Шарадниковых держали раздельно. В соседних помещениях, но - раздельно. И, понятно, в таких помещениях, которые достаточно трудно покинуть даже подготовленному человеку. Гном надеялся, что сибиряки не задавались вопросом - насколько трудно в эти помещения проникнуть. Снаружи. Очень надеялся. Еще раз он сверился с москитом. Второй этаж... Окна выходят во двор. Гном смотрел - эти окна больше походили на крепостные бойницы, и, скорее всего, расположены под самым потолком. О том, чтоб забраться в здание местного филиала управления внутренней безопасности Сибири через окна, Гном позабыл, едва взглянул на них. Здание старого, середины века, выроста. Солидное и довольно роскошное. Потолки высокие, стены толстые, а корона, что обрамляет крышу - и вовсе заглядение. В то время было модно отращивать в короне длинные и мощные ветви; прошедшие годы позволили ветвям окрепнуть и изрядно переплестись. Двор обнесен глухим забором - уже умершим. Лет двадцать как умершим. Окаменевшая древесина простоит еще не один век, если, конечно, забор не решат обновить. Штурмовать его - занятие для бездельников... или для сумасшедших. Изнутри двора в здание, наверняка, есть входы. Но они недоступны ввиду собственно забора, поэтому подобный путь Гном тоже отмел. Оставалось самое естественное и в то же время парадоксальное решение - идти через парадный вход. Прямо сейчас, днем. Вряд ли из Шарадниковых успели много вытянуть. Почти всю ночь оперативная группа из Красноярска потратила на подготовку и проведение неудачного ночного ареста в районе Пожарского рынка. Утром их несгибаемый босс разогнал всех спать - на четвертый, верхний этаж этого же здания; Гном знал, что там нечто вроде служебной гостиницы. Если верить москиту, с утра в камеры-одиночки к братьям входили дважды, и оба раза ненадолго. Наверное, приносили еду, или что-нибудь в этом роде. А вот после обеда ими наверняка собираются заняться очень плотно. Тихое фырчание экипажа Гном услышал даже на фоне обычных дневных шумов. Он поднес к глазам загодя накормленный бинокль. Пронаблюдал, как Лэснер вышел, оставив ключ в пазу считывателя, огляделся, хлопнул дверцей-надкрылком, но не стал ее запирать, и неторопливо направился прочь. Все. Больше Лэснер тут не появится. И Гном снова повернулся ко входу в управление. Вахтер. Старый сверчок-курцхаар, наверняка въедливый и вреднючий. И, наверняка, знающий всех сотрудников в лицо. Впрочем, именно сейчас в управлении находится прикомандированная группа, и новые люди шастают по зданию туда-сюда. Досадливо отмахиваясь от вахтера удостоверениями. У Гнома имелось удостоверение. Нормальное удостоверение сотрудника службы безопасности Сибири. Даже не поддельное, а вполне настоящее. Только фотография внутри принадлежала вовсе не Гному, а истинному владельцу, действительно сибирскому безопаснику. Теперь это удостоверение недействительно, но только если успеть заглянуть внутрь и успеть поднять тревогу. Гном не собирался позволять вахтеру заглядывать внутрь. Он отложил бинокль и сверился с часами. Десять пятнадцать. Пора. Он уже привстал, когда неожиданно пискнул пейджер. "Проклятье! - подумал Гном с досадой. - Шалят ведь нервишки-то!" Сообщение было коротким и очень странным: "Потеряй где-нибудь свой бинокль. Варга." Он не стал ломать голову над приказом главного босса. Его приказы всегда осмыслены, только понять это удается далеко не сразу. "Ну, что? - подумал Гном, кладя бинокль на крышу. - Начну, пожалуй..." Спуститься и выйти из здания напротив - три минуты. Перейти улицу, еще минута. А вот теперь главное - не оглядываться и сохранять максимально уверенный вид. Гном поднялся по ступеням и вошел в святая святых. Место, покушаться на которое, скорее всего, не пробовал еще никто в мире. Небольшой вестибюль с турникетом, стеклянная будка с вахтером... У вахтера под мышкой кобура. Еще ступени, к площадке перед лифтом; на площадке как раз торчит здоровенный лоб в строгом костюме. Волкодав, прямо. На голову выше Гнома. Волкодаву Гном сдержанно кивнул и полез в карман за удостоверением. Он буквально нервами почувствовал, как напряглись оба, и вахтер, и парень у лифтов. Но увидев, что Гном вынул красную книжицу со знакомым тиснением, а не оружие, оба расслабились. По правилам книжицу нужно было показывать в развернутом виде и ни в коем случае не выпускать из рук. Гном сделал вид, будто собирается раскрыть ее и предъявить вахтеру, краем глаза заметив, как волкодав отвлекся и отвернулся, потому что пришел лифт. Легкое движение - и пущенная из рукава игла вонзается вахтеру в щеку. Вахтер, даже не успев сделать удивленное лицо, расслабляется в кресле, а Гном, подчинившись мгновенному наитию, с тихим: "Подождите!" спешит к лифту. Волкодав, как Гном и ожидал, сунул меж смыкающихся створок ногу; створки снова разошлись. "Только бы вахтер не сверзился с кресла", - мысленно взмолился Гном. Он не оборачивался, чтоб выяснить - сидит тот еще в кресле, или уже упал. Вероятно, сидит, потому что волкодав никак не отреагировал. Створки снова сомкнулись. Гном занес руку над кнопочной панелью и вопросительно взглянул на волкодава. - На самый верх, - пробасил тот, внимательно глядя на Гнома. Нехорошо он как-то глядел, не то недоуменно, не то недоверчиво. Гном отвернулся и надавил на кнопку с двойкой, одновременно пуская стрелку в лицо волкодаву. Тот даже не пикнул. Просто стал сползать по стене лифта, и грохнулся бы, если бы Гном его не подхватил. Путь до второго этажа, понятно, много времени не занял. Створки стали раскрываться; на площадке перед лифтом, к счастью, никого не оказалось. Два коридора - направо и налево. Нужно направо. Но прежде - убрать тушку волкодава из лифта. Как раз напротив, над вестибюлем и входом, небольшой холл. На окнах - старомодные тяжелые шторы до самого пола. Именно то, что и требуется. Гном мигом доволок волкодава в угол и прикрыл шторой. За ней было пыльно и валялись какие-то иссохшие, мерзкого вида насекомые. Не убирали тут, наверное, со времен царя Гороха. Итак, направо. Коридор вскоре должен изогнуться, а в двух соседних камерах сразу за поворотом и сидят братья-неудачники. Точнее, наверное, даже не в камерах, а комнатах. Это же не тюрьма, а управление безопасности. Едва Гном подумал, что в здании на удивление мало народу, из комнаты слева от него кто-то вышел, хлопнув дверью. Гном лишь едва повернул голову и скосил глаза - слава богу, не кто-нибудь из высоких чинов. Маленький мужчина-такса в штатском. - Доброе утро, - поздоровался он жизнерадостно. - Вы из группы Чеботарева, да? - Предположим, - ответил Гном ровно и слегка замедлился, собираясь остановиться и обернуться. Но собеседник скептически хмыкнул и пошел прочь. К лифтам. Гном неслышно выдохнул, с облегчением, чего уж там говорить, и в прежнем темпе добрался до угла. За поворотом обнаружился небольшой холл; там дежурил паренек-аморф лет двадцати. В форме. И дурацкой фуражке. - Ага, - пробурчал он, поправляя фуражку, сидевшую на самом затылке. Дисциплинка у алзамайских, судя по всему, хромала. - Наконец-то. К которому сначала? - Все равно, - честно ответил Гном, лихорадочно соображая, что поделать с охранником. Мини-игломет у Гнома был двухзарядный, и обе стрелки он уже использовал. А шуметь не хотелось. Но парень молча отпер массивную дверь и попросил: - Не забудьте блокировать створки по выходу... Гном кивнул, соображая, что это может значить. Наверное... Впрочем, ладно, не это сейчас важно. Важно не мешкать, ибо тревогу могут поднять в любой момент - стоит кому-нибудь заинтересоваться парализованным вахтером. Волкодава за шторой отыщут не сразу, а вот вахтера... За Гномом закрылась дверь и приглушенно лязгнул засов. Собственно, теперь Гном был в плену, как и Шарадниковы. Первым делом - быстренько перезарядить игломет. Дверей, почти таких же массивных, как и уже пройденная, в предбанничке было целых три. Гном сразу понял, что имел в виду охранник: эти двери отпирались не ключами, а посредством большой круглой, похожей на штурвал, рукоятки. По выходу следовало закрыть дверь. И охранник просил не забывать об этом. По правде говоря, Гном ожидал, что к арестованным полагается входить с охраной. Но его просто пустили внутрь. Что ж... Надо пользоваться. Он подошел к первой двери и заглянул в крохотное окошечко. Сразу стало понятно, почему об охране не позаботились: камера была перегорожена надвое сплошной органической сеткой-мономорфом, и один из Шарадниковых - Валентин - находился по ту сторону этой сетки. Как койот в зоопарке. Дверь открылась совершенно бесшумно. Шарадников, сидящий в углу на низеньком топчане, вскинул голову. Гнома он, конечно же, не узнал. Гном, не теряя ни секунды, просунул ствол второго, заряженного не парализатором, а полновесной смертью, игломета в ячейку сетки и нажал на спуск. Последний раз промахивался он еще в детстве. Шарадников с удивленным лицом растянулся на кушетке. Яд действовал практически мгновенно; в отличие от деда-вахтера бывший агент "Чирс" успел что-то заметить, но не успел отреагировать. Дверь камеры Гном тщательно запер, как и требовал бдительный страж на входе. Второго брата Гном пристрелил так же быстро и бесстрастно. Последний раз он переживал после убийства двадцать два года назад. Не забыл он запереть и вторую камеру. После этого спрятал разряженный игломет и приготовил в рукаве безотказную малютку с парализатором. На стук в дверь страж отозвался почти сразу. - Так быстро? - удивился парень, опять поправляя фуражку. - Да вот, забыл, - сокрушенно вздохнул Гном и выпустил стрелку. И вторично успел подхватить падающее тело. Этого пришлось оставить как есть, потому что коридор перед камерами был совершенно пуст, если не считать каких-то плакатов на стенах. Не за плакатами же его прятать? Быстро, но без суеты, Гном направился к лифтам. В дальнем конце противоположного крыла кто-то курил в коридоре и негромко переговаривался. Глазок лифта светился красным; торчать в холле, зная, что внизу в любой момент может подняться опасная суматоха, Гном просто не смог. Ведь рядом была лестница, огибающая шахту лифта. И он, пересчитав ботинками ступени, спустился по ней. Холл по прежнему оставался пустым; вахтер сидел в кресле и казался просто спящим. Турникет почему-то не захотел вращаться, возможно вахтер должен был отключить какой-нибудь стопор, и пришлось просто перемахнуть через ограждение, благо возразить все равно никто не мог. Уже на улице Гном взглянул на часы. Семь минут. Все заняло у него всего-навсего семь минут... Ну, семь тридцать две, если совсем точно. Он отводил себе от десяти до пятнадцати. Впрочем, еще ничего не закончилось. Предстояло еще дойти до экипажа и благополучно уехать. Гном привычно подавил в себе естественное желание броситься к экипажу бегом. Он не имел на это права - даже сейчас, в самом конце дела. Как профессионал. Только отъехав на квартал-другой, он смог расслабиться. x x x - Среди бела дня, - зловеще прошептал Золотых. - В контору. Входит посторонний. Проникает к арестованным. Убивает их. И без помех уходит! Поверить не могу. Чеботарев мрачно взглянул на оцепеневшего на топчанчике Шарадникова. Зеленоликий охранник в нахлобученной на самые глаза фуражке скорбно торчал в предбанничке. Охраннику было явно нехорошо. - Игломет, - сообщил изнутри Шелухин. - Скорее всего, какая-то разновидность кураре. Смерть в течение полусекунды после контакта. - Бережинскому башку отвертят, - мрачно предположил Чеботарев. Бережинскому, местному начальнику филиала, действительно завидовать не приходилось. Впрочем, акция все равно оставалась беспрецедентной. В управу служб безопасности еще никому не приходило в голову вламываться. - Русские, ручаюсь, уже знают, - вздохнул Золотых. - Позор на весь мир. Пошли, Степа... Шелухин, отодвинув дверь, вышел из камеры с мертвецом и направился следом за начальством. В холле перед лифтами столкнулись с Бардтиновым и Нестеренко. - Господин полковник, - обратился Нестеренко. - Нашли вашего ординарца. И указал на угол холла. Бардтинов предупредительно откинул штору - в пыли и мусоре валялся Олежка. Глаза у него были закачены. - Мертв? - Парализован. Тот же контактник, каким обезвредили вахтера и дежурного у одиночек, только доза, по-моему, побольше. - Значит, трое... Еще кто-нибудь его видел? - Архивариус видел. Даже говорил с ним. - Говорил? - удивился Золотых. - О чем? - Архивариус решил, что он из нашей группы, о чем и спросил. Пришлый вежливо ушел от ответа, и они разошлись. - Вызови архивариуса... Это такой худой и мелкий? - Да. Борис Стахович, такса. Он уже в кабинете. - Значит, трое плюс один канцеляр. Профи высшего класса... Словесный портрет составили? - Со слов дежурного у одиночек - уже да; с вахтером сейчас беседуют. Таксу теребят на предмет фоторобота, он дольше всех видел этого профи. Правда, в основном со спины. Ординарца вашего, понятно, еще не допрашивали. - Так пусть его приведут в себя и допросят, черт побери! - Выполняется, господин полковник. Врач заканчивает с вахтером и спешит сюда. Золотых фыркнул. Спешит! Хрен ли теперь спешить? Ловкач, убивший Шарадниковых, уже далеко. - Все трое сказали, что он был лысый. Абсолютно, даже уши. Немного похож на пинчера, но не чистого. В нашей картотеке нет никого похожего. На лифте Золотых и Чеботарев поднялись в кабинет. Шелухин остался дожидаться доктора; Олежку пока вынули из угла и заботливо уложили на ковер перед окном. В кабинете уже расположилась троица русских вээровцев - Коршунович, Лутченко и Баграт. Золотых ревниво зыркнул на них, но совершенно не уловил на их лицах злорадства, и от этого рассердился еще сильнее. Хотя, правильно: чего русским злорадствовать? Только забот лишних добавилось. - Ну? - спросил Коршунович. - Выкладывай, Семеныч. Чего накопали? Золотых усилием воли подавил злость. Надо сотрудничать. Таков приказ, да и здравый смысл подсказывает, что надо. Загнать мучительный стыд поглубже, проанализировать случившееся, и обратить все что можно на пользу. - Да чего тут рассказывать... Такой наглости не ожидал никто, этим он и воспользовался. Вошел с парадного входа, сунул вахтеру удостоверение... в закрытом виде. Потом сделал вид, что собирается его раскрыть, и выстрелил в вахтера. У лифтов в это время торчал мой ординарец; каким-то образом гость парализовал и ординарца; после чего поднялся на лифте. Затащил ординарца за штору в холле, и, видимо, сразу же направился в нужное крыло, из чего легко заключить: о местоположении арестованных ему было известно загодя. В коридоре столкнулся с местным архивариусом, перебросился парой фраз. Архивариус ничего не заподозрил, решил, что он из нашей группы, и пошел своей дорогой; этот без промедлений направился к одиночкам. Дежурный тоже принял его за одного из нас, что, в общем-то, вполне естественно. Откуда в здании управы посторонние? Проник внутрь, пропущенный тем же дежурным, и практически сразу постучался назад, дескать, забыл что-то. Моментально выключил дежурного. И все, больше его никто не видел. Вероятно, быстренько покинул здание и тю-тю... Минут десять у него на все ушло, не больше. - М-да... - протянул Коршунович. - Матерая работа. А мотивы каковы, как думаешь? - Шарадниковых заткнуть, - пожал плечами Золотых. Злость его мало-помалу испарялась. Коршунович подошел к делу очень корректно и профессионально. Золотых и сам к этому стремился. - Какие еще могут быть мотивы, сам подумай? - А если это волки? - вмешался Чеботарев. - Очень ведь бесцеремонная работа. Прям, как на Пожарке ночью... - Вряд ли, - усомнился Коршунович, задумчиво качая головой. - Волки в Берлине клали всех без разбору - намеченных жертв, свидетелей, людей из полиции, если те успевали вмешаться. А тут очень чистая работа. Убиты только Шарадниковы, остальные просто временно выключены из событий. Образцовый "фитиль". - Твоя правда, - кивнул Золотых. - Не волчья это работа, нутром чую... - Погодите, - вставил вдруг Чеботарев. - Говорят, этот фрукт был лысый? Золотых уставился на него. - Лысый. А что? Чеботарев возбужденно, потер щеки. - Дьявольщина! Подвал на Пожарке! Куда мы ночью ездили! - А что - подвал? - не понял Золотых. Чеботарев изо всех сил пытался казаться спокойным. - Шелухин там все досмотрел как следует... с помощью экспертов, разумеется. Это только на первый взгляд там подобрали все до крупинок, как я докладывал. А на деле мы нашли несколько волосков у зеркала. Свежесрезанных. И еще - на самом зеркале, на умывальнике, в стоке... В общем, вечером тот, кто в этом подвальчике обитал, с большой долей вероятности подстригся, а затем наголо выбрил голову. Золотых задумался. - А потом, выходит, инсценировал собственное похищение, так что ли? - спросил он с сомнением. - А почему нет? - Чеботарев все более увлекался собственной версией. - Не пойдет, - хмуро сказал Нестеренко. - В подвальчике обретался афган, а в управу ходил пинчерообразный аморф. Азартный огонь в глазах Чеботарева сразу потух. Но он еще пробовал сопротивляться: - Не чистый ведь афган... Мешаный... - Афгана с пинчером не спутаешь, - вздохнул Нестеренко. - Даже мешаного афгана с мешаным пинчером. Даже если обоих обрить налысо. - М-да, - протянул Коршунович. - А гипотеза интересная. Скажите-ка, други, а не было ли в первом круге потенциальных поднадзорных изначально лысых? - Нет, - не задумываясь ответил Золотых. - А пинчеров? - Михеич этим занимается, - подсказал Чеботарев. - С таксой-архивариусом работает. Может, и найдут кого похожего. - А может, и не найдут, - Золотых болезненно поморщился. - Даже наверняка не найдут. В дверь постучали; спустя секунду вошел Герасим, доселе шаставший по окрестным улицам. - Ну? - повернулся к нему Золотых. - Просто поразительно, - ответил тот. - Никто ничего не видел. Приблизительно во время визита в управу с поперечной улицы отъехал экипаж. Ни породы, ни номера, ни даже цвета установить не получилось. И еще вот, - Герасим выудил из внутреннего кармана пластиковый пакет, обернул носовым платочком руку и показал всем присутствующим портативный широкодиапазонный оптический усилитель. - Оставлен на чердаке дома напротив. Сыт, полностью готов к действию. Никаких отпечатков или сопутствующих следов. Того, кто его оставил, не видела ни единая живая душа. - Блин, - выругался Чеботарев. - Можно подумать, что здесь пустыня, а не город! Коршунович, взявший из рук Герасима бинокль вместе с платочком, покосился на него. - Пустыня, говоришь? - переспросил он непонятно зачем. Чеботарев осекся и вопросительно воззрился на него. - Э-э-э... В каком смысле? - А вот погляди, - сказал Коршунович и показал ему маленькое клеймо на панцире бинокля. Чеботарев, шевеля губами, прочел: - "Питомник оптических селектоидов. Ашгабат, Туркменистан." - И впрямь, пустыня, - крякнул россиянин Лутченко. - Да бросьте вы, - брюзгливо сказал Золотых. - Мало ли где его вырастили? И мало ли кто им пользовался... Повисло недолгое молчание, прерванное стуком в дверь. - Да! - раздраженно бросил в сторону входа полковник. Вошел взъерошенный Больных. Вид у него был слегка очумелый. - Е-мое! Еле прошел в контору! Корочки шесть раз показывать пришлось, и два папиллятора проходить. - Спохватились, - буркнул Чеботарев угрюмо. - Кой дурень теперь сюда полезет? Впрочем, чего еще ожидать... Как у тебя, Саша? Золотых вмешался: - По полной доложись... Тут коллеги. Больных кивнул: - Есть, господин полковник... Золотых поморщился, но смолчал. - Я прослеживал вероятные пути проникновения Шарадниковых в Алзамай. Поскольку у них самих это выяснить не удалось и, подозреваю, уже не удастся, шансы на успех были весьма невысокими. Но, - Больных горделиво выпрямился, - тем не менее... Он помахал в воздухе несколькими бумажками. - Это корешки ральсодорожных билетов; рейс... - Больных заглянул в билеты, - сто десять-бис, Ашгабат-Караганды-Краснояр... - Ашгабат? - не выдержал Лутченко. - Черт побери! - А что такое? - насторожился Больных. - Продолжай, Саша, - командным голосом велел Чеботарев. - После. Больных вновь набрал в грудь воздуха и, теперь уже шаря взглядом по лицам слушателей, возобновил рассказ: - ...Ашгабат-Караганды-Красноярск-Хабаровск, так называемый "Азиатский экспресс". Шарадниковы сели на него в Ашгабате, вышли в Красноярске примерно за сутки до момента, когда в базе гостиницы "Привокзальная" была подправлена дата их заселения. Но это еще не все, - Больных покачал перед носом указательным пальцем и выудил из тощенькой пачки бумажек еще одну. - А это билет на имя Давора Мрмича, более известного нашему ведомству под псевдонимом "Испанец". Тому самому, которого убили в тупике за вокзалами. Билет на тот же экспресс, которым приехали Шарадниковы. В тот же вагон. И даже в одно и то же купе. Только в Красноярске эта троица разделилась и до Алзамая добиралась уже порознь. Шарадниковы - парой, Испанец - самостоятельно. - И сел Испанец, конечно же, в Ашгабате? - скорее уточнил, чем спросил Чеботарев. - Разумеется, Степа. Разумеется, в Ашгабате. Золотых с сомнением покачал головой: - Испанец в одной команде с этими олухами? Поверить не могу. - Но убрали-то их по сути дела скопом, а это что-то да значит, - задумчиво протянул Коршунович и хлопнул себя по коленям: - Черт! Ваша система регистрации ральсодорожных билетов позволяет раскапывать многие вещи! - А это потому, Вениамин Палыч, - с неким намеком на благодушие в голосе пояснил полковник Золотых, - что в Сибири регистрацию билетов не считают посягательством на свободу передвижений. Больных, продолжай! Тот выудил из пачки очередную бумагу: - Я взял на себя смелость и изрядно покопался в банках ральсодорожной службы и таможни. Вот это список отслеженных пассажиров, транзитом или директом прибывших из Ашгабата в Алзамай в интересующий нас период. Всеми видами транспорта. Семьдесят шесть человек. Конечно, это не все. Думаю, процентов шестьдесят-семьдесят от реального числа. Из них в городе по-прежнему находятся четырнадцать; пятьдесят девять убыли. Трое мертвы. - Группа из Иркутска прибыла уже? - Золотых привычно взглянул вправо, но ординарца на положенном месте не оказалось. Золотых чертыхнулся. - Прибыла, - ответил Чеботарев, сделав вид, что ничего не заметил. - Мне кадровик сказал. - Надо их подключать, - буркнул Золотых. - Вот пусть они этим списком и займутся... И еще: скажи кадровику, чтоб вместо Олежки прислали кого-нибудь толкового! Чеботарев немедленно взялся за мобильник; полковник вопросительно поглядел на Больных. - Все у тебя? - Так точно, господин полковник. На сегодня - все. - Молодец! Полезно поработал. Подключайся к своей группе. Тот сдержанно кивнул и уселся за стол с краешку, поближе к Чеботареву. - Кстати, - озабоченно сказал Коршунович. - А охрану в доме Эрлихмана усилили? А, Семеныч? Золотых фыркнул: - Обижаешь! Сегодня охрану даже в буфет загнали. А пост в доме Эрлихмана даже не удвоили, а утроили. Во избежание, как говорится. - Все равно маловато, - проворчал Коршунович. - Утроили - это сколько? Вместо трех там теперь девять балбесов? Они хоть вооружены? - Вооружены, Вениамин Палыч, что за вопрос! Табельными иглометами. - Иглометами, - не унимался разведчик-россиянин. - А стрелять они хоть умеют? Или как ваш грозный вахтер, в кобуре бутерброды таскают? - Стрелять-то они умеют, - вздохнул Золотых. - Но, боюсь, это единственное, что они умеют... Он поднял взгляд на Чеботарева, и, увидев, что тот уже успел поговорить и мобильник спрятал, сказал: - Степа! А в самом деле, пошли-ка туда пару своих ребят. Чего стоят алзамайские мы уже видели. Сегодня. Чеботарев кивнул и выразительно посмотрел на Больных. Тот вскочил. - И Оскара Бардтинова возьми, - добавил он уже в спину. - Есть. В двери Больных столкнулся с рассыльным, который принес еще влажные оттиски с фотороботом лысого наглеца, убившего братьев Шарадниковых. Некоторое время оттиски ходили по рукам. - Ладно, - вздохнул Золотых минуты через три. - Давайте-ка, братья-славяне, еще разок проработаем все с самого начала. И поглядим кому произошедшее было выгодно, а кому нет. Поехали... x x x Вечер уверенно перерос в глубокую ночь. Маленькие городки редко бывают шумными в эту позднюю пору - вот и на юго-восточной окраине Алзамая погасли последние огни и воцарилась патриархальная тишь. Над коронами домов нависло звездное небо, и звезд было столько, что казалось, будто это не синеватые огоньки разбросаны по бесплотной черноте, а на фоне сплошного сияния кое-где встречаются темные пятнышки. В эту пору мечтается о заветном... или просто спится как никогда. Одинокий грузовик с выключенными фарами мчал по трассе Шантарск-Алзамай, пустынной в ночное время. У границы города он свернул влево, на объездную, забирая восточнее. Обогнул почти полгорода, и потом углубился в жилые кварталы, оцепеневшие до рассвета. На большом пустыре за электроподстанцией грузовик замер и затих, а из кузова стали бесшумно выпрыгивать люди. Двенадцать человек. Предводитель подошел к кабине и коротко, свистящим шепотом переговорил с водителем и его напарником. Потом властно взмахнул рукой, и все, кто выпрыгнул из грузовика, быстро покинули пустырь. Растворились под сенью деревьев. Двигались эти люди на удивление мягко, но вместе с тем неожиданно проворно, и не производили при этом никакого шума. И еще они практически не имели запаха. Точнее, что-то окутывало их, что-то такое, что мешало уловить их истинный запах и забивало ноздри какой-то безликой химией. К трехэтажному дому на улице Иркутской они подобрались с разных сторон; двое, повинуясь команде старшего прокрались поближе и некоторое время провели у самого забора. Потом вернулись. - Кэп, охрана усилена, - прошептал один. - Двое на крыльце, двое в саду и по крайней мере шестеро в доме. Тот, кого назвали Кэпом, некоторое время размышлял. - Снять их можно? Разведчик тихо фыркнул. - Конечно. Но может подняться шум. - А внешней охраны нет? В других домах? На соседних улицах? - Пока не засекли. Местные большею частью спят. Во-он в том доме, - разведчик хмыкнул и ткнул пальцем в темноту, - покуда трахаются. Чуть дальше какой-то кретин мучает компьютер. И это все, что взяли сканеры. Кэп кивнул и решительно скомандовал: - Ротан, Кекс - остаетесь на месте; Штопик, Слива - прикрываете с поперечных улиц. Остальные - к дому. Архипа, Дрон, берете тех, что в саду, Дудник со мной - тех, что на крыльце. Не зевать. Если что - стреляйте. И, после короткой паузы, выдохнул: - Начали! Двое без промедления разбежались в стороны от дома, двое остались в тени придорожных деревьев, остальные ловко перемахнули через забор. Но незаметно сделать это им не удалось; один из охранников на крыльце вскочил, и везде тотчас вспыхнул яркий свет. Двор осветился. Неясные тени у забора даже не попытались укрыться или сбежать; они рванулись вперед, в атаку: шестеро к дому, двое в сад. В доме тоже вспыхнул свет, безопасники-сибиряки хватались за оружие. Ночную тишину вспорол звук выстрелов - стреляли атакующие. Метко, одиночными. Охранники перед входом давно уже валялись на крыльце; кто-то коротко вскрикнул в саду. Один из нападавших с размаху вломился в окно, второй вскинул на плечо короткую трубу и шарахнул в форточку третьего этажа шоковую ракету. Бабахнуло. Полетели стекла. Свет наверху погас; нападающие метко и сноровисто били по наружным прожекторам. В доме сдавленно вжикали иглометы и грохотала ожившая мебель. Один из людей, оставшихся напротив дома, бесстрастно пристрелил пытавшегося улизнуть в темноту охранника. Штопик на поперечной улице загнал в дом полуголого мужика, выскочившего на шум и отстрелил коммуникационную линию, чтоб не вздумал куда звонить. Вскоре все закончилось: охрана дома на Иркутской была нейтрализована в полном составе. Нападавшие потеряли одного человека, задетого паралитической иглой. - Кэп! Основная аппаратура в подвале. Хотя, наверху тоже много чего, но это все большей частью бижутерия. - Архипа, Дрон, Дудник - занимаетесь верхом. Чиж, Ядвига - на крыльцо. Остальные вниз. Через пять минут в доме не осталось ни единого целого прибора, ни одного действующего устройства и ни одного живого селектоида. Остались груды сожженной органики и покореженного пластика. Остались обломки мебели да горький дым. Нападавшие заканчивали обшаривать дом в поисках материалов, записей или кристаллов с данными, когда примчались два легковых экипажа, полные безопасников. Но Ротан с Кексом не позволили никому даже выйти из экипажей - синхронно шарахнули из ракетниц. Экипажи вспухли дымными вспышками; волной в нескольких местах проломило забор. Не спал уже весь квартал. И Кэп вызвал грузовик, потому что бегать по улицам уже не оставалось времени. Парализованного вынесли из дома на руках. Вынесли и все, что показалось подозрительным. Напоследок выпустили несколько динамических зарядов, и дом в который раз сотрясся от бушующей внутри бури. Жалобно трещали перекрытия. Грузовик исчез настолько быстро, что никто из соседей толком не заметил - в какую сторону. А на тротуаре перед проломами в высоком заборе остались догорать два экипажа. x x x Поздно ночью полковника Золотых разбудил звонок мобильника. Докладывал мрачный и тоже невыспавшийся Степан Чеботарев. - Господин полковник? - просипел он в трубку. И от этого "господин полковник" вместо более привычного "Семеныч", у Золотых все внутри похолодело. - Господин полковник, только что было совершено нападение на дом Эдуарда Эрлихмана. Двадцать три трупа, включая оперативную группу в полном составе и четверо тяжелораненых. Уничтожена вся селектура и все приборы, данные либо тоже уничтожены, либо похищены. От дома остался только ствол да перекрытия... кое-где. Среди гражданского населения жертв нет. Хотя это слабое утешение, конечно. Я распорядился назначить оцепление силами европейского мобильного спецназа, теми, что вчера прибыли по объединенной программе. Я... - Чеботарев замялся, - не превысил? - Нет, Степа, - прошептал Золотых. - Ты не превысил. Сейчас выезжаю... 02 : Область раскрытия. - Что это ты сегодня - ни свет, ни заря? - проворчал Варга, отхлебывая кофе. Потом протяжно зевнул, деликатно прикрывая рот холеной ладонью. Шеф разведки и отдела безопасности "Чирс" выглядел свежее Варги, но темные круги вокруг глаз ясно говорили о том, что Сулим последние двое суток больше работает, чем спит. За окнами еще не успело как следует посветлеть. День только начинался. - Подтвердились данные насчет Эрлихмана, босс. Практически, так сказать, подтвердились. - Практически? - Да. Он действительно давно работал на прибалтов, но разрабатывал не волков, а те самые летающие тарелочки, о которых мы с вами, босс, неоднократно уже беседовали. Теперь больше не приходится сомневаться, что у него дома было приживлено много исследовательских и регистрирующих селектоидов, а также механической аппаратуры. Вполне вероятно, что именно Эрлихман знал о делах чужих под Алзамаем больше, чем кто бы то ни было. Он должен был выйти на связь с агентами Балтии - с догом и эрделем, теми самыми, которые гонялись за его убийцей. Вполне вероятно, что он даже знал, где наиболее вероятно следует искать базу волков. Прибалты последние дни вели себя пассивно и мои люди их в городе ни разу не засекали. - Сулим, - проникновенно сказал Варга. - И только за этим ты меня поднял в такую рань? Не верю. - Конечно, не за этим, босс. Дело в том, что волки перешли в наступление. Варга приподнял брови. - Как это? - Ночью они наведались к дому Эрлихмана; к этому моменту дом охранялся сибиряками-безопасниками, а после вчерашнего визита Гнома к ним в контору, безопасники даже усилили посты. Но дело опять же не в этом. Волки перебили всех - и усиленную охрану, и подоспевшую десятку из резерва. Они там оставили только обугленный ствол да остатки забора. Тяжелое оружие разрывного типа, наподобие новейших гранатометов, которые разрабатывают россияне. Черт, я только теперь осознал, что нам, землянам, просто нечего им противопоставить. Они в состоянии смять любой заслон, любую оборону! Варга склонил голову на плечо. - Но, собственно, нам это и нужно. Мы ведь именно этого и добиваемся, не так ли? Получить солдат, которых невозможно будет остановить? - Так, босс, - отозвался Сулим, несколько угрюмо. - Но нам нужны послушные солдаты. А с этими... удастся ли с ними хотя бы договориться? Даже не совладать, нет. Договориться? - Надо пробовать... Кстати. Я так понимаю, они благополучно разгромили дом Эрлихмана и уничтожили все результаты его наблюдений. А потом - убрались. Так? - Так. За ними и гнаться-то некому было. - Значит, сибиряки опять остались ни с чем? - Не знаю. Все-таки они довольно долго имели доступ к материалам Эрлихмана. Кое-что они наверняка раскопали. И, кстати, прибыл европейский спецназ. Их прямо с поезда кинули в оцепление. - Оцепление чего? - Дома Эрлихмана, конечно! Точнее - останков дома Эрлихмана. На оцепление всего города сил спецназа не хватит. Я думаю, город оцепят пограничники, как только прибудут. Варга кивнул. Вообще он выглядел довольным, чего Сулим никак не ожидал. Обычно Варга так выглядел, когда сбывались какие-нибудь его прогнозы. Похоже, он предвидел волчью атаку на жилище балтийского резидента. Впрочем, для Сулима атака тоже не стала особой неожиданностью. Хотя, Сулим все же считал, что этот дом привлечет в первую очередь разномастную братию разведчиков, а вовсе не волков. Рассвет медленно растекался по небу. - Босс, - вздохнул Сулим, прерывая долгое молчание. - Скажите, а зачем все-таки вы приказали Гному потерять бинокль? Варга отвлекся от каких-то своих таинственных мыслей и торопливо допил остывший кофе. - Бинокль? Хм... Погоди, Сулим. Погоди. Скоро мы поймем, угадал я с этим, или нет. Пока все выглядит так, как будто угадал. И, кстати, приготовься на всякий случай. Скорее всего сегодня нам нанесут визит сибирские безопасники. Сюда, в гостиницу. Сулим вздохнул. Шеф "Чирс" был и оставался для него непостижимым человеком. Всегда. x x x - Рихард, - негромко сказал Юрий Цицаркин. - Кажется, мы с тобой попали. - Крупно? - лениво поинтересовался дог, даже не подумав встать с дивана или хотя бы приподняться. - Крупнее не бывает. Цицаркин бухнулся в престарелое кресло, выращенное еще, наверное, в восемнадцатом веке. Как и диван, впрочем. - Выкладывай, - вздохнул Рихард. Последнее время он прочно уверился, что все события имеют тенденцию развиваться от плохих к худшим. - По-моему, мы с тобой крупно попали еще в тот момент, когда родились на свет. Причем, ты - лет на десять раньше меня. Цицаркин только что вернулся с сеанса аварийной связи, которую агенты Балтии затребовали после провала недельного связного, причем предварительно Цицаркин долго кружил вокруг снятого жилья, боясь привести кого-нибудь на хвосте. Слава богу, все оказалось чисто и спокойно. - Значит, так, ystaevae. Убитый Эрлихман вовсе не был недельным связным. Точнее, был не только и не столько недельным связным. Все гораздо интереснее закручено. Цицаркин умолк. Рихард терпеливо ждал, потом не выдержал: - Ну, говори, говори, не тяни харзу за хвост. - Он двадцать лет работал на научную разведку. Представляешь? Почти двадцать. И почти все время - в Алзамае. - На чью научную разведку? Европейскую? - Нет, на нашу. Балтийскую. - А у нас есть научная разведка? - удивился Рихард. - Выходит, есть. Я тоже не знал, если честно. Впрочем, они ведут всего несколько тем, и все очень давно. По крайней мере, мне так сказали. Одну из них вел в Алзамае Эрлихман. И эта тема очень плотно связана с нашим заданием. Плотно, но очень уж неожиданно. Эрлихман должен был вывести нас на волков. На их лагерь-базу где-то в тайге. Он знал координаты. - Даже так? - Даже так. - И? - Его убрали. Чтобы остановить нас. И это им почти удалось - мы потеряли больше суток и неизвестно на сколько отстали. - Так, - Рихард брал быка за рога. - Где Эрлихман обитал в Алзамае, известно? - Да. Я выяснил. - Туда нужно наведаться. - Там сейчас полно сибирских безопасников. Это дело передано из ведения полиции в ведение службы безопасности. - Ну, ясен пень, - хмыкнул Рихард. - Убийство ведь. - Ясен, - согласился Цицаркин. - Давай, ystaevae. Сходи, осмотрись; но я тебя умоляю: ни во что не встревай. Если координаты действительно можно установить, покопавшись дома у Эрлихмана, сибиряки их уже установили. Или установят в ближайшее время. Попробуем встать на их след, потому что больше ничего не остается. - Ладно, - согласился Рихард. - Осмотрюсь. Когда биобус в город? Цицаркин поморщился: - Отставить биобус. Мне надоела эта эпопея с поездками и ожиданием на остановках. Я купил мопед-малютку. На улице отдыхает... - и метнул Рихарду малюсенький ключ, остро пахнущий чем-то мускусным. - Я его обкормил до отвала, на ходу засыпает. Так что не зевай... - Понял, Юра. Жди. Только теперь Рихард Вапшис соизволил покинуть диван. Собираться ему было не нужно: по закону верблюда "все мое ношу с собой" действовал любой сколько-нибудь квалифицированный агент. Некоторое время Рихард и Цицаркин провели, склонившись над подробной картой Алзамая, на которую были нанесены не то что все здания, но и чуть ли не все деревья городка. Перед выходом Рихард внимательно поглядел в окошки веранды; Шумилово, село под Алзамаем, они с Цицаркиным выбрали из-за того, что тут все на виду, и жители, и приезжие. В данный момент они были единственными чужаками в Шумилово. Так сложилось, что все заезжие экологи имели обыкновение останавливаться здесь, а прибалты-разведчики притворялись именно экологами. И потому не вызывали особого интереса. Селяне просто периодически интересовались у них: не желают ли господа купить молока или самогона? Молока "экологи" иногда желали, а самогон приходилось покупать и складировать под кроватью чтоб не вызывать ненужных подозрений, потому что непьющий эколог в этих краях был более невероятным существом, чем балтийский разведчик. Малютка стоял прислоненный к поленнице. Хотя сельские дома все, как один, были достаточно современными, а значит - с симбионтным отоплением, в Сибири сохранился старый обычай зажигать зимою камин. Отсюда и дрова почти в каждом дворе. Мопед казался игрушечным - маленький, красненький, блестяще-чешуйчатый, с близко посаженным глазками и единственной фарой на рогатом руле. Двинулся он что называется с полпинка - едва Рихард вставил ключ и послал его вперед. Мопед мягко покатил по усыпанной хвоей дорожке. Рядом с биобусной остановкой тропинка влилась в трассу - неасфальтированную, но сухую и гладкую, укатанную-утоптанную. Совершенно неожиданно Рихард почувствовал себя счастливым - было что-то завораживающее в этом не особенно быстром движении верхом на малютке. Во встречном ветре. В тихом урча