Затем он бросился к столу и проверил батарейку. Так и есть! Напряжение батарейки упало до нуля. Стало быть, кристалл яйцевидной формы аккумулирует в себе неизвестного пока еще вида энергию, а затем, под воздействием электричества, посылает ее мощным импульсом по направлению внутренней воображаемой оси. Реагирует только на живых гномов. (Впоследствии Курносик убедился, что кристалл реагирует не только на гномов, но и на любых животных -- зверей, насекомых, птиц, рыб...) Следовательно, -- продолжал рассуждать Курносик, совершенно позабыв о несчастной уборщице, -- следовательно, он накапливает в себе живую энергию гномов и выплескивает ее одним направленным импульсом. Только одним или?.. необходимо экспериментировать, необходимо... Бабуля зашевелилась, Курносик подскочил и поплескал ей в лицо воды. "Ах, да что же это, -- стала она причитать, ощупывая бока, охая и ахая. -- Поскользнулась, недотепа, на ровном месте! Чтоб его... Спасибо тебе, милок, что позаботился. До чего я не люблю этот линолеум, чтоб его... Вот на втором этаже плитка, так там работать одно удовольствие..." И уборщица, громыхая ведрами, заковыляла по коридору, ворча еще что-то себе под нос. Курносик исподлобья смотрел ей вслед. Подтвердилось его предположение, что под действием биоимпульса гном не только испытывал сильнейший эмоциональный шок, но и во время беспамятства легко поддавался внушению. Ведь это он внушил уборщице, что она сама поскользнулась... Готовый еще минуту назад скакать от радости (ведь это было то самое настоящее открытие, о котором он мечтал), Курносик сел и крепко задумался. Конечно, открытие могло принести ему славу, профессорское звание и кафедру в институте робототехники. В этом случае он разживется хозяйством, будет иметь не только механическую, но и живую прислугу, будет публиковаться в научных журналах, ездить на престижные конференции и... понемногу зарастать мхом. Нет, пожалуй, это не для него. В его груди клокотали гейзеры, извергались вулканы! В его мозгу громоздились, плавились и кипели айсберги! И теперь, когда в его руках оказалось ни с чем не сравнимое, способное подчинить его единоличной воле всех гномов на планете оружие, -- разве мог он теперь просиживать штаны в каком-то институте робототехники?! Ну нет, теперь на меньшее, чем мировое господство, он не согласится. Что вообще может быть прекраснее власти? И особенно власти над теми, кто еще вчера его презрительно не замечал, кто еще вчера пренебрегал им!.. Больше всего ему хотелось досадить Мензуре и соседям, которые с ним не дружили, а с некоторых пор его даже сторонились. (Курносик, как и многие другие гномы, жил за городом, а на работу ездил на своем стареньком автомобиле.) Жители небольших коттеджей его квартала по вечерам собирались на площадке для игр. Там они гоняли мяч, купались в бассейне, играли в настольные игры. Одно время Курносик появлялся там каждый вечер, и никто не обращал на него особенного внимания. Но постепенно в нем обнаружилась одна крайне неприятная черта: он не умел проигрывать. Начиная проигрывать, допустим, в шашки, он начинал нервничать, мухлевать, а то и вовсе лез в драку. Такое, конечно, не сошло ему даром. С течением времени он стал замечать, что желающих играть с ним становится все меньше. От этого Курносик повел себя еще хуже. Он стал ко всем задираться и требовать, чтобы гномы играли с ним, хотят они того или нет... Дело кончилось тем, что от него начали прятаться. Это окончательно вывело Курносика из себя. Однажды он раскидал по земле все шахматы и шашки, продырявил гвоздем волейбольный мяч и, выкрикивая бессмысленные угрозы, удалился к себе в дом. С тех пор он начал вести затворническую жизнь. В будни он подолгу засиживался на работе, а в выходные только искал случая, чтобы подстроить соседям какую-нибудь пакость. Все чаще он задумывался над тем, что не создан для такой жизни, что его предназначение куда выше, что когда-нибудь наступит такой день, что весь мир содрогнется, когда узнает, кто он такой есть на самом деле. И тогда Курносик приосанивался, а его слегка затуманенный взор устремлялся к небу... Глава одиннадцатая Дождаться подходящего случая. Трудоголики и голодранцы. Преступный план Курносик не стал объявлять о своем научном открытии. Закончив с отличием институт робототехники, он устроился работать старшим программистом в засекреченном бюро Хронокосмической навигации. Там он создавал сложнейшие программы для роботов, предназначенных для межгалактических трансмобильных перемещений. Курносику предлагали и другие, куда более важные должности. Например, он имел возможность сесть на место своего собственного начальника Мензуры... Но теперь у него были другие планы, и эти планы предполагали его присутствие именно в бюро Хронокосмической навигации. Название этой организации было связано с тем, что в нем занимались не столько подготовкой полетов в космос, сколько мгновенными телетранспортациями из одной точки Вселенной в другую. Это были столь умопомрачительные расстояния, что они не имели единиц измерения. Говорили просто -- "в точке такого-то режима вращения". На керосине в космос далеко не улетишь, а другого топлива на Колобке не знали. Когда именно свершилось открытие необычных свойств сверхскоростного вращения, никто уже не помнил. Родоначальником хронокосмической теории считался профессор Центрифуга, который занимался подобными разработками с незапамятных времен. Он поставил тысячи экспериментов на механических роботах, которые перемещались из одной галактики в другую во вращающихся дискообразных аппаратах. Он сумел убедить правительство в безопасности этих перемещений и сам первый побывал в другой точке Вселенной. После него в полет отправлялись еще десятки смельчаков, а затем хронокосмическая навигация стала одной из важнейших отраслей промышленности. Поскольку Колобок был планетой очень маленькой (всего восемь городов на территории единого государства), собственных природных ресурсов жителям его начинало не хватать. Вот тут-то они додумались посылать грузовые космические корабли на другие планеты. Оказавшись в далекой звездной системе, корабль садился на какую-либо планету, нагружался полезными ископаемыми и быстренько телетранспортировался обратно, на орбиту Колобка. Особую ценность для колобковской промышленности имели алмазы. Достаточно сказать, что на алмазах работали все компьютеры, роботы, телевидение, транспорт и даже лампочки. Одна из богатейших алмазных разработок находилась на планете Земля, окраине галактики Млечный Путь. Летать туда начали еще во время первых опытов по мгновенному перемещению. Островок с подземной фабрикой для добычи и переработки природных алмазов обозначался в разделе "Солнечная система" Звездного каталога цифрой 23111908. Земные гномы-мореплаватели, побывав на острове и пообщавшись с колобковскими навигаторами, недолго думая, отмечали остров на своих картах как "остров Голубой Звезды". Со временем на Колобке изобрели защитно-маскировочную хронооболочку, и космические навигаторы научились избегать контактов с местными гномами. Сведения о таинственном острове затерялись в пыльных музейных архивах. А потом и в других звездных системах нашлись богатейшие россыпи алмазов, и к Солнцу летать перестали. О затерявшемся в океане островке с законсервированной фабрикой никто бы не вспомнил, если бы не разразившийся на Колобке невиданный судебный процесс. Дело было столь крупное, что в качестве обвинителя на нем выступало само правительство. А началось все с того, что на Колобке возникли две политические партии. Первая называлась Союз трудоголиков, вторая -- Союз голодранцев. Каждую из них возглавляла верхушка, состоявшая из пятнадцати гномов. Первые, хотя и называли себя трудоголиками, на самом деле не работали, а только собирали членские взносы. На эти взносы они имели солидные счета в банках и жили припеваючи. Вторые, хотя и называли себя голодранцами, одевались с иголочки, а счета в банках имели не меньшие, чем их политические конкуренты. И морочить головы гномам они умели еще искуснее. Первые утверждали, что все заработанные деньги надо делить поровну на всех гномов. Такая программа привлекала к Союзу трудоголиков всевозможных лентяев и бездельников. Вторые и вовсе заявили, что деньги надо отменить, а заработанное добро отнять и сделать ничейным. На стороне Союза голодранцев выступали бродяги, лентяи, а также отъявленные разбойники и наивные мечтатели. Эти две партии боролись между собой за влияние в массах -- так они называли жителей Колобка. Они выпускали свои газеты, выступали по радио и телевидению, подбивали гномов на забастовки, демонстрации и прочие беспорядки. Но вот однажды терпение у правительства лопнуло, и в один прекрасный день Верховный Совет трудоголиков, состоявший из пятнадцати гномов, а также Политбюро голодранцев, также состоявшее из пятнадцати гномов, были взяты под арест. Встал вопрос, что с ними делать. Целую ночь правительство заседало, а потом пришло к выводу, что оставлять на Колобке столь изощренных демагогов опасно. Всех их решили расселить на двух необитаемых островах в каких-нибудь отдаленных галактиках. Чтобы они там своим собственным трудом, своими руками строили то самое "светлое будущее", которое обещали другим гномам. "Пусть они построят это будущее хотя бы для самих себя, -- сказали члены правительства. -- А там посмотрим..." Сказано -- сделано. Для голодранцев выбрали необитаемый островок на планете Земля в Солнечной системе. Там был подходящий климат, богатая растительность, а самое главное, там сохранился законсервированный подземный завод, целый комплекс с оборудованием и цехами. На этом заводе голодранцы могли работать, добывая алмазы, и когда-нибудь впоследствии вернуться на Колобок честными, обеспеченными гномами. Для трудоголиков нашелся другой островок -- на планете Колдобина в системе Гончих Псов. Там также имелся законсервированный заводик с оборудованием. Проект этот был назван программой Созидания Будущего. Тем временем инженер Курносик, устроившись работать в бюро Хронокосмической навигации, терпеливо дожидался удобного случая, чтобы примкнуть к космической экспедиции. Но не к любой, а только к той, которая летит за алмазами. План у него был такой: в полете перепрограммировать роботов, после приземления захватить корабль, изготовить большой алмазный шар в форме яйца -- и вернуться на Колобок жестоким, беспощадным диктатором. Когда заговорили о программе Созидания Будущего и связанной с нею транспортировкой арестантов, Курносик понял, что лучшей возможности ему не представится. Экипаж корабля под названием "Волчок" состоял из двух гномов: командира и инженера-робототехника. Только через семь лет они должны были вернуться на Колобок с первой партией алмазов, добытых трудоголиками и голодранцами. Семь лет -- это чудовищно большой срок для маленьких гномов. Поэтому предполагалось, что экипаж скоротает эти семь лет в режиме ускоренного времени. Под воздействием вращения динамика в режиме "два-икс" семь лет должны были пролететь для экипажа как три месяца. После этого им с грузом алмазов следовало возвратиться на Колобок. Выслушав обстоятельный отчет экипажа, правительству следовало вынести решение о дальнейшей судьбе арестантов: продлить программу еще на семь лет или же вернуть вставших на путь исправления гномов домой. Курносик ухватился за этот проект руками и зубами. Действительно: получив на Земле или на Колдобине власть над арестантами, он мог заставить их работать на себя. А закончив работы над большим алмазом, вернуться на Колобок. Командир корабля также не являлся помехой: при помощи перепрограммированных роботов его ничего не стоило взять под арест. И Курносик добился того, что его зачислили на "Волчок". Глава двенадцатая Первое правило робототехники. В комических ситуациях нет логики. Впереди -- ночь решающего удара Двоих гномов в составе экипажа корабля было вполне достаточно, потому что роботы отлично справлялись с делами, не требующими особой смекалки. Они не просили есть или пить, никогда не уставали и не спали. В конце концов, робота можно было в любой момент выключить. В законсервированных фабриках, в самых разных концах Вселенной, вместе с оборудованием обычно оставляли по два десятка запечатанных в пластиковую пленку роботов. Их оставляли на тот случай, если разработки алмазов там возобновятся. На этих роботов Курносик также возлагал большие надежды. Командиром "Волчка" был назначен адмирал Прим Бамбас -- старый космический волк. Он налетал уже более сотни трансгалактических перемещений, бывал в переделках и в своих кругах слыл непререкаемым авторитетом. На место второго члена экипажа претендовали несколько инженеров-робототехников. По мнению специальной подготовительной комиссии, Курносик был среди них самым способным. На решение комиссии повлияла и его личная просьба, сделанная посредством открытого письма в газету, где он торжественно клялся в своей преданности идеалам науки и справедливости, готовности к героическим свершениям и так далее. На борту "Волчка" находилось десять роботов: восемь стражников и двое слуг. Стражники следили за находившимися в трюме арестантами, а также могли выполнять любую несложную физическую работу. Слугой адмирала Бамбаса была механическая горничная в фартучке и кружевном чепчике, которая называлась "Матрешкой". Командир путешествовал с нею не в первый раз, и "Матрешка" изучила все странности и причуды своего хозяина, умела ему угодить и даже могла поругать его так, что он не сердился. Инженер Курносик, разумеется, сам сконструировал себе слугу. Это был пластичный, хорошо гнущийся субъект на тонких ножках, с большими, чувствительными ушами. Он повсюду бесшумно проникал, следил, подслушивал, а потом докладывал своему хозяину. У Курносика и раньше были собственные слуги, но этот, шестой по счету, был лучшим. Курносик вырядил его в парадную форму гнома из спортивного общества "следопытов", обучил и заложил в его механику чрезвычайный запас быстроты, силы и прочности. В отличие от других роботов, "Шестой" имел не программу, а искусственный интеллект. Курносик обогнал науку своего времени и создал процессор, способный думать, самостоятельно принимать решения, а также, самое главное, развиваться самостоятельно и непредсказуемо. Закладывая в память робота базовые правила, он пошел на преступление. Первое правило "Не причинять вреда гномам" звучала так: "Любой ценой не допускать причинения вреда своему хозяину"... В назначенный день под бурные приветствия "Волчок" стартовал. На борту находились два члена экипажа, тридцать арестантов и десять роботов. Возвращения корабля ожидали ровно через неделю, так как время для жителей Колобка и для путешественников протекало по-разному. Для арестантов на их штрафных островах должно было пройти семь лет; для экипажа корабля, находившегося в хроноаномальном поле, -- три месяца; для жителей Колобка, не подвергавших себя никаким перемещениям, -- семь дней. Именно такой хронометрический режим утвердила подготовительная комиссия, и этот режим вполне устраивал всех, за исключением, само собой, арестантов. Совершив мгновенную телетранспортацию в Солнечную систему, путешественники оказались в космическом пространстве между Землей и Луной. Для мягкой посадки требовалось израсходовать весь запас керосина, пополнить который можно было только на острове, если, конечно, там еще сохранилась нефтяная скважина, насос и перегонный куб. Впрочем, для отправки домой керосина не требовалось, так как корабль уходил на орбиту Колобка прямо с места. Несколько дней, необходимых для пилотирования "Волчка" к Земле, Курносик использовал для осуществления важнейшей части своего коварного плана. Запершись в лаборатории якобы для плановой инженерной работы, он одного за другим перепрограммировал всех восьмерых роботов-стражников. Отныне эти роботы подчинялись только Курносику и никому больше. Только до "Матрешки" ему не удалось добраться, потому что она постоянно находилась при командире. Но самое страшное происходило не с роботами, а с самим Курносиком. Он сам постепенно превращал себя в робота. Он давно уже пришел к выводу, что мозг гномы безнадежно слаб. Что этот мозг никогда не сможет считать, запоминать и анализировать так же быстро и в таких объемах, как машина. Он провел множество тайных опытов со зверьми и однажды добился того, что кролик со вживленным в мозг микропроцессором начал отстукивать лапами по барабану сложнейшие математические формулы. Следующий, решающий шаг он предпринял незадолго до старта "Волчка". Это была операция по вживлению микропроцессора в собственный мозг. Как полагал Курносик, это был отважный, стремительный шаг на пути от слабого, немощного существа к образцовому и могущественному супергному... В роли хирурга выступил досконально обученный этому делу "Шестой". Очнувшись от наркоза, Курносик ощутил невыносимую головную боль и одновременно поразительную ясность ума. Он вдруг понял многое из того, что раньше существовало для него за какой-то непроницаемой пеленой тумана. И он решил не останавливаться на достигнутом. Одна за другой были произведены еще несколько операций на мозге, в результате которых в голове у Курносика не осталось ни одной живой извилины. Вместо них в его черепной коробке громоздились провода и микропроцессоры, схемы которых Курносик усложнял после каждой новой операции, так как с каждым разом становился гораздо умнее, чем раньше. Ощутив себя сверхгномом, Курносик запретил "Шестому" впредь упоминать его легкомысленное имя. Перебрав всевозможные варианты типа "мастер", "повелитель", "учитель" и т. п., он остановился на нейтральном слове "директор". Такое обращение показалось ему достаточно строгим и лаконичным. Директор-Курносик действительно очень сильно поумнел. Теперь он мог самостоятельно обрабатывать немыслимые объемы информации. Он с легкостью оперировал двадцатичетырехзначными цифрами, на досуге играл в уме на бильярде, в нарды, шашки или шахматы, радуясь тому, что для подобных развлечений не требуется искать себе партнеров. Короче говоря, результат проделанных операций превзошел все его ожидания. При этом могучий интеллект новоявленного супергнома обладал одним существенным недостатком: он так же плохо, как и раньше, понимал людей. Намеки, шутки, иносказания, даже обыкновенные анекдоты -- все это никак не укладывалось в его модернизированной голове. Настоящим мучением стали для Курносика редкие встречи с Прим Бамбасом -- гномом веселого и насмешливого нрава. Он не мог больше смотреть видеозаписи фильмов, спектаклей, или читать книги. Почти каждая шутка вызывала у него приступ раздражения -- в комических ситуациях напрочь отсутствовала логика! После того как корабль приблизился к Земле и Прим Бамбас посадил его на дно потухшего вулкана, директор-Курносик начал действовать. Прежде всего он совершил свою главную и роковую ошибку: сразу после посадки он покинул корабль, оставив на борту адмирала Бамбаса. Тот же, недолго думая, включил защитную хронооболочку, оставив снаружи разъяренного супергнома. Следует пояснить, что члены экипажей всех межгалактических кораблей обучались на Колобке по совершенно разным программам. Так, например, инженер Курносик в совершенстве знал робототехнику и горное дело, а главный навигатор Прим Бамбас -- технику полетов и законы хроноаномального поля. Курносик не понимал, чем отличается космический полет от мгновенного трансгалактического перемещения, а Прим Бамбас не разбирался в компьютерах. Экипажи готовили так специально для того, чтобы каждый участник полета понимал и чувствовал незаменимость своего товарища. Курносик попытался нарушить это правило -- и наказание последовало незамедлительно. Невидимая сфера захлопнулась перед самым его носом, обратной дороги не было. В итоге сложилась безвыходная, тупиковая ситуация. Главный динамик был потерян в суматохе на корабле, однако Прим Бамбас думал, что динамик у Курносика. Выходило, что адмирал может три месяца преспокойно отдыхать, дожидаясь прибытия аварийной команды, а он, будущий Великий Диктатор, -- семь долгих лет рыть землю без уверенности когда-нибудь доставить гигантский алмаз на орбиту Колобка... И все же Курносик взялся за работу. Он рассудил, что за семь лет может много чего перемениться и решение придет как-нибудь само собой. Он расконсервировал фабрику, привел в порядок два десятка имевшихся там роботов, перепрограммировал их и заставил работать на себя. Однако дело не шло: роботы больше портили, чем производили. Промучавшись с ними около трех лет, Курносик решил изловить арестантов и заставить их в конце концов работать. Но, к его удивлению и ужасу, выяснилось, что Политбюро голодранцев в полном составе совершенно одичало, а Верховного Совета трудоголиков на острове нет. Куда они подевались -- было уму непостижимо. Несколько раз Курносик пытался заставить работать дикарей-голодранцев, но ничего хорошего из этого не выходило. Они вообще никогда в жизни не работали, а только заседали на собраниях. Вскоре неожиданным образом объявились трудоголики. Оказалось, что они нашли на мелководье брошенную подводную лодку с пробоиной, отремонтировали и пустились в плаванье. Сначала они искали на морском дне древние клады, а потом начали понемногу грабить прибрежные поселения гномов. Однажды они пришли к Курносику и предложили купить у них собранные с морского дна и награбленные у гномов драгоценности. Предложение было сколь дерзкое, столь же и нелепое. Купить? На какие деньги? Да и зачем ему здесь, на необитаемом острове, какое-то бесполезное старье? В кармане у него было два золотых и какая-то мелочь... Но, заглянув из любопытства в сундук, Курносик вздрогнул от неожиданности и глаза у него загорелись. Среди потемневшего от времени бесполезного золота и серебра на него глядели, светясь изнутри магическим светом, не тронутые временем великолепные и столь желанные для него алмазы. В электронной голове Курносика мгновенно возникла цепочка: скупка у пиратов драгоценностей -- использование алмазов для постройки шара -- отливка из золота фальшивых денег -- новая скупка -- отливка... и так далее, до тех пор, пока вожделенный алмазный шар высотой в пятнадцать ногтей не будет готов... И дело пошло. Пираты привозили сокровища, Курносик пускал алмазы на изготовление большого шара, а из золота отливал фальшивые деньги. Вот тут и пригодились его два золотых: с их помощью Курносик изготовил отличные стальные клише, и теперь на ручном прессе день и ночь работал робот-фальшивомонетчик. Пираты же были наивно уверены в том, что фонд денежных средств на острове предусмотрен программой Созидания Будущего. Шли годы. Шар медленно, но верно рос за счет кое-как трудившихся в котловане и на фабрике роботов, а также за счет доставляемых пиратами сокровищ. Но вот день, назначенный для прибытия "Волчка" на Колобок, стал неумолимо приближаться. Шар не был готов, пробить оболочку вокруг корабля не удавалось. Если "Волчок" не вернется в положенное время, с Колобка прибудет аварийная команда, и тогда всему конец. В волнении Курносик не находил себе места. И вот однажды ночью сверкающей кометой с острова вылетел неопознанный, похожий на перевернутое блюдце объект. Он вспыхнул в темном небе огнем и с шипением устремился к Большой земле. Под утро он вернулся с десятком связанных и ничего не понимающих гномов на борту. На другой день они работали в котловане, а бестолковые роботы были перепрограммированы в жестоких стражников. Дождавшись еще одной безветренной ночи, челнок с восемью роботами-штурмовиками на борту вновь сделал рейд к Большой земле и вернулся с новыми пленниками. Дело пошло. Работа в котловане и на фабрике закипела, шар быстро принимал столь вожделенные для директора-Курносика очертания. И вот теперь он, тот, кто менее чем через сутки должен объявить себя Великим Диктатором, стоял рядом с гигантским алмазным яйцом, любовно водил пальцами по его гладкой, холодной поверхности и... ощущал собственное бессилие. Семилетний срок истекает следующим вечером, вокруг острова кружат ракеты земных гномов, проклятый Прим Бамбас над ним смеется!.. Ничего, ничего, все в порядке. Этой ночью он нанесет решающий удар. Смеется тот, кто смеется последний. Даже если во всем мире не осталось ни единой живой души... Часть пятая НОЧЬ РЕШАЮЩЕГО УДАРА Глава первая Расклад по полочкам. Карлуша и Чек пойдут с роботами. Пухляк ищет возможность отличиться Уделив так много внимания личности самозваного директора, мы совершенно потеряли из виду остальных героев. А ситуация на острове сложилась непростая. Студент и его товарищи находятся в гроте юго-западного побережья острова. С наступлением темноты они намерены отправить в старую шахту специально подготовленных роботов -- "Дружка" и "Барбоса". Этим роботам поручено захватить челнок "летающее блюдце" и отпилотировать его на "Волчок". Карлуша и Чек намерены опередить Студента и отправить в шахту своих роботов -- "Бобика" и "Трезора". Адмирал Прим Бамбас находится на "Волчке". Он имеет возможность наблюдать за происходящим. Когда челнок залетит в кратер, он на несколько мгновений снимет окружающее корабль защитное поле. Инженер Курносик, он же самозваный директор, при помощи катапульты рассчитывает проникнуть под защитную хронооболочку и захватить корабль. Адмирал Бамбас думает, что главный динамик, без которого "Волчок" не сможет покинуть Землю, находится в руках Курносика. Курносик думает, что динамик находится на "Волчке". На самом деле пират по прозвищу Костыль выкрал динамик и спрятал его в заброшенной деревне. Его приятель по прозвищу Нос знает, где капитан Черная Борода прячет золото. Нос и Костыль договорились действовать заодно. Клюковка-Огонек и Циркуль никак не могут выбраться из вентиляционной трубы. Пленники, ставшие заложниками директора-Курносика, а также провинившиеся пираты согнаны в "отстойник". Астроном Звездочкин посадил ракету в котловане и, подобрав обломки роботов, что-то мастерит. Четыре ракеты, прибывшие из Центральной директории, приводнились неподалеку, но остров все еще остается невидимым для их экипажей. До утра Студент рассчитывает взять верх над неприятелем, а потому держит спасателей в неведении о происходящем. Дикари прячутся в зарослях. * * * В это время в лагере под каменными сводами было непривычно тихо. Путешественники с волнением ожидали событий предстоящей ночи. Потеряв челнок, директор не смог бы вывести большой алмазный шар на орбиту Земли. В стороне от других, прислонившись спинами к накрытому брезентом штабелю ящиков, сидели Карлуша и Чек. Они исподволь следили за приготовлениями и неторопливо перешептывались. Они выжидали. Обсуждая предстоящую операцию, Студент и Взломщик решили идти вслед за роботами. Следовать на достаточном расстоянии, чтобы находиться в безопасности и в то же время не терять их из виду. -- Слыхал? -- зашептал Карлуша, обращаясь к Чеку. -- Они туда сами пойдут. -- Ну так что ж, -- пожал тот плечами, -- пускай идут, нам-то что? -- Как это что?! А вдруг они придут раньше, чем наши улетят?.. Мы тоже пойдем! Чек не соглашался, и они начали спорить. А тем временем за ящиками незаметно шевельнулась какая-то тень. Это был Пухляк. После отвратительного разоблачения он совсем не показывался на глаза своим товарищам -- отсиживался в укрытии и пытался разыскать в ящиках что-нибудь съестное. Ему удалось найти коробку с макаронами и железную банку с яблочным повидлом. Проделав в банке дыру, Пухляк просовывал туда сухие макаронины, слизывал повидло, а затем обгрызал макароны. Макароны были твердые и невкусные. В полуголодном и взвинченном состоянии Пухляк внимательно следил за всем происходящим в лагере и напряженно обдумывал, как быть дальше. Ведь потом, когда все встанет на свои места, ему наверняка будет не миновать жестокой расплаты. Нужно было срочно найти выход из этого пренеприятнейшего положения. Как только Пухляк подслушал, что Карлуша и Чек намерены послать в шахту своих роботов, первой его мыслью было тут же наябедничать Студенту, чтобы заслужить его прощение. Однако, рассудив здраво, он понял, что за это ему ничего не простят, а вот Карлуша с этого момента будет для него опасен вдвойне. "Нет, не то, -- рассуждал про себя Пухляк. -- Тут нужен ход внезапный и решительный. Необходимо совершить какой-нибудь отважный, выдающийся, героический поступок, чтобы все могли сказать: не такой уж плохой гном этот Пухляк, зря мы так плохо про него думали. Ошибиться -- это может всякий, а вот совершить такой поступок..." Но какой, какой же поступок ему совершить?! Может быть, пойти к этому их директору, втереться в доверие и... подождать, чья возьмет?.. А вдруг директор вовсе не захочет его слушать, а просто отправит в "отстойник" к другим пленникам?.. Мучительные раздумья Пухляка прервал легкий шум, оживление среди путешественников. Это Студент объявил, что уже достаточно стемнело и пора начинать действовать. Карлуша при этих словах дернулся, пихнул Чека локтем, и оба без лишнего шума, бочком-бочком, проскользнули в сторону выхода, где их дожидались "Бобик" и "Трезор". И тут Пухляк неожиданно для себя самого решил пойти за ними. Он еще не знал для чего, но внутренний голос подсказывал ему, что там, наверху, у него будет возможность отличиться. Глава вторая Пухляк затевает опасную игру. Нос и Костыль. Золото "Бобик" и "Трезор" бодро шагали вперед, не замечая хлеставших по резиновым физиономиям листьев и трав. Карлуша и Чек за ними едва поспевали, расчищая себе дорогу специально срезанными бамбуковыми палками. Хуже приходилось Пухляку, который хотя и продвигался по уже расчищенной дорожке, но тем не менее претерпевал ужасные мучения. Пухляк был гномом изнеженным. Он то и дело шипел от боли и хватался то за руку, то за ногу, то за лицо... Наконец все по очереди выбрались из полосы зарослей и очутились на большой вытянутой поляне. Теперь дорога к старой шахте лежала через поросшую мхом каменистую местность с редкими, уходящими в небо деревьями. Из-за туч выглянула круглая луна и волшебным серебром залила ночной пейзаж. Было влажно, безветренно и душно. Но вот, нарушив тишину, под ногой у Пухляка хрустнула ветка. По счастью, в эту самую минуту луна укрылась за облаком. Пухляк отскочил в сторону и спрятался за деревом. Идущие впереди Карлуша и Чек тут же остановились, повернулись и стали всматриваться в темноту. Постояв так с минуту, прислушиваясь, они в конце концов повернулись и побежали догонять своих роботов. Пухляк тоже хотел было побежать вслед за ними, но тут совсем рядом послышались чьи-то шаги и голоса. Пухляк припечатался спиной и затылком к дереву и замер. Голоса приблизились, и стало понятно, что какие-то гномы спускаются по каменистому склону. -- Все в порядке, Костыль, это та самая поляна, -- говорил первый, запыхавшийся. -- Справа, если идти вдоль поляны, -- старая шахта. А впереди, если спуститься пониже, -- деревня. -- Погоди, Нос, -- прохрипел второй, -- дай отдышаться. Бросим тут якорь и отдохнем немного. Пираты уселись у подножья того самого дерева, за которым дрожал от страха Пухляк, и некоторое время шумно дышали. Наконец первый произнес: -- Так что вот, Костыль, выходит, что мы с тобой опять на свободе. Только ты и я. Уж и не знаю, что теперь будет с нашими олухами... -- Брось трепаться, Нос. Не о команде ты сейчас думаешь, -- сказал второй. -- Я тебе вот что скажу: у меня внутри какое-то нехорошее предчувствие. Точно так же было, когда я сдуру накупил акций мармеладной фабрики, чтоб ее ветром сдуло... -- Но мы-то с тобой совсем другое дело, -- подбодрил его Нос. -- Мы с тобой не мармеладная фабрика. Теперь ведь все зависит только от нас, а уж мы друг друга не подведем. Верно, Костыль? Костыль что-то невнятно проворчал. -- Ладно, хватит тут сидеть, -- сказал Нос. -- Разворачивай парус по ветру и потопали в твою деревню. -- Вот еще, -- возразил Костыль, -- нашел дурака. Ты сначала покажи свое золотишко, приятель. -- Конечно, конечно, Костыль. Я просто подумал, что тебе будет трудно ковылять два раза туда и обратно на твоей деревяшке. Я уже и свои-то, здоровые копыта пообломал на этих камнях. -- Ты о моем здоровье пока еще не беспокойся, Нос. Беспокойся лучше о своем. Протяни-ка мне свои грабли, а я встану... Вот так. А теперь пошли, покажешь, где капитан прячет наши денежки. Пираты устало заковыляли через поляну, а Пухляк, закусив от напряжения указательный палец, принимал решение. Из услышанного он понял, что где-то неподалеку находится тайник, и пираты как раз туда сейчас направляются. Догонять Карлушу и Чека было уже поздно, и Пухляк стремглав побежал в другую сторону. Пока два разбойника медленно пересекали залитую лунным светом поляну, он, перебегая от дерева к дереву, обогнул поляну по окружности и первым оказался на противоположной стороне. Там он затаился за кустом земляники и стал ждать. Доковыляв до деревьев, пираты остановились в тени и внимательно огляделись по сторонам. -- Это здесь, -- прошептал Нос. -- Смотри в оба, повсюду шмыгают голодранцы. -- Кажется, никого, -- сказал Костыль. -- Выходит, что мы сейчас сидели возле самого золотишка, а ты не хотел показывать? -- Тс-с! Помоги сдвинуть этот камень. Общими усилиями, кряхтя от натуги, пираты сдвинули большой плоский камень. Под ним оказалась лазейка, в которую вполне мог протиснуться гном. -- Ну, полезай, чего стоишь? -- скомандовал Нос. -- Лезь первый, -- возразил Костыль. -- Хорошо. Сейчас я залезу и зажгу свечку, а ты полезай следом и прикрой дыру вот этим... -- Нос указал на валявшийся рядом большой подсохший лист папоротника. Оба исчезли под землей. Пухляк приблизился к листу и дрожащей рукой начал медленно отодвигать его в сторону. В образовавшуюся щель ему в нос пахнуло запахом земляной сырости и горящей свечи. Голоса пиратов быстро тонули где-то далеко в подземелье. Пухляк отодвинул лист и, трясясь всем телом, протиснулся в лазейку. Коленки его уперлись в затвердевшую глину, и он, опустившись на четвереньки, пятясь задом, сполз на ровное дно пещеры. Вдалеке мерцал слабый огонек свечи, и Пухляк, лязгая от страха зубами, пополз на этот свет. Миновав несколько поворотов, он увидел обоих пиратов. Они расположились в бывшей подсобке неподалеку от заржавевших рельсов вагонетки старого тоннеля. Повсюду была паутина и толстый слой пыли. В кладовой были разбросаны пустые консервные банки и бутылки: как видно, скупой капитан проводил немало времени в своей грязной сокровищнице. На ящике с консервированным горохом коптил зажженный Носом мазутный фонарь. Пираты стояли над невысоким, но пузатым, плотно набитым мешком. Нос развязал стягивающую горловину веревку. Костыль опустился на колени и стал в упоении черпать пригоршнями золотые монеты. Затем, обняв мешок двумя руками, он посмотрел на приятеля. Лицо его как-то неприятно изменилось. Нос это сразу заметил и напомнил на всякий случай: -- Одному оба мешка не унести. Давай вытащим этот на поверхность... -- Погоди, -- остановил его Костыль. -- А где второй? Где второй мешок? -- Вытащим пока один, -- пояснил Нос. -- А потом спустимся за вторым. Они стали перевязывать мешок веревкой, а Пухляк со стремительностью напуганной ящерицы скользнул к выходу. Слегка подзастряв в узком проходе, он уперся руками в землю так, что хрустнули суставы, и пробкой вылетел наружу. Затем он сдвинул лист папоротника на прежнее место и вновь занял позицию за кустом земляники. Вскоре и пираты начали выбираться наружу. Два раза мешок с монетами падал, и два раза они пытались вновь пропихнуть его наружу. С третьей попытки им это удалось. Нос и Костыль присели отдышаться. -- Оставим мешок здесь, -- сказал Нос. -- Возьмем в деревне твою чепуховину и отправимся прямо к адмиралу. -- А как же второй? -- не унимался Костыль. -- Давай спустимся и принесем второй мешок. -- Да погоди ты со вторым... Оставим здесь этот и сходим к твоему тайнику. Теперь и ты покажи, чего стоят твои дурацкие россказни. -- Как же можно оставить мешок здесь! -- прохрипел Костыль. -- Его украдут! -- А-а, брось. Кто его здесь будет искать? До рассвета мы перетащим золото на "Волчок", утром будем на Колобке, а там первым делом... Но Костыль не был расположен слушать пустую болтовню помощника капитана. -- Ладно, заткнись и пошли, -- отрезал он и поднялся на костыли. -- Я же тебе говорил, у меня плохое предчувствие. -- Хорошо, хорошо. -- Нос с готовностью вскочил на ноги. -- Давай только уберем мешок за этот куст. И пират кивнул в сторону того самого куста земляники, за которым сидел Пухляк. Но Костыль, который уже снова обрел способность рассуждать здраво, небрежно махнул рукой: -- Ерунда, что толку... Если его придут сюда искать, то найдут и за кустом. Надо меньше болтать и поторапливаться. И пираты начали спускаться вниз по склону, в сторону заброшенной деревни. Оставшись один, Пухляк обессилено повалился на спину, раскинул руки и уставился на проглядывающие из-за крон деревьев звезды. Он думал о мешке со сверкающими золотыми монетами. После приключений на Луне он хорошо усвоил, какую власть могут иметь деньги над гномами. "А что, если взять мешок и отправиться с ним к директору?" -- вспыхнула вдруг в его голове дикая мысль. Он даже вскочил на ноги. И действительно: одно дело прийти с пустыми руками, а другое -- с мешком денег! Не станет же он прогонять гнома, который принес целое состояние!.. Пухляк быстренько соорудил из прутьев что-то вроде салазок, взвалил на них мешок и потащил поклажу через поляну к ближайшему посту роботов-стражников. Гладкие прутья легко скользили по камням и мху -- удивительно, что пираты не додумались до такого простого средства транспортировки. "Наверное, это потому, что у них на Колобке никогда не бывает зимы", -- догадался Пухляк. Поднимаясь вверх по склону, он оглянулся и увидел, как через поляну проследовали "Дружок" и "Барбос", а за ними, бодро насвистывая, -- Взломщик и Студент. Глава третья Наглое поведение механиков. "Бобик" и "Трезор" устраняют препятствия, но летят, согласно плану, "Дружок" и "Барбос" Тем временем Карлуша и Чек добрались до котлована старой шахты. Там происходила какая-то глупая заминка. Челнок стоял с погашенными огнями, а "Бобик" и "Трезор" препирались с двумя механиками. -- Сказано вам, не будет сегодня никаких полетов! -- лениво огрызались механики. -- Проваливайте подобру-поздорову. -- Заправьте модуль керосином, -- настойчиво требовали "барбосы". -- А роботам из личной охраны здесь вообще делать нечего. Идите-идите. Если бы вы были штурмовики, мы бы, может, еще стали разговаривать. А если на