
наш общий праздник.
     -  Она  вашим  цветам  обрадовалась  и  "спасибо"  велела  передать,  -
заключила "Стиральная машина".
     -  А  помните,  девочки,  как двадцать второго апреля нам из городского
садоводства две корзины цветов прислали? - спросила Варя.
     - Там чья мама работала? - поинтересовалась Цибуля.
     -  Никто  там  из  наших  мам не работал, - возразила ей Варя, - просто
садоводы захотели порадовать нас.
     -  И мы сегодня обрадовали Веру Яковлевну!- захлопала здоровой ладошкой
о подушку Олечка. - И мы!

        Глава тридцатая. НАЧИНАЙ СНАЧАЛА!

     Бывают  же в жизни такие удивительные совпадения! Только Надя подумала,
что скоро ей должны снять аппараты, как в палату вошла медсестра и сказала:
     - Ермакова, в перевязочную! Тебе будут снимать аппараты.
     -  Как  снимать?  Почему?  Мне ещe две недели их носить, - всполошилась
Надя: вдруг что-нибудь напутали.
     -  Главный  доктор  сказал  -  хватит.  Мозоли у тебя хорошие. Вставай,
Вероника Ивановна тебя ждeт.
     "Ну,   если   Вероника  Ивановна  ждeт,  путаницы  быть  не  может",  -
успокоилась  Надя  и,  взяв  костыли,  пошла...  нет,  не пошла, а поскакала в
перевязочную.  Неужели она вернула главному доктору те дни, которые отняла у
него на лечение ушиба? Вот это здорово!
     Снимать  аппараты было совсем не больно, даже приятно. Как будто что-то
уходит  от  тебя  тяжeлое  и  лишнее. Только в самый последний момент, когда
Вероника  Ивановна  стала  выдергивать  спицы, Надя вскрикнула. Но, пожалуй,
даже  не от боли, а от вида крови, которая брызнула у неe из ранок. Наде тут
же смазали ранки йодом и наложили повязки.
     - Мне без костылей можно ходить? - спросила Надя.
     -  Ну  и  темпы  у  тебя,  Ермакова,  прямо  космические!  - засмеялась
Вероника  Ивановна.  -  Сначала  научись  ходить  на  костылях  собственными
ногами.  Начинай  тренировать  ноги  так  же  осторожно  и  не  спеша, как с
аппаратами.  Сегодня  дойди  с сестрой до палаты - и довольно, завтра походи
побольше. Потом ещe... Так и расходишься.
     Надя  приуныла.  Думала,  снимут  аппараты  -  и  она  здорова.  А тут,
оказывается,  начинай  сначала.  Даже  без  костылей  нельзя  ходить. Но как
только  она встала на свои собственные ноги, тут же поняла, что без костылей
ей  и  шагу не сделать. Ноги еe совсем не слушались и были такие слабые, что
Наде  даже  показалось, если она нажмeт на них посильнее, ноги развалятся. И
опять  Надя  вцепилась  в  костыли  до  боли  в  пальцах. До палаты вместе с
сестрой  шла  минут  десять.  Шаг  сделает и отдыхает. А в палату пришла вся
мокрая, точно из ванны.
     В  этот  день  Надя  больше  не ходила. Хотела вечером встать, но у неe
вдруг  закружилась  голова и левая нога сама по себе несколько раз тихонечко
подпрыгнула,  как  будто  Надя  потрясла  еe.  Но  лежать без аппаратов было
всe-таки приятно. Наде даже показалось, что она совсем здорова.
     "А  раз  я  здорова,  -  решила  она,  -  нужно делать зарядку". И Надя
представила,  что  постель  -  это бассейн для плавания, и она тренируется в
нeм.  Вот  здорово  придумала!  Вообразила,  что  плывет  на  спине и начала
потихоньку,  но  с силой шевелить ногами, будто отталкивается от воды. Потом
повернулась  на  бок  и  снова  поплыла,  а под конец плавала кролем. Руками
держалась  за прутья кровати, а ногами то вместе, то попеременно отталкивала
от себя одеяло. Оно стало для Нади набегающей на неe волной.
     Утром  Надя  проделала то же самое, а потом взяла костыли и поднялась с
кровати.  На  костыли Надя встала сразу и даже шагнула вперeд одной ногой, а
перенести  на неe весь свой вес никак не могла. Из-за этого и другая нога не
отрывалась  от  пола.  Девочки  окружили Надю, чтобы не упала, как в прошлый
раз, и стали советовать:
     - Верни ногу назад и шагни сразу двумя. Пусть костыли тебя держат.
     -  Не  бойся на ноги опереться. Это только кажется, что они слабые. Они
просто лeгкие.
     - Раз сняли аппараты, ноги уже прочные.
     - Давай я помогу тебе, - вызвалась Варя и поддержала Надю за рубашку.
     Почувствовав  поддержку,  Наде  тут же удалось перенести стоящую позади
ногу  вперeд  и  шагнуть  снова.  Правильно  говорят, что труден первый шаг.
Второй  удался  гораздо  легче. Третий и четвeртый она прошла спокойнее. А в
коридоре сказала Варе:
     -  Ты  не  держи  меня,  только  иди рядом на всякий случай, - и прошла
несколько шагов сама.
     Да  если  бы  Надя  знала,  что  ноги  будут у неe такие слабые, она бы
вообще  ничего  не ела. Была бы сейчас тростиночкой, так легко было бы ногам
держать  еe. А навали на них сто пудов, так, пожалуй, опять погнутся. И Надя
решила:  самое  главное  для  неe  сейчас - худеть. Она вернулась в палату и
лeжа  составила  строгий режим еды. Ничего мучного и сладкого, кроме кусочка
чeрного  хлеба  за  обедом, и никаких добавок. Может, тогда она ещe сократит
срок  своего  лечения.  Но  Наде  тут  же пришла в голову другая мысль: ведь
похудела-то  она  на  полтора  килограмма из-за того, что много ходила, а не
голодала.  Даже  Вероника  Ивановна  как-то  пошутила: "Твоя полнота с потом
выходит".
     -  Значит,  надо как можно больше ходить. - И Надя решительно поднялась
с кровати.

        Глава тридцать первая. СЮРПРИЗ

     Когда  девочки  узнали,  что  завтра у Вари снимут наконец аппарат, они
все  ужасно  обрадовались.  Ведь  теперь Варя хотя ещe и на костылях, но уже
сможет  наступить  на свою больную ногу, которую ей вытягивали на семнадцать
сантиметров, чтобы сделать такой же, как здоровая.
     Надя  радовалась  больше  всех.  Дождалась  она,  когда: Варя выйдет из
палаты, и предложила девочкам:
     - Сделаем Варе какой-нибудь сюрприз.
     Все   согласились.   Но  какой  сюрприз  сделать  Варе,  никто  не  мог
придумать.  Подарить  ей  цветы  -  это  не  так  уж  интересно.  Неплохо бы
нарисовать  Варю  с  прямыми,  ровными  ногами,  но рисовать никто не умеет.
Девочки уж было отказались от этой затеи, как Джаннат сказала:
     - Давайте что-нибудь свяжем Варе в подарок на память.
     Это  было  прекрасное  предложение.  Ведь  Варя  так  хорошо  вязала  и
вышивала сама, что научила вязать почти всех девочек своего отделения.
     -  Свяжем  сумочку  и  на  ней  напишем:  "Нашей  подружке от друзей по
несчастью!" - сказала Джаннат Шамхалова.
     -  Вот  так  надпись! - фыркнула Галя-Цибуля. - Да и не получится у нас
хорошая сумочка. Свяжем какую-нибудь уродину.
     -   Вышейте   ей   салфетку   на  тумбочку  с  петушком  посередине,  -
посоветовала Олечка.
     Девочки  переглянулись.  Связать  салфетку  на тумбочку очень хорошо. А
если  вместо петушка написать какие-нибудь хорошие слова, которые подняли бы
Варе настроение и вообще пригодились бы в жизни?..
     - "Умереть, но не сдаваться!" - снова воскликнула Джаннат Шамхалова.
     Еe предложение даже Цибулю из себя вывело.
     - Разве такой девиз обрадует Варю, - фыркнула она, - накаркаешь ещe!
     - Сама-то не болтай, что не нужно, - заметила ей Надя.
     -  Ну,  вы  думайте,  что  на  салфетке  вышивать,  а я начну вязать, -
примирительно сказала Джаннат и принялась измерять тумбочку.
     -  Пока  вы  вяжете,  я  придумаю  слова, которые вышьем на салфетке, -
сказала Надя и ушла в коридор. Там никто не мешает думать.
     Припомнила  высказывания  знаменитых  людей,  какие  переписала  себе в
записную  книжку.  Но  ни  одно  не  подходило.  Вот Цибуле многие пословицы
годятся.  Хоть  такая: "Не плюй в колодец, пригодится воды напиться". А Варе
ничего  не подходит. Тем более, что хотелось подобрать для Вари такие слова,
от которых она ещe скорее бы поправилась.
     Тут за Надей девочки пришли. Салфетка готова.
     - А я ещe ничего не придумала, - призналась Надя.
     - Вот это да! - фыркнула Галя-Цибуля. - Небось и не думала совсем.
     -  Как это не думала?! - рассердилась Надя и выпалила в сердцах: - А ты
знаешь  пословицу:  "Кто  людям верит, тот счастье сеет, а кто не верит, сам
неправду мелет"?
     -  Вот  это  мы  Варе  и  вышьем,  - обрадовалась Джаннат. - "Кто людям
верит, тот счастье сеет". Это Варе подходит.
     -  Может, и подходит, - согласилась Галя-Цибуля, - только длинно очень,
вышивать долго.
     - Ничего, - замахали на неe руками девочки, - вышьем, не переломимся!

        Глава тридцать вторая. ОТВЕТНЫЙ СЮРПРИЗ

     До  чего  ж всe интересно получилось! Надя с девочками готовила сюрприз
Варе,  а  Варя  с  подружками  -  Наде.  И  никто  из них не проговорился. А
мальчишки  ещe  думают, что девочки не способны хранить тайны. Да получше их
могут,  если  надо.  Целую  неделю  молчали,  даже не намекнули ничем. И вот
наступил  день, когда всe, что они задумали, должно было произойти. Сразу же
после завтрака к ним в палату вошла нянечка Нина и торопливо сообщила:
     - Идут! Идут!
     Девочки многозначительно переглянулись и посмотрели на Надю.
     - Кто идeт? - спросила она.
     - Ребята из школы, ваши одноклассники, - ответила ей нянечка.
     В  это  время  внизу  на  лестнице прозвучал горн. Девочки поспешили из
палаты навстречу гостям.
     Надя  тоже вышла и остановилась в дверях. Ведь она ещe никого из них не
знала.
     Пионеры  шли по коридору, направляясь в холл. Впереди шагал знаменосец.
Он  держал  отрядное  знамя,  а  за ним, на шаг отступя, шли с разных сторон
горнист и барабанщик.
     Из  всех палат высыпали ребята, которые могли ходить. Лежачие попросили
открыть двери палат.
     Пионеров  шло  много,  наверное, весь четвeртый класс. В холле они даже
построились в два ряда. Как только строй подравнялся, вожатая сказала:
     -  Девочки  из  третьей  палаты, встаньте в строй! К вам пришли пионеры
четвeртого класса.
     Джаннат,  Варя  и  Галя-Цибуля  торопливо  встали во второй ряд, а Надя
замешкалась: она же не пионерка.
     Но вожатая взяла еe за руку и задержала рядом с собой.
     -  Отряд,  стройся!  -  приказала  она  и  обратилась к горнисту: - Дай
сигнал к открытию сбора!
     Мальчик  с  горном  звонко  сыграл  мелодию сигнала. После этого другой
мальчик,  который  стоял  в  первом  ряду крайним слева, сделал шаг вперед и
отрапортовал вожатой:
     -  Пятый отряд сорок третьей городской школы прибыл в полном составе на
торжественный сбор в подшефное детское отделение. Разрешите открыть сбор?
     - Разрешаю, - сказала вожатая.
     -  Торжественный  сбор,  -  продолжал  председатель  совета  отряда,  -
посвящeнный  принятию в пионеры ученицы нашего класса Нади Ермаковой, считаю
открытым.
     От  его  слов у Нади перехватило дыхание. Она так растерялась, что даже
не заметила, как весь отряд повернул голову в еe сторону.
     -  Ермакова,  -  обратился  к  ней мальчик, сдавший рапорт, - подойди к
отрядному знамени.
     Надя подошла к знамени, стараясь как можно тише стучать костылями.
     -  Сегодня,  - сказала вожатая, - мы принимаем в пионеры Надю Ермакову.
Кто из вас может рассказать нам о Наде, познакомить с ней наш отряд?
     Вожатая  посмотрела  на  девочек из Надиной палаты. Они молчали. У Нади
дрогнуло  сердце:  "Может  быть,  Варя  что-нибудь  скажет?"  И она умоляюще
посмотрела  на  подружку. Варя поняла Надю и уже хотела попросить слово, как
вожатая сказала:
     - Тогда я скажу вам, ребята, о Наде.
     Надя  ужасно  удивилась:  "Что  может сказать о ней вожатая? Ведь она и
видит еe впервые".
     -  Каждый  из вас, конечно, знает хорошо, кого мы называем пионерами, -
обратилась  к  отряду  вожатая, - людей, которые впервые что-либо открывают.
Так   вот,  Надя  Ермакова,  не  надев  ещe  красного  галстука,  уже  стала
пионеркой.  Она  согласилась  на  очень  сложную и трудную операцию, которую
главный  доктор  нашей больницы сделал впервые. Но дело не только в том, что
Надя  согласилась  на эту операцию. Она очень хорошо помогла врачам и после.
А  это гораздо труднее, чем перенести операцию. Надя преодолела сильную боль
и  страх  и  так  упорно  тренировалась,  что  врачи сняли с еe ног аппараты
раньше  предполагаемого  срока. Это мне рассказала одна из еe подруг. От неe
я узнала и о том, что Надя ещe не пионерка.
     "Варя!  -  пронеслось  у  Нади  в  голове.  - Только ей я говорила, что
болела,  когда  наш  класс  принимали  в пионеры". Надя стала искать глазами
Варю,  чтобы  хоть кивком головы поблагодарить еe, но вожатая уже обернулась
к Наде и сказала:
     - Повторяй за мной: "Я, пионерка Советского Союза..."
     Торжественное  обещание  Надя знала наизусть, но не решилась сказать об
этом  и  повторила  за вожатой все. После этого вожатая взяла у председателя
совета отряда пионерский галстук и повязала его Наде.
     - Носи его с честью, ты достойна быть пионеркой!
     - Поз-драв-ля-ем! - прокричали по слогам пионеры.


     <img src="dom_trusishek001_23.jpg">

     И тут Надя испортила всю торжественность. От волнения она заплакала.
     -  Вот  и  дождик  при  солнце  пошeл, - пошутила вожатая и объявила: -
Торжественный  сбор,  посвящeнный  приему  в  пионеры Нади Ермаковой, считаю
закрытым.
     Строй  распался,  ребята окружили Надю, но тут же расступились, так как
увидели подходившего к ней главного доктора.
     -  А  я  и  не знал, что у вас здесь такое большое событие, - улыбаясь,
сказал  Кирилл  Андреевич.  -  Поздравляю  тебя,  Надя.  -  И  он крепко и с
удовольствием пожал девочке руку.

        Глава тридцать третья. ПОСЛЕДНИЙ СНИМОК

     Теперь,  когда  Надя  наверстала  упущенные  две  недели  и у неe сняли
аппараты  даже раньше предполагаемого срока, она решила тренировать ноги для
плавания  каждый  день три раза по пятнадцати минут. Утром, перед завтраком,
в  постели, после тихого часа, сидя на стуле, и вечером за час до сна, опять
в  постели.  Галю-Цибулю  ужасно  злили  эти  тренировки.  Она  прямо в лице
менялась,  видя,  как  Надя  старается.  Начинала деланно смеяться, пыталась
острить  в  еe  адрес.  Вчера, например, она сказала: "На сухом месте каждый
поплывeт.  А  в  воде ты всe равно как топор будешь, вот увидишь". А сегодня
минуты  три  молча  смотрела на Надю, а потом заявила, точно опытный тренер:
"Перетренируешься ты и займeшь первое место от... конца".
     Но,  видя,  что  на  еe  остроты  Надя только снисходительно улыбается,
Цибуля постепенно утихомирилась.
     Да и девочки всякий раз одeргивали еe:
     "Почему ты такая вредная?" - говорила ей Варя.
     "А  почему  Ермакова такая везучая?" - кусая губы, спрашивала еe Галя и
отворачивалась к стене.
     Надя продолжала тренироваться, а Олечка просила еe:
     "Когда  ты  станешь  чемпионкой,  обязательно  пришли  мне фотографию с
подписью". И в который раз писала Наде свой адрес.
     Особенно  трудные  тренировки  придумала  Надя  днeм  на стуле. Ведь на
постели  ноги  почти всe время лежат, а тут Надя нарочно держала их на весу.
От  напряжения  у  неe  через  несколько  минут  начинали  прыгать  в глазах
какие-то  разноцветные  точки.  Но  она  всe равно продолжала тренироваться.
Как-то  Надя до того дотренировалась, что чуть не ползком добралась от стула
к  своей кровати. Залезла с головой под одеяло и только начала засыпать, как
старшая медсестра сказала ей:
     -  Ермакова,  к трeм часам пойдeшь на осмотр к главному доктору. Смотри
не забудь!..
     У  главного  Надю ждала сногсшибательная новость. Как услышала еe Надя,
ей и самой показалось, что она везучая. Но сначала всe было как обычно.
     -  Пройдись,  пожалуйста, по кабинету на костылях, - попросил еe Кирилл
Андреевич.
     Надя прошлась от дверей к столу и остановилась.
     - Ещe! Ещe! Ходи, пока я не остановлю тебя.
     Надя  стала  ходить  по  ковровой  дорожке.  Прошла  раза четыре туда и
обратно и слышит:
     - Оставь один костыль и продолжай ходить.


     <img src="dom_trusishek001_24.jpg">

     Надя прислонила костыль к двери и стала ходить с одним.
     Прошлась от дверей к столу и услышала:
     - Оставь второй. Возьми те палки, что у двери, и пройдись с ними.
     Надя  сделала  несколько  шагов. С непривычки шаги сразу стали короче и
тяжелее. Палки тянули руки в стороны и разъезжались, как на льду.
     -  Смелее, смелей! - приказал ей Кирилл Андреевич. - Не ставь палки так
далеко от себя. Держи их ближе.
     Надя поставила палки ближе, и шагать стало легче.
     -  Ну  вот и прекрасно! - Главный доктор остался доволен. - Про костыли
забудь,  ходи с палками. А маме скажи, чтобы покупала билеты. Через неделю я
тебя выпишу.
     Надя подумала, что ослышалась, и вопросительно посмотрела на доктора.
     -  Да,  да, - уже чуть сердито, чтоб Надя не разнюнилась, сказал Кирилл
Андреевич.  -  Выпишу!  Нечего тут место занимать, других лечить будем. А ты
походишь  ещe  немного  с  палками  и  начнeшь  постепенно  отвыкать от них.
Лечение твоe закончено. Месяцев через шесть приедешь показаться.
     -  Спасибо вам, - тихо сказала Надя и почувствовала, как еe лицо быстро
заливает  лихорадочный  румянец.  Губы у Нади задрожали, но не от холода или
страха, а от радостного волнения.
     Кирилл Андреевич тоже был взволнован.
     -  А  ну-ка пройдись совсем без палок, попробуй-ка! - неожиданно сказал
он и встал сзади Нади, готовый в любую секунду поддержать ее.
     Но  Надя  собрала все силы и шагнула так твeрдо и уверенно, что главный
доктор, вместо того чтобы страховать еe, в восторге всплеснул руками.
     -  Вот  мы и на собственных прямых ногах! На прямых! - весело прокричал
он  и  прижал  Надину  голову к своему белому хрустящему халату. - Только не
забудь  через  полгода  мне показаться, - повторил он и приказал: - А сейчас
марш к фотографу! Скажи, что я прошу снять тебя перед отъездом.

        Глава тридцать четвeртая. НА ГОЛУБОМ ЭКРАНЕ

     Ровно  месяц Надя ходила с палками, хотела уже оставить их, но на улице
выпал снег, тротуары обледенели, и без палок она тренировалась только дома.
     Как-то  в  один  из  первых  зимних дней Надя вынула из почтового ящика
письмо  от  Вари  Осиповой.  Надя  очень  обрадовалась  ему. Ведь она писала
девочкам своей палаты, но ответа от них не получила.
     Надя распечатала письмо и тут же у почтового ящика прочитала:
     "Здравствуй,  Надюша!  У меня дела идут на поправку. Аппараты сняли ещe
при  тебе.  А  недавно  разрешили ходить с одним костылем. Так я буду ходить
две  недели, потом две недели буду ходить с палками, а после, если всe будет
хорошо,  брошу  палки  и  поеду  домой.  Девочки  из  нашей палаты почти все
выписались.  Только  Галя-Цибуля  перешла в другую палату, к своей подружке.
Нога   у   неe  исправилась,  но  она  учится  ходить  в  кабинете  лечебной
физкультуры.  К  нам  в палату поставили телевизор. Мы часто смотрим смешные
фильмы.  Один  раз  мы так смеялись, что пришeл главный доктор. Он тоже стал
улыбаться  и  спрашивать  нас: "Чего вы смеeтесь? Разве так смешно?" А потом
сел  и  стал смотреть с нами фильм и тоже очень смеялся. Ну вот вроде и все.
А  как  дела  у  тебя?  Бросила  ли  ты  палки? Занимаешься ли плаванием? До
свидания. Привет от всех, кто тебя знает. Твоя подруга Варя".
     Надя поспешила домой и тут же села отвечать Варе.
     "Палки  я  почти бросила, - писала она, - хожу с ними только в гололeд.
В  школу  пойду  после  зимних каникул, а пока занимаюсь дома. А в бассейн я
хожу.  Меня  записали  в среднюю группу. У нас очень хороший тренер. Сначала
меня  не  хотели  брать  -  с палками и после операции. Но потом взяли". Тут
Надя  решила,  что  о  себе  писать хватит, стала задавать Варе вопросы, а в
конце  письма  пожелала  ей  скорого  выздоровления. Письмо она кончила так:
"Спасибо  тебе, Варя, за память. Я очень обрадовалась твоему письму, будто с
тобой увиделась. Пиши мне ещe. Отвечу сразу. До свидания. Надя".
     Но  через  неделю,  не  дождавшись  ответа Вари, Надя послала ей второе
письмо.  Оно  было  всe  посвящено еe плавательным делам. В Надиной группе к
этому времени произошло одно ЧП.


     <img src="dom_trusishek001_25.jpg">

     Пришeл   корреспондент   с  телевидения  и  пригласил  их  выступить  и
рассказать  о  своeм  кружке.  Надя  с  девочками  уже  два  раза  ездила на
телестудию  репетировать.  И сегодня, сразу после занятий, их ждал маленький
автобус  вроде  маршрутного такси с табличкой "Телевидение". Девочки поехали
в  студию.  Там  их  усадили  за  длинный стол и по нескольку раз заставляли
повторять  то,  что они должны сказать телезрителям. Но когда Надя подумала,
что  уже  всe  срепетировано  и  их  сейчас  отвезут  домой,  пришeл молодой
режиссeр  и  всe  началось  сначала.  Оказывается, до этого с ними занимался
ассистент режиссeра, который всe сделал не так, как надо.
     -  От  такой  передачи  мухи  умрут  с  тоски,  -  схватился  за голову
режиссeр, - я не могу выпустить еe в эфир! Где Гриша?
     Гришей  оказался тот самый пожилой корреспондент, который был у девочек
в бассейне. Он пришeл и вопросительно уставился на молодого режиссeра.
     - Нужен гвоздь, - сказал режиссeр, - найди мне гвоздь передачи.
     -  Какой  ещe  гвоздь,  -  поморщился  корреспондент,  -  тут  сам факт
интересен. На улице зима, а мы рассказываем о плавании. Это же...
     -  Я  уже слышал это летом! - перебил его режиссeр. -"Сейчас жара, а мы
показываем конькобежцев".
     - Ну и что? Разве плохо получилось? - спросил корреспондент.
     -  Там  мы  показывали само катание, а здесь один разговор, так что без
гвоздя не обойтись, - решительно заявил режиссер и ушeл в буфет.
     Корреспондент   стал  снова  расспрашивать  девочек.  На  этот  раз  он
попросил  их припомнить какой-нибудь смешной или неожиданный случай, который
произошeл  с  ними  во  время занятий. Но что бы девочки ни припоминали, всe
было не так интересно.
     Вернулся   режиссeр,   жуя  бутерброд,  и  вопросительно  по