Юрий Гирченко. Карабахские рассказы --------------------------------------------------------------- © Copyright Юрий Гирченко Email: jury_g@mail.ru WWW: http://www.artofwar.ru/girchenko/index_poetry_girchenko.html Ў http://www.artofwar.ru/girchenko/index_poetry_girchenko.html Date: 14 Jan 2002 мнения читателей о рассказе Ў http://zhurnal.lib.ru/comment/g/girchenko_jurij/gsh --------------------------------------------------------------- ГШ-23 Рассказ написан на основе воспоминаний Сергея Бублика, офицера служившего в 1991-92гг. в Гянджинском полку транспортной авиации. Ну, все! Вывод войск. Дождались! Так и хочется прокричать троекратное ура!.. Нет, совсем нет, не буду утверждать, что служить в Закавказье плохо. Воздух отличный, без особых химических добавок. Природа и архитектура как в старинной восточной сказке. Да и народ, в принципе, гостеприимный. Вот только каким-то дебилам не хочется спокойно жить. Берут эти ''гоблины'' в руки оружие и все силы тратят на поиски поводов пострелять. А началось-то все с чего? Когда-то, кто-то кого-то обидел, то ли армянин азербайджанца, то ли азербайджанец армянина. А тот, кого обидели, начал мстить, но мстить немного больше, чем обидели его самого. А бывший обидчик возмутился и тоже принялся мстить бывшему обиженному, а нынче уже своему обидчику. Ну, и пошло поехало... С применением различного оружия... Советский Союз уже год, как развалился. На всей его бывшей территории уже делится все, что можно поделить, а мы продолжаем служить Родине. Родине служить нужно! Но хочется на родине служить. А наша родина не здесь, в Гяндже, а совсем даже за пределами Закавказья. Ну, ладно уже, хватит софистики. Нужно готовить ''борты'' к выводу в Россию. Но как ни крути, а тревожные воспоминания в голову лезут. Помнится, был такой случай. Собрались как-то мы с двумя такими же как я молодыми лейтенантами позвонить домой. Ну а как же, родители дома находятся в постоянном волнении за своих сыновей. Родителей нужно успокоить, сказать, что все у нас хорошо и мирно. Пусть лучше думают так... С этой вот целью мы и отправились на переговорный пункт. Заняли очередь, стоим, ждем... Вдруг в помещение вваливается толпа местных аборигенов, человек так пятнадцать. Посмотрели по сторонам, а увидев нас, не задумываясь подошли. Мы были без оружия. А какое оружие, день - мир... Так вот, подошли они, и начали растаскивать нас по разным углам. У некоторых из этих дебилов в руках ножи появились. Мы уже драться приготовились. А они что-то кричат на своем языке... И тут на переговорный пункт входят три десантника. Один старший лейтенант и два солдата с ним. Аборигены, увидев десантников, немного замешкались... Старлей что-то шепнул на ухо одному солдату, и тот выбежал из помещения на улицу. Местные начали саркастически улыбаться и опять схватились за ножи. В дальнем углу уже начали бить одного нашего лейтенанта. Он пытался отмахиваться... И тут, выломав входную дверь, ворвались в переговорный пункт человек двадцать десантников. Что там началось!.. Этим местным мусульманским ''героям'' сразу стало очень стыдно за содеянное. Но раскаиваться они стали позже, одевая гипсовые повязки на различные части тела, и вытирая от крови расквашенные носы... Как потом выяснилось, десантники ехали на машине ЗИЛ-131 к себе в часть, но двоим бойцам нужно было позвонить домой. Они попросили об этом своего командира, и старлей согласился дать им возможность позвонить. Они подъехали к переговорному пункту. А дальше вы уже знаете... Счастливая случайность!.. А вот еще один случай. В Гяндже был целый район, где проживали армяне. Азербайджанцам это не нравилось. Причем, думается, им не нравились не столько сами армяне, сколько то, что они занимают целый район в городе. Ведь армян можно выселить, а самим поселиться в их домах. А для того, чтобы армяне уехали, нужно создать им невыносимые для дальнейшей жизни условия. А как это сделать? Проще всего устроить погром... Ну и вот нас из части стали посылать в этот район для патрулирования. Причем, оружие не давали, а были в руках только дубинки. Однажды и я заступил на такое дежурство. В патруле нас трое - два лейтенанта и один солдат. Ходим, патрулируем, охраняем армян. Вдруг из-за угла выбегают человек сто азербайджанцев, и как спринтеры несутся на нас... Куда там охранять порядок, тут и слово сказать не успеешь, как эта толпа просто раздавит к чертовой матери... Что делать?.. Ну, встали мы под стеночку дома, пусть пробегут марафонцы... Стоим, смотрим... А они несутся, не обращая на нас никакого внимания как будто у всех задницы скипидаром облиты. Мы стоим и только удивляемся, куда это можно так спешить? А потом поняли, что они бегут не куда, а от кого... За этой толпой бежала рота десантников с саперными лопатками в руках. Да, видно сильно достали эти ''гоблины'' десантников. А десантники - народ своеобразный, их лучше не дразнить. Тем более что эта дивизия в Гянджу из Афганистана прибыла... Время проходит, и отдельные детали забываются, а события воспринимаются совсем по-другому... Кстати, о событиях. Средства массовой информации меня просто поражали в то время. Когда вокруг творились безобразия, они молчали, а когда журналисту разрешали что-то сказать, то он ''высасывал'' сенсацию просто из ниоткуда. Как-то вечером сидим мы в офицерском общежитии, коньяк попиваем. О! Коньяк в Азербайджане был практически везде, недорогой и довольно-таки неплохой. Сидим, значит, выпиваем и телевизор смотрим. И тут по телевизору на всю страну сообщают, что в Гяндже идут бои, и не где-нибудь, а в жилом городке нашего авиационного полка. Здорово! Бои идут, а мы выстрелов не слышим. Может мы совсем... оглохли от этого коньяка? Вышли из общежития. Посмотрели по сторонам. Нет, все тихо... Да уж, трепаться - не мешки ворочать... Журналисты тоже кушать хотят, ну, пусть поговорят... Хотя лучше бы обращали внимание на то, как армия разворовывается. Помнится, случай такой был. Стоял как-то на регламенте один наш самолет. Регламент, чтоб понятней было, это техническое обслуживание, которое непосредственно в части производится. Так вот, стоял он там несколько дней, а потом в один прекрасный день исчезла с него пушка ГШ-23. Около месяца ее искали, но найти так и не смогли. И вот что интересно, крепится эта пушка особым способом, также и снимается. Снять ее и вывезти за пределы части за пару часов посторонний не смог бы. Значит, это сделал кто-то свой. Местных прапорщиков, азербайджанцев, в полку много. Подозрение, конечно, в первую очередь пало на них, но доказать ничего не удалось. Поэтому был просто уволен из рядов Вооруженных Сил капитан, начальник группы регламента. А через несколько месяцев рассказывали, что азербайджанские боевики прикрепили пушку в кузове грузового автомобиля и так возили ее, периодически обстреливая армянские села. Да, много всего было... Наш ИЛ-76 оторвался от земли... Все! В Россию! А на аэродроме остались десантники со своими БМД, прикрывая вывод нашего полка. Июнь 2001г. Здесь всЈ бывает... --------------------------------------------------------------- © Copyright Гирченко Юрий (jury_g@mail.ru) Origin: http://zhurnal.lib.ru/g/girchenko_jurij/ Ў http://zhurnal.lib.ru/g/girchenko_jurij/ Рассказ Дороги Карабаха. 1990г. --------------------------------------------------------------- -- Слышишь, воин, а почему ты лычки ефрейторские не носишь? -- Да ну, товарищ лейтенант, у нас никто их не носит. -- Ну, а всЈ-таки? Боец-водитель объехал стоящую у обочины дороги разбитую грузовую машину ГАЗ-53, и ответил сидящему рядом в кабине лейтенанту: -- Товарищ лейтенант, а вы знаете поговорку? -- Ты имеешь в виду: "лучше иметь дочь - проститутку, чем сына - ефрейтора"? -- Ха! Можно и так. Только в роте у нас по-другому говорят. -- Как же? -- "Ефрейтор - это перетраханный солдат, но недоделанный сержант!" Лейтенант улыбнулся. -- Товарищ лейтенант, а вы обратили внимание на этот "ГАЗон" у дороги? -- Конечно. А как не заметить? -- А знаете, откуда он здесь взялся? -- Нет. -- Случилось это два месяца назад. Вы тогда ещЈ не служили в нашей части. -- Ну, ты даЈшь! Я ведь только неделю здесь, - сказал лейтенант, доставая из пачки сигарету. -- Не угостите? - спросил боец. -- "Кури, Степан!", - громко произнЈс лейтенант, пародируя Сан Саныча из известного фильма "Спортлото-82", и протянул сигарету водителю. -- Спасибо! - поблагодарил боец, беря сигарету. Они закурили. -- Товарищ лейтенант, а вы сюда сразу после военного училища? -- Да, после училища. Но об этом я тебе потом расскажу, - лейтенант затянулся, выпустил дым и добавил: - Ты про машину ГАЗ-53 хотел рассказать. -- Хорошо. Везли на этом "ГАЗоне" из Степанакерта муку. Пятнадцать километров всего от города отъехали, и вот здесь машину обстреляли бандиты. Армянина-водителя убили, и муку забрали. А потом пришли азербайджанцы из соседнего села и поснимали с машины всЈ, что можно было снять. -- Так значит это дело рук азербайджанцев? -- Может азербайджанцев, - ответил боец, и добавил: - А может армян. Здесь всЈ бывает! -- Но, подожди! Зачем армянам своих обстреливать? -- Не знаю. Может, им мука нужна была, а может, просто машину перепутали, - хладнокровно произнЈс боец. -- Как перепутали? - не понял лейтенант. -- Может, другую машину ждали, а по этой ошибочно пальнули. -- Ну, ты даЈшь! - ухмыльнулся лейтенант. Дорога делала небольшой поворот вправо, а с обеих сторон показались двадцатиметровые скалы. -- Этот участок надо побыстрее проскочить. Здесь обстрелять могут! - сказал боец и прибавил скорость. Лейтенант инстинктивно пригнул голову. Боец-водитель умело вырулил между скалами, и машина стала удаляться от них. -- Пронесло! - констатировал боец. -- Тебя уже здесь обстреливали? - спросил лейтенант. -- Меня - нет, а ребятам доставалось! Один сержант из нашей роты три раза на обстрел нарывался. А мой командир отделения, младший сержант вЈз зампотеха на ГАЗ-69, так их так здесь со скал обстреляли, что тент кабины весь изорванный в клочья был. А зампотеху пуля фуражку пробила! -- Кого-нибудь зацепило? - спросил лейтенант. -- Нет-нет! Все живы! А зампотех фуражку свою сейчас на КТП держит. Как талисман она у него там! - улыбнувшись, сказал боец. -- Но кто же это обстрелы устраивает? - спросил лейтенант. -- Бандиты! -- Армяне или азербайджанцы? Боец-водитель задумчиво посмотрел на лейтенанта, улыбнулся и произнЈс: -- Расскажите про ваше училище... Январь 2002г. Хаос Рассказ написан на основе воспоминаний Игоря Водопьянова, офицера служившего в 1981-90гг. в школе младших авиационных специалистов в Азербайджанской ССР, город Кусары. В течении восьми с половиной лет довелось мне служить в Закавказском военном округе, в 51-ой ВАШМ. ВАШМ - это военная авиационная школа механиков. Готовили мы там механиков - солдат и сержантов. Пройдя курс обучения, бойцы разъезжались по воинским частям. А нам опять присылали призывников, и мы их обучали. Ну что сказать - просто учебка. Находилась она в Азербайджане в городе Кусары. Любопытно то, что в азербайджанском языке буквы ''К'' и ''Г'' в некоторых моментах произносятся одинаково. И город Кусары на азербайджанском звучит, как Гусары. Вот нас в шутку и начали называть гусарами. Хотя, какие мы гусары?! Мы шампанское по утрам не пьем... Да и они никогда не сталкивались с Советской преступной бесхозяйственностью. Их генералы за спинами чужими не прятались и от ответственности не уходили, а если и поступали так, то на дуэли - пулю в лоб... Наши же генералы, как правило, предпочитают отмолчаться. Пусть другие решения принимают, а они, генералы в сторонке подождут. Кто решение принял - тот ответственность и несет. А генерал в стороне... Конечно, из этого правила есть и исключения, но настоящие боевые генералы, способные самостоятельно принимать разумные решения, в Советской Армии были в меньшинстве... Осенью 1989 года пришел приказ из вышестоящего штаба о расформировании нашей части. Приказ этот был не просто так отдан, всему было объяснение. В Закавказье было неспокойно. То тут, то там происходили нападения на воинские части, захват оружия и техники, массовые беспорядки в Сумгаите, Ереване, Кировабаде (Гяндже), Нахичевани, Баку. В Карабахе уже периодически велись перестрелки между азербайджанцами и армянами, иногда и военным доставалось. Здесь, в Кусары основным населением были лезгины. Пока открыто они еще ни против кого не выступали, но все равно, подстрекаемые азербайджанцами, старались при любом удобном случае завладеть каким-либо оружием. Одним словом, опасность нападения на часть аборигенами была. Не знаю, только ли этими доводами обходилось вышестоящее командование или были еще причины, но приказ поступил конкретный и однозначный: 51-ю ВАШМ - расформировать! Согласно этого приказу все стрелковое оружие: автоматы и пистолеты, мы должны были передать на склады в Тбилиси, а имеющиеся в наличии патроны уничтожить. Уничтожить - значит расстрелять. Из Тбилиси стали прилетать вертолеты. Мы грузили в них ящики с оружием, и ''вертушки'' улетали. Причем, что интересно, садились ''вертушки'' на стадионе части, так как ни аэродрома, ни своей взлетной полосы у нас не было. Однажды вызвал меня подполковник - командир части, и приказал возглавить группу по уничтожению боеприпасов. На выполнение задачи было отведено три дня. В группу эту входили три капитана: я и еще двое. У одного офицера была своя легковая машина. Вот на ней мы и ездили за пределы города в горы выполнять приказ. Грузили в багажник цинки с патронами, магазины и восемь АКМ, а один снаряженный автомат во время поездки был у меня в руках. Все это делалось с целью безопасности. Ну, во-первых, посылать на такое задание военную машину - значит, с самого начала привлекать к этому мероприятию внимание местного населения. А реакция местных лезгин и азербайджанцев могла бы стать для нас катастрофической. А, во-вторых, даже если аборигены все-таки попытаются нас остановить, то у меня в руках автомат, и не все для них будет так просто... Но риск, конечно, был сильный. Отъезжали мы от города примерно на шесть километров, и там, в горах расстилали на земле плащ-палатки, чтоб отстрелянные гильзы в них падали, и начинали стрельбу. И вот так, в течении четырех - четырех с половиной часов мы выстреливали все, что привозили с собой. Каждый АКМ без проблем, не останавливаясь, отстреливал два магазина патронов, а на третьем начинал ''плеваться'', и пули, вылетевшие из его ствола, падали всего лишь в десятке метров. Конечно, АКМ - автомат хороший, но мы фактически ''насиловали'' его, выстреливая каждый магазин одной длинной непрекращающейся очередью. Ствол АКМа нагревался, поэтому, отстреляв два магазина, мы откладывали автомат в сторону, и брали другой, а затем - третий... И так по кругу, с недолгими перерывами, ну для того, чтобы магазины патронами снарядить. От постоянного вталкивания патронов в магазины болели руки. Конечно, сорок шесть снаряженных магазинов мы привозили с собой, ну в смысле еще с вечера дома заряжали. Но основную массу патронов приходилось брать из только что вскрытых цинков, и набивать ими магазины прямо тут, в горах. Отстреляв все боеприпасы, что привезли с собой, мы связывали плащ-палатки с гильзами, складывали их вместе с автоматами в багажник машины, и уезжали в часть. Стрельба в горах непрерывными очередями, сопровождающаяся многоголосым эхом, это вам не на стрельбище по три патрона выстреливать. После первого же дня было такое ощущение, будто я оглох. И вечером, вернувшись домой, я смотрел на свою жену, видел как она шевелит губами, но не слышал ни единого слова. В ушах сплошной гул... На второй день перед началом стрельбы мы засунули в уши вату... Короче говоря, мы выполнили приказ командира, и к концу третьего дня все стрелковые боеприпасы в части были израсходованы. Через несколько дней на очередной ''вертушке'' была отправлена последняя партия оружия. После этого убыли в другие части сержанты и солдаты срочной службы. Все офицеры получили на руки предписания к новым местам службы, и постепенно начали разъезжаться. Все было - бы ничего, только не решался вопрос с самолетами, которые в части были. Да, взлетной полосы в части не было - это факт. А самолеты были. Стояли они на учебной площадке. Самолетов было не очень много, и не все они были готовы в любую секунду выполнять боевую задачу, но все-таки это были неплохие самолеты. Судите сами: Л-29, Л-29 ''Дельфин'', Л-39 ''Альбатрос'', Су-15, Су-15-ТМ, МиГ-19, МиГ-21, МиГ-25. И каждого наименования по две - три штуки. Еще начиная с августа 1989 года, когда стало известно о расформировании нашей части, командир ''висел'' на телефоне, неоднократно ездил в Тбилиси, пытаясь добиться какого-нибудь решения от вышестоящего начальства. Но ''полководцы'' молчали. Решение по этому вопросу никто не хотел принимать. Время шло. Офицеры из части разъезжались к новым местам службы. Осталось нас в части человек пятнадцать офицеров. А прапорщики не в счет, потому что все прапорщики были местные: лезгины и азербайджанцы. В этот период единственное, чем успешно занимались прапорщики, так это тем, что ежедневно разворовывали жилищно-казарменный фонд части. Воровали все: стулья, столы, оконные рамы, двери... А как было этот процесс остановить, ведь стрелкового оружия в части нет? Приказы и уговоры не действовали. В этом хаосе дошло до того, что дежурный по части заступал на дежурство с охотничьим ружьем! И это еще хорошо, что три наших офицера были заядлыми охотниками и ружья имели... Наступил ноябрь... А начальство молчало. Уже несколько раз аборигены стреляли из автоматического оружия в воздух около КПП части. В этой ситуации все могло произойти, и произойти в любую минуту. Нет ничего страшнее опасности, которую ты не видишь, но чувствуешь ее приближение... И в конце ноября командир части, на свой страх и риск, принял решение. Решение заключалось в следующем. Для того чтобы самолеты не достались местным бандитам, их нужно было привести в полную негодность. Как это сделать? Элементарно! При помощи тягачей и грузовых машин мы подтаскивали самолеты к обрыву у реки Кусар-Чай, и сбрасывали их вниз. Падая с обрыва, самолеты разбивались. Высокий был обрыв. Местное население растаскивало обломки самолета за два дня. Кому-то топливный насос под собственный колодец был необходим, а другому топливный бак под летний душ... В общем бандформированиям наши самолеты не достались. Как-то в декабре на территорию части въехал грузовик, в кузове которого сидели вооруженные джигиты с зелеными повязками на головах. Они только рассмеялись, увидев капитана - дежурного по части с охотничьим ружьем, а потом уехали. А что у нас взять? Нет у нас ничего, ни оружия, ни самолетов. Есть только штаб, да казармы без окон и дверей. Не знаю, что было дальше. В январе 1990 года я уехал к новому месту службы. Март 2002г. Трибунал! Очень трудно понять человека, если он пытается объяснить вам то, в чЈм сам практически ничего не понимает, но, делая умное выражение лица, старается внушить вам, что вы дилетант. Особенно остро воспринимается это, когда перед вами ваш начальник. По армейским законам: начальник всегда прав! Следовательно, он умней и опытнее любого своего подчинЈнного. Но всегда - ли это так? Полковник - проверяющий сидел за столом в кабинете командира части и, высокомерно смотря на стоящего перед ним капитана, проговорил: -- Почему, товарищ капитан, из вашего подразделения дезертировали солдаты? -- Случилось так, товарищ полковник. -- Это не ответ, капитан! - повысив голос, проговорил полковник. -- Но ведь... - начал было отвечать капитан, но полковник его перебил: -- Что, но ведь? Что вы мямлите, как мальчишка? Отвечайте! -- Товарищ полковник, здесь у нас в Карабахе - ''горячая точка'', так сказать. Вот некоторые бойцы и не выдержали, домой убежали. -- Что вы тут передо мной дурака валяете? Знаю я, что здесь происходит. Вы ответьте, почему ваши солдаты убегают? Какие меры принимаете вы лично? -- Товарищ полковник, солдаты сбежали позавчера. Вчера мы всех троих отловили и доставили в часть. -- Отловили? Вы что охотник? - саркастически произнЈс проверяющий. -- Возможно, я не совсем правильно выразился, но суть в том, что все солдаты моего подразделения находятся на территории части. -- Это хорошо! Но это не освобождает вас от ответственности! - привстав со стула, прокричал полковник. Затем, успокоившись, проверяющий сев обратно на стул, проговорил: -- Мы будем рассматривать вопрос о вашем соответствии занимаемой должности командира роты. А лично я думаю, что вам не место в ВооружЈнных Силах. Что молчите? -- Есть! - ответил капитан. -- Что, есть? - переспросил полковник. -- Не понял ваш вопрос, - удивился капитан. Полковник выдвинул вперЈд нижнюю челюсть и громко произнЈс: -- Вы плохой офицер, раз не можете удержать в части своих солдат! Капитан набрал в лЈгкие воздух и тяжело выдохнул. -- Что вздыхаете, капитан? -- Товарищ полковник, мои солдаты действительно предприняли попытку дезертировать, но сейчас они на месте, в казарме. А вы знаете, что сейчас творится? Советский Союз распадается на куски! И я думаю, что солдаты будут бежать к себе на родину. Внутренние войска уже ушли отсюда. А мы тут торчим, как не знаю кто и зачем. Никаких приказов определЈнных нам не дают. Что мы тут делаем? Вы сами, хоть знаете? -- Вы провокатор, капитан! - грозно прокричал полковник. -- Да, не провокатор я. Я просто понять хочу! -- Закройте рот и молчите, капитан! - прокричал проверяющий. В их разговор вмешался, до этого молча сидевший в углу кабинета, подполковник - командир части: -- Знаете, товарищ полковник, капитан во многом прав. Нет, конечно, очень плохо, что солдаты пытаются дезертировать. Но что мы тут делаем вообще? -- У вас есть приказ, товарищ подполковник, вот и выполняйте! - ответил проверяющий. -- В том - то и дело, что приказов нет вообще никаких, - спокойно проговорил командир части. -- Значит, будут! - парировал проверяющий. -- Дату не уточните? - спросил подполковник. -- Не валяйте дурака, подполковник! -- По вашему мнению, мы тут все дурака валяем? -- Да вы что? Совсем охренели здесь? - истерически прокричал проверяющий. -- Возможно, в вашем понимании мы тут действительно охренели. А как не охренеть, когда в нашу сторону местное население бросает камни, когда через день обстреливают наши караулы? А мы при этом не имеем права открывать ответный огонь! А если и открываем его в целях обороны охраняемых объектов, то отчитываемся перед армейским начальством за каждый произведЈнный выстрел! И вот вы приехали из Москвы. Мы сначала обрадовались вашему приезду, думая, что вот-вот что-то определиться. А получилось что? Конкретных приказов вы не привезли, а какие-то ''разборы полЈтов'' учиняете, унижая моих боевых офицеров. Я не побоюсь этого слова - боевых офицеров! - на одном дыхании проговорил командир части. -- Ну, всЈ, подполковник, стройте на плацу личный состав части! - приказал проверяющий. Когда через двадцать минут был построен весь, не находящийся на боевом дежурстве, личный состав части, полковник - проверяющий произнЈс речь: -- Товарищи сержанты и солдаты! Проходя службу в ВооружЈнных Силах Союза Советских Социалистических Республик, вы выполняете почЈтную обязанность и свой конституционный долг! Поэтому, любой из вас, кто самовольно покинет территорию части, автоматически считается дезертиром. Каждый дезертир подлежит суду Военного Трибунала! Я вам это обещаю! Всем всЈ ясно? Строй дружно ответил: -- Так точно!!! После построения командир части подошЈл к проверяющему: -- Думаю, зря вы, товарищ полковник, пригрозили бойцам трибуналом. -- Почему?! Они присягу принимали, значит, и отвечать за дезертирство перед трибуналом будут! -- Они присягу СССР давали, а такого государства уже нет. А если кто-то и убежит, то найти беглеца в независимой Молдове, Узбекистане или Таджикистане будет просто невозможно. -- Ничего, всех достанем! - самоуверенно произнЈс полковник. -- Хм! - улыбнулся командир части. Проверяющий, злобно взглянув на подполковника, сказал: -- Мне пора ехать. Пришлите к штабу мою машину! Командир отдал соответствующее распоряжение прапорщику - дежурному по автопарку, и пошЈл следом за полковником к штабу воинской части. Подойдя к штабу, они стояли молча, думая каждый о своЈм. Через пятнадцать минут к ним подошЈл дежурный по автопарку и доложил, что ни УАЗика проверяющего, ни солдата-водителя нет, ни в автопарке, ни вообще в части. -- Как нет? - удивился полковник. -- Он, товарищ полковник, заправил машину горючим, - ответил прапорщик и, смотря полковнику в глаза, добавил: - Ну, по вашему приказу... -- Да-да, не заостряйте внимание, - перебил его проверяющий. -- Ну, и выехал из части через разрушенный участок ограждения в то время, когда на плацу построение было, - закончил прапорщик. -- Это что за дыра в заборе? - уже на повышенных тонах поинтересовался полковник у командира части. -- Вчера вечером кто-то из местных произвЈл подрыв участка внешнего ограждения. -- Почему не восстанавливаете? -- Восстанавливаем, товарищ полковник. Сегодня, как раз, там солдаты работали, но по вашему приказу было построение всего личного состава на плацу. Там же, на построении была и эта ремонтная команда, - ответил командир. -- Ладно, приедет мой водитель. Может, за сигаретами поехал, - задумчиво произнЈс полковник. -- Товарищ полковник, а кто ваш водитель по национальности? - спросил подполковник - командир части. -- Азербайджанец, - ответил проверяющий. -- Ну, тогда, думаю, не стоит его ждать! -- Почему?! -- Дома он уже. -- Как дома?! -- Он азербайджанец, а Азербайджан его родина. Вот, попав на родину, он и дезертировал, - ответил командир части. -- Что вы, подполковник, такое говорите? Этот азербайджанец хороший солдат, и сам напросился со мной в командировку! -- Для чего? Лицо полковника постепенно стало приобретать серый оттенок, глаза округлились, и первое, что он злобно прокричал, было: -- Трибунал!!! Апрель 2002г. Проверка Рассказ написан на основе воспоминаний Виктора Мончаковского, офицера служившего в 1991-92гг. на складе инженерных боеприпасов в Закавказском Военном округе, город Сагареджо. В Закавказском Военном округе довелось мне служить недолго - около года. Прибыл я в свою часть - окружной склад инженерных боеприпасов, который располагался недалеко от Тбилиси в грузинском городе Сагареджо, в начале августа 1991-го года. Через неделю после моего прибытия в части, впрочем, как и во всЈм Закавказском округе, было введено чрезвычайное положение. Происходило это в тот период, когда в Москве был образован Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению. В Советском Союзе было принято любое название сокращать до аббревиатуры. Вот в свете такой традиции и этот комитет стали называть ГКЧП. ГКЧП просуществовал три дня. А потом Президент СССР объявил его вне Закона. Но чрезвычайное положение в Закавказье - хоть вводи его, хоть отменяй - все равно оставалось. В нашей части периодически вводили повышенную боевую готовность, а через некоторое время отменяли, для того чтобы спустя некоторое время вновь ввести. Вот мы и ходили то с оружием, то без него. У нас, в Сагареджо было спокойно. Местное население не предпринимало против нас каких-либо враждебных действий. Но этого нельзя было сказать о Закавказье в целом. В Карабахе шло открытое вооружЈнное противостояние между армянами и азербайджанцами, периодически совершались нападения на воинские части на территориях Азербайджана и Армении, совершались диверсии, брались заложники... В Южной Осетии грузины периодически стреляли в осетин, и осетины отвечали им тем же... Такое положение продолжалось до конца 91-го года. А с началом 1992 года участились случаи захвата воинских частей 4-й Общевойсковой армии, расположенной в Азербайджане. Захват части - это, соответственно, захват всего оружия и имущества находящегося в части. Иногда это происходило не без людских потерь. Вот тогда было принято решение о выводе всех воинских частей 23-й мотострелковой дивизии, которые дислоцировались в НКР и прилегающих к республике районах Азербайджана в Гянджу, где находился штаб этой дивизии. В марте 1992-го года меня вызвали в Тбилиси в инженерное управление округа и приказали немедленно вылетать в Гянджу для проверки наличия инженерного имущества 23-й МСД. В этот же день я и ещЈ один капитан сели в вертолЈт. И Ми-8 прямо из Тбилиси полетел в Гянджу... К тому времени все воинские части 23-й дивизии ''разбросанные'' по всему Азербайджану уже были собраны в Гяндже. Каждая воинская часть, прибывшая из места своей постоянной дислокации, будь то полк или отдельный батальон, составляла акты на списание инженерного имущества и отправляла их в штаб Закавказского Военного округа. Акты же, присланные в штаб округа, порой, были составлены не правильно, и списывалось по ним имущества больше того, чем должно было быть списано. Тут был ещЈ один любопытный момент - некоторые акты носили название: ''Акт списания имущества утраченного при захвате''. Но согласно соответствующим приказам, такое название приемлемо лишь для актов тех воинских частей, которые официально считаются захваченными. И даже если в каком-нибудь полку действительно было захвачено определЈнное имущество, пусть даже с боем, но этот полк официально не считается захваченным, то списание утраченного имущества на основании таких актов будет считаться незаконным. Конечно, списать такое имущество можно, но на основании совсем других актов. Нюансы, нюансы... Бюрократия? Согласен!... Но вот такие моменты мы и ехали проверять. Нет-нет, не наказывать и делать определЈнные оргвыводы, не доросли мы капитаны до этого, а просто проверять наличие числящегося имущества и сверять количество списанного с тем, что должно быть списано. ...Ми-8 приземлился на военном аэродроме 104-й Воздушно-десантной дивизии, и оттуда мы добрались в штаб 23-й МСД. В принципе это не далеко... У входа в штаб стояло несколько офицеров, но я чЈтко знал к кому обратиться. Я подошЈл к подполковнику - НИС (начальнику инженерной службы) дивизии, и чЈтко доложил: -- Здравия желаю, товарищ комбат! Командир сапЈрного взвода, старший лейтенант Мончаковский! -- Витя! - заулыбался НИС дивизии, и крепко пожал мне руку. -- Да, Юрий Григорьевич, я! -- Живой чЈрт! - всЈ также улыбаясь, проговорил НИС. -- А куда мы денемся?! - улыбнулся я в ответ. -- Да и не старший лейтенант ты, а капитан! -- Время идЈт. Уж четыре года прошло, как мы в последний раз виделись. -- Слушай, а чего ты здесь? - спросил мой бывший комбат. -- С проверкой я, Юрий Григорьевич. -- Хорошо. Ну, тогда пошли, - подмигнув, проговорил НИС. -- Приказ ясен, товарищ комбат! Только сначала вашему комдиву я должен о прибытии доложить. -- Генерал знает, Витя, о вашем приезде, но сейчас здесь нет его. Выехал из территории. -- Но, всЈ-таки... -- Не переживай. Он мне поручил встретить вас. Так что, за мной! - перебил меня НИС. -- Есть! Только я не один. -- А кто ещЈ? -- А вот капитан, - указал я на прибывшего со мной офицера. -- Знаешь его? -- Не совсем. НИС внимательно посмотрел на курящего метрах в десяти капитана, и произнЈс: -- Забирай его и пошли! -- Ясно. Мы втроЈм направились в направлении штаба. По дороге НИС подхватил под руку какого-то подполковника, и так уже вчетвером мы вошли в штаб. Дойдя по недлинному коридору к двери с надписью: ''Начальник инженерной службы'', НИС достал из кармана связку с ключами и открыл дверь. -- Входите! - громко сказал он. Мы вошли в его кабинет. -- Что стоите, как лейтенанты перед первой звиздюлиной? Проходите и садитесь! -- Присаживайтесь хлопчики, поужинаем, - сказал, уже сидевший за столом второй подполковник. Пока мы рассаживались, Юрий Григорьевич открыл настенный сейф, вынул оттуда две литровые пластиковые бутылки с коньяком, четыре солдатские эмалированные кружки, закуску и разложил всЈ это на столе. Мы выпили за встречу, потом за удачу. Третью кружку пили стоя и молча. Третий - это святой тост. Он о тех, кого с нами нет и уже не будет, о людях до конца выполнивших свой долг, о тех, кто погиб и больше не увидит свет солнца, о тех... Третий тост очень объЈмен и поэтому его пьют молча. У нас с Юрием Григорьевичем было, кого и что вспомнить. Подполковник Григорьев Ю.Г. был моим первым комбатом в Афганистане. Потом мы пили за наш сапЈрный батальон в Кондузе. Потом пили, рассказывая о своей службе после Афганистана. После того, как закончился коньяк в этих двух бутылках, Григорьев достал из сейфа третью, такую же литровую бутылку. ''Приговорили'' и еЈ... Утром все, вместе похмелившись, ну чтоб голова не болела, мы принялись за работу. ПричЈм, когда ещЈ похмелялись, я заметил: -- Юрий Григорьевич, вчера ты все пустые пластиковые бутылки в сейф положил. Сейф при мне на ключ запер, а кабинет свой закрыл и опечатал. И сегодня мы вместе в кабинет входили, а бутылки уже опять коньяком наполнены. Ты как факир! -- Кто как умеет, Витя! - весело проговорил НИС дивизии, и добавил: - Кстати, как коньячок? -- Весьма приличный. -- Ну, тогда вечером повторим. -- Вопросов нет! Мы приступили к работе. Проверяли книги учЈта воинских частей, акты на списание и наличие имущества... Вечером мы опять и с тем же успехом ужинали в кабинете Григорьева... Утром ''восстанавливали силы'' и опять работа... И опять ужин... И так несколько дней. Работали мы быстро и согласованно, и в конечном итоге проверили во всех прибывших в дивизию частях всЈ инженерное имущество. Выходило следующее. ВсЈ числящееся имущество было в наличии, а на то что недоставало - были акты списания. Оставался, неясен только один вопрос, возможно из того, что было списано, что-то было украдено должностными лицами и продано. Но заниматься этим, мы не имеем полномочий. Это работа для особистов. При проверке актов списания меня больше всего удивили акты 366-го мотострелкового полка. В этих актах на списание было включено практически всЈ инженерное имущество части. Да, я знал, что полк этот дислоцировался раньше в Степанакерте. Я знал также, что полк был блокирован боевиками в горах Карабаха, и что вывести его удалось только при помощи десантников из 104-й ВДД. Но я никак не мог понять, каким образом было списано всЈ инженерное имущество полка, в том числе и несколько приспособлений для подводного плавания, акваланги и прочее водолазное снаряжение. На мои вопросы Юрий Григорьевич отвечал: -- Да, я и сам, Витя, толком не пойму. Хотя, знаешь, из трЈхсот пятидесяти имеющихся в наличии человек выведены были только сто восемьдесят, а остальные остались служить в Карабахе в Освободительной Армии Арцаха. Говорят, платят им там хорошо. Но я это только слышал, а точно не знаю. Ну, а с другой стороны, знаешь, что там было ещЈ пару месяцев назад? -- Слышал. Стреляли по ним. Трудно им там было. -- Не совсем так, Витя. Я удивлЈнно посмотрел на Григорьева, а он продолжал: -- Нет, конечно, им было нелегко сначала. И караулы обстреливали, и прочее... Но потом некоторые засранцы: офицеры, прапорщики и солдаты, стали по ночам выезжать за пределы полка, и азербайджанские сЈла обстреливать. -- Во, блин! А зачем им это? -- Деньги, Витя, деньги. Им армяне деньги платили. -- Неплохо, - уже без особого энтузиазма сказал я, поняв, что тут, в повсеместно творящемся бардаке, всего можно ожидать -- Знаешь, что они делали? - спросил подполковник и, не дождавшись моего ответа, добавил: - Они на танках и БМП номера закрашивали. -- Совсем? А как же танк без бортового номера в части? Его, ведь, сразу заметно. -- Вот смотри, на танке нет номера, и он смело выезжает ночью по селу пострелять. А когда возвращается в часть, на него наносят номер, но наносят номер не краской, а мелом. Ночью номер смывают водой, и опять ''в бой''. Улавливаешь? -- Лихо! -- А по поводу списания имущества думаю так: оно разграблено, частично утеряно. Но этим пусть компетентные органы занимаются. -- Согласен! Так разговаривая, мы дошли до открытой площадки с техникой, на которой стояло несколько танков и с десяток БМП. -- Вот всЈ, что осталось от 366-го полка, - сказал Григорьев, показывая на технику рукой. -- Не густо. -- Вот в этом всЈ и дело... На следующий день мы с капитаном отправились на автовокзал для того, чтобы уехать маршрутным автобусом назад в Тбилиси. Особых проблем с билетами не было. Мы их взяли. И ожидая автобуса, разговорились с одним стариком азербайджанцем. Весь разговор я не помню. Запомнилась только одна фраза: -- Мы учили своих детей, чтобы они в армии старались устроиться каптЈрами или поварами в столовой, а армяне сыновьям внушали, чтоб они младшими командирами становились. И теперь пришла война, а у нас на танках ездить некому! Апрель 2002г. Комендантский час. Рассказ написан на основе реальных событий. Карабах 1990г. Фамилии действующих лиц вымышлены. Лейтенант сидел на стуле в одной из комнат сельсовета, и слушал радиоприЈмник стоящий на столе. На столе рядом с радио лежал его автомат с пристЈгнутым магазином. Из мебели в этой комнате, помимо стола и двух стульев, было пять кроватей. На двух из них спали бойцы. За окнами ночь... В динамике радиоприЈмника звучала тихая медленная музыка. Лейтенант закрыл глаза, и в его голове сами собой понеслись воспоминания о том, как полгода назад, летом 1989 года он окончил училище. Выпуск в военном училище... Звон мелких монет об асфальт, дружно подброшенных в воздух при прохождении парадным маршем их строя - ''коробки'' новоиспечЈнных лейтенантов, мимо трибуны с начальником училища. Красивая традиция! Вообще-то, запрещали это делать, но никогда не наказывали. Потом, месяц отпуска на море ''в золотых погонах''. Хорошо! Затем, прибытие к первому месту службы, в полк внутренних войск... Знакомство с личным составом своего взвода, приЈм техники взвода: три БТР-70. Хорошая машина! Повседневная служба, наряды, караулы... В новогоднюю ночь - начальник караула. А что делать? ''Молодым - везде у нас дорога...'' - и это правильно! В следующем году уже другой лейтенант заступит на дежурство... 3-го января погрузка полка в транспортные самолЈты..., и в Карабах... Здесь, в селе Ахуллу, он с пятью бойцами уже неделю. Задача, которую определил командир роты, простая, и заключается она в поддержании в селе комендантского часа. ВсЈ тихо и спокойно... Красота!.. Раздумья лейтенанта прервал топот шагов по коридору сельсовета. Лейтенант открыл глаза и взял в руки автомат. Дверь открылась, и в комнату в спешке вошЈл младший сержант - один из бойцов лейтенанта. -- Ну, и...? - спросил лейтенант. -- Товарищ лейтенант, по селу проехали тр