ял плоский металлический лист с длинной деревянной ручкой и, собрав на него весь мусор, поднес его к контейнеру. Мусор, сброшенный в контейнер, тут же исчез. Затем я отправился к тому углу, где мы с Ламой справляли нужду, и соскреб ссохшиеся экскременты. Когда я выбросил в контейнер и это, оно тут же исчезло, а контейнер продолжал сиять, как но­венький. - Лобсанг, я думаю, что контейнер подойдет к тому отверс­тию в полу, которым мы пользуемся. Постарайся примерить, лад­но? Я так и сделал. Контейнер в точности совпал по форме и размеру с отверстием в полу. Теперь мы могли воспользоваться им в любую минуту. - Учитель, Учитель, - сказал я, не скрывая волнения, - если бы вы сели в это кресло, я бы смог возить вас по комнатам и показать настоящие чудеса. Лама Мингьяр Дондуп осторожно встал на ноги, и я подкатил кресло сзади. Затем я повернул правую ручку, как это было пока­зано на живой картинке, и кресло поднялось в воздухе на фут - как раз настолько, чтобы мне стало удобно передвигать его. Итак, с Ламой Мингьяром Дондупом в "кресле на колесах" (как я назвал его, хотя оно передвигалось вовсе не на колесах, а благодаря левитации) мы отправились в комнату с множеством аппаратуры. - Я думаю, что эта комната служила им для развлечений, Лобсанг. Все эти машины предназначены для игр. Давай-ка рас­смотрим вон ту коробку у входа. Я развернулся и направил кресло к входной двери. Когда мы проходили рядом с машиной, показывающей живую картинку, я снова нажал на кнопку, и картинка тут же появилась. Самым невероятным было то, что на этой картинке я увидел самого себя, помогающего Ламе усесться в кресло, а затем везущего его по комнатам. Затем мы отошли на несколько футов и Лама Мингьяр Дондуп что-то сказал мне. Когда мы возвратились к машине, то увидели на картинке всю эту сцену. Затем изображение поменя­лось и на экране появились изображения различных машин и картинки-инструкции к каждой из них. Мы увидели, что в центре комнаты находится машина, осна­щенная кнопкой. Стоит нажать на эту кнопку, и на поднос сып­лются различные цветные штучки. Мы тут же направились к ней. Лама Мингьяр Дондуп нажал на кнопку, и на маленький поднос с желоба машины покатились какие-то кругляшки. Мы смотрели на эти кругляшки, старались разломать их, и вдруг я заметил сбоку машины маленькую тарелочку, над которой висело изогнутое лезвие. Я положил эти кругляшки на тарелочку и потянул за ручку (при этом я весь трясся от страха в ожидании). Лезвие разрезало кругляшки пополам. Я стал рассматривать одну из них и увидел, что внутри там есть что-то клейкое. Я больше всего думал о пище и потому поднес одну из половинок ко рту и лизнул ее. Какое наслаждение! В жизни своей я не пробовал ничего по­добного! - Учитель, - закричал я в восторге, - вы обязательно долж­ны попробовать это! Я снова подвез его к кнопке, он снова нажал на нее, и на поднос высыпалась целая горка кругляшек. Я взял одну из них и положил ее в рот. Она оказалась твердой как камень, но уже через минуту внешняя оболочка размякла и, сжав челюсти, я раскусил ее. Мой рот наполнился сладчайшим вкусом. У каждой кругляшки был свой особый вкус. Каждый цвет отвечал определенному вкусу. Я не имел ни малейшего представления о подобных вещах и совершен­но растерялся, но Лама Мингьяр Дондуп пришел мне на помощь: - Я много путешествовал за свою жизнь, Лобсанг. Бывал я и в западных городах. Там я видел машины вроде этих. Эти машины хранят в себе леденцы, но в западных городах за эти вещи нужно платить. Человек бросает монету в прорезь, и тогда из машины сыплются леденцы. Там было множество разных машин наподо­бие этой и каждая из них продавала определенные вещи. Но одна мне понравилась больше всех остальных. Она выдавала то, что называют "шоколадками". Но я не могу показать тебе, как пишет­ся это слово. - Ага, - воскликнул Лама, - Вот здесь есть слово, рядом с которым стоят еще шесть других слов. Я предполагаю, что это написано на различных языках. Давай-ка посмотрим, как это дела­ется! Он сильно нажал на кнопку, и машина издала кашляющий звук. Тут же в ее передней части отворилась какая-то дверца. За дверцей мы увидели гору шоколадных конфет и леденцов. Мы с Ламой отправляли их в рот одну за другой, пока нам не стало дурно. Я испугался по-настоящему, что вот-вот умру. Отправив­шись в нашу уборную, я вырвал все, что съел. Лама Мингьяр Дондуп, прикованный к своему креслу, кричал мне, чтобы я пос­корее возвращался и помог ему добраться до уборной. Таким об­разом, мы опускаем над сценой занавес... Придя в себя, мы обсудили то, что произошло с нами, и приш­ли к выводу, что виною всему была наша алчность. После этого мы отправились осматривать следующую комнату. По всей видимос­ти, это был своего рода ремонтный цех. Там было множество различных машин. В одной из них я узнал токарный станок. Я видел подобную машину в кладовке у Далай-Ламы. Этот станок был подарком от дружественной страны, которая хотела быть еще дружественнее. Конечно же, никто не знал, как работать на нем, но я часто забирался в комнату, где стояла машина, и наконец разоб­рался, для чего она предназначалась. Это был станок с ножным приводом. Чтобы запустить его, нужно было сесть на деревянную скамеечку и нажимать ногами на педали. Тогда колесо начинало вращаться и можно было положить, скажем, деревянную чурку между двумя "бабками", и вскоре чурка превращалась в совершен­но ровный круглый стержень. Не знаю, какую пользу можно было извлечь из этого, но я взял наши дощечки и обработал их таким образом. В новом качестве они понравились мне гораздо больше. Мы побрели дальше и дошли до чего-то, напоминающего топку. Из ее корпуса выходило множество трубок, а рядом лежали щипцы, похожие на кузнечные. Вскоре мы стали экспериментировать с топкой, соединяя куски различных металлов, предварительно расплавляя их. Нас очень увлекло это занятие, но вскоре Лама Мингьяр Дондуп произнес: - Давай-ка осмотрим здесь все, что можно, Лобсанг. Сколько тут удивительных вещей, a! Итак, я повернул ручку кресла и оно поднялось еще на два фута. Подталкивая вперед кресло, я вышел из мастерской и через холл направился в другую комнату. Это была по-настоящему зага­дочная комната. Там стояло множество столов - металлических столов с огромными чашами над ними. Их предназначение было для нас загадкой, но вскоре, войдя в соседнюю комнату, мы увиде­ли большое углубление в полу, а на стенах висели инструкции по использованию этих приспособлений. На наше счастье, к инструкциям прилагались картинки, и мы, усевшись на краю пустого бас­сейна, стали снимать повязки с искалеченных ног Ламы. Затем я помог ему подняться и войти в бассейн, который тут же стал заполняться парящимся раствором! - Лобсанг, Лобсанг, это должно исцелить мои ноги. Я могу прочесть некоторые слова на стене. Они повторяются на разных языках. Этот раствор предназначен для регенерации плоти и кожи. - Но, Учитель, - спросил я, - каким образом происходит исцеление? И как вам удалось изучить эти языки? - О, все очень просто! - ответил он мне. - Я изучал их всю свою жизнь. Я очень много путешествовал по миру и таким обра­зом ознакомился со многими языками. Возможно, ты заметил, что меня всегда окружают книги. И как только у меня появляется свободное время, я читаю их и учусь у них. Что же касается этого языка, - он указал рукой на стену, - то он зовется "сумрийским" и когда-то был главным языком Атлантиды. - Атлантида, - сказал я, - так это место и есть Атлантида? Лама Мингьяр Дондуп громко расхохотался и ответил: - Нет, Лобсанг, Атлантида - это вовсе не какое-то конкрет­ное место. Так называется группа стран, ушедших под воды океа­на. - Ах, - сказал я, - а я-то всегда считал, что Атлантида - это такое место, где очень развита цивилизация. Настолько развита, что мы все кажемся неотесанной деревенщиной в сравнении с жителями этой страны. Но вы утверждаете, что нет отдельной Атлантиды. Лама Мингьяр Дондуп прервал меня, чтобы объяснить под­робнее: - О, в этом вопросе издавна существует путаница, и ученые всего мира не желают прислушаться к словам истины. А истина заключается вот в чем: когда-то, давным-давно, на Земле сущест­вовал лишь один огромный материк - все остальное было водой. Затем в результате вибраций, таких, как землетрясения, эта масса земли раскололась на отдельные острова. Самые крупные острова стали называться континентами. Континенты стали постепенно отдаляться друг от друга, и люди, населяющие их, стали забывать свой Древний Язык и начали общаться на родовых диалектах. В древности не существовало устной речи. Все люди общались теле­патически. Но находились злые люди, которые, узнав, о чем "гово­рят" другие, использовали это в своекорыстных целях. Тогда ста­рейшины родов придумали специальный язык, на котором обща­лись со своими родственниками, когда не хотели, чтобы их "подс­лушивали" посредством телепатии. Со временем языки находили все более и более широкое упот­ребление, и искусство телепатии было утрачено. Исключение сос­тавляли лишь некоторые жители Тибета. Мы можем общаться при помощи мысли. Я, например, недавно общался со своим дру­гом, находящимся в Чакпори, и рассказал ему о нашем поло­жении. Он же посоветовал мне оставаться на месте, так как разыг­равшаяся буря не даст нам возможности спуститься по склону горы. Он также предложил, чтобы мы разведали как можно боль­ше об этом месте, коль скоро мы вынуждены оставаться здесь так долго. Я думаю, что мы узнали немало! Но, Лобсанг, эта жидкость оказала прекрасное воздействие на мои ноги. Взгляни-ка на них, похоже, что они исцеляются! Я посмотрел на его ноги и был поражен. Раны были настолько глубокими, что сквозь них была видна кость. Я боялся, что его ноги придется ампутировать, когда мы возвратимся назад в Чакпори. Но эта чудесная ванна исцелила его плоть. На моих глазах глубокие порезы затягивались вновь появившейся плотью. Внезапно Лама Мингьяр Дондуп сказал: - Наверное, мне пора выходить из ванны, так как в ногах появился такой зуд, что я чувствую, что пущусь в пляс, если про­буду здесь еще немного, а я не могу этого допустить - ведь тогда ты будешь смеяться. Итак, я выхожу отсюда. Кажется, смогу обой­тись даже без твоей руки. Он уверенно шагнул из бассейна, и тут же вся жидкость исчез­ла. Нигде в бассейне не было ни стока, ни отверстия - казалось, вода не вытекла, а просто исчезла сквозь стены и дно. - Погляди-ка, Лобсанг, здесь есть книги с невероятно инте­ресными иллюстрациями. Там изображено, как следует проделы­вать некоторые операции - как управлять этими машинами извне. Мы должны хорошенько изучить все, о чем здесь говорится. Подумай, какую пользу мы сможем принести миру, если воскре­сим древнее знание! Я просмотрел некоторые картинки, и они показались мне от­вратительными - люди с обнаженными внутренностями, люди со страшными зияющими ранами - ранами, которые трудно себе вообразить. Но все же я решил рассмотреть их как можно прис­тальней и узнать о человеческом теле как можно больше. Но преж­де всего я думал о пище. Человек не может напрягать свой мозг на пустой желудок. И я высказал свои соображения вслух. Лама тут же со смехом согласился: - Это как раз то, о чем я подумал. После ванны у меня проснулся зверский аппетит. Что ж, давай отправимся на кухню и посмотрим, чем мы располагаем. Нам предстоит либо питаться одними фруктами, либо нарушить закон и отведать мяса. Я содрогнулся от этих слов и почувствовал приступ дурноты. - Но Учитель, - пролепетал я, - как же мы можем есть плоть животных? - Ради Бога, Лобсанг, эти животные мертвы уже больше миллиона лет. Мы не знаем точного возраста этой пещеры, но можем убедиться в том, что все здесь прекрасно сохранилось. Для нас же лучше поесть немного мяса и остаться жить, чем продол­жать упорствовать и умереть. - Учитель, каким образом все здесь находится в таком хоро­шем состоянии, если прошло больше миллиона лет? Мне этого никогда не понять! Такое впечатление, что это место покинули только вчера. И к тому же я ничего не понял насчет Атлантиды. - Ну что ж, существует такое понятие, как анабиоз. Садовни­ки Земли были подвержены всевозможным заболеваниям, точно так же, как и мы. Но если болезнь несла угрозу жизни и Садовники не могли лечить ее при помощи тех грубых средств, которые мож­но было найти на Земле, они помещали пациентов в пластиковые контейнеры после того, как вводили их в состояние анабиоза. В этом состоянии человек оставался живым, но лишь едва-едва жи­вым. При этом нельзя было определить ни сердцебиения, ни ды­хания, и человек мог сохранять жизнь таким образом около пяти лет. Каждый год на Землю прилетал космический корабль и заби­рал таких людей в Обитель Богов, где им оказывали необходимую медицинскую помощь. После лечения они становились совершен­но здоровыми. - Учитель, а что вы можете сказать о тех, других, - людях в каменных гробах? Там есть и мужчины, и женщины. Я уверен, что они мертвы, но они выглядят как живые. Что они делают здесь? Зачем они нужны? - Видишь ли, Садовники Земли были очень занятыми людь­ми, но их наблюдатели еще более ограничены во времени. Если они хотели знать, что происходит у землян, то просто входили в одно из таких тел. Их собственная астральная форма проникает в подобную оболочку и активизирует ее. Таким образом, они сразу, появляются на Земле в облике человека, скажем, лет тридцати, не заботясь о том, чтобы появиться на свет в качестве новорожден­ного, вырасти, найти работу и, чего доброго, обзавестись семьей. Все это может привести к нежелательным осложнениям. А эти тела всегда находятся в хорошей форме и готовы получить "душу" в любое мгновение. При этом тело-оболочка активизируется и способно реагировать на определенные раздражители, двигаться по воле временного хозяина. На Земле немало подобных "пересе­ленцев", как мы называем их. Они находятся среди людей и следят за тем, чтобы направить в мирное русло агрессивные устремления некоторых из нас. - Все это кажется мне совершенно захватывающим и почти невероятным. А что вы можете сказать о тех телах, находящихся на крыше Поталы? Они покрыты золотой оболочкой. Неужели их используют подобным же образом? - Ну что ты, конечно же, нет! - воскликнул Лама Мингьяр Дондуп. - Это Люди высшего типа, когда их тело умирает, их эго отправляется в высшие сферы. Некоторые уходят в астральный мир и там пребывают некоторое время, изучая людей из астраль­ного мира. Но вначале я должен кое-что рассказать тебе о мире Патра. Насколько мне известно, только тибетские ламы знают о мире Патра. Это очень серьезный предмет, и его обсуждение требует времени. Сейчас же давай займемся исследованием этого комплекса пещер. Он очень велик. Лама отошел к полкам, чтобы поставить на них какие-то кни­ги, и я сказал: - Разве вам не жаль оставлять столь бесценные книги на этих полках? Не лучше ли отнести их с собой в Поталу? Лама Мингьяр Дондуп взглянул на меня как-то по особенному и лишь затем произнес: - Я все больше и больше изумляюсь той сообразительности, которую ты проявляешь в столь юном возрасте. Далай-Лама поз­волил мне рассказать тебе все, что я сочту нужным. Мне очень польстили эти слова, а Лама продолжал: - Ты присутствовал при интервью с теми английскими сол­датами - помнишь, одного из них звали Белл, - и Далай-Лама был очень обрадован тем, что ты никому не рассказал об этом - даже мне. Тогда ты сдержал свое слово. Я намеренно выпытывал у тебя все, что мог, стараясь вызвать тебя на откровенность. Но ты, Лобсанг, так мне ничего и не сказал об этом. Через несколько лет Тибет будет захвачен Китаем. Китайцы ограбят Поталу - заберут все вещи, которые делают Поталу Поталой. Они снимут с дворца Золотые Фигуры и просто переплавят их, чтобы получить золото. Священные книги и учебники будут увезены в Пекин, и там их будут изучать китайцы, так как они знают, что могут многому поучиться у нас. Вот почему мы создаем тайные хранилища для самых бесценных вещей. Ты бы никогда не нашел этой пещеры, если бы не случай. Мы же собираемся так скрыть это место, чтобы даже случай не позволил китайцам обна­ружить пещеру. Ты уже знаешь, что туннели тянутся на двести миль, соединяя пещеры, и китайцы не смогут проехать по ним на своем четырехколесном транспорте. И, конечно же, они не одоле­ют это расстояние пешком, тогда как для нас это всего лишь двухдневное путешествие. Через два года Тибет будет оккупирован, но не покорен. Наши мудрецы поднимутся еще выше в горы и там будут жить под землей, как это делали люди, избежавшие гибели во время ядерной бомбежки. А сейчас успокойся - мы должны обсудить с тобой эти вещи. Далай-Лама сказал, что нам не следует спешить обратно. Я должен обучить тебя очень многому, и мы внимательно рассмот­рим эти книги. Принести их в Поталу - все равно, что отдать в руки китайцам. Это будет просто бессмысленная жертва. Ну а сейчас пришло время приняться за поиски одной особой пещеры, и нам придется начертить карту. - В этом нет никакой нужды, Учитель. Здесь есть подробней­шая карта пещеры.

Глава четвертая

Лама Мингьяр Дондуп выглядел очень довольным, и его лицо приняло еще более довольное выражение, когда я показал ему карты других пещер. Я долго рыскал по полкам, удивляясь тому, что на них не было ни пылинки, как вдруг обнаружил целую стопку... скажем, листков бумаги. Я называю это бумагой, хотя она очень отличается от той бумаги, которую я встречал у себя дома. Наша бумага толстая и грубая, чувствуется, что она сделана руками людей. Когда я начал перебирать эту стопку, то увидел, что это чертежи и карты. Первой шла мелкомасштабная карта, изображавшая область площадью в двести пятьдесят квадратных миль. На ней изображался туннель и его разрывы, так что видно было, где следует выходить на поверх­ность, чтобы подойти ко входу следующего отрезка. Все это было изображено на карте, однако сейчас, после многих землетрясений, эти данные уже не были точными. Возникала серьезная проблема. Но на второй карте была изображена именно та пещера, в которой мы очутились. На ней было видно множество комнат (я даже поразился их количеству). Под изображением каждой комнаты и каждого шкафа стояла подпись, которые я, конечно же, не мог прочесть. Однако мой наставник мог разобрать слова. Он положил карту на пол, и мы растянулись рядом и, опираясь локтями на пол, стали изучать ее. - Лобсанг, - сказал Лама, - во время этого путешествия ты сделал некоторые замечательные открытия и очень вырос в моих глазах. Когда-то я привел сюда юного чела, и тот испугался нас­только, что не смог заставить себя даже войти в пещеру. Видишь ли, старик-отшельник, который разбился на наших глазах, был Хранителем входа в пещеру. И сейчас нам нужно построить новую хижину, чтобы охранять этот вход. - Не думаю, что нам потребуется Хранитель, - сказал я. - Дело в том, что из-за последнего землетрясения вход в пещеру оказался заблокирован целым куском скалы. Если бы не эти карты, мы могли бы застрять тут навсегда. Лама Мингьяр Дондуп степенно покачал головой, поднялся с пола и зашагал вдоль книжных полок, изучая надписи на кореш­ках книг. Наконец он издал радостный возглас и бросился к одной из них. Это была большая, тяжелая книга, выглядевшая так, слов­но только вышла из типографии. - Это словарь, Лобсанг, словарь четырех языков. Теперь мы с тобой вооружены до зубов! Он снял книгу с полки и тоже положил ее на пол. На полу были расстелены все карты - любой стол был бы слишком мал для этого. Лама быстро перелистывал страницы словаря, а затем делал отметки на карте определенной пещеры. Вскоре он нарушил мол­чание: - Много тысячелетий назад существовала очень высокая ци­вилизация, гораздо более высокая, чем все последующие достиже­ния человечества. Но землетрясение следовало за землетрясением, и страны уходили на дно океана. Атлантида - не единственный затонувший континент. Один из них находился в океане, который сейчас называют Атлантическим, и он ушел под воду, так что над поверхностью остались только горные пики. Эти пики сейчас об­разуют острова. Я могу показать тебе на карте, где находился этот континент. Он начал перебирать бумаги и скоро вытащил большой раз­ноцветный лист. Затем он начал показывать пальцем на океан и на то место, где находилась Атлантида. - Атлантида - "потерянная земля", - продолжал Лама Мингьяр Дондуп, - это подлинное значение слова. Это вовсе не название, вроде Тибета или Индии. Это - понятие, означающее землю, затонувшую без следа. Некоторое время мы хранили молчание, погрузившись в изу­чение карт. Меня больше всего интересовала возможность выб­раться из этого места, Ламу же в первую очередь интересовало местонахождение определенных комнат. Наконец он выпрямился и заявил: - Вот здесь, Лобсанг, в этой комнате, есть чудесные машины, способные показать нам прошлое и настоящее. Тут также нахо­дится такая машина, которая может показать нам возможное бу­дущее. Видишь ли, при помощи астрологии можно предсказать будущее страны, но, если ты хочешь узнать, что ждет в будущем определенного человека, тут требуется гениальный астролог. И у нас есть такой гениальный астролог, способный предсказать твое будущее, но будущее это будет нелегким. Давай-ка обследуем вначале остальные комнаты, прежде чем отправиться к этим машинам, так как просмотр того, что прои­зошло с миром с момента появления первых людей до наших дней, займет у нас очень много времени. Об истории мира существует множество разнообразных легенд, но мы-то знаем истину, так как нам удалось заглянуть в Хроники Акаши, а также в Хроники Акаши Вероятного Будущего. Таким образом, мы можем точно пред­сказать то, что случится с Тибетом, что случится с Китаем и что случится с Индией. Но для конкретных людей Хроники Вероятно­го Будущего гораздо более... вероятны. К ним не следует относить­ся слишком серьезно. - Учитель, - сказал я, - и все же одно обстоятельство оста­ется для меня загадкой. Насколько мне известно, везде существует распад. Бумага должна распадаться на куски, а затем превращаться в пыль, тела должны превращаться в пыль, и пища, пролежав миллион лет, также должна стать пылью. Если этим пещерам больше миллиона лет, почему же все выглядит здесь как новень­кое? Я никак не могу понять этого. Лама улыбнулся и сказал: - Но миллион лет назад наука находилась на гораздо более высоком уровне, чем в наши дни, и они располагали системой, способной остановить даже ход времени. Время - это искусствен­ная вещь, существующая лишь в этом мире. Посуди сам, если ты ожидаешь чего-то приятного, тебе кажется, что приходится тер­петь целую вечность, пока эта приятная вещь произойдет. Но если ты должен предстать перед старшим ламой, чтобы получить выго­вор, тебе покажется, что через мгновение ты уже стоишь перед ним и выслушиваешь все, что он о тебе думает. Время - искус­ственная вещь, необходимая для того, чтобы люди занимались коммерцией или ежедневной рутиной. Эти пещеры изолированы от мира - их окружает особый экран, позволяющий им пребы­вать в четвертом измерении. А в четвертом измерении вещи не разлагаются. Сейчас мы отведаем мяса динозавра, который был убит охотниками два или три миллиона лет назад. Ты убедишься, что oнo довольно вкусное. - Но, Учитель, я всегда считал, что нам запрещено есть мясо. - Верно, в обычных обстоятельствах людям запрещено упот­реблять мясо - они должны довольствоваться тсампой. Дело в том, что, если человек набьет себе живот мясом, у него тут же засорятся мозги. Мы же будем есть мясо лишь потому, что нам нужна дополнительная энергия, которую может дать лишь мясо. К тому же мы съедим его совсем немного. Основной нашей пищей будут оставаться фрукты и овощи. Ты можешь быть совершенно спокойным - употребление этого мяса никак не повредит твоей бессмертной душе. С этими словами он отправился на кухню и тут же возвратил­ся, неся банку с ужасной картинкой. На картинке был изображен динозавр (по крайней мере, именно таким я представлял себе ди­нозавра), а красной линией была обведена та часть животного, которая находилась к банке. Лама поколдовал над банкой, и крыш­ка отлетела в сторону. Мясо, находящееся внутри банки, было совершенно свежим - настолько свежим, словно животное было убито только сегодня. - Я собираюсь приготовить это мясо. Сырое мясо - не очень-то вкусная еда. Так что давай, смотри, как я это сделаю. Лама Мингьяр Дондуп проделал какие-то странные вещи с металлическими тарелками, затем вывернул содержимое банки на одну из них и засунул ее в какую-то металлическую тумбочку. Затем он закрыл дверцу тумбочки и покрутил ручки, так что зажглись маленькие лампочки. После этого он заявил: - Через десять минут мясо будет совершенно готово. Оно печется не на огне, а обрабатывается жаром как снаружи, так и изнутри. Это происходит благодаря каким-то лучам, природы ко­торых я до конца не понимаю. А сейчас мы должны подыскать какие-нибудь овощи, которые подойдут к мясу. - Но каким образом вы научились всему этому, Учитель? - спросил я. - Что ж, мне пришлось вдоволь попутешествовать в своей жизни. И я почерпнул знания людей Запада, наблюдая за тем, как они готовят особую пищу на седьмой день недели. Должен приз­наться, что она по-настоящему вкусна, но к ней требуется гарнир из овощей. Но, похоже, у нас они есть. С этими словами он достал из глубин шкафа длинный контей­нер. Он поставил его на столик, несколько секунд рассматривал наклейку, а затем сказал: - Да, это как раз те самые овощи, и мы должны поставить их в печь на пять минут. В это мгновение лампочка на печи погасла, и Лама воскликнул: - Ага, это сигнал, мы должны поставить в печь эти овощи! С этими словами он открыл дверцу и засунул в печь весь контейнер. Быстро закрыв дверцу, Лама стал крутить какие-то ручки сверху на печи, пока не зажглись определенные лампочки. - Как только все лампочки погаснут, Лобсанг, наша еда будет готова. А пока все это готовится, давай-ка, расставим тарелки и те устрашающие приборы, которые ты уже видел в ящике, - острые ножи, металлические палочки с маленькими мисочками на конце и еще те штуковины с четырьмя или пятью шипами. Думаю, тебе придется по вкусу это блюдо. Как только Лама Мингьяр Дондуп закончил говорить, малень­кие лампочки замигали и погасли. - Ну а теперь, Лобсанг, ты можешь усесться на пол и насла­диться едой. Он подошел к тумбочке, которую называл плитой, и осторож­но открыл дверцу. Оттуда донесся великолепный запах, и я с жи­вейшим интересом наблюдал за всеми его движениями. Он достал с полки металлические тарелки и выложил большую порцию для меня и чуть поменьше для себя. - Приступай же, Лобсанг, ешь! Ты должен набраться сил! Передо мной стояли блюдца с разнообразными овощами, по­добных которым я до сих пор не встречал в своей жизни, а на большой тарелке красовался кусок мяса динозавра. Я осторожно взял пальцами мясо, но Лама приказал мне воспользоваться вил­кой и показал, как это делается. Что ж, я отрезал кусок мяса, наколол его на вилку, осмотрел со всех сторон, понюхал и положил себе в рот. Тут же я вскочил на ноги и бросился к умывальнику, чтобы выплюнуть туда кусок мяса. Лама Мингьяр Дондуп аж по­катывался от хохота: - Ты неверно понял меня, Лобсанг. Ты думаешь, я решил разыграть тебя? Совсем нет! В некоторых районах Сибири мест­ные люди иногда выкапывают динозавров из мерзлого грунта. Мясо животных смерзается так сильно, что требуется несколько дней, чтобы оно оттаяло. Но когда оно разморозится, люди гото­вят его и едят с огромным удовольствием. - Что ж, я бы с удовольствием отдал бы им свою порцию. Это настоящая отрава! Какая омерзительная дрянь! Я скорее съем соб­ственную бабушку, чем эту гадость! Я соскреб все остатки мяса со своей тарелки, а затем с сомне­нием воззрился на овощи. Все же я отважился попробовать их. К моему изумлению, они оказались по-настоящему вкусными. На­помню вам, что никогда раньше не пробовал овощей. Единствен­ное, чем я питался до сегодняшнего дня, была тсампа и вода. Я с удовольствием набивал себе рот новой пищей, пока не услышал голос Ламы: - Тебе лучше остановиться, Лобсанг! Ты уже принял доста­точно пищи и не привык ко всем этим овощам. Ты будешь все время бегать в туалет из-за этого. Я дам тебе пару таблеток, кото­рые помогут от расстройства желудка. Я проглотил эти проклятые таблетки, показавшиеся мне боль­шими, как булыжники. Лама посмотрел на меня с улыбкой и сказал: - Наверное, чуть не подавился, глотая таблетки, а? Обычно следует запивать их водой. Что ж, набери чашку воды и выпей. Это промоет твое горло, и неприятный привкус тут же исчезнет. Я снова вскочил на ноги и побежал на кухню. Никогда в своей жизни я не чувствовал такого жжения и спазмов внутри, как сей­час, после того как съел эти овощи и фрукты. Схватки в желудке вызвали во мне такой страх, что я, поставив на столик чашку с водой, стремглав бросился в маленькую комнату с дыркой в полу. Если бы дырка находилась дальше хоть на пару футов, я бы оскан­далился, но, к счастью, мне удалось успеть вовремя. Возвратившись к Ламе, я сказал: - Остается много вопросов, которые ставят меня в тупик, и я не могу отделаться от них. Например, вы сказали, что этой пещере около двух миллионов лет. Почему же овощи и фрукты остались такими свежими? - Видишь ли, Лобсанг, - ответил Лама, - ты должен пом­нить, что этому миру уже много миллионов лет, и в нем жили совершенно разные виды людей. Например, около двух миллио­нов лет назад здесь жили люди, которых ученые назвали Homo Iiabilis ( Человек умелый" (лат,). - Прим. Перед). Они вошли в нашу эру, изобретя первые инструменты. А мы с тобой - Homo Sapiens и произошли от другого вида Homo, от того, о котором я только что говорил тебе. Чтобы тебе было легче понять все это, представь, что весь мир - это сад, а все, что находится в нем, - это растения. Время от времени в сад приходит садовод и вспахивает землю, а это означа­ет, что он переворачивает растения вместе с корнями. Таким обра­зом, какое-то время они находятся на открытом воздухе, но затем плуг зарывает их еще глубже, так что никто не может сказать, какое растение было в саду. То же самое происходит с населением Земли. Представь нас в качестве растений. Подобным образом испытываются различные виды человеческих существ, и, если они не выдерживают того, что делает с ними садовник, их ожидает гибель. После взрывов и землетрясений останки людей уходят глубоко под землю, а на поверхности появляется новая раса. Таким образом продолжается цикл - словно фермер, перепахивающий землю, садовники мира вызывают такие катаклизмы, что исчеза­ют все признаки существования людей на планете. Фермер будет неустанно обрабатывать свой надел, но однаж­ды что-то сверкнет на свежевспаханной земле, и он наклонится и поднимет блестящий предмет. А затем пойдет домой и покажет находку жене, а может быть и соседу. Возможно, он выкопал то, что покоилось под поверхностью земли в течение миллиона лет, а сейчас, после всех землетрясений, кусочек блестящего металла оказался на поверхности. Иногда фермеру будут встречаться куски кости, и он будет поднимать их и думать, какому животному могли они принадле­жать. Ведь на земле обитало так много диковинных существ. Нап­ример, когда-то жили женщины с пурпурной кожей и с двумя рядами грудей - по восемь с каждой стороны, как у беременной суки. Иногда очень удобно иметь шестнадцать сосков, но все же эта раса исчезла, так как это оказалось непрактичной вещью. Если такие женщины рожали помногу детей, их груди наливались и тяжелели настолько, что женщинам просто становилось трудно ходить прямо. Вот почему такие люди не смогли выжить. А была еще иная раса. Все люди, принадлежавшие к ней, были четырехфу­тового роста - ни один не был выше. И люди эти были прирож­денными наездниками - не чета тебе, который еле держится на спине самого смирного пони. У этих людей ноги были настолько кривыми, что они легко могли удержаться на самом буйном ска­куне. Для верховой езды им не нужны были ни седла, ни упряжь. Вернее, не нужны были бы, так как коней в те времена еще не "изобрели". - Но, Учитель, мне все же не ясно, как это внутри горы может быть яркий свет и столько тепла. Это приводит меня в полное недоумение. В ответ Лама Мингьяр Дондуп улыбнулся (он часто улыбался, когда я задавал вопросы) и сказал: - Скалы, которые мы называем "горами", обладают опреде­ленными свойствами - они поглощают солнечный свет. И вот, я точно не знаю как, но этот поглощенный свет может высвобож­даться с той интенсивностью, какая в данный момент требуется. Поскольку солнце светит над вершинами гор практически пос­тоянно, то его свет накапливается во время всего его путешествия по небесному своду - даже тогда, когда оно скрывается от наших глаз. Но это вовсе никакая ни магия - обычное природное явле­ние, подобное морским приливам и отливам. Ах да, я забыл, ты ведь никогда не видел моря. Море - это огромная водная масса, но морскую воду пить невозможно из-за того, что чистая вода, стекающая с гор, протекая сквозь просторы земли, уносит с собой всевозможные нечистоты и ядовитые вещества. Так что вся эта дрянь попадает в море. Вот почему мы должны очищать эту воду. И тут нам на помощь вновь приходит солнечная энергия. Лучи падают на специальную пластинку с одной стороны, а поток воз­духа охлаждает ее с другой. Таким образом, свет проявляет себя как жар и как холод. В результате на пластинке появляются капель­ки воды, порожденные солнечным теплом и прохладой земли. Это совершенно чистая вода, которая называется "дистиллирован­ной". Вот эту воду помещают в специальные контейнеры и сохра­няют достаточно долгое время. - Но, Учитель, все это случилось более миллиона лет тому назад. Я все равно не могу этого уразуметь. Ведь мы поворачиваем ручку, и из крана хлещет холодная вода, которая находилась в цистерне более миллиона лет. Почему же она не испарилась? Ка­ким образом она осталась свежей по сей день? Я просто теряюсь. Ведь когда наполняют цистерну на крыше Поталы, вода в ней испаряется довольно быстро. А тут прошло больше миллиона лет! - Ах Лобсанг, Лобсанг, неужели ты думаешь, что наша наука находится на высоком уровне развития? Ты действительно счита­ешь, что у нас прекрасная медицина? Да для внешнего мира мы кажемся всего лишь дикарями. И все же мы понимаем вещи, недоступные остальным народам. Мир вокруг нас состоит из материалистов. Вода, находящаяся здесь, возможно, залита два или три миллиона лет назад, но пока мы не пришли сюда и не сломали затворы, заставив все тут работать, прошлое могло исчисляться всего лишь несколькими часами. Понимаешь ли, есть такое поня­тие, как приостановка жизни - анабиоз. До нас доходили сведе­ния о людях из других стран, вошедших в каталептический транс. Известно, что одна женщина находится в таком состоянии уже полтора года, но при этом выглядит совсем неплохо. Она жива, но пульс не прощупывается и дыхание не оставляет ни малейшего следа на зеркале, поднесенном к губам. Так что же заставляет ее так долго спать, не причиняя ей никакого вреда? Как много в мире вещей, которые предстоит вновь открыть! И все эти вещи вовсе не были никому в диковинку тогда, когда на Земле впервые появи­лись Садовники. В качестве примера позволь мне показать тебе одну комнату - вот она здесь на карте. В этой комнате хранятся тела в состоянии анабиоза. Раз в год в эту комнату спускаются два монаха. Они вынимают эти тела из каменных гробов, внимательно исследуют их на предмет болезней. Если они находят, что со здо­ровьем все в порядке, то прогуливают эти тела, чтобы те трениро­вали мышцы. Затем, накормив одно из этих тел, мы вкладываем в него астральное тело Садовника. Это крайне любопытная вещь! - Учитель, это очень трудно сделать? - Гляжу я на тебя, Лобсанг, и вижу, что, с одной стороны, ты не можешь поверить во все то, о чем я рассказываю, а с другой - стараешься выведать от меня как можно больше сведений. Да, это жутковатое чувство. Находясь в астрале, ты волен принимать лю­бой размер, какой пожелаешь. Ты можешь захотеть стать очень маленьким по одной причине или, наоборот, очень высоким и широким по другой. Тогда ты выбираешь подходящее тело и ло­жишься рядом с этим телом, и ламы впрыскивают особое вещест­во в тело, кажущееся мертвым, после чего осторожно поднимают тебя и кладут вниз лицом на это тело. Постепенно (обычно это занимает около пяти минут) ты почувствуешь, что исчезаешь из мира. Сознание будет становиться все более и более затуманен­ным... и вдруг... фигура в каменном гробу вздрогнет и сядет. А затем она попытается понять, что произошло, и произнесет: "Где это я? Как я здесь оказался?" Видишь ли, некоторое время тело обладает памятью того человека, который пользовался им послед­ним. Но приблизительно через двенадцать часов тело приходит в нормальное состояние и способно действовать точно так же, как действовал бы ты в своем собственном теле. Мы поступаем так, поскольку порой не имеем права подвергать риску свое настоящее тело. Это суррогатные тела, и потому не важно, что именно проис­ходит с ними. Когда они выполняют свою задачу, мы укладываем их снова в каменные саркофаги и позволяем жизненной силе, находящейся в них, перейти на иной план существования. Мы никогда не принуждали людей пойти на это. Они полностью осоз­навали свою миссию. Позднее ты войдешь, в одно из таких тел, и будешь пребывать в нем год без одного дня. Я веду речь о дне потому, что подобные тела остаются дееспособными в течение трехсот шестидесяти пяти дней, если с ними не происходит ничего необычного. Вот почему желательно пребывать в теле год без одного дня. И тогда... ну да... тело, в котором ты сейчас обитаешь, отправится в каменный гроб, содрогаясь от холода, царящего там. И постепенно твоя астраль­ная форма покинет тело-замену и вновь возвратится в твое насто­ящее тело. После этого ты суммируешь в себе все знания и пере­живания, которыми ты обладал раньше и которые приобрел, на­ходясь в ином теле за эти триста шестьдесят пять дней. Жители Атлантиды были весьма искушены в этой системе. У них было множество таких тел, в которые входили некие особые люди, желая приобрести новый опыт, Затем, обретя этот опыт, они возвращались в свои прежние тела, оставляя тела-подмены для других любителей приключений. - Но, Учитель, я все же не понимаю одной вещи: если Садов­ник Мира обладает всеми этими способностями, то почему бы ему просто не повернуть голову на юг, север, запад и восток, чтобы узнать, что происходит на свете. Зачем ему все эти игры с телами-подменами? - Лобсанг, ты слушал меня невнимательно: мы не можем подвергать риску высшего человека, не можем мы и допустить того, чтобы его настоящее тело было повреждено. Вот почему мы предлагаем ему тело-подмену. Если такое тело утратит руку или ногу, это будет довольно скверно, но при этом высшее Я его вре­менного обитателя не будет повреждено. Позволь мне объяснить все это на таком примере: представь, что в голове какого-то чело­века находится мозг. Этот мозг слеп, глух и нем. Он способен выполнять лишь самые примитивные жизненные функции. Ну и теперь представь себе некое высшее существо, которое хочет уз­нать