клонилась к нему и, превозмогая головокружение и тошноту, подняла на руки истерзанное тело. Вулх больше не стонал - наверное, потому, что весь остаток сил уходил на то, чтобы дышать. И кровь клокотала в сплющенных, прорванных легких, которые не могли удержать воздух. Умоляю тебя - дыши, вулх! Еще один, особенно сильный толчок чуть не сбил меня с ног. Но я устояла. И почти бегом устремилась к каменной арке, растворившейся в сумерках. К ведущей непонятно куда двери, которая еще недавно была чужой и пугающей, а теперь оказалась для нас единственным спасением. Уже пересекая линию взгляда каменных истуканов, я задним числом глупо испугалась - а вдруг во второй раз не пустят? Но нас пустили. Ветер коротко заржал при виде умирающего вулха. Я бережно опустила зверя на землю, сразу потемневшую от крови, сбросила магическую одежду и осторожно накрыла его. Я больше ничем не могла ему помочь. Я могла только упрашивать его - дыши, вулх... Синим светом Меара заклинаю тебя, оборотень: доживи до пересвета! Четтан уже ушел под землю, я приготовилась к преображению, но проклятый Меар куда-то пропал, синее зарево не рвалось из-за холмов, а вокруг становилось все темнее и темнее, как никогда еще не бывало, и я вдруг поняла: никакое солнце больше не взойдет. Никогда. Тьма окутает мир, сначала умрет вулх, а за ним и я, потому что никто не может жить без солнца. Небо немного посветлело, но со мной все еще ничего не происходило, я не умирала и не преображалась. А вулх с каждой секундой дышал все тише и тише, все реже и реже, и стянутые судорогой смертной боли мышцы его постепенно расслаблялись, обмякали... Я не могла смотреть на него, я повернулась лицом к востоку и смотрела на беснующиеся холмы в каменной рамке несокрушимых врат. Сквозь пыль, застилающую горизонт, синего луча будет не разглядеть. Но я могла судить о восходе синего солнца по себе - ведь время карсы наступало даже под самыми черными грозовыми облаками. И тут, совершенно неожиданно, у меня привычно потемнело в глазах и сразу нахлынула синяя тьма. Глава десятая. Меар, день пятый. Теплые капли падали мне на лицо, собирались в щекочущие струйки-ручейки и стекали по щекам, по шее. На сей раз сознание возвращалось к мне медленно и мучительно, словно нехотя. И еще: я чувствовал себя на редкость паршиво. Что-то очень неприятное произошло со мной во время Четтана, красного солнца, которого я никогда не видел. Впрочем, память хранила кое-что о времени зверя: узкий мост через пропасть - наверное, через вчерашний каньон. Был ли это Дремлющий мост? Не знаю. Я помнил причудливые красноватые тени на близком отвесном склоне, помнил свой прыжок с моста на гладкий камень обрыва. Помнил теплые человеческие руки, в которые я тыкался мордой, словно щенок. Вот только спутника своего, Тури, я совсем не помнил. А жаль - хотелось узнать, какой он? Я знал лишь что он ниже меня и поуже в плечах. И еще, что он парень не промах, если выкрутился из вчерашней переделки в каньоне... Молодец, что и говорить. Мы с ним, похоже, много наворотить способны. Лю не врал: память действительно стала возвращаться еще на пути к У-Наринне. Это здорово. Если чародей не врет и в остальном, я скоро стану просто неуязвимым оборотнем. Я и Тури. Чистые братья могут рвать на себе хоть бороды, хоть свои лиловые балахоны - но нас им не взять. Не по зубам... Но почему как-то уж слишком медленно и неуверенно возвращается мне память? Я словно и не помнил, а бредил наяву. Не было у меня уверенности, что все воспоминания реальны, скорее уж они смахивали на кошмарный, и даже не очень правдоподобный сон. Но кто-то внутри нашептывал мне: все, что ты помнишь - правда. Надо только немного подождать. Надо мной тусклыми искрами нависали звезды. Их было больше, чем вчера. Или, может, вчера казалось, что звезд совсем немного, потому что я глядел на небо из леса. С дерева. А сейчас я был среди невысоких покатых холмов, и ничто не заслоняло звездного неба. Я лежал на мелком каменном крошеве, чувствуя спиной тепло Четтана, впитанное землей. Меару землю так ни в жизнь не нагреть... Впрочем, что-то все-таки заслоняло звезды. Наверное, облако. Точно, облако - несколько капель снова упали с неба. Начинался дождь. На севере уже не видно ни одной звезды - облако их скрыло. Попытавшись пошевелиться, я охнул от внезапной боли во всем теле. Тьма, что со мной произошло-то? Я вслушался в беспорядочные ощущения. Похоже, что красным днем меня отловил неведомый великан и долго-долго жевал, почему-то не проглотив. Остро чувствовалась боль в позвоночнике, болели все ребра, а легкие, казалось, были забиты пылью, ни вдохнуть, ни выдохнуть... Морщась и шипя, я сел, опираясь на руки. Ветер понуро стоял поодаль, изредка опуская голову к земле. Дождь моросил все сильнее. Вскоре взошел Меар. Затянутый густыми сумерками окружающий мир наконец проступил из полумрака, сделавшись видимым до самого горизонта. Точнее, до самой горной цепи на западе. Неровная гряда косо перегораживала холмистую равнину, словно завеса в хадасском доме, что отделяет женскую половину. Карса сидела совсем рядом, беспомощно глядя на меня. Она словно чувствовала, что мне плохо и больно. Да что там "словно" - она и вправду все чувствовала. Только помочь ничем не могла. Спасибо и на том, верный спутник... Вдруг карса стремительно и грациозно метнулась прочь, к Ветру, секунду повозилась у седла и вернулась, неся в пасти истерзанную, потерявшую половину перьев куропатку. Ту самую, которую я еще перед каньоном сшиб метательным шариком. Верно, у Тури не нашлось времени ею заняться... Карса подошла вплотную и положила тушку куропатки рядом со мной. В тушке торчала длинная варварская стрела - то ли застряла там еще прошлым синим днем, то ли Тури вчера тоже пришлось столкнуться с варварами. Карса неуверенно лизнула меня в лицо и уселась рядом, преданно выкатив желтые глазищи с вертикальными щелочками зрачков. Честное слово, у меня даже болеть все стало меньше. Ах ты зверюга! Сочувствуешь? Я протянул руку и потрепал карсу по голове, морщась от каждого движения. - Спасибо, брат Тури... И извини, что я раскис. Ты бы, наверное, мог много интересного рассказать о минувшем дне... Дождь усиливался. Только этого не хватало - где спрятаться от дождя в россыпи невысоких пологих холмов? Превозмогая слабость и желание просто повалиться и закрыть глаза, я встал. В глазах на миг потемнело. Плохо дело, совсем я ослаб. Что же произошло? Что-то такое, с чем не смог справиться даже мой полузвериный организм, которому не страшны раны, смертельные для обычных людей или обычных зверей? Кое-как одевшись и обувшись, я взял Ветра под уздцы, потому что на такой подвиг, как водружение моего бедного тела в седло, я не был готов. Каждый шаг отдавался в позвоночнике, ребрах, даже под черепом отдавался, рождая пестрые разводы перед глазами. Впрочем, скоро боль стала привычной и отошла куда-то на второй план. Я направлялся к горам, огибая округлые туши холмов. Я прошел совсем немного к западу, и тут мне почему-то вздумалось оглянуться. Позади, там, откуда мы с карсой пришли, высилась странная каменная арка. Будто ворота, что меняли нашу сущность, если сквозь них пройти. Ворота от зверя к человеку и от человека к зверю. Как часто нам приходится проходить сквозь них? Всю жизнь. Каменные столбы мокли под крупными каплями. Я пошел дальше, натянув капюшон на самые глаза, а голову свесив на грудь, и все время прислушивался к себе, к разбитому и ноющему телу. Когда-то у меня уже было так, кругов десять назад, когда я стал жертвой уличной шпаны в Лиспенсе. Тогда я тоже целый день маялся в облике человека, и только второе и третье превращения вернули ощущение здоровья и силы. А ведь тогда мне было чуть больше двенадцати кругов, и любая царапина заживала - что на подростке-человеке, что на молодом вулхе - еще до ближайшего пересвета. Похоже, те времена прошли безвозвратно. Дождь все усиливался; на небе не осталось ни единого просвета. Земля медленно раскисала. Вскоре я решил, что хватит месить грязь. Моя магическая одежда, как выяснилось, не промокала, сапогам влага тоже ничегошеньки не могла сделать, но идти сквозь мутную пелену дождя хотелось все меньше. То есть, сквозь дождь идти совсем не хотелось. Да и не сквозь дождь тоже. Просто, я знал, что идти надо. Но сперва - отдохнуть, и, если повезет, переждать непогоду. И я полез в двумех, достал клетчатую попону, которой укрывал бы Ветра на стоянках, заберись я далеко на север, укрепил веревочные петли на седле, воткнул в самое на взгляд мокрое место короткий составной шест и набросил на него второй край попоны. Получилось плохонькое подобие навеса, но от дождя оно прекрасно спасало. А на большее я и не претендовал. Ветер стоял спокойно, только изредка переступал с ноги на ногу, отчего мой импровизированный навес колыхался и с краев стекали тонкие водяные струйки. Только бы долго дождь не продлился. Времени потеряю... Хотя, отдохну да сил поднаберусь, что тоже в моем теперешнем состоянии нелишне. Карса, тоже не пожелавшая мокнуть, забралась под навес и привалилась рыжим боком к моим сапогам, свернувшись калачиком и подобрав намокшие лапы. Я сидел на двумехе, брошенном на землю. Не в луже же сидеть? А двумех все равно непромокаемый. Я вспомнил, как переправлялся через Юбен под Лиспенсом, где он шире всего. Надул тогда такой же двумех, перевязал обе горловины шнурком и плыл, держась за двойной пузырь... Паромщики даже рты при виде меня поразевали, как выброшенные на берег окуни. Спасибо Унди Мышатнику, научил плавать меня по-всякому, и без ничего, и при помощи самых неожиданных предметов. Многим в этом мире я был обязан старине Унди, упокой Тьма его непостижимую душу. Иногда мне кажется - Унди прекрасно знал, что я оборотень. Но почему-то держал эту тайну при себе. Не знаю почему. "А что, если он и сам был оборотнем?" - вдруг подумалось мне. Это многое бы объясняло... Но уж слишком невероятным было такое предположение. Слишком невероятным, чтобы быть правдой. Хотя, порой оказывается, что самое невероятное объяснение и бывает правдой. Сплошь и рядом. Впрочем, мне все равно не проверить свои догадки: тело Унди приняла земля пять кругов назад. И лишь Тьма знает, где бродит сейчас его полная загадок и тайн душа. Но я точно знаю, что оттуда не возвращаются. Я развел небольшой трескучий костер, собрав охапку корявых, не слишком успевших намокнуть ветвей, и принялся ощипывать несчастную куропатку. Карса отнеслась к этому с величайшим равнодушием. Путника я заметил совершенно случайно. Пошевелился, зашипев от боли в боку, взглянул из-под капюшона и увидел. Он подходил со стороны Ветра. Наверное, хотел остаться незамеченным как можно дольше. Я не доверяю людям, которые пытаются оставаться незамеченными. С детства не доверяю. Впрочем, я вообще не доверяю людям. Похоже, что только благодаря этому я еще и жив. Но тут я почему-то расслабился. Может быть, потому, что порядком ослаб. Путник был одинок и худ, как жердь. По одежде его я не смог определить, ни откуда он, ни кто он. К тому же, одежда намокла. Что можно сказать о хозяине по мокрой одежде? Практически ничего. - День добрый, мил-человек, - поздоровался путник, вплотную приблизившись к моему навесу. Никакой поклажи у него не было. Даже сумки. И оружия не было, только кривой хадасский кинжал в кожаном чехле на поясе. - Добрый, - проворчал я. - Где же он добрый? Вон, как льет. Дождь и вправду усилился. Впрочем, это меня радовало: сильный дождь непременно скоро закончится. Вот если бы зарядил нудный и слабенький, "грибной", этот мог бы идти и неделю. Так что уж лучше пусть небо разверзнется и бросит на землю неистовый, но короткий ливень. А потом пусть тучи расползаются и уступают место синему, как вода в реке, Меару. - Позволь укрыться от дождя, - попросил путник, опасливо косясь на лежащую у моих ног карсу. - Укрывайся, - сказал я и подвинулся. Карса подняла голову на несколько секунд, внимательно оглядела путника, устрашающе зевнула и вновь замерла, прижавшись к моей лодыжке. - Сейчас еще и закусим вот этой птицей. Ветер (я не имею в виду своего верного коня - просто ветер), заглянув под попону, разметал мокрые перья куропатки. Но даже будь они сухими, они сразу же упали бы на землю, сбитые тяжелыми каплями. Путник, пригнувшись, спрятался от дождя и опустился на двумех слева от меня. - Меня зовут Гасд. Я отшельник. - Бонам, - солгал я. - Из Гурунара. - Из Гурунара? - удивился Гасд. - Издалека! - Да уж, - согласился я. - Забрался чуть не на край света... - Я бывал в Гурунаре, - сказал Гасд, ерзая на двумехе. Кажется, ему под задницу угодила шкатулка с пещерными самоцветами. Надо будет приглядывать за этим отшельником, чтоб не спер чего... Кошель с монетами, например, или самоцветы. Или пряности. Странно, кстати, что мою поклажу не успели разграбить в Запретном городе. Только плоды многодрева сожрали на месте. - Давно бывал? - я пытался поддержать разговор, хотя говорить мне было все еще больно. Но уже не так, как ранним утром. - Три круга назад. Перед красным урожаем. - Давно, - вздохнул я и поморщился. - Слушай, отшельник, у тебя сапун-травы нет? Легкие горят, прямо... И полечиться нечем. - Нет, - Гасд развел руками. - Видишь, у меня совсем ничего нет. Я ведь отшельник. Я снова вздохнул. Наверное, это получалось у меня очень жалобно, потому что даже карса приподняла голову и участливо лизнула мою ладонь. - А с чего недужится? - поинтересовался Гасд. - Сам не пойму... Упал, наверное. - Откуда? В скалах? - Нет, я в скалах еще не был. Только иду туда. Около каньона. Гасд хмыкнул. - А что ты ищешь в скалах? Я секунду помедлил, решая - говорить или не говорить? Все же сказал. - Вообще-то я ищу У-Наринну, Каменный лес. Ты знаешь где это? - Каменный лес? - удивился Гасд. - Знаю, как не знать? Я и сам туда иду. - Вот как? - сказал я и подумал: "Уж не послал ли тебя Лю-чародей? Или не Лю, но все равно чародей? Я в который раз задумался: что же именно привлекло Лю в У-Наринне? Что это за странное место, привлекающее чародеев?" - А как туда попасть? - спросил я по возможности пытаясь казаться равнодушным. Похоже, это мне удалось. Но Гасд искоса взглянул на меня, словно хотел сказать: "Идешь, и не знаешь куда?" Но вслух он этого не произнес. - Да на запад идти, не сворачивая, вот и придешь, - сказал отшельник, опустив глаза. - Я проведу тебя, если хочешь. - Нет, не хочу, - ответил я. Понятно, перед пересветом нужно будет от попутчика любым способом избавиться. Незачем, чтоб он встречался с Тури и вулхом. Такой уж я скрытный... Даже не сказал Тури своего настоящего имени. Пока. - Видишь ли, я всегда путешествую один. Уж извини, - объяснил я. - И лучше не спрашивай почему. Один, и все тут. Куропатка, нанизанная на варварскую стрелу, источала весьма заманчивый запах. Даже моя рыжая спутница стала выразительно принюхиваться. Гасд вопросительно поглядел на карсу. Карса-то чем его заинтересовала? Я не понимал. - Прекрасный зверь! - похвалил Гасд, снова ерзая. - А я думал, карсу нельзя приручить... - Как видишь, можно, - я пожал плечами. - Говорят, в Айетоте ручная карса трех человек недавно сожрала. - Значит, плохо приручили, - я пожал плечами. Надо же, история о гибели Беша успела расползтись по свету и добраться до Диких земель. - Надеюсь, твоя карса хорошо приручена? - на всякий случай осведомился Гасд. Смешно! Можно подумать, это спасет его, если я рассержусь. Или если рассердится Тури. Но я уверенно и солидно подтвердил: - Эта карса никого не сожрет. По крайней мере, пока я ей этого не велю. Гасд поежился. Вероятно, перед его мысленным взором родилась картина: карса, пожирающая, кого я велю. Кисти не меньше чем Шата Волмиха, придворного художника хадасского правителя. За его картины богатеи отваливали столько золота, сколько большинству людей под двумя солнцами вовек не увидеть. О, как прихотливо складываются людские судьбы в этом мире! Шат был рабом. И золота за свою работу, конечно же, не получал. Получал хадасский правитель. Его хозяин. - Лучше расскажи поподробнее о пути в У-Наринну, - попросил я. - На запад, понятно, а дальше-то куда? - За холмами начинается огромная каменистая пустошь. Я даже не знаю, как она называется. Там почти не бывает людей - только отшельники, вроде меня... и путешественники вроде тебя. У-Наринна лежит за пустошью, но обязательно нужно миновать два Знака там, за холмами. Минуешь первый, станет понятно где искать второй. Минуешь второй, станет понятно, где искать Каменный лес. Не очень сложно, правда? - Правда, - подтвердил я. - А как выглядят Знаки? - Как Знаки, - Гасд в который раз пожал плечами. - Как же еще? - Спасибо, - я выглянул из-под навеса. Дождь, похоже, вознамерился утихнуть. Во всяком случае, небо на востоке, откуда дул не очень сильный, но постоянный ветер, посветлело. Давно пора. Чувствовал я себя все еще неважно, но не настолько, чтобы сидеть посреди равнины до скончания кругов. Я выбрался под умирающий дождик и сделал несколько шагов, глядя в небо. Прохладная небесная вода освежала лицо. Ветер, шевеля ушами, понуро стоял, мокрый и покорный судьбе. Да, вымок ты, приятель... Как матрос. Говорят, далеко на юге, за Латским морем лежит земля, где бегают табуны полосатых коней. Смешно, правда? Табуны черно-белых полосатых коней. Мне почему-то всегда казалось, что таких коней очень должны ценить матросы. Впрочем, что за чушь лезет мне в голову? Зачем матросам кони? По палубе, что ли, разъезжать? А если на продажу - так все равно, какой масти конь... Хоть клетчатый. Лишь бы продать. Интересно, я головой ни о что не бился красным днем? Очень на то похоже. Потом мы съели куропатку. Дочиста. Обглодав каждую косточку. Хорошо, что у меня была с собой соль. И жаль, что куропатки не бывают размером с теленка... Вздохнув, я стал сворачивать попону (клетчатую, кстати...), отряхивать ее от воды. Брызги веером разлетались во все стороны; карса, брезгливо тряся лапами, отбежала в сторону и укоризненно взглянула на меня. Мол, еще и меня мокрой сделать хочешь, приятель? Странно, я помню - в самом начале нашего пути она, вроде бы, в озере купалась. Хотя, искупаться в озере и намокнуть под дождем - это не одно и то же. Во всяком случае, будь у меня выбор, я выбрал бы первое. Карса, похоже, придерживалась того же мнения. Как все-таки мы похожи! Не зря Лю пустил нас в одной упряжке... Когда я запихивал попону в двумех, Гасд косо взглянул на меня. Точнее, даже не на меня, а на содержимое двумеха. Но я тогда не обратил на это внимания. - Сейчас я поеду к горам, - объявил я. - Можешь держаться за стремя, если хочешь. Но там, за перевалом, мы расстанемся. Не знаю, понравится тебе это, или нет, но произойдет именно так. Моя вера запрещает мне находиться в компании людей на пересвете. - Это какая такая вера? - недоверчиво спросил Гасд. Впрочем, это мне, скорее всего, показалось, что недоверчиво. Тьма, неужели в конце концов придется убить и этого странного отшельника? Будь проклята моя нечистая кровь, вынуждающая убивать людей ради того, чтобы сохранить жизнь зверю... - Добрейший, - сказал я негромко. - Я ведь не спрашиваю, зачем ты оказался в здешних местах и отшельничаешь? Оставь людям их маленькие тайны, и они будут лучше к тебе относиться. Не находишь? Гасд, казалось, смутился. - О, прости. Я вовсе не хотел влезать в твои дела, и уж, конечно, не хотел влезать в твои тайные дела. Прости, пожалуйста... Навьючив двумех на Ветра, я кое-как взобрался в седло, чуть не потеряв при этом сознания. Джерх забери, что, теперь я так и буду, как дитя малое да слабое? Легче сразу лечь и помереть, без мучений и тревожных мыслей. И мы двинулись к перегородившей горбатую равнину гряде. Шагом, Ветер словно чувствовал, что каждый его шаг тупой болью отдается у меня в каждой косточке и выкручивает позвоночник. Состояние было хуже некуда, и самое прискорбное, что никак это не исправить. Нужно просто ждать пересвета, когда очередное превращение вылечит все, что не успел вылечить минувший пересвет. Но прежде дойти до гряды и там любой ценой избавиться от Гасда. И я погрузился в себя, перебирая мысли, как меняла монеты. Одну за другой. Мысли были очень разные. И все какие-то никчемные... Потом одна, показавшаяся важной, мелькнула где-то на самом краю сознания; мелькнула на короткий миг - и пропала, уронив мне в душу легкую досаду. Я долго ловил назойливую, но все ускользающую мысль, погружаясь все глубже в себя. Долго ловил, но в конце концов ухватил ее, вредную, за скользкий извивающийся хвост. Для этого стоило вспомнить, что говорил мне раб в Запретном городе. "Дойдешь до каньона, ищи Дремлющий мост. За мостом - поворачивай на юг." Мы продолжали двигаться на запад. И что-то подсказывало мне, что после каньона мы тоже шли на запад, а вовсе не на юг. Почему, хотел бы я знать? Кто мне соврал, изможденный раб или отшельник Гасд? Они указали в разные стороны и оба уверяли, что У-Наринна именно там. Впрочем, может оказаться так, что загадочные Знаки по ту сторону гряды укажут именно на юг. И тогда все встанет на свои места. Ладно, пока подождем... Но не будем ни о чем забывать. Что-то не нравишься ты мне, Гасд-отшельник. Чем ближе вечер, тем меньше нравишься. Ага. - Эй, Гасд, - окликнул я хриплым голосом. - Ты бывал в Запретном городе? Спутник подозрительно взглянул на меня снизу вверх. - Уважаемый! У тех, кто побывал в Запретном городе, никогда не случается возможности рассказать об этом кому-нибудь, кроме обитателей Запретного города. Разве не так? Хм. Что-то в этих словах есть. Но как быть, например, со мной? Я, например, мог рассказать. "А вдруг он из Запретного города?" - ужалила стремительная, как змея-стрелка, мысль. Я секунду поразмыслил. "Ну и что, если он оттуда? - подумал я чуть позже. - Что это меняет? Ровным счетом, ничего." - Говорят, - начал рассказываться Гасд, - что Запретный город заложили еще хоринги. В роще черных тисов. Это был их последний оплот и бастион в войне против людей. - А что, была такая война? - спросил я зачем-то. Я прекрасно знал, что была, спасибо Унди-Всезнайке... Но все равно спросил. - Была. Хоринги никого не пускали в леса за рекой, которую тогда и нарекли Запретной. Они применили какую-то древнюю магию, и вот, пожалуйста: хорингов давным-давно нет, а город их и магия их по-прежнему действуют. Они проиграли войну с людьми, причем проиграли не потому, что люди искуснее владели оружием или пошли на приступ Запретного города и одолели. Вовсе нет. Люди просто растворили в себе хорингов - разбавили кровь... И все. Нет больше Старшей Расы. Хотя все, кто населяет Запретный город, все еще ведут войну против всего света, верные магии хорингов. Поверь, Бонам, сгинет и человеческая раса, а те, кто придет нам на смену, будут так же шептаться по вечерам, рассказывая о Запретном городе и его обитателях. Так же, как мы сейчас. - Сейчас не вечер, - проворчал я. Интересный взгляд на вещи, джерх забирай! Унди излагал эту историю несколько иначе. По его словам выходило, что хоринги просто покинули однажды наш мир и оставили город пленным и рабам, предварительно наложив на всех сильнейшие чары. Гасд утверждает, что Старшая Раса просто выродилась, не выдержав испытания человеческой кровью. Что ж, это очень похоже на правду. Жаль, что я никогда не встречался с хорингами. Унди говорил, что их магия настолько могучая штука, что они могли менять мир в соответствии со своими желаниями и прихотями. Наверное, они смогли бы освободить меня от влияния красного Четтана. Навсегда. Как бы это было здорово... Незаметно мы вплотную приблизились к гряде. Равнина стала потихоньку повышаться, отчего мне пришлось наклониться вперед в седле. Карса шныряла где-то впереди, у самых каменистых осыпей, знаменующих начало гор. Я уже различал слоистые выщербленные разломы, по которым легко взбираться на почти отвесные стены... Но Ветер-то по ним не взберется. - Вон туда, - сказал, вытянув свободную левую руку Гасд. - Поезжай в то ущелье, там начинается тропа ко вполне проходимому перевалу. Я так и сделал. Сначала каменные стены по бокам были далеко, потом стали сближаться, сдавливать нас; поворот следовал за поворотом. Ущелье было извилистое, как след гадюки в грязи. В каменных углублениях синела дождевая вода, образуя маленькие озерца. Небо с трудом прорывалось в неровную щель где-то вверху. Потом я увидел тропу, уводящую на правый склон, и дальше, на гребень. Тропа вполне походила на все горные тропы, сколько их есть на этом свете. Я спешился и взял Ветра под уздцы. - Иди вперед, Гасд. Показывай дорогу. Зря я это сделал. Потому что Гасд привел меня в засаду. Впрочем, это и засадой-то назвать трудно. Трое людей совершенно открыто, даже не пытаясь спрятаться, сидели вокруг костра в узкой седловине между макушками двух соседних холмов. Костер горел без всякого намека на дым, иначе я бы его издалека заметил. А так - увидел только приблизившись вплотную. Густо-синий Меар клонился к горизонту, перечеркнутому линиями близких зубчатых вершин. Вторая гряда, тянущаяся сразу за первой, была немного выше и казалась неприступнее. Во всяком случае, скалы там высились попричудливее и поотвеснее. Гасд вдруг оказался позади меня, отрезая дорогу к отступлению. Хадасский кинжал отблескивал у него в руке. - Вот он, - сказал отшельник троице у костра. - У него даже нет меча. Только ножны. - Ножны? - с интересом спросил один из троих. Я встретился с ним взглядом и почувствовал, что в груди у меня холодеет. Все трое у костра не были людьми. Ни с чем невозможно спутать этот разрез оливковых глаз, иссиня-черные волосы, тонкие губы... Меня поджидали хоринги. Настоящие хоринги, Тьма, Тьма и Тьма!! Откуда, из каких пучин времени, из каких немыслимых тайников они снова проникли в наш мир? Я не знал. Короткий удар в спину швырнул меня на колени и я захлебнулся вспыхнувшей внутри немилосердной болью. Выронив повод, я попытался справиться с неистовым бунтом израненного тела. Когда я снова открыл глаза, руки у меня были связаны. Странно, я чувствовал, что наручи с меня не сняли, и метательные ножи тоже оставили на привычном месте. Почему, джерх на динне? Неужели хоринги настолько беспечны? Впрочем, пока я не придумаю как освободить руки, от ножей никакого проку все равно нет. Ни от метательных, ни от кинжала на поясе. Гасд копался в ворохе вещей, вытрясенных из двумеха и оружейной сумки. - Пряности! - хмыкнул помогавший ему хоринг, поднеся к носу остро пахнущий пакетик. Ноздри его затрепетали, словно крылья мотылька. Хоринг был красив, убийственно красив, я теперь понял, почему женщины моей расы не могли устоять против искушения побыть с хорингом. Хотя, в конечном итоге это убило не мою расу... - Пряности, - подтвердил Гасд и взялся за шкатулку с самоцветами. - Ого! Гляди, какие огромные! Хоринг взял шкатулку. - Эй, Иланд, погляди! Здесь есть камни с короны Трех Царей! Правда, не все. Тот, кого назвали Иландом, протянул руку. Потом долго молча перекатывал поблескивающие и переливающиеся камни на ладони, словно любуясь игрой предзакатного синего света. - Я не стану удивляться, Винор, - сказал хоринг печально. - Люди всегда гораздо успешнее разрушали и ломали, чем строили и создавали. Ищите то, что нам нужно. И будем кончать с ним. Здорово. Я невольно поежился. Однако, где моя верная карса? Где спутник Тури? Дотянуть бы до пересвета... Недолго уже осталось - над горами висел тихий последождевой вечер. Словно прочитав мои мысли - впрочем, я бы не очень удивился, если бы так и случилось - Иланд огляделся и негромко спросил у Гасда: - А где кошка? Ее тоже нужно убить. Отшельник равнодушно пожал плечами: - Зачем? Убежала, и Тьма с ней... - Глупец, - прервал его Иланд. - Это не просто кошка. Как Моран не просто человек. Он знал мое имя! И - я готов был поклясться - знал, кто я на самом деле. Никогда я еще не приближался к смерти так близко. - Что ты хочешь сказать? - насторожился Гасд. - Они оборотни. Отшельник сделал круглые глаза. - Как... оборотни? - Так, - равнодушно ответил Иланд и взялся за чудо-ножны, бережно завернутые в лоскут кожи. - Небо! Это же Опережающий! Он с изумлением воззрился на меня. Я даже перестал пододвигаться поближе к костру. - Иланд, - внезапно дрогнувшим голосом сказал третий хоринг, у которого длинные волосы были заплетены в косичку, - взгляни на его одежду. И на его сапоги. Иланд взглянул. Но что при этом подумал - осталось тайной. - Я всегда знал, что Седракс хитер и изобретателен, - сказал Винор.- Но сейчас я теряюсь. - В чем дело? - вопросительно протянул Гасд, сбитый с толку недомолвками хорингов. - У него вещи работы хорингов. Чародею-человеку никогда не добыть такие самостоятельно. - И что? - Что-что, - передразнил хоринг. - В Каменный лес нацелился еще кто-то из наших магов. Но кто? И почему отдельно от нас? - Вас это сильно волнует? - Гасд даже выпрямился, держа в опущенной руке кошель с монетами. Мой кошель. Винор медленно-медленно подошел вплотную к Гасду. - Мы не удержали трон в прошлый раз. Даже не приблизились к нему. И в позапрошлый. Где теперь народ хорингов? А, смертный? Гасд зябко пожал плечами. В голосе хоринга звенел закаленный металл. - Мы вернемся в этот мир. Но для этого нужно объединять силы, а не дробить. Понятно? - Может, это все-таки Седракс? - задумчиво сказал хоринг с косичкой. - Додумался же он до двух оборотней... - Нет. Это невозможно. Седракс - человек. Точнее, Седракс - не хоринг. Потому что человеком его тоже не назовешь... Третий хоринг пожал плечами и некоторое время молчал. - А с чьей помощью оборотни так легко разделались с засадой у Слезы Великана, куда привела их безмозглая деревяшка? Иланд не ответил, уставившись в небо. Непохоже было, чтоб он о чем-то напряженно думал. Отшельник снова склонился над содержимым двумеха. - Это еще что? Он с удивлением вертел перед глазами медальон, снятый с мертвого кочевника перед самым каньоном. - Поглядите только! Иланд некоторое время разглядывал изображение на металлической пластинке. - Грубо. И холодно. Это нам неинтересно, - заключил он и швырнул медальон на землю. - Ищи дальше. Некоторое время Винор и Гасд сосредоточенно копались в моих вещах. Найдя письменные принадлежности, хоринг оглянулся на меня. - Ты что, грамотный? Я не ответил, и он снова углубился в поиски. Что они ищут, Смутные дни? Кажется, все мало-мальски ценное хоринги или отшельник уже пощупали. Меар спрятался за отрогами соседней гряды. Еще немного и... Я придвинулся вплотную к костру и, постаравшись забыть о боли, сунул связанные за спиной руки в костер. Ожоги будут страшные... Надежда только на превращение, на то, что оно исцелит раны. Эх-ма, я и так едва жив, а тут еще руки... - Здесь нет больше ничего интересного, - сказал Винор, пиная ногой наши с карсой пожитки. - И Ведущего нет. Иланд задумался, присев рядом с пустым двумехом. С точки зрения человека так сидеть было просто невозможно. - Где же он может быть? - протянул он отсутствующе. Оливковые глаза ненадолго закрылись, словно хоринг пытался заглянуть внутрь себя. Он думал довольно долго. - Стоп! - сказал он внезапно поднимаясь с корточек. - Ошейник! Пот выступил у меня на лбу, но я уже чувствовал еле-еле уловимый запах тлеющей веревки. К сожалению, его почувствовал не только я. Иланд, раздувая ноздри, рывком повернулся ко мне. И в тот же миг рыжая молния мелькнула среди камней. Иланд, не устояв покатился по склону, и на камнях оставался кровавый след. Кровь у хоринга была такая же красная, как и у людей. Кто там мне свистел, что она голубая? Прав был все-таки старина Унди. Как всегда... Напрягая запястья, я разодрал полусгоревшую веревку. На кисти лучше было не смотреть. Я и не смотрел. Я пересек невидимый порог, за которым уже не существует боли. Конечно, за это меня будет ждать жестокая расплата в недалеком будущем. Кое-как вытащив верный гурунарский нож обожженными пальцами, я метнул его в Гасда. Точно в горло. Второй достался хорингу с косичкой, чьего имени я так и не узнал. А Винор, молниеносно подобрав с земли лук, выпустил в меня стрелу. Она попала мне прямо в грудь. Странно, Винор забыл, что одежду хорингов стрелой не пробить. Это стоило ему жизни, потому что выстрелить в карсу он уже не успел. Впервые на моей памяти я потерял сознание еще до захода Меара. Но мне, честно говоря, до сих пор никто и не попадал в грудь из лука. В груди заныло, из руки выпал хадасский кинжал и скользнул в узкую щель меж камней, позвоночник словно распался на тысячи осколков, и небо медленно померкло у меня в глазах. Тури. Выручай. На тебя вся надежда. Тьма. Глава одиннадцатая. Четтан, день шестой. Мое сознание мучительно всплывало из душных глубин, с трудом пробивая себе дорогу - так пробивается слабый свет свечи сквозь толщу мутного стекла. Лиловая пелена тошнотно колыхалась у меня перед глазами, а тело было чужим и непослушным. Я не могла шевельнуть ни рукой, ни ногой... да что там, я даже взгляд перевести не могла. Тьма! Что со мной?! И видела я все как-то странно. То ли цвета были неправильны, то ли пропорции искажены... А еще мир был полон ошеломляюще сильных и сложных запахов. Пахло неживым - мокрой землей, железом, едкой гарью от потухшего костра. Пахло живым, причем я точно знала, что живых существ рядом трое. Сладкий запах травоядного животного - это, должно быть, Ветер. Горький запах хищника, запах зверя-соперника - наверное, вулх. Третий пах незнакомо. Не травоядный, не хищник, не человек... Кто же он?.. Но сильнее всего в смешении окружающих меня запахов был яростный, обжигающий ноздри запах свежепролитой крови. Крови врагов. И часть ее пролилась под моими когтями! Я грозно заурчала... Вернее сказать, низкий вибрирующий звук родился у меня в груди помимо моей воли. Тело по-прежнему не подчинялось мне, и лиловая пелена занавешивала мир. Сквозь колыхание тумана я с трудом различала неподвижное тело вулха. ...Доживи до пересвета, оборотень! Уже недолго осталось. Вот он, синий свет твоего Меара, чувствуешь? Это он смешивается со светом Четтана и порождает лиловую пелену, туманящую мой взгляд и мои мысли... Вулх трудно закопошился под наброшенной на него одеждой, пытаясь встать. А меня вдруг захлестнуло тьмой и повлекло назад, в глубину. Я сопротивлялась, но безуспешно. Огонек моего сознания мигнул в последний раз и погас. Я застонала. Что-то теплое и влажное прошлось по моей щеке, и я открыла глаза. Я лежала на холодной земле лицом кверху, а вулх стоял надо мной и обнюхивал мою шею. Я снова закрыла глаза, потому что чистый бледно-красный свет четтанского утра показался мне ослепительно ярким. Смутные дни, что со мной было? Очередной сон? Причем на этот раз явно кошмарный. Людям ведь снятся и такие - значит, раз уж мне начали сниться сны, то среди них вполне может затесаться кошмар. Или не сон? Странности зрения и обоняния, непослушное тело... Неужели я попыталась очнуться еще в теле Карсы? Раньше, чем свершилось превращение? Ну, если так, то мне эта попытка не понравилась. Я оттолкнулась локтями и одним быстрым движением вскочила на ноги. Наша с Одинцом магическая одежка валялась в двух шагах от меня, смятая и перекрученная, вроде по ней джерхи топтались. Та-ак... Прошли, видать, те времена, когда мы успевали на закате родного солнца аккуратно сложить одежду. Я огляделась. Спасибо динне, прямо сейчас мне ничего не угрожало. Учитывая опыт предыдущих пересветов, я была готова прийти в себя посреди лесного пожара, в кольце вооруженных врагов, под водой или в воздухе... Но под ногами у меня была твердая земля, а находились мы в седловине меж двух холмов. И бурные события этого пересвета уже закончились. Один труп лежал у погасшего костра. Рядом с ним валялся пустой двумех, а вокруг были разбросаны все наши вещи. Все, кроме гурунарского ножичка, рукоять которого выглядывала у покойника из-под подбородка. И кроме второго, парного к нему ножа, который торчал из горла второго трупа... тоже, видать, парного к первому. Ух ты, а мой попутчик тоже мастер ножи метать! Не хуже меня. Кровавый след на камнях склона уводил вниз. Я глянула туда. Этот труп, судя по рваным ранам, был заслугой Карсы. Интересно, а к нему парный покойник имеется? Слабый шорох заставил меня обернуться. Да, Карсе тоже досталось двое противников. Но второй из них пока не был трупом... хотя лужа крови рядом с ним наводила на мысль, что жить ему осталось недолго. Я нагнулась за одеждой, бегло осмотрела ее - сильно ли перепачкана кровью? Но ни кровь, ни грязь к магической шкуре, как видно, не приставали. Удобное свойство - особенно в таком путешествии, как наше. На ходу привычно подтягивая ремни и застежки, я шагнула к умирающему врагу. Посмотрим, что с ним делать: добить или допросить. Или сначала допросить, а потом добить. Вулх оказался у распростертого тела раньше меня. С грозным ворчанием он наклонил к врагу тяжелую голову, втягивая трепещущими ноздрями чужой запах. Верхняя губа вулха приподнялась, обнажая громадные клыки. Чем-то ему очень не нравился этот почти покойник. Вероятно, он успел изрядно досадить Одинцу во время Меара. Лежащий пошевелился. - Динна Тури,- сказал он неожиданно ясным голосом,- вели анхайру уйти. От неожиданности я поперхнулась на вдохе. "Динна"?! Он сказал "динна"? - К-как ты меня назвал?! - хрипло переспросила я. Мой враг негромко хмыкнул. - Ты лучше поверь мне сразу, динна,- с легкой усмешкой сказал он.- Я знаю: чтобы человек понял и поверил, ему нужно повторить много раз. Но времени повторять у меня не будет. Так что поверь сразу: я знаю не только твое имя, я знаю о тебе очень многое. И убери анхайра, он... он заслоняет мне небо. - Отойди, Одинец,- напряженным голосом сказала я.- Но будь рядом. На какой-то миг мне показалось, что вулх ослушается. И почему, собственно, он должен подчиняться моим приказам? Пока я считала вулха ручным зверем, его послушание казалось естественным. Но с оборотнем дело обстоит куда сложнее. Если бы я с самого начала знала, что мой спутник - оборотень, я бы вела себя с ним совершенно иначе... Может, поэтому чародей и не сказал мне всей правды? Вулх недовольно качнул головой и отошел в сторонку, продолжая глухо ворчать. А я наконец-то разглядела лицо лежащего человека, и снова тихо ахнула. Потому что он не был человеком. Непривычной формы оливковые глаза, странно посаженные на узком лице. Изящно очерченные губы, правильный тонкий нос, продолговатые уши, иссиня-черные волосы... Удивительное сочетание утонченной хрупкости и властной силы сквозило в каждой его черточке. Он был непостижимо, нечеловечески красив. Если бы он не был врагом, умирающим от когтей Карсы, я бы поцеловала его. Хоринг с трудом пошевелился в луже крови. Такой же красной, как человеческая. Зря, выходит, люди болтают, что у хорингов кровь черная. Была. Когда в мире еще были хоринги. - Разве Старшая Раса не ушла из мира? - холодно спросила я. - Вот что, динна,- твердо сказал хоринг и посмотрел мне в глаза. Взгляд был недобрым.- Я отвечу на твои вопро