кнул тот сына. - А что тут уметь? Я снял с предохранителя. Нажимай на крючок и старайся не попасть в меня. Сэр Генри точно выполнил инструкции. Но выстрелить сумел только раз: пистолет вдруг выпрыгнул из его руки и растворился в ночи. "Ой!" - сказал он, застенчиво хихикнув. Впрочем, немцы тут же приотстали. Сами они огонь не открывали - очевидно, получили приказ брать дичь живьем. Вокруг мелькали двухэтажные дома, окруженные либо заборами, либо сквериками, черный асфальт стремительно стелился под колеса. Скорость возрастала: Индиана выжимал из "Баварского Мотора" все, на что тот был способен. Через несколько минут погоня осмелела и снова настигла убегавших, приблизившись на расстояние плевка, а затем, не дождавшись выстрелов, пошла в атаку. Надсадно ревели моторы. Слепили фары. От встречного ветра слезились глаза. Редкие фонари выхватывали насупленные лица эсэсовцев, на которых ясно читался страх не выполнить приказ, смешанный с желанием остаться в живых. Один из мотоциклов завис справа и начал нахально отжимать Джонсов к обочине. Это было такое же трехколесное чудовище, в коляске которого сидел солдат с ручным пулеметом. Солдат знаками приказывал остановиться. - Стукни их чем-нибудь! - крикнул Индиана. - Чем? - возмутился отец. - Поищи, в коляске полно хлама! Отец старательно зашарил у себя под ногами. Некоторое время мотоциклы неслись рядом, а водители нервозно поглядывали друг на друга. - Лопатка! - сообщил отец. - Маленькая только. Годится? - Не дотянется! - Индиана, стиснув зубы, вывернул руль вправо, и машины с треском соприкоснулись. Впрочем, вреда это не принесло никому: нога немца-водителя была защищена щитками, а руки крепко удерживали взятый курс. Зато пассажир во вражеской коляске чуть привстал, поднял оружие и начал недвусмысленно целиться в боковое колесо. - Удочку нашел, - удивился отец. - Спиннинг. Надо же, рыбачат они тут, что ли... - Скорей! - зарычал Индиана. Генри Джонс, пожав плечами, вытащил со дна две гибкие палки, вставил их одну в другую, и получилось удилище с катушкой. Тонкая часть была обмотана снастями, а на самом конце болталась блесна. Когда немцы вновь пошли на сближение, старик махнул рукой, будто бы отгоняя назойливую муху. Он даже не посмотрел, каков был результат, а зря, потому что конец спиннинга попал как нельзя более точно. Блесной - в глаз. Водитель схватился за лицо руками, временно забыв про руль, в этот момент солдат в коляске и выстрелил. Пулеметная очередь ушла в небо. "Что ты делаешь, идиот!" - закричал пулеметчик и сам вцепился в руль, желая удержать мотоцикл на дороге, но получилось еще хуже, преследователей лихо увело вправо, и через секунду устойчивость была невозвратимо утеряна. Попросту говоря, машина совершила серию боковых кувырков - уникальный трюк. Затем был взрыв - где-то далеко, уже сзади, зрители и участники его не увидели. Место выбывших героев тут же заняли новые. Оставшиеся мотоциклы расположились по бокам, слева и справа, они были хоть и двухколесными, но ничуть не менее грозными. Мощные эскортные машины, массивные и мускулистые - настоящая жуть. И водители были под стать - безжалостные рыцари, озверевшие от гибели своих друзей. Особенно агрессивно вел себя правый, он орал что-то откровенно некультурное и доставал из кобуры пистолет, управляя одной рукой, поэтому Индиана сначала пошел на него. Всадник вынужден был взяться за руль обеими руками, чтобы удержаться в седле. И он удержался, когда Индиана долбанул его коляской, только пистолет свой выронил, растяпа. ("Инди, прекрати!" - воскликнул отец, которому явно надоело биться о ржавеющие края люльки.) Правый немедленно отстал, решив подобрать оружие: все-таки солдату Рейха не подобает разбрасывать такие игрушки на мирных дорогах Восточных Марок, да и начальству потом трудно будет объяснить пропажу. Зато вдруг потерял самообладание левый, это было некстати, потому что "Парабеллум" он уже достал и, вероятно, успел снять с предохранителя. Тогда приотстал Индиана, чтобы не искушать рассерженного воина. Отстал, но сразу пристроился догонявшему в хвост, колесо в колесо, не давая тому повторить маневр. "Лопатку мне! - гаркнул Индиана. - Быстро давай!" Эсэсовец, окончательно взбесившись, пытался повернуться, выстрелить назад, и он пострелял в свое удовольствие, но пули ушли безнадежно вбок - в чьи-то заборы. Отец без лишних вопросов передал сыну лопатку. Тот взял ее, как саблю. И через секунду, когда всадники вновь сровнялись, изо всех сил рубанул соперника по шлему. Разумеется, это было в высшей степени бесчестно, зато очень эффективно, и кроме того, возможно, человек остался в живых, хоть и съехал на максимальной скорости в канаву... - Теперь давай сюда удочку! - скомандовал Индиана, резко тормозя. Последний маневр в этом недолгом сражении оказался прост до банальности. Конец лески был обвязан вокруг дерева, катушка спиннинга размотана и закреплена на противоположной стороне улицы. И все это быстро, очень быстро - бегом. Как в хорошем фильме про плохих индейцев. Дальше нужно было только вернуться в седло мотоцикла и неторопливо продолжить путь, приглашая преследователя догнать и покарать. Ревущее чудовище, разъяренно сверкая фарой, вырвалось из мрака. Джонсы смотрели назад, дружно обернувшись. Неуловимое мгновение - и стальной монстр оказался без всадника, что, впрочем, не помешало ему пронестись ярдов пятьдесят, прежде чем завалиться набок. Индиана развернулся и подъехал к месту аварии. Он проверил, не осталась ли леска в натянутом состоянии (мешать движению мирного транспорта отнюдь не входило в его планы). Затем он нашел тело и подобрал "Парабеллум" (ведь оружие могло попасть в посторонние руки). И все-таки свобода еще не настала. - Что ты намерен делать дальше? - строго спросил отец, когда Индиана переодевался в офицерский мундир - второй раз за эти несколько часов. - Я намерен прокатиться вдоль Марха вверх по течению, найти какую угодно лодку и переправиться на другую сторону, в Словакию. И сделать все это за сегодняшнюю ночь. В Вену нельзя, там нас быстро найдут. Или у тебя есть другой план? - А дальше, что дальше? - нетерпеливо повторил Генри Джонс. - Ну, попадешь ты в Словакию... Джонс-младший усмехнулся: - Хочу посмотреть на рожу Бьюкенена, когда он придет в Храм Чаши и обнаружит, что Грааль уже забрали. Правда, я пока не решил - подождать ублюдка в Храме или веселую записку оставить. Отец облегченно вздохнул и, расслабившись, откинулся назад (он уже вновь сидел в мотоцикле): - Молодец. Я подозревал, что ты собираешься вернуться ради Лили в замок Грумм или попытаться украсть ее у фашистов где-нибудь по дороге. Привязанность к женщине, мой мальчик, противопоказана настоящему археологу, и вообще, любому талантливому человеку. Твоя мать это понимала... - Вот, значит, почему ты ее бросил? Из-за ее понятливости? Водитель стронулся с места так резко, что пассажир вынужден был вцепиться руками в борта коляски. Некоторое время оба молчали. Ночь била в лица холодом и безнадежностью. Индиана гнал по шоссе, идущему вдоль реки, и угрюмо всматривался в темноту. Но все-таки не выдержал, горько сказал: - Лили, похоже, ничего серьезного не угрожает, если не считать нездоровой заинтересованности фон Урбаха, так что спасать ее не обязательно. Волей-неволей займешься археологией, отец... - сказал, а сам почему-то вспомнил про Эльзу, которая тоже имела твердое намерение посетить Храм Чаши. Старый Генри все молчал. Наверное, вспоминает свою незадавшуюся жизнь, - с некоторым раскаянием подумал Индиана, - наверное, ему стыдно за то зло, которое он принес близким людям... Оказалось, вовсе нет. - Я тут размышлял о наших дальнейших планах, - невозмутимо заговорил отец. Впрочем, ему пришлось повысить голос, чтобы пересилить встречные потоки воздуха. - И я вспомнил, что забыл сообщить тебе кое-что очень важное. В моем дневнике были не все сведения. Я нашел в Венеции записи второго из братьев-рыцарей, и хорошо, что не успел сообщить об этом мисс Шнайдер, иначе она бы этот документ украла. Так что немцы ничего не знают о содержании обнаруженной мной рукописи. - Ничего не знают? - неподдельно восхитился сын. - Ты что, скрыл от них это? - Да, сынок, я им ничего не сказал. Теперь Индиана поразился: - Каким образом ты сумел "не сказать"! Тебе же кровь Кали заставили выпить! - Видишь ли... - Генри Джонс смущенно опустил взгляд. - В дневник не записал, а сам забыл, так уж получилось... - Ты не сказал ничего немцам, потому что забыл содержание документа? - наконец догадался Джонс-младший. - Нет, ну почему же. В целом я помню те отрывочные записи, в них не было ничего нового. Кроме, правда, упоминаний об испытаниях-ловушках, которые ждут каждого, кто захочет проникнуть в Храм. - И что за испытания? - Вот частности я как раз и не запомнил. Индиана вскипел: - Дьявол побери, и этот человек - мой отец! Ты хоть понимаешь, о каких "частностях" говоришь? - Не горячись, Инди, я все понимаю. И не поминай попусту дьявола. Главное, что немцы тоже не знают, какие ловушки их ждут, разве не так? - Ты же оригинал им оставил! Запросили из архива и сами прочитали, проще некуда. Отец радостно захихикал. - Шифры каталогов я тоже забыл, и вообще, какие-либо координаты для осмысленного поиска. Кроме, конечно, наименования самого архива. Я ведь специально не искал этот манускрипт, случайно его нашел. В той же библиотеке, кстати, под которой захоронение находится, в бывшей базилике. А там, если не ошибаюсь, сотни тысяч единиц хранения. Пусть ищут. - Теперь ясно, зачем Эльза столько времени торчала в Венеции, когда тебя в клетку посадили, - постепенно успокоился Индиана. - Кроме захоронения она продолжала новый манускрипт искать. Вероятно, немцы так ничего и не добыли, иначе Бьюкенен обязательно бы похвастался. Бездари, доктора липовые... - Я вот еще о чем думаю, - надсаживаясь, сказал старик. Голос его осип от постоянного крика. - Если найдут мотоцикл на этой стороне реки или лодку на той, сразу догадаются про нас... Вираж его мысли был слишком уж крут. Джонс-младший среагировал на перемену темы медленно и утомленно, после минуты вдумчивого созерцания дороги: - И мотоцикл, и лодку я утоплю, не беспокойся, - затем уверенно закончил беседу. - Отдыхай, отец. Все будет в порядке.  * ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ГОРЫ. ВЕСНА. ДРЕВНЯЯ МАГИЯ *  1. ПАРТИЗАНСКОЕ БРАТСТВО Очень живописен был открывающийся с дороги вид. Во-первых, долина. Крутой склон уползал вниз прямо из-под ног, терялся в головокружительной бездне, и тут же строптиво задирался вверх, образовав в точке минимума крошечный игрушечный рай. Во-вторых, небо - меняющее цвет от ослепительно белого до темно голубого, словно раскрашенное исполинской малярной кистью. Столь впечатляющий эффект, возможно, рождало Средиземное море, плескавшееся милях в двадцати отсюда. В-третьих и в-четвертых были горы. Бурыми верблюжьими горбами они вылезали из чахлой зелени, лениво выгибали плешивые спины - повсюду вокруг придавленного солнцем плоскогорья. Впрочем, горы были невысокие по международным меркам, до полутора миль в высоту. Жаль, что археолог Индиана Джонс не имел возможности полюбоваться пейзажем массива Гявур-Даг. Точнее, возможность была, поскольку глаза ему не завязали, но желание отсутствовало полностью. Плен не способствует романтическому состоянию духа. Генри Джонс был привязан к другому деревцу, растущему примерно в тридцати ярдах, так что переговариваться пленники могли, только утомительно напрягая голосовые связки. - Что это за люди? - прокричал отец. - Я не знаю! - криком же ответил Индиана. Пустой был разговор. Что за мерзавцы напали на мирных путников, откуда и зачем они появились в безлюдной и совершенно непригодной для жизни местности, оставалось пока неясным. Атака была подлой, внезапной - подстрелили лошадей, повыскакивали из-за кустов... В общем, два профессора ничего не успели противопоставить бандитам. Да и бандиты странно себя вели: грабить ненавистных европейцев они явно не собирались. Хорошо хоть не убили сразу, и на том спасибо... Однако поговорить отцу с сыном и таким способом не позволили. Один из нападавших, молодой парень в длинной рубахе и платке, неспешно подошел к Индиане, легонько стукнул себя пальцами по губам, затем коснулся кинжала на поясе и провел ребром ладони по шее. Очень выразительные были жесты, поэтому археолог решил помолчать. Тем более, за спиной парня висел на ремне промасленный ухоженный Томпсон, снабженный пятидесятизарядным магазином. Все правильно: американское оружие пользовалось заслуженной популярностью в среде бандитов и представителей других свободных профессий. На грязной рубахе парня выделялось маленькое стилизованное изображение корабля - такое же, как и у всех остальных его товарищей. Действительно, странные какие-то бандиты были. Внешне выглядели, как типичные выходцы с Ближнего Востока, адская смесь арабов и греков, в общем, носатые чернобровые красавцы. Однако не мусульмане, поскольку несколько человек из самых нетерпеливых уже увлеченно свежевали подстреленных лошадей, явно с кулинарными целями, желая утолить свой молодой аппетит. Тогда как стоял апрель, уже начался рамазан, иначе говоря, девятый месяц лунного календаря, в течение которого запрещено пить и есть от утренней до вечерней звезды - этот месячный пост самый строгий из всех предусмотренных исламом... Бандит отошел. Некоторое время длилась добротная театральная пауза. Поддавшись слабости, Индиана отключился от окружающего его пейзажа и увидел мираж в образе горной нимфы (ореады), которая выплыла из слепящей солнечной дымки и принялась легонько трогать веревки, словно бы пробуя их на прочность. Нимфа имела лицо Лилиан и тело Эльзы. Когда Индиана очнулся, то оказалось, что рядом размещались два зрителя, наряженные в такие же рубахи с корабликами. Поверх рубах у них были вязаные безрукавки. Вместо головных платков вновь подошедшие красовались в черных фесках с красными кисточками. Один был незнакомым пожилым человеком, таким же смуглым и чернобровым, как все, а второй... Касым! Именно Касым проверял, бесцеремонно дергая и без того тугие путы, надежно ли пленник прикручен к дереву. Первым заговорил старший: - Вас оставили в живых только потому, что брат Касым узнал тебя и твоего отца, - объяснил он на сносном немецком, будто прочитал нехитрые мысли Индианы, и плавно указал на своего молодого спутника. - Значит, этот чокнутый ваш брат? - догадался доктор Джонс. - Здесь каждый брат мне, и я брат для каждого. Лица у обоих арабо-греков сделались вдруг одинаково торжественными. Было видно, что последнее утверждение с удовольствием повторил бы и Касым, но остановил себя, полный мудрой сдержанности. "Фанатики... - тоскливо подумал археолог. - Братство чокнутых, пропади все пропадом..." Опытный Индиана не любил иметь дело с фанатиками, и был, разумеется, прав. С бандитами хоть договориться можно, купить, запугать или обмануть... - Кто вы? - задал он сакраментальный вопрос. - Мы - служители Чаши. - Да уж, - горько согласился археолог. - Достаточно увидеть вас, чтобы поверить в то, что Грааль реально существует. - Мы охраняем Его Источник от таких, как ты. От грязных, испачканных кровью рук. Профессор издевательски покивал, ухмыляясь: - Теперь понятно, во имя кого вы убиваете, ради чьей славы пачкаете собственные руки. Я-то жалкую жизнь свою спасаю, потому и бываю иногда груб с врагами. Я, конечно, в ад попаду, а вам все простится, даже завидно... - Впрочем, его реакция была просто проявлением отчаяния. "Братья" быстро переглянулись. - Мне говорили, что ты и твой отец не похожи на других алчущих бессмертия, - продолжал старший. - Теперь я вижу это сам. - Так как же насчет крови? Ваша вера, значит, позволяет вам резать любопытных людишек, оставляя руки чистыми? - Наша вера - вера Иисуса. Мы - солдаты Храма, но мы не знаем, простится ли нам кровь, пролитая ради сохранения тайны. Мы молимся за это. - Герои, - насмехался Индиана. - Приносите в жертву свои души, сочувствую. Интересно бы теперь послушать, кто вас уполномочил работать охранниками. - Нас уполномочило Тысячелетие, - улыбнулся старик. - Ты очень храбро уводишь беседу в сторону, но я все-таки задам тебе вопрос, из-за которого пришел. Зачем вам Грааль? - Лично мне Грааль не нужен, - Индиана в ответ также сменил усмешку на улыбку. - До последнего времени я вообще не верил в него, только встретив вас, впервые засомневался. Что касается моего отца, то спросите у этого маразматика сами, я за других не отвечаю. - Если Чаша тебе не нужна, тогда зачем ты встал на дорогу, ведущую в Храм? Зачем ты разыскивал эту дорогу? - Меня интересует одно, - честно признался пленник. - Чтобы Чаша Грааля не попала к немцам. Немцы - они живут в Германии, есть такая страна в Европе... Вы что-нибудь знаете про Европу? - Напрасно, - еще шире улыбнулся предводитель отряда фанатиков. - Унизить - еще не значит быть выше. - Кто же вас разберет! Может, вы пещерные люди... с Томпсонами в руках... - Нас не так уж много, но среди нас есть хорошие специалисты в разных сферах мирской деятельности. Так что мы достаточно знаем, в том числе про Европу. В том числе и про тебя, доктор Джонс. Итак, ты утверждаешь, что твоя цель - не дать Грааль врагам. Но ведь ты сам помог им найти Чашу. - Не по своей же воле! - А какая разница? Действительно, - подумал доктор Джонс, - какая разница? Безумцы, заразившие шизофренией целый континент, хотят не просто власти, а Вечной власти. И какими словами не оправдывай недомыслие и беспечность, результат от этого не станет другим - вожди гуннов как никогда близки к достижению заветного рубежа. Правда, неприметные американские археологи на шажок опережают их... до сегодняшнего дня опережали... Вслух он спросил: - Любопытно, что вы обо мне знаете? - Это также не имеет никакого значения, - ответили ему. - Гораздо важнее, что ты сам о себе расскажешь. Ты сражаешься с Темными, пытаешься не дать им завладеть Святыней, и мы приветствуем твою великую борьбу, но избранный тобой способ нам не может понравиться. Чтобы Темным не достался Грааль, ты решил взять Грааль себе. Правильно ли я понял? - Во-первых, не себе! - возмутился археолог. - Если Грааль существует, то я переправлю его через океан и сдам правительству, таким образом, немцы никогда не смогут дотянуться до реликвии. Во-вторых, разве есть альтернатива? Немцы разнесут ваш Храм по кусочкам, и ничто не остановит эту машину. - За океаном нет Темных? - без тени иронии уточнил старик. - Ты в этом уверен? Абсолютно уверен? Действительно, - в очередной раз Индиана был поставлен в тупик, - разве можно быть уверенным в том, что Белое не превратится в Темное и на Капитолийском холме... Но где тогда выход? - Перепрятать, - сказал он. - И желательно поскорее. Нацисты дышат нам в затылок. Почему вы сидите тут, как на пикнике! Пошлите людей к Храму, заберите оттуда Чашу... - Нам не дано заходить в Храм, мы всего лишь охраняем его. - Тогда меня пустите! Я вынесу и подарю вам. - А в себе, значит, ты уверен абсолютно? И в нас тоже? Индиана растерянно помолчал. - Послушайте, джентльмены, - заговорил он, кратко обдумав нелепую ситуацию. - Я пока не разобрался, к чему вы клоните, но мне почему-то кажется, что моя казнь откладывается. В таком случае, может, веревки хотя бы ослабите? - Может, и вовсе развяжем, - удачно пошутил старик. - Повторяю, все зависит от того, что ты нам расскажешь. В Венеции ты уверял брата Касыма, что ищешь не Грааль, а своего отца... ("Вашего брата Касыма, кстати, я спасал, из воды зачем-то вытаскивал, - укоризненно напомнил Индиана. - Вот и делай после этого людям добро." - "А он спас тебя сегодня, остановив карающий меч Братства", - возразил старик. Сам же Касым до сих пор молчал, ни единым звуком не вмешиваясь в разговор старших - тщательно соблюдал обычаи предков.) ...Отца, как мы видим, ты нашел, но Грааль также искать не прекратил. Что изменилось с тех пор? - Я, - честно сознался доктор Джонс. - Изменился я сам, к сожалению. Меня вдруг обеспокоила судьба человечества, как ни смешно это звучит. - Это не смешно, - кивнул главный из братьев. - Но прости, я перебил тебя. - Вас интересует, что произошло после наших с вами приключений в Венеции? - пленник наконец в полной мере осознал, что от него хотят. Да, их интересовало именно это. Доктор Джонс-младший посмотрел на горы, посмотрел на небо. Затем посмотрел на лица слушателей и глубоко вздохнул, насколько ему позволяли веревки... Чем этих фанатиков можно было удивить? Шутками по поводу ежегодного фестиваля, в который семейство Джонсов вынуждено было окунуться три недели назад, едва прибыв на юг Турции? Впечатлениями от соревнований ашиков (то есть поэтов), призванных со всех гор и пустынь с помощью бесчисленного числа объявлений? Так ведь эту экзотику братья-хранители наверняка освоили лучше гостей. Или, спускаясь по нити времени в прошлое, подробностями второго путешествия в Венецию? Уже после бегства из замка Грумм... Да, Джонсы из Словакии поехали в Италию, чтобы отыскать и скопировать воспоминания умершего там брата-рыцаря - хотели разобраться с загадочными ловушками Храма Чаши, - в результате чего, собственно, задержались непосредственно с экспедицией к Храму. Но в этом эпизоде так же нечем было похвастаться, поскольку бывшая базилика с подземными захоронениями, в которой размещалась библиотека, сгорела во время нефтяного пожара - вместе с манускриптом. А нефть под библиотекой, между прочим, подожгли именно вы, господа фанатики, так что не нужно строить из себя слишком культурных... Или порадовать новых знакомых информацией о том, что пожар в замке Грумм, устроенный неловким профессором Генри, чуть не уничтожил этот прекрасный памятник архитектуры целиком? Строение, к счастью спасли, зато необратимо пострадали подготовленные нацистами экспедиции - обе, и за Граалем, и за Ковчегом. Сроки отправки были неопределенно отдалены, что как раз и позволило Джонсам спокойно съездить в Венецию... А может, поделиться со слушателями последней информацией о событиях в мире? Например, о том, что четырнадцатого марта националисты объявили Словакию независимым государством, что пятнадцатого марта Германия оккупировала чешские территории, назвав их "Протекторатами Богемия и Моравия", что седьмого апреля Италия оккупировала Албанию... Слушатели ждали, и пленник начал вспоминать вслух. В любом деле, даже в таком сложном, главное - начать. Очень быстро выяснилось, что "братьев" больше всего интересует замок Грумм. Они ведь потеряли возможность постоянно следить за этим объектом, поскольку немцы с некоторых пор стали регулярно проверять близлежащие поселки на предмет появления посторонних. Таким образом, двое из внедрившихся героев были раскрыты (одному удалось скрыться, другому пришлось лишить себя жизни), и на том наблюдение за замком прекратилось. Впрочем, незримые хранители Чаши, усилиями других оставшихся в Германии героев-мучеников, держали ситуацию под контролем (или полагали, что держат). Например, для них не было новостью, что немцы все-таки сумели организоваться заново и, легко договорившись с дружественной Турцией, переправили в Искендерон группу мирных археологов Третьего Рейха. Мирные археологи состояли из взвода солдат СС и двух единиц бронетехники, но Анкара с сочувствием отнеслась к стремлению германских ученых защитить научные ценности от разного рода неожиданностей. Не было новостью так же и то, что для увеличения пробивной мощи археологического отряда немцы купили десяток-другой местных наемников и заранее подружились с прочей местной властью, упреждая возможные эксцессы по возвращении из гор. Что же касается филиала Аненэрбе в замке Грумм, то "братья" и так хорошо были осведомлены о структуре и задачах этой красивой организации. Создавалось впечатление, что Индиана вообще не мог сообщить слушателям ничего нового, поэтому он оборвал сам себя уже через несколько абзацев своего увлекательного рассказа, чтобы задать резонный вопрос: - Послушайте, что вы от нас хотите? Старик внимательно смотрел на него, ничего не отвечая. - По-моему, вы не хуже меня понимаете, что Грааль не должен попасть к нацистам! - вскипел профессор. - Если реликвию нельзя доверить ни в чьи руки, значит ее нужно просто уничтожить! Почему вы молчите? "Братья" вновь переглянулись. Старший кивнул младшему, разрешая тому сказать, и тот сказал: - Есть третий путь, доктор Джонс. Умереть, но не пустить Темных к Храму. Старший одобрительно улыбнулся. - В мои планы пока не входит умирать, - улыбнулся и пленник. - Или у вас насчет меня другие планы? - Я выслушал тебя, - торжественно объявил старик. - Благодарю за откровенный и правдивый рассказ, который я позже попрошу тебя продолжить. Касым, развяжи наших гостей! - Вы предлагаете мне вступить в ваше войско? - Я тебе верю, странник, хоть твоя голова и полна нелепостей. Мне сказали, что ты прекрасный воин, и это, очевидно, действительно так. Помоги нам, и ты поможешь человечеству. Брат Касым уже распутывал узлы на веревках, выполняя распоряжение своего шефа. А тот продолжал неторопливо рассуждать: - Бежать вам некуда. Мы оставили вас без лошадей - ты уж прости этот возмутительный акт негостеприимства, - а долгий пеший переход твоему отцу не под силу. Да и незачем вам бежать. Соединим наши цели в одну, друзья. - Умирать я все равно не намерен, - предупредил Индиана. - Предлагаю не геройствовать попусту, а взорвать Храм - простой и логичный выход. Чтобы никто и никогда его не нашел... Старик повернулся и зашагал развязывать Генри Джонса. 2. НИ ШАГУ НАЗАД Дорога в этом месте закрутилась между двумя грядами холмов, уходя затем вглубь гор. Холмы были невысокими, пологими, поросшими жестколистным кустарником, однако стратегам Братства показалось, что именно здесь удобнее всего встретить врага. Засаду устроили по всем правилам: в обеих колеях закопали по заряду взрывчатки большой мощности (нашелся специалист по взрывным работам), а рядовые бойцы рассыпались по склонам, прячась в естественных укрытиях. Итак, назревала новая битва при Фермопилах. К сожалению, среди оборонявших проход не было спартанского полководца Леонида, но оставалось надеяться, что и враги не были персами. Кроме того, странному американо-азиатскому союзу явно не угрожало предательство - в отличие от союза греческих войск две с половиной тысячи лет назад. И все-таки, и все-таки... Индиана Джонс беспокоился, если не сказать "нервничал". Братство со времен Венеции явно обнищало, вероятно, потери в Германии и Италии оказались слишком велики. Из солдат Храма лишь несколько человек были вооружены автоматическим оружием, остальные довольствовались магазинными винтовками - главным образом английскими ("Ли-Энфилд"), либо русскими карабинами системы Мосина, невесть как оказавшимися в этих краях. Тогда как немцы имели бронетехнику. "Да вы хоть знаете, что такое танк! - кричал археолог, пытаясь образумить новых соратников. - Вы хоть представляете себе, что это за чудовище! К тому же не один, а целых два!" "Знаем, - спокойно отвечал ему старик. - Но их уже не два. Первый мы вывели из строя, так что остался только второй..." "Вывели танк из строя?" - был поражен Индиана. Оказалось, доброволец-смертник из числа "братьев" сумел пробраться в лагерь немцев - ночью, конечно, - и бросить гранату в топливный бак спящего механизма. Герой погиб мгновенно, так что допросить его Темные не успели... "Ну и что с того, что не успели допросить! - совсем уж безобразно кричал археолог, распаленный чужой глупостью. - Зачем вы это сделали? Они не ждали неприятностей, зато теперь будут наготове!" Доктор Джонс не выносил дилетантизма ни в чем, даже в столь нехитром деле, как выстрел из-за угла или удар в спину. Он был многословен и убийственно прав, он был изобретателен в доводах и недопустимо груб в оценках, но все же - не получилось... Не получилось убедить безумцев. Не могли члены странного Братства отказаться от ханжеского благоговения перед Святыней, чтобы просто уволочь ее из-под носа у немцев, вынуждая и гостей принять участие в массовом самопожертвовании. Бред. Вдобавок, никаких связных объяснений относительно происхождения самого Братства - в качестве ответной откровенности - гости так и не получили. Бред в квадрате... Скверное настроение было у Джонса-младшего. Отец донимал всяким вздором, вроде того, что кораблики на рубахах и безрукавках небритых солдат Храма изображают не что иное, как Ковчег (тоже свихнулся, мифотворец перезрелый). Касым доблестно молчал, не вступая в отвлеченные разговоры (жалко парня, задурили ему голову). Пожалуй, порадовать могла бы только погода, временно превратившая неприветливое плато в горный курорт, если бы не понимание того факта, что дождь или, скажем, туман были бы гораздо полезнее вжимавшимся в землю организмам. Потому что немцы уже приближались. Прежде идущей по дороге колонны в ущелье вкатился гул. Моторы работали, не скрываясь. Впереди всех следовал конный разъезд, прокладывая путь прочим участникам каравана, затем появился танк, затем - автомобили. Колонну составляли сплошь грузовики - четыре единицы. Сразу вслед за танком шел легковой кабриолет с открытым верхом, в котором размещалось начальство. Эльза, - с удовлетворением отметил доктор Джонс. Мистер Бьюкенен, оберштурмбанфюрер Вольфганг и... Кто-то еще сидел в машине. Кто-то явно знакомый - издалека трудно было разглядеть. - Не может быть! - прошептал старик Генри. Он всматривался, сняв очки. У него была дальнозоркость - очень удобно для военных операций в горах. - Ну? - нетерпеливо спросил Индиана. - Что здесь делает Маркус? - Маркус Броуди? - Да, это он. Ты что-нибудь понимаешь? Вопрос был риторическим, и ответа не последовало. Тем более, через мгновение всем присутствующим стало не до вопросов и ответов. Новые Фермопилы, равно как и новый подвиг спартанцев, не заладились с самого начала, поскольку всадникам что-то не понравилось на дороге. Причем, именно в том месте, где была зарыта взрывчатка. Они вдруг заволновались, жестикулируя, показывая друг другу руками, затем развернулись и поскакали обратно, крича и яростно размахивая фесками. Разъезд состоял из местных жителей, из наемников, шайтан их побери. Танк остановился, и вся прочая техника остановилась. Засада срывалась. Бред набирал силу. Нацисты оказались опытными, осторожными, пугаными... "Вы умные, а я дурак, - пробормотал доктор Джонс, прицеливаясь, удобно положив цевье карабина на камень. - Это вы зря встали, я ведь не промахнусь..." Первые две пули он послал в водителя кабриолета. И действительно не промахнулся. Следующая пуля отправилась в кузов последнего из грузовиков, замыкающего колонну. В эту мишень трудно было не попасть - там помещались баки с горючим, пузатые, очень аппетитные. Взрыв, потрясший дорогу и холмы, словно разбудил дилетантов-фанатиков, разорвал пелену секундного оцепенения, и грянула пальба. Впрочем, нападавшие не учли также, что взвод эсэсовцев был отборным, прошедшим школу Испании. Их оцепенение длилось меньше секунды: фигуры в черной форме посыпались с бортов, словно спелые сливы, рассредоточиваясь вдоль подножия холмов, и завязался кровавый обмен свинцовыми оплеухами. Пассажиры кабриолета также не растерялись, повыскакивали в дорожную пыль. "Эльза, Маркус! - страшно заорал доктор Джонс. - Сюда, ко мне!" Он замахал бойцам в платках: "В женщину и старика не стрелять! Не стрелять!" Интересно, услышал его хоть кто-нибудь? Броуди жалко корчился на земле, прикрыв руками то ли голову, то ли уши. Герр Вольфганг бежал к танку, таща спутников за собой. Однако Эльза вырвалась и вернулась к машине - выбросила тело водителя, заняла место за рулем, рванулась вперед - тут и мистер Бьюкенен на ходу вскочил обратно, боком упав сначала на заднее сиденье, затем спрятав длинное костлявое тело глубоко на дне. "Эльза! - бесновался Индиана. - Никому не стрелять!" Касым, подчиняющийся только голосу долга, уже целился в сторону удиравшего автомобиля, зло и тщательно, тогда Индиана кинул в него камнем - времени подползти не оставалось. Воин выронил от неожиданности Томпсон и вскочил, пылая гневом. Предательство! - ясно говорило его мужественное лицо. "Прости, друг, - жалко улыбнулся Джонс, - она же не виновата, что родилась шлюхой, эта чертова кукла..." Касым зря встал в полный рост, потому что очередь из станкового пулемета не прошла мимо. Парня жестоко опрокинуло на спину: он перевернулся на бок, разглядывая дыру в своей безрукавке... Кабриолет, ведомый Эльзой, объехал танк и помчался дальше. Вольфганг что-то прокричал ей вслед, карабкаясь на башню, но махнул рукой и исчез в раскрытом люке. Вдогонку за легковым автомобилем рванулся и грузовой, следовавший в колонне сзади - очевидно, водителю понравилась идея героической женщины. В кузове грузовика оставались еще солдаты, кроме того, некоторые из выпрыгнувших вернулись обратно, таким образом, был организован грандиозный побег. "Мина! - задыхался от отчаяния Индиана. - Стой, взорвешься!" Но доктор Шнайдер и без него знала, как ей жить дальше - на полной скорости она объехала опасный участок по склону, и следующий сзади грузовик в точности повторил ее маневр. Теперь можно было заняться делом. - Сиди, не высовывайся, - скомандовал Индиана отцу. - Я скоро вернусь. - Куда ты, сынок? - Дельце одно осталось, сэр. Пусть они пока сами разбираются друг с другом. - А как же с ним? - указал тот на раненого. Брат Касым умирал. Неотрывно глядя в небо, солдат Храма бормотал: "...я иду к ним... именем Трех... они ждут меня - Трое, они видят меня - Трое...", - и еще что-то говорил, пузырящееся, очень неразборчивое. - Утешь его, если сможешь, - сказал Джонс-младший. Наемники, замыкавшие колонну, также мгновенно сориентировались в ситуации: развернули лошадей и поскакали прочь. Но тем из них, которые шли перед танком, не повезло. Оказавшись в гуще боя, их лошади перепугались, заметались между машинами, дополняя звуковую палитру сочным паническим ржанием. Не меньше минуты понадобилось всадникам, чтобы справиться с обезумевшими животными и задать правильное направление. Этого времени хватило Индиане Джонсу. Для начала он подстрелил одного, когда тот думал, что уже спасся. Лошадь, потеряв всадника, сразу перешла с галопа на шаг, не особенно обеспокоившись, скорее обрадовавшись. Затем и вовсе остановилась, сойдя с обочины в траву. Профессор археологии, скрываясь за кустами, бежал по холму, удаляясь от места событий, а добежав - скатился вниз, на дорогу. Он знал, как обращаются с верховыми животными. Еще бы ему не знать этого, стопроцентному американцу! Достаточно было показать жеребцу большой кусок душистого экмека [хлеб круглой формы] (лошадь оказалась жеребцом), и немедленно настала дружба. Оставалось надеяться, что животное столь же резвое, сколь и голодное. У Индианы вообще никогда не было проблем, связанных с нестыковкой характеров лошади и всадника. Тонко организованные существа с первого взгляда понимали, что этот человек имеет полное право запрыгивать к ним на спины, что он все сделает правильно, поскольку он - свой. Жеребец оказался "дурноезжим", то есть не реагировал на посылы шенкелем [внутренняя часть ноги всадника]. Что, впрочем, было вполне естественным для провинциальной крестьянской выездки. Пришлось достать кнут и бить животное по крупу, чтобы заставить его сначала двигаться рысью, а затем и галопом. Лошади очень не любят бегать, - хитрющие ленивые твари, - но доктор Джонс прекрасно знал эту их особенность, поэтому требуемая скорость была набрана быстро. Вскоре показались скачущие впереди силуэты: он нагонял беглых наемников. Они приостановились сами, ожидая, когда американец приблизится. Они, очевидно, предвкушали легкую расправу. Это были настоящие бандиты, в отличие от членов Братства, поэтому доктор Джонс не колебался: набрал рукой повод, замедляя движение, после чего тремя профессиональными выстрелами свалил троих седоков на дорогу. Остальные, все вдруг осознав, превратились в эфемерный, стремительно исчезающий в пыли мираж - мстить за погибших товарищей было не в традициях этих здравомыслящих людей. Тогда доктор Джонс собрал освободившихся лошадей, держа их за уздечки, и погнал обратно. Он спрятал добытый гужевой транспорт на противоположной стороне холмов, привязав концы поводов к крепенькому приземистому деревцу. Лошади предназначались для отца, для Маркуса Броуди и, в перспективе, для Эльзы Шнайдер - ровно три. Больше, по его мнению, эти средства передвижения никому не могли потребоваться. Бой между тем заканчивался. Немцы, хоть их остались единицы, героически пытались переходить в атаку. Членов Братства осталось и того меньше, однако они пытались героически защищаться. Танк, взобравшись на склон, безжалостно подавлял из имеющихся на борту пушек последние очаги сопротивления - как на одной, так и на другой стороне гряды. Генри Джонса нигде не было видно, ни живого, ни мертвого. Всадник промчался вдоль линии фронта маленьким грозным смерчем, разбрасывая в обе стороны вопль: "Отец, отец, отец!" Ответа ему не последовало, зато оживился танк. Все правильно: внутри командовал господин оберштурмбанфюрер Вернер Вольфганг. Благородная ненависть нациста к личному врагу удачно совпала с ненавистью к врагам Рейха, поэтому танк прекратил расстрел обреченных солдат Храма и начал сползать с холма обратно на дорогу. Индиана, так и не обнаружив Джонса-старшего, поскакал обратно, вот тут-то и пересеклись траектории соперников. Танк был настоящим чудовищем. Чем ближе к нему находишься, тем яснее это понимаешь. Модель "Т-II" - не из новых, но тоже впечатляет. Тридцатимиллиметровая броня, пушка калибром 37 мм. Трудно представить, чтобы человечество придумало что-нибудь более страшное и совершенное. Они неумолимо сближались, рыцарь и монстр. Дернулась малокалиберная боковая пушка, отрыгнув снаряд. Промах! Рыцарь на несколько мгновений покинул дорогу, чтобы зачерпнуть, не слезая с коня, горсть грязи в кулак - продемонстрировав таким образом красивый прием джигитовки, взятый из русских цирков. И два вихря помчались параллельно, сблизившись на расстояние поцелуя. Выдержав паузу (попросту собравшись с духом), Индиана прыгнул, изо всех сил стараясь не задеть гусеничную ленту. Он смотрел на раскрытый люк, он стремился именно туда - изнутри взорвать этого зверя, - но сначала требовалось сделать кое-что другое. Он вскарабкался по броне, помогая себе одной рукой, сохраняя подготовленную для диверсии грязь, после чего замазал смотровую щель водителя. Ослепший монстр затормозил, мгновенно потеряв ориентировку. Пока совершалась эта мелкая пакость, из люка танка появилась рука с "Парабеллумом", затем и сам владелец "Парабеллума". Поймав краем глаза постороннее движение, Индиана среагировал раньше, чем стрелок сообразил, куда целиться. Трофейный пистолет не дрогнул в его руке. Убитый член экипажа молча сполз обратно. Следующий боец выскочил из чрева танка, как пробка из шампанского - два выстрела прозвучали одновременно. И обе пули ушли мимо: танк резко развернулся